Страница:
Анисимов замолчал, глядя в небо. Там показался первый катер. Он несся с огромной скоростью, двигатель ревел. Следом появилась еще одна воздушная машина – в три раза больше первой, предназначенная для перевозки грузов и большого количества людей, Да еще и оборудованная бортовыми пулеметами.
– Абзац, – констатировал Глеб. – Но попытаться свалить – наш долг перед потомками!
Он бросился к угнанному Лукасом катеру, запрыгнул на пассажирское сиденье.
Лемуриец медлил. Поднял руку, заслоняя глаза от шарящего по земле прожектора с первого катера.
– Вовсе не факт, что это враги, – успел сказать он. Застрочил пулемет, и пули пропахали дорожку в каких-то двадцати сантиметрах от Лукаса и стоящего неподалеку от него Анисимова.
– Проклятье! – поэт с воплем отпрыгнул на несколько метров. Уцелеть ему удалось только чудом. Стрелок слишком спешил – нужно было умудриться не попасть с такого расстояния. У него имелась возможность исправить оплошность. Катер пошел на разворот, чтобы зайти на цель на бреющем полете.
– Вот сволота! – Анисимов покачал головой. – Совсем совесть потеряли. Разве можно стрелять на нейтральной территории. – Спрятаться он даже не пытался. Так и стоял, как статуя, сложив руки на груди.
На крыше «Левого берега» вдруг что-то полыхнуло. Раздался высокий свист, какой издает зенитная ракета, и вышедший на линию огня катер разорвало в клочья.
– Берегите голову! – успел посоветовать Анисимов, отступая поближе к дверям. Его предупреждение оказалось излишним. Все, кто находился в непосредственной близости от отеля, уже лежали на земле, закрыв голову руками. Вокруг валялись расплавленные куски обшивки. А один чудом уцелевший фрагмент закрылка вонзился в почву и пылал, словно факел.
Пилот второго катера повел себя глупо. Вместо того, чтобы убраться подобру-поздорову или пальнуть на прощание управляемой ракетой в катер Жмыха и Лукаса, он попытался подавить огневую точку на крыше, поливая ее огнем из бортовых пулеметов. На третьем этаже распахнулось закрытое до сих пор ставнями окно, оттуда выдвинулся ствол слоновьего калибра. Скорострельная пушка заработала, как автономный отбойный молоток, каким коски отколачивают грунт в астероидных шахтах, вбивая снаряды один за другим в левый борт катера. Объятая пламенем машина рухнула в реку и с грохотом взорвалась. Жмых поднял руки:
– Пощадите, Юра! Я отдам все деньги! Наймусь к вам полотером! Буду туалеты чистить! На астероидах меня научили этому очень хорошо!
Анисимов расплылся в улыбке. Выглядел он, как объевшийся сметаны кот.
– Ты меня с кем-то перепутал, дружок. Я клиентов не граблю. Это приводит к потере репутации. А с честной репутацией я имею куда больший доход. Хотя бы с невостребованных вкладов. Советую вам оставить часть денег у меня. Вас могут ограбить, меня – нет. И вообще, ребята, вы мне очень помогли.
– Помогли? – Впечатленный увиденным Лукас вручил свой ящик Накнаку, который, отряхиваясь, поднимался с земли.
– Мудрое решение! – объявил Анисимов. – А помощь ваша заключается в том, что я в очередной раз доказал некоторым негодяям свое превосходство.
– Бабки, значит, отдал. Жить ты на что будешь? – поинтересовался Жмых, буравя Лукаса сердитым взглядом.
– Мы же теперь друзья! Половина твоих денег будет моими, а половина моих – твоими.
– Здорово придумал! Если тебя пришьют, а до этого мы потратим все мои денежки, они не отдадут мне твой вклад!
– Отдадим, – сообщил Анисимов. – Если я получу хотя бы устное распоряжение от вкладчика,
– Я даю такое распоряжение, – заявил Лукас. Хозяин «Левого берега» кивнул. Выражение его лица Глебу совсем не понравилось. Не иначе, решил их денежки прикарманить. Да и вообще задумал что-то очень и очень нехорошее. В чем, в чем, а в людях и кошках Глеб Жмых разбирался преотлично. Интуиция не раз выручала его из беды.
– Лукас, в катер! – скомандовал он, забираясь в кабину. – Давай убираться отсюда! – Сердце ныло, не желая, чтобы денежки лемурийца оставались у владельца отеля.
Наивный Лукас кивнул ему на прощание:
– Уверен, у вас, Юрий, наши деньги будут в сохранности.
– Можете не сомневаться!
Лемуриец сел за пульт управления и поднял машину в небо. Из-за горизонта показался розовый край восходящего светила. Рассвет на Дроэдеме наступал в это время года рано.
– Куда теперь? – спросил Лукас.
– Домой.
– Но ведь там нас будут искать.
– В этом и заключается мой план, – подмигнул Глеб. – Они будут думать, что мы будем думать, что дома нас искать не будут, и потому поедем домой, и там нас не найдут. Втыкаешь?
– Нет.
– Ладно. Это не важно. Короче говоря, сейчас мы заедем домой. Возьмем кое-какие необходимые вещи…
– Ты имеешь в виду холодильник?
– Это еще зачем?! – опешил Жмых.
– Мне показалось, что с холодильниками у тебя особые отношения… Да там больше и нет ничего нашего. Все продавалось вместе с домами. А холодильник мы украли.
– Раз продавалось вместе с домами, значит – оно и есть наше!
– Ты наверняка хочешь забрать холодильник, раз говоришь, что наше оно и есть наше!
– Нет, нет и нет!!! – проорал Жмых. – Не нужен мне этот распроклятый холодильник! Мы возьмем что-нибудь другое. Чисто символически возьмем. Чтобы не подохнуть на дне. Еще скажем Алисе – надеюсь, ты не забыл, что мы оставили ее дома, – что улетаем на тропический остров в океане. А сами подадимся в горы. Пешком. Катер запрограммируем на полет в океан. Будет лететь, пока не кончится топливо. Пусть гонятся за ним. Сможешь такое провернуть?
– Нет проблем.
– Потом, через несколько часов, когда козлики-мозлики Лысого перевернут наши дома вверх дном и успокоятся, мы вернемся. Глупо ведь искать нас там, откуда мы сбежали?
– Наверное. – Лукас замялся. – Вот только они могут кого-нибудь там оставить в засаде, на случай нашего возвращения.
– Хм, это не приходило мне в голову, – озадачился Жмых. – С другой стороны, – задумчиво протянул он, – пара-тройка лишних трупов теперь уже ничего не решает.
– Ты никогда не думал о карьере киллера, Глеб Эдуард? Возможно, это твое призвание.
– Все шутим, – помрачнел Жмых. – Все бы нам хиханьки-хаханьки. Ты лучше подумай о том, как нам в живых остаться, гуманоид безбашенный.
– Не гуманоид, а гуманист, – снова поправил Лукас. – Ой, погляди-ка, Глеб Эдуард, что там такое? Кажется, у нас неприятности.
– Левее бери! – заорал Глеб, узрев, на что указывает лемуриец.
Справа наперерез их катеру неслась целая эскадрилья. Не меньше десяти легких воздушных машин с намалеванными на них коричневой краской кривыми буквами.
– Это рангуны, – сообщил лемуриец. – Надписи сделаны на их языке.
– Эх-х, так и знал, что лохматые нас выследят.
Лукас рванул рычаг влево, и катер совершил головокружительный вираж, завалился на крыло и понесся к земле.
– А-а-а-а-а! – заорал Жмых.
Промелькнули черепичные крыши маленьких домиков, верхушки плодовых деревьев, лента дороги. Катер выровнялся и заскользил вдоль улицы, со свистом рассекая воздух. Глеб заметил, что странные шары над домами разворачиваются при их приближении, словно головы следящих за ними живых существ.
– Эй, эй! Там забор! – проорал он.
Бамс! Они с треском врезались в деревянное заграждение – от него только щепки полетели в разные стороны – и понеслись над засеянным высокими лиловыми растениями полем.
Взгляд в задний иллюминатор заставил Жмыха вжать голову в плечи – оставляя за собой легкую дымку в расплавленном воздухе, боевые машины с рангунами на борту заходили сверху, нависали стаей хищных грифов над обессилевшей одинокой жертвой.
Катер затрясло. Лукас вел его так низко, что дно цеплялось за тугие стебли растений.
Сначала появились белые облачка разрывов справа и слева от бортов, и только потом послышались тихие хлопки. По задней части катера застучали пули. Иллюминатор на мгновение объяло ревущим пламенем. Лукас рванул рычаг влево, и они вынырнули из готовой захлопнуться огненной пасти.
Эхо мощного взрыва докатилось до них с опозданием. Катера рангунов отпрянули в стороны, как испуганные птахи. И снова собрались воедино, продолжив преследование.
Жмых завороженно смотрел назад. Они оставили в поле широкую колею. Рядом с ней чернели отметины взрывов, пылали стебли сожженных растений, то поднимались в небо столбы бурого дыма.
– Кажется, у нас проблемы с управлением! – сказал Лукас.
– Что?! – обернулся к нему Глеб.
– Катер плохо слушается штурвала. И, похоже, мы теряем скорость.
Стая приближалась.
– И что теперь делать?! – проорал Жмых.
– Придется садиться!
Лемуриец заложил отчаянный вираж, напоследок подбросил катер высоко вверх, повел его по косой траектории к городу и посадил между двумя небольшими одноэтажными домиками, протаранив сарай. Воздушное судно покидали в спешке – изрядно помятый двигатель дал течь. Гарантии, что он не взорвется в ближайшее время, теперь не дал бы ни один отвечающий за ударопрочность завод-изготовитель.
На шум из домика вышел тощий апатичный человек в рабочем комбинезоне, лысоватый, гладко выбритый. На вид ему было лет сорок. Глеб едва не сшиб хозяина с ног, ворвался внутрь:
– Оружие есть?!
Лукас, хромая, вбежал следом. При посадке он ушиб колено.
На лужайку перед домом уже садились катера с рангунами. Дверцы распахивались еще в полете. Высокие фигуры с автоматами в руках прыгали на землю.
Не дожидаясь, пока медлительный хозяин ответит на вопрос, Жмых вышиб стекло и несколько раз выстрелил. Его решительность дала им легкую передышку. Преследователи попрятались за деревьями, залегли в густой траве, опасаясь атаковать противника без предварительной подготовки.
– Извините, у вас есть оружие?! – попробовал поговорить с хозяином дома Лукас.
– Не понимаю, – ответил тот после некоторой паузы. – Я не знаю. Если вы хотите меня ограбить, берите все. Только оставьте мне жизнь.
– Вот кретин! – сплюнул Жмых. – Может, тебя пристрелить?! Да никто не собирается тебя грабить! Ты видел, что творится на улице?! Тебя положат вместе с нами. Ружье у тебя есть? А еще лучше – танк?!
– Танк? – отозвался хозяин. – Я не понимаю.
– Ох ты, елки зеленые! – заорал Глеб, глядя в окошко. – У него еще и чувство юмора отсутствует!
Пара рангунов приладили за одним из деревьев пулемет. Прежде чем они открыли огонь, Жмых успел перепрыгнуть через стол и оказаться за холодильником. Лукас вывалился в смежный коридор, увлекая за собой непонятливого хозяина. Комната наполнилась грохотом и жужжанием пуль. Попадая в холодильник, они с резким «дзинь» рикошетили в стороны.
– Бронированный, – поглаживая заднюю стенку, проговорил Глеб. – холодильник, холодильничек.
За этим занятием его застал Лукас. Пулемет стих, должно быть, рангуны перезаряжали израсходованную обойму, а может, собирались идти на штурм. И лемуриец незаметно подполз поближе.
– Я так и думал, – прошептал он, бросая косые взгляды на холодильник.
– Просто меня едва не убили! – пробормотал Жмых, смущенный до глубины души. – Он меня спас.
– Не оправдывайся, Глеб Эдуард. У каждого из нас есть свои скромные пристрастия… Мне нравится бывать на кладбищах. Ты любишь холодильники…
– Я их ненавижу!
– Нуда, нуда, конечно… Я помню, как ты изрубил своего первого… А от ненависти до любви – один шаг.
– Кончай трепаться! – нахмурился Жмых. – И вообще, не пойму я, чего рангуны эту халупу с воздуха не разнесли? Подкрадываются потихоньку, изверги…-Живыми, что ли, нас будут брать?
– Что же тут непонятного? – хищно улыбнулся Лукас. – Рангуны – древняя, мудрая цивилизация с богатейшей историей и традициями.
– Слышал уже эту песню, – недовольно фыркнул Жмых.
– Тогда ты должен знать, что они тоже очень ценят эстетику смерти… И любят отправлять обреченных врагов на тот свет обстоятельно, с подобающими ритуалами…
– Пытают, что ли, перед смертью?
– Вроде того, – кивнул лемуриец.
– Тогда нам крышка. И застрелиться нечем – у меня в обойме совсем патронов не осталось…
– Послушай, Глеб Эдуард, у меня есть вот это! – Лукас извлек из-за пазухи продолговатую маленькую гранатку. – Прихватил по случаю в арсенале Факира. Может, сейчас пригодится.
– Одна? – уточнил Глеб, разглядывая штампованную на гранате букву «Т».
– Три.
– Три – лучше, чем одна. Можно не подрывать себя сразу, а попробовать шугануть рангунов. Дайка их сюда.
Гранаты перекочевали в карманы Жмыха.
– На-ка вот, – он сунул Лукасу в руки пистолет, – прикрывай меня.
– Так патронов нет.
– Ну, просто ствол высовывай…
– А в чем смысл этого странного действа?
– Может, испугается кто… У рангунов зрение хорошее.
Лемуриец взял пистолет, но пополз с ним не к окну, а в дальний угол.
– Эй, ты куда?! – заорал Жмых.
Но Лукас ничего не ответил. Только затряс головой – мол, под обстрел не хочу. Рассчитывать на него не приходилось. Даже металлический ящик с деньгами Жмых доверить ему не мог. Впрочем, ящик – штука хорошая. Им, при случае, можно прикрыть какую-нибудь не самую большую, но драгоценную часть тела…
Хозяин дома решительно подошел к входной двери и схватился за ручку, явно собираясь выйти наружу. Глеб кинулся к нему, на ходу выкрикнул: «Смерть обезьянам!» Отпихнул местного жителя, чтобы не дурил, распахнул дверь, дернул чеку и швырнул первую гранату на лужайку перед домом. В тот же миг время для него почти остановилось. Дверь сорвалась с петель и, медленно-медленно надвигаясь на Жмыха, врезалась в него и потащила назад. А потом его так ударило о стену, что стальной ящик с деньгами вырвало из рук. Гранаты, лежащие в карманах брюк, впечатались в пах, и он тоненьким голоском запричитал на одной ноте: «Охохо-охохо-охохонюшки!» – сполз на пол и отключился. Он не видел, как стена с окном прогнулась внутрь и осыпалась, погребая под собой пораженного до глубины души Лукаса с пистолетом в руке и все такого же апатичного хозяина дома.
С лужайки перед домом буквально смело катера и рангунов. От плодовых деревьев остались жалкие закопченные головешки, зеленая трава обратилась черными угольными пучочками. А на месте, куда упала граната, образовалась огромная воронка.
– Зашибись! – прохрипел Глеб, когда его немного отпустило. Сколько прошло времени с тех пор, как взбесившаяся дверь впечатала его в стену, определить он не смог.
«И как же я буду выбираться отсюда, из-под развалин? – промелькнуло в голове. – И куда провалился проклятый графоман?»
Глеб сплюнул, закрутил головой, так что вокруг на время образовался мутный ореол – пылевое облако.
Оказалось. Лукас никуда не провалился. Просто его частично засыпало обломками дома. А вот хозяин совсем не пострадал. Он уже раздобыл где-то совковую лопату и бодро откапывал лемурийца. Голова и плечи Лукаса торчали над обломками кирпича. Но большая часть туловища и ноги еще покоились под завалами.
На отлично обозримой теперь, после сноса стены, лужайке перед домом догорали катера. Повсюду валялись рангуны, напоминающие меховые мешки, набитые отрубями. Многие «мешки» дымились.
– Эй, а почему ты его откапываешь, а не меня? – обратился Жмых к хозяину дома и представил себя на его месте. Он уж точно не стал бы выкапывать типов, едва его не убивших и разваливших дом… Веранду, в которой они держали оборону, разрушило до основания взрывом гранаты, казавшейся такой маленькой и безобидной.
– Человеку нужна помощь, – проблеял заторможенный местный житель.
– Ты что, тоже гуманоид? – поинтересовался Жмых, поднимаясь на четвереньки и ощупывая себя. Все было сравнительно целым – даже удивительно.
– Я не гуманоид. Я полноценная личность.
– Понятно. Просто дебил. Лукас застонал и открыл глаза.
– Зачем ты оскорбляешь моего спасителя, Глеб Эдуард? Нашего спасителя?
– Очухался, гуманоид недоделанный? – без лишних сантиментов поинтересовался Жмых. – Понял, как это – быть таким добреньким? В этом мире волчьи законы – или ты, или тебя… Пока что – мы. Но и нас чуть не порешили. Все! Надо ложиться на дно! Ложиться!
– Да, из города пора убираться, – слабым голосом ответил Лукас. – Теперь я ощутил наши нехорошие перспективы со всей отчетливостью. Прочувствовал, так сказать, на собственной шкуре.
– Тогда чего ты разлегся? Кости целы? Вылезай давай, канать отсюда надо. Рангуны – твари живучие. Сейчас очухаются – разделают нас, как бог черепаху. Пистолет, небось, потерял?
– Увы, мой друг, потерял, – ответил Лукас, ужом выползая из-под завала. Доска упала на холодильник, создав для лемурийца спасительную нишу – иначе его раздавило бы в лепешку.
– Так тебе оружие доверять…
– Патронов все равно нет, – бросил Лукас и затряс рукой, – кажется, я вывихнул указательный палец… Он был на курке, когда что-то случилось.
– Ах да, патроны! – Жмых обернулся к хозяину дома. – Вернемся к прерванному разговору, дядя! Есть у тебя оружие? Такие штуки, из которых стреляют! Бух-бух! Бу-у-ух! Пушки? Гранатометы? Пистолеты? Парализаторы? На худой конец даже ножи кухонные сойдут!
– Нет. Оружия у меня нет. Я мирный гражданин.
Жмых забрал у невозмутимого «гуманиста» лопату, начал рыться в щебне там, где, по его расчетам мог находиться ящик с деньгами. На наличные у Глеба был хороший нюх, поэтому на бывшую банковскую ячейку, полную купюр, он наткнулся спустя всего пару минут. Еще несколько взмахов, и стальной чемоданчик занял место в руке Жмыха. Удовлетворенно улыбнувшись, он вновь обратился к хозяину:
– Да ты дебил просто, а не мирный гражданин! На такой планете без оружия будет ходить только мирный даун… Хотя взять у тебя нечего… Или есть что? Машина у тебя имеется? – Поскольку хозяин дома задумался, Глеб уточнил: – Я имею в виду автомобиль, а не стиральную машину.
– Автомобиля у меня нет, – после продолжительной паузы поделился хозяин, – стиральной машины гоже нет.
– Как же ты живешь без стиральной машины?! Ну да ладно. Катер есть?! Нет, я, конечно, понимаю, что это слишком большая роскошь для простого обывателя, да еще такого тупого обывателя, как ты… Может, велосипед? – поинтересовался он с надеждой.
– Я не развожу пиццу. Велосипеды получают только развозчики пиццы.
– Ну да, конечно. Просто так ездить на велосипеде парни вроде тебя не станут. Ты же у нас трудоголик. Да?! Больная на голову братия. Наверное, зарабатываешь деньги честным трудом. Гнешь спину на хозяина. Потом – бац, старость наступила, а ты так ничего и не видел в своей гребаной жизни. Так чем же ты занимаешься, пришибленный?
Хозяина дома нападки Жмыха совершенно не взволновали. Он отвечал на вопросы спокойно и даже жизнерадостно. Вот и сейчас он улыбнулся, словно сама мысль о работе доставляла ему удовольствие, и сказал:
– Я работаю официантом в ресторане. Нас возит туда специальный автобус. Двухэтажный. Такой автобус на весь Дроэдем один. Он в ближайшее время приедет за мной. Ведь сейчас без десяти семь.
– И вправду ты – кретин. И ко всему прочему, трудоголик. М-да. Тяжела твоя карма. – Жмых на мгновение задумался, обернулся к Лукасу: – Захватывать автобус – как-то чересчур. Представляешь: повара, официантки… Все верещат, спешат на службу. У вас ведь есть официантки? – обратился он к хозяину дома. – Хорошенькие?
– У нас есть официантки. И официанты. Степень их привлекательности я не оценивал, это не нужно для Работы.
– Хотя, конечно, большая машина с мощным двигателем… – продолжал рассуждать Глеб, игнорируя блеянье трудоголика. – Это, несомненно, плюс. Не так легко заподозрить, что мы передвигаемся по городу на автобусе для работяг из ресторана. Мы даже можем там жить. Захватим из моего дома холодильник… – Жмых осекся, бросил сердитый взгляд на Лукаса. – Ты чего вылупился!? Нечего на меня так смотреть! Возьмем холодильник или два холодильника с автономным питанием, плиту… Устроим ресторан на колесах, а то и бордель! Здорово я придумал?
– Бордель с холодильниками? – осведомился Лукас. – Боюсь, мало кто разделяет твои пристрастия, Глеб Эдуард…
– Да пошел ты! – вскипел Жмых.
– Ты абсолютно прав, друг мой, пора уходить. Лучше пешком. Дворами. Не надо нам передвижного борделя с интеллектуальными холодильниками.
– Тебе, может, и не надо. А мне бордель очень даже пригодится. Официантов выгоним взашей, а официанток оставим.
– У меня во дворе есть подземный ход, – жизнерадостно объявил хозяин.
Жмых опешил. За язык его никто не тянул – сам сознался. Он что, и вправду идиот?! Или побоялся, что они захватят драгоценный ресторанный автобус вместе со всеми служащими? А может, хочет избавиться поскорее от страшных гостей?!
– Зачем вам подземный ход, любезнейший? – поинтересовался любознательный лемуриец.
– Может, ты тоже коск? Из завязавших? – предположил Жмых. – Давай, давай, колись, кореш. Мы можем взять тебя в долю. Нам сейчас каждый боец дорог, даже дефективный. Будем сколачивать банду. Настоящую. Мы еще покажем местным буграм, кто в городе хозяин… А?!
– Я честный гражданин. Подземный ход не мой. Это канализационный колодец. Прежде я работал ассенизатором…
– Ах, ассенизатором?! – скрипнул зубами Жмых. Память о встрече с ассенизаторами космопорта в Мамбасу была еще свежа в его памяти.
– Да… Чистил канализацию. У меня есть форма. И инструменты.
– А потом тебя перевели из сантехников в официанты? Чтобы, значит, вот этими самыми руками хлеб брать?
Хозяин смущенно потупился.
– Ладно, веди нас к колодцу – и можешь быть свободен, – приказал Жмых. – Садись на свой автобус, езжай в ресторан. Проваливай, в общем, ассенизатор.
– Мне обязательно нужно успеть на работу, – с маниакальным упорством заявил хозяин полуразвалившегося дома. Как ни странно, о порче своего имущества он даже не заикнулся – словно ему сносили веранду каждый божий день. – Я пошел! – сообщил он и бодро зашагал за угол – внутрь двора. Буйные гости, благодаря которым его недвижимость приобрела нетоварный вид, последовали за хозяином дома.
Некоторые рангуны уже начали шевелиться на выгоревшей земле. Один даже, постанывая, полз, собираясь скрыться за обломками забора. Глеб поспешил к нему и пнул ногой в морду, после чего враг ушел в глубокую отключку. В воздухе стоял устойчивый запах паленой шерсти. По счастью, ветер усилился, и зловоние относило прочь, в сторону гор.
Жмых остановился, задумчиво разглядывая поле битвы. По-хорошему, не мешало бы добить всех, пока они не очухались и не создали лишние проблемы. Он пошарил по карманам, не нашел ничего подходящего, поразмыслил, не пройтись ли по крепким головам рангунов каменюкой или дубинкой, но передумал – слишком хлопотно – и поспешил за хозяином и Лукасом.
Спуск в подземный ход, систему канализации Дроэдема, был оборудован по высшему разряду. Глеб ожидал увидеть обычную дыру в земле, чугунный люк или стальную крышку. Оказалось же, что вниз можно попасть через белую будочку с аккуратной пластиковой дверью. Никакого замка – только маленькая щеколда. Крыша будочки была выкрашена в зеленый цвет, на клумбе перед ней росли цветы – венерианские лилии фиолетового цвета. Видно, о работе ассенизатора хозяин дома вспоминал с теплотой.
– Ходы идут параллельно улицам, – заявил он. – Дороги ровные, стоков не очень много. Чистят канализацию регулярно. Вы не заблудитесь. Не волнуйтесь.
– А где можно выбраться на поверхность? – поинтересовался Лукас.
– Выходов много, – заверил бывший ассенизатор. – На каждой улице по два. Оттуда поступают и свет, и воздух. Идти будет легко. Счастливого вам пути, – проговорил он торжественно.
Жмых распахнул дверцу и полез по удобной пластиковой лесенке под землю. Лукас, пыхтя, спускался следом.
– Жалко, нет фонаря, Глеб Эдуард, – сказал он.
– Да уж!
– Как мы будем идти в темноте?
– На ощупь, елки зеленые! – огрызнулся Жмых.
– Я вам посвечу! – раздался сверху звериный рык. Ударила автоматная очередь. В светлом проеме стоял и скалился огромный, черный от копоти рангун. Пули просвистели над головой Жмыха и Лукаса, ударили в бетонные стены, срикошетили и зашлепали по воде.
– Ныряй! – заорал Глеб и упал в воду плашмя, бросив стальной ящик с деньгами в черный зев подземного хода.
Лукас сиганул следом. Жмых взвыл – лемуриец приземлился прямо на него, коленями угодив в поясницу. При этом Глеб еще здорово саданулся о дно тоннеля – слой воды сантиметров в тридцать возможность плавания и тем более ныряния в канализационных системах не предусматривал.
– Искупайтесь в дерьме, олухи! – проорал ран-рун. – Вы свиньи, там вам самое место. А сейчас вы вылезете на поверхность, и мы будем вытапливать из вас сало… Снимать шкуры… И жарить на вертеле.
– Красиво базаришь, – Жмых сплюнул, выхватил из кармана маленькую гранату, активировал запал и, не целясь, швырнул ее вверх. Если попадет в стену или в тушу рангуна – крышка. Если удастся выбросить фанату на поверхность – значит, удача опять улыбнулась им. И не пожелала улыбаться тем, кто остался наверху.
– Абзац, – констатировал Глеб. – Но попытаться свалить – наш долг перед потомками!
Он бросился к угнанному Лукасом катеру, запрыгнул на пассажирское сиденье.
Лемуриец медлил. Поднял руку, заслоняя глаза от шарящего по земле прожектора с первого катера.
– Вовсе не факт, что это враги, – успел сказать он. Застрочил пулемет, и пули пропахали дорожку в каких-то двадцати сантиметрах от Лукаса и стоящего неподалеку от него Анисимова.
– Проклятье! – поэт с воплем отпрыгнул на несколько метров. Уцелеть ему удалось только чудом. Стрелок слишком спешил – нужно было умудриться не попасть с такого расстояния. У него имелась возможность исправить оплошность. Катер пошел на разворот, чтобы зайти на цель на бреющем полете.
– Вот сволота! – Анисимов покачал головой. – Совсем совесть потеряли. Разве можно стрелять на нейтральной территории. – Спрятаться он даже не пытался. Так и стоял, как статуя, сложив руки на груди.
На крыше «Левого берега» вдруг что-то полыхнуло. Раздался высокий свист, какой издает зенитная ракета, и вышедший на линию огня катер разорвало в клочья.
– Берегите голову! – успел посоветовать Анисимов, отступая поближе к дверям. Его предупреждение оказалось излишним. Все, кто находился в непосредственной близости от отеля, уже лежали на земле, закрыв голову руками. Вокруг валялись расплавленные куски обшивки. А один чудом уцелевший фрагмент закрылка вонзился в почву и пылал, словно факел.
Пилот второго катера повел себя глупо. Вместо того, чтобы убраться подобру-поздорову или пальнуть на прощание управляемой ракетой в катер Жмыха и Лукаса, он попытался подавить огневую точку на крыше, поливая ее огнем из бортовых пулеметов. На третьем этаже распахнулось закрытое до сих пор ставнями окно, оттуда выдвинулся ствол слоновьего калибра. Скорострельная пушка заработала, как автономный отбойный молоток, каким коски отколачивают грунт в астероидных шахтах, вбивая снаряды один за другим в левый борт катера. Объятая пламенем машина рухнула в реку и с грохотом взорвалась. Жмых поднял руки:
– Пощадите, Юра! Я отдам все деньги! Наймусь к вам полотером! Буду туалеты чистить! На астероидах меня научили этому очень хорошо!
Анисимов расплылся в улыбке. Выглядел он, как объевшийся сметаны кот.
– Ты меня с кем-то перепутал, дружок. Я клиентов не граблю. Это приводит к потере репутации. А с честной репутацией я имею куда больший доход. Хотя бы с невостребованных вкладов. Советую вам оставить часть денег у меня. Вас могут ограбить, меня – нет. И вообще, ребята, вы мне очень помогли.
– Помогли? – Впечатленный увиденным Лукас вручил свой ящик Накнаку, который, отряхиваясь, поднимался с земли.
– Мудрое решение! – объявил Анисимов. – А помощь ваша заключается в том, что я в очередной раз доказал некоторым негодяям свое превосходство.
– Бабки, значит, отдал. Жить ты на что будешь? – поинтересовался Жмых, буравя Лукаса сердитым взглядом.
– Мы же теперь друзья! Половина твоих денег будет моими, а половина моих – твоими.
– Здорово придумал! Если тебя пришьют, а до этого мы потратим все мои денежки, они не отдадут мне твой вклад!
– Отдадим, – сообщил Анисимов. – Если я получу хотя бы устное распоряжение от вкладчика,
– Я даю такое распоряжение, – заявил Лукас. Хозяин «Левого берега» кивнул. Выражение его лица Глебу совсем не понравилось. Не иначе, решил их денежки прикарманить. Да и вообще задумал что-то очень и очень нехорошее. В чем, в чем, а в людях и кошках Глеб Жмых разбирался преотлично. Интуиция не раз выручала его из беды.
– Лукас, в катер! – скомандовал он, забираясь в кабину. – Давай убираться отсюда! – Сердце ныло, не желая, чтобы денежки лемурийца оставались у владельца отеля.
Наивный Лукас кивнул ему на прощание:
– Уверен, у вас, Юрий, наши деньги будут в сохранности.
– Можете не сомневаться!
Лемуриец сел за пульт управления и поднял машину в небо. Из-за горизонта показался розовый край восходящего светила. Рассвет на Дроэдеме наступал в это время года рано.
– Куда теперь? – спросил Лукас.
– Домой.
– Но ведь там нас будут искать.
– В этом и заключается мой план, – подмигнул Глеб. – Они будут думать, что мы будем думать, что дома нас искать не будут, и потому поедем домой, и там нас не найдут. Втыкаешь?
– Нет.
– Ладно. Это не важно. Короче говоря, сейчас мы заедем домой. Возьмем кое-какие необходимые вещи…
– Ты имеешь в виду холодильник?
– Это еще зачем?! – опешил Жмых.
– Мне показалось, что с холодильниками у тебя особые отношения… Да там больше и нет ничего нашего. Все продавалось вместе с домами. А холодильник мы украли.
– Раз продавалось вместе с домами, значит – оно и есть наше!
– Ты наверняка хочешь забрать холодильник, раз говоришь, что наше оно и есть наше!
– Нет, нет и нет!!! – проорал Жмых. – Не нужен мне этот распроклятый холодильник! Мы возьмем что-нибудь другое. Чисто символически возьмем. Чтобы не подохнуть на дне. Еще скажем Алисе – надеюсь, ты не забыл, что мы оставили ее дома, – что улетаем на тропический остров в океане. А сами подадимся в горы. Пешком. Катер запрограммируем на полет в океан. Будет лететь, пока не кончится топливо. Пусть гонятся за ним. Сможешь такое провернуть?
– Нет проблем.
– Потом, через несколько часов, когда козлики-мозлики Лысого перевернут наши дома вверх дном и успокоятся, мы вернемся. Глупо ведь искать нас там, откуда мы сбежали?
– Наверное. – Лукас замялся. – Вот только они могут кого-нибудь там оставить в засаде, на случай нашего возвращения.
– Хм, это не приходило мне в голову, – озадачился Жмых. – С другой стороны, – задумчиво протянул он, – пара-тройка лишних трупов теперь уже ничего не решает.
– Ты никогда не думал о карьере киллера, Глеб Эдуард? Возможно, это твое призвание.
– Все шутим, – помрачнел Жмых. – Все бы нам хиханьки-хаханьки. Ты лучше подумай о том, как нам в живых остаться, гуманоид безбашенный.
– Не гуманоид, а гуманист, – снова поправил Лукас. – Ой, погляди-ка, Глеб Эдуард, что там такое? Кажется, у нас неприятности.
– Левее бери! – заорал Глеб, узрев, на что указывает лемуриец.
Справа наперерез их катеру неслась целая эскадрилья. Не меньше десяти легких воздушных машин с намалеванными на них коричневой краской кривыми буквами.
– Это рангуны, – сообщил лемуриец. – Надписи сделаны на их языке.
– Эх-х, так и знал, что лохматые нас выследят.
Лукас рванул рычаг влево, и катер совершил головокружительный вираж, завалился на крыло и понесся к земле.
– А-а-а-а-а! – заорал Жмых.
Промелькнули черепичные крыши маленьких домиков, верхушки плодовых деревьев, лента дороги. Катер выровнялся и заскользил вдоль улицы, со свистом рассекая воздух. Глеб заметил, что странные шары над домами разворачиваются при их приближении, словно головы следящих за ними живых существ.
– Эй, эй! Там забор! – проорал он.
Бамс! Они с треском врезались в деревянное заграждение – от него только щепки полетели в разные стороны – и понеслись над засеянным высокими лиловыми растениями полем.
Взгляд в задний иллюминатор заставил Жмыха вжать голову в плечи – оставляя за собой легкую дымку в расплавленном воздухе, боевые машины с рангунами на борту заходили сверху, нависали стаей хищных грифов над обессилевшей одинокой жертвой.
Катер затрясло. Лукас вел его так низко, что дно цеплялось за тугие стебли растений.
Сначала появились белые облачка разрывов справа и слева от бортов, и только потом послышались тихие хлопки. По задней части катера застучали пули. Иллюминатор на мгновение объяло ревущим пламенем. Лукас рванул рычаг влево, и они вынырнули из готовой захлопнуться огненной пасти.
Эхо мощного взрыва докатилось до них с опозданием. Катера рангунов отпрянули в стороны, как испуганные птахи. И снова собрались воедино, продолжив преследование.
Жмых завороженно смотрел назад. Они оставили в поле широкую колею. Рядом с ней чернели отметины взрывов, пылали стебли сожженных растений, то поднимались в небо столбы бурого дыма.
– Кажется, у нас проблемы с управлением! – сказал Лукас.
– Что?! – обернулся к нему Глеб.
– Катер плохо слушается штурвала. И, похоже, мы теряем скорость.
Стая приближалась.
– И что теперь делать?! – проорал Жмых.
– Придется садиться!
Лемуриец заложил отчаянный вираж, напоследок подбросил катер высоко вверх, повел его по косой траектории к городу и посадил между двумя небольшими одноэтажными домиками, протаранив сарай. Воздушное судно покидали в спешке – изрядно помятый двигатель дал течь. Гарантии, что он не взорвется в ближайшее время, теперь не дал бы ни один отвечающий за ударопрочность завод-изготовитель.
На шум из домика вышел тощий апатичный человек в рабочем комбинезоне, лысоватый, гладко выбритый. На вид ему было лет сорок. Глеб едва не сшиб хозяина с ног, ворвался внутрь:
– Оружие есть?!
Лукас, хромая, вбежал следом. При посадке он ушиб колено.
На лужайку перед домом уже садились катера с рангунами. Дверцы распахивались еще в полете. Высокие фигуры с автоматами в руках прыгали на землю.
Не дожидаясь, пока медлительный хозяин ответит на вопрос, Жмых вышиб стекло и несколько раз выстрелил. Его решительность дала им легкую передышку. Преследователи попрятались за деревьями, залегли в густой траве, опасаясь атаковать противника без предварительной подготовки.
– Извините, у вас есть оружие?! – попробовал поговорить с хозяином дома Лукас.
– Не понимаю, – ответил тот после некоторой паузы. – Я не знаю. Если вы хотите меня ограбить, берите все. Только оставьте мне жизнь.
– Вот кретин! – сплюнул Жмых. – Может, тебя пристрелить?! Да никто не собирается тебя грабить! Ты видел, что творится на улице?! Тебя положат вместе с нами. Ружье у тебя есть? А еще лучше – танк?!
– Танк? – отозвался хозяин. – Я не понимаю.
– Ох ты, елки зеленые! – заорал Глеб, глядя в окошко. – У него еще и чувство юмора отсутствует!
Пара рангунов приладили за одним из деревьев пулемет. Прежде чем они открыли огонь, Жмых успел перепрыгнуть через стол и оказаться за холодильником. Лукас вывалился в смежный коридор, увлекая за собой непонятливого хозяина. Комната наполнилась грохотом и жужжанием пуль. Попадая в холодильник, они с резким «дзинь» рикошетили в стороны.
– Бронированный, – поглаживая заднюю стенку, проговорил Глеб. – холодильник, холодильничек.
За этим занятием его застал Лукас. Пулемет стих, должно быть, рангуны перезаряжали израсходованную обойму, а может, собирались идти на штурм. И лемуриец незаметно подполз поближе.
– Я так и думал, – прошептал он, бросая косые взгляды на холодильник.
– Просто меня едва не убили! – пробормотал Жмых, смущенный до глубины души. – Он меня спас.
– Не оправдывайся, Глеб Эдуард. У каждого из нас есть свои скромные пристрастия… Мне нравится бывать на кладбищах. Ты любишь холодильники…
– Я их ненавижу!
– Нуда, нуда, конечно… Я помню, как ты изрубил своего первого… А от ненависти до любви – один шаг.
– Кончай трепаться! – нахмурился Жмых. – И вообще, не пойму я, чего рангуны эту халупу с воздуха не разнесли? Подкрадываются потихоньку, изверги…-Живыми, что ли, нас будут брать?
– Что же тут непонятного? – хищно улыбнулся Лукас. – Рангуны – древняя, мудрая цивилизация с богатейшей историей и традициями.
– Слышал уже эту песню, – недовольно фыркнул Жмых.
– Тогда ты должен знать, что они тоже очень ценят эстетику смерти… И любят отправлять обреченных врагов на тот свет обстоятельно, с подобающими ритуалами…
– Пытают, что ли, перед смертью?
– Вроде того, – кивнул лемуриец.
– Тогда нам крышка. И застрелиться нечем – у меня в обойме совсем патронов не осталось…
– Послушай, Глеб Эдуард, у меня есть вот это! – Лукас извлек из-за пазухи продолговатую маленькую гранатку. – Прихватил по случаю в арсенале Факира. Может, сейчас пригодится.
– Одна? – уточнил Глеб, разглядывая штампованную на гранате букву «Т».
– Три.
– Три – лучше, чем одна. Можно не подрывать себя сразу, а попробовать шугануть рангунов. Дайка их сюда.
Гранаты перекочевали в карманы Жмыха.
– На-ка вот, – он сунул Лукасу в руки пистолет, – прикрывай меня.
– Так патронов нет.
– Ну, просто ствол высовывай…
– А в чем смысл этого странного действа?
– Может, испугается кто… У рангунов зрение хорошее.
Лемуриец взял пистолет, но пополз с ним не к окну, а в дальний угол.
– Эй, ты куда?! – заорал Жмых.
Но Лукас ничего не ответил. Только затряс головой – мол, под обстрел не хочу. Рассчитывать на него не приходилось. Даже металлический ящик с деньгами Жмых доверить ему не мог. Впрочем, ящик – штука хорошая. Им, при случае, можно прикрыть какую-нибудь не самую большую, но драгоценную часть тела…
Хозяин дома решительно подошел к входной двери и схватился за ручку, явно собираясь выйти наружу. Глеб кинулся к нему, на ходу выкрикнул: «Смерть обезьянам!» Отпихнул местного жителя, чтобы не дурил, распахнул дверь, дернул чеку и швырнул первую гранату на лужайку перед домом. В тот же миг время для него почти остановилось. Дверь сорвалась с петель и, медленно-медленно надвигаясь на Жмыха, врезалась в него и потащила назад. А потом его так ударило о стену, что стальной ящик с деньгами вырвало из рук. Гранаты, лежащие в карманах брюк, впечатались в пах, и он тоненьким голоском запричитал на одной ноте: «Охохо-охохо-охохонюшки!» – сполз на пол и отключился. Он не видел, как стена с окном прогнулась внутрь и осыпалась, погребая под собой пораженного до глубины души Лукаса с пистолетом в руке и все такого же апатичного хозяина дома.
С лужайки перед домом буквально смело катера и рангунов. От плодовых деревьев остались жалкие закопченные головешки, зеленая трава обратилась черными угольными пучочками. А на месте, куда упала граната, образовалась огромная воронка.
– Зашибись! – прохрипел Глеб, когда его немного отпустило. Сколько прошло времени с тех пор, как взбесившаяся дверь впечатала его в стену, определить он не смог.
«И как же я буду выбираться отсюда, из-под развалин? – промелькнуло в голове. – И куда провалился проклятый графоман?»
Глеб сплюнул, закрутил головой, так что вокруг на время образовался мутный ореол – пылевое облако.
Оказалось. Лукас никуда не провалился. Просто его частично засыпало обломками дома. А вот хозяин совсем не пострадал. Он уже раздобыл где-то совковую лопату и бодро откапывал лемурийца. Голова и плечи Лукаса торчали над обломками кирпича. Но большая часть туловища и ноги еще покоились под завалами.
На отлично обозримой теперь, после сноса стены, лужайке перед домом догорали катера. Повсюду валялись рангуны, напоминающие меховые мешки, набитые отрубями. Многие «мешки» дымились.
– Эй, а почему ты его откапываешь, а не меня? – обратился Жмых к хозяину дома и представил себя на его месте. Он уж точно не стал бы выкапывать типов, едва его не убивших и разваливших дом… Веранду, в которой они держали оборону, разрушило до основания взрывом гранаты, казавшейся такой маленькой и безобидной.
– Человеку нужна помощь, – проблеял заторможенный местный житель.
– Ты что, тоже гуманоид? – поинтересовался Жмых, поднимаясь на четвереньки и ощупывая себя. Все было сравнительно целым – даже удивительно.
– Я не гуманоид. Я полноценная личность.
– Понятно. Просто дебил. Лукас застонал и открыл глаза.
– Зачем ты оскорбляешь моего спасителя, Глеб Эдуард? Нашего спасителя?
– Очухался, гуманоид недоделанный? – без лишних сантиментов поинтересовался Жмых. – Понял, как это – быть таким добреньким? В этом мире волчьи законы – или ты, или тебя… Пока что – мы. Но и нас чуть не порешили. Все! Надо ложиться на дно! Ложиться!
– Да, из города пора убираться, – слабым голосом ответил Лукас. – Теперь я ощутил наши нехорошие перспективы со всей отчетливостью. Прочувствовал, так сказать, на собственной шкуре.
– Тогда чего ты разлегся? Кости целы? Вылезай давай, канать отсюда надо. Рангуны – твари живучие. Сейчас очухаются – разделают нас, как бог черепаху. Пистолет, небось, потерял?
– Увы, мой друг, потерял, – ответил Лукас, ужом выползая из-под завала. Доска упала на холодильник, создав для лемурийца спасительную нишу – иначе его раздавило бы в лепешку.
– Так тебе оружие доверять…
– Патронов все равно нет, – бросил Лукас и затряс рукой, – кажется, я вывихнул указательный палец… Он был на курке, когда что-то случилось.
– Ах да, патроны! – Жмых обернулся к хозяину дома. – Вернемся к прерванному разговору, дядя! Есть у тебя оружие? Такие штуки, из которых стреляют! Бух-бух! Бу-у-ух! Пушки? Гранатометы? Пистолеты? Парализаторы? На худой конец даже ножи кухонные сойдут!
– Нет. Оружия у меня нет. Я мирный гражданин.
Жмых забрал у невозмутимого «гуманиста» лопату, начал рыться в щебне там, где, по его расчетам мог находиться ящик с деньгами. На наличные у Глеба был хороший нюх, поэтому на бывшую банковскую ячейку, полную купюр, он наткнулся спустя всего пару минут. Еще несколько взмахов, и стальной чемоданчик занял место в руке Жмыха. Удовлетворенно улыбнувшись, он вновь обратился к хозяину:
– Да ты дебил просто, а не мирный гражданин! На такой планете без оружия будет ходить только мирный даун… Хотя взять у тебя нечего… Или есть что? Машина у тебя имеется? – Поскольку хозяин дома задумался, Глеб уточнил: – Я имею в виду автомобиль, а не стиральную машину.
– Автомобиля у меня нет, – после продолжительной паузы поделился хозяин, – стиральной машины гоже нет.
– Как же ты живешь без стиральной машины?! Ну да ладно. Катер есть?! Нет, я, конечно, понимаю, что это слишком большая роскошь для простого обывателя, да еще такого тупого обывателя, как ты… Может, велосипед? – поинтересовался он с надеждой.
– Я не развожу пиццу. Велосипеды получают только развозчики пиццы.
– Ну да, конечно. Просто так ездить на велосипеде парни вроде тебя не станут. Ты же у нас трудоголик. Да?! Больная на голову братия. Наверное, зарабатываешь деньги честным трудом. Гнешь спину на хозяина. Потом – бац, старость наступила, а ты так ничего и не видел в своей гребаной жизни. Так чем же ты занимаешься, пришибленный?
Хозяина дома нападки Жмыха совершенно не взволновали. Он отвечал на вопросы спокойно и даже жизнерадостно. Вот и сейчас он улыбнулся, словно сама мысль о работе доставляла ему удовольствие, и сказал:
– Я работаю официантом в ресторане. Нас возит туда специальный автобус. Двухэтажный. Такой автобус на весь Дроэдем один. Он в ближайшее время приедет за мной. Ведь сейчас без десяти семь.
– И вправду ты – кретин. И ко всему прочему, трудоголик. М-да. Тяжела твоя карма. – Жмых на мгновение задумался, обернулся к Лукасу: – Захватывать автобус – как-то чересчур. Представляешь: повара, официантки… Все верещат, спешат на службу. У вас ведь есть официантки? – обратился он к хозяину дома. – Хорошенькие?
– У нас есть официантки. И официанты. Степень их привлекательности я не оценивал, это не нужно для Работы.
– Хотя, конечно, большая машина с мощным двигателем… – продолжал рассуждать Глеб, игнорируя блеянье трудоголика. – Это, несомненно, плюс. Не так легко заподозрить, что мы передвигаемся по городу на автобусе для работяг из ресторана. Мы даже можем там жить. Захватим из моего дома холодильник… – Жмых осекся, бросил сердитый взгляд на Лукаса. – Ты чего вылупился!? Нечего на меня так смотреть! Возьмем холодильник или два холодильника с автономным питанием, плиту… Устроим ресторан на колесах, а то и бордель! Здорово я придумал?
– Бордель с холодильниками? – осведомился Лукас. – Боюсь, мало кто разделяет твои пристрастия, Глеб Эдуард…
– Да пошел ты! – вскипел Жмых.
– Ты абсолютно прав, друг мой, пора уходить. Лучше пешком. Дворами. Не надо нам передвижного борделя с интеллектуальными холодильниками.
– Тебе, может, и не надо. А мне бордель очень даже пригодится. Официантов выгоним взашей, а официанток оставим.
– У меня во дворе есть подземный ход, – жизнерадостно объявил хозяин.
Жмых опешил. За язык его никто не тянул – сам сознался. Он что, и вправду идиот?! Или побоялся, что они захватят драгоценный ресторанный автобус вместе со всеми служащими? А может, хочет избавиться поскорее от страшных гостей?!
– Зачем вам подземный ход, любезнейший? – поинтересовался любознательный лемуриец.
– Может, ты тоже коск? Из завязавших? – предположил Жмых. – Давай, давай, колись, кореш. Мы можем взять тебя в долю. Нам сейчас каждый боец дорог, даже дефективный. Будем сколачивать банду. Настоящую. Мы еще покажем местным буграм, кто в городе хозяин… А?!
– Я честный гражданин. Подземный ход не мой. Это канализационный колодец. Прежде я работал ассенизатором…
– Ах, ассенизатором?! – скрипнул зубами Жмых. Память о встрече с ассенизаторами космопорта в Мамбасу была еще свежа в его памяти.
– Да… Чистил канализацию. У меня есть форма. И инструменты.
– А потом тебя перевели из сантехников в официанты? Чтобы, значит, вот этими самыми руками хлеб брать?
Хозяин смущенно потупился.
– Ладно, веди нас к колодцу – и можешь быть свободен, – приказал Жмых. – Садись на свой автобус, езжай в ресторан. Проваливай, в общем, ассенизатор.
– Мне обязательно нужно успеть на работу, – с маниакальным упорством заявил хозяин полуразвалившегося дома. Как ни странно, о порче своего имущества он даже не заикнулся – словно ему сносили веранду каждый божий день. – Я пошел! – сообщил он и бодро зашагал за угол – внутрь двора. Буйные гости, благодаря которым его недвижимость приобрела нетоварный вид, последовали за хозяином дома.
Некоторые рангуны уже начали шевелиться на выгоревшей земле. Один даже, постанывая, полз, собираясь скрыться за обломками забора. Глеб поспешил к нему и пнул ногой в морду, после чего враг ушел в глубокую отключку. В воздухе стоял устойчивый запах паленой шерсти. По счастью, ветер усилился, и зловоние относило прочь, в сторону гор.
Жмых остановился, задумчиво разглядывая поле битвы. По-хорошему, не мешало бы добить всех, пока они не очухались и не создали лишние проблемы. Он пошарил по карманам, не нашел ничего подходящего, поразмыслил, не пройтись ли по крепким головам рангунов каменюкой или дубинкой, но передумал – слишком хлопотно – и поспешил за хозяином и Лукасом.
Спуск в подземный ход, систему канализации Дроэдема, был оборудован по высшему разряду. Глеб ожидал увидеть обычную дыру в земле, чугунный люк или стальную крышку. Оказалось же, что вниз можно попасть через белую будочку с аккуратной пластиковой дверью. Никакого замка – только маленькая щеколда. Крыша будочки была выкрашена в зеленый цвет, на клумбе перед ней росли цветы – венерианские лилии фиолетового цвета. Видно, о работе ассенизатора хозяин дома вспоминал с теплотой.
– Ходы идут параллельно улицам, – заявил он. – Дороги ровные, стоков не очень много. Чистят канализацию регулярно. Вы не заблудитесь. Не волнуйтесь.
– А где можно выбраться на поверхность? – поинтересовался Лукас.
– Выходов много, – заверил бывший ассенизатор. – На каждой улице по два. Оттуда поступают и свет, и воздух. Идти будет легко. Счастливого вам пути, – проговорил он торжественно.
Жмых распахнул дверцу и полез по удобной пластиковой лесенке под землю. Лукас, пыхтя, спускался следом.
– Жалко, нет фонаря, Глеб Эдуард, – сказал он.
– Да уж!
– Как мы будем идти в темноте?
– На ощупь, елки зеленые! – огрызнулся Жмых.
– Я вам посвечу! – раздался сверху звериный рык. Ударила автоматная очередь. В светлом проеме стоял и скалился огромный, черный от копоти рангун. Пули просвистели над головой Жмыха и Лукаса, ударили в бетонные стены, срикошетили и зашлепали по воде.
– Ныряй! – заорал Глеб и упал в воду плашмя, бросив стальной ящик с деньгами в черный зев подземного хода.
Лукас сиганул следом. Жмых взвыл – лемуриец приземлился прямо на него, коленями угодив в поясницу. При этом Глеб еще здорово саданулся о дно тоннеля – слой воды сантиметров в тридцать возможность плавания и тем более ныряния в канализационных системах не предусматривал.
– Искупайтесь в дерьме, олухи! – проорал ран-рун. – Вы свиньи, там вам самое место. А сейчас вы вылезете на поверхность, и мы будем вытапливать из вас сало… Снимать шкуры… И жарить на вертеле.
– Красиво базаришь, – Жмых сплюнул, выхватил из кармана маленькую гранату, активировал запал и, не целясь, швырнул ее вверх. Если попадет в стену или в тушу рангуна – крышка. Если удастся выбросить фанату на поверхность – значит, удача опять улыбнулась им. И не пожелала улыбаться тем, кто остался наверху.