Страница:
– Ближе к делу, – попросил Ричард. Он лишний раз убедился, что она ничуть не изменилась.
– Птенчик, Сидни Коуэн запускает совершенно потрясающий фильм, «Лиловые ночи». Это трогательная мелодрама. Женщины до таких историй сами не свои. Залы будут переполнены. Я хочу получить главную роль. Она мне нужна как воздух.
Автомобиль остановился у отеля «Дрейк».
– Поднимись ко мне в номер – на минутку, – попросила Дэррил.
– Не могу, и ты это прекрасно знаешь.
– Но почему? Что в этом такого? Мы же не собираемся заниматься ничем предосудительным. А может, ты просто боишься, Птенчик-Дикки? Опасаешься, что я тебя соблазню?
– Прекрати, Дэррил...
– Пять минут, – настаивала она со слезами на глазах. – Я хочу показать тебе сценарий и прочесть один монолог. Всего один монолог – и ты поймешь, что эта роль буквально создана для меня. Ричард, кино – это моя жизнь. Тебе, возможно, этого не понять. Если я не буду сниматься – мне конец.
– Ладно. – Он понял, что она не отступит. – Но только быстро. У меня назначена важная встреча.
Ричард вошел вслед за Дэррил в аляповато отделанный вестибюль, стараясь держаться на расстоянии от своей бывшей супруги.
Когда они уже зашли в лифт, в кабину успели вскочить элегантно одетые муж и жена. У Ричарда упало сердце. Гарри и Линнея Кремер были его соседями: их апартаменты располагались этажом ниже.
– Ричард? – пропела Линнея, завидев его. – Надо же, кто бы мог подумать, что вам по душе отель «Дрейк»...
Муж толкнул ее локтем в бок, и Линнея смущенно замолчала.
– У нас совещание по поводу нового фильма, – Дэррил попыталась сгладить неловкость.
Ричард внутренне содрогнулся, понимая, насколько двусмысленно это звучит.
– Фильм называется «Лиловые ночи», – пояснил он с напускной самоуверенностью. – Рад был повидаться с вами, – добавил он, когда чета Кремеров выходила на нужном этаже.
– И что их здесь черти носят? – не смолчала Дэррил. – Думаю, ты не в восторге от этой встречи.
– Так мне и надо, – угрюмо сказал Ричард, глядя на часы.
В номере люкс царил невообразимый беспорядок. Дэррил не сразу смогла отыскать сценарий, переплетенный в темно-синюю обложку.
– Вот, полистай. – Она протянула сценарий Ричарду. – Хорошо написано, не то что вся эта макулатура. Дикки... я хочу объяснить тебе, в чем дело. Меня волнует не столько сценарий, сколько Сид Коуэн.
– Сид Коуэн?
– Да; и еще прием, который устраиваете вы с Александрой.
Ричард вздохнул.
– Зачем разыгрывать спектакль, Дэррил? Почему ты не можешь, как все, просто позвонить Коуэну по телефону?
– Это совсем не просто. Я сто раз ему звонила. Он день и ночь «на совещании» – вот уже три месяца. Но ведь он будет у вас в гостях: вот тут-то я его и прижму к стенке. Но для этого мне тоже нужно получить приглашение.
– Черт возьми, Дэррил, неужели ты не понимаешь, что это невозможно?
– Но почему? Разве тебе это так трудно?
– Моя жена ни за что этого не допустит. Ты причинила нам достаточно неприятностей, когда родился Энди. Наш брак был под угрозой. Хорошо, что Александра тогда проявила терпимость. Но я не могу просить ее за тебя – это уж чересчур.
По ее щекам покатились слезы.
– Ну, пожалуйста. Я могу с ней не разговаривать, если ты опасаешься, что я скажу что-нибудь не то. Но мне позарез нужно попасть на ваш прием.
– Я сказал нет, Дэррил.
Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.
– Со мной этот номер не пройдет. – Ричард отстранился и направился к выходу. – Не смею злоупотреблять твоим гостеприимством: я и так задержался на десять минут дольше.
– Ричард! Дикки!
– Прощай, Дэррил.
– Чтоб ты сдох! – завизжала она. – Скотина! Осел паршивый! Я и без тебя своего добьюсь, понял? Приду – и все! Ты у меня попляшешь, Ричард Кокс!
– Ричард, – сказала она, выходя из своего кабинета, – думаю, нам следует кое-что обсудить.
Ее тон не предвещал ничего хорошего.
– Гномик... – начал он.
– Зайди. – Она вернулась в кабинет, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней.
Он присел на диван, сдвинув в сторону компакт-диски и листы нотной бумаги, исписанные уверенной рукой Александры.
– Линнея Кремер не вызывает у меня ни малейшей симпатии, – заговорила Александра. – Это сплетница, которая дальше модных тряпок ничего не видит. Думаю, что и Линнея ко мне особой любви не питает: уж очень она была рада сообщить мне приятную новость, что мой муж сегодня поднимался в лифте отеля «Дрейк» вместе со своей бывшей женой.
– Лекси, все очень просто объясняется.
– Да что ты говоришь? Всем известно, для чего парочки тайком снимают номер в гостинице.
Ричард покраснел до корней волос. Он понимал, что любое его признание прозвучит фальшью.
– Ей хотелось показать мне сценарий – она рассчитывает получить роль в новом фильме.
Александра закивала:
– Вот-вот! И ты, естественно, поднялся к ней в номер, вместо того чтобы подождать в вестибюле. А до этого вы, естественно, встретились по чистой случайности, правильно?
– Представь себе, именно так. Возможно, мне не следовало подниматься к ней номер, но она такая жалкая. Она очень несчастна, Александра, ей не везет...
Александра вздернула подбородок:
– Я тоже не слишком счастлива, Ричард, потому что ты меня обманываешь. Как ты мог? Неужели ты надеялся, что я поверю, будто ты с ней шел читать сценарий?
– У меня и в мыслях не было тебя обманывать. Я сразу приехал домой, чтобы все тебе рассказать.
Александра отвернулась и отошла к окну. Ее плечи слегка вздрагивали, и Ричард понял, что она плачет.
– Я более чем уверена, – с горечью выговорила она, – что если бы эта стерва Линнея Крамер не застукала вас в лифте, ты бы мне ни слова не сказал. Я бы так ничего и не узнала. Жила бы в неведении, как ни в чем не бывало, доверяя своему мужу.
– Александра, – он взял ее за плечи и развернул к себе. Ее глаза смотрели с вызовом. – Все, что я говорю, чистая правда. Я никогда тебе не лгал и не стану этого делать. Допускаю, что не надо было подниматься к ней в номер, но мне попросту было ее жаль. К тому же я вроде как виноват перед ней.
– Виноват перед ней! – передразнила Александра, стряхивая его руки.
– Малышка, не надо так. Я пальцем не тронул Дэррил. Она попыталась было флиртовать, но я сказал «нет».
– Извини, Ричард, мне надо побыть одной, – глухо сказала Александра.
Ночью Ричард ласкал Александру с особой нежностью. Он снова и снова повторял ей на ухо, как сильно он любит ее, как она ему нужна.
– Ты у меня единственная, – говорил он срывающимся шепотом, – кроме тебя у меня никого нет. Клянусь, Лекси. Верь мне. Других женщин просто не существует – ведь у меня есть ты.
На другое утро Александра встала раньше обычного. У нее был заказан билет на рейс до Нью-Йорка. Она собиралась купить платье для приема, а потом пообедать с Мэри-Ли.
Сейчас она сидела в удобном кресле и наблюдала, как по паркету одна за другой скользят стройные девушки, неся на себе творения «высокой моды». Внезапно у нее из глаз брызнули слезы. Ей было трудно изображать интерес. Разве существенно, какое сочетание кружев, шелка и бисера будет на ней в день торжественного приема?
Очередная манекенщица показывала нечто серебристое и облегающее.
– Открытое кружевное платье от Кэлвина Клайна, – комментировала продавщица. – Очень простые линии, миссис Кокс, материал струится свободно. Оно может быть прекрасным фоном для ваших бриллиантов.
– М-м-м, – неопределенно протянула Александра, пытаясь сосредоточиться.
– А это – от Мэри Мак-Фэдден, очень стильное платье. Открытый лиф расшит серебристым бисером...
Александра нетерпеливо сменила позу. Ей сейчас больше всего хотелось оказаться дома, в объятиях Ричарда. Его ласки успокоили бы ее, развеяли бы все сомнения в прочности их брака.
Кто-то опустился в свободное кресло рядом с ней.
– Александра! Какой потрясающий выбор туалетов! Ты, я вижу, решила превзойти самое себя.
Это была Мэри-Ли. Александра взяла себя в руки. Они, как всегда, обнялись, шумно радуясь встрече. Каждая нашла, что другая выглядит просто замечательно.
Мэри-Ли и впрямь выглядела неотразимо. В ней появился неуловимый шик в сочетании с уверенностью светской дамы. Ее серебристо-серый костюм украшали крупные пуговицы из чистого серебра, гладкие серые туфли были подобраны точно в тон. Красноречивое отсутствие колец свидетельствовало о том, что она по-прежнему одна.
Продавщица тактично сделала вид, что ей необходимо подойти к телефону.
– Выручай, Мэри-Ли, – смеясь, попросила Александра. – Я совсем растерялась. Не могу решить, какое выбрать платье. Все, что я видела, очень мило, но одно слишком вычурно, другое слишком прозрачно, на третьем неподходящие полоски, четвертое слишком блестит – и так без конца.
– Закрой глаза, – скомандовала Мэри-Ли. Александра послушалась.
– Теперь вообрази, что ты легким, скользящим шагом входишь в зал, высоко держа голову. А теперь скажи мне, во что ты одета?
Александра взмахнула ресницами.
– Если бы я знала, я бы не ломала голову. Мэри-Ли, я тебе показывала «Фитцджеральд-фифти». Ты сама видела: это чрезвычайно броское колье, оно доминирует над всем обликом. Скажи, что бы выбрала ты?
Прославленная журналистка и телеведущая не нашлась, что ответить. Она в задумчивости нахмурила брови, но тут подошли две незнакомые дамы, которые присматривались к вечерним ридикюлям, и попросили у нее автограф.
– Я смотрю все ваши программы, – захлебывалась одна из женщин. – Иногда вы бываете такой ядовитой!Но мне это нравится. Перед вами капитулировал сам Дэн Куэйл – это просто невероятно!
Мэри-Ли открыла изящную серую сумочку и пошарила в поисках ручки. Александра заметила внутри миниатюрный диктофон. Мэри-Ли дважды расписалась на каких-то бумажках и поблагодарила женщин за интерес к ее программе.
– Итак, о чем мы говорили? – спросила она Александру.
– О платье.
– Да, верно. Давай пофантазируем. Нежно-серебристое, прямое, совершенно простого покроя. Без бретелек, чтобы колье выглядело более выигрышно.
Александра задумалась.
– А знаешь, мне показывали именно такое платье. Кажется, от Боба Макки.
– Попроси, чтобы показали еще раз. Если послушаешься моего совета – затмишь даже принцессу Диану.
– Нет, я не должна к этому стремиться. Она моя гостья.
– Ну, дорогуша, ты меня поражаешь.
Мэри-Ли настояла, чтобы они отправились на Бродвей, в ресторан «Л'Эколь» при Французском кулинарном институте. Блюда, приготовленные поварами-стажерами, способны были удовлетворить самый утонченный вкус.
– Большинство коренных жителей Нью-Йорка даже не подозревает о существовании «Л'Эколь», – похвалилась Мэри-Ли. – Я сама узнала о нем только тогда, когда готовила материал о лучших шеф-поварах.
Каждое из пяти блюд было маленьким шедевром.
– Восхитительно, – вздохнула Александра. – Это напомнило мне наш самый первый обед с Ричардом.
– Наверно, это было романтично?
Александра помнила тот день до мельчайших подробностей.
– Да, очень.
Разговор зашел о предстоящем банкете. Мэри-Ли рассказала, как ей завидуют все коллеги на Эн-Би-Си. Ее осаждали самые популярные дикторы, а также высокое начальство – все рвались сопровождать ее в Чикаго. Мэри-Ли рассмеялась.
– Каждый, кто получил отказ, теперь точит на меня зуб. Я, конечно, возьму с собой Джейка. Надо его поощрить за то, что он столько лет меня терпит. Чем уж я так его пленила – не могу понять!
На десерт подали воздушные французские птифуры. Александра и Мэри-Ли всплеснули руками, но обе ограничились черным кофе.
Когда они уже собирались уходить, Мэри-Ли сказала:
– Я слышала, у вас возникла небольшая загвоздка. Американский профсоюз гостиничных служащих наметил забастовку в отелях Ричарда. Между тем прием задуман с большим размахом, и времени остается совсем немного. Это тебя нисколько не беспокоит?
Александра нахмурилась.
– Ричард уверяет, что все разногласия вот-вот уладятся. И потом, до приема еще три недели. Времени достаточно. Все эти угрозы – пустой звук.
– Откуда ты знаешь?
Александра рассказала о случае с видеокассетой.
– Какой кошмар! Это немыслимо!
– Мэри-Ли, прошу тебя, никому об этом ни слова.
Мэри-Ли опустила тонкую фарфоровую чашечку на блюдце. В ее глазах блеснул острый, беспощадный ум, который нередко повергал в ужас гостей ее программы.
– Это же грандиозный материал. У меня уже давно чешутся руки написать серию разоблачительных статей об этом профсоюзе.
– Серию статей?
– На примере вашего банкета можно показать, какими недостойными средствами действуют профсоюзы. Они не гнушаются никакой грязью.
– Мэри-Ли, – осторожно начала Александра, – мне не совсем понятно... Я вовсе не стремлюсь оказаться в центре серии газетных статей.
– Но ты так или иначе в центре внимания, Александра, этого никто не может отрицать. Ты сочиняешь песни. Ты замужем за одним из богатейших людей Америки. Твои вечера гремят на весь мир. Ты красавица. И вот твой очередной банкет оказался под угрозой.
– Прошу тебя...
– Я просто изложу эти факты в форме очерка, вот и все. Ты знакома с Танком Марчеком? А что думает Ричард по поводу...
– Не продолжай! – Александра окаменела. – Неужели ты хочешь извлечь выгоду из нашей дружбы?
Она достала из сумочки деньги и бросила на стол; этой суммы с лихвой хватило и на оплату их обеда, и на щедрые чаевые. Она покраснела, глаза защипало от слез.
– Постой, ты куда? – воскликнула Мэри-Ли.
– Мне нужно сделать еще кое-какие покупки.
Небо стало совсем светлым; вдалеке рокотали негромкие раскаты августовского грома. Все проходящие такси как назло были заняты. Александра стояла с поднятой рукой.
– Подожди! – Мэри-Ли выскочила вслед за ней. – Не уходи, мы же еще ни о чем не договорились.
– Нам не о чем говорить. Меня поражает твоя наглость, честное слово.
– Ну пожалуйста! – Мэри-Ли повисла на руке Александры и не дала ей сесть в побитое такси, тормознувшее у тротуара.
– Из-за тебя я упустила такси. Чего ты от меня хочешь?
У Мэри-Ли разгорелись глаза.
– Эти очерки нужны мне как воздух, Александра! За них дадут хорошие деньги. Моих гонораров катастрофически не хватает.
Александра отшатнулась.
– Вот как? И ты решила подзаработать на мне и на моей семье?
Она торопливо пошла прочь от этого места. Слезы застилали ей глаза.
– Александра! – отчаянно закричала Мэри-Ли. – У моей матери синдром Альцгеймера! Ей всего пятьдесят пять лет, и сердце у нее работает как мотор. Ты понимаешь, чем это чревато?
Александра замедлила шаг.
– Это значит, что ей нужна будет сиделка на протяжении всей жизни.Так может тянуться еще лет сорок. Ты имеешь представление о том, сколько стоит содержание в частной клинике? Александра... умоляю... выслушай меня.
Теперь Александра остановилась.
– Я люблю маму. – Мэри-Ли заплакала. – Все эти годы мне казалось, что я ее ненавижу. В каком-то смысле я действительно ее ненавижу. Но я не смогу запихнуть ее в приют и бросить. Чтобы она доживала свой век в человеческих условиях, потребуется около восьмидесяти тысяч в год. Представляешь? Восемьдесят тысяч в год в течение сорока лет... – Она содрогалась от рыданий.
В душе Александры сострадание пересилило гнев. Она приблизилась к подруге и взяла ее за руку.
– Мэри-Ли, я сделаю для тебя что смогу, только не задевай мою семью. Я этого не допущу.
Мэри-Ли подняла глаза на Александру:
– Хорошо. Обещаю. Ты не оставляешь мне выбора.
Сегодня предстоял тяжелый день, но ей необходимо было немного побыть одной. Она села за белый рояль. Когда пальцы пробежали по клавишам, Александра, как всегда, начала успокаиваться.
Потом комната наполнилась мягкими, глубокими звуками ее голоса. Александра спела «Если женщина любит» от начала до конца, потом начала экспериментировать с ритмом и тональностью, слегка изменила текст, добавила еще один куплет. Песня зазвучала совершенно по-иному. Наверно, для следующего альбома можно будет использовать именно этот вариант, если над ним еще поработать.
Через сорок минут Джуди, секретарша Александры, сообщила, что пришла Дана Чен из «Чикаго трибюн», которой была назначена встреча. Александра решила дать несколько интервью для печати, чтобы рассказать об отеле и о предстоящем приеме и тем самым создать дополнительную рекламу для бизнеса Ричарда.
– Я не могу сейчас раскрывать все карты, но вечер задуман в своеобразном и неожиданном ключе. Планируется выступление балетной труппы под управлением Туайлы Тарп; перед гостями будут петь Тони Беннетт и Брюс Спрингстин. Мы пригласили известного голливудского художника-декоратора, договорились с лучшими флористами о создании цветочных композиций и даже заказали известнейшему художнику ледяные скульптуры.
– Вы ничего не сказали о том, что в отеле в любой момент может вспыхнуть забастовка, – заметила Дана Чен, выслушав рассказ Александры. – Не может ли это поставить под угрозу все ваши замыслы?
– Нет, – твердо сказала Александра. – Я уверена, что все разногласия с профсоюзом будут улажены – это отвечает интересам обеих сторон.
– Ну, а все-таки? Если не удастся достичь соглашения, что тогда? Вы перенесете прием в другое место или вообще отмените его?
Александра улыбнулась, ничем не выдавая своей тревоги:
– Такие возможности мы даже не рассматриваем, мисс Чен.
– Хорошо; тогда ответьте, пожалуйста, не думаете ли вы, что положение осложняется из-за упрямства вашего мужа? Насколько я понимаю, он отказывается идти на какие бы то ни было компромиссы.
Александра встала.
– Я не уполномочена обсуждать дела моего мужа.
– И все же, миссис Кокс...
– Благодарю вас за проявленный интерес, мисс Чен. Интервью заняло более часа; теперь, к сожалению, меня ждут другие неотложные дела.
– Вся королевская рать, – пошутила Долли.
– Да, в самом деле, – подхватила Александра. – И не могу сказать, чтобы мне это было очень приятно. Если не соблюдать чувство меры, то наш прием будет больше похож на театр военных действий.
Совещание вел Джек Слэттери. Было решено, что у входа в танцевальный зал будет установлен полицейский кордон, усиленный чикагской полицией и частными детективами. Досье всего персонала подлежали тщательной проверке; служащих ожидал личный досмотр на предмет ношения оружия. Гостей предполагалось пропускать через металлоискатель.
Через три часа, когда совещание близилось к концу, Александра громко спросила:
– Мы ничего не забыли?
Все головы повернулись к ней.
– Наблюдение с вертолетов? Миноискатели? – уточнила она. – Можно теперь мне взять слово? Поймите, ведь это банкет.Предусмотрите все, что полагается в таких случаях, но постарайтесь действовать ненавязчиво. Я не могу допустить, чтобы мои гости были поставлены в неловкое положение.
Она тут же набрала номер директора школы, миссис Локвуд. По счастью, та задержалась у себя в кабинете дольше обычного.
– Да, миссис Кокс, я хотела поставить вас в известность о сегодняшнем происшествии.
– Что-нибудь случилось? – встревожилась Александра.
– Нет-нет, ничего страшного, – поспешила успокоить ее миссис Локвуд. – Наоборот, вам будет приятно. Сегодня ваш сын вступился за одноклассника, которого обижал старший мальчик. При этом ваш сын не полез в драку, но сумел оттащить обидчика.
– Значит, Трип совершил благородный поступок? – Лицо Александры осветилось улыбкой.
– Ваш ребенок выделяется среди своих ровесников, миссис Кокс. Его отличает редкое добросердечие. Он охотно помогает другим, берет под свою защиту слабых. Вы можете им гордиться.
– Мы им гордимся, – с благодарностью ответила Александра.
Через десять минут она присоединилась к Ричарду. Для них из директорской столовой должны были доставить легкий обед, чтобы Ричарду не пришлось надолго отрываться от работы.
Когда Ричард услышал о звонке из школы, он тоже просиял от родительской гордости. Потом Александра поднялась с кресла, подошла к окну и остановилась.
– Ричард, меня все спрашивают, не сорвется ли наш прием из-за выступлений профсоюза. Я отвечаю «нет». Но мне непонятно, что происходит на самом деле. Разве меня это не касается?
Ричард откинулся на спинку стула и рассеянно сказал:
– Гномик, я же просил тебя не волноваться, помнишь?
– Помню, Ричард. Но ничего не могу с собой поделать. Меня осаждают журналисты, и я должна иметь наготове хотя бы мало-мальски убедительный ответ. Рич, у нас неприятности? Ты что-то скрываешь?
Ричард подошел к Александре и положил руку ей на плечо.
– Со дня на день все вопросы будут решены.
– Как я должна это понимать? – Она заметила у него под глазами сетку мелких морщинок. – А не случится ли так, что прилетит принцесса Диана в бриллиантовой диадеме, а ее встретит какой-нибудь Танк Марчек со своими головорезами и сунет ей под нос плакат: «Убирайся восвояси»?
– Бог с тобой! Это исключено.
– Если не это, то что нас ждет? Просвети меня.
После некоторого колебания Ричард сказал:
– Ну, хорошо, слушай. Все угрозы этого профсоюза – не более чем сотрясение воздуха. В худшем случае нам придется обратиться в федеральный суд за постановлением о трехмесячной отсрочке забастовки. За это время страсти улягутся и можно будет возобновить переговоры.
– Ясно.
Улыбка Ричарда получилась вымученной; от этого его лицо приобрело еще более усталое выражение.
– Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что поводов для волнения нет. Если бы ты повнимательнее слушала меня...
Александра уже начала было успокаиваться, но последняя фраза подлила масла в огонь. Высокомерный тон мужа казался ей оскорбительным.
– Чушь собачья, – бросила она. Ричарда покоробила несвойственная ей грубость. – Я всегда тебя внимательно слушаю. И что же я слышу? Я слышу, что ты безмерно упрям и не желаешь искать никаких компромиссов. И только по этой причине ситуация зашла в тупик. Ты удавишься, но не уступишь ни дюйма. Об этом, кстати, трубят все газеты.
– С каких пор ты уверовала в непогрешимость прессы? Мне представляется, что у тебя слишком примитивный взгляд на вещи...
– Вовсе нет! Но я прекрасно понимаю, что ты хочешь этим сказать.
Ричард повысил голос. Он не терпел, когда его брали за горло.
– Нечего выискивать в моих словах тайный смысл. Не устраивай мне истерику.
Александра в упор смотрела на мужа, хотя слезы щипали ей глаза.
– Что с нами происходит? – Спазмы не давали ей дышать. – Послушай себя.
– Мистер Кокс, Луи доставил обед, – раздался из динамика голос секретарши.
Ричард нервно нажал на кнопку:
– Пусть подождет.
– Ричард, – умоляюще сказала Александра, – я понимаю, что на карту поставлено слишком многое, и ты не все можешь мне сказать. Но не вымещай на мне свои неудачи. Пожалуйста, никогда не делай этого. Наверно, тебе все же стоит пойти на некоторые уступки, хотя бы в малом. Можно хоть в чем-то проявить добрую волю, бросить им кость, в конце концов.
Его лицо приняло сердитое и обиженное выражение.
– Уж не берешь ли ты их сторону?
– Нет, Ричард, никоим образом. Я только хочу, чтобы ты проявил известную гибкость.
– Александра, – вздохнул он, – ты знаешь, что я оказался в достаточно сложном финансовом положении. Наша задолженность различным службам доходит до десяти миллионов в месяц. Сложное положение – это еще очень мягко сказано.
– Птенчик, Сидни Коуэн запускает совершенно потрясающий фильм, «Лиловые ночи». Это трогательная мелодрама. Женщины до таких историй сами не свои. Залы будут переполнены. Я хочу получить главную роль. Она мне нужна как воздух.
Автомобиль остановился у отеля «Дрейк».
– Поднимись ко мне в номер – на минутку, – попросила Дэррил.
– Не могу, и ты это прекрасно знаешь.
– Но почему? Что в этом такого? Мы же не собираемся заниматься ничем предосудительным. А может, ты просто боишься, Птенчик-Дикки? Опасаешься, что я тебя соблазню?
– Прекрати, Дэррил...
– Пять минут, – настаивала она со слезами на глазах. – Я хочу показать тебе сценарий и прочесть один монолог. Всего один монолог – и ты поймешь, что эта роль буквально создана для меня. Ричард, кино – это моя жизнь. Тебе, возможно, этого не понять. Если я не буду сниматься – мне конец.
– Ладно. – Он понял, что она не отступит. – Но только быстро. У меня назначена важная встреча.
Ричард вошел вслед за Дэррил в аляповато отделанный вестибюль, стараясь держаться на расстоянии от своей бывшей супруги.
Когда они уже зашли в лифт, в кабину успели вскочить элегантно одетые муж и жена. У Ричарда упало сердце. Гарри и Линнея Кремер были его соседями: их апартаменты располагались этажом ниже.
– Ричард? – пропела Линнея, завидев его. – Надо же, кто бы мог подумать, что вам по душе отель «Дрейк»...
Муж толкнул ее локтем в бок, и Линнея смущенно замолчала.
– У нас совещание по поводу нового фильма, – Дэррил попыталась сгладить неловкость.
Ричард внутренне содрогнулся, понимая, насколько двусмысленно это звучит.
– Фильм называется «Лиловые ночи», – пояснил он с напускной самоуверенностью. – Рад был повидаться с вами, – добавил он, когда чета Кремеров выходила на нужном этаже.
– И что их здесь черти носят? – не смолчала Дэррил. – Думаю, ты не в восторге от этой встречи.
– Так мне и надо, – угрюмо сказал Ричард, глядя на часы.
В номере люкс царил невообразимый беспорядок. Дэррил не сразу смогла отыскать сценарий, переплетенный в темно-синюю обложку.
– Вот, полистай. – Она протянула сценарий Ричарду. – Хорошо написано, не то что вся эта макулатура. Дикки... я хочу объяснить тебе, в чем дело. Меня волнует не столько сценарий, сколько Сид Коуэн.
– Сид Коуэн?
– Да; и еще прием, который устраиваете вы с Александрой.
Ричард вздохнул.
– Зачем разыгрывать спектакль, Дэррил? Почему ты не можешь, как все, просто позвонить Коуэну по телефону?
– Это совсем не просто. Я сто раз ему звонила. Он день и ночь «на совещании» – вот уже три месяца. Но ведь он будет у вас в гостях: вот тут-то я его и прижму к стенке. Но для этого мне тоже нужно получить приглашение.
– Черт возьми, Дэррил, неужели ты не понимаешь, что это невозможно?
– Но почему? Разве тебе это так трудно?
– Моя жена ни за что этого не допустит. Ты причинила нам достаточно неприятностей, когда родился Энди. Наш брак был под угрозой. Хорошо, что Александра тогда проявила терпимость. Но я не могу просить ее за тебя – это уж чересчур.
По ее щекам покатились слезы.
– Ну, пожалуйста. Я могу с ней не разговаривать, если ты опасаешься, что я скажу что-нибудь не то. Но мне позарез нужно попасть на ваш прием.
– Я сказал нет, Дэррил.
Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.
– Со мной этот номер не пройдет. – Ричард отстранился и направился к выходу. – Не смею злоупотреблять твоим гостеприимством: я и так задержался на десять минут дольше.
– Ричард! Дикки!
– Прощай, Дэррил.
– Чтоб ты сдох! – завизжала она. – Скотина! Осел паршивый! Я и без тебя своего добьюсь, понял? Приду – и все! Ты у меня попляшешь, Ричард Кокс!
* * *
То, чего опасался Ричард, произошло с фатальной неизбежностью. Он сломя голову мчался домой, чтобы объясниться с Александрой, но, увидев ее отрешенное лицо, понял, что опоздал.– Ричард, – сказала она, выходя из своего кабинета, – думаю, нам следует кое-что обсудить.
Ее тон не предвещал ничего хорошего.
– Гномик... – начал он.
– Зайди. – Она вернулась в кабинет, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней.
Он присел на диван, сдвинув в сторону компакт-диски и листы нотной бумаги, исписанные уверенной рукой Александры.
– Линнея Кремер не вызывает у меня ни малейшей симпатии, – заговорила Александра. – Это сплетница, которая дальше модных тряпок ничего не видит. Думаю, что и Линнея ко мне особой любви не питает: уж очень она была рада сообщить мне приятную новость, что мой муж сегодня поднимался в лифте отеля «Дрейк» вместе со своей бывшей женой.
– Лекси, все очень просто объясняется.
– Да что ты говоришь? Всем известно, для чего парочки тайком снимают номер в гостинице.
Ричард покраснел до корней волос. Он понимал, что любое его признание прозвучит фальшью.
– Ей хотелось показать мне сценарий – она рассчитывает получить роль в новом фильме.
Александра закивала:
– Вот-вот! И ты, естественно, поднялся к ней в номер, вместо того чтобы подождать в вестибюле. А до этого вы, естественно, встретились по чистой случайности, правильно?
– Представь себе, именно так. Возможно, мне не следовало подниматься к ней номер, но она такая жалкая. Она очень несчастна, Александра, ей не везет...
Александра вздернула подбородок:
– Я тоже не слишком счастлива, Ричард, потому что ты меня обманываешь. Как ты мог? Неужели ты надеялся, что я поверю, будто ты с ней шел читать сценарий?
– У меня и в мыслях не было тебя обманывать. Я сразу приехал домой, чтобы все тебе рассказать.
Александра отвернулась и отошла к окну. Ее плечи слегка вздрагивали, и Ричард понял, что она плачет.
– Я более чем уверена, – с горечью выговорила она, – что если бы эта стерва Линнея Крамер не застукала вас в лифте, ты бы мне ни слова не сказал. Я бы так ничего и не узнала. Жила бы в неведении, как ни в чем не бывало, доверяя своему мужу.
– Александра, – он взял ее за плечи и развернул к себе. Ее глаза смотрели с вызовом. – Все, что я говорю, чистая правда. Я никогда тебе не лгал и не стану этого делать. Допускаю, что не надо было подниматься к ней в номер, но мне попросту было ее жаль. К тому же я вроде как виноват перед ней.
– Виноват перед ней! – передразнила Александра, стряхивая его руки.
– Малышка, не надо так. Я пальцем не тронул Дэррил. Она попыталась было флиртовать, но я сказал «нет».
– Извини, Ричард, мне надо побыть одной, – глухо сказала Александра.
Ночью Ричард ласкал Александру с особой нежностью. Он снова и снова повторял ей на ухо, как сильно он любит ее, как она ему нужна.
– Ты у меня единственная, – говорил он срывающимся шепотом, – кроме тебя у меня никого нет. Клянусь, Лекси. Верь мне. Других женщин просто не существует – ведь у меня есть ты.
На другое утро Александра встала раньше обычного. У нее был заказан билет на рейс до Нью-Йорка. Она собиралась купить платье для приема, а потом пообедать с Мэри-Ли.
* * *
Дорогой салон женской одежды «Марта» расположенный на Пятой авеню, отличался от большинства других тем, что платья здесь демонстрировали манекенщицы. Александра уже многие годы пользовалась его услугами.Сейчас она сидела в удобном кресле и наблюдала, как по паркету одна за другой скользят стройные девушки, неся на себе творения «высокой моды». Внезапно у нее из глаз брызнули слезы. Ей было трудно изображать интерес. Разве существенно, какое сочетание кружев, шелка и бисера будет на ней в день торжественного приема?
Очередная манекенщица показывала нечто серебристое и облегающее.
– Открытое кружевное платье от Кэлвина Клайна, – комментировала продавщица. – Очень простые линии, миссис Кокс, материал струится свободно. Оно может быть прекрасным фоном для ваших бриллиантов.
– М-м-м, – неопределенно протянула Александра, пытаясь сосредоточиться.
– А это – от Мэри Мак-Фэдден, очень стильное платье. Открытый лиф расшит серебристым бисером...
Александра нетерпеливо сменила позу. Ей сейчас больше всего хотелось оказаться дома, в объятиях Ричарда. Его ласки успокоили бы ее, развеяли бы все сомнения в прочности их брака.
Кто-то опустился в свободное кресло рядом с ней.
– Александра! Какой потрясающий выбор туалетов! Ты, я вижу, решила превзойти самое себя.
Это была Мэри-Ли. Александра взяла себя в руки. Они, как всегда, обнялись, шумно радуясь встрече. Каждая нашла, что другая выглядит просто замечательно.
Мэри-Ли и впрямь выглядела неотразимо. В ней появился неуловимый шик в сочетании с уверенностью светской дамы. Ее серебристо-серый костюм украшали крупные пуговицы из чистого серебра, гладкие серые туфли были подобраны точно в тон. Красноречивое отсутствие колец свидетельствовало о том, что она по-прежнему одна.
Продавщица тактично сделала вид, что ей необходимо подойти к телефону.
– Выручай, Мэри-Ли, – смеясь, попросила Александра. – Я совсем растерялась. Не могу решить, какое выбрать платье. Все, что я видела, очень мило, но одно слишком вычурно, другое слишком прозрачно, на третьем неподходящие полоски, четвертое слишком блестит – и так без конца.
– Закрой глаза, – скомандовала Мэри-Ли. Александра послушалась.
– Теперь вообрази, что ты легким, скользящим шагом входишь в зал, высоко держа голову. А теперь скажи мне, во что ты одета?
Александра взмахнула ресницами.
– Если бы я знала, я бы не ломала голову. Мэри-Ли, я тебе показывала «Фитцджеральд-фифти». Ты сама видела: это чрезвычайно броское колье, оно доминирует над всем обликом. Скажи, что бы выбрала ты?
Прославленная журналистка и телеведущая не нашлась, что ответить. Она в задумчивости нахмурила брови, но тут подошли две незнакомые дамы, которые присматривались к вечерним ридикюлям, и попросили у нее автограф.
– Я смотрю все ваши программы, – захлебывалась одна из женщин. – Иногда вы бываете такой ядовитой!Но мне это нравится. Перед вами капитулировал сам Дэн Куэйл – это просто невероятно!
Мэри-Ли открыла изящную серую сумочку и пошарила в поисках ручки. Александра заметила внутри миниатюрный диктофон. Мэри-Ли дважды расписалась на каких-то бумажках и поблагодарила женщин за интерес к ее программе.
– Итак, о чем мы говорили? – спросила она Александру.
– О платье.
– Да, верно. Давай пофантазируем. Нежно-серебристое, прямое, совершенно простого покроя. Без бретелек, чтобы колье выглядело более выигрышно.
Александра задумалась.
– А знаешь, мне показывали именно такое платье. Кажется, от Боба Макки.
– Попроси, чтобы показали еще раз. Если послушаешься моего совета – затмишь даже принцессу Диану.
– Нет, я не должна к этому стремиться. Она моя гостья.
– Ну, дорогуша, ты меня поражаешь.
* * *
Через час они выходили из магазина с покупкой. Александра выбрала платье из легкой серебристой ткани, чуть расклешенное у подола. На вешалке оно смотрелось непритязательным прямоугольником, но на ее фигуре платье выглядело так, словно было соткано из лунного света. Можно было подумать, что модельер специально создавал его с расчетом на колье «Фитцджеральд-фифти».Мэри-Ли настояла, чтобы они отправились на Бродвей, в ресторан «Л'Эколь» при Французском кулинарном институте. Блюда, приготовленные поварами-стажерами, способны были удовлетворить самый утонченный вкус.
– Большинство коренных жителей Нью-Йорка даже не подозревает о существовании «Л'Эколь», – похвалилась Мэри-Ли. – Я сама узнала о нем только тогда, когда готовила материал о лучших шеф-поварах.
Каждое из пяти блюд было маленьким шедевром.
– Восхитительно, – вздохнула Александра. – Это напомнило мне наш самый первый обед с Ричардом.
– Наверно, это было романтично?
Александра помнила тот день до мельчайших подробностей.
– Да, очень.
Разговор зашел о предстоящем банкете. Мэри-Ли рассказала, как ей завидуют все коллеги на Эн-Би-Си. Ее осаждали самые популярные дикторы, а также высокое начальство – все рвались сопровождать ее в Чикаго. Мэри-Ли рассмеялась.
– Каждый, кто получил отказ, теперь точит на меня зуб. Я, конечно, возьму с собой Джейка. Надо его поощрить за то, что он столько лет меня терпит. Чем уж я так его пленила – не могу понять!
На десерт подали воздушные французские птифуры. Александра и Мэри-Ли всплеснули руками, но обе ограничились черным кофе.
Когда они уже собирались уходить, Мэри-Ли сказала:
– Я слышала, у вас возникла небольшая загвоздка. Американский профсоюз гостиничных служащих наметил забастовку в отелях Ричарда. Между тем прием задуман с большим размахом, и времени остается совсем немного. Это тебя нисколько не беспокоит?
Александра нахмурилась.
– Ричард уверяет, что все разногласия вот-вот уладятся. И потом, до приема еще три недели. Времени достаточно. Все эти угрозы – пустой звук.
– Откуда ты знаешь?
Александра рассказала о случае с видеокассетой.
– Какой кошмар! Это немыслимо!
– Мэри-Ли, прошу тебя, никому об этом ни слова.
Мэри-Ли опустила тонкую фарфоровую чашечку на блюдце. В ее глазах блеснул острый, беспощадный ум, который нередко повергал в ужас гостей ее программы.
– Это же грандиозный материал. У меня уже давно чешутся руки написать серию разоблачительных статей об этом профсоюзе.
– Серию статей?
– На примере вашего банкета можно показать, какими недостойными средствами действуют профсоюзы. Они не гнушаются никакой грязью.
– Мэри-Ли, – осторожно начала Александра, – мне не совсем понятно... Я вовсе не стремлюсь оказаться в центре серии газетных статей.
– Но ты так или иначе в центре внимания, Александра, этого никто не может отрицать. Ты сочиняешь песни. Ты замужем за одним из богатейших людей Америки. Твои вечера гремят на весь мир. Ты красавица. И вот твой очередной банкет оказался под угрозой.
– Прошу тебя...
– Я просто изложу эти факты в форме очерка, вот и все. Ты знакома с Танком Марчеком? А что думает Ричард по поводу...
– Не продолжай! – Александра окаменела. – Неужели ты хочешь извлечь выгоду из нашей дружбы?
Она достала из сумочки деньги и бросила на стол; этой суммы с лихвой хватило и на оплату их обеда, и на щедрые чаевые. Она покраснела, глаза защипало от слез.
– Постой, ты куда? – воскликнула Мэри-Ли.
– Мне нужно сделать еще кое-какие покупки.
Небо стало совсем светлым; вдалеке рокотали негромкие раскаты августовского грома. Все проходящие такси как назло были заняты. Александра стояла с поднятой рукой.
– Подожди! – Мэри-Ли выскочила вслед за ней. – Не уходи, мы же еще ни о чем не договорились.
– Нам не о чем говорить. Меня поражает твоя наглость, честное слово.
– Ну пожалуйста! – Мэри-Ли повисла на руке Александры и не дала ей сесть в побитое такси, тормознувшее у тротуара.
– Из-за тебя я упустила такси. Чего ты от меня хочешь?
У Мэри-Ли разгорелись глаза.
– Эти очерки нужны мне как воздух, Александра! За них дадут хорошие деньги. Моих гонораров катастрофически не хватает.
Александра отшатнулась.
– Вот как? И ты решила подзаработать на мне и на моей семье?
Она торопливо пошла прочь от этого места. Слезы застилали ей глаза.
– Александра! – отчаянно закричала Мэри-Ли. – У моей матери синдром Альцгеймера! Ей всего пятьдесят пять лет, и сердце у нее работает как мотор. Ты понимаешь, чем это чревато?
Александра замедлила шаг.
– Это значит, что ей нужна будет сиделка на протяжении всей жизни.Так может тянуться еще лет сорок. Ты имеешь представление о том, сколько стоит содержание в частной клинике? Александра... умоляю... выслушай меня.
Теперь Александра остановилась.
– Я люблю маму. – Мэри-Ли заплакала. – Все эти годы мне казалось, что я ее ненавижу. В каком-то смысле я действительно ее ненавижу. Но я не смогу запихнуть ее в приют и бросить. Чтобы она доживала свой век в человеческих условиях, потребуется около восьмидесяти тысяч в год. Представляешь? Восемьдесят тысяч в год в течение сорока лет... – Она содрогалась от рыданий.
В душе Александры сострадание пересилило гнев. Она приблизилась к подруге и взяла ее за руку.
– Мэри-Ли, я сделаю для тебя что смогу, только не задевай мою семью. Я этого не допущу.
Мэри-Ли подняла глаза на Александру:
– Хорошо. Обещаю. Ты не оставляешь мне выбора.
* * *
Александра улетела из Нью-Йорка рано утром и в девять уже была дома. Брауни увела детей в библиотеку, и квартира, несмотря на присутствие прислуги, казалась опустевшей. Стефани обронила в коридоре кукольную туфельку, и Александра подобрала ее. В этот момент ей нестерпимо захотелось увидеть малышей. Она не мыслила без них своей жизни.Сегодня предстоял тяжелый день, но ей необходимо было немного побыть одной. Она села за белый рояль. Когда пальцы пробежали по клавишам, Александра, как всегда, начала успокаиваться.
Потом комната наполнилась мягкими, глубокими звуками ее голоса. Александра спела «Если женщина любит» от начала до конца, потом начала экспериментировать с ритмом и тональностью, слегка изменила текст, добавила еще один куплет. Песня зазвучала совершенно по-иному. Наверно, для следующего альбома можно будет использовать именно этот вариант, если над ним еще поработать.
Через сорок минут Джуди, секретарша Александры, сообщила, что пришла Дана Чен из «Чикаго трибюн», которой была назначена встреча. Александра решила дать несколько интервью для печати, чтобы рассказать об отеле и о предстоящем приеме и тем самым создать дополнительную рекламу для бизнеса Ричарда.
– Я не могу сейчас раскрывать все карты, но вечер задуман в своеобразном и неожиданном ключе. Планируется выступление балетной труппы под управлением Туайлы Тарп; перед гостями будут петь Тони Беннетт и Брюс Спрингстин. Мы пригласили известного голливудского художника-декоратора, договорились с лучшими флористами о создании цветочных композиций и даже заказали известнейшему художнику ледяные скульптуры.
– Вы ничего не сказали о том, что в отеле в любой момент может вспыхнуть забастовка, – заметила Дана Чен, выслушав рассказ Александры. – Не может ли это поставить под угрозу все ваши замыслы?
– Нет, – твердо сказала Александра. – Я уверена, что все разногласия с профсоюзом будут улажены – это отвечает интересам обеих сторон.
– Ну, а все-таки? Если не удастся достичь соглашения, что тогда? Вы перенесете прием в другое место или вообще отмените его?
Александра улыбнулась, ничем не выдавая своей тревоги:
– Такие возможности мы даже не рассматриваем, мисс Чен.
– Хорошо; тогда ответьте, пожалуйста, не думаете ли вы, что положение осложняется из-за упрямства вашего мужа? Насколько я понимаю, он отказывается идти на какие бы то ни было компромиссы.
Александра встала.
– Я не уполномочена обсуждать дела моего мужа.
– И все же, миссис Кокс...
– Благодарю вас за проявленный интерес, мисс Чен. Интервью заняло более часа; теперь, к сожалению, меня ждут другие неотложные дела.
* * *
Через полчаса приехала Долли, и они с Александрой помчались на такси в отель «Фитцджеральд», где шло совещание по вопросам безопасности. В нем принимали участие сотрудники секретных служб, агенты ФБР, представители британской стороны, офицеры полиции штата Иллинойс и города Чикаго, а также частные детективы.– Вся королевская рать, – пошутила Долли.
– Да, в самом деле, – подхватила Александра. – И не могу сказать, чтобы мне это было очень приятно. Если не соблюдать чувство меры, то наш прием будет больше похож на театр военных действий.
Совещание вел Джек Слэттери. Было решено, что у входа в танцевальный зал будет установлен полицейский кордон, усиленный чикагской полицией и частными детективами. Досье всего персонала подлежали тщательной проверке; служащих ожидал личный досмотр на предмет ношения оружия. Гостей предполагалось пропускать через металлоискатель.
Через три часа, когда совещание близилось к концу, Александра громко спросила:
– Мы ничего не забыли?
Все головы повернулись к ней.
– Наблюдение с вертолетов? Миноискатели? – уточнила она. – Можно теперь мне взять слово? Поймите, ведь это банкет.Предусмотрите все, что полагается в таких случаях, но постарайтесь действовать ненавязчиво. Я не могу допустить, чтобы мои гости были поставлены в неловкое положение.
* * *
Александра и Ричард договорились встретиться в дирекции отеля в половине седьмого. Александра приехала пораньше и позвонила домой, чтобы узнать, какие поступили сообщения. Оказалось, что среди множества звонков был один неожиданный: из школы, где учился Трип.Она тут же набрала номер директора школы, миссис Локвуд. По счастью, та задержалась у себя в кабинете дольше обычного.
– Да, миссис Кокс, я хотела поставить вас в известность о сегодняшнем происшествии.
– Что-нибудь случилось? – встревожилась Александра.
– Нет-нет, ничего страшного, – поспешила успокоить ее миссис Локвуд. – Наоборот, вам будет приятно. Сегодня ваш сын вступился за одноклассника, которого обижал старший мальчик. При этом ваш сын не полез в драку, но сумел оттащить обидчика.
– Значит, Трип совершил благородный поступок? – Лицо Александры осветилось улыбкой.
– Ваш ребенок выделяется среди своих ровесников, миссис Кокс. Его отличает редкое добросердечие. Он охотно помогает другим, берет под свою защиту слабых. Вы можете им гордиться.
– Мы им гордимся, – с благодарностью ответила Александра.
Через десять минут она присоединилась к Ричарду. Для них из директорской столовой должны были доставить легкий обед, чтобы Ричарду не пришлось надолго отрываться от работы.
Когда Ричард услышал о звонке из школы, он тоже просиял от родительской гордости. Потом Александра поднялась с кресла, подошла к окну и остановилась.
– Ричард, меня все спрашивают, не сорвется ли наш прием из-за выступлений профсоюза. Я отвечаю «нет». Но мне непонятно, что происходит на самом деле. Разве меня это не касается?
Ричард откинулся на спинку стула и рассеянно сказал:
– Гномик, я же просил тебя не волноваться, помнишь?
– Помню, Ричард. Но ничего не могу с собой поделать. Меня осаждают журналисты, и я должна иметь наготове хотя бы мало-мальски убедительный ответ. Рич, у нас неприятности? Ты что-то скрываешь?
Ричард подошел к Александре и положил руку ей на плечо.
– Со дня на день все вопросы будут решены.
– Как я должна это понимать? – Она заметила у него под глазами сетку мелких морщинок. – А не случится ли так, что прилетит принцесса Диана в бриллиантовой диадеме, а ее встретит какой-нибудь Танк Марчек со своими головорезами и сунет ей под нос плакат: «Убирайся восвояси»?
– Бог с тобой! Это исключено.
– Если не это, то что нас ждет? Просвети меня.
После некоторого колебания Ричард сказал:
– Ну, хорошо, слушай. Все угрозы этого профсоюза – не более чем сотрясение воздуха. В худшем случае нам придется обратиться в федеральный суд за постановлением о трехмесячной отсрочке забастовки. За это время страсти улягутся и можно будет возобновить переговоры.
– Ясно.
Улыбка Ричарда получилась вымученной; от этого его лицо приобрело еще более усталое выражение.
– Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что поводов для волнения нет. Если бы ты повнимательнее слушала меня...
Александра уже начала было успокаиваться, но последняя фраза подлила масла в огонь. Высокомерный тон мужа казался ей оскорбительным.
– Чушь собачья, – бросила она. Ричарда покоробила несвойственная ей грубость. – Я всегда тебя внимательно слушаю. И что же я слышу? Я слышу, что ты безмерно упрям и не желаешь искать никаких компромиссов. И только по этой причине ситуация зашла в тупик. Ты удавишься, но не уступишь ни дюйма. Об этом, кстати, трубят все газеты.
– С каких пор ты уверовала в непогрешимость прессы? Мне представляется, что у тебя слишком примитивный взгляд на вещи...
– Вовсе нет! Но я прекрасно понимаю, что ты хочешь этим сказать.
Ричард повысил голос. Он не терпел, когда его брали за горло.
– Нечего выискивать в моих словах тайный смысл. Не устраивай мне истерику.
Александра в упор смотрела на мужа, хотя слезы щипали ей глаза.
– Что с нами происходит? – Спазмы не давали ей дышать. – Послушай себя.
– Мистер Кокс, Луи доставил обед, – раздался из динамика голос секретарши.
Ричард нервно нажал на кнопку:
– Пусть подождет.
– Ричард, – умоляюще сказала Александра, – я понимаю, что на карту поставлено слишком многое, и ты не все можешь мне сказать. Но не вымещай на мне свои неудачи. Пожалуйста, никогда не делай этого. Наверно, тебе все же стоит пойти на некоторые уступки, хотя бы в малом. Можно хоть в чем-то проявить добрую волю, бросить им кость, в конце концов.
Его лицо приняло сердитое и обиженное выражение.
– Уж не берешь ли ты их сторону?
– Нет, Ричард, никоим образом. Я только хочу, чтобы ты проявил известную гибкость.
– Александра, – вздохнул он, – ты знаешь, что я оказался в достаточно сложном финансовом положении. Наша задолженность различным службам доходит до десяти миллионов в месяц. Сложное положение – это еще очень мягко сказано.