Страница:
Граджелут, остро чувствуя назревающий конфликт, попытался отвлечь выдр.
– Вам бы следовало больше внимания уделять ландшафту. Видите вон тот утес? – Он показал на изъязвленные бока темного клина, что торчал из песка, как гнилой зуб из десны. – Согласитесь, его контуры очень похожи на человеческое лицо. – Он водил в воздухе указательными пальцами. – Каменный выступ в центре – нос, над ним – выпуклый лоб, а под ноздрями…
Но его перебил выдр:
– Шеф, мне щас неохота пялиться на все, че похоже на клепаного человека.
Он прожигал взглядом спину невозмутимого Банкана.
Но купца такой отлуп не смутил:
– Что ж, прекрасно. В таком случае поглядите направо, вон на ту созданную выветриванием остроконечную башенку. Разве ее очертания не вызывают в вашей памяти образ дикобраза?
Сквиллу упрямство запрещало поворачиваться и смотреть, но, когда природное любопытство взяло верх, он поразился чуткости ленивца к сюрреальному.
Выдр вскинул голову.
– Да пущай меня вздрючит паршивая рысь, ежели ты не прав хотя бы наполовину.
– И правда, здорово похоже на колючего педика.
Ниина тоже включилась в игру, сама того не заметив. Впрочем, она была готова на все, лишь бы развеять бесконечную скуку.
Игра перешла в состязание – кто найдет самые неприличные или хотя бы необычные черты у изрытых непогодой скал. Ниина поставила рекорд, сравнив кучу щебня с прилегшей лесной антилопой, но его побил Сквилл, утверждавший, что уединенный останец – вылитая мышь в доспехах. Вскоре все до единого искали знакомые черты. Никто не предполагал, что предложенная купцом забава так хорошо убивает время. А Граджелут был в ней настоящим докой, по его словам, лишь это занятие скрашивало долгие странствия в одиночестве.
Утром игра возобновилась, и купец придумал оценивать ее. Очки получали за точность сравнений, за фантазию и за частоту остроумных находок.
Когда Снугенхатт доказывал, что выступ на обрыве – на самом деле ищущий добычу ястреб, тишину окружающей пустыни нарушили крики.
Они доносились со стороны реки. Седоки вытянули шеи и напрягли зрение, но первым источник шума увидел взлетевший Виз.
– Вооруженные наездники на крупных двуногих ящерицах. Все в балахонах с капюшонами, так что не разобрать, из каких они племен.
– Высоки ли они ростом? – озабоченно спросил Граджелут.
– Наездники не больше выдр, из капюшонов торчат острые морды. Усы светлые. Вижу хвосты, длинные, покрытые мехом. У большинства мех светло-коричневый. – Клещеед многозначительно посмотрел на спутников.
– И движутся в нашу сторону.
Сгуненхатт глубоко вздохнул, а потом, заметив большой валун, направился к естественному укрытию.
– Лучше приготовиться к встрече.
Никто с ним не спорил.
Когда носорог расположился задом к камню, а головой к реке, выдры достали луки и стрелы. Банкан положил меч на колени. Виз скрылся в котелке. Граджелут искал применение своим пальцам и, не преуспев, начал нервно грызть массивные когти.
Передвижение кавалькады отмечалось облаком пыли. Всадники наступали, пока не очутились в броске копья от Банкана и его друзей.
Они образовали плотный полумесяц перед непоколебимым Снугенхаттом. Их было достаточно, чтобы воспрепятствовать любой попытке к бегству, кроме того, носорог даже на ровной местности не смог бы обогнать быстроногих ящериц.
Когда осела пыль, путникам удалось рассмотреть тех, кто им противостоял. Верховые животные тратили избыток сил, агрессивно роя землю когтистыми ногами, их ярко-зеленые глаза сверкали боевым задором, блестели острые мелкие зубы. Бросались в глаза тонкой выделки кожаные поводья, седла и прочая сбруя.
Когда всадники заняли позицию, некоторые из них откинули капюшоны.
Лишь бывалому путешественнику Граджелуту удалось определить, какого они роду-племени.
– Это сурикаты.
– Я таких не знаю, – произнес заинтригованный Банкан.
– Да, племя редкое. Но благодаря глазам и мордам их ни с кем не спутаешь. Сурикаты – легендарные обитатели пустыни. Сам я лишь один-единственный раз встречался с ними, и в более благоприятных обстоятельствах.
Среди наездников наблюдались также два-три суслика и отдельные представители еще нескольких пустынелюбивых племен. Банкан напрягся, когда один из всадников медленно двинулся вперед, легко удерживая в коротких, но сильных лапах тщательно отшлифованный дротик. Еще с десяток его колючих братцев ждали своего часа в расшитом бисером матерчатом колчане на правом боку ящерицы.
Большие темные глаза внимательно оглядели спутников. На морде застыла вечная ухмылка.
– А вы интереснее большинства путешественников, с которыми нам довелось иметь дело. Откуда путь держите?
– Вам даже не вообразить, из какого далека. – Ответ Граджелута застиг Банкана и всех остальных врасплох. – Из-за Тамаз, Поукелпо и Камриоки, даже из-за реки Сприлашун.
– И правда, не ближний свет. – Похоже, слова купца не произвели на всадников впечатления. – Ну что ж, никто не посмеет упрекнуть кси-меррогов в недостатке радушия. Следуйте за нами. В деревне мы с удовольствием выслушаем ваш рассказ и поведаем о своем житье-бытье, а также угостим вас чем послали боги пустыни.
Банкан колебался.
– Но мы вообще-то спешим.
– Отказ принять приглашение оскорбит не только меня, но и всех кси-меррогов, – важно проговорил всадник, а его приятели дружно качнули всем своим арсеналом – от дротиков и коротких луков до кривых ножей и сабель.
Банкан предположил, что кочевники вряд ли бросятся врассыпную под натиском Снугенхатта. Это крепкие, решительные ребята, и вылеплены они вовсе не из того теста, что прихвостни Красвина. Вдобавок их почти три десятка против жалкой горстки пришельцев.
А может быть, они просто соскучились по компании? Похоже, в этих краях чужестранцы бывают редко. Кроме того, кси-мерроги наверняка знают самый короткий и легкий путь из пустыни.
– Ведите, и мы последуем за вами.
Очевидно, Граджелут пришел к тому же выводу, что и Банкан.
Всадник в балахоне слегка поклонился.
– В пустыне вежливость – лучший щит. Я – Чи-черог, Первый Всадник народа кси-меррогов. Считаю великой честью пригласить дорогих гостей в свой шатер.
Он повернулся и послал ящерицу вскачь. Цепь всадников разорвалась, пропустив его.
Сквилл прошептал:
– Чувак, мне это не нравится.
– Граджелут поступает правильно. Да и что еще мы можем сделать?
– Да чесануть отсюда во всю прыть или всыпать им по первое число.
– Нет!
Человек и выдр повернулись к купцу.
– У них слишком быстрые скакуны, сразу догонят. Возможно, боя избежать не удастся, но я больше доверяю такту и дипломатии. Давайте сначала выясним, что они замышляют.
– А, чтоб вас всех! Снова я в меньшинстве, так?
– Боюсь, что так.
Банкан переключил внимание на Виза, а расстроенный выдр погрузился в молчание.
Снугенхатт, окруженный кси-меррогами, семенил по пустыне. Чи-черог приотстал. Продвигаясь на север, они пересекли череду оврагов с рыхлыми краями, затем повернули направо, к гладкому склону, спустились в глубокое, узкое ущелье меж крутых скал. Протяженность теснины оказалась довольно велика, но наконец она привела странников и их эскорт в большую котловину.
Там на относительно ровной естественной террасе гнездились островерхие палатки самой беспорядочной расцветки: одни – в вертикальную или диагональную полоску, другие – в шахматную клетку, две или три – в разноцветный горох. Большинство жилищ сгрудилось вокруг озерца. Полноводное по весне, окаймленное зеленью, оно занимало углубление в центре котловины. И до того живописной, до того мирной была эта картина, что не хотелось и думать, как в случае чего выбираться из каменного мешка.
Сюда вела только одна дорога, и Банкан уже понял, что это идеальная природная крепость. У Сквилла испарились все страхи, как только он увидел воду. Чи-черог, узнав о заветной мечте выдр, любезно и без колебаний разрешил им поплавать.
Близнецы с потрясающей скоростью избавились от одежды и плюхнулись в восхитительно прохладную влагу. На берегу столпилось множество кочевников, они молча смотрели, как состязаются в прозрачной воде проворные гости. У Банкана отлегло от сердца.
Шатры веселой расцветки, ухоженные, щедро орошаемые поля, дружелюбие Первого Всадника – все говорило о миролюбии жителей деревни. Они и оружие носят скорее всего только для самозащиты – наверняка в суровой пустыне у них хватает недоброжелателей и завистников.
Решив погулять, он спешился и направился к шатрам. И обмер – ближайшее жилище было увенчано черепом.
Миг спустя юноша обнаружил, что далеко не единственный шатер щеголяет подобным украшением. Черепов было много, и ни один не принадлежал рептилии. Напуганный Банкан узнал мертвые головы двух больших кошек. Следующую палатку венчал медвежий череп. Оставалось лишь гадать, что за нелегкая занесла косолапого в Тамаз. Как бы то ни было, злополучный медведь нашел здесь свою погибель.
А может быть, это кости невезучих путешественников, погибших от жары и изнеможения в не прощающей ошибок пустыне? Или их все-таки убили и принесли сюда? Он уже с опаской подумывал, что Сквилл прав, и следовало пробиваться на свободу в тот самый миг, когда они увидели вдали всадников. А теперь бежать слишком поздно. С первого взгляда ясно, что единственный выход – теснина, по которой они приехали, – хорошо охраняется.
Но все же эти черепа, похожие на трофеи, как-то не вяжутся с тщательно возделанными полями. Как правило, просвещенные земледельцы не убивают чужестранцев, громадный труд, вложенный в эти поля, доказывает, что жители деревни – не бандиты с большой дороги. Что же здесь происходит?
Пока самки и пожилые самцы собирали фрукты и овощи, сурикаты помоложе, а также малочисленные кенгуровые крысы оживленно обсуждали стремительную водную акробатику выдр. Снедаемый тяжелыми предчувствиями, Банкан вернулся к своим друзьям. Те вскоре выбрались из воды и расположились на солнышке.
– Нижайше прошу почтить мое жилище. – Чи-черог повел их к самому большому шатру. Впрочем, тот был недостаточно велик, чтобы вместить всех гостей. Вождь смущенно указал на Снугенхатта:
– Боюсь, здесь не хватит места вашему большому другу.
– Не расстраивайтесь, мне и здесь неплохо. – Носорог облизал толстые губы и скрестил передние конечности. – А если поставите выпивку, так и вообще скучать не буду.
– Ваша скромность достойна вознаграждения, и оно не заставит себя ждать.
Чи-черог обратился к одному из соплеменников на незнакомом путникам языке. Тот понимающе кивнул и куда-то побежал.
В шатре земляной пол устилали циновки, на них были разбросаны большие подушки в чехлах из тонкого полотна. Оставалось лишь гадать, украли его или выменяли. К одной из подушек быстро подошел на коротких ножках Чи-черог. Как только он сел, из-за матерчатой ширмы появились стройные молодые сурикатки и сервировали местечко между гостями и хозяином кувшинами с водой, чашками тепловатого зеленого чая и блюдами овощей, несомненно, прямо с грядок.
Сквилл, достаточно взрослый, чтобы интересоваться не только едой, откровенно пялился на гибкие женские тела.
– А у вас тут есть на че поглядеть.
– Ваше одобрение мне льстит. – Чи-черог церемонно поклонился.
Он уже снял балахон и остался в шортах и рубашке из просвечивающей ткани. Первый Всадник был на пядь ниже выдр, а рядом с Банканом выглядел карликом.
Гости опустились на подушки. Банкан с наслаждением ощутил под собой не камень и не металлические доспехи, а мягкую ткань. Но тревога брала свое, расслабиться было почти невозможно.
Чи-черог принял у самки длинную дымящуюся сигару и небрежно помахал ею.
– Ну, а теперь поведайте, как вы оказались на земле кси-меррогов.
Должно быть, вас привело сюда дело чрезвычайной важности, ведь вы, как следует из ваших слов, далеко уехали от родных владений.
Прежде чем Банкан и Граджелут успели открыть рты, Сквилл рванул с места в карьер. Опуская одни нелестные подробности и бесстыдно раздувая другие, он изложил внимательному вождю кси-меррогов и его восхищенному гарему сагу о неподражаемом странствующем рыцаре Сквилле, изредка великодушно поминая словечком-другим скромные заслуги пятерых его спутников.
– Не брательник, а гнилой вонючий эгоист, – пробормотала Ниина.
Сквилл заморгал и повернулся к ней.
– Сеструха, ты че-то вякнула?
– Лишь то, че ты – достойный сын своего отца.
Она обворожительно улыбнулась.
– Эт точно.
Как ни в чем не бывало выдр кивнул и вернулся к своему эпическому повествованию. Когда он заканчивал, котловину уже затопил вечерний сумрак.
Чи-черог был само радушие. Путники досыта наелись свежих фруктов и овощей, отдали должное и тушеным, и жареным, и вареным. В шатре Первого Всадника царило полное согласие.
К изумлению выдр, перед ними поставили широкое блюдо из полированного дерева с целой горой сушеной рыбы.
– Неподалеку есть пещера, выточенная водой и населенная бесцветной слепой рыбой, – с улыбкой объяснил хозяин. – Но уверяю вас, она отнюдь не безвкусна. Ее плоть нежна и сочна и отменно скрашивает нашу диету.
Этими словами он, точно острым ножом, отсек последние подозрения выдр. Даже всегда настороженный ленивец вынужден был признать, что не смел и надеяться на такое гостеприимство.
Виз, набивший крошечный зоб, влетел в шатер и опустился Банкану на плечо. Тихонько рыгнув, он прошептал человеку в ухо:
– Выслушай и постарайся ничем не выдать беспокойство. Мы в беде.
Банкан улыбнулся и вежливо отстранил предложенный молодой самкой поднос с фруктами.
– Что случилось?
– А как ты думаешь? Снуг опять надрался.
На этот раз Банкану было труднее сохранить беспечную мину.
– Только не говори, что его подпоили.
Виз едва не щекотал клювом его ухо.
– Должно быть, это случилось, пока я был здесь, с вами. Не знаю, нарочно это устроили или пойло пришлось по вкусу, но он попросил добавки. Снуг не из тех, кому легко отказать. Но дело не в этом.
Сейчас он валяется на боку и лыка не вяжет. Сомневаюсь, что до утра поднимется на ноги, уже не говоря о том, что побежит.
– Что вы сказали? – подался вперед Чи-черог, и Банкан вспомнил, что все-таки слышал о сурикатах. И об их невероятно тонком слухе. – Ваш большой друг уже уснул? – Вождь кси-меррогов рассмеялся – это больше походило на визгливый, отрывистый лай, как у выдр, но на октаву повыше. – Значит, сегодня ночью он хорошо отдохнет. Как и все вы. А завтра у нас праздник.
Банкан со старательной небрежностью снял со спины дуару и положил на колени. И притворился, будто проверяет настройку. Затем спросил как можно беспечнее:
– Что за праздник?
– Ритуал удобрения. – Чи-черог вскинул голову, указывая носом вверх. – Завтра полнолуние. Мы должны позаботиться, чтобы поля наши наполнились дарами.
Банкан напрягся, но лишь мысленно, мышцы оставались расслабленными.
– И как будет выглядеть этот ритуал?
«Что бы это ни означало, – подумал юноша, – похоже, опасности нет».
– Вы же видели наши угодья.
– О да, и отметили, что они содержатся в безупречном порядке, – вежливо произнес Граджелут.
Чи-черог кивнул, принимая комплимент.
– Мы гордимся тем, что сумели отвоевать у Тамаз. Поля и огороды не только обеспечивают нас пищей, они позволяют жить припеваючи в краю, где другие с трудом влачат жалкое существование. Мы ухаживаем за ними, как за родными детьми, да они, по сути, и есть наши детища. Долго блуждали по пустыне кси-мерроги, прежде чем нашли и заселили эту землю. И с тех пор мы холим и лелеем почву в нашем ущелье, как собственную плоть. У нас достаточно рабочих лап и воды вволю. Лишь одну проблему все никак не удается решить.
– Я уже думал над этим, – сказал Граджелут.
«О чем это они?» – недоумевал Банкан. Он внимательно следил за разговором, но все же потерял его нить.
Чи-черог посмотрел на Граджелута в упор.
– Да, путешественник, вы проницательны. Наша почва дала много обильных урожаев, но теперь она истощена, ослаблена. Дожди приносят со склонов питательные вещества, но их, увы, далеко не достаточно. Ручьи наши чисты и прозрачны, но в данном случае проку от этого мало.
Конечно, мы находим применение навозу верховых и тягловых животных, однако и он не дает желаемого результата. А посему мы никогда не отказываемся от удобрений, изредка посылаемых милосердными богами для наших полей.
Граджелут сказал с натянутой улыбкой:
– Если угодно, мы предоставим для ваших нужд побочные продукты своей жизнедеятельности и сделаем это охотно. Но, боюсь, все мы вас разочаруем. Кроме разве что Снугенхатта…
Первый Всадник отложил окурок.
– Ленивец, вы себя недооцениваете. – Он ухмыльнулся, черный нос дрогнул. – Злаки хорошо произрастают на навозе, но куда лучше – на крови, плоти и костях.
И в этот момент Банкан понял, что случилось с владельцами виденных им черепов.
Глава 19
– Вам бы следовало больше внимания уделять ландшафту. Видите вон тот утес? – Он показал на изъязвленные бока темного клина, что торчал из песка, как гнилой зуб из десны. – Согласитесь, его контуры очень похожи на человеческое лицо. – Он водил в воздухе указательными пальцами. – Каменный выступ в центре – нос, над ним – выпуклый лоб, а под ноздрями…
Но его перебил выдр:
– Шеф, мне щас неохота пялиться на все, че похоже на клепаного человека.
Он прожигал взглядом спину невозмутимого Банкана.
Но купца такой отлуп не смутил:
– Что ж, прекрасно. В таком случае поглядите направо, вон на ту созданную выветриванием остроконечную башенку. Разве ее очертания не вызывают в вашей памяти образ дикобраза?
Сквиллу упрямство запрещало поворачиваться и смотреть, но, когда природное любопытство взяло верх, он поразился чуткости ленивца к сюрреальному.
Выдр вскинул голову.
– Да пущай меня вздрючит паршивая рысь, ежели ты не прав хотя бы наполовину.
– И правда, здорово похоже на колючего педика.
Ниина тоже включилась в игру, сама того не заметив. Впрочем, она была готова на все, лишь бы развеять бесконечную скуку.
Игра перешла в состязание – кто найдет самые неприличные или хотя бы необычные черты у изрытых непогодой скал. Ниина поставила рекорд, сравнив кучу щебня с прилегшей лесной антилопой, но его побил Сквилл, утверждавший, что уединенный останец – вылитая мышь в доспехах. Вскоре все до единого искали знакомые черты. Никто не предполагал, что предложенная купцом забава так хорошо убивает время. А Граджелут был в ней настоящим докой, по его словам, лишь это занятие скрашивало долгие странствия в одиночестве.
Утром игра возобновилась, и купец придумал оценивать ее. Очки получали за точность сравнений, за фантазию и за частоту остроумных находок.
Когда Снугенхатт доказывал, что выступ на обрыве – на самом деле ищущий добычу ястреб, тишину окружающей пустыни нарушили крики.
Они доносились со стороны реки. Седоки вытянули шеи и напрягли зрение, но первым источник шума увидел взлетевший Виз.
– Вооруженные наездники на крупных двуногих ящерицах. Все в балахонах с капюшонами, так что не разобрать, из каких они племен.
– Высоки ли они ростом? – озабоченно спросил Граджелут.
– Наездники не больше выдр, из капюшонов торчат острые морды. Усы светлые. Вижу хвосты, длинные, покрытые мехом. У большинства мех светло-коричневый. – Клещеед многозначительно посмотрел на спутников.
– И движутся в нашу сторону.
Сгуненхатт глубоко вздохнул, а потом, заметив большой валун, направился к естественному укрытию.
– Лучше приготовиться к встрече.
Никто с ним не спорил.
Когда носорог расположился задом к камню, а головой к реке, выдры достали луки и стрелы. Банкан положил меч на колени. Виз скрылся в котелке. Граджелут искал применение своим пальцам и, не преуспев, начал нервно грызть массивные когти.
Передвижение кавалькады отмечалось облаком пыли. Всадники наступали, пока не очутились в броске копья от Банкана и его друзей.
Они образовали плотный полумесяц перед непоколебимым Снугенхаттом. Их было достаточно, чтобы воспрепятствовать любой попытке к бегству, кроме того, носорог даже на ровной местности не смог бы обогнать быстроногих ящериц.
Когда осела пыль, путникам удалось рассмотреть тех, кто им противостоял. Верховые животные тратили избыток сил, агрессивно роя землю когтистыми ногами, их ярко-зеленые глаза сверкали боевым задором, блестели острые мелкие зубы. Бросались в глаза тонкой выделки кожаные поводья, седла и прочая сбруя.
Когда всадники заняли позицию, некоторые из них откинули капюшоны.
Лишь бывалому путешественнику Граджелуту удалось определить, какого они роду-племени.
– Это сурикаты.
– Я таких не знаю, – произнес заинтригованный Банкан.
– Да, племя редкое. Но благодаря глазам и мордам их ни с кем не спутаешь. Сурикаты – легендарные обитатели пустыни. Сам я лишь один-единственный раз встречался с ними, и в более благоприятных обстоятельствах.
Среди наездников наблюдались также два-три суслика и отдельные представители еще нескольких пустынелюбивых племен. Банкан напрягся, когда один из всадников медленно двинулся вперед, легко удерживая в коротких, но сильных лапах тщательно отшлифованный дротик. Еще с десяток его колючих братцев ждали своего часа в расшитом бисером матерчатом колчане на правом боку ящерицы.
Большие темные глаза внимательно оглядели спутников. На морде застыла вечная ухмылка.
– А вы интереснее большинства путешественников, с которыми нам довелось иметь дело. Откуда путь держите?
– Вам даже не вообразить, из какого далека. – Ответ Граджелута застиг Банкана и всех остальных врасплох. – Из-за Тамаз, Поукелпо и Камриоки, даже из-за реки Сприлашун.
– И правда, не ближний свет. – Похоже, слова купца не произвели на всадников впечатления. – Ну что ж, никто не посмеет упрекнуть кси-меррогов в недостатке радушия. Следуйте за нами. В деревне мы с удовольствием выслушаем ваш рассказ и поведаем о своем житье-бытье, а также угостим вас чем послали боги пустыни.
Банкан колебался.
– Но мы вообще-то спешим.
– Отказ принять приглашение оскорбит не только меня, но и всех кси-меррогов, – важно проговорил всадник, а его приятели дружно качнули всем своим арсеналом – от дротиков и коротких луков до кривых ножей и сабель.
Банкан предположил, что кочевники вряд ли бросятся врассыпную под натиском Снугенхатта. Это крепкие, решительные ребята, и вылеплены они вовсе не из того теста, что прихвостни Красвина. Вдобавок их почти три десятка против жалкой горстки пришельцев.
А может быть, они просто соскучились по компании? Похоже, в этих краях чужестранцы бывают редко. Кроме того, кси-мерроги наверняка знают самый короткий и легкий путь из пустыни.
– Ведите, и мы последуем за вами.
Очевидно, Граджелут пришел к тому же выводу, что и Банкан.
Всадник в балахоне слегка поклонился.
– В пустыне вежливость – лучший щит. Я – Чи-черог, Первый Всадник народа кси-меррогов. Считаю великой честью пригласить дорогих гостей в свой шатер.
Он повернулся и послал ящерицу вскачь. Цепь всадников разорвалась, пропустив его.
Сквилл прошептал:
– Чувак, мне это не нравится.
– Граджелут поступает правильно. Да и что еще мы можем сделать?
– Да чесануть отсюда во всю прыть или всыпать им по первое число.
– Нет!
Человек и выдр повернулись к купцу.
– У них слишком быстрые скакуны, сразу догонят. Возможно, боя избежать не удастся, но я больше доверяю такту и дипломатии. Давайте сначала выясним, что они замышляют.
– А, чтоб вас всех! Снова я в меньшинстве, так?
– Боюсь, что так.
Банкан переключил внимание на Виза, а расстроенный выдр погрузился в молчание.
Снугенхатт, окруженный кси-меррогами, семенил по пустыне. Чи-черог приотстал. Продвигаясь на север, они пересекли череду оврагов с рыхлыми краями, затем повернули направо, к гладкому склону, спустились в глубокое, узкое ущелье меж крутых скал. Протяженность теснины оказалась довольно велика, но наконец она привела странников и их эскорт в большую котловину.
Там на относительно ровной естественной террасе гнездились островерхие палатки самой беспорядочной расцветки: одни – в вертикальную или диагональную полоску, другие – в шахматную клетку, две или три – в разноцветный горох. Большинство жилищ сгрудилось вокруг озерца. Полноводное по весне, окаймленное зеленью, оно занимало углубление в центре котловины. И до того живописной, до того мирной была эта картина, что не хотелось и думать, как в случае чего выбираться из каменного мешка.
Сюда вела только одна дорога, и Банкан уже понял, что это идеальная природная крепость. У Сквилла испарились все страхи, как только он увидел воду. Чи-черог, узнав о заветной мечте выдр, любезно и без колебаний разрешил им поплавать.
Близнецы с потрясающей скоростью избавились от одежды и плюхнулись в восхитительно прохладную влагу. На берегу столпилось множество кочевников, они молча смотрели, как состязаются в прозрачной воде проворные гости. У Банкана отлегло от сердца.
Шатры веселой расцветки, ухоженные, щедро орошаемые поля, дружелюбие Первого Всадника – все говорило о миролюбии жителей деревни. Они и оружие носят скорее всего только для самозащиты – наверняка в суровой пустыне у них хватает недоброжелателей и завистников.
Решив погулять, он спешился и направился к шатрам. И обмер – ближайшее жилище было увенчано черепом.
Миг спустя юноша обнаружил, что далеко не единственный шатер щеголяет подобным украшением. Черепов было много, и ни один не принадлежал рептилии. Напуганный Банкан узнал мертвые головы двух больших кошек. Следующую палатку венчал медвежий череп. Оставалось лишь гадать, что за нелегкая занесла косолапого в Тамаз. Как бы то ни было, злополучный медведь нашел здесь свою погибель.
А может быть, это кости невезучих путешественников, погибших от жары и изнеможения в не прощающей ошибок пустыне? Или их все-таки убили и принесли сюда? Он уже с опаской подумывал, что Сквилл прав, и следовало пробиваться на свободу в тот самый миг, когда они увидели вдали всадников. А теперь бежать слишком поздно. С первого взгляда ясно, что единственный выход – теснина, по которой они приехали, – хорошо охраняется.
Но все же эти черепа, похожие на трофеи, как-то не вяжутся с тщательно возделанными полями. Как правило, просвещенные земледельцы не убивают чужестранцев, громадный труд, вложенный в эти поля, доказывает, что жители деревни – не бандиты с большой дороги. Что же здесь происходит?
Пока самки и пожилые самцы собирали фрукты и овощи, сурикаты помоложе, а также малочисленные кенгуровые крысы оживленно обсуждали стремительную водную акробатику выдр. Снедаемый тяжелыми предчувствиями, Банкан вернулся к своим друзьям. Те вскоре выбрались из воды и расположились на солнышке.
– Нижайше прошу почтить мое жилище. – Чи-черог повел их к самому большому шатру. Впрочем, тот был недостаточно велик, чтобы вместить всех гостей. Вождь смущенно указал на Снугенхатта:
– Боюсь, здесь не хватит места вашему большому другу.
– Не расстраивайтесь, мне и здесь неплохо. – Носорог облизал толстые губы и скрестил передние конечности. – А если поставите выпивку, так и вообще скучать не буду.
– Ваша скромность достойна вознаграждения, и оно не заставит себя ждать.
Чи-черог обратился к одному из соплеменников на незнакомом путникам языке. Тот понимающе кивнул и куда-то побежал.
В шатре земляной пол устилали циновки, на них были разбросаны большие подушки в чехлах из тонкого полотна. Оставалось лишь гадать, украли его или выменяли. К одной из подушек быстро подошел на коротких ножках Чи-черог. Как только он сел, из-за матерчатой ширмы появились стройные молодые сурикатки и сервировали местечко между гостями и хозяином кувшинами с водой, чашками тепловатого зеленого чая и блюдами овощей, несомненно, прямо с грядок.
Сквилл, достаточно взрослый, чтобы интересоваться не только едой, откровенно пялился на гибкие женские тела.
– А у вас тут есть на че поглядеть.
– Ваше одобрение мне льстит. – Чи-черог церемонно поклонился.
Он уже снял балахон и остался в шортах и рубашке из просвечивающей ткани. Первый Всадник был на пядь ниже выдр, а рядом с Банканом выглядел карликом.
Гости опустились на подушки. Банкан с наслаждением ощутил под собой не камень и не металлические доспехи, а мягкую ткань. Но тревога брала свое, расслабиться было почти невозможно.
Чи-черог принял у самки длинную дымящуюся сигару и небрежно помахал ею.
– Ну, а теперь поведайте, как вы оказались на земле кси-меррогов.
Должно быть, вас привело сюда дело чрезвычайной важности, ведь вы, как следует из ваших слов, далеко уехали от родных владений.
Прежде чем Банкан и Граджелут успели открыть рты, Сквилл рванул с места в карьер. Опуская одни нелестные подробности и бесстыдно раздувая другие, он изложил внимательному вождю кси-меррогов и его восхищенному гарему сагу о неподражаемом странствующем рыцаре Сквилле, изредка великодушно поминая словечком-другим скромные заслуги пятерых его спутников.
– Не брательник, а гнилой вонючий эгоист, – пробормотала Ниина.
Сквилл заморгал и повернулся к ней.
– Сеструха, ты че-то вякнула?
– Лишь то, че ты – достойный сын своего отца.
Она обворожительно улыбнулась.
– Эт точно.
Как ни в чем не бывало выдр кивнул и вернулся к своему эпическому повествованию. Когда он заканчивал, котловину уже затопил вечерний сумрак.
Чи-черог был само радушие. Путники досыта наелись свежих фруктов и овощей, отдали должное и тушеным, и жареным, и вареным. В шатре Первого Всадника царило полное согласие.
К изумлению выдр, перед ними поставили широкое блюдо из полированного дерева с целой горой сушеной рыбы.
– Неподалеку есть пещера, выточенная водой и населенная бесцветной слепой рыбой, – с улыбкой объяснил хозяин. – Но уверяю вас, она отнюдь не безвкусна. Ее плоть нежна и сочна и отменно скрашивает нашу диету.
Этими словами он, точно острым ножом, отсек последние подозрения выдр. Даже всегда настороженный ленивец вынужден был признать, что не смел и надеяться на такое гостеприимство.
Виз, набивший крошечный зоб, влетел в шатер и опустился Банкану на плечо. Тихонько рыгнув, он прошептал человеку в ухо:
– Выслушай и постарайся ничем не выдать беспокойство. Мы в беде.
Банкан улыбнулся и вежливо отстранил предложенный молодой самкой поднос с фруктами.
– Что случилось?
– А как ты думаешь? Снуг опять надрался.
На этот раз Банкану было труднее сохранить беспечную мину.
– Только не говори, что его подпоили.
Виз едва не щекотал клювом его ухо.
– Должно быть, это случилось, пока я был здесь, с вами. Не знаю, нарочно это устроили или пойло пришлось по вкусу, но он попросил добавки. Снуг не из тех, кому легко отказать. Но дело не в этом.
Сейчас он валяется на боку и лыка не вяжет. Сомневаюсь, что до утра поднимется на ноги, уже не говоря о том, что побежит.
– Что вы сказали? – подался вперед Чи-черог, и Банкан вспомнил, что все-таки слышал о сурикатах. И об их невероятно тонком слухе. – Ваш большой друг уже уснул? – Вождь кси-меррогов рассмеялся – это больше походило на визгливый, отрывистый лай, как у выдр, но на октаву повыше. – Значит, сегодня ночью он хорошо отдохнет. Как и все вы. А завтра у нас праздник.
Банкан со старательной небрежностью снял со спины дуару и положил на колени. И притворился, будто проверяет настройку. Затем спросил как можно беспечнее:
– Что за праздник?
– Ритуал удобрения. – Чи-черог вскинул голову, указывая носом вверх. – Завтра полнолуние. Мы должны позаботиться, чтобы поля наши наполнились дарами.
Банкан напрягся, но лишь мысленно, мышцы оставались расслабленными.
– И как будет выглядеть этот ритуал?
«Что бы это ни означало, – подумал юноша, – похоже, опасности нет».
– Вы же видели наши угодья.
– О да, и отметили, что они содержатся в безупречном порядке, – вежливо произнес Граджелут.
Чи-черог кивнул, принимая комплимент.
– Мы гордимся тем, что сумели отвоевать у Тамаз. Поля и огороды не только обеспечивают нас пищей, они позволяют жить припеваючи в краю, где другие с трудом влачат жалкое существование. Мы ухаживаем за ними, как за родными детьми, да они, по сути, и есть наши детища. Долго блуждали по пустыне кси-мерроги, прежде чем нашли и заселили эту землю. И с тех пор мы холим и лелеем почву в нашем ущелье, как собственную плоть. У нас достаточно рабочих лап и воды вволю. Лишь одну проблему все никак не удается решить.
– Я уже думал над этим, – сказал Граджелут.
«О чем это они?» – недоумевал Банкан. Он внимательно следил за разговором, но все же потерял его нить.
Чи-черог посмотрел на Граджелута в упор.
– Да, путешественник, вы проницательны. Наша почва дала много обильных урожаев, но теперь она истощена, ослаблена. Дожди приносят со склонов питательные вещества, но их, увы, далеко не достаточно. Ручьи наши чисты и прозрачны, но в данном случае проку от этого мало.
Конечно, мы находим применение навозу верховых и тягловых животных, однако и он не дает желаемого результата. А посему мы никогда не отказываемся от удобрений, изредка посылаемых милосердными богами для наших полей.
Граджелут сказал с натянутой улыбкой:
– Если угодно, мы предоставим для ваших нужд побочные продукты своей жизнедеятельности и сделаем это охотно. Но, боюсь, все мы вас разочаруем. Кроме разве что Снугенхатта…
Первый Всадник отложил окурок.
– Ленивец, вы себя недооцениваете. – Он ухмыльнулся, черный нос дрогнул. – Злаки хорошо произрастают на навозе, но куда лучше – на крови, плоти и костях.
И в этот момент Банкан понял, что случилось с владельцами виденных им черепов.
Глава 19
Никто не ожидал от Граджелута такой прыти. Он рванул к выходу прямо с места, но спринтерский забег закончился в лапах полудюжины притаившихся снаружи кочевников.
Банкан схватил дуару, а Сквилл с Нииной взялись за оружие. Но кенгуровые крысы и сурки ворон не считали. Целая толпа вооруженных бестий хлынула в шатер и накинулась на путников. Врагов было слишком много для выдр, и они двигались слишком быстро для Банкана.
Виз кинулся в дверной проем и угодил в растянутую за ним сеть.
Сквилл успел нанести один хороший удар мечом, разрубив чересчур дерзкого суриката от подмышки до паха, но пятеро или шестеро других свалили выдра с ног. Без поддержки Снугенхатта у Банкана и близнецов не было ни единого шанса в рукопашном бою.
А Снугенхатт, похоже, не собирался до утра пробуждаться от пьяного сна.
Схватка продлилась меньше минуты. Даже если бы выдры занялись рэпом, их бы это не спасло.
У Банкана вырвали из рук дуару. Не потому, что кси-мерроги заподозрили ее уникальное могущество. Просто она была велика и увесиста, и меткий удар ею с размаху вполне мог размозжить череп сурикату. Что и собирался сделать разъяренный Банкан, но его быстро и умело связали по рукам и ногам.
Вскоре он понял: если Сквилл с Нииной не в состоянии освободиться, то его попытки и подавно обречены на провал. Не стоит тратить попусту время и силы.
Граджелута связали так туго, что он не мог даже шевельнуться. Визу крылышки притянули к бокам, а ножки обмотали сыромятным ремнем.
Полюбовавшись на дело лап своих, кси-мерроги вышли, предоставив пленникам в отчаянии глядеть на свое оружие и пожитки, сваленные в бесформенную кучу посреди шатра. Виз, подвешенный вниз головой на стропиле, громко проклинал злую судьбу.
– Сначала ощиплете, потом зажарите?
Он злобно глянул на Первого Всадника.
Вождь кочевников поморщился.
– Мы не каннибалы, не употребляем в пищу разумных существ. Неужели просвещенные кси-мерроги показались вам дикарями?
Сквилл хотел ответить, но Ниина метнула в него такой убийственный взгляд, что он не рискнул даже пасть раскрыть. Хотя вряд ли в подобной ситуации ему следовало бояться сестру, и вряд ли даже самое оскорбительное ругательство выдра ухудшило бы положение пленников.
– Вас обескровят, – продолжал Чи-черог. – Поверьте, это не самая тяжелая смерть. Сначала осушаемый теряет чувствительность, затем погружается в сон и вскоре умирает.
– Правда? – Неисправимый Сквилл не мог держать язык за зубами дольше минуты. – Шеф, можа, сначала покажешь на себе, как это делается?
Вождь остался невозмутимым.
– Затем ваши организмы будут перемолоты в порошок. На восходе полной луны вы будете рассеяны над полями кси-меррогов. Это достойный уход. Вещества, из которых состоят ваши тела, обеспечат пищу и дальнейшее благополучие новому поколению.
– Несмотря на все твои логические выверты, – прочирикал Виз из-под стропила, – каннибализм остается каннибализмом.
– О нет, вы не правы. – Очевидно, невозможно было поколебать мировоззрение Чи-черога. – Ваша смерть даст толчок новым жизням.
– Эх, угораздило же нас притащиться сюда как раз накануне полнолуния, – посетовала Ниина.
Чи-черог подошел, нагнулся, посмотрел на туго связанную выдру.
– Не расстраивайтесь. Мы давно научились сохранять удобрения до урочной ночи. Просто полная луна обеспечивает наилучшее освещение.
Наличие в ночном небе молодой или ущербной луны не изменило бы вашей судьбы.
– В самом деле? – язвительно спросила Ниина. – Ну, просто гора с плеч.
Чи-черог выпрямился.
– Мне пора отдохнуть, и я покидаю вас до утра. И предупреждаю: если стонами и воплями потревожите наш сон, мы будем вынуждены прибегнуть к помощи кляпов. Я бы предпочел обойтись без этого. Постарайтесь свою последнюю ночь провести с комфортом, насколько это возможно. – Он двинулся к выходу в сопровождении двух стражей. – Пойду проверю веревки на ногах вашего большого друга. Мы все просто влюблены в него, ведь он удобрит несколько полей.
Присматривать за пленниками остался один-единственный сурикат. С точки зрения Банкана, при таких путах даже в нем не было нужды. Сам он едва мог пошевелить пальцами, не говоря уже о всей руке. Ни малейшей надежды развязать за спиной у товарища по несчастью толстый кожаный ремень. Ноги его были стянуты в лодыжках и коленях. Одно неосторожное движение – и он повалится на бок.
Но все же он рискнул поерзать и в конце концов привалился спиной к деревянному шесту. Сквилл и Ниина остались лежать на боку, мордой к середине шатра. От их пут шли ремни к вбитым в земляной пол кольям. О ловких выдрах кси-мерроги позаботились особо – узы не позволяли им даже повернуться.
С Граджелутом, как и с Банканом, обошлись мягче, ему дозволялось сидячее положение. Ленивцу на связанные лапы натянули кожаные рукавицы, чтобы он не мог пустить в ход холеные, но все же грозные когти. На Виза, подвешенного верх тормашками, не было никакой надежды.
Враги предусмотрели все.
«Вот мне и опаньки, как говорят, близнецы, – печально размышлял Банкан. – Я не погибну в неравной битве с каким-нибудь коварным волшебником или силами зла, я не сложу голову, пытаясь спасти красавицу или заполучить Великого Правдивца. Я горсткой удобрения лягу под плодовое дерево».
Рядом с охранником, сидевшим скрестив лапы посреди шатра и томившимся от скуки, в груде захваченных пожитков лежали луки и мечи выдр, а также дуара Банкана. Сурикат, прислонясь спиной к центральному шесту, шлифовал когти острием стилета. И лишь изредка бросал взгляд на пленников. Все это было весьма прискорбно.
Конечно, Сквилл с Нииной могут петь – благо им не вставили кляпы.
Но без поддержки такого уникального инструмента, как дуара, их усилия не стоят выеденного яйца. Банкан попробовал тереть друг о друга эапястья, но, как и ожидал, ничего этим не добился.
Час от часу поток выдровых сетований слабел. Поскольку делать больше было нечего, они все же запели, но дальше хитроумных рифмованных оскорблений в адрес надзирателя дело не пошло. А страж почти не обращал на них внимания, лишь изредка снисходительно улыбаясь. Его не спровоцировала даже зажигательная проза Сквилла. «Да и с чего бы ему возмущаться, – подумал Банкан, – если утром мы, все шестеро, превратимся в пищу для земли?»
Кси-меррог так скучал, что время от времени задремывал на несколько минут, но всякий раз распахивал веки. Если это и давало пленникам шанс, то лишь воображаемый.
С наступлением ночи в глубине деревни зазвучала ритмичная полифоническая молитва. Ее сопровождали звуки цимбал, бубнов и кастаньет. Банкан предположил, что это ритуальное взывание к духам или богам. Он вдруг с ужасом подумал, что, когда музыканты умолкнут, к нему и его спутникам придет смерть. Много ли нужно времени, чтобы из тела вытекла вся кровь?
Он глянул в проем шатра. Пока темно, хоть глаз выколи. Сколько осталось до рассвета, можно лишь догадываться. Как-то раз Джон-Том принес из Запределья миниатюрную вещицу под названием «часы», правда, Банкан так и не понял, почему ее не нарекли попросту «время». Часть его души хотела, чтобы сейчас она была на его запястье. Другая же часть желала оставаться в неведении. Как говорится, перед смертью не надышишься.
«Прости, папа. Прости, мама. Я не ожидал такого оборота. Все-таки мир бывает очень жесток».
Между тем охранник снова задремал, голова свесилась на правое плечо. Банкан изо всех сил боролся с путами на запястьях, но лишь напрасно выбился из сил. Казалось, с каждым его рывком кожаные ремни только глубже врезаются в кожу, угрожая остановить ток крови. Выдры дремали, да и Виз тихо посапывал под стропилом.
Поэтому Банкан весьма и весьма удивился, когда за спиной раздался боязливый шепот:
– Приготовьтесь.
Банкан повернул голову, посмотрел на купца.
– Приготовиться? К чему?
– Что значит – к чему? К чаропению. Пора вам заняться волшебством.
– Ленивец повернул голову. – Эй, вы! Сквилл, Ниина!
– Хррр… Че?
Банкан схватил дуару, а Сквилл с Нииной взялись за оружие. Но кенгуровые крысы и сурки ворон не считали. Целая толпа вооруженных бестий хлынула в шатер и накинулась на путников. Врагов было слишком много для выдр, и они двигались слишком быстро для Банкана.
Виз кинулся в дверной проем и угодил в растянутую за ним сеть.
Сквилл успел нанести один хороший удар мечом, разрубив чересчур дерзкого суриката от подмышки до паха, но пятеро или шестеро других свалили выдра с ног. Без поддержки Снугенхатта у Банкана и близнецов не было ни единого шанса в рукопашном бою.
А Снугенхатт, похоже, не собирался до утра пробуждаться от пьяного сна.
Схватка продлилась меньше минуты. Даже если бы выдры занялись рэпом, их бы это не спасло.
У Банкана вырвали из рук дуару. Не потому, что кси-мерроги заподозрили ее уникальное могущество. Просто она была велика и увесиста, и меткий удар ею с размаху вполне мог размозжить череп сурикату. Что и собирался сделать разъяренный Банкан, но его быстро и умело связали по рукам и ногам.
Вскоре он понял: если Сквилл с Нииной не в состоянии освободиться, то его попытки и подавно обречены на провал. Не стоит тратить попусту время и силы.
Граджелута связали так туго, что он не мог даже шевельнуться. Визу крылышки притянули к бокам, а ножки обмотали сыромятным ремнем.
Полюбовавшись на дело лап своих, кси-мерроги вышли, предоставив пленникам в отчаянии глядеть на свое оружие и пожитки, сваленные в бесформенную кучу посреди шатра. Виз, подвешенный вниз головой на стропиле, громко проклинал злую судьбу.
– Сначала ощиплете, потом зажарите?
Он злобно глянул на Первого Всадника.
Вождь кочевников поморщился.
– Мы не каннибалы, не употребляем в пищу разумных существ. Неужели просвещенные кси-мерроги показались вам дикарями?
Сквилл хотел ответить, но Ниина метнула в него такой убийственный взгляд, что он не рискнул даже пасть раскрыть. Хотя вряд ли в подобной ситуации ему следовало бояться сестру, и вряд ли даже самое оскорбительное ругательство выдра ухудшило бы положение пленников.
– Вас обескровят, – продолжал Чи-черог. – Поверьте, это не самая тяжелая смерть. Сначала осушаемый теряет чувствительность, затем погружается в сон и вскоре умирает.
– Правда? – Неисправимый Сквилл не мог держать язык за зубами дольше минуты. – Шеф, можа, сначала покажешь на себе, как это делается?
Вождь остался невозмутимым.
– Затем ваши организмы будут перемолоты в порошок. На восходе полной луны вы будете рассеяны над полями кси-меррогов. Это достойный уход. Вещества, из которых состоят ваши тела, обеспечат пищу и дальнейшее благополучие новому поколению.
– Несмотря на все твои логические выверты, – прочирикал Виз из-под стропила, – каннибализм остается каннибализмом.
– О нет, вы не правы. – Очевидно, невозможно было поколебать мировоззрение Чи-черога. – Ваша смерть даст толчок новым жизням.
– Эх, угораздило же нас притащиться сюда как раз накануне полнолуния, – посетовала Ниина.
Чи-черог подошел, нагнулся, посмотрел на туго связанную выдру.
– Не расстраивайтесь. Мы давно научились сохранять удобрения до урочной ночи. Просто полная луна обеспечивает наилучшее освещение.
Наличие в ночном небе молодой или ущербной луны не изменило бы вашей судьбы.
– В самом деле? – язвительно спросила Ниина. – Ну, просто гора с плеч.
Чи-черог выпрямился.
– Мне пора отдохнуть, и я покидаю вас до утра. И предупреждаю: если стонами и воплями потревожите наш сон, мы будем вынуждены прибегнуть к помощи кляпов. Я бы предпочел обойтись без этого. Постарайтесь свою последнюю ночь провести с комфортом, насколько это возможно. – Он двинулся к выходу в сопровождении двух стражей. – Пойду проверю веревки на ногах вашего большого друга. Мы все просто влюблены в него, ведь он удобрит несколько полей.
Присматривать за пленниками остался один-единственный сурикат. С точки зрения Банкана, при таких путах даже в нем не было нужды. Сам он едва мог пошевелить пальцами, не говоря уже о всей руке. Ни малейшей надежды развязать за спиной у товарища по несчастью толстый кожаный ремень. Ноги его были стянуты в лодыжках и коленях. Одно неосторожное движение – и он повалится на бок.
Но все же он рискнул поерзать и в конце концов привалился спиной к деревянному шесту. Сквилл и Ниина остались лежать на боку, мордой к середине шатра. От их пут шли ремни к вбитым в земляной пол кольям. О ловких выдрах кси-мерроги позаботились особо – узы не позволяли им даже повернуться.
С Граджелутом, как и с Банканом, обошлись мягче, ему дозволялось сидячее положение. Ленивцу на связанные лапы натянули кожаные рукавицы, чтобы он не мог пустить в ход холеные, но все же грозные когти. На Виза, подвешенного верх тормашками, не было никакой надежды.
Враги предусмотрели все.
«Вот мне и опаньки, как говорят, близнецы, – печально размышлял Банкан. – Я не погибну в неравной битве с каким-нибудь коварным волшебником или силами зла, я не сложу голову, пытаясь спасти красавицу или заполучить Великого Правдивца. Я горсткой удобрения лягу под плодовое дерево».
Рядом с охранником, сидевшим скрестив лапы посреди шатра и томившимся от скуки, в груде захваченных пожитков лежали луки и мечи выдр, а также дуара Банкана. Сурикат, прислонясь спиной к центральному шесту, шлифовал когти острием стилета. И лишь изредка бросал взгляд на пленников. Все это было весьма прискорбно.
Конечно, Сквилл с Нииной могут петь – благо им не вставили кляпы.
Но без поддержки такого уникального инструмента, как дуара, их усилия не стоят выеденного яйца. Банкан попробовал тереть друг о друга эапястья, но, как и ожидал, ничего этим не добился.
Час от часу поток выдровых сетований слабел. Поскольку делать больше было нечего, они все же запели, но дальше хитроумных рифмованных оскорблений в адрес надзирателя дело не пошло. А страж почти не обращал на них внимания, лишь изредка снисходительно улыбаясь. Его не спровоцировала даже зажигательная проза Сквилла. «Да и с чего бы ему возмущаться, – подумал Банкан, – если утром мы, все шестеро, превратимся в пищу для земли?»
Кси-меррог так скучал, что время от времени задремывал на несколько минут, но всякий раз распахивал веки. Если это и давало пленникам шанс, то лишь воображаемый.
С наступлением ночи в глубине деревни зазвучала ритмичная полифоническая молитва. Ее сопровождали звуки цимбал, бубнов и кастаньет. Банкан предположил, что это ритуальное взывание к духам или богам. Он вдруг с ужасом подумал, что, когда музыканты умолкнут, к нему и его спутникам придет смерть. Много ли нужно времени, чтобы из тела вытекла вся кровь?
Он глянул в проем шатра. Пока темно, хоть глаз выколи. Сколько осталось до рассвета, можно лишь догадываться. Как-то раз Джон-Том принес из Запределья миниатюрную вещицу под названием «часы», правда, Банкан так и не понял, почему ее не нарекли попросту «время». Часть его души хотела, чтобы сейчас она была на его запястье. Другая же часть желала оставаться в неведении. Как говорится, перед смертью не надышишься.
«Прости, папа. Прости, мама. Я не ожидал такого оборота. Все-таки мир бывает очень жесток».
Между тем охранник снова задремал, голова свесилась на правое плечо. Банкан изо всех сил боролся с путами на запястьях, но лишь напрасно выбился из сил. Казалось, с каждым его рывком кожаные ремни только глубже врезаются в кожу, угрожая остановить ток крови. Выдры дремали, да и Виз тихо посапывал под стропилом.
Поэтому Банкан весьма и весьма удивился, когда за спиной раздался боязливый шепот:
– Приготовьтесь.
Банкан повернул голову, посмотрел на купца.
– Приготовиться? К чему?
– Что значит – к чему? К чаропению. Пора вам заняться волшебством.
– Ленивец повернул голову. – Эй, вы! Сквилл, Ниина!
– Хррр… Че?