Фостер Алан Дин. Сын чародея с гитарой

   – Сожалею, но по уже упомянутым причинам мы не можем этого сделать.
   – А вы не могли бы описать нам Правдивца, не выходя? – осведомился Граджелут.
   – Ага, шеф, ты хоть намекни, – пролаял Сквилл. – Это че, животное, растение или минерал?
   И он подмигнул сестре.
   Пещера ответила оглушительным ревом, от которого задрожали скалы.
   По обрыву покатились мелкие камни.
   – Ладно, как хотите! Только не говорите потом, что вас не предупреждали!
   Банкан торопливо попятился. В темном отверстии ярко вспыхнули зеленые глаза. Тот, кому они принадлежали, был велик и могуч, и он стремительно приближался.

Глава 25

   «И все же он поменьше того бульбыка, – успел подумать, отскакивая влево, Банкан. – И не так ужасен, как звероподобные призраки из пустыни Тамаз».
   Но он, похоже, вполне способен расправиться со всеми, включая Снугенхатта, без единой передышки.
   Инерция фронтальной атаки пронесла чудовище мимо Банкана. Из-под когтистых лап разлетелись гравий и пыль, когда оно приземлилось и развернулось для второго, лучше нацеленного прыжка.
   Сначала по окрасу и телосложению Банкан принял его за льва. Но грива отсутствовала, череп был длиннее и гораздо более плоский, иначе расположены уши, и передние лапы мускулистее. Что удивительнее всего, он ходил на четырех конечностях, а не на двух, не носил никакой одежды, украшений или иных даров цивилизации. Безусловно, это был отщепенец, реликт, хоть и способный говорить и рационально мыслить.
   Было нелегко сообразить, что все это означает, поскольку Банкана загипнотизировала пара огромных, выгнутых вниз и назад клыков, торчавших из верхней челюсти Хранителя. Каждый был длиной с половину меча выдры и остротой, похоже, не уступал ему. Когда Хранитель зевнул, его челюсти раскрылись почти на сто восемьдесят градусов. Из всех встреченных путниками на долгом пути только сумчатый волк Бедарра, пожалуй, сумел бы повторить этот трюк, но его довольно внушительным зубам не тягаться было с серпами Хранителя.
   Дивное создание глянуло на пришельцев.
   – Пенять вы вправе только на себя. Кто умрет первым?
   – Вообще-то никто из нас особенно не спешит, – пропищал Граджелут, укрывшийся за Снугенхаттом.
   Носорог встряхнулся, громыхнул доспехами и опустил голову. Но Банкан знал: если страшилище сумеет всадить клыки между железными пластинами, они разрубят Снугу спинной мозг. Или рассекут сонную артерию.
   А уж самому Банкану, или Граджелуту, или выдрам эти мощные челюсти способны отхватить голову в один миг. Одному лишь Визу нечего опасаться.
   Пальцы сжали дуару, и Банкан увидел, что Ниина со Сквиллом готовы петь. Успеют ли? Первая атака монстра заняла считанные секунды, и вдобавок двигался он куда проворнее бульбыка. Банкану удалось увернуться, но были сомнения, что он сможет повторить этот трюк.
   – Как вас зовут? – Он решил сыграть на голой браваде, чтобы выдры успели поработать над текстом. – Из какого вы племени? Мы недавно поговорили с местным жителем, он называет эти края страной Недавно Забытых.
   – Вот хорошо, что ты напомнил. – Хранитель рыл когтями гравий, мотал головой. – Я уже почти год не был с самкой, что вовсе не прибавило мне миролюбия.
   – Кто-кто, а я способен тебя понять, – пробормотал Снугенхатт и еще ниже опустил морду.
   – Перед вами Хранитель из племени саблезубых, если вы сами не в состоянии понять этот простенький факт. И он вас предостерегал. – Хранитель воздел лапу, доказав тем самым, что способен на картинные жесты, и указал в глубь пещеры. – Там лежат кости пришедших до вас и осмелившихся потревожить мой покой. Они обглоданы дочиста. Приятно иногда побаловаться свежим мясцом.
   – Но вы, конечно же, всерьез не предполагаете нас съесть, – запротестовал Граджелут. – Это было бы в высшей степени некультурно.
   – А я и не претендую на культурность. – В отблеске солнца блестели жуткие клыки. – Я что, похож на вегетарианца? Ем всех, кто попадается, независимо от того, способны они вразумительно болтать языком или нет.
   Не провожу черту между идиотами и гениями. На вкус все одинаковы.
   Внезапно Хранитель сморщился, зажмурился. Запрокинул голову и испустил протяжный вой. Затем опустился на задние лапы и, ни на кого больше не реагируя, жалобно заскулил.
   Банкан сначала принял это за ритуальное заклинание перед битвой. Он сам, а миг спустя и выдры воспользовались заминкой, чтобы отступить под прикрытие Снугенхатта. По крайней мере, теперь саблезубый не сумеет расправиться с ними поодиночке. Но тут произошло нечто совершенно неожиданное.
   Граджелут поднял лапы над головой и засеменил вперед.
   Ниина не поверила собственным глазам.
   – Купчина, ты че, спятил? – завопила она. – Назад, пока он тебя не сожрал!
   – Брось, сеструха, пускай старый пень жертвует собой, ежели он такой отчаянный. – Сквилл презрительно засопел. – Можа, подавится саблезубый педрила, или кишки ему скрутит.
   Ленивец оглянулся.
   – Я не собираюсь приносить себя в жертву, и я боюсь до смерти. Но если бы вы постранствовали и повидали с мое, научились бы наблюдательности. Разглядывая нашего собеседника, я кое-что заметил.
   – Ага, – согласилась Ниина. – Че он не прочь тебя продегустировать.
   – Кое-что помимо этого. – Ленивец наступал. Саблезубый умолк и опустил голову.
   – Доброволец на первое блюдо, – пробормотал он. – Гм, не часто такое увидишь.
   Граджелут остановился в двух шагах от него.
   – О предок всех клыкастых, прошу прощения, но позвольте мне кое в чем убедиться, прежде чем я отправлюсь к вам в желудок? Пусть это будет, так сказать, последнее желание приговоренного. Вы не возражаете?
   У саблезубого вытянулась физиономия.
   – В чем ты собираешься убеждаться? – раздраженно спросил он. – Я ведь уже сказал, что пялиться на Великого Правдивца не позволю. Я его охраняю, у меня инструкции!
   – Ну что вы, в данном случае речь идет о более личном. Минуту назад, когда вы, запрокинув голову, пели, я кое-что заметил.
   Огромный хищник настороженно смотрел на ленивца. Одним взмахом гигантской лапы он бы запросто мог разорвать купцу горло. Но, возможно, по этой причине он и не спешил.
   – Что же ты хочешь увидеть?
   Граджелут покачал над головой лапами.
   – Я безоружен.
   Хранитель задумчиво осмотрел задранные конечности ленивца и удовлетворенно кивнул.
   – Мелочь, но приятно. Твоя услужливость достойна похвалы.
   – Я в том смысле, что пришел сюда с мирными целями, – спокойно уточнил мужественный купец. – Мои спутники явились в эти края по моей настоятельной просьбе.
   – Прими искреннюю благодарность за поставку снеди в столь широком ассортименте.
   Саблезубый не спеша поднял лапу и полюбовался когтями.
   – Проделав столь долгий путь в поисках мечты, я не могу повернуть и сбежать, я не могу возвратиться без ответа. Надеюсь, вы это понимаете?
   – Я понимаю, что ты можешь вызвать раздражение пищевода. Не желаешь ли сначала побриться?
   В недрах глазниц горели зеленые очи.
   – Я прошу о сущем пустяке. – Ленивец устало опустил лапы. – Позвольте заглянуть вам в пасть.
   У Хранителя глаза на лоб полезли.
   – Это и есть твоя просьба? Но ведь ты и так заглянешь туда. И очень скоро.
   – Вы не поняли. Меня интригует одна маленькая деталь.
   Граджелут подступил ближе, и Банкан упал духом. Как бы ни подействовала подготовленная трио чаропеснь, она уже не спасет купца.
   – Так, говоришь, последнее желание приговоренного? Что ж, оно достаточно оригинальное… Ладно, будь по-твоему. Я предупрежу перед тем, как кусать.
   Саблезубый распахнул невероятную пасть.
   – Благодарю.
   Граджелут наклонил голову, повертел ею в пасти Хранителя. Банкан и выдры затаили дыхание.
   – Ага. Так я и думал. – На его морде появилась сочувственная мина.
   – Должно быть, иногда ужасно больно. Стоит ли удивляться вашей раздражительности?
   Он отстранился.
   Но саблезубый, вместо того чтобы качнуться вперед и сомкнуть смертоносные челюсти, неуверенно посмотрел на коренастого ленивца.
   – Ты это о чем?
   – Я все видел. Верхний левый клык. И десна воспалена. Скажите, давно вас беспокоит этот зуб?
   – Да с чего ты взял, что он меня беспокоит?
   Хранитель испустил грозный рык. Граджелут перешел на скороговорку:
   – Как я уже сказал, в странствиях часто набираешься самых разнообразных познаний. Так беспокоит вас зуб или нет? Причиняет ли острую, пульсирующую боль?
   – Не говори о боли! Ты… – Хранитель вдруг поморщился. – Да, болит. Ужасно! Как будто огонь в голове разбегается.
   – И давно?
   – С тех пор как я съел парочку экзотических танцоров, заблудившихся в этих горах. Человека и кота. – Он опустил голову. – А ведь на вкус они были вполне безобидны.
   – Так-так. – Граджелут понимающе кивнул. – Вредно злоупотреблять сластями.
   – Боль приходит и уходит, но обязательно возвращается, и с каждым разом все острей.
   – Так я и думал.
   Сквиллу издали не все было слышно, и он громко спросил:
   – Эй, серопузый, че там за проблема?
   – У него дупло, – объяснил Граджелут. – Дырка в переднем зубе.
   – Неудивительно, че у чувака поганое настроение, – заявила Ниина. – При таком едальнике и зубная боль соответствующая.
   – Даже вообразить не берусь, – откликнулся ее брат.
   – А мне этого просто не перенести, – добавил Виз.
   Банкан направился к Граджелуту, пропустив мимо ушей предостерегающий окрик выдр.
   – Я слышал, у вас неприятности? Сочувствую. Что вы скажете, если мы предложим их устранить?
   Хранитель зарычал:
   – Ты не можешь их устранить. Никто не может устранить мою зубную боль.
   Граджелут осторожно шагнул назад, но огромная лапа закогтила его левую ногу. Приблизилась грозная башка, зеленые сверкающие глаза посмотрели торговцу в зрачки.
   – Никто.
   – Мне бы не хотелось еще больше сердить вас, но все же я замечу, что мои друзья, вероятно, способны кое-что сделать. Хоть они и молоды, им подвластно необыкновенное волшебство. Они чаропевцы.
   И тут саблезубый заколебался.
   – Чаропевцы?
   Удерживающая купца лапа не шевелилась, но голова Хранителя приподнялась и повернулась. Теперь жгучие глаза смотрели на Банкана.
   – Эта мохнатая закуска говорит правду?
   – Да. А как, вы думаете, смогли бы мы забраться в такую даль без помощи великой магии?
   – Ну, не знаю. Иногда бывает достаточно и великой глупости.
   Хранитель отпустил уже занемевшую ногу Граджелута. Купцу ничего так не хотелось, как удариться в бегство, но он понимал, что это не выход.
   – По крайней мере, дайте шанс. Если они потерпят неудачу, вы легко переловите нас по одному.
   – Чаропение… Ну, не знаю, – раздумывал саблезубый. – А вдруг будет только хуже?
   Банкан сделал еще шаг.
   – А разве это возможно?
   Граджелут снова наклонился, заглянул в разинутую пасть Хранителя.
   – Очевидно, поражены корни. Необходимо срочное лечение, иначе потеряете клык. Сомневаюсь, что вы способны отрастить новый.
   – Потешно ты будешь смотреться, шеф, только с одной колючкой, – заметил Сквилл.
   Хранитель метнул убийственный взгляд в дерзкого выдра, но тут же поморщился – в верхней челюсти стрельнула боль. А когда заговорил, в голосе изрядно поубавилось высокомерия:
   – Так вы и правда способны мне помочь?
   – Обещать ничего не будем, – осторожно проговорил Банкан. – Волшебство иногда вообще не действует, а иногда действует совершенно непредвиденно. Кроме того, наш репертуар большей частью предназначен для обороны. Пока мы еще ничего такого… созидательного не предпринимали. Лишь пытались делать то, что считали нужным, никому и ничему не причиняя вреда.
   – Ага, – с жаром подтвердил Сквилл. – Такие вот клепаные моралисты!
   Хранитель понимающе кивнул.
   – Я позволю одну попытку. Но предупреждаю: без фокусов! Бегаю я ничуть не медленнее, чем соображаю, и без колебаний разорву в клочья любого, кого заподозрю в злом умысле. Но если вы чуточку убавите боль, если поможете, я… я буду благодарен.
   Граджелут, стараясь сдержать волнение, деликатно спросил:
   – А если мы раз и навсегда снимем эту проблему, вы позволите увидеть Великого Правдивца?
   Саблезубый стрельнул глазами в купца.
   – Да, черт бы вас побрал! Если полностью вылечите меня, я вообще отдам проклятую штуковину!
   И тут купеческая морда расплылась в абсолютно не свойственной Граджелуту широкой улыбке.
   – Отлично, – пробормотал Банкан. – Приступим.
   Пока он шептался с выдрами, остальные, в том числе страждущий Хранитель, нетерпеливо ждали. Саблезубый, разрываемый естественным желанием терзать, которое совпадало с его служебным долгом, и мечтой избавиться наконец от мучительной зубной боли, сидел тихо, как домашний зверек.
   Вскоре человек вновь подошел к нему.
   – Мы готовы.
   Хранитель не откликнулся, и юноша кивнул друзьям.
   Этот ритм был мягче прежних, не дразнил и не оскорблял, а успокаивал, умиротворял. Рэп – штука пластичная. Просто скитальцам еще не выпадало случая чаропеть спокойно.

 
Ты скажи, доколь
Зверствовать хочешь, боль?
Не режь поперек и вдоль!
Не сыпь на рану соль!
Пусть наша гастроль
Снимет зубную боль!
 

   Под музыку и пение образовалось серебристое облачко – самое маленькое на творческом пути магического трио, – отделилось от грифа дуары и поплыло Хранителю в пасть. Ласково покружилось вокруг больного зуба, принимая разные формы и очертания, и наконец обернулось прозрачной трубкой с иглой на конце. Игла вонзилась в десну, из трубки под нажимом белого поршня вылилась бесцветная жидкость.
   Словно мокрая тряпка стерла с морды Хранителя мученическую гримасу.
   И хотя лишь самые края его губ загнулись кверху, не могло быть сомнений, что это улыбка. В последний раз он улыбался, будучи еще детенышем.
   Погасло серебристое сияние, и тяжелая лапа – та самая, которая удерживала Граджелута, – осторожно пощупала губу возле левого клыка.
   Купец рискнул еще раз осмотреть больное место.
   – Кажется, ваше дупло исчезло.
   – Исчезло!
   Хранитель испустил восторженный рев, прыгнул вверх, сделал сальто и легко приземлился на все четыре. По-прежнему ярко горели глаза, но теперь – совсем по другой причине.
   Ниина задумчиво смотрела на саблезубого.
   – Знаешь, шеф, тебе все-таки не мешало б освоить ходьбу на задних лапах.
   Хранитель кивнул.
   – Я в курсе нынешней моды, но ведь я – из Забытых, во всяком случае, скоро стану одним из них. Можете считать меня ретроградом, но я не вижу смысла менять привычки. – Он потер челюсть. – Давно не чувствовал себя так хорошо.
   – Оставь его, – посоветовал Снугенхатт Ниине. – Кое-кто из нас не рожден ходить вертикально, и тут ничего не поделаешь.
   – Я держу слово. – Саблезубый указал в черную глубину. – Он там. Не наступите в темноте.
   Банкан повернулся к пещере. Столько трудностей позади! Даже не верится, что они наконец добрались до цели. А самое главное (если Хранитель не лжет) – оказывается, их цель действительно существует.
   Великий Правдивец реален. Осталось только увидеть его.
   – Вы меня так выручили, – молвил саблезубый. – Погодите, я его вынесу.
   Он скрылся в пещере.
   Банкан ждал. Все ждали. Даже ленивец хоть и с трудом, но удерживался от искушения броситься в логово саблезубого.
   – Вряд ли он очень большой, – решила Ниина. – Если котяра берется его вытащить без посторонней помощи…
   – Можа, это розовый алмаз величиной с его башку? – с надеждой вопросил Сквилл.
   – Или волшебная палочка. – Сейчас, когда они добрались наконец до таинственного источника легенд, Банкан вспомнил, что Клотагорб отзывался о Великом Правдивце со странной смесью презрения и страха. – Учтите, как бы невинно, как бы безвредно он ни выглядел, надо быть осторожными.
   – Кореш, ты зря мандражируешь. – Сквилл извернулся штопором, чтобы вычесать зубами мусор из хвоста. Попробуй человек повторить этот фокус, сломал бы позвоночник. – Чем бы ни был этот клепаный Правдивец, он не обидел нашего котеночка. Но и зуб ему не вылечил, хоть чувак с малолетства его охраняет. Спрашивается, на че он ваще годится?
   – А может быть. Великий Правдивец обладает способностями иного свойства?
   Граджелут не сводил глаз с входа в пещеру.
   Но что бы ни ожидали увидеть путники, все до одного были поражены, когда наконец появился саблезубый. Свою ношу он держал клыками – уважительно, но крепко.
   – Ни фига себе!
   Ниина как стояла, так и села. Снугенхатт лишь растерянно улыбнулся и покачал огромной головой, а Виз испустил насмешливую трель.
   – Что это?
   Банкан склонился, чтобы получше разглядеть вещь, осторожно положенную Хранителем на гладкий валун.
   – Великий Правдивец, – ответил саблезубый. – Ведь это его вы искали, не так ли? Ради него забрались на край света?
   – Эт точно. – Сквилл, хмурясь, глядел на обсуждаемый предмет. – Но че это за хреновина? Че она делает?
   – Делает? – Хранитель откровенно забавлялся. – Вообще-то она ничего не делает. Она просто существует. Да, существует. Великий Правдивец – это всего-навсего истина. Да, истина в чистом виде. Как и следует из названия. Так сказали древние, велевшие моему племени охранять его.
   Граджелут осел на землю и простонал:
   – О, горе мне! Пройти такой путь, избежать таких бед и опасностей!
   Ради чего?
   Помолодевший Хранитель зарычал:
   – Не надо его недооценивать. Правда – самый ценный товар на свете… и самый опасный.
   Сквилл легонечко пнул Правдивца. Тот не отреагировал.
   – А мне он опасным не кажется.
   Хранитель ухмыльнулся.
   – Истина пинков не боится.
   Граджелут прижал ко лбу ладонь.
   – Но мне-то какой прок от истины? Я – коммерсант, купец. Истину не продашь, не обменяешь.
   Ниина язвительно тявкнула.
   – Ну, почему ж? Я-то думала, эта фигня завсегда в дефиците.
   Ленивец укоризненно посмотрел на нее.
   – Правда неосязаема. Я не умею торговать неосязаемым.
   Ниина опустилась на колени рядом с Великим Правдивцем.
   – Он кажется чуток… неисправным.
   – Уверяю, он целехонек. – Ярко-зеленые глаза изучали Граджелута. – Я вам так благодарен! Если бы я вас съел, сколько бы еще пришлось страдать. Стало быть, вы торгуете только ощутимыми товарами? Знавал я купцов на своем веку, кое-кого даже попробовал. У меня есть подставка для Великого Правдивца. Быть может, она вас заинтересует больше, чем он сам.
   Ленивец заморгал.
   – Не понимаю.
   – Так идемте, я покажу.
   Саблезубый направился в пещере. Граджелут был так подавлен, что последовал за ним без расспросов.
   Шло время. Банкан и выдры рассматривали Великого Правдивца. Увы, это занятие не уменьшало недоумения.
   Потом из пещеры донесся зов:
   – Эй, Снугенхатт! Вы не могли бы нам помочь?
   Носорог пожал плечами и заковылял в пещеру. Вскоре потребовалось содействие остальных.
   Древний пьедестал, испещренный загадочной резьбой, был высотой с Ниину. Он имел форму усеченной пирамиды, на верхней грани которого раньше покоился Правдивец. Подставка оказалась такой тяжелой, что лишь объединенными усилиями удалось взгромоздить ее Снугенхатту на спину.
   Ее привязали кожаными ремнями, и все же Сквилл опасался, что по дороге она свалится.
   – Нет оснований для беспокойства. – У Граджелута сияли глаза. – Я буду ехать рядом и следить за ее сохранностью.
   «Да если и свалится, – подумал Банкан, – то не разобьется».
   Пьедестал был отлит из золота, чище которого Граджелут отродясь не видел, о чем, замирая от восторга, и сообщил спутникам. Этот мир не знал металла такого качества. Но, несомненно, это было золото.
   – Мы не совершили великих открытий, – заключил ленивец, – и все же это самая прибыльная поездка в моей жизни. Да, самая прибыльная.
   – Э, погодь-ка! – насторожился Сквил. – А с чего ты взял, что хреновина вся твоя? Похоже, его вопрос обидел купца.
   – Но вы же отправлялись на поиски приключений. И вы, безусловно, получили их в полной мере. Кроме того, вам достался Правдивец.
   Волшебник, о котором вы так часто вспоминали, несомненно, сочтет его весьма интересным. Каждый из нас получил то, к чему стремился. Даже не надейтесь отнять у меня мечту, сколь бы приземленными ни казались вам мои побуждения.
   – Да успокойтесь вы, – сказал Банкан. – Не нужно нам ваше золото.
   Выдры выпучили глаза и хором воскликнули:
   – Не нужно?!
   – Граджелут прав. В этом походе мы получили больше, чем можно купить за деньги.
   Сквилла такой ответ не удовлетворил.
   – Но, можа, немного золотишка…
   Банкан повернулся к Правдивцу.
   – И все же я не понимаю, каким образом эта вещь воплощает или олицетворяет правду.
   Рассерженный Сквилл снова пнул ее.
   – Ни хрена она не воплощает, кроме кучки бесполезного хлама. Ежели б ты, Банкан, меня спросил, я б ответил: предпочитаю золотишко…
   Банкан сел рядом с большим металлическим ящиком и провел по нему пальцами. У Правдивца были стеклянные окошечки, в них – цифры и подвижные стрелки. Еще были шарики на стерженьках и колесики. В самом большом оконце виднелся рулон поделенной на бесчисленные квадратики бумаги, на середине рулона застыл металлический наконечник. Из задней стенки ящика торчал черный хвост, увенчанный шишкой с двумя параллельными штырьками. Поверхность Правдивца хранила следы многочисленных ударов, но углы и швы были невредимы.
   Чем дольше разглядывал его Банкан, тем больше его обуревали сомнения. Лишь в одном он был уверен: Великий Правдивец – устройство самое что ни на есть волшебное.
   – Поосторожнее, – предостерег Хранитель, когда юноша принялся ощупывать шарики и колесики. – Он заколдован.
   – Ерунда, – буркнул Сквилл, которого длинный торс и короткие лапы вынудили сложиться пополам, чтобы сердито засунуть кисти в карманы. Он посмотрел Банкану через плечо и закричал на обшарпанный, изгвазданный ящик:
   – Ну, ты, давай, покажь нам че-нибудь! – Выдр обошел юношу и, не слушая его протесты, схватил и сильно потряс Правдивца. Раздался шум, словно в ящике перекатывалось множество отвалившихся мелких деталей.
   Выдр скривился и бесцеремонно уронил устройство. – Тоже мне, кладезь абсолютной власти! Видали мы таких!
   – Кажись, его перехвалили. – В голосе Ниины звучала легкая досада.
   – Со слухами это бывает.
   – А может, надо просто его включить? – предположил Банкан.
   – Чаропесенкой? – Ниина неуверенно рассматривала ящик.
   Банкан пожал плечами.
   – Но с чего начать? Мы не представляем себе, на что он способен, и вообще способен ли на что-нибудь. О чем же петь?
   – Петь? Ради этого утиля? – Сквилл брезгливо разглядывал молчаливого Правдивца. – Коли так рассуждать, давайте петь и деревьям, и небу. Вам правда нужна? Правда в том, что весь этот клепаный путь мы проделали за просто так. Ежели фиговина и умела че-нибудь, то это было раньше.
   – Где же твоя самоотверженность, где чувство долга перед обществом? – поддел его Банкан.
   Сквилл посмотрел на друга, скривился.
   – Кореш, я – выдр. У нашего брата нет чувства долга перед обществом, нет клепаной самоотверженности, мы любим веселиться. И проще всего делать это с помощью золотишка. А не с помощью всякого барахла.
   – Да ладно тебе, Сквилл. Скажи, положа лапу на сердце, что тебе дороже: правда или горстка золота?
   И тут выдр скорчил совершенно отвратительную рожу.
   – Чувак, ты не обидишься, ежели я на тебя блевану?
   Разочарованный Банкан снова повернулся к предмету обсуждения.
   – Надеюсь, Клотагорбу и Джон-Тому он пригодится.
   Юноша нагнулся и осторожно взялся за Великого Правдивца. Тот был тяжелым, но подъемным.
   – Чувак, ты ведь не намекаешь, че отведешь для него местечко у Снуга на спине?
   Сквилл пребывал на грани истерики.
   – Одно седло – мое, потеснюсь.
   С помощью оставшихся ремней Банкан навьючил Правдивца на Снугенхатта.
   Когда они расставались с саблезубым, тот ревел от восторга, кувыркался, перекусывал деревья, камни и вообще все, что попадало на исцеленный клык.

Глава 26

   Сил и времени на возвращение ушло гораздо меньше – ведь они знали, где лучше ехать окольным путем, а где можно спокойно задержаться на отдых. На этот раз их не подстерегали ни ветры-коллекционеры, ни одушевленные равнины, ни длинноухие изуверы. К берегу Сприлашуна путники вышли ниже Камриоки, где, несомненно, вынашивал планы отмщения барон Красвин. Даже депрессивной атмосфере Нижесредних болот их великолепное настроение оказалось не по зубам, ведь оттуда было рукой подать до родных краев.
   Когда же миновала вечность (но только для соскучившихся по дому путешественников), они снова очутились под веселой и дружелюбной сенью Колоколесья. Тимов Хохот обеспечил их уютом на день и ночь, а утром они выехали в направлении Линчбени. Там они простились с Граджелутом и оставили его в кузнице – любоваться, как вожделенное золото переплавляют в компактные слитки.
   Талея, встречая блудного сына, перемежала объятия и поцелуи такими яростными ударами, что было непонятно, любит она Банкана или желает ему смерти. Аналогичная встреча ждала и Сквилла с Нииной – с той лишь разницей, что выдры в выражении своих чувств вдвое энергичнее и проворнее людей.
   Когда же любящие детки оправились от ласк и побоев, настал черед официального визита в дерево Клотагорба. Но чары для расширения жилища за счет других измерений не были рассчитаны на великанов типа Снугенхатта, и носорогу пришлось остаться снаружи. Впрочем, он не был в претензии и охотно воспользовался случаем пощипать молодой травки.