Герберт Фрэнк. Эффект Лазаря

   – Он показал мне запуск ракеты.
   Бретт прикрыл глаза. Скади прижалась к нему, опустив голову ему на плечо. Он знал, что это видение было у них общим: тысячи людей, ныне живых лишь в памяти келпа. Там была и последняя агония обитателей Гуэмеса, и все, о чем погибшие когда-либо думали или мечтали. Он услышал мысленное восклицание Скади: теперь я знаю, каково быть мутью!
   Скади слегка высвободилась из объятий Бретта и посмотрела на Твиспа.
   – Келп сказал, что он мой друг, потому что я – одна из его учителей.
   – А тебе он что сказал, Твисп? – спросил Бретт, широко открыв глаза и пристально глядя на длиннорукого рыбака.
   – Он просто рассказал мне обо мне самом, – резко ответил Твисп, сделав быстрый глубокий вдох.
   – Келп сказал ему, что он – человек, у которого своя голова на плечах есть и который предпочитает держать свои мысли при себе, – сказал Накано. – А мне он сказал, что в этом мы с ним похожи. Разве не так, Твисп?
   – Более или менее, – смущенно признался Твисп.
   – Он сказал, что люди нашего покроя опасны для лидеров, которые требуют слепого послушания, – добавил Накано. – У келпа это вызывает уважение.
   – Ну, вот видите! – улыбнулся им Тедж, подымая лазер из кучи оружия, отнятого у пассажиров аэростата. Он взвесил лазер на ладони, пристально глядя на него.
   Паниль отвернулся от люка и воззрился на Теджа.
   – И ты все это принял? – спросил он ровным голосом, взглянув на Накано. – Остались только мы с Карин! – Он выпятил подбородок в сторону люка. – А все прочие где?
   Воцарилось молчание.
   Паниль отвернулся к виднеющемуся в сумерках периметру келпа. Он помнил, как он рвался через заросли келпа к Карин, когда громадный побег отпустил ее. Она схватилась за него изо всех сил и прижалась покрепче, а вокруг раздавались крики ужаса.
   В этот миг слияния с келпом он узнал о Карин: пленница Гэллоу, посланная Гэллоу, чтобы послужить наживкой на крючке, закинутом для похищения Дарка Паниля. А еще у нее серьезные проблемы с лояльностью. Ее семья власть имущих хотела связи с Гэллоу на случай его победы. Но у Карин Гэллоу вызывал только отвращение.
   Пальцы Карин больно вцепились в просоленные морской водой волосы Паниля, когда она рыдала, уткнувшись в его шею. А потом келп вернулся… и коснулся их еще раз. Они оба ощутили избирательную ярость келпа, ощутили, как извиваются листья и побеги там, в море… все глубже и глубже. А потом в проеме люка осталось только серое море, и ничто не свидетельствовало о том, что людей утащили с палубы… и утопили.
   Но это осталось в прошлом. Тедж откашлялся, и этот звук оторвал Паниля от его размышлений.
   – Это были люди Гэллоу, – сказал он. – Так и какая разница?
   – Накано тоже был человеком Гэллоу, – напомнил Твисп.
   – Это нелегкий выбор, – заметил Накано. – Гэллоу однажды спас мне жизнь. Но ведь и ты, Твисп, тоже.
   – Значит, ты следуешь за тем, кто спас тебе жизнь самым последним? – презрительно спросил Твисп.
   – Я следую за келпом, – странным приподнятым тоном ответил Накано. – В нем мое бессмертие.
   У Бретта пересохло в горле. Он слышал такой тон из уст фанатиков Гуэмеса, самых-самых закоренелых БогоТворителей.
   Твисп, явно испытывавший те же чувства, только головой покачал. «Для Накано неважно, кого он убивает! Келп оправдывает все!»
   – Гэллоу хочет заполучить Ваату, – добавил Тедж. – Мы не должны этого допустить.
   Он передал лазер Накано, и тот засунул его в набедренную кобуру.
   При первом же движении Теджа Твисп положил руку на собственное оружие. Он не расслабился даже тогда, когда Накано продемонстрировал пустые руки и улыбнулся ему.
   – Нас семеро, – произнес Твисп. – И предполагается, что мы должны напасть на станцию с тремя сотнями вооруженных людей!
   Прежде чем посмотреть на Твиспа в ответ, Тедж закрыл люк.
   – Келп сказал мне, как убить Гэллоу, – заявил он. – Ты сомневаешься в келпе?
   – Ты чертовски прав, именно так!
   – Но мы все равно это сделаем, – ответил Тедж. Он оттолкнул Твиспа и направился к рубке. Бретт взял Скади за руку и последовал за ним. Он слышал, как Твисп идет за ними, бормоча на ходу: «Глупо, глупо, глупо…»
   Для Бретта голос Твиспа растворялся в настояниях келпа, в напеве, который напрямую затрагивал слуховой центр. Наверняка напев был именно тем, с которым келп обратился к Теджу.
   «Выгоните Гэллоу наружу. Аваата сделает остальное.»
   На этом напев обрывался, и возникал образ Уорда Киля, заключенного в плаз, взывающего к нему. Бретт был уверен, что Гэллоу держит Киля в плену на этой станции.
   Паниль подошел ко второму сидению возле пульта и проверил показания приборов. Судно двигалось на минимальной скорости в широком круге свободной воды, окруженной келпом.
   Бретт остановился возле пульта управления. Почувствовав, как вздрогнули пальцы Скади в его руке, он покрепче стиснул их. Скади прижалась к нему. Он посмотрел в правый иллюминатор. В его рамке виднелось серое море. Холодный бриз рассеивал дождь. Побеги келпа, приподнявшись плясали на волнах, выглаживая и утишая их. Пока Бретт так смотрел, темнота над морем сгущалась. По углам потолка в рубке зажглось автоматическое освещение. Векторные огоньки мигали на экране перед Панилем.
   Твисп, держа руку на рукояти лазере, остановился у входа в рубку, не отрывая взгляда от Накано.
   Заметив это, Накано улыбнулся. Он прошел мимо Бретта, подошел к той половине панели, возле которой стоял Паниль и включил наружное освещение. Сверкающий световой веер раскрылся над чистой водой и краем келпа. Внезапно в освещенной области возникло быстрое движение.
   – Рвачи! – воскликнул Паниль.
   – Вы только посмотрите на этого самца! – ахнул Накано.
   Бретт и Скади глазели на эту сцену, на покрывало келпа и на стаю рвачей.
   – Я таких больших никогда не видела, – промолвила Алэ.
   Стая следовала с неослабевающей быстротой за чудовищным самцом. Накано направлял на них свет. Они пересекли темный периметр келпа и углубились в заросли.
   Накано отвернулся от пульта управления и открыл люк, впустив внутрь порывистый ветер с дождем. Подняв лазер, он направил на стаю пылающую арку, подстрелив самца-вожака и двух рвачей рядом с ним. Их темно-зеленая кровь омыла листья келпа, запенилась на воде.
   Остальная стая набросилась на собственных мертвецов, подымая фонтан крови и ошметков плоти. Внезапно побег келпа толщиной с человеческое туловище взбил пену и отогнал рвачей от их добычи.
   Накано отшатнулся и закрыл люк.
   – Видели? – вопросил он.
   Никто не произнес ни слова. Все видели.
   – Мы погрузимся, – заявил Тедж. – И пройдем к причалу под водой. Накано будет держаться на виду. А остальные до последнего мгновения будут изображать из себя пленников.
   – Я не позволю использовать Скади, как наживку! – запротестовал Бретт, выпустив руку Скади.
   Тедж потянулся было за лазером, но Бретт перехватил его запястье. Молодые мышцы, окрепшие за месяцы вытягивания сетей, резко напряглись, вывернули Теджу запястье, и лазер упал на палубу. Бретт пинком переправил лазер Твиспу, который и поднял его.
   Тедж бросил взгляд на сеть с оружием, оставленную им возле входа.
   – Ничего у тебя с этим не выйдет, – съязвил Твисп, – так что расслабься. – Лазер он держал небрежно, дулом вниз, но в его манере читалась полная готовность.
   – Так что мы теперь будем делать? – спросила Алэ.
   – Мы можем отправиться на пусковую станцию и поднять там всех по тревоге, – предложил Паниль.
   – Этим ты начнешь гражданскую войну среди морян и втянешь в нее островитян, – возразил Тедж и потер запястье, вывернутое Бреттом.
   – Есть и еще кое-что, – вставила Скади, посмотрев сперва на Бретта, а потом на Твиспа. – Гэллоу держит здесь в плену судью Киля.
   – Во имя корабля, почем ты знаешь? – спросил Твисп.
   – Келп так говорит, – ответила Скади.
   – Он показал мне видение Киля в плену, – подтвердил Бретт.
   – Видение! – фыркнул Твисп.
   – Убить Гэллоу – вот единственное, что важно, – пробормотал Тедж.
   Твисп обернулся к Карин Алэ.
   – Мы вернулись к грузовому трюму только затем, чтобы спросить твоего совета, – сказал он. – Так что нам предложит госпожа посол?
   – Использовать келп, – ответила она. – Провести судно к станции под внешним краем келпа… и выждать. Пусть они увидят Скади и меня. Для Гэллоу это может оказаться искушением выйти наружу. И – да, там судья Киль. Я сама его видела.
   – А я за то, чтобы отправиться в Вашон, – высказался Бретт.
   – Позвольте напомнить всем вам, – заявила Алэ, – что гибербаки будут посажены именно здесь. Посадочная команда уже на станции.
   – И все они либо люди Гэллоу, либо его пленники, – фыркнул Твисп. – Как ни крути, а гибербаки он получит.
   Алэ взглянула на хронометр над пультом управления.
   – Если все пройдет нормально, гибербаки будут здесь через восемь часов с небольшим.
   – Нас семеро на борту, так что мы не сможем проторчать под водой восемь часов, – заметил Паниль.
   Тедж ко всеобщему испугу внезапно захихикал.
   – Пустые споры, – заявил он. – Пустые слова. Келп не позволит нам уйти, пока мы не исполним того, что он требует. Убить Гэллоу – или ничего.
   Накано первым прервал наступившее молчание.
   – Тогда нам лучше приниматься за дело, – сказал он. – Лично мне нравится план госпожи посла, но я считаю, что мы еще должны выслать вперед разведчиков.
   – И ты вызываешься добровольцем? – поинтересовался Твисп.
   – Если у тебя есть идея получше, выскажи ее, – предложил Накано. Он вернулся в дальний конец рубки и открыл подсобку, где лежали ласты, баллоны с воздухом, дыхалки и подводные костюмы.
   – Ты видел, как келп раздавил ту субмарину, – напомнил Твиспу Бретт. – И ты видел, что случилось с рвачами.
   – Тогда я и пойду, – решил Твисп. – Они меня не знают. И я так смогу передать наше послание, что всем будет все ясно.
   – Твисп, нет! – запротестовал Бретт.
   – Да! – Твисп уставился на остальных, переводя взгляд с одного лица на другое. – Не говоря уже про госпожу посла, которая не может пойти по очевидной причине – потому что, во имя корабля, ее-то и хотят захватить! – но за исключением ее, самый очевидный выбор – это я. И я возьму с собой Накано. – Твисп ухмыльнулся Накано совсем как рвач, на что тот ответил удивленным и польщенным взглядом.
   – Почему ты? – спросил Бретт. – Я бы мог…
   – Ты бы мог вляпаться по уши в рыбью срань без всякой причины. Ты никогда не торговался с людьми, которые хотят тебя облапошить, малыш. И тебе никогда не приходилось выторговывать лучшую цену за свою рыбу. А я знаю, как обращаться с такими людьми, когда заключаешь сделку.
   – Гэллоу не рыботорговец, – возразил Тедж.
   – Все равно это сделка – твоя жизнь в обмен на желаемое, – ответил Твисп. – Малыш останется здесь с Панилем. Они присмотрят за тобой, Тедж, чтобы ты не натворил чего-нибудь сдуру. Касательно меня… я отправляюсь сообщить Гэллоу, что он с этого будет иметь – ни шиша и еще столько же!

   Делай добро, и зло тебя не коснется.

Рафаил, апокрифы из христианской Книги мертвых

   Нырнув, Твисп неуклюже повернулся, раскинув длинные руки, его ласты бесполезно замолотили по воде. Он беспомощно смотрел, как увеличивается расстояние между ним и Накано. И зачем Накано так торопится?
   Как и большинство островитян, Твисп тренировался в использовании морянских дыхательных аппаратов. Одно время он даже подумывал, не стать ли ему одним из тех немногих островитян, что хирургическим путем приспособили себя к рыбе-дыхалке. Но дыхалка влетала в немалую сумму, а операция так и вовсе стоила безумно дорого. А его руки, великолепно пригодные для обращения с сетями, для плавания не годились.
   Твисп изо всех сил старался не терять Накано из виду. Он взрывал ластами дно, и они подымали в сине-черном каньоне, освещенном морянскими лампами, вмонтированными в камень, фонтанчики песка. Море над головой оставалось черной далью, укрывшейся в недолгой ночи.
   – Течение движется со скоростью от двух до четырех узлов, – сказал ему Паниль после того, как разместил грузовоз в каменистой бухточке позади периметра келпа. – Не знаю, откуда оно взялось, но оно поможет вам добраться до станции.
   – Келп создает это течение, – сказал Тедж.
   – Что бы его ни создавало, будьте осторожны, – напомнил Паниль. – Вы будете двигаться слишком быстро, чтобы у вас было лишнее время для совершения ошибок.
   – А как они к нам вернутся? – спросил Бретт, все еще протестуя против такого распределения обязанностей.
   – Угоним транспорт, – ухмыльнулся Накано.
   После того, как они закрыли за собой люк судна и собрались наполнять камеру перепада, Накано заговорил.
   – Держись ближе ко мне, Твисп. Мы доберемся до станции минут за десять. Последние несколько метров я буду тебя конвоировать. Чтобы все выглядело так, словно ты мой пленник.
   А теперь Накано вырвался далеко вперед в этой холодной зеленой воде. Пузырчатый след его выдоха подымался за ним, производя в искусственном освещении странные световые эффекты. Морянин явно чувствовал себя в привычной обстановке как рыба в воде – а вот Твисп как рыба, выброшенная на берег.
   «Я должен был это предвидеть!» подумал Твисп.
   Внезапно Накано проделал мощный разворот, схватился за один из осветительных стояков, вмурованных в стену каньона, и удерживался там против течения, поджидая Твиспа. Воздушные баллоны Накано поблескивали у него на спине желто-зеленым, его лицо в маске казалось рядом со скалой гротескной тенью.
   Твисп, несколько успокоенный действиями морянина, попытался сменить курс, но все равно разминулся бы с Накано, если бы тот не протянул руку и не ухватил Твиспа за один из воздушных шлангов возле левого плеча, они поплыли рядом, медленно двигаясь в течении, которое несло их к подводной скале, где и располагалась станция.
   Твисп увидел перед собой черную скальную стену. Часть ее выглядела природным творением моря, часть – делом рук человеческих: темные каменные громады громоздились друг на друге. В это сооружение был вделан широкий плазовый люк, отчетливо различимый при свете ламп. Накано одной рукой управился с запорной системой люка. Люк открылся перед ними. Они вплыли внутрь; Накано по-прежнему держал Твиспа за воздушный шланг.
   Овальное помещение освещалось яркими голубыми лампами, размещенными в стенах. Через плазмаглас второго люка был виден пустой коридор.
   Внешний люк автоматически закрылся за ними, и вода забурлила, уходя через отверстие в полу. Накано отпустил Твиспа, когда их головы показались из воды.
   – Если учесть, что ты муть, ты очень неглуп, – сказал Накано, сняв загубник. – Я мог перекрыть тебе воздух в любой момент. И быть бы тебе жратвой для рыб.
   Твисп тоже снял загубник, но не сказал ни слова. Важным было только одно – добраться до Гэллоу.
   – И не вздумай делать глупости, – предостерег Накано. – Я тебя могу одной рукой на кусочки порвать.
   Надеясь, что Накано играет роль из-за возможного подслушивания, Твисп окинул взглядом его тяжелое мускулистое тело. Угроза Накано может быть и настоящей, подумал Твисп – но тогда морянин может быть очень удивлен силой длинных рук рыбака… даже если эти руки и выглядят как уродливая мутация.
   Накано снял баллоны и снаряжения и положил по левую руку от себя. Твисп подождал, пока последняя струйка воды стечет в отверстие, затем тоже снял баллоны. Он держал их одной рукой на весу, небрежно покачивая и думая о том, насколько мощным оружием они могут оказаться в случае необходимости.
   Открылся внутренний люк, и Твисп ощутил дуновение горячего влажного воздуха. Накано подтолкнул Твиспа перед собой, и они оба вошли в прямоугольного помещение, откуда, казалось, не было другого видимого выхода.
   – Накано! – рявкнул внезапно из динамика над головой чей-то голос. – Отошли муть наверх. Иди на девятый уровень и поднимайся ко мне. Я хочу знать, почему ты не привел судно прямо сюда.
   – Гэллоу, – пояснил Накано, глядя на Твиспа. – Когда я уйду, ты поднимешься прямо наверх.
   У Твиспа внезапно засосало под ложечкой. Сколько здесь у Гэллоу человек? Неужели он так уверен в своей службе безопасности, что может позволить пленному островитянину разгуливать вокруг без охраны. Или все это – единый план, чтобы одурачить безмозглого островитянина?
   Накано взглянул на отверстие. Твисп уставился в конструкцию на потолке и обнаружил там блестящий овал глаза какого-то морянина.
   – Этот человек – мой пленник, – произнес Накано. – Я так понимаю, наверху есть какая-никакая охрана.
   – Муть все равно не сможет никуда удрать, только наверх, – выпалил голос Гэллоу. – Но лучше ему подождать у выхода из лифта. Мы не хотим ловить его потом по всей станции.
   Твисп почувствовал, что тяжелеет, а потом сообразил, что вся комната куда-то поднимается. Наконец она остановилась, и в ее задней стене открылся люк, за которым обнаружился коридор со множеством вооруженных морян.
   Гэллоу потянул из рук у Твиспа баллоны.
   – Заберу-ка я их, – сказал он. – Не хочу, чтобы ты воспользовался ими как оружием.
   Твисп выпустил из рук снаряжение.
   Гэллоу вышел, и люк за ним закрылся.
   И вновь комната начала подниматься. После того, что показалось Твиспу бесконечным ожиданием она остановилась. Люк открылся в ореоле слабого света. Не без колебаний Твисп вышел наружу, в сухой жаркий воздух. Он посмотрел вверх и по сторонам на высокие черные скалы и широкое небо – рассвет, еще и некоторые звезды видны. Пока он так смотрел, Большое солнце поднялось над скалами, осветив окаймленную ими каменную чашу с кубиками морянских строений и базой запуска аэростатов посредине.
   «Открытая суша!»
   Твисп услышал, что кто-то невдалеке пустил в ход пилу. Звук успокаивал, ведь его частенько можно было услышать на островах в торговых коридорах – плотникам приходилось распиливать металл и пластик, чтобы собрать необходимые неорганические приспособления.
   Камни врезались в босые ноги Твиспа, Большое солнце слепило глаза.
   – Абимаэль, простофиля! Уйди же с солнцепека!
   Это был мужской голос, и раздавался он из строения прямо перед Твиспом. Он увидел, как кто-то движется тени здания. Визг пилы возобновился.
   Воздух, наполнявший его легкие, был жарким и сухим, не таким, как холодная, отдающая металлом влажность воздуха из баллонов, и не таким, как горячий влажный ветер, задувающий иногда над Вашоном. И почва под ногами не двигалась. Твисп ощущал это как нечто опасное, чужеродное. «Палуба должна подыматься и опускаться!»
   «Все края такие острые», подумал он.
   Твисп осторожно двинулся по направлению к тени здания. Визг пилы оборвался, и Твисп различил в тени силуэт – темнокожий человек, одетый в некое полотнище. Длинные черные волосы ниспадали с его головы, в бороде просвечивала седина. Это была одна из немногих виденных Твиспом бород, достигавших пояса. Твисп слышал, что некоторые моряне отращивали бороды, и гены бородатости нет-нет, да и появлялись среди островитян, но такое роскошество бороды представляло собой нечто новое.
   Движения увиденного Твиспом в тени человека выдавали его немалую физическую силу – особенно плеч и торса. Этот морянин мог бы хорошо тянуть сети, подумал Твисп. Однако в остальном сложение морянина свидетельствовало о преждевременной старости. По прикидкам Твиспа, ему было лет сорок-сорок пять… и он был очень смуглым для морянина. Складки его кожи отливали красноватым.
   – Абимаэль, да иди же, – сказал незнакомец. – Ты себе все ноги обожжешь. Иди, съешь пирожок, пока мама тебя не отыскала.
   «Почему он называет меня Абимаэль?» Твисп оглядел каменную чашу, окруженную высокими черными скалами. На некотором расстоянии работала группа морян, выжигающих землю огнеметами.
   Это зрелище под жаркими лучами быстро поднимающегося Большого солнца походило на сон. Твисп внезапно испугался, что у него глубинное опьянение. Паниль ведь его предупреждал: «Не заплывай глубоко и дыши медленно, полными легкими. Иначе ты можешь окосеть».
   «Окосеть». Твисп знал, что моряне называют так опьянение, вызванное закисью азота, что иногда случается с теми, кто использует сжатый воздух из баллонов на большой глубине. Всякие истории ходили – и о том, как ныряльщики срывали с себя баллоны и уплывали вглубь, и о том, как они предлагали воздух проплывающим мимо рыбкам или пускались в эйфорические пляски под водой.
   – Я слышал огнеметы, – сказал старый плотник.
   Это случайное подтверждение увиденного Твиспом рассеяло его страхи. «Нет… это всамделишная суша… под открытым небом. Я здесь, и я не окосел».
   – Они думают, что простерилизуют эту почву, и в ней никогда не заведутся нервоеды, – заметил плотник. – Но эти глупцы ошибаются! Яйца нервоедов в море повсюду. Пока люди будут здесь жить, им будут нужны огнеметы.
   Плотник пересек тень и подошел к лежащему на скамейке свертку. Он присел на скамейку и развернул сверток, в котором обнаружились завернутые в бумагу пирожки с блестящей коричневой корочкой. Твисп ощутил сладкую липкость их запаха. Плотник взял пирожок крепкими мозолистыми пальцами и протянул его Твиспу.
   И в этот миг Твисп увидел, что незнакомец слеп. Глаза его были мутно-серыми, не озаренными изнутри взглядом. Поколебавшись, Твисп взял пирожок и отведал. Коричневый плод в пирожке оказался сладким.
   И снова Твисп окинул взглядом чашу земли. Он видел картинки и голостерео в исторических хрониках, но ничто не подготовило его к такому зрелищу. Оно одновременно и притягивало Твиспа, и отталкивало. Эта земля не плыла по воле волн в ненадежном море. В этой жесткой суше под ногами ощущалась абсолютная надежность. Но была в ней и утрата свободы. Она выглядела такой скованной… ограниченной. Избыток подобного сужает кругозор.
   – Возьми еще пирожок, Абимаэль, и беги домой, – сказал плотник.
   Твисп сделал шаг в сторону, надеясь тихо ускользнуть, но зацепился за камешек и споткнулся, больно плюхнувшись на другой камень. Невольный вскрик боли исторгся из его уст.
   – Ну, нечего хныкать, Абимаэль! – произнес плотник.
   Твисп взгромоздился на ноги.
   – Я не Абимаэль, – сказал он.
   Плотник обратил на Твиспа свои незрячие глаза.
   – Теперь я это слышу, – помолчав, молвил он. – Надеюсь, тебе понравился пирожок. Ты нигде поблизости Абимаэля не видел?
   – Тут никого нет, кроме людей с огнеметами.
   – Проклятые глупцы! – Плотник разом проглотил пирожок и облизнул с пальцев остатки сахарной глазури. – Они уже высадили на сушу островитян?
   – Я… полагаю, я первый.
   – Меня зовут Ной, – сообщил плотник. – Можешь считать, что это шутка такая. Первым здесь был я. Ты сильно изуродован, островитянин?
   Твисп проглотил внезапную вспышку ярости, вызванную прямотой слепца.
   – У меня длинные руки, но они замечательно подходят для вытягивания сетей.
   – А полезные вариации тут не при чем, – сказал Ной. – Тебя как зовут?
   – Твисп… Квитс Твисп.
   – Твисп, – повторил Ной. – Мне нравится это имя. Хорошо звучит. Хочешь еще пирожок?
   – Нет, спасибо. Он был вкусный, просто я не ем сладостей помногу. А что ты тут делаешь?
   – Тружусь над одной деревяшкой, – ответил Ной. – Ты только подумай! Дерево на Пандоре! Я тут обрабатываю пару кусков, чтобы сделать мебель для нового здешнего директора. Ты его еще не встречал? Гэллоу прозывается.
   – Пока не имел этого… удовольствия, – ответил Твисп.
   – Еще встретишь. Он всех видит. Хотя, боюсь, не любит муть.
   – А как ты… я хотел сказать, твои глаза?..
   – Я таким не родился. Ослеп, потому что слишком долго смотрел на солнце. А ты о таком и не знал, верно? Если стоять на неподвижной земле, можно смотреть на солнце… но оно может ослепить тебя.
   – О, – Твисп не знал, что можно еще сказать на такое, хотя Ной вроде бы смирился с судьбой.
   – Абимаэль! – громко позвал Ной.
   Никакого ответа.
   – Он придет, – сказал Ной. – Я припас для него пирожок. Он это знает.
   Твисп кивнул, и тут же ощутил бессмысленность этого движения. Он посмотрел в окруженный скалами бассейн. Суша полыхала со всех сторон, полностью залитая светом Большого солнца. Здания были ярко-белыми с отдельными вкраплениями коричневого. Вода – или иллюзия воды – мерцала возле дальних скал. Огнеметы смолкли, и моряне вошли в дом посреди каменной чаши. Ной вернулся к своим деревяшкам. Не было слышно ни ветерка, ни крика морских птиц, ни шагов Абимаэля, который должен был прийти на зов своего отца. Ничего. Твисп никогда еще не слышал такого безмолвия… даже и под водой.
   – Меня зовут Ной, – сказал Ной. – Загляни-ка в архивы да почитай хроники. Я назвал своего первенца Абимаэль. Тебе не снятся странные сны, Твисп? Мне частенько снится большое судно, называемое ковчегом, и те времена, когда изначальную Землю покрыли воды потопа. Ковчег спас от потопа множество людей и животных… вроде этих гибербаков, слыхал?
   Твиспа очаровал голос старого плотника. Этот человек был прирожденным рассказчиком, и знал, как распоряжаться своим голосом, чтобы привлечь внимание слушателей.
   – А те, кто не попал на ковчег, померли все до единого, – продолжал Ной. – И когда море отступило, люди месяцами находили повсюду вонючие трупы. Ковчег был так построен, что ни люди, ни животные не могли на него забраться, если только их не пускали.
   Ной вытер пот со лба пурпурным платком.