Страница:
Сретенка, подобные песне Вероники Долиной, так и называющейся – «Сретенка».
Сухаревская площадь
Девичье поле
Слово полев московской топонимии не слишком большая редкость. Именно от него образованы названия двух старинных улиц Замоскворечья – Большойи Малой Полянки, а также Полянского переулка. Большая Полянка в старину была дорогой, которая шла к полям, раскинувшимся в районе современной Серпуховской площади. В другой части Москвы, неподалеку от станции метро «Белорусская», есть улицы Ямского Поля: 1, 3и 5-я.Их имена тоже сохраняют информацию о прежнем московском ландшафте. В этом же ряду названий, связанных с некогда существовавшими в Москве полями, стоят топонимы улица Воронцово Поле(бывшая улица Обуха между Покровским бульваром, Яузским бульваром и улицей Земляной Вал), 1, 2, 3, 4-й проезды Перова Поля(на востоке столицы) и некоторые другие. Не исчезла, слава Богу, в официальной топонимии Москвы и память о Девичьем поле: между Зубовской площадью и улицей Плющихой расположен проезд Девичьего Поля; он находится на территории муниципального округа «Хамовники».
В главе, посвященной улице Пречистенка, упоминался Новодевичий монастырь – в связи с историей чудотворной Смоленской иконы Божией Матери. Эта женская монашеская обитель была основана в конце первой четверти XVI века – после того, как великому князю Василию III удалось вернуть Смоленск в состав русских земель. Вот строки из его духовной грамоты, написанные перед походом на Казань и говорящие о княжеском обете возвести и обустроить Девичий монастырь: «Да коли есми з Божиею волею достал своей отчины города Смоленьска и земли Смоленьские и язъ тогда обещал поставити на Москве на посаде девичь монастырь, а в нем храмы во имя Пречистые, да Происхождения честного Креста и иные храмы; а которые храмы в том монастыре поставити, и язъ тому велел написать запись диаку своему Трифону Третьякову... И на что Божия воля надо мной състанеться, а тот монастырь при своем животе не успею състроити, и из сел своих из дворцовых в тот монастырь велел есми дати село или два в одном поле на тысячу четвертей, а в двух полех по томуж; а на строение тому монастырю наши казначеи выдадут три тысячи рублев денег».
Место это в те времена было известно под двумя названиями – Самсонов луги Девичье поле. Московские краеведы, например Ю. Н. Бураков, нередко вспоминают о легенде, согласно которой на этом печальной памяти лугу татарские баскаки отбирали из согнанных сюда московских девушек тех несчастных, которые в уплату дани должны были быть уведены рабынями в Орду (эту легенду можно найти в книге названного автора «Под сенью монастырей московских», упомянутой мною в списке рекомендуемой литературы). Значительные исторические события, происходившие на Руси, испытания, выпавшие на долю русского народа (ордынское иго, опричнина, Петровские реформы, наполеоновское нашествие и другие), нередко вызывали к жизни памятники особого, топонимического фольклора, то есть разнообразные предания, связывающие происхождение того или иного названия с Иваном Грозным, Екатериной II, Наполеоном, Петром I, ханом Мамаем. Могу вам признаться, что, несмотря на долголетние и интенсивные поиски в архивах, мне пока не удалось обнаружить ни одного документального свидетельства в пользу легенды о Девичьем поле, с которого ордынцы уводили в полон московских девушек.
Главный собор монастыря, Смоленский, с той самой чудотворной иконой в иконостасе – монументальное сооружение: высота его около 42,5 метра. Строительство собора длилось больше года и завершилось в 1525 году к намеченному сроку – к его престольному празднику, отмечаемому православными 28 июля (10 августа по новому стилю). Об этом была сделана даже запись в «Соловецком летописце»: «В лето 7034 поставил князь Василий Иванович Девич монастырь на Москве-реке под Саввою святом».
Новодевичий Богородице-Смоленский монастырь десятки раз становился местом исторических событий. Напомню лишь три даты: в 1598 году в Новодевичьем монастыре был призван на царство Борис Годунов, в 1689—1704 годах он стал местом заточения сестры Петра I царевны Софьи, а в 1812 году французам не удалось выполнить приказ Наполеона и взорвать монастырь – заряды были обезврежены монахинями.
Красивые и мощные каменные стены монастыря длиной 900 метров были возведены при Борисе Годунове. Название каждой из его башен связано с топографией Москвы, с храмами и зданиями внутри монастыря, а также с другими топонимическими основами: Лопухинская, Царицынская, Иосафовская, Швальная, Покровская, Предтеченская, Затрапезнаяи четыре угловые – Напрудная, Никольская, Чеботарская, Сетуньская.
Навечно в историю России вошли некрополь Новодевичьего монастыря и новое Новодевичье кладбище, созданное за его южной стеной с конца XIX века. Здесь покоятся сотни наших выдающихся сограждан. Назову лишь несколько десятков имен: представители русской словесности разных эпох – С. Т. Аксаков, А. Белый, В. Я. Брюсов, М. А. Булгаков, В. В. Вересаев, В. А. Гиляровский, Н. В. Гоголь, С. Я. Маршак, В. В. Маяковский, Н. П. Огарев, А. Т. Твардовский, А. Н. Толстой, А. П. Чехов, В. М. Шукшин; академики – А. Н. Бах, Н. Н. Бурденко, С. И. Вавилов, В. И. Вернадский, В. А. Об-ручев, А. Н. Туполев, А. Е. Ферсман, О. Ю. Шмидт; композиторы – С. С. Прокофьев, Н. Г. Рубинштейн, А. Н. Скрябин, С. И. Танеев, Д. Д. Шостакович; режиссеры, актеры, певцы – Е. Б. Вахтангов, В. И. Качалов, И. М. Москвин, А. В. Нежданова, В. И. Немирович-Данченко, Л. В. Собинов, К. С. Станиславский.
Девичье поле долго оставалось пригородом Москвы и своеобразным ландшафтным памятником. Вот как обрисовал эти места русский писатель XIX века И. И. Лажечников, снимавший квартиру неподалеку от монастырской обители: «Я живу совершенно как на даче. Передо мной Девичье поле, окаймленное хорошенькими домами, а за ними все Замоскворечье с Донским монастырем, Александровским дворцом, Нескучным садом, дачей графа Мамонова и Воробьевыми горами; кое-где выглядывают золотые главы Ивана Великого, Спасского монастыря, Симонова... С балкона моего не могу налюбоваться этими видами. Сейчас по случаю праздника Смоленской Божией Матери идет процессия в Девичий монастырь, народ усыпал поле, духовенство целой Москвы с хоругвями тянется нитью до монастыря, путь усыпан цветами. Картина прекрасная! В красные дни рои детей, как букеты цветов, разбросаны по зелени луга, кавалькады прекрасных амазонок скачут мимо моих окон».
В московской речи известно было выражение «гулянья под Девичьим». Означало оно «гулянья под Девичьим монастырем». Традиция таких народных гуляний была установлена в 60-х годах XVIII века. Тут было что посмотреть и выбрать: карусели и качели соседствовали с «гигантскими шагами», в балаганах московскую публику развлекали акробаты и силачи, клоуны и фокусники, играли оркестры, продавались сладости, пышки, напитки. Гулянья под Девичьим любила вся Москва. Они продолжались здесь до 1911 года, когда были перенесены к Пресненской заставе.
Многое ушло в прошлое безвозвратно. Порой ловлю себя на мысли, что иссушение богатого творческого сознания россиян сродни осушению московских рек и ручьев, питавших живой влагой землю столицы. Был «перехвачен городской дренажной и водосточной сетью в связи с осушением и застройкой территории» (цитирую один из официальных документов как пример канцелярского русского языка) и красивый ручей Вавилон, протекавший по Хамовникам. Это был левый приток Москвы-реки длиной более километра. Он пересекал, в частности, современную улицу Усачева. Почему Вавилон? Такое название носил не только ручей, вытекавший в старину из колодца Вавилон, но и пруд Вавилон, и даже монастырский сад Вавилон. Здесь совершенно очевидно влияние библейских текстов и ассоциаций, и в этом нет ничего неожиданного. Например, еще в 60 е годы, когда я вместе с другими школьниками работал археологом и реставратором Новоиерусалимского Воскресенского монастыря (построенного патриархом Никоном) близ города Истры в Подмосковье, мне самому доводилось слышать, как местные жители называют речку Малую Истру Иорданом. Однажды я увидел там на дверях средней школы довольно необычное объявление: «Сбор детей и родителей, отъезжающих в пионерлагерь, состоится в Гефсиманском саду».
Вот такими бывают причуды микротопонимики! Читателям книги, не слишком хорошо знающим Библию и всемирную историю, напомню: Вавилон – древний город в Месопотамии, к юго-западу от современного Багдада. В XIX—VI веках до н. э. он был столицей сильного рабовладельческого государства Вавилонии, расцвет которого пришелся на XVIII век до н. э. – на период царствования Хаммурапи. В русском языке давно закрепилось выражение «вавилонское столпотворение», связанное с рассказом из Ветхого Завета о попытке построить после Всемирного потопа город Вавилон и башню до самого неба. Господь был разгневан дерзостью людей и «смешал их языки» – с тех пор они перестали понимать друг друга. Древние евреи пребывали в вавилонском плену после того, как их насильно переселил в Вавилонию жестокий царь Навуходоносор, взявший Иерусалим, и лишь после завоевания Вавилонии персами вернулись в родную Палестину. Об этом плене напоминают строгие слова 136-го псалма Давида «На реках Вавилонских...». Думаю, современные иракцы и помыслить не могут, что в далекой Москве, в Хамовниках, вольно бежал когда-то веселый ручей с библейским названием Вавилон.
Измайлово
Как и территория, прилегающая к современному Зубовскому бульвару и Зубовской площади, о которых я уже рассказал, район Сретенки исторически связан со слободами стрельцов. Одна слобода располагалась именно там, где современный Костянский переулок (известный прежде всего тем, что в нем расположена редакция «Литературной газеты») выходит на Сретенский бульвар. Поэтому раньше переулок носил иное название – Стрелецкий. К сожалению, в 1922 году это наименование было заменено на Костинский (Костянский) – мотивом для выбора нового топонима послужило то, что здесь когда-то находилась свалка костей, которые вывозили с мясных боен, расположенных неподалеку – в Мясницкой слободе.
Картинка иль, может, отметинка?
Отметинка на судьбе...
Кретинка, да это же Сретенка
Висит у тебя на губе!
Дело не в водоворотах...
Я не то чтобы с нею выросла,
Но она меня родила.
Это палочка детского вируса
Оболочку мою взяла.
Дело не в водоворотах,
А опять во мне одной...
Уж не знаю я, что есть родина,
Но никто меня не украдет,
Ибо Сретенка – это родинка.
Это до смерти не пройдет.
Дело не в водоворотах,
А опять во мне одной.
Дело в Сретенских воротах,
Что захлопнулись за мной.
Сухаревская площадь
В районе современной Сухаревской площади и одноименной станции метро – там, где кончается улица Сретенка, – располагалась стрелецкая слобода. Ранее это были две площади – Большая и Малая Сухаревские, которым в период с 1936 по 1990 год суждено было носить названия Большая Колхозная и Малая Колхозная. Чтобы найти связь топонима
Сухаревская площадьс поселениями московских стрельцов, обратимся не только к истории московской топонимии и стрелецкого войска, но и к трагической истории уникального московского архитектурного памятника, бывшего вместе с Кремлем, храмами Василия Блаженного и Христа Спасителя своеобразным символом столицы, – знаменитой Сухаревой башни
.
Поначалу в конце Сретенки стояла деревянная башня, возведенная в 1591—1592 годах как часть укреплений Скородома. Эта московская крепость сгорела в 1611 году. Вместо нее в конце 30-х годов XVII века был насыпан высокий земляной вал. Через два десятка лет – в 1659 году – на валу была выстроена деревянная ограда с проездными башнями. В самом конце XVII века (в 1692—1695 годах) молодой царь Петр I заменил деревянную башню и ворота при выезде со Сретенки на Троицкую дорогу новым каменным зданием – двухэтажными палатами со сквозным проездом и трехъярусной башней над ними. С 1698 по 1701 год здание это достраивалось – был возведен третий этаж, а башня увеличилась на два яруса. Постройка стала самым крупным светским зданием в России – высота этого величественного и неповторимого по очертаниям памятника архитектуры, который отчасти напоминал здание ратуши в западноевропейских городах (не зря башня достраивалась именно после поездки Петра Алексеевича за границу), составляла 60 метров!
Жители Москвы стали называть здание Сухаревой башней, поскольку сторожевую службу в этом районе Москвы нес стрелецкий полк под командованием полковника Лаврентия Панкратьевича Сухарева. Этот стрелецкий командир навсегда вошел в российскую историю, ибо в тяжелом для Петра августе 1689 года, ставшем месяцем противостояния молодого царя и его сводной сестры – тогдашней правительницы Софьи, именно полк Сухарева (единственный из девяти стрелецких полков, расквартированных в Москве) остался верным царю Петру и пришел ему на защиту. Тогда все могло закончиться гибельно для Петра, вынужденного бежать ночью от восставших стрельцов в Троице-Сергиеву лавру.
Традиционно принято считать, что Сухарева башня была возведена Петром в благодарность за верную службу полковнику и его стрельцам. Однако справедливости ради следует сказать, что ныне это мнение разделяется не всеми москвоведами. Первые сомнения появились у П. В. Сытина, первоначально придерживавшегося традиционной версии. Однако затем он изменил свою точку зрения и уже в книге «История планировки и застройки Москвы» подчеркнул, что Сухарева башня не могла быть построена в честь или в память полковника Сухарева, поскольку это не следует из памятной надписи. П. В. Сытин упомянул и о том, что Сухарев был награжден Петром за Троицкий поход гораздо более скромно по сравнению с другими. В наше время известный исследователь истории Москвы и ее памятников С. К. Романюк в своей книге «Москва. Утраты», изданной в 1992 году, также обращает внимание читателей на то, что никаких документальных свидетельств в пользу версии о возведении царем Сухаревой башни в благодарность полковнику Сухареву на самом деле нет. Действительно, на двух памятных досках, помещенных еще в петровские времена на стенах Сухаревой башни, мы не находим прямого свидетельства этому: «Построены во второмъ Стрелецкомъ полку по Земляному городу Сретенскiя ворота, а над теми воротами палаты и шатры с часами, а подле воротъ по обе стороны малыя палаты, да казенный амбаръ, а позади воротъ къ новой Мещанской слободе часовня съ кельями къ Николаевскому монастырю, что на Перерве. А начато то строенiе строить въ лето 7200 (1692), а совершено 7203 (1695), а в то время будущаго у того полка стольника и полковника Лаврентiя Панкратьева Сухарева».
Но в любом случае здание Сухаревой башни стало одним из архитектурных символов Москвы. Ее название тесно связано с именами многих окрестных объектов (часть из которых не сохранилась): Большаяи Малая Сухаревские площади, Садово-Сухаревская улица, Большойи Малый Сухаревский переулки, знаменитый Сухаревский рынок.
Московский поэт Михаил Дмитриев посвятил башне такие строки, написанные 30 июля 1845 года:
Архитекторы, возражающие против сноса, – слепы и бесперспективны». В июне 1934 года замысел властей свершился – Сухарева башня перестала существовать. Вот что писал о тех днях В. А. Гиляровский в письме, адресованном дочери: «Ее ломают. Первым делом с нее сняли часы и воспользуются ими для какой-нибудь другой башни, а потом обломали крыльцо, свалили шпиль, разобрали по кирпичам верхние этажи и не сегодня завтра доломают ее стройную розовую фигуру. Все еще розовую, как она была! Вчера был солнечный вечер, яркий закат со стороны Триумфальных ворот золотил Садовую снизу и рассыпался в умирающих останках заревом». Это описание В. А. Гиляровский дополнил собственными стихотворными строками:
Поначалу в конце Сретенки стояла деревянная башня, возведенная в 1591—1592 годах как часть укреплений Скородома. Эта московская крепость сгорела в 1611 году. Вместо нее в конце 30-х годов XVII века был насыпан высокий земляной вал. Через два десятка лет – в 1659 году – на валу была выстроена деревянная ограда с проездными башнями. В самом конце XVII века (в 1692—1695 годах) молодой царь Петр I заменил деревянную башню и ворота при выезде со Сретенки на Троицкую дорогу новым каменным зданием – двухэтажными палатами со сквозным проездом и трехъярусной башней над ними. С 1698 по 1701 год здание это достраивалось – был возведен третий этаж, а башня увеличилась на два яруса. Постройка стала самым крупным светским зданием в России – высота этого величественного и неповторимого по очертаниям памятника архитектуры, который отчасти напоминал здание ратуши в западноевропейских городах (не зря башня достраивалась именно после поездки Петра Алексеевича за границу), составляла 60 метров!
Жители Москвы стали называть здание Сухаревой башней, поскольку сторожевую службу в этом районе Москвы нес стрелецкий полк под командованием полковника Лаврентия Панкратьевича Сухарева. Этот стрелецкий командир навсегда вошел в российскую историю, ибо в тяжелом для Петра августе 1689 года, ставшем месяцем противостояния молодого царя и его сводной сестры – тогдашней правительницы Софьи, именно полк Сухарева (единственный из девяти стрелецких полков, расквартированных в Москве) остался верным царю Петру и пришел ему на защиту. Тогда все могло закончиться гибельно для Петра, вынужденного бежать ночью от восставших стрельцов в Троице-Сергиеву лавру.
Традиционно принято считать, что Сухарева башня была возведена Петром в благодарность за верную службу полковнику и его стрельцам. Однако справедливости ради следует сказать, что ныне это мнение разделяется не всеми москвоведами. Первые сомнения появились у П. В. Сытина, первоначально придерживавшегося традиционной версии. Однако затем он изменил свою точку зрения и уже в книге «История планировки и застройки Москвы» подчеркнул, что Сухарева башня не могла быть построена в честь или в память полковника Сухарева, поскольку это не следует из памятной надписи. П. В. Сытин упомянул и о том, что Сухарев был награжден Петром за Троицкий поход гораздо более скромно по сравнению с другими. В наше время известный исследователь истории Москвы и ее памятников С. К. Романюк в своей книге «Москва. Утраты», изданной в 1992 году, также обращает внимание читателей на то, что никаких документальных свидетельств в пользу версии о возведении царем Сухаревой башни в благодарность полковнику Сухареву на самом деле нет. Действительно, на двух памятных досках, помещенных еще в петровские времена на стенах Сухаревой башни, мы не находим прямого свидетельства этому: «Построены во второмъ Стрелецкомъ полку по Земляному городу Сретенскiя ворота, а над теми воротами палаты и шатры с часами, а подле воротъ по обе стороны малыя палаты, да казенный амбаръ, а позади воротъ къ новой Мещанской слободе часовня съ кельями къ Николаевскому монастырю, что на Перерве. А начато то строенiе строить въ лето 7200 (1692), а совершено 7203 (1695), а в то время будущаго у того полка стольника и полковника Лаврентiя Панкратьева Сухарева».
Но в любом случае здание Сухаревой башни стало одним из архитектурных символов Москвы. Ее название тесно связано с именами многих окрестных объектов (часть из которых не сохранилась): Большаяи Малая Сухаревские площади, Садово-Сухаревская улица, Большойи Малый Сухаревский переулки, знаменитый Сухаревский рынок.
Московский поэт Михаил Дмитриев посвятил башне такие строки, написанные 30 июля 1845 года:
В Сухаревой башне в обширных палатах Петр устроил впервые в России математическую и навигацкую школы (где помимо заморских учителей преподавал и автор первого русского учебника арифметики Леонтий Магницкий), астрономическую обсерваторию и библиотеку. В советское время в 1926 году в Сухаревой башне был открыт знаменитый Московский коммунальный музей, директором которого стал выдающийся историк Москвы Петр Васильевич Сытин, инициатор этого нового этапа в биографии Сухаревой башни. Но и этому памятнику московской архитектуры и культуры было суждено стать жертвой нового политического режима. Несмотря на официальные протесты даже таких известных людей, как И. Э. Грабарь, И. В. Жолтовский, А. В. Щусев, К. Ф. Юон, А. М. Эфрос, и других, высшее советское руководство приняло решение о демонтаже, а попросту – об уничтожении Сухаревой башни. Лишь недавно стали доступными документы, свидетельствующие, что в принятии решения о сносе Сухаревой башни непосредственно участвовал И. В. Сталин. В частности, в сентябре 1933 года он писал Л. М. Кагановичу: «Мы изучили вопрос о Сухаревой башне и пришли к выводу, что ее надо обязательно снести. Предлагаем снести Сухареву башню и расширить движение.
Что за чудная, право, – это зеленая башня!
Высокая и тонкая; а под ней, как подножье, огромный
Дом в три жилья, и примкнулось к нему, на откосе, под крышей,
Длинное сбоку крыльцо, как у птицы крыло на отлете!
Кажется, им вот сейчас и взмахнет! – Да нет! тяжеленька!
Сухарев строил ту башню, полковник стрелецкой! – Во время
Бунта стрельцов на юных царей Петра с Иоанном.
Верен с своим он полком двум братьям-царям оставался.
Именем верного, в память ему, Петр и прозвал ту башню...
...Тут прадеды ваши учились,
Как по морскому пути громоносные править громады!
Тот же народ простодушный любит веселую шутку!
Есть у него поговорка, что будто Иван наш Великой
Хочет жениться, и слышно, берет за себя он ту башню!
Архитекторы, возражающие против сноса, – слепы и бесперспективны». В июне 1934 года замысел властей свершился – Сухарева башня перестала существовать. Вот что писал о тех днях В. А. Гиляровский в письме, адресованном дочери: «Ее ломают. Первым делом с нее сняли часы и воспользуются ими для какой-нибудь другой башни, а потом обломали крыльцо, свалили шпиль, разобрали по кирпичам верхние этажи и не сегодня завтра доломают ее стройную розовую фигуру. Все еще розовую, как она была! Вчера был солнечный вечер, яркий закат со стороны Триумфальных ворот золотил Садовую снизу и рассыпался в умирающих останках заревом». Это описание В. А. Гиляровский дополнил собственными стихотворными строками:
Благодаря действиям нынешних московских властей, направленным на возрождение исторической памяти, запечатленной в старомосковских топонимах, на карте столицы и в нашем речевом обиходе вновь существует название Сухаревская площадь. Но я думаю и о другом. За последние несколько лет в Москве были восстановлены архитектурные памятники, служившие украшением столицы и теснейшим образом связанные с самим понятием «Москва», – храм Христа Спасителя, Казанский собор на Красной площади, Воскресенские ворота Китай-города с Иверской часовней, Красное крыльцо в Кремле. Хочу надеяться, что мы, москвичи, также сможем вернуть нашему городу, своим потомкам и Сухареву башню.
Жуткое что-то! Багровая, красная,
Солнца закатным лучом освещенная,
В груду развалин живых превращенная,
Все еще вижу ее я вчерашнею —
Гордой красавицей, розовой башнею...
Девичье поле
Строки эти русский поэт первой половины XIX века А. И. Полежаев посвятил Девичьему полю – исторической местности Москвы. Не будем спорить относительно правоты его суждения о «неволе» и «печали» монастырской жизни: монашеский постриг почти всегда был сознательным выбором человека, его добровольным шагом (исключения лишь подтверждают общее правило). В остальном же А. И. Полежаев был прав: москвичи любили это место, и потому неудивителен привет, посланный Девичьему полю; большое открытое пространство близ Лужников действительно было настоящим полем, а Девичьим его нарекли по известному Новодевичьему монастырю.
Привет тебе, Девичье поле,
С твоей обителью святой,
Где девы юные в неволе
Проводят век печальный свой.
Слово полев московской топонимии не слишком большая редкость. Именно от него образованы названия двух старинных улиц Замоскворечья – Большойи Малой Полянки, а также Полянского переулка. Большая Полянка в старину была дорогой, которая шла к полям, раскинувшимся в районе современной Серпуховской площади. В другой части Москвы, неподалеку от станции метро «Белорусская», есть улицы Ямского Поля: 1, 3и 5-я.Их имена тоже сохраняют информацию о прежнем московском ландшафте. В этом же ряду названий, связанных с некогда существовавшими в Москве полями, стоят топонимы улица Воронцово Поле(бывшая улица Обуха между Покровским бульваром, Яузским бульваром и улицей Земляной Вал), 1, 2, 3, 4-й проезды Перова Поля(на востоке столицы) и некоторые другие. Не исчезла, слава Богу, в официальной топонимии Москвы и память о Девичьем поле: между Зубовской площадью и улицей Плющихой расположен проезд Девичьего Поля; он находится на территории муниципального округа «Хамовники».
В главе, посвященной улице Пречистенка, упоминался Новодевичий монастырь – в связи с историей чудотворной Смоленской иконы Божией Матери. Эта женская монашеская обитель была основана в конце первой четверти XVI века – после того, как великому князю Василию III удалось вернуть Смоленск в состав русских земель. Вот строки из его духовной грамоты, написанные перед походом на Казань и говорящие о княжеском обете возвести и обустроить Девичий монастырь: «Да коли есми з Божиею волею достал своей отчины города Смоленьска и земли Смоленьские и язъ тогда обещал поставити на Москве на посаде девичь монастырь, а в нем храмы во имя Пречистые, да Происхождения честного Креста и иные храмы; а которые храмы в том монастыре поставити, и язъ тому велел написать запись диаку своему Трифону Третьякову... И на что Божия воля надо мной състанеться, а тот монастырь при своем животе не успею състроити, и из сел своих из дворцовых в тот монастырь велел есми дати село или два в одном поле на тысячу четвертей, а в двух полех по томуж; а на строение тому монастырю наши казначеи выдадут три тысячи рублев денег».
Место это в те времена было известно под двумя названиями – Самсонов луги Девичье поле. Московские краеведы, например Ю. Н. Бураков, нередко вспоминают о легенде, согласно которой на этом печальной памяти лугу татарские баскаки отбирали из согнанных сюда московских девушек тех несчастных, которые в уплату дани должны были быть уведены рабынями в Орду (эту легенду можно найти в книге названного автора «Под сенью монастырей московских», упомянутой мною в списке рекомендуемой литературы). Значительные исторические события, происходившие на Руси, испытания, выпавшие на долю русского народа (ордынское иго, опричнина, Петровские реформы, наполеоновское нашествие и другие), нередко вызывали к жизни памятники особого, топонимического фольклора, то есть разнообразные предания, связывающие происхождение того или иного названия с Иваном Грозным, Екатериной II, Наполеоном, Петром I, ханом Мамаем. Могу вам признаться, что, несмотря на долголетние и интенсивные поиски в архивах, мне пока не удалось обнаружить ни одного документального свидетельства в пользу легенды о Девичьем поле, с которого ордынцы уводили в полон московских девушек.
Главный собор монастыря, Смоленский, с той самой чудотворной иконой в иконостасе – монументальное сооружение: высота его около 42,5 метра. Строительство собора длилось больше года и завершилось в 1525 году к намеченному сроку – к его престольному празднику, отмечаемому православными 28 июля (10 августа по новому стилю). Об этом была сделана даже запись в «Соловецком летописце»: «В лето 7034 поставил князь Василий Иванович Девич монастырь на Москве-реке под Саввою святом».
Новодевичий Богородице-Смоленский монастырь десятки раз становился местом исторических событий. Напомню лишь три даты: в 1598 году в Новодевичьем монастыре был призван на царство Борис Годунов, в 1689—1704 годах он стал местом заточения сестры Петра I царевны Софьи, а в 1812 году французам не удалось выполнить приказ Наполеона и взорвать монастырь – заряды были обезврежены монахинями.
Красивые и мощные каменные стены монастыря длиной 900 метров были возведены при Борисе Годунове. Название каждой из его башен связано с топографией Москвы, с храмами и зданиями внутри монастыря, а также с другими топонимическими основами: Лопухинская, Царицынская, Иосафовская, Швальная, Покровская, Предтеченская, Затрапезнаяи четыре угловые – Напрудная, Никольская, Чеботарская, Сетуньская.
Навечно в историю России вошли некрополь Новодевичьего монастыря и новое Новодевичье кладбище, созданное за его южной стеной с конца XIX века. Здесь покоятся сотни наших выдающихся сограждан. Назову лишь несколько десятков имен: представители русской словесности разных эпох – С. Т. Аксаков, А. Белый, В. Я. Брюсов, М. А. Булгаков, В. В. Вересаев, В. А. Гиляровский, Н. В. Гоголь, С. Я. Маршак, В. В. Маяковский, Н. П. Огарев, А. Т. Твардовский, А. Н. Толстой, А. П. Чехов, В. М. Шукшин; академики – А. Н. Бах, Н. Н. Бурденко, С. И. Вавилов, В. И. Вернадский, В. А. Об-ручев, А. Н. Туполев, А. Е. Ферсман, О. Ю. Шмидт; композиторы – С. С. Прокофьев, Н. Г. Рубинштейн, А. Н. Скрябин, С. И. Танеев, Д. Д. Шостакович; режиссеры, актеры, певцы – Е. Б. Вахтангов, В. И. Качалов, И. М. Москвин, А. В. Нежданова, В. И. Немирович-Данченко, Л. В. Собинов, К. С. Станиславский.
Девичье поле долго оставалось пригородом Москвы и своеобразным ландшафтным памятником. Вот как обрисовал эти места русский писатель XIX века И. И. Лажечников, снимавший квартиру неподалеку от монастырской обители: «Я живу совершенно как на даче. Передо мной Девичье поле, окаймленное хорошенькими домами, а за ними все Замоскворечье с Донским монастырем, Александровским дворцом, Нескучным садом, дачей графа Мамонова и Воробьевыми горами; кое-где выглядывают золотые главы Ивана Великого, Спасского монастыря, Симонова... С балкона моего не могу налюбоваться этими видами. Сейчас по случаю праздника Смоленской Божией Матери идет процессия в Девичий монастырь, народ усыпал поле, духовенство целой Москвы с хоругвями тянется нитью до монастыря, путь усыпан цветами. Картина прекрасная! В красные дни рои детей, как букеты цветов, разбросаны по зелени луга, кавалькады прекрасных амазонок скачут мимо моих окон».
В московской речи известно было выражение «гулянья под Девичьим». Означало оно «гулянья под Девичьим монастырем». Традиция таких народных гуляний была установлена в 60-х годах XVIII века. Тут было что посмотреть и выбрать: карусели и качели соседствовали с «гигантскими шагами», в балаганах московскую публику развлекали акробаты и силачи, клоуны и фокусники, играли оркестры, продавались сладости, пышки, напитки. Гулянья под Девичьим любила вся Москва. Они продолжались здесь до 1911 года, когда были перенесены к Пресненской заставе.
Многое ушло в прошлое безвозвратно. Порой ловлю себя на мысли, что иссушение богатого творческого сознания россиян сродни осушению московских рек и ручьев, питавших живой влагой землю столицы. Был «перехвачен городской дренажной и водосточной сетью в связи с осушением и застройкой территории» (цитирую один из официальных документов как пример канцелярского русского языка) и красивый ручей Вавилон, протекавший по Хамовникам. Это был левый приток Москвы-реки длиной более километра. Он пересекал, в частности, современную улицу Усачева. Почему Вавилон? Такое название носил не только ручей, вытекавший в старину из колодца Вавилон, но и пруд Вавилон, и даже монастырский сад Вавилон. Здесь совершенно очевидно влияние библейских текстов и ассоциаций, и в этом нет ничего неожиданного. Например, еще в 60 е годы, когда я вместе с другими школьниками работал археологом и реставратором Новоиерусалимского Воскресенского монастыря (построенного патриархом Никоном) близ города Истры в Подмосковье, мне самому доводилось слышать, как местные жители называют речку Малую Истру Иорданом. Однажды я увидел там на дверях средней школы довольно необычное объявление: «Сбор детей и родителей, отъезжающих в пионерлагерь, состоится в Гефсиманском саду».
Вот такими бывают причуды микротопонимики! Читателям книги, не слишком хорошо знающим Библию и всемирную историю, напомню: Вавилон – древний город в Месопотамии, к юго-западу от современного Багдада. В XIX—VI веках до н. э. он был столицей сильного рабовладельческого государства Вавилонии, расцвет которого пришелся на XVIII век до н. э. – на период царствования Хаммурапи. В русском языке давно закрепилось выражение «вавилонское столпотворение», связанное с рассказом из Ветхого Завета о попытке построить после Всемирного потопа город Вавилон и башню до самого неба. Господь был разгневан дерзостью людей и «смешал их языки» – с тех пор они перестали понимать друг друга. Древние евреи пребывали в вавилонском плену после того, как их насильно переселил в Вавилонию жестокий царь Навуходоносор, взявший Иерусалим, и лишь после завоевания Вавилонии персами вернулись в родную Палестину. Об этом плене напоминают строгие слова 136-го псалма Давида «На реках Вавилонских...». Думаю, современные иракцы и помыслить не могут, что в далекой Москве, в Хамовниках, вольно бежал когда-то веселый ручей с библейским названием Вавилон.
Измайлово
Древнее подмосковное село Измайлово известно с конца XIV века. В те далекие времена здесь, неподалеку от новой Владимирской дороги, начинался дремучий лес, который тянулся в сторону восхода солнца многие десятки километров и постепенно переходил в знаменитые муромские леса. На опушке леса и было расположено подмосковное Измайлово. В основе этого географического названия, по-видимому, лежит фамилия
Измайлов.
Сама фамилия – русская, но, как и тысячи других, образована от нерусского, заимствованного из другого языка личного имени. Не стоит этому удивляться: практически у всех народов Европы, в самых известных европейских странах, очень мало таких личных имен, которые по происхождению являются чисто французскими, чисто немецкими, чисто английскими и так далее. У многих тюркоязычных народов преобладают также не чисто тюркские имена, а, например, арабские или иранские. Все это обусловлено прежде всего религиозными причинами. Разве кто-нибудь сейчас может сказать, что для русского языка не характерно использование имени Иван? Наоборот, оно встречалось и встречается сейчас довольно часто и иногда служит даже как бы обобщающим наименованием для русских. Иван – русское имя по его употреблению, по его функционированию в русской речи (произношению, изменению по падежам). Если же мы начнем подробно выяснять историю имени, то узнаем, что оно было заимствовано русичами, восточными славянами вместе с православием из греческого языка. В нем имя имело другой облик – Иоанн. В греческий же имя Иоаннпопало из древнееврейского языка, где имело форму Иоханан. Оно представляло собой целую древнееврейскую фразу, которую можно перевести на русский язык как «Бог благоволит». Через христианскую религию имя Иоханан( Иоанн) попало не только в русский, но и во многие другие языки мира. Своеобразными «родственниками» русского имени Иванвыступают: английское имя Джон, немецкое Иоханнес, Иоганн, французское Жан, итальянское Джованни, шведское Юхан, датское Йенс, испанское Хуан, арабское Юханнаи другие.
Так и русское имя Измаил(церковная форма – Исмаил) корни свои ведет из древнееврейского языка: Йишмаэл означало у иудеев «услышит Бог». Еврейское имя было заимствовано и арабами, и англичанами (Ishmael), и итальянцами (Ismaele), и другими народами и культурами. В русской же разговорной речи оно исстари приобрело характерную форму – Измайло.
Некоторые исследователи связывают название села Измайлово с родом бояр Измайловых, однако достоверных свидетельств этому нет. Историк XIX века И. М. Снегирев допускал возможность иного происхождения, иной мотивировки этого топонима. Вот что он писал в своей работе «Воспоминания о подмосковном селе Измайлове, старинной вотчине Романовых», изданной еще в 1837 году:
«Доселе наверное не известно, от чего получило свое название Измайлово, принадлежавшее к Васильцову стану и упоминаемое в писцовых и приправочных книгах 1571 и 1574 годов. В Нижегородской губернии есть село Измайлово, откуда, по большей части, переселены были крестьяне на это место царями Михаилом Федоровичем, Алексеем Михайловичем и Федором Алексеевичем, которые обратили свое родовое увеселительное поместье в образцовое хозяйственное заведение».
Таким образом, это название могло быть перенесенным топонимом; в системе русских географических названий известны многие сотни и даже тысячи подобных случаев. Даже в нашей небольшой книжке вы уже сталкивались с таким примером – московское название Лубянкабыло перенесено в наш город переселенными сюда жителями Новгорода.
Тем не менее все же существуют некоторые данные о том, что в XVI веке село действительно принадлежало роду бояр Измайловых. Происхождение самого рода Измайловых представлено в родословной кратким сообщением о том, что «...к великому князю Олегу Игоревичу Рязанскому выехал от племени ханска муж честен и храбр именем Шай, а по крещении названный Иоанном, со многими людьми. Внук сего Шая, Измаил Прокопьевич, имел праправнука Артемия Ивановича Измайлова, который был у царя и великого князя Михаила Федоровича в окольничих и послан великим послом в Польшу и Литву». Эта родословная опубликована в начале XIX века в книге «Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи».
Молодой московский царь Иван Васильевич, вошедший в русскую историю под именем Грозного, создавая себе надежную опору из ближних бояр и дворянской молодежи, одарил около тысячи человек подмосковными поместьями и вотчинами. Своему шурину, Никите Романовичу Юрьеву, царь дал две вотчины в Васильцовом стане Московского уезда – за селом Измайловом числились три деревни: Софроново, Меленки и Брюхово, а за селом Рубцовом – шесть: Хапилово, Черницыно, Сырково, Абрамцево, Кобылино и Орефцево.
Интересна история топонима Хапилово. На карте современной Москвы уже давно нет деревни Хапилово. Однако долгое время существовали восемь Хапиловских улиц. Сохранился Хапиловский пруд, а старожилы района должны помнить и речку Хапиловку – приток Яузы, ныне забранную в трубу, как и многие другие московские речки и ручьи. Все эти названия восходят через наименование населенного пункта – деревни Хапилово – к антропониму, к русскому прозвищу Хапило. В давние времена предприимчивый мельник, носивший прозвище Хапило (означавшее не что иное, как просто «хапуга»), построил на том месте, где сливались речки Сосенка и Серебрянка, свой двор и плотину с водяной мельницей. Потом здесь выросла деревня, которую начали называть Хапилово и Хапиловской, а от нее уже пошли наименования речки, моста, нескольких улиц и даже Хапиловских бань.
Сама фамилия – русская, но, как и тысячи других, образована от нерусского, заимствованного из другого языка личного имени. Не стоит этому удивляться: практически у всех народов Европы, в самых известных европейских странах, очень мало таких личных имен, которые по происхождению являются чисто французскими, чисто немецкими, чисто английскими и так далее. У многих тюркоязычных народов преобладают также не чисто тюркские имена, а, например, арабские или иранские. Все это обусловлено прежде всего религиозными причинами. Разве кто-нибудь сейчас может сказать, что для русского языка не характерно использование имени Иван? Наоборот, оно встречалось и встречается сейчас довольно часто и иногда служит даже как бы обобщающим наименованием для русских. Иван – русское имя по его употреблению, по его функционированию в русской речи (произношению, изменению по падежам). Если же мы начнем подробно выяснять историю имени, то узнаем, что оно было заимствовано русичами, восточными славянами вместе с православием из греческого языка. В нем имя имело другой облик – Иоанн. В греческий же имя Иоаннпопало из древнееврейского языка, где имело форму Иоханан. Оно представляло собой целую древнееврейскую фразу, которую можно перевести на русский язык как «Бог благоволит». Через христианскую религию имя Иоханан( Иоанн) попало не только в русский, но и во многие другие языки мира. Своеобразными «родственниками» русского имени Иванвыступают: английское имя Джон, немецкое Иоханнес, Иоганн, французское Жан, итальянское Джованни, шведское Юхан, датское Йенс, испанское Хуан, арабское Юханнаи другие.
Так и русское имя Измаил(церковная форма – Исмаил) корни свои ведет из древнееврейского языка: Йишмаэл означало у иудеев «услышит Бог». Еврейское имя было заимствовано и арабами, и англичанами (Ishmael), и итальянцами (Ismaele), и другими народами и культурами. В русской же разговорной речи оно исстари приобрело характерную форму – Измайло.
Некоторые исследователи связывают название села Измайлово с родом бояр Измайловых, однако достоверных свидетельств этому нет. Историк XIX века И. М. Снегирев допускал возможность иного происхождения, иной мотивировки этого топонима. Вот что он писал в своей работе «Воспоминания о подмосковном селе Измайлове, старинной вотчине Романовых», изданной еще в 1837 году:
«Доселе наверное не известно, от чего получило свое название Измайлово, принадлежавшее к Васильцову стану и упоминаемое в писцовых и приправочных книгах 1571 и 1574 годов. В Нижегородской губернии есть село Измайлово, откуда, по большей части, переселены были крестьяне на это место царями Михаилом Федоровичем, Алексеем Михайловичем и Федором Алексеевичем, которые обратили свое родовое увеселительное поместье в образцовое хозяйственное заведение».
Таким образом, это название могло быть перенесенным топонимом; в системе русских географических названий известны многие сотни и даже тысячи подобных случаев. Даже в нашей небольшой книжке вы уже сталкивались с таким примером – московское название Лубянкабыло перенесено в наш город переселенными сюда жителями Новгорода.
Тем не менее все же существуют некоторые данные о том, что в XVI веке село действительно принадлежало роду бояр Измайловых. Происхождение самого рода Измайловых представлено в родословной кратким сообщением о том, что «...к великому князю Олегу Игоревичу Рязанскому выехал от племени ханска муж честен и храбр именем Шай, а по крещении названный Иоанном, со многими людьми. Внук сего Шая, Измаил Прокопьевич, имел праправнука Артемия Ивановича Измайлова, который был у царя и великого князя Михаила Федоровича в окольничих и послан великим послом в Польшу и Литву». Эта родословная опубликована в начале XIX века в книге «Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи».
Молодой московский царь Иван Васильевич, вошедший в русскую историю под именем Грозного, создавая себе надежную опору из ближних бояр и дворянской молодежи, одарил около тысячи человек подмосковными поместьями и вотчинами. Своему шурину, Никите Романовичу Юрьеву, царь дал две вотчины в Васильцовом стане Московского уезда – за селом Измайловом числились три деревни: Софроново, Меленки и Брюхово, а за селом Рубцовом – шесть: Хапилово, Черницыно, Сырково, Абрамцево, Кобылино и Орефцево.
Интересна история топонима Хапилово. На карте современной Москвы уже давно нет деревни Хапилово. Однако долгое время существовали восемь Хапиловских улиц. Сохранился Хапиловский пруд, а старожилы района должны помнить и речку Хапиловку – приток Яузы, ныне забранную в трубу, как и многие другие московские речки и ручьи. Все эти названия восходят через наименование населенного пункта – деревни Хапилово – к антропониму, к русскому прозвищу Хапило. В давние времена предприимчивый мельник, носивший прозвище Хапило (означавшее не что иное, как просто «хапуга»), построил на том месте, где сливались речки Сосенка и Серебрянка, свой двор и плотину с водяной мельницей. Потом здесь выросла деревня, которую начали называть Хапилово и Хапиловской, а от нее уже пошли наименования речки, моста, нескольких улиц и даже Хапиловских бань.