Гринвуд Керри. Убийство в Балларатском поезде

   – Нет.
   – Совсем не помнишь?
   – Нет.
   – Мне-то ты можешь говорить правду, понимаешь? Даю слово, что ты останешься со мной, а я своему слову хозяйка.
   – Мисс Фишер, я вам правду говорю. Я не помню ни адреса, ни имени. Я помню то, что было до смерти моей бабушки, а потом все как в тумане.
   – Что было в пакете, который мы взяли с собой в поезд?
   – Рисовая пудра «Рашель», духи «Лалла», шлейка для Уголька и мыло от блох, и… и… еще что-то… хризантемы для Дот. Кажется, все.
   – Видишь, Джейн, с памятью у тебя все в порядке.
   Джейн покачала головой, так что ее тяжелые косички заплясали.
   – Нет. Я помню все, что произошло после того, как я оказалась на вокзале в Балларате, но ничего из прошлого, до похорон бабушки.
   – Я знаю, кто нам нужен, – оживилась Фрина. – Нам нужны Берт и Сес. Пойду им позвоню.
   – Берт? – переспросила Джейн озадаченно. Но настороженность ее уже прошла.
   – И Сес, – подтвердила Фрина, направляясь к телефону. Она набрала номер и назвала оператору адрес в Фитцрое.
   – Берт? Это Фрина Фишер. У меня есть для вас работенка. Согласны?
   Телефон крякнул, словно выражая несогласие.
   – Нет-нет, ничего противозаконного и недозволенного, просто небольшое расследование. Отлично. Увидимся через час. – Фрина повесила трубку и улыбнулась Джейн. – Пора обедать, а потом двинем в наступление наши войска. И не сиди как в воду опущенная, детка. Ты остаешься со мной, что бы там ни случилось. Если ты еще что-то вспомнила, все равно что – скажи мне. А пока – обедать.
   Из-за предупреждения господина Батлера и желая потешить собственную кулинарную гордость, госпожа Батлер приготовила телятину с рисом под грибным соусом удивительно нежно и вкусно, за ней последовали сырное ассорти и компот из сухофруктов. Фрина выпила два стакана прекрасного сухого баросского вина, которое специально приберегала для зимы, и, когда на новеньком такси прикатили Берт и Сес, она пребывала в благодушном настроении.
   Друзья вошли и сели, в изысканном салоне Фрины они чувствовали себя неловко.
   – Это Джейн Грэхем, – представила Фрина, – по крайней мере, мы считаем, что ее так зовут. Вы видели сегодняшние газеты?
   Берт кивнул. Сес хмыкнул.
   – Джейн, это господин Альберт Джонсон, мой давнишний приятель.
   Джейн взглянула на Берта. Он был коротенький и коренастый, с проницательными голубыми глазами и копной темных волос, слегка поредевших на макушке. На нем были потертый синий костюм и чистая белая рубашка, явно недавно заштопанная. Он улыбнулся Джейн.
   – А это господин Сесил Йетс, приятель Берта; вы поладите, он тоже любит кошек.
   Уголек подал немой знак доверия, перебравшись к Сесу на колени и вскарабкавшись по его пиджаку. Сес нежно погладил котенка. Он был высокий, похожий на скандинава, с гривой светлых волос и неожиданно глубокими карими глазами, как у спаниеля. Сес кивнул Джейн.
   Берт вежливо погладил котенка и сказал:
   – Итак, мисс, что нам надо делать?
   – Джейн передали под мою опеку, поскольку ее нашли на вокзале в Балларате в убогом куцем платьишке, которое я бы даже на собаку не надела. В кармане у нее был билет второго класса, но она не помнила, кто она такая и как там очутилась. Сегодня к нам явилась ужасная женщина и потребовала отдать девочку ей, уверяя, что та ее племянница, и даже оставила мне бумаги, которые, кажется, это подтверждают. Но я Джейн не отдала, поскольку тетка мерзко с ней обращалась. Я решила удочерить девочку. И все же я бы хотела точно знать, что случилось с Джейн в доме мисс Гей – если так и впрямь зовут эту ведьму, – и поручаю вам разузнать это.
   – Вы сказали, у вас есть на то причина, – напомнил Берт. – Могу я узнать, какая?
   – Нет. Но это связано с убийством, которое я сейчас расследую.
   – Что? Убийство в поезде на Балларат? Так вы там были, мисс?
   – Да. И у меня в доме сейчас гостит дочь убитой. Она поручила мне найти убийцу, и я это сделаю. Итак, узнайте все, что сможете, о мисс Гей. Кто у нее живет, особенно мужчины, кто навещает, все о ее прошлом. Можете это сделать? Плата как обычно, – добавила она.
   – Вопрос не в том, сможем ли мы это сделать, а сделаем ли, – заметил Берт. – Что скажешь, приятель?
   – Я думаю так, что сможем, – согласился Сес, и Берт протянул ему руку.
   – Договорились, – заключил он.
   Фрина налила друзьям пива, чтобы скрепить договоренность.
 
   Мисс Фишер немного поспала днем и скоротала тихий вечерок, играя в вист с Джейн и мисс Хендерсон, которая быстро шла на поправку. Ожоги проходили, и доктор Макмиллан надеялась, что печень больной не пострадала. Джейн проявила неожиданную беспощадность и выиграла почти семь шиллингов, прежде чем они прекратили игру и улеглись спать. Джейн, как обычно, взяла Уголька с собой, и тот мирно уснул на ее подушке.
 
   Линдсей Герберт пообедал в университете и сходил на лекцию о гражданских правонарушениях, где узнал, как ему показалось, больше, чем нужно, о неправомерном лишении свободы, после чего отправился домой ужинать с Аластером, который вроде угомонился. Выходка в доме Фрины, похоже, удивила и его самого. Когда молодые люди сложили в раковину посуду, чтобы госпожа Уотсис вымыла ее наутро, Аластер закурил и попытался объясниться:
   – Уж и не знаю, как мне извиниться перед тобой, старина, за то дурацкое представление, которое я устроил у мисс Фишер.
   – Да ладно, приятель, забудь об этом.
   Линдсея от сытости клонило в сон, и он вовсе не желал выслушивать раскаяния и даже объяснения.
   – Нет, это неправильно. Я совсем потерял голову, как те парни на Великой войне – психические травмированные, так их называли.
   – Ага, но тебя-то чем травмировало?
   – Во-первых, Юнис – бедняжка, все лицо в ожогах, она выглядит ужасно; потом ты – прилип к этой мисс Фишер и упорхнул, ни слова не сказав; а тут еще полицейскому вздумалось выспрашивать у меня – у меня! – где я был в ночь убийства.
   – Ну, не ждал же ты, что я скажу: «Извини старина, должен бежать, меня похищает прекрасная дама» – верно? Тем более что я не знал, всерьез ли она меня похищает или так, поиграть. Хорош бы я был, если бы остался в дураках. А полицейскому тоже надо свое дело делать. Кстати, где ты был в действительности?
   – Здесь, – поспешил ответить Аластер, потушив сигарету и раздавив окурок так, словно хотел злость на нем сорвать. – Так она преуспела?
   – В чем?
   – Соблазнила тебя?
   – Старина, спокон веку редкого мужчину так соблазняли, как меня.
   – Гм, – хмыкнул Аластер. – И ты снова с ней увидишься?
   – В пятницу вечером.
   – Что ж, расспроси ее, как идут дела с убийством. Она окрутила мою невесту и моего друга, но убийство одними женскими чарами не разгадаешь. Нет, мисс Фишер, – пригрозил Аластер невидимой оппонентке. – Не так-то это просто.
   – Ладно, спрошу, – миролюбиво пообещал Линдсей.
   – Если будет время, – усмехнулся его друг и, хлопнув дверью, отправился спать.

Глава десятая

   –  Значит, два яйца дешевле, чем одно? – удивилась Алиса, доставая кошелек.
   –  Только, если купишь два, нужно оба съесть, – сказала Овца.
   –  Тогда дайте мне, пожалуйста, одно, – попросила Алиса…
   –  Может, они несвежие, кто знает!

Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»

   Берт и Сес без труда отыскали большой внушительного вида дом на Железнодорожном перекрестке в Седдоне. Он был словно нарочно изуродован. Железные кружева, украшавшие веранду, были сломаны и нуждались в покраске, а фасад из голубоватого песчаника какой-то идиот побелил. Крышу не чинили, пожалуй, с тех времен, когда Авраам был зеленым юнцом. Ворота перекосились, палисадник зарос бурьяном, а дверной колокольчик, когда за него дернули, с дребезжанием упал в руку Берта.
   Надпись на побеленной стене у самой двери гласила: «Сдаются комнаты. Полный пансион». У Берта родилась идея.
   – Живо, Сес, скройся в конце тропинки, а я попрошу сдать мне комнату. Не хочу, чтобы она тебя видела.
   Сес сразу все смекнул и ретировался в кусты. Шарканье шагов возвестило о приближении обитателей дома.
   Дверь, скрипнув несмазанными петлями, отворилась, и маленькая девчушка-замарашка спросила:
   – Чего вам нужно?
   – Комнату, – грубовато отвечал Берт. – Хозяйка дома?
   Девочка кивнула, теребя заляпанный передник, и распахнула дверь.
   – Входите, – проговорила она безучастно, – плата десять шиллингов в неделю, за стирку отдельно, в доме не курить и не пить. – Полушепотом она добавила: – Но шли бы вы лучше в другое место.
   Берт, услыхав это, усмехнулся и похлопал девочку по костлявому плечику.
   – У меня есть свои причины, – сказал он многозначительно; в глазах девочки на миг вспыхнула искорка понимания.
   – Звать-то тебя как? – спросил Берт, и тоненький голосок ответил:
   – Рут. Только не рассказывайте ей, что я говорила с вами.
   В голосе девочки был такой неподдельный страх, что Берт не решился ничего сказать в ответ, а лишь кивнул.
   – Кто там топчется в дверях, девчонка? – послышался скрипучий голос из глубины дома. – Нынче днем с огнем не найти расторопной девчонки, не то что в былые годы. Когда я сама была девчонкой, работала по двенадцать часов, да еще как! Нынешние же чуть что нюни распускают, а стоит попросить подать чай, так они – хлоп – и занемогли. Ну? Кто там?
   – Мисс, к вам мужчина, – промямлила Рут. – Он хочет снять комнату, мисс.
   – В самом деле? А ты объяснила ему условия?
   – Да, мисс, объяснила.
   Глаза Рут умоляли Берта воздержаться от критических замечаний, и он почувствовал себя в сговоре с этой затурканной служанкой. Бедняжка! Эта тетка – настоящее чудовище.
   – Да вроде она все мне растолковала. Так что, найдется у вас для меня комнатенка или нет? Не могу я тут весь день лясы точить.
   Мисс Гей появилась из кухни, вытирая руки о грязное полотенце. Берт оглядел ее с ног до головы и пришел к заключению, что перед ним Первостатейная cтерва самого грязного пошиба. Первостатейные стервы бывают двух видов: фанатичные чистюли, от которых пахнет отбеливателем, и неряхи, от которых за версту разит протухшей вареной капустой. Мисс Гей благоухала желтым мылом и кислым молоком. Нельзя сказать, что она располагала к себе – в стоптанных домашних тапочках, выцветшем халате из какой-то дерюги, без чулок и в желтой кофте, засаленной по бокам. Берт улыбнулся своей самой лучезарной улыбкой, которая заставила слегка помягчеть жесткий подбородок и тонкие злые губы.
   – Вот денежки, – предложил он и протянул десятифунтовую бумажку, которая в мгновение ока исчезла в укромных складках наряда хозяйки. – Показывайте комнату.
   Маленькая служанка поплелась за ними по неподметенной лестнице в комнату, которая когда-то была вполне приличной: высокий потолок с лепниной, стены оклеены обоями с орнаментами Морриса. Позже была построена оштукатуренная перегородка, которая загораживала окно. В комнате стояла койка с двумя одеялами, буфет, явно перекочевавший из кухни (в нем сохранились еще крючки для чашек), колченогий стол и видавшее виды кресло. Берт подавил отвращение и сказал как ни в чем не бывало:
   – Это мне подойдет, мисс. А как насчет кормежки?
   – Завтрак в семь, обед в двенадцать, если вы будете приходить днем домой. Ужин в шесть. А если захотите брать обед сухим пайком, предупреждайте меня накануне. Белье для стирки надо складывать в этот мешок, его забирают по понедельникам. За стирку плата отдельная.
   – А ключи, – напомнил Берт. Мисс Гей отцепила один от звякавшей на поясе связки и протянула ему.
   – Ни выпивки, ни курева в комнате, а свет выключать в десять. И никаких женщин. Визитеры должны оставаться в гостиной. Расчет каждую пятницу ровно в полдень. Если что понадобится, попросите Рут. Она бестолковая девчонка, и проку от нее чуть, но родную кровь за порог не выгонишь.
   Рут намотала грязный передник на руку и с трудом удержалась, чтобы не всхлипнуть.
   Мисс Гей уплыла вниз по лестнице. Берт порылся в карманах.
   – Вот, возьми, – прошептал он и сунул в обветренные руки девочки два шиллинга шесть пенсов.
   – Никому ни слова, договорились?
   Рут кивнула. Ее карие глаза были ясными и проницательными.
   – Ты не такой, как обычные ее постояльцы, – заметила Рут с любопытством. – Что ты тут делаешь?
   – Пойди-ка вниз, принеси веник да подмети тут хорошенько, – распорядился Берт вполголоса.
   Рут помчалась вниз и вернулась с чем-то отдаленно напоминающим швабру, из которой торчали всего три жалких щетинки. Этой метлой она терпеливо, потому что была девочкой старательной, принялась мести пол, а Берт тем временем шепотом объяснял ей, зачем он здесь очутился.
   – Это из-за той девчонки, понимаешь, Джейн Грэхем. Досточтимая Фрина Фишер решила о ней позаботиться, потому что бедняжка потеряла память – я имею в виду эту самую Джейн. А твоя мисс Гей объявилась с утра пораньше и потребовала вернуть ей Джейн, заявив, что та ее племянница. Вот мисс Фишер и решила, что тут дело нечисто, и послала меня все разведать хорошенько. Ты знала Джейн?
   – Да. Она была моей лучшей подругой, Джейн-то. Она тут жила почти шесть месяцев, с тех пор как ее бабка померла. Сначала умерла мама, а потом и бабка, а отец у нее был моряком и не вернулся из плавания, вот хозяйка и взяла Джейн к себе.
   – По доброте, выходит? – простодушно спросил Берт.
   Рут рассмеялась робким смехом рабыни.
   – По доброте? Она-то? Шутите! Она взяла Джейн так же, как и меня, чтобы мы на нее работали. Но Джейн была со странностями.
   – Как это со странностями?
   – Ей снились кошмары, – объяснила Рут. – Бабка-то повесилась, а Джейн ее нашла, в этом доме все и случилось, на окне там, наверху, я туда теперь и ходить боюсь. А тут еще этот тип, гипнотизер.
   – Кто? Осторожнее, она возвращается. Сматывайся, – предупредил Берт и выпустил девочку из комнаты.
   – В другой раз возьми метлу, которая метет, – грубо крикнул он ей вслед, и Рут помчалась вниз по лестнице мимо своей хозяйки. Мисс Гей хотела было отвесить ей оплеуху, но Рут была шустрая и увернулась.
   – Эти девчонки! – проворчала мисс Гей. – Все в порядке, господин…
   – Смит, – подсказал Берт. – Берт Смит.
   – Я принесла вам книжечку постояльца, господин Смит.
   – Спасибо. Пришлите девчонку с нормальной метлой. Тут повсюду штукатурка валяется – того гляди шею сломаешь.
   Мисс Гей отчалила, Берт закрыл дверь. В комнате не было окон, и он чувствовал, что задыхается. Когда-то в крыше образовалась протечка и вода текла по стене, оставив на ней большие ржавые потеки – пятно, похожее на ухмыляющееся лицо.
   – Местечко что надо, – саркастически заметил Берт, опасливо присел на армейскую койку и стал ждать возвращения Рут.
   Девочка вернулась лишь через полчаса. На этот раз с нормальным веником. Видно было, что она плакала. Берт заметил следы слез на лице ребенка и спросил:
   – Она что, задала тебе трепку?
   Рут кивнула.
   – Запретила с тобой разговаривать, но я все равно буду, – заявила девочка с вызовом.
   Берт закрыл дверь и оперся на нее, заслонив замочную скважину, на случай, если мисс Гей вздумает подслушивать.
   Рут взялась за веник и стала с шумом подметать.
   – О каком это мужчине ты упомянула? – спросил Берт.
   – Гипнотизер один. Сеансы дает. В Тиволи. Он и меня пытался загипнотизировать, но я только притворилась. А Джейн он часто гипнотизировал. Мог внушить ей, будто лед – это раскаленная кочерга; дотронется потом до нее ледышкой, а у той на руке волдырь вскакивал как от ожога. И заставлял ее разговаривать с бабкой ее, жаловаться, как хозяйка ее колотит, а потом хозяйка ее наказывала, когда Джейн приходила в себя. Просто страх один, – поведала Рут, чихая от пыли. – Хорошо, что не я была на ее месте.
   – А он все еще тут? – спросил Берт, потрясенный рассказом.
   Рут кивнула.
   – Он ейный хахаль, – сообщила она мрачно. – Так постояльцы говорят. У него тут лучшая комната с окном и все такое. И еда всегда отменная – бекон, яйца, булочки и все прочее.
   – Ты небось голодная? – спросил Берт. – Где она тебя раздобыла?
   – Из приюта. Я вовсе ей не родная кровь! Она меня взяла под опеку. Родители мои померли. Лучше бы она этого не делала! – грустно сказала Рут. – В приюте мне было лучше. Монахини позволяли мне учить младших детей грамоте. Я не хотела уходить, но она меня забрала… сюда. – И добавила уже громко: – Я всю штукатурку вымела, господин Смит.
   Слух Рут, обостренный побоями, уловил приближение мисс Гей прежде, чем Берт услышал ее шаги. Он распахнул дверь, Рут выскочила, неся веник и совок. Берт вышел в коридор.
   – Я тут отойду на пару часов, – сказал он, спустился по лестнице и вышел на улицу, где в заросшем палисаднике скрывался в засаде Сес. У Берта было такое чувство, будто его по шею окунули в нечистоты.
   Он отыскал машину и Сеса за углом на Чарльз-стрит. Сес завел мотор.
   – В паб, – велел Берт. – Никогда с рождения не видал я подобного местечка. Грязнее любого свинарника. Одному Богу известно, что там с девочкой делали.
   – Так мы сюда не вернемся? – спросил Сес, останавливая машину перед баром «Замок Мона».
   Берт покачал головой.
   – Придется вернуться, – сказал он мрачно, – что-то там нечисто, и уж я докопаюсь до сути.
   – Чего не рассказала нам мисс Фишер? – спросил Сес, когда они уже сжимали в руках по бокалу пива.
   Берт закурил.
   – Не знаю, но начинаю догадываться, и то, о чем я думаю, мне совсем не нравится, Сес. Ничуточки.
   Они взяли еще по кружке пива, и Берт рассказал Сесу о том, что он придумал.
   – Я снял там комнату, мисс, – доложил он, позвонив по телефону из паба. – Мне надо туда вернуться на ночь. Хочу посмотреть на этого гипнотизера.
   – Правильно, приглядитесь к нему, – одобрила Фрина, – но только будьте осторожны, ладно? Похоже, это крайне несимпатичные люди.
   – Ладно, поостерегусь, – проворчал Берт, ухмыльнувшись. – Мы с Сесом тоже можем быть весьма несимпатичными.
   – Хорошо, дорогой, только помните, что я хочу все разузнать об этом человеке прежде, чем вы из него котлету сделаете. Вы уже догадались, что произошло с Джейн, верно?
   – Вроде да, мисс. Я смекнул, едва только речь зашла о гипнозе.
   – Поэтому он нужен мне живой, – потребовала Фрина. – Вполне вероятно, он сможет вернуть Джейн память.
   Берт неохотно признал справедливость этих слов.
   – Хорошо, мисс, я вас понял. Мы с Сесом постараемся быть с ним помягче. Там есть еще одна сиротка, мисс. Ее зовут Рут. Эта сучка – прошу прощения, мисс, – гадко с ней обращается.
   Фрина вздохнула. Неожиданно ее жизнь стала весьма перенаселенной.
   – Что ж, одним ребенком больше – не беда, привозите ее с собой. Когда?
   – Завтра, мисс, если все сладится, а вы позаботьтесь, чтобы ваш прирученный коп был наготове.
   – Постараюсь, – проговорила Фрина, Берт почувствовал, как у него мурашки пробежали по спине, словно он снова услышал команду: «В атаку!».
   – Хорошо, мисс, до встречи.
   Берт повесил трубку, заплатил хозяину за разговор и вернулся к Сесу.
   – Она сказала, что мы можем взять с собой девчонку, – сообщил он. – Ты платишь, приятель. В моем новом обиталище выпивка запрещена.
 
   Фрина рассматривала доставленную фотографию. Неужели этот человек загипнотизировал Габриэлу Харт? Пора было отправляться на поиски мисс Харт. Надо встретиться с Кларой в Фитцрое.
   Берт вернулся в дом мисс Гей как раз к ужину. Сес отправился к ним домой, чтобы объяснить их замечательной квартирной хозяйке отсутствие Берта.
   Склеп, в котором подавали ужин, был холодным, как наступление русской армии, и весьма скудно обеспеченным провиантом. Большой стол красного дерева, который не полировали уже несколько десятков лет, был покрыт некогда белой, но ныне заляпанной скатертью и уставлен пестрым набором разнородных тарелок. Многие из них были треснуты или отбиты, столовые приборы из дешевого металла не отличались чистотой. Но Берт заметил, что одно из мест отличается сервировкой от других – чистые новенькие тарелки и настоящее серебро, тут же графинчик, хлебница и масленка.
   Пять других жильцов уже сидели за столом. Это было сборище отверженных, людей, сломленных ударами судьбы, обстоятельствами и домовладелицей. Берт вспомнил о своей госпоже Гамильтон – с ямочками на щеках и руками, так умело месившими тесто, – и позавидовал Сесу, который сейчас ужинал дома. Два старика, дряхлых и, возможно, выживших из ума; худой как щепка молодой человек в последней стадии чахотки; однорукий работяга или мелкий торговец, который, похоже, еще сохранил остатки индивидуальности, а еще – гладкий, кругленький господин в чистом вечернем костюме, жилете и белом галстуке и, возможно, в бальных туфлях, предположил Берт, хоть и не решился заглянуть под стол. Сей джентльмен наманикюренными пухлыми белыми руками резал хлеб и намазывал его маслом, не обращая внимания на то, что рядом за столом сидят изголодавшиеся люди. У него были карие глаза, похожие на гальку, и толстая бледная кожа – свидетельство чрезмерного увлечения гримом в раннем возрасте. Мисс Гей внесла супницу с отвратительным супом, который господин даже не стал пробовать, и представила Берта.
   – Это господин Смит, – объявила мисс Гей, разливая бурду, годившуюся лишь свиньям. – Господин Браун, господин Хаммонд, – называла она, указывая на стариков, которые даже не пошевелились. – Господин Джонс – это о молодом человеке. – Господин Брэдфорд; – о торговце, тот кивнул и зачерпнул суп, словно привык к его вкусу. – И позвольте мне представить господина Генри Бартона.
   – Я вас однажды видел, – сообщил Берт, стараясь пробудить смутные воспоминания, – в Тиволи. Вы выступали с китайским фокусником, тот еще ловил зубами пули.
   Господин Бартон кивнул.
   – Великий Чанг. Бедняга, он умер несколько лет назад во время исполнения этого трюка с пулей.
   Мисс Гей подала господину Генри первое в отдельной кастрюльке – судя по запаху, это был куриный суп. У старых постояльцев не хватало духу даже заметить это явное предпочтение. У господина Генри был красивый голос: богатый, глубокий, убеждающий, и он им прекрасно владел. Берт вспомнил представление, которое видел давным-давно: мужчина изображал из себя цыпленка, а женщина растянулась между двух стульев, словно прямая доска. Это производило впечатление. Но что такой выдающийся человек делает в этой дыре? Вряд ли его прельщали чары отвратительной мисс Гей.
   Пришла Рут, чтобы убрать суповые тарелки и раздать тарелки для второго, которые тоже были разрозненными и битыми. Мисс Гей принесла остывшее жирное, малоаппетитное жаркое с подливкой – Берт заподозрил, что это конина, – и отварной картофель, твердый как пули. Постояльцы безропотно принялись жевать отвратительные харчи, в то время как господин Генри вкушал фазана с желе из красной смородины и брокколи.
   Потом настал черед пудинга на почечном сале с каплей крыжовенного варенья. Даже старики не смогли проглотить его. А господин Бартон лакомился крекерами и стильтонским сыром. Берт выпил чашку горячей воды, в которой плавало три чайных листика, и отправился спать. Большинство постояльцев поступили так же. Опустившись на скрипучую койку, Берт подумал, что, пожалуй, даже в горах среди тел павших воинов и турецких снайперов спать было удобнее.
 
   На Гертруд-стрит Фрина отпустила такси. Выйдя на холод, она поплотнее закуталась в меха и спрятала подбородок в роскошный воротник из рыжей лисицы. Она не знала, с чего начинать поиски в этом небезопасном месте и где искать Габриэлу Харт.
   У нее была фотография девушки. Фрина еще раз посмотрела на худое, бесстрастное, невыразительное лицо, крючковатый нос, глубоко посаженные глаза и большой рот. Девушку нельзя было назвать красавицей, таких легко соблазнить лестью. Габриэле было шестнадцать.
   Мисс Фишер заранее договорилась встретиться с неугомонной Кларой в чайной на углу.
   – Фрина, заходи и заплати за мой чай, – приветствовала ее Клара, маленькая худенькая девушка в школьном сарафане. Ей было двадцать три, но ее грудь и бедра так и не достигли взрослых форм, и это делало ее похожей на школьницу-подростка. Клара была лесбиянкой. Фрина ценила ее за сообразительность.
   Чай был заказан. Фрине нравилась Клара, но в ее обществе она всегда испытывала волнение. Никто не питал такой ненависти ко всему мужскому роду без исключения, как Клара. Она была весьма успешной проституткой, и сумма ее налогов составляла более трех тысяч фунтов в год.
   В чайной было прохладно. На Кларе был лишь сарафан и жалкое пальтишко, ее голые худые ноги были заляпаны грязью. Фрина получше закуталась в свое манто.
   – Тебе не холодно, Клара? Вот выпей чаю, хоть он и отвратительный.
   – Холодно, но клиенты за это и платят, верно? Согреюсь, когда приду домой. Покажи мне фотографию.
   Клара выпила почти остывший чай и задумалась.
   – Я ее не видела, но это не значит, что ее здесь нет. Мы начнем с конца улицы и прочешем все. Хорошо, что ночь выдалась такая скверная, никто не станет зря по улицам шляться. Ты готова к неприятностям, Фрина?
   Мисс Фишер кивнула. В кармане у нее лежал маленький заряженный пистолет.
   – Отлично. Пошли, дорогуша. Пока, Джек!
   Человек в усеянной жирными пятнами одежде оторвал взгляд от сковородки с жарившейся на ней картошкой и улыбнулся.
   – А вот и первая. Другие две работают только с косоглазыми. Привет, Алиса. Вот прихватила с собой подружку сегодня. Не видела ты часом эту девчонку?