Страница:
Слова друга заставили Истлина буквально взвиться от злости.
— Черт побери, Саут, вы задавали ей такие вопросы?
— Ты имеешь в виду жену Норта или его мать?
— И ту, и другую. Обеих. Даже простое повторение подобной нелепости в форме вопроса даст повод для сплетен.
— Мы задали вопрос вдовствующей графине и можем рассчитывать на ее здравомыслие и такт, — ответил Саут.
— Ха! Значит, она будет наводить справки у своих ближайших подруг, и наши с тобой матери окажутся первыми в списке. Почему мы не в состоянии сохранить в тайне свою личную жизнь?
— Я думаю, все дело в нашей дружбе.
— Не слишком удачный ответ. Вас никто не просил вмешиваться. Вас никто не просил принимать участие в моих делах.
— Ты можешь рассчитывать на меня в любом случае.
Истлин только вздохнул, потому что сердиться бессмысленно.
— Миссис Сойер решила посмотреть, что будет, если она публично произнесет заведомую чушь. Она искусно манипулировала нами, Саут. Не стоит ее недооценивать и не следует обольщаться на свой счет, что мы слишком умны, чтобы нас можно было втянуть в подобную игру. Одно дело противостоять «Ордену епископов» и совсем другое — женскому коварству. К несчастью, мы оказались не готовы к такому развитию событий.
Саутертон долго смотрел, не отрываясь, на пустой стакан Истлина, затем перевел внимательный взгляд на своего друга и сокрушенно покачал головой. Кончики его губ подрагивали от еле сдерживаемого смеха.
— Сколько же ты успел выпить до того, как я пришел к тебе на помощь?
Софи низко склонилась в седле, поглаживая лошадь по шее, чтобы, не прибегая к помощи хлыста, уговорить гордое животное перескочить через бурлящий внизу ручей. Аполлон отличался завидной выносливостью и, скача по полю, легко преодолевал большие расстояния, не снижая взятого темпа. Иногда Софи казалось, что они с Аполлоном — одно целое. Она могла бы свободно улечься на его спине и предоставить коню свободу лететь куда вздумается. Софи нравилось думать, что в крови ее арабского скакуна горит раскаленный на солнце песок пустыни и он может мчаться быстрее ветра по изменчивым дюнам.
Заходящее солнце слепило ей глаза. Софи зажмурилась и позволила жеребцу следовать его инстинктам. Интересно, помчится ли Аполлон к каменной стене, подумала она, или же повернет к роще, где темно и прохладно? А может, он сделает круг и вернется к ручью, около которого наверняка заупрямится и не пожелает перепрыгнуть?
Развеселившись от собственных логических упражнений, Софи открыла глаза и выпрямилась в седле как раз вовремя, чтобы помочь Аполлону преодолеть препятствие в виде осыпающейся каменной стены, тянущейся по краю дороги. Горстка пасущихся овец бросилась врассыпную и возмущенно заблеяла, когда Аполлон с грохотом промчался мимо. Блеяние овец заставило Софи рассмеяться, напомнив ей о Тремонте. Совсем недавно он издал похожий звук.
Прошла неделя с тех пор, как граф увидел в газете объявление о вступлении в брак достопочтенного Джорджа Хита, младшего сына виконта Драйдена, с мисс Ребеккой Сейерс, которую Тремонт окрестил «каким-то ничтожеством». Что касается Софи, то она искренне радовалась за мисс Сейерс и немного огорчилась из-за себя самой. Мистер Хит производил впечатление человека доброго и спокойного, хотя и недалекого. Его интересы не простирались дальше охоты и разведения скота.
Потребовалось много усилий, чтобы склонить Софи к браку с Хитом, которого не пришлось долго уговаривать. В конце концов леди Колли дала свое согласие. Софи привлекала заурядность характера предполагаемого жениха. В мистере Хите не заключалось ничего дикого и необузданного, способного причинить ей хотя бы малейшее неудобство. Он не стал бы напиваться до бесчувствия, играть в карты до рассвета или сговариваться с секундантами о встрече где-нибудь в уединенном месте. В их отношениях присутствовали бы только соображения долга, и София считала подобный союз вполне приемлемым. Ее совместная жизнь с мужем стала бы самой обыкновенной и ничем не примечательной.
К тому же ежегодный доход в восемь тысяч фунтов вполне достаточен, чтобы заставить Тремонта добиваться такого союза. Неудивительно, что, узнав о неожиданном вероломстве Хита и неизбежной утрате, граф впал в страшную ярость. Хотя Софи и не имела никакого отношения к случившемуся, она не могла разделить точку зрения Тремонта. Софи восхищалась мистером Хитом. Он сумел отстоять свое право на счастье с мисс Сейерс. В конце концов, он боролся за свои чувства, и ему просто потребовалось стечение определенных обстоятельств, чтобы набраться решимости их выразить.
Отступничество Хита могло обернуться весьма неприятными последствиями для Софи. Наверняка Тремонт в самом скором времени попытается вновь закинуть сети, чтобы найти для нее подходящего жениха, и вряд ли его выбор будет таким же удачным, как в случае с мистером Хитом. В своих поисках, Тремонт руководствовался только одним соображением — толщиной кошелька претендента. И что еще хуже, он мог попытаться исправить допущенный ранее промах и поставить перед собой задачу вернуть во что бы то ни стало маркиза Истлина.
Аполлон повернул к лесу, но Софи не собиралась предоставлять ему полную свободу действий. Умело управляясь с поводьями и легко сдавливая ногами бока жеребца, она направила его в объезд. Конь беспрекословно повиновался ее командам, и Софи похвалила его.
Придержав коня около ручья, Софи позволила Аполлону спуститься к самой воде. Леди Колли счастливо улыбалась, глядя, как ее арабский красавец весело фыркает и плещется в ручье, подставляя бока под освежающие водяные брызги. Капли воды искрились в солнечных лучах, и лицо Софи, покрытое влагой, светилось от наслаждения.
Со своего места на дороге, много выше Софи, Истлин с изумлением наблюдал проделываемые леди Колли акробатические трюки. Когда леди София заставила своего арабского скакуна перелететь через ручей, он заметил, как уверенно она держит поводья после прыжка и как чутко реагирует лошадь на каждое ее движение. Проследив за тем, как конь с грациозной всадницей легко перенеслись через каменную стену, Ист убедился, что Софи солгала ему, назвав себя не слишком умелой наездницей. Впрочем, леди Колли не пользовалась дамским седлом, предпочитая мужское. Она сидела не вполоборота, как принято у представительниц прекрасного пола, а прямо, обхватив ногами бока лошади. Но со своим скакуном она справлялась блистательно.
Ист внимательно следил за передвижениями арабского жеребца и отважной наездницы. В ее облике не было ничего общего с той молодой леди, которую Истлин впервые повстречал на музыкальном вечере у Стэффордов. Мог ли он представить себе тогда, что эта тихая и сдержанная девушка будет когда-нибудь мчаться верхом на лошади по деревенским полям, рискуя сломать себе шею?
Представшая перед ним гордая амазонка больше напоминала женщину, с которой ему довелось встретиться в саду дома номер 14 по Боуден-стрит. Тогда он уловил в ней некий мятежный дух, старательно сдерживаемый здравым смыслом.
Безрассудная страстность, с которой Софи наслаждалась сейчас верховой ездой, напомнила маркизу ту леди Колли, что пустила его в свою комнату глубокой ночью и ответила на его первый короткий поцелуй, ставший обещанием второго, долгого и ошеломляющего.
Истлин убрал руки с кожаной луки седла, на которую опирался, наблюдая за леди Софией, и слегка натянул поводья. Он понял, что леди Колли его заметила, потому что вдруг она застыла в полной неподвижности. Вряд ли появление обычного гостя вызвало бы такое оцепенение, подумал Истлин. Она определенно его узнала. Маркиз укрепился в мысли, что его появление в Тремонт-Парке не вызовет единодушного восторга, хотя граф и пытался уверить его в обратном. Скорее всего Тремонт не сказал Софи ни слова об их переписке с маркизом.
Карета Истлина следовала за ним на небольшом расстоянии. Она везла его камердинера, а также вещи, которые могли бы ему понадобиться в ближайший месяц. Впрочем, судя по оказанному ему приему, вряд ли его визит затянется надолго, подумал Истлин. Маркиз не хотел заговаривать с леди Колли, прежде чем он официально не объявится в поместье. Простая вежливость требует как можно скорее засвидетельствовать свое почтение графу. Маркизу следовало проявить учтивость, чтобы заручиться расположением Тремонта, без чего невозможно выполнить поручение полковника. И тем не менее Истлин предпочел задержаться, рискуя показаться невежей.
— Проклятие, — прошептал Истлин, пытаясь заставить коня сойти с дороги. Он и сам не смог бы припомнить, когда еще совершал такой безрассудный поступок. — Черт, черт побери, — бормотал он, сворачивая на узкую тропинку, ведущую к ручью.
Софи направила Аполлона на противоположный берег ручья и стояла там, ожидая приближения маркиза. Аполлон тихонько ржал, потряхивая влажной черной гривой, и бил копытом землю. Он предвкушал великую гонку, и Софи стоило большого труда удерживать его на месте, особенно после появления второго жеребца.
Как несправедливо, подумала Софи. Он едет из самого Лондона, а выглядит так, как будто только что вышел из дома. Элегантная шляпа, щегольски сдвинутая набок, даже не сбилась, а короткий сюртук совсем не пострадал от дорожной пыли. Примерно таким Истлин запомнился Софи в первый его визит на Боуден-стрит — от сияющих медных пуговиц на сюртуке до отворотов на сапогах. Он казался тогда просто возмутительно красивым.
— Вы рассержены, — заметила Софи, вглядываясь в хмурое лицо Истлина. — Вы, возможно, не заметили, что я намеренно не приглашала вас присоединиться ко мне. Вы можете отправляться, — заявила она, указывая пальцем в направлении усадьбы.
К удивлению Софи, ее властный, непререкаемый тон и довольно грубая манера разговора оказали на маркиза действие, совершенно обратное ожидаемому. Хмурый взгляд потеплел, а сердитая гримаса сменилась выражением явного удовольствия, что определенно не предвещало ничего хорошего. Поскольку Истлин так и не двинулся с места и продолжал молчать, она заявила:
— Я бы предпочла видеть вас рассерженным.
— Я буду иметь в виду ваше пожелание. — Маркиз отвесил легкий поклон.
— И что же вас рассердило?
Истлину нравилось наблюдать, как Софи невольно задирает вверх подбородок, перед тем как произнести нечто вызывающее. Все ее попытки выглядеть жесткой и суровой терпели неудачу, поскольку природа наградила Софи нежными и мягкими чертами лица. Зато она с успехом восполняет отсутствие резких черт лица остротой языка, подумал Истлин.
— Я был рассержен не из-за вас.
— Но смотрели вы на меня.
— Я злился на самого себя.
— Я и не знала, что вы на это способны.
— При определенных обстоятельствах.
Софи на мгновение задумалась.
— Ну тогда, прошу вас, продолжайте сердиться дальше.
Истлин весело рассмеялся:
— Как приятно видеть вас снова, леди София.
Софи нахмурилась.
— А-а, я вижу, теперь сердитесь вы.
— А вы — просто шут. — Маркиз нисколько не смутился, хотя вряд ли ему доводилось прежде выслушивать подобные обвинения. — Почему вы здесь? Вы ведь приехали не ко мне, не так ли? Надеюсь, вы не ожидаете… — Она остановилась, не зная, как закончить фразу. — Простите меня. Я вовсе не имела в виду, что у вас не может быть иных причин, кроме…
— Кроме вас? — Щеки Софи из бледно-розовых стали пунцовыми. Ист перевел взгляд на ее рот. Если бы она только знала, сколько раз он вспоминал эти губы. Ист заставил себя оторваться от губ Софи и вновь взглянуть ей в глаза. — Я здесь для того, чтобы обсудить с вашим дядей некоторые вопросы, связанные с политикой.
Его ответ показался Софи подозрительным, но она не могла уличить Истлина во лжи. Унаследовав титул, Ричард Колли погрузился в политику с той же страстью, с какой раньше погружался в религию. В его нынешних рассуждениях о делах государства звучал прежний пафос, который отличал его проповеди. И если не все члены палаты лордов поддавались на его прочувствованные речи, то отнюдь не потому, что выступления графа когда-либо испытывали недостаток в фактах. Интерпретация их в исполнении Тремонта не раз заставляла членов правящей партии изумленно приподнять брови. Граф умел показать свою власть над людьми.
— Вы приехали по приглашению Тремонта?
— Не совсем. Инициатива исходила от меня. Я выразил готовность приехать в Тремонт-Парк, чтобы переговорить с графом, не дожидаясь, пока он вернется в Лондон. Тремонт любезно согласился.
— Понимаю.
— Вы не верите мне.
— Я вижу, у вас очень хорошо получается читать мои мысли. О. чем, по-вашему, я сейчас думаю?
— Вам не следует так говорить, Софи. Леди это не пристало, — весело рассмеялся Истлин.
— На самом деле мне приходится себя сдерживать. Я знаю довольно много еще более красочных выражений, и они приходят мне в голову прямо сейчас.
— Я вам верю, — усмехнулся Ист.
Софи кивнула с довольным видом.
— Поедемте, я провожу вас к усадьбе. Это ваша карета там, на дороге?
Истлин посмотрел, куда указывала ее рука, и увидел облачко пыли, поднимавшееся над сосновой рощей.
— Скорее всего.
Экипаж маркиза выехал на открытую часть дороги между двумя пригорками. После того как они покинули постоялый двор в Вейбурне, кучер гнал лошадей, заставляя их бежать довольно быстро, так что карета вполне могла оказаться в Тремонт-Парке раньше маркиза. «Мне следует поторопиться», — подумал Истлин и обернулся, собираясь предложить Софи отправиться прямо сейчас, но она уже скакала к дому.
Истлин помчался за ней, хотя и хорошо понимал, что догнать ее ему не удастся — леди Колли слишком хорошая наездница. Ист нагнал леди Софию у самой усадьбы и невольно залюбовался ею — щеки Софи раскраснелись от быстрой езды, она явно получила огромное удовольствие, мчась на своем арабском красавце.
— О, так вы еще и радуетесь моему поражению, — заметил Истлин широкую улыбку на губах Софи.
— Вовсе нет. Я радуюсь исключительно собственным успехам.
Ухмыльнувшись в ответ на ее саркастический тон, Истлин спешился и повернулся к Софи, чтобы помочь ей сойти с лошади, но она уже легко соскочила на землю и давала указания слуге.
— О вашей лошади здесь хорошо позаботятся, — обратилась она к Истлину. — Мой отец знал толк в лошадях и умел подбирать людей, чтобы за ними ухаживать. У вас отличный чистокровный жеребец, милорд. Вы сами его вырастили?
— Нет. Я приобрел его во время поездки в Ирландию в прошлом году. Хотите познакомиться с ним? Его зовут Шторм.
Софи нежно провела рукой по бархатной коже лошади.
— Ну разве ты не великолепен? — шепнула она животному. — Высокий и длинноногий, ты красив как бог. — Она посмотрела на Истлина. — Он знает, что прекрасен, посмотрите, милорд, как он красуется передо мной.
— Ему нравится, когда им восхищаются, — ответил Истлин.
— Аполлон — чистокровный арабский скакун, они совсем другие, — пояснила Софи, поднимаясь по ступенькам к главному входу, — Я сама объезжала его.
— Вам пришлось применять силу?
— Я действовала лаской, — возразила она. — Совсем не одно и то же. — Софи замолчала и обернулась через плечо на Истлина, который продолжал стоять на подъездной аллее. — Вы идете, милорд?
Истлин догнал леди Софию, перескакивая через ступеньку. Карета маркиза как раз въезжала во двор. Слуги из усадьбы суетились, разгружая багаж и указывая дорогу кучеру и камердинеру Истлина. Дворецкий принял шляпу и перчатки маркиза и передал их лакею.
— Какую комнату приготовили для его светлости, Хантли? — спросила Софи.
— В восточном крыле, миледи.
— Какая предупредительность, — сухо проворчал Истлин.
— Выбор не слишком удачный, — выразила недовольство Софи. — Приготовьте что-нибудь другое.
Длинное лицо дворецкого вытянулось. Он в замешательстве посмотрел на Софи.
— Лорд Тремонт дал очень точные указания. Он лично выбрал для гостя комнату, миледи.
— Я и не сомневаюсь, но все равно придется найти что-то другое. — Комната маркиза находилась в одном крыле с ее собственной спальней, что недопустимо. Леди София повернулась к Истлину и встретила его внимательный изучающий взгляд. Вежливая улыбка на губах маркиза заставила ее вспыхнуть. — В восточном крыле сильные сквозняки, да и камины там никогда не удается разжечь как следует. Я думаю, вам будет гораздо удобнее где-нибудь в другом месте, милорд.
— Поступайте, как считаете нужным, — ответил Ист. Его тон оставался абсолютно бесстрастен, но в глазах плясали насмешливые искры. — Я уверен, что любая комната будет достаточно удобной. — Истлин обвел глазами величественный холл — каменный пол, выложенный мрамором с зелеными прожилками, изящную винтовую лестницу с резными перилами и балюстрадой, ведущую на второй этаж, затем вновь обратил свой взгляд на Софи. — Меня не слишком беспокоят сквозняки, а что касается камина, то ночью сейчас довольно тепло и вряд ли он мне понадобится.
Не обращая внимания на слова лорда Истлина, Софи повернулась к Хантли:
— Пожалуйста, проследите, чтобы его светлость разместили со всеми удобствами. Я поговорю со своим дядей. Он в кабинете? — Получив утвердительный ответ, Софи извинилась и поспешила уйти.
Истлин проводил ее взглядом. Мужской наряд, надетый леди Софией для прогулки верхом, отнюдь не скрывал ее восхитительной женственности.
— Я займу комнату, которую для меня уже приготовили, — обратился Ист к слуге.
— Хорошо, милорд. Если что-то следует изменить, милорд, я всегда к услугам вашей светлости.
Комната, предназначенная для маркиза, имела достаточно места, чтобы переодеться и принять ванну. Отдельное помещение, находившееся в ней, могло служить маркизу гостиной. Удобная и светлая комната с прекрасной мебелью сверкала чистотой. Тщательно начищенные медные ручки блестели как зеркало. Значительную часть комнаты для переодевания занимали массивный гардероб и вместительный комод с множеством ящиков. Рядом стояли высокое зеркало в раме и большая медная ванна, уже покрытая тонкими простынями, готовая к тому, чтобы в нее налили воду для купания. Меблировку гостиной составляли несколько стульев, кресло-качалка и секретер вишневого дерева. На секретере Истлин заметил писчую бумагу и полную бутылочку чернил. В спальне размещалась большая кровать с зеленым бархатным пологом. По обе ее стороны стояли маленькие столики, а на полу рядом с кроватью располагался ящик из светлого кедра. Комнаты хорошо проветрены, и в них не наблюдалось ни малейшего признака сквозняков. Высокие, изящной формы окна с тонкими свинцовыми переплетами выглядели очень красиво, стекла в них имели форму ромба.
Сэмпсон, камердинер Истлина, проследил, чтобы правильно распаковали вещи. Маркиз погрузился в ванну, закрыл глаза и удобно устроил голову на ее краю. Он слышал, как в комнату, которая служила гостиной, постучали и Сэмпсон вышел открыть дверь, но звуки сюда почти не проникали. Вскоре он начал погружаться в дремоту, но внезапно шум в соседней комнате заставил его окончательно проснуться.
— Вам не удастся удержать меня, — говорила Софи. — Я твердо намереваюсь войти.
— Но ваше сиятельство сейчас…
Истлин не услышал продолжение протестующего вопля Сэмпсона, потому что вода залила ему уши — он слишком глубоко погрузился в ванну. Ему почему-то вспомнился их разговор с полковником Блэквудом. Он тогда заподозрил леди Софию в том, что она отравила лимонад, которым угощала Истлина в своем лондонском доме. Теперь ему пришло в голову, что леди Колли, должно быть, сменила тактику и собирается его утопить. Очень умно с ее стороны.
Софи появилась на пороге комнаты для переодевания.
— Я не собираюсь приближаться к вам. А даже если бы и приблизилась, то вам следует знать, что мне доводилось и прежде видеть голого мужчину, — сообщила она.
Истлин принял ее слова к сведению. Он прилагал тщетные усилия поднять повыше голову, к тому же вода попала ему в глаза, и он пытался от нее избавиться, яростно моргая. Софи так и не сменила одежду, в которой каталась верхом, и сейчас выглядела более взъерошенной, чем когда скакала по холмам. Если бы не присутствие камердинера, Истлин пригласил бы ее присоединиться к нему.
— Вы говорите о музейных экспонатах, а это не то же самое, что живой человек. Сэмпсон, немедленно выведите ее, — проговорил Истлин.
Софи попыталась взять себя в руки. Она вышла за порог комнаты и вцепилась в дверной косяк, стоя спиной к маркизу.
— Я говорю не о музейных экспонатах, — быстро произнесла она. — Я видела мужчину из плоти и крови. — Она почувствовала приближение Сэмпсона у себя за спиной и сжала косяк с такой силой, что суставы пальцев побелели. — Пожалуйста, я должна поговорить с вами. Не отсылайте меня.
Истлина поразили не слова Софи, а тон, которым она их произнесла. В ее голосе звучала паника.
— Хорошо, — спокойно ответил он. — Сэмпсон, все в порядке. Побудьте неподалеку, я позову вас, когда ваши услуги понадобятся.
Сэмпсон ретировался в спальню, скрывшись из поля зрения хозяина, но не удаляясь за пределы слышимости.
— Вы можете оставить в покое дверь, — приказал Ист.
Софи опустила руки, отцепившись от косяка.
— Я смиренно прошу у вас прощения, — пролепетала она. — Поверьте, что я никогда не…
— Я так и думал, — сухо заметил он. — И я не предлагал вам открыть глаза.
Софи мгновенно зажмурилась.
— Я еще никогда не вела себя так бесстыдно. Вот что я хотела сказать. Остальное — чистая правда.
— Вы имеете в виду голого мужчину?
— Да.
— Надеюсь, вы не собираетесь сейчас поведать мне свою историю в деталях?
— Нет. — Софи покачала головой, как будто старалась стереть что-то из памяти. — Нет. Мне и не приходило в голову, что вы когда-нибудь попросите рассказать о ней.
— Может быть, вы объясните, что вы здесь делаете, Софи. Вода остывает.
— Тремонт и слышать не хочет, чтобы вы поселились где-нибудь в другом месте. — Софи судорожно втянула в себя воздух и быстро закончила фразу: — Вы должны попросить у него другие апартаменты.
— Но мне вполне здесь удобно.
— Моя комната для переодевания находится по ту сторону. Раньше здесь располагался мой отец, когда стал болеть, а я ухаживала за ним. Мне необходимо было находиться поблизости, и смежные комнаты идеально подходили. Но в данном случае они совершенно неуместны. Мой дядя намеревается искусственно создать ситуацию, в которой мы могли бы себя скомпрометировать.
Истлин ничего не ответил. Он позвал своего камердинера:
— Принесите, пожалуйста, мои порошки от головной боли. Софи, отойдите от двери.
Софи почувствовала, что Истлин потерял наконец терпение. Она стояла, уставясь в пол, в то время как Сэмпсон принес порошки и разводил лекарство в чашке. Софи продолжала изучать узоры на ковре, когда Сэмпсон снова выскользнул из комнаты.
Истлин выпил лекарство и поставил чашку на пол позади ванны. Он вновь изучающе посмотрел на Софи, охватив взглядом ее поникшие плечи и опущенную голову.
— Судя по вашей позе, вы испытываете раскаяние. Я прав?
— Я сожалею, что поставила вас в неудобное положение, милорд. Я не знала, что делать, поэтому решила прийти сюда и предупредить вас. — Лицо Софи сохраняло серьезность.
— Я чего-то не понимаю, Софи? Вы не хотите, чтобы я занимал смежную с вашей комнату, потому что, по вашим словам, Тремонт задумал скомпрометировать нас. Но, явившись сюда, вы сами создали ситуацию, которой, как вы утверждаете, хотели бы избежать. Признаюсь, я в замешательстве. — Истлин нахмурился.
— Мой дядя знает, что я не желаю выходить за вас замуж. Я доказала ему твердость своей позиции, проведя месяц в заточении. В вас он далеко не так уверен. Тремонт лишен воображения, он и представить себе не может, что я способна прийти прямо сюда к вам или что я откажусь уйти, если застану вас… то есть если увижу, что вы…
— Голый?
— Настроены недружелюбно. — Софи вновь попыталась взять себя в руки, — Он в библиотеке, ждет вашего прихода и не собирается подниматься с кресла. Но потом, часто встречаясь с вами, он найдет возможность выполнить свой план. Вы не должны облегчать ему задачу и оставаться в комнатах моего отца.
Истлин вновь испытал это чувство. То, что он услышал, не леди Колли произносила, но оно прозвучало так явственно, что по спине Маркиза пробежал озноб, и отнюдь не остывающая вода в ванне была тому причиной.
Глава 6
— Черт побери, Саут, вы задавали ей такие вопросы?
— Ты имеешь в виду жену Норта или его мать?
— И ту, и другую. Обеих. Даже простое повторение подобной нелепости в форме вопроса даст повод для сплетен.
— Мы задали вопрос вдовствующей графине и можем рассчитывать на ее здравомыслие и такт, — ответил Саут.
— Ха! Значит, она будет наводить справки у своих ближайших подруг, и наши с тобой матери окажутся первыми в списке. Почему мы не в состоянии сохранить в тайне свою личную жизнь?
— Я думаю, все дело в нашей дружбе.
— Не слишком удачный ответ. Вас никто не просил вмешиваться. Вас никто не просил принимать участие в моих делах.
— Ты можешь рассчитывать на меня в любом случае.
Истлин только вздохнул, потому что сердиться бессмысленно.
— Миссис Сойер решила посмотреть, что будет, если она публично произнесет заведомую чушь. Она искусно манипулировала нами, Саут. Не стоит ее недооценивать и не следует обольщаться на свой счет, что мы слишком умны, чтобы нас можно было втянуть в подобную игру. Одно дело противостоять «Ордену епископов» и совсем другое — женскому коварству. К несчастью, мы оказались не готовы к такому развитию событий.
Саутертон долго смотрел, не отрываясь, на пустой стакан Истлина, затем перевел внимательный взгляд на своего друга и сокрушенно покачал головой. Кончики его губ подрагивали от еле сдерживаемого смеха.
— Сколько же ты успел выпить до того, как я пришел к тебе на помощь?
Софи низко склонилась в седле, поглаживая лошадь по шее, чтобы, не прибегая к помощи хлыста, уговорить гордое животное перескочить через бурлящий внизу ручей. Аполлон отличался завидной выносливостью и, скача по полю, легко преодолевал большие расстояния, не снижая взятого темпа. Иногда Софи казалось, что они с Аполлоном — одно целое. Она могла бы свободно улечься на его спине и предоставить коню свободу лететь куда вздумается. Софи нравилось думать, что в крови ее арабского скакуна горит раскаленный на солнце песок пустыни и он может мчаться быстрее ветра по изменчивым дюнам.
Заходящее солнце слепило ей глаза. Софи зажмурилась и позволила жеребцу следовать его инстинктам. Интересно, помчится ли Аполлон к каменной стене, подумала она, или же повернет к роще, где темно и прохладно? А может, он сделает круг и вернется к ручью, около которого наверняка заупрямится и не пожелает перепрыгнуть?
Развеселившись от собственных логических упражнений, Софи открыла глаза и выпрямилась в седле как раз вовремя, чтобы помочь Аполлону преодолеть препятствие в виде осыпающейся каменной стены, тянущейся по краю дороги. Горстка пасущихся овец бросилась врассыпную и возмущенно заблеяла, когда Аполлон с грохотом промчался мимо. Блеяние овец заставило Софи рассмеяться, напомнив ей о Тремонте. Совсем недавно он издал похожий звук.
Прошла неделя с тех пор, как граф увидел в газете объявление о вступлении в брак достопочтенного Джорджа Хита, младшего сына виконта Драйдена, с мисс Ребеккой Сейерс, которую Тремонт окрестил «каким-то ничтожеством». Что касается Софи, то она искренне радовалась за мисс Сейерс и немного огорчилась из-за себя самой. Мистер Хит производил впечатление человека доброго и спокойного, хотя и недалекого. Его интересы не простирались дальше охоты и разведения скота.
Потребовалось много усилий, чтобы склонить Софи к браку с Хитом, которого не пришлось долго уговаривать. В конце концов леди Колли дала свое согласие. Софи привлекала заурядность характера предполагаемого жениха. В мистере Хите не заключалось ничего дикого и необузданного, способного причинить ей хотя бы малейшее неудобство. Он не стал бы напиваться до бесчувствия, играть в карты до рассвета или сговариваться с секундантами о встрече где-нибудь в уединенном месте. В их отношениях присутствовали бы только соображения долга, и София считала подобный союз вполне приемлемым. Ее совместная жизнь с мужем стала бы самой обыкновенной и ничем не примечательной.
К тому же ежегодный доход в восемь тысяч фунтов вполне достаточен, чтобы заставить Тремонта добиваться такого союза. Неудивительно, что, узнав о неожиданном вероломстве Хита и неизбежной утрате, граф впал в страшную ярость. Хотя Софи и не имела никакого отношения к случившемуся, она не могла разделить точку зрения Тремонта. Софи восхищалась мистером Хитом. Он сумел отстоять свое право на счастье с мисс Сейерс. В конце концов, он боролся за свои чувства, и ему просто потребовалось стечение определенных обстоятельств, чтобы набраться решимости их выразить.
Отступничество Хита могло обернуться весьма неприятными последствиями для Софи. Наверняка Тремонт в самом скором времени попытается вновь закинуть сети, чтобы найти для нее подходящего жениха, и вряд ли его выбор будет таким же удачным, как в случае с мистером Хитом. В своих поисках, Тремонт руководствовался только одним соображением — толщиной кошелька претендента. И что еще хуже, он мог попытаться исправить допущенный ранее промах и поставить перед собой задачу вернуть во что бы то ни стало маркиза Истлина.
Аполлон повернул к лесу, но Софи не собиралась предоставлять ему полную свободу действий. Умело управляясь с поводьями и легко сдавливая ногами бока жеребца, она направила его в объезд. Конь беспрекословно повиновался ее командам, и Софи похвалила его.
Придержав коня около ручья, Софи позволила Аполлону спуститься к самой воде. Леди Колли счастливо улыбалась, глядя, как ее арабский красавец весело фыркает и плещется в ручье, подставляя бока под освежающие водяные брызги. Капли воды искрились в солнечных лучах, и лицо Софи, покрытое влагой, светилось от наслаждения.
Со своего места на дороге, много выше Софи, Истлин с изумлением наблюдал проделываемые леди Колли акробатические трюки. Когда леди София заставила своего арабского скакуна перелететь через ручей, он заметил, как уверенно она держит поводья после прыжка и как чутко реагирует лошадь на каждое ее движение. Проследив за тем, как конь с грациозной всадницей легко перенеслись через каменную стену, Ист убедился, что Софи солгала ему, назвав себя не слишком умелой наездницей. Впрочем, леди Колли не пользовалась дамским седлом, предпочитая мужское. Она сидела не вполоборота, как принято у представительниц прекрасного пола, а прямо, обхватив ногами бока лошади. Но со своим скакуном она справлялась блистательно.
Ист внимательно следил за передвижениями арабского жеребца и отважной наездницы. В ее облике не было ничего общего с той молодой леди, которую Истлин впервые повстречал на музыкальном вечере у Стэффордов. Мог ли он представить себе тогда, что эта тихая и сдержанная девушка будет когда-нибудь мчаться верхом на лошади по деревенским полям, рискуя сломать себе шею?
Представшая перед ним гордая амазонка больше напоминала женщину, с которой ему довелось встретиться в саду дома номер 14 по Боуден-стрит. Тогда он уловил в ней некий мятежный дух, старательно сдерживаемый здравым смыслом.
Безрассудная страстность, с которой Софи наслаждалась сейчас верховой ездой, напомнила маркизу ту леди Колли, что пустила его в свою комнату глубокой ночью и ответила на его первый короткий поцелуй, ставший обещанием второго, долгого и ошеломляющего.
Истлин убрал руки с кожаной луки седла, на которую опирался, наблюдая за леди Софией, и слегка натянул поводья. Он понял, что леди Колли его заметила, потому что вдруг она застыла в полной неподвижности. Вряд ли появление обычного гостя вызвало бы такое оцепенение, подумал Истлин. Она определенно его узнала. Маркиз укрепился в мысли, что его появление в Тремонт-Парке не вызовет единодушного восторга, хотя граф и пытался уверить его в обратном. Скорее всего Тремонт не сказал Софи ни слова об их переписке с маркизом.
Карета Истлина следовала за ним на небольшом расстоянии. Она везла его камердинера, а также вещи, которые могли бы ему понадобиться в ближайший месяц. Впрочем, судя по оказанному ему приему, вряд ли его визит затянется надолго, подумал Истлин. Маркиз не хотел заговаривать с леди Колли, прежде чем он официально не объявится в поместье. Простая вежливость требует как можно скорее засвидетельствовать свое почтение графу. Маркизу следовало проявить учтивость, чтобы заручиться расположением Тремонта, без чего невозможно выполнить поручение полковника. И тем не менее Истлин предпочел задержаться, рискуя показаться невежей.
— Проклятие, — прошептал Истлин, пытаясь заставить коня сойти с дороги. Он и сам не смог бы припомнить, когда еще совершал такой безрассудный поступок. — Черт, черт побери, — бормотал он, сворачивая на узкую тропинку, ведущую к ручью.
Софи направила Аполлона на противоположный берег ручья и стояла там, ожидая приближения маркиза. Аполлон тихонько ржал, потряхивая влажной черной гривой, и бил копытом землю. Он предвкушал великую гонку, и Софи стоило большого труда удерживать его на месте, особенно после появления второго жеребца.
Как несправедливо, подумала Софи. Он едет из самого Лондона, а выглядит так, как будто только что вышел из дома. Элегантная шляпа, щегольски сдвинутая набок, даже не сбилась, а короткий сюртук совсем не пострадал от дорожной пыли. Примерно таким Истлин запомнился Софи в первый его визит на Боуден-стрит — от сияющих медных пуговиц на сюртуке до отворотов на сапогах. Он казался тогда просто возмутительно красивым.
— Вы рассержены, — заметила Софи, вглядываясь в хмурое лицо Истлина. — Вы, возможно, не заметили, что я намеренно не приглашала вас присоединиться ко мне. Вы можете отправляться, — заявила она, указывая пальцем в направлении усадьбы.
К удивлению Софи, ее властный, непререкаемый тон и довольно грубая манера разговора оказали на маркиза действие, совершенно обратное ожидаемому. Хмурый взгляд потеплел, а сердитая гримаса сменилась выражением явного удовольствия, что определенно не предвещало ничего хорошего. Поскольку Истлин так и не двинулся с места и продолжал молчать, она заявила:
— Я бы предпочла видеть вас рассерженным.
— Я буду иметь в виду ваше пожелание. — Маркиз отвесил легкий поклон.
— И что же вас рассердило?
Истлину нравилось наблюдать, как Софи невольно задирает вверх подбородок, перед тем как произнести нечто вызывающее. Все ее попытки выглядеть жесткой и суровой терпели неудачу, поскольку природа наградила Софи нежными и мягкими чертами лица. Зато она с успехом восполняет отсутствие резких черт лица остротой языка, подумал Истлин.
— Я был рассержен не из-за вас.
— Но смотрели вы на меня.
— Я злился на самого себя.
— Я и не знала, что вы на это способны.
— При определенных обстоятельствах.
Софи на мгновение задумалась.
— Ну тогда, прошу вас, продолжайте сердиться дальше.
Истлин весело рассмеялся:
— Как приятно видеть вас снова, леди София.
Софи нахмурилась.
— А-а, я вижу, теперь сердитесь вы.
— А вы — просто шут. — Маркиз нисколько не смутился, хотя вряд ли ему доводилось прежде выслушивать подобные обвинения. — Почему вы здесь? Вы ведь приехали не ко мне, не так ли? Надеюсь, вы не ожидаете… — Она остановилась, не зная, как закончить фразу. — Простите меня. Я вовсе не имела в виду, что у вас не может быть иных причин, кроме…
— Кроме вас? — Щеки Софи из бледно-розовых стали пунцовыми. Ист перевел взгляд на ее рот. Если бы она только знала, сколько раз он вспоминал эти губы. Ист заставил себя оторваться от губ Софи и вновь взглянуть ей в глаза. — Я здесь для того, чтобы обсудить с вашим дядей некоторые вопросы, связанные с политикой.
Его ответ показался Софи подозрительным, но она не могла уличить Истлина во лжи. Унаследовав титул, Ричард Колли погрузился в политику с той же страстью, с какой раньше погружался в религию. В его нынешних рассуждениях о делах государства звучал прежний пафос, который отличал его проповеди. И если не все члены палаты лордов поддавались на его прочувствованные речи, то отнюдь не потому, что выступления графа когда-либо испытывали недостаток в фактах. Интерпретация их в исполнении Тремонта не раз заставляла членов правящей партии изумленно приподнять брови. Граф умел показать свою власть над людьми.
— Вы приехали по приглашению Тремонта?
— Не совсем. Инициатива исходила от меня. Я выразил готовность приехать в Тремонт-Парк, чтобы переговорить с графом, не дожидаясь, пока он вернется в Лондон. Тремонт любезно согласился.
— Понимаю.
— Вы не верите мне.
— Я вижу, у вас очень хорошо получается читать мои мысли. О. чем, по-вашему, я сейчас думаю?
— Вам не следует так говорить, Софи. Леди это не пристало, — весело рассмеялся Истлин.
— На самом деле мне приходится себя сдерживать. Я знаю довольно много еще более красочных выражений, и они приходят мне в голову прямо сейчас.
— Я вам верю, — усмехнулся Ист.
Софи кивнула с довольным видом.
— Поедемте, я провожу вас к усадьбе. Это ваша карета там, на дороге?
Истлин посмотрел, куда указывала ее рука, и увидел облачко пыли, поднимавшееся над сосновой рощей.
— Скорее всего.
Экипаж маркиза выехал на открытую часть дороги между двумя пригорками. После того как они покинули постоялый двор в Вейбурне, кучер гнал лошадей, заставляя их бежать довольно быстро, так что карета вполне могла оказаться в Тремонт-Парке раньше маркиза. «Мне следует поторопиться», — подумал Истлин и обернулся, собираясь предложить Софи отправиться прямо сейчас, но она уже скакала к дому.
Истлин помчался за ней, хотя и хорошо понимал, что догнать ее ему не удастся — леди Колли слишком хорошая наездница. Ист нагнал леди Софию у самой усадьбы и невольно залюбовался ею — щеки Софи раскраснелись от быстрой езды, она явно получила огромное удовольствие, мчась на своем арабском красавце.
— О, так вы еще и радуетесь моему поражению, — заметил Истлин широкую улыбку на губах Софи.
— Вовсе нет. Я радуюсь исключительно собственным успехам.
Ухмыльнувшись в ответ на ее саркастический тон, Истлин спешился и повернулся к Софи, чтобы помочь ей сойти с лошади, но она уже легко соскочила на землю и давала указания слуге.
— О вашей лошади здесь хорошо позаботятся, — обратилась она к Истлину. — Мой отец знал толк в лошадях и умел подбирать людей, чтобы за ними ухаживать. У вас отличный чистокровный жеребец, милорд. Вы сами его вырастили?
— Нет. Я приобрел его во время поездки в Ирландию в прошлом году. Хотите познакомиться с ним? Его зовут Шторм.
Софи нежно провела рукой по бархатной коже лошади.
— Ну разве ты не великолепен? — шепнула она животному. — Высокий и длинноногий, ты красив как бог. — Она посмотрела на Истлина. — Он знает, что прекрасен, посмотрите, милорд, как он красуется передо мной.
— Ему нравится, когда им восхищаются, — ответил Истлин.
— Аполлон — чистокровный арабский скакун, они совсем другие, — пояснила Софи, поднимаясь по ступенькам к главному входу, — Я сама объезжала его.
— Вам пришлось применять силу?
— Я действовала лаской, — возразила она. — Совсем не одно и то же. — Софи замолчала и обернулась через плечо на Истлина, который продолжал стоять на подъездной аллее. — Вы идете, милорд?
Истлин догнал леди Софию, перескакивая через ступеньку. Карета маркиза как раз въезжала во двор. Слуги из усадьбы суетились, разгружая багаж и указывая дорогу кучеру и камердинеру Истлина. Дворецкий принял шляпу и перчатки маркиза и передал их лакею.
— Какую комнату приготовили для его светлости, Хантли? — спросила Софи.
— В восточном крыле, миледи.
— Какая предупредительность, — сухо проворчал Истлин.
— Выбор не слишком удачный, — выразила недовольство Софи. — Приготовьте что-нибудь другое.
Длинное лицо дворецкого вытянулось. Он в замешательстве посмотрел на Софи.
— Лорд Тремонт дал очень точные указания. Он лично выбрал для гостя комнату, миледи.
— Я и не сомневаюсь, но все равно придется найти что-то другое. — Комната маркиза находилась в одном крыле с ее собственной спальней, что недопустимо. Леди София повернулась к Истлину и встретила его внимательный изучающий взгляд. Вежливая улыбка на губах маркиза заставила ее вспыхнуть. — В восточном крыле сильные сквозняки, да и камины там никогда не удается разжечь как следует. Я думаю, вам будет гораздо удобнее где-нибудь в другом месте, милорд.
— Поступайте, как считаете нужным, — ответил Ист. Его тон оставался абсолютно бесстрастен, но в глазах плясали насмешливые искры. — Я уверен, что любая комната будет достаточно удобной. — Истлин обвел глазами величественный холл — каменный пол, выложенный мрамором с зелеными прожилками, изящную винтовую лестницу с резными перилами и балюстрадой, ведущую на второй этаж, затем вновь обратил свой взгляд на Софи. — Меня не слишком беспокоят сквозняки, а что касается камина, то ночью сейчас довольно тепло и вряд ли он мне понадобится.
Не обращая внимания на слова лорда Истлина, Софи повернулась к Хантли:
— Пожалуйста, проследите, чтобы его светлость разместили со всеми удобствами. Я поговорю со своим дядей. Он в кабинете? — Получив утвердительный ответ, Софи извинилась и поспешила уйти.
Истлин проводил ее взглядом. Мужской наряд, надетый леди Софией для прогулки верхом, отнюдь не скрывал ее восхитительной женственности.
— Я займу комнату, которую для меня уже приготовили, — обратился Ист к слуге.
— Хорошо, милорд. Если что-то следует изменить, милорд, я всегда к услугам вашей светлости.
Комната, предназначенная для маркиза, имела достаточно места, чтобы переодеться и принять ванну. Отдельное помещение, находившееся в ней, могло служить маркизу гостиной. Удобная и светлая комната с прекрасной мебелью сверкала чистотой. Тщательно начищенные медные ручки блестели как зеркало. Значительную часть комнаты для переодевания занимали массивный гардероб и вместительный комод с множеством ящиков. Рядом стояли высокое зеркало в раме и большая медная ванна, уже покрытая тонкими простынями, готовая к тому, чтобы в нее налили воду для купания. Меблировку гостиной составляли несколько стульев, кресло-качалка и секретер вишневого дерева. На секретере Истлин заметил писчую бумагу и полную бутылочку чернил. В спальне размещалась большая кровать с зеленым бархатным пологом. По обе ее стороны стояли маленькие столики, а на полу рядом с кроватью располагался ящик из светлого кедра. Комнаты хорошо проветрены, и в них не наблюдалось ни малейшего признака сквозняков. Высокие, изящной формы окна с тонкими свинцовыми переплетами выглядели очень красиво, стекла в них имели форму ромба.
Сэмпсон, камердинер Истлина, проследил, чтобы правильно распаковали вещи. Маркиз погрузился в ванну, закрыл глаза и удобно устроил голову на ее краю. Он слышал, как в комнату, которая служила гостиной, постучали и Сэмпсон вышел открыть дверь, но звуки сюда почти не проникали. Вскоре он начал погружаться в дремоту, но внезапно шум в соседней комнате заставил его окончательно проснуться.
— Вам не удастся удержать меня, — говорила Софи. — Я твердо намереваюсь войти.
— Но ваше сиятельство сейчас…
Истлин не услышал продолжение протестующего вопля Сэмпсона, потому что вода залила ему уши — он слишком глубоко погрузился в ванну. Ему почему-то вспомнился их разговор с полковником Блэквудом. Он тогда заподозрил леди Софию в том, что она отравила лимонад, которым угощала Истлина в своем лондонском доме. Теперь ему пришло в голову, что леди Колли, должно быть, сменила тактику и собирается его утопить. Очень умно с ее стороны.
Софи появилась на пороге комнаты для переодевания.
— Я не собираюсь приближаться к вам. А даже если бы и приблизилась, то вам следует знать, что мне доводилось и прежде видеть голого мужчину, — сообщила она.
Истлин принял ее слова к сведению. Он прилагал тщетные усилия поднять повыше голову, к тому же вода попала ему в глаза, и он пытался от нее избавиться, яростно моргая. Софи так и не сменила одежду, в которой каталась верхом, и сейчас выглядела более взъерошенной, чем когда скакала по холмам. Если бы не присутствие камердинера, Истлин пригласил бы ее присоединиться к нему.
— Вы говорите о музейных экспонатах, а это не то же самое, что живой человек. Сэмпсон, немедленно выведите ее, — проговорил Истлин.
Софи попыталась взять себя в руки. Она вышла за порог комнаты и вцепилась в дверной косяк, стоя спиной к маркизу.
— Я говорю не о музейных экспонатах, — быстро произнесла она. — Я видела мужчину из плоти и крови. — Она почувствовала приближение Сэмпсона у себя за спиной и сжала косяк с такой силой, что суставы пальцев побелели. — Пожалуйста, я должна поговорить с вами. Не отсылайте меня.
Истлина поразили не слова Софи, а тон, которым она их произнесла. В ее голосе звучала паника.
— Хорошо, — спокойно ответил он. — Сэмпсон, все в порядке. Побудьте неподалеку, я позову вас, когда ваши услуги понадобятся.
Сэмпсон ретировался в спальню, скрывшись из поля зрения хозяина, но не удаляясь за пределы слышимости.
— Вы можете оставить в покое дверь, — приказал Ист.
Софи опустила руки, отцепившись от косяка.
— Я смиренно прошу у вас прощения, — пролепетала она. — Поверьте, что я никогда не…
— Я так и думал, — сухо заметил он. — И я не предлагал вам открыть глаза.
Софи мгновенно зажмурилась.
— Я еще никогда не вела себя так бесстыдно. Вот что я хотела сказать. Остальное — чистая правда.
— Вы имеете в виду голого мужчину?
— Да.
— Надеюсь, вы не собираетесь сейчас поведать мне свою историю в деталях?
— Нет. — Софи покачала головой, как будто старалась стереть что-то из памяти. — Нет. Мне и не приходило в голову, что вы когда-нибудь попросите рассказать о ней.
— Может быть, вы объясните, что вы здесь делаете, Софи. Вода остывает.
— Тремонт и слышать не хочет, чтобы вы поселились где-нибудь в другом месте. — Софи судорожно втянула в себя воздух и быстро закончила фразу: — Вы должны попросить у него другие апартаменты.
— Но мне вполне здесь удобно.
— Моя комната для переодевания находится по ту сторону. Раньше здесь располагался мой отец, когда стал болеть, а я ухаживала за ним. Мне необходимо было находиться поблизости, и смежные комнаты идеально подходили. Но в данном случае они совершенно неуместны. Мой дядя намеревается искусственно создать ситуацию, в которой мы могли бы себя скомпрометировать.
Истлин ничего не ответил. Он позвал своего камердинера:
— Принесите, пожалуйста, мои порошки от головной боли. Софи, отойдите от двери.
Софи почувствовала, что Истлин потерял наконец терпение. Она стояла, уставясь в пол, в то время как Сэмпсон принес порошки и разводил лекарство в чашке. Софи продолжала изучать узоры на ковре, когда Сэмпсон снова выскользнул из комнаты.
Истлин выпил лекарство и поставил чашку на пол позади ванны. Он вновь изучающе посмотрел на Софи, охватив взглядом ее поникшие плечи и опущенную голову.
— Судя по вашей позе, вы испытываете раскаяние. Я прав?
— Я сожалею, что поставила вас в неудобное положение, милорд. Я не знала, что делать, поэтому решила прийти сюда и предупредить вас. — Лицо Софи сохраняло серьезность.
— Я чего-то не понимаю, Софи? Вы не хотите, чтобы я занимал смежную с вашей комнату, потому что, по вашим словам, Тремонт задумал скомпрометировать нас. Но, явившись сюда, вы сами создали ситуацию, которой, как вы утверждаете, хотели бы избежать. Признаюсь, я в замешательстве. — Истлин нахмурился.
— Мой дядя знает, что я не желаю выходить за вас замуж. Я доказала ему твердость своей позиции, проведя месяц в заточении. В вас он далеко не так уверен. Тремонт лишен воображения, он и представить себе не может, что я способна прийти прямо сюда к вам или что я откажусь уйти, если застану вас… то есть если увижу, что вы…
— Голый?
— Настроены недружелюбно. — Софи вновь попыталась взять себя в руки, — Он в библиотеке, ждет вашего прихода и не собирается подниматься с кресла. Но потом, часто встречаясь с вами, он найдет возможность выполнить свой план. Вы не должны облегчать ему задачу и оставаться в комнатах моего отца.
Истлин вновь испытал это чувство. То, что он услышал, не леди Колли произносила, но оно прозвучало так явственно, что по спине Маркиза пробежал озноб, и отнюдь не остывающая вода в ванне была тому причиной.
Глава 6
Тремонт окинул взглядом Истлина поверх бокала с портвейном, который держал в руке. Он с одобрением отметил, что молодой человек точно выждал время, прежде чем явиться к нему. Тремонт был признателен Истлину, что тот не начал обсуждения политических проблем за обедом, которое превратило бы их трапезу в сущий ад. Софи непременно цеплялась бы к каждому слову. Похоже, девчонка считает, что всегда способна добавить что-то существенное к разговору.
— Так вы находите, что идея с Сингапуром заслуживает внимания, — задумчиво повторил Тремонт, откидываясь на спинку кресла, в котором он чувствовал себя как в старых удобных домашних тапочках. — Китайское правительство собирается поддержать проект?
— Так вы находите, что идея с Сингапуром заслуживает внимания, — задумчиво повторил Тремонт, откидываясь на спинку кресла, в котором он чувствовал себя как в старых удобных домашних тапочках. — Китайское правительство собирается поддержать проект?