Хантер Мэдлин. Любовь не купишь

   Она отпрянула и посмотрела на широкую спину и пересекавшие ее шрамы. Несмотря на решимость относиться к нему с тем же безразличием, что и он к ней, сердце Кристианы сжалось.
   Ей даже не нужно было слушать эту историю, она прекрасно представляла ее себе. Пальцы Кристианы скользили по тонким рубцам, и она видела, как его секли. Вот леди Кэтрин, уверенная в своей безнаказанности, назначает кару за какую-то незначительную провинность. Это, конечно, было не в Лондоне. В городе она бы не посмела вести себя так.
   Дэвид сказал, что ответил тем же. Означает ли это, что на коже леди Кэтрин теперь такие же шрамы? Кристиана очень надеялась на это.
   Она почувствовала нежность к мальчику, с которым так жестоко обошлись, и едва удержалась, чтобы не поцеловать эти шрамы.
   «Это безумие, – укоряла она себя. – Ему не нужны ни моя любовь, ни мое сочувствие. Я никак не причастна к его прошлому, и мне нет места в его будущем. В лучшем случае я для него помеха, которая осложнила его планы».
   – Ты говоришь, что еще не принял решения. Что будет, если завтра ты не назовешь порт?
   Хорошо, что она не может видеть его лицо. Если он лжет, то она не узнает этого.
   – Граф сделал все возможное, чтобы мне не оставалось другого пути. Леди Кэтрин выдала меня Эдуарду, но вряд ли для графа это было новостью. Он заинтересован в ее предательстве – теперь легче держать меня в руках. А вот задержать меня в Англии она решила самостоятельно. Граф же велел похитить тебя, чтобы иметь гарантию моего появления. Раз в Англии мне грозит опасность, значит, его предложение становится все более заманчивым. Но несмотря на родство, он вряд ли позволит мне уехать отсюда живым, если я откажу ему.
   Она пожалела, что он не солгал.
   – Тогда у тебя нет выбора.
   – Да нет же, есть.
   Ей стало совсем тошно. С одной стороны, ему предлагали положение и богатство, гораздо большее, чем он когда-либо ожидал получить. Титул графа де Сенлиса принадлежал ему по праву, и он должен был принять его. Но силы небесные! Те, кого она знает и любит, приплывут на своих кораблях во Францию. Ее брат, ее король, Томас, другие… А с другой стороны, Теобальд убьет его, если Дэвид не согласится.
   Впрочем, его судьба не должна ее беспокоить.
   Она едва не обняла его и не принялась умолять найти наилучший выход.
   Затем она снова села.
   – Тебя действительно чуть не поймали?
   – Да нет, никто не остановил меня. Доспехи оказались хорошим маскарадом, ведь в Англии рыцари повсюду. Даже здесь они помогли мне добраться без всяких помех.
   – А герб на твоем щите?
   – Тебе нравится? Я же не мог быть рыцарем с пустым щитом. К счастью, никто не заметил, что он недавно нарисован, и не заинтересовался его происхождением.
   – Ты, значит, искал меня на севере?
   – Да. – Он одарил ее понимающим взглядом. – Не волнуйся. Он не пострадал. Хотя, когда Сиэг предложил его кастрировать, твой герой едва не умер от страха. Но я спас его от этой пытки, и, думаю, он проникся ко мне вечной благодарностью.
   Она взглянула на камин. Ее мало волновало, кастрировали ли Стивена, что бы это ни значило.
   – Еще нас задержало то, что Оливер захотел позаботиться о девочке, которая была со Стивеном. Ей не было и четырнадцати.
   Кристиана почти не слушала его. Сняв с огня ведро воды, она понесла его к лохани и тут заметила, что Дэвид на нее смотрит.
   – Что?
   – Ты не слушаешь меня? Неужели ты не ревнуешь? Я сказал, что с ним была девушка.
   Она сердито прищурилась.
   – Господи, каким же идиотом ты иногда бываешь! – закричала она, выплескивая на него воду.
   Она уставилась на стену, вне себя от ярости. За ее спиной он встал из лохани и вытерся. Через несколько минут он подошел к ней и осторожно дотронулся до ее плеча.
   – Ты ведь мне не веришь! – Она возмущенно сбросила его руку. – Ты никогда не переставал лгать мне, а я с самого начала говорила тебе только правду. Ты что, думаешь, все привыкли ко лжи, как ты?
   – Я верю тебе, но откуда мне знать, любишь ли ты его? Ты ничего не говорила об этом.
   – Я сказала тебе, что все кончено.
   – Это не одно и то же.
   – Значит, следовало просто спросить меня, раз тебе так интересно.
   Он подошел ближе.
   – Я не заводил разговора об этом по той же причине, что и ты не спрашивала меня о Франции. Мы старались уберечь друг друга. Я никогда не заговаривал о твоей любви к Стивену, потому что боялся услышать ответ и надеялся, что время само все расставит по местам. Но времени у нас больше не осталось, поэтому я спрашиваю тебя. Ты все еще его любишь?
   Она закрыла глаза, вслушиваясь в звуки его прекрасного голоса и сожалея, что ей придется отвечать на этот вопрос.
   Но он прав. Сейчас он наконец был с ней честен, и она не станет начинать со лжи.
   – Я больше ничего не чувствую к нему и сомневаюсь, что любила его.
   – Почему?
   Потому что теперь она знает, что такое любовь.
   Он терпеливо ждал ее ответа, и она внезапно почувствовала себя ужасно уязвимой. Это был второй вопрос, честный ответ на который означал бы ее признание в любви.
   Но почему бы ей не признаться? Сказать правду и уйти. Кристиана поморщилась. Мелодраматический бессмысленный жест. Он позволит ей уйти, и ничего от этого не изменится. Его не тронут ни признание, ни ее уход. Ему все равно.
   – Почему ты веришь мне сейчас, Дэвид? Потому что мои слова подтвердил Стивен? Ты поверил этому глупцу, хотя не захотел поверить мне?
   – В сложившихся обстоятельствах он бы поклялся в том, что до сих пор хранит невинность. Это не имело значения, я уже раньше поверил тебе. Когда бы я ни вспомнил о том дне, я все время вижу, как прекрасная девушка бежит мне навстречу и на лице ее радость, а не вина и страх. – Его ладони легли ей на плечи. – Что ты тогда хотела мне сказать?
   Еще один трудный вопрос.
   Он догадывается, вдруг поняла она. Разум подсказал ему то, что раньше скрывала пелена гнева.
   Она вдруг остро ощутила его близость. И почувствовала, что он полон ожидания и нетерпения.
   Ей до боли хотелось признаться ему, но она сразу вспомнила обвинения, которые бросала ему в лицо в тот ужасный день. Она помнила, как избегала и его самого, и его ласк во время их помолвки. Она представила мальчика, которого мучили по велению высокородной леди Кэтрин.
   Да и как она сейчас скажет ему о любви?.. Ведь он наверняка подумает, что причиной ее признания стало то, что из простого торговца он вдруг превратился в наследника графа.
   – Я не помню, – пробормотала она.
   Он молча продолжал гладить ее руку. Кристиана закрыла глаза, наслаждаясь этой целомудренной лаской. Несмотря на откровения, которые обрушились на нее сегодня, на решение расстаться с этим чужим ей человеком, его близость дарила ей удивительное спокойствие.
   – Мне нужно кое-что узнать у тебя, – наконец вымолвил он.
   – Ни одна моя история не может сравниться с твоей.
   – Тебе не причинили вреда?
   – Нет. Мы ехали верхом много дней, и седло стерло мне кожу до крови, а лицо обветрилось и покраснело от жаркого солнца, но это пустяки. Ночами мы останавливались на убогих постоялых дворах и спали вместе в одной душной комнате, но мужчины не докучали мне, хотя один из них смотрел на меня слишком откровенно. Еда была ужасной, а путешествие по морю – страшным. В итоге я выглядела как последняя оборванка, а пахло от меня так, что ты бы от меня отшатнулся, только и всего.
   Дэвид повернул ее лицом к себе. На нем был длинный свободный халат наподобие сарацинского. Она увидела в его взгляде то, чего ей еще никогда не доводилось наблюдать, то, что так старательно пряталось за напускным спокойствием. Тревогу, нерешительность. Сомнения. Он выглядел совсем другим, не таким, как раньше.
   Он прикоснулся к ее щеке.
   – Если я решусь, ты не обязана оставаться. Эдуард поймет, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты можешь вернуться домой.
   Она смотрела на него, и любовь разрывала его сердце. Такой малости было достаточно, чтобы пробудить вновь все ее чувства к нему.
   – Вот почему ты записал все владения на мое имя? Чтобы их нельзя было конфисковать.
   – Да. Я не хотел, чтобы ты осталась без средств, если эта опасная игра не удастся.
   – Почему ты не подождал с женитьбой? Это же началось задолго до нашей встречи. Зачем было так усложнять себе жизнь?
   Она еще произносила эти слова, когда вдруг осознала правду. Истина, которую она от себя так старательно скрывала, вдруг предстала перед ней во всей своей обнаженности.
   Боже милостивый! Очередная иллюзия! Но как же она за нее цеплялась!
   Она с отчаянием посмотрела в его синие глаза.
   – Ты ведь никогда не просил моей руки, да? Это была идея Эдуарда. Он задумал эту свадьбу ради того, чтобы получить с тебя деньги. Ты не мог отказать ему.
   Он наклонился. Выдержка покинула его, и он позволил ей увидеть то, чего так жаждала ее душа.
   – Нет, – тихо сказал он. – Я увидел тебя и заплатил Эдуарду целое состояние, чтобы тебя заполучить. И я не мог ждать, хотя это было эгоистично с моей стороны. У меня больше нет времени, Кристиана, мне надо решать. Если я соглашусь, ты останешься со мной?
   Она едва слышала эти слова. То, что открылось ей сейчас, сделало все предыдущие события незначительными. Она не могла отвести от него глаз, смотрела и смотрела, всем сердцем чувствуя возникшую между ними связь. Кристиана не сомневалась: никто и никогда еще не видел его таким.
   Все отражалось в этих бездонных глазах, абсолютно все. Вина за то, что она подвергалась опасности. Боязнь самого себя. Неистовые желания и неукротимый нрав. Но все это затмевало главное и необъятное, то, что сулило счастье и спасение. Ее собственная любовь расправила крылья и с благодарностью потянулась навстречу этому огню.
   Губы Дэвида приоткрылись, взгляд потеплел. Казалось, он испытал невероятное облегчение.
   – Ты останешься? – повторил он.
   – Я не уйду, – прошептала она. Другого ответа и быть не могло. – Я останусь с тобой, кем бы ты ни был – графом или торговцем.
   Он прижался губами к ее губам, и Кристиану захлестнуло ощущение покоя и тепла. На какое-то мгновение их души слились воедино.
   Это слияние было настолько полным, что слова казались лишними. Но Дэвид не успокаивался.
   – Что ты хотела сказать мне в тот день, Кристиана?
   – Разве ты не понял? Я была уверена, что ты видишь меня насквозь.
   – Гнев и боль ослепили меня. Когда я сошел с корабля, мое сердце было полно любви к тебе. А рассказ Оливера пронзил меня, словно кинжал, и превратил в безумца.
   Она потеряла дар речи от его спокойного признания. Заговорив об этом первым, он облегчил ей задачу. Он всегда так делал, с их первой встречи. Сначала из-за понимания и сочувствия, на смену которым пришла любовь.
   Она прикоснулась к его лицу, пальцы заскользили по его скулам.
   – В тот день я хотела сказать, что люблю тебя. Я поняла это, когда леди Кэтрин привела меня к Стивену. Я осознала, что люблю тебя уже давно.
   Он снова поцеловал ее нежно и восхитительно. Губы Дэвида прошептали ей на ухо:
   – Они схватили тебя в нашей спальне. Я понял это, когда вернулся.
   Звук его тихого голоса согревал ее не меньше, чем его ласки. Восхитительное умиротворение охватило ее. Теперь он знает, что она любила Дэвида-торговца задолго до того, как ей стала известна вся правда о нем, и что она вернулась к нему по собственной воле.
   – Ты хочешь меня, Кристиана? Ты ляжешь со мной в постель?
   – Ты же знаешь: да, да, да!
   Ее готовность, ее любовь ошеломили его, и он сжал ее в объятиях. С того самого момента, как он вернулся домой и увидел беспорядочно сбитые простыни на их супружеской постели, желание обладать ею жило в нем постоянно. Сейчас, однако, он сдерживал свои порывы. Уже одно то, что она находилась рядом, успокаивало его так, как не могла успокоить никакая удовлетворенная страсть.
   Она останется с ним, кем бы он ни был. Она давала ему больше, чем он ожидал, гораздо больше, чем заслуживал.
   Кристиана улыбнулась.
   – Неужели это было так давно, что ты разучился? Дэвид усмехнулся.
   – Да. Наверное, мне следовало постоянно упражняться. Ее брови удивленно приподнялись, и он рассмеялся.
   – У меня никого не было все это время. Мне больше нравится сидеть с тобой у камина, чем искать утехи на стороне.
   Она нахмурилась.
   – Как это странно, Дэвид. Я боролась со своей любовью – ты пытался скрыть свою. Мы все это время оставались слепы. Почему? Ты же так прозорлив. Неужели жестокие, злые слова способны возвести такие стены?
   – Это все в прошлом. Не стоит…
   – Нет, стоит. Я хотела сделать тебе больно – ты стремился к тому же. Мы бросали друг другу в лицо наши страхи и наши иллюзии, и каждый из нас верил им, хотя правда была прямо перед нами. – Она пристально посмотрела на него. – Если бы я тогда подумала хорошенько, то поняла бы, что ты никогда не считал меня своей собственностью. Напротив, все твои поступки говорили об обратном. Если ты и купил себе знатную жену, то не стал пользоваться этим. Почему?
   Он не переставал ей удивляться. Оказывается, девочка очень быстро повзрослела, и ее цепкий ум, свободный от постоянной опеки, уже научился добираться до самой сути вещей.
   Он полюбил ее, когда она была наивна и неопытна, а теперь она и вовсе сведет его с ума. Он будет просто боготворить ее.
   – Ты была такой невинной, дорогая.
   – Не такой уж и невинной. Взрослые женщины наставляют девушек перед свадьбой. Я знала, что мужчины обычно ожидают от женщины гораздо большего, чем ты когда-либо требовал от меня. Ты сдерживал себя в постели.
   – Мы ведь совсем недолго были вместе, Кристиана. Она задумалась.
   – Нет, дело не в этом. Ты знал свою силу, а я – нет. Думаю, ты опасался, что я действительно почувствую себя использованной. И потому все время держал свои чувства под контролем.
   Поразительно! Он был очень осторожен с ней, никогда не заходил дальше того, что позволил себе в брачную ночь. Он сдерживался, не задумываясь над этим, и только сейчас понял, что она права.
   – Знаешь, я ведь ревновала. Мне не нравилось представлять, что с Алисией и другими ты делал то, чего никогда не делал со мной. Я останусь с тобой, Дэвид, но не в качестве какой-то драгоценной вазы, которую ты боишься разбить.
   Она игриво толкнула его и поцеловала так, что у Дэвида захватило дух.
   Довольная реакцией, она взглянула на него. Дэвид обхватил ее и прижал к себе, и она с жаром откликнулась. Недели ожидания и томления взяли свое, и он приник к ее губам в яростном поцелуе. Она отдалась этому поцелую, и страсть слила их воедино. Но потом она отодвинулась.
   – В день свадьбы служанка дата мне очень полезные советы, – заметила она, избегая его взгляда. – Она сказала, что мужчинам нравится смотреть, как женщины раздеваются. Желает ли мой муж, чтобы я разделась для него?
   Она посмотрела на него и покраснела, а он ощутил, что сердце вот-вот вырвется из груди. Затем Кристиана отошла, и пальцы ее коснулись шнуровки платья. Этот жест едва не лишил его остатков самообладания. Он прислонился к спинке кровати, скрестил руки на груди и принялся наблюдать.
   Он, конечно, много раз видел, как она раздевается, но это было совсем иное. Она двигалась так изящно, так грациозно, что ее робость и неловкость почти не ощущались. Она наверняка не предполагала, что это так трудно. Он сдержался, чтобы не улыбнуться при виде румянца на ее щеках и сияющих глаз. Она повернулась и позволила платью соскользнуть на пол. Ее руки потянулись к поясу с чулками.
   – Нет, – сказал он. – Сначала рубашку.
   Кристиана выпрямилась. Скрестив руки на груди, невероятно застенчивая – девственница, да и только! – она спустила рубашку с плеч. И вот перед ним постепенно обкакалась грудь, потом бедра и ноги.
   Тонкая рубашка невесомым облаком упала к ее ногам, и она переступила через нее. Несколько мгновений Кристиана стояла так, прежде чем поднять глаза. Их яркий блеск дал понять Дэвиду, что данное действо может так же сильно возбуждать женщину, как и мужчину.
   Ее красота, как всегда, завораживала его. Ее откровенное желание дарить ему радость уже само по себе было наслаждением. Он не хотел торопить события.
   – А теперь чулки.
   Кристиана грациозно согнула колено и потянулась к подвязке. Его глаза с удовольствием скользили по изящной линии плеча, тонкой талии и великолепно очерченным бедрам. Ее груди набухли от желания.
   – Теперь другой.
   Она удивленно взглянула на него, но послушалась.
   Он не мог наглядеться на плавные линии бедер и ягодиц, когда она склонилась над подвязкой. Она, должно быть, почувствовала свою незащищенность, потому что смелость оставила ее, и она быстро расправилась со вторым чулком.
   Кристиана выпрямилась и посмотрела на него глазами, похожими на тающие звезды. Дэвид жадно впитывал весь ее облик, ее несравненную красоту, стройную и изящную фигуру.
   – Волосы, Кристиана. Распусти волосы.
   Она подняла руки к шпилькам, и от этого движения приподнялась ее грудь с набухшими сосками. Иссиня-черные локоны водопадом заструились по плечам и спине. Дэвид не пытался скрыть, какие чувства охватили его.
   – Иди сюда, девочка моя, и поцелуй меня так, как должна целовать любящая молодая жена.
   Она медленно направилась к нему, и сердце его едва не остановилось – такой любовью и нежностью светилось ее лицо.
   Она приблизилась к мужу и положила ладони ему на грудь. Он не торопился, он пока отдал инициативу в ее руки. Ее язык скользнул по его губам, сначала несмело, потом более настойчиво.
   Он обнял ее, наслаждаясь ощущением бархатной кожи под своей ладонью. Он погладил ее лицо и отстранился, наблюдая, как ее спина выгнулась и грудь приподнялась ему навстречу. Дрожь, когда он коснулся ее напрягшегося соска, молнией отозвалась в ее чреслах.
   Ни один из них не поддался нетерпению, оба стремились продлить чувство восхитительного предвкушения.
   Она неторопливо погладила его грудь.
   – Служанка сказала, что мужчинам также нравится, когда женщины раздевают их.
   Он не ответил, и она начала старательно развязывать шнуровку на его восточном одеянии. Он закрыл глаза, ощутив жар маленькой ладони. Как давно он не получал от нее даже такой малой ласки!
   Она оголила его плечи и прижалась лицом к груди.
   – Ты был прав, – заметила она. – Воздержание – мощный стимул для страсти. Часть меня уже кричит от нетерпения, а другая хочет бесконечно длить прелюдию.
   – Ты знаешь, что будет потом, в этом я тебя никогда не подводил. Так что давай удлиним сам путь, потому что каждый раз он всегда бывает иным.
   Она улыбнулась и кивнула. Ее руки заскользили по его спине, и он почувствовал, что теряет голову.
   – Что еще рассказала тебе служанка? – спросил он.
   – Что мужчинам нравится, когда их гладят и целуют. Но это я уже и сама поняла. – Она коснулась губами его груди. – И еще кое-что. Тогда меня это шокировало, но теперь уже нет.
   Она осторожно высвободилась из его объятий. Ее губы заскользили вниз.
   Дэвид смотрел и ждал, почти не дыша. Жаркий туман страсти обволакивал его. Он одновременно видел все и ничего. Ее руки сбросили на пол его одежду. Затем ее пальцы коснулись его набухшей плоти. Смелость Кристианы и тронула, и потрясла его. Он также поражался обманчивому спокойствию своего тела.
   Она снова погладила и вопросительно взглянула вверх. Он наклонился и поднял ее.
   – Как хочешь, дорогая.
   Она уютно устроилась в его объятиях.
   – Ну, тогда веди меня в постель, мой торговец, чтобы я могла показать тебе мою любовь.
   Он отнес ее на постель и вытянулся рядом с ней.
   Прохладный ночной воздух из открытого окна овевал их разгоряченные тела. Увлекаемый желанием, Дэвид решил доставить ей такое наслаждение, о котором она даже не подозревала.
   Неторопливо и намеренно, зная все ее слабые места, он лишил Кристиану остатков самообладания. Не опустив рук ниже ее бедер, он сумел подвести ее к пику наслаждения.
   Она схватила его за плечи.
   – Дэвид, я… пожалуйста…
   Его руки и губы замерли, и она открыла возмущенные глаза.
   – Дэвид!
   – Тихо, дорогая. Я же сказал, что никогда не подводил тебя.
   – Ты хочешь сначала замучить меня до смерти? – воскликнула она, стуча кулачком по его плечу.
   Он засмеялся.
   – Это мучительно, только если ты стремишься к завершению. Наслаждайся процессом, зная, что в конце концов ты все равно полетишь.
   Ее лихорадочное возбуждение утихло, и она нежно обняла его. Его рука заскользила вниз по ее телу.
   – Ну давай еще раз.
   Он видел восторг в ее глазах и сам едва не расслабился. Он снова довел ее почти до предела и заставил балансировать на самой грани.
   Она ногтями впилась в его плечи, и он стал успокаивать ее поцелуями.
   – Это было чудесно, – прошептала она. – Неужели с каждым разом будет лучше и лучше?
   – До определенной степени.
   – Ты собираешься так провести всю ночь?
   Он засмеялся.
   – Да нет, вряд ли. Любовь, конечно, сделала меня очень великодушным, но и моему благородству есть предел.
   Она посмотрела на него.
   – Думаю, что в эту игру могут играть двое, Дэвид. Тебе это понравится?
   – Очень, если ты этого хочешь.
   Она привстала и толкнула его на постель. Прежде чем ее руки заскользили по его груди, она крепко поцеловала его. Дэвид закрыл глаза и погладил ее.
   – Нет, Дэвид. Ты не давал мне дотронуться до тебя, так что и ты не прикасайся ко мне.
   Он сам научил ее этому, и сейчас ее ласки едва не лишили его чувств. Когда она остановилась, он открыл глаза.
   После этого он уже не мог ни о чем думать и лишь смотрел сквозь туман охвативших его ощущений на чувственные линии ее спины и ягодиц. Сдерживая себя изо всех сил, он продлевал наслаждение. Они оба уже были готовы сделать последний шаг, и Кристиана почувствовала это. Он поднял ее и посадил верхом на свои бедра.
   Она удивилась, но инстинктивно приподнялась и приняла его в себя.
   Его вздох вторил ее вздоху, она закрыла глаза и снова медленно поднялась.
   – Это невероятно, Дэвид.
   – Иди ближе, – велел он.
   Она нагнулась, и он, потянувшись, коснулся губами ее груди.
   – Дэвид! – ахнула она. – Дэвид! – снова выкрикнула она, на этот раз нетерпеливо.
   Он никогда не видел у женщин такого бурного завершения. Удивление, желание и любовь слышались в ее криках. Она яростно целовала его, глядя прямо в глаза, когда ее страсть достигла апогея.
   Наконец Кристиана уткнулась лицом в его шею.
   – Как думаешь, нас кто-нибудь слышал?
   – Нас?
   Она засмеялась.
   – Ну ладно. Меня.
   Он подумал об открытом окне и безмолвной ночи. Весь дом и половина города, наверное, слышали ее. Кто же после этого поверит, что между ними нелады?
   Но сейчас это уже не важно.
   – Я уверен, никто не слышал, дорогая.
   Она уютно улеглась рядом. Он никогда не чувствовал подобного умиротворения и позволил себе упиваться своими ощущениями, подозревая, что это может никогда не повториться.
   По-видимому, ему следовало рассказать ей все. В конце концов ему все равно придется сделать это. Такая любовь, как у них, не допустит долгого обмана, даже если он нужен для спокойствия Кристианы.
   – Ты когда-нибудь был там? – спросила она. – В Сенлисе?
   – Два раза. Первый раз это было несколько лет назад, а еще совсем недавно.
   – Ты заходил в дом?
   – Да. Графа не было, и я вошел как купец, предлагающий товар. Никто не вспомнит.
   – Ты хочешь заполучить Сенлис?
   – Кто бы на моем месте не захотел?
   Она приподнялась и посмотрела ему глаза.
   – Ты.
   – Я решаю не только за себя. Мне необходимо знать, чего хочешь ты.
   – Я хочу, чтобы ты был всегда со мной, живой и невредимый. Вот что по-настоящему важно. Но я знаю, что ты вряд ли сможешь жить без риска, и не стану требовать этого от тебя. Что до остального… И Англия, и Франция имеют на тебя виды. Оба, и Эдуард, и Теобальд, вправе ожидать твоей преданности. – Она помолчала, размышляя. – Я думаю, ты должен выбрать ту жизнь, для которой ты рожден.
   Как она сразу добралась до сути! Жизнь с ней будет потрясающе интересной.
   – А ты, Кристиана? Как насчет той жизни, для которой ты была рождена?
   Она улыбнулась и прижалась лицом к его груди.
   – Я была рождена для замужества с благородным человеком, Дэвид. А ты всегда был одним из самых благородных людей на свете.

Глава 21

   Проснувшись, Кристиана обнаружила, что в комнате никого нет, а в окно уже струится утренний свет. Сладостные воспоминания о минувшей ночи тут же исчезли. Она встала и быстро оделась.
   Значит, он сейчас с ними. Она не могла молиться за тот или иной исход, хотя знала, какой бы предпочла сама. Он мог бы назвать им порт, стать наследником де Сенлиса и жить так, как дается далеко не каждому. Или он откажется, потеряв прошлое, но не приобретя иного, и даже, возможно, погибнуть. Выбор отнюдь не богатый. И все же, несмотря на соблазнительный титул и все, что ему сопутствовало, Кристиану мало прельщала подобная перспектива.
   Она взволнованно заходила по комнате, ощущая себя словно в клетке, и это лишь усилило ее тревогу. Покинув спальню, она отправилась по лестнице на крышу.
   Горшки с летними цветами и вьющимися растениями украшали плоскую поверхность. Дэвид стоял у низкого парапета, глядя вниз, на улицу. Рядом находился плотный мужчина с длинными каштановыми волосами.