Хантер Мэдлин. Любовь не купишь

   – Вы хотите сказать, что Дэвид доставил послание по поручению короля? – спросила она.
   – Так всегда делается, миледи. Зачем посылать нарочного, когда туда же едет верный человек по своим делам? Иногда так даже удобнее, особенно если не хочется привлекать внимание. Например, все знают, что сейчас в Вестминстере гостит фламандский торговец. Мы предполагаем, что он доставил личное письмо королю от графа. Официальные контакты были бы неуместны, поскольку они противники, но на самом деле переговоры все равно идут. – Он обвел взглядом зал. – Вон он, рядом с леди Кэтрин. Его зовут Франс ван Хорст.
   Кристиана посмотрела на седовласого мужчину. Именно его она видела разговаривающим с Дэвидом во вторник после обручения.
   Потом, откуда-то из глубины сознания, всплыло еще одно воспоминание – о потайном коридоре короля. Два голоса, говоривших на парижском диалекте. Один – низкий, чуть громче шепота.
   Дэвид? Голос был слишком тих, чтобы можно было сказать с полной уверенностью. Он достаточно хорошо знал Эдуарда, чтобы просить руки дочери Хью Фицуорина, однако никто никогда не видел его при дворе. Доступ в личные апартаменты короля скорее всего может объяснить это противоречие. Неужели в тот день там был Дэвид? В каких же он отношениях с королем, если может так свободно пользоваться этим тайным ходом? И чего хотел от него Франс ван Хорст?
   – Интересно, оказывает ли Дэвид подобные услуги его величеству и сейчас?
   Сэр Уолтер пожал плечами:
   – Я только представил его королю. Продолжаются ли их отношения, сказать не берусь.
   – А каким образом вы сами познакомились с моим женихом?
   Сэр Уолтер заговорщически усмехнулся.
   – Вам, конечно, известно, что он прекрасный музыкант? Самоучка при этом.
   Кристиана кивнула, хотя впервые слышала об этом.
   – Мы оба – члены Пуи, – поведал он ей.
   Это было одно из многочисленных тайных обществ в Лондоне. Вся таинственность заключалась лишь в дате и месте проведения ежегодной встречи. Помимо распития крепких напитков, на протяжении всей ночи мужчины из Пуи состязались в исполнении песен собственного сочинения.
   – Он играл вам на лютне? Вообще-то он предпочитает древнюю кельтскую арфу, но она не всегда подходит для исполнения песен, так что ему пришлось научиться играть на лютне. Два года назад он обошел меня и его песня победила, хотя я до сих пор утверждаю, что все произошло только из-за необычности звучания этой чертовой арфы, – сказал Уолтер.
   И тут Кристиане пришел в голову замечательный повод не оставаться наедине с Дэвидом в предстоящий понедельник. Она призналась сэру Уолтеру, что ее дорогой нареченный ни разу не играл для нее. Не поможет ли сэр Уолтер исправить эту ситуацию?
   Когда Дэвид прибыл с очередным визитом, она встретила его радостно и даже улыбнулась в ответ на его поцелуй.
   – Я велел подать лошадей, – сообщил он. – Мы отправимся обедать ко мне домой. Ты должна познакомиться со слугами, и мальчикам надо узнать тебя.
   Менее всего ей хотелось отправляться к нему домой и встречаться с людьми, причастными к его жизни. Они будут приветствовать ее как свою будущую хозяйку, а она все это время будет чувствовать себя лгуньей, потому что больше никогда не увидит их.
   – Давайте пройдем через холл. Мне нужно повидать брата и кое-что сказать ему.
   Морвана, конечно, там не оказалось, что ее не слишком удивило. Зато там был сэр Уолтер в окружении стайки молоденьких девушек. Он пел любовную песню, аккомпанируя себе на лютке и комично поднимая брови в самых душещипательных местах, что невероятно забавляло слушательниц.
   – Дэвид! – воскликнул он, прерывая игру.
   – Уолтер, – тепло приветствовал его Дэвид, и, взглянув на его окружение, произнес: – Вижу, ты воплощаешь в жизнь мечты англичанина.
   Девушки повернулись и оценивающе посмотрели на него. Кристиана наблюдала, какое впечатление на них произвела его красота. Они все были не замужем и моложе ее.
   – Я опробовал новую лютню, – объяснил сэр Уолтер, демонстрируя инструмент. – Но пожалуй, я все же предпочитаю старую.
   – Так всегда бывает поначалу, – утешил Дэвид, подхватывая Кристиану под руку и увлекая за собой.
   Она через плечо многозначительно посмотрела на Уолтера.
   – Давай послушаем, как они звучат вместе, – торопливо предложил сэр Мэнни.
   Девушки радостно захлопали. Дэвид посмотрел на приятеля, на лютню, потом на Кристиану.
   Она улыбнулась и даже попыталась умоляюще взглянуть на него.
   Вздохнув, Дэвид уселся и положил на колени лютню. Они с Уолтером о чем-то переговорили и начали исполнять песню о весне.
   Они играли довольно долго, и каждый раз, когда Дэвид пытался откланяться, девушки начинали умолять играть еще.
   В какой-то момент Кристиана поняла, что он сдался, понимая, что застрял здесь надолго. После этого он даже стал получать удовольствие, обмениваясь шутками с Уолтером, и, наконец, исполнил собственное сочинение.
   Это была песня о любви, которую она никогда раньше не слышала. Мелодия была напевной и печальной. Кристиана закрыла глаза и почувствовала, как ее охватывает грусть.
   Ее мысли обратились к Стивену, и ей стало еще тоскливее. Она пропустила мимо ушей следующие несколько песен: все ее думы и само сердце были с возлюбленным. Потом девушки вокруг нее стали подниматься, и она вернулась к действительности. Сэр Уолтер настаивал, чтобы Дэвид пообедал вместе с ним. Дэвид согласился, мельком взглянул на Кристиану и улыбнулся.
   Они так и не поехали к нему домой. Она не познакомилась с его людьми. И что еще более важно, они не оставались наедине ни на минуту. Когда они наконец вернулись в покои Изабель, Идония и Джоан уже были там, так что его прощальный поцелуй был легким и сдержанным, как и при встрече.
   Кристиана сняла серебристо-розовое подвенечное платье и передала его портному, который тактично отвел взгляд от стоящей в одной нижней рубашке заказчицы.
   Все эти свадьбы творят чудеса с девичьим гардеробом. Кристиана, однако, не испытывала радости по этому поводу. Цена нового наряда заставляла ее чувствовать себя виноватой, потому что она знала, что никогда не наденет его. Было бы крайне неучтиво убежать со Стивеном вопреки воле короля, да еще прихватив платье, подаренное самой королевой.
   Но более всего Кристиану тревожило то, что работа портного неумолимо приближалась к завершению. Примерки стали неприятным, неумолимым напоминанием о быстротечности времени. Половина из пяти недель уже прошла, а она до сих пор не получила никаких известий от Стивена.
   Служанка помогла Кристиане надеть простое фиолетовое платье и накидку.
   Сегодня пятница, и вскоре ей предстоит встреча с Дэвидом, потому что в понедельник его не будет в городе. Они собирались посетить скачки и конную ярмарку в Смитфилде, и Кристиана с удовольствием ждала этого.
   Однако сначала она хотела кое-что сказать господину Дэвиду де Абиндону.
   Дэвид въехал в Вестминстер в сопровождении Сиэга и Эндрю.
   Сиэг хмурился.
   – Значит, так. Если с ней выйдет красотка Джоан, я уезжаю, а Эндрю остается, – сказал он. – Но если появится эта вспыльчивая леди Идония, тогда все наоборот.
   – Боюсь, что так, – кивнул Дэвид, и Эндрю насмешливо фыркнул.
   Швед еще больше нахмурился.
   – И кто бы ни остался, он будет отвлекать внимание второй дамы, чтобы она не помешала.
   Дэвид снова кивнул. Он прибег ко лжи, придуманной самой Кристианой: мол, королева не разрешает девушкам оставаться наедине с мужчинами. Именно этим он объяснил Сиэгу и Эндрю необходимость их присутствия. Ему было почти тридцать, но Кристиана заставила его вспомнить уловки, используемые им еще лет в восемнадцать. Она избегала оставаться с ним вдвоем и проявляла в этом необыкновенную изобретательность. Его это не раздражало – только забавляло. Да и что говорить, она так очаровала его, что он был готов простить ей что угодно.
   Их взаимная тяга друг к другу ставила Кристиану в тупик. Собственная реакция на его поцелуи и объятия пугала ее. Она была наивна и неопытна. Это ощущение невинности очаровало его, так же как ее мгновенно вспыхнувшая страсть вызвала в нем ответный огонь.
   Он мог и не прибегать к этой игре. В конце концов, очень скоро она будет принадлежать ему. Он слишком часто думал об этих глазах и губах, чтобы отступить. Но он не хотел, чтобы она успела полностью выстроить круговую оборону. Его вовсе не прельщал выбор между воздержанием и изнасилованием в первую брачную ночь.
   – А если вдруг не удастся отвлечь леди Идонию? – промолвил Сиэг. – Она словно львица, охраняющая свое потомство.
   – Господи, Сиэг, да ты в три раза больше ее, – пробормотал Эндрю. – Просто засунь ее под мышку и отнеси подальше.
   Эта мысль развеселила грозного шведа.
   – Да? Так я делал дома, но мне казалось, что здесь, в Англии…
   – Он шутит, Сиэг. Швед снова нахмурился.
   Дэвид договорился встретиться с Кристианой на заднем дворе. Она и Джоан стояли рядом с двумя лошадьми, которых держали грумы. Сиэг повернул своего коня назад, а Дэвид незаметно дал обрадованному Эндрю несколько монет.
   – Развлекай получше леди Джоан на скачках. Кристиана вопросительно посмотрела в сторону Эндрю.
   – Он поедет с нами, – объяснил Дэвид. – Он должен встретиться на ярмарке по моему поручению с одним человеком.
   Они отправились в путь, и к тому моменту, когда добрались до Стрэнда, Джоан и Эндрю опережали их корпуса на четыре. Кристиана, похоже, не возражала.
   – Люди говорят о вас, – наконец сказала она. У Дэвида возникло ощущение, что она специально ждала момента, когда Джоан окажется слишком далеко, чтобы услышать ее.
   – Люди?
   – Придворные. Обсуждают вас. Нас. Обоих.
   – Это неизбежно, Кристиана.
   – Да, но то, что я слышала, слишком необычно.
   – Тебе нет необходимости прислушиваться к придворным сплетням. Я сам расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.
   Она приподняла брови.
   – Расскажете? Ну что же, прежде всего некоторые дамы сообщили мне, какой вы замечательный.
   – Какие же именно дамы? – осторожно поинтересовался он.
   – Например, леди Элизабет.
   Это удивило Дэвида. Они с Элизабет были давними друзьями, и сплетни были не ее стилем.
   – Мне лестно, что леди Элизабет хорошо отзывается обо мне.
   – И Алисия. Проклятие!
   Выражение лица Кристианы было подчеркнуто безразличным.
   – Вы – любовник леди Алисии?
   – Она так заявила?
   – Нет. Но она, по-видимому, подразумевала это. Когда Дэвид предложил рассказать о себе все, что ей угодно, он не это имел в виду.
   – К чему нам продолжать этот разговор? Я же не требовал у тебя имен твоих любовников. И ты не должна спрашивать у меня.
   Она резко повернулась.
   – Любовники! Как вы смеете предполагать, что у меня были любовники? Я говорила об одном человеке.
   – Ты сообщила мне о нынешнем. Могли быть и другие, но я не стал спрашивать.
   – Естественно, других не было!
   – Никакого «естественно» тут быть не может. Но это не важно. – Он улыбнулся при виде ее растерянности. – Кристиана, мне почти тридцать лет, и я отнюдь не монах. Я не собираюсь изменять тебе. Но если наша супружеская постель окажется слишком холодной, я, наверное, поступлю так же, как другие мужчины, и найду тепло в другом месте.
   Он намеренно заговорил о неприятном, чтобы она захотела сменить тему. И не ошибся.
   – Это самое безобидное, что я слышала.
   – Вполне вероятно.
   Ее веки опустились.
   – Вы купили меня?
   Он ждал, как скоро она узнает об этом.
   – Нет.
   – Нет? Я слышала, что Эдуард потребовал выкуп за невесту. Большой. Морван говорит, что это правда.
   Он успел подготовиться.
   – Выкуп за невесту – это совсем иное. Эта древняя английская традиция, которая только делает честь женщине. При наличии приданого получается, что семья платит мужчине, чтобы сбыть ее с рук. Если подумать, то приданое гораздо более оскорбительно, чем выкуп невесты.
   – Значит, это не слухи?
   Он тщательно подбирал слова. Если она узнает правду через двадцать лет, он хотел иметь возможность сказать, что не лгал.
   – Твой брат видел контракт, и ты скоро увидишь.
   – И вы говорите, что это для меня не оскорбление, а честь?
   – Совершенно точно. Ты бы предпочла, чтобы король отдал тебя просто так?
   – Я бы предпочла, чтобы король и дальше не вспоминал о моем существовании! – вспылила Кристиана.
   Некоторое время они ехали молча.
   – Насколько велика сумма? Как дорого я стою? – наконец спросила она.
   Значит, Морван не сказал ей. Что ж, скоро она сама увидит контракт.
   – Ты хорошо считаешь?
   – Отлично.
   Ну разумеется, иначе и быть не могло.
   – Тысячу фунтов.
   Она осадила коня и в ужасе уставилась на него.
   – Тысячу фунтов? Да это же доход графа! Зачем?
   – Эдуард о меньшей сумме и слышать не хотел. Уверяю тебя, что я торговался очень настойчиво. Мне казалось, что и трехсот фунтов будет достаточно.
   Ее глаза подозрительно сощурились.
   – Морван прав. Вся эта история очень странная. А сейчас я и вовсе ничего не понимаю.
   – Разве ты не стоишь тысячи фунтов?
   – Вы, должно быть, были пьяны, когда сделали это предложение. И несомненно, испытаете облегчение, когда отделаетесь от меня.
   – Он что, приехал?
   Она проигнорировала эти слова.
   – Для вас же будет лучше, если я разорву помолвку. Я слышала, мой брат угрожал вам.
   – Ах, это.
   – Все говорят о среде.
   – Я полагаю, четверг, – спокойно поправил он. – Твой брат знает, что ты в курсе?
   – Конечно. Я немедленно заявила ему, что ничего подобного не потерплю.
   – Твоя забота трогательна.
   – Но он и слушать меня не захотел. Вы, конечно, не станете с ним встречаться.
   – Конечно, встречусь.
   Она снова придержала коня. Джоан и Эндрю уехали далеко вперед.
   – Вы, наверное, шутите.
   – Разве у меня есть выбор?
   – Вас не будет в городе в понедельник. И вы можете задержаться в пути.
   – В конце концов мне все равно придется вернуться.
   – О Господи! – Она нахмурилась.
   Он взглянул на ее мило сморщенный лоб.
   – Он не убьет меня.
   – Ах, да не в этом дело! – ответила она с безжалостной прямотой. – Просто ситуация становится все более неприятной. Поединок, похищение, разрыв… Скандал будет ужасным.
   – Кто-нибудь, возможно, напишет об этом песню.
   – Не шутите, Дэвид. Вы действительно должны либо отступиться, либо уехать. Меч Морвана – это серьезно. Он вас, может, и не убьет, но сильно искалечить вполне способен.
   – Ну да. Тысяча фунтов – это одно. Рука или нога – совсем другое. Я очень надеюсь, что ты стоишь этого.
   – Опять шутите?
   – Да нет. Но позволь мне самому решить проблему с Морваном. Есть ли еще слухи и сплетни, которые ты бы хотела обсудить?
   Они приблизились к городу и поехали вдоль его северной стены.
   – Да. Не все дамы, знающие вас, отзываются о вас восторженно. Леди Кэтрин говорила со мной. И с Морваном.
   Дэвид ждал, не желая гадать, что за историю леди Кэтрин поведала им.
   – Она сказала мне, что вы ростовщик, – тихо произнесла Кристиана, словно не хотела, чтобы ее услышали окружающие.
   Он едва не рассмеялся от ужаса, прозвучавшего в ее голосе. Его невеста жила в мире, который больше не существовал. Этот мир был полон добродетельных рыцарей, прекрасных дам и историй о короле Артуре. Эдуард тщательно поддерживал эту атмосферу при дворе, устраивая всевозможные торжества и турниры. А всего в миле, за стенами Лондона, жизнь неумолимо бежала вперед.
   – Это правда. Большинство торговцев дают деньги взаймы под проценты.
   – Ростовщичество – грех.
   – Возможно, но уже привычный. Это сейчас настолько распространено, Кристиана, что воспринимается как само собой разумеющееся. Англия не выжила бы без этого. Один такой греховный заем я предоставил королю. Два других – аббатству.
   – Значит, вы даете взаймы только королю и аббатствам?
   – У других я просто покупаю недвижимость и позднее продаю им же в установленное время и по оговоренной цене.
   – С выгодой?
   – А зачем бы иначе я стал это делать? Этим людям я не родня и не друг. Однако часто бывает так, что, когда я продаю им их владения, они, побывав в моих руках, становятся более доходны, так что выгоду скорее получают их хозяева.
   – А если в назначенный срок они не смогут выкупить свое имущество?
   Он пытался ради нее приукрасить ситуацию и сейчас в душе ругал себя за это. Он поклялся не оправдываться перед этой девочкой, а оставаться самим собой.
   – Я продаю владения другим, – прямо ответил он. Некоторое время она размышляла над его словами.
   – А почему не оставить их себе?
   Он ожидал совсем иного, полагал, что она примется отчитывать его за бессердечность и станет причитать по поводу несчастной судьбы бедных должников.
   – Я не оставляю их себе из-за проклятых указов короля Эдуарда, гласящих, что любой человек, имеющий доход от земель свыше сорока фунтов, должен быть посвящен в рыцари. Он дважды едва не поймал меня.
   – О чем вы? Что значит «едва не поймал»? Да ведь быть рыцарем – это так замечательно! Их уважают больше, чем торговцев, и по положению они выше. Вы бы возвысились, став рыцарем.
   Она произнесла это так наивно, явно не понимая, что унижает его. Поэтому он предпочел не заострять внимания на этом – пока.
   – Я торговец – и доволен своим положением. Можно было подумать, будто он сказал ей, что предпочитает быть дьяволом, а не святым.
   – Вы это серьезно, да? – с любопытством спросила она. – Вы действительно не хотите быть рыцарем?
   – Никто не хочет, Кристиана, за исключением тех, кто стал рыцарем при рождении. И даже они пытаются избежать этого. Именно поэтому Эдуард и издает эти указы. Королевству не хватает рыцарей для удовлетворения своих амбиций. Рыцарство становится все менее привлекательным, вот поэтому Эдуард и повышает статус рыцарей. – Он помолчал, напоминая себе, что намерен жениться на этой девушке, поэтому следует объяснить так, чтобы она поняла. – Это вовсе не трусость, не боязнь воевать. Каждый лондонец готов защищать город и королевство. Мы покупаем то оружие, которое нам по карману, и умеем владеть им. У меня целая комната этого чертова железа. Многие горожане – отличные лучники, например Эндрю. Но проводить всю жизнь в битвах мало кого прельщает.
   – Они всегда готовы сразиться и умереть…
   – А также убить. Рыцари должны убивать – все равно, во имя правого дела или личной выгоды. Что бы там ни пелось в красивых балладах, в конце концов именно этим они и занимаются. Их войны разрушают торговлю, уничтожают сельское хозяйство, они сжигают города и деревни. Когда они побеждают, они грабят и насилуют.
   Он потерял терпение, и эта тирада вырвалась сама собой. Кристиана смотрела на него так, словно он дал ей пощечину, и он пожалел о своей несдержанности. Она ведь молода и ничего об этом не знает. Нет, он явно слишком строг к ней.
   – Без сомнения, есть много рыцарей, верных своей чести и клятве, – сказал он, чтобы как-то успокоить ее. – Говорят, что именно таков твой брат.
   Это, похоже, отвлекло ее от той жестокой реальности, которую он неосмотрительно преподнес ей.
   – Леди Кэтрин говорила еще что-нибудь?
   – Не мне. Она говорит, что сообщила Морвану что-то важное. Он же утверждает, что это совсем не важно, а потом велел не поддерживать с ней слишком близких отношений.
   – Прекрасный совет, Кристиана. Я к нему полностью присоединяюсь.
   – Мне кажется, я достаточно взрослая, чтобы самой выбирать себе друзей.
   – Только не в этом случае. Когда мы поженимся, тебе следует избегать общения с этой женщиной.
   Она не скрывала раздражения, но сдержалась и сосредоточила все внимание на дороге, что вела в Смитфилд.

Глава 6

   Смитфилд раскинулся с северной стороны от Лондона.
   Владельцы верховых лошадей привязывали своих питомцев вокруг поля для скачек и вступали в оживленный торг. Покупатели часто просили продемонстрировать коня в деле – таким образом и возникли первые скачки. К толпам людей, желавших понаблюдать это зрелище, присоединились торговцы, бродячие артисты, и вскоре Смитфилд, скотный рынок Лондона, каждую пятницу стал превращаться в ярмарку.
   Они привязали своих коней и устремились в толпу. Эндрю немедленно увлек Джоан в сторону. Кристиана, все еще обдумывающая недавний разговор, не заметила этого.
   – Давай посмотрим на лошадок, – предложил Дэвид. – Выберем, на ком ты будешь ездить, когда покинешь дворец.
   – Я не хочу, чтобы вы покупали мне лошадь, Дэвид.
   – Но ты ведь не сможешь пользоваться королевскими конюшнями после свадьбы. Почему бы не заняться этим сегодня?
   – Вы же знаете, что я все равно за вас не выйду.
   – Ну, тогда я ее продам. Пока мы здесь, давай все же подберем тебе что-нибудь. Так, на всякий случай.
   Кристиана не стала дальше упрямиться, и они отправились смотреть животных.
   В конце концов они нашли то, что искали, – прекрасного черного жеребца. Владелец дал им седло, и Кристиана опробовала лошадь. Пока Дэвид обсуждал с хозяином цену и договаривался о доставке жеребца в Вестминстер, Кристиана искала в толпе давно запропастившихся куда-то Джоан и Эндрю. Но в такой толчее это было все равно что искать иголку в стоге сена. Ну конечно, это так похоже на Джоан – отвлечься и обо всем забыть.
   На поле появились человек с медведем и танцоры. Медведь не заинтересовал Кристиану, а вот танцоры ее просто очаровали. При дворе она всегда старалась не пропустить ни одного их выступления. Ярмарочные танцовщицы были не так утонченны и умелы, как те, которых она видела раньше, но все равно она зачарованно следила за их движениями. Она даже завидовала этим женщинам, которые позволяли себе целиком отдаться музыке.
   – Я бы хотела быть танцовщицей.
   – Ты ведь танцуешь на балах? – спросил Дэвид. Кристиана вспыхнула. Она не заметила, что говорила вслух.
   – Да. Но это совсем другое. Это как беседа за столом. Иногда я вижу танцовщицу, которая настолько захвачена музыкой и ритмом, что кажется – она унеслась далеко-далеко, совсем в иной мир.
   Она почувствовала на себе взгляд Дэвида и, оторвавшись от зрелища, тоже посмотрела на него. Она иногда ловила на себе такой вот его внимательный взгляд. Он всегда вызывал в ней непонятное беспокойство.
   «Как будто я прозрачная, – подумала Кристиана. – Несправедливо, что он умеет видеть меня насквозь».
   – Я думаю, из тебя получилась бы прекрасная танцовщица, – сказал он. – Если тебе доставляет это радость, ты должна танцевать.
   Наконец объявили перерыв, и толпа начала разбредаться.
   – Нужно найти Джоан, – заметила Кристиана, вглядываясь в толпу.
   – Мы наверняка с ними столкнемся. Если нет, то встретимся возле наших лошадей.
   Они стали разглядывать выставленные товары. Кристиана гадала, о чем Джоан может беседовать с Эндрю и что сказала бы леди Идония, если бы узнала, что они потерялись.
   Один из торговцев продавал жареный хлеб, политый медом. Пахло восхитительно. Она печально посмотрела на сладости: леди Идония никогда не разрешала ей покупать жирное и сладкое.
   Дэвид заметил ее взгляд и отправился к продавцу.
   – Я непременно испачкаю одежду, – заявила Кристиана. Именно эту причину обычно выдвигала леди Идония.
   – Мы будем осторожны.
   Он выбрал пышный, ароматный кусок и жестом велел ей следовать за ним к деревьям, где не было ни души.
   Дэвид разломил обильно политый медом кусок хлеба и протянул его Кристиане. Она потянулась за ним, но Дэвид убрал руку.
   – Зачем нам обоим пачкаться? – промолвил он и поднес хлеб к ее губам.
   Хлеб был теплый, пахнущий дрожжами, медом, – одним словом, замечательный. Стараясь не коснуться пальцев, державших хлеб, она вытянула шею и откусила. Вкус тоже был божественный, и Кристиана даже причмокнула от удовольствия.
   Дэвид засмеялся и отломил еще кусочек. Она приоткрыла рот.
   – Я, наверное, сейчас похожа на курицу, – хихикнула она с полным ртом.
   Он продолжал кормить ее. Она почувствовала, как с губ капает мед, и постаралась слизнуть капли. Он осторожно коснулся кончиком пальца уголка ее рта. У Кристианы задрожала нижняя губа, лицо и шея вспыхнули.
   Последний кусок оказался слишком большим. Ее зубы скользнули по его пальцам, и она покраснела еще сильнее.
   На этот раз его рука не отодвинулась. Пальцы прикоснулись к ее губам и замерли.
   Она подняла глаза и увидела, как слегка напрягся его рот. Веки Дэвида были полуопущены: он смотрел, как двигаются ее губы. Наступила какая-то странная тишина, и Кристиана с трудом проглотила остатки сладкого.
   Неторопливым движением, не отводя взгляда, он прикоснулся к уголку ее рта, собирая оставшийся мед.
   Кристиана испытала внезапное, шокировавшее ее желание слизать каплю меда с его пальца. Он смотрел так, как будто понимал это. Действо продолжалось. Он словно приглашал ее подчиниться своему порыву.
   Она застыла, завороженная. Шум скачек звучал отдаленным гулом. В неподвижной обволакивавшей тишине она слышала лишь, как ее сердце стучит все сильнее.
   Он вдруг взял ее за руку и потянул в гущу деревьев. Она пошла за ним не то чтобы охотно, но и не противясь. Но она же не хочет этого, говорила она себе, однако пошла.
   Он увлек ее за большой дуб и притянул к себе. Его рука скользнула под накидку и обвила ее талию.
   Неведомые ощущения, нахлынувшие на нее в тот, последний, раз, вдруг вспыхнули с новой силой. Казалось, две недели они копились под замком, а теперь, свободные, хлынули на волю. Сладостная дрожь прокатилась по телу Кристианы.