Хантер Мэдлин. Любовь не купишь

Глава 3

   Кристиана взглянула на шахматную доску, стоявшую на комоде между нею и Джоан, и передвинула пешку. Джоан мгновенно забрала одного из ее коней. – Ты сегодня плохо играешь, – заметила она.
   Они сидели у окна спальни Изабель. Принцесса в сопровождении леди Идонии отправилась навестить подругу.
   Кристиана пыталась сосредоточиться на игре и не думать о состоявшемся три дня назад обручении. Она особенно упорно гнала прочь мысли о Дэвиде де Абиндоне, однако его пронзительный взгляд и касание теплой руки все время всплывали в ее памяти, и это приводило ее в отчаяние. Он был очень добр к ней во время церемонии и обеда и, по-видимому, даже сочувствовал.
   – Ты так и не рассказала мне, что чувствовала во время обручения, – сказала Джоан.
   Кристиана пожала плечами:
   – Да я почти ничего и не помню. Я была слишком расстроена.
   Джоан тряхнула белокурыми локонами, и глаза ее блеснули.
   – А поцелуй? Со стороны смотрелось замечательно. Кристиана уставилась на шахматные фигуры. Как она старалась стереть этот поцелуй из своей памяти!
   Что ей сказать Джоан? Как объяснить, что только усилием воли она следила за ходом службы? Как признаться в том, что намеренно заставила мозг отключиться от происходящего, чтобы все выдержать. Разве может она поведать, что сердце ее заполнено Стивеном, уверенностью в его любви, а происходившее в церкви – всего лишь нелепый сон, который вскоре рассеется?
   До того момента, как уверенная и властная рука не коснулась ее лица и не заставила очнуться, она была словно во сне. А теперь ее вернули к действительности и она поняла, что ее целуют.
   Что это был за поцелуй? Сбивающий с толку. Пугающий. Долгий. Достаточно долгий для того, чтобы ясно дать понять: один из них намерен серьезно отнестись к этому обручению.
   При одном воспоминании об этом ее снова захлестнула теплая волна. Она беспокойно заерзала и попыталась сосредоточиться на игре.
   Да, ей вовсе не хотелось думать или говорить о том поцелуе.
   – Он был достаточно приятен, – только и смогла заметить она.
   Хотя бы эта часть фарса закончена. Теперь остается только дождаться Стивена.
   – А тебя раньше когда-нибудь целовали? – спросила Джоан.
   Кристиана и хотела бы довериться своей подруге, но Джоан слыла жуткой сплетницей. Правда, если Джоан станет сплетничать и Морван узнает о Стивене, возможно, ее брат убедит семью Перси передумать. Но она тут же устыдилась этой недостойной мысли. Ведь она не хочет, чтобы Стивен просил ее руки под угрозой меча. Да это и не понадобится.
   Воспоминание о губах Стивена, прижимавшихся к ее губам, вспыхнуло в голове Кристианы. Поцелуй Дэвида был совсем другим – они стояли в церкви, перед королем и священником. И все же… Нет, она не хочет думать о том поцелуе.
   – Меня целовали раньше. Откровенно говоря, мне не понравилось. Думаю, я одна из тех женщин, которым это не нравится.
   На лице Джоан явственно читалась жалость.
   – Он очень красив, – сказала она. – Раз тебе суждено выйти за торговца, то лучше уж за богатого и красивого.
   Таково было мнение всего двора. «Бедная Кристиана. Милая девушка. Как жаль, что король решил выдать ее за простого торговца, но по крайней мере он богат и красив». Подобное сочувствие выказывают обычно искалеченному рыцарю. «Как жаль, что вы больше никогда не будете ходить, но по крайней мере вы живы».
   – Знаешь, леди Элизабет делает у него покупки, – добавила Джоан как бы невзначай. – И леди Агнес, и другие.
   Джоан вечно умудрялась узнавать подобные вещи. За последнюю неделю она, вероятно, собрала все возможные сведения о Дэвиде де Абиндоне. И теперь время от времени будет сообщать Кристиане подобные детали.
   – Его лавка действительно великолепна. Право же, Кристиана, тебе следовало поехать с нами. Он привозит шелка из Италии и даже из самой Индии. У него есть и портные. Дамы, делающие у него покупки, дорожат им и ни на кого не променяют. Леди Агнес говорит, что серебристо-белый стиль леди Элизабет – это его идея. Странно, что ты раньше никогда не слышала о нем, если Элизабет – одна из его клиенток.
   Год назад леди Элизабет, вдова, в течение нескольких месяцев находилась в близких отношениях с Морваном. Она была старше его лет на десять, но зато удивительно красива. Своеобразие ее внешности придавали рано поседевшие волосы и молочно-белая кожа. При дворе уже стали поговаривать о свадьбе, но потом Элизабет приняла предложение пожилого лорда, и ее дружба с Морваном внезапно угасла.
   Уже два года Элизабет выделялась среди других своим особым стилем, подчеркивающим ее редкую красоту. Она одевалась только в белые и серебристо-серые тона. Даже ее бриллианты были в серебряной оправе.
   – Изабель убеждена, что он заставит тебя работать на него, – хихикнула Джоан. – Идония говорит, что у богатых торговцев жены не работают. Но Изабель видела прислуживающих в лавках женщин и думает, что тебе это тоже грозит.
   Святые угодники, да Морван скорее убьет ее, чем допустит такое!
   – Твой ход, Джоан, – сказала она, решив, что пора прекращать этот разговор.
   Вскоре в комнату вошел паж.
   – Миледи, ваш муж в зале и требует, чтобы вы уделили ему внимание, – обратился он к Кристиане.
   Она уставилась на мальчика так, словно он произнес что-то несусветное.
   – Именно так он и сказал?
   – Да, миледи.
   – Мне вовсе не нравится такое поведение, – сказала она Джоан.
   – А мне оно кажется вполне допустимым, – заявила та.
   – Он пока еще не муж мне.
   – Ах, Кристиана, ты же знаешь, что обручившихся часто называют мужем и женой. Ведь дело уже, можно сказать, наполовину сделано.
   «Только не для меня! – хотелось закричать ей. – И он прекрасно знает это!»
   Ей также совершенно не нравилось подчиняться Дэвиду де Абиндону. Когда Морван вложил ее руку в руку Дэвида, он передал ему власть над ней, но, учитывая обстоятельства, этот жест не имел смысла.
   Она повернулась к пажу.
   – Скажи моему будущему мужу, что я, к сожалению, не смогу сегодня принять его. Спасибо за визит, но я нездорова. Объясни ему, что у меня головная боль и головокружение.
   – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – заметила Джоан. Гораздо важнее было, чтобы это понял Дэвид. Она уже говорила ему, что им не следует встречаться, и если он решил, что обручение что-то изменило, то сейчас поймет свою ошибку. Она не намерена больше необходимого участвовать в этом фарсе.
   Спустя некоторое время дверь распахнулась и вновь появился паж, покрасневший и запыхавшийся.
   – Миледи, ваш му… этот человек идет сюда.
   – Сюда?!
   – Да. Его провожают к вам самым длинным путем, но он скоро будет здесь.
   Она в отчаянии посмотрела на Джоан.
   – Ты же знала, что делаешь, – засмеялась подруга. Кристиана вскочила.
   – Помоги мне. Быстрее! – Она вбежала в спальню и откинула покрывало на своей кровати. – Укрой меня и задерни портьеры. Смотри, чтобы платье не выглядывало.
   – Ничего не получится, – хихикнула Джоан, укутывая Кристиану.
   – Скажи ему, что я отдыхаю, и отошли его. Джоан усмехнулась и задернула портьеры. Кристиана лежала совершенно неподвижно и слушала, как, что-то напевая, ходит Джоан. Наверное, она поступает глупо, но внутренний голос подсказывал, что ей больше не следует видеть этого человека.
   Затем она услышала, как он вошел в комнату.
   – Мистер Дэвид! – радостно воскликнула Джоан.
   – Леди Джоан. Рад видеть хотя бы вас в добром здравии. Кристиана вздохнула. Этот голос без всяких усилий со стороны его обладателя придавал особое значение самым простым словам. Очевидно, он понимает, что, сказавшись больной, она солгала. Но ведь она на это и рассчитывала. Зачем же он вынуждает ее продолжать комедию?
   – Да, я действительно в добром здравии. А вы?
   – Вполне сносно, миледи. Правда, в последнее время я гораздо чаще, чем обычно, выхожу из себя.
   – Вы, наверное, что-нибудь не то съели.
   – Вполне возможно. Мне сказали, что Кристиана больна.
   – Да. Она отдыхает, Дэвид, и ее не стоит беспокоить.
   – А что с ней?
   – Мы все так перепугались! Когда она проснулась утром, у нее вдруг появилась слабость, головокружение, и она едва не упала. Мы уложили ее обратно в постель. Вероятно, ей придется полежать несколько дней или даже недель.
   «Не переусердствуй!» – взмолилась про себя Кристиана.
   – Печально, – сказал Дэвид. – К здоровью нельзя относиться легкомысленно. Пожалуй, я заплачу монахам в аббатстве, чтобы они помолились за нее.
   – Мы очень обеспокоены, но, надеюсь, все обойдется. Вам непременно сообщат, когда ей станет лучше.
   – Она там? Я взгляну на нее перед уходом.
   – Нет, не думаю, что это будет разумно, Дэвид, – поспешно проговорила Джоан. – От света ей только хуже.
   «Вот-вот», – одобрительно подумала Кристиана. Но это не помогло.
   – Я быстро.
   Полог вокруг кровати распахнулся, и свет залил ее.
   Она прикрыла веки, словно свет резал ей глаза, и застонала для пущей убедительности. Оставалось надеяться, что она выглядит достаточно бледной и больной.
   Дэвид слегка толкнул ее в бедро, требуя подвинуться. Сдерживая негодование, она подчинилась, и он присел на край постели.
   – Что ж, Кристиана, я очень встревожен. Головная боль и головокружение. Ты, похоже, действительно серьезно больна.
   Жесткие складки вокруг его рта обозначились резче, и сейчас он вовсе не походил на того доброго дядюшку, каким показался вначале.
   Он потрогал ее лоб.
   – Жара нет. Но все же, думаю, следует немедленно послать за лекарем.
   – Уверяю вас, в этом нет необходимости, – произнесла она слабым голосом. – Мне уже лучше, скоро все пройдет.
   Он пропустил ее слова мимо ушей.
   – Придется расспросить, кто из дворцовых лекарей более толковый. А то есть такие, которые так и норовят сразу пустить пациенту кровь, а это очень болезненно. Лучше бы избежать этого, как ты считаешь?
   Кристиане уже однажды пускали кровь, когда ей было одиннадцать. Идея избежать этой процедуры показалась ей прекрасной.
   – С другой стороны, головная боль и головокружение могут быть вызваны причинами, которые как раз и требуют кровопускания.
   – Мне уже намного лучше. И свет больше не режет глаза.
   – Мысль о кровопускании всегда приносит облегчение, девочка моя, но ненадолго. Если тебе сейчас немного лучше, стоит, пожалуй, отвезти тебя к моему знакомому сарацинскому лекарю. Он знаток женских болезней и лечит всех дорогих шлюх. Он очень опытен.
   – Сарацин! Лекарь шлюх! – Она совершенно забыла придать голосу слабость.
   – Ну да. Учился в Александрии. Сарацинские лекари гораздо лучше, чем христианские. Мы – варвары по сравнению с ними.
   – Поверьте, в этом нет никакой необходимости! Честное слово, мне намного лучше. Я уже вполне здорова.
   Он расплылся в улыбке.
   – Правда? Что ж, это хорошая новость. Однако ты обязательно дай знать, если подобный приступ повторится. Я сразу же отвезу тебя к врачу. Я теперь за тебя отвечаю и не допущу небрежного отношения к твоему здоровью.
   Она сердито посмотрела на него. Этот «муж», который только что велел «уделить ему внимание», сейчас снова напоминал о своих правах и предупреждал, что больше не стоит играть в подобные игры.
   Он встал, очевидно, закончив свою нотацию. Кристиана, решив, что он сейчас уйдет, торжествующе взглянула на Джоан.
   Но у Дэвида были явно другие намерения.
   – День сегодня прекрасный. Возможно, тебе нужно просто подышать свежим воздухом.
   – Я вовсе не уверена…
   Его взгляд остановился на ближайшем шкафу.
   – Твои вещи здесь? Мы сейчас оденем тебя, и я немного с тобой погуляю.
   Кристиана прищурилась и взглянула на Дэвида. Один фарс за другим. Она не может снова сказаться больной, так как минуту назад признала, что здорова. Он умело обратил ее ложь против нее самой.
   – Я уже одета, – заявила она, отбрасывая покрывало и признавая поражение.
   – Действительно, – тихо вымолвил он, едва заметно улыбнувшись. – Какое разочарование! А я так рассчитывал на обратное.
   От его улыбки и этих слов ей стало не по себе. Она признает поражение, но вовсе не собирается сдаваться.
   – К сожалению, мы не можем пойти гулять вдвоем. Это непозволительно. Нельзя оставаться с мужчиной наедине.
   Джоан усиленно закивала в знак поддержки.
   – Леди Идонии нет, а Джоан должна встретиться со своим братом, – добавила Кристиана.
   Подруга продолжала кивать, хотя у нее и не было подобных планов.
   – Это очень серьезно, – подчеркнула Кристиана. – И расплата за непослушание будет суровой.
   – Суровой, – как эхо, повторила Джоан.
   Дэвид окинул девушек взглядом, явно говорившим, что их недостаточно строго наказывали в детстве.
   – Я могла бы рискнуть, но королева чрезвычайно щепетильна в этих вопросах…
   Не дав закончить фразу, Дэвид набросил накидку ей на плечи, потом нагнулся, чтобы застегнуть ее. Такая близость еще больше смутила Кристиану.
   – Я не просто мужчина – я твой жених. Что может тебе грозить? Если я овладею тобой, это лишь раньше скрепит наш союз. И кроме того, теперь я отвечаю за твое плохое поведение, а не леди Идония или королева.
   Он снова говорил с ней как с ребенком. Он и одевал ее, словно ребенка. Более того, он уже второй раз касался темы, которая крайне нервировала Кристиану. Она не хотела об этом думать. Раз у их отношений нет будущего, то даже шутить на эту тему не стоит.
   Похоже, торговец чересчур серьезно отнесся к своим правам жениха. Кристиана не хотела оставаться наедине с Дэвидом де Абиндоном, но сама лишила Джоан возможности сопровождать их. Пока он надевал свою накидку, она подмигнула Джоан.
   «Идония», – проговорила Кристиана одними губами и встала, чтобы идти к двери. Дэвид неожиданно наклонился и подхватил ее на руки. Она удивленно ахнула и уставилась на него широко распахнутыми глазами.
   – Я умею ходить! – возмутилась она.
   – Тут ступени. Если у тебя снова закружится голова, ты можешь упасть и сломать шею, – усмехнулся он.
   – Скорее вы уроните меня.
   – Вздор. Ты совсем легкая.
   – О святые угодники! – простонала она обреченно. – Ну тогда по крайней мере идите по черной лестнице. Я не хочу, чтобы весь двор видел это.
   Кристиана кинула на Джоан последний отчаянный взгляд. «Пришли Идонию», – снова беззвучно взмолилась она.
   Дэвид опустил ее на землю у входа в небольшой внутренний дворик.
   – Тут есть скамейки, и солнышко пригревает. Давайте посидим здесь, – робко предложила Кристиана.
   – Нет, прогулка верхом мне больше по вкусу. Тогда Идония не сможет найти и вызволить ее!
   – Я бы предпочла посидеть здесь.
   – Вскоре солнце уйдет отсюда, и тогда ты замерзнешь. Прогулка верхом по солнышку принесет тебе больше пользы.
   Интересно, все ли мужчины становятся такими упрямыми, добившись своего? Перестал бы Стивен говорить красивые слова после свадьбы? Неужели ухаживаниями они только стараются привлечь внимание женщины? Но как же ей не стыдно приравнивать Стивена к этому торговцу! Стивен – рыцарь; поэзия и романтика у него в крови.
   Дэвид взял поводья из рук молодого грума.
   – Я пошлю на конюшню за лошадью, – сказала Кристиана.
   – Ты поедешь со мной. При головокружении нельзя ездить верхом одной. – Он усадил ее в седло и тут же устроился позади.
   Кристиана никогда раньше не сидела на лошади с мужчиной. До чего неудобно, особенно когда пытаешься наклониться вперед! Да, поездка обещала быть не из приятных, и это не способствовало улучшению ее настроения.
   Они выехали за пределы дворца и направились в сторону реки. Постепенно дорога становилась все более пустынной. Они отъехали всего на пару миль, но Кристиане казалось, что они уже на другом конце земли.
   Некоторое время они ехали молча. Кристиана изо всех сил старалась не прикоснуться к мужчине, который был от нее буквально в дюйме. От этих усилий у нее даже заболела спина.
   Внезапно Дэвид пришпорил коня, и это движение отбросило ее назад. Она почувствовала его руку на своей талии и удивленно замерла, когда какое-то неведомое ощущение волной прокатилось по телу. Исходящее от него тепло завораживало.
   Она вздрогнула и снова напряглась.
   – Ты боишься меня, Кристиана? – спросил он.
   Его лицо было совсем рядом, голос – чуть громче шепота. Теплое дыхание Дэвида ласкало ее висок. Несмотря на это, дрожь вновь пробежала по ее спине. Очень странная дрожь.
   – Конечно, нет.
   – А держишься так, словно боишься.
   «Он заметил, что я дрожу», – подумала она в ужасе.
   – Я просто немного замерзла.
   В ответ он укрыл ее полами своей накидки.
   Сейчас он стал еще ближе. Она всей спиной чувствовала мускулы его груди. Дыхание Дэвида щекотало ее волосы, приводя в трепет. Они ведь были едва знакомы, и сейчас, оказавшись так близко к нему, Кристиана действительно испугалась, сама не зная чего. Она заерзала, давая ему понять, чтобы он отпустил ее.
   Но тщетно. Вместо этого он склонил голову, и теплые губы коснулись ее шеи.
   Жар его губ на коже… Он снова поцеловал ее, затем крепче прижал к себе, и легкие поцелуи заскользили вверх по шее. Восхитительная дрожь охватила Кристиану. Он стал легко покусывать мочку уха, и она ахнула.
   Этот звук вернул ее к действительности. Она отстранилась.
   – А теперь я боюсь вас.
   – Это был вовсе не страх. Она оттолкнула его руку.
   – Я хочу спешиться. Эта близость недопустима.
   – Мы обручены.
   – Не по-настоящему.
   – Очень даже по-настоящему.
   – Только не для меня. Отпустите меня сейчас же! Я хочу пройтись.
   Он остановил коня, соскочил и помог ей спуститься. Она уже приготовилась к вспышке его гнева, но он лишь улыбнулся и зашагал рядом.
   Даже на расстоянии Кристиана ощущала его притягательную силу. Этот мужчина с первой встречи заставлял ее чувствовать себя уязвимой.
   Следует немедленно выбросить из памяти эту поездку. И она резко сменила тему беседы:
   – Леди Идония сказала мне, что Абиндоны традиционно были в Лондоне олдерменами.
   – Мой дядя Стивен был олдерменом около десяти лет назад, незадолго до своей смерти. У меня есть дядя Гилберт, мечтающий стать олдерменом.
   – Его не было в субботу.
   – Мы не поддерживаем отношений.
   – И ваших родителей не было. Они умерли, или вы тоже не поддерживаете с ними отношений?
   Он немного помолчал.
   – Тебе не так уж много рассказали обо мне, да? Моя мать умерла. Отца я не знаю. Абиндон – фамилия моей матери.
   Он незаконнорожденный! Из всех тем для разговора эта была, пожалуй, самая неудачная.
   – Твой брат знает об этом, – добавил он.
   – В этом нет ничего особенного, и он не счел нужным упоминать об этом. – Это была, разумеется, учтивая ложь.
   – Что-нибудь еще хочешь узнать обо мне? Она задумалась на мгновение.
   – Сколько вам лет?
   – Двадцать девять.
   – И вы ходили до двадцати пяти в помощниках?
   – Точнее, до двадцати четырех.
   – И как же вы успели так быстро разбогатеть?
   Он засмеялся. Какой приятный, ласкающий слух смех!
   – Это длинная история.
   – Не такая уж и длинная, если вам всего двадцать девять. Он снова рассмеялся.
   – Мой хозяин, Дэвид Константин, покупал товар у торговцев, приезжавших в Англию, в основном у итальянцев из Генуи и Венеции. Когда мне было около двадцати, я убедил его отправить меня во Фландрию, чтобы закупить шерсть прямо там.
   – Ваша поездка была успешной?
   – Более чем. Мы продолжали это дело год. Потом он согласился с еще одной моей идеей и дал мне большую сумму, чтобы я попытал удачу в других краях. Я путешествовал три года. Посетил множество портов, отправлял в Англию товары, нашел людей, которые захотели работать с нами. После этого у нас появилось большое преимущество.
   Он рассказывал о сделанном им так, словно это все было легко и просто. Но даже Кристиана понимала, какой это огромный труд.
   – Вы тогда все еще были его учеником?
   – В глазах закона. На самом деле много лет Дэвид Константин был мне вместо отца. Затем он сделал меня своим партнером. Он был бездетным вдовцом, и после его смерти я унаследовал все имущество. Его состояние пошло на благотворительность и молитвы о его душе.
   Она не думала, что торговцы тоже странствуют. В ее мире странствовать могли только рыцари.
   – А в каких местах вы побывали?
   – Я плавал вдоль побережья Аквитании и Кастилии и по Средиземному морю через Геркулесовы столбы. А потом вдоль побережья Черного континента^[1].
   – Земли сарацинов!
   – Чтобы получать товары с Востока, необходимо торговать с сарацинами.
   – Наверное, все время возникали опасные ситуации?
   – Только однажды. В Египте. Я пробыл там слишком долго. Порты рады торговцам, потому что живут за их счет. Никому не выгодно их убивать. После Египта я отправился в Триполи и Константинополь, потом поплыл в Геную, затем во Францию, а оттуда – домой.
   Кристиана мысленно представила себе, как он едет через пустыни и переходит Альпы. Она взглянула на кинжалы, висевшие на его поясе. Один явно служил украшением, но второй был огромен и выглядел устрашающе.
   – Все равно все эти путешествия очень опасны. – Его рассказ показался ей невероятно захватывающим и интересным.
   – Да, опасность была, но в основном денежного характера. Дэвид Константин сильно рисковал, согласившись на мою затею. Только сейчас, когда Эндрю приближается к этому возрасту, я начинаю понимать, как он верил в меня.
   – Вы тоже отправите Эндрю в путешествие?
   – Нет. Но я скоро пошлю его в Геную, откуда нам отправляют товары. Если там будет свой человек, мне не придется слишком часто ездить туда.
   В Лондоне было много флорентийских банкиров и итальянских торговцев, и рассказы об их солнечной земле давно ходили при дворе. Кристиана даже немного позавидовала Эндрю. Ей внезапно подумалось, как скучно будет провести всю жизнь за вышиванием в одном из замков Стивена.
   – Я сегодня приехал, чтобы поговорить с тобой о свадьбе, Кристиана. Весна и начало лета исключаются: в это время я буду частенько отлучаться из Лондона.
   Множество торговых ярмарок проводилось именно весной и летом. Вероятно, ему нужно будет посещать их.
   – Ну, тогда следующей осенью, – предложила она. – Октябрь или ноябрь.
   – Нет. До Великого поста. Конец февраля.
   – Всего через пять недель! Это слишком скоро.
   – Отчего же?
   Она сердито посмотрела на него. Он прекрасно понимал отчего. Кристиана ускорила шаг. Некоторое время они шли молча.
   – Я сказал, что отступлюсь, если твой избранник появится, но ты же не думаешь, что я стану менять из-за него свои планы? Если ты ему нужна, ему следует поторопиться.
   Возмущенная, она повернулась к Дэвиду.
   – Вы тщеславный и надменный. Я ненавижу вас! Вы специально все это делаете!
   – Нет. Я только стремлюсь избежать трудностей, которые могут мне помешать. Пять недель – достаточный срок, чтобы мужчина решил, нужна ему женщина или нет. Мне понадобилось всего несколько дней для принятия решения. А влюбленный должен действовать еще быстрее.
   Он не верил, что Стивен появится. И теперь устроил для него испытание. Как он смеет утверждать, что понимает душу отважного рыцаря! Как смеет сравнивать себя с ним! Стивен так же отличается от этого торговца, как боевой конь от предназначенной для верховых прогулок кобылы. То же самое животное, но совсем иной породы и назначения.
   – Пять недель, миледи, – твердо повторил Дэвид. Он взглянул на солнце. – А теперь нам пора возвращаться. У меня сегодня еще назначена встреча.
   Он снова усадил ее на лошадь, и до самого Вестминстера они не проронили ни слова.
   На заднем дворике их ожидала леди Идония. При их появлении она мгновенно встала со скамейки и направилась к ним.
   Дэвид спешился, помог слезть Кристиане и повернулся к ее опекунше.
   – Вы тоже решили выйти на воздух, миледи? День так хорош, не правда ли?
   Леди Идония оказалась на высоте.
   – Вам не следовало сегодня увозить Кристиану на прогулку. У нее было чрезвычайно сильное головокружение.
   Дэвид непринужденно обнял невесту за плечи, тем самым удерживая ее на месте.
   – Ваша забота о моей нареченной трогательна, миледи. Но мне нужно поговорить с ней наедине. Не могли бы вы подождать ее у лестницы?
   Идония вспыхнула в ответ на столь откровенную дерзость, выразительно взглянула на свою воспитанницу и зашагала прочь.
   Дэвид опустил руку и повернулся к Кристиане.
   – Я навещу тебя на следующей неделе.
   Стивен скоро приедет. Если она будет, ожидая его, встречаться с Дэвидом, то предаст свою любовь.
   – В этом нет необходимости, – сказала она.
   – Возможно. Но для тебя это будет полезно. Ты надеешься увидеть своего возлюбленного. Но что, если он не приедет?
   – Приедет.
   – А если нет?
   Его настойчивость раздражала.
   – И что тогда?
   – Тогда через пять недель ты станешь моей женой. Не следует ли нам использовать это время, чтобы получше узнать друг друга? Для этого и существует помолвка.
   «Но я на самом деле не помолвлена», – подумала она, упрямо глядя в пространство.
   – Кристиана, если ты не хочешь больше видеться до свадьбы, так тому и быть. Но правильно ли это? Я спокойно лягу в постель с едва знакомой мне женщиной, но для тебя это ощущение может быть не из приятных.
   Она потрясенно замерла, услышав столь откровенные слова о брачном, ложе. В голове мгновенно возникло воспоминание о них со Стивеном. Он не был незнакомцем, но ее шокировала его яростная страсть, настойчивость поцелуев, ужасные в своей интимности прикосновения к ее обнаженной коже.