Хмелевская Иоанна. Тайна

   — А мне откуда известно? — нервничала я. — Этого Крысу вы нам обязательно покажите, вдруг окажется мой знакомый, а я и понятия не имею. Как бы это обстряпать?
   — Подумаем. Он бывает в двух местах.., да, вот именно! Я уже не езжу на Жолибож, домой к Блендовскому, теперь явка на Братьев Пиллят, на Мокотове. Две квартиры на первом этаже, похоже, пустые, никто не живёт, это очевидно. А со мной встречается один Рука, забирает деньги. Крыса явился только однажды, с нова может и не прийти. И как бы лучше поступить?.. Не представляю, как его зовут, а теперь и спросить боюсь…
   Известие меня ошарашило. В голову все время лез Гутюша — в клике не числился стопроцентно, зато черт знает, с кем болтал…
   Я сунула руки под сушилку. В случае надобности снова начну мыть.
   — Ладно, я попробую, — с отчаянием решилась Пломбир. — Паспорт ношу с собой, деньги пристроила, смотаться могу в любой момент, хоть и глупо так тяп-ляп. Лучше бы поспокойнее. Да ладно, рискну, потому что я их ненавижу. Позвоню вам, а вообще-то завтра я в «Гранде»…
   Гутюша сидел у автомата ошеломлённый — по ошибке нажал максимальную ставку, автомат дал каре. Набил полмиллиона одним ходом. Дезориентированная, обеспокоенная и злая как фурия, я пресекла его греховное занятие и вытащила из казино.
   — Ты сюда приехал не алчность свою тешить, а предупредить Пломбира, — яростно шипела я уже в машине. — Я предупредила, а теперь подумай-ка, о чем ты болтал и с кем. Холера меня побери, про меня все известно, откуда, к чёртовой матери?!..
   Гутюша сразу занервничал.
   — Ты эту цепочку вешай совсем навсегда! Ни с кем не говорю, только ещё собираюсь. У меня в голове патефонит, что твой бывший-минувший, не иначе, — Я же сказала тебе, черт побери, о недоумке ему не говорила!
   — Ну так что? Ведь писала же! А он неграмотный, да?
   Я открыла было рот, но, поперхнувшись, закрыла без единого слова. Писала, никуда не денешься. Листок в клеточку лежал на столе долго, а у Божидара тогда ещё были мои ключи. Не верю ему ни на грош, способен на все. Прийти, когда меня нет дома, не оставить никаких следов, и порядок… Ключ вернул, да что толку, полный болван и тот догадается сделать себе ещё комплект…
   Перспектива искать по магазинам и врезать новый замок расстроила меня настолько, что назавтра вместо целевой поездки на Прагу я неожиданно изменила направление и оказалась у «Марриотта». Решила хоть немного развлечься.
   Едва ли четверть часа просидела у автомата, когда на табурете рядом уселся какой-то тип. Играл на покерном без джокера, автомат платил, тип успешно дублировал, то и дело звякала переброска на кредит. Я посмотрела на него, когда он забрал пепельницу, переставив её на свою сторону.
   — О, извините, пожалуйста, — спохватился он, когда я рассеянно протянула руку с сигаретой и осмотрелась. — Вы тоже курите, извините, я машинально…
   — Ничего страшного, — улыбнулась я и начала вспоминать, откуда его знаю. Видела когда-то — нет сомнений: элегантный пан под сорок, чуть выше среднего роста, спокойный, культурный… Верно, где-нибудь у автомата…
   Вспомнила, когда он отвернулся и продемонстрировал не правильный прикус. В «Гранд-отёле» видела, ещё седого не ликвидировали, играл фартово, бил успешно. И здесь гадает беспроигрышно…
   Невольно бросила взгляд, нет ли у него какой сумки, — не было. На коленях ничего не держал и ничего не стояло на полу у ног. Фарт пер к нему добровольно, без всякого принуждения. Я перестала обращать внимание.
   — Черт! — досадливо вздохнул он. — Поглядите-ка!
   Я из вежливости посмотрела. Потрясно, на экране трефовые туз, король, дама, валет, да к тому же ещё трефовая девятка. Одной Картой больше, обеспечен большой покер, тип играл по десять, большой покер дал бы ему десять тысяч жетонов, сто миллионов злотых. А теперь шестьдесят вместо десяти тысяч!
   — Сочувствую.
   — Пойду на пробой! — решился он. — Пусть проиграю!
   Левой рукой опёрся на автомат, а правой нажал дубль. Первой открылась двойка. Нажал среднюю клавишу, карты с шелестом перевернулись — четвёрка! Я наблюдала с любопытством, он снова пробил — снова двойка, вот это милость судьбы! Нажал ещё — валет, уже в четвёртый раз получил масть.
   — Хватит. — Он оторвался от автомата и перебросил на кредит. — Не хочу рисковать, правда, я видел, некоторые удваивают по пять раз и угадывают, обратили внимание? Как они это делают?
   Я не переношу болтовни за автоматом, но этот пан был столь обходителен, что не хотелось отвечать невежливо. Я пожала плечами.
   — Не знаю. Со мной, во всяком случае, ничего подобного не случалось. На втором дубле уже все теряю, впрочем, на первом чаще всего тоже, я всегда угадываю наоборот. Тут уж наверняка черта характера. — Вот именно, я заметил, вы почти никогда не удваиваете, меня даже любопытство одолело. Извините за вмешательство, но, возможно, вы слишком пессимистически относитесь к своим возможностям?
   — Нет, что вы. Я по натуре оптимистка, на автоматах использую лишь жизненный опыт.
   — Но без дубля вообще почти невозможно выиграть, а с дублем иногда везёт. Вот и посмотрим…
   Меня вовсе не интересовали его успехи и поражения, однако доброжелательность неудобно игнорировать. Не успев нажать клавишу, я посмотрела на него. Дублировал две пары и сразу потерял обе: сначала появился король, а все остальные карты оказались меньше.
   — Вот так чаще всего и получается, — не удержалась я. — Из двух зол уж лучше красная или чёрная, по крайней мере, не исключается выигрыш с самого начала.
   — Справедливо, но и здесь случаются выгодные серии. Сначала повторить маленькие, затем переждать, пока сменятся электронные серии. Например, сейчас должна появиться маленькая карта… И не стану её понапрасну тратить на две пары, надо что-нибудь побольше.
   Некоторое время он не дурил мне голову и я спокойно играла, потом снова начал.
   — Вот, пожалуйста! Фул, уже имеет смысл. Я уверен, будет маленькая!
   Снова опёрся на автомат. Чуть помедлил над клавишей, и я успела заметить на пальце левой руки кольцо, массивное обручальное с орнаментом. Такие обручальные кольца, только гладкие, без украшений, так называемые перстни, полые внутри, все повально привозили из-за границы. Я подумала, верно, жена требовала декорума, на левой руке носит, возможно, вдовец…
   Гипотетический вдовец ударил дубль, как и предвидел, появилась двойка. Провёл по другим клавишам, поколебался, нажал последнюю и получил девятку. Сразу скинул на кредит.
   — А теперь начнут чередоваться: маленькая, следующая — большая, возможно, угадаю целый ряд больших. Попробую маленькую, в расчёте на то, что потом появится целая серия маленьких, и тогда удвою несколько раз большие. И вам так следует сделать.
   Я пожала плечами.
   — На вашем автомате больше возможностей, — напомнила я ему, хотя терпение моё было на пределе. — Автомат часто даёт одну пару, я бы уже продулась в пух и прах, пока дождалась серии больших. Впрочем, не уверена, кажется, мне кто-то говорил о смене электронных систем, только я ничего не понимаю в этом.
   Напрасно я выпалила сию тираду, он заинтересовался прямо-таки зверски.
   — А кто говорил? Профессионал? И что именно говорил?
   — Да то же, что и вы. По-моему, разбирался в этом, как барсук в селёдке. Игрок, естественно. Тоже уверял, что на пробое можно разжиться, только все это чистая теория — до сих пор долг не вернул.
   — Вы дали взаймы? Ваш знакомый?
   — Да что вы. Понятия не имею, кто он и как зовут, так, в лицо знаю. Честно говоря, одолжила, чтобы отделаться — торчал за спиной, а мне как раз везло, ну и уделила ему. С тех пор исчез, не встречала больше, посему сомневаюсь в его познаниях.
   — Понимаю. А как насчёт вашего утверждения о смене систем?
   Я вздохнула: теперь не отстанет до Страшного суда и отравит все настроение… Решила сказать правду.
   — Я, извините, в электронике ни бельмеса не смыслю. Вы не обратили внимания — я ведь отношусь к женскому полу. Вся эта штуковина, насколько я слышала, как-то там запрограммирована и какие-то системы есть отдельно на игру и отдельно на дублирование, а возможно, и все вместе. Иначе говоря, у вас появляется то же самое, что и появилось бы, играй вы дальше, а не пробивай. Надеюсь, второго варианта не существует, не то меня кондратий хватит.
   Элегантный пан удивился, даже играть перестал.
   — Почему же?
   — А при дублировании несколько раз было каре, однажды пять карт и раза два покер. Получается, потеряла выигрывающие системы. Решительно предпочитаю, чтобы все было отдельно, и внушила это себе, чтобы не свихнуться.
   — Интересно. Возможно, вы и правы. Мне всегда казалось, это отдельные системы, даже в голову не приходило, что то и другое могло бы составить продолжение ряда. Теперь испытаю метафизический метод…
   Меня заинтересовал метафизический метод, взглянула. Левой рукой он заслонил первую карту, от которой зависело остальное, и пошёл на пробой. Удваивал тройку. Первой карты не было видно, лишь следующие четыре, не раздумывая, он ударил среднюю клавишу. Семёрка, по всей видимости, была больше первой карты, автомат заиграл выигрыш. Тип повторил операцию, не отрывая руки — снова не видно начала; нажал предпоследнюю клавишу, музыка опять подтвердила выигрыш. Рискнул в третий раз — успешно, из одной тройки набил двести сорок жетонов. Поколебался, все в той же позиции, опираясь на машину рукой, решился в четвёртый раз. Я молчала, чтобы не спугнуть удачу, но была уверена: теперь-то уж наверняка не угадает и никакая метафизика не поможет.
   И все-таки угадал. Отказался от всякой чёрной магии, перебросил на кредит и наконец убрал левую руку с автомата.
   — Меня все же очень занимает, как некоторые игроки постоянно добиваются успеха, — поведал он задумчиво и даже без зависти. — Я как-то даже наблюдал, правда, за автоматами в «Гранде», там немного другие. Вы там бывали?
   Я коротко кивнула, полагая, что моя сдержанность его попридержит.
   — Там есть красная и чёрная, не ошибиться пять раз подряд — поверить трудно. Как вы думаете, какие факторы действуют? Вдохновение, радиестезия?
   Я хотела было сказать: сам ты в «Гранде» удваивал без проигрыша по пять раз, но, к счастью, вовремя прикусила язык. Оживлённая дискуссия меня не привлекала. — Одним везёт, другим нет, — закруглила я.
   — А вы не хотели бы выигрывать?
   — Да, хотела бы, только в моем случае — безнадёга. Следовало родиться под другим знаком Зодиака. Ничего тут не поделаешь, и я уже привыкла.
   — Ну, а скажем, вдруг есть некий метод? Научный, к примеру…
   Сперва я решилась вежливенько попросить этого пана заткнуться. А после сообразила — безумие с автоматами, естественно, бросалось в глаза, не он один раздумывал, откуда слепой фарт у нескольких игроков. Пожалуй, пристал он ко мне не просто так, дошло до меня наконец.
   — Не знаю, есть ли научный метод на такое везение, — ответила я холодно. — Поверьте, я не в курсе дела. К тому же, сдаётся, уже несколько таких научников стреляли себе в лоб в Монте-Карло. У вас есть пистолет?
   — Нет.
   — Ну, так вам не миновать головой вниз с Дворца культуры.
   Он сохранил полное спокойствие, лишь слегка нахмурился.
   — А существуй такой метод, — снова заговорил он, — не хотели бы заняться?
   — Разумеется, хотела бы. Только вот сомневаюсь, едва ли мне кто-нибудь расскажет.
   — Я бы охотно, если бы знал. Не имею чести быть знакомым с этими счастливчиками. Может, вы?
   — Что я?
   — Знакомы с кем-нибудь из них?
   — В основном со спины. По лицу на улице не признаю. Придётся вам обойтись без меня.
   Он тяжело вздохнул и оставил меня в покое. Снова у него вышел фул, и, по всей видимости, тип решился набить на нем состояние — прибегнул к своему метафизическому методу: заслонил первую карту, сосредоточился и угадал большую карту пять раз. Перебросил две тысячи пятьсот шестьдесят жетонов на кредит, нажал аут.
   — Праздник случается не каждый день, — заметил он философически и оглянулся в поисках механика.
   Избавившись наконец от надоедливого соседа, я мало-мальски обдумала ситуацию и поняла его план: явно нащупывал возможность познакомиться с шайкой, а прямо не сказал, все кружил вокруг да около. Возможно, видел, как я говорила с Пломбиром…
   Мне вдруг привалило каре, и я бросила забивать себе голову пустяками.

* * *

   Выигрыш предыдущим вечером зарядил меня благодушием, и, когда покупала новый замок, меня озарило: замок, само собой, врежет сосед. Сперва я решила обратиться к нему прямо и просто, но передумала — вернее будет подкатиться с предлогом. Эти чёртовы тапки породили-таки недоверие…
   Я позвонила у его двери сразу по возвращении из города. Застала дома — он сразу открыл. Успела сказать «здравствуйте» и увидела кота. Чёрный, с белым жабо, белыми усами и белым кончиком победоносно поднятого хвоста, он продефилировал из кухни в маленькую прихожую прямо к моим ногам. Я расплылась в полном восторге. Сосед улыбнулся.
   — Есть ещё один, только приходящий. Я люблю кошек, да и благодарен им: один котяра когда-то спас мне жизнь.
   Мне удалось не отозваться. Нет, он никак не мог знать, что когда-то я подслушала телефонный разговор — это невероятно, и баста! Слова про кота и спасение жизни гремели у меня в ушах, подобно колоколу Зигмунта. Работал в милиции, «как бы вышел из ведомства», кто это сказал, Пломбир?.. Гутюша?..
   Все мои сомнения отпали мгновенно, даже разговор не прервался.
   — У меня просьба. Громадная…
   — Кто?
   — Да просьба. Понимаете, решила сменить замок в двери.
   — Вот и прекрасно! — обрадовался сосед. — Я даже хотел предложить вам, да боялся быть навязчивым. Сейчас же?..
   — Пожалуй, если вы не очень заняты… Я добросовестно переждала первые минуты, ушедшие на отвёртки, прокладки, дрель и прочее, после чего моё терпение лопнуло.
   — А как вас кот спас? Расскажите! Я тоже люблю кошек.
   Сосед сосредоточенно отвинчивал шурупы.
   — Конечно, расскажу. Это скорее символично. Я ведь говорил, где работал. Некто меня хотел убрать, устроил засаду, придумано все было неплохо… Я бы ещё тут подложил, как вы считаете? Крепче будет.
   — Аса, считаю. И что?
   — Ну, мне повезло — кот замяукал. Я резко свернул на мяуканье, наклонился, и нападавший в темноте, можно сказать, пролетел над моей головой. Того кота я не нашёл, но в память о нем стараюсь отблагодарить других.
   — И все обошлось? Атака не повторилась?
   — Ну нет!.. Второго броска я просто не допустил. К тому же ситуация изменилась в мою пользу — значит, тот котяра выступил в нужный момент. Я это отвинчу и привинчу снова на прокладке, лучше будет держаться.
   Я ничего не имела против, даже укрась он шурупами всю мою дверь — больше времени останется на приятную беседу. Колебалась, не признаться ли, что подслушала его телефонный раз-сговор, несомненно, сосед — тот самый человек и голос тот же. Но такое стечение обстоятельств?..
   — А вы давно ушли из милиции?
   — Больше четырех лет.
   — А как со служебной тайной? Все ещё обязаны её блюсти?
   — Сдаётся, до конца жизни. Кроме законченных дел, которые уже давно опубликованы прессой. К тому же у меня профессиональные навыки под общим девизом: не болтать!
   — Понимаю. Я когда-то знавала одного человека, так он на вопрос: «Ты почему сегодня надел другой пиджак?», отвечал: «А почему ты об этом спрашиваешь?» Позже выяснялось, к примеру, посадил на пиджак пятно и сдал его в химчистку, но ответить прямо был просто не в состоянии. Нормальный человек на вопрос про пиджак скажет, запачкал, мол, и сдал в химчистку, а этот ни за что. На вопрос он всегда реагировал другим вопросом. Вы тоже? — Да нет, не совсем так. Необходимо оценить, с какой целью задаётся вопрос, меня специально этому обучали. Про пиджак я ответил бы нормально, только моментально просчитал бы, что вынимал из кармана, где в этом пиджаке был и кто меня видел. Навыки-то остались — у меня не голова хромает, а другие детали.
   — Какие? — спросила я бестактно, не успев прикусить язык.
   — Колено, — ответил он как ни в чем не бывало. — Бедренная кость. Левое лёгкое. Позвоночник — барахлят два позвонка. Остальное в рабочем состоянии.
   Я извинилась за бестактность и вернулась к вожделенной теме.
   — А всякое разное вообще вы можете рассказать?
   — Какое всякое разное?
   — Ну, например, в общем и целом, насчёт обычаев в этой организации…
   Он прервал меня, повернув голову и прислушиваясь.
   — У вас там нигде не дует? По-моему, сквозит, не закрыть ли пока?
   Я заглянула в комнату. И точно: какие-то бумаги валялись на полу. Не вникая, откуда дует, я просто-напросто закрыла двери в обе комнаты и вернулась к входной. Входную сосед тоже закрыл — закреплял шурупы с внутренней стороны.
   — Вот что любопытно узнать, — продолжила я с невероятной дипломатичностью. — Скажем, некто расследует дело насчёт утопленника, у другого богатую старушку зарезали в её собственной кухне, а у третьего кого-то грохнули ножкой от рояля. Все они знают друг о друге? Я имею в виду, первые двое узнают насчёт ножки от рояля, делятся впечатлениями и так далее? Как у вас заведено?
   Сосед охотно ответил.
   — Да по-разному бывает. Во-первых, существует ежедневный бюллетень, которого никто не читает, но в нем вся информация о ножке от рояля и прочем. Во-вторых, редко кто лезет в чужое дело, у каждого своих хватает, а если бы кто захотел — пожалуйста, изучай дело в деталях и даже советуй, если имеешь соображения. В-третьих, иногда специально рассылаются сообщения всем, чтобы выявить связи, ассоциации и тому подобное. В-четвёртых, кое-кто и в шорах работает, грызёт свои загадки, ничего не знает про других и знать не хочет; и так случается. Все по-разному. Тут никакой тайны нет.
   — А например…
   Тут я вспомнила, что он ушёл с работы четыре года назад, о прошлогодних событиях, возможно, и не слышал. Но людей-то наверняка знает, посоветует, к кому обратиться…
   — А вы, наверное, хотели спросить о каком-то конкретном случае? — взглянул он на меня, отрываясь от замка. — Например, о трупе, законсервированном в формалине и в воске…
   Меня заклинило, и он мог вполне свободно говорить о чем угодно.
   — На все вопросы охотно отвечу, а пока что прошу принять работу. Готово. Пожалуйста!
   Ошарашенная, я совсем забыла, зачем и почему сижу с ним в прихожей. Наконец справилась с собой судорожным усилием и, нетерпеливо повернув ключ в новом замке, закрыла дверь изнутри. Потом вопрошающе посмотрела на него.
   — Стоп! Немного терпения. Добросовестный мастер обязан убрать за собой. Это первым делом. Есть у вас совок для мусора?..
   Как бы не так. Прикончив совок в памятной битве, новый купить позабыла. Подсунула ему картонную коробку, каких много валялось по всему дому. Он замёл старательно щепочки и обрезки, так что я из себя выходила. Стиснула зубы изо всех сил, пожалуй, даже заскрипели.
   — А во-вторых, — продолжил он обстоятельно, высыпая щепочки из коробки в кулёк, — надо отпраздновать обновление замка, приглашаю вас на низкоградусный алкоголь. Насколько помню, вы таковой предпочитаете. Вино, пиво, шампанское — что пожелаете.
   Он совсем сбил меня с панталыку.
   — А вы не ошибаетесь? — заартачилась я. — Это мне надлежит вас пригласить, а не вам меня. Что я и предлагаю: пиво и шампанское есть, а вот вина нет, но не будем мелочиться…
   Сосед протестовал и настаивал на своём варианте — упёрся, как козёл в капусте. Не отреагировал на «мне могут позвонить» или «дом — моё рабочее место» и так далее. В конце концов пришлось уступить — труп в формалине давал ему решительный перевес. Я закрыла дверь на новый замок и отправилась к соседу.
   Трупная тема развивалась очаровательно. Да, конечно, он знал об этом. Да, конечно, тот телефонный разговор и кот — это он, а случайности, что ж — дело вполне человеческое. Знал он и прочие события со стороны тех, кто все ещё не имел возможности действовать…
   Где-то в середине визита сосед превратился самым естественным образом в Януша, а я всегда любила это имя, и потому нам легко и незаметно удалось перейти с пана и пани на «ты». А после я узнала множество разных вещей, от которых волосы дыбом вставали, а ещё потом получила утешительные сведения: все эта, находится под наблюдением и в нужный момент имеющиеся материалы будут использованы. Потом моя искренность в изложении некоторых тем была несколько приторможена Янушем, чтобы не получилось, будто от меня что-то выпытывают…
   А потом он вообще начал мне очень нравиться…

* * *

   В девять утра позвонила Пломбир.
   — Я насчёт голубой тесьмы, — начала она без вступлений. — Видела такую в павильонах на Маршалковской. Шёлковая.
   — Ох нет, лучше бы хлопчатобумажную, — завела я, вспомнив, что следовало побеседовать о бабских пустяках. — Ладно, шёлковая тоже пригодится. Посмотрю. Спасибо вам большое.
   — Вот, пожалуй, и все, извините, спешу, дела. Только насчёт этой тесьмы и позвонила, мне показалось, вам позарез надо…
   Голубая шёлковая тесьма нужна мне была как рыбке зонтик. Я поняла: следует все бросить и ехать в «Гранд» — там открывали в десять.
   — Чего он от вас добивался? — спросила Пломбир вполголоса, когда я уселась за автомат рядом с ней. Не повернула головы и не смотрела на меня.
   — Кто?
   — Крыса.
   Меня чуть удар не хватил.
   — Как это Крыса… О ком вы?!
   — Позавчера в «Марриотте». Сидел рядом с вами. Вы разговаривали. Я ещё вчера вам звонила, да не застала.
   В голове началась полная сумятица, пришлось немного помолчать.
   — Боже праведный, это был Крыса?!..
   — Точно. Я же знаю его. Потому мне и запретили…
   Автомат ошалел и выдал мне нежданно-негаданно малый покер. Ох, как я порадовалась — музычка давала перерыв в игре, к тому же заглушала разговор.
   — Кто вам запретил и что?
   — Заходить в «Марриотт». Чего он от вас хотел?
   — Трудно сказать. Похоже, прощупывал, кого из шайки заприметила…
   Хоть мы и спешили, все равно не успели больше ничего друг другу сообщить. Пломбир решительно взяла сумку, поместила на колени и при первой же возможности извлекла длительную музыку из своего автомата. Пробивала тройку. Музыка играла втрое дольше, чем при моем покере, и я с завистью взглянула на её экран.
   — О чем он говорил?
   — Да все насчёт везения и дублирования. Разглагольствовал про какой-то научный метод. Удочку забрасывал, проще говоря.
   — Он вынюхивал, какие у вас данные. Что вы сказали?
   — Ничего. Терпеть не могу болтовни за автоматом. Ни в чем не осведомлена, ничему не верю, завидую тем, кто на подъёме и вовсе с ними незнакома.
   — Ох, слава Богу! Я нарочно туда заглянула, из-за того что мне запретили. И сразу увидела его рядом с вами. Убежала, надеюсь, никто не заметил.
   Я слила из своего автомата жетоны и снова наделала шуму. Всем сердцем пожалела, что их не так много.
   — Где он живёт, вы не знаете?
   — Нет. Слышала кое-что. Про какого-то ребёнка — ищут маленького мальчика, только не поняла зачем…
   — Зато я немного в курсе. Главное — почему его ищут? Он исчез, точно, а им-то что? Зачем его ищут и почему?
   — Мне кажется, тут какой-то ужас. Ребёнка чуть ли не убить собираются. Подслушала я случайно, очень мало, поняла только, что он кому-то из них опасен. Сама боюсь до смерти, а вы уходите отсюда скорей. В любом случае Крысу вы видели…
   Я извлекла жетоны и перешла к другому автомату, к фруктовому. И принялась обдумывать, как найти Гутюшу. С подстанцией на сорок два мой телефон не соединялся уже три дня, вчера на работе его не застала, он, возможно, и звонил, так меня не было, а с Тадеушем не работал — все давно закончили и сдали. Решила ехать к нему пополудни и оставить записку в замочной скважине, в крайнем случае послать телеграмму по телефону.
   Автомат вёл себя на удивление прилично, то и дело платил, и я увлеклась, позабыв о времени. Вдруг около меня оказался столь жадно ожидаемый Гутюша, было уже двадцать минут пятого.
   — Я прямо с работы, нигде тебя не найдёшь, значит, торчишь здесь, — объявил он. — Страшные дела.
   — Что случилось? У меня тоже страшные дела, и тоже тебя ищу. Собиралась к тебе ехать.
   — А меня там нет. Суетился, понимаешь, с корешами, вернее, с одним, да и того хватит. Бардак вовсю гуляет.
   — Гутюша, говори сразу, но по очереди: где бардак?
   — В милиции. То есть теперь в полиции. По-разному идёт, но ещё далеко не дошло до сволочей, только порядочных людей и давят. Странно все. Бумаги есть, любой глухой видит, творится кошмар, а заняться всем этим некому. Постой, я уж все выложу, до последнего огурца, понимаю вопросы твои, и я так же лоб расшибал. Распоряжения сверху нет, ну и следствие прекращено, и все вон, в шкаф. А в доверительном разговоре: они, мол, не акционерное общество, а государственная организация, лично что могли, то сделали. Насчёт, например, Крысы вообще очки набекрень, может, это и несколько человек, а не один. Акулы их беспокоят, потому как до мелкой рыбёшки никому дела нет, это первое, а второе, всякую мелочь вовсе никто не воспрещает ловить, ловите, сколько влезет. А крупный рыбец под надёжной охраной.
   Я врезалась в Гутюшино повествование, понимала все и сама, со вчерашнего дня ориентировалась в ситуации — из ушей уже лезло. С общим положением нам не справиться, а потому следует заняться конкретикой.
   — Я видела Крысу, — подчеркнула я с нажимом, чтобы до него дошло скорее. — Крыса меня тоже. Разговаривал со мной.
   Гутюша онемел и воззрился на меня в тревожном ожидании.
   — Обязательно тебе его покажу. — Я выдала полный отчёт. — Не знаю как. Придумай что-нибудь.