Страница:
которыми "заговорщики" находились в каких-либо отношениях: личных, служебных
или партийных. И это, естественно означало, учитывая высокое положение
допрашиваемых, так сказать полную обвинительную картотеку на всех ведущих
членов партии, деятелей государственного аппарата и военных, которая
бдительно и всегда готовая к использованию, хранилась в бронированных сейфах
госбезопасности.
Во время войны Добри Терпешев был Верховный Главнокомандующим
болгарской партизанской армией. Он был избран в Центральный Комитет и в
Политбюро, а к началу процесса Костова стал заместителем премьер - министра.
Антoн Югов, oрудие Берия в тайной полиции, сыграл основную роль в
организации процесса Костова. Он руководил комиссией госбезопасности,
которая вместе с МВД и Червенковым составляла список жертв и производила
аресты. Хотя в конце июля ему и пришлось сменить пост министра внутренних
дел на пост заместителя премьер- министра, он остался членом правящего
"внутреннего секретариата".
Червенков начал атаку на Терпешева и Югова на закрытом заседании ЦК 6
января 1950 г. Он обвинил их в "недостатке пролетарской бдительности,
слепоте в отношении предательской антисоветской деятельности Костова и его
банды". Поскольку они долгое время терпели в своих рядах изменников, сказал
Червенков, они объективно также несут вину за эти преступления. Речь
Червенкова недвусмысленно призывала организовать новый процесс. Однако, в
этот критический момент вмешался Сталин. Для него сфабрикованные процессы
были полезным инструментом, но время, место, масштаб и жертв мог определять
только он. Защищающая рука Сталина спасла жизнь Терпешеву и Югову. Они
отделались только льстивой самокритикой: Терпешев был выведен из состава
Политбюро, оба они потеряли свои должности заместителей премьер - министра и
были перемещены на незначительные государственные посты. (см. Devedjiev
1962, c, 53ff, Bell 1986, c. 108: Wolff 1970, c. 389).
Болгарская чистка выполнила свои задачи процессом Костова, волну
арестов можно было остановить. Арена сталинистких концептуальных процессов
была перенесена из Южной Европы в Центральную и Восточную: из Албании и
Болгарии в Венгрию, Чехословакию, Восточную Германию и Польшу.
Процесс Райка в Венгрии был первым "чистым" сфабрикованным процессом в
Восточной Европе после войны. Этим Сталин создал учебный пример для изучения
которого еще малоопытные в этом вопросе офицеры безопасности всех стран
восточного блока направлялись в Будапешт. Здесь впервые было создано дело
Ноэля Фильда, вербовщика всех коммунистов, искавших убежища на Западе для
американских шпионских служб, связующего звена между империалистическими и
титоистскими подрывными элементами коммунистических партий Восточной Европы.
Связи с Фильдом стали причиной казней и арестов сотен коммунистов в Венгрии,
Восточной Германии и Чехословакии, еще тысячи были ликвидированы за то, что
их друзья, родственники или коллеги были связаны с Фильдом. Дело Фильда
представляло собой начало сфабрикованного процесса в Будапеште, бросившего
отсюда зловещую тень на Прагу, Варшаву и Восточный Берлин. С помощью дела
Фильда удалось посредством сфабрикованных процессов избавиться от
арестованного Гомулки и свергнутых партийных лидеров Восточной Германии
Пауля Мерккера и Франца Далема. Однако, на этот раз пришло время для
палачей. 27 ноября 1952 г. в Праге был вынесен приговор по делу Сланского,
через четыре месяца 5 марта 1953 г. умер Сталин, а уже в декабре Берия и
Абакумов, шефы советского МВД, были приговорены к смертной казни, по иронии
судьбы, как английские шпионы, в таком же сфабрикованном процессе. Ульбрихту
в ГДР и Беруту в Польше пришлось начать отступление. Лавина дела Фильда,
начавшаяся в Будапеште, была остановлена, после этого затихли и смертельные
серии послевоенных сфабрикованных процессов.[16]
Материала о ключевой фигуре Ноэле Фильде опубликовано мало, непонятное
упущение, ибо захватывающая история его жизни протекала в самый волнующий,
самый мрачный и полный надежд период всемирной истории. Поэтому для
понимания его роли в сфабрикованных процессах полезно привести краткую
биографию[17].
Фильд родился в Лондоне 23 января 1904 г. Его отец, др. Герберт
Хэвиленд Фильд, всемирно известный биолог, происходил из старой американской
квакерской семьи, мать была англичанка. Детство и юность Ноэль Фильд провел
в Цюрихе, где его отец руководил международным институтом научной
библиографии. После начала первой мировой войны др. Фильд, верный
религиозно-гуманистическим традициям квакерства, организовал
продовольственную помощь для голодающих беженцев Европы, а после заключение
перемирия президент Вильсон назначил его американским членом комиссии по
подготовке мирной конференции. Служить миру и помогать преследуемым для
молодого Ноэля Фильда было не абстрактной идеей, он вырос на этих идеалах.
После смерти отца в 1921 г. семья переехала в Америку. Ноэль изучал
политические науки в элитарном Гарвардском Университете в Бостоне. В 1926 г.
он поступил на службу в Государственный департамент (американское
министерство иностранных дел) в западноевропейский отдел, в котором он
занимался прежде всего Лигой Наций. Годом раньше он женился на Герте Физер,
своей подруге по Швейцарии. Она оставалась его преданной спутницей на
протяжении всей его волнующе трагической жизни.
Дальнейшая карьера Ноэля Фильда на государственной службе едва ли
достойна внимания. В 1930 г. он перешел с дипломатической службы на пост
главного советника по экономическим вопросам в Западной Европе; в 1936 г. он
был направлен в отдел разоружения Секретариата Лиги Наций в Женеве и два
года спустя стал главным комиссаром Лиги Наций по репатриации иностранцев из
Испании, кровоточащей гражданской войной. В 1940 г. он подал в отставку со
своего поста в Лиге Наций, возмущенный неспособностью этой международной
организации противостоять фашистской агрессии. Тем самым он оборвал свою
карьеру на службе американскому правительству.
Идя по стопам своего отца, но в обратной последовательности, Ноэль
перешел из Лиги Наций на социальную работу. В конце 1940 г он и его жена
Герта вошли в руководство марсельского бюро Unitarian Service Committee
(USC), а два года спустя, после оккупации вишистской Франции германским
Вермахтом, Фильды взяли на себя руководство европейским центром USC в
нейтральной Швейцарии (Женева). В рамках ограниченных возможностей этой
гуманитарной организации, созданной унитариями, прогрессивной группой
американских протестантов, для помощи людям, которым угрожала опасность в
Европе, оккупированной немцами, Ноэль Фильд и его жена вели воистину
героическую борьбу за спасение гонимых. Они сумели спасти от голода,
концлагерей и смерти сотни людей.
После окончания войны, средства USC были истощены. Для облегчения
положения разрушенной Европы самоотверженной работы частной
благотворительной организации было совершенно недостаточно. USC пришлось
ограничить свою деятельность. Европейское Центральное бюро было в 1947 г.
закрыто. Фильду было предложено место в Бостоне, в американской штаб -
квартире унитариев, но он отказался и остался в Европе. Он надеялся с
помощью спасенных им людей, многие из которых заняли руководящие посты в
восточно-европейских государствах, получить место в каком-нибудь
университете или исследовательском институте. Коммунисты были ему благодарны
и готовы помочь, однако советские оккупационные власти, от которых зависело
окончательное решение, подозрительно настроенные против американцев,
отказали ему. Ноэль Фильд выехал из Восточного Берлина в Прагу, а потом в
Варшаву, побывал в Париже, потом в начале мая 1949 г. вернулся в Прагу. 12
мая 1949 г. он исчез из Палласт отеля. Его жена Герта в это время была в
Женеве. В августе она прилетела в Прагу для того, чтобы узнать, что
случилось с ее мужем. 25 августа она тоже бесследно исчезла из
Палласт-отеля.
За несколько дней до этого младший брат Ноэля Герман Фильд встретил
Герту в Праге, так же в связи с поисками пропавшего. Он улетел ни с чем в
Варшаву для того, чтобы обратиться за помощью к старым друзьям, но тщетно.
Тогда 22 августа он направился в аэропорт для того, чтобы вернуться в Прагу,
но в чешскую столицу он не попал. На борту самолета не было ни одного
пассажира с таким именем. Герман, преуспевающий лондонский архитектор, до
1939 г. практически не интересовался политикой. Его позиция изменилась после
расчленения Чехословакии. Небольшая либеральная благотворительная
организация British Trust, в которой работала его вторая жена, Кэт,
предложила ему поехать в Краков в Южной Польше для того, чтобы облегчить
путь в Англию политическим беженцам из захваченной Чехословакии. После
оккупации Польши германским Вермахтом, его краткое вмешательство в мировую
историю закончилось. Через десять лет его снова позвала история, чтобы
бесследно исчезнуть в ее водоворотах.
Во время гражданской войны в Испании Ноэль и Герта Фильд познакомились
с одной германской семьей. Отец, др. Глазер, работал врачом в интербригаде.
При возвращении остатков бригады заболела его дочь Эрика, которой тогда было
17 лет. Ее перевозили из больницы в больницу и она отстала от родителей. В
лагере беженцев на франко-испанской границе Фильд снова встретил Эрику и
решил взять ее с собой в Швейцарию. Он обращался с опекаемым ребенком, как с
собственной дочерью. Уже в Университете Эрика включилась в антифашистское
движение, участвовала в подпольной деятельности группы немецких эмигрантов и
через нее познакомилась с членами венгерской эмигрантской организации. После
войны она переехала в американскую оккупационную зону и начала работать во
франкфуртском отделении УСС. Два года спустя она оставила американскую
службу, вступила в коммунистическую партию Германии и стала работать
секретарем депутата компартии в Гессенском ландтаге, а также редактором
партийной газеты. Вскоре после этого она познакомилась с Робертом Валлахом,
капитаном американской оккупационной армии. Они полюбили друг друга и т.к.
эти тесные отношения не понравились партии, Эрика в конце 1947 г. решила
выйти из КПГ и стать женой Роберта Валлаха. Они жили в Париже, т. к. Эрике
из-за ее коммунистического прошлого, несмотря на брак с американским
гражданином был запрещен въезд в Соединенные Штаты. Когда она узнала в
Париже об исчезновении трех Фильдов, то решила в конце лета 1950 г. вылететь
в Восточный Берлин и 1939 г. попробовать там через своих старых товарищей по
партии узнать о судьбе исчезнувших. 26 августа она была арестована на улице
и также бесследно исчезла.
Однако вернемся к Ноэлю Фильду, этому "агенту американской шпионской
службы, связному между империалистами и их агентами, внедренными в
восточно-европейские компартии", как звучало на сфабрикованном процессе. Кем
же он на самом деле? Сентиментальным откровенным идеалистом - несомненно да,
хорошим человеком, в полном смысле этого, к сожалению старомодного слова.
Справедливость, чувство ответственности, готовность прийти на помощь были
для него не пустыми фразами, которые он пытался использовать для карьеры -
они составляли смысл и цель его жизни. В оценке его характера мысли друзей и
врагов совпадали, однако, относительно его политической роли они расходятся.
Был ли он коммунистом? Несомненно да, и при этом не имеет значения был ли у
него в кармане билет члена американской, германской или швейцарской
компартии. Также праздно спрашивать когда именно он превратился из молодого
сочувствующего в 30-е годы в убежденного коммуниста. Самое позднее после
крушения Испанской Республики и победы фашизма Франко в его образе мыслей не
может быть сомнений. Как руководитель Unitаrian Servive Commitee, он считал
своей основной задачей помогать беженцам антифашистам и прежде всего
коммунистам, деятельность, за которую Фильд и спасенные им люди были
вынуждены расплачиваться в параноидальных процессах Сталина виселицами,
тюрьмами м ГУЛАГом. Из этого и нужно исходить при анализе каждого
сфабрикованного процесса.
Был ли Фильд агентом? А может быть даже двойным агентом советских и
американских шпионских служб? Американская журналистка Флора Льюис,
руководитель парижского бюро New York Times написала единственную книгу о
"Человеке, который исчез (The Man Who Disappered)", как звучало название ее
английского издания. Она изучила бесчисленные сообщения, говорила с
десятками людей, знавших Фильда и выразила их мнение о том, что Фильд еще в
1933 г. в Америке был завербован советской секретной службой и с тех пор
время от времени получал в высшей степени конспиративные, но однозначно
шпионские задания. Однако, источники Флоры Льюис в этом отношении крайне
подозрительны: она опирается на высказывания сомнительных в своей
объективности коронных агентов Комиссии по расследованию антиамериканской
деятельности Дж. Б. Мэттьюса, завзятого разоблачителя Вайттакера Чамберса и
прежде всего на высказывания Гедды Массинг, немецкой эмигрантки, которая в
течение многих лет выполняла услуги курьера для советских шпионов и во
времена охоты на ведьм МакКарти стремилась улучшить свое прошлое фабрикацией
длинного списка мнимых "советских шпионов".
Неопределенная оценка Фильда усиливается тем, что западные секретные
службы собрали о нем толстые досье, однако до сегодняшнего времени
отказываются их открыть. Ни американская ЦРУ, преемница УСС, ни британская,
ни западногерманская или швейцарская секретная служба, как и их восточные
коллеги не дают ни какой информации.
Но реальность была гораздо менее авантюрной. В 30- годы Фильд входил в
дружеский кружок американских правительственных чиновников, которые со все
растущей симпатией относились к Советскому Союзу как единственной державе,
способной предотвратить победу фашизма в развязанной им мировой войне. Почти
все эти "преждевременные антифашисты", как их называли в эру МакКарти,
оказались в списках профессиональных разоблачителей, подобных Мэтьюзу,
Чамберсу и Массинг, как красные и даже как советские агенты. Само собой
разумеется, что Фильд также в них был, но то, что ФБР никогда не обвиняло
его какой-либо "антиамериканской деятельности", говорит как о его
незначительной роли, так и о сомнительной ценности доказательств,
приведенных Флорой Льюис.
В нейтральной Швейцарии свободно действовали настоящие агенты советских
шпионских служб. Самой известной была группа, руководимая венгерским
коммунистом Шандором Радо, радиосообщения которого о немецкой военной машине
содержали крайне ценную информацию: например точную дату нападения на
Советский Союз[18].
Фильд, заботящийся о коммунистических беженцах, русских совершенно не
интересовал. Если бы они потребовали от него информацию о фашизме, он бы дал
ее в силу своих убеждений, но вербовать его в агенты было совершенно
бессмысленно[19].
Также маловероятны его связи с американской разведкой. Фильд
познакомился с Аленом Даллесом, уполномоченным Управления Стратегических
Служб по Европе, еще в 1929 г. во время Вашингтонской и Лондонской
конференций по разоружению и позднее приветствовал случай возобновить в
Берне во время войны старое знакомство и расширить взаимополезное
сотрудничество по борьбе с Гитлером. Однако, предположение, что Фильд был
агентом УСС, могло родиться только в болезненной фантазии мира послевоенной
сталинской стратегии. Оно было построено, как сеть в которую должны попадать
жертвы сфабрикованных процессов.
Но может быть это было не только порождением мира болезненных фантазий
палачей? В своей книге "Sprengsatz. Die Operationen Splinter Faktor" (1975)
английский журналист Стюарт Стивен выдвигает теорию, что длительная и
кровавая волна послевоенных показательных процессов в Восточной Европе
является целенаправленной провокацией американского ЦРУ, в которой Ноэль
Фильд сыграл главную роль. Стивен рассуждает:
Внезапно сотрудничество с Фильдом во время войны предстало для Даллеса
в совершенно ином свете. Он узнал, что использовался Фильдом, что
уполномоченный USC по Европе был не простым врагом Гитлера, а хитрым скрытым
коммунистом, который злоупотребил его доверием и скомпрометировал его перед
Вашингтоном, поскольку сделал УСС сообщником коммунистов. Даллес не мог
простить Фильду этот позор и поклялся отомстить. Случай для этого
представился в 1948 г. К этому времени Даллес был уже директором ЦРУ. Он
разработал план под кодовым названием "Sрlinter Factor", посредством
которого хотел вбить клин между Москвой и ее сателлитами в руководстве
восточно-европейских компартий и тем самым расколоть монолитный советский
блок. Орудием для этого послужил его двойной агент Юзеф Святло, руководитель
польских органов безопасности. Святло должен был убедить Сталина в том, что
Ноэль Фильд является резидентом американской разведки и имеет задание
внедрить своих доверенных людей, в т.ч. Райка, Сланского, Гомулку, в
руководство восточноевропейских партий.
По мнению Стивена именно эта коварная дезинформация послужила толчком
для организации серии показательных процессов в Сталинской империи. По его
мнению Святло был руководимым Даллесом разоблачителем, а Фильд -
суперагентом, обреченным на смерть. Это операцией Даллес хотел отомстить
Фильду и уничтожить его вместе с Советской империей.
То, что Фильд был орудием ЦРУ, пусть даже неосознанно, также относится
к области фантазий Стивена, как и мнимая решающая роль Даллеса при
развязывании сфабрикованных процессов. Несомненно, была компания по
дезинформации противника, возможно именно для этих целей и использовалась
операция "Splinter Factor". В этой связи можно упомянуть речь американского
госссекретаря Джона Фостера Даллеса, брата Алена, в начале 1949 г, в которой
он говорил об тайной акции по свержению правящих кругов в странах народной
демократии. Сообщение о ней, появившееся в швейцарской газете "Die Tat" было
триумфально включено в венгерский обвинительный акт против Райка. Во мраке
шпионского мира не исключено, что Святло был двойным агентом: в конце 1953
г. он ушел на Запад и сообщил в своем выступлении по "Свободной Европе"
ужасные подробности сталинистской чистки в Польше.
Однако утверждение, что ЦРУ удалось таким маневром обмануть Сталина,
направить его подозрительность против разоблаченных "изменников" и тем самым
начать кровавую баню в Восточной Европе, фальсифицируют не только роль
Фильда. Мнимое нашептывание Святло о "измене Фильда" может предложить
совершенно другую интерпретацию истории возникновения не только процессов
чистки, но и книги Стивена. Возможно, некий действующий или бывший сотрудник
восточноевропейских служб безопасности нашептал эту теорию неопытному в
коммунистической преисподней журналисту для того, чтобы очиститься от
собственных преступлений, переложить часть вины на американцев и еще больше
затуманить эту трагическую главу послевоенной истории Восточной Европы, о
которой до сих пор еще не сказана вся правда.
Как начался процесс Райка? Попытка объяснения, сделанная Стюартом
Стивеном, а именно, что эту лавину вызвала хитрая американская провокация,
как уже объяснялось, совершенно неправдоподобна. Однако, из кругов,
допрашивавших офицеров венгерской службы госбезопасности AVH, участвовавших
в процессе, просочилась другая версия[20]. В соответствии с ней,
тогдашний венгерский посланник в Швейцарии, Йожеф Сал (Jozsef Szal), получил
от одного из эмигрировавших соотечественников сообщение о том, что Тибор
Соньи (Tibor Szony), который во время войны был руководителем группы
венгерских коммунистов, нашедших себе убежище в Швейцарии, при
посредничестве Ноэля Фильда вступил в связь с Аленом Даллесом, европейским
уполномоченным американской секретной службы УСС, и крайне доверительно
передал его в Будапешт Габору Петеру (Gabor Peter). C 1947 г. Соньи был
членом ЦК и, будучи начальником кадрового управления, держал в руках самый
важный рычаг власти: именно он решал кем занимать освободившиеся руководящие
посты в партийном и государственном аппарате. Генерал-лейтенант Габор Петер,
начальник AVH, передал эту информацию в советский МВД. Сначала русские
отнеслись к ней скептически, но потом в дело вмешался Генеральный Секретарь
венгерского ЦК Матиаш Ракоши (Matyas Rakosi) и обратился к Берия с просьбой
провести расследование. Наконец МВД согласилось. 11 мая 1949 г. Фильд был
арестован в Праге и передан в Будапешт. Семь дней спусти, 18 мая, был
арестован и Соньи. "Признания" Соньи, выжатые во время следствия, привели к
аресту Райка и всех других обвиняемых в этом сфабрикованном процессе.
Эта версия AVH вполне правдоподобна. Однако, она содержит только
небольшую часть правды. Связь Соньи с Фильдом была известна партии еще с
1945 г., когда он со своей группой вернулся из Швейцарии и дал исчерпывающий
отчет о своей деятельности в эмиграции. Янош Кадар смог рассказать другую
небольшую часть истории. В августе 1948 г. Кадар был в верхнем эшелоне
партийной иерархии: член Центрального Комитета и Политбюро, но о его
фактическом влиянии лучше всего говорит довольно незначительный пост
секретаря партийного комитета Большого Будапешта. Он не входил во внутренний
круг, состоявший из Ракоши, Эрне Гере (Erno Gere), Михала Фаркаша (Mihaly
Farkas), Йожефа Реваи (Jozsef Revai), первоначально также и Ласло Райка
(Laszlo Rajk). Первые четверо прибыли из Москвы, были проверенными
функционерами Коминтерна и, возможно исключая Реваи, доверенными агентами
советской тайной полиции. Райка, испанского ветерана и руководителя
антифашистского движения сопротивления в Венгрии, они восприняли с большим
недоверием и только как необходимое зло, поскольку на вершине власти нужно
было демонстрировать "местные кадры".
В своей биографии Яноша Кадара Ласло Дьярко (Laszlo Gyarko) описывает
одно из воскресений в августе 1948 г.
Ракоши пригласил Кадара к себе домой, где уже находились Гере, Фаркаш и
Реваи. Кадар сразу заметил отсутствие Райка, хотя тот официально и входил в
высшее партийное руководство.
"Только позднее я вспомнил - рассказывал Кадар, - что эти четыре
человека регулярно обсуждали все важнейшие вопросы перед тем, как выносить
их на Политбюро. Вскоре мне стало ясно, почему не было Райка. Михал Фаркаш
доложил о том, что согласно сообщениям госбезопасности Райк предположительно
является агентом американской секретной службы. Я был настолько потрясен,
что в первый момент у меня слова застряли в горле. Я смог только выдавить из
себя, что это совершенно невозможно."
Фаркаш аргументировал это тем, что информация получена из надежного
источника в Швейцарии. Кадар протестовал. Гере и Реваи молчали.
Немногословный Ракоши закончил дискуссию замечанием, что при подобном
подозрении, даже если оно не совсем бесспорно, Райк не может оставаться
Министром внутренних дел. Ему придется взять на себя руководство
Министерством иностранных дел, а Кадару - возглавить министерство внутренних
дел.
" Я сразу понял - вспоминал Кадар, - что Ракоши и его группа уже решили
этот вопрос без меня. Также мне стало ясно, почему Ракоши пригласил меня
позднее остальных. Реваи был очень бледен. Полагаю, что я тоже" (Gyarko,
1982, с. 180 ff).
Несомненно, здесь идет речь об сообщении из Швейцарии, уже
упоминавшемся в предыдущей версии AVH. То, что в одном случае оно относится
к Соньи, а в другом к Райку, вероятно можно объяснить политикой дозирования
информации Фаркаша в отношении различных собеседников. Однако, не может быть
сомнения в том, что в действительности соответствующее сообщение (или
сообщения) было составлено в Москве. "Доказательства" подобного рода в
практике секретных служб не новость. Пожалуй самый известный пример
представляет собой осуждение заместителя наркома обороны Маршала Советского
Союза Тухачевского в 1937 г., когда по приказу Сталина живший в эмиграции в
Париже двойной агент Скоблин передал руководству германской секретной службе
фальшивку НКВД о мнимом заговоре Тухачевского с гитлеровским Генеральным
Штабом. Начальник SD Хайдрих развернул этот материал в толстое досье и в мае
1937 г. с помощью двух арестованных агентов НКВД и при посредничестве
президента Чехословакии Бенеша вернул в руки Сталину. Через несколько недель
Тухачевский был арестован и расстрелян (см. Conquest 1971, c. 300ff,
Medvedev 1973, c. 332ff). Другой известной фальшивкой НКВД является письмо,
адресованное Сланскому, в котором Генеральному Секретарю Чехословацкой
Компартии предлагается помощь при побеге. Это письмо попало в руки органов
безопасности настолько "своевременно", что послужил достаточным обоснованием
ареста Сланского (см. Глава 7, стр. 133).
На заседании Коминформа 28 июля 1948 г., на котором было объявлено о
"превра-щении Югославии в колонию империалистических держав", член
советского Политбюро Андрей Жданов сообщил ошеломленным делегатам о том, что
советские органы безопасности располагают неопровержимыми доказательствами
или партийных. И это, естественно означало, учитывая высокое положение
допрашиваемых, так сказать полную обвинительную картотеку на всех ведущих
членов партии, деятелей государственного аппарата и военных, которая
бдительно и всегда готовая к использованию, хранилась в бронированных сейфах
госбезопасности.
Во время войны Добри Терпешев был Верховный Главнокомандующим
болгарской партизанской армией. Он был избран в Центральный Комитет и в
Политбюро, а к началу процесса Костова стал заместителем премьер - министра.
Антoн Югов, oрудие Берия в тайной полиции, сыграл основную роль в
организации процесса Костова. Он руководил комиссией госбезопасности,
которая вместе с МВД и Червенковым составляла список жертв и производила
аресты. Хотя в конце июля ему и пришлось сменить пост министра внутренних
дел на пост заместителя премьер- министра, он остался членом правящего
"внутреннего секретариата".
Червенков начал атаку на Терпешева и Югова на закрытом заседании ЦК 6
января 1950 г. Он обвинил их в "недостатке пролетарской бдительности,
слепоте в отношении предательской антисоветской деятельности Костова и его
банды". Поскольку они долгое время терпели в своих рядах изменников, сказал
Червенков, они объективно также несут вину за эти преступления. Речь
Червенкова недвусмысленно призывала организовать новый процесс. Однако, в
этот критический момент вмешался Сталин. Для него сфабрикованные процессы
были полезным инструментом, но время, место, масштаб и жертв мог определять
только он. Защищающая рука Сталина спасла жизнь Терпешеву и Югову. Они
отделались только льстивой самокритикой: Терпешев был выведен из состава
Политбюро, оба они потеряли свои должности заместителей премьер - министра и
были перемещены на незначительные государственные посты. (см. Devedjiev
1962, c, 53ff, Bell 1986, c. 108: Wolff 1970, c. 389).
Болгарская чистка выполнила свои задачи процессом Костова, волну
арестов можно было остановить. Арена сталинистких концептуальных процессов
была перенесена из Южной Европы в Центральную и Восточную: из Албании и
Болгарии в Венгрию, Чехословакию, Восточную Германию и Польшу.
Процесс Райка в Венгрии был первым "чистым" сфабрикованным процессом в
Восточной Европе после войны. Этим Сталин создал учебный пример для изучения
которого еще малоопытные в этом вопросе офицеры безопасности всех стран
восточного блока направлялись в Будапешт. Здесь впервые было создано дело
Ноэля Фильда, вербовщика всех коммунистов, искавших убежища на Западе для
американских шпионских служб, связующего звена между империалистическими и
титоистскими подрывными элементами коммунистических партий Восточной Европы.
Связи с Фильдом стали причиной казней и арестов сотен коммунистов в Венгрии,
Восточной Германии и Чехословакии, еще тысячи были ликвидированы за то, что
их друзья, родственники или коллеги были связаны с Фильдом. Дело Фильда
представляло собой начало сфабрикованного процесса в Будапеште, бросившего
отсюда зловещую тень на Прагу, Варшаву и Восточный Берлин. С помощью дела
Фильда удалось посредством сфабрикованных процессов избавиться от
арестованного Гомулки и свергнутых партийных лидеров Восточной Германии
Пауля Мерккера и Франца Далема. Однако, на этот раз пришло время для
палачей. 27 ноября 1952 г. в Праге был вынесен приговор по делу Сланского,
через четыре месяца 5 марта 1953 г. умер Сталин, а уже в декабре Берия и
Абакумов, шефы советского МВД, были приговорены к смертной казни, по иронии
судьбы, как английские шпионы, в таком же сфабрикованном процессе. Ульбрихту
в ГДР и Беруту в Польше пришлось начать отступление. Лавина дела Фильда,
начавшаяся в Будапеште, была остановлена, после этого затихли и смертельные
серии послевоенных сфабрикованных процессов.[16]
Материала о ключевой фигуре Ноэле Фильде опубликовано мало, непонятное
упущение, ибо захватывающая история его жизни протекала в самый волнующий,
самый мрачный и полный надежд период всемирной истории. Поэтому для
понимания его роли в сфабрикованных процессах полезно привести краткую
биографию[17].
Фильд родился в Лондоне 23 января 1904 г. Его отец, др. Герберт
Хэвиленд Фильд, всемирно известный биолог, происходил из старой американской
квакерской семьи, мать была англичанка. Детство и юность Ноэль Фильд провел
в Цюрихе, где его отец руководил международным институтом научной
библиографии. После начала первой мировой войны др. Фильд, верный
религиозно-гуманистическим традициям квакерства, организовал
продовольственную помощь для голодающих беженцев Европы, а после заключение
перемирия президент Вильсон назначил его американским членом комиссии по
подготовке мирной конференции. Служить миру и помогать преследуемым для
молодого Ноэля Фильда было не абстрактной идеей, он вырос на этих идеалах.
После смерти отца в 1921 г. семья переехала в Америку. Ноэль изучал
политические науки в элитарном Гарвардском Университете в Бостоне. В 1926 г.
он поступил на службу в Государственный департамент (американское
министерство иностранных дел) в западноевропейский отдел, в котором он
занимался прежде всего Лигой Наций. Годом раньше он женился на Герте Физер,
своей подруге по Швейцарии. Она оставалась его преданной спутницей на
протяжении всей его волнующе трагической жизни.
Дальнейшая карьера Ноэля Фильда на государственной службе едва ли
достойна внимания. В 1930 г. он перешел с дипломатической службы на пост
главного советника по экономическим вопросам в Западной Европе; в 1936 г. он
был направлен в отдел разоружения Секретариата Лиги Наций в Женеве и два
года спустя стал главным комиссаром Лиги Наций по репатриации иностранцев из
Испании, кровоточащей гражданской войной. В 1940 г. он подал в отставку со
своего поста в Лиге Наций, возмущенный неспособностью этой международной
организации противостоять фашистской агрессии. Тем самым он оборвал свою
карьеру на службе американскому правительству.
Идя по стопам своего отца, но в обратной последовательности, Ноэль
перешел из Лиги Наций на социальную работу. В конце 1940 г он и его жена
Герта вошли в руководство марсельского бюро Unitarian Service Committee
(USC), а два года спустя, после оккупации вишистской Франции германским
Вермахтом, Фильды взяли на себя руководство европейским центром USC в
нейтральной Швейцарии (Женева). В рамках ограниченных возможностей этой
гуманитарной организации, созданной унитариями, прогрессивной группой
американских протестантов, для помощи людям, которым угрожала опасность в
Европе, оккупированной немцами, Ноэль Фильд и его жена вели воистину
героическую борьбу за спасение гонимых. Они сумели спасти от голода,
концлагерей и смерти сотни людей.
После окончания войны, средства USC были истощены. Для облегчения
положения разрушенной Европы самоотверженной работы частной
благотворительной организации было совершенно недостаточно. USC пришлось
ограничить свою деятельность. Европейское Центральное бюро было в 1947 г.
закрыто. Фильду было предложено место в Бостоне, в американской штаб -
квартире унитариев, но он отказался и остался в Европе. Он надеялся с
помощью спасенных им людей, многие из которых заняли руководящие посты в
восточно-европейских государствах, получить место в каком-нибудь
университете или исследовательском институте. Коммунисты были ему благодарны
и готовы помочь, однако советские оккупационные власти, от которых зависело
окончательное решение, подозрительно настроенные против американцев,
отказали ему. Ноэль Фильд выехал из Восточного Берлина в Прагу, а потом в
Варшаву, побывал в Париже, потом в начале мая 1949 г. вернулся в Прагу. 12
мая 1949 г. он исчез из Палласт отеля. Его жена Герта в это время была в
Женеве. В августе она прилетела в Прагу для того, чтобы узнать, что
случилось с ее мужем. 25 августа она тоже бесследно исчезла из
Палласт-отеля.
За несколько дней до этого младший брат Ноэля Герман Фильд встретил
Герту в Праге, так же в связи с поисками пропавшего. Он улетел ни с чем в
Варшаву для того, чтобы обратиться за помощью к старым друзьям, но тщетно.
Тогда 22 августа он направился в аэропорт для того, чтобы вернуться в Прагу,
но в чешскую столицу он не попал. На борту самолета не было ни одного
пассажира с таким именем. Герман, преуспевающий лондонский архитектор, до
1939 г. практически не интересовался политикой. Его позиция изменилась после
расчленения Чехословакии. Небольшая либеральная благотворительная
организация British Trust, в которой работала его вторая жена, Кэт,
предложила ему поехать в Краков в Южной Польше для того, чтобы облегчить
путь в Англию политическим беженцам из захваченной Чехословакии. После
оккупации Польши германским Вермахтом, его краткое вмешательство в мировую
историю закончилось. Через десять лет его снова позвала история, чтобы
бесследно исчезнуть в ее водоворотах.
Во время гражданской войны в Испании Ноэль и Герта Фильд познакомились
с одной германской семьей. Отец, др. Глазер, работал врачом в интербригаде.
При возвращении остатков бригады заболела его дочь Эрика, которой тогда было
17 лет. Ее перевозили из больницы в больницу и она отстала от родителей. В
лагере беженцев на франко-испанской границе Фильд снова встретил Эрику и
решил взять ее с собой в Швейцарию. Он обращался с опекаемым ребенком, как с
собственной дочерью. Уже в Университете Эрика включилась в антифашистское
движение, участвовала в подпольной деятельности группы немецких эмигрантов и
через нее познакомилась с членами венгерской эмигрантской организации. После
войны она переехала в американскую оккупационную зону и начала работать во
франкфуртском отделении УСС. Два года спустя она оставила американскую
службу, вступила в коммунистическую партию Германии и стала работать
секретарем депутата компартии в Гессенском ландтаге, а также редактором
партийной газеты. Вскоре после этого она познакомилась с Робертом Валлахом,
капитаном американской оккупационной армии. Они полюбили друг друга и т.к.
эти тесные отношения не понравились партии, Эрика в конце 1947 г. решила
выйти из КПГ и стать женой Роберта Валлаха. Они жили в Париже, т. к. Эрике
из-за ее коммунистического прошлого, несмотря на брак с американским
гражданином был запрещен въезд в Соединенные Штаты. Когда она узнала в
Париже об исчезновении трех Фильдов, то решила в конце лета 1950 г. вылететь
в Восточный Берлин и 1939 г. попробовать там через своих старых товарищей по
партии узнать о судьбе исчезнувших. 26 августа она была арестована на улице
и также бесследно исчезла.
Однако вернемся к Ноэлю Фильду, этому "агенту американской шпионской
службы, связному между империалистами и их агентами, внедренными в
восточно-европейские компартии", как звучало на сфабрикованном процессе. Кем
же он на самом деле? Сентиментальным откровенным идеалистом - несомненно да,
хорошим человеком, в полном смысле этого, к сожалению старомодного слова.
Справедливость, чувство ответственности, готовность прийти на помощь были
для него не пустыми фразами, которые он пытался использовать для карьеры -
они составляли смысл и цель его жизни. В оценке его характера мысли друзей и
врагов совпадали, однако, относительно его политической роли они расходятся.
Был ли он коммунистом? Несомненно да, и при этом не имеет значения был ли у
него в кармане билет члена американской, германской или швейцарской
компартии. Также праздно спрашивать когда именно он превратился из молодого
сочувствующего в 30-е годы в убежденного коммуниста. Самое позднее после
крушения Испанской Республики и победы фашизма Франко в его образе мыслей не
может быть сомнений. Как руководитель Unitаrian Servive Commitee, он считал
своей основной задачей помогать беженцам антифашистам и прежде всего
коммунистам, деятельность, за которую Фильд и спасенные им люди были
вынуждены расплачиваться в параноидальных процессах Сталина виселицами,
тюрьмами м ГУЛАГом. Из этого и нужно исходить при анализе каждого
сфабрикованного процесса.
Был ли Фильд агентом? А может быть даже двойным агентом советских и
американских шпионских служб? Американская журналистка Флора Льюис,
руководитель парижского бюро New York Times написала единственную книгу о
"Человеке, который исчез (The Man Who Disappered)", как звучало название ее
английского издания. Она изучила бесчисленные сообщения, говорила с
десятками людей, знавших Фильда и выразила их мнение о том, что Фильд еще в
1933 г. в Америке был завербован советской секретной службой и с тех пор
время от времени получал в высшей степени конспиративные, но однозначно
шпионские задания. Однако, источники Флоры Льюис в этом отношении крайне
подозрительны: она опирается на высказывания сомнительных в своей
объективности коронных агентов Комиссии по расследованию антиамериканской
деятельности Дж. Б. Мэттьюса, завзятого разоблачителя Вайттакера Чамберса и
прежде всего на высказывания Гедды Массинг, немецкой эмигрантки, которая в
течение многих лет выполняла услуги курьера для советских шпионов и во
времена охоты на ведьм МакКарти стремилась улучшить свое прошлое фабрикацией
длинного списка мнимых "советских шпионов".
Неопределенная оценка Фильда усиливается тем, что западные секретные
службы собрали о нем толстые досье, однако до сегодняшнего времени
отказываются их открыть. Ни американская ЦРУ, преемница УСС, ни британская,
ни западногерманская или швейцарская секретная служба, как и их восточные
коллеги не дают ни какой информации.
Но реальность была гораздо менее авантюрной. В 30- годы Фильд входил в
дружеский кружок американских правительственных чиновников, которые со все
растущей симпатией относились к Советскому Союзу как единственной державе,
способной предотвратить победу фашизма в развязанной им мировой войне. Почти
все эти "преждевременные антифашисты", как их называли в эру МакКарти,
оказались в списках профессиональных разоблачителей, подобных Мэтьюзу,
Чамберсу и Массинг, как красные и даже как советские агенты. Само собой
разумеется, что Фильд также в них был, но то, что ФБР никогда не обвиняло
его какой-либо "антиамериканской деятельности", говорит как о его
незначительной роли, так и о сомнительной ценности доказательств,
приведенных Флорой Льюис.
В нейтральной Швейцарии свободно действовали настоящие агенты советских
шпионских служб. Самой известной была группа, руководимая венгерским
коммунистом Шандором Радо, радиосообщения которого о немецкой военной машине
содержали крайне ценную информацию: например точную дату нападения на
Советский Союз[18].
Фильд, заботящийся о коммунистических беженцах, русских совершенно не
интересовал. Если бы они потребовали от него информацию о фашизме, он бы дал
ее в силу своих убеждений, но вербовать его в агенты было совершенно
бессмысленно[19].
Также маловероятны его связи с американской разведкой. Фильд
познакомился с Аленом Даллесом, уполномоченным Управления Стратегических
Служб по Европе, еще в 1929 г. во время Вашингтонской и Лондонской
конференций по разоружению и позднее приветствовал случай возобновить в
Берне во время войны старое знакомство и расширить взаимополезное
сотрудничество по борьбе с Гитлером. Однако, предположение, что Фильд был
агентом УСС, могло родиться только в болезненной фантазии мира послевоенной
сталинской стратегии. Оно было построено, как сеть в которую должны попадать
жертвы сфабрикованных процессов.
Но может быть это было не только порождением мира болезненных фантазий
палачей? В своей книге "Sprengsatz. Die Operationen Splinter Faktor" (1975)
английский журналист Стюарт Стивен выдвигает теорию, что длительная и
кровавая волна послевоенных показательных процессов в Восточной Европе
является целенаправленной провокацией американского ЦРУ, в которой Ноэль
Фильд сыграл главную роль. Стивен рассуждает:
Внезапно сотрудничество с Фильдом во время войны предстало для Даллеса
в совершенно ином свете. Он узнал, что использовался Фильдом, что
уполномоченный USC по Европе был не простым врагом Гитлера, а хитрым скрытым
коммунистом, который злоупотребил его доверием и скомпрометировал его перед
Вашингтоном, поскольку сделал УСС сообщником коммунистов. Даллес не мог
простить Фильду этот позор и поклялся отомстить. Случай для этого
представился в 1948 г. К этому времени Даллес был уже директором ЦРУ. Он
разработал план под кодовым названием "Sрlinter Factor", посредством
которого хотел вбить клин между Москвой и ее сателлитами в руководстве
восточно-европейских компартий и тем самым расколоть монолитный советский
блок. Орудием для этого послужил его двойной агент Юзеф Святло, руководитель
польских органов безопасности. Святло должен был убедить Сталина в том, что
Ноэль Фильд является резидентом американской разведки и имеет задание
внедрить своих доверенных людей, в т.ч. Райка, Сланского, Гомулку, в
руководство восточноевропейских партий.
По мнению Стивена именно эта коварная дезинформация послужила толчком
для организации серии показательных процессов в Сталинской империи. По его
мнению Святло был руководимым Даллесом разоблачителем, а Фильд -
суперагентом, обреченным на смерть. Это операцией Даллес хотел отомстить
Фильду и уничтожить его вместе с Советской империей.
То, что Фильд был орудием ЦРУ, пусть даже неосознанно, также относится
к области фантазий Стивена, как и мнимая решающая роль Даллеса при
развязывании сфабрикованных процессов. Несомненно, была компания по
дезинформации противника, возможно именно для этих целей и использовалась
операция "Splinter Factor". В этой связи можно упомянуть речь американского
госссекретаря Джона Фостера Даллеса, брата Алена, в начале 1949 г, в которой
он говорил об тайной акции по свержению правящих кругов в странах народной
демократии. Сообщение о ней, появившееся в швейцарской газете "Die Tat" было
триумфально включено в венгерский обвинительный акт против Райка. Во мраке
шпионского мира не исключено, что Святло был двойным агентом: в конце 1953
г. он ушел на Запад и сообщил в своем выступлении по "Свободной Европе"
ужасные подробности сталинистской чистки в Польше.
Однако утверждение, что ЦРУ удалось таким маневром обмануть Сталина,
направить его подозрительность против разоблаченных "изменников" и тем самым
начать кровавую баню в Восточной Европе, фальсифицируют не только роль
Фильда. Мнимое нашептывание Святло о "измене Фильда" может предложить
совершенно другую интерпретацию истории возникновения не только процессов
чистки, но и книги Стивена. Возможно, некий действующий или бывший сотрудник
восточноевропейских служб безопасности нашептал эту теорию неопытному в
коммунистической преисподней журналисту для того, чтобы очиститься от
собственных преступлений, переложить часть вины на американцев и еще больше
затуманить эту трагическую главу послевоенной истории Восточной Европы, о
которой до сих пор еще не сказана вся правда.
Как начался процесс Райка? Попытка объяснения, сделанная Стюартом
Стивеном, а именно, что эту лавину вызвала хитрая американская провокация,
как уже объяснялось, совершенно неправдоподобна. Однако, из кругов,
допрашивавших офицеров венгерской службы госбезопасности AVH, участвовавших
в процессе, просочилась другая версия[20]. В соответствии с ней,
тогдашний венгерский посланник в Швейцарии, Йожеф Сал (Jozsef Szal), получил
от одного из эмигрировавших соотечественников сообщение о том, что Тибор
Соньи (Tibor Szony), который во время войны был руководителем группы
венгерских коммунистов, нашедших себе убежище в Швейцарии, при
посредничестве Ноэля Фильда вступил в связь с Аленом Даллесом, европейским
уполномоченным американской секретной службы УСС, и крайне доверительно
передал его в Будапешт Габору Петеру (Gabor Peter). C 1947 г. Соньи был
членом ЦК и, будучи начальником кадрового управления, держал в руках самый
важный рычаг власти: именно он решал кем занимать освободившиеся руководящие
посты в партийном и государственном аппарате. Генерал-лейтенант Габор Петер,
начальник AVH, передал эту информацию в советский МВД. Сначала русские
отнеслись к ней скептически, но потом в дело вмешался Генеральный Секретарь
венгерского ЦК Матиаш Ракоши (Matyas Rakosi) и обратился к Берия с просьбой
провести расследование. Наконец МВД согласилось. 11 мая 1949 г. Фильд был
арестован в Праге и передан в Будапешт. Семь дней спусти, 18 мая, был
арестован и Соньи. "Признания" Соньи, выжатые во время следствия, привели к
аресту Райка и всех других обвиняемых в этом сфабрикованном процессе.
Эта версия AVH вполне правдоподобна. Однако, она содержит только
небольшую часть правды. Связь Соньи с Фильдом была известна партии еще с
1945 г., когда он со своей группой вернулся из Швейцарии и дал исчерпывающий
отчет о своей деятельности в эмиграции. Янош Кадар смог рассказать другую
небольшую часть истории. В августе 1948 г. Кадар был в верхнем эшелоне
партийной иерархии: член Центрального Комитета и Политбюро, но о его
фактическом влиянии лучше всего говорит довольно незначительный пост
секретаря партийного комитета Большого Будапешта. Он не входил во внутренний
круг, состоявший из Ракоши, Эрне Гере (Erno Gere), Михала Фаркаша (Mihaly
Farkas), Йожефа Реваи (Jozsef Revai), первоначально также и Ласло Райка
(Laszlo Rajk). Первые четверо прибыли из Москвы, были проверенными
функционерами Коминтерна и, возможно исключая Реваи, доверенными агентами
советской тайной полиции. Райка, испанского ветерана и руководителя
антифашистского движения сопротивления в Венгрии, они восприняли с большим
недоверием и только как необходимое зло, поскольку на вершине власти нужно
было демонстрировать "местные кадры".
В своей биографии Яноша Кадара Ласло Дьярко (Laszlo Gyarko) описывает
одно из воскресений в августе 1948 г.
Ракоши пригласил Кадара к себе домой, где уже находились Гере, Фаркаш и
Реваи. Кадар сразу заметил отсутствие Райка, хотя тот официально и входил в
высшее партийное руководство.
"Только позднее я вспомнил - рассказывал Кадар, - что эти четыре
человека регулярно обсуждали все важнейшие вопросы перед тем, как выносить
их на Политбюро. Вскоре мне стало ясно, почему не было Райка. Михал Фаркаш
доложил о том, что согласно сообщениям госбезопасности Райк предположительно
является агентом американской секретной службы. Я был настолько потрясен,
что в первый момент у меня слова застряли в горле. Я смог только выдавить из
себя, что это совершенно невозможно."
Фаркаш аргументировал это тем, что информация получена из надежного
источника в Швейцарии. Кадар протестовал. Гере и Реваи молчали.
Немногословный Ракоши закончил дискуссию замечанием, что при подобном
подозрении, даже если оно не совсем бесспорно, Райк не может оставаться
Министром внутренних дел. Ему придется взять на себя руководство
Министерством иностранных дел, а Кадару - возглавить министерство внутренних
дел.
" Я сразу понял - вспоминал Кадар, - что Ракоши и его группа уже решили
этот вопрос без меня. Также мне стало ясно, почему Ракоши пригласил меня
позднее остальных. Реваи был очень бледен. Полагаю, что я тоже" (Gyarko,
1982, с. 180 ff).
Несомненно, здесь идет речь об сообщении из Швейцарии, уже
упоминавшемся в предыдущей версии AVH. То, что в одном случае оно относится
к Соньи, а в другом к Райку, вероятно можно объяснить политикой дозирования
информации Фаркаша в отношении различных собеседников. Однако, не может быть
сомнения в том, что в действительности соответствующее сообщение (или
сообщения) было составлено в Москве. "Доказательства" подобного рода в
практике секретных служб не новость. Пожалуй самый известный пример
представляет собой осуждение заместителя наркома обороны Маршала Советского
Союза Тухачевского в 1937 г., когда по приказу Сталина живший в эмиграции в
Париже двойной агент Скоблин передал руководству германской секретной службе
фальшивку НКВД о мнимом заговоре Тухачевского с гитлеровским Генеральным
Штабом. Начальник SD Хайдрих развернул этот материал в толстое досье и в мае
1937 г. с помощью двух арестованных агентов НКВД и при посредничестве
президента Чехословакии Бенеша вернул в руки Сталину. Через несколько недель
Тухачевский был арестован и расстрелян (см. Conquest 1971, c. 300ff,
Medvedev 1973, c. 332ff). Другой известной фальшивкой НКВД является письмо,
адресованное Сланскому, в котором Генеральному Секретарю Чехословацкой
Компартии предлагается помощь при побеге. Это письмо попало в руки органов
безопасности настолько "своевременно", что послужил достаточным обоснованием
ареста Сланского (см. Глава 7, стр. 133).
На заседании Коминформа 28 июля 1948 г., на котором было объявлено о
"превра-щении Югославии в колонию империалистических держав", член
советского Политбюро Андрей Жданов сообщил ошеломленным делегатам о том, что
советские органы безопасности располагают неопровержимыми доказательствами