Страница:
И Пол рассказал. Первой ее реакцией была горькая обида, что он не упомянул про дверь раньше. На это Пол не нашелся, что ответить. Но кое-что он должен был сказать прежде, чем они предпримут еще хоть что-нибудь.
– Послушай, если хочешь, мы можем вернуться во времени... Я постою тут и покараулю для тебя дверь... а ты сможешь удержаться и не налить эту гадость в мой чай. Я хочу сказать, если ты правда этого хочешь. Если ты передумала или еще что-нибудь.
Она только мрачно на него посмотрела, и в этом взгляде прежней Софи было больше, чем хотелось бы.
– Почему? – спросила она.
– Ну, я просто подумал...
– Но это же глупо, – прервала она. – Потому что тогда мы не попали бы в ловушку в той странной комнате, никогда не нашли бы этих двух клерков, и им никогда бы не представился шанс на спасение, а тогда им пришлось бы остаться там на веки веков, и гоблинша ни за что не получила бы назад своего парня, и... – Она замолчала. – И вообще я все равно бы тебя любила, даже если бы не потравила тебя зельем. Поэтому какой смысл возвращаться?
– Никакого, – согласился Пол. – Я просто подумал...
– Не начинай, – оборвала его Софи. – Так, тебе, пожалуй, лучше проделать то, что ты делаешь с этой штукой. И поторопись, люди смотрят.
На сей раз Софи осталась на платформе присмотреть, чтобы дверь не закрылась. Пол шагнул вперед и, разумеется, очутился в комнате, где все было более или менее так, как перед их уходом, вот только оба клерка и матушка мистера Тэннера играли в карты за круглым столом. Одежды ни на одном из молодых почему-то людей не было.
– Канаста на раздевание, – объяснила матушка мистера Тэннера, пока клерки поспешно одевались. – Ты так надолго застрял, что нам пришлось поискать, чем бы развлечься.
– Отлично, – сказал Пол, – а теперь не могли бы мы поторопиться? Пожалуйста.
– Не отравляй людям настроение, – огрызнулась матушка мистера Тэннера и двинулась первой, а за ней последовали сперва Артур, потом Пип, все еще возившийся со шнурками. Но когда Артур попытался переступить порог...
– Я застрял, – сказал он.
Матушка мистера Тэннера щелкнула языком.
– Господи милосердный, сейчас не время для глупых шуток.
– Это не шутка, – трагическим голосом возразил Артур. – Я не могу двинуться с места. Я застрял.
Протянув длинную чешуйчатую руку, матушка мистера Тэннера схватила Артура за локоть и дернула. Артур вскрикнул, точно кошка, с которой живьем сдирают шкуру, но не шелохнулся. Матушка мистера Тэннера стала цвета нежнейшего аквамарина.
– А как насчет тебя? – спросил Пол. – Попробуй ты. Но и Пип не смог пройти через дверь.
– Это все сволочной Хамфри! – рявкнула миссис Тэннер. – Наложил на треклятую дверь замок.
Тут она села на платформу и разрыдалась. Пол и Софи поглядели на нее, потом на дверь. Дверь захлопнулась, опала и съехала со стены.
Они попытались прилепить ее снова, но дверь не приклеивалась: раз за разом печально соскальзывала, как непослушные обои. Наконец они увидели, что к ним приближается охранник, за которым следует полицейский, и решили, что пришло время исчезнуть. Меньше всего на свете им сейчас нужно, чтобы матушка мистера Тэннера принялась расчленять людей при свете дня в общественном месте.
– Это замок, – объяснила матушка мистера Тэннера, когда они медленно шли по привокзальной улице. – Самый обычный, но действует только на определенных людей, которых вы хотели бы держать взаперти, и, разумеется, его не видно.
– Так, хорошо, – сказал Пол. – Но если это всего лишь замок, то должен быть и ключ.
– Конечно, – мрачно рассмеялась матушка мистера Тэннера. – Проблема в том, чтобы его найти. Очевидно, он у этого гада Хамфри, и готова поставить резинку от трусов, что просто так он не валяется. Помяни мое слово, ключ в очень и очень надежном месте.
Они сели на скамейку в тени дерева. По счастью, матушка мистера Тэннера сменила гоблинский облик на что-то чуть менее броское. Впрочем, когда они проходили мимо стройки, вслед ей все равно раздался свист. Пол предположил, что она делает это лишь бы позлить Софи. Причем весьма успешно.
– На самом деле, – продолжала матушка мистера Тэннера, – все гораздо хуже, потому что в этой треклятой двери две замочные скважины, а значит, и ключа должно быть два, и следовательно, искать их будет труднее вдвойне. И зная Хамфри, – уныло шмыгнула носом она, – это будут не две простые латунные загогулины. Нет, там будет какое-то испытание, которое придется пройти прежде, чем они тебя послушаются. Наш Хамфри без ума от таких штучек. Помню, как у нас впервые поставили автомат с горячими напитками, а он наложил на него заклятие, чтобы кофе с молоком и двумя кусочками сахара он варил только чистым душой. Я ему сказала, да чтобы найти тут кого-нибудь чистого душой, нужно...
– Минутку, – прервал ее Пол. – Ты сказала испытание.
– Вот именно. А еще однажды он так настроил факс, что только седьмой сын седьмого сына мог поменять в нем картридж. По счастью, Рики Червеубивец действительно седьмой сын, но не может же он вечно торчать в конторе, его вечно гонят на какое-нибудь задание, а это так чертовски неудобно...
– Испытание, – повторил Пол. – Как в сказке. – Да. И...
– Или в легендах. Про короля Артура и так далее...
– Да, он любит такую ерунду. Просто большой ребенок, я вам скажу. Гадкий, злобный ребенок, но...
– Король Артур! – Глаза у Софи стали, как два блюдца. – Меч в камне!
Разумеется, Пол никогда раньше не бывал у Софи. Дом у нее оказался более или менее такой, каким он его себе представлял: крыльцо с двойным остеклением, подвязки на шторах, кофейные столики со стеклянными крышками, сосновая кухонная мебель. Родители Софи не были такими уж устаревшими музейными экспонатами, какими выставила их дочка. Если честно, они Полу даже понравились, особенно то, что ни отец, ни мать не сильно огорчились, когда она представила своих спутников («Это, м-м-м, Рози, мать одного из партнеров в фирме; да, а это Пол, мы влюблены друг в друга»), пробегая мимо них к задней двери.
На мощенном серыми плитами заднем дворике стоял меч в камне, точная копия того, который Пол уже привык обходить всякий раз, когда хотел приготовить себе чашку чая. Ни дождь, ни ветер, ни трясогузки не лишили блеска клинка или сияния рукояти, к которой миссис Петтингел привязала один конец бельевой веревки.
– Но мы все равно не слишком продвинулись, – заметила Софи. – Я десяток раз пыталась, и папа тоже, все равно никто не может вытащить эту дурацкую штуковину из камня.
Матушка мистера Тэннера кивнула.
– Как я и говорила, – ответила она. – Тут какое-то заклинание или испытание на сообразительность. Хамфри – истинный ублюдок, но свое дело знает.
Ненадолго задумавшись, Софи предложила сходить в хозяйственный за углом и купить отбойный молоток. Матушке мистера Тэннера эта идея не слишком понравилась, и пока они вяло препирались, Полу вдруг кое-что пришло в голову. «Гилберт и Салливан, – подумал он, а потом: – „Два сердца лучше одного“».
– Минутку, – сказал он, кладя руку на левую часть рукояти и подзывая к себе Софи. – Попробуй взяться с другой стороны и на счет три...
Меч вышел так легко, что они едва не упали, и, разумеется, острие у него оказалось не острым, а, напротив, тупым и с зубчиками, в точности как у ключа.
– Ну надо же, позор на мои седины! – воскликнула матушка мистера Тэннера. – Сдается мне, Хамфри облажался.
В этом Пол сомневался, но свои теории оставил при себе. Изучив клинок, он крепко взялся за острие с зубчиками и отогнул. Металл был хрупким, а потому сломался. Опустив ключ в карман, Пол вернул меч в камень и заново привязал веревку.
– Один есть, – сказал он.
Выданных на расходы денег как раз хватило, чтобы взять такси из Уимблдона в Кентиш-таун. Пол очень пожалел, что не знал про их визит заранее, поскольку его квартира была в обычном состоянии убогого беспорядка, причем истинным ремонтом можно было бы счесть прямое попадание артиллерийского снаряда, но Софи как будто была слишком занята насущным делом и ничего не заметила, а что подумала матушка мистера Тэннера, Полу, если честно, было глубоко плевать. Второй меч вышел так же легко, как первый, и ключ отломился от клинка, как сосулька.
– Ну вот, – сказала матушка мистера Тэннера, – теперь самое главное.
Пол достал переносную дверь из картонного тубуса, разгладил и наклеил ее на стену. Когда все было готово, он достал первый ключ и попытался вставить в верхнюю замочную скважину. Вошел ключ гладко, равно как и второй внизу. Выпрямившись, Пол помешкал.
– На случай, если кому-нибудь интересно, – сообщил он, – я считаю, ключи нам подбросил не Хамфри. По-моему, это был кто-то другой.
– Ну и что? – нетерпеливо вопросила матушка мистера Тэннера, но Софи на нее шикнула.
– А кто? – спросила она. Пол пожал плечами:
– Не знаю наверняка. Хотя уверен, этот некто устроил так, чтобы у каждого из нас оказалось по ключу. Думаю, ключи нам подбросили, чтобы Хамфри до них не добрался. Вот почему вынуть их могли только мы вдвоем.
Софи нахмурилась:
– Но это означает... Ну, что этот некто знал, что мы с тобой... Но это же глупо! Я хочу сказать, мы сами только сегодня все поняли, а эти валуны у нас уже целую вечность. – Нахмурившись, она повернулась к матушке мистера Тэннера. – Чего тут смешного?
– Вы смешные, – ответила матушка мистера Тэннера. – Да, мать вашу, это уже несколько недель всем очевидно, достаточно только на вас посмотреть.
Но Пол покачал головой:
– Думаю, все началось гораздо раньше. Скорее всего это прозвучит очень странно, но нам как будто судьбой предназначено было найти эти ключи. И друг друга, – добавил он, причем уши у него отчаянно покраснели. – Впрочем, это не так уж важно, – решительно произнес он, – просто решил упомянуть.
– Говори о чем хочешь, – прорычала матушка мистера Тэннера. – Но вот что скажу тебе я. Если ты сейчас же не пошевелишься и не откроешь эту дверь, то тебе судьбой предназначено получить ботинком под зад.
Когда дело доходило до гоблинских пророчеств, Пол становился истинным верующим.
– Поехали, – пробормотал он себе под нос и легонько толкнул дверь.
– Рози!
– Артур!
Пол отвел взгляд: этого зрелища хватило бы, чтобы на всю жизнь отбить охоту к истинной любви. Он походя спросил себя, знает ли Артур, что у него есть сын. Скорее всего нет – и перед его мысленным взором возник мистер Тэннер. «Что ж, – подумал он, – беднягу ожидает тот еще сюрприз».
– Прошу прощения, – горестно сказал Пип, – но если бы вы могли на минутку оторваться друг от друга...
– Идите вперед, – невнятно проговорил Артур. – Через секундочку мы вас нагоним.
Пип пожал плечами:
– С превеликой охотою. Мне-то не терпится выбраться из этого жуткого места.
Он осторожно подошел к порогу, будто ожидал, что, когда будет проходить, дверь его укусит.
– Странно, – сказал он, – я так давно мечтал об этом мгновении. А теперь, когда оно наступило...
– Этого мы пока не знаем, – прервала его Софи. – Но выяснить можно только одним способом.
– Верно, – отозвался Пип. – А ладно. Что бы там ни произошло, мне просто хотелось поблагодарить вас, вас обоих. И мне очень и очень жаль, – добавил он, повернувшись к Полу. – Простите меня за сны. Чертовская вольность – так врываться в сон ближнего, но...
Пол улыбнулся:
– Все в порядке. По сравнению с тем, что мне обычно снится...
– Знаю, – ответил Пип. – Правду сказать, я это видел. И тем не менее.
Зажмурившись, он сделал глубокий вдох и переступил порог.
– Господи Всевышний, – раздался с той стороны его голос. – Пятно на потолке, как вижу, все еще здесь. А ведь, помнится, я писал о нем домохозяину в тысяча восемьсот семьдесят четвертом.
– Ты следующий, – рявкнула матушка мистера Тэннера и, схватив Артура за шиворот, потащила его в дверь. – Ну, должна же я была сначала проверить, безопасно ли это, правда? – пояснила она.
В своем роде это было почти трогательно.
Затем прошла Софи и, наконец, Пол, который мягко прикрыл за собой дверь и поймал, когда, свернувшись, она упала со стены.
– Ну вот, наверное, и все, – сказал он.
Пип и Артур стояли посреди его комнаты, по обе стороны от теперь уже обезмеченного камня.
– Мне крайне неприятно это говорить, – сказал Артур, – но, пожалуй, я предпочитал это место таким, каким оно было у нас. Тем не менее приятно быть на свободе. Вернуться, – поправился он. – Очень приятно, – добавил он с улыбкой.
– Рада, что тебе так приятно, – хмыкнула матушка мистера Тэннера. – А теперь мы должны найти Хамфри и ткнуть его самого длинным острым...
– Нет, – прервала гоблиншу Софи, удивив этой репликой себя не меньше, чем всех остальных. – Нет, для начала нужно выпустить того, другого типа. Как там его? Старшего партнера. Джона Веллингтона. Это же очевидно, – продолжала она, когда все недоуменно на нее уставились. – Нам самим с Хамфри Уэлсом не справиться, он поистине могущественный волшебник и может наложить на нас заклятие, превратить во что-нибудь. Или мы все окажемся снова в этой гадкой комнатенке. Но если бы мы спасли Джона Веллингтона, то он, наверное, чародей похлеще Хамфри, и разберется с племянником за нас. Не знаю, чего вы на меня так пялитесь. По мне, так все очевидно.
Пол на мгновение задумался.
– А ведь она права, – сказал он наконец.
– Чушь, – отрезала матушка мистера Тэннера. – Вот увидите, попадись он мне в когти, ему еще очень и очень долго не придется заниматься магией.
– Ну, – начат было Артур, но тут поймал взгляд любимой и притих как мышь.
А вот Пип покачал головой.
– Я согласен с юной леди, – сказал он. – Думаю, нам лучше освободить старикана, я хотел сказать Джона Веллингтона, и лишь потом идти на битву в кабинет Хамфри.
– И я с ней согласен, – раздался голос из угла комнаты. – Во всяком случае, я бы на вашем месте именно так и поступил, но теперь уже слишком поздно.
Все резко обернулись, но не успели закончить движение, как мир завертелся в противоположную сторону. Пол узнал ощущение: такое же он испытал несколько часов назад, когда спасительное заклятие мистера Червеубивца перенесло их из комнаты без дверей в контору. Когда все прекратилось, Пол обнаружил, что они стоят в конференц-зале, выстроившись вдоль стола совещаний, а на них надвигается Хамфри Уэлс. На Хамфри был балахон фокусника и капюшон, в руках он держал пилу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
– Послушай, если хочешь, мы можем вернуться во времени... Я постою тут и покараулю для тебя дверь... а ты сможешь удержаться и не налить эту гадость в мой чай. Я хочу сказать, если ты правда этого хочешь. Если ты передумала или еще что-нибудь.
Она только мрачно на него посмотрела, и в этом взгляде прежней Софи было больше, чем хотелось бы.
– Почему? – спросила она.
– Ну, я просто подумал...
– Но это же глупо, – прервала она. – Потому что тогда мы не попали бы в ловушку в той странной комнате, никогда не нашли бы этих двух клерков, и им никогда бы не представился шанс на спасение, а тогда им пришлось бы остаться там на веки веков, и гоблинша ни за что не получила бы назад своего парня, и... – Она замолчала. – И вообще я все равно бы тебя любила, даже если бы не потравила тебя зельем. Поэтому какой смысл возвращаться?
– Никакого, – согласился Пол. – Я просто подумал...
– Не начинай, – оборвала его Софи. – Так, тебе, пожалуй, лучше проделать то, что ты делаешь с этой штукой. И поторопись, люди смотрят.
На сей раз Софи осталась на платформе присмотреть, чтобы дверь не закрылась. Пол шагнул вперед и, разумеется, очутился в комнате, где все было более или менее так, как перед их уходом, вот только оба клерка и матушка мистера Тэннера играли в карты за круглым столом. Одежды ни на одном из молодых почему-то людей не было.
– Канаста на раздевание, – объяснила матушка мистера Тэннера, пока клерки поспешно одевались. – Ты так надолго застрял, что нам пришлось поискать, чем бы развлечься.
– Отлично, – сказал Пол, – а теперь не могли бы мы поторопиться? Пожалуйста.
– Не отравляй людям настроение, – огрызнулась матушка мистера Тэннера и двинулась первой, а за ней последовали сперва Артур, потом Пип, все еще возившийся со шнурками. Но когда Артур попытался переступить порог...
– Я застрял, – сказал он.
Матушка мистера Тэннера щелкнула языком.
– Господи милосердный, сейчас не время для глупых шуток.
– Это не шутка, – трагическим голосом возразил Артур. – Я не могу двинуться с места. Я застрял.
Протянув длинную чешуйчатую руку, матушка мистера Тэннера схватила Артура за локоть и дернула. Артур вскрикнул, точно кошка, с которой живьем сдирают шкуру, но не шелохнулся. Матушка мистера Тэннера стала цвета нежнейшего аквамарина.
– А как насчет тебя? – спросил Пол. – Попробуй ты. Но и Пип не смог пройти через дверь.
– Это все сволочной Хамфри! – рявкнула миссис Тэннер. – Наложил на треклятую дверь замок.
Тут она села на платформу и разрыдалась. Пол и Софи поглядели на нее, потом на дверь. Дверь захлопнулась, опала и съехала со стены.
Они попытались прилепить ее снова, но дверь не приклеивалась: раз за разом печально соскальзывала, как непослушные обои. Наконец они увидели, что к ним приближается охранник, за которым следует полицейский, и решили, что пришло время исчезнуть. Меньше всего на свете им сейчас нужно, чтобы матушка мистера Тэннера принялась расчленять людей при свете дня в общественном месте.
– Это замок, – объяснила матушка мистера Тэннера, когда они медленно шли по привокзальной улице. – Самый обычный, но действует только на определенных людей, которых вы хотели бы держать взаперти, и, разумеется, его не видно.
– Так, хорошо, – сказал Пол. – Но если это всего лишь замок, то должен быть и ключ.
– Конечно, – мрачно рассмеялась матушка мистера Тэннера. – Проблема в том, чтобы его найти. Очевидно, он у этого гада Хамфри, и готова поставить резинку от трусов, что просто так он не валяется. Помяни мое слово, ключ в очень и очень надежном месте.
Они сели на скамейку в тени дерева. По счастью, матушка мистера Тэннера сменила гоблинский облик на что-то чуть менее броское. Впрочем, когда они проходили мимо стройки, вслед ей все равно раздался свист. Пол предположил, что она делает это лишь бы позлить Софи. Причем весьма успешно.
– На самом деле, – продолжала матушка мистера Тэннера, – все гораздо хуже, потому что в этой треклятой двери две замочные скважины, а значит, и ключа должно быть два, и следовательно, искать их будет труднее вдвойне. И зная Хамфри, – уныло шмыгнула носом она, – это будут не две простые латунные загогулины. Нет, там будет какое-то испытание, которое придется пройти прежде, чем они тебя послушаются. Наш Хамфри без ума от таких штучек. Помню, как у нас впервые поставили автомат с горячими напитками, а он наложил на него заклятие, чтобы кофе с молоком и двумя кусочками сахара он варил только чистым душой. Я ему сказала, да чтобы найти тут кого-нибудь чистого душой, нужно...
– Минутку, – прервал ее Пол. – Ты сказала испытание.
– Вот именно. А еще однажды он так настроил факс, что только седьмой сын седьмого сына мог поменять в нем картридж. По счастью, Рики Червеубивец действительно седьмой сын, но не может же он вечно торчать в конторе, его вечно гонят на какое-нибудь задание, а это так чертовски неудобно...
– Испытание, – повторил Пол. – Как в сказке. – Да. И...
– Или в легендах. Про короля Артура и так далее...
– Да, он любит такую ерунду. Просто большой ребенок, я вам скажу. Гадкий, злобный ребенок, но...
– Король Артур! – Глаза у Софи стали, как два блюдца. – Меч в камне!
Разумеется, Пол никогда раньше не бывал у Софи. Дом у нее оказался более или менее такой, каким он его себе представлял: крыльцо с двойным остеклением, подвязки на шторах, кофейные столики со стеклянными крышками, сосновая кухонная мебель. Родители Софи не были такими уж устаревшими музейными экспонатами, какими выставила их дочка. Если честно, они Полу даже понравились, особенно то, что ни отец, ни мать не сильно огорчились, когда она представила своих спутников («Это, м-м-м, Рози, мать одного из партнеров в фирме; да, а это Пол, мы влюблены друг в друга»), пробегая мимо них к задней двери.
На мощенном серыми плитами заднем дворике стоял меч в камне, точная копия того, который Пол уже привык обходить всякий раз, когда хотел приготовить себе чашку чая. Ни дождь, ни ветер, ни трясогузки не лишили блеска клинка или сияния рукояти, к которой миссис Петтингел привязала один конец бельевой веревки.
– Но мы все равно не слишком продвинулись, – заметила Софи. – Я десяток раз пыталась, и папа тоже, все равно никто не может вытащить эту дурацкую штуковину из камня.
Матушка мистера Тэннера кивнула.
– Как я и говорила, – ответила она. – Тут какое-то заклинание или испытание на сообразительность. Хамфри – истинный ублюдок, но свое дело знает.
Ненадолго задумавшись, Софи предложила сходить в хозяйственный за углом и купить отбойный молоток. Матушке мистера Тэннера эта идея не слишком понравилась, и пока они вяло препирались, Полу вдруг кое-что пришло в голову. «Гилберт и Салливан, – подумал он, а потом: – „Два сердца лучше одного“».
– Минутку, – сказал он, кладя руку на левую часть рукояти и подзывая к себе Софи. – Попробуй взяться с другой стороны и на счет три...
Меч вышел так легко, что они едва не упали, и, разумеется, острие у него оказалось не острым, а, напротив, тупым и с зубчиками, в точности как у ключа.
– Ну надо же, позор на мои седины! – воскликнула матушка мистера Тэннера. – Сдается мне, Хамфри облажался.
В этом Пол сомневался, но свои теории оставил при себе. Изучив клинок, он крепко взялся за острие с зубчиками и отогнул. Металл был хрупким, а потому сломался. Опустив ключ в карман, Пол вернул меч в камень и заново привязал веревку.
– Один есть, – сказал он.
Выданных на расходы денег как раз хватило, чтобы взять такси из Уимблдона в Кентиш-таун. Пол очень пожалел, что не знал про их визит заранее, поскольку его квартира была в обычном состоянии убогого беспорядка, причем истинным ремонтом можно было бы счесть прямое попадание артиллерийского снаряда, но Софи как будто была слишком занята насущным делом и ничего не заметила, а что подумала матушка мистера Тэннера, Полу, если честно, было глубоко плевать. Второй меч вышел так же легко, как первый, и ключ отломился от клинка, как сосулька.
– Ну вот, – сказала матушка мистера Тэннера, – теперь самое главное.
Пол достал переносную дверь из картонного тубуса, разгладил и наклеил ее на стену. Когда все было готово, он достал первый ключ и попытался вставить в верхнюю замочную скважину. Вошел ключ гладко, равно как и второй внизу. Выпрямившись, Пол помешкал.
– На случай, если кому-нибудь интересно, – сообщил он, – я считаю, ключи нам подбросил не Хамфри. По-моему, это был кто-то другой.
– Ну и что? – нетерпеливо вопросила матушка мистера Тэннера, но Софи на нее шикнула.
– А кто? – спросила она. Пол пожал плечами:
– Не знаю наверняка. Хотя уверен, этот некто устроил так, чтобы у каждого из нас оказалось по ключу. Думаю, ключи нам подбросили, чтобы Хамфри до них не добрался. Вот почему вынуть их могли только мы вдвоем.
Софи нахмурилась:
– Но это означает... Ну, что этот некто знал, что мы с тобой... Но это же глупо! Я хочу сказать, мы сами только сегодня все поняли, а эти валуны у нас уже целую вечность. – Нахмурившись, она повернулась к матушке мистера Тэннера. – Чего тут смешного?
– Вы смешные, – ответила матушка мистера Тэннера. – Да, мать вашу, это уже несколько недель всем очевидно, достаточно только на вас посмотреть.
Но Пол покачал головой:
– Думаю, все началось гораздо раньше. Скорее всего это прозвучит очень странно, но нам как будто судьбой предназначено было найти эти ключи. И друг друга, – добавил он, причем уши у него отчаянно покраснели. – Впрочем, это не так уж важно, – решительно произнес он, – просто решил упомянуть.
– Говори о чем хочешь, – прорычала матушка мистера Тэннера. – Но вот что скажу тебе я. Если ты сейчас же не пошевелишься и не откроешь эту дверь, то тебе судьбой предназначено получить ботинком под зад.
Когда дело доходило до гоблинских пророчеств, Пол становился истинным верующим.
– Поехали, – пробормотал он себе под нос и легонько толкнул дверь.
– Рози!
– Артур!
Пол отвел взгляд: этого зрелища хватило бы, чтобы на всю жизнь отбить охоту к истинной любви. Он походя спросил себя, знает ли Артур, что у него есть сын. Скорее всего нет – и перед его мысленным взором возник мистер Тэннер. «Что ж, – подумал он, – беднягу ожидает тот еще сюрприз».
– Прошу прощения, – горестно сказал Пип, – но если бы вы могли на минутку оторваться друг от друга...
– Идите вперед, – невнятно проговорил Артур. – Через секундочку мы вас нагоним.
Пип пожал плечами:
– С превеликой охотою. Мне-то не терпится выбраться из этого жуткого места.
Он осторожно подошел к порогу, будто ожидал, что, когда будет проходить, дверь его укусит.
– Странно, – сказал он, – я так давно мечтал об этом мгновении. А теперь, когда оно наступило...
– Этого мы пока не знаем, – прервала его Софи. – Но выяснить можно только одним способом.
– Верно, – отозвался Пип. – А ладно. Что бы там ни произошло, мне просто хотелось поблагодарить вас, вас обоих. И мне очень и очень жаль, – добавил он, повернувшись к Полу. – Простите меня за сны. Чертовская вольность – так врываться в сон ближнего, но...
Пол улыбнулся:
– Все в порядке. По сравнению с тем, что мне обычно снится...
– Знаю, – ответил Пип. – Правду сказать, я это видел. И тем не менее.
Зажмурившись, он сделал глубокий вдох и переступил порог.
– Господи Всевышний, – раздался с той стороны его голос. – Пятно на потолке, как вижу, все еще здесь. А ведь, помнится, я писал о нем домохозяину в тысяча восемьсот семьдесят четвертом.
– Ты следующий, – рявкнула матушка мистера Тэннера и, схватив Артура за шиворот, потащила его в дверь. – Ну, должна же я была сначала проверить, безопасно ли это, правда? – пояснила она.
В своем роде это было почти трогательно.
Затем прошла Софи и, наконец, Пол, который мягко прикрыл за собой дверь и поймал, когда, свернувшись, она упала со стены.
– Ну вот, наверное, и все, – сказал он.
Пип и Артур стояли посреди его комнаты, по обе стороны от теперь уже обезмеченного камня.
– Мне крайне неприятно это говорить, – сказал Артур, – но, пожалуй, я предпочитал это место таким, каким оно было у нас. Тем не менее приятно быть на свободе. Вернуться, – поправился он. – Очень приятно, – добавил он с улыбкой.
– Рада, что тебе так приятно, – хмыкнула матушка мистера Тэннера. – А теперь мы должны найти Хамфри и ткнуть его самого длинным острым...
– Нет, – прервала гоблиншу Софи, удивив этой репликой себя не меньше, чем всех остальных. – Нет, для начала нужно выпустить того, другого типа. Как там его? Старшего партнера. Джона Веллингтона. Это же очевидно, – продолжала она, когда все недоуменно на нее уставились. – Нам самим с Хамфри Уэлсом не справиться, он поистине могущественный волшебник и может наложить на нас заклятие, превратить во что-нибудь. Или мы все окажемся снова в этой гадкой комнатенке. Но если бы мы спасли Джона Веллингтона, то он, наверное, чародей похлеще Хамфри, и разберется с племянником за нас. Не знаю, чего вы на меня так пялитесь. По мне, так все очевидно.
Пол на мгновение задумался.
– А ведь она права, – сказал он наконец.
– Чушь, – отрезала матушка мистера Тэннера. – Вот увидите, попадись он мне в когти, ему еще очень и очень долго не придется заниматься магией.
– Ну, – начат было Артур, но тут поймал взгляд любимой и притих как мышь.
А вот Пип покачал головой.
– Я согласен с юной леди, – сказал он. – Думаю, нам лучше освободить старикана, я хотел сказать Джона Веллингтона, и лишь потом идти на битву в кабинет Хамфри.
– И я с ней согласен, – раздался голос из угла комнаты. – Во всяком случае, я бы на вашем месте именно так и поступил, но теперь уже слишком поздно.
Все резко обернулись, но не успели закончить движение, как мир завертелся в противоположную сторону. Пол узнал ощущение: такое же он испытал несколько часов назад, когда спасительное заклятие мистера Червеубивца перенесло их из комнаты без дверей в контору. Когда все прекратилось, Пол обнаружил, что они стоят в конференц-зале, выстроившись вдоль стола совещаний, а на них надвигается Хамфри Уэлс. На Хамфри был балахон фокусника и капюшон, в руках он держал пилу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
– Конечно, – сказал Хамфри Уэлс, остановившись отереть лоб полой балахона, – я скорее всего перебарщиваю с мерами предосторожности. Фактически это профессиональное заболевание у всех злодеев. В конце концов, вам известно, что я заколдовал моего дядюшку Джона, но вы не имеете ни малейшего представления, во что именно я его превратил. Соответственно особой угрозы для меня вы не представляете. И тем не менее так уж получилось – я придерживаюсь взглядов, что нельзя упускать ни одной мелочи.
Усмехнувшись, он запилил снова. Он уже пропилил на две трети. Внутри ящика матушка мистера Тэннера брыкалась и кричала, но теперь зловеще затихла.
– Более того, – продолжал он, чуть повышая голос, чтобы перекрыть визг пилы, – я, возможно, сумел бы заставить молодого Артура рассказать мне, где спрятан талисман, просто пригрозив распилить надвое его возлюбленную, не утруждаясь собственно процессом. Но я два века ждал случая поквитаться с этой гадкой сучкой.
Артур слабо пискнул и попытался вырваться, но ничего не вышло. Сковывающее заклинание Хамфри удерживало его в кресле так же надежно, как если бы веревки и кляп были из настоящих пеньки и ткани, а не сотканы из магии. Остальные даже не попытались шевельнуться или закричать. Настоящие путы можно тайком перерезать, пережечь или перетереть, нематериальная веревка почти неуязвима.
– Разумеется, – добавил Хамфри Уэлс, – вас всех, пожалуй, интересует, что я намереваюсь сделать с вами после того, как приберу к рукам талисман. Хороший вопрос, я сам его себе задавал. Наверное, я могу всех вас спровадить в ту убогую тесную комнатенку, но, как мы видели, это необязательно окончательное решение проблемы. Идея превратить вас в разные предметы не лишена привлекательности, и как только талисман окажется у меня, это будет просто как дважды два. А может, мне стоит вас убить и на том покончить. Это было бы логичным шагом, – вздохнул он, – но моя беда в том, что у меня слишком доброе сердце. Неправдой было бы сказать, что я и мухи не обижу, но думаю, что пять, нет, скажем, шесть хладнокровных убийств, – ведь на сей раз придется прикончить и бедного дядю Джона, – это даже для меня чересчур. Кто знает, может, я вас и отпущу – ведь вреда от вас нет никакого.
И тут Пол впервые искренне пожалел, что не владеет магией. Настоящий квалифицированный волшебник смог бы освободиться от незримых пут, превратить Хамфри в козявку и сделать так, чтобы на него упал тяжелый предмет, который его бы расплющил, – и все это, только поведя носом или подняв бровь. Но Пол не был настоящим волшебником сейчас, не был им в прошлом и уже никогда не станет. «А жаль», – подумал он. Впрочем, больше всего жалел он не об этом. Главная беда была в том, что Софи его любит – одному богу известно за что, – а теперь его вот-вот убьют или превратят в мышь-песчанку. «Интересно, а песчанки умеют любить?» – подумалось ему. Разумеется, он все равно продолжал бы обожать и боготворить Софи, даже стань она песчанкой. Но что, если все чувства в процессе трансформации улетучиваются? Как бы то ни было, это нечестно, и если бы только он сумел освободить руки, то вдоволь бы порадовался, описывая происходящее в письме на шоу про угнетаемых детей Эстер Рентцен.
Хамфри перестал пилить: он стоял, опершись на стол, и тяжело дышал.
– На самом деле, – отдуваясь, сказал он, – стоит говорить про семь хладнокровных убийств, потому что, надо думать, Деннису Тэннеру едва ли понравится, что его старушку-мать распилили пополам. С другой стороны, он достаточно долго был занозой у меня в боку, а кроме того, мне никогда не нравился. – Положив руки на две половинки ящика, он мягко толкнул их в разные стороны. – А теперь, – сказал он, глядя на Артура, – давайте не будем играть в кошки-мышки. Вы видите, что я совершенно серьезен, поэтому не трудитесь мне лгать или пытаться тянуть время. – Он щелкнул пальцами, и Артур едва не упал со стула. – Да будет вам, – приструнил Хамфри. – Мне еще о многом надо позаботиться после того, как я с вами расправлюсь, поэтому не тратьте мое время. Артур встал. Пол заметил, что его бьет дрожь, и не мог его за это винить.
– Очень хорошо, – тихонько произнес он. – Но какая у меня гарантия, что вы снова ее сложите?
– Мое слово джентльмена, разумеется.
– А, – мрачно произнес Артур. – Честно говоря, я надеялся на большее.
Хамфри улыбнулся:
– М-да, тяжкое положение. Я упоминал, что, если ее не восстановить в течение трех минут, нет смысла и пытаться?
Артур быстро зажмурился, потом открыл глаза и, потянувшись через стол, взял волшебный цилиндр Хамфри, из которого извлек трех белых голубок, кролика и тонкую золотую цепочку. Голубки и кролик сбежали под стулья, цепочку же Артур положил на стол.
– Вот он.
В горле Хамфри, который, широко раскрыв глаза, наблюдал за его действиями, странно забулькало.
– Вы хотите мне сказать, – произнес он наконец, – что я, сам того не подозревая, таскал эту дрянь при себе последние сто тридцать лет? Изо всех... – Он расхохотался. – Что ж, надо отдать должное вашей находчивости, не говоря уже про храбрость. Прощаю, что вы выставили меня дураком, потому что никто про это никогда не узнает. И как только я избавлюсь от этой докучной побрякушки, мой треклятый дядюшка больше не доставит проблем.
– Как пожелаете, – отозвался Артур, – а теперь не будете ли так добры...
– Что? Ах да, конечно. – Хамфри сдвинул половинки ящика, которые сомкнулись с громким щелчком, затем поднял крышку, и матушка мистера Тэннера, моргая, села. – Вот, видите? – сказал он. – Я ведь все-таки дал вам слово.
Матушка мистера Тэннера испустила леденящий душу вопль, на руках у нее выросли вдруг трехдюймовые когти, которыми она попыталась вцепиться в физиономию Хамфри, но он щелкнул пальцами, и она застыла, так до него и не дотянувшись.
– А что до тебя, – сказал он, – с тобой я еще не покончил.
Он второй раз щелкнул пальцами, и матушка мистера Тэннера превратилась в поразительно красивую пышную блондинку решительно безо всякой одежды. Блондинка взвизгнула и, к огромному удивлению Пола, покраснела.
– Отказать мне, – медленно произнес Хамфри, – это одно. Но отказать мне, а потом выставить себя на посмешище, погнавшись за вот этим, – (взбешенный кивок в строну Пола), – совсем другое. – Он замолчал и усмехнулся Артуру. – О, неужели вам никто не сказал? – любезно продолжил он. – Ваша единственная любовь, пока вы отсутствовали, была весьма и весьма занята, и последний ее проект – вот это придурковатое подобие богомола. Знаете, – добавил он с гадкой усмешкой, – я почти готов посадить вас на веки вечные в ваши комнаты, чтобы у вас было достаточно времени обсудить это с глазу на глаз.
Пол открыл рот, чтобы все объяснить, но никакого звука не вышло. Поглядев на него, Артур покачал головой.
– Я вам не верю, – сказал он. – Моя Рози никогда ничего подобного не сделала.
Запрокинув голову, Хамфри снова расхохотался.
– Бесподобная шутка. Ну, да не важно. Как я только что упомянул, у меня есть незаконченное дельце с вашей сладкой Рози. Как только я с ней покончу, то пришлю ее вам туда, где вы окажетесь. Разве только, конечно, она передумает и решит остаться со мной, что, в конце концов, остается прерогативой леди. Она может предпочесть меня пятидесяти миллиардам лет в замкнутом пространстве с вами и вашими новыми друзьями. Поживем-увидим, не правда ли? – Хамфри в третий раз щелкнул пальцами, и Артур, не успев сказать ни слова, застыл на месте. – А теперь, – продолжал он, – что нам делать с вашим другом, юным Филипом? Поправьте меня, если я ошибусь, но именно вы попытались предостеречь против меня моего дорого дядюшку и тем самым принудили меня действовать до срока и без надлежащей подготовки. Полагаю, будет только честным придумать для вас что-нибудь особенно подходящее. А мисс Петтингел, – добавил он, – и мистер Карпентер. Вы ведь ввязались не в свое дело, правда? Но вам так приспичило совать свой нос, куда не следует. Давайте-ка посмотрим. Так, полагаю, незадолго до вашего прихода сюда, вы, мисс Петтингел, и вы, мистер Карпентер, обнаружили, что вас ждет общий счастливый конец. Но это мы легко исправим.
Встав, он подошел к лежащей на полу сумочке Софи, откуда достал пластиковую бутылочку, еще до половины полную прозрачной золотой жидкостью.
– Собственный рецепт моего дяди, – нежно сказал он. – За прошедшие столетия принес нам целое состояние. Дайте-ка подумать: какая перестановка принесет больше всего неприятностей?
Он открутил крышку и, подойдя к Софи, положил ей руку на лоб и запрокинул голову.
– Минут через двадцать вы проснетесь и, преисполнившись восхищения, взглянете в поросячьи глазки нашего молодого Филипа. Но вы у нас стойкая, упорная девочка: вы будете любить его с бешеной страстью, которая продлится, пока не похолодеет солнце, и все это время в глубине души будете знать, что он совсем не тот. А поскольку вам троим суждено жить в той убогой комнатенке, не имея даже возможности совершить убийство или самоубийство, чтобы снять напряжение, могу себе представить, до чего вы друг друга доведете.
Пол не мог на это смотреть. И стал глядеть куда угодно: на потолок, на стол... На стол с зеркальной полировкой, на которой сейчас лежал уже ставший привычным предмет, длинный степлер. Пол еще успел удивиться, как это он здесь оказался, ведь минуту назад его тут не было, но он уже настолько привык к внезапным появлениям и исчезновениям степлера, что последнее возникновение не слишком его озадачило. Пол отвел взгляд, посмотрев на дубовую обшивку стен, но что-то занозой засело у него в голове, и он снова опустил глаза, однако на сей раз не на сам степлер, а на его отражение в полировке. В прошлый раз, когда он был в этой комнате, Рики Червеубивец, читая им лекцию о Страшных Последствиях, рассказал про бесоотражающие свойства этого самого стола. Пол точно помнил, что это показалось ему любопытным. Смотришь на предмет, а потом на его отражение, и отражение оказывается обычным перевернутым изображением предмета, но одновременно и кое-чем еще. Тогда это был обреченный мистер Лундквист, некоей черной магией превращенный в мышь. На сей раз... на сей раз степлер был просто степлером, но одновременно и крошечным лысым человечком, одетым в черный сюртук и серые штаны в полоску, который сидел на корточках, точно изготовившаяся к прыжку кошка, и отчаянно махал ему миниатюрными ручками.
«Вот черт, – подумал Пол. – Мистер Уэлс-старший».
«Да, – очень слабо произнес голос у него в голове. – А теперь слушайте внимательно. Когда я сниму заклятие, положите цепочку на степлер».
«Когда вы что?» – подумал Пол, но тут почувствовал, как невидимые веревки вдруг распались, и он упал вперед в точности, как Артур, когда Хамфри отпустил его несколько минут назад. Потеряв равновесие, Пол повалился со стула, но, соскальзывая, успел выбросить вперед руку и попробовал схватить со стола золотую цепочку. Он почти уже до нее дотянулся, и, когда Хамфри, взмахнув плащом, развернулся, занеся в поднятой руке зловещего вида меч, Пол поддел цепочку пальцами.
Усмехнувшись, он запилил снова. Он уже пропилил на две трети. Внутри ящика матушка мистера Тэннера брыкалась и кричала, но теперь зловеще затихла.
– Более того, – продолжал он, чуть повышая голос, чтобы перекрыть визг пилы, – я, возможно, сумел бы заставить молодого Артура рассказать мне, где спрятан талисман, просто пригрозив распилить надвое его возлюбленную, не утруждаясь собственно процессом. Но я два века ждал случая поквитаться с этой гадкой сучкой.
Артур слабо пискнул и попытался вырваться, но ничего не вышло. Сковывающее заклинание Хамфри удерживало его в кресле так же надежно, как если бы веревки и кляп были из настоящих пеньки и ткани, а не сотканы из магии. Остальные даже не попытались шевельнуться или закричать. Настоящие путы можно тайком перерезать, пережечь или перетереть, нематериальная веревка почти неуязвима.
– Разумеется, – добавил Хамфри Уэлс, – вас всех, пожалуй, интересует, что я намереваюсь сделать с вами после того, как приберу к рукам талисман. Хороший вопрос, я сам его себе задавал. Наверное, я могу всех вас спровадить в ту убогую тесную комнатенку, но, как мы видели, это необязательно окончательное решение проблемы. Идея превратить вас в разные предметы не лишена привлекательности, и как только талисман окажется у меня, это будет просто как дважды два. А может, мне стоит вас убить и на том покончить. Это было бы логичным шагом, – вздохнул он, – но моя беда в том, что у меня слишком доброе сердце. Неправдой было бы сказать, что я и мухи не обижу, но думаю, что пять, нет, скажем, шесть хладнокровных убийств, – ведь на сей раз придется прикончить и бедного дядю Джона, – это даже для меня чересчур. Кто знает, может, я вас и отпущу – ведь вреда от вас нет никакого.
И тут Пол впервые искренне пожалел, что не владеет магией. Настоящий квалифицированный волшебник смог бы освободиться от незримых пут, превратить Хамфри в козявку и сделать так, чтобы на него упал тяжелый предмет, который его бы расплющил, – и все это, только поведя носом или подняв бровь. Но Пол не был настоящим волшебником сейчас, не был им в прошлом и уже никогда не станет. «А жаль», – подумал он. Впрочем, больше всего жалел он не об этом. Главная беда была в том, что Софи его любит – одному богу известно за что, – а теперь его вот-вот убьют или превратят в мышь-песчанку. «Интересно, а песчанки умеют любить?» – подумалось ему. Разумеется, он все равно продолжал бы обожать и боготворить Софи, даже стань она песчанкой. Но что, если все чувства в процессе трансформации улетучиваются? Как бы то ни было, это нечестно, и если бы только он сумел освободить руки, то вдоволь бы порадовался, описывая происходящее в письме на шоу про угнетаемых детей Эстер Рентцен.
Хамфри перестал пилить: он стоял, опершись на стол, и тяжело дышал.
– На самом деле, – отдуваясь, сказал он, – стоит говорить про семь хладнокровных убийств, потому что, надо думать, Деннису Тэннеру едва ли понравится, что его старушку-мать распилили пополам. С другой стороны, он достаточно долго был занозой у меня в боку, а кроме того, мне никогда не нравился. – Положив руки на две половинки ящика, он мягко толкнул их в разные стороны. – А теперь, – сказал он, глядя на Артура, – давайте не будем играть в кошки-мышки. Вы видите, что я совершенно серьезен, поэтому не трудитесь мне лгать или пытаться тянуть время. – Он щелкнул пальцами, и Артур едва не упал со стула. – Да будет вам, – приструнил Хамфри. – Мне еще о многом надо позаботиться после того, как я с вами расправлюсь, поэтому не тратьте мое время. Артур встал. Пол заметил, что его бьет дрожь, и не мог его за это винить.
– Очень хорошо, – тихонько произнес он. – Но какая у меня гарантия, что вы снова ее сложите?
– Мое слово джентльмена, разумеется.
– А, – мрачно произнес Артур. – Честно говоря, я надеялся на большее.
Хамфри улыбнулся:
– М-да, тяжкое положение. Я упоминал, что, если ее не восстановить в течение трех минут, нет смысла и пытаться?
Артур быстро зажмурился, потом открыл глаза и, потянувшись через стол, взял волшебный цилиндр Хамфри, из которого извлек трех белых голубок, кролика и тонкую золотую цепочку. Голубки и кролик сбежали под стулья, цепочку же Артур положил на стол.
– Вот он.
В горле Хамфри, который, широко раскрыв глаза, наблюдал за его действиями, странно забулькало.
– Вы хотите мне сказать, – произнес он наконец, – что я, сам того не подозревая, таскал эту дрянь при себе последние сто тридцать лет? Изо всех... – Он расхохотался. – Что ж, надо отдать должное вашей находчивости, не говоря уже про храбрость. Прощаю, что вы выставили меня дураком, потому что никто про это никогда не узнает. И как только я избавлюсь от этой докучной побрякушки, мой треклятый дядюшка больше не доставит проблем.
– Как пожелаете, – отозвался Артур, – а теперь не будете ли так добры...
– Что? Ах да, конечно. – Хамфри сдвинул половинки ящика, которые сомкнулись с громким щелчком, затем поднял крышку, и матушка мистера Тэннера, моргая, села. – Вот, видите? – сказал он. – Я ведь все-таки дал вам слово.
Матушка мистера Тэннера испустила леденящий душу вопль, на руках у нее выросли вдруг трехдюймовые когти, которыми она попыталась вцепиться в физиономию Хамфри, но он щелкнул пальцами, и она застыла, так до него и не дотянувшись.
– А что до тебя, – сказал он, – с тобой я еще не покончил.
Он второй раз щелкнул пальцами, и матушка мистера Тэннера превратилась в поразительно красивую пышную блондинку решительно безо всякой одежды. Блондинка взвизгнула и, к огромному удивлению Пола, покраснела.
– Отказать мне, – медленно произнес Хамфри, – это одно. Но отказать мне, а потом выставить себя на посмешище, погнавшись за вот этим, – (взбешенный кивок в строну Пола), – совсем другое. – Он замолчал и усмехнулся Артуру. – О, неужели вам никто не сказал? – любезно продолжил он. – Ваша единственная любовь, пока вы отсутствовали, была весьма и весьма занята, и последний ее проект – вот это придурковатое подобие богомола. Знаете, – добавил он с гадкой усмешкой, – я почти готов посадить вас на веки вечные в ваши комнаты, чтобы у вас было достаточно времени обсудить это с глазу на глаз.
Пол открыл рот, чтобы все объяснить, но никакого звука не вышло. Поглядев на него, Артур покачал головой.
– Я вам не верю, – сказал он. – Моя Рози никогда ничего подобного не сделала.
Запрокинув голову, Хамфри снова расхохотался.
– Бесподобная шутка. Ну, да не важно. Как я только что упомянул, у меня есть незаконченное дельце с вашей сладкой Рози. Как только я с ней покончу, то пришлю ее вам туда, где вы окажетесь. Разве только, конечно, она передумает и решит остаться со мной, что, в конце концов, остается прерогативой леди. Она может предпочесть меня пятидесяти миллиардам лет в замкнутом пространстве с вами и вашими новыми друзьями. Поживем-увидим, не правда ли? – Хамфри в третий раз щелкнул пальцами, и Артур, не успев сказать ни слова, застыл на месте. – А теперь, – продолжал он, – что нам делать с вашим другом, юным Филипом? Поправьте меня, если я ошибусь, но именно вы попытались предостеречь против меня моего дорого дядюшку и тем самым принудили меня действовать до срока и без надлежащей подготовки. Полагаю, будет только честным придумать для вас что-нибудь особенно подходящее. А мисс Петтингел, – добавил он, – и мистер Карпентер. Вы ведь ввязались не в свое дело, правда? Но вам так приспичило совать свой нос, куда не следует. Давайте-ка посмотрим. Так, полагаю, незадолго до вашего прихода сюда, вы, мисс Петтингел, и вы, мистер Карпентер, обнаружили, что вас ждет общий счастливый конец. Но это мы легко исправим.
Встав, он подошел к лежащей на полу сумочке Софи, откуда достал пластиковую бутылочку, еще до половины полную прозрачной золотой жидкостью.
– Собственный рецепт моего дяди, – нежно сказал он. – За прошедшие столетия принес нам целое состояние. Дайте-ка подумать: какая перестановка принесет больше всего неприятностей?
Он открутил крышку и, подойдя к Софи, положил ей руку на лоб и запрокинул голову.
– Минут через двадцать вы проснетесь и, преисполнившись восхищения, взглянете в поросячьи глазки нашего молодого Филипа. Но вы у нас стойкая, упорная девочка: вы будете любить его с бешеной страстью, которая продлится, пока не похолодеет солнце, и все это время в глубине души будете знать, что он совсем не тот. А поскольку вам троим суждено жить в той убогой комнатенке, не имея даже возможности совершить убийство или самоубийство, чтобы снять напряжение, могу себе представить, до чего вы друг друга доведете.
Пол не мог на это смотреть. И стал глядеть куда угодно: на потолок, на стол... На стол с зеркальной полировкой, на которой сейчас лежал уже ставший привычным предмет, длинный степлер. Пол еще успел удивиться, как это он здесь оказался, ведь минуту назад его тут не было, но он уже настолько привык к внезапным появлениям и исчезновениям степлера, что последнее возникновение не слишком его озадачило. Пол отвел взгляд, посмотрев на дубовую обшивку стен, но что-то занозой засело у него в голове, и он снова опустил глаза, однако на сей раз не на сам степлер, а на его отражение в полировке. В прошлый раз, когда он был в этой комнате, Рики Червеубивец, читая им лекцию о Страшных Последствиях, рассказал про бесоотражающие свойства этого самого стола. Пол точно помнил, что это показалось ему любопытным. Смотришь на предмет, а потом на его отражение, и отражение оказывается обычным перевернутым изображением предмета, но одновременно и кое-чем еще. Тогда это был обреченный мистер Лундквист, некоей черной магией превращенный в мышь. На сей раз... на сей раз степлер был просто степлером, но одновременно и крошечным лысым человечком, одетым в черный сюртук и серые штаны в полоску, который сидел на корточках, точно изготовившаяся к прыжку кошка, и отчаянно махал ему миниатюрными ручками.
«Вот черт, – подумал Пол. – Мистер Уэлс-старший».
«Да, – очень слабо произнес голос у него в голове. – А теперь слушайте внимательно. Когда я сниму заклятие, положите цепочку на степлер».
«Когда вы что?» – подумал Пол, но тут почувствовал, как невидимые веревки вдруг распались, и он упал вперед в точности, как Артур, когда Хамфри отпустил его несколько минут назад. Потеряв равновесие, Пол повалился со стула, но, соскальзывая, успел выбросить вперед руку и попробовал схватить со стола золотую цепочку. Он почти уже до нее дотянулся, и, когда Хамфри, взмахнув плащом, развернулся, занеся в поднятой руке зловещего вида меч, Пол поддел цепочку пальцами.