Иден Филлпот. Рыжие братья

   - Может быть, он опять напишет из Плимута, - насмешливо предположил инспектор Дамарелль.
   Рассерженный и недовольный собой, Марк ушел из полицейского участка и вернулся в гостиницу. Он не узнавал себя и не мог простить себе своей беспечности и легкомыслия. От убитого и убийцы мысль перешла на вдову. Ведь ей теперь тоже грозит опасность. Уничтожив родного брата, маньяк, - Марк был убежден, что Роберт Редмэйнес был не в своем уме, - опасный маньяк мог поднять руку и на племянницу. Да, и теперь нельзя терять ни минуты времени... И Марк уснул с мыслью о Дженни Пендин.
   Он встал рано утром и совместно с инспектором Дамареллем выработал план действий на ближайшие сутки. В лесу и на берегу было решено произвести облаву по всем правилам полицейского искусства.
   Отдав распоряжения, Брендон отправился в "Воронье Гнездо" с приятной мыслью, что в эти дни Дориа не мог быть ему помехой, так как было очевидно, что потрясенная новым несчастьем вдова нуждалась в твердой и преданной поддержке друга, а итальянец на такое испытание был неспособен. Он нашел Дженни глубоко расстроенной, но внешне спокойной. Она телеграфировала дяде в Италию, прося его приехать, хотя сомневалась, решится ли дядя на такое путешествие.
   - В доме такой хаос, как тогда в Пренстоуне, - сказала она, усадив Брендона в гостиной. - Я совершенно потеряла голову. Еще недавно дядя Бендиго говорил мне, что смерть его брата будет официально признана не раньше, чем через несколько лет. И вот, теперь мы знаем, что он жив, а бедного дяди Бена больше нет. Его смерть может быть тоже долго не будет признана законом, потому что тело его не найдено. Дядя Роберт не оставил завещания, и его имущество должно быть разделено между обоими братьями; но теперь, по-видимому, остался один брат в Италии. И все перейдет к нему. Может быть, впрочем, дядя Бендиго оставил завещание и иначе распорядился своим состоянием. Он был очень аккуратный человек. Но я ничего не знаю, как он распорядился своим домом и деньгами.
   Дженни очень нервничала, волновалась и говорила, что хочет как можно скорее оставить этот дом, но она не могла уехать, не дождавшись ответа от дяди Альберта.
   - Боюсь, что это так потрясет его, что он заболеет. Он теперь последний из "рыжих Редмэйнесов", так звали нашу семью в Австралии.
   - Почему рыжие?
   - Потому что Редмэйнесы всегда были рыжие. Дедушка и все его дети были рыжие. Бабушка тоже была рыжая.
   - Но вы не рыжая. Ваши волосы, если можно так выразиться, похожи на солнечный луч.
   Дженни не заметила его неловкой и робкой лести и ответила просто:
   - Они скоро станут совсем седыми.
   Глава 9
   Свадебный пирог
   Альберт Редмэйнес счел долгом бросить дела в Италии и прибыл в Англию. После долгого путешествия Дженни встретила его в Дартмуре.
   Это был небольшого роста человек с большой рыжей головой на коротких плечах и умными серыми глазами. Ничем, кроме волос, он не напоминал своих грозных, мускулистых, грубо скроенных братьев; он говорил тихим голосом и перенял от итальянцев манеру жестикулировать.
   - О, если бы Питер Ганс был здесь! - беспрестанно восклицал он, слушая рассказ Дженни о подробностях трагедии.
   - Они взяли с собой полицейских собак, дядя Альберт, и мистер Брендон лично руководил розыском. Собаки обнюхали пещеру, побежали по подземному ходу, вышли на площадку на середине скалы и внезапно потеряли след. Их подымали на самый верх скалы, где начинается поле, спускались вниз к самому морю, - они ничего не могли найти.
   - И ничего не известно... о... о Роберте?
   - Ничего.
   - Он исчез, не оставив никаких следов.
   - Кругом все было поставлено на ноги; полиции помогали местные жители, гражданские власти. Ни одна живая душа не видела дяди Роберта, никто не знает, что с ним случилось после этой страшной ночи.
   - О брате Бендиго тоже, - пробормотал Редмэйнес. - Случилось то же, что с убийством бедного мужа, - пятна крови, и больше ничего!
   С приездом дяди Альберта Дженни оживилась и погрузилась в домашние хлопоты, стараясь устроить гостя возможно удобнее.
   Первую ночь Альберт Редмэйнес спал хорошо, но наутро начал жаловаться на тоску и неприятное, томительное настроение. Ему не нравилось "Воронье Гнездо", и он не выносил постоянного рокота моря. Поговорив с Марком Брендоном и расспросив Дориа, он окончательно перестал что-либо понимать в случившемся; всем было ясно, что ждать от него совета или помощи не приходилось. С наступлением темноты он нервничал и заявлял, что при первой же возможности хочет вернуться домой, в Италию.
   - Эх, если бы Питер Ганс был здесь! - восклицал он ежеминутно. Дженни предложила ему вызвать Питера Ганса в "Воронье Гнездо", не зная, впрочем, какая была от этого польза. Альберт Редмэйнес объяснил:
   - Ганс мой лучший друг, единственный в мире друг, если не считать синьора Виргилия Поджи, моего соседа, знаменитого ученого и товарища по работе в течение двадцати пяти лет. Питер Ганс тоже знаменитый человек,хотя слава его другая. По профессии он сыщик, но он всесторонне образован и так замечательно знает людей, что слушая его, словно читаешь интереснейшую книгу о человечестве. Я лучше знаю книги, чем людей, и как раз это обстоятельство и послужило причиной нашего знакомства. Мне пришлось помочь ему в любопытном деле, где полиция никак не могла доказать подделки старинной рукописи времен Медичи. Я ему помог, и с того дня началась наша дружба. Этот Питер - он американец - замечательнейший и интереснейший человек!
   Альберт так расхваливал своего друга, что слушатели начинали пожимать плечами. Тем временем Джузеппе Дориа поднял вопрос о себе. Он хотел оставить службу и спрашивал Брендона, не встретится ли препятствий со стороны закона к тому, чтобы он покинул эти места.
   - Я не могу здесь жить, - настаивал он. - Если вы ничего не имеете против, я перееду в Лондон.
   Ему пришлось, однако, остаться на несколько дней, пока официальное следствие об убийстве не закончилось. Следствие не обнаружило ничего нового и пришло к заключению, что Бендиго Редмэйнес, по-видимому, убит, а его брат Роберт, по-видимому, исчез. Большей уверенности судья не счел себя вправе выразить, так как тело убитого найдено не было, а история Роберта Редмэйнеса оставалась непонятной и загадочной. Сходство нового убийства с убийством в Фоггинторе не только не давало ключа к разгадке, но еще больше путало дело, так как решительно ничего общего нельзя было найти между мотивами обоих преступлений.
   Альберт Редмэйнес оставался в усадьбе брата ровно столько, сколько того требовали его долг и обязанность посильно помочь полиции в ее розысках. Он не переставал жаловаться на отсутствие Питера Ганса.
   - Он собирается прибыть в будущем году в Европу, и если бы он был здесь, я уверен, он бы сразу разобрался, в чем тут дело. Не думай, говорил он Дженни, - что я хочу преуменьшить заслуги Брендона и полиции, но ведь ты сама видишь, они не привели ни к чему.
   Ученый уехал, пообещав Дженни немедленно написать в Америку и сообщить своему другу все подробности страшной трагедии, почти уничтожившей семью "рыжих Редмэйнесов".
   Уезжая, он сердечно простился с племянницей и взял с нее слово, что она приедет к нему на озеро Комо, как только получит возможность покинуть Англию.
   Он не заметил ее расположения к Дориа и страсти, сквозившей в каждом взоре итальянца; но нашел Джузеппе очень живым собеседником и симпатичным малым. Перед отъездом он подарил ему денег и обещал, в случае нужды, дать рекомендацию на новое место.
   После отъезда Альберта Редмэйнеса следствие об убийстве его брата постепенно глохло и застывало. Никаких новых улик или сведений не обнаруживалось. Полиция все меньше интересовалась делом. Роберт и Бендиго Редмэйнесы словно исчезли с лица земли. Из всей семьи оставались только Альберт и его племянница, - и Марк Брендон с грустью должен был проститься с красивой вдовой и переехать из Дартмура в Лондон, где его ждали неотложные дела.
   Прощаясь, он усиленно советовал ей возможно скорее оставить "Воронье Гнездо" и ехать в Италию к дяде, прося в то же время помнить, что он всегда будет счастлив помочь ей и оказать любую услугу, какая будет в его власти и силах; она горячо поблагодарила его.
   - Никогда, никогда я не забуду вашей доброты и участия. Вы не знаете, как я вам благодарна, мистер Брендон. Все то, что я пережила здесь, стоит передо мной как страшный кошмар, и единственным утешением для меня будет воспоминание о вашей дружбе. А об этом страшном деле позабудем и предадим его Божьему суду.
   Марк остро чувствовал разлуку, но, прощаясь, Дженни ничем не оживила его надежд. Она обещала писать о себе, но сомневалась, что примет предложение Альберта Редмэйнеса ехать в Италию. Марк простился, сознавая свое бессилие бороться с Дориа и чувствуя, что если Дженни поедет на озеро Комо, итальянец, конечно, последует за ней.
   Джузеппе, однако, был всецело занят собственными делами и хлопотал об устройстве на новую службу. Отвозя Марка в моторной лодке, он говорил, что в скором времени надеется получить хорошее место в имении на берегу Темзы.
   - Надеюсь все же, что мы скоро опять увидимся, - сказал он, - и вы тогда услышите об одной необыкновенной истории, в которой Дориа будет главным героем.
   Марк нетерпеливо слушал итальянца, но итальянец не обращал внимания на недовольное выражение его лица, болтал всю дорогу и между прочим вновь заговорил об убийстве Бендиго Редмэйнеса.
   - Вы знаете, что меня больше всего удивило в этом таинственном деле? Вы, Брендон, - заявил он, плохо скрывая насмешку. - Мы вес знаем, что вы замечательный сыщик, а оказалось, что вы не лучше нас, обыкновенных смертных. Впрочем, меня это удивляло только вначале, теперь я уже не удивляюсь.
   - Я наглупил и признаюсь в этом. В первые дни я упустил ключ к загадке, и потом уже не мог найти. Но почему вы говорите, что больше уже не удивляетесь? Вы решили, что я собака, лишенная чутья?
   - О, нет, мой друг, совсем нет. У вас замечательное и редкое чутье. Но... в Италии у нас говорят: "Наденьте на кошкины лапы перчатки, и она станет неспособна ловить мышей". Когда мадонна стала вдовой, вы оказались в перчатках.
   - Что вы хотите сказать?
   - Вы сами знаете, что я хочу сказать!
   Брендон сердито замолчал, а Джузеппе, усмехаясь, стал что-то напевать под нос. Джузеппе сказал:
   - Что-то говорит мне, что мы с вами еще встретимся, Марк.
   Марк пожал плечами и недовольно ответил:
   - Вероятно.
   В течение нескольких месяцев сыщик, однако, ничего не слышал ни о красивой вдове, пленившей его сердце, ни о красивом итальянце, воспоминание о котором портило ему настроение. Он был очень занят и вскоре восстановил свою поколебленную репутацию блестящим окончанием одного сложного и запутанного дела. Но успех не утешал его, а в сердце сочилась незаживавшая рана.
   Однажды он получил от Дженни короткое извещение, что она собирается побывать в Лондоне перед отъездом в Италию; мысль, что она будет жить у дяди, несколько успокоила Марка. Он поспешил написать вдове в "Воронье Гнездо", но не получил ответа. Оставалась ли она в Дартмуре, была ли в Лондоне или уехала в Италию, он не знал. На всякий случай он отправил длинное письмо в адрес Альберта Редмэйнеса, но и это письмо осталось без ответа.
   Наконец пришло объяснение. Дженни, по-видимому, приезжала в Лондон, но по некоторым причинам не дала знать об этом Брендону. Мысли ее были заняты другим, и жизнь была полна иных забот.
   В марте Брендон получил небольшую посылку по почте. Развернув, он нашел в ней кусок свадебного пирога. К пирогу была приложена записка в одну строчку: "В знак признательности и преданности от Дженни и Джузеппе Дориа".
   На почтовом штемпеле посылки стояло название пограничного итальянского городка Вентимильи, находившегося, насколько помнил Брендон, неподалеку от разрушенных поместий Дориа.
   Марк понял, что его мечтам пришел конец. Последняя надежда умерла.
   Он не мог отделаться от неприятного чувства недоумения и разочарования - не за себя, а за Дженни. Неужели он обманулся в ней? Было совершенно невероятно, что вдова, такими горькими слезами оплакивавшая несколько месяцев тому назад трагически погибшего мужа, так быстро утешилась.
   Глава 10
   На горе Грианте
   Ранним утром две женщины подымались по крутым склонам горы Грианте у озера Комо. Одна была темна лицом и немолода годами; черное простое платье было сшито неискусными руками, на черноволосой голове горел яркий оранжевый шарф. Другая в розовой шелковой юбке, с разметавшимися вокруг лица золотыми волосами бодро и смело карабкаясь по камням, обгоняла подругу.
   Дженни расцвела и похорошела с того времени, как Брендон видел ее в Пренстоуне и "Вороньем Гнезде". Следы страдания и тревоги исчезли с прекрасных черт, глаза весело сверкали, голос звучал уверенно и громко, движения дышали жизнерадостностью и здоровьем.
   Ассунта Марцелли, экономка Альберта Редмэйнеса, с трудом поспевала за ней, неся под рукой большую плетеную корзину.
   У часовни, спрятавшейся между скалами у горной тропинки, обе женщины остановились. Ассунта присела на камень отдохнуть. За часовней тянулся небольшой луг, покрытый цветами. Дженни, опершись спиной на скалу, вынула небольшой портсигар и закурила. Со своей второй свадьбы она приобрела дурную привычку, плохо вязавшуюся i ее нежным женственным обликом.
   Отдохнув, Ассунта принялась собирать цветы. Дженни, шаля и весело разговаривая, помогала ей. Когда корзина была полной, обе женщины поправили растрепавшиеся волосы и направились домой, спускаясь по прежней тропинке. Быстро сбежав вниз, Дженни показала рукой на красивую крышу виллы Пьянеццо, на росшие вокруг тутовые деревья и подождала задержавшуюся на тропинке Ассунту. - Ну, вот мы и дома!..
   Она обернулась и сделала несколько шагов, чтобы выйти на дорогу. Внезапно, словно с облаков спустилось и предстало перед ней страшное видение. В нескольких шагах впереди, на дороге, стояла высокая мужская фигура. Рыжая голова была обнажена, над подбородком в обе стороны развевались громадные рыжие усы. На человеке были широкие клетчатые шаровары, красный жилет; шляпу он держал в руке и смотрел вверх на гору.
   Роберт Редмэйнес! Дженни пронзительно вскрикнула, и ничего не понявшая Ассунта вдруг увидела, как молодая женщина пошатнулась и как сноп упала без чувств на землю. Итальянка бросилась к ней, стараясь приподнять, тряся ее за руки, зовя по имени. Когда Дженни пришла в себя, дорога была пуста. Страшное видение исчезло.
   - Вы видели его? - прошептала она, с ужасом глядя на опустевшую дорогу.
   - Да, да... большого рыжего человека. Не бойтесь, его нет... Когда вы вскрикнули, он сам испугался и убежал в лес. Это не итальянец. Это, вероятно, немец или англичанин. Очень может быть, контрабандист, перевозящий из Швейцарии чай, сигары и кофе. Пока он дает взятки пограничникам, они помогают ему, а когда перестанет давать, поймают и убьют, как собаку.
   - Запомните его! - дрожа всем телом, говорила Дженни. - Запомните точно, каким вы его видели, чтобы рассказать потом дяде Альберту. Это брат дяди Альберта - Роберт Редмэйнес!
   Ассунта Марцелли кое-что слышала о драме, постигшей семью ученого, и знала, что один из его братьев погиб, а другой скрывается от полиции и находится в бегах.
   Она в страхе перекрестилась.
   - Боже мой! Тот злодей. И рыжий, как дьявол! Бежим, синьора.
   - Куда он убежал?
   - Прямо в лес внизу под нами.
   - Он узнал меня, Ассунта? Вы не видели, он смотрел на меня? Я так испугалась, что не нашла силы второй раз взглянуть на него.
   - Нет. Он не смотрел на вас. Он стоял и смотрел на гору. Когда вы крикнули, он испугался, заметил нас и побежал.
   - Зачем он здесь? Как он сюда попал, откуда он появился?
   - Кто же может знать? Может синьор Редмэйнес знает.
   - Я боюсь за дядю Альберта, Ассунта. Скорее, скорее нужно бежать домой.
   - Вы боитесь, что синьору грозит опасность?
   - Не знаю. Все может случиться. Ах, я так боюсь, я так боюсь...
   Дженни помогла Ассунте поднять корзину на плечи, и обе женщины побежали вниз. Видя, что итальянка не может поспеть за ней. Дженни в отчаянии крикнула:
   - У меня страшное предчувствие, Ассунта. Что-нибудь может случиться, и мы должны быть дома. Вы не будете бояться, если я оставлю вас и побегу вперед?
   - Чего же мне бояться? Он меня не знает и я его не знаю, - ответила итальянка. - Может быть, он не человек, синьора, а привидение.
   - О, если бы он был привидением, - воскликнула Дженни. - Но привидение не может убежать в лес, Ассунта, и появляться днем на дороге. Я побегу прямо по полю, без тропинок.
   Молодая женщина убежала. Ассунта остановилась, прислушалась внимательно осмотрелась кругом и спокойно пошла к дому, неся корзину на плечах.
   Альберт Редмэйнес был в Белладжио у своего друга Виргилия Поджи. Дженни с нетерпением ждала его возвращения и выбежала к нему навстречу, едва он появился у ворот виллы.
   - Какую я книгу нашел! - воскликнул дядя, весело здороваясь с племянницей, - единственную, редчайшую... Но...
   Он увидел испуганные глаза племянницы и встревожился.
   - Но... что случилось? Ты испугана? Что-нибудь случилось с Джузеппе?
   - Скорее идите домой, я вам все расскажу. Случилась ужасная вещь. Я не знаю, что нам делать. Одно я знаю: я не успокоюсь, пока все это не выяснится и вы не будете в безопасности.
   Альберт, войдя в дом, снял пальто и шляпу. Усадив его в кресло з библиотеке, уставленной пятью тысячами томов, Дженни рассказала о встрече с Робертом Редмэйнесом. Ошеломленный дядя молчал несколько минут. Известие не испугало его, но он не понимал, как такая вещь могла случиться. Что могло привести сюда беглого брата? Внезапно он вспомнил о смерти Бендиго и почувствовал смутную опасность.
   - Ты не ошиблась? - спросил он. - Ты можешь сказать, без малейшей тени сомнения, что действительно видела живого Роберта, а не кого-нибудь, кто на него похож? Ты не думаешь, что это могла быть галлюцинация?
   - Я молю Бога, чтобы это было все так, дядя Альберт. Но я совершенно уверена, что это был он.
   - То, что ты видела его как раз таким, каким видела в последний раз в клетчатых штанах и красном жилете, - скорее галлюцинация, - возразил дядя. - Каким образом бедный малый, если правда, что он жив, мог целый год носить одни и те же штаны и путешествовать в них по всей Европе?
   - Не знаю. Но я видела его так же ясно, как вижу вас. Я совсем не думала о нем, и он появился совершенно внезапно и неожиданно в нескольких шагах от нас.
   - Что же ты сделала, когда увидела его?
   - Я испугалась. Ассунта говорит, что я вскрикнула и упала в обморок. Когда я пришла в себя, его уже не было.
   - Ну, а Ассунта тоже видела его?
   - Это было первое, что я спросила у нее. Я надеялась, что мне померещилось. Но она видела его очень хорошо, подробно описала его и даже заметила, что он похож на немца или англичанина. Она слышала, как он вскрикнул, заметив нас, и видела, как он потом побежал в лес и скрылся.
   - Он узнал тебя?
   - Не знаю. Вероятно, узнал.
   Альберт Редмэйнес закурил сигару и молча сделал несколько затяжек.
   - Это чрезвычайно мне не нравится, - задумчиво произнес он, - я очень хотел бы, чтобы никто об этом не знал. Полиция опять может вспомнить о деле, и нам придется являться на разные допросы и испытывать различные беспокойства и неприятности. С другой стороны, вспоминая о брате Бендиго, я сам начинаю бояться.
   - Неизвестно, каким чудом Роберт скрывался шесть месяцев и внезапно появился как раз у нашего дома. Придется принять некоторые меры безопасности, Дженни. Боюсь, что тебе тоже грозит немалая опасность, моя девочка.
   - Может быть, - согласилась она. - Но главное дело не во мне, а в вас. Дядя, вы должны сегодня, сейчас же что-нибудь сделать!
   - Да... Провидение нас предупредило, мое дитя. Но на Бога надейся, а сам не плошай. Нужно что-нибудь предпринять. До сих пор в жизни мне никогда не грозила физическая опасность, и чувствовать ее чрезвычайно неприятно. Мы выпьем сейчас крепкого чая и потом подумаем, что нам делать. Признаюсь, я совершенно растерян.
   - Вы не должны здесь оставаться, - настаивала Дженни. - Вы должны сейчас же поехать на Белладжио и оставаться у синьора Поджи, пока мы точно не узнаем, что нам грозит.
   - Хорошо, подумаем. Но сначала приготовь мне чаю и оставь меня на полчаса.
   - Но... но, дядя Альберт... он... он... может прийти каждую минуту!
   - Не думаю. Бедный малый стал теперь, вероятно, ночной птицей. Днем он не явится сюда, боясь, что его могут схватить. Оставь меня на полчаса и скажи Эрнесто, чтобы он не впускал в дом никого незнакомого. Хотя, повторяю, до наступления ночи нам нечего бояться.
   Через полчаса Дженни вернулась и подала чай.
   - Пришла Ассунта. Она больше не видела дяди Роберта.
   Альберт Редмэйнес был задумчив и молчал. Он выпил крепкого чая и съел сухое печенье. Потом, закурив сигару, рассказал племяннице свой план.
   - Провидение, по-видимому, на нашей стороне. Питер Ганс собирался навестить меня в сентябре и уже прибыл в Англию. Когда он услышит, что воскресла история, о которой я писал ему прошлой зимой, я уверен, он немедленно переменит свои планы и сейчас же приедет сюда. Правда, он очень положительный и аккуратный человек и терпеть не может перемен, но если узнает, что мне грозит опасность, он все бросит и явится ко мне. Я тебе уже говорил, что он мой лучший друг, и я знаю, он действительно очень любит меня.
   - О, я уверена, он приедет.
   - Напиши два письма, - продолжал Альберт. - Одно Марку Брендону, молодому сыщику из Скотланд-Ярда, о котором я сохранил очень хорошее мнение, а другое - мужу. Скажи Брендону, чтобы он повидал Питера Ганса и попросил его приехать сюда, как только позволят его дела. А Джузеппе скажи, чтобы он немедленно возвращался. Он смелый и решительный человек и будет надежной защитой до приезда Питера Ганса.
   Дженни, однако, не выказала большой радости.
   - Мне так хорошо и мирно жилось с вами.
   - Я очень рад, что тебе было со мной хорошо, но присутствие Дориа необходимо, чтобы успокоить мои нервы. Он очень силен, смел и сообразителен. Он, кроме того, знает Роберта в лицо, и если Роберт попытается проникнуть в дом, он один сумеет опознать его и вовремя предотвратить несчастье. Если тебе не померещилось, и брат действительно появился здесь, это значит, что он хочет свидеться со мной наедине, как с Бендиго, но я ни за что не пойду в ловушку. Мы встретимся с ним в присутствии вооруженного человека - Джузеппе, например, - или совсем не встретимся.
   Дженни, видимо, не хотела видеть Дориа раньше, чем не окончатся ее гостины у дяди.
   - Третьего дня я получила от Джузеппе письмо, - сказала она. - Он переехал из Вентимильи в Турин, где у него друзья. Он ищет там работу, и, кажется, что-то наклевывается.
   - При ближайшей встрече я поговорю с ним серьезно, - заявил старик. Я восхищаюсь вашей привязанностью друг к другу и очень полюбил Джузеппе; но пора перестать бросаться с места на место, нужно окончательно решить, как распорядиться твоими двадцатью тысячами фунтов; тем более, что скоро к тебе перейдет все мое имущество и имущество дядей. На Джузеппе лежит ответственность за эти деньги и за твою судьбу, и я потребую от него, чтобы он начал к этому готовиться.
   Дженни вздохнула.
   - Никогда он этому не научится.
   - Неизвестно. Он умен, в нем есть чувство порядочности, и он глубоко тебя любит. Это должно вылечить его от легкомыслия. Напиши ему в Турин и скажи, чтобы он немедленно бросал дела и ехал сюда. Мы долго его не задержим; я поговорю с ним, а затем, когда приедут Ганс и Брендон, он может отправляться куда хочет.
   Дженни обещала написать мужу, нос сомнением пожала плечами.
   - Боюсь, что он рассмеется и откажется ехать. Но раз вы считаете, что так нужно, я напишу и расскажу ему, что случилось. А до тех пор что вы решили делать? Вы не должны ночевать дома, дядя!
   - На сегодняшнюю ночь мы оба переедем к Белладжио. Роберт не будет знать, что мы туда переехали, а Виргилий Поджи будет рад помочь, узнав, что нам грозит опасность.
   - Вы не думаете, что нужно предупредить полицию и сообщить ей приметы дяди Роберта?
   - Не думаю. Завтра мы подумаем об этом. У меня нет большого доверия к итальянской полиции.
   - Дома, во всяком случае, нужно будет оставить сторожей и сказать им, чтобы они никого не впускали, - настаивала Дженни.
   Но Альберт Редмэйнес не хотел никого посвящать в происшедшие события.
   - Пока не будем подымать напрасной тревоги. Посмотрим, что принесет нам завтрашний день. Сегодня я больше не желаю думать об этой неприятной истории. Напиши письма, а к вечеру уедем; мы скажем, что отправляемся в прогулку по озеру.
   - Вы не боитесь за ваши книги, дядя Альберт?
   - Нет, за книги я не боюсь. Роберт никогда не посмеет их коснуться, зная, какую громадную ценность они представляют. Опасность грозит моей жизни, а не книгам.
   - Он бывал уже здесь у вас? Он знает Италию? - спрашивала Дженни.
   - Насколько я помню, он ни разу не бывал здесь, и уж во всяком случае не бывал в этом доме. Я не видел его много лет, и, пожалуй, не узнал бы его, если бы встретил на улице.
   Дженни написала письма и отправила на почту. Затем уложила свои и дядины вещи и приказала Ассунте и Эрнесто никого не впускать до их возвращения. Альберт Редмэйнес тщательно осмотрел библиотеку, отобрал десяток наиболее ценных томов, спрятал их в несгораемый шкаф в спальной и старательно запер все двери.