Лэш тяжело вздохнул.
— Теперь на ней твои отпечатки пальцев. И на этой записке тоже. Прекрасный, простой и надёжный план! О Боже, во что я тебя втянул?
Он зло смял листок бумаги в кулаке и повернулся к мерцающему морю. Дэни увидела, как играют желваки у него на скулах. Лэш сказал вполголоса, как будто сам себе:
— Я должен был пойти в полицию ещё в Лондоне. Это было нелегко, но не более. Вместо того я впутал тебя в эту сумасшедшую афёру…
Он безнадёжно махнул рукой, а Дэни быстро сказала:
— Перестань, Лэш. Это не твоя вина. Это я не поняла… Но в чем же дело? Мы можем сейчас пойти в полицию.
Лэш повернулся к ней, в его глазах сквозила горечь.
— Нет, не можем. Черт с ним. Пусть смерть мисс Бейтс остаётся в протоколах несчастным случаем. Иначе нельзя.
— Но Лэш…
— Никаких «но»! — оборвал её Лэш. — Может быть, я вёл себя как настоящий сумасшедший, но я все ещё могу сложить два и два и получить правильный результат. Её убили, потому что она слишком много болтала, и, по воле провидения, этот листок бумаги должны были найти рядом с её телом. Тебя бы попросили объяснить это — и кое-что другое! Например, как вторая половинка листка оказалась в твоей комнате, если ты это письмо не печатала. И что ты делала одетая через час после того, как все остальные уже спали в своих пижамах? Кстати, что ты делала? Ты её ждала?
— Лэш! — Дэни вздрогнула, словно он её ударил.
— Я не имею в виду «Ты её убила?», — нетерпеливо пояснил Лэш. — Или даже «Ты написала эту записку?» Конечно, не ты. Она говорила, что собирается к тебе спуститься?
— Нет.
— Тогда почему ты не была в постели? Что ты делала?
— Ничего. Я просто не хотела спать, вот и все. Полагаю, мне не хотелось выключать свет, поэтому я не ложилась. И потом я снова услышала козодоя, но это был не козодой…
Дэни задрожала, вспомнив тот звук. Но сделала над собой усилие и сказала:
— Это была мисс Бейтс. Она закричала, когда упала. А потом я услышала глухой стук…
Она рассказала Лэшу об этом и о том, как нашла тело Миллисент и обрывок бумаги, и о Ларри Доулинге, который гулял в саду совсем незадолго до того.
— Доулинг? — протянул Лэш. Казалось, он что-то обдумывает, потом он встряхнул головой и отвлёкся от Ларри Доулинга.
— Ты больше совсем ничего не слышала? Никаких шагов? Ничего? Если кто-то ждал, когда она начнёт спускаться вниз, и потом столкнул её, ты должна была услышать шаги.
— Нет, не слышала. Я больше ничего не слышала. Только крик и глухой стук; я тебе говорила. Больше ничего… Нетнет, я ошибаюсь. Был другой звук. Странный, мягкий, скрипящий, как будто.., — она подняла брови, стараясь вспомнить, на что это было похоже, и передать словами. Но потом сдалась.
— Я не знаю. Но это были не шаги.
Лэш пожал плечами.
— Пускай. Но факт остаётся фактом: ты не спала и была одета. Если бы записку нашли, вышло бы не очень хорошо, поскольку она подтверждает теорию, что написала её ты. Это, конечно, не преступление, но это означало бы, что ты попросила мисс Бейтс зайти к тебе, и что она поскользнулась и упала, когда шла вниз. Но ты бы принялась все отрицать, и дело начало бы выглядеть подозрительным. Возможно, тебе бы никто не поверил. Им захотелось бы узнать, почему ты все отрицаешь, хотя есть куча улик, это подтверждающих. И потом обнаружилось бы, что ты вовсе не мисс Китчелл, что ты сбежала из Англии с фальшивым паспортом, чтобы избежать обвинения в убийстве. Это звучит не очень здорово. Возможно, ты смогла бы как-то объяснить что-то одно, но все вместе… Вот почему несчастный случай прошлой ночью так и останется несчастным случаем! Все остальное слишком опасно. И теперь чем скорее мы избавимся от этой ужасной вещи, тем лучше.
Он достал из кармана зажигалку, зажёг её и сунул край записки в огонь. Дэни воскликнула:
— Лэш, не надо — это же улика!
— Да, конечно, но сейчас её не станет. И без неё другой кусок бумаги в твоей комнате тоже не будет иметь никакого значения. Не останется никакой связи между тобой и мисс Бейтс.
Он наблюдал, как маленький клочок бумаги, который стал причиной смерти Миллисент Бейтс, чернел, сворачивался и сгорал. Когда Лэш больше не смог его держать, он бросил его на землю и ногами зарыл пепел в песок. Пару минут он молчал, глядя на тёмную ямку в песке, а потом медленно сказал:
— Я бы хотел увезти тебя отсюда, но не могу. Мы могли бы бросить все, но будет только хуже. Хотя и другие возможности тоже очень рискованные. Послушай, Дэни, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
— Что? — неуверенно спросила Дэни.
— Что ты не будешь выходить из комнаты по ночам, ни за что. Что будешь запирать дверь на замок и, если кто-нибудь постучится в твою дверь или подсунет под неё записку с просьбой куда-нибудь пойти, даже если она будет подписана твоей мамой и написана её почерком, ты до неё не дотронешься. Дашь её мне утром. И не выходи ни на какие тет-а-тет с кем бы то ни было — кроме меня! Ты поняла?
Он улыбнулся ей, но глаза его оставались серьёзными. Дэни спросила:
— Но почему кто-то хочет мне навредить или прижать меня к стене? Раньше все было по-другому — когда у меня была карта или ключ или что бы там ни было. Но теперь его украли. Тот, кто хотел, его получил. Почему же весь этот ужас не кончится? Зачем кому-то убивать мисс Бейтс?
Лэш пояснил:
— Потому что она всем твердила, что была по соседству с домом адвоката, когда тип, который его убил, только шёл туда. Тот же самый тип случайно узнал, что там в то же время была ты. Он сделал тебе достаточно намёков, чтобы держала рот на замке, а то будет хуже! Или ему просто нужен был козёл отпущения. Такие типы пойдут на все ради трех миллионов, так что лучше я останусь без денег! Вот почему ты теперь должна следить за каждым своим шагом. Не делать промахов! Через несколько дней мы с этим разберёмся, и пусть дальше ломают головы полицейские.
Дэни заломила руки и всхлипнула.
— О, Лэш, я боюсь.
— Ты не одна такая, — возразил Лэш. — Я сам ни разу в жизни не был так напуган. И мне совсем не нравится идея, что кто-то из людей на террасе ради удовольствия занимается убийствами. Лучше бы у меня был пистолет.
— Но это не может быть один из нас! Не может быть!
— Не будь дурой, Дэни. Это не может быть никто другой. Только один из шестерых. Ты, я, Амэлфи, Гасси Бингхэм, наш латинский любовник и Ларри Доулинг. Выбирай!
Дэни задрожала, Лэш внезапно шагнул к ней и обнял, прижав к себе. Свободной рукой он отстранил с её лица ужасную рыжую чёлку.
— Я знаю, малышка. Но даже через сто лет ничего не изменится.
Дэни, всхлипывая, бормотала что-то в его плечо. Он поднял рукой её подбородок.
— Что ты сказала? Я не понял.
— Я сказала: будь осторож-жней с моими оч-чками.
— Они мне никогда не нравились, — ответил Лэш, снимая их, и вдруг поцеловал её. Он собирался сделать это просто по-дружески, но получилось не так. Поцелуй начался нежно, но закончился совсем иначе, и когда Лэш в конце концов поднял голову, он был немало изумлён, почувствовав, как быстро бьётся сердце.
— Это твой первый поцелуй? — спросил он, ласково её отстраняя.
— Да, — удивлённо ответила Дэни; лицо её было смущённым и очень красивым в лунном свете. — Как ты узнал?
— Догадался, — сухо буркнул Лэш. — Ну ладно, на сегодня хватит, потому что если я сейчас ещё раз это сделаю, не знаю, чем все кончится.
Он наклонился, поднял очки, которые упали на землю, очистил их от песка и вернул Дэни.
— На сегодня все, мисс Китчелл. Полагаю, мы вернёмся в дом и проверим, как вы запрете свою дверь изнутри. Что касается последнего пункта в повестке дня, можете сделать мне копии завтра — в трех экземплярах.
Он повёл её к дому через белый пляж. Войдя через калитку в сад, они столкнулись с Ларри Доулингом, который слонялся без дела в тени у края мелкого бассейна, среди каменных птиц и цветущих лилий. Они могли его и не заметить, если бы не отражение в воде и запах сигаретного дыма.
Лэш остановился.
— Ди Чиаго?
Ларри вышел на свет.
— Нет. Но вы почти угадали: это его сигарета. Не могу сказать, что она очень мне нравится — дешёвый табак. Хорошо на пляже?
— Да, спасибо, — кивнул Лэш. — Вы туда?
— Нет, я гуляю, — сказал Ларри, — просто гуляю.
— Не будем вам мешать, — сказал Лэш, и они пошли по дорожке к террасе.
Там были всего двое: Амэлфи и Эдуардо, которые явно спорили. Услышав шаги, они смолкли. Амэлфи срывающимся голосом произнесла:
— О, это вы… Надеюсь, вы провели приятную деловую беседу и все выяснили.
— Да, — дружелюбно кивнул Лэш, — спасибо, что спросили.
Амэлфи рассмеялась:
— Гасси была права: ты просто эксплуататор. Я полагаю, «дело — прежде всего» — это твой девиз.
— Американцы! — воскликнул Эдуардо. — Такие ловкие, такие безжалостные — но все улавливают на лету. Это чудесно.
Амэлфи поспешно его перебила.
— Лоррейн просила пожелать тебе спокойной ночи, Лэш; они с Гасси ушли спать пораньше. Она просила узнать, не поедешь ли ты с ними завтра с утра на рыбный рынок. Гасси хочет его посмотреть. Она говорит, что если проведёт все время в этой усадьбе, то наверняка сойдёт с ума. Лоррейн сказала, если ты поедешь, то завтрак будет в восемь. А после этого — сразу в машину. Я ей пыталась объяснить, что это совсем не в твоём стиле…
— Ты была неправа, — все ещё дружелюбно парировал Лэш. Рыбу я люблю. Где Тайсон? Тоже пошёл спать?
— Нет. Они с Найджелом — вроде тебя. Тоже заняты делами.
— Это им не повредит, — хмыкнул Лэш и повернулся к Дэни. Я вспомнил: мне нужно кое-что сделать самому. Думаю, я одолжу вашу пишущую машинку, Ада. Я поднимусь с вами наверх, если вы не против.
— Да, конечно, — кивнула Дэни и пошла к двери, Лэш за ней. Амэлфи, ни к кому не обращаясь, бросила:
— Надеюсь, это означает, что свинка Ады уже позади.
Глава 16
— Теперь на ней твои отпечатки пальцев. И на этой записке тоже. Прекрасный, простой и надёжный план! О Боже, во что я тебя втянул?
Он зло смял листок бумаги в кулаке и повернулся к мерцающему морю. Дэни увидела, как играют желваки у него на скулах. Лэш сказал вполголоса, как будто сам себе:
— Я должен был пойти в полицию ещё в Лондоне. Это было нелегко, но не более. Вместо того я впутал тебя в эту сумасшедшую афёру…
Он безнадёжно махнул рукой, а Дэни быстро сказала:
— Перестань, Лэш. Это не твоя вина. Это я не поняла… Но в чем же дело? Мы можем сейчас пойти в полицию.
Лэш повернулся к ней, в его глазах сквозила горечь.
— Нет, не можем. Черт с ним. Пусть смерть мисс Бейтс остаётся в протоколах несчастным случаем. Иначе нельзя.
— Но Лэш…
— Никаких «но»! — оборвал её Лэш. — Может быть, я вёл себя как настоящий сумасшедший, но я все ещё могу сложить два и два и получить правильный результат. Её убили, потому что она слишком много болтала, и, по воле провидения, этот листок бумаги должны были найти рядом с её телом. Тебя бы попросили объяснить это — и кое-что другое! Например, как вторая половинка листка оказалась в твоей комнате, если ты это письмо не печатала. И что ты делала одетая через час после того, как все остальные уже спали в своих пижамах? Кстати, что ты делала? Ты её ждала?
— Лэш! — Дэни вздрогнула, словно он её ударил.
— Я не имею в виду «Ты её убила?», — нетерпеливо пояснил Лэш. — Или даже «Ты написала эту записку?» Конечно, не ты. Она говорила, что собирается к тебе спуститься?
— Нет.
— Тогда почему ты не была в постели? Что ты делала?
— Ничего. Я просто не хотела спать, вот и все. Полагаю, мне не хотелось выключать свет, поэтому я не ложилась. И потом я снова услышала козодоя, но это был не козодой…
Дэни задрожала, вспомнив тот звук. Но сделала над собой усилие и сказала:
— Это была мисс Бейтс. Она закричала, когда упала. А потом я услышала глухой стук…
Она рассказала Лэшу об этом и о том, как нашла тело Миллисент и обрывок бумаги, и о Ларри Доулинге, который гулял в саду совсем незадолго до того.
— Доулинг? — протянул Лэш. Казалось, он что-то обдумывает, потом он встряхнул головой и отвлёкся от Ларри Доулинга.
— Ты больше совсем ничего не слышала? Никаких шагов? Ничего? Если кто-то ждал, когда она начнёт спускаться вниз, и потом столкнул её, ты должна была услышать шаги.
— Нет, не слышала. Я больше ничего не слышала. Только крик и глухой стук; я тебе говорила. Больше ничего… Нетнет, я ошибаюсь. Был другой звук. Странный, мягкий, скрипящий, как будто.., — она подняла брови, стараясь вспомнить, на что это было похоже, и передать словами. Но потом сдалась.
— Я не знаю. Но это были не шаги.
Лэш пожал плечами.
— Пускай. Но факт остаётся фактом: ты не спала и была одета. Если бы записку нашли, вышло бы не очень хорошо, поскольку она подтверждает теорию, что написала её ты. Это, конечно, не преступление, но это означало бы, что ты попросила мисс Бейтс зайти к тебе, и что она поскользнулась и упала, когда шла вниз. Но ты бы принялась все отрицать, и дело начало бы выглядеть подозрительным. Возможно, тебе бы никто не поверил. Им захотелось бы узнать, почему ты все отрицаешь, хотя есть куча улик, это подтверждающих. И потом обнаружилось бы, что ты вовсе не мисс Китчелл, что ты сбежала из Англии с фальшивым паспортом, чтобы избежать обвинения в убийстве. Это звучит не очень здорово. Возможно, ты смогла бы как-то объяснить что-то одно, но все вместе… Вот почему несчастный случай прошлой ночью так и останется несчастным случаем! Все остальное слишком опасно. И теперь чем скорее мы избавимся от этой ужасной вещи, тем лучше.
Он достал из кармана зажигалку, зажёг её и сунул край записки в огонь. Дэни воскликнула:
— Лэш, не надо — это же улика!
— Да, конечно, но сейчас её не станет. И без неё другой кусок бумаги в твоей комнате тоже не будет иметь никакого значения. Не останется никакой связи между тобой и мисс Бейтс.
Он наблюдал, как маленький клочок бумаги, который стал причиной смерти Миллисент Бейтс, чернел, сворачивался и сгорал. Когда Лэш больше не смог его держать, он бросил его на землю и ногами зарыл пепел в песок. Пару минут он молчал, глядя на тёмную ямку в песке, а потом медленно сказал:
— Я бы хотел увезти тебя отсюда, но не могу. Мы могли бы бросить все, но будет только хуже. Хотя и другие возможности тоже очень рискованные. Послушай, Дэни, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
— Что? — неуверенно спросила Дэни.
— Что ты не будешь выходить из комнаты по ночам, ни за что. Что будешь запирать дверь на замок и, если кто-нибудь постучится в твою дверь или подсунет под неё записку с просьбой куда-нибудь пойти, даже если она будет подписана твоей мамой и написана её почерком, ты до неё не дотронешься. Дашь её мне утром. И не выходи ни на какие тет-а-тет с кем бы то ни было — кроме меня! Ты поняла?
Он улыбнулся ей, но глаза его оставались серьёзными. Дэни спросила:
— Но почему кто-то хочет мне навредить или прижать меня к стене? Раньше все было по-другому — когда у меня была карта или ключ или что бы там ни было. Но теперь его украли. Тот, кто хотел, его получил. Почему же весь этот ужас не кончится? Зачем кому-то убивать мисс Бейтс?
Лэш пояснил:
— Потому что она всем твердила, что была по соседству с домом адвоката, когда тип, который его убил, только шёл туда. Тот же самый тип случайно узнал, что там в то же время была ты. Он сделал тебе достаточно намёков, чтобы держала рот на замке, а то будет хуже! Или ему просто нужен был козёл отпущения. Такие типы пойдут на все ради трех миллионов, так что лучше я останусь без денег! Вот почему ты теперь должна следить за каждым своим шагом. Не делать промахов! Через несколько дней мы с этим разберёмся, и пусть дальше ломают головы полицейские.
Дэни заломила руки и всхлипнула.
— О, Лэш, я боюсь.
— Ты не одна такая, — возразил Лэш. — Я сам ни разу в жизни не был так напуган. И мне совсем не нравится идея, что кто-то из людей на террасе ради удовольствия занимается убийствами. Лучше бы у меня был пистолет.
— Но это не может быть один из нас! Не может быть!
— Не будь дурой, Дэни. Это не может быть никто другой. Только один из шестерых. Ты, я, Амэлфи, Гасси Бингхэм, наш латинский любовник и Ларри Доулинг. Выбирай!
Дэни задрожала, Лэш внезапно шагнул к ней и обнял, прижав к себе. Свободной рукой он отстранил с её лица ужасную рыжую чёлку.
— Я знаю, малышка. Но даже через сто лет ничего не изменится.
Дэни, всхлипывая, бормотала что-то в его плечо. Он поднял рукой её подбородок.
— Что ты сказала? Я не понял.
— Я сказала: будь осторож-жней с моими оч-чками.
— Они мне никогда не нравились, — ответил Лэш, снимая их, и вдруг поцеловал её. Он собирался сделать это просто по-дружески, но получилось не так. Поцелуй начался нежно, но закончился совсем иначе, и когда Лэш в конце концов поднял голову, он был немало изумлён, почувствовав, как быстро бьётся сердце.
— Это твой первый поцелуй? — спросил он, ласково её отстраняя.
— Да, — удивлённо ответила Дэни; лицо её было смущённым и очень красивым в лунном свете. — Как ты узнал?
— Догадался, — сухо буркнул Лэш. — Ну ладно, на сегодня хватит, потому что если я сейчас ещё раз это сделаю, не знаю, чем все кончится.
Он наклонился, поднял очки, которые упали на землю, очистил их от песка и вернул Дэни.
— На сегодня все, мисс Китчелл. Полагаю, мы вернёмся в дом и проверим, как вы запрете свою дверь изнутри. Что касается последнего пункта в повестке дня, можете сделать мне копии завтра — в трех экземплярах.
Он повёл её к дому через белый пляж. Войдя через калитку в сад, они столкнулись с Ларри Доулингом, который слонялся без дела в тени у края мелкого бассейна, среди каменных птиц и цветущих лилий. Они могли его и не заметить, если бы не отражение в воде и запах сигаретного дыма.
Лэш остановился.
— Ди Чиаго?
Ларри вышел на свет.
— Нет. Но вы почти угадали: это его сигарета. Не могу сказать, что она очень мне нравится — дешёвый табак. Хорошо на пляже?
— Да, спасибо, — кивнул Лэш. — Вы туда?
— Нет, я гуляю, — сказал Ларри, — просто гуляю.
— Не будем вам мешать, — сказал Лэш, и они пошли по дорожке к террасе.
Там были всего двое: Амэлфи и Эдуардо, которые явно спорили. Услышав шаги, они смолкли. Амэлфи срывающимся голосом произнесла:
— О, это вы… Надеюсь, вы провели приятную деловую беседу и все выяснили.
— Да, — дружелюбно кивнул Лэш, — спасибо, что спросили.
Амэлфи рассмеялась:
— Гасси была права: ты просто эксплуататор. Я полагаю, «дело — прежде всего» — это твой девиз.
— Американцы! — воскликнул Эдуардо. — Такие ловкие, такие безжалостные — но все улавливают на лету. Это чудесно.
Амэлфи поспешно его перебила.
— Лоррейн просила пожелать тебе спокойной ночи, Лэш; они с Гасси ушли спать пораньше. Она просила узнать, не поедешь ли ты с ними завтра с утра на рыбный рынок. Гасси хочет его посмотреть. Она говорит, что если проведёт все время в этой усадьбе, то наверняка сойдёт с ума. Лоррейн сказала, если ты поедешь, то завтрак будет в восемь. А после этого — сразу в машину. Я ей пыталась объяснить, что это совсем не в твоём стиле…
— Ты была неправа, — все ещё дружелюбно парировал Лэш. Рыбу я люблю. Где Тайсон? Тоже пошёл спать?
— Нет. Они с Найджелом — вроде тебя. Тоже заняты делами.
— Это им не повредит, — хмыкнул Лэш и повернулся к Дэни. Я вспомнил: мне нужно кое-что сделать самому. Думаю, я одолжу вашу пишущую машинку, Ада. Я поднимусь с вами наверх, если вы не против.
— Да, конечно, — кивнула Дэни и пошла к двери, Лэш за ней. Амэлфи, ни к кому не обращаясь, бросила:
— Надеюсь, это означает, что свинка Ады уже позади.
Глава 16
— Я всегда думал, — заметил Найджел, деликатно поднося к носу платок, — что рыбный рынок немного лучше морга, но хуже, чем мясная лавка или скотобойня. Все эти скользкие белые брюшки и холодные глаза… Просто тянет на рвоту. Но посмотрите на эти цвета! Давайте возьмём этих бирюзовых рыбок с коралловыми пятнышками, — или как насчёт этих розовых? Вы знаете, я почти смирился с необходимостью раз в неделю ходить по магазинам.
— Но разве можно это есть? — поинтересовалась Гасси, растерянно глядя на рыбу. — Лоррейн, ты же не будешь покупать эти розовые страшилища?
— Гасси, они изумительны. Подожди, пока попробуешь!
— Ну, если ты настаиваешь, — протянула Гасси.
На рыбном рынке царил шум и сверкали краски, но все превосходили колоритом прилавки открытого рынка, где торговали фруктами, овощами и зерном. Глаза слепили ароматные груды апельсинов, лимонов, бананов, кокосов, гвоздики и стручкового перца; вокруг разложен был батат, сладкий картофель, груды зелёных овощей и плоские плетёные корзины, полные разных сортов зёрна.
— Эй, что ты покупаешь? — крикнул Лэш Дэни, замершей перед фруктовым прилавком с чем-то жёлто-зелёным в руках.
— Манго. Я хотела только попробовать. Но похоже, их не продают по одному, только корзинами. Я с таким количеством справиться не в состоянии. Но, к счастью, рядом оказался Саид Омар, и он… Вы знакомы, или нет? Это Саид Омар-бенСултан; он летел с нами в одном самолёте.
— Да, я помню, — кивнул Лэш, пожимая ему руку. — Очень рад познакомиться. Я Лэш Холден. Не думаю, что мы раньше встречались.
— Вы американец? — спросил Саид Омар.
— Так и есть. Из страны будущего.
— Наверное, настоящего, — поправил Саид Омар, улыбаясь и делая особое ударение на последнем слове.
— Может быть, — весело ответил Лэш и повернулся к Дэни, посмотрев на неё с некоторым подозрением:
— Скажи, ты же не собираешься есть эти фрукты прямо здесь?
— А где же ещё?
— Ну, я думаю, лучше в ванной. А то ты вся испачкаешься. К тому же ты не сможешь съесть шесть манго.
— Спорим?
— Не надо портить себе жизнь! — заявил Лэш и конфисковал её добычу.
Саид Омар рассмеялся.
— Ясно, что мисс Китчелл ещё ни разу не пробовала манго. Их лучше есть на тарелке и с ножом. Если позволите, я одолжу. Мой дом в паре минут ходьбы отсюда; уверен, что жена будет очень рада с вами познакомиться. Если вы пойдёте со мной, то сможете съесть свои манго в более удобной обстановке.
Дэни бросила быстрый взгляд на Лэша, Саид Омар, перехватив его, чуть поклонился Лэшу; это означало, что приглашение касается и его тоже.
— Конечно, — протянул Лэш. — Мы будем очень рады. Не подержите минуточку?
Он вручил манго Саиду Омару и прошёл к прилавкам, где Найджел помогал Лоррейн выбирать ананасы. Вернулся Лэш через минуту-другую, сказав, что все в порядке, что остальные потом отправятся в Английский клуб и будут ждать их там.
— Я отвезу вас туда, — пообещал Саид Омар и зашагал через рынок к порту.
Дом Саида Омара находился на узкой тенистой и прохладной улочке. Старый арабский дом, четырехэтажный, окрашенный в шафрановый и голубой цвета.
На массивной двери, обитой медью, были искусно вырезаны пилоны и капители. Она открывалась в холл и в центральный двор, окружённый рядами веранд с перилами: дом был точной копией Кивулими, хотя гораздо больше.
Саид Омар показал дорогу через два пролёта ступенек в комнату на втором этаже, зарешеченные окна которой выходили на старый каменный город, за которым лежало голубое море, изумительно сверкавшее в утренних лучах.
Служанка в белом принесла шербет, фрукты и сигареты. А хорошенькая жена хозяина проинструктировала Дэни, как лучше всего есть манго.
Саид Зухра-бинти-Ясалем на первый взгляд казалась настоящей женщиной арабских ночей, похожей на Шехерезаду или на одну из прекрасных жён Синей Бороды. Она была стройной очаровательной и темноглазой, с иссиня-чёрными волосами и кожей цвета слоновой кости. Гости были весьма удивлены, когда узнали, что это милое существо не только говорит на шести языках, кроме родного, но ещё и имеет степень бакалавра гуманитарных наук.
Все представления Дэни о «женщинах гарема» изменились, когда она обнаружила, что молодая жена занзибарского араба получила куда лучшее образование, чем она сама или большинство европейских женщин, с которыми Дэни общалась. Этот визит оказался очень интересным, занимательным и удивительным, чего никто не ожидал. Время летело незаметно, пока Зухра, смеясь, вспоминала Оксфорд, Париж и Сорбонну, а её муж рассказывал захватывающие истории об острове и предлагал прямо сейчас, пока ещё не жарко, поехать посмотреть подземные родники и руины знаменитого дворца Дунги.
Беседа шла легко и оживлённо, пока не затронули тему двух трагедий, омрачивших приезд гостей Лоррейн. Разговор начал Лэш, спросив, продвигается ли расследование смерти Салима Абейда. За вопросом последовала странная пауза. Не слишком длинная, чтобы смутить гостей, но достаточная, чтобы разрушить сложившуюся дружескую атмосферу.
— А-а, — задумчиво протянул Саид Омар, — Джемб…
Он не ответил на вопрос Лэша, но задал собственный:
— Вы были с ним знакомы?
— Нет, — покачал головой Лэш. — Но из Лондона он летел в одном самолёте с нами. Я полагаю, на острове он был известным человеком? Общественный деятель…
— Он хотел быть таким, — сухо поправил Саид Омар, — это не одно и то же.
— Как я понимаю, вы его знали?
— Да, немного, — Саид Омар взмахнул смуглыми руками, как будто собираясь закончить разговор, но Лэш сделал вид, что не понял намёка и попросил: — Расскажите о нем. Можно ли сказать, что он умел наживать врагов?
— Он был фанатиком и экстремистом, — вмешалась Зухра.
Не обращая внимания на недовольный жест мужа, она продолжала:
— Ну, конечно, он так себя не называл. Говорил, что он радикал. И собирался организовать свою партию. А потом установить диктатуру. И он, естественно, был бы диктатором. Все очень просто. У него были последователи — неудовлетворённые, озлобленные или завистливые люди, которым доставляет удовольствие разрушать не ими построенное. Или бедные, неудачливые или невежественные, которым следовало бы сочувствовать или помогать… и которых так легко использовать. Возможно, здесь, на Занзибаре, таких людей меньше, чем в других местах, но достаточно, чтобы доставить неприятности. У него не было недостатка в последователях.
Наблюдая за дымом своей сигареты, Лэш небрежно бросил:
— Думаю, это было политическое убийство. Похоже на то.
Саид Омар пожал плечами:
— Возможно. Такая вероятность всегда существует.
— Но вы в это не верите, — заметил Лэш. — Интересно, почему?
— Я этого не говорил.
Лэш покосился на него:
— Это видно и так. Почему вы не верите?
Саид Омар рассмеялся и развёл руками:
— Вы очень настойчивы, мистер Холден. Почему вас так интересует смерть Джемба?
— Думаю, потому, что она интересует вашу местную полицию до такой степени, что меня попросили задержаться здесь на несколько дней. Пока идёт расследование. Не знаю, что это значит для вас, но для меня…
Саид Омар поднялся, чтобы наполнить стакан Дэни, и сказал:
— Да, я слышал. Я вчера тоже встречался с мистером Кардью. Они, похоже, думают, что кто-то разговаривал с Джембом в аэропорту и бросил ему в кофе пилюлю. По-моему, так мог сделать только человек безумно смелый, или очень неосторожный, или крайне глупый! Такой риск попасться! — Он умолк, чтобы затушить окурок сигареты, потом добавил:
— Мистер Кардью рассказал об ужасной трагедии, случившейся ночью после вашего приезда. Наверное, это было для вас большим горем.
Его лицо не выражало ничего, кроме вежливого сочувствия, но что-то в его голосе заставило Дэни задуматься, случайно ли он связал эти две смерти. И словно кто-то прошептал ей на ухо предупреждение, которое она не смогла расслышать.
— Найджел Пойнтинг сегодня утром на рынке сказал мне, — заметил Саид Омар, — что он уже много лет знаком с сестрой мистера Фроста… Смерть мисс Бейтс очень опечалила миссис Бингхэм. Потерять друга и наперсницу… Найджел не так долго работает у мистера Фроста, всего несколько лет, я думаю; но наверняка сможет рассказать вам о Джембе больше меня. Спросите его. Даже если он не знает, все равно придумает что-нибудь интересненькое.
Лэш ухмыльнулся.
— Да, возможно, вы правы. Найджел — ужасный сплетник. Ему бы надо работать в скандальной хронике. Но меня интересует ваше мнение, а не его. Вы здешний.
— Не у вас ли говорят, что со стороны виднее? — спросил Саид Омар с лёгкой улыбкой.
— Имеете в виду, что вас это не касается? — поинтересовался Лэш.
Саид Омар рассмеялся и взял себе ещё одну сигарету. Потом задумчиво сказал, вертя коробку спичек:
— Если вы действительно хотите знать моё мнение, я не думаю, что партия Джемба была достаточно большой или влиятельной, чтобы заставить кого-то дать ему яд. Это компания была довольно шумной, но и только.
— И не стоила даже того, чтобы кто-то пресёк её в корне? — поинтересовался Лэш.
— Крупные предприниматели, землевладельцы и правящие классы не заинтересованы в том, чтобы разрасталось движение мусульманских фундаменталистов. Никогда не верил, что это выльется во что-то значительное. Никогда. Они никогда не волновались и не пытались найти наёмного убийцу!
— Допустим, вы правы, — сказал Лэш, — что же дальше?
— Каков мог быть мотив убийства такого человека, как Джемб? — спросил Саид Омар, чиркнув спичкой, и сам ответил:
— Кто знает? Это было опасно и рискованно, значит, мотив должен быть достаточно серьёзным. Возможно, ненависть, очень глубокая и острая. Или деньги, если сумма достаточно крупная.
— Например, три миллиона, — предположил Лэш.
Саид Омар вдруг замер. Казалось, он не дышал и забыл про горящую спичку в руке. Та догорела, и он выбросил её, вздрогнув от боли и придавив крошечный уголёк.
Дэни поспешно встала и, задыхаясь, сказала:
— Должно быть, уже поздно. Я уверена, нам пора. Который час?
— Почти двенадцать, — ответил, поднимаясь, Лэш. — Да, я думаю, нам лучше уйти. Ну что же, спасибо вам обоим огромное. Мы прекрасно провели это утро. Было очень приятно с вами познакомиться, надеюсь, мы ещё увидимся. И не раз.
— Я позвоню как-нибудь утром, — сказал Саид Омар, придя в себя, — чтобы показать вам родники. А теперь, если вам пора, моя машина к вашим услугам. Шофёр отвезёт вас в клуб. Извините, что я сам не смогу вас проводить, но у меня много дел.
Они попрощались с Зухрой, пообещав зайти ещё, и вышли на высокую тенистую веранду. Там не было каменных ваз с кустарниками и ползучими растениями, но во дворе внизу росли тюльпаны и бил фонтан.
Дэни посмотрела вниз и спросила:
— Все большие дома на Занзибаре такой планировки?
— Такой? — переспросил Саид Омар. — Нет, только некоторые. Неудивительно что вы об этом спрашиваете, ведь этот дом и тот, в котором вы сейчас живёте, построены по заказу одного человека и, вероятно, планы составлял один архитектор. Скорее всего, это самые старые дома на Занзибаре. Старик был скверным человеком, но у него было много надоедливых жён, так что многое, полагаю, можно ему простить! Он плохо кончил, но заслужил это — «подорвался на собственной мине», можно сказать.
— Как-как? — переспросила заинтригованная Дэни. — Что с ним случилось?
— Он угодил в ту самую ловушку, которую строил для других. Я покажу вам. Но вы никому не должны говорить, поскольку это секрет, о котором мало кто знает. Согласны?
— Да, конечно. Звучит очень заманчиво.
— Я думаю… И очень поучительно.
Саид Омар обернулся и посмотрел вдоль веранды, а потом за балюстраду на нижний этаж. И хотя были слышны голоса и смех, никого не было видно. Потом он сказал:
— Быстрее, пока никого нет.
Он повёл их к началу лестницы, которая вела на нижнюю веранду — копия лестницы в Доме теней, — велел наблюдать за ним, подошёл к ближайшему столбику и, наклонившись, повернул что-то у его основания.
Раздался медленный тихий скрип, как будто камень тёрся о камень, и две широкие ступеньки ушли в стену, открывая широкий проем. Они смотрели вниз на каменный пол веранды, видневшийся на глубине шестнадцати футов.
Дэни тяжело вздохнула, и вздох этот был похож на крик, а Лэш схватил её за руку и резко дёрнул, как будто боялся, что она шагнёт вперёд.
Саид Омар снова наклонился, и снова они услышали тихий скребущий звук, и дыра закрылась так же медленно, как и открылась. Ступеньки снова были на месте, солидные и безопасные, их невозможно было отличить от остальных.
— Замечательно, верно? — тихо спросил Саид Омар. — Вы о таком и думать не могли. Естественно, я не могу вам показать — это слишком опасно — но когда это открыто, первая ступенька наклоняется, когда на неё наступаешь, чтобы жертва падала вниз головой, понимаете? Когда это произойдёт, ступеньки станут на место — гениальное взаимодействие веса и баланса. А если так не случится, кто-нибудь может поставить их на место, как только что сделал я. Я знал, что вам будет интересно.
Лэш повернулся и посмотрел на него. Его губы напряглись, в серых глазах таилась злоба, но Саид Омар вежливо отвёл взгляд: любезный хозяин, развлекающий гостей необычными достопримечательностями своего дома…
— Вы понимаете, — сказал он, улыбаясь, — почему я не показываю этого всем. Всегда безопаснее помалкивать, вы не думаете? Давайте спустимся вниз. Не бойтесь, сейчас это не опасно.
Он проводил их, вежливо болтая о каких-то пустяках, вниз по лестнице на первый этаж и на улицу к большой белой машине с чёрным шофёром, который собирался отвезти их в Английский клуб.
За время короткой поездки Лэш с Дэни не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Так продолжалось, пока они не оказались в прохладном пустынном холле клуба. Тогда Лэш коротко спросил:
— Ты её двигала?
— Да… Я… Я раньше об этом не думала, но она, должно быть, лежала под лестницей, когда я её нашла. Было темно, и я пыталась подтащить её к моей комнате. Вот почему это выглядело, как будто… как будто…
— Как будто она упала сверху, — закончил Лэш. — Ну вот и доказательство, если оно нам нужно. Зато, в конце концов, теперь это нельзя повесить на тебя. Ведь ты не могла знать об этом дьявольском механизме.
— Нет, я могла бы, — тихо прошептала Дэни, — потому что я падчерица Тайсона Фроста, и трудно будет доказать, что я не знала. Видишь ли, это было в книге…
— В какой книге?
— "Дом Теней". Одна из тех, что написал дядя Тайсона. Той ночью Тайсон говорил о ней за ужином, и сказал, что в доме есть несколько экземпляров. Один — в моей комнате. Возможно, её положили туда нарочно, чтобы это выглядело…
— Снова дела? — раздался очаровательный голос с лестницы. Там стояла Амэлфи в нелепой пёстрой соломенной шляпке, купленной на Португез-стрит. На золотой головке Амэлфи она смотрелась совсем лишней.
— Нет, — коротко ответил Лэш, — удовольствия. Надеюсь, мы не заставили вас ждать.
— Уже много часов, дорогой, мы все пьём воду. Кроме Ларри, который, как истинный англичанин, пьёт тёмное пиво. Ваш милый арабский друг представил вам сладкие прелести своего гарема? Или у них так уже не принято? Найджел сказал, что у него восхитительная жена, и Эдди очень хочет познакомиться. Но, кажется, у неё учёная степень, так что ему лучше держаться подальше и сохранять свои иллюзии.
Амэлфи повернулась и показала им дорогу в просторную комнату с высоким потолком, где под электрическими вентиляторами сидели остальные гости из Кивулими, медленно потягивали напитки со льдом и даже не пытались поддерживать разговор.
— Но разве можно это есть? — поинтересовалась Гасси, растерянно глядя на рыбу. — Лоррейн, ты же не будешь покупать эти розовые страшилища?
— Гасси, они изумительны. Подожди, пока попробуешь!
— Ну, если ты настаиваешь, — протянула Гасси.
На рыбном рынке царил шум и сверкали краски, но все превосходили колоритом прилавки открытого рынка, где торговали фруктами, овощами и зерном. Глаза слепили ароматные груды апельсинов, лимонов, бананов, кокосов, гвоздики и стручкового перца; вокруг разложен был батат, сладкий картофель, груды зелёных овощей и плоские плетёные корзины, полные разных сортов зёрна.
— Эй, что ты покупаешь? — крикнул Лэш Дэни, замершей перед фруктовым прилавком с чем-то жёлто-зелёным в руках.
— Манго. Я хотела только попробовать. Но похоже, их не продают по одному, только корзинами. Я с таким количеством справиться не в состоянии. Но, к счастью, рядом оказался Саид Омар, и он… Вы знакомы, или нет? Это Саид Омар-бенСултан; он летел с нами в одном самолёте.
— Да, я помню, — кивнул Лэш, пожимая ему руку. — Очень рад познакомиться. Я Лэш Холден. Не думаю, что мы раньше встречались.
— Вы американец? — спросил Саид Омар.
— Так и есть. Из страны будущего.
— Наверное, настоящего, — поправил Саид Омар, улыбаясь и делая особое ударение на последнем слове.
— Может быть, — весело ответил Лэш и повернулся к Дэни, посмотрев на неё с некоторым подозрением:
— Скажи, ты же не собираешься есть эти фрукты прямо здесь?
— А где же ещё?
— Ну, я думаю, лучше в ванной. А то ты вся испачкаешься. К тому же ты не сможешь съесть шесть манго.
— Спорим?
— Не надо портить себе жизнь! — заявил Лэш и конфисковал её добычу.
Саид Омар рассмеялся.
— Ясно, что мисс Китчелл ещё ни разу не пробовала манго. Их лучше есть на тарелке и с ножом. Если позволите, я одолжу. Мой дом в паре минут ходьбы отсюда; уверен, что жена будет очень рада с вами познакомиться. Если вы пойдёте со мной, то сможете съесть свои манго в более удобной обстановке.
Дэни бросила быстрый взгляд на Лэша, Саид Омар, перехватив его, чуть поклонился Лэшу; это означало, что приглашение касается и его тоже.
— Конечно, — протянул Лэш. — Мы будем очень рады. Не подержите минуточку?
Он вручил манго Саиду Омару и прошёл к прилавкам, где Найджел помогал Лоррейн выбирать ананасы. Вернулся Лэш через минуту-другую, сказав, что все в порядке, что остальные потом отправятся в Английский клуб и будут ждать их там.
— Я отвезу вас туда, — пообещал Саид Омар и зашагал через рынок к порту.
Дом Саида Омара находился на узкой тенистой и прохладной улочке. Старый арабский дом, четырехэтажный, окрашенный в шафрановый и голубой цвета.
На массивной двери, обитой медью, были искусно вырезаны пилоны и капители. Она открывалась в холл и в центральный двор, окружённый рядами веранд с перилами: дом был точной копией Кивулими, хотя гораздо больше.
Саид Омар показал дорогу через два пролёта ступенек в комнату на втором этаже, зарешеченные окна которой выходили на старый каменный город, за которым лежало голубое море, изумительно сверкавшее в утренних лучах.
Служанка в белом принесла шербет, фрукты и сигареты. А хорошенькая жена хозяина проинструктировала Дэни, как лучше всего есть манго.
Саид Зухра-бинти-Ясалем на первый взгляд казалась настоящей женщиной арабских ночей, похожей на Шехерезаду или на одну из прекрасных жён Синей Бороды. Она была стройной очаровательной и темноглазой, с иссиня-чёрными волосами и кожей цвета слоновой кости. Гости были весьма удивлены, когда узнали, что это милое существо не только говорит на шести языках, кроме родного, но ещё и имеет степень бакалавра гуманитарных наук.
Все представления Дэни о «женщинах гарема» изменились, когда она обнаружила, что молодая жена занзибарского араба получила куда лучшее образование, чем она сама или большинство европейских женщин, с которыми Дэни общалась. Этот визит оказался очень интересным, занимательным и удивительным, чего никто не ожидал. Время летело незаметно, пока Зухра, смеясь, вспоминала Оксфорд, Париж и Сорбонну, а её муж рассказывал захватывающие истории об острове и предлагал прямо сейчас, пока ещё не жарко, поехать посмотреть подземные родники и руины знаменитого дворца Дунги.
Беседа шла легко и оживлённо, пока не затронули тему двух трагедий, омрачивших приезд гостей Лоррейн. Разговор начал Лэш, спросив, продвигается ли расследование смерти Салима Абейда. За вопросом последовала странная пауза. Не слишком длинная, чтобы смутить гостей, но достаточная, чтобы разрушить сложившуюся дружескую атмосферу.
— А-а, — задумчиво протянул Саид Омар, — Джемб…
Он не ответил на вопрос Лэша, но задал собственный:
— Вы были с ним знакомы?
— Нет, — покачал головой Лэш. — Но из Лондона он летел в одном самолёте с нами. Я полагаю, на острове он был известным человеком? Общественный деятель…
— Он хотел быть таким, — сухо поправил Саид Омар, — это не одно и то же.
— Как я понимаю, вы его знали?
— Да, немного, — Саид Омар взмахнул смуглыми руками, как будто собираясь закончить разговор, но Лэш сделал вид, что не понял намёка и попросил: — Расскажите о нем. Можно ли сказать, что он умел наживать врагов?
— Он был фанатиком и экстремистом, — вмешалась Зухра.
Не обращая внимания на недовольный жест мужа, она продолжала:
— Ну, конечно, он так себя не называл. Говорил, что он радикал. И собирался организовать свою партию. А потом установить диктатуру. И он, естественно, был бы диктатором. Все очень просто. У него были последователи — неудовлетворённые, озлобленные или завистливые люди, которым доставляет удовольствие разрушать не ими построенное. Или бедные, неудачливые или невежественные, которым следовало бы сочувствовать или помогать… и которых так легко использовать. Возможно, здесь, на Занзибаре, таких людей меньше, чем в других местах, но достаточно, чтобы доставить неприятности. У него не было недостатка в последователях.
Наблюдая за дымом своей сигареты, Лэш небрежно бросил:
— Думаю, это было политическое убийство. Похоже на то.
Саид Омар пожал плечами:
— Возможно. Такая вероятность всегда существует.
— Но вы в это не верите, — заметил Лэш. — Интересно, почему?
— Я этого не говорил.
Лэш покосился на него:
— Это видно и так. Почему вы не верите?
Саид Омар рассмеялся и развёл руками:
— Вы очень настойчивы, мистер Холден. Почему вас так интересует смерть Джемба?
— Думаю, потому, что она интересует вашу местную полицию до такой степени, что меня попросили задержаться здесь на несколько дней. Пока идёт расследование. Не знаю, что это значит для вас, но для меня…
Саид Омар поднялся, чтобы наполнить стакан Дэни, и сказал:
— Да, я слышал. Я вчера тоже встречался с мистером Кардью. Они, похоже, думают, что кто-то разговаривал с Джембом в аэропорту и бросил ему в кофе пилюлю. По-моему, так мог сделать только человек безумно смелый, или очень неосторожный, или крайне глупый! Такой риск попасться! — Он умолк, чтобы затушить окурок сигареты, потом добавил:
— Мистер Кардью рассказал об ужасной трагедии, случившейся ночью после вашего приезда. Наверное, это было для вас большим горем.
Его лицо не выражало ничего, кроме вежливого сочувствия, но что-то в его голосе заставило Дэни задуматься, случайно ли он связал эти две смерти. И словно кто-то прошептал ей на ухо предупреждение, которое она не смогла расслышать.
— Найджел Пойнтинг сегодня утром на рынке сказал мне, — заметил Саид Омар, — что он уже много лет знаком с сестрой мистера Фроста… Смерть мисс Бейтс очень опечалила миссис Бингхэм. Потерять друга и наперсницу… Найджел не так долго работает у мистера Фроста, всего несколько лет, я думаю; но наверняка сможет рассказать вам о Джембе больше меня. Спросите его. Даже если он не знает, все равно придумает что-нибудь интересненькое.
Лэш ухмыльнулся.
— Да, возможно, вы правы. Найджел — ужасный сплетник. Ему бы надо работать в скандальной хронике. Но меня интересует ваше мнение, а не его. Вы здешний.
— Не у вас ли говорят, что со стороны виднее? — спросил Саид Омар с лёгкой улыбкой.
— Имеете в виду, что вас это не касается? — поинтересовался Лэш.
Саид Омар рассмеялся и взял себе ещё одну сигарету. Потом задумчиво сказал, вертя коробку спичек:
— Если вы действительно хотите знать моё мнение, я не думаю, что партия Джемба была достаточно большой или влиятельной, чтобы заставить кого-то дать ему яд. Это компания была довольно шумной, но и только.
— И не стоила даже того, чтобы кто-то пресёк её в корне? — поинтересовался Лэш.
— Крупные предприниматели, землевладельцы и правящие классы не заинтересованы в том, чтобы разрасталось движение мусульманских фундаменталистов. Никогда не верил, что это выльется во что-то значительное. Никогда. Они никогда не волновались и не пытались найти наёмного убийцу!
— Допустим, вы правы, — сказал Лэш, — что же дальше?
— Каков мог быть мотив убийства такого человека, как Джемб? — спросил Саид Омар, чиркнув спичкой, и сам ответил:
— Кто знает? Это было опасно и рискованно, значит, мотив должен быть достаточно серьёзным. Возможно, ненависть, очень глубокая и острая. Или деньги, если сумма достаточно крупная.
— Например, три миллиона, — предположил Лэш.
Саид Омар вдруг замер. Казалось, он не дышал и забыл про горящую спичку в руке. Та догорела, и он выбросил её, вздрогнув от боли и придавив крошечный уголёк.
Дэни поспешно встала и, задыхаясь, сказала:
— Должно быть, уже поздно. Я уверена, нам пора. Который час?
— Почти двенадцать, — ответил, поднимаясь, Лэш. — Да, я думаю, нам лучше уйти. Ну что же, спасибо вам обоим огромное. Мы прекрасно провели это утро. Было очень приятно с вами познакомиться, надеюсь, мы ещё увидимся. И не раз.
— Я позвоню как-нибудь утром, — сказал Саид Омар, придя в себя, — чтобы показать вам родники. А теперь, если вам пора, моя машина к вашим услугам. Шофёр отвезёт вас в клуб. Извините, что я сам не смогу вас проводить, но у меня много дел.
Они попрощались с Зухрой, пообещав зайти ещё, и вышли на высокую тенистую веранду. Там не было каменных ваз с кустарниками и ползучими растениями, но во дворе внизу росли тюльпаны и бил фонтан.
Дэни посмотрела вниз и спросила:
— Все большие дома на Занзибаре такой планировки?
— Такой? — переспросил Саид Омар. — Нет, только некоторые. Неудивительно что вы об этом спрашиваете, ведь этот дом и тот, в котором вы сейчас живёте, построены по заказу одного человека и, вероятно, планы составлял один архитектор. Скорее всего, это самые старые дома на Занзибаре. Старик был скверным человеком, но у него было много надоедливых жён, так что многое, полагаю, можно ему простить! Он плохо кончил, но заслужил это — «подорвался на собственной мине», можно сказать.
— Как-как? — переспросила заинтригованная Дэни. — Что с ним случилось?
— Он угодил в ту самую ловушку, которую строил для других. Я покажу вам. Но вы никому не должны говорить, поскольку это секрет, о котором мало кто знает. Согласны?
— Да, конечно. Звучит очень заманчиво.
— Я думаю… И очень поучительно.
Саид Омар обернулся и посмотрел вдоль веранды, а потом за балюстраду на нижний этаж. И хотя были слышны голоса и смех, никого не было видно. Потом он сказал:
— Быстрее, пока никого нет.
Он повёл их к началу лестницы, которая вела на нижнюю веранду — копия лестницы в Доме теней, — велел наблюдать за ним, подошёл к ближайшему столбику и, наклонившись, повернул что-то у его основания.
Раздался медленный тихий скрип, как будто камень тёрся о камень, и две широкие ступеньки ушли в стену, открывая широкий проем. Они смотрели вниз на каменный пол веранды, видневшийся на глубине шестнадцати футов.
Дэни тяжело вздохнула, и вздох этот был похож на крик, а Лэш схватил её за руку и резко дёрнул, как будто боялся, что она шагнёт вперёд.
Саид Омар снова наклонился, и снова они услышали тихий скребущий звук, и дыра закрылась так же медленно, как и открылась. Ступеньки снова были на месте, солидные и безопасные, их невозможно было отличить от остальных.
— Замечательно, верно? — тихо спросил Саид Омар. — Вы о таком и думать не могли. Естественно, я не могу вам показать — это слишком опасно — но когда это открыто, первая ступенька наклоняется, когда на неё наступаешь, чтобы жертва падала вниз головой, понимаете? Когда это произойдёт, ступеньки станут на место — гениальное взаимодействие веса и баланса. А если так не случится, кто-нибудь может поставить их на место, как только что сделал я. Я знал, что вам будет интересно.
Лэш повернулся и посмотрел на него. Его губы напряглись, в серых глазах таилась злоба, но Саид Омар вежливо отвёл взгляд: любезный хозяин, развлекающий гостей необычными достопримечательностями своего дома…
— Вы понимаете, — сказал он, улыбаясь, — почему я не показываю этого всем. Всегда безопаснее помалкивать, вы не думаете? Давайте спустимся вниз. Не бойтесь, сейчас это не опасно.
Он проводил их, вежливо болтая о каких-то пустяках, вниз по лестнице на первый этаж и на улицу к большой белой машине с чёрным шофёром, который собирался отвезти их в Английский клуб.
За время короткой поездки Лэш с Дэни не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Так продолжалось, пока они не оказались в прохладном пустынном холле клуба. Тогда Лэш коротко спросил:
— Ты её двигала?
— Да… Я… Я раньше об этом не думала, но она, должно быть, лежала под лестницей, когда я её нашла. Было темно, и я пыталась подтащить её к моей комнате. Вот почему это выглядело, как будто… как будто…
— Как будто она упала сверху, — закончил Лэш. — Ну вот и доказательство, если оно нам нужно. Зато, в конце концов, теперь это нельзя повесить на тебя. Ведь ты не могла знать об этом дьявольском механизме.
— Нет, я могла бы, — тихо прошептала Дэни, — потому что я падчерица Тайсона Фроста, и трудно будет доказать, что я не знала. Видишь ли, это было в книге…
— В какой книге?
— "Дом Теней". Одна из тех, что написал дядя Тайсона. Той ночью Тайсон говорил о ней за ужином, и сказал, что в доме есть несколько экземпляров. Один — в моей комнате. Возможно, её положили туда нарочно, чтобы это выглядело…
— Снова дела? — раздался очаровательный голос с лестницы. Там стояла Амэлфи в нелепой пёстрой соломенной шляпке, купленной на Португез-стрит. На золотой головке Амэлфи она смотрелась совсем лишней.
— Нет, — коротко ответил Лэш, — удовольствия. Надеюсь, мы не заставили вас ждать.
— Уже много часов, дорогой, мы все пьём воду. Кроме Ларри, который, как истинный англичанин, пьёт тёмное пиво. Ваш милый арабский друг представил вам сладкие прелести своего гарема? Или у них так уже не принято? Найджел сказал, что у него восхитительная жена, и Эдди очень хочет познакомиться. Но, кажется, у неё учёная степень, так что ему лучше держаться подальше и сохранять свои иллюзии.
Амэлфи повернулась и показала им дорогу в просторную комнату с высоким потолком, где под электрическими вентиляторами сидели остальные гости из Кивулими, медленно потягивали напитки со льдом и даже не пытались поддерживать разговор.