На укоряющий взгляд Дэни он улыбнулся с хитрым огоньком в глазах, ни капельки не растерявшись. Остаток дня обещал быть таким же напряжённым, к тому же Ларри не позволял ей отделиться от компании, а тётушка оказалась особой чрезвычайно разговорчивой, из тех, что обожают задавать бесчисленные личные вопросы и рассказывать бесконечные истории о себе.
Миссис Бингхэм хотелось побольше узнать об Америке, где она ещё не была, но надеялась когда-нибудь поехать. Дэни там тоже не была и не могла толком ответить на вопросы, а Ларри Доулинг и проворная мисс Бейтс ничем помочь не могли.
Миссис Бингхэм начала расспрашивать её о причинах отсутствия заокеанского акцента. Дэни пришлось придумать, что её родители несколько лет назад покинули Америку, а она сама воспитывалась в Англии.
— А! — довольно протянула Гасси Бингхэм, словно решила важную проблему. — Вот почему мистер Холден выбрал вас для путешествия по Европе. Вы меня поймёте. Я никогда не встречала вашего мистера Холдена, но его отец останавливался у меня… когда же? В тридцать восьмом или тридцать девятом. Он близкий друг Тайсона, моего брата. Очень симпатичный человек, хотя американец. О, простите меня, дорогая! Как жестоко это звучит! Простите меня.
— Все в порядке, — холодно сказала Дэни, интересуясь сколько времени пройдёт, прежде чем её спросят о чем-то таком, на что она не сможет ответить. Как глупо с её стороны разговаривать с людьми, с кем бы то ни было! Ей следовала держаться подальше от чужих взглядов. Лэш прав: у неё нет головы на плечах. Она думала только о том, как приятно прогуляться по городу с Ларри Доулингом. И вот куда это её завело!
Гасси Бингхэм спросила:
— Вы знаете, что можно посмотреть в Найроби? Следует ли мне принять предложение мистера Пойнтинга и осмотреть местные достопримечательности? Знаете, секретарь брата должен был встретить меня здесь и повести на ланч в какой-нибудь клуб. Это было бы замечательно. Но несчастный молодой человек провёл все утро в кабинете дантиста, и я настояла, чтобы он выпил пару таблеток аспирина и провёл остаток дня в постели. А мы с Миллисент сами осмотрим город. Он был мне очень благодарен. Должно быть, вы его встречали, пока он был в Штатах с моим братом. Что вы о нем думаете?
Сердце Дэни ушло в пятки. Встречала ли Ада Китчелл мистера Пойнтинга, когда Тайсон был в Америке? Конечно, Лэш его видел, а может быть и Ада. Почему Лэш её не предупредил? Почему они не обдумали этот пункт, и что же ей теперь делать, когда она увидит Пойнтинга и тот заявит, что она не Ада Китчелл?
К счастью, Гасси Бингхэм не стала дожидаться её ответа.
— Он работает с моим братом уже несколько лет, но я не встречала его раньше, хотя, конечно, он был у нас в доме. Как раз когда Тайсон был в Лондоне, год или два назад, а мы с Милисент уехали в Джерси на каникулы. И все же я благодарна Тайсону за то, что он попросил его меня встретить. Хотя, подозреваю, он здесь из-за Дэни Эштон, приёмной дочери моего брата. Она должна была лететь этим рейсом, но в аэропорту её не было. А когда мы навели справки, нам сказали, что она сдала билет. Очень странно. Ветрянка, или свинка, или что-то в этом роде, полагаю.
Было ясно, что мысли Августы Бингхэм развивались в том же направлении, что и у Ларри Доулинга: болезни школьниц. К счастью для нервной системы Дэни, миссис Бингхэм оставила тему отсутствия мисс Эштон и перешла к менее опасной:
— Там, в Кивулими, будет что-то типа вечеринки, да? Знаете, я не была там с тех пор, как умер отец. Детьми мы провели там почти год. Но отцу это место не нравилось. Не то что его старшему брату, старому дяде Барклаю, который был от дома без ума. Он просто помешался на этом доме и вообще на Занзибаре. Так их любил, что почти никогда не уезжал оттуда. Думаю, потому он так и не женился.
— Он был старшим сыном Эмори — первого Фроста? — спросил Ларри Доулинг.
— Первого Фроста, который поселился в Занзибаре, — мягко поправила миссис Бингхэм. — Наше фамильное поместье в Кенте. Сейчас там живу я, ведь Тайсон так редко бывает в Англии. Мы с Милисент стараемся содержать дом в порядке. Не знаю, что бы я делала без Милисент. Она приехала ко мне, когда умер мой муж, и теперь помогает мне во всем.
— А ваш брат все время живёт на Занзибаре? — спросил Ларри, мягко возвращая разговор к Тайсону Фросту.
— Не совсем. Он очень занятой человек. Все время ездит. Он живёт там урывками. Навещает друзей и снова уезжает. Я всегда думала, что очень романтично иметь дом на Занзибаре, но Тайсон никогда не живёт там подолгу.
— Может быть, там не совсем цивилизованное место? — спросила мисс Бейтс. — Романтика, конечно, хороша, но…
— Боюсь, Милисент не любит путешествовать за границей, вполголоса призналась Гасси Бингхэм Дэни. — Она ненавидит Восток. У неё столько интересов, все не перечислишь. Наш викарий говорит, что не знает, как Маркет-Лидон будет без неё. Уверена, она с ним согласна. О! Я не имела ввиду… Это звучит невежливо. Я хотела сказать…
Но Дэни перестала обращать не неё внимание. Её затрясло от слов «МаркетЛидон». «Убийство в Маркет-Лидоне…» Убили не кого-то там, а пожилого, педантичного, порядочного мистера Ханивуда. И если он был адвокатом двух поколений Фростов, то миссис Бингхэм наверняка должна хорошо его знать. Известно ли ей, что он погиб? Даже если она знала, эта новость не могла потрясти её так, как Дэни, которая видела его только раз и очень недолго.
Ларри Доулинг спросил:
— Ваш брат часто так развлекается на Занзибаре, миссис Бингхэм? Или это по особому случаю?
— Не думаю, что это идея моего брата. Он не слишком общителен, когда работает. Тем более сейчас он пишет новую книгу. Но его жене нравится, когда дом полон гостей. Думаю, ей очень скучно, раз он целыми днями работает. Вот почему…
Миссис Бингхэм продолжала говорить и говорить, Ларри Доулинг слушал с напряжённым вниманием, радостно или недоверчиво восклицая в тот момент, когда она, казалось, собиралась остановиться.
Очевидно, он такой же хороший слушатель, как и собеседник, — подумала Дэни. — Очень приятный человек, но опасный…
Вклиниваясь в поток откровений, она небрежно заметила:
— Мистер Доулинг работает в газете, вы знаете?
Она собиралась преподнести эту новость в качестве предупреждения, но так её не восприняли. Ларри Доулинг бросил на неё быстрый насмешливый взгляд, который привёл её в замешательство. И хотя мисс Бейтс резко повернулась и посмотрела не него так, будто он внезапно оказался садовой лопатой, Гасси Бингхэм совсем не казалась ошеломлённой. Наоборот, она пришла в восторг.
— Репортёр? Как интересно!
— Я пишу большие статьи, — спокойно поправил её мистер Доулинг.
— Конечно же, почти одно и тоже, — весело фыркнула Августа. — У вас, наверное, такая увлекательная жизнь! Пожары, убийства, звезды экрана. Сегодня в Париже, завтра в Бангкоке. Как я вам завидую! Конечно, Тайсон — мой брат — знает множество репортёров. И говорит, что они самые подлые люди… Ох, простите. Очень грубо с моей стороны. Я в самом деле не хотела. Уверена, что вы ему понравитесь, мистер Доулинг.
Мисс Бейтс громко вздохнула и проворчала что-то про ворон и любопытных, всюду сующих свой нос. Миссис Бингхэм нахмурила брови и, взяв за руку мистера Доулинга, пошла вперёд, продолжая весело болтать. Мисс Бейтс и Дэни остались позади.
— Уверена, я уже где-то видела этого парня, — сказала мисс Бейтс, глядя на внушительную спину мистера Доулинга. — У меня хорошая память на лица. Может быть, в газетах, процесс по делу о клевете, может быть, ещё что-то… Я знаю таких типов. Очаровательные, с чувством юмора, но совершенно ненадёжны. Не лучше обычных мошенников. Гоняются только за выгодой. Думаю, он именно таков! Мы знаем только, что он репортёр — ну и что с того!
Мисс Бейтс снова вздохнула.
— Знаете, — призналась она, — Августа — очень интересная женщина, у неё всегда множество идей. Но бывают моменты, когда, глядя на неё, думаешь совсем обратное. Посмотрите, как она позволяет этому репортеришке выпытывать о Тайсоне все подряд. Ведь с первого взгляда видно, что он за птица. Если он не мошенник, значит, занят своей статьёй и просто копается в куче чужого грязного белья. Газеты — это ужас. Сплетни — вот все, что их интересует. Сплетни и убийства.
Убийство!.. Про убийства мы читаем только в газетах. Люди, которых мы знаем, умирают, но никого из них не убивают.
Глава 6
Глава 7
Миссис Бингхэм хотелось побольше узнать об Америке, где она ещё не была, но надеялась когда-нибудь поехать. Дэни там тоже не была и не могла толком ответить на вопросы, а Ларри Доулинг и проворная мисс Бейтс ничем помочь не могли.
Миссис Бингхэм начала расспрашивать её о причинах отсутствия заокеанского акцента. Дэни пришлось придумать, что её родители несколько лет назад покинули Америку, а она сама воспитывалась в Англии.
— А! — довольно протянула Гасси Бингхэм, словно решила важную проблему. — Вот почему мистер Холден выбрал вас для путешествия по Европе. Вы меня поймёте. Я никогда не встречала вашего мистера Холдена, но его отец останавливался у меня… когда же? В тридцать восьмом или тридцать девятом. Он близкий друг Тайсона, моего брата. Очень симпатичный человек, хотя американец. О, простите меня, дорогая! Как жестоко это звучит! Простите меня.
— Все в порядке, — холодно сказала Дэни, интересуясь сколько времени пройдёт, прежде чем её спросят о чем-то таком, на что она не сможет ответить. Как глупо с её стороны разговаривать с людьми, с кем бы то ни было! Ей следовала держаться подальше от чужих взглядов. Лэш прав: у неё нет головы на плечах. Она думала только о том, как приятно прогуляться по городу с Ларри Доулингом. И вот куда это её завело!
Гасси Бингхэм спросила:
— Вы знаете, что можно посмотреть в Найроби? Следует ли мне принять предложение мистера Пойнтинга и осмотреть местные достопримечательности? Знаете, секретарь брата должен был встретить меня здесь и повести на ланч в какой-нибудь клуб. Это было бы замечательно. Но несчастный молодой человек провёл все утро в кабинете дантиста, и я настояла, чтобы он выпил пару таблеток аспирина и провёл остаток дня в постели. А мы с Миллисент сами осмотрим город. Он был мне очень благодарен. Должно быть, вы его встречали, пока он был в Штатах с моим братом. Что вы о нем думаете?
Сердце Дэни ушло в пятки. Встречала ли Ада Китчелл мистера Пойнтинга, когда Тайсон был в Америке? Конечно, Лэш его видел, а может быть и Ада. Почему Лэш её не предупредил? Почему они не обдумали этот пункт, и что же ей теперь делать, когда она увидит Пойнтинга и тот заявит, что она не Ада Китчелл?
К счастью, Гасси Бингхэм не стала дожидаться её ответа.
— Он работает с моим братом уже несколько лет, но я не встречала его раньше, хотя, конечно, он был у нас в доме. Как раз когда Тайсон был в Лондоне, год или два назад, а мы с Милисент уехали в Джерси на каникулы. И все же я благодарна Тайсону за то, что он попросил его меня встретить. Хотя, подозреваю, он здесь из-за Дэни Эштон, приёмной дочери моего брата. Она должна была лететь этим рейсом, но в аэропорту её не было. А когда мы навели справки, нам сказали, что она сдала билет. Очень странно. Ветрянка, или свинка, или что-то в этом роде, полагаю.
Было ясно, что мысли Августы Бингхэм развивались в том же направлении, что и у Ларри Доулинга: болезни школьниц. К счастью для нервной системы Дэни, миссис Бингхэм оставила тему отсутствия мисс Эштон и перешла к менее опасной:
— Там, в Кивулими, будет что-то типа вечеринки, да? Знаете, я не была там с тех пор, как умер отец. Детьми мы провели там почти год. Но отцу это место не нравилось. Не то что его старшему брату, старому дяде Барклаю, который был от дома без ума. Он просто помешался на этом доме и вообще на Занзибаре. Так их любил, что почти никогда не уезжал оттуда. Думаю, потому он так и не женился.
— Он был старшим сыном Эмори — первого Фроста? — спросил Ларри Доулинг.
— Первого Фроста, который поселился в Занзибаре, — мягко поправила миссис Бингхэм. — Наше фамильное поместье в Кенте. Сейчас там живу я, ведь Тайсон так редко бывает в Англии. Мы с Милисент стараемся содержать дом в порядке. Не знаю, что бы я делала без Милисент. Она приехала ко мне, когда умер мой муж, и теперь помогает мне во всем.
— А ваш брат все время живёт на Занзибаре? — спросил Ларри, мягко возвращая разговор к Тайсону Фросту.
— Не совсем. Он очень занятой человек. Все время ездит. Он живёт там урывками. Навещает друзей и снова уезжает. Я всегда думала, что очень романтично иметь дом на Занзибаре, но Тайсон никогда не живёт там подолгу.
— Может быть, там не совсем цивилизованное место? — спросила мисс Бейтс. — Романтика, конечно, хороша, но…
— Боюсь, Милисент не любит путешествовать за границей, вполголоса призналась Гасси Бингхэм Дэни. — Она ненавидит Восток. У неё столько интересов, все не перечислишь. Наш викарий говорит, что не знает, как Маркет-Лидон будет без неё. Уверена, она с ним согласна. О! Я не имела ввиду… Это звучит невежливо. Я хотела сказать…
Но Дэни перестала обращать не неё внимание. Её затрясло от слов «МаркетЛидон». «Убийство в Маркет-Лидоне…» Убили не кого-то там, а пожилого, педантичного, порядочного мистера Ханивуда. И если он был адвокатом двух поколений Фростов, то миссис Бингхэм наверняка должна хорошо его знать. Известно ли ей, что он погиб? Даже если она знала, эта новость не могла потрясти её так, как Дэни, которая видела его только раз и очень недолго.
Ларри Доулинг спросил:
— Ваш брат часто так развлекается на Занзибаре, миссис Бингхэм? Или это по особому случаю?
— Не думаю, что это идея моего брата. Он не слишком общителен, когда работает. Тем более сейчас он пишет новую книгу. Но его жене нравится, когда дом полон гостей. Думаю, ей очень скучно, раз он целыми днями работает. Вот почему…
Миссис Бингхэм продолжала говорить и говорить, Ларри Доулинг слушал с напряжённым вниманием, радостно или недоверчиво восклицая в тот момент, когда она, казалось, собиралась остановиться.
Очевидно, он такой же хороший слушатель, как и собеседник, — подумала Дэни. — Очень приятный человек, но опасный…
Вклиниваясь в поток откровений, она небрежно заметила:
— Мистер Доулинг работает в газете, вы знаете?
Она собиралась преподнести эту новость в качестве предупреждения, но так её не восприняли. Ларри Доулинг бросил на неё быстрый насмешливый взгляд, который привёл её в замешательство. И хотя мисс Бейтс резко повернулась и посмотрела не него так, будто он внезапно оказался садовой лопатой, Гасси Бингхэм совсем не казалась ошеломлённой. Наоборот, она пришла в восторг.
— Репортёр? Как интересно!
— Я пишу большие статьи, — спокойно поправил её мистер Доулинг.
— Конечно же, почти одно и тоже, — весело фыркнула Августа. — У вас, наверное, такая увлекательная жизнь! Пожары, убийства, звезды экрана. Сегодня в Париже, завтра в Бангкоке. Как я вам завидую! Конечно, Тайсон — мой брат — знает множество репортёров. И говорит, что они самые подлые люди… Ох, простите. Очень грубо с моей стороны. Я в самом деле не хотела. Уверена, что вы ему понравитесь, мистер Доулинг.
Мисс Бейтс громко вздохнула и проворчала что-то про ворон и любопытных, всюду сующих свой нос. Миссис Бингхэм нахмурила брови и, взяв за руку мистера Доулинга, пошла вперёд, продолжая весело болтать. Мисс Бейтс и Дэни остались позади.
— Уверена, я уже где-то видела этого парня, — сказала мисс Бейтс, глядя на внушительную спину мистера Доулинга. — У меня хорошая память на лица. Может быть, в газетах, процесс по делу о клевете, может быть, ещё что-то… Я знаю таких типов. Очаровательные, с чувством юмора, но совершенно ненадёжны. Не лучше обычных мошенников. Гоняются только за выгодой. Думаю, он именно таков! Мы знаем только, что он репортёр — ну и что с того!
Мисс Бейтс снова вздохнула.
— Знаете, — призналась она, — Августа — очень интересная женщина, у неё всегда множество идей. Но бывают моменты, когда, глядя на неё, думаешь совсем обратное. Посмотрите, как она позволяет этому репортеришке выпытывать о Тайсоне все подряд. Ведь с первого взгляда видно, что он за птица. Если он не мошенник, значит, занят своей статьёй и просто копается в куче чужого грязного белья. Газеты — это ужас. Сплетни — вот все, что их интересует. Сплетни и убийства.
Убийство!.. Про убийства мы читаем только в газетах. Люди, которых мы знаем, умирают, но никого из них не убивают.
Глава 6
Дэни пила чай на веранде отеля, все ещё в компании Августы Бингхэм, Милисент Бейтс и прессы, представленной Ларри Доулингом. Ларри робко пригласил её остаться с ними, и она уже собиралась отказаться, но, увидев Лэша Холдена, внезапно изменила решение. Лэш тоже пил чай на веранде… с Амэлфи Гордон. На нем был серый костюм. И никаких следов похмелья. А Амэлфи казалась очень нежной, любезной и привлекательной в том, что, без сомнения, обошлося кому-то недёшево. Глядя на неё, другие женщины сгорали от бешенства, понимая, что просто оттеняют её великолепие.
Нигде не было видно маркиза Эдуардо ди Чиаго. Амэлфи разговаривала серьёзно и негромко, её милое ангельское личико было как у ребёнка, просящего прощения за какой-то пустячный проступок.
Лэш выглядел немного мрачным, но в то же время ослеплённым её блеском. Дэни стало интересно, не отослали ли маркиза на пару часов по какому-то надуманному поручению. Это позволило миссис Гордон скушать самый лакомый кусочек. Все тревоги этого дня, убийство мистера Ханивуда и груда других удручающе неприятных проблем сразу стёрлись, уступив место негодованию на хищницу миссис Гордон и на бесхарактерного, доверчивого, одурманенного мистера Лэшмера Холдена-младшего.
Что он в ней нашёл? — возмущённо подумала Дэни. И внезапно поняла, что. Казалось, у Амэлфи Гордон вообще не было недостатков.
Ну ладно же, она его не получит! — решила Дэни. И села так, чтобы, не показывая виду, могла наблюдать за беспомощным, но непреклонным молодым человеком.
Лэш не замечал её ещё минут двадцать, но, когда увидел, отреагировал моментально. Внезапно поймав её взгляд, он на мгновение застыл, как будто не мог поверить своим глазам, потом вскочил, извинившись перед Амэлфи, и поспешил к Дэни, пробравшись между многочисленными посетителями, пившими чай на маленькой веранде.
— Я искал вас, мисс Китчелл, — сердито сказал Лэш. — Есть несколько вещей, заслуживающих вашего внимания, и я буду рад, если вы займётесь этим немедленно. В следующий раз, пожалуйста, предупреждайте меня, когда соберётесь уйти на целый день.
Дэни покраснела, но, ободрённая видом прелестной миссис Гордон, что осталась одна на другом конце веранды, нашла в себе силы скромно потупиться.
— Мне очень жаль, мистер Холден. Я не думала, что понадоблюсь вам сегодня. Вы меня извините, миссис Бингхэм? Кажется, у меня появилась неотложная работа. Спасибо за чай, Ларри.
Она представила Лэша собравшейся компании и ушла. Но не прошло и пяти минут, как дверь номера для новобрачных распахнулась и на пороге возник её работодатель.
Он захлопнул за собой дверь и напустился на неё.
— Скажите, пожалуйста, вы потеряли весь остаток здравого смысла? Какого черта вы позволяете себе разгуливать по всему Найроби со всякими Томами, Диками или Гарри? Черт! Вы знаете, с кем разговаривали? Газетчик! Из всех возможных людей… из всех! А эта дама, выкрашенная в голубой цвет — она же сестра Тайсона Фроста. Ваша тётя, между прочим! Думаете, она вас не узнала? Завтра, возможно, вы проснётесь и увидишь все это на первых полосах газет. Нужно все-таки иметь голову на плечах!
— Не беспокойтесь, — спокойно отрезала Дэни. — Я никогда раньше её не встречала. Так что узнать меня она не могла. Извините за Ларри Доулинга, я не думала…
— Ты никогда не думаешь! — зло прервал её Лэш. — Уже «Ларри»!
То, что она назвала Доулинга по имени, похоже, порядком его разозлило и он сорвался на «ты».
— Тебе когда-нибудь приходило в голову заглянуть в паспорт, с которым путешествуешь? Нет? Тогда я скажу, что Ада Китчелл родом из Милуоки, а там не говорят, как в центре Англии!
— Дорогой, — вдруг вспомнила Дэни, — это мне кое о чем напомнило. Я когданибудь встречала мистера Пойнтинга? Секретаря Тайсона? Я имею в виду, встречала ли его Ада Китчелл? Миссис Бингхэм спросила меня о нем, а я не знала, что ответить.
Лэш в отчаянии воздел руки к небу, его губы долго двигались беззвучно, потом он опустил руки и сказал строгим спокойным тоном.
— Нет, по воле провидения ты никогда с ним не встречалась. Иначе говоря, мы теперь скорее в ужасном положении, чем в хорошем. Что ты ей ответила?
— Ничего. К счастью, она не слишком ждала моего ответа.
— К счастью — это верно! Надеюсь, это будет для тебя уроком. Разве ты не понимаешь, что твой единственный шанс — не высовываться, держаться подальше от чужих взглядов и ни с кем… ни с кем! — не разговаривать, пока мы не прибудем на Занзибар? Там ты доставишь лишнюю головную боль только твоему отчиму. И если у него есть голова на плечах, он выдаст тебе под первое число!
Лэш шагнул к столику у окна и налил себе выпить из бутылки, которой там не было, когда она уходила. Но Дэни заметила, что в бутылке оставалось ещё более трех четвертей содержимого, и налил он в стакан вполне допустимую порцию.
— Этого, — сказал Лэш, заметив её взгляд и правильно его истолковав, — достаточно, чтобы заглушить вкус чая у меня во рту. Ты даже не представляешь, сколько я выпью, когда все наконец закончится и я от тебя избавлюсь. Такую роскошь, как запой, я не могу себе позволить, когда особа вроде тебя в беде.
Дэни с удовольствием отметила его заботу.
— Вовсе нет, — отмахнулся Лэш. — Ты неверно истолковываешь мои слова. Я забочусь только о себе. И потому, мисс Китчелл, вы останетесь в этой комнате и будете молчать, пока мы не отправимся завтра утром в аэропорт. И вы не будете открывать свой очаровательный ротик, пока мы не окажемся перед дверью резиденции вашего отчима. После этого я на первом же самолёте улетаю с паспортом Ады в кармане, а ты делай, что хочешь.
Он допил свой стакан и направился к двери.
— Там на столе — наброски нескольких писем. Думаю, ты можешь их напечатать. По три копии. И правильно — по-американски.
— Да, сэр, — послушно ответила Дэни.
Лэш расхохотался.
— Знаешь, ты неплохая девочка, — признался он. — Твой АйКью, наверное, побил все нижние рекорды, и я не могу понять, как тебя отпустили без сопровождающего. Но у тебя есть свои плюсы. Смотри, не растеряй их, малышка. Увидимся.
У Дэни слезы навернулись на глаза; пришлось поспешно отвернуться, чтобы он их не заметил.
— Спасибо, — тихо ответила она.
Лэш сказал:
— Пишущая машинка в коричневом квадратном кейсе. Не знаю, где бумага и копирка. Поищи сама. Да, кстати, этот номер полностью в твоём распоряжении. Я договорился с менеджером. Официально я внизу, в номере 72, пока отсутствует его хозяин. На самом деле, поскольку он повесил там висячий замок, придётся провести ночь на этом диване. Но пока никто об этом не знает, все приличия будут соблюдены. К тому же в спальне есть замок, если тебя это беспокоит.
Открыв дверь, он добавил через плечо:
— Я прослежу, чтобы тебе прислали ужин. Это безопаснее, чем ужинать в ресторане с волками типа Доулинга.
— Я полагаю, — сердито буркнула Дэни, — ты будешь ужинать не здесь. Я думала, у тебя есть гордость!
— Займитесь письмами, мисс Китчелл, — строго сказал Лэш и захлопнул за собой дверь.
Нигде не было видно маркиза Эдуардо ди Чиаго. Амэлфи разговаривала серьёзно и негромко, её милое ангельское личико было как у ребёнка, просящего прощения за какой-то пустячный проступок.
Лэш выглядел немного мрачным, но в то же время ослеплённым её блеском. Дэни стало интересно, не отослали ли маркиза на пару часов по какому-то надуманному поручению. Это позволило миссис Гордон скушать самый лакомый кусочек. Все тревоги этого дня, убийство мистера Ханивуда и груда других удручающе неприятных проблем сразу стёрлись, уступив место негодованию на хищницу миссис Гордон и на бесхарактерного, доверчивого, одурманенного мистера Лэшмера Холдена-младшего.
Что он в ней нашёл? — возмущённо подумала Дэни. И внезапно поняла, что. Казалось, у Амэлфи Гордон вообще не было недостатков.
Ну ладно же, она его не получит! — решила Дэни. И села так, чтобы, не показывая виду, могла наблюдать за беспомощным, но непреклонным молодым человеком.
Лэш не замечал её ещё минут двадцать, но, когда увидел, отреагировал моментально. Внезапно поймав её взгляд, он на мгновение застыл, как будто не мог поверить своим глазам, потом вскочил, извинившись перед Амэлфи, и поспешил к Дэни, пробравшись между многочисленными посетителями, пившими чай на маленькой веранде.
— Я искал вас, мисс Китчелл, — сердито сказал Лэш. — Есть несколько вещей, заслуживающих вашего внимания, и я буду рад, если вы займётесь этим немедленно. В следующий раз, пожалуйста, предупреждайте меня, когда соберётесь уйти на целый день.
Дэни покраснела, но, ободрённая видом прелестной миссис Гордон, что осталась одна на другом конце веранды, нашла в себе силы скромно потупиться.
— Мне очень жаль, мистер Холден. Я не думала, что понадоблюсь вам сегодня. Вы меня извините, миссис Бингхэм? Кажется, у меня появилась неотложная работа. Спасибо за чай, Ларри.
Она представила Лэша собравшейся компании и ушла. Но не прошло и пяти минут, как дверь номера для новобрачных распахнулась и на пороге возник её работодатель.
Он захлопнул за собой дверь и напустился на неё.
— Скажите, пожалуйста, вы потеряли весь остаток здравого смысла? Какого черта вы позволяете себе разгуливать по всему Найроби со всякими Томами, Диками или Гарри? Черт! Вы знаете, с кем разговаривали? Газетчик! Из всех возможных людей… из всех! А эта дама, выкрашенная в голубой цвет — она же сестра Тайсона Фроста. Ваша тётя, между прочим! Думаете, она вас не узнала? Завтра, возможно, вы проснётесь и увидишь все это на первых полосах газет. Нужно все-таки иметь голову на плечах!
— Не беспокойтесь, — спокойно отрезала Дэни. — Я никогда раньше её не встречала. Так что узнать меня она не могла. Извините за Ларри Доулинга, я не думала…
— Ты никогда не думаешь! — зло прервал её Лэш. — Уже «Ларри»!
То, что она назвала Доулинга по имени, похоже, порядком его разозлило и он сорвался на «ты».
— Тебе когда-нибудь приходило в голову заглянуть в паспорт, с которым путешествуешь? Нет? Тогда я скажу, что Ада Китчелл родом из Милуоки, а там не говорят, как в центре Англии!
— Дорогой, — вдруг вспомнила Дэни, — это мне кое о чем напомнило. Я когданибудь встречала мистера Пойнтинга? Секретаря Тайсона? Я имею в виду, встречала ли его Ада Китчелл? Миссис Бингхэм спросила меня о нем, а я не знала, что ответить.
Лэш в отчаянии воздел руки к небу, его губы долго двигались беззвучно, потом он опустил руки и сказал строгим спокойным тоном.
— Нет, по воле провидения ты никогда с ним не встречалась. Иначе говоря, мы теперь скорее в ужасном положении, чем в хорошем. Что ты ей ответила?
— Ничего. К счастью, она не слишком ждала моего ответа.
— К счастью — это верно! Надеюсь, это будет для тебя уроком. Разве ты не понимаешь, что твой единственный шанс — не высовываться, держаться подальше от чужих взглядов и ни с кем… ни с кем! — не разговаривать, пока мы не прибудем на Занзибар? Там ты доставишь лишнюю головную боль только твоему отчиму. И если у него есть голова на плечах, он выдаст тебе под первое число!
Лэш шагнул к столику у окна и налил себе выпить из бутылки, которой там не было, когда она уходила. Но Дэни заметила, что в бутылке оставалось ещё более трех четвертей содержимого, и налил он в стакан вполне допустимую порцию.
— Этого, — сказал Лэш, заметив её взгляд и правильно его истолковав, — достаточно, чтобы заглушить вкус чая у меня во рту. Ты даже не представляешь, сколько я выпью, когда все наконец закончится и я от тебя избавлюсь. Такую роскошь, как запой, я не могу себе позволить, когда особа вроде тебя в беде.
Дэни с удовольствием отметила его заботу.
— Вовсе нет, — отмахнулся Лэш. — Ты неверно истолковываешь мои слова. Я забочусь только о себе. И потому, мисс Китчелл, вы останетесь в этой комнате и будете молчать, пока мы не отправимся завтра утром в аэропорт. И вы не будете открывать свой очаровательный ротик, пока мы не окажемся перед дверью резиденции вашего отчима. После этого я на первом же самолёте улетаю с паспортом Ады в кармане, а ты делай, что хочешь.
Он допил свой стакан и направился к двери.
— Там на столе — наброски нескольких писем. Думаю, ты можешь их напечатать. По три копии. И правильно — по-американски.
— Да, сэр, — послушно ответила Дэни.
Лэш расхохотался.
— Знаешь, ты неплохая девочка, — признался он. — Твой АйКью, наверное, побил все нижние рекорды, и я не могу понять, как тебя отпустили без сопровождающего. Но у тебя есть свои плюсы. Смотри, не растеряй их, малышка. Увидимся.
У Дэни слезы навернулись на глаза; пришлось поспешно отвернуться, чтобы он их не заметил.
— Спасибо, — тихо ответила она.
Лэш сказал:
— Пишущая машинка в коричневом квадратном кейсе. Не знаю, где бумага и копирка. Поищи сама. Да, кстати, этот номер полностью в твоём распоряжении. Я договорился с менеджером. Официально я внизу, в номере 72, пока отсутствует его хозяин. На самом деле, поскольку он повесил там висячий замок, придётся провести ночь на этом диване. Но пока никто об этом не знает, все приличия будут соблюдены. К тому же в спальне есть замок, если тебя это беспокоит.
Открыв дверь, он добавил через плечо:
— Я прослежу, чтобы тебе прислали ужин. Это безопаснее, чем ужинать в ресторане с волками типа Доулинга.
— Я полагаю, — сердито буркнула Дэни, — ты будешь ужинать не здесь. Я думала, у тебя есть гордость!
— Займитесь письмами, мисс Китчелл, — строго сказал Лэш и захлопнул за собой дверь.
Глава 7
В два часа ночи Дэни внезапно проснулась и прислушалась.
Она не знала точно, что её разбудило. Какой-то шум. Может, вернулся Лэш? Нет, не может быть. Она слышала, как Лэш вошёл, когда ещё не заснула. Это было почти час назад. Она смотрела на светящийся циферблат дорожных часов, что стояли напротив. К тому же шум донёсся не из соседней комнаты. Раздался он гораздо ближе.
Дэни плохо и тяжело спала в отеле на Глочестер Роад, а ещё хуже — в самолёте прошлой ночью, и собиралась выспаться хотя бы здесь. Но сон не шёл. Час за часом она ворочалась в широкой постели, тревожась за себя и ожидая возвращения Лэша.
Вернулся он незадолго до часа ночи. Вероятно, трезвый, поскольку не шумел. И если бы она спала и не прислушивалась, то не узнала бы, что он уже вернулся. Она услышала, как щёлкнул выключатель, и узкая полоска света появилась под дверью между комнатами. Дэни села в кровати, поджав колени. Ах, как бы ей хотелось, чтобы условности не мешали пойти в соседнюю комнату и поговорить! Дэни чувствовала себя одинокой, несчастной и напуганной. Лэш не улучшил положения, когда, раздеваясь, начал очень тихо что-то насвистывать. Мелодия показалась знакомой. Очень знакомой.
Далеко я уплыву к Занзибару моему…
Лэш казался вполне довольным и в хорошем настроении.
У него с ней все в порядке, — горько подумала Дэни. — Какие же мужчины дураки. Она ему в матери годится! Ну, может быть, не в матери… но могла бы быть его тётей. И ей абсолютно на него наплевать. Нет, не совсем. Он был предпочла стать маркизой… или миллионершей… или… Может быть, он миллионер? Нет, невозможно! Он не должен. Тот сэр…как его… Амброз.., который сошёл в Хартуме. Нефть. Он, возможно, миллионер, и подходит ей по возрасту. Она могла бы выйти замуж за него, например. Или за итальянца. Но только не за Лэша, пожалуйста…
Свет под дверью погас, и Дэни наконец заснула. Но через час внезапно была разбужена шумом, источник которого не могла определить.
Она прислушалась, не повторится ли он, но этого не случилось. В конце концов она расслабилась и принялась всматриваться в темноту. Час назад на небе была луна — яркая, белая, африканская луна, которая светила в окно и делала комнату настолько светлой, что ей пришлось встать и опустить тяжёлые внутренние шторы поверх тонкой сетки от насекомых. Но сейчас луна уже села, окна в отеле погасли, улицы Найроби стали тёмными и пустынными. Такими же, как её комната.
Веки Дэни начали слипаться, когда внезапно она поняла, что в комнате был кто-то ещё.
Она лежала, поглядывая на зеленоватое свечение циферблата дорожных часов, и ничего не слышала. Но этого и не требовалось. Что-то или кто-то стоял между её кроватью и туалетным столиком и загораживал собою яркий циферблат. Она слышала, как часы громко тикают. Но их уже не видела.
Дэни очень медленно села, стараясь двигаться так же бесшумно, как и неизвестный пришелец. В конце концов она села прямо, облокотившись на подушки и на спинку кровати. Её руки сжали простыню, а каждый мускул её тела, казалось, был парализован страхом. Она больше не могла двигаться. Она была способна только неподвижно сидеть и всматриваться в темноту широко раскрытыми глазами. Дыхание готово было прерваться, а сердце грохотало, как копыта по мостовой.
В темноте ничто не двигалось, но в комнате стоял странный запах. Необычный резкий запах, который казался знакомым, но в то же время пугающим. Он пугал её так же, как и невидимка, находившийся в комнате.
Потом часы стали видны снова. То, что их загораживало, переместилось справа налево. Значит, оно двигалось перед ней.
Дэни открыла рот, чтобы закричать. Но её горло так пересохло и было сведено ужасом, что единственным вырвавшимся звуком стал громкий булькающий хрип.
Это было большой ошибкой.
В темноте что-то двинулось к кровати. Внезапно к ней вернулись рождённые инстинктом самосохранения мужество и способность чётко мыслить. Этот глупый вздох только помог кому-то к ней приблизиться. А если она закричит, может разбудить Лэша, но он ей не поможет, поскольку она заперла дверь. Вероятно, она сможет вскрикнуть только раз…
Дэни собрала все свои силы, быстро перекатилась на другую сторону кровати и вскочила на ноги.
Очевидно, неожиданное движение застало пришельца врасплох, поскольку она услышала резкое дыхание и почувствовала быстрое движение, за которым последовал невольный стон. Все-таки он был человеком, поскольку ударился о ножку кровати. Этот стон выдал его положение, как её собственная попытка закричать выдала её, и это ей помогло.
Дэни попятилась в темноте и вдруг поняла, что, кто бы ни находился в её комнате, он не был обычным вором. Вор, увидев, что она проснулась, не теряя времени бежал бы через окно. Но этому типу нужно было заполучить её — Дэни Эштон! Убить её? И на какой-то миг пред ней возникло непроницаемое лицо мистера Ханивуда.
Убийство… Теперь это было не просто слово в газетных заголовках. Это стало реальностью. С ней, в этой комнате. Убийство.
Когда она двигалось, пришелец делал то же самое. Когда она, прислушиваясь, замерла, он тоже не шевелился и слушал. Готовясь набросится…
Она дрожала так, что с трудом могла стоять на месте. Дэни чувствовала, что сходит с ума от страха. Она утратила ориентировку и, даже ведя похолодевшими руками по стене, уже не знала, в какую сторону идёт. Шла она к двери в соседнюю комнату или в другую сторону? Где осталась кровать? Где окно?
Потом на краткий миг она опять увидела часы и поняла, где находится. Но тут раздался стук, короткий смешок — пугающие звуки в темноте — и снова все стихло. Часы были сброшены вниз, чтобы они больше не могли служить ориентиром или выдавать движение.
Но она была уже в ярде от двери. Ещё три шага, и она спасена…
Что-то резко ударило в стену позади неё. Дэни едва сдержала крик и попыталась не делать никаких резких движений. Её лоб похолодел, ладони стали влажными, но, сделав следующий шаг, она поняла, что этим спасла себя.
Ночной пришелец швырнул через комнату один из её бархатных тапочек, чтобы заставить её вскрикнуть или совершить какую-то оплошность. Он хотел знать, где она находится. Её нога коснулась тапочка, Дэни тихо и спокойно наклонилась, подняла его и бросила в дверь ванной комнаты.
Тапочек ударилась об стену и с мягким звуком упал вниз. Снова Дэни услышала резкое дыхание, потом звук шагов к месту падения. Она уже дошла до двери в соседнюю комнату, и ключ был у неё в руках. Девушка повернула его и потянула ручку на себя. Её руки были влажными и так дрожали от ужаса, что поначалу дверь не поддавалась. Потом она открылась, и Дэни вырвалась. Натыкаясь на невидимую мебель, она отчаянно звала Лэша.
Дэни услышала, как её преследователь подошёл к полуоткрытой двери, но Лэш уже проснулся.
— Какого черта? — спросил он.
Звук его голоса сопровождал быстрый недоверчивый вздох и несколько шагов, за которыми последовал щелчок замка. Они остались одни.
Лэш потянулся к ближайшему выключателю, но ему мешала вцепившаяся в него Дэни. Наконец удалось включить свет, и он изумлённо зажмурился, машинально поглаживая её дрожащие плечи.
— Лэш… Лэш… О, Лэш! — шептала Дэни, дрожа от слез и страха.
— Все в порядке, — успокаивал Лэш. — Я здесь. Все хорошо. Приснился кошмар, малышка?
— Это был не кошмар, — всхлипнула Дэни. — Это был убийца! Убийца!
— Не думай об этом, — посоветовал Лэш. — Не нужно давать волю фантазии. И перестань реветь, малышка.
Но Дэни угрожающе сжала кулаки.
— Ты не понимаешь… Я не спала… Это было на самом деле…
— Ну хорошо, это было явью, — согласился Лэш. — Но не нужно меня бить. Как насчёт капельки виски и пары таблеток аспирина?
Не получив ответа и увидев, что Дэни не собирается его отпускать, он уложил её на диван, сел рядом и ласково обнял. Потом протянул руку над её головой и взял кувшин.
— Теперь послушай меня. Ради всего святого, сядь и успокойся. Вот, выпей — это всего лишь вода… Хорошая девочка. Знаешь, сейчас тебе больше всего нужен носовой платок. Даже шесть носовых платков. Давай, малышка. Успокойся! Я весь мокрый от твоих слез и скоро простужусь.
Дэни подняла голову с его плеча, села, подняв заплаканное и перекошенное ужасом лицо, и беспомощно огляделась вокруг.
— Что ты ищешь? — поинтересовался Лэш.
— Платок, конечно.
— Если ты меня отпустишь, я принесу.
Он освободился от судорожной хватки Дэни, оставив её на диване, достал чистый носовой платок из кармана своего пиджака и протянул ей.
— Кажется, я помню этот пеньюар, — заметил Лэш, закуривая и улыбаясь ей сквозь дым. — Ты была в нем и ещё в каких-то газетах, когда мы встретились впервые. Все как в старые времена. Я признаю, сейчас твоё личико выглядит не лучшим образом, но, если это тебя утешит, глаза все компенсируют.
Замечание не произвело никакого эффекта, и улыбка исчезла с лица Лэша, сменившись сочувствием.
— У тебя была тяжёлая ночь, да? Но сейчас все в порядке. Ты же видишь. Ну, давай, ты уже проснулась.
Дэни бросила носовой платок и посмотрела на него испуганными, полными слез глазами.
— Ты все ещё думаешь, это был сон? Но это не так. Кто-то был в моей комнате. Я услышала шум и проснулась, а потом я… потом я увидела часы. Понимаешь, циферблат светится в темноте. А потом… потом внезапно он исчез, потому что кто-то его загородил.
Её вновь охватила крупная дрожь, она застучала зубами. Лэш переменился в лице. Он выбросил сигарету, быстро оказался у двери в спальню и протянул руку к выключателю. Щелчок — и лампа осветила смятую кровать и занавески, лениво колебавшиеся от лёгкого дуновения ветра. В спальне никого не было.
Комната была пуста, свет переливался на маленькой бриллиантовой брошке с жемчугом, которую носила Дэни. Она оставила её на туалетном столике, а рядом с брошью лежал перевёрнутые позолоченные дорожные часы.
— Дурочка! — буркнул Лэш, и в его голосе доверие сменилось раздражением. — Тебе это приснилось. Будь здесь вор, он бы забрал эту вещичку и… — он замолчал. Что-то лежало на полу около дверцы шкафа, сама дверца была приоткрыта.
Она не знала точно, что её разбудило. Какой-то шум. Может, вернулся Лэш? Нет, не может быть. Она слышала, как Лэш вошёл, когда ещё не заснула. Это было почти час назад. Она смотрела на светящийся циферблат дорожных часов, что стояли напротив. К тому же шум донёсся не из соседней комнаты. Раздался он гораздо ближе.
Дэни плохо и тяжело спала в отеле на Глочестер Роад, а ещё хуже — в самолёте прошлой ночью, и собиралась выспаться хотя бы здесь. Но сон не шёл. Час за часом она ворочалась в широкой постели, тревожась за себя и ожидая возвращения Лэша.
Вернулся он незадолго до часа ночи. Вероятно, трезвый, поскольку не шумел. И если бы она спала и не прислушивалась, то не узнала бы, что он уже вернулся. Она услышала, как щёлкнул выключатель, и узкая полоска света появилась под дверью между комнатами. Дэни села в кровати, поджав колени. Ах, как бы ей хотелось, чтобы условности не мешали пойти в соседнюю комнату и поговорить! Дэни чувствовала себя одинокой, несчастной и напуганной. Лэш не улучшил положения, когда, раздеваясь, начал очень тихо что-то насвистывать. Мелодия показалась знакомой. Очень знакомой.
Далеко я уплыву к Занзибару моему…
Лэш казался вполне довольным и в хорошем настроении.
У него с ней все в порядке, — горько подумала Дэни. — Какие же мужчины дураки. Она ему в матери годится! Ну, может быть, не в матери… но могла бы быть его тётей. И ей абсолютно на него наплевать. Нет, не совсем. Он был предпочла стать маркизой… или миллионершей… или… Может быть, он миллионер? Нет, невозможно! Он не должен. Тот сэр…как его… Амброз.., который сошёл в Хартуме. Нефть. Он, возможно, миллионер, и подходит ей по возрасту. Она могла бы выйти замуж за него, например. Или за итальянца. Но только не за Лэша, пожалуйста…
Свет под дверью погас, и Дэни наконец заснула. Но через час внезапно была разбужена шумом, источник которого не могла определить.
Она прислушалась, не повторится ли он, но этого не случилось. В конце концов она расслабилась и принялась всматриваться в темноту. Час назад на небе была луна — яркая, белая, африканская луна, которая светила в окно и делала комнату настолько светлой, что ей пришлось встать и опустить тяжёлые внутренние шторы поверх тонкой сетки от насекомых. Но сейчас луна уже села, окна в отеле погасли, улицы Найроби стали тёмными и пустынными. Такими же, как её комната.
Веки Дэни начали слипаться, когда внезапно она поняла, что в комнате был кто-то ещё.
Она лежала, поглядывая на зеленоватое свечение циферблата дорожных часов, и ничего не слышала. Но этого и не требовалось. Что-то или кто-то стоял между её кроватью и туалетным столиком и загораживал собою яркий циферблат. Она слышала, как часы громко тикают. Но их уже не видела.
Дэни очень медленно села, стараясь двигаться так же бесшумно, как и неизвестный пришелец. В конце концов она села прямо, облокотившись на подушки и на спинку кровати. Её руки сжали простыню, а каждый мускул её тела, казалось, был парализован страхом. Она больше не могла двигаться. Она была способна только неподвижно сидеть и всматриваться в темноту широко раскрытыми глазами. Дыхание готово было прерваться, а сердце грохотало, как копыта по мостовой.
В темноте ничто не двигалось, но в комнате стоял странный запах. Необычный резкий запах, который казался знакомым, но в то же время пугающим. Он пугал её так же, как и невидимка, находившийся в комнате.
Потом часы стали видны снова. То, что их загораживало, переместилось справа налево. Значит, оно двигалось перед ней.
Дэни открыла рот, чтобы закричать. Но её горло так пересохло и было сведено ужасом, что единственным вырвавшимся звуком стал громкий булькающий хрип.
Это было большой ошибкой.
В темноте что-то двинулось к кровати. Внезапно к ней вернулись рождённые инстинктом самосохранения мужество и способность чётко мыслить. Этот глупый вздох только помог кому-то к ней приблизиться. А если она закричит, может разбудить Лэша, но он ей не поможет, поскольку она заперла дверь. Вероятно, она сможет вскрикнуть только раз…
Дэни собрала все свои силы, быстро перекатилась на другую сторону кровати и вскочила на ноги.
Очевидно, неожиданное движение застало пришельца врасплох, поскольку она услышала резкое дыхание и почувствовала быстрое движение, за которым последовал невольный стон. Все-таки он был человеком, поскольку ударился о ножку кровати. Этот стон выдал его положение, как её собственная попытка закричать выдала её, и это ей помогло.
Дэни попятилась в темноте и вдруг поняла, что, кто бы ни находился в её комнате, он не был обычным вором. Вор, увидев, что она проснулась, не теряя времени бежал бы через окно. Но этому типу нужно было заполучить её — Дэни Эштон! Убить её? И на какой-то миг пред ней возникло непроницаемое лицо мистера Ханивуда.
Убийство… Теперь это было не просто слово в газетных заголовках. Это стало реальностью. С ней, в этой комнате. Убийство.
Когда она двигалось, пришелец делал то же самое. Когда она, прислушиваясь, замерла, он тоже не шевелился и слушал. Готовясь набросится…
Она дрожала так, что с трудом могла стоять на месте. Дэни чувствовала, что сходит с ума от страха. Она утратила ориентировку и, даже ведя похолодевшими руками по стене, уже не знала, в какую сторону идёт. Шла она к двери в соседнюю комнату или в другую сторону? Где осталась кровать? Где окно?
Потом на краткий миг она опять увидела часы и поняла, где находится. Но тут раздался стук, короткий смешок — пугающие звуки в темноте — и снова все стихло. Часы были сброшены вниз, чтобы они больше не могли служить ориентиром или выдавать движение.
Но она была уже в ярде от двери. Ещё три шага, и она спасена…
Что-то резко ударило в стену позади неё. Дэни едва сдержала крик и попыталась не делать никаких резких движений. Её лоб похолодел, ладони стали влажными, но, сделав следующий шаг, она поняла, что этим спасла себя.
Ночной пришелец швырнул через комнату один из её бархатных тапочек, чтобы заставить её вскрикнуть или совершить какую-то оплошность. Он хотел знать, где она находится. Её нога коснулась тапочка, Дэни тихо и спокойно наклонилась, подняла его и бросила в дверь ванной комнаты.
Тапочек ударилась об стену и с мягким звуком упал вниз. Снова Дэни услышала резкое дыхание, потом звук шагов к месту падения. Она уже дошла до двери в соседнюю комнату, и ключ был у неё в руках. Девушка повернула его и потянула ручку на себя. Её руки были влажными и так дрожали от ужаса, что поначалу дверь не поддавалась. Потом она открылась, и Дэни вырвалась. Натыкаясь на невидимую мебель, она отчаянно звала Лэша.
Дэни услышала, как её преследователь подошёл к полуоткрытой двери, но Лэш уже проснулся.
— Какого черта? — спросил он.
Звук его голоса сопровождал быстрый недоверчивый вздох и несколько шагов, за которыми последовал щелчок замка. Они остались одни.
Лэш потянулся к ближайшему выключателю, но ему мешала вцепившаяся в него Дэни. Наконец удалось включить свет, и он изумлённо зажмурился, машинально поглаживая её дрожащие плечи.
— Лэш… Лэш… О, Лэш! — шептала Дэни, дрожа от слез и страха.
— Все в порядке, — успокаивал Лэш. — Я здесь. Все хорошо. Приснился кошмар, малышка?
— Это был не кошмар, — всхлипнула Дэни. — Это был убийца! Убийца!
— Не думай об этом, — посоветовал Лэш. — Не нужно давать волю фантазии. И перестань реветь, малышка.
Но Дэни угрожающе сжала кулаки.
— Ты не понимаешь… Я не спала… Это было на самом деле…
— Ну хорошо, это было явью, — согласился Лэш. — Но не нужно меня бить. Как насчёт капельки виски и пары таблеток аспирина?
Не получив ответа и увидев, что Дэни не собирается его отпускать, он уложил её на диван, сел рядом и ласково обнял. Потом протянул руку над её головой и взял кувшин.
— Теперь послушай меня. Ради всего святого, сядь и успокойся. Вот, выпей — это всего лишь вода… Хорошая девочка. Знаешь, сейчас тебе больше всего нужен носовой платок. Даже шесть носовых платков. Давай, малышка. Успокойся! Я весь мокрый от твоих слез и скоро простужусь.
Дэни подняла голову с его плеча, села, подняв заплаканное и перекошенное ужасом лицо, и беспомощно огляделась вокруг.
— Что ты ищешь? — поинтересовался Лэш.
— Платок, конечно.
— Если ты меня отпустишь, я принесу.
Он освободился от судорожной хватки Дэни, оставив её на диване, достал чистый носовой платок из кармана своего пиджака и протянул ей.
— Кажется, я помню этот пеньюар, — заметил Лэш, закуривая и улыбаясь ей сквозь дым. — Ты была в нем и ещё в каких-то газетах, когда мы встретились впервые. Все как в старые времена. Я признаю, сейчас твоё личико выглядит не лучшим образом, но, если это тебя утешит, глаза все компенсируют.
Замечание не произвело никакого эффекта, и улыбка исчезла с лица Лэша, сменившись сочувствием.
— У тебя была тяжёлая ночь, да? Но сейчас все в порядке. Ты же видишь. Ну, давай, ты уже проснулась.
Дэни бросила носовой платок и посмотрела на него испуганными, полными слез глазами.
— Ты все ещё думаешь, это был сон? Но это не так. Кто-то был в моей комнате. Я услышала шум и проснулась, а потом я… потом я увидела часы. Понимаешь, циферблат светится в темноте. А потом… потом внезапно он исчез, потому что кто-то его загородил.
Её вновь охватила крупная дрожь, она застучала зубами. Лэш переменился в лице. Он выбросил сигарету, быстро оказался у двери в спальню и протянул руку к выключателю. Щелчок — и лампа осветила смятую кровать и занавески, лениво колебавшиеся от лёгкого дуновения ветра. В спальне никого не было.
Комната была пуста, свет переливался на маленькой бриллиантовой брошке с жемчугом, которую носила Дэни. Она оставила её на туалетном столике, а рядом с брошью лежал перевёрнутые позолоченные дорожные часы.
— Дурочка! — буркнул Лэш, и в его голосе доверие сменилось раздражением. — Тебе это приснилось. Будь здесь вор, он бы забрал эту вещичку и… — он замолчал. Что-то лежало на полу около дверцы шкафа, сама дверца была приоткрыта.