Гасси встретила их мрачным взглядом, а Лоррейн — широкой улыбкой. Найджел раздражённо заметил:
— Я не знал, что вы намеревались провести все утро, тесно общаясь с местным населением. Надо было нам поехать домой и послать за вами машину. У меня, в отличие от некоторых, ещё много работы. Надеюсь, сейчас мы уже можем идти?
Всю дорогу домой он пребывал в мрачном расположении духа, но Дэни и Лэшу хватало пищи для размышлений, и они не обращали на него внимания. Ларри Доулинг, который был четвёртым пассажиром в их машине, бросил долгий и задумчивый взгляд на Дэни и тоже замолчал.
Они нашли Тайсона в хорошем настроении, но все же нерасположенным обсуждать деловые вопросы. Услышав, что Лэш и Дэни собираются с Саидом Омаром на прогулку, он сказал, что это чертовски хорошая идея и что стоило бы поехать всем: это доставит несколько приятных минут мира и спокойствия.
— Работаешь, дорогой? — спросила внимательная Лоррейн.
— Нет. Сплю! А это лучше делать, когда по всему дому не шатаются, не болтают и не жалуются. Когда Гасси в прошлый раз ездила к родникам, ей было лет восемь, насколько я помню. Пора бы ей съездить снова.
Так что поехали все: Лэш, Дэни и Гасси Бингхэм в большой белой машине Саида Омара, а Найджел, Амэлфи и Ларри Доулинг — в одной из машин из Кивулими, которую вёл Эдуардо.
Они остановились у дороги в пальмовой роще, чтобы выпить молоко из спелых кокосов, потом увидели гвоздичные плантации. Оставив машины в маленькой грязной деревне, по узкой петляющей тропке они пересекли поле, покрытое кустарником, камнями и сухой травой, и внезапно оказались у углубления в земле. Вырубленные в камне ступени вели в темноту.
— Не думаю, что мне все это понравится, — сказала Гасси, пожав плечами и нервно вцепившись в руку Дэни. — Что, если мы упадём в воду и утонем в темноте? Ни у кого нет фонарика?
Фонарика ни у кого не было, но нашлись спички и зажигалки. Саид Омар заверил, что опасности утонуть нет, и что женщина из деревни, где они оставили машины, каждый день ходят сюда за водой.
Ступеньки вели вниз, в огромную пещеру, где повсюду плескались вырывавшиеся на свободу потоки воды. Это был не родник, а скорее ручей или подводный поток, который вырывался из темноты и снова исчезал в чёрном каменном тоннеле.
Аккуратно поддерживая друг друга, чтобы кто-нибудь не упал на камни, они спустились к самой воде. Голоса эхом раздавались в пещере теней. Саид Омар сказал, что эта вода — продолжение потока, который выходит из огромного озера в Африке, протекает под морским дном, вырывается наружу здесь, на Занзибаре, и стекает по камням в Индийский океан.
— Я уверена, это безумно интересно, — сказала Амэлфи, — но давайте уйдём отсюда. Здесь темно, наверняка водятся привидения, и очень мрачно. Чем скорее мы выберемся, тем лучше. Что, если своды рухнут?
В её голосе звучали неожиданно испуганные нотки. Все посмотрели вверх на тёмную каменную массу и придвинулись ближе к друг другу, скользя по мокрой каменной поверхности.
Эдуардо принялся успокаивать:
— Свод не упадёт, милая. Это всего лишь большая пещера. По всему свету таких тысячи. Но если тебе здесь не нравится, мы сразу же уйдём.
— Да, давайте, — вздрогнула Гасси. — У меня начинается клаустрофобия.
Через несколько минут они снова были на поверхности. Меньше чем через два часа машины уже стояли перед воротами Дома Теней. И тогда Дэни обнаружила, что белая замшевая сумка, которую она брала с собой, аккуратно вскрыта острым ножом или лезвием бритвы, и оттуда все пропало.
Глава 17
Глава 18
— Я не знал, что вы намеревались провести все утро, тесно общаясь с местным населением. Надо было нам поехать домой и послать за вами машину. У меня, в отличие от некоторых, ещё много работы. Надеюсь, сейчас мы уже можем идти?
Всю дорогу домой он пребывал в мрачном расположении духа, но Дэни и Лэшу хватало пищи для размышлений, и они не обращали на него внимания. Ларри Доулинг, который был четвёртым пассажиром в их машине, бросил долгий и задумчивый взгляд на Дэни и тоже замолчал.
Они нашли Тайсона в хорошем настроении, но все же нерасположенным обсуждать деловые вопросы. Услышав, что Лэш и Дэни собираются с Саидом Омаром на прогулку, он сказал, что это чертовски хорошая идея и что стоило бы поехать всем: это доставит несколько приятных минут мира и спокойствия.
— Работаешь, дорогой? — спросила внимательная Лоррейн.
— Нет. Сплю! А это лучше делать, когда по всему дому не шатаются, не болтают и не жалуются. Когда Гасси в прошлый раз ездила к родникам, ей было лет восемь, насколько я помню. Пора бы ей съездить снова.
Так что поехали все: Лэш, Дэни и Гасси Бингхэм в большой белой машине Саида Омара, а Найджел, Амэлфи и Ларри Доулинг — в одной из машин из Кивулими, которую вёл Эдуардо.
Они остановились у дороги в пальмовой роще, чтобы выпить молоко из спелых кокосов, потом увидели гвоздичные плантации. Оставив машины в маленькой грязной деревне, по узкой петляющей тропке они пересекли поле, покрытое кустарником, камнями и сухой травой, и внезапно оказались у углубления в земле. Вырубленные в камне ступени вели в темноту.
— Не думаю, что мне все это понравится, — сказала Гасси, пожав плечами и нервно вцепившись в руку Дэни. — Что, если мы упадём в воду и утонем в темноте? Ни у кого нет фонарика?
Фонарика ни у кого не было, но нашлись спички и зажигалки. Саид Омар заверил, что опасности утонуть нет, и что женщина из деревни, где они оставили машины, каждый день ходят сюда за водой.
Ступеньки вели вниз, в огромную пещеру, где повсюду плескались вырывавшиеся на свободу потоки воды. Это был не родник, а скорее ручей или подводный поток, который вырывался из темноты и снова исчезал в чёрном каменном тоннеле.
Аккуратно поддерживая друг друга, чтобы кто-нибудь не упал на камни, они спустились к самой воде. Голоса эхом раздавались в пещере теней. Саид Омар сказал, что эта вода — продолжение потока, который выходит из огромного озера в Африке, протекает под морским дном, вырывается наружу здесь, на Занзибаре, и стекает по камням в Индийский океан.
— Я уверена, это безумно интересно, — сказала Амэлфи, — но давайте уйдём отсюда. Здесь темно, наверняка водятся привидения, и очень мрачно. Чем скорее мы выберемся, тем лучше. Что, если своды рухнут?
В её голосе звучали неожиданно испуганные нотки. Все посмотрели вверх на тёмную каменную массу и придвинулись ближе к друг другу, скользя по мокрой каменной поверхности.
Эдуардо принялся успокаивать:
— Свод не упадёт, милая. Это всего лишь большая пещера. По всему свету таких тысячи. Но если тебе здесь не нравится, мы сразу же уйдём.
— Да, давайте, — вздрогнула Гасси. — У меня начинается клаустрофобия.
Через несколько минут они снова были на поверхности. Меньше чем через два часа машины уже стояли перед воротами Дома Теней. И тогда Дэни обнаружила, что белая замшевая сумка, которую она брала с собой, аккуратно вскрыта острым ножом или лезвием бритвы, и оттуда все пропало.
Глава 17
— Я прослежу, чтобы об этом узнала полиция, — сказал Саид Омар.
Он пригласил Дэни, Лэша и Гасси поужинать в ресторане, но Гасси отказалась под предлогом усталости. Её оставили в Доме теней, а сами уехали обратно в Занзибар. Небо было зеленовато-лиловым, и на нем уже появились бледные звезды.
— Нет, ради Бога, не делайте этого, — поспешно взмолилась Дэни. — У полиции с нами и так хватает проблем. К тому не из-за чего переживать. Там не было ничего стоящего. Только носовой платок, солнечные очки, компактная пудра и губная помада. Всякая ерунда. И пенсов восемь — десять мелочи.
— Должно быть, это работа кого-то из деревенских, — сказал Лэш. — Парень будет ужасно разочарован. Хотя, полагаю, его подружкам доставит удовольствие помада. Но сумка теперь никуда не годится. Завтра куплю тебе другую. Сувенир с Занзибара.
Город ночью очень отличался от того, каким он был в середине дня: прохладный воздух выманил всех из домов. Весёлые толпы гуляли под деревьями в общественных садах и вдоль морского побережья, на крышах шумели семейные вечеринки. Музыка и смех, мелодичный крик продавцов кокосов и непрерывный рокот барабанов создавали очаровательную развесёлую мешанину звуков, в которую вливались обычные шумы любого восточного города.
— Сегодня какой-то особенный день? — спросила Дэни. — Праздник или что-то в этом роде?
— Нет. А почему вы так решили?
— Все веселятся. Послушайте…разве не слышите? Похоже, все здесь счастливы…
— Это счастливый остров, — улыбнулся Саид Омар. — И когда нам весело, мы смеёмся… или поем, или играем на кинандах — мандалинах. Или бьём в барабаны. А как вы слышите, весело нам бывает очень часто. Мне кажется, это здорово. Да… очень здорово. Но иногда мне становится страшно.
Лэш внимательно посмотрел на него.
— Страшно отчего?
Саид Омар остановил машину под благоухающими ветвями индийского пробкового дерева, которое росло возле высокой белой стены. Он откинулся назад, положив тонкие коричневые руки на руль; лицо было слегка освещено светом приборного щитка.
Потом неторопливо произнёс:
— Я буду честен с вами, мистер Холден. Мне кажется, вы что-то знаете о колоссальном кладе; об очень крупном кладе, который уже много лет ищут многие люди, хотя лишь некоторые верят в её существование. Это легендарное сокровище, по слухам, было зарыто первым султаном Сейидом Саидом в Бет-эль-Расе.
Ни Лэш, ни Дэни не ответили; Саид Омар воспринял их молчание как знак согласия, поскольку после минутной паузы сказал:
— Я сам не верю, что оно когда-нибудь существовало, что эти россказни больше, чем сказки или легенда. Но совсем недавно пронёсся слух, что это — факт, а не выдумка.
Он шевельнулся; руки крепче сжали руль.
— На этом острове есть люди, которым нужны деньги, большие деньги, чтобы купить победу на следующих выборах. Есть старая поговорка: «Я сменю веру и даже цвет кожи, если хорошо заплатят». И всегда есть голоса, увы, очень много голосов, которые нельзя приобрести убеждением, но можно купить за наличные. Поскольку деньги всегда говорят громче любого политика. Один из тех, кто хотел купить власть, летел с вами из Лондона, и сейчас он мёртв. Джемб. Но есть другие, и им тоже нужны деньги.
Он помолчал, потом пожал плечами и достал из кармана портсигар.
— Вы не курите, я полагаю, мисс Китчелл? Не против, если я закурю?
Он предложил сигарету Лэшу, и когда машина наполнилась ароматом турецкого табака, откинулся на сиденье, как будто разговор был закончен и ему больше нечего было сказать. Лэш медленно произнёс:
— Тогда, я думаю, всех их ждёт большое разочарование. Зачем вы нам это рассказываете?
Саид Омар рассмеялся.
— Вы совсем не глупы, мистер Холден, верно?
Это было утверждение, а не вопрос, и Лэш сказал:
— Конечно, я не глуп! Но я не понимаю, как все это связано со мной или с мисс Китчелл.
— Разве? Ну, возможно, вы правы. Все это только предупреждение.
— Предупреждение? — Голос Лэша сорвался, и Дэни почувствовала, как его тело напряглось. — Там, откуда я приехал, «предупреждение» — угрожающее слово. О чем вы нас предупреждаете? Или я вас неправильно понял, и это — угроза?
— О нет! — Саид Омар взмахнул руками. — Вы меня неправильно поняли. Зачем мне вам угрожать? Я всего лишь хочу дать вам совет.
— Хорошо, мы слушаем.
— Если в легенде о спрятанном сокровище есть какая-то доля правды, любой, кто имеет хоть какие-нибудь сведения о нем, по моему, должен все рассказать его величеству султану, храни его Господь, или полиции.
— Почему? Потому, что обладание этими сведениями опасно?
— Да, конечно. Это может быть очень опасно. Но гораздо опаснее, хотя и не в моих интересах говорить об этом, если оно попадёт в плохие руки. Такая сумма денег — большая опасность, если её используют в плохих целях. А её так и хотят использовать. В этом можете быть уверены. На этих деньгах лежит проклятие.
Лэш поспешил спросить:
— Вы же не верите в эти сказки?
Саид Омар взглянул на него и рассмеялся:
— Так вы об этом слышали? Да, верю, а вы нет. Но вы — молодой человек, мистер Холден, и из очень молодой страны. Вам ещё очень многое предстоит узнать — особенно о Востоке. Одну из наших истин можно выразить в следующих, быть может, немного избитых словах: «На небесах и на земле гораздо больше тайн, чем нам дано постичь».
С виноватой улыбкой он повернулся к Дэни.
— Извините меня, мисс Китчелл. Это вас совсем не интересует. Сейчас мы поедем в мой клуб, где будем отдыхать и пить. Там вы встретите моих друзей. Они гораздо интереснее меня.
Он отказался дальше говорить на эту тему и отвечать на какие бы то ни было вопросы и отвёз их в Арабский клуб, где они прекрасно провели время под звёздами. Потом они отведали старинных блюд в маленьком ресторанчике на тихой пустынной улочке, а в завершение поехали на берег моря за дворцом султана, чтобы вместе со многими другими послушать игру придворных музыкантов — отрывки из Гилберта и Салливана и «Красавицы Нью-Йорка».
Когда они вернулись в Дом теней, там все ещё горели огни и вечеринка была в разгаре, хотя уже была почти половина одиннадцатого. Саид Омар отказался войти вместе с ними. Следя на исчезающими огнями его машины, Лэш задумчиво произнёс:
— Этот парень знает гораздо больше, чем говорит. Гораздо больше! Вопрос в том, чего он в действительности добивается? Он в самом деле на стороне националистов, как говорит, или это только блеф? Он будет не первым обеспеченным аристократом, который отвернётся от своего класса и присоединится к бунтовщикам!
Дэни негромко сказала:
— Он разговаривал с тем человеком, Джембом, в аэропорту Найроби. Я их видела.
— Когда? Где? Ты мне не говорила.
— Я и думать об этом забыла. Было столько других проблем… Куда серьёзнее.
Она все рассказала, и Лэш задумался:
— Хм… Это звучит очень подозрительно. Может быть, он сам все сделал? Подложил Джембу цианистый калий, потому что сам — кандидат номер один на пост диктатора. Может быть, он себя воображает в роли местного Гитлера. Фюрер Занзибара…
— "Владыка Земли и времени", — процитировала Дэни и тяжело вздохнула.
— Что это?
Дэни покраснела.
— Прости, я кое о чем вспомнила. Персидская надпись, которую он мне вчера переводил. Возможно, он думал, что станет таким владыкой и восстановит былое величие.
— И ему нужны деньги, чтобы начать. Может быть…
— Но это не он. Он ведь не мог украсть у меня письмо с картой. Иначе бы знал, где собака зарыта. А он не знает. Зато он может думать, что письмо все ещё у меня. Возможно, даже полагать, что я везде ношу его с собой. А я и не подумала!
— О чем ты?
— Моя сумка. Ты сказал, её вспорол кто-то из деревенских, но это не так. Я думала об этом, но там никто ко мне не подходил ближе, чем на три ярда.
Лэш рассмеялся.
— Послушай, милая. Если ты думаешь, что кто-нибудь может вести машину одной рукой, а другой — вытащить кошелёк и содержимое твоей сумки, к тому же на такой скорости, ты просто ненормальная! К тому же ты даже не сидела рядом с ним. Там сидела Гасси.
— Я не говорю, что это сделали в машине, — поспешно возразила Дэни. — Я думала об этом. Все было в порядке, пока мы не вошли в пещеру, я помню, как положила в сумку свои очки, платок и помада были там.
— Ну и что?
— Единственное место, где могли взрезать мою сумку, чтобы я этого не заметила, — пещера. Там было темно, мы все держались вместе и цеплялись друг за друга, чтобы не упасть. Но больше там никого не было, кроме… кроме нас.
Лэш резко остановился в пятне лунного света и спросил:
— Ты уверена? Что это не могло случиться нигде больше?
— Да. Вполне уверена. Вот почему я больше ничего об этом не сказала. Я бы вообще не стала говорить, но так удивилась, увидев это, что слова вырвались сами. Но когда я немного подумала, я поняла, что единственное место, где могли это сделать, — пещера. Никто не стал бы вскрывать сумку, чтобы украсть губную помаду или компактную пудру. Так что вору нужно было что-то особенное. Он думал, что я ношу это с собой. Так все и было!
— Да, — протянул Лэш. — Снова та же компания. Шестеро летевших вместе из Лондона в Найроби, и двое, которые присоединились перед последним перелётом на Занзибар. Гасси, Эльф и Ларри Доулинг; Найджел, Эдуардо и наш худой араб. Никто из них не стал бы красть губную помаду и мелкие деньги. Думаю, ты права. Кто-то думает, что письмо все ещё у тебя.
Этот заключение очень скоро подтвердилось.
В столовой играли в карты, но Лэш, извинившись, отказался к ним присоединиться и отправился к домику для гостей. А Дэни пошла спать. В комнате она обнаружила, что в её отсутствие кто-то что-то искал, так же старательно, хоть и менее агрессивно, как в её номере в «Эрлайне».
Обыскали каждый ящик шкафа и комода, и даже простыни и покрывала сняли с её кровати и потом вернули на место, хотя и не слишком аккуратно. В пудренице явно ковырялись маникюрными ножницами, а в бутылочке с очищающим кремом — пилочкой для ногтей; косметические салфетки высыпали из коробки, а потом грубо засунули обратно; чулки валялись по всей комнате, а запертый шкаф был взломан.
— Но у меня его нет! — вслух сказала Дэни, как будто обращаясь к неизвестному. Звук собственного голоса напугал её куда больше, чем непонятность ситуации; она развернулась и выбежала из комнаты.
На верандах и во дворе горел свет, на лестнице не было теней, но она проверяла каждую ступеньку, держась руками за стену. Сердце бешено колотилось. Заслышав голоса и смех за закрытыми дверями столовой, она пробежала на цыпочках мимо них в тихий сад.
Лунный свет и чёрные тени не так пугали её, как дом. И она быстро шла по петляющим дорожкам между цветочными клумбами, кустами роз, жасмина и «королевы ночи».
Миновав неглубокий бассейн с каменными птицами по краям, она подошла к узким ступенькам, которые вели к домику для гостей.
Свет горел, но Лэш не ответил на стук. Она открыла дверь и вошла. Маленькая гостиная, казалось, была пуста, и, решив, что Лэш в спальне, она пошла к двери. Вдруг резкий звук заставил Дэни обернуться.
Лэш стоял на подоконнике, держась за раму. Она видела только ноги и часть его тела. Остальное было за окном. Казалось, он хотел сорвать цветок пурпурной бугенвиллии, которая росла рядом со стеной. Лэш пригнулся, спрыгнул на пол, стряхивая с головы сухие листья, и сказал:
— О Боже!.. Что ты здесь делаешь?
Дэни хотела задать тот же вопрос, но решила оставить эту тему и перейти к проблеме поважнее. Она перевела дух.
— Мою комнату снова обыскали. Везде, как в прошлый раз, только…
— То же самое здесь, — буркнул Лэш, — посмотри вокруг.
Дэни осмотрелась и увидела такой же беспорядок, как в собственной комнате. Испуганно вскрикнув, она подняла клочки белого пуха, лежавшие на краю дивана. Покойный Асбест, моющаяся несгораемая кошка; его набивку безжалостно выпотрошили, зеленые глаза смотрели укоризненно.
— Плоть — это прах, — вздохнул Лэш. — И кошки тоже, судя по виду этой. Да, кто-то тут от души потрудился.
— Он влез через окно?
— Не знаю. Я знаю только, что он ничего не пропустил. Даже мыло разломил пополам, чтобы убедиться, что я ничего не спрятал в середине. Почти все положено на место, но не совсем аккуратно, как видишь. Вот, налей себе немного виски твоего отчима. Его, я надеюсь, не трогали.
Лэш плеснул в стакан чуть-чуть виски из бутылки, которую Тайсон оставил здесь в день их приезда, и, понюхав, с опаской пригубил.
— Кажется, все в порядке. Никакого цианистого калия. По крайней мере, ничего не чувствуется. Посмотрим, какой будет эффект. За злого колдуна, который наложил проклятие на эти деньги. Он здорово знал своё дело!
Он выпил, поставил стакан и повернулся, чтобы посмотреть в окно. Потом сказал:
— Ладно, я думаю, это снимает подозрения с нашего друга. Омар не мог этого сделать. Он весь вечер был с нами, это не он. Это кто-то другой. Если бы только выяснить, кто знал про трюк с лестницей, все было бы легче. Но ты правильно сказала, что в доме по крайней мере четыре экземпляра этой чёртовой книги. Там все это есть, спрятано в куче архитектурных планов. Любой мог наткнуться на секрет и использовать в своих интересах.
Он сел на подоконник, задумчиво глядя на лунную дорожку в море, и медленно сказал:
— Я бы хотел побольше узнать про Ларри Доулинга. Как можно больше. Готов поспорить, что полиция тоже захочет, когда письмо Тайсона окажется в Скотленд Ярде, и они выйдут на нас.
Дэни решительно возразила:
— Это не Ларри. Это не может быть Ларри.
— Почему нет? В этом парне есть что-то фальшивое. Я в своё время знал немало репортёров… В нем что-то не то.
— Но он не репортёр! Он публицист. И он…
— Ну и что с того? Он готовит материал о Тайсоне. И вполне может быть с этим связан. Если он хоть что-то написал, с тех пор как приехал, то я — Эрнест Хемингуэй! Потом Гасси…
Дэни присела на диван, держа в руках остатки Асбеста, и устало призналась:
— Я тоже думала о ней. Она так много знала… Но я не верю. Не могу представить, как она карабкается по пожарной лестнице и занимается всем этим. И она очень любила Миллисент.
— Откуда ты это знаешь? Чужая душа — потёмки. Мы можем исходить только из того, что видели. Я думал, что хорошо знаю Эльф. И даже собирался на ней жениться, помоги мне Господь! Собирался поступить так же, как все мои уважаемые шотландские предки, и сказать: «Да!» Это не значило для меня: «Пока не пришёл другой». Нет, я думал, что знаю Эльф лучше, чем любой из её поклонников: никто из них не понимал её так, как я… Старые сказки! Теперь ты понимаешь?
Его смех говорил больше, чем горькие слова. Повернувшись спиной к окну и к лунному свету, Лэш продолжал:
— Миллисент Бейтс могла умереть, потому что была соучастницей Гасси. Она могла проделать все это в Лондоне, а потом начать распускать слухи, что видела, как Гасси застрелила старого адвоката, и… и потом этот латинский любовник…
Лэш поднялся, чтобы выпить, и заметил:
— Твой отчим — великолепный хозяин. Он позаботился обо всем. Джин, содовая, тоник, виски. Только посмотри, сколько всего! Интересно, за кого он меня принимает? Это клевета. Хочешь выпить?
Дэни покачала головой. Он взял стакан и сел в кресло напротив. Стакан Лэш держал двумя руками и внимательно смотрел на золотую жидкость, словно в магический кристалл, в котором можно увидеть прошлое… или будущее.
— Сеньор маркиз ди Чиаго, — задумчиво протянул Лэш. — Кроме того, что он играет на скачках, у него репутация очень ловкого парня. И слабость к блондинкам. Он знал Тайсона и твою мать уже много лет, и это не первый его визит на Занзибар. Он останавливался в этом доме и раньше. Если верить сплетням, у него было несколько романов, которые его семье удавалось прервать едва ли не у самого алтаря, и они точно проделают это ещё раз, если смогут. Но, возможно, на этот раз все серьёзнее. Должно быть, он решил во что бы то ни стало заполучить Эльф. Она умеет обращаться с людьми. Один парень — Дуглас какой-то — выбросился из окна, когда она его бросила. Но Эдуардо не из таких, он не позволит ей ответить «нет». Он из страны, где красивые мужчины преодолевают все преграды, и если ему чего-то очень захочется, он ни перед чем не остановится. Но Эльф нужны деньги — его деньги. Нет денег — нет Эльф. Может быть, мы мало обращали внимания на Эдуардо и его пылкую южную кровь?
Лэш допил содержимое стакана и закурил. Дэни с тревогой смотрела на него. Ей очень хотелось не быть такой напуганной и просто, как Лэш, поразмышлять над проблемой: кто нажимает кнопки? Но при виде комнаты, где побывал неизвестный, она начинала дрожать от ужаса.
Это была не игра и не ночной кошмар, от которого она проснётся. Это было реально. Это была ловушкой, расставленной почти сто лет назад. Она в неё попала, посетив старика адвоката, чтобы забрать письмо, написанное человеком, который умер в прошлом столетии.
Лэш задумчиво сказал:
— Это может быть Тайсон, — и она, вздрогнув, сразу же вернулась к действительности.
— Тайсон? О чем ты говоришь?
— Вот… — сказал Лэш, показывая сигаретой на беспорядок в комнате. — Вот… — он указал на жалкие останки Асбеста, — и твоя комната тоже. Он хотел удостовериться, что один из нас не обманул его. Если помнишь, он как-то говорил, что ты могла сама заглянуть в конверт. Это мог быть Тайсон. Или Пойнтинг. Кстати, почему не Пойнтинг? Он был в Найроби. Ты знаешь, это неплохая идея… Впрочем, я думаю, он сделал бы гораздо чище. Ему, возможно, не хватило времени, но я не могу представить, как этот элегантный неженка оставляет после себя такой беспорядок. Нет, если бы за дело взялся дорогой Найджел, мне кажется, мы бы и не узнали, что здесь был обыск. И все же это сделал тот, кто знал, что нас долго не будет… Стой! Подожди минуту!
Он поставил стакан и вскочил.
— Почему же я об этом не подумал?
— О чем? — взволнованно спросила Дэни.
— Саид Омар! Ведь он прекрасно знал, сколько мы будем отсутствовать. А почему бы нет? Он тут на острове большая шишка. И легко мог заслать в дом своих слуг… или даже родственников. И никто бы узнал…
Лэш быстро прошёлся по комнате, потом вернулся и встал перед Дэни.
— Теперь слушай. Предположим, он получил информацию от кого-то из слуг. Скажем, от того молчаливого худого парня, который шныряет взад-вперёд с кофе и носит письма на почту. Предположим, парень читает по-английски. Он прочитал письмо Тайсона к Ханивуду и, возможно, Лоррейн к тебе, и передал информацию. Омар не поехал за письмом Эмори сам, послал Джемба, который избавился от Ханивуда, но главного не достал. Джемб попытался ещё раз в твоём номере в «Эрлайне» и…
— Украл мой паспорт! — кивнула Дэни. — Но этого не может быть! Я бы не смогла покинуть страну. Зачем ему это?
— А, об этом я подумал. Чтобы ты послала документ письмом. Возможно, здесь на почте у них есть приятель, так же, как в доме. Это нетрудно, если ты Саид Омар. Для кого-нибудь ещё — да. Но не для него.
— Не думаю… — с сомнением протянула Дэни.
— Тебя никто и не просит! Я строю версию! Вот, слушай: Джемб видит, что ты все же в самолёте.. чуть изменённая крашеными волосами и очками.
И что же он делает? Предпринимает ещё одну попытку украсть письмо в Найроби. У него ничего не получается. Ему приходится рассказать о неудаче боссу — нашему другу Омару, который встретил его в аэропорту Найроби. Ты видела, как они разговаривали.
Дэни кивнула:
— Да. Но почему Саид Омар его отравил? Это бессмысленно!
— Я так не думаю. Ты все же прилетела, и письмо все ещё у тебя. Джемб сделал все, что мог, и больше он Омару не нужен… Но он очень много знает — так что лучше от него избавиться и остальное поручить ребятам в белых халатах, которые расхаживают по дому. За десять долларов они готовы на все. Любой из них вполне мог выучить один из европейских языков. Ну как?
Дэни вынуждена была согласиться.
— Да… Вполне возможно. Но ты кое-что забыл. В деле замешаны два разных человека. Один — или одна — все ещё пытается найти письмо и думает, что оно до сих пор у меня. А другой его уже заполучил. Если у Саида Омара его нет, тогда у кого же оно?
Лицо Лэша изменилось и стало непроницаемым. Он посмотрел на сигарету. которую держал в руках, выкинул её в окно и сказал:
— Да, у кого? Конечно, не у нашего друга Саида, потому что он пытался вскрыть твою сумку в пещере и держал нас подальше от дома, пока один из слуг обыскивал наши комнаты.
Дэни возразила:
— Но если ты действительно думаешь, что за всем этим стоит он, почему он нам показал, как погибла мисс Бейтс?
— Чтобы напугать нас, я думаю. Мы могли разнервничаться… и потерять головы.
Лэш допил, поставил пустой стакан на диван и сказал:
— Я думаю, нужно поговорить с твоим отчимом. Он наверняка не знает, что происходит в его доме. Я собираюсь втолковать ему, даже если придётся разговаривать на повышенных тонах.
Он посмотрел на бледное лицо Дэни и улыбнулся:
— Милая, не волнуйся. Не трать нервных клеток.
— Мне нечего тратить! — призналась Дэни. — Ни одной не осталось!
Лэш засмеялся, протянул руку и поднял её на ноги:
— Глупости, мисс Китчелл. Сейчас ты переволновалась, но ничего не потеряно. Я не знаю, предупреждала ли тебя твоя тётя, что нельзя в такой час заходить в гости к холостякам. Думаю, в вашем обществе на это посмотрят неодобрительно — так что сейчас я провожу тебя в твою комнату.
Пять минут спустя он задумчиво заметил:
— Знаешь, это уже становится привычкой.
На самом деле проводил он Дэни в дом только минут через пятнадцать.
Он пригласил Дэни, Лэша и Гасси поужинать в ресторане, но Гасси отказалась под предлогом усталости. Её оставили в Доме теней, а сами уехали обратно в Занзибар. Небо было зеленовато-лиловым, и на нем уже появились бледные звезды.
— Нет, ради Бога, не делайте этого, — поспешно взмолилась Дэни. — У полиции с нами и так хватает проблем. К тому не из-за чего переживать. Там не было ничего стоящего. Только носовой платок, солнечные очки, компактная пудра и губная помада. Всякая ерунда. И пенсов восемь — десять мелочи.
— Должно быть, это работа кого-то из деревенских, — сказал Лэш. — Парень будет ужасно разочарован. Хотя, полагаю, его подружкам доставит удовольствие помада. Но сумка теперь никуда не годится. Завтра куплю тебе другую. Сувенир с Занзибара.
Город ночью очень отличался от того, каким он был в середине дня: прохладный воздух выманил всех из домов. Весёлые толпы гуляли под деревьями в общественных садах и вдоль морского побережья, на крышах шумели семейные вечеринки. Музыка и смех, мелодичный крик продавцов кокосов и непрерывный рокот барабанов создавали очаровательную развесёлую мешанину звуков, в которую вливались обычные шумы любого восточного города.
— Сегодня какой-то особенный день? — спросила Дэни. — Праздник или что-то в этом роде?
— Нет. А почему вы так решили?
— Все веселятся. Послушайте…разве не слышите? Похоже, все здесь счастливы…
— Это счастливый остров, — улыбнулся Саид Омар. — И когда нам весело, мы смеёмся… или поем, или играем на кинандах — мандалинах. Или бьём в барабаны. А как вы слышите, весело нам бывает очень часто. Мне кажется, это здорово. Да… очень здорово. Но иногда мне становится страшно.
Лэш внимательно посмотрел на него.
— Страшно отчего?
Саид Омар остановил машину под благоухающими ветвями индийского пробкового дерева, которое росло возле высокой белой стены. Он откинулся назад, положив тонкие коричневые руки на руль; лицо было слегка освещено светом приборного щитка.
Потом неторопливо произнёс:
— Я буду честен с вами, мистер Холден. Мне кажется, вы что-то знаете о колоссальном кладе; об очень крупном кладе, который уже много лет ищут многие люди, хотя лишь некоторые верят в её существование. Это легендарное сокровище, по слухам, было зарыто первым султаном Сейидом Саидом в Бет-эль-Расе.
Ни Лэш, ни Дэни не ответили; Саид Омар воспринял их молчание как знак согласия, поскольку после минутной паузы сказал:
— Я сам не верю, что оно когда-нибудь существовало, что эти россказни больше, чем сказки или легенда. Но совсем недавно пронёсся слух, что это — факт, а не выдумка.
Он шевельнулся; руки крепче сжали руль.
— На этом острове есть люди, которым нужны деньги, большие деньги, чтобы купить победу на следующих выборах. Есть старая поговорка: «Я сменю веру и даже цвет кожи, если хорошо заплатят». И всегда есть голоса, увы, очень много голосов, которые нельзя приобрести убеждением, но можно купить за наличные. Поскольку деньги всегда говорят громче любого политика. Один из тех, кто хотел купить власть, летел с вами из Лондона, и сейчас он мёртв. Джемб. Но есть другие, и им тоже нужны деньги.
Он помолчал, потом пожал плечами и достал из кармана портсигар.
— Вы не курите, я полагаю, мисс Китчелл? Не против, если я закурю?
Он предложил сигарету Лэшу, и когда машина наполнилась ароматом турецкого табака, откинулся на сиденье, как будто разговор был закончен и ему больше нечего было сказать. Лэш медленно произнёс:
— Тогда, я думаю, всех их ждёт большое разочарование. Зачем вы нам это рассказываете?
Саид Омар рассмеялся.
— Вы совсем не глупы, мистер Холден, верно?
Это было утверждение, а не вопрос, и Лэш сказал:
— Конечно, я не глуп! Но я не понимаю, как все это связано со мной или с мисс Китчелл.
— Разве? Ну, возможно, вы правы. Все это только предупреждение.
— Предупреждение? — Голос Лэша сорвался, и Дэни почувствовала, как его тело напряглось. — Там, откуда я приехал, «предупреждение» — угрожающее слово. О чем вы нас предупреждаете? Или я вас неправильно понял, и это — угроза?
— О нет! — Саид Омар взмахнул руками. — Вы меня неправильно поняли. Зачем мне вам угрожать? Я всего лишь хочу дать вам совет.
— Хорошо, мы слушаем.
— Если в легенде о спрятанном сокровище есть какая-то доля правды, любой, кто имеет хоть какие-нибудь сведения о нем, по моему, должен все рассказать его величеству султану, храни его Господь, или полиции.
— Почему? Потому, что обладание этими сведениями опасно?
— Да, конечно. Это может быть очень опасно. Но гораздо опаснее, хотя и не в моих интересах говорить об этом, если оно попадёт в плохие руки. Такая сумма денег — большая опасность, если её используют в плохих целях. А её так и хотят использовать. В этом можете быть уверены. На этих деньгах лежит проклятие.
Лэш поспешил спросить:
— Вы же не верите в эти сказки?
Саид Омар взглянул на него и рассмеялся:
— Так вы об этом слышали? Да, верю, а вы нет. Но вы — молодой человек, мистер Холден, и из очень молодой страны. Вам ещё очень многое предстоит узнать — особенно о Востоке. Одну из наших истин можно выразить в следующих, быть может, немного избитых словах: «На небесах и на земле гораздо больше тайн, чем нам дано постичь».
С виноватой улыбкой он повернулся к Дэни.
— Извините меня, мисс Китчелл. Это вас совсем не интересует. Сейчас мы поедем в мой клуб, где будем отдыхать и пить. Там вы встретите моих друзей. Они гораздо интереснее меня.
Он отказался дальше говорить на эту тему и отвечать на какие бы то ни было вопросы и отвёз их в Арабский клуб, где они прекрасно провели время под звёздами. Потом они отведали старинных блюд в маленьком ресторанчике на тихой пустынной улочке, а в завершение поехали на берег моря за дворцом султана, чтобы вместе со многими другими послушать игру придворных музыкантов — отрывки из Гилберта и Салливана и «Красавицы Нью-Йорка».
Когда они вернулись в Дом теней, там все ещё горели огни и вечеринка была в разгаре, хотя уже была почти половина одиннадцатого. Саид Омар отказался войти вместе с ними. Следя на исчезающими огнями его машины, Лэш задумчиво произнёс:
— Этот парень знает гораздо больше, чем говорит. Гораздо больше! Вопрос в том, чего он в действительности добивается? Он в самом деле на стороне националистов, как говорит, или это только блеф? Он будет не первым обеспеченным аристократом, который отвернётся от своего класса и присоединится к бунтовщикам!
Дэни негромко сказала:
— Он разговаривал с тем человеком, Джембом, в аэропорту Найроби. Я их видела.
— Когда? Где? Ты мне не говорила.
— Я и думать об этом забыла. Было столько других проблем… Куда серьёзнее.
Она все рассказала, и Лэш задумался:
— Хм… Это звучит очень подозрительно. Может быть, он сам все сделал? Подложил Джембу цианистый калий, потому что сам — кандидат номер один на пост диктатора. Может быть, он себя воображает в роли местного Гитлера. Фюрер Занзибара…
— "Владыка Земли и времени", — процитировала Дэни и тяжело вздохнула.
— Что это?
Дэни покраснела.
— Прости, я кое о чем вспомнила. Персидская надпись, которую он мне вчера переводил. Возможно, он думал, что станет таким владыкой и восстановит былое величие.
— И ему нужны деньги, чтобы начать. Может быть…
— Но это не он. Он ведь не мог украсть у меня письмо с картой. Иначе бы знал, где собака зарыта. А он не знает. Зато он может думать, что письмо все ещё у меня. Возможно, даже полагать, что я везде ношу его с собой. А я и не подумала!
— О чем ты?
— Моя сумка. Ты сказал, её вспорол кто-то из деревенских, но это не так. Я думала об этом, но там никто ко мне не подходил ближе, чем на три ярда.
Лэш рассмеялся.
— Послушай, милая. Если ты думаешь, что кто-нибудь может вести машину одной рукой, а другой — вытащить кошелёк и содержимое твоей сумки, к тому же на такой скорости, ты просто ненормальная! К тому же ты даже не сидела рядом с ним. Там сидела Гасси.
— Я не говорю, что это сделали в машине, — поспешно возразила Дэни. — Я думала об этом. Все было в порядке, пока мы не вошли в пещеру, я помню, как положила в сумку свои очки, платок и помада были там.
— Ну и что?
— Единственное место, где могли взрезать мою сумку, чтобы я этого не заметила, — пещера. Там было темно, мы все держались вместе и цеплялись друг за друга, чтобы не упасть. Но больше там никого не было, кроме… кроме нас.
Лэш резко остановился в пятне лунного света и спросил:
— Ты уверена? Что это не могло случиться нигде больше?
— Да. Вполне уверена. Вот почему я больше ничего об этом не сказала. Я бы вообще не стала говорить, но так удивилась, увидев это, что слова вырвались сами. Но когда я немного подумала, я поняла, что единственное место, где могли это сделать, — пещера. Никто не стал бы вскрывать сумку, чтобы украсть губную помаду или компактную пудру. Так что вору нужно было что-то особенное. Он думал, что я ношу это с собой. Так все и было!
— Да, — протянул Лэш. — Снова та же компания. Шестеро летевших вместе из Лондона в Найроби, и двое, которые присоединились перед последним перелётом на Занзибар. Гасси, Эльф и Ларри Доулинг; Найджел, Эдуардо и наш худой араб. Никто из них не стал бы красть губную помаду и мелкие деньги. Думаю, ты права. Кто-то думает, что письмо все ещё у тебя.
Этот заключение очень скоро подтвердилось.
В столовой играли в карты, но Лэш, извинившись, отказался к ним присоединиться и отправился к домику для гостей. А Дэни пошла спать. В комнате она обнаружила, что в её отсутствие кто-то что-то искал, так же старательно, хоть и менее агрессивно, как в её номере в «Эрлайне».
Обыскали каждый ящик шкафа и комода, и даже простыни и покрывала сняли с её кровати и потом вернули на место, хотя и не слишком аккуратно. В пудренице явно ковырялись маникюрными ножницами, а в бутылочке с очищающим кремом — пилочкой для ногтей; косметические салфетки высыпали из коробки, а потом грубо засунули обратно; чулки валялись по всей комнате, а запертый шкаф был взломан.
— Но у меня его нет! — вслух сказала Дэни, как будто обращаясь к неизвестному. Звук собственного голоса напугал её куда больше, чем непонятность ситуации; она развернулась и выбежала из комнаты.
На верандах и во дворе горел свет, на лестнице не было теней, но она проверяла каждую ступеньку, держась руками за стену. Сердце бешено колотилось. Заслышав голоса и смех за закрытыми дверями столовой, она пробежала на цыпочках мимо них в тихий сад.
Лунный свет и чёрные тени не так пугали её, как дом. И она быстро шла по петляющим дорожкам между цветочными клумбами, кустами роз, жасмина и «королевы ночи».
Миновав неглубокий бассейн с каменными птицами по краям, она подошла к узким ступенькам, которые вели к домику для гостей.
Свет горел, но Лэш не ответил на стук. Она открыла дверь и вошла. Маленькая гостиная, казалось, была пуста, и, решив, что Лэш в спальне, она пошла к двери. Вдруг резкий звук заставил Дэни обернуться.
Лэш стоял на подоконнике, держась за раму. Она видела только ноги и часть его тела. Остальное было за окном. Казалось, он хотел сорвать цветок пурпурной бугенвиллии, которая росла рядом со стеной. Лэш пригнулся, спрыгнул на пол, стряхивая с головы сухие листья, и сказал:
— О Боже!.. Что ты здесь делаешь?
Дэни хотела задать тот же вопрос, но решила оставить эту тему и перейти к проблеме поважнее. Она перевела дух.
— Мою комнату снова обыскали. Везде, как в прошлый раз, только…
— То же самое здесь, — буркнул Лэш, — посмотри вокруг.
Дэни осмотрелась и увидела такой же беспорядок, как в собственной комнате. Испуганно вскрикнув, она подняла клочки белого пуха, лежавшие на краю дивана. Покойный Асбест, моющаяся несгораемая кошка; его набивку безжалостно выпотрошили, зеленые глаза смотрели укоризненно.
— Плоть — это прах, — вздохнул Лэш. — И кошки тоже, судя по виду этой. Да, кто-то тут от души потрудился.
— Он влез через окно?
— Не знаю. Я знаю только, что он ничего не пропустил. Даже мыло разломил пополам, чтобы убедиться, что я ничего не спрятал в середине. Почти все положено на место, но не совсем аккуратно, как видишь. Вот, налей себе немного виски твоего отчима. Его, я надеюсь, не трогали.
Лэш плеснул в стакан чуть-чуть виски из бутылки, которую Тайсон оставил здесь в день их приезда, и, понюхав, с опаской пригубил.
— Кажется, все в порядке. Никакого цианистого калия. По крайней мере, ничего не чувствуется. Посмотрим, какой будет эффект. За злого колдуна, который наложил проклятие на эти деньги. Он здорово знал своё дело!
Он выпил, поставил стакан и повернулся, чтобы посмотреть в окно. Потом сказал:
— Ладно, я думаю, это снимает подозрения с нашего друга. Омар не мог этого сделать. Он весь вечер был с нами, это не он. Это кто-то другой. Если бы только выяснить, кто знал про трюк с лестницей, все было бы легче. Но ты правильно сказала, что в доме по крайней мере четыре экземпляра этой чёртовой книги. Там все это есть, спрятано в куче архитектурных планов. Любой мог наткнуться на секрет и использовать в своих интересах.
Он сел на подоконник, задумчиво глядя на лунную дорожку в море, и медленно сказал:
— Я бы хотел побольше узнать про Ларри Доулинга. Как можно больше. Готов поспорить, что полиция тоже захочет, когда письмо Тайсона окажется в Скотленд Ярде, и они выйдут на нас.
Дэни решительно возразила:
— Это не Ларри. Это не может быть Ларри.
— Почему нет? В этом парне есть что-то фальшивое. Я в своё время знал немало репортёров… В нем что-то не то.
— Но он не репортёр! Он публицист. И он…
— Ну и что с того? Он готовит материал о Тайсоне. И вполне может быть с этим связан. Если он хоть что-то написал, с тех пор как приехал, то я — Эрнест Хемингуэй! Потом Гасси…
Дэни присела на диван, держа в руках остатки Асбеста, и устало призналась:
— Я тоже думала о ней. Она так много знала… Но я не верю. Не могу представить, как она карабкается по пожарной лестнице и занимается всем этим. И она очень любила Миллисент.
— Откуда ты это знаешь? Чужая душа — потёмки. Мы можем исходить только из того, что видели. Я думал, что хорошо знаю Эльф. И даже собирался на ней жениться, помоги мне Господь! Собирался поступить так же, как все мои уважаемые шотландские предки, и сказать: «Да!» Это не значило для меня: «Пока не пришёл другой». Нет, я думал, что знаю Эльф лучше, чем любой из её поклонников: никто из них не понимал её так, как я… Старые сказки! Теперь ты понимаешь?
Его смех говорил больше, чем горькие слова. Повернувшись спиной к окну и к лунному свету, Лэш продолжал:
— Миллисент Бейтс могла умереть, потому что была соучастницей Гасси. Она могла проделать все это в Лондоне, а потом начать распускать слухи, что видела, как Гасси застрелила старого адвоката, и… и потом этот латинский любовник…
Лэш поднялся, чтобы выпить, и заметил:
— Твой отчим — великолепный хозяин. Он позаботился обо всем. Джин, содовая, тоник, виски. Только посмотри, сколько всего! Интересно, за кого он меня принимает? Это клевета. Хочешь выпить?
Дэни покачала головой. Он взял стакан и сел в кресло напротив. Стакан Лэш держал двумя руками и внимательно смотрел на золотую жидкость, словно в магический кристалл, в котором можно увидеть прошлое… или будущее.
— Сеньор маркиз ди Чиаго, — задумчиво протянул Лэш. — Кроме того, что он играет на скачках, у него репутация очень ловкого парня. И слабость к блондинкам. Он знал Тайсона и твою мать уже много лет, и это не первый его визит на Занзибар. Он останавливался в этом доме и раньше. Если верить сплетням, у него было несколько романов, которые его семье удавалось прервать едва ли не у самого алтаря, и они точно проделают это ещё раз, если смогут. Но, возможно, на этот раз все серьёзнее. Должно быть, он решил во что бы то ни стало заполучить Эльф. Она умеет обращаться с людьми. Один парень — Дуглас какой-то — выбросился из окна, когда она его бросила. Но Эдуардо не из таких, он не позволит ей ответить «нет». Он из страны, где красивые мужчины преодолевают все преграды, и если ему чего-то очень захочется, он ни перед чем не остановится. Но Эльф нужны деньги — его деньги. Нет денег — нет Эльф. Может быть, мы мало обращали внимания на Эдуардо и его пылкую южную кровь?
Лэш допил содержимое стакана и закурил. Дэни с тревогой смотрела на него. Ей очень хотелось не быть такой напуганной и просто, как Лэш, поразмышлять над проблемой: кто нажимает кнопки? Но при виде комнаты, где побывал неизвестный, она начинала дрожать от ужаса.
Это была не игра и не ночной кошмар, от которого она проснётся. Это было реально. Это была ловушкой, расставленной почти сто лет назад. Она в неё попала, посетив старика адвоката, чтобы забрать письмо, написанное человеком, который умер в прошлом столетии.
Лэш задумчиво сказал:
— Это может быть Тайсон, — и она, вздрогнув, сразу же вернулась к действительности.
— Тайсон? О чем ты говоришь?
— Вот… — сказал Лэш, показывая сигаретой на беспорядок в комнате. — Вот… — он указал на жалкие останки Асбеста, — и твоя комната тоже. Он хотел удостовериться, что один из нас не обманул его. Если помнишь, он как-то говорил, что ты могла сама заглянуть в конверт. Это мог быть Тайсон. Или Пойнтинг. Кстати, почему не Пойнтинг? Он был в Найроби. Ты знаешь, это неплохая идея… Впрочем, я думаю, он сделал бы гораздо чище. Ему, возможно, не хватило времени, но я не могу представить, как этот элегантный неженка оставляет после себя такой беспорядок. Нет, если бы за дело взялся дорогой Найджел, мне кажется, мы бы и не узнали, что здесь был обыск. И все же это сделал тот, кто знал, что нас долго не будет… Стой! Подожди минуту!
Он поставил стакан и вскочил.
— Почему же я об этом не подумал?
— О чем? — взволнованно спросила Дэни.
— Саид Омар! Ведь он прекрасно знал, сколько мы будем отсутствовать. А почему бы нет? Он тут на острове большая шишка. И легко мог заслать в дом своих слуг… или даже родственников. И никто бы узнал…
Лэш быстро прошёлся по комнате, потом вернулся и встал перед Дэни.
— Теперь слушай. Предположим, он получил информацию от кого-то из слуг. Скажем, от того молчаливого худого парня, который шныряет взад-вперёд с кофе и носит письма на почту. Предположим, парень читает по-английски. Он прочитал письмо Тайсона к Ханивуду и, возможно, Лоррейн к тебе, и передал информацию. Омар не поехал за письмом Эмори сам, послал Джемба, который избавился от Ханивуда, но главного не достал. Джемб попытался ещё раз в твоём номере в «Эрлайне» и…
— Украл мой паспорт! — кивнула Дэни. — Но этого не может быть! Я бы не смогла покинуть страну. Зачем ему это?
— А, об этом я подумал. Чтобы ты послала документ письмом. Возможно, здесь на почте у них есть приятель, так же, как в доме. Это нетрудно, если ты Саид Омар. Для кого-нибудь ещё — да. Но не для него.
— Не думаю… — с сомнением протянула Дэни.
— Тебя никто и не просит! Я строю версию! Вот, слушай: Джемб видит, что ты все же в самолёте.. чуть изменённая крашеными волосами и очками.
И что же он делает? Предпринимает ещё одну попытку украсть письмо в Найроби. У него ничего не получается. Ему приходится рассказать о неудаче боссу — нашему другу Омару, который встретил его в аэропорту Найроби. Ты видела, как они разговаривали.
Дэни кивнула:
— Да. Но почему Саид Омар его отравил? Это бессмысленно!
— Я так не думаю. Ты все же прилетела, и письмо все ещё у тебя. Джемб сделал все, что мог, и больше он Омару не нужен… Но он очень много знает — так что лучше от него избавиться и остальное поручить ребятам в белых халатах, которые расхаживают по дому. За десять долларов они готовы на все. Любой из них вполне мог выучить один из европейских языков. Ну как?
Дэни вынуждена была согласиться.
— Да… Вполне возможно. Но ты кое-что забыл. В деле замешаны два разных человека. Один — или одна — все ещё пытается найти письмо и думает, что оно до сих пор у меня. А другой его уже заполучил. Если у Саида Омара его нет, тогда у кого же оно?
Лицо Лэша изменилось и стало непроницаемым. Он посмотрел на сигарету. которую держал в руках, выкинул её в окно и сказал:
— Да, у кого? Конечно, не у нашего друга Саида, потому что он пытался вскрыть твою сумку в пещере и держал нас подальше от дома, пока один из слуг обыскивал наши комнаты.
Дэни возразила:
— Но если ты действительно думаешь, что за всем этим стоит он, почему он нам показал, как погибла мисс Бейтс?
— Чтобы напугать нас, я думаю. Мы могли разнервничаться… и потерять головы.
Лэш допил, поставил пустой стакан на диван и сказал:
— Я думаю, нужно поговорить с твоим отчимом. Он наверняка не знает, что происходит в его доме. Я собираюсь втолковать ему, даже если придётся разговаривать на повышенных тонах.
Он посмотрел на бледное лицо Дэни и улыбнулся:
— Милая, не волнуйся. Не трать нервных клеток.
— Мне нечего тратить! — призналась Дэни. — Ни одной не осталось!
Лэш засмеялся, протянул руку и поднял её на ноги:
— Глупости, мисс Китчелл. Сейчас ты переволновалась, но ничего не потеряно. Я не знаю, предупреждала ли тебя твоя тётя, что нельзя в такой час заходить в гости к холостякам. Думаю, в вашем обществе на это посмотрят неодобрительно — так что сейчас я провожу тебя в твою комнату.
Пять минут спустя он задумчиво заметил:
— Знаешь, это уже становится привычкой.
На самом деле проводил он Дэни в дом только минут через пятнадцать.
Глава 18
На следующий день шансов поговорить с Тайсоном наедине не представилось, поскольку тот долго спал, а потом уплыл на рыбалку в открытом море с другом — пэром, неожиданно прибывшим на своей яхте.