Шелдон испытал некое подобие угрызений совести, что не позволяет Джесс находиться рядом с сыном в день его рождения, но тут же убедил себя, что поступает правильно и так будет лучше для всех.
   Джесс была прекрасной матерью, когда Си-Джей родился и когда начинал ходить, но затем дела пошли совсем плохо. Она не давала ему возможности возмужать. Она даже решила пойти против воли Шелдона и записала сына в ближайшие ясли, где дети попусту тратят время: рисуют картинки цветными карандашами и лепят из пластилина никому не нужные фигурки.
   Ужасно, что Джесс решила и дальше проявлять свою волю. Она стала настаивать на том, чтобы Си-Джей учился в местной школе, в то время как Шелдон уже присмотрел для сына эксклюзивный частный класс. Это разногласие и стало концом семейных отношений для Шелдона, так сказать, последней каплей, решающим фактором. Во всяком случае, именно так оправдывал себя Шелдон перед собственной совестью.
   Ну и, конечно, немаловажную роль в их отъезде сыграла София.
   София боготворила и его, и его сына. Она соглашалась с Шелдоном буквально во всем, и особенно в вопросах воспитания детей. София оказалась великолепной любовницей и справедливо считалась идеальной няней. Она с удовольствием и даже каким-то рвением исполняла малейшие капризы Шелдона, и при этом, если заглянуть в будущее, с точки зрения закона, у нее не имелось никаких прав ни на Шелдона, ни на Си-Джея.
   При мысли о Софии Паттерсон улыбнулся. Роскошная молодая испанка превращала дом, который они временно снимали, в уютное гнездышко. Она делала все, отлично сознавая, что и жизнь в этом доме, и ее отношения с Шелдоном не могут длиться вечно.
   — София! София, где ты? — крикнул Шелдон, не поворачивая головы. Он знал, что девушка находится где-то рядом.
   — Я уже иду, Шелдон, — приятно и соблазнительно прозвенел ее голосок.
   София говорила с сильным иностранным акцентом, но это только еще больше возбуждало Шелдона. Через несколько секунд она появилась в комнате, ее красивое лицо освещала улыбка. Девушка подошла к Шелдону сзади и ласково обняла его за шею. При этом ее длинные шоколадно-каштановые волосы, доходящие до талии, закрыли лица любовников от взгляда Си-Джея. Очень нежно она обвела языком мочку его уха и предстала перед ним. Шелдон почти машинально протянул руку и дотронулся до весьма эротичного колечка с бриллиантом, которое было продето в ее пупок. Он еще немного поиграл с колечком, прежде чем запустил руку ей под короткую футболку, открывающую ее изящную талию и плоский живот, и провел пальцами по упругой груди.
   — Я подумал о том, что нам следовало бы переехать на Восточное побережье ради того, чтобы дать Си-Джею достойное образование. Что ты думаешь о Бостоне? Или, может, нам будет лучше в Нью-Йорке? Надо спросить маму, как она считает. Чуть позже я обязательно позвоню ей и поблагодарю за подарки, хотя эти идиотские игрушки моему сыну совершенно не нужны.
   — Все, что ты говоришь, верно, дорогой. Как решишь, так и будет. А я просто хочу быть с тобой, куда бы ты ни поехал. — София наклонилась вперед и с упоением поцеловала его в губы. — Я знаю, что ты всегда будешь делать только то, что лучше всего для нас. А сейчас мне нужно приготовить обед. Что бы ты хотел? Может быть, что-нибудь особенное? — Счастливо улыбаясь, она взглянула на Си-Джея и громко крикнула: — Си-Джей! Что бы ты хотел сегодня на обед?
   Маленький мальчик поднял на нее глаза. Но никто не заметил слез, которые катились по его щекам.
   — Я хочу к маме. Сегодня мой день рождения, и я хочу увидеть мамочку.
   Шелдон и София лишь молча обменялись взглядами.
   — Но ты же помнишь, что я тебе говорил, сынок. Твоя мама сейчас очень занята, у нее много других дел, вот поэтому ты со мной здесь и находишься. Но тебе ведь нравится быть со мной, да?
   Си-Джей лишь грустно посмотрел на отца. Уголки его рта опустились, однако он держался достойно, даже несколько вызывающе.
   — Ну перестань, сын, у тебя ведь есть я. А теперь вот у нас еще есть и София, так что пусть твоя мама развлекается пока что без нас. Мы ей не нужны, да и она, собственно, нам тоже не нужна. Она даже не прислала тебе открытку, чтобы поздравить с днем рождения.
   Не говоря ни слова, мальчик поднялся с пола, сердито отпихнул ногой новенького робота. Опустив голову, он, громко топая, вышел в коридор, бросив все свои игрушки. Проходя мимо, он обиженно пробормотал:
   — Ненавижу вас. Я хочу быть с мамой!
   Шелдон очень расстраивался, когда в очередной раз убеждался в том, что Си-Джей напоминал крохотную копию своей матери, правда, немного размытую. У него была такая же бледная кожа, которая покрывалась веснушками при первых лучах теплого солнца. Такие же зеленые глаза. Правда, волосы не отличались такой яркостью, как у Джесс, они имели песочный оттенок и были почти прямые. Шелдон надеялся, что морской воздух пойдет мальчугану на пользу, выправит цвет его лица и, может, хоть немного осветлит ему волосы. Сейчас этот капризный ребенок с покрасневшими от слез глазами и опущенными уголками рта раздражал Шелдона, как никогда.
   — Иди в свою комнату и не смей выходить оттуда, пока не научишься вести себя прилично! — Недовольный голос отца заставил малыша поспешно скрыться. — Моему сыну нужно закалять дух. Между прочим, когда я рос, рядом со мной не было мамочки, и мне это, как видишь, вовсе не повредило. За мной с рождения присматривала нянька, а папа стал брать меня в горы на охоту, как только я научился ходить. — Шелдон расстроился и в сердцах оттолкнул Софию от себя. — Да я в три года вовсю палил по консервным банкам и хочу, чтобы мой сын рос точно так же. Я хочу брать его с собой на охоту и рыбалку, хочу гордиться им, а не смущаться и краснеть за то, что он больше похож на сопливую девчонку. Мама не выносит весь этот бред насчет Человека нового времени. Она справедливо считает, что мужчина должен всегда и во всем оставаться мужчиной. — София понимающе улыбнулась:
   — С Си-Джеем все будет в порядке. Очень скоро он забудет свою мамочку, а потом ничто не помешает ему стать таким же, как ты. Скоро. Очень скоро. Может быть, тогда мы с тобой смогли бы пожениться? Я бы с радостью стала его мамой и полюбила бы его как родного сына.
   По лицу Шелдона пробежала тень:
   — Я уже говорил тебе, София, что это не наш вариант. Да и в любом случае я женат на Джессике и не имею ни малейшего желания разводиться. Если бы это произошло, то она наверняка бы попыталась отобрать у меня моего сына. Уж я ее хорошо знаю. Вся ее жизнь состоит лишь из сына и дома. Она приедет и заберет Си-Джея с собой. Я ее знаю, она обязательно именно так и поступит.
   Шелдон нервно кусал губу, думая о столь неприятной перспективе, а потому не заметил, как София поджала губы и прищурила глаза. Сообразив, что он погорячился и слишком сурово обошелся сейчас со своей любовницей, Шелдон снова привлек девушку к себе:
   — Когда-нибудь настанет и наш день, и все изменится. Си-Джей успокоится, а Джесс, возможно, захочет выйти замуж за кого-нибудь другого, и вот тогда мы с тобой составим другие планы, рассчитанные на долгое время.
   Он смотрел на нее, нежно поглаживая ее шелковистые волосы. София крепко прижалась к его груди.
   — Разве ты не счастлива просто оттого, что мы с тобой вместе? — спросил Шелдон. — Ведь мы хотели именно этого, верно? Ты, я и Си-Джей. Только мы втроем, и никого больше.
   — Ну конечно, я счастлива. Я люблю тебя, Шелдон, и мне хочется того же, чего и тебе.
   Удовлетворенный таким ответом, Шелдон поднялся с кресла.
   — Пойду поговорю с мальчиком, объясню ему кое-какие правила нашей новой жизни, а после этого мы с тобой можем снова запрыгнуть в нашу роскошную кровать, которая так и манит меня с той минуты, как я из нее вылез. Ты не против? — Шелдон улыбнулся и прижался к Софии всем телом.
   — Я буду ждать, только постарайся надолго не задерживаться, — рассмеялась София и шутливо ущипнула его за щеку.
   Она знала, что Шелдон жестоко накажет сына, чтобы приучить к беспрекословному послушанию. Она, конечно, понимала, что он не тронет его и пальцем. Нет, он сначала строго поговорит с ним, вымотает мальчика до предела, а потом еще вдобавок к словесному наказанию лишит ребенка всех привилегий, положенных детям, и вдобавок отберет все до последней игрушки, присланные Перл. Бедный ребенок! Он и так несчастлив, а теперь еще и это!..
   Шелдон был блистательным палачом и искусно проводил наказание на всех уровнях, включая и психологический. И в заключение Си-Джею будет строго-настрого запрещено выходить из своей комнаты, пока они будут заниматься любовью.
   София умела обращаться с детьми. Она их любила, и они отвечали ей взаимностью. Однако она никак не могла согласиться со взглядами Шелдона на воспитание.
   Правда, она не собиралась перечить ему или спорить. Она понимала, что он начал свою игру, а ей следовало подыгрывать ему во всем. Только так она могла обеспечить себе безбедное будущее.
   В самый первый раз, когда София вошла в дом Паттерсонов в Кембридже, чтобы посидеть несколько часов с Си-Джеем, и встретилась глазами с хозяином, она поняла, что ее ждет в будущем, и тут же почувствовала, что этим мужчиной можно завладеть. Она стала сознательно играть с ним. Так рыбак выуживает рыбу, то подтягивая леску, то отпуская ее, выжидая подходящий момент, чтобы добыча не сорвалась с крючка.
   Но Шелдон, разумеется, был уверен, что это он сам выбрал Софию. Он бы не поверил, если бы ему попытались объяснить, что впервые за долгие годы кто-то сумел использовать Шелдона Паттерсона в своих целях.
   Для прозорливой Софии сразу же стало ясно, что Джесс целиком и полностью погрузилась в быт и была счастлива, а потому уже не замечала слабостей и недостатков своего супруга. Поэтому войти в их семью не составило труда. В этом ей помогала и собственная хозяйка, Карла, которая, сама того не желая, предоставляла своей няне всю необходимую информацию о Паттерсонах. Вскоре София уже знала, как можно переманить Шелдона. Сначала она подружилась с ребенком, потом с Джесс и наконец с главой семейства.
   София, в общем, была девушкой неплохой, но ей хотелось взять от жизни все возможное. Ей хотелось иметь дорогие вещи и жить так, как те самые женщины, у которых она работала. София понимала, что именно Шелдон сможет предоставить ей такую возможность, пока она будет играть по его правилам. Что ж, пусть считает, что все это он придумал сам.
   Иногда, правда, София начинала испытывать угрызения совести. Ей было жаль мать Си-Джея, ту самую женщину, которая так легко доверилась красавице-испанке. Вообще-то, София не рассчитывала, что Си-Джей будет, так сказать, «входить в комплект» ее будущей семьи, но раз уж так получилось… Зато теперь она сможет использовать мальчика на благо себе. Она ведь профессиональная няня, а значит, становится для Шелдона необходимым дополнением к ребенку.
   Шелдон Паттерсон, наследник огромного состояния, представлялся заманчивой перспективой как будущий супруг, и София понимала, что он обязательно женится на ней. Со временем, разумеется. Когда он созреет для этого, и будет считать, что сам принял такое решение.
 
   Этот день стал для Джессики самым ужасным. Прошло уже два месяца, и никаких новостей. Троица словно растворилась в воздухе. Джесс спряталась в спальне Си-Джея. Убитая горем, она уже не могла больше плакать. Все чувства и эмоции были исчерпаны, и теперь ей хотелось только тихонько посидеть в кресле с закрытыми глазами, пытаясь представить своего сына.
   Где он сейчас, чем занимается и о чем думает? Джесс отчаянно желала каким-нибудь непостижимым образом передать ему свою безмерную любовь. Она крепко зажмурилась и мысленно начала разговаривать со своим любимым мальчиком. Она надеялась, что та природная связь, телепатия, существующая между сыном и матерью, поможет ей сейчас войти в контакт с Си-Джеем. Ей было очень важно рассказать ему, что она не бросала его.
   Сегодня был особенный день — пятый день рождения ее единственного сына. Он должен был стать праздником, а стал неизмеримым горем. Все посланные запросы не принесли никакого успокоения. К ней поступали лишь ошибочные сведения, которые напрасно обнадеживали несчастную женщину. Все воззвания и просьбы, опубликованные в печати, тоже не дали результатов.
   Барри, ее адвокат, также не сидел без дела. Он использовал все каналы, переадресовывал просьбы в самые разные инстанции, исходя, разумеется, из того, что средства Джесс были весьма ограниченны. И все же пока он не мог сообщить ей ничего мало-мальски утешительного.
   И даже тот запрос в Испанию, в семью Софии, которого все ждали с большим нетерпением, ничего не дал. Агентство сообщило, что ее отец страшно разозлился, узнав, что его дочь, видимо, сбежала с женатым мужчиной, и категорично заявил, что больше ничего не хочет о ней слышать. Родители Софии оказались ревностными католиками. Они жили в маленьком городке на севере Испании и просили, чтобы эти сведения, по возможности, не распространялись в прессе, иначе такой позор им пережить будет трудно.
   Барри Халстон был уверен, что они говорят правду. Точно так же, как не сомневался он и в том, что Перл Паттерсон нагло лжет.
   Перл продолжала строить из себя заботливую и переживающую свекровь. Однако всякий раз, когда звонили Джесс или Сара, она повторяла, что не знает ровным счетом ничего. И даже отчаянное недоверие Сары и бессильное бешенство Джессики не могли вывести ее из равновесия.
   Джесс была истощена эмоционально и совершенно разорена в финансовом отношении. Значительные суммы, которые она должна была регулярно вносить за дом, складывались в существенный долг, и стопка счетов, которые ежедневно приносил ей почтальон, также продолжала расти.
   За неделю до дня рождения Си-Джея Джесс и Сара постарались собрать весь свой оптимизм и отправились за покупками, как будто малыш мог и в самом деле вернуться домой. Однако этот день наступил, а новостей о мальчике по-прежнему не было. Цветастые коробки с яркими лентами и нераспечатанные конверты посередине комнаты словно надсмехались над наивной Джессикой. Она встала на колени перед подарками и, нежно поправляя банты и ленты, вспомнила тот самый день, когда на свет появился ее сын. Это был самый счастливый день в ее жизни…
   Шелдон пришел в восторг, узнав про ее беременность, можно сказать, даже впал в какой-то экстаз. Он постоянно следил за ней, словно был готов вместе с супругой пройти все испытания, которые выпадают на долю женщины «в положении». Все ее визиты к врачам, консультации и занятия для будущих мам были расписаны в личном дневнике Шелдона. С такой же тщательностью он рассчитал день рождения будущего ребенка. Затем он высказал пожелание, чтобы Джессика сделала кесарево сечение. Тогда, мол, день рождения точно совпадет с ожидаемым днем. Но это уже переходило всякие границы, и Джесс решительно отказалась идти у него на поводу.
   Шелдон перечитал массу литературы, посвященной беременности и родам, просмотрел множество видеокассет, советовался со специалистами. Он был буквально одержим состоянием жены.
   Роды у Джесс шли с осложнениями, и было принято решение применить хирургическое вмешательство. Тем не менее Камерон Джон Паттерсон благополучно появился на свет. К его встрече подготовили целую кучу голубых воздушных шаров и множество цветов. Джесс как-то задумалась, а радовался бы так Шелдон, если бы у них родилась дочь. Впрочем, это было уже все равно, потому что Джессике, к ее ужасу и отчаянию, сообщили, что больше она забеременеть не сможет. Все ее планы иметь много детей рухнули в один миг.
   Пока Джесс вспоминала все это, в комнату тихонько вошла мать и устроилась на полу рядом с дочерью. Несколько минут они сидели в полной тишине, затем Сара легонько дотронулась до Джессики:
   — Я только что сварила кофе. Может, спустишься на кухню? Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.
   Джесс посмотрела на мать так, словно видела ее впервые.
   — Пошли, пошли вниз. — Сара взяла дочь за руку и потянула на себя. — Джесс, нам пора задуматься о нашем будущем. У тебя нет денег, у меня тоже. Нам надо срочно что-то решать.
   Джесс медленно повернула голову, словно только что проснулась и наконец поняла, где находится. Ее огромные покрасневшие глаза глядели из-под спутанной копны ярко-рыжих волос. Джесс не посещала парикмахера с тех пор, как исчез Си-Джей. Теперь к ней возвращался ее природный цвет волос, правда, какой-то тусклый и невыразительный.
   Джессика сейчас выглядела неухоженной во всех отношениях. Несмотря на то, что сильно похудела, Джесс продолжала носить свою старую одежду, которая теперь висела на ней неопрятным мешком.
   — Я не могу строить никаких планов. Я не могу этого делать, пока Си-Джея нет дома. — Голос ее прозвучал тихо и вяло. Теперь речь Джессики напоминала записанные на пленку тексты.
   — Но тебе придется это сделать. Ты должна принять какое-то решение. Я уже разговаривала по этому поводу с Барри, и мы нашли два варианта. Ты можешь временно переехать ко мне, а этот дом пока сдать в аренду. Или я могу продать свой дом и жить здесь вместе с тобой. Деньги у нас кончились, мне пора возвращаться на работу. Я и так пропустила несколько недель по семейным обстоятельствам, поэтому могу очень скоро потерять свое место. Начальство не может без конца идти мне навстречу.
   Джесс посмотрела на мать, на губах ее появилась печальная улыбка.
   — Как ты считаешь, Си-Джей еще не успел забыть меня? Или он теперь полагает, что его мама — София? Он же еще совсем маленький. Я думаю, что он скоро про меня забудет. Наверное, он сейчас прекрасно себя чувствует и очень счастлив. С Шелдоном он будет иметь все, что ему только захочется. Так ведь?
   — Он ничего и никого не забыл, — попыталась успокоить Джессику Сара. — Ты ведь помнишь его. Он обязательно вернется. Я считаю, что тебе нужно перебраться ко мне, а этот дом мы будем сдавать. Тогда нам хватит денег, чтобы оплачивать счета. Ну ты можешь, по крайней мере, рассмотреть этот вариант?
   — Я так устала, что не хочу ни о чем думать. Решай сама. А я пойду приму душ. — Джесс вышла из кухни.
   Но направилась не в ванную, а в небольшую темную комнату-кладовку. Открыла шкафчик под раковиной, но только протянула руку вперед, как услышала голос матери:
   — Джесс, алкоголь ни к чему хорошему тебя не приведет. И ты это знаешь не хуже меня.
   — Но он спасает меня хотя бы на короткое время. И большое спасибо за напоминание! — С этими словами она достала бутылку и налила себе изрядную дозу. Джесс и не знала, что Сара уже успела выяснить, где она прячет запас спиртного. — Мне уже тридцать шесть лет, — продолжала она вызывающе. — И если я хочу, то буду пить, причем столько, сколько мне нужно, не спрашивая разрешения у собственной матери.
   Джесс добавила в стакан немного тоника и осушила его одним залпом. Затем она машинально швырнула в раковину стакан, который со звоном разбился. Тут же в крохотную кладовку влетела Сара:
   — Что тут творится? Объясни мне, ради всего святого! Боже мой, Джесс!
   Дочь снова печально улыбнулась:
   — Это всего лишь стакан, не представляющий на данный момент особой ценности. Во всяком случае, для меня. Ну а теперь мне и в самом деле нужно принять душ.
   — Джесс, ты должна немедленно взять себя в руки. Такие привычки до добра не доведут. У тебя самое настоящее нервное истощение, к которому ты хочешь добавить алкоголизм. Если так будет продолжаться и дальше, то я скоро не выдержу и сама превращусь в развалину.
   Не обращая никакого внимания на речь матери, Джесс вышла из темной комнаты и отправилась наверх.
   Стоя под душем, Джесс чувствовала, как в голове у нее понемногу начинает проясняться. Вместе с этим возникло и чувство вины перед Сарой. Она, конечно, очень благодарна матери за помощь, но и представить себе не может, чтобы та продала свой дом. Ведь другого имущества у Сары не было. С другой стороны, Джесс не могла думать и о том, что ей придется сдать этот дом и переехать к Саре. Тогда ей придется признать, что предыдущие шесть лет семейной жизни оказались лишь напрасной тратой времени, а также смириться с тем фактом, что Си-Джей уже никогда к ней не вернется.
   Джесс понимала, что этого делать нельзя. Наскоро вытеревшись, Джесс обернулась полотенцем и помчалась вниз. Мать собирала осколки из раковины. По щекам Сары катились крупные слезы, и она уже не старалась удержать их.
   — Мам, ну прости меня. Я очень виновата перед тобой. Я обязательно возьму себя в руки, я тебе обещаю. Прости. — Джесс обняла мать и вдруг поняла, что делает это впервые с тех пор, как пропал Си-Джей.
   — И ты не будешь продавать свой дом. Ни в коем случае, — взволнованно продолжала она, не скрывая своих чувств. — Знаешь, я твердо решила лететь в Лос-Анджелес. Это обязательно нужно сделать. Я встречусь с Перл. Она обязана рассказать мне все! — Джесс снова разошлась: лицо ее покраснело, она бешено размахивала руками, отчаянно жестикулируя. — Мне уже надоело корчить из себя вежливую невестку. Раз у меня не получается по-хорошему выжать из нее нужную информацию, я буду спать на пороге ее дома, пока она не сдастся.
   Эти слова так разволновали Сару, что Джесс даже испугалась того странного выражения, которое появилось на лице матери.
   — Нет, ты не станешь так поступать! Тебе не надо встречаться с Перл! Она ни за что не станет помогать тебе. И ты только все испортишь!
   — Как можно испортить то положение, в котором я нахожусь сейчас? Я не видела ее с тех пор, как Шелдон перебрался жить сюда.
   — Ты не можешь себе позволить такие траты.
   — Я найду деньги. Я что-нибудь продам. Например, свою машину. Я обязательно полечу туда. И даже не спорь со мной по этому поводу.
   Сара, стараясь не смотреть дочери в глаза, решилась:
   — Джесс, я должна тебе кое-что рассказать. Мне нужно было поговорить с тобой раньше, но я не хотела тебя еще больше расстраивать.
   Джесс встрепенулась. Она поняла, что у матери есть для нее какая-то очень важная информация.
   — Только не говори мне, что тебе известно, где они находятся. Если бы ты знала об этом…
   — Нет, конечно, нет, — резко перебила Сара. — Но я должна сказать тебе кое-что, что ты должна знать. Пожалуйста, не сердись на меня, я просто ждала подходящего случая. Пару недель назад сюда звонила Кей. Ну Кей, бывшая жена Шелдона. А потом я встречалась с ней уже в Лондоне.
   Джесс закусила губу, пытаясь сообразить, о чем сейчас толкует ее мать. Видимо, мозг отказывался ей повиноваться, и это отражалось на ее лице.
   — Кей? Какого черта она влезает в наши дела?
   — Я ездила в Лондон, чтобы встретиться с ней. Я не стала сразу рассказывать тебе об этом, потому что не хотела напрасно обнадеживать тебя.
   — И что же? — сердито буркнула Джесс, гневно сверкая глазами.
   — Я полагаю, что мы с тобой здорово недооценили и Шелдона, и Перл.

12

   Когда Сара тайно отправлялась на встречу с Кей, она испытывала невероятное чувство вины перед дочерью. Однако она так беспокоилась за психическое здоровье Джесс, что не пойти просто не могла.
   Сойдя с поезда, Сара поймала такси и поехала в гостиницу «Мартинет». Запыхавшись, Сара подлетела к огромной полированной стойке администратора и объявила, что у нее назначена встреча с мистером и миссис Качертон. Сара заметно нервничала. После необходимой формальности и звонка администратора Саре объяснили, на каком этаже и в каком номере остановились нужные ей люди.
   Постучавшись, Сара ожидала попасть в самый обычный гостиничный номер, но когда дверь распахнулась, она увидела перед собой длинный коридор, ведущий в просторную гостиную. И все это являлось лишь малой частью роскошных апартаментов, в которых остановились Кей и ее муж. Сара напряглась. В ее душу закралось подозрение. Если Кей могла позволить себе такой номер, да еще в одной из лучших лондонских гостиниц, значит, в деньгах она не нуждалась. Тогда становилось непонятно, зачем ей понадобилось волноваться за Джесс и помогать решать ее проблемы.
   Женщина, открывшая дверь, отступила на шаг, позволяя гостье пройти внутрь, и, широко улыбаясь, дружески протянула руку. За хозяйкой стоял высокий симпатичный мужчина. Его ладонь лежала на плече супруги. Этим жестом он словно добавлял ей уверенности.
   — Здравствуйте! Меня зовут Кей, — представилась женщина. — А это мой муж Райан. Нам очень приятно познакомиться с вами, хотя, конечно, лучше бы нас свела другая причина.
   Сара еще раз взглянула на Райана и быстро заморгала. Если Кей умышленно искала абсолютную противоположность Шелдону, то она определенно нашла ее в чернокожем мускулистом Райане.
   — Здравствуйте, — поприветствовал Сару рослый атлет и тоже вполне искренне улыбнулся.
   — Здравствуйте, — быстро ответила Сара, надеясь, что они не заметили ее смущения. — Мне кажется, что я тоже рада с вами познакомиться.
   — А Джесс с вами не пришла? — спросила Кей.
   — Нет. Простите, но я подумала, что лучше ей пока ничего не говорить о нашей встрече. Она неважно себя чувствует. Да и вообще все эти события буквально уничтожают ее… как личность.
   — Что ж, это вполне понятно. Ну проходите же, проходите, — засуетилась Кей. — Чем вас угостить? Хотите кофе? Или чай? Может, вы будете более уверенно чувствовать себя, например, в кафетерии. Я хочу, чтобы вы не ощущали себя скованно. Где вам будет удобней разговаривать?