Киддер Джейн. Падший Ангел

   – И как же вы расплатились с Ричманом? – скептически поинтересовалась женщина.
   Натан сделал вид, что не слышит вопроса. Он взял молоток и принялся сосредоточенно прибивать очередную дощечку.
   – Капитан Уэллесли! – повысила голос Элис.
   Обреченно вздохнув, Натан опять отложил молоток:
   – Да, миссис Грэхем?
   – Я спрашиваю, как вы расплатились за новую дранку?
   Натан немного помедлил, а затем, пожав плечами, сказал:
   – Вы находитесь под защитой властей штата Техас.
   Элис была озадачена. Она не могла понять, при чем тут власти.
   – Ну и?..
   – Ну и… – Натан вбил очередной гвоздь, пытаясь выиграть время.
   – Может, вы мне все-таки объясните, – настаивала Элис, – какое отношение техасские власти имеют к починке моей крыши?
   Мужчина сжал в зубах несколько гвоздей, надеясь, что невнятный ответ удовлетворит Элис и ему, Натану, не придется лгать.
   – Дело в том, – проговорил он сквозь стиснутые зубы, – что за дранку заплатило правительство.
   – Что вы сказали? Я не поняла ни слова, выньте изо рта гвозди!
   Почувствовав, что его прижали к стенке, Натан выплюнул гвозди в ладонь и проревел:
   – Я говорю, что за дранку заплатило правительство!
   У Элис отвисла челюсть.
   – Правительство? – выдохнула она. – Ага. Они это сделали только потому, что я согласилась им помочь?
   – Да, – кивнул Натан и отвернулся, сделав вид, что ищет нужный гвоздь. Рейнджер надеялся, что Элис не заметит его виноватых глаз.
   – Это очень мило с их стороны, – проговорила Элис.
   – Да, очень мило, – пробормотал Натан, страстно желая, чтобы она поскорее вернулась в дом.
   В любую минуту она могла сообразить, что все эти россказни о щедрости властей просто нелепы. Тогда она снова пристанет к нему с расспросами, и ему придется или врать дальше, или признаться в том, что он заплатил за дранку из своего кармана. А уж об этом Натану хотелось оповещать Элис меньше всего.
   – И еще милее было бы, если бы ты ушла отсюда, – сквозь зубы процедил он. Ему казалось, что он произнес это совсем тихо, но, взглянув вниз, он по выражению ее лица понял: она все отлично слышала.
   – Прекрасно, – фыркнула женщина. – Я ухожу, чтобы не мешать вам работать.
   Шурша юбками, она направилась в дом.
   Первым желанием Натана было спрыгнуть с крыши, догнать Элис и сказать ей, что он не хотел ее обидеть. Но как растолковать ей, что он тут вытворяет, если Натан не может объяснить этого даже самому себе? Он провел рядом с ней почти сутки, но так и не понял, чем же она не угодила своим соседям? Поехав сегодня в город, Натан надеялся поболтать с людьми и разузнать об Элис побольше. Каково же было его разочарование, когда он застал в магазине лишь осторожного, немногословного хозяина. Натан рассчитывал наконец понять, почему Элис кажется ему ангелом, а всем остальным – исчадием ада? Но больше всего Натан хотел услышать что-нибудь такое, что помогло бы ему избавиться от влечения к этой женщине. Он не желал, не желал, не желал привязываться к ней! «Как только закончу крышу, поеду повидаюсь с Редом, – решил Натан. – Может, он что-то знает». И молодой человек вновь яростно застучал молотком, не в первый раз спрашивая себя, почему, собственно, он чинит крышу дома, а не сарая, в котором ему еще жить и жить? Он потряс головой, отгоняя ответ, который напрашивался сам собой. Нет, посмотреть правде в глаза Натан был еще явно не готов. И признать очевидное – тоже. Натан вошел в крошечное помещение городского телеграфа и с деланным равнодушием кивнул своему товарищу Реду Хилларду.
   – Мне надо отправить телеграмму.
   – Да, сэр, – ответил Ред, подавая бланк пожилой женщине, стоящей рядом с конторкой. – Для этого мы тут и сидим.
   Натан полез в карман и достал скомканный клочок бумаги. Расправив, он положил его на конторку перед Редом. Ред бросил на бумажку быстрый взгляд. Колокольчик над дверью звякнул, возвещая о приходе очередного посетителя. «Надо поговорить. Есть ли здесь укромное местечко?» Ред посмотрел на Натана:
   – Да, сэр. Это можно. Я закроюсь на обед через пятнадцать минут. Постараюсь отправить это до перерыва.
   – Сколько я вам должен? – спросил Натан.
   – Восемьдесят пять центов.
   Натан опять полез в карман, достал мелочь, бросил ее на конторку и повернулся к двери.
   – Спасибо, сэр, – сказал Ред ему в спину.
   Натан коротко кивнул и вышел на улицу. Свернув на Мэйн-стрит, он с видом праздного гуляки неторопливо зашагал вперед, глазея то на витрины, то на городских матрон, важно шествующих с сумками в руках. Через двадцать минут он повернул обратно, уже составил первое впечатление о Биксби. В окошке телеграфа Натан увидел объявление: «Закрыто на час». Тогда он обогнул маленькое здание и постучал в заднюю дверь.
   – Нат! – ухмыльнулся Ред, открывая дверь. – Давай заходи.
   Натан улыбнулся в ответ и вошел в маленькую темную комнатку, которая считалась сейчас домом Реда.
   – Рад тебя видеть! – Ред подвинул Натану один из двух стульев, стоявших возле стола. – У меня есть немного отвратительного виски. Хочешь выпить?
   – Нет, спасибо. Я к тебе ненадолго. По-моему, никто не видел, как я входил сюда, но… Не хочется возбуждать лишних подозрений.
   Ред кивнул и сел на другой стул.
   – Я чертовски рад, что ты выбрался сюда, Нат. Честно говоря, мы с Уиллом не понимаем, собирается ли майор Джонс вообще когда-нибудь заканчивать это дело.
   – А вы давно тут? – спросил Натан.
   – Слишком давно! – воскликнул Ред. – Я – уже больше месяца. Уилл приехал около трех недель назад. Знал бы ты, Нат, как я ненавижу торчать в таких вот маленьких вонючих городках! Тут же спятить можно!
   – Так тебе, значит, не нравится Биксби, да? – усмехнулся Натан.
   Ред встал, подошел к полке и взял бутылку и два стакана. Вернувшись к столу, Ред откупорил бутылку и плеснул в стаканы виски.
   – Да уж… – мрачно проговорил он. – Знаешь, я много чего повидал в жизни. Но, по-моему, этот городишко даже хуже, чем Пратт, а я ведь думал, что ничего хуже Пратта быть не может.
   – Пратт? – переспросил Натан. – А где это?
   – Дыра, где я торчал в прошлом году. Помнишь дело Фарра?
   – Ну еще бы, – хохотнул Натан. – Такая глушь, что сначала ты не смог найти его на карте, а потом потратил два дня, чтобы до него добраться.
   – Да-да, он самый.
   Подняв стакан с выпивкой, от которой он минуту назад отказался, Натан сделал большой глоток.
   – Ты прав, Ред. Это виски – редкое дерьмо.
   – Я же тебе говорил, – пожал плечами Ред. – Но здесь, в Биксби, по крайней мере есть салун, где можно пропустить стаканчик, хотя выпивка, наверное, тоже так себе… В той дыре не было даже этого.
   Натан сделал еще глоток, сморщился и поставил стакан на стол.
   – Ну а как наши дела? Джонс что-нибудь узнал про банду?
   – Пока нет, – покачал головой Ред.
   – А Уилл сумел что-нибудь разнюхать в городе?
   – По-моему, тоже нет. Ограбление произошло уже давно, и обсуждать его всем наскучило. Сколько можно? Все уже говорено-переговорено. Сейчас всех куда больше интересует твоя веселая вдовушка. О ней и болтают.
   Брови Натана взлетели вверх.
   – Ты имеешь в виду Элис Грэхем? – уточнил он.
   – Да вроде других веселых вдовушек в округе больше нет, – хихикнул Ред. – Ну-ка, сознавайся, Нат, ты уже попался в ее сети?
   Натан снова плеснул себе в стакан дрянного виски, досадуя на себя за то, что дружеское подкалывание задело его за живое.
   – Как же, попался! – фыркнул Натан. – Она же колючая, как еж.
   – Да что ты! – искренне удивился Ред. – А я слышал про нее совсем другое.
   Натан, прищурившись, посмотрел на Реда.
   – Вообще-то именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Ну… О репутации миссис Грэхем. Почему ее называют «веселой вдовушкой»? Я слышал в городе разное… Видимо, то же, что и ты. Но я никак не могу взять в толк, что же она такого натворила? Чем заслужила такое прозвище?
   Ред откинулся на спинку стула и скептически посмотрел на Натана:
   – Чем?! Думаю, незаконнорожденного ребенка вполне достаточно.
   Натан чуть не выронил стакан:
   – Незаконнорожденного? Ты о чем?
   – А ты как думаешь? О ее ребенке, конечно! Похоже, в городе никто не знает, от кого она родила.
   Натан непонимающе уставился на Реда:
   – Подожди, но ведь она сама сказала мне, что отец ребенка – ее муж… Что она была уже беременна, когда он погиб!
   Ред громко расхохотался.
   – Ну, значит, это была самая долгая беременность в мире! – весело заявил он. – Потому что, если верить кумушкам Биксби, со дня смерти мистера Грэхема прошло уже четыре года!
   У Натана отвисла челюсть. Он ошеломленно уставился на Реда, пытаясь осознать услышанное. Наконец Натан сглотнул и хрипло спросил:
   – Четыре года?!
   – Ну да, четыре года, – кивнул Ред. – Я слышал, что его убило упавшее во время грозы дерево. И точно помню: эта старая ворона, мисс Диксон, говорила, что это случилось четыре года назад!
   – Молния, – еле слышно прошептал Натан.
   – Что?
   – Ее мужа убило молнией.
   – Неважно, – пожал плечами Ред. – В общем, бедняга погиб в грозу. А вдова сказала, что отец ребенка – ее муж?
   Натан молча кивнул.
   – Как ты думаешь, почему она солгала тебе? – спросил Ред. – Может, от смущения, – сам же ответил он на свой вопрос. Потянувшись к Натану, Ред хлопнул его по руке. – Я полагаю, что, увидев такого красавца, как ты, вдовушка сразу захотела тебе понравиться. Вот и прикинулась порядочной женщиной. Ты ведь не похож на человека, любящего распутных бабенок.
   – Нет… Дело тут не во мне, – пробормотал Натан. – Она почти со мной не разговаривает, и, по-моему, ей совершенно наплевать, что я о ней думаю.
   – А мне кажется, ты ошибаешься, – стоял на своем Ред. – Ни одна женщина на свете, какой бы развратницей она ни была, не захочет, чтобы понравившийся ей мужчина считал, ее гулящей девкой.
   – Миссис Грэхем не гулящая девка! – прорычал Натан. Его горячность явно удивила Реда.
   – Ну, дружище, не в капусте же она нашла своего ребенка! – примирительно проговорил он. – Она живет одна, уже четыре года. И думаю, что разок или два она все-таки согрешила.
   Натан с трудом подавил ярость, клокотавшую у него в душе, и вскочил на ноги.
   – Мне пора, – отрывисто бросил он. – Спасибо за выпивку.
   – Куда это ты заторопился? – изумился Ред. – Мне надо вернуться на этот проклятый телеграф еще только через двадцать минут. Сядь, поболтаем еще.
   – Нет, – покачал головой Натан. – Мне еще кое-что надо сделать. Скажи Уиллу, чтобы держал ухо востро, а я постараюсь встретиться с одним из вас на следующей неделе.
   – Ну что ж, – вздохнул Ред, – иди. Если я узнаю что-нибудь важное, пошлю к тебе мальчишку с запиской.
   Натан кивнул и шагнул к двери.
   – Эй, Нат, – окликнул его Ред. – Ты там поосторожней с этой вдовушкой, слышишь?
   – Ага, Ред, слышу, – без улыбки отозвался Натан.
   «Она просто лживая шлюшка». Эти оскорбительные слова крутились у Натана в голове, пока он скакал по пыльной дороге. «Ты для нее ничего не значишь. И та ночь для нее ничего не значит. Очевидно, она занимается этим с каждым мужчиной, который заезжает на ранчо. И, конечно же, она выставила тебя из дома на следующее утро только потому, что ты не заплатил ей за услуги». Рассвирепев от собственных мыслей, Натан с такой силой натянул поводья, что несчастный конь присел на задние ноги. Натан спешился, набросил поводья на ветку стоящего рядом дерева и упал на землю. Эта женщина предала его, отвергла, обманула, так почему же он не может заставить замолчать тоненький голосок, звучащий в душе и упорно уговаривающий его не судить Элис слишком строго? Натану по-прежнему кажется, что никакая она не распутница. Нет! Что-то тут явно не так! Если бы он только знал – что! Тогда стало бы понятно, почему она решилась завести незаконнорожденного ребенка. Но почему Элис лгала ему, утверждая, что отец ребенка – ее муж? Неужели она надеялась, что Натан не узнает того, о чем судачит весь город? Почему она решила, что капитану Уэллесли не расскажут о ее позоре? Натан долго смотрел на травы, стелющиеся под ветром до самого горизонта. Должна быть какая-то причина. Должна быть! И единственная возможность узнать правду – это спросить у Элис. Приняв решение, Натан поднялся, вскочил на коня и погнал его к ферме Элис.
   – Пора вывести вас на чистую воду, миссис врушка, – пробормотал рейнджер. – И, клянусь, я это сделаю.
   Элис дома не было. Натан обшарил всю ферму, но напрасно. На миг его охватил ужас. Но Натан напомнил себе, что он – не зеленый юнец, а зрелый мужчина, обстрелянный солдат и опытный следопыт. А потому, взяв себя в руки, он начал рассуждать. И решил взглянуть на случившееся глазами рейнджера. Склонившись над землей, Натан принялся изучать следы. Однако ничто не говорило о том, что возле дома побывало несколько лошадей. Значит, Элис никто не похищал. Возможно, она сама решила исчезнуть. Заслонив глаза от солнца, низко стоящего над горизонтом, Натан внимательно осмотрелся вокруг. Ничего. Только бескрайняя прерия… Он вошел в дом и заглянул в спальню Элис. Вроде бы все на месте. Щетка для волос перед зеркалом, халат на крючке, аккуратная стопочка детских пеленок на столике в углу. Если бы Элис решила сбежать, то обязательно взяла бы с собой пеленки! И снова его охватил страх. А вдруг что-то заставило ее скрыться – и она умчалась с ребенком на руках, не взяв даже самого необходимого? Натан стоял посреди спальни, думая, что же теперь делать, когда услышал громкий скрип входной двери. Он почувствовал, как у него отлегло от сердца, вышел в гостиную и спросил:
   – Где вы были?
   Элис усаживала Колина на одеяло возле очага. Она удивленно взглянула на Натана, но, увидев его сердитое лицо, тоже посуровела.
   – Думаю, что вас это совершенно не касается.
   – А мне плевать, что вы там думаете! – загремел Натан. – Или вы сейчас же скажете мне, где вас носило, или…
   – Или что? – перебила его Элис. – Что вы будете делать, если я ничего вам не скажу, капитан? Может, ударите меня?
   Натан стал красным, как рак.
   – Ударить вас? Конечно же, я вас не ударю!
   – Ох, ну слава богу! – саркастически заметила Элис.
   – Послушайте, просто объясните мне, где вы были, вот и все.
   Секунду Элис молча смотрела на него, потом пожала плечами.
   – Я была в гостях у друга, – проговорила она.
   – Кто этот друг? – резко спросил Натан.
   – Какая разница? – удивленно взглянула на него Элис. – Просто друг.
   – Есть разница, – сурово произнес рейнджер. – Как зовут этого друга?
   Элис прекрасно понимала, как глупо скрывать от Натана, что она была у своей соседки Линн Поттер. Но женщина видела, что он ее в чем-то подозревает, и это бесило ее. Она повернулась к нему спиной и начала со стуком переставлять чашки на полке.
   – Это человек, которого я хорошо знаю. Имя вам ничего не скажет.
   Натан поймал себя на том, что любуется округлившейся фигурой Элис, и быстро отвел глаза.
   – Если имя мне ничего не скажет, то почему его надо скрывать от меня?
   – Потому что вас это не касается.
   – Послушайте, леди, пока я охраняю вас, меня касается все, что вы делаете. Поэтому я спрашиваю еще раз… по-хорошему. Как зовут вашего друга?
   Металлические нотки в голосе Натана почти напугали Элис. Однако она не собиралась сдаваться:
   – Я не просила вас приезжать сюда, капитан, и я не нуждаюсь в вашей защите. Тем не менее вы здесь, лезете в мои дела и допрашиваете меня, как преступницу. Так вот, к вашему сведению, я не преступница и отказываюсь отвечать на ваши вопросы.
   Натан помолчал, тщательно подбирая слова. Когда он наконец заговорил, голос его звучал чуть хрипло:
   – А вот тут вы ошибаетесь, миссис Грэхем. Вы – преступница. Вы прятали грабителя, а потом помогли ему бежать, зная, что его разыскивают власти. Так что вам лучше бы вести себя потише да помнить: если бы не мягкие законы штата Техас, гнить бы вам сейчас в темной камере какой-нибудь вонючей тюрьмы. А по мне, так вам вместе с вашим братцем-бандитом там самое место.
   От этих слов Элис сжалась и обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от его ярости.
   – Я хочу, чтобы вы ушли, – прошептала она. – Уйдите в сарай, в прерию, куда угодно, только оставьте меня в покое! Вы не имеете права находиться в моем доме. Ни малейшего!
   – Нет, имею! – загремел Натан, окончательно выйдя из себя. – Власти Техаса прислали меня сюда, чтобы защищать вас!
   – Защищать меня! – пронзительно вскрикнула Элис, и глаза ее наполнились слезами. – Вы пока еще не сделали ничего, что хоть отдаленно напоминало бы защиту! Вы только и делаете, что угрожаете, изводите и пугаете меня!
   Как ни зол был Натан, но ее последние слова поразили его. Он отступил назад, внимательно глядя на нее.
   – Пугаю вас? Что я сделал такого, что могло вас напугать?
   – Лучше скажите, чего вы не сделали! Вы кричите на меня, угрожаете мне, устраиваете мне допросы… Следите за мной… Вы свирепо смотрите на меня, вы осуждаете меня, вы… Да ладно, неважно…
   Она нагнулась и подхватила с пола ребенка, который оглушительно орал, напуганный их громкими голосами.
   – Смотрите, что вы наделали! – горестно прошептала Элис. По щекам у нее градом катились слезы. – Из-за вас Колин опять плачет!
   Всхлипывая, она пронеслась мимо Натана в свою спальню и захлопнула дверь. Натан стоял как столб, недоумевая, почему такой простой вопрос вдруг вызвал такой тарарам. Потом молодой человек тихо чертыхнулся, повернулся на каблуках и поплелся в свое промозглое жилище – в полуразвалившийся сарай.
   – Ну, успокойся, мой маленький, – уговаривала ребенка Элис, сидя в кресле-качалке и ласково поглаживая Колина по спинке. – Мама больше не позволит этому противному дядьке пугать тебя. Засыпай, а утром все будет хорошо.
   Она улыбнулась своему сынишке – светловолосому голубоглазому мальчугану, который был так похож на своего отца. Досадуя на то, что сходство между Натаном Уэллесли и ее сыном просто бросалось в глаза, Элис поцеловала Колина и уложила его в кроватку. Приглушив свет лампы, стоявшей на тумбочке, Элис юркнула в свою постель, повернулась на бок и стала смотреть в окно на полную луну.
   – Господи, ну пусть он уедет! – взмолилась женщина. Перед ее глазами возникло лицо Натана. Она не могла понять, как у столь отвратительного человека может быть такое красивое лицо. – Если бы той ночью он не прикинулся таким милым, то ничего бы, наверное, не случилось – жила бы ты тихо-мирно, – сказала она себе.
   Но чем больше Элис думала о той ночи, тем сильнее трепетала… И вскоре все ее тело охватила сладостная дрожь. Женщина вспоминала руки Натана – такие сильные… Его поцелуи – такие страстные… Его голос – такой глубокий и волнующий… Неужели она действительно сожалеет, что замирала тогда в его объятиях? И что той сумасшедшей ночью обрела бесценное сокровище? Сожалеет о том, что у нее есть теперь ее прекрасный любимый малыш?
   – Конечно же, нет, – прошептала Элис, нежно улыбаясь спящему сынишке. – Но, хоть он и подарил мне тебя, я успокоюсь только тогда, когда он уедет!
 
 

* * *

   Элис стояла с Колином на руках перед дверью маленького аккуратного домика.
   – Линн! – негромко позвала женщина. – Линн! Это я, Элис.
   Краем глаза она увидела, что занавеска на окне чуть шевельнулась. А в следующий миг дверь открылась и на пороге появилась Линн Поттер.
   – Доброе утро, Элис. Как поживаешь? – приветливо встретила ее подруга.
   – Прекрасно, дорогая. А ты? – Элис улыбнулась в ответ.
   – Да вроде бы неплохо. Я только что испекла лепешки, они еще горячие. Хочешь?
   Элис кивнула и вошла в чистенькую комнату.
   – И ты еще спрашиваешь?! Когда это я отказывалась от твоих лепешек?! В жизни не пробовала ничего вкуснее.
   Линн улыбнулась. Улыбка получилась кривой, так как губы женщины рассекали шрамы, но Элис их не замечала. Она давно уже привыкла к обезображенному лицу подруги, и оно казалось ей милым и добрым.
   – Сегодня годовщина, – негромко сказала Линн, входя в просторную светлую кухню.
   – Какая годовщина? – спросила Элис, прекрасно понимая, что имеет в виду Линн.
   – Пожара. Это было ровно год назад… Целый год нет со мной Джонатана и Изабель. – Линн закрыла глаза, и Элис беспомощно смотрела, как из-под ресниц подруги катятся слезы. – Целый год прошел с того дня, как… это случилось. – И Линн провела рукой по своему изуродованному шрамами лицу.
   – Милая моя, хорошая, – прошептала Элис, обняв подругу, – постарайся не думать об этом. Не изводи себя, не надо. Ну прошу тебя…
   – Знаю, что не надо, – всхлипнула Линн. – Но как я могу заставить себя не думать? В тот день я потеряла все. И из-за чего? Из-за какого-то разлившегося керосина!
   – Не говори так. Ты потеряла не все, – убеждала ее Элис. – У тебя остались твои воспоминания… Твои друзья, которые любят тебя.
   – Ох, Элис, ты же сама знаешь, что это неправда. Ни один человек в городе не рискнет посмотреть мне в лицо.
   – Ну что ты выдумываешь, Линн?! Если бы ты решилась как-нибудь поехать со мной в город, ты увидела бы, что люди относятся к тебе так же, как и раньше. Единственный человек, которому не дает покоя твоя внешность, – это ты сама. Все прекрасно знают, что произошло, и никто не собирается обсуждать твои шрамы. Друзьям важна ты сама, а не твое лицо.
   – Я понимаю, ты хочешь меня утешить… Но я-то знаю, что на самом деле все не так. Я видела, с каким ужасом смотрят на меня люди. Видела, как они отворачиваются, чтобы я не заметила, что им противно… А ведь подумать только, я была так хороша, что молодые люди дрались за право проводить меня из церкви! А с чем я осталась теперь? Мой муж и моя дочь погибли, а я похожа на чудовище. Иногда я жалею, что не умерла вместе с ними.
   – Прекрати, Линн! – горячо запротестовала Элис. – Я не желаю этого слышать! – Увидев, как страдает ее подруга, Элис заговорила мягче: – Ты должна справиться с этим. Ты просто обязана снова научиться жить среди людей. Ты не можешь провести всю оставшуюся жизнь, запершись в этом доме и общаясь только со мной. Это просто… ненормально!
   – Ненормально! – передразнила ее Линн. – Если бы я знала, что теперь нормально, а что – нет…
   Тут Колин вдруг требовательно завопил, пытаясь обратить на себя внимание поглощенных беседой женщин. Элис дала Линн носовой платок и с улыбкой заявила:
   – Я скажу тебе, что нормально. Нормально – это возиться с таким вот малышом. Если ты займешься им, я заварю чай и принесу лепешки.
   Прерывисто вздохнув, Линн кивнула и прижала к себе Колина. Она улыбнулась ребенку, изо всех сил стараясь справиться со своим горем.
   – Знаешь, Элис, из всех детей, которых мне доводилось видеть, твой Колин – самый красивый.
   – Должна признаться, мне он тоже нравится, – ответила Элис, с любовью глядя на сына. – Впрочем, каждая мать, наверное, считает своего ребенка самым чудесным созданием на свете.
   – Знаешь, он очень похож на тебя, – с нежностью проговорила Линн.
   Элис быстро повернулась к буфету.
   «Да нет же, не на меня, – про себя возразила она. – У Колина тоже светлые волосы, но глаза у него голубые, и если бы ты увидела его отца, то сразу бы поняла, на кого похож мой сын». А вслух она сказала:
   – Считаю это комплиментом.
   – Нет, в самом деле он очень красивый. Он напоминает мне ангела на витраже в церкви.
   Элис рассмеялась и, ставя на стол чашки и тарелку с теплыми лепешками, заметила:
   – Может, личико у него и ангельское, но ведет он себя как настоящий чертенок! Он такой непоседа, что у меня порой просто руки опускаются.
   – А может, у него зубки режутся? – предположила Линн. – Попробуй смазывать ему десны бренди, иногда это помогает.
   – Бренди? Ребенку?!
   – Ничего страшного. Я все время успокаивала так Изабель…
   Вспомнив о дочери, Линн опять помрачнела. Элис села и, стараясь говорить беззаботно, быстро спросила:
   – Ну расскажи мне, чем ты тут занималась? Я ведь не видела тебя почти неделю.
   Линн смахнула со щеки слезинку и крепче прижала к себе Колина.
   – Неужели только неделю? – качая головой, произнесла она. – А мне показалось, что тебя не было целую вечность. Я уже начала беспокоиться, не случилось ли чего.
   – Прости. Я не хотела тебя волновать. Просто… было трудно вырваться.
   Линн вопросительно подняла брови:
   – Трудно? Почему?
   – Да все этот ужасный рейнджер! – раздраженно воскликнула Элис. – Он следит за каждым моим шагом, и если мне удается на пару часов улизнуть, он дожидается меня и начинает изводить бесконечными расспросами. Где я была да с кем я была!..
   – Элис, я уверена, что он просто исполняет свой долг, – пыталась успокоить подругу Линн.
   – Долг! – презрительно фыркнула Элис. – Не думаю, что его долг – шарить в моей спальне!
   – Что? – не поверила своим ушам Линн. – Он это делал?
   – Ну… Может, и не шарил… – с сомнением протянула Элис. – Но когда я последний раз вернулась домой, он был в моей спальне.
   – Какой ужас! – всплеснула руками Линн. – А что он там искал, как ты думаешь?
   – Понятия не имею! И расспрашивать его об этом не собираюсь!
   – Как мне тебя жалко! В последние годы тебе и так пришлось несладко, а тут еще это… Должно быть, ты здорово намучилась с этим рейнджером. А он и правда так ужасен? Он что, грубиян неотесанный, урод?