Страница:
— Ну ладно, пусть… Однако я полагаю, что ты отбрасываешь многочисленные доказательства…
Макс умолк, услышав знакомый звук. Вагончик направлялся к логову пауков.
— И еще, — кисло буркнул Макс, прежде чем шагнуть в вагон, — почему он всегда едет в нужную сторону?
Патрику наконец удалось уговорить Роберта и Наи вернуться в музей. Это далось нелегко; нападение октопауков нанесло взрослым и детям серьезную травму. Роберт совсем не мог спать, а близнецов преследовали кошмары; они то и дело просыпались в слезах. Словом, когда Ричард, Николь и Макс поднялись к ним, пищи уже почти не осталось, и Патрик начинал обдумывать, что делать.
Встреча была безрадостной, говорили о похищениях, и все взрослые, в том числе Николь, глубоко приуныли. Радужный купол на юге ни в ком не вызвал восторга. Впрочем, в отношении того, что теперь делать, сомнений не оставалось. Ричард исчерпывающим образом обобщил ситуацию:
— Во всяком случае, под куполом есть еда.
Они молча упаковывали свои пожитки. Патрик и Макс спустили детей вниз по вертикальному шипастому коридору. Как только они собрались на платформе, появился вагончик. На этот раз в соответствии с едкими предсказаниями Макса он не стал делать остановок на промежуточных станциях, а прямо отправился в прозрачный тоннель под Цилиндрическим морем. За стенкой тоннеля плавали странные и удивительные морские создания
— без сомнения, биоты. Вид их заворожил детей, а Ричарду напомнил о давнишнем плавании в Нью-Йорк, когда он искал Николь.
Просторная палата под куполом, в которой окончилась линия подземки, действительно ошеломляла. Бенджи и дети немедленно заинтересовались разнообразной едой, разложенной на длинном столе по одну сторону комнаты. Взрослые же удивленно бродили вокруг, не только разглядывая яркие радужные разводы над головой, но и обследуя альковы за платформой; там располагались ванные комнаты и спальные помещения.
Макс шагами вымерил размер комнаты: шириной она была в пятьдесят метров, от платформы до белых стен со входами в альковы было метров сорок. Патрик подошел, чтобы переговорить с Максом, стоявшим возле щели, отделявшей платформу от вагона; тем временем все остальные обсуждали, кто и где расположится.
— Жаль Эпонину, — сказал Патрик, опуская ладонь на плечо друга.
Макс передернул плечами.
— Хуже, что исчезла Элли: едва ли Роберт и Никки сумеют оправиться от удара.
Стоя бок о бок, мужчины глядели в длинный, пустой и темный тоннель.
— Знаешь, Патрик, — мрачно заметил Макс. — Хотелось бы чтобы простак-фермер поверил в то, что наши беды закончились и радужный народ теперь позаботится о нас.
Прибежал Кеплер с длинным плодом, на вид напоминавшим зеленую морковку.
— Мистер Паккетт, — попробуйте самое вкусное.
Макс принял дар маленького мальчика и, засунув плод в рот, откусил.
— Вкусно, Кеплер, — сказал он, погладив мальчика по голове. — Большое спасибо тебе. — Кеплер бросился к остальным. Макс медленно жевал плод. — Я всегда заботился о моих свиньях и цыплятах. — Он правой рукой махнул на купол и стол, заваленный пищей. — Но тем не менее я по одному изымал животных, когда пора было убивать их или везти продавать на рынок.
Макс умолк, услышав знакомый звук. Вагончик направлялся к логову пауков.
— И еще, — кисло буркнул Макс, прежде чем шагнуть в вагон, — почему он всегда едет в нужную сторону?
Патрику наконец удалось уговорить Роберта и Наи вернуться в музей. Это далось нелегко; нападение октопауков нанесло взрослым и детям серьезную травму. Роберт совсем не мог спать, а близнецов преследовали кошмары; они то и дело просыпались в слезах. Словом, когда Ричард, Николь и Макс поднялись к ним, пищи уже почти не осталось, и Патрик начинал обдумывать, что делать.
Встреча была безрадостной, говорили о похищениях, и все взрослые, в том числе Николь, глубоко приуныли. Радужный купол на юге ни в ком не вызвал восторга. Впрочем, в отношении того, что теперь делать, сомнений не оставалось. Ричард исчерпывающим образом обобщил ситуацию:
— Во всяком случае, под куполом есть еда.
Они молча упаковывали свои пожитки. Патрик и Макс спустили детей вниз по вертикальному шипастому коридору. Как только они собрались на платформе, появился вагончик. На этот раз в соответствии с едкими предсказаниями Макса он не стал делать остановок на промежуточных станциях, а прямо отправился в прозрачный тоннель под Цилиндрическим морем. За стенкой тоннеля плавали странные и удивительные морские создания
— без сомнения, биоты. Вид их заворожил детей, а Ричарду напомнил о давнишнем плавании в Нью-Йорк, когда он искал Николь.
Просторная палата под куполом, в которой окончилась линия подземки, действительно ошеломляла. Бенджи и дети немедленно заинтересовались разнообразной едой, разложенной на длинном столе по одну сторону комнаты. Взрослые же удивленно бродили вокруг, не только разглядывая яркие радужные разводы над головой, но и обследуя альковы за платформой; там располагались ванные комнаты и спальные помещения.
Макс шагами вымерил размер комнаты: шириной она была в пятьдесят метров, от платформы до белых стен со входами в альковы было метров сорок. Патрик подошел, чтобы переговорить с Максом, стоявшим возле щели, отделявшей платформу от вагона; тем временем все остальные обсуждали, кто и где расположится.
— Жаль Эпонину, — сказал Патрик, опуская ладонь на плечо друга.
Макс передернул плечами.
— Хуже, что исчезла Элли: едва ли Роберт и Никки сумеют оправиться от удара.
Стоя бок о бок, мужчины глядели в длинный, пустой и темный тоннель.
— Знаешь, Патрик, — мрачно заметил Макс. — Хотелось бы чтобы простак-фермер поверил в то, что наши беды закончились и радужный народ теперь позаботится о нас.
Прибежал Кеплер с длинным плодом, на вид напоминавшим зеленую морковку.
— Мистер Паккетт, — попробуйте самое вкусное.
Макс принял дар маленького мальчика и, засунув плод в рот, откусил.
— Вкусно, Кеплер, — сказал он, погладив мальчика по голове. — Большое спасибо тебе. — Кеплер бросился к остальным. Макс медленно жевал плод. — Я всегда заботился о моих свиньях и цыплятах. — Он правой рукой махнул на купол и стол, заваленный пищей. — Но тем не менее я по одному изымал животных, когда пора было убивать их или везти продавать на рынок.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РАДУЖНАЯ РОДНЯ
1
Николь лежала на спине… она вновь проснулась посреди ночи. В сумеречном свете она видела Ричарда, бесшумно спавшего рядом. Она тихо поднялась, пересекла комнату и вышла в главный зал их временного прибежища.
Люди легко приспособились к местному освещению, свет под радужным куполом затенялся примерно на восемь часов каждые 24-часовые сутки. В эти «ночные» интервалы он почти исчезал, и в углубленных в стены спальнях, не имевших собственного освещения, становилось достаточно темно для покойного сна.
Несколько ночей подряд Николь спала тревожно, ее часто пробуждали беспокойные сны, которых она не могла запомнить. Безуспешно стараясь припомнить образы, смутившие ее покой этой ночью, Николь неспешно обошла по периметру большой круглый зал, в котором вместе с друзьями проводила большую часть своего досуга. Оказавшись на противоположной стороне палаты, она остановилась возле пустой платформы подземки и заглянула в темный тоннель, уходивший под Цилиндрическое море.
«Что там происходит сейчас? — думала Николь. — Какая сила, какой разум ныне взяли нас под опеку?»
Прошло четыре недели с того дня, когда небольшой отряд перебрался в это великолепное сооружение, расположенное в Южном полуцилиндре Рамы. Новое жилище, очевидно, было рассчитано на людей, невзирая на все труды. Спальни и ванные комнаты в альковах не отличались от оставшихся в Новом Эдеме. С первым же вагоном, явившимся под купол после их прибытия, хозяева прислали людям пищу и воду, кушетки, кресла и столы. Людям даже предоставили тарелки, стаканы и столовые приборы. Итак, здесь достаточно хорошо представляли повседневные потребности людей и умели их обеспечить.
«Кто-то за нами весьма пристально наблюдает, — думала Николь. Ей представился Орел, и она поняла, что занята беспочвенными фантазиями. — Кто же еще? Лишь романе и интеллект Узла обладают достаточной информацией…»
Размышления ее нарушил звук, раздавшийся за спиной. Николь повернулась и увидела Макса Паккетта, приближающегося с другой стороны палаты.
— И тебе тоже сегодня не спится? — сказал он, подходя ближе.
Николь покачала головой.
— Последние несколько ночей мне все время снятся скверные сны.
— А я все волнуюсь… — проговорил Макс. — До сих пор вижу ужас в глазах Эпонины, когда ее тащили по коридору. — Он молча отвернулся и принялся разглядывать тоннель.
«А как-то там Элли? — подумала Николь, ощутив сильную тревогу. — Хорошо ли ей с октопауками? Или же догадка Макса верна? Неужели мы с Ричардом лишь обманываем себя, предполагая, что эти инопланетные создания не намереваются причинить нам зло?»
— Не могу я сидеть здесь и дожидаться. Я должен что-то сделать, чтобы помочь Эпонине… Хотя бы для очистки совести.
— Но что ты можешь сделать, Макс? — спросила Николь, чуть помедлив.
— С внешним миром нас теперь связывает только этот поганый вагон, — ответил Макс. — В следующий раз, когда он доставит нам пищу и воду — сегодня или завтра, — я собираюсь забраться внутрь и остаться там. И когда вагончик отправится отсюда, я поеду — куда бы он меня ни завез. А там попытаюсь найти первого октопаука и дам ему поймать себя.
Николь увидела отчаяние на лице своего друга.
— Макс, ты цепляешься за соломинку, — проговорила она негромко. — Ты не встретишь октопауков, если только они этого не захотят… Кроме того, ты нам нужен…
— Ни хрена, Николь, зачем я тут? — Макс возвысил голос. — Здесь абсолютно нечего делать, — только разговаривать друг с другом и играть с детьми. В вашем подземелье можно было хотя бы выйти и погулять по темному Нью-Йорку… Возможно, Эпонины и Элли больше нет… или же они мечтают о смерти… пора нам кое-что предпринять…
Вдалеке в тоннеле замигали огни.
— Ну вот и они, — сказал Макс. — Сейчас соберусь и помогу тебе с разгрузкой. — Он побежал к своей спальне.
Николь осталась, чтобы поглядеть на приближающийся вагон. Как всегда, перед ним в тоннеле зажигались огни. Через несколько минут вагончик неторопливо вполз в прорезь в кольцевом полу комнаты и остановился. Когда его двери открылись, Николь вошла внутрь, чтобы обследовать привезенное.
Помимо четырех больших кувшинов с водой, в вагончике оказался обычный набор свежих продуктов, которые люди уже научились ценить; кроме них, прислали большой тюбик с вязкой субстанцией, напоминавшей смесь меда и апельсинового сока. «Но где же они выращивают все это?» — спрашивала себя Николь, наверное, в сотый раз, после того как приступила к разгрузке. Она вспомнила многочисленные семейные споры. В конце концов все пришли к заключению, что в Южном полуцилиндре наверняка устроены сельскохозяйственные угодья. Куда большие разногласия вызвал вопрос о том, кто кормит их. Ричард не сомневался, что заботятся о людях сами октопауки, поскольку любые припасы должны были идти транзитом через территорию, которую он считал доменом октопауков. Логике его возразить было сложно, Макс также полагал, что продукты людям поставляют октопауки, но тем не менее всем их действиям он приписывал зловещие мотивы. И если нас кормят октопауки, заверял фермер, то скорее всего не из милосердия.
«Зачем же октопаукам становиться нашими благодетелями? — гадала Николь.
— Я согласна с Максом: похищение Эпонины и Элли никак не совместимо с такой заботой… Или мы все-таки имеем дело с кем-то другим, решившим защитить нас?» Невзирая на смешки Ричарда, Николь отчасти надеялась, что здесь действительно обитает какой-то радужный народ, по уровню развития превосходящий октопауков и почему-то заинтересованный в сохранении жизни уязвимых людей, а посему приказавший этим инопланетным созданиям кормить своих пленников.
В грузе, доставленном в вагоне подземки, всегда находился какой-нибудь сюрприз. На этот раз в его задней части обнаружилось шесть шаров разной величины, окрашенных в яркие цвета.
— Смотри-ка, Макс, — сказала Николь. Фермер уже вернулся со своим рюкзаком и принялся помогать ей с разгрузкой. — Они даже прислали мячи детям.
— Чудесно, — ехидно проговорил Макс. — Теперь начнутся детские ссоры из-за каждого мячика.
Когда они разгрузили вагон, Макс забрался внутрь и уселся на полу.
— Сколько же ты будешь ждать? — спросила Николь.
— Сколько потребуется, — мрачно ответил Макс.
— А ты не обсуждал эту идею с кем-нибудь из наших? — поинтересовалась Николь.
— Какого черта, конечно нет. С какой стати?.. У нас здесь не демократия. — Макс наклонился вперед. — Извини, Николь, но я сыт всем по горло: Эпонины нет уже месяц, сигареты кончились, я вот-вот взорвусь. — Он выдавил улыбку. — Когда доходило до такого, Клайд с Виноной всегда говаривали мне, что я, мол, на ежа уселся.
— Ну, ладно, Макс, — проговорила Николь чуть погодя. Она коротко обняла его на прощание. — Надеюсь, с тобой все будет в порядке, куда бы тебя не занесло.
Однако вагон оставался на месте, и Макс упрямо отказывался покинуть его, даже в уборную не ходил.
Друзья приносили Максу еду, воду и все прочее, чтобы не пачкать вагончик. Между тем к исходу третьего дня сидения пища начала заканчиваться.
— Придется переговорить с Максом, — обратился Роберт к взрослым, после того как дети уснули. — Понятно, вагон не стронется с места, пока он будет торчать внутри.
— Я хочу переговорить с ним завтра утром, — отозвалась Николь.
— Но еда кончается сейчас, — сказал Роберт. — И мы не знаем, сколько еще потребуется…
— Можно разделить остаток на рационы, — перебил его Ричард, — и продержаться еще хотя бы два дня… Видишь ли, Роберт, все мы устали и нервничаем… словом, лучше переговорить с Максом, хорошо выспавшись.
— Что будем делать, если Макс не захочет оставлять вагон? — спросил Ричард у Николь, когда они остались одни.
— Не знаю, — ответила Николь. — Патрик уже задавал мне это вопрос утром… Он опасается, что нам придется прибегнуть к силе, чтобы извлечь Макса из вагона… По его мнению. Макс очень устал и раздражен.
Ричард уже глубоко заснул, однако Николь все еще обдумывала, в каком тоне лучше говорить с Максом. «Конфронтации следует избегать любой ценой,
— подумала она. — Итак, мне придется переговорить с ним с глазу на глаз, так чтобы никто не слышал… Но что же сказать ему? И как реагировать на отказ?»
Истомившись от дум, Николь наконец уснула. И снова ее сны были тревожными. Сперва горела их вилла в Бовуа, а она не могла отыскать Женевьеву. Потом сон перенес Николь в Республику Берег Слоновой Кости, и ей снова было семь лет, шел обряд поро. Полуголая Николь плыла в небольшом пруду посреди оазиса. По берегу пруда разгуливала львица, выискивая человеческого детеныша, потревожившего ее львят. Николь нырнула, чтобы избежать пронзительного взгляда зверя, а когда выскочила на поверхность, чтобы вздохнуть, львица исчезла, и вместо нее вокруг пруда разгуливали три октопаука.
— Мама, мама, — услышала Николь далекий голос Элли. Встав в воде, Николь обвела глазами окружность пруда. — С нами все в порядке, мама, — отчетливо произнес голос Элли. — Не беспокойся о нас.
Но где же Элли? Во сне Николь как будто бы заметила человеческий силуэт в лесу позади трех октопауков и позвала:
— Элли, это ты… Элли?
Темная фигура ответила «да» голосом Элли, а затем подошла поближе. В лунном свете блеснули ярко-белые зубы. Николь сразу же узнала подошедшего.
— Омэ! — вскрикнула она, и волна ужаса пробежала по спине. — Омэ…
Николь проснулась от толчка. Ричард сидел возле нее в постели.
— Что с тобой, дорогая? Ты кричала, звала Элли… потом Омэ.
— Только что я видела очередной яркий сон, — проговорила Николь, подымаясь, чтобы одеться. — Мне дали понять, что Эпонина и Элли живы, но где они сейчас, не намекнули.
Николь оделась.
— И куда же ты в столь поздний час? — спросил Ричард.
— Я хочу переговорить с Максом, — ответила Николь.
Она торопливо оставила спальню и вышла в большой зал под куполом. Непроизвольно Николь поглядела на потолок и заметила то, чего не видела прежде. В нескольких метрах под куполом оказалась площадка или платформа. «Почему я не замечала ее раньше? — подумала Николь, рысцой подбегая к вагону. — Потому что днем тени лежат по-другому? Или потому, что эту площадку сделали совсем недавно?»
Свернувшийся в клубок Макс спал в уголке вагона. Николь вошла внутрь очень тихо. За те несколько секунд, когда она собиралась прикоснуться к нему, Макс дважды пробормотал имя Эпонины. Потом голова его дернулась.
— Да, дорогая, — произнес он вполне отчетливо.
— Макс, — шепнула ему на ухо Николь. — Просыпайся, Макс. — Когда Макс проснулся, выражение на его лице было такое, словно бы он увидел призрак.
— Макс, мне только что приснился удивительный сон, — объявила Николь. — Теперь я уверена, что с Элли и Эпониной все в порядке… Я пришла попросить тебя уйти из вагона, чтобы он мог привезти еду. Конечно, я понимаю, как тебе хочется что-либо сделать…
Николь смолкла. Макс поднялся на ноги и подошел к двери вагона. Выражение недоумения на его лице все еще сохранялось.
— Пошли, — сказал он.
— И всего-то? — Николь удивилась столь слабому сопротивлению.
— Да, — проговорил Макс, спускаясь из вагона. Как только Николь оставила вагон, его двери закрылись, и аппарат быстро покатил в сторону.
— Когда ты меня разбудила, — продолжал Макс, вместе с Николь провожая взглядом вагончик, — мне снился сон: я разговаривал с Эпониной. И как раз в тот самый момент, когда я услыхал твой голос, она говорила, что ты несешь мне важное известие.
Макс поежился, потом расхохотался и направился назад к альковам.
— Конечно, я не верю во все эти дерьмовые разговоры о телепатии, но совпадение, безусловно, заслуживает внимания.
Поезд, на этот раз с двумя вагонами, вернулся еще дотемна. Первый вагон, как и прежде, был освещен, открыт и нагружен водой и пищей. Второй же оставался совершенно темным; двери его не открывались, а окна были занавешены.
— Ну-ну, — проговорил Макс, подходя к краю платформы. Он попытался — впрочем, без успеха — проникнуть внутрь второго вагона. — И что же у нас тут?
Когда из первого вагона выгрузили еду и питье, поезд не тронулся с места. Люди выжидали, но таинственный второй вагон отказывался выдавать свои секреты. Наконец Николь с друзьями решила приступить к обеду. Разговор за едой был негромок: все не без опаски рассуждали о возможном назначении второго вагона.
Когда маленький Кеплер невинным голоском предположил, что, быть может, внутри темного вагона находятся Эпонина и Элли, Николь поведала историю о том, как после долгого пребывания у октопауков обнаружила Ричарда в коме. Предчувствие несчастья охватило людей.
— Следует обязательно выставить стражу сегодня ночью, — предложил Макс после обеда, — чтобы они не выкинули какой-нибудь штуки, пока мы спим. Берусь отстоять первые четыре часа.
Патрик и Ричард также вызвались в часовые. И, прежде чем улечься спать, все семейство, включая Бенджи и детей, отправилось к краю платформы поглядеть на вагоны.
— А что же там внутри, ма-ма? — поинтересовался Бенджи.
— Не знаю, дорогой, — ответила Николь, обнимая сына. — В самом деле не знаю.
Примерно за час до того, как под куполом снова вспыхнули огни, возвещая наступление утра, Патрик и Макс разбудили Ричарда и Николь.
— Пошли, — проговорил Макс взволнованно, — вам нужно поглядеть на это…
В центре главной палаты оказалось четверо больших черных сегментированных созданий: наделенные зеркальной симметрией, формой тела они напоминали муравьев. К каждому из трех сегментов членистого тела была прикреплена пара ног и пара гибких сменных конечностей, которыми эти существа на глазах людей деловито возводили какое-то сооружение.
Картина была удивительная: каждая из змееподобных «рук» обладала гибкостью слоновьего хобота. Дополнительным и весьма полезным достоинством этих конечностей было то, что, когда рукой не пользовались, то есть не нужно было что-то поднимать или уравновешивать груз, переносимый с противоположной стороны, она втягивалась в корпус, устроенный на боку существа, и оставалась туго скрученной, пока не потребуется вновь. Другими словами, если эти инопланетяне не выполняли никаких дел, рук не было видно, и они не мешали движениям.
Ошеломленные люди продолжали внимательно разглядывать странные и довольно крупные — два метра в длину и почти метр в высоту — создания. Они быстро разгрузили темный вагон, потом оглядели сложенные штабеля и наконец исчезли в тоннеле вместе с поездом. Когда инопланетяне отъехали, Макс, Патрик, Ричард и Николь направились к штабелям. В них оказались предметы разнообразных форм и размеров; преобладали длинные плоские блоки, напоминавшие обычную лестничную ступеньку.
— Если я имею право на догадку, — проговорил Ричард, подбирая палочку, похожую на авторучку, — то скажу, что по прочности этот материал представляет нечто среднее между цементом и сталью.
— А зачем все это им, дядя Ричард? — поинтересовался Патрик.
— Должно быть, они собираются что-то построить.
— А кто же это — они? — спросил Макс.
Ричард пожал плечами и покачал головой.
— Существа, которые только что отправились отсюда, показались мне просто умными домашними животными, способными на сложные последовательные действия, но не на истинное мышление.
— Стало быть, это не мамин радужный народ, — проговорил Патрик.
— Безусловно, — ответила Николь, улыбаясь с отсутствующим видом.
Всем прочим, в том числе детям, о новых гостях рассказали за завтраком. Взрослые сошлись на том, что, если инопланетяне вернутся, как этого следовало ожидать, не стоит мешать им, пока в их деятельности не обнаружится серьезной угрозы.
Когда через три часа вагоны вновь втянулись в прорезь в полу, из переднего вагона появились двое тех же созданий и поспешили к центру главной палаты. У каждого в руках был небольшой горшочек; опуская в него руки, они затем оставляли яркие отметины на полу — красные метки охватили платформу подземки, штабеля с материалами, словом, около половины всего помещения.
Буквально мгновение спустя, наверное, еще целая дюжина животных с хоботообразными конечностями вывалилась из вагонов; некоторые из них несли на спинах большие и тяжелые изогнутые детали. За ними следовали два октопаука, по круглым головам которых бежали необычайно яркие полосы. Пауки остановились в центре палаты, осмотрели штабеля с материалами, а потом приказали муравьеподобным созданиям приступить к работе.
— Итак, дело проясняется, — проговорил Макс, обращаясь к Патрику. Оба они издали следили за всей бурной деятельностью. — Итак, командуют здесь наши друзья-октопауки, но какого черта они сооружают?
— Кто знает? — ответил Патрик, не в силах оторвать взор от зрелища.
— Погляди, Николь, на большой штабель, — сказал Ричард несколько минут спустя. — Муравей, что орудует возле него, безусловно понимает смысл полос на голове октопаука.
— А что же нам делать? — негромко спросила Николь.
— По-моему, нам, остается просто смотреть и ждать, — отвечал Ричард.
За красными пунктирами на полу кипела работа. Через несколько часов на поезде привезли еще одну партию изогнутых деталей, и после их разгрузки выяснилась форма будущего сооружения. Посреди зала возводили вертикальный цилиндр примерно четырех метров в диаметре, оканчивался он под самым куполом. Внутри цилиндра были размещены лестничные ступеньки, огибавшие центральную часть сооружения. Работа продолжалась без перерыва в течение тридцати шести часов.
Октопауки-архитекторы приглядывали за гигантскими муравьями с гибкими конечностями. Единственный долгий перерыв в работе наступил, когда, устав следить за инопланетянами, Кеплер и Галилей, закатили мяч через красную линию прямо к одному из муравьеподобных созданий. Вся работа немедленно остановилась, а октопаук заторопился к работнику, чтобы отобрать у него мяч. Коротким движением двух щупалец октопаук отшвырнул мяч детям, и работа возобновилась.
Все, кроме Макса и Николь, уже спали, когда инопланетяне закончили сооружать свою лестницу, собрали оставшиеся материалы и уехали в вагоне. Макс подошел к цилиндру и просунул в него голову.
— Впечатляет, — проговорил он смущенно, — но зачем они выстроили его?
— Ну же, Макс, — ответила Николь, будь серьезным. Вполне очевидно, что нас приглашают подняться по этой лестнице.
— Чтоб они сдохли, Николь. Это я понимаю. Но зачем? Зачем этим октопаукам потребовалось, чтобы мы поднялись туда?.. Ты же знаешь, что они просто загоняли нас сюда… стоило только спуститься в их логово. Похитили Эпонину и Элли, перевезли нас в Южный полуцилиндр и не отпустили меня назад в Нью-Йорк… Что же произойдет, если мы прекратим поддакивать им?
Николь поглядела на своего друга.
— Макс, как ты думаешь, с тобой ничего не случится, если мы отложим этот разговор до утра? Я очень устала.
— Безусловно. Но только сперва скажи своему мужу, что, по-моему, нам пора предпринять нечто непредсказуемое, например, отправиться пешком по тоннелю назад в логово октопауков. Я сомневаюсь — нужно ли нам идти в то место, куда нас приглашают.
— Макс, мы не знаем, что нас ждет там, — устало проговорила Николь, — но я не вижу иного выхода, поскольку октопауки контролируют запас еды и питья… В подобной ситуации мы можем только довериться им.
— Довериться? Вот еще одно слово, которым пользуются, когда не желают подумать. — Макс подошел к цилиндру. — Эта загадочная лестница вполне может опустить нас в ад или же вознести на небеса.
Люди легко приспособились к местному освещению, свет под радужным куполом затенялся примерно на восемь часов каждые 24-часовые сутки. В эти «ночные» интервалы он почти исчезал, и в углубленных в стены спальнях, не имевших собственного освещения, становилось достаточно темно для покойного сна.
Несколько ночей подряд Николь спала тревожно, ее часто пробуждали беспокойные сны, которых она не могла запомнить. Безуспешно стараясь припомнить образы, смутившие ее покой этой ночью, Николь неспешно обошла по периметру большой круглый зал, в котором вместе с друзьями проводила большую часть своего досуга. Оказавшись на противоположной стороне палаты, она остановилась возле пустой платформы подземки и заглянула в темный тоннель, уходивший под Цилиндрическое море.
«Что там происходит сейчас? — думала Николь. — Какая сила, какой разум ныне взяли нас под опеку?»
Прошло четыре недели с того дня, когда небольшой отряд перебрался в это великолепное сооружение, расположенное в Южном полуцилиндре Рамы. Новое жилище, очевидно, было рассчитано на людей, невзирая на все труды. Спальни и ванные комнаты в альковах не отличались от оставшихся в Новом Эдеме. С первым же вагоном, явившимся под купол после их прибытия, хозяева прислали людям пищу и воду, кушетки, кресла и столы. Людям даже предоставили тарелки, стаканы и столовые приборы. Итак, здесь достаточно хорошо представляли повседневные потребности людей и умели их обеспечить.
«Кто-то за нами весьма пристально наблюдает, — думала Николь. Ей представился Орел, и она поняла, что занята беспочвенными фантазиями. — Кто же еще? Лишь романе и интеллект Узла обладают достаточной информацией…»
Размышления ее нарушил звук, раздавшийся за спиной. Николь повернулась и увидела Макса Паккетта, приближающегося с другой стороны палаты.
— И тебе тоже сегодня не спится? — сказал он, подходя ближе.
Николь покачала головой.
— Последние несколько ночей мне все время снятся скверные сны.
— А я все волнуюсь… — проговорил Макс. — До сих пор вижу ужас в глазах Эпонины, когда ее тащили по коридору. — Он молча отвернулся и принялся разглядывать тоннель.
«А как-то там Элли? — подумала Николь, ощутив сильную тревогу. — Хорошо ли ей с октопауками? Или же догадка Макса верна? Неужели мы с Ричардом лишь обманываем себя, предполагая, что эти инопланетные создания не намереваются причинить нам зло?»
— Не могу я сидеть здесь и дожидаться. Я должен что-то сделать, чтобы помочь Эпонине… Хотя бы для очистки совести.
— Но что ты можешь сделать, Макс? — спросила Николь, чуть помедлив.
— С внешним миром нас теперь связывает только этот поганый вагон, — ответил Макс. — В следующий раз, когда он доставит нам пищу и воду — сегодня или завтра, — я собираюсь забраться внутрь и остаться там. И когда вагончик отправится отсюда, я поеду — куда бы он меня ни завез. А там попытаюсь найти первого октопаука и дам ему поймать себя.
Николь увидела отчаяние на лице своего друга.
— Макс, ты цепляешься за соломинку, — проговорила она негромко. — Ты не встретишь октопауков, если только они этого не захотят… Кроме того, ты нам нужен…
— Ни хрена, Николь, зачем я тут? — Макс возвысил голос. — Здесь абсолютно нечего делать, — только разговаривать друг с другом и играть с детьми. В вашем подземелье можно было хотя бы выйти и погулять по темному Нью-Йорку… Возможно, Эпонины и Элли больше нет… или же они мечтают о смерти… пора нам кое-что предпринять…
Вдалеке в тоннеле замигали огни.
— Ну вот и они, — сказал Макс. — Сейчас соберусь и помогу тебе с разгрузкой. — Он побежал к своей спальне.
Николь осталась, чтобы поглядеть на приближающийся вагон. Как всегда, перед ним в тоннеле зажигались огни. Через несколько минут вагончик неторопливо вполз в прорезь в кольцевом полу комнаты и остановился. Когда его двери открылись, Николь вошла внутрь, чтобы обследовать привезенное.
Помимо четырех больших кувшинов с водой, в вагончике оказался обычный набор свежих продуктов, которые люди уже научились ценить; кроме них, прислали большой тюбик с вязкой субстанцией, напоминавшей смесь меда и апельсинового сока. «Но где же они выращивают все это?» — спрашивала себя Николь, наверное, в сотый раз, после того как приступила к разгрузке. Она вспомнила многочисленные семейные споры. В конце концов все пришли к заключению, что в Южном полуцилиндре наверняка устроены сельскохозяйственные угодья. Куда большие разногласия вызвал вопрос о том, кто кормит их. Ричард не сомневался, что заботятся о людях сами октопауки, поскольку любые припасы должны были идти транзитом через территорию, которую он считал доменом октопауков. Логике его возразить было сложно, Макс также полагал, что продукты людям поставляют октопауки, но тем не менее всем их действиям он приписывал зловещие мотивы. И если нас кормят октопауки, заверял фермер, то скорее всего не из милосердия.
«Зачем же октопаукам становиться нашими благодетелями? — гадала Николь.
— Я согласна с Максом: похищение Эпонины и Элли никак не совместимо с такой заботой… Или мы все-таки имеем дело с кем-то другим, решившим защитить нас?» Невзирая на смешки Ричарда, Николь отчасти надеялась, что здесь действительно обитает какой-то радужный народ, по уровню развития превосходящий октопауков и почему-то заинтересованный в сохранении жизни уязвимых людей, а посему приказавший этим инопланетным созданиям кормить своих пленников.
В грузе, доставленном в вагоне подземки, всегда находился какой-нибудь сюрприз. На этот раз в его задней части обнаружилось шесть шаров разной величины, окрашенных в яркие цвета.
— Смотри-ка, Макс, — сказала Николь. Фермер уже вернулся со своим рюкзаком и принялся помогать ей с разгрузкой. — Они даже прислали мячи детям.
— Чудесно, — ехидно проговорил Макс. — Теперь начнутся детские ссоры из-за каждого мячика.
Когда они разгрузили вагон, Макс забрался внутрь и уселся на полу.
— Сколько же ты будешь ждать? — спросила Николь.
— Сколько потребуется, — мрачно ответил Макс.
— А ты не обсуждал эту идею с кем-нибудь из наших? — поинтересовалась Николь.
— Какого черта, конечно нет. С какой стати?.. У нас здесь не демократия. — Макс наклонился вперед. — Извини, Николь, но я сыт всем по горло: Эпонины нет уже месяц, сигареты кончились, я вот-вот взорвусь. — Он выдавил улыбку. — Когда доходило до такого, Клайд с Виноной всегда говаривали мне, что я, мол, на ежа уселся.
— Ну, ладно, Макс, — проговорила Николь чуть погодя. Она коротко обняла его на прощание. — Надеюсь, с тобой все будет в порядке, куда бы тебя не занесло.
Однако вагон оставался на месте, и Макс упрямо отказывался покинуть его, даже в уборную не ходил.
Друзья приносили Максу еду, воду и все прочее, чтобы не пачкать вагончик. Между тем к исходу третьего дня сидения пища начала заканчиваться.
— Придется переговорить с Максом, — обратился Роберт к взрослым, после того как дети уснули. — Понятно, вагон не стронется с места, пока он будет торчать внутри.
— Я хочу переговорить с ним завтра утром, — отозвалась Николь.
— Но еда кончается сейчас, — сказал Роберт. — И мы не знаем, сколько еще потребуется…
— Можно разделить остаток на рационы, — перебил его Ричард, — и продержаться еще хотя бы два дня… Видишь ли, Роберт, все мы устали и нервничаем… словом, лучше переговорить с Максом, хорошо выспавшись.
— Что будем делать, если Макс не захочет оставлять вагон? — спросил Ричард у Николь, когда они остались одни.
— Не знаю, — ответила Николь. — Патрик уже задавал мне это вопрос утром… Он опасается, что нам придется прибегнуть к силе, чтобы извлечь Макса из вагона… По его мнению. Макс очень устал и раздражен.
Ричард уже глубоко заснул, однако Николь все еще обдумывала, в каком тоне лучше говорить с Максом. «Конфронтации следует избегать любой ценой,
— подумала она. — Итак, мне придется переговорить с ним с глазу на глаз, так чтобы никто не слышал… Но что же сказать ему? И как реагировать на отказ?»
Истомившись от дум, Николь наконец уснула. И снова ее сны были тревожными. Сперва горела их вилла в Бовуа, а она не могла отыскать Женевьеву. Потом сон перенес Николь в Республику Берег Слоновой Кости, и ей снова было семь лет, шел обряд поро. Полуголая Николь плыла в небольшом пруду посреди оазиса. По берегу пруда разгуливала львица, выискивая человеческого детеныша, потревожившего ее львят. Николь нырнула, чтобы избежать пронзительного взгляда зверя, а когда выскочила на поверхность, чтобы вздохнуть, львица исчезла, и вместо нее вокруг пруда разгуливали три октопаука.
— Мама, мама, — услышала Николь далекий голос Элли. Встав в воде, Николь обвела глазами окружность пруда. — С нами все в порядке, мама, — отчетливо произнес голос Элли. — Не беспокойся о нас.
Но где же Элли? Во сне Николь как будто бы заметила человеческий силуэт в лесу позади трех октопауков и позвала:
— Элли, это ты… Элли?
Темная фигура ответила «да» голосом Элли, а затем подошла поближе. В лунном свете блеснули ярко-белые зубы. Николь сразу же узнала подошедшего.
— Омэ! — вскрикнула она, и волна ужаса пробежала по спине. — Омэ…
Николь проснулась от толчка. Ричард сидел возле нее в постели.
— Что с тобой, дорогая? Ты кричала, звала Элли… потом Омэ.
— Только что я видела очередной яркий сон, — проговорила Николь, подымаясь, чтобы одеться. — Мне дали понять, что Эпонина и Элли живы, но где они сейчас, не намекнули.
Николь оделась.
— И куда же ты в столь поздний час? — спросил Ричард.
— Я хочу переговорить с Максом, — ответила Николь.
Она торопливо оставила спальню и вышла в большой зал под куполом. Непроизвольно Николь поглядела на потолок и заметила то, чего не видела прежде. В нескольких метрах под куполом оказалась площадка или платформа. «Почему я не замечала ее раньше? — подумала Николь, рысцой подбегая к вагону. — Потому что днем тени лежат по-другому? Или потому, что эту площадку сделали совсем недавно?»
Свернувшийся в клубок Макс спал в уголке вагона. Николь вошла внутрь очень тихо. За те несколько секунд, когда она собиралась прикоснуться к нему, Макс дважды пробормотал имя Эпонины. Потом голова его дернулась.
— Да, дорогая, — произнес он вполне отчетливо.
— Макс, — шепнула ему на ухо Николь. — Просыпайся, Макс. — Когда Макс проснулся, выражение на его лице было такое, словно бы он увидел призрак.
— Макс, мне только что приснился удивительный сон, — объявила Николь. — Теперь я уверена, что с Элли и Эпониной все в порядке… Я пришла попросить тебя уйти из вагона, чтобы он мог привезти еду. Конечно, я понимаю, как тебе хочется что-либо сделать…
Николь смолкла. Макс поднялся на ноги и подошел к двери вагона. Выражение недоумения на его лице все еще сохранялось.
— Пошли, — сказал он.
— И всего-то? — Николь удивилась столь слабому сопротивлению.
— Да, — проговорил Макс, спускаясь из вагона. Как только Николь оставила вагон, его двери закрылись, и аппарат быстро покатил в сторону.
— Когда ты меня разбудила, — продолжал Макс, вместе с Николь провожая взглядом вагончик, — мне снился сон: я разговаривал с Эпониной. И как раз в тот самый момент, когда я услыхал твой голос, она говорила, что ты несешь мне важное известие.
Макс поежился, потом расхохотался и направился назад к альковам.
— Конечно, я не верю во все эти дерьмовые разговоры о телепатии, но совпадение, безусловно, заслуживает внимания.
Поезд, на этот раз с двумя вагонами, вернулся еще дотемна. Первый вагон, как и прежде, был освещен, открыт и нагружен водой и пищей. Второй же оставался совершенно темным; двери его не открывались, а окна были занавешены.
— Ну-ну, — проговорил Макс, подходя к краю платформы. Он попытался — впрочем, без успеха — проникнуть внутрь второго вагона. — И что же у нас тут?
Когда из первого вагона выгрузили еду и питье, поезд не тронулся с места. Люди выжидали, но таинственный второй вагон отказывался выдавать свои секреты. Наконец Николь с друзьями решила приступить к обеду. Разговор за едой был негромок: все не без опаски рассуждали о возможном назначении второго вагона.
Когда маленький Кеплер невинным голоском предположил, что, быть может, внутри темного вагона находятся Эпонина и Элли, Николь поведала историю о том, как после долгого пребывания у октопауков обнаружила Ричарда в коме. Предчувствие несчастья охватило людей.
— Следует обязательно выставить стражу сегодня ночью, — предложил Макс после обеда, — чтобы они не выкинули какой-нибудь штуки, пока мы спим. Берусь отстоять первые четыре часа.
Патрик и Ричард также вызвались в часовые. И, прежде чем улечься спать, все семейство, включая Бенджи и детей, отправилось к краю платформы поглядеть на вагоны.
— А что же там внутри, ма-ма? — поинтересовался Бенджи.
— Не знаю, дорогой, — ответила Николь, обнимая сына. — В самом деле не знаю.
Примерно за час до того, как под куполом снова вспыхнули огни, возвещая наступление утра, Патрик и Макс разбудили Ричарда и Николь.
— Пошли, — проговорил Макс взволнованно, — вам нужно поглядеть на это…
В центре главной палаты оказалось четверо больших черных сегментированных созданий: наделенные зеркальной симметрией, формой тела они напоминали муравьев. К каждому из трех сегментов членистого тела была прикреплена пара ног и пара гибких сменных конечностей, которыми эти существа на глазах людей деловито возводили какое-то сооружение.
Картина была удивительная: каждая из змееподобных «рук» обладала гибкостью слоновьего хобота. Дополнительным и весьма полезным достоинством этих конечностей было то, что, когда рукой не пользовались, то есть не нужно было что-то поднимать или уравновешивать груз, переносимый с противоположной стороны, она втягивалась в корпус, устроенный на боку существа, и оставалась туго скрученной, пока не потребуется вновь. Другими словами, если эти инопланетяне не выполняли никаких дел, рук не было видно, и они не мешали движениям.
Ошеломленные люди продолжали внимательно разглядывать странные и довольно крупные — два метра в длину и почти метр в высоту — создания. Они быстро разгрузили темный вагон, потом оглядели сложенные штабеля и наконец исчезли в тоннеле вместе с поездом. Когда инопланетяне отъехали, Макс, Патрик, Ричард и Николь направились к штабелям. В них оказались предметы разнообразных форм и размеров; преобладали длинные плоские блоки, напоминавшие обычную лестничную ступеньку.
— Если я имею право на догадку, — проговорил Ричард, подбирая палочку, похожую на авторучку, — то скажу, что по прочности этот материал представляет нечто среднее между цементом и сталью.
— А зачем все это им, дядя Ричард? — поинтересовался Патрик.
— Должно быть, они собираются что-то построить.
— А кто же это — они? — спросил Макс.
Ричард пожал плечами и покачал головой.
— Существа, которые только что отправились отсюда, показались мне просто умными домашними животными, способными на сложные последовательные действия, но не на истинное мышление.
— Стало быть, это не мамин радужный народ, — проговорил Патрик.
— Безусловно, — ответила Николь, улыбаясь с отсутствующим видом.
Всем прочим, в том числе детям, о новых гостях рассказали за завтраком. Взрослые сошлись на том, что, если инопланетяне вернутся, как этого следовало ожидать, не стоит мешать им, пока в их деятельности не обнаружится серьезной угрозы.
Когда через три часа вагоны вновь втянулись в прорезь в полу, из переднего вагона появились двое тех же созданий и поспешили к центру главной палаты. У каждого в руках был небольшой горшочек; опуская в него руки, они затем оставляли яркие отметины на полу — красные метки охватили платформу подземки, штабеля с материалами, словом, около половины всего помещения.
Буквально мгновение спустя, наверное, еще целая дюжина животных с хоботообразными конечностями вывалилась из вагонов; некоторые из них несли на спинах большие и тяжелые изогнутые детали. За ними следовали два октопаука, по круглым головам которых бежали необычайно яркие полосы. Пауки остановились в центре палаты, осмотрели штабеля с материалами, а потом приказали муравьеподобным созданиям приступить к работе.
— Итак, дело проясняется, — проговорил Макс, обращаясь к Патрику. Оба они издали следили за всей бурной деятельностью. — Итак, командуют здесь наши друзья-октопауки, но какого черта они сооружают?
— Кто знает? — ответил Патрик, не в силах оторвать взор от зрелища.
— Погляди, Николь, на большой штабель, — сказал Ричард несколько минут спустя. — Муравей, что орудует возле него, безусловно понимает смысл полос на голове октопаука.
— А что же нам делать? — негромко спросила Николь.
— По-моему, нам, остается просто смотреть и ждать, — отвечал Ричард.
За красными пунктирами на полу кипела работа. Через несколько часов на поезде привезли еще одну партию изогнутых деталей, и после их разгрузки выяснилась форма будущего сооружения. Посреди зала возводили вертикальный цилиндр примерно четырех метров в диаметре, оканчивался он под самым куполом. Внутри цилиндра были размещены лестничные ступеньки, огибавшие центральную часть сооружения. Работа продолжалась без перерыва в течение тридцати шести часов.
Октопауки-архитекторы приглядывали за гигантскими муравьями с гибкими конечностями. Единственный долгий перерыв в работе наступил, когда, устав следить за инопланетянами, Кеплер и Галилей, закатили мяч через красную линию прямо к одному из муравьеподобных созданий. Вся работа немедленно остановилась, а октопаук заторопился к работнику, чтобы отобрать у него мяч. Коротким движением двух щупалец октопаук отшвырнул мяч детям, и работа возобновилась.
Все, кроме Макса и Николь, уже спали, когда инопланетяне закончили сооружать свою лестницу, собрали оставшиеся материалы и уехали в вагоне. Макс подошел к цилиндру и просунул в него голову.
— Впечатляет, — проговорил он смущенно, — но зачем они выстроили его?
— Ну же, Макс, — ответила Николь, будь серьезным. Вполне очевидно, что нас приглашают подняться по этой лестнице.
— Чтоб они сдохли, Николь. Это я понимаю. Но зачем? Зачем этим октопаукам потребовалось, чтобы мы поднялись туда?.. Ты же знаешь, что они просто загоняли нас сюда… стоило только спуститься в их логово. Похитили Эпонину и Элли, перевезли нас в Южный полуцилиндр и не отпустили меня назад в Нью-Йорк… Что же произойдет, если мы прекратим поддакивать им?
Николь поглядела на своего друга.
— Макс, как ты думаешь, с тобой ничего не случится, если мы отложим этот разговор до утра? Я очень устала.
— Безусловно. Но только сперва скажи своему мужу, что, по-моему, нам пора предпринять нечто непредсказуемое, например, отправиться пешком по тоннелю назад в логово октопауков. Я сомневаюсь — нужно ли нам идти в то место, куда нас приглашают.
— Макс, мы не знаем, что нас ждет там, — устало проговорила Николь, — но я не вижу иного выхода, поскольку октопауки контролируют запас еды и питья… В подобной ситуации мы можем только довериться им.
— Довериться? Вот еще одно слово, которым пользуются, когда не желают подумать. — Макс подошел к цилиндру. — Эта загадочная лестница вполне может опустить нас в ад или же вознести на небеса.
2
Утром поезд вернулся, доставив еду и питье. После его прибытия все вышли осмотреть цилиндрическое сооружение, и Макс объявил, что людям пора доказать, как они устали от опеки октопауков. Макс, взяв одну из оставшихся винтовок, предложил всем желающим вернуться с ним назад по тоннелю, проходящему под Цилиндрическим морем.
— И чего ты хочешь добиться таким способом? — спросил Ричард.
— Я хочу, чтобы октопауки захватили меня и отвели в то место, где прячут Эпонину и Элли. Там я удостоверюсь, что с ними все в порядке. Мне мало одних слов, Николь…
— Но, Макс, — возразил Ричард, — твой план нелогичен. Подумай об этом. Пусть ты даже не попадешь под вагон, пока будешь брести по тоннелю… как ты собираешься объясняться с октопауками?
— Я надеюсь на твою помощь, Ричард. Помню, ты рассказывал, как вы с Николь общались с птицами. Быть может, на своем компьютере ты соорудишь мне изображение Эпонины. Я покажу экран октопаукам…
Николь ощущала, насколько напряжен голос Макса. Она прикоснулась к ладони Ричарда.
— Почему бы и нет? — проговорила она. — А пока можно посмотреть, куда ведет лестница; тем временем ты сделаешь для Макса компьютерные портреты Эпонины и Элли.
— А я бы сходил с Максом, — неожиданно вступил в разговор Роберт Тернер. — Если есть возможность отыскать Элли, я готов рискнуть… Никки будет здесь хорошо с дедушкой и бабушкой.
Эти слова обеспокоили Ричарда и Николь, однако они предпочли не выказывать свою озабоченность публично. Патрика попросили подняться по лестнице и бегло осмотреть окрестности. Тем временем Ричард принялся колдовать над компьютером, а Макс и Роберт отправились в свои спальни, чтобы приготовиться к дороге. Николь и Наи оставались вместе с Бенджи и детьми в главной палате.
— Ты считаешь, что Максу и Роберту незачем ходить туда, не так ли, Николь? — как всегда, мягким и ровным голосом спросила Наи.
— Да, — ответила Николь. — Однако я не совсем уверена в своей правоте… Оба так тревожатся за своих женщин. Понятно, что им необходимо что-нибудь предпринять, хочется отыскать их… вопреки логике.
— Что, по-твоему, их ожидает? — спросила Наи.
— Не знаю. Впрочем, сомневаюсь в том, что Макс и Роберт найдут Эпонину и Элли. На мой взгляд, их похитили по разным причинам… хотя я не представляю, по каким именно. Словом, я считаю, что октопауки впоследствии вернут нам обеих, не причинив им вреда.
— И чего ты хочешь добиться таким способом? — спросил Ричард.
— Я хочу, чтобы октопауки захватили меня и отвели в то место, где прячут Эпонину и Элли. Там я удостоверюсь, что с ними все в порядке. Мне мало одних слов, Николь…
— Но, Макс, — возразил Ричард, — твой план нелогичен. Подумай об этом. Пусть ты даже не попадешь под вагон, пока будешь брести по тоннелю… как ты собираешься объясняться с октопауками?
— Я надеюсь на твою помощь, Ричард. Помню, ты рассказывал, как вы с Николь общались с птицами. Быть может, на своем компьютере ты соорудишь мне изображение Эпонины. Я покажу экран октопаукам…
Николь ощущала, насколько напряжен голос Макса. Она прикоснулась к ладони Ричарда.
— Почему бы и нет? — проговорила она. — А пока можно посмотреть, куда ведет лестница; тем временем ты сделаешь для Макса компьютерные портреты Эпонины и Элли.
— А я бы сходил с Максом, — неожиданно вступил в разговор Роберт Тернер. — Если есть возможность отыскать Элли, я готов рискнуть… Никки будет здесь хорошо с дедушкой и бабушкой.
Эти слова обеспокоили Ричарда и Николь, однако они предпочли не выказывать свою озабоченность публично. Патрика попросили подняться по лестнице и бегло осмотреть окрестности. Тем временем Ричард принялся колдовать над компьютером, а Макс и Роберт отправились в свои спальни, чтобы приготовиться к дороге. Николь и Наи оставались вместе с Бенджи и детьми в главной палате.
— Ты считаешь, что Максу и Роберту незачем ходить туда, не так ли, Николь? — как всегда, мягким и ровным голосом спросила Наи.
— Да, — ответила Николь. — Однако я не совсем уверена в своей правоте… Оба так тревожатся за своих женщин. Понятно, что им необходимо что-нибудь предпринять, хочется отыскать их… вопреки логике.
— Что, по-твоему, их ожидает? — спросила Наи.
— Не знаю. Впрочем, сомневаюсь в том, что Макс и Роберт найдут Эпонину и Элли. На мой взгляд, их похитили по разным причинам… хотя я не представляю, по каким именно. Словом, я считаю, что октопауки впоследствии вернут нам обеих, не причинив им вреда.