Страница:
— Трудно объяснить.
— Лорда Рейфорда невозможно узнать. Такой любезный, все время улыбается. По его взгляду можно решить, что он боготворит тебя! Но почему ты вышла за него так неожиданно? Ничего не понимаю!
— И никто не понимает, — заверила ее Лили. — Меньше всего я. Пенни, не будем говорить о моем замужестве. Расскажи-ка лучше о себе. Ты счастлива с Заком?
Пенни взволнованно вздохнула:
— Больше, чем ожидала. Каждое утро я просыпаюсь и боюсь, что все это окажется чудесным сном. Звучит глупо, я знаю…
— Вовсе нет, — возразила Лили. — Это замечательно. — Неожиданно она озорно улыбнулась. — Расскажи мне о побеге. Зак держался уверенно или изображал из себя робкого краснеющего жениха? Ну же, со всеми леденящими душу подробностями…
— Лили! — покраснев, запротестовала Пенелопа. После секундного колебания она наклонилась к сестре и приглушенным голосом заговорила:
— Когда мама и папа ушли к себе, Зак с помощью слуг пробрался в дом. Он поднялся в мою комнату, обнял меня и сказал, что я буду его женой и он не допустит, чтобы я жертвовала собой ради семьи.
— Молодец! — одобрила Лили.
— Я побросала кое-какие мелочи в саквояж и вместе с Заком спустилась вниз, где ждала карета. О, Лили, я так боялась, что все раскроется! Мама и папа в любой момент могли обнаружить мое отсутствие, лорд Рейфорд мог неожиданно вернуться…
— Нет, — возразила Лили, — я позаботилась о том, чтобы занять лорда Рейфорда.
Глаза Пенелопы расширились от любопытства.
— Что, ради всего святого, ты с ним сделала?
— Не спрашивай, дорогая. Скажи мне только одно: Зак повел себя как джентльмен и терпел, пока вы не добрались до Гретна-Грин, или же овладел тобой в первой придорожной гостинице?
— Какой ужасный вопрос! — возмутилась Пенелопа. — Ты же прекрасно знаешь, что Закари даже в голову не придет обмануть женщину! Естественно, он спал в кресле возле камина.
Лили скорчила гримасу.
— Безнадежно! — рассмеялась она. — Вы оба безнадежно благородны.
— Кстати, и лорд Рейфорд тоже, — заметила Пенелопа. — По-моему, он еще строже следует правилам приличия, чем Закари. Окажись вы в нашем положении, я уверена, лорд Рейфорд повел бы себя благопристойно и воспитанно.
— Возможно, — пробормотала Лили и усмехнулась. — Однако, что бы ты, Пенни, там ни предполагала… он не спал бы в кресле.
— Пенни так и сияет, — проговорила Лили, когда Алекс расстегивал ей крючки на платье. — Впервые вижу ее такой счастливой.
— Она хорошо выглядит, — рассеянно отозвался Алекс.
— Хорошо? Да она просто восхитительна! — Лили сняла платье и, оставшись в нижнем белье, села на край кровати и принялась снимать чулки. — Глядя на нее, я понимаю, какой несчастной она чувствовала себя с тобой, угрюмым и холодным. — Она соблазнительно улыбнулась и принялась расстегивать его рубашку. — Лучшее, что я сделала в своей жизни, — это вырвала ее у тебя.
— Едва не убив меня при этом, — насмешливо проговорил Алекс, с интересом разглядывая вышитый шелковый чулок.
— О, только не преувеличивай! Удар был очень легким. — Лили любовно погладила его по голове. — Мне была ненавистна мысль о том, чтобы причинить тебе боль. Просто я не видела другого способа остановить тебя. Ты упрям донельзя.
Нахмурившись, Алекс снял рубашку, и взору Лили предстала его широкая, мускулистая грудь.
— Ты могла бы найти более безобидный способ не пустить меня в Рейфорд-Парк.
— Наверное, я могла бы соблазнить тебя. — Уголки ее губ приподнялись в улыбке. — Но в тот момент эта мысль не очень привлекала меня.
Алекс продолжал раздеваться, задумчиво глядя на нее.
— Я все еще не расплатился с тобой за ту ночь, — напомнил он, и его глаза блеснули.
— Не расплатился? — удивилась Лили. Она сняла с себя сорочку и поспешно забралась под одеяло. — Ты хочешь сказать, что собираешься стукнуть меня бутылкой по голове?
— Не совсем…
Алекс лег рядом с ней и с наигранной грубостью прижал ее к подушкам. Лили начала со смехом вырываться, однако он держал ее крепко и целовал. Лили наслаждалась этой игрой, пока не почувствовала, что ее рука чулком привязана к кровати.
— Алекс…
Она не успела ничего понять, а вторая рука тоже оказалась привязанной. Ее смех оборвался, и она растерянно задергала руками.
— Что ты делаешь? — испугалась она. — Прекрати! Отвяжи меня немедленно…
— Еще рано.
Алекс лег на нее и пристально посмотрел ей в глаза.
Лили затрепетала от страха и возбуждения.
— Алекс, не надо!
— Я ничего тебе не сделаю, — успокоил он, легко касаясь ее губ. — Закрой глаза.
Лили колебалась. Она угадывала чувственное обещание в его глазах, ощущала на себе вес его тела, наслаждалась нежным прикосновением его пальцев к шее. Ее веки медленно сомкнулись, и она со стоном сдалась. Его руки и губы заскользили по ее телу, разжигая в ней наслаждение и усиливая ощущение собственного бессилия ответить ему тем же. Эта сладкая пытка длилась до тех пор, пока Лили не взмолилась о пощаде. Она подставила себя ему, и их тела слились в едином порыве. Он входил в нее мощными толчками, а она обхватила его ногами за талию, дабы удерживать в себе. Наконец нараставшее в них вожделение достигло апогея, и оба потонули в яркой вспышке восторга и белого пламени. Вскрикнув, Лили забилась под Алексом и замерла, тяжело дыша.
Придя в себя, Алекс распустил путы. Лили, пунцовая от смущения, обняла его за шею.
— Зачем ты это сделал?
— Я думал, — тихо ответил Алекс, медленно гладя ее, — что тебе будет интересно узнать, что при этом чувствуешь.
Лили вспомнила, что когда-то сказала ему почти то же самое.
— Алекс, я больше не хочу играть с тобой в игры…
Она почувствовала его горячие губы на своей шее.
— А что же ты хочешь? — хрипло спросил он. Лили сжала его голову в своих ладонях.
— Я хочу быть твоей женой, — прошептала она и завладела его губами.
Лили радовали похвалы Алекса, она была благодарна ему за то, что он уважает ее мнение. Ей нравилось, как он подталкивает ее на неподобающее леди поведение, а потом добродушно подшучивает. Однако бывали случаи, когда он приводил ее в замешательство, обращаясь с ней как с редким, хрупким цветком. Иногда он купал ее, а потом растирал полотенцем, как ребенка, и натирал ароматным маслом, пока ее кожа не начинала блестеть.
Лили никогда так не баловали. После стольких лет борьбы с бедностью она не переставала удивляться тому, что кто-то заботится о ее благополучии. Стоило ей только высказать вслух какое-нибудь пожелание — будь то лошади, билеты в театр или просто нежность со стороны Алекса, — как оно тут же исполнялось. Когда у нее бывали кошмары, Алекс пробуждал ее поцелуями и гладил до тех пор, пока она не засыпала. Когда ей хотелось ублажить его в постели, он вооружался терпением и давал ей такие уроки эротики, которые возбуждали обоих. Сам же он в любовной игре проявлял удивительную изобретательность: то был диким и необузданным варваром, то ласковым и нежным соблазнителем. И в каком бы настроении он ни находился, Лили всегда испытывала безграничное удовлетворение после их близости. День за днем он разрушал ее защитную оболочку, делая ее мягкой, открытой и пугающе ранимой. И все же Лили была счастлива, счастливее, чем могла предположить.
В мгновение ока Алекс мог превратиться из высокомерного пЪвелителя в нежного мужа, тем самым вызывая у Лили жгучее желание поделиться с ним самыми сокровенными тайнами, открыть ему то, о чем не знал никто на свете. Он видел ее насквозь, понимал, что под внешней самоуверенностью скрывается робкая, беззащитная душа. Сколько раз она порывалась рассказать ему о Николь, но страх мешал ей. Она слишком дорожила своей любовью к нему. И еще не была готова потерять его.
Лили тщетно ждала весточки от Джузеппе, то и дело напоминая Бертону о том, что письмо должно быть передано ей немедленно. Она не раз возвращалась к мысли снова нанять мистера Нокса, дабы разыскать Николь, однако боялась, что это навсегда лишит ее возможности вернуть дочь. Единственное, что оставалось, — это ждать. Иногда, не выдержав гнетущей тоски, она срывала раздражение на окружающих, даже на Алексе. Однажды он ответил ей так резко, что она едва не расплакалась, и они поссорились. На следующее утро она не решалась поднять на него глаза, смущенная собственной вспышкой, и ужасно боялась, что он потребует объяснений. Но вместо этого Алекс притворился, будто ничего не произошло, был нежен и ласков. Лили поняла, что он идет на уступки исключительно ради нее — никому другому это не сошло бы с рук. Она не представляла, что могут существовать такие замечательные мужья: великодушные, отходчивые, заботливые.
Но, как обнаружила Лили, у Алекса были свои недостатки. Он оказался чрезвычайно ревнивым и хмурился, стоило какому-нибудь джентльмену пристально посмотреть на нее или чуть дольше задержать ее руку в своей. Это забавляло ее, а также и его уверенность в том, что все мужчины Лондона должны волочиться за ней. Он прилагал все усилия, чтобы отдалить ее от своего кузена Роско Лайэна, который при каждой встрече очаровательно флиртовал с ней. Однажды на одном из роскошных балов Росс с видом голодной лисицы, увидевшей очаровательную курочку, схватил Лили за руку и осыпал поцелуями тыльную сторону ладони, чем очень рассмешил ее.
— Леди Рейфорд, — выразительно вздохнул он, — ваша красота настолько ослепительна, что нам не нужен лунный свет. Я преклоняюсь перед ней.
— Это я сейчас тебя преклоню, — мрачно произнес Алекс, резко вырывая руку жены из руки кузена.
Росс одарил Лили обольстительной улыбкой:
— Он не доверяет мне.
— Я тоже, — проговорила Лили.
Росс изобразил на лице смертельную муку.
— Моя единственная мечта, мадам, — это один вальс с вами! — воскликнул он и добавил:
— Я никогда не танцевал с ангелом.
— Она обещала этот танец мне, — заявил Алекс и потащил Лили прочь от Росса.
— А как насчет следующего? — крикнул вслед тот.
— Она обещала мне все танцы! — бросил через плечо Алекс.
Рассмеявшись, Лили, которая следовала за мужем в зал для танцев, предупредила его:
— Алекс, я должна тебе кое-что сказать. Мама пыталась научить меня вальсировать плавно, но все оказалось бесполезным. Она утверждала, что я танцую, как необъезженная лошадь.
— Неужели так плохо?
— Поверь мне, именно так!
Алекс решил, что Лили шутит, но потом, к своему удивлению, обнаружил, что она говорила правду. Ему потребовалось все его мастерство, чтобы удержать свою женушку в пределах круга и, что страшнее, помешать ей вести его.
— Повторяй за мной, — сказал он, замедляя движения. Несмотря на все усилия, Лили никак не могла сделать шаг в нужном направлении.
— Может, проще тебе повторять за мной? — простодушно предложила она.
Наклонившись, он шепотом предложил ей вспомнить, как они в последний раз занимались любовью. Этот необычный совет вызвал у Лили смех. Она внимательно посмотрела на него и, сосредоточившись на приятных воспоминаниях, расслабилась и послушно исполнила все па.
— Как у нас прекрасно получается! — воскликнула она.
Алексу польстил ее восторг, и он протанцевал с ней еще несколько вальсов, чем вызвал недоумение окружающих, так как считалось старомодным открыто выражать свою любовь к жене. Однако Алекс, казалось, не обращал на это внимания. Что касается Лили, то ее изумляли надменные светские дамы, которые, прикрывшись веерами, завистливо высмеивали ухаживание графа за своей женой. Их собственные мужья не испытывали к ним излишне теплых чувств — если вообще хоть что-то испытывали, — а все ночи проводили в постелях любовниц. К удивлению Лили, даже Пенни заявила, что у Алекса обостренный собственнический инстинкт и что Закари никогда не искал ее общества так же настойчиво, как Алекс.
— О чем ты с ним все время говоришь? — полюбопытствовала она, когда закончилось первое действие одной из последних пьес на Друри-лейн и они вышли прогуляться. — Как тебе удается заинтересовать его?
Сестры стояли в фойе первого этажа и обмахивались веерами. Прежде чем Лили успела ответить, к ним присоединились леди Элизабет Бергли и миссис Гвинет Доусон, уважаемые молодые дамы, с которыми подружилась Лили. Особенно ей нравилась Элизабет, обладавшая прекрасным чувством юмора.
— Я тоже должна услышать ответ! — со смехом объявила Элизабет. — Всех нас давно заботит один и тот же вопрос: как привязать к себе мужей? Что такого увлекательного он находит в твоих речах, дорогая?
Лили пожала плечами и взглянула на Алекса. Он беседовал с мужчинами в противоположном конце зала. Казалось, он почувствовал ее взгляд, потому что сразу же повернул голову и улыбнулся ей.
— Мы говорим обо всем, — наконец с усмешкой ответила Лили. — О бильярде, делах и Бентаме <Иеремия Бентам (1748-1832) — знаменитый английский философ, социолог, юрист.>. Я всегда без колебаний высказываю свое мнение, даже если это не нравится мужу.
— Но нам не следует говорить с мужьями о политиках, в том числе и о мистере Бентаме, — возразила озадаченная Гвинет. — Для этого у них есть друзья.
— Кажется, я допустила еще одну faux pas! <бестактность (фр.).> — рассмеялась Лили, сделав вид, будто ставит крестик в воображаемом списке. — Предосудительных разговоров о политиках больше не будет.
— Лили, не уходи в сторону! — не отставала Элизабет, лукаво взглянув на нее. — Совершенно ясно, что лорду Рейфорду нравится подобное положение вещей. Возможно, мне тоже следует узнать у своего мужа, что он думает о делах и мистере Бентаме!
Лили снова устремила взгляд в другой конец фойе. Неожиданно в толпе промелькнуло знакомое лицо, обрамленное, иссиня-черными волосами. Она мертвенно побледнела. Поморгав, Лили огляделась по сторонам, но видение исчезло. Она почувствовала, как кто-то осторожно взял ее за локоть.
— Лили? — тревожно спросила Пенелопа. — Что-то случилось?
Глава 12
— Лорда Рейфорда невозможно узнать. Такой любезный, все время улыбается. По его взгляду можно решить, что он боготворит тебя! Но почему ты вышла за него так неожиданно? Ничего не понимаю!
— И никто не понимает, — заверила ее Лили. — Меньше всего я. Пенни, не будем говорить о моем замужестве. Расскажи-ка лучше о себе. Ты счастлива с Заком?
Пенни взволнованно вздохнула:
— Больше, чем ожидала. Каждое утро я просыпаюсь и боюсь, что все это окажется чудесным сном. Звучит глупо, я знаю…
— Вовсе нет, — возразила Лили. — Это замечательно. — Неожиданно она озорно улыбнулась. — Расскажи мне о побеге. Зак держался уверенно или изображал из себя робкого краснеющего жениха? Ну же, со всеми леденящими душу подробностями…
— Лили! — покраснев, запротестовала Пенелопа. После секундного колебания она наклонилась к сестре и приглушенным голосом заговорила:
— Когда мама и папа ушли к себе, Зак с помощью слуг пробрался в дом. Он поднялся в мою комнату, обнял меня и сказал, что я буду его женой и он не допустит, чтобы я жертвовала собой ради семьи.
— Молодец! — одобрила Лили.
— Я побросала кое-какие мелочи в саквояж и вместе с Заком спустилась вниз, где ждала карета. О, Лили, я так боялась, что все раскроется! Мама и папа в любой момент могли обнаружить мое отсутствие, лорд Рейфорд мог неожиданно вернуться…
— Нет, — возразила Лили, — я позаботилась о том, чтобы занять лорда Рейфорда.
Глаза Пенелопы расширились от любопытства.
— Что, ради всего святого, ты с ним сделала?
— Не спрашивай, дорогая. Скажи мне только одно: Зак повел себя как джентльмен и терпел, пока вы не добрались до Гретна-Грин, или же овладел тобой в первой придорожной гостинице?
— Какой ужасный вопрос! — возмутилась Пенелопа. — Ты же прекрасно знаешь, что Закари даже в голову не придет обмануть женщину! Естественно, он спал в кресле возле камина.
Лили скорчила гримасу.
— Безнадежно! — рассмеялась она. — Вы оба безнадежно благородны.
— Кстати, и лорд Рейфорд тоже, — заметила Пенелопа. — По-моему, он еще строже следует правилам приличия, чем Закари. Окажись вы в нашем положении, я уверена, лорд Рейфорд повел бы себя благопристойно и воспитанно.
— Возможно, — пробормотала Лили и усмехнулась. — Однако, что бы ты, Пенни, там ни предполагала… он не спал бы в кресле.
* * *
Гости разъехались за полночь. Когда Генри и его учитель разошлись по своим комнатам, Лили обсудила кое-какие вопросы с прислугой и, убедившись, что все в порядке, вместе с мужем, чрезвычайно довольным вечером, поднялась в спальню. Алекс отпустил горничную и сам помог Лили раздеться.— Пенни так и сияет, — проговорила Лили, когда Алекс расстегивал ей крючки на платье. — Впервые вижу ее такой счастливой.
— Она хорошо выглядит, — рассеянно отозвался Алекс.
— Хорошо? Да она просто восхитительна! — Лили сняла платье и, оставшись в нижнем белье, села на край кровати и принялась снимать чулки. — Глядя на нее, я понимаю, какой несчастной она чувствовала себя с тобой, угрюмым и холодным. — Она соблазнительно улыбнулась и принялась расстегивать его рубашку. — Лучшее, что я сделала в своей жизни, — это вырвала ее у тебя.
— Едва не убив меня при этом, — насмешливо проговорил Алекс, с интересом разглядывая вышитый шелковый чулок.
— О, только не преувеличивай! Удар был очень легким. — Лили любовно погладила его по голове. — Мне была ненавистна мысль о том, чтобы причинить тебе боль. Просто я не видела другого способа остановить тебя. Ты упрям донельзя.
Нахмурившись, Алекс снял рубашку, и взору Лили предстала его широкая, мускулистая грудь.
— Ты могла бы найти более безобидный способ не пустить меня в Рейфорд-Парк.
— Наверное, я могла бы соблазнить тебя. — Уголки ее губ приподнялись в улыбке. — Но в тот момент эта мысль не очень привлекала меня.
Алекс продолжал раздеваться, задумчиво глядя на нее.
— Я все еще не расплатился с тобой за ту ночь, — напомнил он, и его глаза блеснули.
— Не расплатился? — удивилась Лили. Она сняла с себя сорочку и поспешно забралась под одеяло. — Ты хочешь сказать, что собираешься стукнуть меня бутылкой по голове?
— Не совсем…
Алекс лег рядом с ней и с наигранной грубостью прижал ее к подушкам. Лили начала со смехом вырываться, однако он держал ее крепко и целовал. Лили наслаждалась этой игрой, пока не почувствовала, что ее рука чулком привязана к кровати.
— Алекс…
Она не успела ничего понять, а вторая рука тоже оказалась привязанной. Ее смех оборвался, и она растерянно задергала руками.
— Что ты делаешь? — испугалась она. — Прекрати! Отвяжи меня немедленно…
— Еще рано.
Алекс лег на нее и пристально посмотрел ей в глаза.
Лили затрепетала от страха и возбуждения.
— Алекс, не надо!
— Я ничего тебе не сделаю, — успокоил он, легко касаясь ее губ. — Закрой глаза.
Лили колебалась. Она угадывала чувственное обещание в его глазах, ощущала на себе вес его тела, наслаждалась нежным прикосновением его пальцев к шее. Ее веки медленно сомкнулись, и она со стоном сдалась. Его руки и губы заскользили по ее телу, разжигая в ней наслаждение и усиливая ощущение собственного бессилия ответить ему тем же. Эта сладкая пытка длилась до тех пор, пока Лили не взмолилась о пощаде. Она подставила себя ему, и их тела слились в едином порыве. Он входил в нее мощными толчками, а она обхватила его ногами за талию, дабы удерживать в себе. Наконец нараставшее в них вожделение достигло апогея, и оба потонули в яркой вспышке восторга и белого пламени. Вскрикнув, Лили забилась под Алексом и замерла, тяжело дыша.
Придя в себя, Алекс распустил путы. Лили, пунцовая от смущения, обняла его за шею.
— Зачем ты это сделал?
— Я думал, — тихо ответил Алекс, медленно гладя ее, — что тебе будет интересно узнать, что при этом чувствуешь.
Лили вспомнила, что когда-то сказала ему почти то же самое.
— Алекс, я больше не хочу играть с тобой в игры…
Она почувствовала его горячие губы на своей шее.
— А что же ты хочешь? — хрипло спросил он. Лили сжала его голову в своих ладонях.
— Я хочу быть твоей женой, — прошептала она и завладела его губами.
* * *
Шли дни, и Лили обнаружила, что никак не может насытиться ласками своего мужа. Прежде она опасалась, что семейная жизнь будет тоскливой и скучной. Но оказалось, что она интересна и увлекательна. Алекс бросал ей вызов за вызовом и ставил в тупик, лишая возможности предугадать его поступки. Иногда он общался с ней в той же бодрой, дружелюбной манере, что и со своими знакомыми, когда ужинал с ними, играл в карты или спорил о политике. Он без колебаний брал ее с собой на верховые прогулки и охоту. Алекс гордился ее умом и открыто удивлялся ее умению вести дом. Лили объяснила ему, что в течение последних двух лет ей приходилось несладко, поэтому она постигла все тонкости экономии.Лили радовали похвалы Алекса, она была благодарна ему за то, что он уважает ее мнение. Ей нравилось, как он подталкивает ее на неподобающее леди поведение, а потом добродушно подшучивает. Однако бывали случаи, когда он приводил ее в замешательство, обращаясь с ней как с редким, хрупким цветком. Иногда он купал ее, а потом растирал полотенцем, как ребенка, и натирал ароматным маслом, пока ее кожа не начинала блестеть.
Лили никогда так не баловали. После стольких лет борьбы с бедностью она не переставала удивляться тому, что кто-то заботится о ее благополучии. Стоило ей только высказать вслух какое-нибудь пожелание — будь то лошади, билеты в театр или просто нежность со стороны Алекса, — как оно тут же исполнялось. Когда у нее бывали кошмары, Алекс пробуждал ее поцелуями и гладил до тех пор, пока она не засыпала. Когда ей хотелось ублажить его в постели, он вооружался терпением и давал ей такие уроки эротики, которые возбуждали обоих. Сам же он в любовной игре проявлял удивительную изобретательность: то был диким и необузданным варваром, то ласковым и нежным соблазнителем. И в каком бы настроении он ни находился, Лили всегда испытывала безграничное удовлетворение после их близости. День за днем он разрушал ее защитную оболочку, делая ее мягкой, открытой и пугающе ранимой. И все же Лили была счастлива, счастливее, чем могла предположить.
В мгновение ока Алекс мог превратиться из высокомерного пЪвелителя в нежного мужа, тем самым вызывая у Лили жгучее желание поделиться с ним самыми сокровенными тайнами, открыть ему то, о чем не знал никто на свете. Он видел ее насквозь, понимал, что под внешней самоуверенностью скрывается робкая, беззащитная душа. Сколько раз она порывалась рассказать ему о Николь, но страх мешал ей. Она слишком дорожила своей любовью к нему. И еще не была готова потерять его.
Лили тщетно ждала весточки от Джузеппе, то и дело напоминая Бертону о том, что письмо должно быть передано ей немедленно. Она не раз возвращалась к мысли снова нанять мистера Нокса, дабы разыскать Николь, однако боялась, что это навсегда лишит ее возможности вернуть дочь. Единственное, что оставалось, — это ждать. Иногда, не выдержав гнетущей тоски, она срывала раздражение на окружающих, даже на Алексе. Однажды он ответил ей так резко, что она едва не расплакалась, и они поссорились. На следующее утро она не решалась поднять на него глаза, смущенная собственной вспышкой, и ужасно боялась, что он потребует объяснений. Но вместо этого Алекс притворился, будто ничего не произошло, был нежен и ласков. Лили поняла, что он идет на уступки исключительно ради нее — никому другому это не сошло бы с рук. Она не представляла, что могут существовать такие замечательные мужья: великодушные, отходчивые, заботливые.
Но, как обнаружила Лили, у Алекса были свои недостатки. Он оказался чрезвычайно ревнивым и хмурился, стоило какому-нибудь джентльмену пристально посмотреть на нее или чуть дольше задержать ее руку в своей. Это забавляло ее, а также и его уверенность в том, что все мужчины Лондона должны волочиться за ней. Он прилагал все усилия, чтобы отдалить ее от своего кузена Роско Лайэна, который при каждой встрече очаровательно флиртовал с ней. Однажды на одном из роскошных балов Росс с видом голодной лисицы, увидевшей очаровательную курочку, схватил Лили за руку и осыпал поцелуями тыльную сторону ладони, чем очень рассмешил ее.
— Леди Рейфорд, — выразительно вздохнул он, — ваша красота настолько ослепительна, что нам не нужен лунный свет. Я преклоняюсь перед ней.
— Это я сейчас тебя преклоню, — мрачно произнес Алекс, резко вырывая руку жены из руки кузена.
Росс одарил Лили обольстительной улыбкой:
— Он не доверяет мне.
— Я тоже, — проговорила Лили.
Росс изобразил на лице смертельную муку.
— Моя единственная мечта, мадам, — это один вальс с вами! — воскликнул он и добавил:
— Я никогда не танцевал с ангелом.
— Она обещала этот танец мне, — заявил Алекс и потащил Лили прочь от Росса.
— А как насчет следующего? — крикнул вслед тот.
— Она обещала мне все танцы! — бросил через плечо Алекс.
Рассмеявшись, Лили, которая следовала за мужем в зал для танцев, предупредила его:
— Алекс, я должна тебе кое-что сказать. Мама пыталась научить меня вальсировать плавно, но все оказалось бесполезным. Она утверждала, что я танцую, как необъезженная лошадь.
— Неужели так плохо?
— Поверь мне, именно так!
Алекс решил, что Лили шутит, но потом, к своему удивлению, обнаружил, что она говорила правду. Ему потребовалось все его мастерство, чтобы удержать свою женушку в пределах круга и, что страшнее, помешать ей вести его.
— Повторяй за мной, — сказал он, замедляя движения. Несмотря на все усилия, Лили никак не могла сделать шаг в нужном направлении.
— Может, проще тебе повторять за мной? — простодушно предложила она.
Наклонившись, он шепотом предложил ей вспомнить, как они в последний раз занимались любовью. Этот необычный совет вызвал у Лили смех. Она внимательно посмотрела на него и, сосредоточившись на приятных воспоминаниях, расслабилась и послушно исполнила все па.
— Как у нас прекрасно получается! — воскликнула она.
Алексу польстил ее восторг, и он протанцевал с ней еще несколько вальсов, чем вызвал недоумение окружающих, так как считалось старомодным открыто выражать свою любовь к жене. Однако Алекс, казалось, не обращал на это внимания. Что касается Лили, то ее изумляли надменные светские дамы, которые, прикрывшись веерами, завистливо высмеивали ухаживание графа за своей женой. Их собственные мужья не испытывали к ним излишне теплых чувств — если вообще хоть что-то испытывали, — а все ночи проводили в постелях любовниц. К удивлению Лили, даже Пенни заявила, что у Алекса обостренный собственнический инстинкт и что Закари никогда не искал ее общества так же настойчиво, как Алекс.
— О чем ты с ним все время говоришь? — полюбопытствовала она, когда закончилось первое действие одной из последних пьес на Друри-лейн и они вышли прогуляться. — Как тебе удается заинтересовать его?
Сестры стояли в фойе первого этажа и обмахивались веерами. Прежде чем Лили успела ответить, к ним присоединились леди Элизабет Бергли и миссис Гвинет Доусон, уважаемые молодые дамы, с которыми подружилась Лили. Особенно ей нравилась Элизабет, обладавшая прекрасным чувством юмора.
— Я тоже должна услышать ответ! — со смехом объявила Элизабет. — Всех нас давно заботит один и тот же вопрос: как привязать к себе мужей? Что такого увлекательного он находит в твоих речах, дорогая?
Лили пожала плечами и взглянула на Алекса. Он беседовал с мужчинами в противоположном конце зала. Казалось, он почувствовал ее взгляд, потому что сразу же повернул голову и улыбнулся ей.
— Мы говорим обо всем, — наконец с усмешкой ответила Лили. — О бильярде, делах и Бентаме <Иеремия Бентам (1748-1832) — знаменитый английский философ, социолог, юрист.>. Я всегда без колебаний высказываю свое мнение, даже если это не нравится мужу.
— Но нам не следует говорить с мужьями о политиках, в том числе и о мистере Бентаме, — возразила озадаченная Гвинет. — Для этого у них есть друзья.
— Кажется, я допустила еще одну faux pas! <бестактность (фр.).> — рассмеялась Лили, сделав вид, будто ставит крестик в воображаемом списке. — Предосудительных разговоров о политиках больше не будет.
— Лили, не уходи в сторону! — не отставала Элизабет, лукаво взглянув на нее. — Совершенно ясно, что лорду Рейфорду нравится подобное положение вещей. Возможно, мне тоже следует узнать у своего мужа, что он думает о делах и мистере Бентаме!
Лили снова устремила взгляд в другой конец фойе. Неожиданно в толпе промелькнуло знакомое лицо, обрамленное, иссиня-черными волосами. Она мертвенно побледнела. Поморгав, Лили огляделась по сторонам, но видение исчезло. Она почувствовала, как кто-то осторожно взял ее за локоть.
— Лили? — тревожно спросила Пенелопа. — Что-то случилось?
Глава 12
Лили еще несколько секунд вглядывалась в толпу, а потом, сделав над собой усилие, улыбнулась и отрицательно покачала головой. Вряд ли это был Джузеппе. За последние годы он слишком опустился, чтобы показываться в таком обществе. Хоть он и аристократ, но его не впустили бы в театр во время спектакля для бомонда, разве только на представление для низших слоев.
— Нет, Пенни, пустяки. Просто мне показалось, что я увидела знакомого.
Ей удалось избавиться от неприятного осадка и в полной мере насладиться вторым действием, однако окончание спектакля вызвало у нее непередаваемое облегчение. Заметив странное выражение на ее лице, Алекс отклонил приглашения друзей встретиться после спектакля и вместе с женой вернулся в Свонз-Корт.
Она устремила на Бертона пристальный взгляд, когда тот открыл им дверь и взял у Алекса цилиндр и перчатки. Точно так же она смотрела на дворецкого каждый раз, когда спрашивала его о письме для нее. В ответ на ее безмолвный вопрос Бертон едва заметно покачал головой. У Лили упало сердце. На сколько еще хватит ее терпения, сколько еще бессонных ночей ей предстоит провести в ожидании вестей о дочери? Она чувствовала, что ее силы на исходе.
Лили попыталась завязать легкую беседу и обсудить пьесу, однако Алекс все равно почувствовал неладное. Она попросила налить ей немного бренди, но он велел горничной принести стакан горячего молока.
Выпив молоко, Лили разделась и, забравшись в постель, уютно устроилась под боком у мужа. Он поцеловал ее, и она прижалась к нему. Алекс принялся страстно ласкать Лили, и тут она обнаружила, что любовная игра не находит отклика в ее душе. Такое случилось впервые. Алекс осторожно выразил свое недоумение, на что Лили покачала головой и с виноватым видом прошептала:
— Я устала. Просто обними меня…
Алекс вздохнул, а Лили, положив голову ему на плечо, отчаянно призывала к себе сон.
Образ дочери не давал ей покоя в туманном мраке ночи. Лили звала ее по имени, тянулась к ней, но их все время разделяли два шага. Рядом раздался утробный смех, а за ним прозвучал злобный, насмешливый шепот: «Ты никогда не получишь ее… никогда… никогда…»
«Николь!» — крикнула Лили и бросилась навстречу ребенку, широко раскрыв объятия. Она спотыкалась о какие-то ползучие растения, которые цеплялись за ее ноги, тянули вниз, мешали двигаться. Зарыдав от бессилия, она снова позвала дочь и в ответ услышала испуганный детский голосок: «Мама…»
— Лили!
Спокойный, размеренный голос проник сквозь завесу тумана. Она закачалась, замахала руками. Неожиданно рядом оказался Алекс, он твердой рукой прижимал ее к себе. Итак, у нее был кошмар. Обессиленная, она приникла к нему и вслушивалась в сильные, ровные удары его сердца. Спустя несколько минут Лили полностью проснулась и обнаружила, что они находятся не в кровати и даже не в спальне, а стоят у кованых перил на лестничной площадке. Она тихо вскрикнула. Значит, она снова ходила во сне.
Алекс поднял ее голову. Его взгляд был отчужденным, голос — бесстрастным.
— Я проснулся, а тебя не оказалось рядом, — спокойно сказал он. — Я нашел тебя на лестнице. Ты едва не упала… Что тебе снилось?
С его стороны было бесчестно задавать вопросы, когда она еще не пришла в себя. Лили попыталась стряхнуть с себя остатки сна, напоминавшие похмелье.
— Я хотела добраться до чего-то.
— До чего?
— Не знаю, — грустно произнесла она.
— Я не в силах помочь тебе, если ты не доверяешь мне, — не отступал Алекс. — Я не могу защищать тебя от призраков или оберегать от кошмаров.
— Я рассказала тебе все… что знаю.
Наступила гнетущая тишина.
— Я когда-нибудь говорил тебе, — холодно осведомился Алекс, — что ненавижу, когда мне лгут?
Лили отвела взгляд. Она согласна была смотреть куда угодно — на стены, на ковер, — только не на него.
— Прости…
Ей хотелось, чтобы он ласкал и успокаивал ее, как делал всегда после ее кошмаров. Ей хотелось, чтобы он овладел ею и дал хоть на короткое время забыть обо всем, кроме испепеляющего огня внутри нее.
— Алекс, отнеси меня в постель.
Мягко, но равнодушно он отстранил ее от себя и повернул в сторону спальни.
— Ступай. Я лягу попозже.
Его отказ изумил Лили.
— И чем же ты займешься? — тихо спросила она.
— Почитаю. Выпью. Еще не знаю. — Не оглядываясь, Алекс начал спускаться вниз.
Лили побрела в спальню и забралась под одеяло. Она была встревожена, ее мучили угрызения совести. Прошло некоторое время, прежде чем она сделала одно открытие.
Уткнувшись лицом в подушку, она прошептала:
— Возможно, вы, милорд, ненавидите, когда вам лгут, а вот я ненавижу лежать в пустой постели, причем гораздо сильнее, чем вы!
Отложив приглашения в сторону, Лили бросила взгляд на стопку бумаг Алекса, лежавшую на столе. Сегодня утром, прежде чем уехать на собрание, посвященное очередным парламентским реформам, он сделал кое-какие заметки. Лили с улыбкой смотрела на твердые, уверенные буквы с четким наклоном. Постепенно смысл написанного стал доходить до нее. Это было письмо, адресованное одному из управляющих поместьем. Алекс приказывал, чтобы арендаторам разрешали заключать многолетние договоры аренды, которые выгодны им больше, чем дорогостоящие однолетние. Он также требовал, чтобы управляющий вырыл новые канавы и установил новые изгороди за счет Рейфордов. Лили в задумчивости разгладила загнувшийся уголок листка. Судя по тому, что она знала, такие землевладельцы, как Алекс — честные, порядочные, — были редкостью среди себялюбивых и жадных помещиков.
Ее внимание привлекло еще одно письмо, и она быстро пробежала глазами текст.
«… Касательно вашего нового обитателя, Поки, все ежемесячные расходы на его содержание на протяжении жизни животного я беру на себя. Если возникнет необходимость в каком-то особом питании для него, пожалуйста, дайте мне знать, и я позабочусь о том, чтобы продукты поставлялись своевременно. Я убежден в том, что животному будет обеспечен великолепный уход, однако я хотел бы время от времени лично проверять состояние медведя…»
Лили улыбнулась, вспомнив, как несколько дней назад они приехали в Рейфорд-Парк, чтобы отправить Поки на новое местожительство. Генри все утро просидел перед клеткой в саду. Он был угрюм и подавлен, в то время как все слуги испытывали явное облегчение.
— Неужели его обязательно надо отдавать? — спросил он, когда из дома вышла Лили. — Ведь с ним нет никаких проблем…
— Там ему будет лучше, — ответила Лили. — И с него снимут цепь. Лорд Кингсли описал загон, который они соорудили для него. В тенистом, прохладном уголке, с крохотным ручейком.
— Да, в загоне ему понравится больше, чем в клетке, — согласился Генри, почесывая медведя за ухом. Довольно вздохнув, Поки закрыл глаза.
Неожиданно тишину нарушил спокойный голос Алекса:
— Генри, отойди от клетки. Медленно и осторожно. Если я еще раз застану тебя у клетки, то задам такую трепку, что порка в Уэстфилде покажется тебе удовольствием!
Генри подавил улыбку и послушно убрал руку. Лили тоже хотелось рассмеяться. Насколько ей было известно, Генри долгие годы угрожали поркой, однако его старший брат ни разу его пальцем не тронул.
— Он совсем не опасный, — проговорил он. — Замечательный мишка, Алекс.
— Этот «замечательный мишка» откусит тебе руку в один миг.
— Он ручной и слишком старый, чтобы представлять опасность.
— Это животное, — твердо заявил Алекс, — которое за свою жизнь видело мало добра от людей. И не имеет значения, что он стар. Как ты скоро узнаешь, малыш, возраст не меняет характер. Вспомни свою тетю Милдред.
— А вот Лили гладит его, — возразил Генри. — Я сам видел сегодня утром.
— Предатель, — проворчала Лили, бросив на него уничтожающий взгляд. — Я тебе это припомню! — Она с виноватым видом улыбнулась Алексу, но было поздно.
— Ты гладила это чертово животное? — возмутился он, надвигаясь на нее. — И это после того, как я запретил тебе приближаться к нему?
Поки поднял голову, глухо заворчал и уставился на людей.
— Послушай, Алекс, — примирительно проговорила Лили, — мне было так жалко его…
— Еще минута — и тебе станет жалко себя!
Усмехнувшись, Лили метнулась в сторону, но Алекс успел ее схватить. Он приподнял ее, потом поставил на землю и прижал к себе. Он посмотрел на свою жену-бунтарку, и в его глазах вспыхнули веселые искорки.
— Я научу тебя повиноваться мне, — с наигранной суровостью произнес он и поцеловал ее на глазах у Генри.
Вспоминая тот день, Лили наконец поняла, какое чувство поднялось в ней в ту минуту. Это чувство зародилось при первой же встрече с Алексом, а потом росло и настойчиво тянулось к жизни.
— Да поможет мне Господь, — прошептала она. — Я и в самом деле люблю тебя, Алекс Рейфорд.
Алекс ждал Лили в библиотеке. Он стоял, склонившись над письменным столом, и просматривал какие-то бумаги.
— Нет, Пенни, пустяки. Просто мне показалось, что я увидела знакомого.
Ей удалось избавиться от неприятного осадка и в полной мере насладиться вторым действием, однако окончание спектакля вызвало у нее непередаваемое облегчение. Заметив странное выражение на ее лице, Алекс отклонил приглашения друзей встретиться после спектакля и вместе с женой вернулся в Свонз-Корт.
Она устремила на Бертона пристальный взгляд, когда тот открыл им дверь и взял у Алекса цилиндр и перчатки. Точно так же она смотрела на дворецкого каждый раз, когда спрашивала его о письме для нее. В ответ на ее безмолвный вопрос Бертон едва заметно покачал головой. У Лили упало сердце. На сколько еще хватит ее терпения, сколько еще бессонных ночей ей предстоит провести в ожидании вестей о дочери? Она чувствовала, что ее силы на исходе.
Лили попыталась завязать легкую беседу и обсудить пьесу, однако Алекс все равно почувствовал неладное. Она попросила налить ей немного бренди, но он велел горничной принести стакан горячего молока.
Выпив молоко, Лили разделась и, забравшись в постель, уютно устроилась под боком у мужа. Он поцеловал ее, и она прижалась к нему. Алекс принялся страстно ласкать Лили, и тут она обнаружила, что любовная игра не находит отклика в ее душе. Такое случилось впервые. Алекс осторожно выразил свое недоумение, на что Лили покачала головой и с виноватым видом прошептала:
— Я устала. Просто обними меня…
Алекс вздохнул, а Лили, положив голову ему на плечо, отчаянно призывала к себе сон.
Образ дочери не давал ей покоя в туманном мраке ночи. Лили звала ее по имени, тянулась к ней, но их все время разделяли два шага. Рядом раздался утробный смех, а за ним прозвучал злобный, насмешливый шепот: «Ты никогда не получишь ее… никогда… никогда…»
«Николь!» — крикнула Лили и бросилась навстречу ребенку, широко раскрыв объятия. Она спотыкалась о какие-то ползучие растения, которые цеплялись за ее ноги, тянули вниз, мешали двигаться. Зарыдав от бессилия, она снова позвала дочь и в ответ услышала испуганный детский голосок: «Мама…»
— Лили!
Спокойный, размеренный голос проник сквозь завесу тумана. Она закачалась, замахала руками. Неожиданно рядом оказался Алекс, он твердой рукой прижимал ее к себе. Итак, у нее был кошмар. Обессиленная, она приникла к нему и вслушивалась в сильные, ровные удары его сердца. Спустя несколько минут Лили полностью проснулась и обнаружила, что они находятся не в кровати и даже не в спальне, а стоят у кованых перил на лестничной площадке. Она тихо вскрикнула. Значит, она снова ходила во сне.
Алекс поднял ее голову. Его взгляд был отчужденным, голос — бесстрастным.
— Я проснулся, а тебя не оказалось рядом, — спокойно сказал он. — Я нашел тебя на лестнице. Ты едва не упала… Что тебе снилось?
С его стороны было бесчестно задавать вопросы, когда она еще не пришла в себя. Лили попыталась стряхнуть с себя остатки сна, напоминавшие похмелье.
— Я хотела добраться до чего-то.
— До чего?
— Не знаю, — грустно произнесла она.
— Я не в силах помочь тебе, если ты не доверяешь мне, — не отступал Алекс. — Я не могу защищать тебя от призраков или оберегать от кошмаров.
— Я рассказала тебе все… что знаю.
Наступила гнетущая тишина.
— Я когда-нибудь говорил тебе, — холодно осведомился Алекс, — что ненавижу, когда мне лгут?
Лили отвела взгляд. Она согласна была смотреть куда угодно — на стены, на ковер, — только не на него.
— Прости…
Ей хотелось, чтобы он ласкал и успокаивал ее, как делал всегда после ее кошмаров. Ей хотелось, чтобы он овладел ею и дал хоть на короткое время забыть обо всем, кроме испепеляющего огня внутри нее.
— Алекс, отнеси меня в постель.
Мягко, но равнодушно он отстранил ее от себя и повернул в сторону спальни.
— Ступай. Я лягу попозже.
Его отказ изумил Лили.
— И чем же ты займешься? — тихо спросила она.
— Почитаю. Выпью. Еще не знаю. — Не оглядываясь, Алекс начал спускаться вниз.
Лили побрела в спальню и забралась под одеяло. Она была встревожена, ее мучили угрызения совести. Прошло некоторое время, прежде чем она сделала одно открытие.
Уткнувшись лицом в подушку, она прошептала:
— Возможно, вы, милорд, ненавидите, когда вам лгут, а вот я ненавижу лежать в пустой постели, причем гораздо сильнее, чем вы!
* * *
Холодность сохранилась в их отношениях и на следующий день. Утром Лили в сопровождении одного только грума поехала кататься в Гайд-парк, а потом занялась письмами. Она терпеть не могла это занятие. Ей предстояло разобрать горы пригласительных открыток: это были извещения о небольших приемах, просьбы известить о ее приемных часах, приглашения на балы, обеды и музыкальные вечера. Кливленды приглашали их принять участие в тетеревиной охоте в Шропшире; Пакингтоны предлагали им остановиться в охотничьем домике на болотах; друзья звали их присоединиться к ним в Бате. Лили не знала, что ответить. Как она может принимать приглашения на будущее, если в этом будущем ей уже не будет места? Было очень соблазнительно притвориться, будто она навсегда останется женой Алекса, однако она одернула себя, напомнив, что все скоро закончится.Отложив приглашения в сторону, Лили бросила взгляд на стопку бумаг Алекса, лежавшую на столе. Сегодня утром, прежде чем уехать на собрание, посвященное очередным парламентским реформам, он сделал кое-какие заметки. Лили с улыбкой смотрела на твердые, уверенные буквы с четким наклоном. Постепенно смысл написанного стал доходить до нее. Это было письмо, адресованное одному из управляющих поместьем. Алекс приказывал, чтобы арендаторам разрешали заключать многолетние договоры аренды, которые выгодны им больше, чем дорогостоящие однолетние. Он также требовал, чтобы управляющий вырыл новые канавы и установил новые изгороди за счет Рейфордов. Лили в задумчивости разгладила загнувшийся уголок листка. Судя по тому, что она знала, такие землевладельцы, как Алекс — честные, порядочные, — были редкостью среди себялюбивых и жадных помещиков.
Ее внимание привлекло еще одно письмо, и она быстро пробежала глазами текст.
«… Касательно вашего нового обитателя, Поки, все ежемесячные расходы на его содержание на протяжении жизни животного я беру на себя. Если возникнет необходимость в каком-то особом питании для него, пожалуйста, дайте мне знать, и я позабочусь о том, чтобы продукты поставлялись своевременно. Я убежден в том, что животному будет обеспечен великолепный уход, однако я хотел бы время от времени лично проверять состояние медведя…»
Лили улыбнулась, вспомнив, как несколько дней назад они приехали в Рейфорд-Парк, чтобы отправить Поки на новое местожительство. Генри все утро просидел перед клеткой в саду. Он был угрюм и подавлен, в то время как все слуги испытывали явное облегчение.
— Неужели его обязательно надо отдавать? — спросил он, когда из дома вышла Лили. — Ведь с ним нет никаких проблем…
— Там ему будет лучше, — ответила Лили. — И с него снимут цепь. Лорд Кингсли описал загон, который они соорудили для него. В тенистом, прохладном уголке, с крохотным ручейком.
— Да, в загоне ему понравится больше, чем в клетке, — согласился Генри, почесывая медведя за ухом. Довольно вздохнув, Поки закрыл глаза.
Неожиданно тишину нарушил спокойный голос Алекса:
— Генри, отойди от клетки. Медленно и осторожно. Если я еще раз застану тебя у клетки, то задам такую трепку, что порка в Уэстфилде покажется тебе удовольствием!
Генри подавил улыбку и послушно убрал руку. Лили тоже хотелось рассмеяться. Насколько ей было известно, Генри долгие годы угрожали поркой, однако его старший брат ни разу его пальцем не тронул.
— Он совсем не опасный, — проговорил он. — Замечательный мишка, Алекс.
— Этот «замечательный мишка» откусит тебе руку в один миг.
— Он ручной и слишком старый, чтобы представлять опасность.
— Это животное, — твердо заявил Алекс, — которое за свою жизнь видело мало добра от людей. И не имеет значения, что он стар. Как ты скоро узнаешь, малыш, возраст не меняет характер. Вспомни свою тетю Милдред.
— А вот Лили гладит его, — возразил Генри. — Я сам видел сегодня утром.
— Предатель, — проворчала Лили, бросив на него уничтожающий взгляд. — Я тебе это припомню! — Она с виноватым видом улыбнулась Алексу, но было поздно.
— Ты гладила это чертово животное? — возмутился он, надвигаясь на нее. — И это после того, как я запретил тебе приближаться к нему?
Поки поднял голову, глухо заворчал и уставился на людей.
— Послушай, Алекс, — примирительно проговорила Лили, — мне было так жалко его…
— Еще минута — и тебе станет жалко себя!
Усмехнувшись, Лили метнулась в сторону, но Алекс успел ее схватить. Он приподнял ее, потом поставил на землю и прижал к себе. Он посмотрел на свою жену-бунтарку, и в его глазах вспыхнули веселые искорки.
— Я научу тебя повиноваться мне, — с наигранной суровостью произнес он и поцеловал ее на глазах у Генри.
Вспоминая тот день, Лили наконец поняла, какое чувство поднялось в ней в ту минуту. Это чувство зародилось при первой же встрече с Алексом, а потом росло и настойчиво тянулось к жизни.
— Да поможет мне Господь, — прошептала она. — Я и в самом деле люблю тебя, Алекс Рейфорд.
* * *
Лили тщательно готовилась к сегодняшнему балу, устроенному в честь шестидесятипятилетия леди Лайэн. Ожидалось шестьсот гостей, большая часть которых ради такого случая согласилась приехать из своих загородных резиденций. Представив себя на балу под сотнями придирчивых взглядов, Лили решила надеть новое платье от Моники, скромное, но изящное и очень красивое. Две самые опытные мастерицы Моники потратили не одну неделю на то, чтобы создать этот восхитительный туалет. Платье было сшито из бледно-розовой тонкой, как паутинка, ткани и заткано золотом. Слоистой юбке придавал особое очарование легкий трен. Ткань была настолько невесомой, что казалось, будто она плывет по воздуху при ходьбе.Алекс ждал Лили в библиотеке. Он стоял, склонившись над письменным столом, и просматривал какие-то бумаги.