Страница:
Натан, худощавый, холеный мужчина скромной наружности, приветствовал Алекса спокойной, дружелюбной улыбкой:
— Привет, Алекс! Приятное лицо из прошлого.
Алекс радушно пожал ему руку.
— Прости, что приехал к тебе в такой поздний час.
— Я привык трудиться допоздна. Такая уж у меня работа. По словам моей жены, она только и живет надеждой увидеть меня в середине дня за обедом. — Натан провел Алекса в библиотеку, и они расположились в кожаных креслах. — Ну что ж, — тихо проговорил он, — хватит шутить. Чем скорее ты расскажешь мне о своем деле, тем быстрее мы найдем решение.
Алекс кратко изложил суть. Натан слушал внимательно, изредка прерывая его вопросами. Судя по его виду, имя Га-вацци ничего для него не значило, а вот при упоминании имени Олтона Нокса он насторожился.
Когда Алекс закончил, Натан откинулся на спинку кресла и, сложив ладони «домиком», задумался.
— Похищение детей — весьма распространенный вид воровства в Лондоне, — спустя некоторое время не без цинизма заявил он. — Симпатичные мальчики и девочки приносят большой доход. Их похищают из магазинов, из парков, а иногда даже из детских. Часто их продают за границу. Это чрезвычайно удобный бизнес, он легко прекращается при первых признаках неприятностей и с той же легкостью возрождается.
— Думаешь, Гавацци варится в этом котле?
— Да, уверен, он член какой-нибудь банды. Судя по твоему описанию, он не из тех, кому под силу самостоятельно заниматься таким делом.
Алексу казалось, что наступившее молчание будет длиться вечно.
— Проклятие, — не выдержал он, — и что из этого?
Натан улыбнулся нетерпеливости друга, и тут же его лицо стало серьезным.
— У меня есть кое-какие предположения, к сожалению, не очень приятные, — ответил он. — Человек, которого наняла твоя жена, мистер Нокс, — это гордость вестминстерского отделения Лирмана. Нельзя винить леди Рейфорд в том, что она посчитала, будто он достоин доверия.
— А это действительно так? — осведомился Алекс.
— Не уверен. — Натан тяжело вздохнул. — По долгу службы, Алекс, мои офицеры доподлинно знают преступный мир и разбираются в его планах. Иногда их подбивают на то, чтобы использовать эти знания во зло… продавать невинные души за деньги и, следовательно, предавать принципы, на страже которых они должны стоять. Боюсь, твоя жена и ее дочь стали жертвами одной из дьявольских сделок. — Натан помрачнел. — В этом году Нокс заработал целую кучу «кровавых денег» <Вознаграждение тому, кто поймал преступника> в виде премий за возвращение украденных детей. Столь бурный успех наводит меня на мысль, что он вошел в тайный сговор с самими похитителями. Он снабжает их сведениями, предупреждает, когда нужно перебираться на другое место, помогает избежать ареста. Допускаю, что Нокс и этот самый Гавацци — компаньоны. У Алекса на щеках заиграли желваки.
— И что, черт побери, ты намерен с этим делать?
— С твоего позволения, я бы хотел расставить им ловушку, используя леди Рейфорд в качестве приманки.
— При условии, что ей не будет угрожать опасность.
— Никакой опасности, — заверил его Натан.
— А что насчет ее дочери? — настаивал Алекс. — Это поможет найти ребенка?
Натан колебался:
— Если нам повезет, мы выйдем на нее…
Алекс потер лоб и устало прикрыл глаза.
— Проклятие! — проговорил он. — Этого слишком мало, чтобы везти домой жене.
— Вот все, что я могу предложить, — последовал невозмутимый ответ.
Глава 13
— Привет, Алекс! Приятное лицо из прошлого.
Алекс радушно пожал ему руку.
— Прости, что приехал к тебе в такой поздний час.
— Я привык трудиться допоздна. Такая уж у меня работа. По словам моей жены, она только и живет надеждой увидеть меня в середине дня за обедом. — Натан провел Алекса в библиотеку, и они расположились в кожаных креслах. — Ну что ж, — тихо проговорил он, — хватит шутить. Чем скорее ты расскажешь мне о своем деле, тем быстрее мы найдем решение.
Алекс кратко изложил суть. Натан слушал внимательно, изредка прерывая его вопросами. Судя по его виду, имя Га-вацци ничего для него не значило, а вот при упоминании имени Олтона Нокса он насторожился.
Когда Алекс закончил, Натан откинулся на спинку кресла и, сложив ладони «домиком», задумался.
— Похищение детей — весьма распространенный вид воровства в Лондоне, — спустя некоторое время не без цинизма заявил он. — Симпатичные мальчики и девочки приносят большой доход. Их похищают из магазинов, из парков, а иногда даже из детских. Часто их продают за границу. Это чрезвычайно удобный бизнес, он легко прекращается при первых признаках неприятностей и с той же легкостью возрождается.
— Думаешь, Гавацци варится в этом котле?
— Да, уверен, он член какой-нибудь банды. Судя по твоему описанию, он не из тех, кому под силу самостоятельно заниматься таким делом.
Алексу казалось, что наступившее молчание будет длиться вечно.
— Проклятие, — не выдержал он, — и что из этого?
Натан улыбнулся нетерпеливости друга, и тут же его лицо стало серьезным.
— У меня есть кое-какие предположения, к сожалению, не очень приятные, — ответил он. — Человек, которого наняла твоя жена, мистер Нокс, — это гордость вестминстерского отделения Лирмана. Нельзя винить леди Рейфорд в том, что она посчитала, будто он достоин доверия.
— А это действительно так? — осведомился Алекс.
— Не уверен. — Натан тяжело вздохнул. — По долгу службы, Алекс, мои офицеры доподлинно знают преступный мир и разбираются в его планах. Иногда их подбивают на то, чтобы использовать эти знания во зло… продавать невинные души за деньги и, следовательно, предавать принципы, на страже которых они должны стоять. Боюсь, твоя жена и ее дочь стали жертвами одной из дьявольских сделок. — Натан помрачнел. — В этом году Нокс заработал целую кучу «кровавых денег» <Вознаграждение тому, кто поймал преступника> в виде премий за возвращение украденных детей. Столь бурный успех наводит меня на мысль, что он вошел в тайный сговор с самими похитителями. Он снабжает их сведениями, предупреждает, когда нужно перебираться на другое место, помогает избежать ареста. Допускаю, что Нокс и этот самый Гавацци — компаньоны. У Алекса на щеках заиграли желваки.
— И что, черт побери, ты намерен с этим делать?
— С твоего позволения, я бы хотел расставить им ловушку, используя леди Рейфорд в качестве приманки.
— При условии, что ей не будет угрожать опасность.
— Никакой опасности, — заверил его Натан.
— А что насчет ее дочери? — настаивал Алекс. — Это поможет найти ребенка?
Натан колебался:
— Если нам повезет, мы выйдем на нее…
Алекс потер лоб и устало прикрыл глаза.
— Проклятие! — проговорил он. — Этого слишком мало, чтобы везти домой жене.
— Вот все, что я могу предложить, — последовал невозмутимый ответ.
Глава 13
— Мистер Нокс помогал Джузеппе?! — в ярости вскричала Лили. — В то время как работал на меня? Алекс кивнул и взял ее руки в свои.
— Натан подозревает, что Джузеппе является членом преступной шайки и что Нокс в сговоре с ними. Недавно Нокс получил много «кровавых денег» в придачу к своему жалованью.
— Кровавых денег? — воскликнула Лили.
— Премия, которую платят ему горожане за найденных и возвращенных детей. В этом году Нокс получил несколько премий за раскрытие подобных преступлений.
Глаза Лили расширились от удивления.
— Значит, банда похищает детей… мистер Нокс возвращает их… и они делят между собой премию. Но почему он вернул детей всем, кроме меня? Почему не Николь?
— Возможно, Джузеппе убедил его в том, что они получат больше, если будут держать Николь при себе и вымогать у тебя деньги.
— И был прав, — глухо проговорила Лили. — Я отдала ему целое состояние. Я выполняла все, что он хотел. — Она сжала голову руками. — О Боже! — простонала она. — Какая же я наивная, слепая идиотка! Я чертовски облегчила им дело!..
Она продолжала сокрушаться, а Алекс гладил ее по голове, перебирая пальцами тугие локоны. До сих пор она отклоняла все его попытки обнять ее. Хорошо, что сейчас она хотя бы позволила прикоснуться к ней. Алекс почувствовал, как под его рукой дрогнула ее шея.
— Не вини себя, — ласково сказал он. — Ты была одинока и испугана. Они воспользовались этим. Трудно сохранять хладнокровие, когда боишься за своего ребенка.
В голове Лили роем кружились тысячи вопросов. Что он думает о ней теперь, когда узнал о ее прошлом?.. Жалеет ее или осуждает?.. Возможно, он будет ласков с ней до тех пор, пока она не окрепнет достаточно, чтобы стойко выдержать расставание? Лили убеждала себя в том, что не имеет права идти ему навстречу, пока у нее нет ответов на все эти вопросы. Уж лучше умереть, чем стать обузой для него! Однако его пальцы, перебиравшие ее волосы, мешали ей рассуждать здраво. Ее так тянуло к нему, что она, не сдержавшись, устремила на него молящий взгляд. Ей безразлично, жалость это или что-то еще. Ей просто хочется прижаться к нему.
— Дорогая! — Алекс усадил ее к себе на колени, и она уткнулась лицом ему в шею. Казалось, он без труда читает ее мысли, как хорошо знакомую книгу. Она сама дала ему эту власть над собой, раскрыв свои секреты. — Я люблю тебя, — прошептал он. Его губы коснулись ее виска.
— Ты не можешь…
— Тихо. Вильгемина, выслушай меня внимательно. Твои ошибки, твое прошлое, твои опасения… ничто не изменило моего отношения к тебе.
Лили сглотнула, стараясь остановить рвущиеся наружу слова.
— Мне не нравится это имя, — все же неуверенно проговорила она.
— Знаю, — нежно сказал Алекс. — Потому что оно напоминает тебе о детстве. Вильгемина испугана и нетерпелива, хочет, чтобы ее любили. А Лили сильна и отважна, если пожелает, она пошлет к черту весь мир.
— И какую же предпочитаешь ты? — спросила Лили. Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
— Обеих. Всю тебя!
Уверенность, звучавшая в его голосе, наполнила Лили сладостным трепетом, однако она отпрянула, когда он потянулся к ней губами. Она еще не готова для чувственных поцелуев и объятий… ее душевные раны кровоточат… нужно время, чтобы они затянулись.
— Погоди!.. — взмолилась она и тут же испугалась, что ее отказ рассердит его.
Однако Алекс просто прижал ее к себе, и она со вздохом облегчения положила голову ему на плечо.
Лили приехала на угол Гайд-парка рано и, сидя в коляске, разглядывала прохожих. Молочницы, трубочисты с мешками для сажи, продавцы газет и рассыльные из булочных стучались в двери богатых домов и беседовали с горничными. Пока родители нежились в постелях, няни выводили детей на утреннюю прогулку. Вдали слышалась барабанная дробь: это караул, покинув казармы, маршировал к Гайд-парку.
Лили вся подобралась, увидев одинокую фигуру у деревянного столба на углу улицы. Она узнала Олтона Нокса, одетого в традиционную форму «хитрецов»:
Черные бриджи, сапоги и серый китель с начищенными медными пуговицами. На голове у него была шляпа с низкой тульей.
Стараясь успокоиться, Лили несколько раз глубоко вздохнула и, высунувшись из окна, замахала платком.
— Мистер Нокс! — негромко позвала она. — Сюда! Прошу вас, садитесь в коляску.
Нокс обменялся короткими замечаниями с лакеем, забрался в экипаж и сел напротив Лили. Сняв шляпу, он пригладил темные с проседью волосы и пробормотал что-то невнятное в качестве приветствия. Плотный, коренастый, он обладал ничем не примечательной внешностью. Ему было сорок лет, но по виду трудно было определить его возраст.
Лили благосклонно кивнула ему:
— Мистер Нокс, я благодарна вам за то, что вы согласились встретиться здесь, а не у меня дома. По понятным причинам я не могу допустить, чтобы мой муж, граф, обнаружил, что у нас с вами есть общее дело. Он потребовал бы объяснений… — Она замолчала и беспомощно посмотрела на него.
— Разумеется, мисс Лоусон… — Помолчав, Нокс с улыбкой поправился:
— Разумеется, леди Рейфорд.
— Так случилось, что мое замужество во многом изменило мою жизнь, — смущенно призналась Лили. — Кроме одного… Я все еще полна решимости найти свою дочь Николь. — Она потрясла кошельком, и монеты тихонько звякнули. — К счастью, теперь у меня есть средства для продолжения поисков. Как и прежде, мне хотелось бы воспользоваться вашей помощью.
Взгляд Нокса приклеился к кошельку. Изобразив на лице ободряющую улыбку, он кивнул:
— Считайте, что наш договор возобновлен, леди Рейфорд. — Он протянул руку, и Лили вложила в нее небольшой, но увесистый мешочек. — А теперь расскажите мне, как обстоят дела с Гавацци.
— Мое общение с графом Гавацци не закончилось, мистер Нокс. По сути, только вчера он выдвинул новые требования.
— Вчера? — удивился Нокс. — Новые требования?
— Да! — Лили сокрушенно вздохнула. — Раньше, как вам известно, Джузеппе хотел только денег. Это было мне по силам, я охотно отдавала ему крупные суммы, поскольку верила, что надежда вернуть дочь остается. Но вчера… — Ее голос дрогнул, и она, презрительно фыркнув, покачала головой.
— Какого рода требования? — спросил Нокс. — Простите меня за непонятливость, миледи, но он требовал от вас благосклонности?
— Нет… хотя он и заигрывал со мной, что не вызвало у меня ничего, кроме отвращения. Все оказалось гораздо хуже. Граф Гавацци угрожал, что лишит меня всего — дома, семьи, положения в свете, — если я не исполню его абсурдное желание: войти в бомонд! — Лили с удовлетворением заметила на лице Нокса искреннее изумление.
— С трудом верится, — выдавил из себя сыщик.
— Но это так! — Лили прижала кружевной платочек к глазам, притворившись, будто плачет. — Он пристал ко мне вчера вечером на балу в честь дня рождения леди Лайэн. Только подумайте, этот негодяй разговаривал со мной на глазах у сотен гостей! Он напоминал облезлого павлина. Потребовал, чтобы я ввела его в высшее общество и, поручившись за него, добилась, чтобы его приняли в аристократических кругах! О, мистер Нокс, жаль, что вы не присутствовали при этом сквернейшем спектакле!..
— Болван! — взорвался сыщик, не заботясь о том, что его неожиданная вспышка ярости выглядит по меньшей мере странно.
— Свидетелями тому были несколько человек, в том числе лорд Лайэн и мой муж. Когда мне удалось утихомирить Гавацци и отвести подальше от посторонних глаз, он выложил мне свои нелепые требования. Он обещал скоро вернуть мне дочь, но при условии, что сначала я добьюсь для него положения в обществе. Но это просто неприемлемо! В Италии он известен как мерзавец, преступник! Как он только мог вообразить, что его примут здесь!
— Он не что иное, как жалкий иностранец, — мрачно заключил Нокс. — Как стало ясно, он не только бесполезен, но и переменчив.
— Совершенно верно, мистер Нокс! Для таких людей достаточно малейшей ошибки, чтобы они выдали себя — вместе со своими тайными замыслами, разумеется. Разве не так?
— Вы правы, — с внезапным спокойствием согласился он. — Вероятнее всего, он станет жертвой собственной алчности.
Лили испугал холодный и решительный взгляд сыщика. На его лице появилось зловещее, хищное выражение. Сомнения нет, подумала она, Нокс намеревается покончить с Джузеппе, чья неумеренность стала для него опасной. Если он действительно сговорился с Джузеппе и какой-то бандой, то успех сделки зависит от них, а болтливые языки только вредят делу.
Подавшись вперед, Лили дотронулась до его руки.
— Я молюсь, чтобы вы нашли Николь, — тихо проговорила она. — Мистер Нокс, я обещаю вам значительное вознаграждение, если вы добьетесь успеха. — Она слегка выделила слово «значительное», и Нокс не пропустил это мимо ушей.
— На этот раз я не подведу вас, леди Рейфорд! — твердо заявил он. — Я возобновлю расследование сегодня же утром.
— Пожалуйста, соблюдайте осторожность, уведомляя меня о своих успехах. Мой муж… необходимость соблюдать тайну…
— Непременно, — заверил ее Нокс.
Водрузив на голову шляпу, он попрощался, выбрался из коляски, которая качнулась под его немалым весом, и решительно, как человек, знающий, куда идти, зашагал вперед.
Едва он повернулся к Лили спиной, ее доброжелательная улыбка исчезла, будто по мановению волшебной палочки, и она проводила его холодным взглядом.
— Проваливай ко всем чертям, мерзавец! — прошептала она. — И захвати Джузеппе с собой…
Мучаясь от вынужденного бездействия, она решила повышивать, но так исколола пальцы, что испачкала весь платок в крови. Как Алексу удается сохранять спокойствие, недоумевала она. Сидит в библиотеке и работает, как в обычные дни.
Лили выпила бесчисленное количество чашек чаю, почитала, сотни раз перетасовала колоду. Только подтрунивание Алекса и его насмешливые замечания о том, что она будет никому не нужна, если заморит себя голодом, заставили ее проглотить несколько ложек супа.
Чувствуя себя в спальне, как зверь в клетке, Лили уселась на кушетку в углу гостиной. Алекс принялся читать вслух стихи. Лили решила, что он намеренно выбирает самые скучные стихотворения. Его размеренно низкий голос, тиканье часов и вино, выпитое за обедом, убаюкали ее, и она стала клевать носом. Устроившись поудобнее и откинувшись на мягкие подушки, она погрузилась в серый туман дремоты.
Лили не знала, сколько проспала, но разбудил ее громкий голос Алекса над самым ухом. Она почувствовала, что ее трясут за плечо.
— Лили, любимая, просыпайся!
— M-м? — Лили протерла глаза и сердито проговорила:
— Алекс, что ты…
— Известие от Натана, — перебил он, надевая ей на ноги комнатные туфли. — Человек, которого Натан посадил на хвост Ноксу, проследил его до трущоб Сент-Джайлса. Натан и десяток офицеров окружили дом и держат его под присмотром. Мы немедленно едем туда.
— Сент-Джайлс, — повторила Лили, мгновенно проснувшись.
Бесспорно, это было самое опасное место в Лондоне, начиненное воровскими гнездами и прозванное «Святой землей». Даже полиция не осмеливалась переступать границы Грейт-Рассел-стрит и Сент-Джайлс-Хай-стрит. Этот район слыл цитаделью преступного мира, где в бесконечном лабиринте дворов, переулков и извилистых улочек прятались воры и убийцы.
— В записке есть что-нибудь о Николь? А о других детях?..
— Нет.
Алекс накинул ей на плечи темный плащ и, увлекая ее за собой, поспешил к парадному крыльцу, где уже ждал экипаж Лили увидела шестерых вооруженных всадников и поняла, что Алекс решил не подвергать их жизни опасности.
Экипаж с грохотом несся по улицам. Два всадника скакали далеко впереди, предупреждая пешеходов и встречные экипажи. Лили сцепила пальцы и пыталась успокоиться, но сердце у нее едва не выпрыгивало из груди. Чем дальше они ехали, тем грязнее и беднее становились дворы и постройки. Здания лепились так близко друг к другу, что между ними не проникал солнечный свет. У попадавшихся на улицах людей были мрачные лица и мертвенно-бледная, как у привидений, кожа. Даже у детей. Воздух пропитался вонью выгребных ям. Лили ощутила этот тошнотворный запах и брезгливо поморщилась. В стороне промелькнула витая башня церкви Святого Джайлса в Полях. В средние века на месте церкви стояла часовня при больнице для прокаженных.
Экипаж остановился перед старым, обветшалым ночлежным домом. Алекс спрыгнул на землю и приказал одному из всадников и кучеру тщательно охранять Лили. При первом признаке опасности им следовало увезти ее отсюда.
— Нет! — вскричала Лили, пытаясь выпрыгнуть из экипажа, но Алекс придержал рукой дверь. — Я пойду с тобой! — Она так и кипела от негодования. — Ты не посмеешь оставить меня здесь!
— Лили, — тихо проговорил Алекс, сурово глядя на нее, — я разрешу тебе войти. Но сначала я должен убедиться в том, что там безопасно. Для меня ты дороже жизни, и я ни под каким видом не буду рисковать тобой.
— Да здесь полно полицейских! — с горячностью напомнила она. — Сейчас это, возможно, самое безопасное место в Лондоне. Кроме того, мы ищем мою дочь!
— Я помню. — Алекс еле слышно чертыхнулся. — Проклятие, Лили, я не знаю, что нам предстоит увидеть! Я не хочу, чтобы это причинило тебе боль.
Лили секунду молча смотрела на него, а потом совсем другим тоном произнесла:
— Мы вместе встретим все опасности. Не оберегай меня, Алекс. Просто позволь быть рядом с тобой.
Алекс устремил на нее изучающий взгляд, а потом резко обхватил за талию и вытащил из экипажа.
Лили взяла его за руку, и они направились в дом. Дверь была сорвана с петель и валялась на земле.
Поджидавшие их два офицера почтительно приветствовали Алекса; что касается присутствия Лили, то оно вызвало у них недоумение. Один из них заявил, что во время взятия ночлежного дома было убито несколько человек. Возможно, добавил он, ей не захочется заходить внутрь.
— Все в порядке, — успокоил его Алекс и рука об руку с женой переступил порог.
Воздух в доме был спертым и зловонным. Они поднялись по шаткой лестнице и оказались в узком, заваленном всяким хламом коридоре. По стенам ползали насекомые. Из ближайшей комнаты сильно воняло жареной селедкой — очевидно, перед появлением полиции кто-то жарил рыбу в закопченном камине. Мебели почти не было, на полу валялись пара опрокинутых столов и соломенные тюфяки. Солома, проложенная между оконными рамами, была засыпана осколками стекла. Чем дальше они шли, тем сильнее пальцы Лили впивались в ладонь Алекса.
Шум голосов привел их в большой зал, полный народу. Одни офицеры занимались закованными в наручники подозреваемыми, которые громко вопили в знак протеста, а другие обыскивали дом и собирали кричащих детей. Натан стоял посреди комнаты, невозмутимо взирая на эту кутерьму и негромко отдавая приказы, которые мгновенно исполнялись.
Увидев три трупа, Алекс на секунду остановился. Очевидно, эти люди, одетые в лохмотья, были убиты во время перестрелки. Он услышал, как рядом вскрикнула Лили, и, вглядевшись в покойников, перевернул одного из них носком сапога. В потолок невидяще уставились остекленевшие глаза Джузеппе.
Лили отшатнулась и произнесла его имя. Алекс же при виде залитого кровью трупа и бровью не повел.
— Ножевая рана, — подытожил он и повел Лили дальше. Увидев их, Натан сделал им знак оставаться на месте и сам подошел к ним.
— Милорд, — сказал он, указывая на трупы, — план исполнен блестяще. Когда наступила ночь, Нокс отправился сюда. Только благодаря одному нашему агенту, Клибхорну, знатоку трущоб, нам удалось выследить его. Когда наши офицеры прибыли, Нокс уже успел убить Джузеппе — очевидно, из страха, что он выдаст всю банду. Нокс признался нам, что намеревался вернуть ребенка леди Рей-форд и забрать обещанное ею вознаграждение.
Мрачный Нокс, связанный по рукам и ногам, сидел на полу, привалившись спиной к стене. Рядом с ним находились еще четыре бандита. Нокс смотрел на Лили с нескрываемой ненавистью, но она была так взволнована, что не замечала этого. Ее взгляд был устремлен на детей.
— А что с детьми? — спросил Алекс.
— Все из богатых семей, как утверждает Нокс. Мы попытаемся вернуть их родителям, но не возьмем вознаграждения, так как преступление было совершено при пособничестве нашего человека. — Натан с презрением поглядел на Нокса. — Он опозорил нас.
Лили не отрываясь смотрела на детей. Почти все они были светловолосыми. Они жалобно всхлипывали и прижимались к офицерам, которые пытались успокоить их. Это зрелище способно было тронуть самое черствое сердце.
— Ее здесь нет! — наконец потрясение проговорила Лили и побелела от ужаса. Охваченная паникой, она рванулась к группе офицеров и заглянула через их плечи — Это все дети? — обратилась она к сэру Натану.
— Да, — ответил тот. — Леди Рейфорд, посмотрите еще раз. Вы уверены, что среди них нет вашей дочери? Лили исступленно затрясла головой.
— У Николь темные волосы, — в отчаянии прошептала она, — и она помладше. Ей всего четыре. Неужели это все?! Она должна где-то быть. Возможно, в одной из комнат. Я знаю, что ей страшно. Она спряталась. Она очень маленькая! Алекс, помоги мне поискать ее…
— Лили! — Алекс сильно сжал ее плечо, стараясь остановить поток слов.
Опомнившись, Лили проследила за направлением его взгляда. Когда рослый офицер отошел в сторону, она увидела в углу скрюченную фигурку, почти слившуюся со стеной. Лили замерла. У нее перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось. Малышка была почти полной копией своей матери. На бледном личике четко выделялись темные печальные глаза. В крохотных ручонках она сжимала комок тряпок, отдаленно напоминавший куклу. Девочка с серьезным видом наблюдала за суетой вокруг. Она затаилась в углу, как мышка в норке, поэтому ее никто не заметил.
— Николь! — выдохнула Лили. — О Боже…
Лили бросилась к дочери. Девочка съежилась и с опаской уставилась на незнакомку. Спазм сдавил горло матери, по ее щекам заструились слезы.
— Доченька моя, моя Николь! — Она опустилась на колени рядом с девочкой. — Sono qui, — дрожащим от переполнявших ее чувств голосом проговорила она. — Я так долго мечтала обнять тебя!.. Ты помнишь меня? Я твоя мама… — Она повторила те же слова по-итальянски.
Девочка встрепенулась, услышав итальянскую речь.
— Мама? — тоненьким голоском повторила она.
— Да, да… — Всхлипывая, Лили подхватила Николь на руки и прижала к себе. — О, Николь! Какое счастье обнимать тебя, какая радость…
Прижавшись щекой к темной головке, она гладила худенькое тельце дочери. Николь никак не отвечала на ее ласки, но и не вырывалась. Лили как бы со стороны услышала свой надтреснутый голос:
— Все закончилось. Слава Богу, все закончилось!
Она подняла голову и заглянула в карие глаза, так похожие на ее. Николь подняла крохотную ручку и дотронулась до щеки Лили, потом, движимая любопытством, прикоснулась к ее лбу и блестящим темным завиткам на висках.
Едва сдерживая рыдания, Лили осыпала поцелуями чумазое личико дочери. Она сразу поняла, что страшных кошмаров больше не будет. Что ледяной панцирь, сжимавший ее сердце, растаял, как по волшебству. Лили впервые за долгое время познала полный покой, впервые освободилась от горечи и печали. Теперь у нее было все, о чем только можно мечтать: ее дочь, чье теплое тельце она обнимала, и чистая, совершенная любовь, которая существует лишь между матерью и ее ребенком. На секунду она позабыла обо всем на свете.
Алекс наблюдал за Лили. В ее лице никогда не было столько нежности. Он увидел ее как будто впервые и вообще не подозревал, что она может быть такой. Под воздействием безграничного сострадания — он и не догадывался, что способен на такую глубину чувств, — его любовь неожиданно приобрела новую глубину. Разве мог он предположить, что счастье другого человека будет так много значить для него? Он отвернулся, пряча глаза.
Натан, стоявший рядом, смотрел на происходящее с явным удовлетворением.
— Алекс, — деловым тоном сказал он, — кажется, это отличная возможность поднять вопрос о новом законопроекте лорда Фицвильяма по борьбе с преступностью. Ведь он предлагает открыть еще три новых городских отделения, в которых я очень нуждаюсь…
— Всегда к твоим услугам, — хрипло проговорил Алекс.
— В палате этот законопроект вызвал сильнейшее противостояние.
— У тебя будут отделения, — пообещал ему Алекс, опуская голову и незаметно смахивая непрошеную слезу. — Ты получишь их, — глухо добавил он, — даже если мне придется выкручивать руки депутатам.
— Натан подозревает, что Джузеппе является членом преступной шайки и что Нокс в сговоре с ними. Недавно Нокс получил много «кровавых денег» в придачу к своему жалованью.
— Кровавых денег? — воскликнула Лили.
— Премия, которую платят ему горожане за найденных и возвращенных детей. В этом году Нокс получил несколько премий за раскрытие подобных преступлений.
Глаза Лили расширились от удивления.
— Значит, банда похищает детей… мистер Нокс возвращает их… и они делят между собой премию. Но почему он вернул детей всем, кроме меня? Почему не Николь?
— Возможно, Джузеппе убедил его в том, что они получат больше, если будут держать Николь при себе и вымогать у тебя деньги.
— И был прав, — глухо проговорила Лили. — Я отдала ему целое состояние. Я выполняла все, что он хотел. — Она сжала голову руками. — О Боже! — простонала она. — Какая же я наивная, слепая идиотка! Я чертовски облегчила им дело!..
Она продолжала сокрушаться, а Алекс гладил ее по голове, перебирая пальцами тугие локоны. До сих пор она отклоняла все его попытки обнять ее. Хорошо, что сейчас она хотя бы позволила прикоснуться к ней. Алекс почувствовал, как под его рукой дрогнула ее шея.
— Не вини себя, — ласково сказал он. — Ты была одинока и испугана. Они воспользовались этим. Трудно сохранять хладнокровие, когда боишься за своего ребенка.
В голове Лили роем кружились тысячи вопросов. Что он думает о ней теперь, когда узнал о ее прошлом?.. Жалеет ее или осуждает?.. Возможно, он будет ласков с ней до тех пор, пока она не окрепнет достаточно, чтобы стойко выдержать расставание? Лили убеждала себя в том, что не имеет права идти ему навстречу, пока у нее нет ответов на все эти вопросы. Уж лучше умереть, чем стать обузой для него! Однако его пальцы, перебиравшие ее волосы, мешали ей рассуждать здраво. Ее так тянуло к нему, что она, не сдержавшись, устремила на него молящий взгляд. Ей безразлично, жалость это или что-то еще. Ей просто хочется прижаться к нему.
— Дорогая! — Алекс усадил ее к себе на колени, и она уткнулась лицом ему в шею. Казалось, он без труда читает ее мысли, как хорошо знакомую книгу. Она сама дала ему эту власть над собой, раскрыв свои секреты. — Я люблю тебя, — прошептал он. Его губы коснулись ее виска.
— Ты не можешь…
— Тихо. Вильгемина, выслушай меня внимательно. Твои ошибки, твое прошлое, твои опасения… ничто не изменило моего отношения к тебе.
Лили сглотнула, стараясь остановить рвущиеся наружу слова.
— Мне не нравится это имя, — все же неуверенно проговорила она.
— Знаю, — нежно сказал Алекс. — Потому что оно напоминает тебе о детстве. Вильгемина испугана и нетерпелива, хочет, чтобы ее любили. А Лили сильна и отважна, если пожелает, она пошлет к черту весь мир.
— И какую же предпочитаешь ты? — спросила Лили. Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
— Обеих. Всю тебя!
Уверенность, звучавшая в его голосе, наполнила Лили сладостным трепетом, однако она отпрянула, когда он потянулся к ней губами. Она еще не готова для чувственных поцелуев и объятий… ее душевные раны кровоточат… нужно время, чтобы они затянулись.
— Погоди!.. — взмолилась она и тут же испугалась, что ее отказ рассердит его.
Однако Алекс просто прижал ее к себе, и она со вздохом облегчения положила голову ему на плечо.
* * *
Было десять часов утра. В лондонском Ист-Энде магазины открывались с восьми, поэтому на улицах царили шум и суматоха. Все торговцы, возчики, лавочники и молочницы спешили по своим делам. В Вест-Энде же население просыпаться не спешило.Лили приехала на угол Гайд-парка рано и, сидя в коляске, разглядывала прохожих. Молочницы, трубочисты с мешками для сажи, продавцы газет и рассыльные из булочных стучались в двери богатых домов и беседовали с горничными. Пока родители нежились в постелях, няни выводили детей на утреннюю прогулку. Вдали слышалась барабанная дробь: это караул, покинув казармы, маршировал к Гайд-парку.
Лили вся подобралась, увидев одинокую фигуру у деревянного столба на углу улицы. Она узнала Олтона Нокса, одетого в традиционную форму «хитрецов»:
Черные бриджи, сапоги и серый китель с начищенными медными пуговицами. На голове у него была шляпа с низкой тульей.
Стараясь успокоиться, Лили несколько раз глубоко вздохнула и, высунувшись из окна, замахала платком.
— Мистер Нокс! — негромко позвала она. — Сюда! Прошу вас, садитесь в коляску.
Нокс обменялся короткими замечаниями с лакеем, забрался в экипаж и сел напротив Лили. Сняв шляпу, он пригладил темные с проседью волосы и пробормотал что-то невнятное в качестве приветствия. Плотный, коренастый, он обладал ничем не примечательной внешностью. Ему было сорок лет, но по виду трудно было определить его возраст.
Лили благосклонно кивнула ему:
— Мистер Нокс, я благодарна вам за то, что вы согласились встретиться здесь, а не у меня дома. По понятным причинам я не могу допустить, чтобы мой муж, граф, обнаружил, что у нас с вами есть общее дело. Он потребовал бы объяснений… — Она замолчала и беспомощно посмотрела на него.
— Разумеется, мисс Лоусон… — Помолчав, Нокс с улыбкой поправился:
— Разумеется, леди Рейфорд.
— Так случилось, что мое замужество во многом изменило мою жизнь, — смущенно призналась Лили. — Кроме одного… Я все еще полна решимости найти свою дочь Николь. — Она потрясла кошельком, и монеты тихонько звякнули. — К счастью, теперь у меня есть средства для продолжения поисков. Как и прежде, мне хотелось бы воспользоваться вашей помощью.
Взгляд Нокса приклеился к кошельку. Изобразив на лице ободряющую улыбку, он кивнул:
— Считайте, что наш договор возобновлен, леди Рейфорд. — Он протянул руку, и Лили вложила в нее небольшой, но увесистый мешочек. — А теперь расскажите мне, как обстоят дела с Гавацци.
— Мое общение с графом Гавацци не закончилось, мистер Нокс. По сути, только вчера он выдвинул новые требования.
— Вчера? — удивился Нокс. — Новые требования?
— Да! — Лили сокрушенно вздохнула. — Раньше, как вам известно, Джузеппе хотел только денег. Это было мне по силам, я охотно отдавала ему крупные суммы, поскольку верила, что надежда вернуть дочь остается. Но вчера… — Ее голос дрогнул, и она, презрительно фыркнув, покачала головой.
— Какого рода требования? — спросил Нокс. — Простите меня за непонятливость, миледи, но он требовал от вас благосклонности?
— Нет… хотя он и заигрывал со мной, что не вызвало у меня ничего, кроме отвращения. Все оказалось гораздо хуже. Граф Гавацци угрожал, что лишит меня всего — дома, семьи, положения в свете, — если я не исполню его абсурдное желание: войти в бомонд! — Лили с удовлетворением заметила на лице Нокса искреннее изумление.
— С трудом верится, — выдавил из себя сыщик.
— Но это так! — Лили прижала кружевной платочек к глазам, притворившись, будто плачет. — Он пристал ко мне вчера вечером на балу в честь дня рождения леди Лайэн. Только подумайте, этот негодяй разговаривал со мной на глазах у сотен гостей! Он напоминал облезлого павлина. Потребовал, чтобы я ввела его в высшее общество и, поручившись за него, добилась, чтобы его приняли в аристократических кругах! О, мистер Нокс, жаль, что вы не присутствовали при этом сквернейшем спектакле!..
— Болван! — взорвался сыщик, не заботясь о том, что его неожиданная вспышка ярости выглядит по меньшей мере странно.
— Свидетелями тому были несколько человек, в том числе лорд Лайэн и мой муж. Когда мне удалось утихомирить Гавацци и отвести подальше от посторонних глаз, он выложил мне свои нелепые требования. Он обещал скоро вернуть мне дочь, но при условии, что сначала я добьюсь для него положения в обществе. Но это просто неприемлемо! В Италии он известен как мерзавец, преступник! Как он только мог вообразить, что его примут здесь!
— Он не что иное, как жалкий иностранец, — мрачно заключил Нокс. — Как стало ясно, он не только бесполезен, но и переменчив.
— Совершенно верно, мистер Нокс! Для таких людей достаточно малейшей ошибки, чтобы они выдали себя — вместе со своими тайными замыслами, разумеется. Разве не так?
— Вы правы, — с внезапным спокойствием согласился он. — Вероятнее всего, он станет жертвой собственной алчности.
Лили испугал холодный и решительный взгляд сыщика. На его лице появилось зловещее, хищное выражение. Сомнения нет, подумала она, Нокс намеревается покончить с Джузеппе, чья неумеренность стала для него опасной. Если он действительно сговорился с Джузеппе и какой-то бандой, то успех сделки зависит от них, а болтливые языки только вредят делу.
Подавшись вперед, Лили дотронулась до его руки.
— Я молюсь, чтобы вы нашли Николь, — тихо проговорила она. — Мистер Нокс, я обещаю вам значительное вознаграждение, если вы добьетесь успеха. — Она слегка выделила слово «значительное», и Нокс не пропустил это мимо ушей.
— На этот раз я не подведу вас, леди Рейфорд! — твердо заявил он. — Я возобновлю расследование сегодня же утром.
— Пожалуйста, соблюдайте осторожность, уведомляя меня о своих успехах. Мой муж… необходимость соблюдать тайну…
— Непременно, — заверил ее Нокс.
Водрузив на голову шляпу, он попрощался, выбрался из коляски, которая качнулась под его немалым весом, и решительно, как человек, знающий, куда идти, зашагал вперед.
Едва он повернулся к Лили спиной, ее доброжелательная улыбка исчезла, будто по мановению волшебной палочки, и она проводила его холодным взглядом.
— Проваливай ко всем чертям, мерзавец! — прошептала она. — И захвати Джузеппе с собой…
* * *
Лили во всех подробностях описала Алексу и сэру Натану свою встречу с Ноксом, и они долго обдумывали каждое его слово. Лили оставалось только ждать. Генри со своим учителем отправился в Британский музей изучать греческие вазы и прочие древности. Хотя никто из слуг не знал, что происходит, все чувствовали царившее в доме напряжение и ходили подавленные. Лили хотелось взбодриться верховой прогулкой, но она опасалась, что в ее отсутствие может произойти что-нибудь важное.Мучаясь от вынужденного бездействия, она решила повышивать, но так исколола пальцы, что испачкала весь платок в крови. Как Алексу удается сохранять спокойствие, недоумевала она. Сидит в библиотеке и работает, как в обычные дни.
Лили выпила бесчисленное количество чашек чаю, почитала, сотни раз перетасовала колоду. Только подтрунивание Алекса и его насмешливые замечания о том, что она будет никому не нужна, если заморит себя голодом, заставили ее проглотить несколько ложек супа.
Чувствуя себя в спальне, как зверь в клетке, Лили уселась на кушетку в углу гостиной. Алекс принялся читать вслух стихи. Лили решила, что он намеренно выбирает самые скучные стихотворения. Его размеренно низкий голос, тиканье часов и вино, выпитое за обедом, убаюкали ее, и она стала клевать носом. Устроившись поудобнее и откинувшись на мягкие подушки, она погрузилась в серый туман дремоты.
Лили не знала, сколько проспала, но разбудил ее громкий голос Алекса над самым ухом. Она почувствовала, что ее трясут за плечо.
— Лили, любимая, просыпайся!
— M-м? — Лили протерла глаза и сердито проговорила:
— Алекс, что ты…
— Известие от Натана, — перебил он, надевая ей на ноги комнатные туфли. — Человек, которого Натан посадил на хвост Ноксу, проследил его до трущоб Сент-Джайлса. Натан и десяток офицеров окружили дом и держат его под присмотром. Мы немедленно едем туда.
— Сент-Джайлс, — повторила Лили, мгновенно проснувшись.
Бесспорно, это было самое опасное место в Лондоне, начиненное воровскими гнездами и прозванное «Святой землей». Даже полиция не осмеливалась переступать границы Грейт-Рассел-стрит и Сент-Джайлс-Хай-стрит. Этот район слыл цитаделью преступного мира, где в бесконечном лабиринте дворов, переулков и извилистых улочек прятались воры и убийцы.
— В записке есть что-нибудь о Николь? А о других детях?..
— Нет.
Алекс накинул ей на плечи темный плащ и, увлекая ее за собой, поспешил к парадному крыльцу, где уже ждал экипаж Лили увидела шестерых вооруженных всадников и поняла, что Алекс решил не подвергать их жизни опасности.
Экипаж с грохотом несся по улицам. Два всадника скакали далеко впереди, предупреждая пешеходов и встречные экипажи. Лили сцепила пальцы и пыталась успокоиться, но сердце у нее едва не выпрыгивало из груди. Чем дальше они ехали, тем грязнее и беднее становились дворы и постройки. Здания лепились так близко друг к другу, что между ними не проникал солнечный свет. У попадавшихся на улицах людей были мрачные лица и мертвенно-бледная, как у привидений, кожа. Даже у детей. Воздух пропитался вонью выгребных ям. Лили ощутила этот тошнотворный запах и брезгливо поморщилась. В стороне промелькнула витая башня церкви Святого Джайлса в Полях. В средние века на месте церкви стояла часовня при больнице для прокаженных.
Экипаж остановился перед старым, обветшалым ночлежным домом. Алекс спрыгнул на землю и приказал одному из всадников и кучеру тщательно охранять Лили. При первом признаке опасности им следовало увезти ее отсюда.
— Нет! — вскричала Лили, пытаясь выпрыгнуть из экипажа, но Алекс придержал рукой дверь. — Я пойду с тобой! — Она так и кипела от негодования. — Ты не посмеешь оставить меня здесь!
— Лили, — тихо проговорил Алекс, сурово глядя на нее, — я разрешу тебе войти. Но сначала я должен убедиться в том, что там безопасно. Для меня ты дороже жизни, и я ни под каким видом не буду рисковать тобой.
— Да здесь полно полицейских! — с горячностью напомнила она. — Сейчас это, возможно, самое безопасное место в Лондоне. Кроме того, мы ищем мою дочь!
— Я помню. — Алекс еле слышно чертыхнулся. — Проклятие, Лили, я не знаю, что нам предстоит увидеть! Я не хочу, чтобы это причинило тебе боль.
Лили секунду молча смотрела на него, а потом совсем другим тоном произнесла:
— Мы вместе встретим все опасности. Не оберегай меня, Алекс. Просто позволь быть рядом с тобой.
Алекс устремил на нее изучающий взгляд, а потом резко обхватил за талию и вытащил из экипажа.
Лили взяла его за руку, и они направились в дом. Дверь была сорвана с петель и валялась на земле.
Поджидавшие их два офицера почтительно приветствовали Алекса; что касается присутствия Лили, то оно вызвало у них недоумение. Один из них заявил, что во время взятия ночлежного дома было убито несколько человек. Возможно, добавил он, ей не захочется заходить внутрь.
— Все в порядке, — успокоил его Алекс и рука об руку с женой переступил порог.
Воздух в доме был спертым и зловонным. Они поднялись по шаткой лестнице и оказались в узком, заваленном всяким хламом коридоре. По стенам ползали насекомые. Из ближайшей комнаты сильно воняло жареной селедкой — очевидно, перед появлением полиции кто-то жарил рыбу в закопченном камине. Мебели почти не было, на полу валялись пара опрокинутых столов и соломенные тюфяки. Солома, проложенная между оконными рамами, была засыпана осколками стекла. Чем дальше они шли, тем сильнее пальцы Лили впивались в ладонь Алекса.
Шум голосов привел их в большой зал, полный народу. Одни офицеры занимались закованными в наручники подозреваемыми, которые громко вопили в знак протеста, а другие обыскивали дом и собирали кричащих детей. Натан стоял посреди комнаты, невозмутимо взирая на эту кутерьму и негромко отдавая приказы, которые мгновенно исполнялись.
Увидев три трупа, Алекс на секунду остановился. Очевидно, эти люди, одетые в лохмотья, были убиты во время перестрелки. Он услышал, как рядом вскрикнула Лили, и, вглядевшись в покойников, перевернул одного из них носком сапога. В потолок невидяще уставились остекленевшие глаза Джузеппе.
Лили отшатнулась и произнесла его имя. Алекс же при виде залитого кровью трупа и бровью не повел.
— Ножевая рана, — подытожил он и повел Лили дальше. Увидев их, Натан сделал им знак оставаться на месте и сам подошел к ним.
— Милорд, — сказал он, указывая на трупы, — план исполнен блестяще. Когда наступила ночь, Нокс отправился сюда. Только благодаря одному нашему агенту, Клибхорну, знатоку трущоб, нам удалось выследить его. Когда наши офицеры прибыли, Нокс уже успел убить Джузеппе — очевидно, из страха, что он выдаст всю банду. Нокс признался нам, что намеревался вернуть ребенка леди Рей-форд и забрать обещанное ею вознаграждение.
Мрачный Нокс, связанный по рукам и ногам, сидел на полу, привалившись спиной к стене. Рядом с ним находились еще четыре бандита. Нокс смотрел на Лили с нескрываемой ненавистью, но она была так взволнована, что не замечала этого. Ее взгляд был устремлен на детей.
— А что с детьми? — спросил Алекс.
— Все из богатых семей, как утверждает Нокс. Мы попытаемся вернуть их родителям, но не возьмем вознаграждения, так как преступление было совершено при пособничестве нашего человека. — Натан с презрением поглядел на Нокса. — Он опозорил нас.
Лили не отрываясь смотрела на детей. Почти все они были светловолосыми. Они жалобно всхлипывали и прижимались к офицерам, которые пытались успокоить их. Это зрелище способно было тронуть самое черствое сердце.
— Ее здесь нет! — наконец потрясение проговорила Лили и побелела от ужаса. Охваченная паникой, она рванулась к группе офицеров и заглянула через их плечи — Это все дети? — обратилась она к сэру Натану.
— Да, — ответил тот. — Леди Рейфорд, посмотрите еще раз. Вы уверены, что среди них нет вашей дочери? Лили исступленно затрясла головой.
— У Николь темные волосы, — в отчаянии прошептала она, — и она помладше. Ей всего четыре. Неужели это все?! Она должна где-то быть. Возможно, в одной из комнат. Я знаю, что ей страшно. Она спряталась. Она очень маленькая! Алекс, помоги мне поискать ее…
— Лили! — Алекс сильно сжал ее плечо, стараясь остановить поток слов.
Опомнившись, Лили проследила за направлением его взгляда. Когда рослый офицер отошел в сторону, она увидела в углу скрюченную фигурку, почти слившуюся со стеной. Лили замерла. У нее перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось. Малышка была почти полной копией своей матери. На бледном личике четко выделялись темные печальные глаза. В крохотных ручонках она сжимала комок тряпок, отдаленно напоминавший куклу. Девочка с серьезным видом наблюдала за суетой вокруг. Она затаилась в углу, как мышка в норке, поэтому ее никто не заметил.
— Николь! — выдохнула Лили. — О Боже…
Лили бросилась к дочери. Девочка съежилась и с опаской уставилась на незнакомку. Спазм сдавил горло матери, по ее щекам заструились слезы.
— Доченька моя, моя Николь! — Она опустилась на колени рядом с девочкой. — Sono qui, — дрожащим от переполнявших ее чувств голосом проговорила она. — Я так долго мечтала обнять тебя!.. Ты помнишь меня? Я твоя мама… — Она повторила те же слова по-итальянски.
Девочка встрепенулась, услышав итальянскую речь.
— Мама? — тоненьким голоском повторила она.
— Да, да… — Всхлипывая, Лили подхватила Николь на руки и прижала к себе. — О, Николь! Какое счастье обнимать тебя, какая радость…
Прижавшись щекой к темной головке, она гладила худенькое тельце дочери. Николь никак не отвечала на ее ласки, но и не вырывалась. Лили как бы со стороны услышала свой надтреснутый голос:
— Все закончилось. Слава Богу, все закончилось!
Она подняла голову и заглянула в карие глаза, так похожие на ее. Николь подняла крохотную ручку и дотронулась до щеки Лили, потом, движимая любопытством, прикоснулась к ее лбу и блестящим темным завиткам на висках.
Едва сдерживая рыдания, Лили осыпала поцелуями чумазое личико дочери. Она сразу поняла, что страшных кошмаров больше не будет. Что ледяной панцирь, сжимавший ее сердце, растаял, как по волшебству. Лили впервые за долгое время познала полный покой, впервые освободилась от горечи и печали. Теперь у нее было все, о чем только можно мечтать: ее дочь, чье теплое тельце она обнимала, и чистая, совершенная любовь, которая существует лишь между матерью и ее ребенком. На секунду она позабыла обо всем на свете.
Алекс наблюдал за Лили. В ее лице никогда не было столько нежности. Он увидел ее как будто впервые и вообще не подозревал, что она может быть такой. Под воздействием безграничного сострадания — он и не догадывался, что способен на такую глубину чувств, — его любовь неожиданно приобрела новую глубину. Разве мог он предположить, что счастье другого человека будет так много значить для него? Он отвернулся, пряча глаза.
Натан, стоявший рядом, смотрел на происходящее с явным удовлетворением.
— Алекс, — деловым тоном сказал он, — кажется, это отличная возможность поднять вопрос о новом законопроекте лорда Фицвильяма по борьбе с преступностью. Ведь он предлагает открыть еще три новых городских отделения, в которых я очень нуждаюсь…
— Всегда к твоим услугам, — хрипло проговорил Алекс.
— В палате этот законопроект вызвал сильнейшее противостояние.
— У тебя будут отделения, — пообещал ему Алекс, опуская голову и незаметно смахивая непрошеную слезу. — Ты получишь их, — глухо добавил он, — даже если мне придется выкручивать руки депутатам.