Страница:
– Как жаль, – ответила женщина с легким акцентом и улыбнулась ему, очевидно, думая, что он хотел познакомиться с ней, но не нашел никого, кто бы его представил. – Мы, женщины, очень не любим, когда нас путают с кем-нибудь…
Это задевает нашу гордость.
Алек улыбнулся, определив ее акцент. Француженка, аристократическое произношение. Он вновь немного оживился.
– Я больше не повторю свою ошибку, – сказал он, глядя на нее серебристо-серыми глазами.
– Почему? – поинтересовалась незнакомка.
– Потому что я никогда не смогу забыть лицо столь красивое, как ваше, – сказал он, вызвав у нее улыбку.
– Не уверена, что вполне верю вам.
– Тогда не верьте мне, – ответил он, улыбаясь ей улыбкой, способной разбить сердце любой женщины. – Просто потанцуйте со мной.
Не Мира, но очень похожа.
Розали крепко и уверенно держала поводья, наклонившись вперед и следя за дорогой. Только безрассудные сорвиголовы могли мчаться вот так в высоком открытом фаэтоне, а не респектабельные леди вроде Розали.
– Это не так уж трудно, – ответила Розали, откидывая прядь волос, упавшую на лицо. – Когда мы с Рэндом катались в Уорвикшире, он давал мне управлять экипажем, когда никто не видел. Нечего и говорить, он никогда не думал, что я стану делать это без него.
– Я до сих пор удивляюсь, что твоя мать ничего не сказала, когда мы отправились одни, без сопровождения, даже без слуги…
– Она знает, что это имеет отношение к Брумелю, поэтому не стала вмешиваться. Хотя она мне не родная мать, она вырастила меня и знает, как я тосковала по отцу. Теперь, когда я нашла его, она не будет препятствовать мне ни в чем, что касается его.
– Это ее фаэтон? – поинтересовалась Мира, придерживая капюшон плаща, чтобы ветер не сдул его с головы.
– В общем, да. Фактически он принадлежит барону Винтропу, мужчине, который.., оплачивает гардероб моей матери, квартиру и так далее… Ты знаешь.
– О! – Мира несколько секунд обдумывала новую информацию.
«Ничего удивительного в том, – говорила она себе с иронией, – что Розали не была сражена репутацией Миры в роли любовницы Саквиля. Если ее мать была в подобном положении, кто бросит в нее камень?»
– Приехали, – объявила Розали, останавливая лошадь.
Они находились поблизости от Темзы; ветер доносил отвратительный запах воды, плескавшейся о берег. Мира окинула взглядом старые стены крепости, возвышавшейся над ними.
– Почему Брумель назначил встречу в этом месте? – спросила она, слегка передернув плечами.
– Это я назначила встречу. Здесь наиболее удобно для него: он проезжает это место по дороге на улицу Треаднидл…
– Опасное место. – Мира беспокойно озиралась. – А улица, которую мы проехали, – Стренд? Это там собираются проститутки…
– Да. Но мы очень близко к Вест-Энду, где есть сторожа, чтобы защитить нас, и мы находимся не так далеко от дома моей матери. Мы встречаемся с Брумелем здесь, потому что он пересечет реку на лодке.
– На одной из тех маленьких голубых лодочек? – переспросила Мира, стараясь представить себе знаменитого Брумеля, прячущегося в утлой лодчонке перевозчика.
– Да, – ответила Розали, глядя на темные волны, бегущие перед ними. – Смотри, вон корабль «Фолли». Этот корабль стоит на якоре уже пятнадцать лет. До него добирались на лодках. Он был плавучим «логовом порока» – вино, музыка, проститутки, кабинеты – порядочных женщин туда не пускали, но, конечно, многие молодые лорды бывали там. – Она лукаво улыбнулась. – Рэнд говорил, что многие члены семьи Беркли были завсегдатаями на «Фолли», но, конечно, остальные Беркли отрицают это.
Мира тоже улыбнулась, собираясь задать вопрос, но тут послышался сухой треск, похожий на дальний выстрел. Этот звук напугал ее, к она щелкнула замком сумочки.
– Что у тебя там? – спросила Розали.
– Ничего, что мне хотелось бы использовать сегодня, – тихо ответила Мира.
В отличие от Розали она имела близкое знакомство с худшими кварталами Лондона. Да, они прятались поблизости от богатых улиц с фонарями, освещенными окнами, нарядными подъездами, но в то же время рядом находились переулки и трущобы, полные всякого сброда. Розали могла позволить себе быть легкомысленной, не зная опасностей, с которыми сталкивалась Мира. Не считая нескольких благополучно закончившихся приключений, Розали всегда находилась в безопасности. Она была уверена в своем везении, что не могло не беспокоить Миру. Таинственность иногда бывает необходима, но чрезмерная таинственность опасна.
– Сейчас я думаю, не совершили ли мы ошибку, отказавшись от сопровождения, – заключила Мира. – Находиться так близко к реке опасно. Слишком темно, ничего не видно, я не люблю все эти мрачные места…
– Мы с тобой в полной безопасности, – твердо сказала Розали. – Кроме того, я не знаю человека, кроме тебя, которому могла бы доверить подобную тайну. Иногда люди, которым больше всего доверяешь, могут первыми тебя предать.
– Ты права, – тихо согласилась Мира. – Я очень надеюсь, что Брумель скоро приедет, вот и все.
– Он скоро приедет, – поддержала ее Розали.
Карр сидел один за столом, уставленным пустыми стаканами и откупоренными бутылками. Он без удивления посмотрел на Алека, севшего напротив и откинувшегося на спинку удобного кресла.
– Значит, ты решил присоединиться ко мне, – сказал Карр, аккуратно расставляя перед собой стену из стаканов.
Алек мрачно взглянул на него:
– Я пришел сюда прежде всего, чтобы выпить, а не к тебе.
– Вот, – ответил Карр, протягивая стакан. – Я думаю, этот больше всего похож на чистый. Или будешь ждать, пока официантка обслужит тебя? Здесь есть несколько очень хорошеньких…
– Нет. Хватит на сегодня женщин, – пробормотал Алек, беря стакан и невесело разглядывая его. – Среди твоей коллекции есть бренди?
– Лучшее бренди в Роумвиле. – Карр посмотрел на стоявшие перед ним бутылки и взял одну. – Вот. – Он протянул руку, наливая бренди, а другой рукой поддерживал голову. – Боюсь, завтра утром голова будет раскалываться, – пожаловался он, наполняя свой стакан. – Я чертовски набрался.
– Не мог придумать ничего лучше, как смешивать налитки, когда так напиваешься?
– Когда напиваешься по той причине, что у меня, это не имеет значения.
– Полагаю, не имеет, – передразнил Алек, выпил бренди и потянулся за бутылкой.
Несколько минут они пили молча, пока Алек не почувствовал, что алкоголь приятно согрел его; настроение сразу улучшилось, он расслабился и удобнее уселся в кресле.
– Не повезло сегодня? – бросил Карр, его глаза блестели от выпитого. – Перед уходом я видел, что ты разговаривал с этой брюнеточкой.
– Ничего хорошего, – ответил Алек, его голос звучал глухо. Он танцевал с ней, флиртовал, поцеловал раз или два – все обещало приятную ночь… Бесполезно. Скучно.
Легкость победы разочаровала: он не принял ее предложения удалиться куда-нибудь в более тихое место, чтобы продолжить развлечение. – Я использовал ее, чтобы забыть другую, – пробормотал он. – Это не помогло. Никогда не привязывайся к одной женщине, это безумие. – В трезвом состоянии Алек ни за что не пустился бы в подобные разговоры, но большая доза спиртного и внимательный слушатель способны вытянуть откровенные признания ИЗ МУЖЧИНЫ.
– Не буду, – пообещал Карр, проглатывая последние буквы слов.
– Мне кажется, я вижу ее. – Алек провел пальцем по краю стакана, продолжая думать о своем. – Каждый раз, когда я смотрю на какую-нибудь женщину, мне кажется, что я вижу ее лицо. Я не думал, что стану таким… Я не думал, что с ней возникнут проблемы. Я спрашиваю себя: почему я хочу ее?
Она не в моем вкусе…
– Да, – отозвался Карр, согласно кивая.
– ..она не выше ребенка, она ругается, как дьявол, у нее нет родителей, семьи… И я не могу устоять перед этой вечно спорящей со мной женщиной.
– Я тоже ненавижу их. – Карр поднял голову и посмотрел на Алека. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок, в тон зеленым глазам. – Мне, кажется, лучше выйти на улицу.
Голова кружится.
Алек подозвал официантку. Она кокетливо и бесстыдно улыбнулась ему, беря деньги.
– Обычно монеты кладут мне за корсаж, – сказала девица, приглашающе подмигивая.
– Почему бы нет? – промямлил Карр, вставая и шатаясь, взглядом ища дверь. – Эта комната больше, чем нужно.
Алек дал девушке еще один соверен и, стараясь контролировать себя, последовал за Карром к двери. Уголки его губ вздернулись в усмешке, когда он наблюдал, как приятель выходил из трактира.
Неожиданно раздался грохот проносящегося мимо фаэтона, и Карр посторонился, чтобы не оказаться сбитым. Когда лошади промчались, Алек посмотрел на возницу, чей капюшон откинулся и открыл лицо.
– Что за черт! – воскликнул Карр, провожая взглядом быстро удалявшийся фаэтон. – Несутся по улицам, как пара дьяволов, вырвавшихся из ада. Алек, скажи, я совсем рехнулся или это были две женщины?
– Да, – ответил Алек пораженно. – И не просто две женщины, но… – Он засомневался, но тут же разозлился на себя. – Но я же видел.
– Ночная чертовщина. Я иду домой, – бормотал Карр, надавливая пальцами на глаза и тряся головой, чтобы протрезветь..
– Ты видел обеих? – допытывался Алек, оглядывая пустую улицу. – Та, что правила, не показалась тебе похожей?
– На кого?
– На леди Розали Беркли.
– Я видел ее только однажды. Я точно не знаю! А в чем дело?
– Я знаком с ее мужем, – задумчиво сказал Алек. – Беркли никогда не разрешит своей жене посещать эту часть города в такое время, да еще без сопровождения. Но если это была Розали Беркли, то ее спутница должна быть… – Он закрыл глаза в раздражении. – Это точно она. Черт, эта женщина притягивает несчастья. Но я не собираюсь как последний дурак прочесывать лондонские улицы… Она не стоит того. Ни одна женщина не стоит уважения мужчины. Мне безразлично все это.
Обернувшись, он обнаружил, что кузен исчез. Очевидно, Карр не стал его дожидаться. Алек снова оглядел пустую улицу.
Если экипажем действительно правила леди Беркли, ее спутницей должна быть Мира. Если это была не леди Беркли, то он последний дурак: он все еще оглядывал улицу в надежде найти лошадь или фаэтон, чтобы догнать их. Ему казалось, что сегодня он обязательно увидит Миру, и от этого ожидания его бросило в жар.
– Мира, в какую историю ты попала на этот раз? – пробормотал Алек, охваченный дурными предчувствиями.
Глава 8
Это задевает нашу гордость.
Алек улыбнулся, определив ее акцент. Француженка, аристократическое произношение. Он вновь немного оживился.
– Я больше не повторю свою ошибку, – сказал он, глядя на нее серебристо-серыми глазами.
– Почему? – поинтересовалась незнакомка.
– Потому что я никогда не смогу забыть лицо столь красивое, как ваше, – сказал он, вызвав у нее улыбку.
– Не уверена, что вполне верю вам.
– Тогда не верьте мне, – ответил он, улыбаясь ей улыбкой, способной разбить сердце любой женщины. – Просто потанцуйте со мной.
Не Мира, но очень похожа.
* * *
– Где ты научилась управлять фаэтоном? – спросила Мира, крепче держась за поручни сбоку от высокого сиденья. Экипаж был открытым, и холодный октябрьский ветер дул ей в лицо, когда Розали погоняла гнедого коня, проезжая по лондонским улицам.Розали крепко и уверенно держала поводья, наклонившись вперед и следя за дорогой. Только безрассудные сорвиголовы могли мчаться вот так в высоком открытом фаэтоне, а не респектабельные леди вроде Розали.
– Это не так уж трудно, – ответила Розали, откидывая прядь волос, упавшую на лицо. – Когда мы с Рэндом катались в Уорвикшире, он давал мне управлять экипажем, когда никто не видел. Нечего и говорить, он никогда не думал, что я стану делать это без него.
– Я до сих пор удивляюсь, что твоя мать ничего не сказала, когда мы отправились одни, без сопровождения, даже без слуги…
– Она знает, что это имеет отношение к Брумелю, поэтому не стала вмешиваться. Хотя она мне не родная мать, она вырастила меня и знает, как я тосковала по отцу. Теперь, когда я нашла его, она не будет препятствовать мне ни в чем, что касается его.
– Это ее фаэтон? – поинтересовалась Мира, придерживая капюшон плаща, чтобы ветер не сдул его с головы.
– В общем, да. Фактически он принадлежит барону Винтропу, мужчине, который.., оплачивает гардероб моей матери, квартиру и так далее… Ты знаешь.
– О! – Мира несколько секунд обдумывала новую информацию.
«Ничего удивительного в том, – говорила она себе с иронией, – что Розали не была сражена репутацией Миры в роли любовницы Саквиля. Если ее мать была в подобном положении, кто бросит в нее камень?»
– Приехали, – объявила Розали, останавливая лошадь.
Они находились поблизости от Темзы; ветер доносил отвратительный запах воды, плескавшейся о берег. Мира окинула взглядом старые стены крепости, возвышавшейся над ними.
– Почему Брумель назначил встречу в этом месте? – спросила она, слегка передернув плечами.
– Это я назначила встречу. Здесь наиболее удобно для него: он проезжает это место по дороге на улицу Треаднидл…
– Опасное место. – Мира беспокойно озиралась. – А улица, которую мы проехали, – Стренд? Это там собираются проститутки…
– Да. Но мы очень близко к Вест-Энду, где есть сторожа, чтобы защитить нас, и мы находимся не так далеко от дома моей матери. Мы встречаемся с Брумелем здесь, потому что он пересечет реку на лодке.
– На одной из тех маленьких голубых лодочек? – переспросила Мира, стараясь представить себе знаменитого Брумеля, прячущегося в утлой лодчонке перевозчика.
– Да, – ответила Розали, глядя на темные волны, бегущие перед ними. – Смотри, вон корабль «Фолли». Этот корабль стоит на якоре уже пятнадцать лет. До него добирались на лодках. Он был плавучим «логовом порока» – вино, музыка, проститутки, кабинеты – порядочных женщин туда не пускали, но, конечно, многие молодые лорды бывали там. – Она лукаво улыбнулась. – Рэнд говорил, что многие члены семьи Беркли были завсегдатаями на «Фолли», но, конечно, остальные Беркли отрицают это.
Мира тоже улыбнулась, собираясь задать вопрос, но тут послышался сухой треск, похожий на дальний выстрел. Этот звук напугал ее, к она щелкнула замком сумочки.
– Что у тебя там? – спросила Розали.
– Ничего, что мне хотелось бы использовать сегодня, – тихо ответила Мира.
В отличие от Розали она имела близкое знакомство с худшими кварталами Лондона. Да, они прятались поблизости от богатых улиц с фонарями, освещенными окнами, нарядными подъездами, но в то же время рядом находились переулки и трущобы, полные всякого сброда. Розали могла позволить себе быть легкомысленной, не зная опасностей, с которыми сталкивалась Мира. Не считая нескольких благополучно закончившихся приключений, Розали всегда находилась в безопасности. Она была уверена в своем везении, что не могло не беспокоить Миру. Таинственность иногда бывает необходима, но чрезмерная таинственность опасна.
– Сейчас я думаю, не совершили ли мы ошибку, отказавшись от сопровождения, – заключила Мира. – Находиться так близко к реке опасно. Слишком темно, ничего не видно, я не люблю все эти мрачные места…
– Мы с тобой в полной безопасности, – твердо сказала Розали. – Кроме того, я не знаю человека, кроме тебя, которому могла бы доверить подобную тайну. Иногда люди, которым больше всего доверяешь, могут первыми тебя предать.
– Ты права, – тихо согласилась Мира. – Я очень надеюсь, что Брумель скоро приедет, вот и все.
– Он скоро приедет, – поддержала ее Розали.
* * *
Трактир «Гудменз» был особенно шумным в ту ночь. Между столами сновали бесстыжие официантки, в воздухе висели винные испарения. Алек вошел, не обращая внимания на то, что при каждом шаге подошвы прилипали к грязному дощатому полу. «Гудменз» был популярным местом для сборищ и пьянок, обстановка в нем была подходящей, да и само местоположение было более-менее тихим по сравнению с другими частями города.Карр сидел один за столом, уставленным пустыми стаканами и откупоренными бутылками. Он без удивления посмотрел на Алека, севшего напротив и откинувшегося на спинку удобного кресла.
– Значит, ты решил присоединиться ко мне, – сказал Карр, аккуратно расставляя перед собой стену из стаканов.
Алек мрачно взглянул на него:
– Я пришел сюда прежде всего, чтобы выпить, а не к тебе.
– Вот, – ответил Карр, протягивая стакан. – Я думаю, этот больше всего похож на чистый. Или будешь ждать, пока официантка обслужит тебя? Здесь есть несколько очень хорошеньких…
– Нет. Хватит на сегодня женщин, – пробормотал Алек, беря стакан и невесело разглядывая его. – Среди твоей коллекции есть бренди?
– Лучшее бренди в Роумвиле. – Карр посмотрел на стоявшие перед ним бутылки и взял одну. – Вот. – Он протянул руку, наливая бренди, а другой рукой поддерживал голову. – Боюсь, завтра утром голова будет раскалываться, – пожаловался он, наполняя свой стакан. – Я чертовски набрался.
– Не мог придумать ничего лучше, как смешивать налитки, когда так напиваешься?
– Когда напиваешься по той причине, что у меня, это не имеет значения.
– Полагаю, не имеет, – передразнил Алек, выпил бренди и потянулся за бутылкой.
Несколько минут они пили молча, пока Алек не почувствовал, что алкоголь приятно согрел его; настроение сразу улучшилось, он расслабился и удобнее уселся в кресле.
– Не повезло сегодня? – бросил Карр, его глаза блестели от выпитого. – Перед уходом я видел, что ты разговаривал с этой брюнеточкой.
– Ничего хорошего, – ответил Алек, его голос звучал глухо. Он танцевал с ней, флиртовал, поцеловал раз или два – все обещало приятную ночь… Бесполезно. Скучно.
Легкость победы разочаровала: он не принял ее предложения удалиться куда-нибудь в более тихое место, чтобы продолжить развлечение. – Я использовал ее, чтобы забыть другую, – пробормотал он. – Это не помогло. Никогда не привязывайся к одной женщине, это безумие. – В трезвом состоянии Алек ни за что не пустился бы в подобные разговоры, но большая доза спиртного и внимательный слушатель способны вытянуть откровенные признания ИЗ МУЖЧИНЫ.
– Не буду, – пообещал Карр, проглатывая последние буквы слов.
– Мне кажется, я вижу ее. – Алек провел пальцем по краю стакана, продолжая думать о своем. – Каждый раз, когда я смотрю на какую-нибудь женщину, мне кажется, что я вижу ее лицо. Я не думал, что стану таким… Я не думал, что с ней возникнут проблемы. Я спрашиваю себя: почему я хочу ее?
Она не в моем вкусе…
– Да, – отозвался Карр, согласно кивая.
– ..она не выше ребенка, она ругается, как дьявол, у нее нет родителей, семьи… И я не могу устоять перед этой вечно спорящей со мной женщиной.
– Я тоже ненавижу их. – Карр поднял голову и посмотрел на Алека. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок, в тон зеленым глазам. – Мне, кажется, лучше выйти на улицу.
Голова кружится.
Алек подозвал официантку. Она кокетливо и бесстыдно улыбнулась ему, беря деньги.
– Обычно монеты кладут мне за корсаж, – сказала девица, приглашающе подмигивая.
– Почему бы нет? – промямлил Карр, вставая и шатаясь, взглядом ища дверь. – Эта комната больше, чем нужно.
Алек дал девушке еще один соверен и, стараясь контролировать себя, последовал за Карром к двери. Уголки его губ вздернулись в усмешке, когда он наблюдал, как приятель выходил из трактира.
Неожиданно раздался грохот проносящегося мимо фаэтона, и Карр посторонился, чтобы не оказаться сбитым. Когда лошади промчались, Алек посмотрел на возницу, чей капюшон откинулся и открыл лицо.
– Что за черт! – воскликнул Карр, провожая взглядом быстро удалявшийся фаэтон. – Несутся по улицам, как пара дьяволов, вырвавшихся из ада. Алек, скажи, я совсем рехнулся или это были две женщины?
– Да, – ответил Алек пораженно. – И не просто две женщины, но… – Он засомневался, но тут же разозлился на себя. – Но я же видел.
– Ночная чертовщина. Я иду домой, – бормотал Карр, надавливая пальцами на глаза и тряся головой, чтобы протрезветь..
– Ты видел обеих? – допытывался Алек, оглядывая пустую улицу. – Та, что правила, не показалась тебе похожей?
– На кого?
– На леди Розали Беркли.
– Я видел ее только однажды. Я точно не знаю! А в чем дело?
– Я знаком с ее мужем, – задумчиво сказал Алек. – Беркли никогда не разрешит своей жене посещать эту часть города в такое время, да еще без сопровождения. Но если это была Розали Беркли, то ее спутница должна быть… – Он закрыл глаза в раздражении. – Это точно она. Черт, эта женщина притягивает несчастья. Но я не собираюсь как последний дурак прочесывать лондонские улицы… Она не стоит того. Ни одна женщина не стоит уважения мужчины. Мне безразлично все это.
Обернувшись, он обнаружил, что кузен исчез. Очевидно, Карр не стал его дожидаться. Алек снова оглядел пустую улицу.
Если экипажем действительно правила леди Беркли, ее спутницей должна быть Мира. Если это была не леди Беркли, то он последний дурак: он все еще оглядывал улицу в надежде найти лошадь или фаэтон, чтобы догнать их. Ему казалось, что сегодня он обязательно увидит Миру, и от этого ожидания его бросило в жар.
– Мира, в какую историю ты попала на этот раз? – пробормотал Алек, охваченный дурными предчувствиями.
Глава 8
Когда голубая лодка причалила к берегу, Розали побледнела и задрожала так, будто готовилась к встрече с некоей страшной катастрофой. Ее реакция настолько отличалась от того, что ожидала увидеть Мира, что она не на шутку встревожилась.
– Ты близка к обмороку, – сказала она, обеспокоенно глядя на подругу.
В глазах Розали блестели слезы, но она старалась взять себя в руки.
– Нет… Я… Не беспокойся. Я немного устала, только и всего.
Мира в нерешительности кивнула и отвела взгляд, пока Розали приводила себя в порядок: вытерла слезы, несколько раз глубоко вздохнула и постаралась придать лицу спокойное выражение.
Первым из лодки вышел мужчина лет тридцати – крепкий, среднего роста, с круглым симпатичным лицом.
Его волосы были подстрижены по последней моде, как у истинного денди, взгляд карих глаз был открытым и приветливым. Немного портил впечатление только нос – непропорционально маленький в сравнении с остальными чертами лица.
– Лорд Элвенли, – произнесла Розали, протягивая руку, которую он галантно поднес к губам.
Позже миссис Беркли рассказала Мире, что Элвенли – .самый преданный из всех друзей Брумеля. Этот человек неоднократно вступался за него, помогал, когда тот особенно нуждался в этом.
– Леди Беркли. Даже в подобных обстоятельствах я рад встрече, – поздоровался Элвенли.
– Благодарю вас, милорд. Я тоже весьма рада. Разрешите представить вам мисс Мирей Жермен, мою подругу. Лорд Беркли является ее опекуном.
Элвенли взял руку Миры, приветливо улыбнулся ей:
– Так это вы – та таинственная особа, столь близкая к семье Беркли? Только надежному другу могла быть доверена тайна этой секретной встречи. Но я согласен с леди Беркли, которая так доверяет вам.
Мира скромно потупила взор. Элвенли занимал высокое общественное положение Лондоне, и его одобрение много значило: одно его слово могло открыть перед ней многие двери и заставить затихнуть нежелательные слухи.
– Знакомство с вами – большая честь для меня, – произнесла она, глядя на него с робостью и в то же время с восхищением.
– Но две женщины одни в таком месте… – продолжал Элвенли, неодобрительно осматриваясь по сторонам. – Мне очень стыдно за то, что я, будучи поглощен организацией поездки Брумеля, не подумал о вашей безопасности. Простите меня, я не предполагал, что встреча состоится в таком опасном месте.
– Не бойтесь за нас, – уверила его Мира. – Соблюдение тайны – вот главное условие. Я знаю, что для мистера Брумеля опасно появляться в Англии, поэтому прежде всего нам надо беспокоиться о нем.
Элвенли улыбнулся:
– Вы столь самоотверженны.
– Вовсе нет.
– Леди Беркли умеет выбирать друзей.
– Равно как и мистер Брумель, – ответила Мира, вызвав довольный смех Элвенли.
Розали наклонилась вперед, помогая второму пассажиру выйти из лодки. Третий, парень, управлявший лодкой, сел, звякнув монетами, которыми был туго набит его карман. Он оттолкнулся веслом от берега и принялся грести.
– Мистер Брумель, – заговорила Розали. Ее слабый голос удивил Миру. Было видно, что испуганная Розали боялась этого человека и преклонялась перед ним.
– Мадам Беркли.
Они не подали друг другу руки, не обнялись, не сказали вслух ничего из того, о чем думали. Они лишь стояли, пристально и молча глядя друг на друга.
Брумель представлял джентльмена, переживающего не лучшие времена. В то же время в нем было что-то такое, что отличало его от остальных людей. Он оказывал особое влияние на окружающих, которое происходило не от его слов или действий, а просто от самого его присутствия.
Его одежда была дорогой, прекрасно сшитой и безупречно чистой. Галстук сверкал белизной в неровном свете фонаря, освещавшего место встречи. Волосы, немного светлее, чем у Розали, были аккуратно уложены; в его внешности чувствовались аристократизм, утонченность и блеск, свойственные его дочери. Его губы, небольшие, красивой формы, выдавали ироничную и обаятельную натуру, которой, однако, недоставало ясности и воли. И если взгляд Розали выражал крайнюю неуверенность, то в его глазах ее было еще меньше.
– Я.., я приготовила вам маленький подарок, сэр. – Розали протянула просто упакованный сверток, в котором, как знала Мира, была дюжина батистовых индийских платков.
– Как мило с вашей стороны, дорогая, – ответил Брумель, успокаиваясь и чувствуя себя более уверенно. Он не умел разговаривать с дочерью, но имел богатый опыт в получении презентов и очень любил их. – Не стоило беспокоиться, уверяю вас.
– Я никогда не могу угадать.., что вам подойдет.
– Моя жизнь вышла из привычной колеи, – горько вздохнул Брумель. – Теперь я лишен тех маленьких радостей, на которые всегда мог рассчитывать в Англии. Но я уверен, что все изменится после этой поездки.
– Я тоже надеюсь на это. – Розали помолчала, а потом робко добавила:
– Мистер Брумель, вы знаете, что у меня есть возможности помочь вам, и если возникнет необходимость…
– Нет, нет.., пожалуйста, – перебил он с беспокойством. – Я не попрошу вас ни о чем, за исключением права видеть вас, когда это возможно. – Он колебался несколько секунд, потом со смущенной улыбкой спросил:
– Как.., ваш сын?
– Кристиан очень жизнерадостный и милый мальчик.
Все говорят мне, что он необыкновенно хорошенький малыш.
– Он, должно быть, похож на вас.
– Нет, больше на отца – белокурый и большой шалун.
– Я не удивлен. Беркли – сильная порода.
– Но в нем много и от Брумелей, – сказала Розали.
Они с отцом улыбнулись друг другу, затем последовало долгое молчание, настолько долгое, что Мира поняла: ситуация становится неловкой. Она кинула на лорда Элвенли быстрый взгляд, в котором звучала мольба сделать что-нибудь, чтобы как-то разрядить обстановку.
Он подошел к Брумелю и тронул его за локоть:
– Брумель, у нас сегодня есть еще чрезвычайно важное дело. Сожалею, но времени очень мало. Мы должны ехать на улицу Треаднидл. В нашем распоряжении всего несколько часов. Но прежде чем мы уйдем, я хотел бы представить мисс Мирен Жермен.., гостью леди Беркли, которая будет первой красавицей Лондона в этом сезоне.
Мира покраснела:
– Лорд Элвенли, вы очень добры, но я сомневаюсь…
– Если Элвенли говорит, что вы будете первой красавицей Лондона, – сказал Брумель, беря ее руку и галантно целуя, – значит, так оно и будет. Его одобрение – вот все, что требуется.
– Я не помышляю о том, чтобы противоречить вам, – произнесла Мира уважительно.
Брумель был явно доволен.
– Вы очень милы, моя дорогая… Я уверен, вы далеко пойдете. – Он внимательно посмотрел ей в лицо, не упустив ни малейшей детали. От внезапного порыва ветра длинный темный локон выбился из прически Миры и упал на плечо.
Брумель обратился к Розали с видом человека, привыкшего давать советы. – Она не типичная молодая леди. В этом ее счастье. Когда начнется сезон балов, обязательно возьмите ее на маскарад… Пусть она наденет какой-нибудь экзотический наряд. Простой, но необычный. , – Я так и сделаю, – пообещала Розали. Ее выразительные голубые глаза блестели, когда она смотрела на Брумеля. – Я счастлива, что снова смогла увидеться с вами. В следующий раз я приеду во Францию.
– Я бы предпочел, чтобы этого не случилось, пока мои дела не пойдут лучше, – почти прошептал Брумель. – Тогда я приглашу вас на чай, и мы сможем поговорить подольше.
– Да, мне бы этого очень хотелось, – ответила Розали; ее голос дрогнул, когда Брумель взял ее руку и слегка пожал.
– Отлично! – Брумель отпустил руку Розали. Прощаясь, он кивнул Мире, надел перчатки, закутался в плащ и повернулся, чтобы идти.
– Мой экипаж здесь недалеко, – сказал лорд Элвенли Брумелю и быстро зашептал Розали:
– Пусть ваш муж поговорит с Канингом по поводу места для Брумеля. Думаю, должность консула в Кале ему бы подошла.
Розали согласно кивнула; она пристально посмотрела на Брумеля, который в этот момент был так занят собственной внешностью, что ничего не слышал. Элвенли подошел к нему, и они удалились, – Розали… – Мира ободряюще положила свою изящную руку на плечо подруге, когда те двое исчезли из виду – Я не знаю, что бы хотела от него услышать, – произнесла Розали; в ее глазах стояли слезы. – Но что бы это ни было, он так и не сказал этого. Мы всегда останемся чужими.
Он смотрит на меня с таким сочувствием во взгляде… Неужели он горюет о том, что не знает меня? Или жалеет, что я вообще родилась?
Сопровождая подругу к фаэтону. Мира подумала, что они на время поменялись ролями: теперь она утешала Розали.
– Ну что ты, он очень рад, что ты родилась – он не может не гордиться такой дочерью. Он просто не знал, что сказать. Ты же сама рассказывала, что он боится бурных сцен.
– Да, конечно. – Розали порылась в сумочке в поисках платка, вытерла мокрые от слез глаза.
Мира чувствовала, что Розали необходимо выговориться обо всем, что было у нее на душе, с кем-нибудь, кто знает ситуацию.
– Твоя мать поймет тебя… Скоро ты сможешь поговорить с ней об этом.
– Жаль, что здесь нет Рэнда. – Розали вытерла глаза. – Никто не поймет меня так, как он. Но я не могу сказать ему – он слишком разозлится, что я ездила сюда.
От наплыва новой волны переживаний она заплакала и тут же сквозь слезы усмехнулась, представив свой скорбный вид. Умение смеяться над собой было одной из сильных сторон характера Розали.
Мира тоже улыбнулась:
– Завтра мы будем в Уорвике. Наверное, тебе стоит рассказать обо всем мужу. Думаю, он не рассердится.
– Надеюсь…
Подойдя к фаэтону, они услышали грубый мужской голос, прозвучавший в ночной тишине:
– Стоять!
Женщины остановились и обернулись. Явно избегая света фонарей, в тени на тротуаре стоял молодой человек, может быть, всего лишь на несколько лет старше Миры. Он был грязным, худым и лохматым. Хотя он и старался спрятать свое лицо, но в его взгляде отражались внутренняя неуравновешенность и отчаяние, годы нужды наложили свой отпечаток на его облик. Мира встречала таких людей прежде, чьи глаза не выражали ничего, кроме голода. В его руке сверкнуло лезвие ножа.
– Гони побрякушки, – произнес он хрипло.
– Боже мой, что? – прошептала побледневшая Розали.
– Побрякушки, – повторил он нетерпеливо.
Но Розали лишь покачала головой в недоумении:
– Я не понимаю, о чем он говорит.
– О твоих драгоценностях, – тихо объяснила Мира, знакомая с уличным жаргоном.
Розали поняла и дрожащими пальцами стала снимать свои сапфировые серьги, в то время как Мира молча смотрела на незнакомца. Задолго до этого вечера ее не покидало предчувствие, что что-то подобное должно случиться. Почему она подавила это внутреннее беспокойство? «Потому что, – думала она, – в последнее время я перестала прислушиваться к голосу своего сердца».
Теперь молодой человек обратился к ней:
– Шевелись, а не то пожалеешь. – В его грубом голосе слышался акцент простолюдина.
– У меня нет драгоценностей.
– Тогда бабки.
– Денег у меня тоже нет, – ответила Мира, сама удивляясь, как спокойно звучит ее голос, в то время как ее сердце бешено колотилось от страха.
Было очевидно, что грабитель не поверил ее словам. Он хотел еще что-то сказать, но отвлекся на блеск драгоценностей Розали. Она держала в ладони сапфировый кулон и серьги; было видно, как дрожат ее руки.
– Что я должна теперь делать… – неуверенно начала Розали.
– Положи в сумку и отдай мне.
– Положи их в ридикюль, но не приближайся к нему, – настойчиво произнесла Мира.
Если кто-нибудь из них окажется в пределах досягаемости ножа незнакомца, им придется полагаться только на его снисходительность, а Мира сомневалась, что подобное качество было ему присуще. Прежде чем швырнуть сумочку к ногам грабителя, Розали бросила на Миру испуганный взгляд. Сумочка со стуком упала на мостовую совсем рядом с незнакомцем.
– Подними и подай мне, – сказал он, глядя в бледное испуганное лицо Розали.
Если бы ему были нужны только деньги и драгоценности, Мира не пошевелила бы и пальцем. Эти украшения составляли лишь малую часть драгоценностей Розали и были бы небольшой потерей для Беркли. Но Мира прочла во взгляде незнакомца яростное желание причинить зло Розали только за то, что она богата. Он хотел унизить кого-нибудь только для того, чтобы продемонстрировать свою власть. Медленно Мира опустила руку в свой ридикюль и нащупала там холодную рукоятку небольшого ножа – подарок Гийома. Несколько лет назад брат научил ее, как с ним обращаться. Она не была профессионалом, но когда-то ей приходилось применять его удачно.
– Пожалуйста… – отчаянно прошептала Розали.
– Сейчас!
Уроки Гийома мгновенно пронеслись в сознании Миры.
«Когда бросаешь нож, не держись за рукоятку, держись за лезвие».
Она должна целиться так, чтобы нож не скользнул по кости. Быстрым движением она достала миниатюрный нож из ридикюля, раскрыла его, прицелилась в основание шеи грабителя и задержала дыхание, пока оружие летело в цель.
Розали вскрикнула. Реакция незнакомца была машинальной и мгновенной: пригнувшись, он неожиданно ловко отбил летящее в него оружие собственным ножом.
– Черт побери! – вырвалось у Миры.
– Чертовка! – воскликнул молодой человек, неотвратимо приближаясь. – Сейчас я разберусь с тобой!
Как только Мира начала отступать, темная тень отделилась от полуразрушенной стены крепости; она мчалась молча и так быстро, что вначале Мира подумала, что это бежит какое-то животное. Рука грабителя была перехвачена чьей-то железной хваткой. Нож выскользнул и со стуком упал на тротуар. Мира застыла, изумленно глядя, как их спаситель ударом кулака оглушил бандита. За точным движением руки последовал сухой звук удара. Этот звук и испуганный вскрик Розали вывели Миру из шока. Схватив Розали за руку, она стала вталкивать ее в фаэтон. В панике это сделать было нелегко: они обе путались в тяжелых плащах и длинных юбках. Мира похолодела при звуке голоса незнакомца:
– – Все в порядке.
Она вскрикнула, поняв, кто был их спаситель.
«Нет, это не может быть он! – Она обернулась, и дрожь пробежала по ее телу. – О Боже, это действительно он! Я сделаю все ради того, чтобы снова быть с ним».
– Ты близка к обмороку, – сказала она, обеспокоенно глядя на подругу.
В глазах Розали блестели слезы, но она старалась взять себя в руки.
– Нет… Я… Не беспокойся. Я немного устала, только и всего.
Мира в нерешительности кивнула и отвела взгляд, пока Розали приводила себя в порядок: вытерла слезы, несколько раз глубоко вздохнула и постаралась придать лицу спокойное выражение.
Первым из лодки вышел мужчина лет тридцати – крепкий, среднего роста, с круглым симпатичным лицом.
Его волосы были подстрижены по последней моде, как у истинного денди, взгляд карих глаз был открытым и приветливым. Немного портил впечатление только нос – непропорционально маленький в сравнении с остальными чертами лица.
– Лорд Элвенли, – произнесла Розали, протягивая руку, которую он галантно поднес к губам.
Позже миссис Беркли рассказала Мире, что Элвенли – .самый преданный из всех друзей Брумеля. Этот человек неоднократно вступался за него, помогал, когда тот особенно нуждался в этом.
– Леди Беркли. Даже в подобных обстоятельствах я рад встрече, – поздоровался Элвенли.
– Благодарю вас, милорд. Я тоже весьма рада. Разрешите представить вам мисс Мирей Жермен, мою подругу. Лорд Беркли является ее опекуном.
Элвенли взял руку Миры, приветливо улыбнулся ей:
– Так это вы – та таинственная особа, столь близкая к семье Беркли? Только надежному другу могла быть доверена тайна этой секретной встречи. Но я согласен с леди Беркли, которая так доверяет вам.
Мира скромно потупила взор. Элвенли занимал высокое общественное положение Лондоне, и его одобрение много значило: одно его слово могло открыть перед ней многие двери и заставить затихнуть нежелательные слухи.
– Знакомство с вами – большая честь для меня, – произнесла она, глядя на него с робостью и в то же время с восхищением.
– Но две женщины одни в таком месте… – продолжал Элвенли, неодобрительно осматриваясь по сторонам. – Мне очень стыдно за то, что я, будучи поглощен организацией поездки Брумеля, не подумал о вашей безопасности. Простите меня, я не предполагал, что встреча состоится в таком опасном месте.
– Не бойтесь за нас, – уверила его Мира. – Соблюдение тайны – вот главное условие. Я знаю, что для мистера Брумеля опасно появляться в Англии, поэтому прежде всего нам надо беспокоиться о нем.
Элвенли улыбнулся:
– Вы столь самоотверженны.
– Вовсе нет.
– Леди Беркли умеет выбирать друзей.
– Равно как и мистер Брумель, – ответила Мира, вызвав довольный смех Элвенли.
Розали наклонилась вперед, помогая второму пассажиру выйти из лодки. Третий, парень, управлявший лодкой, сел, звякнув монетами, которыми был туго набит его карман. Он оттолкнулся веслом от берега и принялся грести.
– Мистер Брумель, – заговорила Розали. Ее слабый голос удивил Миру. Было видно, что испуганная Розали боялась этого человека и преклонялась перед ним.
– Мадам Беркли.
Они не подали друг другу руки, не обнялись, не сказали вслух ничего из того, о чем думали. Они лишь стояли, пристально и молча глядя друг на друга.
Брумель представлял джентльмена, переживающего не лучшие времена. В то же время в нем было что-то такое, что отличало его от остальных людей. Он оказывал особое влияние на окружающих, которое происходило не от его слов или действий, а просто от самого его присутствия.
Его одежда была дорогой, прекрасно сшитой и безупречно чистой. Галстук сверкал белизной в неровном свете фонаря, освещавшего место встречи. Волосы, немного светлее, чем у Розали, были аккуратно уложены; в его внешности чувствовались аристократизм, утонченность и блеск, свойственные его дочери. Его губы, небольшие, красивой формы, выдавали ироничную и обаятельную натуру, которой, однако, недоставало ясности и воли. И если взгляд Розали выражал крайнюю неуверенность, то в его глазах ее было еще меньше.
– Я.., я приготовила вам маленький подарок, сэр. – Розали протянула просто упакованный сверток, в котором, как знала Мира, была дюжина батистовых индийских платков.
– Как мило с вашей стороны, дорогая, – ответил Брумель, успокаиваясь и чувствуя себя более уверенно. Он не умел разговаривать с дочерью, но имел богатый опыт в получении презентов и очень любил их. – Не стоило беспокоиться, уверяю вас.
– Я никогда не могу угадать.., что вам подойдет.
– Моя жизнь вышла из привычной колеи, – горько вздохнул Брумель. – Теперь я лишен тех маленьких радостей, на которые всегда мог рассчитывать в Англии. Но я уверен, что все изменится после этой поездки.
– Я тоже надеюсь на это. – Розали помолчала, а потом робко добавила:
– Мистер Брумель, вы знаете, что у меня есть возможности помочь вам, и если возникнет необходимость…
– Нет, нет.., пожалуйста, – перебил он с беспокойством. – Я не попрошу вас ни о чем, за исключением права видеть вас, когда это возможно. – Он колебался несколько секунд, потом со смущенной улыбкой спросил:
– Как.., ваш сын?
– Кристиан очень жизнерадостный и милый мальчик.
Все говорят мне, что он необыкновенно хорошенький малыш.
– Он, должно быть, похож на вас.
– Нет, больше на отца – белокурый и большой шалун.
– Я не удивлен. Беркли – сильная порода.
– Но в нем много и от Брумелей, – сказала Розали.
Они с отцом улыбнулись друг другу, затем последовало долгое молчание, настолько долгое, что Мира поняла: ситуация становится неловкой. Она кинула на лорда Элвенли быстрый взгляд, в котором звучала мольба сделать что-нибудь, чтобы как-то разрядить обстановку.
Он подошел к Брумелю и тронул его за локоть:
– Брумель, у нас сегодня есть еще чрезвычайно важное дело. Сожалею, но времени очень мало. Мы должны ехать на улицу Треаднидл. В нашем распоряжении всего несколько часов. Но прежде чем мы уйдем, я хотел бы представить мисс Мирен Жермен.., гостью леди Беркли, которая будет первой красавицей Лондона в этом сезоне.
Мира покраснела:
– Лорд Элвенли, вы очень добры, но я сомневаюсь…
– Если Элвенли говорит, что вы будете первой красавицей Лондона, – сказал Брумель, беря ее руку и галантно целуя, – значит, так оно и будет. Его одобрение – вот все, что требуется.
– Я не помышляю о том, чтобы противоречить вам, – произнесла Мира уважительно.
Брумель был явно доволен.
– Вы очень милы, моя дорогая… Я уверен, вы далеко пойдете. – Он внимательно посмотрел ей в лицо, не упустив ни малейшей детали. От внезапного порыва ветра длинный темный локон выбился из прически Миры и упал на плечо.
Брумель обратился к Розали с видом человека, привыкшего давать советы. – Она не типичная молодая леди. В этом ее счастье. Когда начнется сезон балов, обязательно возьмите ее на маскарад… Пусть она наденет какой-нибудь экзотический наряд. Простой, но необычный. , – Я так и сделаю, – пообещала Розали. Ее выразительные голубые глаза блестели, когда она смотрела на Брумеля. – Я счастлива, что снова смогла увидеться с вами. В следующий раз я приеду во Францию.
– Я бы предпочел, чтобы этого не случилось, пока мои дела не пойдут лучше, – почти прошептал Брумель. – Тогда я приглашу вас на чай, и мы сможем поговорить подольше.
– Да, мне бы этого очень хотелось, – ответила Розали; ее голос дрогнул, когда Брумель взял ее руку и слегка пожал.
– Отлично! – Брумель отпустил руку Розали. Прощаясь, он кивнул Мире, надел перчатки, закутался в плащ и повернулся, чтобы идти.
– Мой экипаж здесь недалеко, – сказал лорд Элвенли Брумелю и быстро зашептал Розали:
– Пусть ваш муж поговорит с Канингом по поводу места для Брумеля. Думаю, должность консула в Кале ему бы подошла.
Розали согласно кивнула; она пристально посмотрела на Брумеля, который в этот момент был так занят собственной внешностью, что ничего не слышал. Элвенли подошел к нему, и они удалились, – Розали… – Мира ободряюще положила свою изящную руку на плечо подруге, когда те двое исчезли из виду – Я не знаю, что бы хотела от него услышать, – произнесла Розали; в ее глазах стояли слезы. – Но что бы это ни было, он так и не сказал этого. Мы всегда останемся чужими.
Он смотрит на меня с таким сочувствием во взгляде… Неужели он горюет о том, что не знает меня? Или жалеет, что я вообще родилась?
Сопровождая подругу к фаэтону. Мира подумала, что они на время поменялись ролями: теперь она утешала Розали.
– Ну что ты, он очень рад, что ты родилась – он не может не гордиться такой дочерью. Он просто не знал, что сказать. Ты же сама рассказывала, что он боится бурных сцен.
– Да, конечно. – Розали порылась в сумочке в поисках платка, вытерла мокрые от слез глаза.
Мира чувствовала, что Розали необходимо выговориться обо всем, что было у нее на душе, с кем-нибудь, кто знает ситуацию.
– Твоя мать поймет тебя… Скоро ты сможешь поговорить с ней об этом.
– Жаль, что здесь нет Рэнда. – Розали вытерла глаза. – Никто не поймет меня так, как он. Но я не могу сказать ему – он слишком разозлится, что я ездила сюда.
От наплыва новой волны переживаний она заплакала и тут же сквозь слезы усмехнулась, представив свой скорбный вид. Умение смеяться над собой было одной из сильных сторон характера Розали.
Мира тоже улыбнулась:
– Завтра мы будем в Уорвике. Наверное, тебе стоит рассказать обо всем мужу. Думаю, он не рассердится.
– Надеюсь…
Подойдя к фаэтону, они услышали грубый мужской голос, прозвучавший в ночной тишине:
– Стоять!
Женщины остановились и обернулись. Явно избегая света фонарей, в тени на тротуаре стоял молодой человек, может быть, всего лишь на несколько лет старше Миры. Он был грязным, худым и лохматым. Хотя он и старался спрятать свое лицо, но в его взгляде отражались внутренняя неуравновешенность и отчаяние, годы нужды наложили свой отпечаток на его облик. Мира встречала таких людей прежде, чьи глаза не выражали ничего, кроме голода. В его руке сверкнуло лезвие ножа.
– Гони побрякушки, – произнес он хрипло.
– Боже мой, что? – прошептала побледневшая Розали.
– Побрякушки, – повторил он нетерпеливо.
Но Розали лишь покачала головой в недоумении:
– Я не понимаю, о чем он говорит.
– О твоих драгоценностях, – тихо объяснила Мира, знакомая с уличным жаргоном.
Розали поняла и дрожащими пальцами стала снимать свои сапфировые серьги, в то время как Мира молча смотрела на незнакомца. Задолго до этого вечера ее не покидало предчувствие, что что-то подобное должно случиться. Почему она подавила это внутреннее беспокойство? «Потому что, – думала она, – в последнее время я перестала прислушиваться к голосу своего сердца».
Теперь молодой человек обратился к ней:
– Шевелись, а не то пожалеешь. – В его грубом голосе слышался акцент простолюдина.
– У меня нет драгоценностей.
– Тогда бабки.
– Денег у меня тоже нет, – ответила Мира, сама удивляясь, как спокойно звучит ее голос, в то время как ее сердце бешено колотилось от страха.
Было очевидно, что грабитель не поверил ее словам. Он хотел еще что-то сказать, но отвлекся на блеск драгоценностей Розали. Она держала в ладони сапфировый кулон и серьги; было видно, как дрожат ее руки.
– Что я должна теперь делать… – неуверенно начала Розали.
– Положи в сумку и отдай мне.
– Положи их в ридикюль, но не приближайся к нему, – настойчиво произнесла Мира.
Если кто-нибудь из них окажется в пределах досягаемости ножа незнакомца, им придется полагаться только на его снисходительность, а Мира сомневалась, что подобное качество было ему присуще. Прежде чем швырнуть сумочку к ногам грабителя, Розали бросила на Миру испуганный взгляд. Сумочка со стуком упала на мостовую совсем рядом с незнакомцем.
– Подними и подай мне, – сказал он, глядя в бледное испуганное лицо Розали.
Если бы ему были нужны только деньги и драгоценности, Мира не пошевелила бы и пальцем. Эти украшения составляли лишь малую часть драгоценностей Розали и были бы небольшой потерей для Беркли. Но Мира прочла во взгляде незнакомца яростное желание причинить зло Розали только за то, что она богата. Он хотел унизить кого-нибудь только для того, чтобы продемонстрировать свою власть. Медленно Мира опустила руку в свой ридикюль и нащупала там холодную рукоятку небольшого ножа – подарок Гийома. Несколько лет назад брат научил ее, как с ним обращаться. Она не была профессионалом, но когда-то ей приходилось применять его удачно.
– Пожалуйста… – отчаянно прошептала Розали.
– Сейчас!
Уроки Гийома мгновенно пронеслись в сознании Миры.
«Когда бросаешь нож, не держись за рукоятку, держись за лезвие».
Она должна целиться так, чтобы нож не скользнул по кости. Быстрым движением она достала миниатюрный нож из ридикюля, раскрыла его, прицелилась в основание шеи грабителя и задержала дыхание, пока оружие летело в цель.
Розали вскрикнула. Реакция незнакомца была машинальной и мгновенной: пригнувшись, он неожиданно ловко отбил летящее в него оружие собственным ножом.
– Черт побери! – вырвалось у Миры.
– Чертовка! – воскликнул молодой человек, неотвратимо приближаясь. – Сейчас я разберусь с тобой!
Как только Мира начала отступать, темная тень отделилась от полуразрушенной стены крепости; она мчалась молча и так быстро, что вначале Мира подумала, что это бежит какое-то животное. Рука грабителя была перехвачена чьей-то железной хваткой. Нож выскользнул и со стуком упал на тротуар. Мира застыла, изумленно глядя, как их спаситель ударом кулака оглушил бандита. За точным движением руки последовал сухой звук удара. Этот звук и испуганный вскрик Розали вывели Миру из шока. Схватив Розали за руку, она стала вталкивать ее в фаэтон. В панике это сделать было нелегко: они обе путались в тяжелых плащах и длинных юбках. Мира похолодела при звуке голоса незнакомца:
– – Все в порядке.
Она вскрикнула, поняв, кто был их спаситель.
«Нет, это не может быть он! – Она обернулась, и дрожь пробежала по ее телу. – О Боже, это действительно он! Я сделаю все ради того, чтобы снова быть с ним».