Клейпас Лиза. С тобой навсегда

   «Черт побери, я не должен идти туда… Я не должен, если у меня еще осталась хоть капля рассудка».

Глава 5

   Спрятавшись в углу павильона. Мира закрыла глаза, чтобы не видеть ветхие стены. Всю свою жизнь она бежала – без цели и надежды на то, что наконец обретет убежище, бежала постоянно, потому что не знала другой жизни. Так было до сих пор, но теперь она слишком устала, чтобы продолжать этот бег. Чувствуя себя бесконечно разбитой, она попыталась собраться с мыслями, но не нашла сил принимать какие-либо решения.
   Она напомнила Алеку загнанную лису, которая спряталась в глубокую нору, надеясь там найти убежище. Он понял, что кто-то или что-то напугало ее, и, смеясь над самим собою, захотел обнять ее и заслонить от опасности. Стараясь справиться с охватившими его чувствами, он принял вид холодного безразличия.
   – Так… – произнес он негромко, оставляя открытой маленькую дверь, чтобы вечерний сумеречный свет мог проникнуть в павильон. – Я так и подумал, что это была ты. У тебя здесь свидание перед ужином?
   Тихие всхлипывания Миры тут же прекратились.
   – Уходите отсюда. – Ее голос предательски дрожал.
   Алек сел, вытянув ноги, и положил их на подушку недалеко от нее. Мира с раздражением взглянула на его ботинки и, поднеся к носу платок, громко высморкалась, а потом положила голову на колени.
   – Что случилось?
   – Ничего. – Она даже не взглянула на него. – Господи!
   Я не хочу разговаривать с вами! Вы беспощадный человек.
   Пожалуйста, уходите! Я не в силах сейчас выдерживать ваше общество. Не знаю, зачем вы здесь, но…
   – Правда? Может быть, меня привело сюда мое неистребимое любопытство. Или, может быть, я разыгрываю доброго самаритянина.
   – Самаритянина? – повторила Мира, задохнувшись от удивления и презрения. – Вы? Это смешно! Я не встречала человека, более неподходящего для этой роли. Вы можете быть добрым, только когда хотите, но это бывает нечасто.
   Даже если бы вы могли помочь мне, я не позволю вам этого, потому что вы потребуете что-нибудь взамен. Такие, как вы, всегда хотят получить что-нибудь за…
   – Полегче, полегче… – сказал Алек, поднимая руки в знак капитуляции. – Я пришел сюда не для того, чтобы стать твоей мишенью. Я только хотел посмотреть, какая нынче погода, и мне показалось, что собираются тучи.
   – Я не могу вам ничего сказать, – ответила девушка, не задетая его издевательствами. – Вы ничего не поймете!
   – Я понимаю, что значит оказаться в беде. – Алек облокотился на подушки и внимательно смотрел на нее. – Я имел длительное и иногда поучительное знакомство с тем, что такое беда. Мне известно, каково выбираться из-под обломков, что такое безвыходные ситуации. И, между прочим, я узнал кое-что о.., перспективах.
   – Я не могу рассказать вам.
   – Почему? Ты думаешь, что поразишь меня?
   Странно, но именно его насмешливый тон заставил Миру решиться. Подняв голову и посмотрев на Алека, она подавила вздох. В этом павильоне он казался не более чем тенью – размытой сатанинской тенью в темноте. Нет, она не думала, что может поразить его, потому что одно она знала точно – поразить Алека не так-то просто. В некоторых вопросах он был самым циничным человеком, какого ей когда-либо приходилось встречать.
   – Я думаю.., может быть, вы поймете. Я имею в виду… вы в жизни, вероятно, совершали нехорошие поступки…
   – ..и совершенно бессовестно наслаждался этим, – добавил он.
   – Интересно, почему вы собираетесь выслушивать мое признание, – язвительно рассуждала она. – Потому что вам скучно? Вы хотите, чтобы я заполнила оставшееся до ужина время занимательными историями из своего грязного прошлого?
   – Пожалуй, да. Это не значит, что у меня нет предположений, что с тобой могло приключиться… Я просто хочу выслушать твою версию.
   – Неужели вы сами так безупречны, чтобы осуждать меня?!
   – О, я не осуждаю тебя, – ответил Алек. – Как ты заметила, я меньше всего подхожу для такой роли. Я всего лишь предлагаю тебе сочувственное внимание.
   Недоверчиво посмотрев на него, Мира решила, что открыться ему – хотя бы чуть-чуть – не такой уж большой риск. В конце концов, она теряет не много.
   – Я.., я должна уехать сегодня вечером, – сообщила она, напрасно ожидая от него какой-нибудь реакции. – Уехать навсегда. Сегодня я узнала.., я не знала об этом раньше, но теперь не могу остаться.., понимаете… Рэнд Беркли и его жена приезжают завтра.
   – Беркли, – произнес Алек голосом, совершенно лишенным эмоций, остановив взгляд на ее лице. – Я полагаю, вы были знакомы раньше?
   – Да. Впервые я встретила его во Франции.
   Подумав, что же могло связывать Миру с графом Беркли, имевшим репутацию одного из самых состоятельных и красивых мужчин в Англии, Алек остался недоволен таким простым ответом.
   – Ты была его любовницей? – коротко спросил он.
   Мира была слишком обижена этим грубым вопросом, чтобы заметить сожаление, звучавшее в голосе.
   – Нет, – ответила она твердо. – Думайте, что хотите, но я не была.., я не… – Она замолчала.
   – Продолжай, пожалуйста, – попросил Алек, нетерпеливо постукивая пальцами по своему бедру. – Расскажи мне о Беркли.
   – Он не знает, что я в Англии, Тогда он знал меня под именем Мирей Жермен.
   – Мирей, – повторил Алек, вслушиваясь в звучание этого нежного имени. Его спокойное произношение было так далеко от ее бойкого французского. – Красивое имя. Почему ты поменяла его?
   – Потому что Мирей была ребенком, который.., не понимал своих ошибок. Она знала так мало, чтобы стыдиться своих поступков.
   – А Мира знает?
   – Да.
   Она спрятала лицо в ладони и снова заплакала. Алек не мешал ей минуту или две, хотя ему стоило огромных усилий оставаться на месте, вместо того чтобы обнять ее и прижать к себе. Он постарался переключить внимание на непонятные вопросы, на тайны, окружавшие ее. Какую жизнь она вела?
   Какой сложный жизненный опыт сделал ее натурой, полной странных противоречий? Она обладала характером сильной женщины и в то же время была беззащитна, как ребенок. Он разрывался между безумной страстью и острым желанием защитить ее. В этот момент Алек хотел, чтобы она была кем угодно, но только не любовницей его лучшего друга. Почему она не родилась в респектабельной семье, не была девушкой, до сих пор недоступной другому мужчине? Или дальней родственницей, достаточно дальней, чтобы привлекать его внимание, выросшей под заботливым взглядом и получившей хорошее воспитание, или хотя бы дочерью коммерсанта? В любом из этих случаев он мог бы искать ее расположения без каких бы то ни было сомнений и препятствий.
   В конце концов Мира перестала плакать и тяжело вздохнула. Она и не подозревала, что за мысли роятся в голове ее собеседника.
   – Беркли обидел тебя? – холодно спросил Алек.
   Мира покачала головой, вытерла слезы.
   – Нет, он не причинил мне зла. Наоборот, я сделала больно ему и женщине, которую он любит. Он никогда не забудет и не простит того, кто причинил зло его Розали.
   – Что же такое, черт возьми, ты сделала им?
   – Сначала вы должны узнать про Гийома, моего брата.
   Это в первую очередь связано с ним. Мы познакомились с Рэндом, когда мне было двенадцать. Наша мать только что умерла, она была…
   Мира внезапно остановилась, поняв, что не может открыться Алеку. Она посмотрела в его настороженные серые глаза – внутренний голос подсказывал, что нужно сохранить тайну о своей матери. Алек не поймет; они такие разные, бесконечно далекие. Жизнь, которую вела Мира, была чужой ему. Алек Фолкнер вырос среди богатства и процветания; ему принадлежит место в мире развлечений, роскоши, утонченных манер и тщательно оберегаемой репутации. Он получил блестящее образование, он прекрасно одевается, у него самые лучшие лошади, он ест и пьет изысканные блюда и напитки, его считают одним из самых богатых людей в Англии. Каково ему будет узнать, что ее мать была проституткой? Если она расскажет о своей семье, она перестанет быть привлекательной для него. Ему никогда не захочется дотронуться до нее.
   – Мира, – сухо произнес Алек, – не стоит так смущаться. Откровенно говоря, мои предположения относительно твоего прошлого никогда не были слишком радужными. Что ты собиралась рассказать о своей матери?
   – Ничего, – прошептала Мира.
   – Что заставило твою мать…
   – Ничего! – раздраженно повторила девушка.
   Алек не стал настаивать.
   – Ну хорошо, мы не будем говорить о ней. Ты начала что-то говорить о Гийоме?
   – Он воспитывал меня после смерти нашей матери. – Мира тщательно взвешивала каждое слова. – Он заменил мне семью. Мы всюду путешествовали вместе. Брат добывал деньги в разных местах всевозможными способами, иногда, когда это удавалось, работала я. Но денег на жизнь все равно не хватало, и нам приходилось.., нам приходилось совершать нечестные поступки, чтобы добыть немного денег. Гийом научил меня многому. Он грабил людей, лгал и обманывал. Гийом ценил мою способность легко заводить новые знакомства.
   Это давало возможность использовать тех, кому я нравилась, для пользы дела. Я ненавидела это. Я всегда ненавидела все то, что мы делали ради денег, но быть голодной так ужасно.
   Вам не понять этого, лорд Фолкнер.
   Пронзив ее взглядом, Алек ничего не ответил.
   – Но даже если бы я не боялась голодать, – продолжала Мира, – я все равно делала бы это ради Гийома. Он был единственным человеком во всем мире, который заботился обо мне. Он любил меня, я знаю, очень любил. Без него я была бы совсем одна. Но с некоторых пор все переменилось.
   Мне тогда было пятнадцать лет, я работала горничной в одной паршивой гостинице. Гийом стал где-то пропадать по целым неделям, оставляя меня одну.
   Мысли вихрем проносились в голове Алека: молоденькая девушка, одна в Париже, работающая в гостинице. Она должна была оставаться необыкновенно сильной, чтобы выжить. Вероятно, она часто подвергалась опасности… Однако она не ждет сочувствия, просто пересказывает ему факты.
   Помимо своей воли он восхищался ею. Однажды он уже заметил, что у нее не было недостатка в мужестве.
   – В гостинице, – продолжала рассказ Мира, – я впервые встретила Рэнда Беркли. С ним была женщина – Розали Белью. Они не были женаты, но любили друг друга. Розали заболела, и пока они оставались в гостинице, я помогала лечить ее. Когда Рэнд и Розали отправились за город, чтобы Розали могла там быстрее поправиться, я поехала с ними.
   Все лето я была с ней, и мы очень привязались друг к другу. – Мира задумчиво улыбнулась. – Но были факты, которые я не знала о Розали, в том числе сплетни, ходившие о ней в Англии. Поговаривали, что она внебрачная дочь Брумеля…
   – Да, – кивнул Алек, – я помню тот скандал.., о нем писали все газеты. Беркли умело замял его, но леди Розали имеет не совсем безупречное прошлое.
   – Да. Гийом узнал, где я нахожусь, и следовал за мной до особняка, в котором мы остановились. Он был связан с опасными людьми; их организация действовала и во Франции, и в Англии. Они толкнули его на ужасные поступки. Мне не было известно, что именно они планировали, но я видела, как Гийом использует мою дружбу с Беркли и Розали в своих интересах и собирается сыграть на их доверии ко мне. Я не рассказывала им ничего, все еще надеясь, что он не посмеет сделать им ничего плохого. Впервые в жизни я была счастлива: у меня был надежный дом, я была в безопасности, мне хотелось, чтобы такая жизнь продолжалась всегда. Беркли и Розали приглашали меня ехать с ними в Англию. Я согласилась, но тогда…
   – Вмешался Гийом?
   Мира кивнула:
   – Да, Гийом разрушил все это. Он организовал похищение Розали прямо из-под носа у Беркли. Она.., она была продана за очень большие деньги кому-то, кому понадобилась дочь Брумеля. Невольно я оказалась участницей похищения. Моя дружба с Беркли и Розали чуть было не сломала им жизнь. – Она провела рукой по векам. – Когда я узнала, что сделал Гийом, я бежала как последний трус. Я боялась встретиться с Беркли, думала, он убьет меня. Я любила Розали и готова была умереть от одной мысли, что она может страдать.
   Не знаю, как Беркли вернул ее, но он все-таки сумел сделать это. Потом я узнала, что у них все сложилось хорошо, но я была слишком подавлена, чтобы показаться им на глаза. Живя с ними, я многому научилась. Я поняла, скольким людям причинила зло, сколько раз помогала Гийому в его не праведных делах. Поэтому я бежала от брата и приехала сюда.
   Он преследовал меня, но мне удавалось скрываться – я больше не нуждалась в его любви.
   – И поэтому вы так напугались, узнав, что они завтра приезжают? – спросил Алек, когда Мира закончила свой рассказ. Он говорил сухим и слегка насмешливым тоном, будто ее страхи были надуманными.
   – Не я была причиной, но этим людям не причинили бы зло, и Розали не похитили бы, если бы…
   – Подожди.., остановись на секунду. Ты намеренно не помогала Гийому организовывать похищение, так ведь?
   – Да, но…
   – Значит, ты не должна чувствовать себя виновной, – резонно заметил Алек.
   – Но все другие…
   – Неужели ты действительно думаешь, что им есть дело до твоих угрызений совести? Нет, они забыли все плохое, что было связано когда-то с маленькой француженкой. Они живут своей жизнью, пока ты мучаешься и изводишь себя попусту. Мира, мой чертенок, найди лучшее применение своей энергии.
   – Я не мучаюсь «попусту», – возразила она скорее по привычке, однако начала чувствовать себя успокоенной этим практичным взглядом на ситуацию. – Меня беспокоит реальная проблема – как уехать отсюда.
   Выражение лица Алека внезапно изменилось.
   – Уехать очень просто, дорогая. Выбери пару-тройку своих любимых платьев, белье и пару туфель. Сложи их в дорожную сумку и вытряси из Уильяма немного денег на дорогу.
   Разве это не решение твоей проблемы? Или есть другая, мешающая тебе переступить порог? Может быть, ты привязана к Саквилю больше, чем думаешь? Или ты обнаружила, что не можешь расстаться с роскошью?
   – Теперь вы стали нетерпимым, – сказала Мира, печально глядя в открытую дверь павильона. Что вызвало в Алеке эту перемену? Почему еще несколько минут назад он был так доброжелателен, а сейчас так зло дразнит ее?
   – Зачем вообще уезжать отсюда? Потому что ты боишься, что скажут Беркли, когда встретят тебя?
   – Конечно, я боюсь! Только глупец не боялся бы! Рэнд Беркли вытрясет из меня душу, чтобы узнать, где Гийом. Но я не видела его уже несколько лет, а Беркли мне не поверит.
   – Попроси Саквиля о защите.
   Он просто издевается над ней. Мира старалась не показать своего гнева. Алек прекрасно знает, как беспомощен лорд Саквиль перед таким влиятельным человеком, каким является Беркли. Она сжала губы, подыскивая подходящий ответ.
   – Возможно, я так и поступлю, – сказала она.
   Алек насмешливо фыркнул.
   Девушка набросилась на него:
   – Не смейтесь надо мной! Вы прекрасно знаете, что Саквиль – тряпка! На всем свете нет никого, кто… – Она посмотрела на него и замолчала. – Пожалуй, вы могли бы сдержать Беркли. Он не пойдет на конфликт с таким человеком, как вы, и не сделает мне ничего плохого, если вы… Но вы не собираетесь помогать мне, не так ли?
   – Я могу. Если ты хорошо попросишь.
   Мира подозрительно посмотрела на него.
   – Что вы хотите в обмен на вашу защиту?
   Алек улыбнулся.
   – Ты быстро соображаешь. Вполне резонно, что плата должна зависеть от того, чего мне это будет стоить.
   – Вы уже в долгу передо мной, – заметила Мира, лихорадочно подбирая аргументы. – , Вспомните, что я сделала для вас в то утро, когда вы упали с Соверена? Вспомните, как болели ваше плечо и рука…
   – Да, я помню. Но я ничем не обязан тебе за это, потому что не просил о помощи.
   – Вы неблагодарный…
   – Поосторожнее с эпитетами в мой адрес, детка. В противном случае ты заденешь мои чувства, а в твоей ситуации это непозволительная роскошь.
   – У вас есть чувства? – Мира изобразила изумление. – О, простите.., я не знала.
   – Я предупредил тебя, – мягко сказал он. – За это я могу потребовать плату прямо сейчас. – Алек смотрел на нее как-то по-новому, его глаза по-особенному блестели; Мире показалось, что павильон, в котором они находились, стал намного меньше. – Что означает для тебя моя защита? – спросил Фолкнер, вставая со своего места и подходя к Мире.
   Ее пугала замедленная поступь хищника, которой он приблизился и сел рядом с ней на подушку, но она старалась не показать, что чем-то встревожена.
   – Будьте серьезны. Вы постоянно играете, – ответила она, отодвигаясь, когда он приблизился к ней, кладя руку ей на талию. Мира видела его глаза, обрамленные черными ресницами и слабую тень щетины на выбритых щеках. Их губы оказались очень близко, вызывая у нее нервную дрожь и заставляя пульс биться быстрее. – Какую плату вы требуете? – презрительно поинтересовалась она. – Поцелуй? Или вы рассчитываете на большее за то, что снизошли до того, чтобы защищать меня? Может быть, я должна позволить вам все, что вы захотите?
   – Все, что я захочу, – повторил Алек, склоняясь к ее губам. – Ты знаешь, чего я хочу? Почему любовница Саквиля имеет привычку смотреть на меня глазами оскорбленной невинности, когда я прикасаюсь к ней? Почему ты впервые поцеловала меня, как неопытная школьница? – Он замолчал; его теплое дыхание касалось ее уха. – Плата, которую я требую, – ответ на единственный вопрос. Только один. Мира.
   – Вы знаете все обо мне. Я сказала вам все…
   – Нет. Я не знаю всего.
   – Тогда что это за вопрос?
   – Ты действительно любовница Саквиля?
   Мира попыталась убежать, но Алек быстро встал, легко обхватил за талию и прижал ее к своей широкой груди. Стремясь выскользнуть из этих объятий, Мира чувствовала, что ее испуг усиливается. Алек наклонил голову и зашептал ей на ухо:
   – Может быть, я должен иначе сформулировать вопрос?
   Был ли Саквиль в состоянии сделать тебя своей любовницей? Принадлежала ли ты другому мужчине? Я думаю, что нет.
   – Пустите меня, – прошептала девушка, пытаясь вырваться из стальных объятий.
   – Более того, могу поспорить, что ты еще ни с кем не спала. Может быть, в этом есть свои причуды, но, несмотря на все, что ты сделала, на все твои злоключения, было несколько случаев, которых тебе удалось избежать, не правда ли? Поскольку я все же прав, ты можешь сказать, как давно Саквиль стал импотентом. Я не сомневаюсь в своем выводе, ом объясняет многое, непонятное мне раньше.
   – О, я ненавижу вас! – вскричала Мира, ее прерывистый вздох перешел в рыдание. – Перестаньте! Вы ошибаетесь во всем. Да, у меня были мужчины, сотни мужчин, сотни и…
   – Маленькая врунья. Я сдерживался до тех пор, пока ты не призналась сама.
   – О нет! – Мира сжалась в комок, почувствовав, как сильная мужская рука ворошит складки ее юбки и вот уже добралась до панталон. – Что вы делаете? Перестаньте!
   Его пальцы скользнули по ее бедрам, неожиданно в его голосе зазвучало отчаяние:
   – Мира.., послушай…
   – Я не могу сказать вам всего, я не могу!..
   – Я знаю, ты дала ему какую-то клятву и боишься нарушить ее, но. Боже мой, я должен все знать, иначе сойду с ума. Меня не волнует, невинна ты или нет. Меня не волнует, даже если у тебя была сотня мужчин. Я должен знать только одно: принадлежишь ты ему или нет. Скажи мне… Правду. – Его рука медленно скользнула по ноге. Прикосновение было осторожным и нежным, но горячим даже сквозь тонкий шелк. – Ты любовница Саквиля?
   – Алек… – прошептала она.
   Его рука скользнула дальше, между плотно сжатыми ногами.
   – Скажи правду, Мира.
   – Я не могу…
   – Ты любовница Саквиля?
   – О…
   – Да или нет? – настаивал он.
   Неожиданно Мира перестала сопротивляться: больше она не могла сражаться.
   – Нет, – всхлипнула она.
   Со вздохом облегчения он закружил ее, прижав к себе, целуя ее волосы. Казалось, что он очень долго держал ее в своих сильных и надежных руках. Мира отчаянно прижалась к Алеку, желая оставаться в таком положении целую вечность. Она не могла дольше скрывать от себя, что любит Фолкнера, что больше никого не полюбит так сильно.
   Ей нравилось в нем все, как он дразнил и как успокаивал се, как он смеялся, как он обнимал ее, его гнев, его желания… Ей нравились сильные стороны его характера и даже недостатки.
   – С Саквилем произошел несчастный случай. Он упал с лошади еще до того, как я приехала в поместье, – сказала Мира, уютно устраиваясь рядом с Алеком, уткнувшись лицом в его шею. – Он ушиб спину. Потребовалось много времени, прежде чем он выздоровел, но когда я приехала, он чувствовал себя уже достаточно хорошо. Он следил, чтобы обо мне заботились.
   – Держу пари, это было именно так.
   – Если бы не его доброта, я могла бы умереть. Когда я поправилась, он сказал, что привязался ко мне и.., хотел, чтобы я стала его любовницей. Я знала, что обязана ему жизнью и ничем другим не могу отплатить ему за доброту. Он приходил ко мне несколько раз, но никогда.., он не мог… Вы…
   – Я понимаю.
   – Несчастный случай лишил его способности заниматься любовью, но он очень гордый человек и боится, что кто-нибудь узнает о его недостатке. Саквиль сказал, что мне нужно и дальше помогать ему делать вид, будто я его любовница. Он настолько горд и все время беспокоится о мнении окружающих. Я пообещала никому не рассказывать и убедить вас…
   – Не беспокойся, все в порядке.
   Напряжение Алека прошло. Он взял ее лицо в свои ладони и посмотрел ей прямо в глаза.
   – Ты не уедешь завтра, – сказал Алек спокойно, но уверенно. – Ты всегда решала свои проблемы бегством, но теперь с этим покончено. Так больше не будет.
   Мира попробовала отстраниться. Он не знает всей правды, не представляет, насколько проблематично, как полно разных помех ее прошлое. Оно не может быть просто забыто, вычеркнуто из памяти. Рано или поздно оно напомнит о себе, принесет ей новые страдания, снова и снова будет бередить старые душевные раны всю оставшуюся жизнь. Нет, надо уезжать. Другого выхода нет.
   – Я не хочу встречаться с ними, – сказала Мира.
   – Ты не можешь всю жизнь бегать от Беркли. После того как ты встретишься с ними, тебе уже будет нечего бояться.
   Мира сожалела о том, что это не могло быть правдой. Но спорить с ним просто невозможно – он говорит так убедительно, с абсолютной уверенностью. Мира неуверенно кивнула, закрыв глаза, когда он поцеловал ее в лоб. Его губы были теплыми и нежными. Как приятен этот поцелуй. Вдруг она вспомнила его уверенную руку на своих бедрах и возмутилась;
   – Алек, вы.., когда-нибудь содержали любовницу?
   Ей захотелось провалиться сквозь землю, когда Алек улыбнулся, показывая, что прекрасно понял все, о чем она думает. Он с удивлением посмотрел на нее.
   – Все в свое время, детка. Давай выпутаем тебя из этой истории, прежде чем впутать в другую.
   – Я не спрашивала вас… – начала Мира с достоинством.
   – Я знаю, о чем ты спрашивала.
   – Меня не заботит…
   – Мой ответ – нет. Я не встречал женщины, которая могла бы надолго заинтересовать меня. Устроить любовницу в шикарном доме, исполнять ее капризы и показываться с ней на людях – все это накладывает на меня определенные обязанности, которые мне в тягость.
   – Да поможет небо той женщине, на которой вы решите жениться, – сказала Мира грубовато. – Одной-единственной женщины никогда не будет достаточно для вас.
   – О, я не согласен. Я намерен прекратить все свои флирты после женитьбы. Раз я требую от жены абсолютной верности, то должен так же строго судить себя, как ты думаешь?
   – Да. Я думаю, это очень.., очень…
   – Практично, – сказал Алек пока она подыскивала нужное слово. – Гораздо удобнее, не говоря уже о том, что менее накладно, чем содержать и жену, и любовницу. Но это обстоятельство очень осложняет задачу поиска подходящей женщины.
   Мира была обеспокоена, что разговор принял такой оборот.
   «Очевидно, – думала она с грустью, – что я совсем не та женщина, на которой мог бы жениться такой человек. Но если бы я захотела стать чьей-то любовницей, тогда.., нет ничего ужасного в том, если этим мужчиной будет Алек. Это было бы совсем неплохо».
   – Представляю себе: ваши стандарты, должно быть, поразительные, – заметила она без оптимизма.
   – Поразительны, но не недостижимы. Я очень справедлив. – Его улыбка была насмешливой. – Если бы не твой характер, твое темное прошлое и твоя привычка хмуриться со мной, ты, вероятно, была бы первой претенденткой.
   Почему он так любит дразнить ее?
   – Не знаю, почему я разговариваю с вами, – коротко сказала Мира.
   – Зато я знаю. Потому что – и это главная причина – я не осуждаю тебя за то, какая ты есть. Потому что я сделан из того же теста, и, кроме того, мы очень подходим друг другу.
   Мира не знала, плакать ей или смеяться. К несчастью, он не знает, что на самом деле она собой представляет – дочь проститутки. Сделаны из того же теста? Даже если это правда, все равно между ними слишком много различий. Они две противоположности во всем. Она уже открыла рот, чтобы заявить об этом, но Алек перебил ее.
   – Не трудись опровергать мои слова. У тебя живой ум, ты умеешь уловить сущность тех людей, кто тебя окружает.
   То же происходит со мной. Многих людей ты в действительности не уважаешь.., так же, как и я.
   – Вы, очевидно, не уважаете меня, иначе не разговаривали бы так грубо, – ответила Мира; ее глаза горели. – Если в вашем понимании симпатия заключается в перечислении списка моих недостатков…
   – Но это не недостатки, моя драгоценная крошка. Я делаю тебе комплименты.