Страница:
– Он двоюродный брат герцога Стаффордширского, – зашептала Розали. – Может быть, ты забудешь самого герцога?..
«Ты имеешь в виду того, с кем я тогда каталась на санях? – поражение думала Мира. – Того, в кого я влюбилась в дни охоты у Саквиля? Того, кто знает мои тайны, того, кто был моим первым мужчиной? Да, я надеюсь, что смогу забыть его…»
Глава 10
«Ты имеешь в виду того, с кем я тогда каталась на санях? – поражение думала Мира. – Того, в кого я влюбилась в дни охоты у Саквиля? Того, кто знает мои тайны, того, кто был моим первым мужчиной? Да, я надеюсь, что смогу забыть его…»
Глава 10
– Мы должны быть очень осторожны, – сказала Розали, рассматривая свое отражение в большом зеркале – бархатное платье, украшенное дорогими кружевами, было великолепно. Мэри, служанка, приехавшая с ними из Беркли-Холла, делала последние приготовления, поправляя подол ее платья. – Сегодня я собираюсь найти способ поговорить с Канингом по поводу Брумеля – возможно, во время танцев. Но мне потребуется твоя помощь, и помни, это должно быть сделано в полной тайне. Любой намек на необычное поведение будет тут же замечен, очень многие здесь искушены в подобного рода интригах – это слишком подходящее окружение для того, чтобы раздуть скандал.
– Неудивительно, – ответила Мира, прикалывая маленькую шляпку из зеленого бархата, – ведь это маскарад. Каждый, скрывшись под маской, хочет увидеть все, будучи сам неузнанным.
– Нет, – ответила Розали, – от меня нельзя скрыться даже под маской – всегда есть нити к разгадке. К примеру, короля можно будет узнать по толстому животу, а блондинка рядом с ним – леди Конингем.
Мира уловила яд в ее тоне. Непривычно слышать от Розали недипломатичные или злые слова о ком-нибудь, однако было заметно, что не только король, но все его приближенные вызывали ее презрение.
– Кто такая леди Конингем?
– Его новая любовница. Он наградил ее титулом «леди Стюарт». Они оба притворяются, что она посвящена лишь в его хозяйственные дела, но всем, включая ее мужа, прекрасно известно, что она делит с ним королевское ложе. – Розали с неприязнью покачала головой. – Мне непонятно, что мужчины находят в подобных женщинах. Она пустая, глупая, жадная, она поощряет короля во всех его дурных привычках.
Он подрывает свое здоровье перееданием, а потом опиумом и хинином лечит расстройство желудка…
– Опиум, хинин! – воскликнула Мира, поморщившись. – Порошок галанги помогает куда лучше, чем…
– Пусть употребляет столько хинина, сколько ему нравится, – сказала Розали, пожимая плечами. – Скоро он станет настолько толстым, что не сможет двигаться. Из-за него мой отец умирает голодной смертью в изгнании во Франции.
Ты видела, какой он худой? Раньше он весил восемьдесят – девяносто килограммов, а во время нашей последней встречи в нем было не больше шестидесяти!
– Розали, – заметила Мира, – я бы посоветовала тебе говорить потише, когда ты упоминаешь Брумеля или короля.
Розали внезапно рассмеялась:
– Ты боишься, что меня повесят за государственную измену?
– Хуже. Я боюсь, что лорд Беркли прослышит про наши приключения.
При упоминании о муже у Розали округлились глаза.
– Боже, я забыла, сколько времени! Дослушай мой план, пока не пришел Рэнд. Когда мне удастся улучить несколько минут для разговора с Канингом, я попрошу его дать Брумелю место в Кале, как посоветовал лорд Элвенли.
– Но как ты собираешься сделать это, чтобы твой муж ничего не заметил? Кроме того, все, кто увидит, что вы с Канингом удалились вдвоем, могут не правильно истолковать…
– Именно поэтому мне нужна твоя помощь… – начала Розали, но в этот момент раздался тихий стук в дверь. – Это Рэнд, – в отчаянии прошептала Розали. – Впусти его, Мэри, – сказала она служанке, а Мира отвернулась к зеркалу.
– Мы, как обычно, опаздываем, – произнес он вместо приветствия, входя в комнату и оглядывая наряд жены. Его красивое лицо расплылось в улыбке. – Леди Беркли, вы, как всегда, неотразимы, – отметил он.
Мира не могла сдержать улыбку, когда смотрела на Беркли. Они были великолепной парой.
Розали была в костюме Маргариты де Валуа, супруги Генриха IV. Ее великолепное платье из алого бархата было украшено золотым шитьем и жемчугом; оно плотно облегало стройную талию, а пышная юбка ниспадала широкими складками. Лиф платья имел глубокий вырез и также был расшит золотом и жемчугом, дорогие кружева элегантно обрамляли открытые плечи. Пышные рукава заканчивались золотыми лентами. Розали, кокетливо улыбнувшись, раскрыла веер. Ее волосы были заколоты высоко на затылке, аккуратно уложенные кудри поддерживали изящную драгоценную корону, венчавшую ее голову.
– Сегодня меня будет сопровождать самый элегантный в Англии мужчина, – сказала она, глядя на мужа.
Рэнд, естественно, был одет в костюм Генриха IV; его крепкая сильная фигура была облечена в одежды шестнадцатого века – голубой, шитый золотом, камзол, шпоры на сапогах, голубая подвязка на левой ноге и три горностаевые полосы на левом рукаве. Его глаза, пышные волосы и загорелая кожа прекрасно гармонировали с роскошным костюмом.
– Тебе не хватает только белоснежного коня, – продолжала Розали, а Беркли улыбнулся в ответ.
– Все, чего мне не хватает, – это моей королевы, – ответил он, протягивая ей руку. – Пойдем на бал, пока я не почувствовал себя расфуфыренным дураком.
– Подожди, ты не оценил костюм Миры.
Мира слегка покраснела. По требованию Розали она повернулась, демонстрируя свой наряд.
– Служанка Марион, – одобрительно рассмеялся Рэнд. – Великолепно! Я не могу представить лучшего костюма для лесной феи.
– Мы беспокоились насчет длины юбки – это слишком смело, – критически заметила Розали, но Рэнд отрицательно покачал головой.
– Великолепно, – повторил он.
Костюм служанки Марион отличался дерзким шармом, который так шел Мире. Платье было сшито из зеленого и коричневого бархата; юбка и лиф отделаны темной оборкой, маленькую шляпку, как у Робин Гуда, украшало перо.
Юбка была короче обычной длины и доходила до верха мягких коричневых сапожек. В этом наряде, с ниспадающими темными волнами волос, она была похожа на маленького эльфа.
Мира нервно поправляла платье, когда они спускались вниз, где в алтарях Бахуса, Аполлона, Венеры, Минервы и Марса курился фимиам. В «Павильоне» звучала музыка – оркестр играл веселые мелодии. Король еще не появился, но все шептались, что он должен быть в турецком костюме, который кто-то заметил в алькове, примыкающем к бальному залу. Мира смотрела вокруг с удивлением и восторгом, восхищенная необычными, яркими и нередко смелыми костюмами гостей. В то время как пожилые дамы и вдовы сидели по краям зала и наблюдали за своими подопечными, молодые леди кружились в танце с волшебниками, чудовищами, сказочными героями, негодяями и мифологическими персонажами.
Как только они вошли в зал, молодой человек в костюме средневекового рыцаря подошел к Мире. Это был Карр Фолкнер в железных латах, черных облегающих штанах и грубых сапогах. Он обратил к ней приветливый взгляд темно-зеленых глаз из-под черных ресниц. Мира улыбнулась в ответ, ей понравился его несколько грубоватый шарм. Было ясно, что он ожидал ее появления.
– Мисс Жермен, – произнес он с полуулыбкой, так сильно напоминавшей Алека, что у Миры перехватило дыхание. – Или мне изменяет память, или вы сегодня еще более восхитительны, чем вчера.
Мира улыбнулась и поймала обращенный к ней взгляд Розали, которая, казалось, была очень довольна очевидным вниманием Карра Фолкнера.
Карр тоже посмотрел на Розали:
– Пользуясь тем, что нас уже представили друг другу вчера, я хочу пригласить мисс Жермен на первый танец.
– Но только на один, – ответила Розали, в ее глазах блестели огоньки смеха. – Мисс Жермен должна знать, что более чем один танец с одним кавалером может скомпрометировать ее.
– Но вы же не будете считать наши танцы, – обратился Карр к Мире.
– Конечно, буду, – сказала Мира. – Я не могу позволить себе быть скомпрометированной на первом же балу сезона.
Он рассмеялся и галантно предложил ей руку, и Мира позволила Карру увлечь себя на середину заполненного танцующими зала. Когда они закружились в танце. Мира обнаружила, что он прекрасно танцует. Через минуту или две молчания Мира лукаво улыбнулась:
– Мне нужно сказать что-нибудь, чтобы вызвать вас на разговор?
– Нет.., нет… – ответил он, переводя дыхание. – Я просто.., немного задумался.
Мира бросила взгляд из-под ресниц и улыбнулась. Хотя Карр не мог знать этого, но его сходство с Алеком сильно интриговало ее.
«Возможно, – думала она, – Алек мог быть таким несколько лет назад. Чуть более уязвимый, более веселый и в то же время чуть-чуть неловкий, с красивым лицом, с выражением свойственной молодости неопытности. Был ли Карр точной копией молодого Алека?»
– Задумались? – повторила она, беря инициативу в разговоре. – О чем-то или о ком-то?
Карр только медленно покачал головой.
– Какое разочарование, – сказала Мира, продолжая наступать. – Мне казалось, вы задумались обо мне.
Он рассмеялся, черные пряди волос упали ему на лоб, когда он наклонил к ней голову. Несмотря на молодость, он был выше многих мужчин в этом зале и смотрел на нее сверху вниз:
– Если бы я думал только о вас, мисс Жермен, мои ноги запутались бы, латы свалились на пол, а мне, пораженному вашей красотой, не оставалось бы ничего, как стоять и зачарованно смотреть на вас.
– Вы были бы первым, кто поступил так, – уверила его Мира.
– При всем моем уважении позвольте вам не поверить.
Карр с трудом удерживался от того, чтобы не выражать свое восхищение с таким очевидным восторгом, что это могло бы выглядеть глупо. Он умел держаться в рамках приличия. Это был уже второй его сезон в Лондоне, и он считал себя более чем искушенным в искусстве флирта. Он даже считал себя несколько циничным, хотя не настолько утомленным женским вниманием, как Алек. Женщины… В их власти было заставить Карра чувствовать себя неловким и смущенным. И вот когда он сумел, наконец, преодолеть себя и свою застенчивость, эта хрупкая женщина, с которой он танцует, быстрее, чем за минуту, вернула все на прежнее место. Он был околдован ею, более того, он чувствовал оценивающие взгляды своих друзей, когда они увидели его танцующего. Такая ночь, как эта, была верхом мечтаний молодого человека. Карр оставил все попытки поддержать разговор и просто старался запомнить малейшие детали ее лица.
Вполне довольная тем, что они продолжают танцевать в молчании, Мира легко следовала за кавалером, положив руку на покрытое латами плечо Карра. С большим сожалением она обнаружила, что вальс закончился. Она медленно шла с Карром к Беркли, которые разговаривали с Еленой Прекрасной, Шекспиром и Генрихом VIII.
– Вы прекрасно смотритесь, – прошептала Розали. – Он молод, очень мил и красив. Веди игру осторожно.
– Да, – прошептала в ответ Мира, не находя слов, чтобы объяснить, что Карр только бы выиграл, если бы был старше и не являлся кузеном Алека. Не говоря уже о том, что она всегда будет сравнивать их, она прекрасно понимала, что Алек не потерпит ее в своей семье. В какую ситуацию она попадет, если Карр всерьез заинтересуется ею? Эта мысль одновременно забавляла и пугала ее.
Переключив свое внимание на разговор, смеясь шутке Карра, она внезапно почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
Посмотрев через плечо, Мира увидела Алека среди большой группы гостей. Прежде чем повернуться к ней спиной, он измерил ее долгим взглядом. В его серых глазах было столько осуждения! Дрожь пробежала по телу Миры.
«Это ничего не меняет, – убеждала она себя. – Не имеет значения, что он, может быть, все еще страстно желает меня, глупо беспокоиться…»
Но она не могла отрицать, что ей приятен его взгляд, да, очень приятен. И хотя между ними все кончено, Мира была горда, глядя на него; сегодня он был особенно красив.
В его внешности была какая-то невыразимая притягательность, его мужественность привлекала так, как способны привлекать немногие мужчины. Он не был похож на человека, который принимает близко к сердцу фантазии о сказочных принцессах и рыцарях на белоснежных конях. Когда женщина смотрит на него, она невольно думает о запретных наслаждениях и тайных встречах. Он был человеком, созданным для того, чтобы разбивать женские сердца. Но даже зная все это, как она могла устоять перед ним? Быть рядом с таким мужчиной, даже недолго, мечтает каждая женщина.
Розали тоже заметила Алека.
– Я встречала этот костюм раньше, – тихо сказала она, когда убедилась, что Рэнд и Карр увлечены разговором, – но должна заметить, что не всем он к лицу. Боюсь, что здесь он слишком уместен.
Высокая, широкоплечая фигура Алека была облечена в черные бриджи, темно-красный камзол, высокие сапоги. Его голова оставалась непокрытой, и черные волосы блестели, как агат. На шее на цепи висел золотой крест, а на боку – меч.
– Что это за костюм? – шепотом спросила Мира, вопросительно глядя на Розали.
– Капитан Бартоломео Роберте – можно догадаться по кресту. Пират. Как гласят легенды, он был убит в сражении в шестнадцатом веке. Героический персонаж, хотя имел не слишком добрую славу.
– Я собираюсь танцевать с ним, даже если мне потребуется вся ночь, чтобы добиться приглашения, – сказала Елена, проследив за взглядом Розали, смотревшей на Алека.
– Желаю удачи, – прошептала Мира, потупив взгляд; как она ни старалась сдержаться, улыбка скользнула на ее губах. Сегодня ее не беспокоит, что другая женщина в «Павильоне» имеет виды на Алека Фолкнера. Минуту назад он смотрел на нее, только на нее, и от сознания этого она была счастлива.
Бал продолжался, и Миру буквально засыпали приглашениями на танцы, знакомили все с новыми и новыми гостями. Розали была заметно довольна успехом Миры, в особенности тем, что Карр прилагал все усилия, чтобы привлечь к себе ее внимание. Бал был прерван на несколько минут, когда объявили, что король чувствует легкое недомогание и не сможет в этот вечер присутствовать на празднике.
Некоторые гости казались расстроенными известием, но никто не удивился, поскольку всем была известна леность монарха.
Мира с Карром стояли в окружении небольшой группки молодежи рядом со столом с прохладительными напитками и пуншем и непринужденно болтали. Мира смеялась милым шуткам, когда случился неприятный инцидент. Мисс Генриетта Лестер, легкомысленная и пустая девушка, случайно уронила свой бокал с пуншем, обрызгав всех, кто находился поблизости.
Мисс Лестер покраснела от неловкости, стала извиняться, и пока слуги ликвидировали следы беспорядка, залилась слезами.
Карр и другие молодые люди старались успокоить ее, а Мира отошла в дальний угол зала, чтобы как-то возместить ущерб-, нанесенный ее платью. Юбка и сапожки были залиты пуншем, пятна от которого отчистить было невозможно.
– О Господи! – недовольно произнесла она, вытирая салфеткой испорченную одежду и не думая, что кто-нибудь может слышать ее. Звуки музыки перебивали всхлипывания и восклицания мисс Лестер, и Мира поморщилась. – Не надо так разоряться. От твоих слез никому не станет легче…
Но тут недовольство Миры было прервано чьим-то удивленным смехом:
– Примите мои соболезнования.
Мира обернулась и увидела пожилую женщину, сидевшую за изящным столиком. Больше никого рядом не было, и Мира удивилась, почему никто не составит компанию этой даме с проницательным аристократическом лицом. Она была хрупкой и худощавой, с проседью в волосах и с живыми, несколько хищными чертами лица.
– Простите, я не знала, что кто-нибудь может слышать меня, – подыскивая слова, проговорила Мира. – Вы, наверное, подумали, что я несправедлива…
– Я подумала, что вы весьма благоразумны, – ответила женщина, указывая на испачканное платье Миры. – Продолжайте, возможно, вам удастся отчистить…
Что это?
– Пунш, – сказала Мира, возвращаясь к своему занятию. – Я восхищалась этим превосходным пуншем, пока он не был пролит на мой костюм.
– Возьмите платок, – предложила пожилая женщина, вынимая из сумочки небольшой батистовый платок и протягивая его Мире. Он выпал из бледной тонкой руки и упал на пол. – Проклятие, я уронила его, – сказала она, и Мира улыбнулась, обнаружив, что, кроме нее, здесь есть и другая женщина, которая умеет эффектно выразиться. – Черт побери, да где же он? – Женщина слегка наклонилась вперед, оглядывая пол и не находя платка. – Проклятие, моя компаньонка отошла на несколько минут и некому помочь мне. Этой девицы нет рядом как раз тогда, когда она нужна.
Мира наклонилась и подняла платок. Она внимательно вгляделась в лицо женщины, и сердце Миры сжалось от сострадания, когда она увидела затянутые чуть белесоватой пеленой зрачки и поняла, что женщина плохо видит.
– Мадам, – сказала она, аккуратно вкладывая платок в руку женщины, – разрешите мне задать вам вопрос.
– Задавайте, – сказала та резко, будто давно была утомлена вопросами.
– Вы не относитесь к людям, которых легко обидеть, я это вижу…
– Разумеется! – прозвучал негодующий ответ.
– Тогда, – продолжала Мира, – я не могла не заметить, что вы.., что вам было трудно смотреть…
– Детка, с моими глазами все в порядке. Теперь давайте распрощаемся, бегите танцевать со своими…
– Я рада, что синими все в порядке. – Мира нервно растирала пятна пунша, которых уже почти не осталось. – Я просто подумала, что если вы не очень хорошо видите.., я могу помочь вам.
– Вы? Да вы только вчера из пеленок. Идите.
– Да, мадам. Спасибо за то, что предложили мне… – Голос Миры оборвался, когда женщина нетерпеливо махнула рукой.
Слегка пожав плечами. Мира вернулась к столу, где Карру удалось наконец-то успокоить Генриетту Лестер, пригласив ее на танец. В одном из поворотов танца он через плечо своей партнерши посмотрел на Миру и сделал такое мученическое лицо, что Мира рассмеялась. Ее внимание привлек Рэнд, танцующий с одной из своих кузин, у него было вежливое и внимательное выражение лица, которое означало лишь то, что он находится в смертельной тоске.
Улыбка Миры уступила место задумчивости. Если Рэнд не танцует со своей женой, то где Розали?
Найти красное с золотом платье Розали среди других не представляло никакого труда. Она танцевала с мужчиной, которого Мира не знала. По довольному лицу Розали можно было догадаться, что ее партнер – Джордж Канинг.
Это определенно был Канинг, он оказался гораздо более приятным, чем Мира предполагала. Одетый в простую тунику греческого философа, он был довольно красив, крепко сложен, невысокого роста. Его уверенность в себе вызывала доверие, но решится ли он помочь Розали, рискуя вызвать недовольство короля?
Танец закончился, раздались аплодисменты, и партнер Розали вышел из зала. Мира в тот же момент присоединилась к ней, и они, оживленно переговариваясь, проследовали к столу с пуншем.
– Канинг, – переводя дыхание, говорила Розали, – согласился поговорить со мной – он будет ждать в одной из соседних комнат. Мы не должны допустить, чтобы кто-нибудь узнал…
– Тихо, идет твой муж, – прошептала Мира и с приближением Рэнда приняла озабоченный вид.
– Рози, что с тобой? – забеспокоился Рэнд, внимательно глядя на жену.
– Она неважно себя чувствует, – заговорила Мира, изображая сострадание на лице. – Слишком много вина и танцев.
– Да, все дело в этом. – Розали не смела поднять глаза на мужа, который безошибочно мог определить, что она лжет.
Она продолжала смотреть на Миру.
– Я провожу тебя наверх… – начал Рэнд, предлагая жене руку.
– Не беспокойся, – перебила Мира, беря Розали за другую руку.
– Да, я поднимусь с Мирой, – поддержала Розали, улыбнувшись мужу. – Ты можешь еще остаться здесь, ты ведь так и не потанцевал с кузиной Тали, а я не хочу, чтобы она чувствовала себя здесь одинокой.
– Я не собираюсь танцевать с Тали, – заявил Рэнд, – не только потому, что ты плохо себя чувствуешь, но и потому, что в моей памяти свежи воспоминания о ее манере наступать на ноги партнерам.
– Бедная Тали, – печально сказала Розали, проводя рукой по лбу. – Не мог бы ты попросить кого-нибудь из своих друзей потанцевать с ней? Ради меня.
Беркли с минуту смотрел на жену, потом вздохнул и выпустил ее руку.
– Проведи ее наверх, – сказал он Мире и, покачав головой, ушел, бормоча что-то себе под нос.
– Он беспокоится о тебе, – заметила Мира.
Розали усмехнулась.
– Не пытайся объяснить мне поведение моего мужа, – сказала она, прикладывая пальцы к вискам, чтобы унять головную боль. – Я слишком хорошо знаю его – он догадывается, что что-то происходит, и ему очень не нравится, что я не говорю ему об этом. Но мне сейчас некогда, я должна поговорить с Канингом об отце.
Они шли через переполненный зал, и Мира заметила, что Розали еще сильнее побледнела.
– Ты действительно неважно себя чувствуешь? – спросила она, видя, какое у нее утомленное выражение лица. Это игра или реальная слабость?
– Здесь так душно, просто дышать нечем!
– Сейчас мы выйдем, и тебе станет лучше, – ответила Мира, и они замолчали, войдя в длинный коридор с дверями, ведущими в маленькие комнаты.
– Вторая дверь налево. Он сказал, что будет ждать там через несколько минут. – Розали заколебалась, прежде чем дотронуться до ручки двери. – Я чувствую себя такой виноватой.., но я не делаю ничего дурного! Я пытаюсь помочь моему отцу.
– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
– Нет.., пожалуйста, не надо. Я сказала Канингу, что это частное дело.
– Хорошо. Тогда что я должна делать? Я не могу вернуться в бальный зал – я рассчитывала сопровождать тебя.
– Ты не могла бы оставаться где-нибудь поблизости?
– Конечно.
– Встретимся здесь в одиннадцать часов.
– Желаю удачи, – напутствовала Мира Розали, проскользнувшую в дверь.
Прогуливаясь по коридору, она подергала ручки дверей, пока не обнаружила, что одна из них открыта. Заглянув внутрь, она увидела маленькую портретную галерею, обставленную красной бархатной мебелью и картинами в тяжелых золоченых рамах. Подходящее место, чтобы дождаться, пока Розали переговорит с Канингом. Войдя, Мира хотела закрыть за собой дверь, но внезапно случилось неожиданное: кто-то поставил ногу, не давая двери захлопнуться.
– Алек, – прошептала она, даже не поднимая взгляда, зная, что это он. Не отвечая, он вошел, прикрыв дверь движением плеча. Дверь слегка дрогнула, когда он прислонился к ней спиной.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – Голос звучал напряженно.
– Я… Ты… Розали собирается… Ты шпионишь за мной!
– Меня не волнуют мелкие интрижки Розали и твое участие в них, – выразительно сказал Алек. – Я говорю про Карра.
– Карр? – не понимая, переспросила Мира. – Твой кузен?
– Да, мой кузен. Держись от него подальше.
– Почему? Неужели он настолько впечатлителен, что несколько минут, проведенные в моем обществе, могут испортить его?
– Ты используешь его.
– Ты считаешь, что я недостаточно хороша для него? – заговорила Мира, чувствуя, как ее охватывает гнев. – Но ты не можешь приказать, чтобы все всегда было по-твоему. К сожалению, лорд Фолкнер, мне приятно общество вашего кузена, и, похоже, что ему нравится мое, и я намерена впредь проводить с ним гораздо больше времени, и вы ничего не можете с этим поделать.
– Если я еще раз увижу тебя с ним, я сверну тебе шею, – грозно пообещал Алек.
– Ничего не выйдет. Беркли – мой опекун, – торжествующе заявила она. – И я не беззащитна, как…
– К черту Беркли! Я хочу, чтобы ты держалась подальше от мальчика, который не может противостоять тебе.
– Ты защищаешь его от меня? Что же, по-твоему, я могу сделать ему?
– Использовать в качестве замены мужчины, которого ты в действительности желаешь.
Мира смотрела на Алека не веря своим ушам. Сухо рассмеявшись, она отошла на несколько шагов.
– У тебя невероятное самомнение.
Когда она повернулась к Алеку спиной, он потерял контроль над собой. Он подошел раньше, чем она успела среагировать, и прижал ее к стене.
– Это правда, – произнес он прерывающимся голосом, вжимая ее в стену. Он не мог думать ни о чем, только об этой хрупкой женщине, которую держал в своих руках. – Ты знаешь, что будет, если ты станешь поощрять его ухаживание, пока я здесь и вижу все это. Ты понимаешь, что я должен чувствовать…
– Мне нет дела до того, что ты чувствуешь, – сдавленно прошептала она, пытаясь освободиться.
– Лжешь! Я знаю, почему ты ведешь себя так.
– Пусти меня…
– Держись вне пределов досягаемости. Ты можешь играть в свои игры, но я не позволю ему прикасаться к тебе… Я не позволю никому…
– Ты сумасшедший, – оборвала Мира, но, поняв всю силу его гнева, резко изменила тактику, стараясь исправить ситуацию. – Алек, пожалуйста, ты ведь не забыл, где мы находимся? Вспомни, о чем мы договаривались? – Ее сопротивление ослабло, когда она почувствовала, что он сильнее сжимает ее запястья своими сильными руками. – Я не играла, – шептала она, сдерживая стон и ощущая его желание. Алек, остановись… – Он вплотную приблизился к пей, так что она чувствовала запах его кожи. У нее закружилась голова. – Ты сам не понимаешь, что делаешь…
– Ничего не изменилось, – ответил он, всем телом прижимаясь к ней. – Я думал, что смогу забыть тебя… Я думал, что пройдет время.., но сейчас мне только хуже, еще хуже, чем раньше… Иногда по ночам я хочу тебя так сильно, что, кажется, чувствую тебя, даже если обнимаю другую…
– Неудивительно, – ответила Мира, прикалывая маленькую шляпку из зеленого бархата, – ведь это маскарад. Каждый, скрывшись под маской, хочет увидеть все, будучи сам неузнанным.
– Нет, – ответила Розали, – от меня нельзя скрыться даже под маской – всегда есть нити к разгадке. К примеру, короля можно будет узнать по толстому животу, а блондинка рядом с ним – леди Конингем.
Мира уловила яд в ее тоне. Непривычно слышать от Розали недипломатичные или злые слова о ком-нибудь, однако было заметно, что не только король, но все его приближенные вызывали ее презрение.
– Кто такая леди Конингем?
– Его новая любовница. Он наградил ее титулом «леди Стюарт». Они оба притворяются, что она посвящена лишь в его хозяйственные дела, но всем, включая ее мужа, прекрасно известно, что она делит с ним королевское ложе. – Розали с неприязнью покачала головой. – Мне непонятно, что мужчины находят в подобных женщинах. Она пустая, глупая, жадная, она поощряет короля во всех его дурных привычках.
Он подрывает свое здоровье перееданием, а потом опиумом и хинином лечит расстройство желудка…
– Опиум, хинин! – воскликнула Мира, поморщившись. – Порошок галанги помогает куда лучше, чем…
– Пусть употребляет столько хинина, сколько ему нравится, – сказала Розали, пожимая плечами. – Скоро он станет настолько толстым, что не сможет двигаться. Из-за него мой отец умирает голодной смертью в изгнании во Франции.
Ты видела, какой он худой? Раньше он весил восемьдесят – девяносто килограммов, а во время нашей последней встречи в нем было не больше шестидесяти!
– Розали, – заметила Мира, – я бы посоветовала тебе говорить потише, когда ты упоминаешь Брумеля или короля.
Розали внезапно рассмеялась:
– Ты боишься, что меня повесят за государственную измену?
– Хуже. Я боюсь, что лорд Беркли прослышит про наши приключения.
При упоминании о муже у Розали округлились глаза.
– Боже, я забыла, сколько времени! Дослушай мой план, пока не пришел Рэнд. Когда мне удастся улучить несколько минут для разговора с Канингом, я попрошу его дать Брумелю место в Кале, как посоветовал лорд Элвенли.
– Но как ты собираешься сделать это, чтобы твой муж ничего не заметил? Кроме того, все, кто увидит, что вы с Канингом удалились вдвоем, могут не правильно истолковать…
– Именно поэтому мне нужна твоя помощь… – начала Розали, но в этот момент раздался тихий стук в дверь. – Это Рэнд, – в отчаянии прошептала Розали. – Впусти его, Мэри, – сказала она служанке, а Мира отвернулась к зеркалу.
– Мы, как обычно, опаздываем, – произнес он вместо приветствия, входя в комнату и оглядывая наряд жены. Его красивое лицо расплылось в улыбке. – Леди Беркли, вы, как всегда, неотразимы, – отметил он.
Мира не могла сдержать улыбку, когда смотрела на Беркли. Они были великолепной парой.
Розали была в костюме Маргариты де Валуа, супруги Генриха IV. Ее великолепное платье из алого бархата было украшено золотым шитьем и жемчугом; оно плотно облегало стройную талию, а пышная юбка ниспадала широкими складками. Лиф платья имел глубокий вырез и также был расшит золотом и жемчугом, дорогие кружева элегантно обрамляли открытые плечи. Пышные рукава заканчивались золотыми лентами. Розали, кокетливо улыбнувшись, раскрыла веер. Ее волосы были заколоты высоко на затылке, аккуратно уложенные кудри поддерживали изящную драгоценную корону, венчавшую ее голову.
– Сегодня меня будет сопровождать самый элегантный в Англии мужчина, – сказала она, глядя на мужа.
Рэнд, естественно, был одет в костюм Генриха IV; его крепкая сильная фигура была облечена в одежды шестнадцатого века – голубой, шитый золотом, камзол, шпоры на сапогах, голубая подвязка на левой ноге и три горностаевые полосы на левом рукаве. Его глаза, пышные волосы и загорелая кожа прекрасно гармонировали с роскошным костюмом.
– Тебе не хватает только белоснежного коня, – продолжала Розали, а Беркли улыбнулся в ответ.
– Все, чего мне не хватает, – это моей королевы, – ответил он, протягивая ей руку. – Пойдем на бал, пока я не почувствовал себя расфуфыренным дураком.
– Подожди, ты не оценил костюм Миры.
Мира слегка покраснела. По требованию Розали она повернулась, демонстрируя свой наряд.
– Служанка Марион, – одобрительно рассмеялся Рэнд. – Великолепно! Я не могу представить лучшего костюма для лесной феи.
– Мы беспокоились насчет длины юбки – это слишком смело, – критически заметила Розали, но Рэнд отрицательно покачал головой.
– Великолепно, – повторил он.
Костюм служанки Марион отличался дерзким шармом, который так шел Мире. Платье было сшито из зеленого и коричневого бархата; юбка и лиф отделаны темной оборкой, маленькую шляпку, как у Робин Гуда, украшало перо.
Юбка была короче обычной длины и доходила до верха мягких коричневых сапожек. В этом наряде, с ниспадающими темными волнами волос, она была похожа на маленького эльфа.
Мира нервно поправляла платье, когда они спускались вниз, где в алтарях Бахуса, Аполлона, Венеры, Минервы и Марса курился фимиам. В «Павильоне» звучала музыка – оркестр играл веселые мелодии. Король еще не появился, но все шептались, что он должен быть в турецком костюме, который кто-то заметил в алькове, примыкающем к бальному залу. Мира смотрела вокруг с удивлением и восторгом, восхищенная необычными, яркими и нередко смелыми костюмами гостей. В то время как пожилые дамы и вдовы сидели по краям зала и наблюдали за своими подопечными, молодые леди кружились в танце с волшебниками, чудовищами, сказочными героями, негодяями и мифологическими персонажами.
Как только они вошли в зал, молодой человек в костюме средневекового рыцаря подошел к Мире. Это был Карр Фолкнер в железных латах, черных облегающих штанах и грубых сапогах. Он обратил к ней приветливый взгляд темно-зеленых глаз из-под черных ресниц. Мира улыбнулась в ответ, ей понравился его несколько грубоватый шарм. Было ясно, что он ожидал ее появления.
– Мисс Жермен, – произнес он с полуулыбкой, так сильно напоминавшей Алека, что у Миры перехватило дыхание. – Или мне изменяет память, или вы сегодня еще более восхитительны, чем вчера.
Мира улыбнулась и поймала обращенный к ней взгляд Розали, которая, казалось, была очень довольна очевидным вниманием Карра Фолкнера.
Карр тоже посмотрел на Розали:
– Пользуясь тем, что нас уже представили друг другу вчера, я хочу пригласить мисс Жермен на первый танец.
– Но только на один, – ответила Розали, в ее глазах блестели огоньки смеха. – Мисс Жермен должна знать, что более чем один танец с одним кавалером может скомпрометировать ее.
– Но вы же не будете считать наши танцы, – обратился Карр к Мире.
– Конечно, буду, – сказала Мира. – Я не могу позволить себе быть скомпрометированной на первом же балу сезона.
Он рассмеялся и галантно предложил ей руку, и Мира позволила Карру увлечь себя на середину заполненного танцующими зала. Когда они закружились в танце. Мира обнаружила, что он прекрасно танцует. Через минуту или две молчания Мира лукаво улыбнулась:
– Мне нужно сказать что-нибудь, чтобы вызвать вас на разговор?
– Нет.., нет… – ответил он, переводя дыхание. – Я просто.., немного задумался.
Мира бросила взгляд из-под ресниц и улыбнулась. Хотя Карр не мог знать этого, но его сходство с Алеком сильно интриговало ее.
«Возможно, – думала она, – Алек мог быть таким несколько лет назад. Чуть более уязвимый, более веселый и в то же время чуть-чуть неловкий, с красивым лицом, с выражением свойственной молодости неопытности. Был ли Карр точной копией молодого Алека?»
– Задумались? – повторила она, беря инициативу в разговоре. – О чем-то или о ком-то?
Карр только медленно покачал головой.
– Какое разочарование, – сказала Мира, продолжая наступать. – Мне казалось, вы задумались обо мне.
Он рассмеялся, черные пряди волос упали ему на лоб, когда он наклонил к ней голову. Несмотря на молодость, он был выше многих мужчин в этом зале и смотрел на нее сверху вниз:
– Если бы я думал только о вас, мисс Жермен, мои ноги запутались бы, латы свалились на пол, а мне, пораженному вашей красотой, не оставалось бы ничего, как стоять и зачарованно смотреть на вас.
– Вы были бы первым, кто поступил так, – уверила его Мира.
– При всем моем уважении позвольте вам не поверить.
Карр с трудом удерживался от того, чтобы не выражать свое восхищение с таким очевидным восторгом, что это могло бы выглядеть глупо. Он умел держаться в рамках приличия. Это был уже второй его сезон в Лондоне, и он считал себя более чем искушенным в искусстве флирта. Он даже считал себя несколько циничным, хотя не настолько утомленным женским вниманием, как Алек. Женщины… В их власти было заставить Карра чувствовать себя неловким и смущенным. И вот когда он сумел, наконец, преодолеть себя и свою застенчивость, эта хрупкая женщина, с которой он танцует, быстрее, чем за минуту, вернула все на прежнее место. Он был околдован ею, более того, он чувствовал оценивающие взгляды своих друзей, когда они увидели его танцующего. Такая ночь, как эта, была верхом мечтаний молодого человека. Карр оставил все попытки поддержать разговор и просто старался запомнить малейшие детали ее лица.
Вполне довольная тем, что они продолжают танцевать в молчании, Мира легко следовала за кавалером, положив руку на покрытое латами плечо Карра. С большим сожалением она обнаружила, что вальс закончился. Она медленно шла с Карром к Беркли, которые разговаривали с Еленой Прекрасной, Шекспиром и Генрихом VIII.
– Вы прекрасно смотритесь, – прошептала Розали. – Он молод, очень мил и красив. Веди игру осторожно.
– Да, – прошептала в ответ Мира, не находя слов, чтобы объяснить, что Карр только бы выиграл, если бы был старше и не являлся кузеном Алека. Не говоря уже о том, что она всегда будет сравнивать их, она прекрасно понимала, что Алек не потерпит ее в своей семье. В какую ситуацию она попадет, если Карр всерьез заинтересуется ею? Эта мысль одновременно забавляла и пугала ее.
Переключив свое внимание на разговор, смеясь шутке Карра, она внезапно почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
Посмотрев через плечо, Мира увидела Алека среди большой группы гостей. Прежде чем повернуться к ней спиной, он измерил ее долгим взглядом. В его серых глазах было столько осуждения! Дрожь пробежала по телу Миры.
«Это ничего не меняет, – убеждала она себя. – Не имеет значения, что он, может быть, все еще страстно желает меня, глупо беспокоиться…»
Но она не могла отрицать, что ей приятен его взгляд, да, очень приятен. И хотя между ними все кончено, Мира была горда, глядя на него; сегодня он был особенно красив.
В его внешности была какая-то невыразимая притягательность, его мужественность привлекала так, как способны привлекать немногие мужчины. Он не был похож на человека, который принимает близко к сердцу фантазии о сказочных принцессах и рыцарях на белоснежных конях. Когда женщина смотрит на него, она невольно думает о запретных наслаждениях и тайных встречах. Он был человеком, созданным для того, чтобы разбивать женские сердца. Но даже зная все это, как она могла устоять перед ним? Быть рядом с таким мужчиной, даже недолго, мечтает каждая женщина.
Розали тоже заметила Алека.
– Я встречала этот костюм раньше, – тихо сказала она, когда убедилась, что Рэнд и Карр увлечены разговором, – но должна заметить, что не всем он к лицу. Боюсь, что здесь он слишком уместен.
Высокая, широкоплечая фигура Алека была облечена в черные бриджи, темно-красный камзол, высокие сапоги. Его голова оставалась непокрытой, и черные волосы блестели, как агат. На шее на цепи висел золотой крест, а на боку – меч.
– Что это за костюм? – шепотом спросила Мира, вопросительно глядя на Розали.
– Капитан Бартоломео Роберте – можно догадаться по кресту. Пират. Как гласят легенды, он был убит в сражении в шестнадцатом веке. Героический персонаж, хотя имел не слишком добрую славу.
– Я собираюсь танцевать с ним, даже если мне потребуется вся ночь, чтобы добиться приглашения, – сказала Елена, проследив за взглядом Розали, смотревшей на Алека.
– Желаю удачи, – прошептала Мира, потупив взгляд; как она ни старалась сдержаться, улыбка скользнула на ее губах. Сегодня ее не беспокоит, что другая женщина в «Павильоне» имеет виды на Алека Фолкнера. Минуту назад он смотрел на нее, только на нее, и от сознания этого она была счастлива.
Бал продолжался, и Миру буквально засыпали приглашениями на танцы, знакомили все с новыми и новыми гостями. Розали была заметно довольна успехом Миры, в особенности тем, что Карр прилагал все усилия, чтобы привлечь к себе ее внимание. Бал был прерван на несколько минут, когда объявили, что король чувствует легкое недомогание и не сможет в этот вечер присутствовать на празднике.
Некоторые гости казались расстроенными известием, но никто не удивился, поскольку всем была известна леность монарха.
Мира с Карром стояли в окружении небольшой группки молодежи рядом со столом с прохладительными напитками и пуншем и непринужденно болтали. Мира смеялась милым шуткам, когда случился неприятный инцидент. Мисс Генриетта Лестер, легкомысленная и пустая девушка, случайно уронила свой бокал с пуншем, обрызгав всех, кто находился поблизости.
Мисс Лестер покраснела от неловкости, стала извиняться, и пока слуги ликвидировали следы беспорядка, залилась слезами.
Карр и другие молодые люди старались успокоить ее, а Мира отошла в дальний угол зала, чтобы как-то возместить ущерб-, нанесенный ее платью. Юбка и сапожки были залиты пуншем, пятна от которого отчистить было невозможно.
– О Господи! – недовольно произнесла она, вытирая салфеткой испорченную одежду и не думая, что кто-нибудь может слышать ее. Звуки музыки перебивали всхлипывания и восклицания мисс Лестер, и Мира поморщилась. – Не надо так разоряться. От твоих слез никому не станет легче…
Но тут недовольство Миры было прервано чьим-то удивленным смехом:
– Примите мои соболезнования.
Мира обернулась и увидела пожилую женщину, сидевшую за изящным столиком. Больше никого рядом не было, и Мира удивилась, почему никто не составит компанию этой даме с проницательным аристократическом лицом. Она была хрупкой и худощавой, с проседью в волосах и с живыми, несколько хищными чертами лица.
– Простите, я не знала, что кто-нибудь может слышать меня, – подыскивая слова, проговорила Мира. – Вы, наверное, подумали, что я несправедлива…
– Я подумала, что вы весьма благоразумны, – ответила женщина, указывая на испачканное платье Миры. – Продолжайте, возможно, вам удастся отчистить…
Что это?
– Пунш, – сказала Мира, возвращаясь к своему занятию. – Я восхищалась этим превосходным пуншем, пока он не был пролит на мой костюм.
– Возьмите платок, – предложила пожилая женщина, вынимая из сумочки небольшой батистовый платок и протягивая его Мире. Он выпал из бледной тонкой руки и упал на пол. – Проклятие, я уронила его, – сказала она, и Мира улыбнулась, обнаружив, что, кроме нее, здесь есть и другая женщина, которая умеет эффектно выразиться. – Черт побери, да где же он? – Женщина слегка наклонилась вперед, оглядывая пол и не находя платка. – Проклятие, моя компаньонка отошла на несколько минут и некому помочь мне. Этой девицы нет рядом как раз тогда, когда она нужна.
Мира наклонилась и подняла платок. Она внимательно вгляделась в лицо женщины, и сердце Миры сжалось от сострадания, когда она увидела затянутые чуть белесоватой пеленой зрачки и поняла, что женщина плохо видит.
– Мадам, – сказала она, аккуратно вкладывая платок в руку женщины, – разрешите мне задать вам вопрос.
– Задавайте, – сказала та резко, будто давно была утомлена вопросами.
– Вы не относитесь к людям, которых легко обидеть, я это вижу…
– Разумеется! – прозвучал негодующий ответ.
– Тогда, – продолжала Мира, – я не могла не заметить, что вы.., что вам было трудно смотреть…
– Детка, с моими глазами все в порядке. Теперь давайте распрощаемся, бегите танцевать со своими…
– Я рада, что синими все в порядке. – Мира нервно растирала пятна пунша, которых уже почти не осталось. – Я просто подумала, что если вы не очень хорошо видите.., я могу помочь вам.
– Вы? Да вы только вчера из пеленок. Идите.
– Да, мадам. Спасибо за то, что предложили мне… – Голос Миры оборвался, когда женщина нетерпеливо махнула рукой.
Слегка пожав плечами. Мира вернулась к столу, где Карру удалось наконец-то успокоить Генриетту Лестер, пригласив ее на танец. В одном из поворотов танца он через плечо своей партнерши посмотрел на Миру и сделал такое мученическое лицо, что Мира рассмеялась. Ее внимание привлек Рэнд, танцующий с одной из своих кузин, у него было вежливое и внимательное выражение лица, которое означало лишь то, что он находится в смертельной тоске.
Улыбка Миры уступила место задумчивости. Если Рэнд не танцует со своей женой, то где Розали?
Найти красное с золотом платье Розали среди других не представляло никакого труда. Она танцевала с мужчиной, которого Мира не знала. По довольному лицу Розали можно было догадаться, что ее партнер – Джордж Канинг.
Это определенно был Канинг, он оказался гораздо более приятным, чем Мира предполагала. Одетый в простую тунику греческого философа, он был довольно красив, крепко сложен, невысокого роста. Его уверенность в себе вызывала доверие, но решится ли он помочь Розали, рискуя вызвать недовольство короля?
Танец закончился, раздались аплодисменты, и партнер Розали вышел из зала. Мира в тот же момент присоединилась к ней, и они, оживленно переговариваясь, проследовали к столу с пуншем.
– Канинг, – переводя дыхание, говорила Розали, – согласился поговорить со мной – он будет ждать в одной из соседних комнат. Мы не должны допустить, чтобы кто-нибудь узнал…
– Тихо, идет твой муж, – прошептала Мира и с приближением Рэнда приняла озабоченный вид.
– Рози, что с тобой? – забеспокоился Рэнд, внимательно глядя на жену.
– Она неважно себя чувствует, – заговорила Мира, изображая сострадание на лице. – Слишком много вина и танцев.
– Да, все дело в этом. – Розали не смела поднять глаза на мужа, который безошибочно мог определить, что она лжет.
Она продолжала смотреть на Миру.
– Я провожу тебя наверх… – начал Рэнд, предлагая жене руку.
– Не беспокойся, – перебила Мира, беря Розали за другую руку.
– Да, я поднимусь с Мирой, – поддержала Розали, улыбнувшись мужу. – Ты можешь еще остаться здесь, ты ведь так и не потанцевал с кузиной Тали, а я не хочу, чтобы она чувствовала себя здесь одинокой.
– Я не собираюсь танцевать с Тали, – заявил Рэнд, – не только потому, что ты плохо себя чувствуешь, но и потому, что в моей памяти свежи воспоминания о ее манере наступать на ноги партнерам.
– Бедная Тали, – печально сказала Розали, проводя рукой по лбу. – Не мог бы ты попросить кого-нибудь из своих друзей потанцевать с ней? Ради меня.
Беркли с минуту смотрел на жену, потом вздохнул и выпустил ее руку.
– Проведи ее наверх, – сказал он Мире и, покачав головой, ушел, бормоча что-то себе под нос.
– Он беспокоится о тебе, – заметила Мира.
Розали усмехнулась.
– Не пытайся объяснить мне поведение моего мужа, – сказала она, прикладывая пальцы к вискам, чтобы унять головную боль. – Я слишком хорошо знаю его – он догадывается, что что-то происходит, и ему очень не нравится, что я не говорю ему об этом. Но мне сейчас некогда, я должна поговорить с Канингом об отце.
Они шли через переполненный зал, и Мира заметила, что Розали еще сильнее побледнела.
– Ты действительно неважно себя чувствуешь? – спросила она, видя, какое у нее утомленное выражение лица. Это игра или реальная слабость?
– Здесь так душно, просто дышать нечем!
– Сейчас мы выйдем, и тебе станет лучше, – ответила Мира, и они замолчали, войдя в длинный коридор с дверями, ведущими в маленькие комнаты.
– Вторая дверь налево. Он сказал, что будет ждать там через несколько минут. – Розали заколебалась, прежде чем дотронуться до ручки двери. – Я чувствую себя такой виноватой.., но я не делаю ничего дурного! Я пытаюсь помочь моему отцу.
– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
– Нет.., пожалуйста, не надо. Я сказала Канингу, что это частное дело.
– Хорошо. Тогда что я должна делать? Я не могу вернуться в бальный зал – я рассчитывала сопровождать тебя.
– Ты не могла бы оставаться где-нибудь поблизости?
– Конечно.
– Встретимся здесь в одиннадцать часов.
– Желаю удачи, – напутствовала Мира Розали, проскользнувшую в дверь.
Прогуливаясь по коридору, она подергала ручки дверей, пока не обнаружила, что одна из них открыта. Заглянув внутрь, она увидела маленькую портретную галерею, обставленную красной бархатной мебелью и картинами в тяжелых золоченых рамах. Подходящее место, чтобы дождаться, пока Розали переговорит с Канингом. Войдя, Мира хотела закрыть за собой дверь, но внезапно случилось неожиданное: кто-то поставил ногу, не давая двери захлопнуться.
– Алек, – прошептала она, даже не поднимая взгляда, зная, что это он. Не отвечая, он вошел, прикрыв дверь движением плеча. Дверь слегка дрогнула, когда он прислонился к ней спиной.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – Голос звучал напряженно.
– Я… Ты… Розали собирается… Ты шпионишь за мной!
– Меня не волнуют мелкие интрижки Розали и твое участие в них, – выразительно сказал Алек. – Я говорю про Карра.
– Карр? – не понимая, переспросила Мира. – Твой кузен?
– Да, мой кузен. Держись от него подальше.
– Почему? Неужели он настолько впечатлителен, что несколько минут, проведенные в моем обществе, могут испортить его?
– Ты используешь его.
– Ты считаешь, что я недостаточно хороша для него? – заговорила Мира, чувствуя, как ее охватывает гнев. – Но ты не можешь приказать, чтобы все всегда было по-твоему. К сожалению, лорд Фолкнер, мне приятно общество вашего кузена, и, похоже, что ему нравится мое, и я намерена впредь проводить с ним гораздо больше времени, и вы ничего не можете с этим поделать.
– Если я еще раз увижу тебя с ним, я сверну тебе шею, – грозно пообещал Алек.
– Ничего не выйдет. Беркли – мой опекун, – торжествующе заявила она. – И я не беззащитна, как…
– К черту Беркли! Я хочу, чтобы ты держалась подальше от мальчика, который не может противостоять тебе.
– Ты защищаешь его от меня? Что же, по-твоему, я могу сделать ему?
– Использовать в качестве замены мужчины, которого ты в действительности желаешь.
Мира смотрела на Алека не веря своим ушам. Сухо рассмеявшись, она отошла на несколько шагов.
– У тебя невероятное самомнение.
Когда она повернулась к Алеку спиной, он потерял контроль над собой. Он подошел раньше, чем она успела среагировать, и прижал ее к стене.
– Это правда, – произнес он прерывающимся голосом, вжимая ее в стену. Он не мог думать ни о чем, только об этой хрупкой женщине, которую держал в своих руках. – Ты знаешь, что будет, если ты станешь поощрять его ухаживание, пока я здесь и вижу все это. Ты понимаешь, что я должен чувствовать…
– Мне нет дела до того, что ты чувствуешь, – сдавленно прошептала она, пытаясь освободиться.
– Лжешь! Я знаю, почему ты ведешь себя так.
– Пусти меня…
– Держись вне пределов досягаемости. Ты можешь играть в свои игры, но я не позволю ему прикасаться к тебе… Я не позволю никому…
– Ты сумасшедший, – оборвала Мира, но, поняв всю силу его гнева, резко изменила тактику, стараясь исправить ситуацию. – Алек, пожалуйста, ты ведь не забыл, где мы находимся? Вспомни, о чем мы договаривались? – Ее сопротивление ослабло, когда она почувствовала, что он сильнее сжимает ее запястья своими сильными руками. – Я не играла, – шептала она, сдерживая стон и ощущая его желание. Алек, остановись… – Он вплотную приблизился к пей, так что она чувствовала запах его кожи. У нее закружилась голова. – Ты сам не понимаешь, что делаешь…
– Ничего не изменилось, – ответил он, всем телом прижимаясь к ней. – Я думал, что смогу забыть тебя… Я думал, что пройдет время.., но сейчас мне только хуже, еще хуже, чем раньше… Иногда по ночам я хочу тебя так сильно, что, кажется, чувствую тебя, даже если обнимаю другую…