Пуаро привела сюда бодрая пожилая дама, подруга леди Кармайкл. Он взял коктейль для себя самого и еще один для девушки, сидевшей на подоконнике. Девушка была миниатюрной блондинкой с подозрительно ангельским румяным личиком. Пуаро не преминул заметить, что взгляд у нее был настороженный и пытливый.
— Ваше здоровье, мадемуазель, — галантно произнес он и передал ей бокал.
Кивнув, девушка отхлебнула коктейль и внезапно спросила:
— Вы знаете мою сестру?
— Вашу сестру? А, так вы одна из сестер Грант?
— Да. Я Пэм Грант.
— А кстати, где ваша сестра?
— Ее пригласили на охоту. Она скоро вернется.
— Я встретил вашу сестру в Лондоне.
— Знаю.
— Она вам рассказывала?
Пэм Грант кивнула и без обиняков спросила:
— Что, Шила влипла в историю?
— Так она вам не все рассказала?
Девушка покачала головой.
— А Тони Хокер там был? — спросила она.
Не успел Пуаро ответить, как открылась дверь и вошли Хокер и Шила Грант в костюмах для верховой езды. На щеке у Шилы были следы грязи.
— Привет, ребята, мы пришли выпить. У Тони во фляжке ничего не осталось.
— Легок на помине… — пробормотал Пуаро.
— Черти принесли! — вдруг выпалила Пэм.
— Вот как? — сощурился Пуаро.
Берил Ларкин поспешила навстречу гостям.
— Вот и вы, Тони. Ну, как охота? До Гелертовой рощи не доскакали?
Хокер, беспомощно оглянувшийся на Шилу, был мгновенно препровожден к дивану у камина.
Шила заметила Пуаро. Поколебавшись, она подошла к нему и резко бросила:
— Так это вы вчера приходили к отцу?
— Он вам сказал?
Шила покачала головой.
— Абдул вас описал, ну... я и догадалась.
— Вы заходили к отцу? — удивилась Пэм.
— Да, — не стал отпираться Пуаро. — У нас есть кое-какие общие знакомые.
— Я вам не верю, — отрезала Пэм.
— Чему не верите? Тому, что у нас могут быть общие знакомые?
— Не валяйте дурака, — вспыхнула девушка. — Вы приходили совсем не поэтому…
Она повернулась к сестре:
— Ну что ты молчишь, Шила?
Ее сестра вздрогнула.
— Это.., это не имеет отношения к Тони Хокеру?
— При чем тут Тони Хокер? — удивился Пуаро.
Шила, покраснев, удалилась в противоположный угол.
— Не нравится мне этот Хокер, — с неожиданной злостью сказала Пэм, понизив голос. — В нем есть что-то зловещее.., и в ней тоже — в миссис Ларкин. Вы только посмотрите на них.
Пуаро проследил за ее взглядом.
Хокер склонился к хозяйке дома. Казалось, он ее успокаивал. До них донесся обрывок их разговора:
— …не могу я ждать. Сейчас или никогда!
— Les femmes[50], — усмехнулся Пуаро, — всегда хотят все получить сию же минуту, разве не так?
Пэм Грант никак не отозвалась на его слова. Опустив глаза, она нервно закладывала и разглаживала складки на юбке.
— Вы, мадемуазель, совсем не похожи на вашу сестру, — светски промурлыкал Пуаро.
Пэм закинула голову назад, словно не желая выслушивать такие банальности.
— Мосье Пуаро, — сказала она, — чем Тони пичкает Шилу? Отчего она так изменилась?
Пуаро взглянул ей прямо в глаза.
— Вы когда-нибудь употребляли кокаин, мисс Грант?
Она замотала головой.
— О нет! Так вот, значит, что это… Кокаин… Но ведь это же очень опасно?
— Что опасно? — спросила вернувшаяся к ним со свежим коктейлем в руке Шила.
— Мы говорим о последствиях приема наркотиков, — пояснил Пуаро. — О постепенном умирании души и тела, об уничтожении в человеке всего человеческого… И тогда — полная деградация личности.
У Шилы Грант перехватило дыхание. Рука ее дрогнула, и коктейль выплеснулся на пол.
— Доктор Стоддард, — продолжал между тем Пуаро, — по-моему, уже описал вам, что представляет собой такое угасание. К наркотику легко привыкнуть, но от этой привычки ох как трудно избавиться. Тот, кто извлекает из подобного выгоду, — настоящий вампир, питающийся человеческой плотью и кровью.
Он повернулся, собираясь уйти. За спиной он услышал возглас Пэм Грант: «Шила!» и вслед за тем едва слышный шепот Шилы Грант:
— Фляжка…
Попрощавшись с мисс Ларкин, Пуаро вышел в прихожую. Там, на столике, рядом с хлыстом и шляпой лежала фляжка. Взяв ее в руки, Пуаро увидел инициалы: Э.Х.
«Интересно, что там внутри», — пробормотал он и легонько встряхнул фляжку. Жидкости внутри не было. Тогда он отвинтил колпачок.
Нет, фляжка была не пуста. Она была до краев наполнена белым порошком…
— Вы очень молоды, мадемуазель. Я убежден, что вы не представляли себе до конца, чем занимались вместе с вашими сестрами. Вам, как когда-то кобылицам Диомеда, бросали на съедение людей.
Шила содрогнулась и всхлипнула.
— Звучит жутко, — сказала она, — а ведь это правда.
Только вот пока доктор Стоддард не поговорил со мной тогда, в Лондоне, я этого не понимала. Он говорил так страстно, что до меня сразу дошло, как ужасно то, чем я занимаюсь… Раньше-то я считала, что это что-то вроде выпивки в неположенное время[51]: многие охотно приплатят, чтобы ее получить, но особого вреда от этого нет.
— А теперь? — спросил Пуаро.
— Я все сделаю, как вы сказали. Я… я поговорю с остальными… Доктор Стоддард, конечно, не захочет больше меня знать…
— Напротив, — уверил ее Пуаро, — и доктор Стоддард, и я готовы помочь вам… Чтобы вы могли начать новую жизнь. Можете нам довериться. Но с одним условием: человек, затеявший все это, должен быть изолирован, а это возможно только с вашей помощью и с помощью ваших сестер. Только паши показания могут отправить его за решетку.
— Вы имеете в виду моего отца?
— Нет, мадемуазель, не вашего отца. Разве я вам не говорил, что Эркюль Пуаро знает все? В полиции легко опознали вашу фотографию. Вы — Шила Келли. Несколько лет назад за неоднократные магазинные кражи вас отправили в исправительное заведение для несовершеннолетних.
По выходе оттуда вас разыскал человек, именующий себя генералом Грантом, и предложил работу: быть его «дочерью». Он обещал вам много денег, красивую и беззаботную жизнь, а взамен вы должны были приобщать своих друзей к «травке», всякий раз делая вид, что вам дал ее кто-то другой. С вашими «сестрами» произошло то же самое. Решайтесь, мадемуазель, — добавил он после некоторой паузы. — Этого человека надо разоблачить и предать суду.
После этого…
— Да, а что после?
Пуаро хмыкнул и с улыбкой сказал:
— После этого вас посвятят богам…
— Генерал Грант? Генерал Грант? — повторял он.
— Вот именно, mon сher[52]. Вся mise en seene[53] была, что называется, шита белыми нитками. Будды, бенаресские подносы, слуга-индиец! Я уж не говорю о подагре. Подагра — это вчерашний день. Ею страдают весьма и весьма пожилые джентльмены, а не отцы девятнадцатилетних девиц.
Кроме того, я решил провести небольшую проверку. Уходя, я споткнулся и задел его подагрическую ногу. Но «страдалец» был до того озабочен моими словами, что даже не заметил этого! Да, генерал оказался насквозь фальшивым.
Tout de me[54], сама идея была хороша. Отставной генерал, всем известный комический персонаж, страдающий разлитием желчи, после отставки оседает не среди своих собратьев, таких же отставных военных, — он выбирает milieu[55], которое обычному служаке не по карману. Здесь живут богатые люди, много приезжих из Лондона, прекрасный рынок сбыта. И кто заподозрит четырех живых, очаровательных юных девушек? Если что-то и выйдет наружу, их сочтут всего лишь невинными жертвами, можете не сомневаться!
— А зачем вы отправились к этому старому хрычу? Хотели его припугнуть?
— Нет, я хотел посмотреть, что произойдет, и долго мне ждать не пришлось. Девушкам были даны четкие указания. На роль козла отпущения был определен Энтони Хокер, на самом деле одна из их жертв. Шила должна была сказать мне о фляжке, но она никак не могла заставить себя пойти на это. И все же, когда другая девушка надавила на нее, выдавила из себя требуемое слово.
Майкл Стоддард поднялся и зашагал взад-вперед по комнате.
— Знаете, — промолвил он, — я постараюсь не терять эту девушку из виду. Я вывел одну теорию относительно преступных наклонностей в переходном возрасте… Семьи таких подростков почти всегда оказываются не слишком благополучными…
— Mon cher, — прервал его Пуаро, — я с глубочайшим почтением отношусь к вашей научной деятельности. Не сомневаюсь, что и в случае с Шилой Келли ваши теории полностью подтвердятся.
— А в других подобных случаях?
— Почему бы и нет? Но насчет маленькой Шилы я уверен совершенно. Ее вы приручите вне всяких сомнений!
Она и так уже ест у вас с ладони…
— Что за чушь вы несете, Пуаро, — зарделся как маков цвет Майкл Стоддард.
Стадо гериона
— Господин Пуаро, надеюсь, вы извините меня за то, что я вторглась в ваши владения. Вы еще не забыли меня?
Хозяин офиса удивленно поднял брови, но глаза его засверкали насмешкой.
— А, это вы! Одна из самых везучих преступниц, которых я встречал в своей жизни.
— Господин Пуаро! Зачем вы так говорите! Вы же были добры ко мне… Я и Эмилия, мы очень часто вспоминали о вас, и когда о вас писали газеты, то мы всегда вырезали эти заметки для альбома. Мы научили нашего пса новому трюку. Скажешь ему: «Умри за Эркюля Пуаро!» — и он сразу падает, как убитый, и лежит, пока не прикажут встать.
— Поблагодарите его от моего имени, — сказал Пуаро. — А что. Август все такая же умница?
Мисс Кэрнаби восхищенно всплеснула руками:
— Он стал таким умным, таким умным — понимает буквально все! Однажды в парке мы остановились рядом с детской коляской и вдруг я чувствую, что за поводок кто-то дергает. Оказалось, что это Август хочет перекусить его. Ох, и умница!
Пуаро насмешливо сузил глаза.
— Пожалуй, ваш Август тоже не прочь нарушить закон.
Но мисс Кэрнаби шутки не поняла. Лицо ее омрачилось.
— Господин Пуаро, если б вы знали, как я волнуюсь… Мне даже кажется иногда, что я в самом деле настоящая преступница… Я очень часто начинаю строить всякие планы.
— Что еще за планы?
— Самые невероятные. Скажем, вчера ко мне пришла, блестящая идея: как лучше всего ограбить почтовое отделение. Она пришла ко мне сама по себе, без моей воли.
— Или вот еще: я придумала оригинальный способ прохождения таможенного досмотра без уплаты пошлины. Думаю, что это замечательный и безупречный способ.
— Охотно верю, — сухо обронил Пуаро.
— Да-да, — поддакнула мисс Кэрнаби. — Но я очень беспокоюсь, господин Пуаро. Вы же знаете, как строго я воспитана — раньше мне такие мысли и в голову не приходили. Наверно, оттого, что у меня уйма свободного времени, ко мне и приходят разные мысли. С леди Хоггин я рассталась, а сейчас меня взяла компаньонкой одна пожилая леди. Обязанности у меня несложные: пишу для нее письма да читаю ей вслух книги. Но вот беда какая: как только я начинаю читать, она тотчас же засыпает, ну, а я сижу без дела и думаю. А дьявол не дремлет: видит, что человек сидит без дела, ну, и подкидывает ему всякие дрянные мысли.
— Уж конечно, — кивнул Пуаро.
— На днях я прочитала книгу, — продолжала мисс Кэрнаби, и там пишут, что в каждом человеке дремлют темные инстинкты. А потом еще было сказано, что надо развивать здоровые чувства и побуждения, чтобы не дать проявиться дурным наклонностям. Я, собственно говоря, поэтому и пришла к вам.
— Говорите, говорите, — сказал Пуаро. — Я внимательно вас слушаю.
— Так вот, господин Пуаро, я думаю, что если человек хочет жить интересно, в этом нет ничего дурного. Не моя жизнь сейчас — это сплошное прозябание! В той книге было также написано, что если человек не помогает другому человеку в его беде, он заслуживает всяческого порицания.
— То есть вы хотите сказать, что я должен взять вас в свои помощницы? — напрямую спросил Пуаро. Мисс Кэрнаби смущенно потупила глаза.
— Я понимаю, что это беспардонно — просить вас об этом, но я помню о вашей доброте…
Она умолкла, и только глаза ее с немой мольбой смотрели на Пуаро. В этот миг она была похожа на собаку, преданно смотрящую в глаза хозяину, когда тот собирается на прогулку.
— Что ж, здесь есть над чем подумать, — произнес Пуаро с задумчивым видом.
— Я, может быть, и не слишком умна, — продолжала мисс Кэрнаби, — но зато я умею держать язык за зубами и, если надо, хорошо притворяться. А это при моей работе очень ценное качество — иначе меня давно бы уволили. Я давно убедилась: чем глупее выглядишь, тем лучше к тебе относятся.
Пуаро засмеялся:
— Вы само очарование, мадемуазель.
— Ах, господин Пуаро, ваша доброта беспредельна. Знаете, я недавно получила наследство… О, совсем небольшое, но это позволит нам с сестрой прожить безбедно, не заботясь о черном дне.
— Нужно подумать, где лучше всего использовать ваши таланты, — сказал Пуаро. — Может быть, у вас самой есть соображения на этот счет?
— Вы просто отгадываете мои мысли! — ахнула мисс Кэрнаби. — Видите ли, у меня есть одна подруга, которая меня очень беспокоит, об этом я и хотела поговорить с вами… Вам, может, покажется, что у меня богатая фантазия, но, поверьте, тут что-то кроется…
— Говорите, говорите, мадемуазель.
— В общем, у меня есть подруга, зовут ее Эмелин Клэг. У нее был муж, который жил на севере Англии. Несколько лет назад он умер, оставив ей большое наследство. Понимаете, детей у них не было, после смерти мужа ее стало угнетать одиночество, и, подобно многим в ее положении, она обратилась к религии. Разумеется, вера может ободрить человека, поддержать его, отвлечь от тяжелых мыслей, но только вера истинная.
— То есть вы хотите сказать, что вашу подругу заманили в одну из неблаговидных сект?
— Вот именно! А называется она «Паства Великого Пастыря». Эта секта находится в Девоншире, там очень красивое место около моря. Туда все поклонники секты и стекаются, чтобы в уединении, по их словам, найти покой и просветление. А за пастыря у них некий доктор Андерсен, по слухам, очень красивый и видный мужчина.
— И потому у него в секте много женщин, — заключил Пуаро.
— Увы, — вздохнула мисс Кэрнаби, — так оно и есть. Знаете, мой отец тоже был священником и очень красивым мужчиной. Я помню, что прихожанки специально ходили в церковь, где он служил, чтобы только поглазеть на него.
— Как я понимаю, большинство в секте этого Андерсена составляют женщины, — полувопросительно сказал Пуаро.
— Да, мужчин там очень мало, это либо чудаки, либо маньяки. Все средства секты складываются из пожертвований женщин.
— Ага, вот мы и подходим к главному. По вашему мнению, эта секта — сплошное надувательство, а доктор Андерсен типичный мошенник?
— Безусловно. Но я беспокоюсь вот почему. Эмелин на днях составила завещание, где указывается, что в случае ее смерти все деньги переходят в фонд секты.
— Кто-то предложил ей это сделать?
— По-моему, нет. Это было ее собственное решение. Она сказала мне, что Великий Пастырь вселил в нее новую веру, она пробудилась для новой жизни, и потому все свои деньги завещает секте. Я бы не обратила на это внимание, если б не одно обстоятельство…
— А именно?
— Дело в том, что некоторые женщины, входящие в секту, весьма состоятельны. И вот трое из таких состоятельных женщин, составившие завещаниям в пользу фонда секты, умерли в нынешнем году.
— То есть деньги получила после их смерти секта?
— Да.
— А как же родственники? Неужели никто не возбудил иска?
— Дело в том, господин Пуаро. — мисс Кэрнаби сделала многозначительную паузу, — что в секте состоят в основном одинокие женщины, не имеющие родни.
Пуаро с пониманием покачал головой.
— Я, разумеется, отдаю себе отчет, как нехорошо подозревать других в злых умыслах, — продолжала мисс Кэрнаби. — К тому же эти бедные женщины умерли не в храме на Зеленых Холмах, а у себя дома, в собственник постели. Но, знаете, господин Пуаро, я бы не хотела, чтобы это случилось и с моей подругой.
Пуаро помолчал несколько минут и наконец проговорил:
— Вы храбрая женщина, мадемуазель, и в самом деле прекрасная актриса. Что вы скажете, если я — предложу вам выполнить одно рискованное поручение?
— Я буду просто счастлива!
— Но риск очень велик, — нахмурился Пуаро. — Чтобы мы смогли докопаться до истины, вам самой придется стать членом Великой паствы. Но сначала вы должны распустить слух, что получили недавно большое наследство. Вы должны сделать вид, будто совершенно разочаровались в жизни, потеряли всякую цель. Когда будете говорить с подругой, усомнитесь — но очень тонко — в том, что ее Великий Пастырь и впрямь велик. Скажите, что вы вообще не верите в силу проповедей и все такое прочее. Насколько я понимаю, она тут же захочет переубедить вас и предложит посмотреть богослужение на Зеленых Холмах. Вы нехотя согласитесь, а уж потом проповеди доктора Андерсена вас безумно покорят и вы станете его верным адептом. Ну, что, мадемуазель, по плечу вам такая роль?
Мисс Кэрнаби скромно улыбнулась.
— Надеюсь, сэр.
Старший инспектор Джэпп со вздохом развел руками.
— Улов небогат, — с горечью признался он. — Терпеть не могу этих религиозных фанатиков. Водят несчастных женщин за нос без всякой совести. Но тут, похоже, все чисто. Этот малый ведет себя безупречно.
— Ну, а каково его прошлое?
— Я отыскал его досье. Учился в Германии, мог стать приличным химиком, но его внезапно исключили из университета кто-то донес, что его мать — еврейка. Ну, что еще. Изучал религию разных стран, всякие восточные мифы и так далее, писал на этот счет статьи. Я пробовал было прочитать одну черт ногу сломит.
— Похоже, он в самом деле фанатик своей веры?
— Скорее всего.
— А женщины, о которых я вам говорил?
— Тоже ничего сверхъестественного. Мисс Зверин — была больна воспалением легких. Миссис Ллойд умерла от колита. Леди Вестерн много лет страдала от туберкулеза. Ну, а мисс Ли умерла от заболевания брюшным тифом — она заразилась им на севере Англии. Я думаю, что здесь нет никакой связи между этими смертями и доктором Андерсеном. Видимо, это обычная случайность.
Пуаро в сомнении покачал головой.
— И все же, дружище, мне этот пастырь представляется новоявленным великаном Герионом, у которого три головы. Ну, а я, как в древнем мифе, должен его победить.
Старший инспектор удивленно поглядел на Пуаро.
— Что это вы, тоже, что ли, начитались всяких мифов?
— Дорогой инспектор, оставьте это мне, если мифология выше вашего разумения.
— Я чувствую, дорогой Пуаро, еще немного, и вы сами организуете секту, что-то вроде такого: «Эркюль Пуаро умен, и нет никого на свете умнее его. Аминь».
— А что я тебе говорила, дорогая Эми!
С небольшого холма, на котором сидели подруги, было видно побережье моря. Море было голубое, под ногами желтела трава, а земля и скалы краснели в лучах заходящего солнца.
Задумавшись, Клэг прошептала:
— Красная земля — это земля надежды. Здесь можно найти уединение…
— А какую удивительную проповедь произнес вчера Пастырь! — подхватила Эми Кэрнаби.
— А сегодня вечером будет еще лучше — ведь начинается праздник Большой паствы.
Большое, ярко освещенное здание, с белыми стенами прихожане доктора Андерсена называли Священной обителью.
Здесь и отмечались праздники секты.
В этот вечер в здании собрались члены секты, одетые в овечьи шкуры и сандалии, руки их были обнажены до плеч. В самом центре большого зала на приподнятом постаменте возвышался над своею паствой золотоволосый и голубоглазый доктор Андерсен. В руках у него был пастуший посох, весь позолоченный.
Наступил момент, когда доктор поднял посох и в наступившей тишине громко воззвал:
— Где моя паства?
— Здесь, о наш Пастырь! — единым вздохом отозвалась толпа.
— Наполните же сердца свои благодатной радостью и святою молитвой. Сегодня день радости. Вас ждет возвышенная благодать.
— Радость вошла в нас, — отозвались прихожане.
— Печаль и горе исчезли, нет больше боли. Только радость ждет вас.
— Только радость, — откликнулась толпа.
— Сколько ликов у Великого Пастыря?
— Три: золотой, серебряный и медный!
— А сколько тел у паствы?
— Три: плоть, погибель и воскрешение!
— Как войти в паству?
— Через таинство крови.
— Вы готовы к таинству?
— Готовы, о Пастырь!
— Завяжите глаза и вытяните вперед правую руку.
Шелест пронесся по толпе — все завязывали глаза приготовленными заранее зелеными повязками. Мисс Кэрнаби последовала общему примеру.
Великий Пастырь двинулся вдоль выстроившихся в шеренгу верующих. Послышались вскрики, шепот, легкие стоны.
«Сплошное богохульство, — решила про себя Эми. — Похоже, вокруг меня одни истерички. Подождем, что будет дальше…».
Но вот доктор Андерсен подошел и к ней. Он взял мисс Кэрнаби за руку, подержал ее руку какое-то время, и тут она почувствовала резкую боль.
— Радость принесет вам таинство крови, — проговорил Великий Пастырь и двинулся дальше.
Мисс Кэрнаби сняла повязку и тайком огляделась. Солнце уже садилось, наступали сумерки. Она было решила уйти, но это желание внезапно сменилось весельем, безграничное счастье овладело ею. Уйти? Зачем, когда здесь так хорошо!
Она села на землю. О, она совсем не одинока и не несчастна.
Ей даны мечты — вот ее счастье, в мечтах она неудержима!
Эми подняла руку, чтобы все живущие на земле прислушались к ней. Завтра же она предложит миру то, что сделает его свободным и счастливым, и больше не будет войн, нищеты, голода… Да, она, Эми Кэрнаби, в силах преобразить мир! А сейчас она просто хочет отдохнуть…
Ноги и руки мисс Кэрнаби безвольно расслабились, и она почти мгновенно уснула… Таинственный, чудный мир сновидений принял ее.
Пробуждение пришло внезапно, как и сон. Эми почувствовала, как сильно затекли ноги, и вообще лежать была очень неудобно. При свете луны мисс Кэрнаби разглядела, что стрелки ее наручных часов показывают без четверти десять.
Это ее удивило. Она ведь хорошо помнила, что в этот день закат солнца должен был быть в десять минут девятого.
Выходит, она проспала только полтора с небольшим часа!
Трудно поверить, но это так.
— Я готова, господин Пуаро. Можете быть спокойны, я вас не подведу.
— Вы уже упоминали о том, что желаете завещать все свои деньги секте?
— Да, я говорила это самому Пастырю, доктору Андерсену, Эми иронически улыбнулась. — Я излилась в благодарностях перед ним за то, что он преобразил мою душу и вернул меня в Храм истинной веры. Кажется, я была очень естественной; к тому же и он — прекрасный актер. Слушая его, невозможно усомниться в том, что деньги для него ничего не значат. Он говорит примерно так: «Жертвуйте от сердца своего, а если вам нечего дать — не переживайте. Вы принадлежите пастве, а Пастырь рядом с вами». Я сказала ему, что я хорошо обеспечена, а в скором будущем у меня будет еще больше денег — мол, я получила большое наследство, хотя оно еще юридически не оформлено, но я уже сейчас хочу составить завещание, чтобы после моей смерти все деньги перешли секте, поскольку родственников у меня нет.
— Он принял ваш дар с артистическим благородством?
— Что-то вроде этого. Он был невозмутим. Уверял, что мне суждена долгая жизнь, в течение которой я смогу наслаждаться духовными радостями на Зеленых Холмах в его храме. О, он умеет говорить очень проникновенно!
— Еще бы, — кивнул Пуаро. — Ну, а что вы сказали ему насчет своего здоровья?
— Да, я упомянула, что болела туберкулезом, долго лечилась и сейчас чувствую себя неплохо.
— Превосходно, мадемуазель!
— А почему нужно было говорить о туберкулезе? Я же никогда не болела им.
— Так нужно для дела, — туманно ответил детектив. — А о подруге не забыли сказать?
— Не забыла. По большому секрету я ему намекнула, что, помимо наследства после смерти мужа, Эмелин ждет в несколько раз большее состояние ее тетушки.
— Замечательно. Этим мы выведем миссис Клэг из-под удара. А тем временем…
— Господин Пуаро, вы считаете, что Эмелин и вправду что-то грозит?
— Вот это я должен узнать. Да, вот еще: не приходилось ли вам видеть в Зеленых Холмах субъекта по имени Коул?
— Да, господин Пуаро, в последний раз я действительно встретила там какого-то Коула. Очень странный тип! Ходит в зеленых шортах и ест только сырую капусту.
— Следовательно, все идет, как надо. Остается подождать осеннего праздника паствы.
— Ваше здоровье, мадемуазель, — галантно произнес он и передал ей бокал.
Кивнув, девушка отхлебнула коктейль и внезапно спросила:
— Вы знаете мою сестру?
— Вашу сестру? А, так вы одна из сестер Грант?
— Да. Я Пэм Грант.
— А кстати, где ваша сестра?
— Ее пригласили на охоту. Она скоро вернется.
— Я встретил вашу сестру в Лондоне.
— Знаю.
— Она вам рассказывала?
Пэм Грант кивнула и без обиняков спросила:
— Что, Шила влипла в историю?
— Так она вам не все рассказала?
Девушка покачала головой.
— А Тони Хокер там был? — спросила она.
Не успел Пуаро ответить, как открылась дверь и вошли Хокер и Шила Грант в костюмах для верховой езды. На щеке у Шилы были следы грязи.
— Привет, ребята, мы пришли выпить. У Тони во фляжке ничего не осталось.
— Легок на помине… — пробормотал Пуаро.
— Черти принесли! — вдруг выпалила Пэм.
— Вот как? — сощурился Пуаро.
Берил Ларкин поспешила навстречу гостям.
— Вот и вы, Тони. Ну, как охота? До Гелертовой рощи не доскакали?
Хокер, беспомощно оглянувшийся на Шилу, был мгновенно препровожден к дивану у камина.
Шила заметила Пуаро. Поколебавшись, она подошла к нему и резко бросила:
— Так это вы вчера приходили к отцу?
— Он вам сказал?
Шила покачала головой.
— Абдул вас описал, ну... я и догадалась.
— Вы заходили к отцу? — удивилась Пэм.
— Да, — не стал отпираться Пуаро. — У нас есть кое-какие общие знакомые.
— Я вам не верю, — отрезала Пэм.
— Чему не верите? Тому, что у нас могут быть общие знакомые?
— Не валяйте дурака, — вспыхнула девушка. — Вы приходили совсем не поэтому…
Она повернулась к сестре:
— Ну что ты молчишь, Шила?
Ее сестра вздрогнула.
— Это.., это не имеет отношения к Тони Хокеру?
— При чем тут Тони Хокер? — удивился Пуаро.
Шила, покраснев, удалилась в противоположный угол.
— Не нравится мне этот Хокер, — с неожиданной злостью сказала Пэм, понизив голос. — В нем есть что-то зловещее.., и в ней тоже — в миссис Ларкин. Вы только посмотрите на них.
Пуаро проследил за ее взглядом.
Хокер склонился к хозяйке дома. Казалось, он ее успокаивал. До них донесся обрывок их разговора:
— …не могу я ждать. Сейчас или никогда!
— Les femmes[50], — усмехнулся Пуаро, — всегда хотят все получить сию же минуту, разве не так?
Пэм Грант никак не отозвалась на его слова. Опустив глаза, она нервно закладывала и разглаживала складки на юбке.
— Вы, мадемуазель, совсем не похожи на вашу сестру, — светски промурлыкал Пуаро.
Пэм закинула голову назад, словно не желая выслушивать такие банальности.
— Мосье Пуаро, — сказала она, — чем Тони пичкает Шилу? Отчего она так изменилась?
Пуаро взглянул ей прямо в глаза.
— Вы когда-нибудь употребляли кокаин, мисс Грант?
Она замотала головой.
— О нет! Так вот, значит, что это… Кокаин… Но ведь это же очень опасно?
— Что опасно? — спросила вернувшаяся к ним со свежим коктейлем в руке Шила.
— Мы говорим о последствиях приема наркотиков, — пояснил Пуаро. — О постепенном умирании души и тела, об уничтожении в человеке всего человеческого… И тогда — полная деградация личности.
У Шилы Грант перехватило дыхание. Рука ее дрогнула, и коктейль выплеснулся на пол.
— Доктор Стоддард, — продолжал между тем Пуаро, — по-моему, уже описал вам, что представляет собой такое угасание. К наркотику легко привыкнуть, но от этой привычки ох как трудно избавиться. Тот, кто извлекает из подобного выгоду, — настоящий вампир, питающийся человеческой плотью и кровью.
Он повернулся, собираясь уйти. За спиной он услышал возглас Пэм Грант: «Шила!» и вслед за тем едва слышный шепот Шилы Грант:
— Фляжка…
Попрощавшись с мисс Ларкин, Пуаро вышел в прихожую. Там, на столике, рядом с хлыстом и шляпой лежала фляжка. Взяв ее в руки, Пуаро увидел инициалы: Э.Х.
«Интересно, что там внутри», — пробормотал он и легонько встряхнул фляжку. Жидкости внутри не было. Тогда он отвинтил колпачок.
Нет, фляжка была не пуста. Она была до краев наполнена белым порошком…
6
На террасе дома леди Кармайкл Пуаро взывал к совести Шилы:— Вы очень молоды, мадемуазель. Я убежден, что вы не представляли себе до конца, чем занимались вместе с вашими сестрами. Вам, как когда-то кобылицам Диомеда, бросали на съедение людей.
Шила содрогнулась и всхлипнула.
— Звучит жутко, — сказала она, — а ведь это правда.
Только вот пока доктор Стоддард не поговорил со мной тогда, в Лондоне, я этого не понимала. Он говорил так страстно, что до меня сразу дошло, как ужасно то, чем я занимаюсь… Раньше-то я считала, что это что-то вроде выпивки в неположенное время[51]: многие охотно приплатят, чтобы ее получить, но особого вреда от этого нет.
— А теперь? — спросил Пуаро.
— Я все сделаю, как вы сказали. Я… я поговорю с остальными… Доктор Стоддард, конечно, не захочет больше меня знать…
— Напротив, — уверил ее Пуаро, — и доктор Стоддард, и я готовы помочь вам… Чтобы вы могли начать новую жизнь. Можете нам довериться. Но с одним условием: человек, затеявший все это, должен быть изолирован, а это возможно только с вашей помощью и с помощью ваших сестер. Только паши показания могут отправить его за решетку.
— Вы имеете в виду моего отца?
— Нет, мадемуазель, не вашего отца. Разве я вам не говорил, что Эркюль Пуаро знает все? В полиции легко опознали вашу фотографию. Вы — Шила Келли. Несколько лет назад за неоднократные магазинные кражи вас отправили в исправительное заведение для несовершеннолетних.
По выходе оттуда вас разыскал человек, именующий себя генералом Грантом, и предложил работу: быть его «дочерью». Он обещал вам много денег, красивую и беззаботную жизнь, а взамен вы должны были приобщать своих друзей к «травке», всякий раз делая вид, что вам дал ее кто-то другой. С вашими «сестрами» произошло то же самое. Решайтесь, мадемуазель, — добавил он после некоторой паузы. — Этого человека надо разоблачить и предать суду.
После этого…
— Да, а что после?
Пуаро хмыкнул и с улыбкой сказал:
— После этого вас посвятят богам…
7
Майкл Стоддард в полном изумлении уставился на Пуаро.— Генерал Грант? Генерал Грант? — повторял он.
— Вот именно, mon сher[52]. Вся mise en seene[53] была, что называется, шита белыми нитками. Будды, бенаресские подносы, слуга-индиец! Я уж не говорю о подагре. Подагра — это вчерашний день. Ею страдают весьма и весьма пожилые джентльмены, а не отцы девятнадцатилетних девиц.
Кроме того, я решил провести небольшую проверку. Уходя, я споткнулся и задел его подагрическую ногу. Но «страдалец» был до того озабочен моими словами, что даже не заметил этого! Да, генерал оказался насквозь фальшивым.
Tout de me[54], сама идея была хороша. Отставной генерал, всем известный комический персонаж, страдающий разлитием желчи, после отставки оседает не среди своих собратьев, таких же отставных военных, — он выбирает milieu[55], которое обычному служаке не по карману. Здесь живут богатые люди, много приезжих из Лондона, прекрасный рынок сбыта. И кто заподозрит четырех живых, очаровательных юных девушек? Если что-то и выйдет наружу, их сочтут всего лишь невинными жертвами, можете не сомневаться!
— А зачем вы отправились к этому старому хрычу? Хотели его припугнуть?
— Нет, я хотел посмотреть, что произойдет, и долго мне ждать не пришлось. Девушкам были даны четкие указания. На роль козла отпущения был определен Энтони Хокер, на самом деле одна из их жертв. Шила должна была сказать мне о фляжке, но она никак не могла заставить себя пойти на это. И все же, когда другая девушка надавила на нее, выдавила из себя требуемое слово.
Майкл Стоддард поднялся и зашагал взад-вперед по комнате.
— Знаете, — промолвил он, — я постараюсь не терять эту девушку из виду. Я вывел одну теорию относительно преступных наклонностей в переходном возрасте… Семьи таких подростков почти всегда оказываются не слишком благополучными…
— Mon cher, — прервал его Пуаро, — я с глубочайшим почтением отношусь к вашей научной деятельности. Не сомневаюсь, что и в случае с Шилой Келли ваши теории полностью подтвердятся.
— А в других подобных случаях?
— Почему бы и нет? Но насчет маленькой Шилы я уверен совершенно. Ее вы приручите вне всяких сомнений!
Она и так уже ест у вас с ладони…
— Что за чушь вы несете, Пуаро, — зарделся как маков цвет Майкл Стоддард.
Стадо гериона
1
Мисс Кэрнаби взглянула на лицо Пуаро и выдохнула:— Господин Пуаро, надеюсь, вы извините меня за то, что я вторглась в ваши владения. Вы еще не забыли меня?
Хозяин офиса удивленно поднял брови, но глаза его засверкали насмешкой.
— А, это вы! Одна из самых везучих преступниц, которых я встречал в своей жизни.
— Господин Пуаро! Зачем вы так говорите! Вы же были добры ко мне… Я и Эмилия, мы очень часто вспоминали о вас, и когда о вас писали газеты, то мы всегда вырезали эти заметки для альбома. Мы научили нашего пса новому трюку. Скажешь ему: «Умри за Эркюля Пуаро!» — и он сразу падает, как убитый, и лежит, пока не прикажут встать.
— Поблагодарите его от моего имени, — сказал Пуаро. — А что. Август все такая же умница?
Мисс Кэрнаби восхищенно всплеснула руками:
— Он стал таким умным, таким умным — понимает буквально все! Однажды в парке мы остановились рядом с детской коляской и вдруг я чувствую, что за поводок кто-то дергает. Оказалось, что это Август хочет перекусить его. Ох, и умница!
Пуаро насмешливо сузил глаза.
— Пожалуй, ваш Август тоже не прочь нарушить закон.
Но мисс Кэрнаби шутки не поняла. Лицо ее омрачилось.
— Господин Пуаро, если б вы знали, как я волнуюсь… Мне даже кажется иногда, что я в самом деле настоящая преступница… Я очень часто начинаю строить всякие планы.
— Что еще за планы?
— Самые невероятные. Скажем, вчера ко мне пришла, блестящая идея: как лучше всего ограбить почтовое отделение. Она пришла ко мне сама по себе, без моей воли.
— Или вот еще: я придумала оригинальный способ прохождения таможенного досмотра без уплаты пошлины. Думаю, что это замечательный и безупречный способ.
— Охотно верю, — сухо обронил Пуаро.
— Да-да, — поддакнула мисс Кэрнаби. — Но я очень беспокоюсь, господин Пуаро. Вы же знаете, как строго я воспитана — раньше мне такие мысли и в голову не приходили. Наверно, оттого, что у меня уйма свободного времени, ко мне и приходят разные мысли. С леди Хоггин я рассталась, а сейчас меня взяла компаньонкой одна пожилая леди. Обязанности у меня несложные: пишу для нее письма да читаю ей вслух книги. Но вот беда какая: как только я начинаю читать, она тотчас же засыпает, ну, а я сижу без дела и думаю. А дьявол не дремлет: видит, что человек сидит без дела, ну, и подкидывает ему всякие дрянные мысли.
— Уж конечно, — кивнул Пуаро.
— На днях я прочитала книгу, — продолжала мисс Кэрнаби, и там пишут, что в каждом человеке дремлют темные инстинкты. А потом еще было сказано, что надо развивать здоровые чувства и побуждения, чтобы не дать проявиться дурным наклонностям. Я, собственно говоря, поэтому и пришла к вам.
— Говорите, говорите, — сказал Пуаро. — Я внимательно вас слушаю.
— Так вот, господин Пуаро, я думаю, что если человек хочет жить интересно, в этом нет ничего дурного. Не моя жизнь сейчас — это сплошное прозябание! В той книге было также написано, что если человек не помогает другому человеку в его беде, он заслуживает всяческого порицания.
— То есть вы хотите сказать, что я должен взять вас в свои помощницы? — напрямую спросил Пуаро. Мисс Кэрнаби смущенно потупила глаза.
— Я понимаю, что это беспардонно — просить вас об этом, но я помню о вашей доброте…
Она умолкла, и только глаза ее с немой мольбой смотрели на Пуаро. В этот миг она была похожа на собаку, преданно смотрящую в глаза хозяину, когда тот собирается на прогулку.
— Что ж, здесь есть над чем подумать, — произнес Пуаро с задумчивым видом.
— Я, может быть, и не слишком умна, — продолжала мисс Кэрнаби, — но зато я умею держать язык за зубами и, если надо, хорошо притворяться. А это при моей работе очень ценное качество — иначе меня давно бы уволили. Я давно убедилась: чем глупее выглядишь, тем лучше к тебе относятся.
Пуаро засмеялся:
— Вы само очарование, мадемуазель.
— Ах, господин Пуаро, ваша доброта беспредельна. Знаете, я недавно получила наследство… О, совсем небольшое, но это позволит нам с сестрой прожить безбедно, не заботясь о черном дне.
— Нужно подумать, где лучше всего использовать ваши таланты, — сказал Пуаро. — Может быть, у вас самой есть соображения на этот счет?
— Вы просто отгадываете мои мысли! — ахнула мисс Кэрнаби. — Видите ли, у меня есть одна подруга, которая меня очень беспокоит, об этом я и хотела поговорить с вами… Вам, может, покажется, что у меня богатая фантазия, но, поверьте, тут что-то кроется…
— Говорите, говорите, мадемуазель.
— В общем, у меня есть подруга, зовут ее Эмелин Клэг. У нее был муж, который жил на севере Англии. Несколько лет назад он умер, оставив ей большое наследство. Понимаете, детей у них не было, после смерти мужа ее стало угнетать одиночество, и, подобно многим в ее положении, она обратилась к религии. Разумеется, вера может ободрить человека, поддержать его, отвлечь от тяжелых мыслей, но только вера истинная.
— То есть вы хотите сказать, что вашу подругу заманили в одну из неблаговидных сект?
— Вот именно! А называется она «Паства Великого Пастыря». Эта секта находится в Девоншире, там очень красивое место около моря. Туда все поклонники секты и стекаются, чтобы в уединении, по их словам, найти покой и просветление. А за пастыря у них некий доктор Андерсен, по слухам, очень красивый и видный мужчина.
— И потому у него в секте много женщин, — заключил Пуаро.
— Увы, — вздохнула мисс Кэрнаби, — так оно и есть. Знаете, мой отец тоже был священником и очень красивым мужчиной. Я помню, что прихожанки специально ходили в церковь, где он служил, чтобы только поглазеть на него.
— Как я понимаю, большинство в секте этого Андерсена составляют женщины, — полувопросительно сказал Пуаро.
— Да, мужчин там очень мало, это либо чудаки, либо маньяки. Все средства секты складываются из пожертвований женщин.
— Ага, вот мы и подходим к главному. По вашему мнению, эта секта — сплошное надувательство, а доктор Андерсен типичный мошенник?
— Безусловно. Но я беспокоюсь вот почему. Эмелин на днях составила завещание, где указывается, что в случае ее смерти все деньги переходят в фонд секты.
— Кто-то предложил ей это сделать?
— По-моему, нет. Это было ее собственное решение. Она сказала мне, что Великий Пастырь вселил в нее новую веру, она пробудилась для новой жизни, и потому все свои деньги завещает секте. Я бы не обратила на это внимание, если б не одно обстоятельство…
— А именно?
— Дело в том, что некоторые женщины, входящие в секту, весьма состоятельны. И вот трое из таких состоятельных женщин, составившие завещаниям в пользу фонда секты, умерли в нынешнем году.
— То есть деньги получила после их смерти секта?
— Да.
— А как же родственники? Неужели никто не возбудил иска?
— Дело в том, господин Пуаро. — мисс Кэрнаби сделала многозначительную паузу, — что в секте состоят в основном одинокие женщины, не имеющие родни.
Пуаро с пониманием покачал головой.
— Я, разумеется, отдаю себе отчет, как нехорошо подозревать других в злых умыслах, — продолжала мисс Кэрнаби. — К тому же эти бедные женщины умерли не в храме на Зеленых Холмах, а у себя дома, в собственник постели. Но, знаете, господин Пуаро, я бы не хотела, чтобы это случилось и с моей подругой.
Пуаро помолчал несколько минут и наконец проговорил:
— Вы храбрая женщина, мадемуазель, и в самом деле прекрасная актриса. Что вы скажете, если я — предложу вам выполнить одно рискованное поручение?
— Я буду просто счастлива!
— Но риск очень велик, — нахмурился Пуаро. — Чтобы мы смогли докопаться до истины, вам самой придется стать членом Великой паствы. Но сначала вы должны распустить слух, что получили недавно большое наследство. Вы должны сделать вид, будто совершенно разочаровались в жизни, потеряли всякую цель. Когда будете говорить с подругой, усомнитесь — но очень тонко — в том, что ее Великий Пастырь и впрямь велик. Скажите, что вы вообще не верите в силу проповедей и все такое прочее. Насколько я понимаю, она тут же захочет переубедить вас и предложит посмотреть богослужение на Зеленых Холмах. Вы нехотя согласитесь, а уж потом проповеди доктора Андерсена вас безумно покорят и вы станете его верным адептом. Ну, что, мадемуазель, по плечу вам такая роль?
Мисс Кэрнаби скромно улыбнулась.
— Надеюсь, сэр.
2
— Итак, дружище, вы что-нибудь раскопали для меня?Старший инспектор Джэпп со вздохом развел руками.
— Улов небогат, — с горечью признался он. — Терпеть не могу этих религиозных фанатиков. Водят несчастных женщин за нос без всякой совести. Но тут, похоже, все чисто. Этот малый ведет себя безупречно.
— Ну, а каково его прошлое?
— Я отыскал его досье. Учился в Германии, мог стать приличным химиком, но его внезапно исключили из университета кто-то донес, что его мать — еврейка. Ну, что еще. Изучал религию разных стран, всякие восточные мифы и так далее, писал на этот счет статьи. Я пробовал было прочитать одну черт ногу сломит.
— Похоже, он в самом деле фанатик своей веры?
— Скорее всего.
— А женщины, о которых я вам говорил?
— Тоже ничего сверхъестественного. Мисс Зверин — была больна воспалением легких. Миссис Ллойд умерла от колита. Леди Вестерн много лет страдала от туберкулеза. Ну, а мисс Ли умерла от заболевания брюшным тифом — она заразилась им на севере Англии. Я думаю, что здесь нет никакой связи между этими смертями и доктором Андерсеном. Видимо, это обычная случайность.
Пуаро в сомнении покачал головой.
— И все же, дружище, мне этот пастырь представляется новоявленным великаном Герионом, у которого три головы. Ну, а я, как в древнем мифе, должен его победить.
Старший инспектор удивленно поглядел на Пуаро.
— Что это вы, тоже, что ли, начитались всяких мифов?
— Дорогой инспектор, оставьте это мне, если мифология выше вашего разумения.
— Я чувствую, дорогой Пуаро, еще немного, и вы сами организуете секту, что-то вроде такого: «Эркюль Пуаро умен, и нет никого на свете умнее его. Аминь».
3
— Какое чудесное место! — восхищенно воскликнула мисс Кэрнаби, поднявшись на холм и глядя вокруг.— А что я тебе говорила, дорогая Эми!
С небольшого холма, на котором сидели подруги, было видно побережье моря. Море было голубое, под ногами желтела трава, а земля и скалы краснели в лучах заходящего солнца.
Задумавшись, Клэг прошептала:
— Красная земля — это земля надежды. Здесь можно найти уединение…
— А какую удивительную проповедь произнес вчера Пастырь! — подхватила Эми Кэрнаби.
— А сегодня вечером будет еще лучше — ведь начинается праздник Большой паствы.
Большое, ярко освещенное здание, с белыми стенами прихожане доктора Андерсена называли Священной обителью.
Здесь и отмечались праздники секты.
В этот вечер в здании собрались члены секты, одетые в овечьи шкуры и сандалии, руки их были обнажены до плеч. В самом центре большого зала на приподнятом постаменте возвышался над своею паствой золотоволосый и голубоглазый доктор Андерсен. В руках у него был пастуший посох, весь позолоченный.
Наступил момент, когда доктор поднял посох и в наступившей тишине громко воззвал:
— Где моя паства?
— Здесь, о наш Пастырь! — единым вздохом отозвалась толпа.
— Наполните же сердца свои благодатной радостью и святою молитвой. Сегодня день радости. Вас ждет возвышенная благодать.
— Радость вошла в нас, — отозвались прихожане.
— Печаль и горе исчезли, нет больше боли. Только радость ждет вас.
— Только радость, — откликнулась толпа.
— Сколько ликов у Великого Пастыря?
— Три: золотой, серебряный и медный!
— А сколько тел у паствы?
— Три: плоть, погибель и воскрешение!
— Как войти в паству?
— Через таинство крови.
— Вы готовы к таинству?
— Готовы, о Пастырь!
— Завяжите глаза и вытяните вперед правую руку.
Шелест пронесся по толпе — все завязывали глаза приготовленными заранее зелеными повязками. Мисс Кэрнаби последовала общему примеру.
Великий Пастырь двинулся вдоль выстроившихся в шеренгу верующих. Послышались вскрики, шепот, легкие стоны.
«Сплошное богохульство, — решила про себя Эми. — Похоже, вокруг меня одни истерички. Подождем, что будет дальше…».
Но вот доктор Андерсен подошел и к ней. Он взял мисс Кэрнаби за руку, подержал ее руку какое-то время, и тут она почувствовала резкую боль.
— Радость принесет вам таинство крови, — проговорил Великий Пастырь и двинулся дальше.
Мисс Кэрнаби сняла повязку и тайком огляделась. Солнце уже садилось, наступали сумерки. Она было решила уйти, но это желание внезапно сменилось весельем, безграничное счастье овладело ею. Уйти? Зачем, когда здесь так хорошо!
Она села на землю. О, она совсем не одинока и не несчастна.
Ей даны мечты — вот ее счастье, в мечтах она неудержима!
Эми подняла руку, чтобы все живущие на земле прислушались к ней. Завтра же она предложит миру то, что сделает его свободным и счастливым, и больше не будет войн, нищеты, голода… Да, она, Эми Кэрнаби, в силах преобразить мир! А сейчас она просто хочет отдохнуть…
Ноги и руки мисс Кэрнаби безвольно расслабились, и она почти мгновенно уснула… Таинственный, чудный мир сновидений принял ее.
Пробуждение пришло внезапно, как и сон. Эми почувствовала, как сильно затекли ноги, и вообще лежать была очень неудобно. При свете луны мисс Кэрнаби разглядела, что стрелки ее наручных часов показывают без четверти десять.
Это ее удивило. Она ведь хорошо помнила, что в этот день закат солнца должен был быть в десять минут девятого.
Выходит, она проспала только полтора с небольшим часа!
Трудно поверить, но это так.
4
— Мои инструкции вы должны выполнять точно, — сказал Пуаро мисс Кэрнаби.— Я готова, господин Пуаро. Можете быть спокойны, я вас не подведу.
— Вы уже упоминали о том, что желаете завещать все свои деньги секте?
— Да, я говорила это самому Пастырю, доктору Андерсену, Эми иронически улыбнулась. — Я излилась в благодарностях перед ним за то, что он преобразил мою душу и вернул меня в Храм истинной веры. Кажется, я была очень естественной; к тому же и он — прекрасный актер. Слушая его, невозможно усомниться в том, что деньги для него ничего не значат. Он говорит примерно так: «Жертвуйте от сердца своего, а если вам нечего дать — не переживайте. Вы принадлежите пастве, а Пастырь рядом с вами». Я сказала ему, что я хорошо обеспечена, а в скором будущем у меня будет еще больше денег — мол, я получила большое наследство, хотя оно еще юридически не оформлено, но я уже сейчас хочу составить завещание, чтобы после моей смерти все деньги перешли секте, поскольку родственников у меня нет.
— Он принял ваш дар с артистическим благородством?
— Что-то вроде этого. Он был невозмутим. Уверял, что мне суждена долгая жизнь, в течение которой я смогу наслаждаться духовными радостями на Зеленых Холмах в его храме. О, он умеет говорить очень проникновенно!
— Еще бы, — кивнул Пуаро. — Ну, а что вы сказали ему насчет своего здоровья?
— Да, я упомянула, что болела туберкулезом, долго лечилась и сейчас чувствую себя неплохо.
— Превосходно, мадемуазель!
— А почему нужно было говорить о туберкулезе? Я же никогда не болела им.
— Так нужно для дела, — туманно ответил детектив. — А о подруге не забыли сказать?
— Не забыла. По большому секрету я ему намекнула, что, помимо наследства после смерти мужа, Эмелин ждет в несколько раз большее состояние ее тетушки.
— Замечательно. Этим мы выведем миссис Клэг из-под удара. А тем временем…
— Господин Пуаро, вы считаете, что Эмелин и вправду что-то грозит?
— Вот это я должен узнать. Да, вот еще: не приходилось ли вам видеть в Зеленых Холмах субъекта по имени Коул?
— Да, господин Пуаро, в последний раз я действительно встретила там какого-то Коула. Очень странный тип! Ходит в зеленых шортах и ест только сырую капусту.
— Следовательно, все идет, как надо. Остается подождать осеннего праздника паствы.