- Кто тут шумел? Было слышно даже наверху. Твой очередной ухажер? Очередной? Ах ты тихоня!
- Ну что вы, миссис Крайн! Я просто читала вслух буквы, пытаясь понять, что написано на книге. Видите, позолота совсем стерлась.
- Да, тебе поручили собрать книги, которые нужно подновить. В следующий раз, дитя мое, будь сдержанней в выражении своих чувств... Что такое? Кто здесь? Уже никого. Я выскользнул из книгохранилища бесшумнее мыши и на цыпочках прошел мимо охранника, чтобы не потревожить его сон. Черт побери, что случилось с Попкой-Дураком? Он упустил такую ".',.&-.abl устроить сольный концерт и прославиться на весь город!
ГЛАВА 15 Снаружи было по-прежнему светло. Солнечные лучи буквально вонзились мне в глаза. Утро миновало, наступил день, но невольно складывалось впечатление, что ничего подобного не произошло и утро продлится до самой ночи. Подождав, пока глаза привыкнут к свету и утихнет боль, я огляделся по сторонам. Библиотека находилась в деловом квартале города, куда ни посмотри, всюду возвышались правительственные здания. Большинство прохожих составляли чиновники. Я не заметил ничего необычного - иными словами, за мной как будто никто не следил. Я двинулся своей дорогой. Денек выдался настолько погожим, что я, несмотря на головную боль, начал поддаваться его очарованию. Именно поэтому я остановился у Королевской канцелярии - послушать, о чем толкуют ораторы-самоучки. Любой псих, которому приспичило пожаловаться на жизнь или покритиковать власти, считал своим долгом выступить перед публикой у канцелярии. Мы, то есть горожане, относились к ним достаточно терпимо; они были для нас бесплатным развлечением. Некоторых из завсегдатаев я знал лично - людям моей профессии не следует пренебрегать и подобными знакомыми. Впрочем, новых знакомств среди них я не заводил уже давно. Поскольку времени было мало, надолго задерживаться я не стал - показал большой палец Брешущему Псу Амато, бросил медяк в его кружку для подаяний, помахал рукой другим знакомцам и отправился дальше. Попугай на моем плече хранил молчание: должно быть, Покойник выжег ему мозги. Направо, налево, вперед и вниз. Терпеть не могу ходить пешком. Существуют гораздо менее утомительные способы передвижения (правда, пешком в городе - быстрее всего). Даже великим волшебникам, разъезжающим в шикарных экипажах с лакеями на запятках, в сопровождении охранников и трубачей, не опередить пешехода на городских улицах, потому что пеший, дабы сократить путь, может свернуть в переулок или перелезть через забор. Я решил быть осмотрительным - перелезал через заборы, только когда не было другой дороги, а в переулки сворачивал, если знал, что это не сулит неприятностей. Ведь в некоторые из них лучше не соваться, если вам не надоела жизнь. Но все же когда возникает выбор - сто ярдов по прямой или полмили в обход... Подобно большинству горожан, я частенько пользовался Слайт-элли. Эта улочка была относительно спокойной. На ней царило оживленное движение, поэтому скваттеры и самозваные социалисты устраивали свои демонстрации в других местах, что меня вполне устраивало: посудите сами, легко ли преследовать... гм... клиента, когда между вами то и дело вклиниваются всякие подозрительные личности? В общем, я свернул на Слайт-элли. Вдоль улочки выстроились покосившиеся домишки весьма популярной в ее окрестностях архитектуры, клонившиеся друг к другу, словно пьяницы, которые ищут, на кого бы опереться. Солнечный свет немного потускнел, но для меня он был по-прежнему нестерпимо ярок. Мостовая была вымощена кирпичом и, как ни странно, выглядела сравнительно чистой, хотя здесь обитали не только крысюки, но и целые колонии беженцев. Надо же! И они, оказывается, могут соблюдать чистоту. Интересно, прокормит ли город всех иммигрантов? Если к власти придут расисты из "Зова" и тому подобных групп, беженцам придется питаться гномами, гоблинами и прочей нелюдью. Что такое? Я замер, ибо уловил диковинный запах, описать который невозможно. Не то чтобы омерзительный, но и не особенно приятный. Будоражащий. Он улетучился в мгновение ока. Вот так всегда. Я двинулся дальше, окинув презрительным взглядом пьяного крысюка, который сонно таращился на меня, пытаясь сообразить, какого хрена мне тут нужно. По его меркам, я вел себя несколько странно. Едва мои ноздри уловили диковинный запах, я стиснул в руке веревку Магодор. У меня привычка встречать неизведанное с дубовым посохом в руках. Этот посох имел в длину восемнадцать дюймов, а в его навершие, для вящей убедительности, был залит a"(-%f. Но поскольку сейчас при мне посоха не было... Я миновал парочку ответвлений, заканчивавшихся тупиками, оставил за спиной другую улочку, пересекавшую Слайт-элли с востока на запад. Солнечный свет неожиданно приобрел золотистый, осенний оттенок. По стенам домов ползли тени, некоторые из них казались смутно знакомыми. Позади послышался шепот, словно перешептывались между собой детишки, причем на иностранном языке. Я почувствовал себя гораздо лучше, когда выбрался из переулка на широкую, заполненную людьми улицу. Последнюю милю до Квартала Грез я размышлял над тем, к кому из руководителей всевозможных сект можно было бы пристать с расспросами. Большинство из них - настоящие параноики и не ответят ни на один вопрос даже под страхом смерти. А если вообразят, что тебя интересуют их денежки, вообще пиши пропало. По этой причине соваться к ним нет ни малейшего резона: они на дух не переносят частных сыщиков. Потолковать с Плейметом? К сожалению, он всего-навсего проповедниксамоучка. А может, поискать того, кто ответит на все мои вопросы, лишь бы поскорее от меня избавиться? Того, кому я нисколько не нужен? Я напряг память, вспоминая, кто был замешан в ту распрю между Церковью и ортодоксами из-за пропавших терреловских реликвий. Нам с Майей, когда мы расследовали это дело, пришлось изрядно попотеть. Черт! Судя по всему, в Квартале Грез у меня нет даже полезных врагов, не говоря уж о друзьях! Я вышел на улицу Богов несколько западнее, чем расчитывал: вот что значит пройтись по Слайт-элли. Теперь мне ничто не угрожало: Квартал Грез считался самым безопасным местом во всем Танфере. Я прошмыгнул мимо Четтери и прочих дворцов, принадлежавших преуспевающим культам. Признаться, о них у меня сохранились не слишком приятные воспоминания. Впрочем, тогда я имел дело с вероотступниками, а не с богами. Интересно, что сейчас поделывает Майя? Можно спросить у Дина. Он наверняка знает, поскольку поддерживает с нею связь. Должно быть, солнце растопило ледяные сердца главных жрецов, поскольку по улице что твои бабочки сновали монахи, послушники и тому подобные личности. В толпе виднелись миловидные личики монахинь, производившие весьма приятное впечатление. Первые четверо или пятеро прохожих, к которым я обратился с вопросами, слыхом не слыхивали ни о шайрах, ни о годоротах. Затем я получил парочку ответов в духе: "Что-то слышал, но что именно не помню". Приблизительно так мне ответил бледный как смерть тип в черном плаще с капюшоном; росту в нем было семь с половиной футов, он опирался на посох, увенчанный головой кобры, и больше всего смахивал на оживленный волшебством скелет. - Шайры? - пробормотал он. - Вы имеете в виду богов-моллюсков?
- Хотел бы я знать. - Моллюски? Брр! Я не выношу даже обыкновенных головоногих, что уж говорить о многоруких существах, претендующих на владычество над мирозданием.
- Нет, подождите. Моллюски - это церковь Безымянной непроизносимо древней тьмы за пределами звездного неба. Прошу прощения. Я что-то припоминаю, но очень смутно. Однако вы идете правильно. Их храм стоит на берегу, того и гляди свалится в реку. Как можно что-либо узнать у тех, кто ничего не знает? Я поблагодарил скелета, принял приглашение посетить одну из служб культа змеепоклонников, к которому он принадлежал, и пообещал как-нибудь зайти. Обожаю змей. Чем крупнее, тем лучше. На островах мне не раз приходилось ими завтракать. Скелет сообщил, что у них есть змея подходящих размеров, которой не составит труда проглотить лошадь.
- Замечательно. Раскормите ее как следует к моему приходу. - А потом бросьте крысюкам. На следующем перекрестке я столкнулся с парнем, который кое-что знал. Это был вольнонаемный гид и дворник в одном лице. Подрабатывал он чем придется, кормился подачками, спал на папертях, куда его пускали при условии, что он не станет приставать к верующим. Судя по потрепанному виду, работы у него было не так уж много.
- Пройдоха, - представился он, явно гордясь тем, что кто-то счел его $.ab.)-k, прозвища. - Вишь, отощал маленько, а был о-го-го. - Я так и подумал. Ты в морской пехоте не служил? - Точно! Елки-моталки, как узнал? Я не стал сообщать, что заметил татуировку. - Догадался. Морского пехотинца узнаешь сразу. - Верно, кореш, ох как верно. Ты тоже?
- Да. Первый набор. - Я слукавил вполне сознательно, чтобы избежать воспоминаний и расспросов о том, не было ли у нас общих знакомых. Ненавижу, когда люди начинают играть в эту игру. Стоит им узнать, откуда ты родом или что-нибудь еще в том же духе, и они принимаются расспрашивать, знавал ли ты того-то и того-то. Можно подумать, человеку больше нечего делать, как только запоминать имя каждого встречного.
- Здорово. Нет, правда здорово. Пошли. Я покажу, где они ошиваются. Зачем, ты сказал, они тебе понадобились?
- Вообще-то я ничего такого не говорил, но меня послали узнать, что тут происходит. - Я поведал Пройдохе о наступлении Антитибета.
- Ага, слыхал, - отозвался он. - Меня звали помочь. По мне, так эти жрецы из Кантарда не имеют права выживать наших старых богов, но правила есть правила, а боги устанавливают их сами. Храмов должно быть ровно столько, сколько сказано, иначе скоро все пойдет шиворот-навыворот и город заполонят всякие придурки, которые поклоняются кровожадным редискам. Будучи по натуре человеком добрым, я не стал расстраивать Пройдоху и упоминать о том, что на улице Богов имеются храмы, где поклоняются святым улиткам, а также брюкве и прочим овощам. Если человеческое сознание способно измыслить сумасшедшего бога, этот бог непременно появится. По крайней мере в воображении тех, кто в него верит. У большинства нелюдей свои религии, но далеко не такие разнообразные и гораздо менее извращенные. Только мы, люди, нуждаемся в богах безумнее нас самих. А ведь мы - будущее этого мира. Все остальные расы постепенно вымирают. Поневоле задумаешься, не существует ли некое верховное божество, наделенное весьма своеобразным чувством юмора.
ГЛАВА 16 За пару монет Пройдоха показал мне храмы шайров и годоротов.
- Хлам, - пробурчал я и прибавил, расчитывая, что, исполненный благодарности, он не станет юлить: - Слушай, расскажи мне, что ты знаешь об этих богах. - Оглядевшись по сторонам, я пожал плечами. Трудно было представить, что Четтери соседствует с подобным запустением.
- Извиняй, кореш. Я слыхал только имена. Еще те, доложу я тебе. Круговод, Чародей, Ног Неотвратимый... Гнусные типы, все до одного. - Я и не сомневался. Шайры и годороты сражались за последний храм на улице Богов. Он стоял на полусгнивших деревянных сваях, торчавших из воды. В следующее половодье его наверняка смоет. Однако он служил домом годоротам, а кому понравится, когда тебя выгоняют из собственного дома, каким бы тот ни был?
- Пока закрыты, - сообщил Пройдоха, разумея храмы, - но через пару деньков точно откроются.
- Под новым руководством? Пройдоха нахмурился. Ему явно не хватало умственных способностей, чтобы ловить соль шуток и расшифровывать саркастические замечания. - Внутрь зайти можно? - поинтересовался я. Замков на дверях не было.
- Это против правил. Какой он, оказывается, законопослушный, мой новый приятель!
- Я не буду ничего трогать, обещаю. Просто осмотрюсь, чтобы было что сказать клиенту.
- Хм... - Пройдоха вновь нахмурился. Мне показалось, я слышу, как скрежещут его мозги. Таким, как он, всегда требуется кто-то, определяющий, что и как делать. - Че-то я не усек, кто ты есть. Я объяснил, уже не в первый раз за время нашего непродолжительного знакомства. - Что-то вроде личного охранника. Меня нанимает клиент. Правда, не для того, чтобы выкручивать руки или пробивать головы, а чтобы узнавать полезные вещи. Нынешний мой клиент хочет как можно больше c'- bl об этих богах.
- Короче, он хочет знать, кому достанется последний храм? - уточнил Пройдоха.
- Молоток. - Не в моих правилах разубеждать собеседника, пускай даже он ошибается. К тому же Пройдоха был недалек от истины.
- Лады. Ты с ними не связан, значит, порядок. А если бы пришел от них, я бы поднял хай на всю улицу.
- Усек, кореш. - Сказать откровенно, мне стало немного жаль моих подопечных: а что, если храм и впрямь займут брюквопоклонники? Уж лучше сгинуть без следа, чем уступить свое место такому культу.
- Пошли заглянем к шайрам. Но скажу тебе прямо, ничего ты там не найдешь. Мы вошли в храм.
- Пусто, - пробормотал я, в очередной раз явив миру свою сообразительность.
- Я же тебе говорил, - откликнулся Пройдоха, у которого, судя по всему, тоже был наметанный глаз. Стены голые, как древняя берцовая кость громового ящера, пусто, как в голове Пройдохи.
- Мы перетащили весь скарб в развалюху у реки, - поведал мой проводник. - А здесь велено подмести и покрасить. Я посмотрел направо, затем налево. Выпрямиться в полный рост не представлялось возможным - мешал низкий потолок. Последнее прибежище древней религии и одновременно логово новой представляло собой комнатушку двенадцати футов в поперечнике. Казалось, она отмечена той же печатью отчаяния, которую можно заметить на лицах пожилых мужчин и женщин, цепляющихся за воспоминания о молодости. - Пошли поглядим, сколько тут серебра.
- Серебра? Гаррет, это жалкие божества. У них наверняка не найдется и медяка. Таких, как они, у нас называют свинцовыми божками. Жалкие свинцовые божки. - Пройдоха наклонился, обдав меня чесночным ароматом, и доверительно шепнул мне на ухо: - Держи язык за зубами, кореш, а то, неровен час, услышат. Чем хуже им становится, тем сильнее они требуют уважения, мелочь пузатая. На том конце улицы о них никто и не вспомнит, а тут они еще в силе и могут тебя услышать. - Пожалуй, этим советом пренебрегать не следовало. - Слушай, Гаррет, я тебе помог, верно? Ответька мне на один вопрос. - Ну? - Чего ты таскаешь на плече это гребаное чучело? Попка-Дурак вел себя настолько примерно, что я совсем про него забыл.
- Это вовсе не чучело. Он просто притворяется. - Я вдруг засомневался в собственной правоте и на всякий случай ущипнул попугая. Тем временем Пройдоха привел меня к полуразрушенной лестнице, которой заканчивалась улица Богов. Похоже, лестницу давным-давно не ремонтировали. Над водой, точно густой туман, витал смрад. В воздухе кружили тучи омерзительных голодных мух. Попугай оказался жив, хотя взгляд у него был отсутствующим.
- Эй, птичка, проснись! Видишь, человеку хочется услышать твой голосок. Мерзкий выродок безмолвствовал. - Ни дать ни взять маленький пацан. - То есть?
- Стесняется чужих, - пояснил Пройдоха. - Вот останется вдвоем с папочкой, тогда и завопит. - Похоже, он не так глуп, как мне показалось.
- Точно. Знаешь, большую часть времени его приходится держать под водой, чтобы он замолчал. А язык у него как у портового грузчика. Ну и мерзость! В храме годоротов убираться никто не думал. В него просто свалили все пожитки шайров, даже не распаковывая - на случай, если придется выкидывать их обратно. По полу шныряли крысы вперемежку с тараканами. По всей видимости, не подметали здесь целую вечность. Зато сразу ощущался дух старины. Пройдоха хихикнул:
- Я слыхал, у годоротов остался один-единственный поклонник, какой-то придурок с Холма. Говорят, они до сих пор целы только благодаря ему, хотя он уже лет тридцать как не встает с инвалидной коляски.
- А сами боги, естественно, и пальцем не пошевелили, чтобы тут c!` blao.
- А то! Я предложил нанять человека, который следил бы за храмом. Думаешь, согласились? Фига с два!
- Похоже, они сами себе злейшие враги. - Я снял попугая с плеча, убедился, что этот стервятник дышит, и посадил обратно. - Точно, кореш. Я отпахал в Квартале Грез двадцать восемь лет. Если думаешь, что люди дурачат себя, поболтайся здесь с мое - поймешь, что все не так.
- Ты что, и впрямь видишь богов? Пройдоха бросил на меня исполненный лукавства взгляд. - Кореш, ты совсем не разбираешься в здешних делах?
- Нет. Я с удовольствием оставил бы в покое всех и всяческих богов, если бы они оставили в покое меня.
- Их нельзя увидеть, если только они не соизволят тебя коснуться или если ты не проработал здесь с мое. Скажем, я вижу тени и отблески, слышу шепот, порой меня ни с того ни с сего бросает в дрожь. Может статься, нас с тобой сейчас окружает целая толпа... Говорят, когда боги становятся видимыми, они принимают форму своих идолов. Я подобрал с пола статуэтку, которая, по-моему, изображала Магодор. Идол Мэгги красотой не отличался, у него было гораздо больше рук, клыков, когтей и змей в волосах, чем у богини, с которой я имел дело. - Милашка, верно? С такой только шашни крутить.
- Если мифы не врут, я бы не стал. Она как паучиха. Те, кто с ней связывался и уцелел, говорят, что никакая женщина не годится ей и в подметки. Я изучил другие статуэтки. Идолы тех образин, которые меня поймали, тоже были гнуснее оригиналов. - Приятная компания. - Они еще хуже, чем выглядят. - Да ну? - Точно. Правда, есть одна красотка... Зовут Звездочкой.
- Я о ней слышал и вполне разделяю твои чувства. А как насчет главных? Имара с Имарой? По-моему, пара идиотов.
- Имар - обычный древний бог, вечно всем недовольный, настоящая заноза в заднице. Обожает запах паленой плоти; быть может, поэтому у годоротов и не осталось поклонников.
- А что ты скажешь о шайрах? Я ничего о них не знаю. Кто они такие? Сколько их? Чем они отличаются от других богов? В годоротах, как ни крути, ничего особенного нет. В большинстве религий таких богов пруд пруди.
- Шайры такие же. Хотя есть у них Торбит Круговод, Кильрак Тень и Черная Мона. Главный - Ланг, Отец Всего Сущего. По мне, так он вылупился из того же яйца, что и Имар. Они даже похожи. - Пройдоха покопался в ящике с реликвиями шайров. Мне вдруг подумалось, что ему, наверно, не привыкать рыться в священных предметах. - Держи. - Он протянул мне статуэтку. Идол Ланга в самом деле подозрительно смахивал на идола Имара.
- Поглядим. - Я перевернул статуэтку (у меня мелькнула мысль, что я проявляю величайшее неуважение к божеству). Разумеется, на днище имелось клеймо мастера-гнома, рядом стояла дата. Поскольку я знал гномье летоисчесление, разобрать ее не составило труда. Между прочим, большинство ученых мужей пользуется именно системой гномов, поскольку человеческий календарь слишком запутан: ведь каждый мелкий тиран, придя к власти, непременно повелевает считать годы от даты своего рождения или вступления на трон. Я вернул статуэтку Пройдохе и подошел к алтарю, покрытому густым слоем пыли. Чихнул, взял идола Имара, обошелся с ним не более почтительно, чем с идолом Ланга. На днище статуэтки стояло то же клеймо, хотя дата была чуть древнее. Я словно наяву увидел ухмылки гномов, услышал их смешки. "Глупые людишки!" Пожалуй, если поискать, в Квартале Грез найдется десятка два-три совершенно неотличимых друг от друга идолов. Жаль, что среди моих знакомых нет хорошего теолога. Он бы растолковал мне, какое влияние оказывает идол на внешний вид и атрибуты того или иного божества. Вот потеха, если некоторых богов выгоняют из Квартала Грез по той причине, что их поклонники запутались в одинаковых идолах, отштампованных в мастерских гномов.
- Ты умеешь читать? - спросил я, мысленно поставив тысячу против одного ' то, что нет.
- Не было времени научиться. - Моя тысяча осталась при мне. - Даже в Кантарде, когда нас всех учили, чтобы мы не валяли дурака от безделья, я так и не выкроил даже пары деньков. А что?
- Эти идолы изготовлены в одной мастерской. Отлиты по единому образцу. Если бы ты умел читать, я бы попросил тебя проверить записи. Глядишь, и узнали бы что-нибудь любопытное. Пройдоха фыркнул: - Слушай, Гаррет, простым "спасибо" ты не отделаешься. Сечешь?
- Секу. Вот только осмотрю все до конца. - Шайры были явно богаче годоротов. И несколько симпатичнее, судя по идолам. - Если не будешь жаться, отведу тебя в заведение Стагги Мартина. Пропустим по кружечке, и я расскажу тебе, как тут бывает хреново. - Неплохая идея. А у твоего Стагги пиво хорошее? - Спрашиваешь! Самое лучшее. Вейдеровское. На иной ответ я и не расчитывал.
ГЛАВА 17 После нескольких кружек мы с Пройдохой стали закадычными друзьями. Я рассказал о нескольких наиболее выдающихся случаях из своей практики, он пустился в воспоминания о воинской службе. Я обнаружил, что делюсь собственными. Тогда служба казалась адом, но сейчас вдруг выяснилось, что можно кое-что вспомнить. Пройдоха перешел к историям, связанным с его работой в Квартале Грез; мы хохотали так громко, что владелец попросил нас вести себя потише или уж рассказывать так, чтобы было слышно всем. Сюпрз. То есть сюрприз. Как ни странно, владельца звали вовсе не Стагги Мартин. Настоящий Стагги Мартин когда-то владел этим кабачком, но так давно, что никто не помнил, как он выглядел и что с ним стало. Но смена вывески была делом муторным и дорогостоящим, поэтому менять ее новый хозяин не собирался. Попка-Дурак по-прежнему помалкивал. В его молчании было что-то неестественное. Посетители кабачка, до тех пор пока я не заказал кружку пива лично для попугая, принимали его за чучело. Снаружи начало смеркаться. Слегка навеселе, я сказал Пройдохе:
- Мне пора, иначе моего партнера хватит удар. Дело сложное, время терять никак нельзя. Сечешь? - Да, ноги следовало уносить, и как можно скорее: я уже начал выражаться, как мой собутыльник. Между тем Попка-Дурак, прильнувший к кружке с пивом, оживал буквально на глазах. Единственное, что можно было о нем сказать хорошего, - он разбирался в пиве. Что с ним все-таки сотворил Покойник? Ведь эта гнусная тварь, насколько мне было известно, не затыкалась даже во сне. Нет, вокруг явно творились какие-то дела, какие именно - я не имел ни малейшего понятия. Заведение Стагги Мартина привлекало посетителей тем, что в нем наличествовало окно из настоящего стекла, сквозь которое можно было наблюдать за тем, что происходит на улице. Изнутри и снаружи, естественно, стекло защищала металлическая решетка, что отнюдь не улучшало вид, но коечто разглядеть все же удавалось. Улица, как то было в порядке вещей для этой части города, называлась по одной из провинций. Самого названия я не запомнил, да и улицу бы в одиночку не нашел, но значение имело вовсе не это. Бросив взгляд на улицу с провинциальным названием за окном, я различил в вечерних сумерках рыжеволосую красотку, из-за которой угодил в беду. Она притаилась в тенях напротив двери кабачка и чем-то напоминала сейчас тролля, забредшего на бал фей. Я поманил наследника Стагги Мартина, который не отличался доброжелательностью, но подавал замечательный напиток, своего рода эликсир святости.
- Здесь есть запасной выход? Хозяин поглядел на Пройдоху, который кивком подтвердил, что мне можно доверять. - Естественно. Черный ход. Неужели чудеса никогда не кончатся? Я осушил кружку, взгромоздил себе на плечо мистера Большую Шишку, /./`.i +ao с Пройдохой, выплеснул то, что оставалось в кружке попугая, и двинулся к выходу. Шел я покачиваясь, однако в точности придерживался указанного маршрута и расчитывал в скором времени добраться до дома и как следует отоспаться. Словом, был настороже, но чуть менее обычного. Непонятно, с какой стати я решил, что угрозу могут представлять только существа мужского пола. Должно быть, перебрал. Когда начинаешь размышлять о чем-то серьезном, перестаешь обращать внимание на то, что происходит вокруг. Я выбрался в переулок. Какой он все-таки хитрец, этот Гаррет! Если за мной следят, то наверняка не спускают глаз с парадной двери. На стены домов падали лучи заходящего солнца, причудливо извивались и переплетались тени. Я скользнул взглядом по стене, свернул за угол, одновременно с попугаем воскликнул: "Ой!", отпрыгнул в сторону, развернулся и бросился бежать. Меня поджидал тип, смахивавший на человека больше, чем на тролля или великана, если не считать того, что росту в нем было добрых двенадцать футов, а в руке он сжимал топор, рукоять которого в точности соответствовала расстоянию от моей головы до моих же пят.
- Ну что вы, миссис Крайн! Я просто читала вслух буквы, пытаясь понять, что написано на книге. Видите, позолота совсем стерлась.
- Да, тебе поручили собрать книги, которые нужно подновить. В следующий раз, дитя мое, будь сдержанней в выражении своих чувств... Что такое? Кто здесь? Уже никого. Я выскользнул из книгохранилища бесшумнее мыши и на цыпочках прошел мимо охранника, чтобы не потревожить его сон. Черт побери, что случилось с Попкой-Дураком? Он упустил такую ".',.&-.abl устроить сольный концерт и прославиться на весь город!
ГЛАВА 15 Снаружи было по-прежнему светло. Солнечные лучи буквально вонзились мне в глаза. Утро миновало, наступил день, но невольно складывалось впечатление, что ничего подобного не произошло и утро продлится до самой ночи. Подождав, пока глаза привыкнут к свету и утихнет боль, я огляделся по сторонам. Библиотека находилась в деловом квартале города, куда ни посмотри, всюду возвышались правительственные здания. Большинство прохожих составляли чиновники. Я не заметил ничего необычного - иными словами, за мной как будто никто не следил. Я двинулся своей дорогой. Денек выдался настолько погожим, что я, несмотря на головную боль, начал поддаваться его очарованию. Именно поэтому я остановился у Королевской канцелярии - послушать, о чем толкуют ораторы-самоучки. Любой псих, которому приспичило пожаловаться на жизнь или покритиковать власти, считал своим долгом выступить перед публикой у канцелярии. Мы, то есть горожане, относились к ним достаточно терпимо; они были для нас бесплатным развлечением. Некоторых из завсегдатаев я знал лично - людям моей профессии не следует пренебрегать и подобными знакомыми. Впрочем, новых знакомств среди них я не заводил уже давно. Поскольку времени было мало, надолго задерживаться я не стал - показал большой палец Брешущему Псу Амато, бросил медяк в его кружку для подаяний, помахал рукой другим знакомцам и отправился дальше. Попугай на моем плече хранил молчание: должно быть, Покойник выжег ему мозги. Направо, налево, вперед и вниз. Терпеть не могу ходить пешком. Существуют гораздо менее утомительные способы передвижения (правда, пешком в городе - быстрее всего). Даже великим волшебникам, разъезжающим в шикарных экипажах с лакеями на запятках, в сопровождении охранников и трубачей, не опередить пешехода на городских улицах, потому что пеший, дабы сократить путь, может свернуть в переулок или перелезть через забор. Я решил быть осмотрительным - перелезал через заборы, только когда не было другой дороги, а в переулки сворачивал, если знал, что это не сулит неприятностей. Ведь в некоторые из них лучше не соваться, если вам не надоела жизнь. Но все же когда возникает выбор - сто ярдов по прямой или полмили в обход... Подобно большинству горожан, я частенько пользовался Слайт-элли. Эта улочка была относительно спокойной. На ней царило оживленное движение, поэтому скваттеры и самозваные социалисты устраивали свои демонстрации в других местах, что меня вполне устраивало: посудите сами, легко ли преследовать... гм... клиента, когда между вами то и дело вклиниваются всякие подозрительные личности? В общем, я свернул на Слайт-элли. Вдоль улочки выстроились покосившиеся домишки весьма популярной в ее окрестностях архитектуры, клонившиеся друг к другу, словно пьяницы, которые ищут, на кого бы опереться. Солнечный свет немного потускнел, но для меня он был по-прежнему нестерпимо ярок. Мостовая была вымощена кирпичом и, как ни странно, выглядела сравнительно чистой, хотя здесь обитали не только крысюки, но и целые колонии беженцев. Надо же! И они, оказывается, могут соблюдать чистоту. Интересно, прокормит ли город всех иммигрантов? Если к власти придут расисты из "Зова" и тому подобных групп, беженцам придется питаться гномами, гоблинами и прочей нелюдью. Что такое? Я замер, ибо уловил диковинный запах, описать который невозможно. Не то чтобы омерзительный, но и не особенно приятный. Будоражащий. Он улетучился в мгновение ока. Вот так всегда. Я двинулся дальше, окинув презрительным взглядом пьяного крысюка, который сонно таращился на меня, пытаясь сообразить, какого хрена мне тут нужно. По его меркам, я вел себя несколько странно. Едва мои ноздри уловили диковинный запах, я стиснул в руке веревку Магодор. У меня привычка встречать неизведанное с дубовым посохом в руках. Этот посох имел в длину восемнадцать дюймов, а в его навершие, для вящей убедительности, был залит a"(-%f. Но поскольку сейчас при мне посоха не было... Я миновал парочку ответвлений, заканчивавшихся тупиками, оставил за спиной другую улочку, пересекавшую Слайт-элли с востока на запад. Солнечный свет неожиданно приобрел золотистый, осенний оттенок. По стенам домов ползли тени, некоторые из них казались смутно знакомыми. Позади послышался шепот, словно перешептывались между собой детишки, причем на иностранном языке. Я почувствовал себя гораздо лучше, когда выбрался из переулка на широкую, заполненную людьми улицу. Последнюю милю до Квартала Грез я размышлял над тем, к кому из руководителей всевозможных сект можно было бы пристать с расспросами. Большинство из них - настоящие параноики и не ответят ни на один вопрос даже под страхом смерти. А если вообразят, что тебя интересуют их денежки, вообще пиши пропало. По этой причине соваться к ним нет ни малейшего резона: они на дух не переносят частных сыщиков. Потолковать с Плейметом? К сожалению, он всего-навсего проповедниксамоучка. А может, поискать того, кто ответит на все мои вопросы, лишь бы поскорее от меня избавиться? Того, кому я нисколько не нужен? Я напряг память, вспоминая, кто был замешан в ту распрю между Церковью и ортодоксами из-за пропавших терреловских реликвий. Нам с Майей, когда мы расследовали это дело, пришлось изрядно попотеть. Черт! Судя по всему, в Квартале Грез у меня нет даже полезных врагов, не говоря уж о друзьях! Я вышел на улицу Богов несколько западнее, чем расчитывал: вот что значит пройтись по Слайт-элли. Теперь мне ничто не угрожало: Квартал Грез считался самым безопасным местом во всем Танфере. Я прошмыгнул мимо Четтери и прочих дворцов, принадлежавших преуспевающим культам. Признаться, о них у меня сохранились не слишком приятные воспоминания. Впрочем, тогда я имел дело с вероотступниками, а не с богами. Интересно, что сейчас поделывает Майя? Можно спросить у Дина. Он наверняка знает, поскольку поддерживает с нею связь. Должно быть, солнце растопило ледяные сердца главных жрецов, поскольку по улице что твои бабочки сновали монахи, послушники и тому подобные личности. В толпе виднелись миловидные личики монахинь, производившие весьма приятное впечатление. Первые четверо или пятеро прохожих, к которым я обратился с вопросами, слыхом не слыхивали ни о шайрах, ни о годоротах. Затем я получил парочку ответов в духе: "Что-то слышал, но что именно не помню". Приблизительно так мне ответил бледный как смерть тип в черном плаще с капюшоном; росту в нем было семь с половиной футов, он опирался на посох, увенчанный головой кобры, и больше всего смахивал на оживленный волшебством скелет. - Шайры? - пробормотал он. - Вы имеете в виду богов-моллюсков?
- Хотел бы я знать. - Моллюски? Брр! Я не выношу даже обыкновенных головоногих, что уж говорить о многоруких существах, претендующих на владычество над мирозданием.
- Нет, подождите. Моллюски - это церковь Безымянной непроизносимо древней тьмы за пределами звездного неба. Прошу прощения. Я что-то припоминаю, но очень смутно. Однако вы идете правильно. Их храм стоит на берегу, того и гляди свалится в реку. Как можно что-либо узнать у тех, кто ничего не знает? Я поблагодарил скелета, принял приглашение посетить одну из служб культа змеепоклонников, к которому он принадлежал, и пообещал как-нибудь зайти. Обожаю змей. Чем крупнее, тем лучше. На островах мне не раз приходилось ими завтракать. Скелет сообщил, что у них есть змея подходящих размеров, которой не составит труда проглотить лошадь.
- Замечательно. Раскормите ее как следует к моему приходу. - А потом бросьте крысюкам. На следующем перекрестке я столкнулся с парнем, который кое-что знал. Это был вольнонаемный гид и дворник в одном лице. Подрабатывал он чем придется, кормился подачками, спал на папертях, куда его пускали при условии, что он не станет приставать к верующим. Судя по потрепанному виду, работы у него было не так уж много.
- Пройдоха, - представился он, явно гордясь тем, что кто-то счел его $.ab.)-k, прозвища. - Вишь, отощал маленько, а был о-го-го. - Я так и подумал. Ты в морской пехоте не служил? - Точно! Елки-моталки, как узнал? Я не стал сообщать, что заметил татуировку. - Догадался. Морского пехотинца узнаешь сразу. - Верно, кореш, ох как верно. Ты тоже?
- Да. Первый набор. - Я слукавил вполне сознательно, чтобы избежать воспоминаний и расспросов о том, не было ли у нас общих знакомых. Ненавижу, когда люди начинают играть в эту игру. Стоит им узнать, откуда ты родом или что-нибудь еще в том же духе, и они принимаются расспрашивать, знавал ли ты того-то и того-то. Можно подумать, человеку больше нечего делать, как только запоминать имя каждого встречного.
- Здорово. Нет, правда здорово. Пошли. Я покажу, где они ошиваются. Зачем, ты сказал, они тебе понадобились?
- Вообще-то я ничего такого не говорил, но меня послали узнать, что тут происходит. - Я поведал Пройдохе о наступлении Антитибета.
- Ага, слыхал, - отозвался он. - Меня звали помочь. По мне, так эти жрецы из Кантарда не имеют права выживать наших старых богов, но правила есть правила, а боги устанавливают их сами. Храмов должно быть ровно столько, сколько сказано, иначе скоро все пойдет шиворот-навыворот и город заполонят всякие придурки, которые поклоняются кровожадным редискам. Будучи по натуре человеком добрым, я не стал расстраивать Пройдоху и упоминать о том, что на улице Богов имеются храмы, где поклоняются святым улиткам, а также брюкве и прочим овощам. Если человеческое сознание способно измыслить сумасшедшего бога, этот бог непременно появится. По крайней мере в воображении тех, кто в него верит. У большинства нелюдей свои религии, но далеко не такие разнообразные и гораздо менее извращенные. Только мы, люди, нуждаемся в богах безумнее нас самих. А ведь мы - будущее этого мира. Все остальные расы постепенно вымирают. Поневоле задумаешься, не существует ли некое верховное божество, наделенное весьма своеобразным чувством юмора.
ГЛАВА 16 За пару монет Пройдоха показал мне храмы шайров и годоротов.
- Хлам, - пробурчал я и прибавил, расчитывая, что, исполненный благодарности, он не станет юлить: - Слушай, расскажи мне, что ты знаешь об этих богах. - Оглядевшись по сторонам, я пожал плечами. Трудно было представить, что Четтери соседствует с подобным запустением.
- Извиняй, кореш. Я слыхал только имена. Еще те, доложу я тебе. Круговод, Чародей, Ног Неотвратимый... Гнусные типы, все до одного. - Я и не сомневался. Шайры и годороты сражались за последний храм на улице Богов. Он стоял на полусгнивших деревянных сваях, торчавших из воды. В следующее половодье его наверняка смоет. Однако он служил домом годоротам, а кому понравится, когда тебя выгоняют из собственного дома, каким бы тот ни был?
- Пока закрыты, - сообщил Пройдоха, разумея храмы, - но через пару деньков точно откроются.
- Под новым руководством? Пройдоха нахмурился. Ему явно не хватало умственных способностей, чтобы ловить соль шуток и расшифровывать саркастические замечания. - Внутрь зайти можно? - поинтересовался я. Замков на дверях не было.
- Это против правил. Какой он, оказывается, законопослушный, мой новый приятель!
- Я не буду ничего трогать, обещаю. Просто осмотрюсь, чтобы было что сказать клиенту.
- Хм... - Пройдоха вновь нахмурился. Мне показалось, я слышу, как скрежещут его мозги. Таким, как он, всегда требуется кто-то, определяющий, что и как делать. - Че-то я не усек, кто ты есть. Я объяснил, уже не в первый раз за время нашего непродолжительного знакомства. - Что-то вроде личного охранника. Меня нанимает клиент. Правда, не для того, чтобы выкручивать руки или пробивать головы, а чтобы узнавать полезные вещи. Нынешний мой клиент хочет как можно больше c'- bl об этих богах.
- Короче, он хочет знать, кому достанется последний храм? - уточнил Пройдоха.
- Молоток. - Не в моих правилах разубеждать собеседника, пускай даже он ошибается. К тому же Пройдоха был недалек от истины.
- Лады. Ты с ними не связан, значит, порядок. А если бы пришел от них, я бы поднял хай на всю улицу.
- Усек, кореш. - Сказать откровенно, мне стало немного жаль моих подопечных: а что, если храм и впрямь займут брюквопоклонники? Уж лучше сгинуть без следа, чем уступить свое место такому культу.
- Пошли заглянем к шайрам. Но скажу тебе прямо, ничего ты там не найдешь. Мы вошли в храм.
- Пусто, - пробормотал я, в очередной раз явив миру свою сообразительность.
- Я же тебе говорил, - откликнулся Пройдоха, у которого, судя по всему, тоже был наметанный глаз. Стены голые, как древняя берцовая кость громового ящера, пусто, как в голове Пройдохи.
- Мы перетащили весь скарб в развалюху у реки, - поведал мой проводник. - А здесь велено подмести и покрасить. Я посмотрел направо, затем налево. Выпрямиться в полный рост не представлялось возможным - мешал низкий потолок. Последнее прибежище древней религии и одновременно логово новой представляло собой комнатушку двенадцати футов в поперечнике. Казалось, она отмечена той же печатью отчаяния, которую можно заметить на лицах пожилых мужчин и женщин, цепляющихся за воспоминания о молодости. - Пошли поглядим, сколько тут серебра.
- Серебра? Гаррет, это жалкие божества. У них наверняка не найдется и медяка. Таких, как они, у нас называют свинцовыми божками. Жалкие свинцовые божки. - Пройдоха наклонился, обдав меня чесночным ароматом, и доверительно шепнул мне на ухо: - Держи язык за зубами, кореш, а то, неровен час, услышат. Чем хуже им становится, тем сильнее они требуют уважения, мелочь пузатая. На том конце улицы о них никто и не вспомнит, а тут они еще в силе и могут тебя услышать. - Пожалуй, этим советом пренебрегать не следовало. - Слушай, Гаррет, я тебе помог, верно? Ответька мне на один вопрос. - Ну? - Чего ты таскаешь на плече это гребаное чучело? Попка-Дурак вел себя настолько примерно, что я совсем про него забыл.
- Это вовсе не чучело. Он просто притворяется. - Я вдруг засомневался в собственной правоте и на всякий случай ущипнул попугая. Тем временем Пройдоха привел меня к полуразрушенной лестнице, которой заканчивалась улица Богов. Похоже, лестницу давным-давно не ремонтировали. Над водой, точно густой туман, витал смрад. В воздухе кружили тучи омерзительных голодных мух. Попугай оказался жив, хотя взгляд у него был отсутствующим.
- Эй, птичка, проснись! Видишь, человеку хочется услышать твой голосок. Мерзкий выродок безмолвствовал. - Ни дать ни взять маленький пацан. - То есть?
- Стесняется чужих, - пояснил Пройдоха. - Вот останется вдвоем с папочкой, тогда и завопит. - Похоже, он не так глуп, как мне показалось.
- Точно. Знаешь, большую часть времени его приходится держать под водой, чтобы он замолчал. А язык у него как у портового грузчика. Ну и мерзость! В храме годоротов убираться никто не думал. В него просто свалили все пожитки шайров, даже не распаковывая - на случай, если придется выкидывать их обратно. По полу шныряли крысы вперемежку с тараканами. По всей видимости, не подметали здесь целую вечность. Зато сразу ощущался дух старины. Пройдоха хихикнул:
- Я слыхал, у годоротов остался один-единственный поклонник, какой-то придурок с Холма. Говорят, они до сих пор целы только благодаря ему, хотя он уже лет тридцать как не встает с инвалидной коляски.
- А сами боги, естественно, и пальцем не пошевелили, чтобы тут c!` blao.
- А то! Я предложил нанять человека, который следил бы за храмом. Думаешь, согласились? Фига с два!
- Похоже, они сами себе злейшие враги. - Я снял попугая с плеча, убедился, что этот стервятник дышит, и посадил обратно. - Точно, кореш. Я отпахал в Квартале Грез двадцать восемь лет. Если думаешь, что люди дурачат себя, поболтайся здесь с мое - поймешь, что все не так.
- Ты что, и впрямь видишь богов? Пройдоха бросил на меня исполненный лукавства взгляд. - Кореш, ты совсем не разбираешься в здешних делах?
- Нет. Я с удовольствием оставил бы в покое всех и всяческих богов, если бы они оставили в покое меня.
- Их нельзя увидеть, если только они не соизволят тебя коснуться или если ты не проработал здесь с мое. Скажем, я вижу тени и отблески, слышу шепот, порой меня ни с того ни с сего бросает в дрожь. Может статься, нас с тобой сейчас окружает целая толпа... Говорят, когда боги становятся видимыми, они принимают форму своих идолов. Я подобрал с пола статуэтку, которая, по-моему, изображала Магодор. Идол Мэгги красотой не отличался, у него было гораздо больше рук, клыков, когтей и змей в волосах, чем у богини, с которой я имел дело. - Милашка, верно? С такой только шашни крутить.
- Если мифы не врут, я бы не стал. Она как паучиха. Те, кто с ней связывался и уцелел, говорят, что никакая женщина не годится ей и в подметки. Я изучил другие статуэтки. Идолы тех образин, которые меня поймали, тоже были гнуснее оригиналов. - Приятная компания. - Они еще хуже, чем выглядят. - Да ну? - Точно. Правда, есть одна красотка... Зовут Звездочкой.
- Я о ней слышал и вполне разделяю твои чувства. А как насчет главных? Имара с Имарой? По-моему, пара идиотов.
- Имар - обычный древний бог, вечно всем недовольный, настоящая заноза в заднице. Обожает запах паленой плоти; быть может, поэтому у годоротов и не осталось поклонников.
- А что ты скажешь о шайрах? Я ничего о них не знаю. Кто они такие? Сколько их? Чем они отличаются от других богов? В годоротах, как ни крути, ничего особенного нет. В большинстве религий таких богов пруд пруди.
- Шайры такие же. Хотя есть у них Торбит Круговод, Кильрак Тень и Черная Мона. Главный - Ланг, Отец Всего Сущего. По мне, так он вылупился из того же яйца, что и Имар. Они даже похожи. - Пройдоха покопался в ящике с реликвиями шайров. Мне вдруг подумалось, что ему, наверно, не привыкать рыться в священных предметах. - Держи. - Он протянул мне статуэтку. Идол Ланга в самом деле подозрительно смахивал на идола Имара.
- Поглядим. - Я перевернул статуэтку (у меня мелькнула мысль, что я проявляю величайшее неуважение к божеству). Разумеется, на днище имелось клеймо мастера-гнома, рядом стояла дата. Поскольку я знал гномье летоисчесление, разобрать ее не составило труда. Между прочим, большинство ученых мужей пользуется именно системой гномов, поскольку человеческий календарь слишком запутан: ведь каждый мелкий тиран, придя к власти, непременно повелевает считать годы от даты своего рождения или вступления на трон. Я вернул статуэтку Пройдохе и подошел к алтарю, покрытому густым слоем пыли. Чихнул, взял идола Имара, обошелся с ним не более почтительно, чем с идолом Ланга. На днище статуэтки стояло то же клеймо, хотя дата была чуть древнее. Я словно наяву увидел ухмылки гномов, услышал их смешки. "Глупые людишки!" Пожалуй, если поискать, в Квартале Грез найдется десятка два-три совершенно неотличимых друг от друга идолов. Жаль, что среди моих знакомых нет хорошего теолога. Он бы растолковал мне, какое влияние оказывает идол на внешний вид и атрибуты того или иного божества. Вот потеха, если некоторых богов выгоняют из Квартала Грез по той причине, что их поклонники запутались в одинаковых идолах, отштампованных в мастерских гномов.
- Ты умеешь читать? - спросил я, мысленно поставив тысячу против одного ' то, что нет.
- Не было времени научиться. - Моя тысяча осталась при мне. - Даже в Кантарде, когда нас всех учили, чтобы мы не валяли дурака от безделья, я так и не выкроил даже пары деньков. А что?
- Эти идолы изготовлены в одной мастерской. Отлиты по единому образцу. Если бы ты умел читать, я бы попросил тебя проверить записи. Глядишь, и узнали бы что-нибудь любопытное. Пройдоха фыркнул: - Слушай, Гаррет, простым "спасибо" ты не отделаешься. Сечешь?
- Секу. Вот только осмотрю все до конца. - Шайры были явно богаче годоротов. И несколько симпатичнее, судя по идолам. - Если не будешь жаться, отведу тебя в заведение Стагги Мартина. Пропустим по кружечке, и я расскажу тебе, как тут бывает хреново. - Неплохая идея. А у твоего Стагги пиво хорошее? - Спрашиваешь! Самое лучшее. Вейдеровское. На иной ответ я и не расчитывал.
ГЛАВА 17 После нескольких кружек мы с Пройдохой стали закадычными друзьями. Я рассказал о нескольких наиболее выдающихся случаях из своей практики, он пустился в воспоминания о воинской службе. Я обнаружил, что делюсь собственными. Тогда служба казалась адом, но сейчас вдруг выяснилось, что можно кое-что вспомнить. Пройдоха перешел к историям, связанным с его работой в Квартале Грез; мы хохотали так громко, что владелец попросил нас вести себя потише или уж рассказывать так, чтобы было слышно всем. Сюпрз. То есть сюрприз. Как ни странно, владельца звали вовсе не Стагги Мартин. Настоящий Стагги Мартин когда-то владел этим кабачком, но так давно, что никто не помнил, как он выглядел и что с ним стало. Но смена вывески была делом муторным и дорогостоящим, поэтому менять ее новый хозяин не собирался. Попка-Дурак по-прежнему помалкивал. В его молчании было что-то неестественное. Посетители кабачка, до тех пор пока я не заказал кружку пива лично для попугая, принимали его за чучело. Снаружи начало смеркаться. Слегка навеселе, я сказал Пройдохе:
- Мне пора, иначе моего партнера хватит удар. Дело сложное, время терять никак нельзя. Сечешь? - Да, ноги следовало уносить, и как можно скорее: я уже начал выражаться, как мой собутыльник. Между тем Попка-Дурак, прильнувший к кружке с пивом, оживал буквально на глазах. Единственное, что можно было о нем сказать хорошего, - он разбирался в пиве. Что с ним все-таки сотворил Покойник? Ведь эта гнусная тварь, насколько мне было известно, не затыкалась даже во сне. Нет, вокруг явно творились какие-то дела, какие именно - я не имел ни малейшего понятия. Заведение Стагги Мартина привлекало посетителей тем, что в нем наличествовало окно из настоящего стекла, сквозь которое можно было наблюдать за тем, что происходит на улице. Изнутри и снаружи, естественно, стекло защищала металлическая решетка, что отнюдь не улучшало вид, но коечто разглядеть все же удавалось. Улица, как то было в порядке вещей для этой части города, называлась по одной из провинций. Самого названия я не запомнил, да и улицу бы в одиночку не нашел, но значение имело вовсе не это. Бросив взгляд на улицу с провинциальным названием за окном, я различил в вечерних сумерках рыжеволосую красотку, из-за которой угодил в беду. Она притаилась в тенях напротив двери кабачка и чем-то напоминала сейчас тролля, забредшего на бал фей. Я поманил наследника Стагги Мартина, который не отличался доброжелательностью, но подавал замечательный напиток, своего рода эликсир святости.
- Здесь есть запасной выход? Хозяин поглядел на Пройдоху, который кивком подтвердил, что мне можно доверять. - Естественно. Черный ход. Неужели чудеса никогда не кончатся? Я осушил кружку, взгромоздил себе на плечо мистера Большую Шишку, /./`.i +ao с Пройдохой, выплеснул то, что оставалось в кружке попугая, и двинулся к выходу. Шел я покачиваясь, однако в точности придерживался указанного маршрута и расчитывал в скором времени добраться до дома и как следует отоспаться. Словом, был настороже, но чуть менее обычного. Непонятно, с какой стати я решил, что угрозу могут представлять только существа мужского пола. Должно быть, перебрал. Когда начинаешь размышлять о чем-то серьезном, перестаешь обращать внимание на то, что происходит вокруг. Я выбрался в переулок. Какой он все-таки хитрец, этот Гаррет! Если за мной следят, то наверняка не спускают глаз с парадной двери. На стены домов падали лучи заходящего солнца, причудливо извивались и переплетались тени. Я скользнул взглядом по стене, свернул за угол, одновременно с попугаем воскликнул: "Ой!", отпрыгнул в сторону, развернулся и бросился бежать. Меня поджидал тип, смахивавший на человека больше, чем на тролля или великана, если не считать того, что росту в нем было добрых двенадцать футов, а в руке он сжимал топор, рукоять которого в точности соответствовала расстоянию от моей головы до моих же пят.