- Похоже, Лила с Димной здесь уже побывали, - проговорила она, принюхавшись. Таким тоном люди обычно рассуждают о погоде. - Понятия не имею, что им было нужно... - Они получили, что хотели. Это простые, глупые девицы... - Что простые, я заметил.
- И глупые. - Женщина постучала себя по голове. - Тебе нравится моя внешность? - Я готов завыть на луну. - Она буквально притягивала к себе. - Но вам от этого пользы не будет. - Устал, бедняжка.
- При чем тут это? Просто я не люблю, когда меня к чему-то принуждают. Сразу становлюсь упрямым.
- Ты должен кое-что понять. Даже если шайры не получат того, что им нужно, тебе этого тоже не видать.
- То же самое утверждали годороты. Ну и ладно. А вот если заупрямлюсь, кранты всем - и годоротам, и шайрам. - Упоминание о крантах мне не слишком понравилось. Не то чтобы я сам себе верил, но... Надеюсь, Торбит не прислушивался к нашей беседе. - Чего ты хочешь? - Чтобы меня оставили в покое.
- И не расчитывай. Ты же разумный человек, Гаррет. Давай заключим сделку.
- Дело в том, что сделки с богами чреваты для людей неприятностями. Если верить мифам, боги частенько забывают о своих клятвах. Сулят смертным золото и женщин, обещают власть над миром вообще и над конкретной страной в частности - мол, только выполните нашу просьбу. А стоит спасти божественную задницу... - Между прочим, раз уж речь зашла о божественных попках, с этой частью тела у моей собеседницы все было в порядке. - В благодарность идиота-смертного, помнится, превращают то ли в рыбу, то ли в птицу... - Ты циник, Гаррет. - Уж какой есть. Женщина задумалась.
- Пожалуй, ты прав. Отчасти. - Она пристально поглядела на меня. Ее тело словно излучало жар, однако лицо оставалось бесстрастным. - Что такое?
- Ты для меня загадка. Я встречала верующих и неверующих, фанатиков, скептиков и еретиков, но еще ни разу не сталкивалась с человеком, которому было бы на нас плевать. - Как ни странно, подобное отношение ее нисколько не гневило, скорее забавляло. - Я хочу, чтобы меня оставили в покое. - В покое оставляют только мертвых. - Ну да, и это зависит от того, каким богам они молились при жизни.
- Может быть, упрямец, может быть. - Женщина одарила меня загадочной улыбкой и вышла из камеры. По всей видимости, она осталась довольна беседой. В Танфере было несметное количество богов. У каждого пантеона, естественно, была своя религия. Некоторых богов иначе как сумасшедшими назвать было нельзя. Если соперничающие пантеоны, те же годороты и шайры, являются смертным и подтверждают существование не только свое, но и своих врагов, отсюда следует, что существуют и все остальные божества. С моей извращенной точки зрения напрашивался и другой вывод: что вероисповедания истинны все до единого. Может, основать свою собственную церковь - скажем, Божественного Хаоса? Все истинно, и нет ничего истинного. Мысль о том, что все боги существуют на самом деле, отнюдь не была для меня неожиданной. Мне всегда нравилось представлять, что боги существуют до тех пор, пока в них хоть кто-то верует. Однако от сделанного мной вывода бросало в дрожь. Выходило, что те догмы, которым следуют приверженцы наиболее бредовых культов, истинны, если в них кто-то верит. Если эта идея овладеет массами, немедленно начнутся разборки. Среди религиозных представлений есть и более, и менее привлекательные. Лично мне симпатичен рай с пылкими красотками и бесплатным пивом, именно в такой я хотел бы попасть после смерти; не хочется ни превращаться в искорку света, ни становиться угрюмым призраком вроде тех, какие вызывают некроманты, ни изнывать до скончания времен от вечных мук, ни тем паче просто и тупо умереть (что, по-моему, вероятнее всего). Пожалуй, над этим стоит задуматься.
ГЛАВА 23 К сожалению, меня одолевали посторонние мысли, да и подумать толком мне не дали. Каждые пять минут дверь распахивалась, и появлялся очередной шайр с тем же самым поручением - уговорить брата Гаррета, убедить, что он должен найти ключ. Я получил несколько весьма интригующих предложений от парочки богинь, на которых, судя по их со мной обращению, произвел неизгладимое впечатление. Может, так оно и было на самом деле. В глубине души я пожалел, что нет времени воспользоваться этими щедрыми предложениями. Наконец я задремал, затем погрузился в чудесное сновидение, в котором пышнотелые богини решили основать вместе со мной новый рай на земле. Они согласились забыть своих прежних товарищей и супругов, этих любителей шнырять в тенях и размахивать оружием, мрачных и бестолковых типов. И тут надо мной вновь распростерла черные крылья моя проклятая судьба. В дверь постучали. Почудилось, будто жужжит пчела. Зашептались голоса. Жужжание стихло. Стук в дверь повторился. Я не откликнулся - наверно, потому, что никак не мог оправиться от изумления: надо же, у кого-то хватило вежливости не вламываться без разрешения! Короче, я решил не высовываться: приоткрыл один глаз и стал ждать. Дверь открылась. На пороге стояла девушка. Какой сюрприз! С первого взгляда она показалась мне деревенской простушкой, со второго - померещилось, что я ее знаю. Она походила на крестьянскую дочь, так и пышущую здоровьем, от рождения обреченную на полевые работы и беспрерывные роды. Но не стоит забывать, что меня окружают боги: скорее всего эта девушка - богиня телят или весенних посевов. Она тронула меня за плечо. Я пригляделся повнимательнее. Свеча сквозь нее не просвечивала. А все предыдущие посетители, не важно, как они себя вели, отличались некоторой... гм... прозрачностью. Я открыл глаза и уставился на девушку. Нахмурился. Мы явно были знакомы... А! Она смахивала на резко помолодевшую Имару, жену Имара. Впрочем, верховный бог шайров выглядел как близнец главаря годоротов. Может, передо мной дочь Ланга? Да нет же! Я встречал ее в парке. Точно!
- Чего надо? - осведомился я. Девушка, по всей видимости, не собиралась воспользоваться древнейшим женским средством убеждения. - Тсс. Я пришла помочь.
- Забавно. На волшебницу ты не похожа. - Я ущипнул ее. Она вздрогнула. У всех моих гостей кожа была почти горячей, а тут - нормальная температура; к тому же девушке явно недоставало божественного самообладания. - Ты - человек. - Умница, Гаррет! Я точно видел ее в парке, никаких сомнений. И пикси тоже видели.
- Наполовину. Пойдем. Ну скорее же! - Из коридора донеслось сердитое жужжание. - Торопись, пока они не сообразили, что кто-то проник в дом. Чтобы принять решение, мне потребовалась целая вечность - шесть или семь секунд.
- Веди. - Вряд ли мне грозит что-то более серьезное, чем та ловушка, в которую я угодил. Ведь вот как бывает: бросил косточки - и... - Кто ты такая? Зачем ты за мной следила? И что тебе нужно? - Тсс! Объясню, когда выберемся.
- Договорились. - Я залюбовался ее стройной спинкой и тем, что пониже. На девушке была белая крестьянская юбка с бледно-голубым фартуком. Прелестный вид. Признаться, во всем этом бардаке было кое-что приятное. Не помню, когда встречал столько симпатичных женщин за столь короткое время. И пускай некоторые из них со странностями. В конце концов у каждого из нас свои слабости, а жизнь учит идти на компромиссы. Светлые волосы девушки были заплетены в косы. К ней лучше всего подходило слово "крепкая". Во всех смыслах. Как правило, это качество мужчин особенно не интересует. Однако... Девушка поманила. Я встал. Она приоткрыла дверь, выглянула в коридор, поманила снова. Я вновь уловил сердитое жужжание. Невидимая пчелка то ли сердилась, то ли проявляла нетерпение. Охранника у двери не было. Навряд ли шайры его вообще выставляли. Зачем им охранники, когда у них есть Ног? А может, то было очередное проявление божественного высокомерия по отношению к смертным. Интересно, как моя новая подружка намерена справиться с девушкамисовами, Ногом и охотницей, у которой собаки, оружие, сети - и никакого чувства юмора?
- Идем! - поторопила меня девушка, не повышая голоса. Молодец, знает толк в конспирации. Да, она была вполне материальным существом. Половицы тихонько поскрипывали под ее ногами. Под моими они застонали. А те, кто навещал меня раньше, двигались бесшумно. - Сюда, мистер Гаррет. Чтобы выбраться на волю, девушка избрала странный маршрут - не тот, каким меня доставили в мое просторное обиталище, и не тот, который выбрал бы я сам. Узенький коридорчик вывел нас к раскрытому окну. Прохладный ветерок шевелил белые занавеси. Снаружи светила почти полная луна, в свете которой дом казался огромным кладбищенским надгробием. Любопытно, что же дальше? Жужжание стало вдруг гораздо громче. Кто-то произнес: - Давай, детка, шевели попкой. Голос доносился снаружи, откуда-то сверху. Девушка вылезла в окно. По-видимому, ее совершенно не смущало то, что одета она неподобающим образом. Высунув голову, я обнаружил, что моя спасительница карабкается вверх... Брр! Какого?.. Где веревка? Веревки не было и в помине, хотя я ожидал обратного. Вновь послышалось жужжание. Я вскинул голову и успел заметить некое движение на крыше. Между тем девушка забралась на выступ не шире моей ладони и, не теряя времени, двинулась куда-то вбок. Только тут я заметил, что выступ - на деле вовсе не выступ, а верхняя кромка какого-то причудливого барельефа, разглядеть который было невозможно, поскольку лунный свет на него не падал. Сделав глубокий вдох, я совсем было собрался сообщить юной красавице, что предпочитаю ходить по земле, но меня опередили.
- Эй! - воскликнул кто-то у меня за спиной. - Эй, там! Ты кто такой? Что ты здесь делаешь? Обернувшись, я увидел старика, скорее всего привратника. На нем была ночная рубашка, однако в руке он держал устрашающего вида мясницкий нож. В коридорчик из распахнутой настежь двери сочился тусклый свет. Если его навещали столь же часто, как и меня, неудивительно, что он спит с мясницким ножом... Судя по всему, вступать в беседу старик не собирался. Он взмахнул ножом. Я прикинул, не воспользоваться ли веревкой Магодор. Но времени было в обрез, да и куда тут ее привяжешь? Может, прыгнуть - и вся недолга? Подумаешь, упаду, зато не зарежут. До земли не больше мили... Далекое жужжание усилилось.
- Чего застрял, придурок? Дай ему в рыло, и пошли. - Я уловил аромат "травки". Оглянувшись, я узрел пухленького младенца с лицом тысячелетнего карлика. Младенец плавал в воздухе, на нем была только набедренная повязка, /.$.'`(b%+l-. смахивавшая на пеленку.
- Ну чего вылупился? Шевелись, козел! - Он вскинул голову и гаркнул: Эй, детка, ну и обормота ты себе подцепила! Он держал в руках крошечный лук, за спиной у него болтался колчан со стрелами, во рту тлела громадная самокрутка. Жужжание доносилось у младенца из-за спины, запах исходил от самокрутки. Я кое-как взобрался на выступ. Говоришь, обормот? Гляди. Армейская закалка иногда годится и на гражданке. Смотри, карапуз! Старик высунулся из окна и вновь взмахнул ножом. Ржавый клинок нанес воздуху глубокую рану в опасной близости от моего носа. На мгновение мне показалось, будто старикан намерен вылезти наружу. Тональность жужжания изменилась. Продолжая карабкаться, я рискнул повернуть голову. Младенец наложил на тетиву стрелу, выстрелил и поразил старика в тыльную сторону той ладони, в которой он сжимал рукоять ножа. - Поднажми, придурок! Если бы не ты, меня бы никто не заметил.
- По мне, лучше бы тебя здесь и не было. Как все же приятно быть молодым и глупым! Лет десять назад я бы забрался на такую стену не глядя. Футах в двадцати над окном болтался конец веревки, спускавшейся с крыши, козырек которой нависал над нами. Хорошо еще, что для подъема выбрали самое низкое место... Моя новая подружка, молодая и глупая, простонапросто подпрыгнула, ухватилась за веревку и полезла вверх. Старик с ножом, несмотря на раненую руку, последовал ее примеру и повис, выпучив глаза. Когда ноги девушки исчезли за парапетом, летучий младенец взмыл вверх с той же медлительной грацией, какую можно наблюдать у крупных летающих насекомых: они как бы подчеркивают всем своим видом, что презирают закон тяготения, обрекающий большинство их собратьев на вечное пребывание на земле. Поднимаясь, карапуз так и сыпал цветистыми фразами. Какую пару мы бы составили с этой девушкой! У нее - болтливый карапуз, у меня - мистер Большая Шишка... Я зажмурился, вдохнул полной грудью, прислушался к крикам старика, открыл глаза, помахал бдительному старикашке рукой - и шагнул вперед. Когда мне было девятнадцать, мы с приятелями выпендривались друг перед дружкой, а заодно и перед врагом, рискуя сломать себе шею. Но теперь-то я разменял четвертый десяток, живу гораздо более размеренно и комфортабельно. В известной мере, разумеется. Ну почему я отказался, когда папаша Вейдер предлагал мне работу на пивоварне? Я ухватился за веревку, обнаружил, что в руках еще сохранилась какаяникакая сила, подтянулся и полез вверх. Естественно, в моих движениях не было и намека на изящество, однако это меня ничуть не волновало. - С ума сойти, детка! Этот хмырь оторвал-таки свою задницу! - Быстрее! - крикнула мне девушка с крыши. - Иначе нас поймают. Легко сказать. Я прибавил прыти, преодолел крутой подъем и плюхнулся на крышу, настолько широкую, что на ней можно было бы устроить плац для парадов. Или выращивать пшеницу - если, конечно, сначала уложить поверх камня слой земли. Я поднялся. Девушка вновь поманила к себе (видимо, это она умела делать лучше всего). Судя по всему, она не предполагала, что операция по спасению Гаррета может затянуться. Летучий младенец с самокруткой в зубах мрачно наблюдал за происходящим со спины громадного коня, который вполне подошел бы великану. Над лопатками младенца виднелись кончики крыльев размерами не больше голубиных. Должно быть, ему не так-то просто удержаться в воздухе. Коней было два.
- Ну уж нет, - сказал я. - Нет. Ни за какие деньги. - После катания на единороге Черной Моны у меня болели все без исключения ребра, и я отнюдь не собирался вновь подвергать их испытанию на прочность. А ведь единорог не лошадь, так, дальний родственник. С лошадьми же у Гаррета отношения напряженные. Неужели мне настолько не терпится сбежать, что я соглашусь вверить свою жизнь одному из этих чудовищ? - Погляди на психа, крошка. Он не...
- Пожалуйста, успокойтесь, мистер Гаррет, - попросила девушка, успевшая сесть на одного из коней. Похоже, она нервничала. - Ты не понимаешь. Они могут подвести в самый неподходящий момент. Крыша заходила ходуном, словно в доме проснулся кто-то большой и страшный.
- Увидимся, малышка. - Карапуз взмахнул крылышками и с жужжанием скрылся во мраке. Я подошел ко второму коню. Чудо-юдо иссиня-черного цвета выглядело так, словно на нем в древности ездил на битвы рыцарь-тролль. На мгновение мне показалось, что без веревочной лестницы на него не забраться. Но ничего, обошлось. Завершив долгий подъем, я перекинул правую ногу через конскую спину и с удовлетворением отметил, что мы с конем глядим в одну и ту же сторону. Теперь можно и на крышу с высоты посмотреть... На крышу?! Только теперь до меня дошло, что я сижу на коне, который находится на крыше дома. Что за бред? Неужели меня разыграли? Если напрячь память, можно вспомнить кое-кого из так называемых друзей, у кого достанет ума подстроить такую подлянку. Но вокруг не видно ни души, никто не хихикает, прикрывая свою мерзкую эльфийскую пасть мерзкой эльфийской ладонью. Впрочем, ни один из моих друзей, настоящих и мнимых, не потратил бы ту сумму, в которую все это наверняка обошлось. Девушка взвизгнула, как подвыпившая баньши, и хватила коня пятками по ребрам. Счастливица! Животное устремилось следом за растаявшим во тьме карапузом. Конь, который достался мне, оправдал мои худшие предположения: он рванулся вперед, даже не посоветовавшись со мной.
ГЛАВА 24 Проклятые животные оказались еще тупее, чем я ожидал. Им вздумалось перейти на рысь. Конь девушки был пониже в холке, и ноги у него были короче, так что мой постепенно начал нагонять. Мне оставалось только вопить без умолку да отчаянно цепляться за гриву. Девушка ухмыльнулась и помахала рукой. Мы прыгнули с крыши. Мой конь, не моргнув глазом и ни на вот столечко не притормозив, резко вильнул в сторону, чтобы не столкнуться с другим животным. Лишь тут я сообразил, что подо мной - оборотень: в считанные секунды у коня выросли огромные крылья, широкая грудь сузилась, круп стал едва ли не тоньше осиной женской талии. Надеюсь, никто не слышал, как я заскулил от страха. Мы устремились ввысь, к луне. Серебристый смех девушки напоминал перезвон небесных колокольцев. Эх, молодость, молодость! Она была уверена, что мы в безопасности... Что касается меня, я был поглощен мыслями о том, как удержаться на коне, поэтому забыл даже думать о совах и прочих неприятностях. Подъем продолжался. Танфер распростерся под нами как на ладони; я и не представлял, что город такой громадный. Справа сверкала в лунном свете речная излучина, похожая на исполинский ятаган. В городе светилось множество огоньков. Танфер никогда не засыпал, количество ночных его обитателей приблизительно равнялось количеству дневных. Он как бы объединял в себе сразу несколько городов, так сказать, менял лица в зависимости от времени суток и более-менее затихал лишь в предрассветный час. Я крепче вцепился в конскую гриву. Хотелось молиться, но я подавил это желание: быть может, проклятые зверюги выделывают пируэеты нарочно, чтобы заставить Гаррета воззвать к небесам. Впрочем, вид ночного Танфера захватил меня настолько, что вскоре я почти успокоился. С высоты птичьего полета становилось ясно, почему в Танфер стремятся все кому не лень. Он поистине прекрасен. Чтобы почувствовать вонь, увидеть нисчету, боль и жестокость, столкнуться с противоречащей здравому смыслу ненавистью и не менее бессмысленным благородством, нужно спуститься на грязные улочки. Танфер - как прелестная девушка: обнимешь ее, зароешься лицом в душистые волосы - и лишь тогда заметишь струпья, вшей и блох. Признаться, даже в самых диковинных своих снах я не поднимался в небо, не парил над землей подобно некой чудесной птице. Лунный свет превратил водоемы в роскошные сверкающие блюда, а сточные канавы - в затейливые серебристые руны. Наши летучие скакуны повернули, и земля поплыла у меня под ногами. Поразительно! Мои руки затекли от напряжения, но страха я больше не испытывал, ему на смену пришло благоговение. - Правда, здорово, мистер Гаррет? - крикнула девушка.
- Да уж. - Вот ощутим под ногами твердую почву, я ей растолкую, что мистером Гарретом звали моего дедушку. Я оглянулся. Если за нами и отрядили погоню, то она пока нас не настигла. Но неприятностей наверняка не избежать. Кстати, вот подходящее заглавие для моей автобиографии: "Беда шагает по пятам". Хотя - не столько шагает, сколько подстерегает в засаде. Интересно, способен ли Ног взять след по воздуху? Девушка испустила пронзительный вопль и взмахнула рукой. С ее пальцев посыпались лиловые искры. Конь моей новой подружки устремился вниз, к земле. Моя животина ринулась следом, не обращая внимания на испуганные возгласы седока. Желудок подкатил комом к горлу. Танфер стремительно приближался, с каждым мгновением все больше утрачивая свое очарование. Желудок остался где-то там, среди звезд. Хорошо, что сегодня я не ужинал. Иначе пришлось бы облегчаться на лету. Лошади спускались по широкой дуге, мерно взмахивая могучими крыльями. Стали видны улицы, вскоре я уже мог различить отдельные дома и ночных прохожих, никому из которых не пришло в голову взглянуть на небо. Люди вообще редко смотрят вверх (чем я иногда пользуюсь). Сказать по правде, наблюдать за ночной жизнью города со спины летучего коня было весьма любопытно и давало массу новых ощущений. Паника отступила, я снова обрел способность соображать. Гаррет, ты можешь собой гордиться! Твое белье осталось сухим. Должно быть, старина, ты потихоньку привыкаешь к подобного рода приключениям. Что собой представляют эти лошади? Откуда они взялись? Кто такой летучий карапуз в пеленке? Он ведь где-то поблизости, голос слышен великолепно. Таких существ я раньше видел только на картинах, авторы которых обращались к мифологическим сюжетам. Я уже имел сомнительное удовольствие лицезреть единорогов, вампиров, мамонтов, пятьдесят разновидностей громовых ящеров, вервольфов и целую кучу других, не менее сказочных существ. Знакомство с ними частенько заканчивалось для меня синяками и шишками. Однако крылатые лошади и вульгарный лучник-недомерок принадлежали к тому разряду существ, который я всегда мнил вымыслом живописцев. К символам. Подобно грифонам, страусам, камелопардам и циклопам они редки, как адвокаты, которыми движет только стремление восстановить справедливость. Лошади скользили крыло к крылу. Карапуз жужжал где-то неподалеку, но разглядеть его я не мог. Похоже, мы летим в центр города, к Бруксайдскому парку. Я до сих пор не знал, как зовут мою полубожественную спасительницу, равно как не имел ни малейшего понятия, с чего ей понадобилось меня спасать. Девушка испустила очередной вопль. Я полез за волшебной веревкой. Не ты одна умеешь показывать фокусы, голубушка.
- Эй, подруга! Ты кто такая? Имя у тебя есть? - В ушах свистел ветер, с коим сливалось жужжание крыльев карапуза, который по-прежнему прятался во мраке. Справа раздался звонкий смех. Лошади как будто пошли на посадку. - Зовите меня Кэт, мистер Гаррет. Плохая девчонка Кэт.
- Мне нравятся плохие девчонки. - Я был не прочь продолжить беседу, но у меня вдруг перехватило дыхание. Мы опустились так низко, что очутились на одном уровне с островерхими крышами домов. Мой конь захлопал крыльями, сбрасывая скорость, однако, несмотря на его усилия, мы продолжали мчаться сломя голову. Как ни странно, я был еще жив. Конь встал на дыбы, раскинул крылья, подставляя их встречному воздушному потоку, содрогнулся всем телом. Скорость резко упала. Животное втянуло крылья, его грудь стала шире, круп раздался; в следующую секунду оно на полном скаку коснулось земли. На спине у него никого не было. По крайней мере так почудилось бы стороннему наблюдателю, ибо я, собрав остатки мужества, влез в свой невидимый мешок. Для начала я завязал мешок под мышками, поскольку руки могли понадобиться. Конь вихрем промчался под деревьями, но я все же успел ухватиться за толстую ветку. Опля! Мой скакун словно и не заметил, что с его спины исчез груз весом в добрых двести фунтов. Пальцы не выдержали, и я кулем повалился на землю. У меня хватило сил - bo-cbl мешок на голову и отползти в сторонку. Будем надеяться, моя спасительница спохватится не сразу. - Мы тебя видели! Мы тебя видели! завопили гнусные пикси. Впрочем, если особо не прислушиваться, крики пикси похожи на воробьиное чириканье. Лично я бы решил - воробьи жалуются на то, что их разбудили среди ночи.
ГЛАВА 25
- Мистер Гаррет, где вы? С вами все в порядке? Откликнитесь, пожалуйста, если можете. Я мог, но не стал. Пускай думает, что я свалился при заходе на посадку. Черт! Если бы я не разевал пасть, не приставал к ней с дурацкими вопросами, она могла бы подумать, что ее подопечный упал еще раньше, во время бешеной скачки по небосводу. Послышалось жужжание, неумолимо приближавшееся к тому месту, где я прятался. Мерзкий карапуз знал, что я не упал. Он внимательнейшим образом осматривал окрестности, ни на секунду не замолкая. С его уст слетали весьма изысканные, цветистые выражения - разумеется, в мой адрес. Как меня все любят! Я припустил к дому; мне придал сил раздавшийся за спиной гомон. Впечатление было такое, будто там собралась целая толпа встречающих, все в дурном настроении, включая разбуженных среди ночи пикси. За криком перепуганной курицы я различил вопль Кэт. Девушка явно не налеталась. Крылатый карапуз возник из мрака в нескольких футах от меня. Плюхнулся упругим задом на бронзовую ладонь одного из редких памятников в честь гражданского лица. На тетиве лука лежала стрела, выражение лица карапуза говорило о том, что он не задумается выстрелить.
- Я знаю, ты где-то здесь. Слышишь, козел? Хитро ты придумал, ничего не скажешь. - Над его головой заклубился дымок. - Шутки в сторону, приятель. Давай вылезай. Сам знаешь, кроме нас, тебе никто не поможет. Я задумался. По всей видимости, годоротов задело, что я вступил в переговоры с их врагами, а теперь, после моего исчезновения, они попросту взбеленились. Может, воспользоваться своей невидимостью и подобраться поближе? Нет, не стоит, лучше пойти домой. Внутренний голос твердил, что дома ничуть не безопаснее, однако перепуганное животное, затаившееся в глубине моей души, не желало ничего слушать. Только домой, в логово отдохнуть, зализать раны... Дождавшись, пока младенец улетит, я двинулся дальше. Второй раз он настиг меня у выхода из парка. Услышав знакомое жужжание, я спрятался в густую тень. Он прошмыгнул мимо, а в следующий миг прилетели две совы. Они говорили на птичьем языке, но было несложно понять, что девочки ссорятся. Я хмыкнул. Естественно, про себя. Летите, летите, милашки. Это вы враждуете с годоротами, вам с ними и разбираться. Осознав, что в парке появились шайры, я прибавил прыти. И правильно сделал. Неожиданно стало холодать, причем все заметнее. Я вновь укрылся в густой тени и пропустил Хаоса, который плыл по моему следу, похожий на черный, гонимый ветром призрак. Походило на то, что его отрядили патрулировать подступы к моему дому со стороны парка. Неужели мое бегство - очередная ловушка? Неужели они все подстроили? Гаррет, ты параноик. Я всегда считал, что боги в известной мере всемогущи. Быть может, чем меньше верующих, тем слабее могущество? Наверно, иначе зачем бы шайрам с годоротами понадобился какой-то смертный. И сбежать бы мне никогда не удалось. Нет, это паранойя, все признаки налицо. У меня было дурное предчувствие: когда развеется дым, земля перестанет трястись и осядет пыль, выяснится, что богам на дух не нужен смертный, столь усердно совавший нос в их секреты. Пожалуй, это стоит учесть. Послышался шорох. Он доносился с юга и становился все громче. Ног? Нет, к счастью, не Зловонный Ног. Я замер. Над моей головой пролетело нечто, смахивавшее на огромного нетопыря. Или на лист бумаги, двигавшийся весьма целеустремленно. Должно быть, тот тип, которого зовут Кильрак Тень. Уточнять, прав ли я, не хотелось. Я старался выбирать улочки и переулки, в которые обычно не захаживал и при свете дня. Даже пересек квартал Дно, городскую клоаку, где девять из десяти встречных перерезали бы мне глотку за мои башмаки, где не были бы в безопасности сами боги. Дважды воспользовался шнурком Мэгги, чтобы укрыться от слишком любознательных прохожих. Да, полезная штучка, однако меня все сильнее одолевало желание зашвырнуть ее подальше. Вряд ли простым совпадением объяснялся тот факт, что всякий раз, стоило развернуть шнурок, поблизости возникал кто-либо из годоротов. В Дне оба раза появлялись мордовороты-авары, будто годороты сознавали, что в этот квартал стоит посылать только тех, кем при случае можно и пожертвовать. Улочки, к слову, мгновенно пустели, хотя обитатели Дна скорее всего и не догадывались, отчего у них по спинам ползут мурашки. Я попытался утешить себя тем, что шайры больше не показывались. Они, повидимому, патрулировали заранее выбранные места. С аварами было гораздо проще, чем с Ногом. Если не считать того, что их рожи внушали панический страх, ничего особенного они собой не представляли. Я без труда ускользнул от них. С другой стороны, годоротам, похоже, было точно известно, куда я направляюсь. Глядишь, около моего дома поджидает целая армия мифических существ. Совы, причудливые тени, крылатые лошади, младенцы с самокрутками в зубах сновали в ночи, ориентируясь, возможно, по годоротам, которые мерили шагами улицы. Удивительно, как они не столкнулись. Оставив за спиной Дно, я направился на север, вдоль восточной границы квартала. В самом деле, что скажет миссис Кардонлос, если я приведу домой всю эту. ораву и если боги затеют свару прямо на Макунадо-стрит? Наиболее разумным казалось спрятаться в укромном уголке, пересидеть бучу, дождаться, пока кто-нибудь из них вымрет... Перед моим мысленным взором промелькнуло множество лиц. Жаль, что я не могу выбирать. Среди тех и других было несколько дамочек, без которых, на мой взгляд, мир станет беднее.
- И глупые. - Женщина постучала себя по голове. - Тебе нравится моя внешность? - Я готов завыть на луну. - Она буквально притягивала к себе. - Но вам от этого пользы не будет. - Устал, бедняжка.
- При чем тут это? Просто я не люблю, когда меня к чему-то принуждают. Сразу становлюсь упрямым.
- Ты должен кое-что понять. Даже если шайры не получат того, что им нужно, тебе этого тоже не видать.
- То же самое утверждали годороты. Ну и ладно. А вот если заупрямлюсь, кранты всем - и годоротам, и шайрам. - Упоминание о крантах мне не слишком понравилось. Не то чтобы я сам себе верил, но... Надеюсь, Торбит не прислушивался к нашей беседе. - Чего ты хочешь? - Чтобы меня оставили в покое.
- И не расчитывай. Ты же разумный человек, Гаррет. Давай заключим сделку.
- Дело в том, что сделки с богами чреваты для людей неприятностями. Если верить мифам, боги частенько забывают о своих клятвах. Сулят смертным золото и женщин, обещают власть над миром вообще и над конкретной страной в частности - мол, только выполните нашу просьбу. А стоит спасти божественную задницу... - Между прочим, раз уж речь зашла о божественных попках, с этой частью тела у моей собеседницы все было в порядке. - В благодарность идиота-смертного, помнится, превращают то ли в рыбу, то ли в птицу... - Ты циник, Гаррет. - Уж какой есть. Женщина задумалась.
- Пожалуй, ты прав. Отчасти. - Она пристально поглядела на меня. Ее тело словно излучало жар, однако лицо оставалось бесстрастным. - Что такое?
- Ты для меня загадка. Я встречала верующих и неверующих, фанатиков, скептиков и еретиков, но еще ни разу не сталкивалась с человеком, которому было бы на нас плевать. - Как ни странно, подобное отношение ее нисколько не гневило, скорее забавляло. - Я хочу, чтобы меня оставили в покое. - В покое оставляют только мертвых. - Ну да, и это зависит от того, каким богам они молились при жизни.
- Может быть, упрямец, может быть. - Женщина одарила меня загадочной улыбкой и вышла из камеры. По всей видимости, она осталась довольна беседой. В Танфере было несметное количество богов. У каждого пантеона, естественно, была своя религия. Некоторых богов иначе как сумасшедшими назвать было нельзя. Если соперничающие пантеоны, те же годороты и шайры, являются смертным и подтверждают существование не только свое, но и своих врагов, отсюда следует, что существуют и все остальные божества. С моей извращенной точки зрения напрашивался и другой вывод: что вероисповедания истинны все до единого. Может, основать свою собственную церковь - скажем, Божественного Хаоса? Все истинно, и нет ничего истинного. Мысль о том, что все боги существуют на самом деле, отнюдь не была для меня неожиданной. Мне всегда нравилось представлять, что боги существуют до тех пор, пока в них хоть кто-то верует. Однако от сделанного мной вывода бросало в дрожь. Выходило, что те догмы, которым следуют приверженцы наиболее бредовых культов, истинны, если в них кто-то верит. Если эта идея овладеет массами, немедленно начнутся разборки. Среди религиозных представлений есть и более, и менее привлекательные. Лично мне симпатичен рай с пылкими красотками и бесплатным пивом, именно в такой я хотел бы попасть после смерти; не хочется ни превращаться в искорку света, ни становиться угрюмым призраком вроде тех, какие вызывают некроманты, ни изнывать до скончания времен от вечных мук, ни тем паче просто и тупо умереть (что, по-моему, вероятнее всего). Пожалуй, над этим стоит задуматься.
ГЛАВА 23 К сожалению, меня одолевали посторонние мысли, да и подумать толком мне не дали. Каждые пять минут дверь распахивалась, и появлялся очередной шайр с тем же самым поручением - уговорить брата Гаррета, убедить, что он должен найти ключ. Я получил несколько весьма интригующих предложений от парочки богинь, на которых, судя по их со мной обращению, произвел неизгладимое впечатление. Может, так оно и было на самом деле. В глубине души я пожалел, что нет времени воспользоваться этими щедрыми предложениями. Наконец я задремал, затем погрузился в чудесное сновидение, в котором пышнотелые богини решили основать вместе со мной новый рай на земле. Они согласились забыть своих прежних товарищей и супругов, этих любителей шнырять в тенях и размахивать оружием, мрачных и бестолковых типов. И тут надо мной вновь распростерла черные крылья моя проклятая судьба. В дверь постучали. Почудилось, будто жужжит пчела. Зашептались голоса. Жужжание стихло. Стук в дверь повторился. Я не откликнулся - наверно, потому, что никак не мог оправиться от изумления: надо же, у кого-то хватило вежливости не вламываться без разрешения! Короче, я решил не высовываться: приоткрыл один глаз и стал ждать. Дверь открылась. На пороге стояла девушка. Какой сюрприз! С первого взгляда она показалась мне деревенской простушкой, со второго - померещилось, что я ее знаю. Она походила на крестьянскую дочь, так и пышущую здоровьем, от рождения обреченную на полевые работы и беспрерывные роды. Но не стоит забывать, что меня окружают боги: скорее всего эта девушка - богиня телят или весенних посевов. Она тронула меня за плечо. Я пригляделся повнимательнее. Свеча сквозь нее не просвечивала. А все предыдущие посетители, не важно, как они себя вели, отличались некоторой... гм... прозрачностью. Я открыл глаза и уставился на девушку. Нахмурился. Мы явно были знакомы... А! Она смахивала на резко помолодевшую Имару, жену Имара. Впрочем, верховный бог шайров выглядел как близнец главаря годоротов. Может, передо мной дочь Ланга? Да нет же! Я встречал ее в парке. Точно!
- Чего надо? - осведомился я. Девушка, по всей видимости, не собиралась воспользоваться древнейшим женским средством убеждения. - Тсс. Я пришла помочь.
- Забавно. На волшебницу ты не похожа. - Я ущипнул ее. Она вздрогнула. У всех моих гостей кожа была почти горячей, а тут - нормальная температура; к тому же девушке явно недоставало божественного самообладания. - Ты - человек. - Умница, Гаррет! Я точно видел ее в парке, никаких сомнений. И пикси тоже видели.
- Наполовину. Пойдем. Ну скорее же! - Из коридора донеслось сердитое жужжание. - Торопись, пока они не сообразили, что кто-то проник в дом. Чтобы принять решение, мне потребовалась целая вечность - шесть или семь секунд.
- Веди. - Вряд ли мне грозит что-то более серьезное, чем та ловушка, в которую я угодил. Ведь вот как бывает: бросил косточки - и... - Кто ты такая? Зачем ты за мной следила? И что тебе нужно? - Тсс! Объясню, когда выберемся.
- Договорились. - Я залюбовался ее стройной спинкой и тем, что пониже. На девушке была белая крестьянская юбка с бледно-голубым фартуком. Прелестный вид. Признаться, во всем этом бардаке было кое-что приятное. Не помню, когда встречал столько симпатичных женщин за столь короткое время. И пускай некоторые из них со странностями. В конце концов у каждого из нас свои слабости, а жизнь учит идти на компромиссы. Светлые волосы девушки были заплетены в косы. К ней лучше всего подходило слово "крепкая". Во всех смыслах. Как правило, это качество мужчин особенно не интересует. Однако... Девушка поманила. Я встал. Она приоткрыла дверь, выглянула в коридор, поманила снова. Я вновь уловил сердитое жужжание. Невидимая пчелка то ли сердилась, то ли проявляла нетерпение. Охранника у двери не было. Навряд ли шайры его вообще выставляли. Зачем им охранники, когда у них есть Ног? А может, то было очередное проявление божественного высокомерия по отношению к смертным. Интересно, как моя новая подружка намерена справиться с девушкамисовами, Ногом и охотницей, у которой собаки, оружие, сети - и никакого чувства юмора?
- Идем! - поторопила меня девушка, не повышая голоса. Молодец, знает толк в конспирации. Да, она была вполне материальным существом. Половицы тихонько поскрипывали под ее ногами. Под моими они застонали. А те, кто навещал меня раньше, двигались бесшумно. - Сюда, мистер Гаррет. Чтобы выбраться на волю, девушка избрала странный маршрут - не тот, каким меня доставили в мое просторное обиталище, и не тот, который выбрал бы я сам. Узенький коридорчик вывел нас к раскрытому окну. Прохладный ветерок шевелил белые занавеси. Снаружи светила почти полная луна, в свете которой дом казался огромным кладбищенским надгробием. Любопытно, что же дальше? Жужжание стало вдруг гораздо громче. Кто-то произнес: - Давай, детка, шевели попкой. Голос доносился снаружи, откуда-то сверху. Девушка вылезла в окно. По-видимому, ее совершенно не смущало то, что одета она неподобающим образом. Высунув голову, я обнаружил, что моя спасительница карабкается вверх... Брр! Какого?.. Где веревка? Веревки не было и в помине, хотя я ожидал обратного. Вновь послышалось жужжание. Я вскинул голову и успел заметить некое движение на крыше. Между тем девушка забралась на выступ не шире моей ладони и, не теряя времени, двинулась куда-то вбок. Только тут я заметил, что выступ - на деле вовсе не выступ, а верхняя кромка какого-то причудливого барельефа, разглядеть который было невозможно, поскольку лунный свет на него не падал. Сделав глубокий вдох, я совсем было собрался сообщить юной красавице, что предпочитаю ходить по земле, но меня опередили.
- Эй! - воскликнул кто-то у меня за спиной. - Эй, там! Ты кто такой? Что ты здесь делаешь? Обернувшись, я увидел старика, скорее всего привратника. На нем была ночная рубашка, однако в руке он держал устрашающего вида мясницкий нож. В коридорчик из распахнутой настежь двери сочился тусклый свет. Если его навещали столь же часто, как и меня, неудивительно, что он спит с мясницким ножом... Судя по всему, вступать в беседу старик не собирался. Он взмахнул ножом. Я прикинул, не воспользоваться ли веревкой Магодор. Но времени было в обрез, да и куда тут ее привяжешь? Может, прыгнуть - и вся недолга? Подумаешь, упаду, зато не зарежут. До земли не больше мили... Далекое жужжание усилилось.
- Чего застрял, придурок? Дай ему в рыло, и пошли. - Я уловил аромат "травки". Оглянувшись, я узрел пухленького младенца с лицом тысячелетнего карлика. Младенец плавал в воздухе, на нем была только набедренная повязка, /.$.'`(b%+l-. смахивавшая на пеленку.
- Ну чего вылупился? Шевелись, козел! - Он вскинул голову и гаркнул: Эй, детка, ну и обормота ты себе подцепила! Он держал в руках крошечный лук, за спиной у него болтался колчан со стрелами, во рту тлела громадная самокрутка. Жужжание доносилось у младенца из-за спины, запах исходил от самокрутки. Я кое-как взобрался на выступ. Говоришь, обормот? Гляди. Армейская закалка иногда годится и на гражданке. Смотри, карапуз! Старик высунулся из окна и вновь взмахнул ножом. Ржавый клинок нанес воздуху глубокую рану в опасной близости от моего носа. На мгновение мне показалось, будто старикан намерен вылезти наружу. Тональность жужжания изменилась. Продолжая карабкаться, я рискнул повернуть голову. Младенец наложил на тетиву стрелу, выстрелил и поразил старика в тыльную сторону той ладони, в которой он сжимал рукоять ножа. - Поднажми, придурок! Если бы не ты, меня бы никто не заметил.
- По мне, лучше бы тебя здесь и не было. Как все же приятно быть молодым и глупым! Лет десять назад я бы забрался на такую стену не глядя. Футах в двадцати над окном болтался конец веревки, спускавшейся с крыши, козырек которой нависал над нами. Хорошо еще, что для подъема выбрали самое низкое место... Моя новая подружка, молодая и глупая, простонапросто подпрыгнула, ухватилась за веревку и полезла вверх. Старик с ножом, несмотря на раненую руку, последовал ее примеру и повис, выпучив глаза. Когда ноги девушки исчезли за парапетом, летучий младенец взмыл вверх с той же медлительной грацией, какую можно наблюдать у крупных летающих насекомых: они как бы подчеркивают всем своим видом, что презирают закон тяготения, обрекающий большинство их собратьев на вечное пребывание на земле. Поднимаясь, карапуз так и сыпал цветистыми фразами. Какую пару мы бы составили с этой девушкой! У нее - болтливый карапуз, у меня - мистер Большая Шишка... Я зажмурился, вдохнул полной грудью, прислушался к крикам старика, открыл глаза, помахал бдительному старикашке рукой - и шагнул вперед. Когда мне было девятнадцать, мы с приятелями выпендривались друг перед дружкой, а заодно и перед врагом, рискуя сломать себе шею. Но теперь-то я разменял четвертый десяток, живу гораздо более размеренно и комфортабельно. В известной мере, разумеется. Ну почему я отказался, когда папаша Вейдер предлагал мне работу на пивоварне? Я ухватился за веревку, обнаружил, что в руках еще сохранилась какаяникакая сила, подтянулся и полез вверх. Естественно, в моих движениях не было и намека на изящество, однако это меня ничуть не волновало. - С ума сойти, детка! Этот хмырь оторвал-таки свою задницу! - Быстрее! - крикнула мне девушка с крыши. - Иначе нас поймают. Легко сказать. Я прибавил прыти, преодолел крутой подъем и плюхнулся на крышу, настолько широкую, что на ней можно было бы устроить плац для парадов. Или выращивать пшеницу - если, конечно, сначала уложить поверх камня слой земли. Я поднялся. Девушка вновь поманила к себе (видимо, это она умела делать лучше всего). Судя по всему, она не предполагала, что операция по спасению Гаррета может затянуться. Летучий младенец с самокруткой в зубах мрачно наблюдал за происходящим со спины громадного коня, который вполне подошел бы великану. Над лопатками младенца виднелись кончики крыльев размерами не больше голубиных. Должно быть, ему не так-то просто удержаться в воздухе. Коней было два.
- Ну уж нет, - сказал я. - Нет. Ни за какие деньги. - После катания на единороге Черной Моны у меня болели все без исключения ребра, и я отнюдь не собирался вновь подвергать их испытанию на прочность. А ведь единорог не лошадь, так, дальний родственник. С лошадьми же у Гаррета отношения напряженные. Неужели мне настолько не терпится сбежать, что я соглашусь вверить свою жизнь одному из этих чудовищ? - Погляди на психа, крошка. Он не...
- Пожалуйста, успокойтесь, мистер Гаррет, - попросила девушка, успевшая сесть на одного из коней. Похоже, она нервничала. - Ты не понимаешь. Они могут подвести в самый неподходящий момент. Крыша заходила ходуном, словно в доме проснулся кто-то большой и страшный.
- Увидимся, малышка. - Карапуз взмахнул крылышками и с жужжанием скрылся во мраке. Я подошел ко второму коню. Чудо-юдо иссиня-черного цвета выглядело так, словно на нем в древности ездил на битвы рыцарь-тролль. На мгновение мне показалось, что без веревочной лестницы на него не забраться. Но ничего, обошлось. Завершив долгий подъем, я перекинул правую ногу через конскую спину и с удовлетворением отметил, что мы с конем глядим в одну и ту же сторону. Теперь можно и на крышу с высоты посмотреть... На крышу?! Только теперь до меня дошло, что я сижу на коне, который находится на крыше дома. Что за бред? Неужели меня разыграли? Если напрячь память, можно вспомнить кое-кого из так называемых друзей, у кого достанет ума подстроить такую подлянку. Но вокруг не видно ни души, никто не хихикает, прикрывая свою мерзкую эльфийскую пасть мерзкой эльфийской ладонью. Впрочем, ни один из моих друзей, настоящих и мнимых, не потратил бы ту сумму, в которую все это наверняка обошлось. Девушка взвизгнула, как подвыпившая баньши, и хватила коня пятками по ребрам. Счастливица! Животное устремилось следом за растаявшим во тьме карапузом. Конь, который достался мне, оправдал мои худшие предположения: он рванулся вперед, даже не посоветовавшись со мной.
ГЛАВА 24 Проклятые животные оказались еще тупее, чем я ожидал. Им вздумалось перейти на рысь. Конь девушки был пониже в холке, и ноги у него были короче, так что мой постепенно начал нагонять. Мне оставалось только вопить без умолку да отчаянно цепляться за гриву. Девушка ухмыльнулась и помахала рукой. Мы прыгнули с крыши. Мой конь, не моргнув глазом и ни на вот столечко не притормозив, резко вильнул в сторону, чтобы не столкнуться с другим животным. Лишь тут я сообразил, что подо мной - оборотень: в считанные секунды у коня выросли огромные крылья, широкая грудь сузилась, круп стал едва ли не тоньше осиной женской талии. Надеюсь, никто не слышал, как я заскулил от страха. Мы устремились ввысь, к луне. Серебристый смех девушки напоминал перезвон небесных колокольцев. Эх, молодость, молодость! Она была уверена, что мы в безопасности... Что касается меня, я был поглощен мыслями о том, как удержаться на коне, поэтому забыл даже думать о совах и прочих неприятностях. Подъем продолжался. Танфер распростерся под нами как на ладони; я и не представлял, что город такой громадный. Справа сверкала в лунном свете речная излучина, похожая на исполинский ятаган. В городе светилось множество огоньков. Танфер никогда не засыпал, количество ночных его обитателей приблизительно равнялось количеству дневных. Он как бы объединял в себе сразу несколько городов, так сказать, менял лица в зависимости от времени суток и более-менее затихал лишь в предрассветный час. Я крепче вцепился в конскую гриву. Хотелось молиться, но я подавил это желание: быть может, проклятые зверюги выделывают пируэеты нарочно, чтобы заставить Гаррета воззвать к небесам. Впрочем, вид ночного Танфера захватил меня настолько, что вскоре я почти успокоился. С высоты птичьего полета становилось ясно, почему в Танфер стремятся все кому не лень. Он поистине прекрасен. Чтобы почувствовать вонь, увидеть нисчету, боль и жестокость, столкнуться с противоречащей здравому смыслу ненавистью и не менее бессмысленным благородством, нужно спуститься на грязные улочки. Танфер - как прелестная девушка: обнимешь ее, зароешься лицом в душистые волосы - и лишь тогда заметишь струпья, вшей и блох. Признаться, даже в самых диковинных своих снах я не поднимался в небо, не парил над землей подобно некой чудесной птице. Лунный свет превратил водоемы в роскошные сверкающие блюда, а сточные канавы - в затейливые серебристые руны. Наши летучие скакуны повернули, и земля поплыла у меня под ногами. Поразительно! Мои руки затекли от напряжения, но страха я больше не испытывал, ему на смену пришло благоговение. - Правда, здорово, мистер Гаррет? - крикнула девушка.
- Да уж. - Вот ощутим под ногами твердую почву, я ей растолкую, что мистером Гарретом звали моего дедушку. Я оглянулся. Если за нами и отрядили погоню, то она пока нас не настигла. Но неприятностей наверняка не избежать. Кстати, вот подходящее заглавие для моей автобиографии: "Беда шагает по пятам". Хотя - не столько шагает, сколько подстерегает в засаде. Интересно, способен ли Ног взять след по воздуху? Девушка испустила пронзительный вопль и взмахнула рукой. С ее пальцев посыпались лиловые искры. Конь моей новой подружки устремился вниз, к земле. Моя животина ринулась следом, не обращая внимания на испуганные возгласы седока. Желудок подкатил комом к горлу. Танфер стремительно приближался, с каждым мгновением все больше утрачивая свое очарование. Желудок остался где-то там, среди звезд. Хорошо, что сегодня я не ужинал. Иначе пришлось бы облегчаться на лету. Лошади спускались по широкой дуге, мерно взмахивая могучими крыльями. Стали видны улицы, вскоре я уже мог различить отдельные дома и ночных прохожих, никому из которых не пришло в голову взглянуть на небо. Люди вообще редко смотрят вверх (чем я иногда пользуюсь). Сказать по правде, наблюдать за ночной жизнью города со спины летучего коня было весьма любопытно и давало массу новых ощущений. Паника отступила, я снова обрел способность соображать. Гаррет, ты можешь собой гордиться! Твое белье осталось сухим. Должно быть, старина, ты потихоньку привыкаешь к подобного рода приключениям. Что собой представляют эти лошади? Откуда они взялись? Кто такой летучий карапуз в пеленке? Он ведь где-то поблизости, голос слышен великолепно. Таких существ я раньше видел только на картинах, авторы которых обращались к мифологическим сюжетам. Я уже имел сомнительное удовольствие лицезреть единорогов, вампиров, мамонтов, пятьдесят разновидностей громовых ящеров, вервольфов и целую кучу других, не менее сказочных существ. Знакомство с ними частенько заканчивалось для меня синяками и шишками. Однако крылатые лошади и вульгарный лучник-недомерок принадлежали к тому разряду существ, который я всегда мнил вымыслом живописцев. К символам. Подобно грифонам, страусам, камелопардам и циклопам они редки, как адвокаты, которыми движет только стремление восстановить справедливость. Лошади скользили крыло к крылу. Карапуз жужжал где-то неподалеку, но разглядеть его я не мог. Похоже, мы летим в центр города, к Бруксайдскому парку. Я до сих пор не знал, как зовут мою полубожественную спасительницу, равно как не имел ни малейшего понятия, с чего ей понадобилось меня спасать. Девушка испустила очередной вопль. Я полез за волшебной веревкой. Не ты одна умеешь показывать фокусы, голубушка.
- Эй, подруга! Ты кто такая? Имя у тебя есть? - В ушах свистел ветер, с коим сливалось жужжание крыльев карапуза, который по-прежнему прятался во мраке. Справа раздался звонкий смех. Лошади как будто пошли на посадку. - Зовите меня Кэт, мистер Гаррет. Плохая девчонка Кэт.
- Мне нравятся плохие девчонки. - Я был не прочь продолжить беседу, но у меня вдруг перехватило дыхание. Мы опустились так низко, что очутились на одном уровне с островерхими крышами домов. Мой конь захлопал крыльями, сбрасывая скорость, однако, несмотря на его усилия, мы продолжали мчаться сломя голову. Как ни странно, я был еще жив. Конь встал на дыбы, раскинул крылья, подставляя их встречному воздушному потоку, содрогнулся всем телом. Скорость резко упала. Животное втянуло крылья, его грудь стала шире, круп раздался; в следующую секунду оно на полном скаку коснулось земли. На спине у него никого не было. По крайней мере так почудилось бы стороннему наблюдателю, ибо я, собрав остатки мужества, влез в свой невидимый мешок. Для начала я завязал мешок под мышками, поскольку руки могли понадобиться. Конь вихрем промчался под деревьями, но я все же успел ухватиться за толстую ветку. Опля! Мой скакун словно и не заметил, что с его спины исчез груз весом в добрых двести фунтов. Пальцы не выдержали, и я кулем повалился на землю. У меня хватило сил - bo-cbl мешок на голову и отползти в сторонку. Будем надеяться, моя спасительница спохватится не сразу. - Мы тебя видели! Мы тебя видели! завопили гнусные пикси. Впрочем, если особо не прислушиваться, крики пикси похожи на воробьиное чириканье. Лично я бы решил - воробьи жалуются на то, что их разбудили среди ночи.
ГЛАВА 25
- Мистер Гаррет, где вы? С вами все в порядке? Откликнитесь, пожалуйста, если можете. Я мог, но не стал. Пускай думает, что я свалился при заходе на посадку. Черт! Если бы я не разевал пасть, не приставал к ней с дурацкими вопросами, она могла бы подумать, что ее подопечный упал еще раньше, во время бешеной скачки по небосводу. Послышалось жужжание, неумолимо приближавшееся к тому месту, где я прятался. Мерзкий карапуз знал, что я не упал. Он внимательнейшим образом осматривал окрестности, ни на секунду не замолкая. С его уст слетали весьма изысканные, цветистые выражения - разумеется, в мой адрес. Как меня все любят! Я припустил к дому; мне придал сил раздавшийся за спиной гомон. Впечатление было такое, будто там собралась целая толпа встречающих, все в дурном настроении, включая разбуженных среди ночи пикси. За криком перепуганной курицы я различил вопль Кэт. Девушка явно не налеталась. Крылатый карапуз возник из мрака в нескольких футах от меня. Плюхнулся упругим задом на бронзовую ладонь одного из редких памятников в честь гражданского лица. На тетиве лука лежала стрела, выражение лица карапуза говорило о том, что он не задумается выстрелить.
- Я знаю, ты где-то здесь. Слышишь, козел? Хитро ты придумал, ничего не скажешь. - Над его головой заклубился дымок. - Шутки в сторону, приятель. Давай вылезай. Сам знаешь, кроме нас, тебе никто не поможет. Я задумался. По всей видимости, годоротов задело, что я вступил в переговоры с их врагами, а теперь, после моего исчезновения, они попросту взбеленились. Может, воспользоваться своей невидимостью и подобраться поближе? Нет, не стоит, лучше пойти домой. Внутренний голос твердил, что дома ничуть не безопаснее, однако перепуганное животное, затаившееся в глубине моей души, не желало ничего слушать. Только домой, в логово отдохнуть, зализать раны... Дождавшись, пока младенец улетит, я двинулся дальше. Второй раз он настиг меня у выхода из парка. Услышав знакомое жужжание, я спрятался в густую тень. Он прошмыгнул мимо, а в следующий миг прилетели две совы. Они говорили на птичьем языке, но было несложно понять, что девочки ссорятся. Я хмыкнул. Естественно, про себя. Летите, летите, милашки. Это вы враждуете с годоротами, вам с ними и разбираться. Осознав, что в парке появились шайры, я прибавил прыти. И правильно сделал. Неожиданно стало холодать, причем все заметнее. Я вновь укрылся в густой тени и пропустил Хаоса, который плыл по моему следу, похожий на черный, гонимый ветром призрак. Походило на то, что его отрядили патрулировать подступы к моему дому со стороны парка. Неужели мое бегство - очередная ловушка? Неужели они все подстроили? Гаррет, ты параноик. Я всегда считал, что боги в известной мере всемогущи. Быть может, чем меньше верующих, тем слабее могущество? Наверно, иначе зачем бы шайрам с годоротами понадобился какой-то смертный. И сбежать бы мне никогда не удалось. Нет, это паранойя, все признаки налицо. У меня было дурное предчувствие: когда развеется дым, земля перестанет трястись и осядет пыль, выяснится, что богам на дух не нужен смертный, столь усердно совавший нос в их секреты. Пожалуй, это стоит учесть. Послышался шорох. Он доносился с юга и становился все громче. Ног? Нет, к счастью, не Зловонный Ног. Я замер. Над моей головой пролетело нечто, смахивавшее на огромного нетопыря. Или на лист бумаги, двигавшийся весьма целеустремленно. Должно быть, тот тип, которого зовут Кильрак Тень. Уточнять, прав ли я, не хотелось. Я старался выбирать улочки и переулки, в которые обычно не захаживал и при свете дня. Даже пересек квартал Дно, городскую клоаку, где девять из десяти встречных перерезали бы мне глотку за мои башмаки, где не были бы в безопасности сами боги. Дважды воспользовался шнурком Мэгги, чтобы укрыться от слишком любознательных прохожих. Да, полезная штучка, однако меня все сильнее одолевало желание зашвырнуть ее подальше. Вряд ли простым совпадением объяснялся тот факт, что всякий раз, стоило развернуть шнурок, поблизости возникал кто-либо из годоротов. В Дне оба раза появлялись мордовороты-авары, будто годороты сознавали, что в этот квартал стоит посылать только тех, кем при случае можно и пожертвовать. Улочки, к слову, мгновенно пустели, хотя обитатели Дна скорее всего и не догадывались, отчего у них по спинам ползут мурашки. Я попытался утешить себя тем, что шайры больше не показывались. Они, повидимому, патрулировали заранее выбранные места. С аварами было гораздо проще, чем с Ногом. Если не считать того, что их рожи внушали панический страх, ничего особенного они собой не представляли. Я без труда ускользнул от них. С другой стороны, годоротам, похоже, было точно известно, куда я направляюсь. Глядишь, около моего дома поджидает целая армия мифических существ. Совы, причудливые тени, крылатые лошади, младенцы с самокрутками в зубах сновали в ночи, ориентируясь, возможно, по годоротам, которые мерили шагами улицы. Удивительно, как они не столкнулись. Оставив за спиной Дно, я направился на север, вдоль восточной границы квартала. В самом деле, что скажет миссис Кардонлос, если я приведу домой всю эту. ораву и если боги затеют свару прямо на Макунадо-стрит? Наиболее разумным казалось спрятаться в укромном уголке, пересидеть бучу, дождаться, пока кто-нибудь из них вымрет... Перед моим мысленным взором промелькнуло множество лиц. Жаль, что я не могу выбирать. Среди тех и других было несколько дамочек, без которых, на мой взгляд, мир станет беднее.