Страница:
Поджав в задумчивости губы, Морган пробежал пальцами по изувеченной поверхности. Затем наклонился, чтобы внимательнее рассмотреть ее… Как он и предполагал, в камне были высечены какие-то буквы. Однако их трудно было разобрать, ярость грабителей была велика, они крушили здесь все, не щадя и камни. Но если приложить немного воображения, то можно прочесть два слова – «Ubilactus Deos» – стандартное выражение для изображения святых. А вот следующее слово было не разобрать, и следующее за ним тоже. Они были слишком повреждены.
Морган смог только разобрать отдельные буквы – «…в…то…», возможно, святой. Последнее слово, должно быть, имя святого. Можно было только прочесть буквы «м…б» и на конце «р». Камбер? Святой Камбер?
Морган свистнул от удивления. Опять Святой Камбер – патрон магии Дерини. Неудивительно, что грабители так здорово поработали здесь. Странно, что они хоть что-то оставили.
Он отошел на несколько шагов назад и осмотрелся, сожалея, что у него нет времени задержаться и осмотреть здесь все повнимательнее. Если этот угол церкви был посвящен Святому Камберу, то вполне возможно, что где-то неподалеку находится Путь Перехода.
Конечно, даже если он и действует – а это весьма сомнительно после столь долгих лет разрухи и запустения – то все равно воспользоваться им было невозможно. Все Пути Перехода, известные ему, вели в Ремут. В кабинет Дункана или в ризницу собора. А им нужно совсем не туда. Им нужно попасть в Джассу. Да и вообще это было смешно. Путь все равно не работает, даже если его и можно найти. Так что нечего терять время на его поиски.
Подавив зевок, Морган бросил напоследок взгляд на святого, махнул ему рукой и медленно пошел к Дункану. Завтра они получат ответы на многие вопросы, когда предстанут перед Курией Гвинеда.
Снова пошел сильный дождь. Возможно, он поможет ему уснуть.
Но для Поля де Гендаса этой ночью времени для сна не было. Не так далеко от того места, где Морган и Дункан устроились на ночлег, он ехал в лесу под проливным дождем и, подъезжая к тайному горному лагерю Варина, пустил свою лошадь шагом.
Его усталая лошадь хрипло дышала, выпуская из ноздрей клубы пара в холодный ночной воздух. Сам Поль, мокрый и забрызганный с ног до головы грязью, привстал на стременах, стянул с головы шапочку с эмблемой сокола и поднял ее вверх. Он уже приблизился к первой линии постов охранения. Это было необходимо сделать, так как часовые со своими скрытыми фонарями появятся из темноты не раньше, чем смогут узнать всадника.
После коротких переговоров с часовым, Поль, наконец, приблизился к палаточному лагерю Варина. Тлеющие фонари обозначали его границы.
Когда Поль подъехал к первой палатке на границе, из нее вышел молодой человек с таким же соколом, как и у Поля, чтобы принять у него лошадь. Протирая глаза ото сна, он с любопытством смотрел на гостя.
Поль кивнул ему в знак приветствия и с облегчением соскочил на землю. Он с нетерпением окинул взглядом лагерь и сбросил с себя промокший и грязный плащ.
– Варин здесь? – спросил он, откидывая назад мокрые волосы, прежде чем натянуть на голову свою шапочку.
Старик в высоких сапогах и плаще с капюшоном подошел к нему и внимательно осмотрел.
Затем сделал знак молодому человеку, чтобы тот отвел лошадь.
– Варин совещается, Поль. Он просил, чтобы его не беспокоили.
– Совещается? – Поль стащил с рук грязные перчатки и пошел, разбрызгивая грязь, по тропинке к центру лагеря. – С кем? Кто бы у него ни был, я уверен, что он захочет узнать те сведения, которые я привез.
– Даже рискуя обидеть архиепископа Лориса? – спросил старик, довольно улыбаясь при виде изумления Поля. – Я думаю, что архиепископ приехал, чтобы поддержать наше движение, Поль.
– Сам Лорис здесь?
Поль недоверчиво засмеялся, а затем с улыбкой от уха до уха в порыве радости с размаху хлопнул своего собеседника по спине.
– Дружище, ты понятия не имеешь, как нам здорово повезло в эту ночь! Теперь я точно знаю, что Варину понравятся те новости, которые я ему привез!
– Ты понимаешь мое положение, – сказал Лорис. – Так как Морган отказывается раскаяться и отречься от своей ереси, то я вынужден наложить на Корвин Интердикт.
– План действий, который вы предлагаете, мне ясен, – холодно ответил Варин. – Вы хотите лишить Корвин всех таинств церкви, хотите обречь беспомощные бессловесные души на вечные страдания, – он посмотрел на свои сложенные руки. – Мы с вами согласились, что с Морганом надо кончать, архиепископ, но ваши методы я не могу принять и одобрить.
Варин сидел на маленьком походном стуле. На нем был надет свободно свисающий с плеч желтый плащ, отделанный мехом. Перед ним прямо в центре палатки горел небольшой костер. Весь пол палатки, за исключением места для костра, был устлан толстыми коврами.
Архиепископ Лорис, пурпурный бархатный плащ которого был забрызган грязью, сидел справа от Варина в складном кожаном кресле. Это было кресло Варина, но он уступил его знатному гостю.
За Лорисом стоял монсиньор Горони в черной сутане. Его руки были спрятаны в складках рукавов. Он только что вернулся после выполнения миссии в епископстве Корвин, и его лицо было непроницаемым, когда он слушал этот разговор.
Варин поиграл своими длинными пальцами, взглянул на ковер под ногами.
– Я не могу никак отговорить вас от вашего плана действий, Ваше Сиятельство?
Лорис сделал безнадежный жест рукой и торжественно покачал головой.
– Я пытался сделать все, но епископ Корвина Толливер не выразил особого желания помочь мне. Если бы он отлучил Моргана, как я просил его, то обстоятельства теперь были бы совсем иными… Однако он этого не сделал, и мне приходится собирать Курию…
Он оборвал фразу на полуслове, так как тент палатки откинулся в сторону и в палатке появился человек в забрызганном грязью плаще и с эмблемой сокола на шляпе.
Человек снял шляпу и приветствовал всех, прижав сжатый кулак к груди.
Заметив Лориса и Горони он поздоровался с ними кивком головы.
Варин недовольно посмотрел на вошедшего и, узнав его, нахмурился.
Однако встал и подошел к нему.
– В чем дело, Поль? – спросил Варин, приглаживая свои растрепанные волосы. – Я же предупредил Майкла, чтобы нас не беспокоили, пока мы беседуем с архиепископом.
– Я не думаю, чтобы вы отдали такое распоряжение, если бы знали, с чем я приехал, милорд, – сказал Поль, подавляя улыбку и инстинктивно понижая голос, чтобы их не мог услышать Лорис. – Сегодня вечером я видел Моргана, скачущего по дороге к Святому Торину. Он и его спутник остановились на ночь в развалинах монастыря Святого Неота.
Варин судорожно схватил Поля за плечи и в сильном возбуждении заглянул ему в глаза.
– Ты уверен в этом? – его глаза сверкали, он настойчиво старался еще раз услышать то, что его так взволновало. – О, Боже, пришел прямо к нам в руки! – прошептал он.
– Я думаю, он едет в Джассу, – усмехнулся Поль. – Может, нам устроить ему соответствующий прием?
Глаза Варина загорелись огнем, когда он резко повернулся к Лорису.
– Вы слышали, Ваше Сиятельство? Морган в монастыре Святого Неота, он едет в Джассу!
– Что? – Лорис вскочил, глаза его горели яростью. – Морган едет в Джассу? Мы должны остановить его!
Варин, казалось, не слышал его, он в возбуждении мерил шагами палатку, что-то лихорадочно обдумывая.
– Ты слышишь меня, Варин? – повторил Лорис, злобно глядя на Варина, мечущегося по палатке. – Он своими штучками Дерини хочет перехитрить нас. Он хочет завтра выступить перед Курией. Со своей хитростью и коварством Дерини он способен убедить некоторых из моих епископов в своей невиновности. Я знаю, что он не желает подчиняться моим указам!
Варин, продолжая возбужденно ходить по палатке, покачал головой.
Едва заметная улыбка играла на его губах.
– Конечно, Ваше Сиятельство, я знаю, что он не хочет подчиниться вам. Но я хочу воспрепятствовать ему выступить перед Курией. Возможно, настало время, когда мы должны встретиться лицом к лицу, Морган и я. Возможно, настало время проверить, чье же могущество сильнее – его проклятая магия или могущество Бога. Поль, – он повернулся к Полю, стоящему у выхода из палатки. – Собери группу человек в пятнадцать. Мы поедем к Святому Торину рано утром.
Поль поклонился:
– Хорошо, лорд.
– И как только Его Сиятельство покинет нас, распорядись, чтобы никто ко мне в палатку не заходил. Это очень важно. Ясно?
Поль опять поклонился и вышел, отправившись выполнять поручение.
Выражение лица Лориса, на котором была написана растерянность, говорило о том, что он ничего не понял и ждет объяснений. Он обратился к Варину:
– Не собираешься же ты нападать на Моргана?
– Я ждал возможности встретиться с ним лицом к лицу уже много месяцев, Ваше Сиятельство, – сказал Варин, глядя на Лориса сверху вниз сквозь полуопущенные ресницы. – В Святом Торине, через который он должен будет проехать по пути в Джассу, я приподнесу ему сюрприз, может, даже возьму в плен. И уж во всяком случае, лишу его возможности вмешаться в заседание Курии. Ну, а в лучшем случае, я думаю, вам уже больше никогда не придется думать и беспокоиться об этом проклятом лорде Дерини.
Лорис нахмурился, лицо его потемнело, пальцы нервно перебирали складки одежды.
– Ты хочешь убить его и не дать возможности раскаяться в грехах и отречься от своих заблуждений?
– Я сомневаюсь, что такие, как он, могут раскаяться, Ваше Сиятельство, – резко ответил Варин. – Дерини – это слуги Сатаны с самого дня сотворения мира. Я не думаю, что вечное блаженство ждет их.
– Может быть, – сказал Лорис, вставая и устремляя на Варина твердый взгляд своих холодных голубых глаз. – Но я думаю, что мы не имеем права поступать так. Морган должен получить возможность раскаяться. Я не могу лишить этого права даже самого Дьявола, хотя у меня есть много причин ненавидеть Моргана. Вечность – это слишком долгий срок, чтобы обрекать на нее человека.
– Вы его защищаете? – спросил вкрадчивым голосом Варин. – Если я не уничтожу его сейчас, когда есть возможность, то потом может случиться так, что такой возможности больше не представится.
И тут впервые с начала переговоров заговорил Горони.
Он откашлялся и посмотрел на архиепископа.
– Можно мне сказать, Ваше Сиятельство?
– Что ты хочешь, Горони?
– Если Ваше Сиятельство позволит, то есть способ сделать его беспомощным, так что в это время можно побороться с Дьяволом за его душу. Его можно лишить возможности использовать свое могущество до тех пор, пока мы не решим, как с ним поступить наилучшим образом.
Варин нахмурился, вопросительно посмотрев на Горони.
– Как это можно сделать?
Горони взглянул на архиепископа и, получив молчаливое разрешение, продолжал:
– Существует наркотик под названием мараша, который действует только на Дерини. Он затуманивает мозги и не позволяет использовать черные силы до тех пор, пока не закончится его действие. Если мы введем его Моргану, то он будет полностью в нашем распоряжении.
– Наркотик Дерини? – Лорис нахмурился. – Я не хочу даже слушать это, Горони.
– И я тоже! – выкрикнул Варин. – Я не хочу пользоваться штучками Дерини, чтобы захватить его. Сделать так, значит встать на одну доску с ним!
– Если Ваше Сиятельство позволит, – терпеливо проговорил Горони. – Мы имеем дело с необычным врагом. В таких случаях можно пользоваться необычными методами, чтобы поразить его. А, кроме того, ведь наша цель стоит того!
– Это верно, Варин, – осторожно согласился Лорис. – Да и для тебя риск будет очень маленьким! Горони, как ты предлагаешь ввести наркотик? Морган ведь не будет спокойно смотреть, как ты что-то подсыпешь ему в вино.
Горони засмеялся, и на его невыразительном, ничем не примечательном лице появились какие-то дьявольские черты.
– Предоставьте это мне, Ваше Сиятельство. Варин говорил, что он устроит западню у гробницы Святого Торина. С разрешения Вашего Сиятельства я выеду тотчас же, чтобы приготовить марашу. А затем на рассвете мы встретимся с Варином и его людьми. Там у меня есть один монах, который поможет нам расставить западню. А вы, Ваше Сиятельство, должны вернуться в Джассу, чтобы приготовиться к завтрашней Курии. Если по какой-либо случайности у нас ничего не получится, то вы сможете продолжить переговоры относительно наложения Интердикта.
Лорис обдумывал все сказанное, взвешивая аргументы Горони, а затем взглянул на Варина.
– Ну, Варин? – спросил он. – Что скажешь? Горони останется здесь, чтобы помочь тебе захватить его и услышать его исповедь, если, конечно, Морган решит раскаяться и отречься. Если этого не произойдет, то он останется в твоем распоряжении. Делай с ним все, что хочешь. Если кто-либо из вас добьется успеха, то на Корвин не надо будет накладывать Интердикт. Ты сможешь объявить, что предотвратил катастрофу, надвигающуюся на Корвин, и назначить нового правителя Корвина. А я… мне же не придется наказывать целый народ из-за грехов одного человека. Духовное здоровье народа – это самая главная моя забота.
Варин долго смотрел на пол, обдумывая предложение, а затем медленно кивнул.
– Хорошо, Ваше Сиятельство. Если вы говорите, что я не запятнаю себя тем, что воспользуюсь наркотиком Дерини, чтобы захватить Моргана, то я верю вам. Ведь вы – архиепископ, и я должен верить вам, если хочу оставаться верным сыном Церкви.
Лорис одобрительно кивнул и поднялся на ноги.
– Ты очень мудр, сын мой, – сказал он, жестом показывая Горони, что пора идти. – Я буду молиться за твой успех.
Он протянул руку с аметистовым перстнем и Варин после непродолжительной паузы опустился на колено и коснулся губами камня. Однако, когда он поднялся на ноги, в его глазах бушевала буря. Он старался спрятать свои глаза от архиепископа, провожая его к выходу.
– Бог тебе поможет, Варин, – прошептал Лорис, поднял руку в знак благословления и вышел из палатки.
После его ухода Варин долго стоял неподвижно. Затем он повернулся и обвел взглядом палатку – полотняные стены, широкую походную кровать с меховым покрывалом, два складных стула, костер, шкаф у стены, деревянный походный алтарь.
Варин медленно подошел к алтарю, коснулся тяжелого нагрудного креста, а затем судорожно сжал его.
– Все ли я правильно делаю, о Боже? – прошептал он, прижимая крест к груди и закрывая глаза. – Имею ли я право пользоваться наркотиками Дерини, чтобы вершить правое дело?
Он упал на колени перед алтарем на дубовую скамеечку, зарылся лицом в руки, выпустив из пальцев холодное серебро.
– Помоги мне, Боже, умоляю тебя. Я не знаю, что мне делать, когда я встречусь лицом к лицу с врагом Твоим!
Глава 12
Морган смог только разобрать отдельные буквы – «…в…то…», возможно, святой. Последнее слово, должно быть, имя святого. Можно было только прочесть буквы «м…б» и на конце «р». Камбер? Святой Камбер?
Морган свистнул от удивления. Опять Святой Камбер – патрон магии Дерини. Неудивительно, что грабители так здорово поработали здесь. Странно, что они хоть что-то оставили.
Он отошел на несколько шагов назад и осмотрелся, сожалея, что у него нет времени задержаться и осмотреть здесь все повнимательнее. Если этот угол церкви был посвящен Святому Камберу, то вполне возможно, что где-то неподалеку находится Путь Перехода.
Конечно, даже если он и действует – а это весьма сомнительно после столь долгих лет разрухи и запустения – то все равно воспользоваться им было невозможно. Все Пути Перехода, известные ему, вели в Ремут. В кабинет Дункана или в ризницу собора. А им нужно совсем не туда. Им нужно попасть в Джассу. Да и вообще это было смешно. Путь все равно не работает, даже если его и можно найти. Так что нечего терять время на его поиски.
Подавив зевок, Морган бросил напоследок взгляд на святого, махнул ему рукой и медленно пошел к Дункану. Завтра они получат ответы на многие вопросы, когда предстанут перед Курией Гвинеда.
Снова пошел сильный дождь. Возможно, он поможет ему уснуть.
Но для Поля де Гендаса этой ночью времени для сна не было. Не так далеко от того места, где Морган и Дункан устроились на ночлег, он ехал в лесу под проливным дождем и, подъезжая к тайному горному лагерю Варина, пустил свою лошадь шагом.
Его усталая лошадь хрипло дышала, выпуская из ноздрей клубы пара в холодный ночной воздух. Сам Поль, мокрый и забрызганный с ног до головы грязью, привстал на стременах, стянул с головы шапочку с эмблемой сокола и поднял ее вверх. Он уже приблизился к первой линии постов охранения. Это было необходимо сделать, так как часовые со своими скрытыми фонарями появятся из темноты не раньше, чем смогут узнать всадника.
После коротких переговоров с часовым, Поль, наконец, приблизился к палаточному лагерю Варина. Тлеющие фонари обозначали его границы.
Когда Поль подъехал к первой палатке на границе, из нее вышел молодой человек с таким же соколом, как и у Поля, чтобы принять у него лошадь. Протирая глаза ото сна, он с любопытством смотрел на гостя.
Поль кивнул ему в знак приветствия и с облегчением соскочил на землю. Он с нетерпением окинул взглядом лагерь и сбросил с себя промокший и грязный плащ.
– Варин здесь? – спросил он, откидывая назад мокрые волосы, прежде чем натянуть на голову свою шапочку.
Старик в высоких сапогах и плаще с капюшоном подошел к нему и внимательно осмотрел.
Затем сделал знак молодому человеку, чтобы тот отвел лошадь.
– Варин совещается, Поль. Он просил, чтобы его не беспокоили.
– Совещается? – Поль стащил с рук грязные перчатки и пошел, разбрызгивая грязь, по тропинке к центру лагеря. – С кем? Кто бы у него ни был, я уверен, что он захочет узнать те сведения, которые я привез.
– Даже рискуя обидеть архиепископа Лориса? – спросил старик, довольно улыбаясь при виде изумления Поля. – Я думаю, что архиепископ приехал, чтобы поддержать наше движение, Поль.
– Сам Лорис здесь?
Поль недоверчиво засмеялся, а затем с улыбкой от уха до уха в порыве радости с размаху хлопнул своего собеседника по спине.
– Дружище, ты понятия не имеешь, как нам здорово повезло в эту ночь! Теперь я точно знаю, что Варину понравятся те новости, которые я ему привез!
– Ты понимаешь мое положение, – сказал Лорис. – Так как Морган отказывается раскаяться и отречься от своей ереси, то я вынужден наложить на Корвин Интердикт.
– План действий, который вы предлагаете, мне ясен, – холодно ответил Варин. – Вы хотите лишить Корвин всех таинств церкви, хотите обречь беспомощные бессловесные души на вечные страдания, – он посмотрел на свои сложенные руки. – Мы с вами согласились, что с Морганом надо кончать, архиепископ, но ваши методы я не могу принять и одобрить.
Варин сидел на маленьком походном стуле. На нем был надет свободно свисающий с плеч желтый плащ, отделанный мехом. Перед ним прямо в центре палатки горел небольшой костер. Весь пол палатки, за исключением места для костра, был устлан толстыми коврами.
Архиепископ Лорис, пурпурный бархатный плащ которого был забрызган грязью, сидел справа от Варина в складном кожаном кресле. Это было кресло Варина, но он уступил его знатному гостю.
За Лорисом стоял монсиньор Горони в черной сутане. Его руки были спрятаны в складках рукавов. Он только что вернулся после выполнения миссии в епископстве Корвин, и его лицо было непроницаемым, когда он слушал этот разговор.
Варин поиграл своими длинными пальцами, взглянул на ковер под ногами.
– Я не могу никак отговорить вас от вашего плана действий, Ваше Сиятельство?
Лорис сделал безнадежный жест рукой и торжественно покачал головой.
– Я пытался сделать все, но епископ Корвина Толливер не выразил особого желания помочь мне. Если бы он отлучил Моргана, как я просил его, то обстоятельства теперь были бы совсем иными… Однако он этого не сделал, и мне приходится собирать Курию…
Он оборвал фразу на полуслове, так как тент палатки откинулся в сторону и в палатке появился человек в забрызганном грязью плаще и с эмблемой сокола на шляпе.
Человек снял шляпу и приветствовал всех, прижав сжатый кулак к груди.
Заметив Лориса и Горони он поздоровался с ними кивком головы.
Варин недовольно посмотрел на вошедшего и, узнав его, нахмурился.
Однако встал и подошел к нему.
– В чем дело, Поль? – спросил Варин, приглаживая свои растрепанные волосы. – Я же предупредил Майкла, чтобы нас не беспокоили, пока мы беседуем с архиепископом.
– Я не думаю, чтобы вы отдали такое распоряжение, если бы знали, с чем я приехал, милорд, – сказал Поль, подавляя улыбку и инстинктивно понижая голос, чтобы их не мог услышать Лорис. – Сегодня вечером я видел Моргана, скачущего по дороге к Святому Торину. Он и его спутник остановились на ночь в развалинах монастыря Святого Неота.
Варин судорожно схватил Поля за плечи и в сильном возбуждении заглянул ему в глаза.
– Ты уверен в этом? – его глаза сверкали, он настойчиво старался еще раз услышать то, что его так взволновало. – О, Боже, пришел прямо к нам в руки! – прошептал он.
– Я думаю, он едет в Джассу, – усмехнулся Поль. – Может, нам устроить ему соответствующий прием?
Глаза Варина загорелись огнем, когда он резко повернулся к Лорису.
– Вы слышали, Ваше Сиятельство? Морган в монастыре Святого Неота, он едет в Джассу!
– Что? – Лорис вскочил, глаза его горели яростью. – Морган едет в Джассу? Мы должны остановить его!
Варин, казалось, не слышал его, он в возбуждении мерил шагами палатку, что-то лихорадочно обдумывая.
– Ты слышишь меня, Варин? – повторил Лорис, злобно глядя на Варина, мечущегося по палатке. – Он своими штучками Дерини хочет перехитрить нас. Он хочет завтра выступить перед Курией. Со своей хитростью и коварством Дерини он способен убедить некоторых из моих епископов в своей невиновности. Я знаю, что он не желает подчиняться моим указам!
Варин, продолжая возбужденно ходить по палатке, покачал головой.
Едва заметная улыбка играла на его губах.
– Конечно, Ваше Сиятельство, я знаю, что он не хочет подчиниться вам. Но я хочу воспрепятствовать ему выступить перед Курией. Возможно, настало время, когда мы должны встретиться лицом к лицу, Морган и я. Возможно, настало время проверить, чье же могущество сильнее – его проклятая магия или могущество Бога. Поль, – он повернулся к Полю, стоящему у выхода из палатки. – Собери группу человек в пятнадцать. Мы поедем к Святому Торину рано утром.
Поль поклонился:
– Хорошо, лорд.
– И как только Его Сиятельство покинет нас, распорядись, чтобы никто ко мне в палатку не заходил. Это очень важно. Ясно?
Поль опять поклонился и вышел, отправившись выполнять поручение.
Выражение лица Лориса, на котором была написана растерянность, говорило о том, что он ничего не понял и ждет объяснений. Он обратился к Варину:
– Не собираешься же ты нападать на Моргана?
– Я ждал возможности встретиться с ним лицом к лицу уже много месяцев, Ваше Сиятельство, – сказал Варин, глядя на Лориса сверху вниз сквозь полуопущенные ресницы. – В Святом Торине, через который он должен будет проехать по пути в Джассу, я приподнесу ему сюрприз, может, даже возьму в плен. И уж во всяком случае, лишу его возможности вмешаться в заседание Курии. Ну, а в лучшем случае, я думаю, вам уже больше никогда не придется думать и беспокоиться об этом проклятом лорде Дерини.
Лорис нахмурился, лицо его потемнело, пальцы нервно перебирали складки одежды.
– Ты хочешь убить его и не дать возможности раскаяться в грехах и отречься от своих заблуждений?
– Я сомневаюсь, что такие, как он, могут раскаяться, Ваше Сиятельство, – резко ответил Варин. – Дерини – это слуги Сатаны с самого дня сотворения мира. Я не думаю, что вечное блаженство ждет их.
– Может быть, – сказал Лорис, вставая и устремляя на Варина твердый взгляд своих холодных голубых глаз. – Но я думаю, что мы не имеем права поступать так. Морган должен получить возможность раскаяться. Я не могу лишить этого права даже самого Дьявола, хотя у меня есть много причин ненавидеть Моргана. Вечность – это слишком долгий срок, чтобы обрекать на нее человека.
– Вы его защищаете? – спросил вкрадчивым голосом Варин. – Если я не уничтожу его сейчас, когда есть возможность, то потом может случиться так, что такой возможности больше не представится.
И тут впервые с начала переговоров заговорил Горони.
Он откашлялся и посмотрел на архиепископа.
– Можно мне сказать, Ваше Сиятельство?
– Что ты хочешь, Горони?
– Если Ваше Сиятельство позволит, то есть способ сделать его беспомощным, так что в это время можно побороться с Дьяволом за его душу. Его можно лишить возможности использовать свое могущество до тех пор, пока мы не решим, как с ним поступить наилучшим образом.
Варин нахмурился, вопросительно посмотрев на Горони.
– Как это можно сделать?
Горони взглянул на архиепископа и, получив молчаливое разрешение, продолжал:
– Существует наркотик под названием мараша, который действует только на Дерини. Он затуманивает мозги и не позволяет использовать черные силы до тех пор, пока не закончится его действие. Если мы введем его Моргану, то он будет полностью в нашем распоряжении.
– Наркотик Дерини? – Лорис нахмурился. – Я не хочу даже слушать это, Горони.
– И я тоже! – выкрикнул Варин. – Я не хочу пользоваться штучками Дерини, чтобы захватить его. Сделать так, значит встать на одну доску с ним!
– Если Ваше Сиятельство позволит, – терпеливо проговорил Горони. – Мы имеем дело с необычным врагом. В таких случаях можно пользоваться необычными методами, чтобы поразить его. А, кроме того, ведь наша цель стоит того!
– Это верно, Варин, – осторожно согласился Лорис. – Да и для тебя риск будет очень маленьким! Горони, как ты предлагаешь ввести наркотик? Морган ведь не будет спокойно смотреть, как ты что-то подсыпешь ему в вино.
Горони засмеялся, и на его невыразительном, ничем не примечательном лице появились какие-то дьявольские черты.
– Предоставьте это мне, Ваше Сиятельство. Варин говорил, что он устроит западню у гробницы Святого Торина. С разрешения Вашего Сиятельства я выеду тотчас же, чтобы приготовить марашу. А затем на рассвете мы встретимся с Варином и его людьми. Там у меня есть один монах, который поможет нам расставить западню. А вы, Ваше Сиятельство, должны вернуться в Джассу, чтобы приготовиться к завтрашней Курии. Если по какой-либо случайности у нас ничего не получится, то вы сможете продолжить переговоры относительно наложения Интердикта.
Лорис обдумывал все сказанное, взвешивая аргументы Горони, а затем взглянул на Варина.
– Ну, Варин? – спросил он. – Что скажешь? Горони останется здесь, чтобы помочь тебе захватить его и услышать его исповедь, если, конечно, Морган решит раскаяться и отречься. Если этого не произойдет, то он останется в твоем распоряжении. Делай с ним все, что хочешь. Если кто-либо из вас добьется успеха, то на Корвин не надо будет накладывать Интердикт. Ты сможешь объявить, что предотвратил катастрофу, надвигающуюся на Корвин, и назначить нового правителя Корвина. А я… мне же не придется наказывать целый народ из-за грехов одного человека. Духовное здоровье народа – это самая главная моя забота.
Варин долго смотрел на пол, обдумывая предложение, а затем медленно кивнул.
– Хорошо, Ваше Сиятельство. Если вы говорите, что я не запятнаю себя тем, что воспользуюсь наркотиком Дерини, чтобы захватить Моргана, то я верю вам. Ведь вы – архиепископ, и я должен верить вам, если хочу оставаться верным сыном Церкви.
Лорис одобрительно кивнул и поднялся на ноги.
– Ты очень мудр, сын мой, – сказал он, жестом показывая Горони, что пора идти. – Я буду молиться за твой успех.
Он протянул руку с аметистовым перстнем и Варин после непродолжительной паузы опустился на колено и коснулся губами камня. Однако, когда он поднялся на ноги, в его глазах бушевала буря. Он старался спрятать свои глаза от архиепископа, провожая его к выходу.
– Бог тебе поможет, Варин, – прошептал Лорис, поднял руку в знак благословления и вышел из палатки.
После его ухода Варин долго стоял неподвижно. Затем он повернулся и обвел взглядом палатку – полотняные стены, широкую походную кровать с меховым покрывалом, два складных стула, костер, шкаф у стены, деревянный походный алтарь.
Варин медленно подошел к алтарю, коснулся тяжелого нагрудного креста, а затем судорожно сжал его.
– Все ли я правильно делаю, о Боже? – прошептал он, прижимая крест к груди и закрывая глаза. – Имею ли я право пользоваться наркотиками Дерини, чтобы вершить правое дело?
Он упал на колени перед алтарем на дубовую скамеечку, зарылся лицом в руки, выпустив из пальцев холодное серебро.
– Помоги мне, Боже, умоляю тебя. Я не знаю, что мне делать, когда я встречусь лицом к лицу с врагом Твоим!
Глава 12
Было уже светло, когда Морган и Дункан выехали из северного выхода Гунури Пасс. День был ясный, хотя и холодный. Звонкий стук копыт далеко разносился в морозном воздухе.
Лошади уже ощущали воду, ведь впереди, в полумиле, за деревьями окружающими гробницу Святого Торина, лежало озеро Яшан.
Морган и Дункан, отдохнувшие за ночь, безмятежно смотрели по сторонам. Каждый из них был погружен в собственные мысли. Они думали о том, что принесет им сегодняшний день.
Сейчас они находились в горной дикой стране, где царствовали камни, душившие все живое, где на горных склонах нельзя было увидеть даже чахлого куста. Но сама Джасса была расположена в прелестной долине, которую украшали тенистые леса, по которой протекали бурные потоки, а в лесных чащах можно было увидеть зеркальную поверхность голубых озер.
Люди Джассы строили свои дома и города из дерева – оно здесь было в изобилии. Сырой горный воздух предотвращал опасность гибельных пожаров, и даже часовня, к которой сейчас подъезжали Морган с Дунканом, была построена из дерева. При ее строительстве использовались все породы деревьев, произраставших в этой благодатной местности. А так как Святой Торин считался покровителем леса, то этот материал как нельзя более подходил для часовни, посвященной ему.
Теперь уже было неизвестно, как Торин стал святым. В Джассе о нем ходило множество легенд, но что считать достоверным, уже никто не знал. Было известно, что он жил примерно за полвека до Реставрации, в пору расцвета Царствования Дерини. Утверждали, что он был сыном благородных, но бедных охотников, которые по наследству занимали должность хранителей северных лесов. Ну а что касается остальной его жизни, то с уверенностью никто ничего не мог сказать.
Говорили, что ему подчинялись все звери в лесах, которые он охранял. Говорили о многочисленных чудесах, которые он творил. Ходили легенды о том, как он спас короля Гвинеда, который охотился в тех лесах.
Однако уже все забыли, как это было. И тем не менее Святой Торин после смерти был признан патроном Джассы, и поклонение ему стало составной частью жизни этого горного народа.
Женщины были освобождены от служения культу Святого Торина. У них была своя собственная Святая Этальбура. Но мужчины, откуда бы они ни приехали, если хотели войти в Джассу, обязаны были сначала совершить паломничество к гробнице Святого Торина и получить там полированную оловянную эмблему, удостоверявшую их лояльность. И только после этого они могли подойти к лодочникам, которые перевозили путешественников через широкое озеро Яшан в саму Джассу.
Те, кто не совершил паломничество, привлекали к себе нежелательное внимание, если не сказать больше. И даже если лодочник согласится перевезти такого путешественника – а пути в город вокруг озера не было – то все равно ни в одной гостинице, ни в одной таверне не обслужат человека, не имеющего эмблемы из часовни Святого Торина. Да и более серьезные дела в городе тоже невозможно было вести чужестранцам, которые не совершили паломничество к покровителю города.
Жители Джассы очень ревностно следили за тем, чтобы их святому оказывались необходимые почести. Так что редко находились путешественники и деловые люди, которые не поклонились бы Святому Торину.
Площадка для ожидания, на которую Морган и Дункан направили своих лошадей, вся заросла травой. Это была небольшая, частично огороженная лужайка, которая находилась в стороне от главной дороги. Здесь путешественники и их лошади могли немного отдохнуть, прежде чем предстать перед святым. В дальнем конце лужайки высилась вырезанная из дерева скульптура лесного святого, воздевшего руки вверх в жесте благословления.
Огромные деревья простирали свои узловатые ветви над головами пилигримов. Тут же находились несколько путешественников. Полученные или эмблемы говорили о том, что они уже получили благословение святого и теперь просто отдыхали перед тем, как направиться в город.
Юноша в такой же охотничьей одежде, как и у двух наших путешественников, снял с головы шляпу и вошел в часовню.
Дункан и Морган спешились и привязали своих лошадей к кольцу, вделанному в каменную плиту. Морган ослабил на шее ремешок шляпы. Он с удовольствием снял бы ее, но тогда существовала реальная опасность, что его узнают. А этого нельзя было допустить, если он хочет попасть на заседание Курии. Мало было в Гвинеде людей с такими золотыми волосами, как у Моргана, так что опасность была вполне реальной.
Дункан внимательно посмотрел на людей, стоявших в дальнем конце лужайки, затем перевел взгляд на часовню, а сам немного наклонился в сторону кузена.
– Очень странно они строят здесь из дерева, – прошептал он. – Эта часовня как будто сама выросла из земли, а не построена человеческими руками. Она выросла как гриб, всего за одну ночь.
– Сегодня твое воображение несется вскачь, кузен, – ответил Морган, едва шевеля губами и осматриваясь вокруг. – Жители Джассы уже давно славятся как самые искусные мастера по дереву.
– Может быть, – сказал Дункан. – И все же что-то неестественное ощущается здесь. Ты не находишь?
– Только ощущение святости, как и в других часовнях, – ответил Морган. – Да к тому же оно здесь ощущается гораздо слабее. Тебе не кажется, что твоя совесть священника сейчас мучает тебя?
Дункан фыркнул:
– Ты невыносим. Ты знаешь об этом? Тебе никто не говорил этого раньше?
– Очень часто и с удивительным постоянством, – с улыбкой признал Морган.
Он еще раз окинул взглядом лужайку, чтобы убедиться, что они не привлекают внимания, а затем подошел поближе к Дункану.
На его лице появилось серьезное выражение.
– Я забыл сказать, что случилось со мной ночью, – тихо шепнул он.
– О?
– Кажется, боковой алтарь в Святом Неоте был некогда посвящен Святому Камберу. Я даже боялся, что мне будет опять видение или явление.
Дункан с трудом сдержался, чтобы не повернуться к своему кузену.
– Ну и?… – спросил он, с трудом понижая свой голос до шепота.
– Меня напугала крыса, – ответил Морган. – К тому же у меня разыгрались нервы. Смотри, мы, кажется, сегодня не одни.
Из-за поворота показались два всадника. Морган обратил на них внимание только потому, что они ехали шагом. Оба всадника были одеты в бело-голубые цвета. За ними из-за поворота выехали еще два всадника, и еще, и еще.
Друзья насчитали шесть пар всадников, за которыми ехала небольшая карета, отделанная голубыми покрывалами и украшенная белыми перьями. Одни только вооруженные люди в мундирах на дороге в Джассу привлекли бы всеобщее внимание как весьма необычное явление. А роскошная карета еще больше усиливала впечатление.
Кто-то очень высокопоставленный ехал в Джассу. А если учесть, что Джасса поддерживала традиционный нейтралитет, то это мог быть кто угодно.
Когда карета и экспорт подъехали ближе, молодой пилигрим вышел из часовни. На его голове сверкала эмблема Святого Торина.
Так как Морган не высказывал желания идти следующим, то Дункан отстегнул свой меч, повесил его на дерево и двинулся ко входу в часовню.
Всадники уже поравнялись с Морганом. Когда они проезжали мимо, он хорошо видел их развевающиеся плащи, слышал приглушенное позвякиванье кольчуг под плащами, звон шпор и сбруи.
Копыта запряженных в карету лошадей утопали в грязи, даже когда они въехали на площадку. А затем они вынуждены были остановиться, так как колеса экипажа завязли и лошади не могли стронуть экипаж с места. Кучер размахивал кнутом, кричал, но не ругался, как про себя отметил Морган. Два всадника подхватили лошадей под уздцы и тащили их вперед, но все было бесполезно – карета увязла.
Морган внимательно рассматривал подъехавшую кавалькаду. Он знал, что его могут позвать на помощь. Не будут же дворяне делать грязную работу, когда вокруг полно народа. А сегодня переодетый герцог Корвина был простолюдином. И Морган приготовился к работе.
– Эй, вы, – один из всадников подъехал к Моргану и другим путешественникам и движением кнута показал им на карету. – Помогите вытащить экипаж благородной леди.
Так, значит, в экипаже леди. Неудивительно, что кучер выбирал выражения, когда кричал на лошадей.
Поклонившись, Морган поспешил к карете, навалился на колесо и попытался сдвинуть его. Карета не поддалась. Еще один человек присоединился к Моргану и ухватился за другую спицу колеса. Несколько человек взялись за другое колесо.
– Когда я скомандую, – сказал один из всадников, – ты, кучер, понукай лошадей, а вы толкайте. Готов, кучер?
Кучер кивнул и поднял кнут. Морган сделал глубокий вдох.
– Ну, пошли!
Лошади рванули, Морган и его соседи напряглись, колеса заскрипели, и карета начала медленно выходить из ямы.
Кучер отвел карету на несколько футов вперед и остановил ее.
Всадник подъехал поближе к Моргану и другим пилигримам и поднял кнут в знак приветствия.
– Леди вас благодарит, – крикнул он им.
Морган и остальные поклонились.
– И она хочет лично передать вам благодарность, – послышался нежный музыкальный голос из кареты.
Морган с удивлением увидел голубые глаза, каких он раньше никогда не видел, и волосы неописуемой красоты. Они образовывали вокруг головы два огненных крыла, а над головой они прятались под небольшой короной. Нос был маленький, аккуратный и чуть-чуть вздернутый. Губы полные, чувственные.
Эти непередаваемо голубые глаза встретились с его глазами на короткое мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы они навсегда остались в его памяти. Но Морган быстро опомнился, отступил назад и глубоко поклонился. Он вовремя вспомнил, что он сейчас не лорд Аларик Морган, герцог Корвина, а простой человек и говорить ему надо соответственно со своим званием.
– Для Алана-охотника большая честь служить вам, леди, – прошептал он, боясь снова встретиться с ней глазами. Второй раз он бы не выдержал.
Всадник прокашлялся, подъехал к Моргану и постучал его хлыстом по плечу.
– Ну, хватит, охотник, – сказал он. – Леди торопится.
– Конечно, сэр, – пробормотал Морган, отходя от кареты и стараясь еще хоть раз мельком увидеть прекрасную незнакомку. – Доброго вам пути, благородная леди.
Лошади уже ощущали воду, ведь впереди, в полумиле, за деревьями окружающими гробницу Святого Торина, лежало озеро Яшан.
Морган и Дункан, отдохнувшие за ночь, безмятежно смотрели по сторонам. Каждый из них был погружен в собственные мысли. Они думали о том, что принесет им сегодняшний день.
Сейчас они находились в горной дикой стране, где царствовали камни, душившие все живое, где на горных склонах нельзя было увидеть даже чахлого куста. Но сама Джасса была расположена в прелестной долине, которую украшали тенистые леса, по которой протекали бурные потоки, а в лесных чащах можно было увидеть зеркальную поверхность голубых озер.
Люди Джассы строили свои дома и города из дерева – оно здесь было в изобилии. Сырой горный воздух предотвращал опасность гибельных пожаров, и даже часовня, к которой сейчас подъезжали Морган с Дунканом, была построена из дерева. При ее строительстве использовались все породы деревьев, произраставших в этой благодатной местности. А так как Святой Торин считался покровителем леса, то этот материал как нельзя более подходил для часовни, посвященной ему.
Теперь уже было неизвестно, как Торин стал святым. В Джассе о нем ходило множество легенд, но что считать достоверным, уже никто не знал. Было известно, что он жил примерно за полвека до Реставрации, в пору расцвета Царствования Дерини. Утверждали, что он был сыном благородных, но бедных охотников, которые по наследству занимали должность хранителей северных лесов. Ну а что касается остальной его жизни, то с уверенностью никто ничего не мог сказать.
Говорили, что ему подчинялись все звери в лесах, которые он охранял. Говорили о многочисленных чудесах, которые он творил. Ходили легенды о том, как он спас короля Гвинеда, который охотился в тех лесах.
Однако уже все забыли, как это было. И тем не менее Святой Торин после смерти был признан патроном Джассы, и поклонение ему стало составной частью жизни этого горного народа.
Женщины были освобождены от служения культу Святого Торина. У них была своя собственная Святая Этальбура. Но мужчины, откуда бы они ни приехали, если хотели войти в Джассу, обязаны были сначала совершить паломничество к гробнице Святого Торина и получить там полированную оловянную эмблему, удостоверявшую их лояльность. И только после этого они могли подойти к лодочникам, которые перевозили путешественников через широкое озеро Яшан в саму Джассу.
Те, кто не совершил паломничество, привлекали к себе нежелательное внимание, если не сказать больше. И даже если лодочник согласится перевезти такого путешественника – а пути в город вокруг озера не было – то все равно ни в одной гостинице, ни в одной таверне не обслужат человека, не имеющего эмблемы из часовни Святого Торина. Да и более серьезные дела в городе тоже невозможно было вести чужестранцам, которые не совершили паломничество к покровителю города.
Жители Джассы очень ревностно следили за тем, чтобы их святому оказывались необходимые почести. Так что редко находились путешественники и деловые люди, которые не поклонились бы Святому Торину.
Площадка для ожидания, на которую Морган и Дункан направили своих лошадей, вся заросла травой. Это была небольшая, частично огороженная лужайка, которая находилась в стороне от главной дороги. Здесь путешественники и их лошади могли немного отдохнуть, прежде чем предстать перед святым. В дальнем конце лужайки высилась вырезанная из дерева скульптура лесного святого, воздевшего руки вверх в жесте благословления.
Огромные деревья простирали свои узловатые ветви над головами пилигримов. Тут же находились несколько путешественников. Полученные или эмблемы говорили о том, что они уже получили благословение святого и теперь просто отдыхали перед тем, как направиться в город.
Юноша в такой же охотничьей одежде, как и у двух наших путешественников, снял с головы шляпу и вошел в часовню.
Дункан и Морган спешились и привязали своих лошадей к кольцу, вделанному в каменную плиту. Морган ослабил на шее ремешок шляпы. Он с удовольствием снял бы ее, но тогда существовала реальная опасность, что его узнают. А этого нельзя было допустить, если он хочет попасть на заседание Курии. Мало было в Гвинеде людей с такими золотыми волосами, как у Моргана, так что опасность была вполне реальной.
Дункан внимательно посмотрел на людей, стоявших в дальнем конце лужайки, затем перевел взгляд на часовню, а сам немного наклонился в сторону кузена.
– Очень странно они строят здесь из дерева, – прошептал он. – Эта часовня как будто сама выросла из земли, а не построена человеческими руками. Она выросла как гриб, всего за одну ночь.
– Сегодня твое воображение несется вскачь, кузен, – ответил Морган, едва шевеля губами и осматриваясь вокруг. – Жители Джассы уже давно славятся как самые искусные мастера по дереву.
– Может быть, – сказал Дункан. – И все же что-то неестественное ощущается здесь. Ты не находишь?
– Только ощущение святости, как и в других часовнях, – ответил Морган. – Да к тому же оно здесь ощущается гораздо слабее. Тебе не кажется, что твоя совесть священника сейчас мучает тебя?
Дункан фыркнул:
– Ты невыносим. Ты знаешь об этом? Тебе никто не говорил этого раньше?
– Очень часто и с удивительным постоянством, – с улыбкой признал Морган.
Он еще раз окинул взглядом лужайку, чтобы убедиться, что они не привлекают внимания, а затем подошел поближе к Дункану.
На его лице появилось серьезное выражение.
– Я забыл сказать, что случилось со мной ночью, – тихо шепнул он.
– О?
– Кажется, боковой алтарь в Святом Неоте был некогда посвящен Святому Камберу. Я даже боялся, что мне будет опять видение или явление.
Дункан с трудом сдержался, чтобы не повернуться к своему кузену.
– Ну и?… – спросил он, с трудом понижая свой голос до шепота.
– Меня напугала крыса, – ответил Морган. – К тому же у меня разыгрались нервы. Смотри, мы, кажется, сегодня не одни.
Из-за поворота показались два всадника. Морган обратил на них внимание только потому, что они ехали шагом. Оба всадника были одеты в бело-голубые цвета. За ними из-за поворота выехали еще два всадника, и еще, и еще.
Друзья насчитали шесть пар всадников, за которыми ехала небольшая карета, отделанная голубыми покрывалами и украшенная белыми перьями. Одни только вооруженные люди в мундирах на дороге в Джассу привлекли бы всеобщее внимание как весьма необычное явление. А роскошная карета еще больше усиливала впечатление.
Кто-то очень высокопоставленный ехал в Джассу. А если учесть, что Джасса поддерживала традиционный нейтралитет, то это мог быть кто угодно.
Когда карета и экспорт подъехали ближе, молодой пилигрим вышел из часовни. На его голове сверкала эмблема Святого Торина.
Так как Морган не высказывал желания идти следующим, то Дункан отстегнул свой меч, повесил его на дерево и двинулся ко входу в часовню.
Всадники уже поравнялись с Морганом. Когда они проезжали мимо, он хорошо видел их развевающиеся плащи, слышал приглушенное позвякиванье кольчуг под плащами, звон шпор и сбруи.
Копыта запряженных в карету лошадей утопали в грязи, даже когда они въехали на площадку. А затем они вынуждены были остановиться, так как колеса экипажа завязли и лошади не могли стронуть экипаж с места. Кучер размахивал кнутом, кричал, но не ругался, как про себя отметил Морган. Два всадника подхватили лошадей под уздцы и тащили их вперед, но все было бесполезно – карета увязла.
Морган внимательно рассматривал подъехавшую кавалькаду. Он знал, что его могут позвать на помощь. Не будут же дворяне делать грязную работу, когда вокруг полно народа. А сегодня переодетый герцог Корвина был простолюдином. И Морган приготовился к работе.
– Эй, вы, – один из всадников подъехал к Моргану и другим путешественникам и движением кнута показал им на карету. – Помогите вытащить экипаж благородной леди.
Так, значит, в экипаже леди. Неудивительно, что кучер выбирал выражения, когда кричал на лошадей.
Поклонившись, Морган поспешил к карете, навалился на колесо и попытался сдвинуть его. Карета не поддалась. Еще один человек присоединился к Моргану и ухватился за другую спицу колеса. Несколько человек взялись за другое колесо.
– Когда я скомандую, – сказал один из всадников, – ты, кучер, понукай лошадей, а вы толкайте. Готов, кучер?
Кучер кивнул и поднял кнут. Морган сделал глубокий вдох.
– Ну, пошли!
Лошади рванули, Морган и его соседи напряглись, колеса заскрипели, и карета начала медленно выходить из ямы.
Кучер отвел карету на несколько футов вперед и остановил ее.
Всадник подъехал поближе к Моргану и другим пилигримам и поднял кнут в знак приветствия.
– Леди вас благодарит, – крикнул он им.
Морган и остальные поклонились.
– И она хочет лично передать вам благодарность, – послышался нежный музыкальный голос из кареты.
Морган с удивлением увидел голубые глаза, каких он раньше никогда не видел, и волосы неописуемой красоты. Они образовывали вокруг головы два огненных крыла, а над головой они прятались под небольшой короной. Нос был маленький, аккуратный и чуть-чуть вздернутый. Губы полные, чувственные.
Эти непередаваемо голубые глаза встретились с его глазами на короткое мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы они навсегда остались в его памяти. Но Морган быстро опомнился, отступил назад и глубоко поклонился. Он вовремя вспомнил, что он сейчас не лорд Аларик Морган, герцог Корвина, а простой человек и говорить ему надо соответственно со своим званием.
– Для Алана-охотника большая честь служить вам, леди, – прошептал он, боясь снова встретиться с ней глазами. Второй раз он бы не выдержал.
Всадник прокашлялся, подъехал к Моргану и постучал его хлыстом по плечу.
– Ну, хватит, охотник, – сказал он. – Леди торопится.
– Конечно, сэр, – пробормотал Морган, отходя от кареты и стараясь еще хоть раз мельком увидеть прекрасную незнакомку. – Доброго вам пути, благородная леди.