Он заторопился, желая поскорей выбраться из лесной чащи на открытое
пространство, пологий косогор шириной в милю, обрамлявший подножия гранитных
утесов. Там к нему не подберется незамеченным ни один враг, к тому же скалы
предоставляли большие возможности для обороны. Вот только удастся ли
забраться на них? Сквозь просветы между деревьями гранитная стена выглядела
нерушимым розовым монолитом, без трещин, разломов и отверстий пещер.
Впрочем, что можно разглядеть с далекого расстояния? Блейд полагал, что не
найдется скалы, непреодолимой для опытного человека, пусть даже без
альпинистского снаряжения.
А если его загонят в тупик... Что ж, тогда он либо договорится с
волосатыми, либо пустит в ход Малыша. Судя по размерам гнезд, местные
аборигены были немного крупнее человека, а это значило, что он может
переправить в Лондон целое стадо со скоростью десять особей в минуту. На миг
у Блейда мелькнула мысль, что самцы могут и не попасть по назначению --
телепортация живых существ имела некие странные особенности. Он попытался
вспомнить свои четырехлетней давности эксперименты в Ханнаре, как вдруг на
спину ему свалилось что-то огромное и тяжелое.
Странник упал, как подкошенный, уткнувшись лицом в мягкий мох. Атака
этой твари -- или тварей, судя по обрушившемуся на него весу -- оказалась
настолько неожиданной, что он не успел пустить в ход дротики, а лишь
отбросил их, чтобы освободить руки. Оставалось надеяться лишь на свою силу
да каменный кинжал, из положения "ничком" особо не размахнешься, так что
приемы карате не давали тут особого преимущества.
Он потянулся к кремневому лезвию, но хватка сильных лап словно сковала
предплечья. Похоже, тварей, что сопели сейчас на его спине, было не меньше
трех: одна держала руки, другая вцепилась в голени, а третья повисла на
щиколотках. Грузные ублюдки, подумал Блейд, с трудом привстав на
четвереньки. Затем он изо всех сил лягнул самого нижнего из противников,
рассчитывая разбить ему череп или, как минимум, сломать ключицу. Нога его,
однако, необъяснимым образом угодила в пустоту.
Невероятно! Преодолевая сопротивление твари, насевшей ему на шее, он
нанес удары локтями налево и направо -- где-то там полагалось находиться
среднему из мерзавцев, прижимавшему к земле его колени. Но ожидавшегося
треска ребер не последовало, и Блейд, обливаясь холодным потом, снова
попробовал дотянуться до кинжала.
Очевидно, противник, который держал его за руки, догадался, на что
годится каменное острие; волосатая лапа скользнула к поясу Блейда, нащупывая
кремень. Странник понял, что это почти конец. Троица дюжих дикарей держала
его, и если один из них пустит в ход кинжал... Да, тогда конец! Удар по
черепу, кровь и мозги, брызнувшие фонтаном... Его кровь!
Он не видел ничего и не мог воспользоваться телепортатором. Проклиная
свою неосторожность и самонадеянность, Блейд вдруг сообразил, что правая его
рука свободна. Один из противников -- тот самый, что пытался завладеть
кинжалом -- допустил оплошность, и этим следовало воспользоваться! Не теряя
времени, странник извернулся, стиснув шею врага в железном захвате.
Напавшие на него дикари по-прежнему оставались невидимыми, но теперь он
чувствовал голову одного из них рядом со своим лицом. Шея, которую он давил,
была мощной, мускулистой, волосатой; его кисть пришлась на самое горло, и
Блейд вонзил пальцы под челюсть противника. Раздался хрип, и хватка трех пар
рук внезапно ослабла.
Это казалось удивительным! Один тварь, одна голова, обозначалась вполне
четко, но лап для нее было многовато! Где же остальные? Блейд снова принялся
лягаться, отпуская сокрушительные пинки назад и в стороны, но
безрезультатно. Он бил в воздух!
Тем не менее ноги его освободились, и, уперевшись коленом в землю, он
резко перевернулся, пригибая голову пойманного в захват дикаря к его
мохнатой груди. Треск шейных позвонков прозвучал для странника победным
аккордом; он выпустил врага, откатился в сторону и вскочил на ноги. Миг -- и
дротики были в его руках. Раздувая ноздри, Блейд выставил вперед копье,
оглядел безмолвные кроны, затем стремительно повернулся к поверженным,
ожидая увидеть груду тел.
Нет! На земле валялся только один труп -- огромной мохнатой обезьяны с
нелепо вывернутой шеей. Странник не сразу понял, что так поразило его при
виде семифутового бесхвостого монстра, покрытого бурыми короткими волосами,
потом ему показалось, что в траве распластался гигантский жук -- шерстистый,
с головой гориллы и шестью лапами.
Эта тварь совсем не походила на катразских мореплавателей-хадров, о
которых Блейд недавно вспоминал. У них тоже имелось по шесть конечностей, но
нижняя пара была самыми обыкновенными ногами, а передние и задние руки росли
примерно на одном уровне из плеч, неимоверно широких, но все же походивших
на человеческие. Монстр же этого полуденного мира обладал совершенно иным
сложением. Судя по всему, у него было два плечевых пояса, причем нижний
располагался где-то посередине удлиненного корпуса, что придавало этой твари
сходство с огромным жуком; кроме того, все конечности являлись
хватательными. Они заканчивались мощными четырехпалыми кистями, и Блейд
понял, что это существо гораздо лучше скачет по ветвям, чем бегает по земле.
Известный враг -- не страшный враг. По крайней мере наполовину!
Поставив ногу на лохматую грудь, странник издал боевой клич и потряс копьем.
Если в засаде сидит дюжина приятелей покойного, пусть видят, что он не
боится!
Его голос разнесся по мирному лесу, наполненному птичьими трелями и
негромкими шорохами, словно трубный зов горна. Секунду дарило молчание, лес
притих, устрашенный, затем взорвался воплями и визгом. Возможно, каждый из
этих криков звучал не так громко и мощно, как голос пришельца, но их хор
казался весьма устрашающим. Вслед за воплями появились и те, кто их издавал
-- из густых крон дубов и буков на землю посыпались шестилапые.
Сотни тварей! Каждая -- на голову выше Блейда и весом фунтов в триста.
Целая орда огромных разъяренных обезьян!
Блейд понял, что надо либо бежать, либо прибегнуть к услугам Малыша.
Когда-то, лет десять назад, в Талзане, он подвергся атаке такого же стада и
хорошо представлял, на что способны крупные приматы, впавшие в бешенство, --
неважно, с четырьмя или шестью лапами. Обезьяны -- не люди, и договориться с
ними гораздо труднее, как и устрашить. И талзанийские чудища, и эти
шестилапые монстры повадками сильно напоминали впавших в неистовство земных
горилл, но с одним существенным отличием: они не делали угрожающих жестов,
не колотили себя в грудь, а сразу шли в атаку.
Блейд замер, вглядываясь в приближавшуюся бурую массу. Поразительно,
как такие крупные и мощные существа могли беззвучно скользить по ветвям и
прятаться в кронах! Но сейчас они не скрывались, а приступали к незваному
гостю с явным намерением разорвать его в клочья! Странника поразило
разнообразие способов передвижения этих тварей. Одни довольно быстро скакали
на всех шести конечностях, другие пользовались только четырьмя нижними,
напоминая мохнатых кентавров, третьи неуклюже ковыляли на задних лапах,
размахивая палками и камнями. Вероятно, это племя по своему развитию
все-таки стояло повыше горилл, хотя у них были такие же огромные выступающие
челюсти, низкие лбы и маленькие глазки под выпуклыми надбровными дугами. Они
орали, рычали и визжали, но эти звуки не являлись речью; просто угрожающий
звериный рев.
Блейд усмехнулся, вообразив себе всю эту ораву в приемной камере
Малыша. Она представляла собой обширное помещение с бронированными стенами,
проложенными поролоном поверх стальных плит, и откатной дверью такой
толщины, что ее не пробил бы снаряд гаубицы. В камере мог свободно
разместиться экскаватор; покойный лорд Лейтон оборудовал ее всеми мыслимыми
и немыслимыми системами наблюдения и защиты. Вдобавок за дверью дежурило
отделение морских пехотинцев с массой различных приспособлений, способных
утихомирить любого буяна -- временно или навсегда. У них было все, начиная
от наручников и гранат со слезоточивым газом и кончая парой базук.
Странник вновь ухмыльнулся. Похоже, парням из морской пехоты скоро
предстоит размяться!
Для первого эксперимента он выбрал здоровенного самца, до которого
оставалось уже не больше тридцати шагов. Он сфокусировал взгляд на этом
шерстистом клубке ярости, привычно оконтурил его, словно изъяв из
окружающего пространства, затем мысленным усилием включил Тила. Сейчас тварь
должна исчезнуть...
Однако ничего не произошло. С захолонувшим сердцем Блейд сделал вторую
попытку и на этот раз ясно почувствовал, что отклик телепортатора
отсутствует. Датчик в его черепной коробке был мертв! Мертв, как камень!
Еще раз... Стараясь не обращать внимания на приближающуюся орду, Блейд
сосредоточил взгляд на каком-то орехе, свисавшем с ветви в четырех ярдах от
него. Знакомое ментальное напряжение... пошел! И -- ничего... Проклятый орех
даже не шевельнулся.
Тогда, взревев от ярости, Блейд швырнул дротик, пробивший мохнатую
грудь самца, своей несостоявшейся посылки; затем развернулся и побежал к
опушке.
До нее было совсем недалеко, и через пять минут он выскочил на
луговину, поднимавшуюся вверх, к отвесным розовым скалам. Он мчался к ним по
прямой, размеренно вдыхая воздух и не глядя по сторонам; луг выглядел
ровным, и странник не боялся споткнуться. На преодоление мили в таком темпе
ушло минут семь-восемь. Когда Блейд уже едва не упирался лбом в шероховатую
поверхность утеса, пришло время затормозить. Он вытер испарину с висков и
посмотрел назад.
Шестилапые отставали как минимум на четыре сотни ярдов. Впрочем, на
всех шести конечностях они прыгали довольно резво, и не приходилось
надеяться на то, что от орды удастся убежать. Слишком их было много! И эти
твари казались очень упорными.
Решив, что на несколько мгновений о. погоне можно забыть, Блейд перевел
глаза на скалы. Они выглядели совершенно неприступными, но это его не
смутило. Где-то найдется подходящая тропинка, трещина, расселина, выступ...
Скалы есть скалы; творение природы всегда отличается приятным разнообразием
от монотонности бетонной стены.
Он побежал налево, внимательно оглядывая розоватую поверхность,
пронизанную белесыми жилками кварца и блестками слюды. Он не сомневался, что
на протяжении десяти или двадцати миль найдется что-то подходящее для
подъема и что на таком расстоянии ему удастся удержать преследователей
далеко позади. Возможно, они устанут, возможно, им надоест эта облава... Все
могло случиться в течение ближайших трех-четырех часов.
Одолев в бодром темпе мили полторы, Блейд обернулся. Шестипалые бежали
за ним на расстоянии трех сотен шагов, но такое сокращение дистанции его не
удивило -- они наверняка срезали угол, заметив, что добыча повернула влево.
Блейд видел, что бурые твари скачут сейчас на всех шести конечностях, что
было, очевидно, самым скорым способом их передвижения. И надо заметить,
мчались они довольно резво!
Пожав плечами, он снова пустился в путь вдоль скалистой стены. Солнце
на открытом месте палило немилосердно, хотелось пить, саднили царапины на
ногах и плечах, оставленные когтями твари, с которой он сошелся в
рукопашную. На бегу Блейд размышлял над тем, почему вся мохнатая орда не
навалилась на него во время этой схватки. Возможно, у них есть некий кодекс
таких поединков? И первым должен вступить в единоборство вождь или
сильнейший из самцов?.. Но тогда за честной победой должны воспоследовать
заслуженные почести... Заслышав рев и визг позади, он оглянулся. Не похоже,
чтобы эти твари собирались воздать ему заслуженное!
Он начал уставать. Побаливала нога, которую он подвернул год назад, во
время неудачного марш-броска на тренировочном полигоне, перед отправкой в
Эрде... Впрочем, то были мелочи; в свои сорок семь с половиной лет он
находился в отличной форме и мог одолеть за час десять-двенадцать миль. За
час... Но что потом? Скалы справа выглядели абсолютно бесперспективными.
Блейд сбавил темп, и орда позади торжествующе взвыла. Похоже,
шестипалые монстры были не столь уж неразумными и сообразили, что добыча
начала уставать. Они казались дьявольски неутомимыми и упрямыми, как
бульдоги.
Пот заливал глаза. Внезапно странник сообразил, что скальные стены,
вдоль которых он мчался, могли быть выровнены искусственно -- специально для
того, чтобы шестилапые не переступали границ отведенной им территории. Если
так, его шансы сводятся почти к нулю! С канатом, молотком и стальными
клиньями он влез бы на отвесные склоны, но и в таком случае это потребовало
бы времени... Блейд снова оглянулся. Времени у него не было.
На протяжении следующего часа он то бежал, то шел, судорожно вдыхая
воздух. Царапины на плечах и голенях начали кровоточить, жажда томила
нестерпимо, переломанные и измятые перья самодельного килъта били по ногам.
Блейд выдрал несколько и бросил на землю, но дротики и кремень, довольно
тяжелый, по-прежнему нес с собой. Это примитивное оружие было его последней
надеждой -- если не на жизнь, то на доблестную смерть.
На доблестную смерть! Он невесело усмехнулся. Много ли доблести в том,
если он, странник, прошедший два с половиной десятка миров, падет в этот
ясный солнечный день от лап обезьян? Будет разорван и затоптан волосатым
стадом? Воистину доблестная кончина для генерала секретной службы Ее
Величества, для профессионального разведчика! Блейд злобно скривился и потер
потный лоб. Дьявольщина! Что же случилось с телепортатором? Может, потратить
еще минуту-другую, остановиться, сосредоточиться и произвести еще один опыт?
Он обернулся в очередной раз и понял, что не располагает даже минутой:
до шестилапых было ярдов сто, и они не выказывали никаких признаков
утомления. Похоже, эта облава их сильно развлекала.
Блейд перешел с шага на бег и выиграл несколько футов. Теперь, с
тоскливой безнадежностью озирая скалы, он решал сложную дилемму: надо ли
бежать дальше или же, пока силы окончательно не иссякли, лучше остановиться
и дать бой. С каждой минутой ситуация становилась все безнадежнее долгий бег
мог вымотать любого.
Ему уже начало казаться, что смерть в бою предпочтительней пытки,
которой подвергались его ноги, несчастные легкие и все тело. Он снова
замедлил шаги, то и дело оглядываясь назад, пытаясь успокоить дыхание, и тут
заметил тропу. Настоящую тропу шириной в ярд, что шла вверх под углом
тридцать градусов! Она была вырублена в скале и поднималась к небольшому
карнизу, нависшему на высоте футов семидесяти.
Странник, пораженный, остановился. Эта дорожка явно была искусственного
происхождения, и уж конечно, не палки шестилапых потрудились над ней!
Похоже, путь наверх оставался для него последним шансом, и сейчас Блейд
испытывал сомнения лишь в одном: шестилапые могли двигаться по этой ровной
тропинке с такой же легкостью, как и он сам. Что находилось там, на карнизе?
Удастся ли ему, забраться выше? Или он попадет в ловушку?
После пятисекундных колебаний Блейд направился вверх. Тропа была
недлинной, и он добрался до карниза буквально за пару минут. Перед ним
находилась ровная площадка с обрывистым краем; с ее противоположной стороны
скала казалась словно бы срезанной и отполированной до зеркальной гладкости.
Влезть на эту стену представлялось абсолютно невозможным, и никаких иных
путей подъема тут не было. Ни механизмов, ни веревок, ни ступеней, ни
расселины!
Блейд вернулся к тропинке и посмотрел вниз. Шестилапые уже столпились у
подножия утеса, опираясь на четыре задних конечности и задрав вверх
уродливые морды. Несомненно, они видели его, может быть, даже понимали, что
добыча сама загнала себя в ловушку. Их нижние челюсти отвисли, обнажив
внушительные клыки, и от этой пародии на ухмылку странника пробрала дрожь.
Потом он пожал плечами и презрительно сплюнул вниз. Чтобы принять бой и
погибнуть, это место подходило не хуже любого другого, оно было даже лучше,
ибо он находился сверху и контролировал узкую тропу. Будь у него лук,
половина стада сверзилась бы с этой скалы, прежде чем кто-то забрался бы
сюда! Но лука не было. Он располагал лишь грубым каменным кинжалом да тремя
деревянными дротиками шестифутовой длины
Надо бы проверить связь с Малышом, мелькнула мысль. Блейд отошел от
края карниза и начал выглядывать подходящий экземпляр, не слишком крупный и
находящийся немного в стороне от массы бурых тел. Выбор оказался довольно
богатым. Сосредоточившись, он попробовал направить свои ментальные усилия на
молодого самца, весившего, судя по виду, не больше его самого.
Так. Зафиксировать объект визуально... теперь как бы оконтурить его...
ощутить его тяжесть, его запах, фактуру его грубой шерсти... мысленно
приподнять над почвой...
Блейд делал все как на учениях, тщательно и неторопливо, он даже
коснулся ладонью датчика на затылке, словно желая убедиться, что тот никуда
не исчез. Зафиксировать-оконтурить-ощутить-приподнять! Отлично! Теперь --
последний и главный аккорд! Связь с Малышом! Включить ее! Включить!
Странник напрягся, инициируя ментальную посылку, и тут за его спиной
чей-то голос негромко произнес:
-- Вот этого, уважаемый, я бы не советовал вам делать!
-- Не дергайтесь, Ричард, -- произнес Кристофер Смити, исследуя затылок
пациента. Он коснулся прохладными пальцами крохотной выпуклости под кожей и
замер, словно определяя на ощупь, что с имплантированным две недели назад
датчиком все в порядке. -- Насколько я могу разглядеть, шов зарубцевался
отлично. Надеюсь, что и устройство в работоспособном состоянии.
-- Там погладим, -- буркнул странник, ерзая в кресле.
Нейрохирург аккуратно поправил прядь волос на затылке Блейда, и, обойдя
вокруг него, ухватился за длинную нижнюю губу. Шея у Смити тоже была
длинной, а голова маленькой, что делало его похожим на задумчивого жирафа.
Но он являлся отличным специалистом и представлял собой весьма ценную часть
имущества, унаследованную Хейджем от лорда Лейтона.
-- Я думаю, Малыш не подведет, -- успокоительно заметил Смити. --
Старина Макдан отрегулировал его на славу.
Блейд молча кивнул. Макдан, шеф Эдинбургской лаборатории научного
центра Лейтона (все еще -- Лейтона, хотя уже три месяца им руководил Джек
Хейдж), лично прибыл в Лондон, чтобы заняться телепортатором. Это важнейшее
устройство, приставка к основному компьютеру, позволяла страннику мысленным
усилием переносить объекты из чужой реальности на Землю. Макдан являлся
разработчиком всех трех моделей, сменявших друг друга на протяжении десятка
лет. ТЛ-1 -- Старины Тилли, ТЛ-2 -- Сынка Ти, и ТЛ-3 -- Малыша Тила, который
благополучно здравствовал и по сю пору. С ТЛ-1 Блейд совершил путешествие в
Талзану в самом конце семьдесят второго года, с ТЛ-2 -- в Зир (причем весьма
неудачно) и в Таллах. Основная же работа выпала на долю Малыша, с которым
странник побывал в Киртане и Ханнаре, а сейчас собирался в последнюю
экспедицию.
Главной деталью каждого телепортатора были огромные керамические
пластины, между которыми располагалась приемная камера -- пространство, где
блок фокусировки создавал мощное стабилизирующее поле и где появлялись
пересылаемые объекты. Эта система, весьма сложная и капризная, и была
основным предметом забот Макдана.
Блейд припомнил, что самый первый образец, добрый старый Тилли,
смонтировали прямо в машинном зале, рядом с компьютером, но потом Лейтон
сообразил, что его установка -- да и он сам -- подвергаются большой
опасности. В приемной камере могли оказаться поистине неприятные вещи и
столь же неприятные существа -- к примеру, взрывное устройство или
саблезубый тигр! Такая ситуация возникла в самом начале десятого странствия,
когда Блейд почти инстинктивно телепортировал направленные в него камни и
стрелы атакующих дикарей, все эти снаряды вылетели из камеры Тилли, ударили
в колпак коммуникатора и раздробили его. После этой катастрофы его светлость
подготовил для телепортатора отдельный подземный зал, обшитый броней, с
надежной дверью и следящими телекамерами, которые передавали изображение на
большой видеотерминал в компьютерном центре и на ряд других мониторов; в
таком виде приемная камера существовала и в настоящее время.
-- Макдан сказал, что ему удалось повысить чувствительность
фокусирующей системы на тридцать процентов, -- заметил Смити, налаживая
передвижной рентгеновский аппарат. Вы становитесь все сильнее и сильнее,
Дик. Скоро, я полагаю, моргнете глазом, и в наш подвал свалится целая
алмазная гора.
Блейд поморщился,
-- Вы шутите, Крис, или хотите меня утешить? Должен ли я напомнить, что
эта экспедиция будет последней?
-- К чему такой пессимизм? Последней для вас, но не последней для
проекта, -- Смити придвинул массивный кожух установки к лицу странника и
теперь возился с флуоресцентным экраном. -- И знаете, что я вам скажу, Дик?
Ваша ценность как руководителя всего проекта ничуть не меньше, чем та, что
была раньше. Когда вы сами совали голову в эту мясорубку, я хочу сказать.
-- Хм-м... Вы просто льстите своему будущему начальству, Крис.
Смити притворился оскорбленным.
-- Я никогда не льстил даже лорду Лейтону! -- Он выключил свет и,
подрегулировав экран, слегка прикоснулся к затылку Блейда. -- Посидите вот
так, Ричард, не двигайтесь. Я просвечу вам череп, и на сегодня это будет
все. Непохоже, чтобы проволочки оборвались, но надо бы проверить...
Проводочки, о которых он говорил, являлись тончайшими серебряными
нитями, связывавшими датчик на затылке Блейда непосредственно с его мозгом.
Их вживили еще десять лет назад, перед талзанийской экспедицией, и с тех пор
эта искусственная добавка пребывала в черепе странника. Датчики, правда,
менялись.
Смити что-то бормотал над ухом своего пациента, затем положил сухие
прохладные пальцы ему на подбородок, разворачивая голову под нужным
ракурсом.
-- Прекрасно... превосходно... отлично... -- различал Блейд. -- Все на
месте! Изумительно! Тонкая работа...
Работа действительно была тонкой, изумительной и прекрасной -- особенно
если учесть, что Смити выполнил ее собственноручно десять лет назад. Лейтон
никогда его не хвалил, и странник с внезапным проблеском сочувствия подумал,
что Смити имеет полное право похвалить себя сам. Руки у него были поистине
золотые.
Потом мысли Блейда обратились к Малышу Тилу, его верному спутнику в
предстоящей экспедиции. Выходит, Макдан поднял порог его чувствительности --
причем на целую треть! Очень важное обстоятельство... Фактически оно
означало, что теперь им с Малышом становятся доступны более крупные объекты.
Сам по себе телепортатор не являлся автономной системой и вообще не
функционировал в пределах Земли, то была приставка к компьютеру,
предназначенная для того, чтобы проломить темпоральный барьер мощным
энергетическим ударом и перенести некий предмет или живое существо в
приемную камеру, где он фиксировался в стабилизирующем поле. Блейд управлял
телепортатором ментально, с помощью того самого датчика, который сейчас
рассматривал на экране Смити, и техника дела была такова: он зрительно
фиксировал объект, его массу и расстояние до него, потом как бы мысленно
оконтуривал предмет и подавал сигнал пуска. Фактически это означало, что он
находится в постоянной телепатической связи с оставшимся на Земле агрегатом
-- с помощью вышеуказанного датчика.
После ряда опытов, проведенных в Талзане, Таллахе, Киртане и в других
мирах, выяснилось, что возможности использования телепортатора не
беспредельны. Они ограничивались тремя факторами: силой ментального сигнала,
генерируемого Блейдом; массой объема и расстоянием до него в пространстве;
дистанцией по темпоральной шкале между Землей и миром, в котором находился
странник. Чем большо была эта последняя, тем сильнее оказывалось
сопротивление переносу -- согласно разработанной Хейджем теории; возможно,
из некоторых реальностей Блейд не сумел бы переместить и песчинки. Но даже
оттуда, где телепортатор все же работал, странник мог передать сравнительно
небольшие объекты, весом до ста-двухсот фунтов, максимум -- до трехсот.
Впрочем, ему случилось телепортировать и каменную глыбу в четверть тонны, но
это привело к сильнейшему нервному истощению, и в дальнейшем такие опасные
эксперименты не повторялись.
Таким образом, имелся некий предел массы, с которой Блейд оперировал
без вреда для себя, и это открытие в свое время сильно огорчило Лейтона.
Теперь его светлость знал, что одну из главных задач, поставленных им, --
переброску на Землю минеральных ресурсов из иных миров -- устройства
телепортации не решали.
Однако для Блейда Малыш Тил являлся чрезвычайно мощным подспорьем,
облегчавшим процесс выживания в любой, самой неприятной из реальностей. Дело
заключалось не только в том, что он получал возможность переслать домой
сравнительно небольшие, но ценные находки -- приборы, чертежи и записи,
предметы искусства или даже какой-нибудь крупный агрегат, разобранный на
части; не менее важными, чем транспортная, оказались и другие функции
телепортатора: связная, оборонительная и престижная. С помощью Малыша он мог
пространство, пологий косогор шириной в милю, обрамлявший подножия гранитных
утесов. Там к нему не подберется незамеченным ни один враг, к тому же скалы
предоставляли большие возможности для обороны. Вот только удастся ли
забраться на них? Сквозь просветы между деревьями гранитная стена выглядела
нерушимым розовым монолитом, без трещин, разломов и отверстий пещер.
Впрочем, что можно разглядеть с далекого расстояния? Блейд полагал, что не
найдется скалы, непреодолимой для опытного человека, пусть даже без
альпинистского снаряжения.
А если его загонят в тупик... Что ж, тогда он либо договорится с
волосатыми, либо пустит в ход Малыша. Судя по размерам гнезд, местные
аборигены были немного крупнее человека, а это значило, что он может
переправить в Лондон целое стадо со скоростью десять особей в минуту. На миг
у Блейда мелькнула мысль, что самцы могут и не попасть по назначению --
телепортация живых существ имела некие странные особенности. Он попытался
вспомнить свои четырехлетней давности эксперименты в Ханнаре, как вдруг на
спину ему свалилось что-то огромное и тяжелое.
Странник упал, как подкошенный, уткнувшись лицом в мягкий мох. Атака
этой твари -- или тварей, судя по обрушившемуся на него весу -- оказалась
настолько неожиданной, что он не успел пустить в ход дротики, а лишь
отбросил их, чтобы освободить руки. Оставалось надеяться лишь на свою силу
да каменный кинжал, из положения "ничком" особо не размахнешься, так что
приемы карате не давали тут особого преимущества.
Он потянулся к кремневому лезвию, но хватка сильных лап словно сковала
предплечья. Похоже, тварей, что сопели сейчас на его спине, было не меньше
трех: одна держала руки, другая вцепилась в голени, а третья повисла на
щиколотках. Грузные ублюдки, подумал Блейд, с трудом привстав на
четвереньки. Затем он изо всех сил лягнул самого нижнего из противников,
рассчитывая разбить ему череп или, как минимум, сломать ключицу. Нога его,
однако, необъяснимым образом угодила в пустоту.
Невероятно! Преодолевая сопротивление твари, насевшей ему на шее, он
нанес удары локтями налево и направо -- где-то там полагалось находиться
среднему из мерзавцев, прижимавшему к земле его колени. Но ожидавшегося
треска ребер не последовало, и Блейд, обливаясь холодным потом, снова
попробовал дотянуться до кинжала.
Очевидно, противник, который держал его за руки, догадался, на что
годится каменное острие; волосатая лапа скользнула к поясу Блейда, нащупывая
кремень. Странник понял, что это почти конец. Троица дюжих дикарей держала
его, и если один из них пустит в ход кинжал... Да, тогда конец! Удар по
черепу, кровь и мозги, брызнувшие фонтаном... Его кровь!
Он не видел ничего и не мог воспользоваться телепортатором. Проклиная
свою неосторожность и самонадеянность, Блейд вдруг сообразил, что правая его
рука свободна. Один из противников -- тот самый, что пытался завладеть
кинжалом -- допустил оплошность, и этим следовало воспользоваться! Не теряя
времени, странник извернулся, стиснув шею врага в железном захвате.
Напавшие на него дикари по-прежнему оставались невидимыми, но теперь он
чувствовал голову одного из них рядом со своим лицом. Шея, которую он давил,
была мощной, мускулистой, волосатой; его кисть пришлась на самое горло, и
Блейд вонзил пальцы под челюсть противника. Раздался хрип, и хватка трех пар
рук внезапно ослабла.
Это казалось удивительным! Один тварь, одна голова, обозначалась вполне
четко, но лап для нее было многовато! Где же остальные? Блейд снова принялся
лягаться, отпуская сокрушительные пинки назад и в стороны, но
безрезультатно. Он бил в воздух!
Тем не менее ноги его освободились, и, уперевшись коленом в землю, он
резко перевернулся, пригибая голову пойманного в захват дикаря к его
мохнатой груди. Треск шейных позвонков прозвучал для странника победным
аккордом; он выпустил врага, откатился в сторону и вскочил на ноги. Миг -- и
дротики были в его руках. Раздувая ноздри, Блейд выставил вперед копье,
оглядел безмолвные кроны, затем стремительно повернулся к поверженным,
ожидая увидеть груду тел.
Нет! На земле валялся только один труп -- огромной мохнатой обезьяны с
нелепо вывернутой шеей. Странник не сразу понял, что так поразило его при
виде семифутового бесхвостого монстра, покрытого бурыми короткими волосами,
потом ему показалось, что в траве распластался гигантский жук -- шерстистый,
с головой гориллы и шестью лапами.
Эта тварь совсем не походила на катразских мореплавателей-хадров, о
которых Блейд недавно вспоминал. У них тоже имелось по шесть конечностей, но
нижняя пара была самыми обыкновенными ногами, а передние и задние руки росли
примерно на одном уровне из плеч, неимоверно широких, но все же походивших
на человеческие. Монстр же этого полуденного мира обладал совершенно иным
сложением. Судя по всему, у него было два плечевых пояса, причем нижний
располагался где-то посередине удлиненного корпуса, что придавало этой твари
сходство с огромным жуком; кроме того, все конечности являлись
хватательными. Они заканчивались мощными четырехпалыми кистями, и Блейд
понял, что это существо гораздо лучше скачет по ветвям, чем бегает по земле.
Известный враг -- не страшный враг. По крайней мере наполовину!
Поставив ногу на лохматую грудь, странник издал боевой клич и потряс копьем.
Если в засаде сидит дюжина приятелей покойного, пусть видят, что он не
боится!
Его голос разнесся по мирному лесу, наполненному птичьими трелями и
негромкими шорохами, словно трубный зов горна. Секунду дарило молчание, лес
притих, устрашенный, затем взорвался воплями и визгом. Возможно, каждый из
этих криков звучал не так громко и мощно, как голос пришельца, но их хор
казался весьма устрашающим. Вслед за воплями появились и те, кто их издавал
-- из густых крон дубов и буков на землю посыпались шестилапые.
Сотни тварей! Каждая -- на голову выше Блейда и весом фунтов в триста.
Целая орда огромных разъяренных обезьян!
Блейд понял, что надо либо бежать, либо прибегнуть к услугам Малыша.
Когда-то, лет десять назад, в Талзане, он подвергся атаке такого же стада и
хорошо представлял, на что способны крупные приматы, впавшие в бешенство, --
неважно, с четырьмя или шестью лапами. Обезьяны -- не люди, и договориться с
ними гораздо труднее, как и устрашить. И талзанийские чудища, и эти
шестилапые монстры повадками сильно напоминали впавших в неистовство земных
горилл, но с одним существенным отличием: они не делали угрожающих жестов,
не колотили себя в грудь, а сразу шли в атаку.
Блейд замер, вглядываясь в приближавшуюся бурую массу. Поразительно,
как такие крупные и мощные существа могли беззвучно скользить по ветвям и
прятаться в кронах! Но сейчас они не скрывались, а приступали к незваному
гостю с явным намерением разорвать его в клочья! Странника поразило
разнообразие способов передвижения этих тварей. Одни довольно быстро скакали
на всех шести конечностях, другие пользовались только четырьмя нижними,
напоминая мохнатых кентавров, третьи неуклюже ковыляли на задних лапах,
размахивая палками и камнями. Вероятно, это племя по своему развитию
все-таки стояло повыше горилл, хотя у них были такие же огромные выступающие
челюсти, низкие лбы и маленькие глазки под выпуклыми надбровными дугами. Они
орали, рычали и визжали, но эти звуки не являлись речью; просто угрожающий
звериный рев.
Блейд усмехнулся, вообразив себе всю эту ораву в приемной камере
Малыша. Она представляла собой обширное помещение с бронированными стенами,
проложенными поролоном поверх стальных плит, и откатной дверью такой
толщины, что ее не пробил бы снаряд гаубицы. В камере мог свободно
разместиться экскаватор; покойный лорд Лейтон оборудовал ее всеми мыслимыми
и немыслимыми системами наблюдения и защиты. Вдобавок за дверью дежурило
отделение морских пехотинцев с массой различных приспособлений, способных
утихомирить любого буяна -- временно или навсегда. У них было все, начиная
от наручников и гранат со слезоточивым газом и кончая парой базук.
Странник вновь ухмыльнулся. Похоже, парням из морской пехоты скоро
предстоит размяться!
Для первого эксперимента он выбрал здоровенного самца, до которого
оставалось уже не больше тридцати шагов. Он сфокусировал взгляд на этом
шерстистом клубке ярости, привычно оконтурил его, словно изъяв из
окружающего пространства, затем мысленным усилием включил Тила. Сейчас тварь
должна исчезнуть...
Однако ничего не произошло. С захолонувшим сердцем Блейд сделал вторую
попытку и на этот раз ясно почувствовал, что отклик телепортатора
отсутствует. Датчик в его черепной коробке был мертв! Мертв, как камень!
Еще раз... Стараясь не обращать внимания на приближающуюся орду, Блейд
сосредоточил взгляд на каком-то орехе, свисавшем с ветви в четырех ярдах от
него. Знакомое ментальное напряжение... пошел! И -- ничего... Проклятый орех
даже не шевельнулся.
Тогда, взревев от ярости, Блейд швырнул дротик, пробивший мохнатую
грудь самца, своей несостоявшейся посылки; затем развернулся и побежал к
опушке.
До нее было совсем недалеко, и через пять минут он выскочил на
луговину, поднимавшуюся вверх, к отвесным розовым скалам. Он мчался к ним по
прямой, размеренно вдыхая воздух и не глядя по сторонам; луг выглядел
ровным, и странник не боялся споткнуться. На преодоление мили в таком темпе
ушло минут семь-восемь. Когда Блейд уже едва не упирался лбом в шероховатую
поверхность утеса, пришло время затормозить. Он вытер испарину с висков и
посмотрел назад.
Шестилапые отставали как минимум на четыре сотни ярдов. Впрочем, на
всех шести конечностях они прыгали довольно резво, и не приходилось
надеяться на то, что от орды удастся убежать. Слишком их было много! И эти
твари казались очень упорными.
Решив, что на несколько мгновений о. погоне можно забыть, Блейд перевел
глаза на скалы. Они выглядели совершенно неприступными, но это его не
смутило. Где-то найдется подходящая тропинка, трещина, расселина, выступ...
Скалы есть скалы; творение природы всегда отличается приятным разнообразием
от монотонности бетонной стены.
Он побежал налево, внимательно оглядывая розоватую поверхность,
пронизанную белесыми жилками кварца и блестками слюды. Он не сомневался, что
на протяжении десяти или двадцати миль найдется что-то подходящее для
подъема и что на таком расстоянии ему удастся удержать преследователей
далеко позади. Возможно, они устанут, возможно, им надоест эта облава... Все
могло случиться в течение ближайших трех-четырех часов.
Одолев в бодром темпе мили полторы, Блейд обернулся. Шестипалые бежали
за ним на расстоянии трех сотен шагов, но такое сокращение дистанции его не
удивило -- они наверняка срезали угол, заметив, что добыча повернула влево.
Блейд видел, что бурые твари скачут сейчас на всех шести конечностях, что
было, очевидно, самым скорым способом их передвижения. И надо заметить,
мчались они довольно резво!
Пожав плечами, он снова пустился в путь вдоль скалистой стены. Солнце
на открытом месте палило немилосердно, хотелось пить, саднили царапины на
ногах и плечах, оставленные когтями твари, с которой он сошелся в
рукопашную. На бегу Блейд размышлял над тем, почему вся мохнатая орда не
навалилась на него во время этой схватки. Возможно, у них есть некий кодекс
таких поединков? И первым должен вступить в единоборство вождь или
сильнейший из самцов?.. Но тогда за честной победой должны воспоследовать
заслуженные почести... Заслышав рев и визг позади, он оглянулся. Не похоже,
чтобы эти твари собирались воздать ему заслуженное!
Он начал уставать. Побаливала нога, которую он подвернул год назад, во
время неудачного марш-броска на тренировочном полигоне, перед отправкой в
Эрде... Впрочем, то были мелочи; в свои сорок семь с половиной лет он
находился в отличной форме и мог одолеть за час десять-двенадцать миль. За
час... Но что потом? Скалы справа выглядели абсолютно бесперспективными.
Блейд сбавил темп, и орда позади торжествующе взвыла. Похоже,
шестипалые монстры были не столь уж неразумными и сообразили, что добыча
начала уставать. Они казались дьявольски неутомимыми и упрямыми, как
бульдоги.
Пот заливал глаза. Внезапно странник сообразил, что скальные стены,
вдоль которых он мчался, могли быть выровнены искусственно -- специально для
того, чтобы шестилапые не переступали границ отведенной им территории. Если
так, его шансы сводятся почти к нулю! С канатом, молотком и стальными
клиньями он влез бы на отвесные склоны, но и в таком случае это потребовало
бы времени... Блейд снова оглянулся. Времени у него не было.
На протяжении следующего часа он то бежал, то шел, судорожно вдыхая
воздух. Царапины на плечах и голенях начали кровоточить, жажда томила
нестерпимо, переломанные и измятые перья самодельного килъта били по ногам.
Блейд выдрал несколько и бросил на землю, но дротики и кремень, довольно
тяжелый, по-прежнему нес с собой. Это примитивное оружие было его последней
надеждой -- если не на жизнь, то на доблестную смерть.
На доблестную смерть! Он невесело усмехнулся. Много ли доблести в том,
если он, странник, прошедший два с половиной десятка миров, падет в этот
ясный солнечный день от лап обезьян? Будет разорван и затоптан волосатым
стадом? Воистину доблестная кончина для генерала секретной службы Ее
Величества, для профессионального разведчика! Блейд злобно скривился и потер
потный лоб. Дьявольщина! Что же случилось с телепортатором? Может, потратить
еще минуту-другую, остановиться, сосредоточиться и произвести еще один опыт?
Он обернулся в очередной раз и понял, что не располагает даже минутой:
до шестилапых было ярдов сто, и они не выказывали никаких признаков
утомления. Похоже, эта облава их сильно развлекала.
Блейд перешел с шага на бег и выиграл несколько футов. Теперь, с
тоскливой безнадежностью озирая скалы, он решал сложную дилемму: надо ли
бежать дальше или же, пока силы окончательно не иссякли, лучше остановиться
и дать бой. С каждой минутой ситуация становилась все безнадежнее долгий бег
мог вымотать любого.
Ему уже начало казаться, что смерть в бою предпочтительней пытки,
которой подвергались его ноги, несчастные легкие и все тело. Он снова
замедлил шаги, то и дело оглядываясь назад, пытаясь успокоить дыхание, и тут
заметил тропу. Настоящую тропу шириной в ярд, что шла вверх под углом
тридцать градусов! Она была вырублена в скале и поднималась к небольшому
карнизу, нависшему на высоте футов семидесяти.
Странник, пораженный, остановился. Эта дорожка явно была искусственного
происхождения, и уж конечно, не палки шестилапых потрудились над ней!
Похоже, путь наверх оставался для него последним шансом, и сейчас Блейд
испытывал сомнения лишь в одном: шестилапые могли двигаться по этой ровной
тропинке с такой же легкостью, как и он сам. Что находилось там, на карнизе?
Удастся ли ему, забраться выше? Или он попадет в ловушку?
После пятисекундных колебаний Блейд направился вверх. Тропа была
недлинной, и он добрался до карниза буквально за пару минут. Перед ним
находилась ровная площадка с обрывистым краем; с ее противоположной стороны
скала казалась словно бы срезанной и отполированной до зеркальной гладкости.
Влезть на эту стену представлялось абсолютно невозможным, и никаких иных
путей подъема тут не было. Ни механизмов, ни веревок, ни ступеней, ни
расселины!
Блейд вернулся к тропинке и посмотрел вниз. Шестилапые уже столпились у
подножия утеса, опираясь на четыре задних конечности и задрав вверх
уродливые морды. Несомненно, они видели его, может быть, даже понимали, что
добыча сама загнала себя в ловушку. Их нижние челюсти отвисли, обнажив
внушительные клыки, и от этой пародии на ухмылку странника пробрала дрожь.
Потом он пожал плечами и презрительно сплюнул вниз. Чтобы принять бой и
погибнуть, это место подходило не хуже любого другого, оно было даже лучше,
ибо он находился сверху и контролировал узкую тропу. Будь у него лук,
половина стада сверзилась бы с этой скалы, прежде чем кто-то забрался бы
сюда! Но лука не было. Он располагал лишь грубым каменным кинжалом да тремя
деревянными дротиками шестифутовой длины
Надо бы проверить связь с Малышом, мелькнула мысль. Блейд отошел от
края карниза и начал выглядывать подходящий экземпляр, не слишком крупный и
находящийся немного в стороне от массы бурых тел. Выбор оказался довольно
богатым. Сосредоточившись, он попробовал направить свои ментальные усилия на
молодого самца, весившего, судя по виду, не больше его самого.
Так. Зафиксировать объект визуально... теперь как бы оконтурить его...
ощутить его тяжесть, его запах, фактуру его грубой шерсти... мысленно
приподнять над почвой...
Блейд делал все как на учениях, тщательно и неторопливо, он даже
коснулся ладонью датчика на затылке, словно желая убедиться, что тот никуда
не исчез. Зафиксировать-оконтурить-ощутить-приподнять! Отлично! Теперь --
последний и главный аккорд! Связь с Малышом! Включить ее! Включить!
Странник напрягся, инициируя ментальную посылку, и тут за его спиной
чей-то голос негромко произнес:
-- Вот этого, уважаемый, я бы не советовал вам делать!
-- Не дергайтесь, Ричард, -- произнес Кристофер Смити, исследуя затылок
пациента. Он коснулся прохладными пальцами крохотной выпуклости под кожей и
замер, словно определяя на ощупь, что с имплантированным две недели назад
датчиком все в порядке. -- Насколько я могу разглядеть, шов зарубцевался
отлично. Надеюсь, что и устройство в работоспособном состоянии.
-- Там погладим, -- буркнул странник, ерзая в кресле.
Нейрохирург аккуратно поправил прядь волос на затылке Блейда, и, обойдя
вокруг него, ухватился за длинную нижнюю губу. Шея у Смити тоже была
длинной, а голова маленькой, что делало его похожим на задумчивого жирафа.
Но он являлся отличным специалистом и представлял собой весьма ценную часть
имущества, унаследованную Хейджем от лорда Лейтона.
-- Я думаю, Малыш не подведет, -- успокоительно заметил Смити. --
Старина Макдан отрегулировал его на славу.
Блейд молча кивнул. Макдан, шеф Эдинбургской лаборатории научного
центра Лейтона (все еще -- Лейтона, хотя уже три месяца им руководил Джек
Хейдж), лично прибыл в Лондон, чтобы заняться телепортатором. Это важнейшее
устройство, приставка к основному компьютеру, позволяла страннику мысленным
усилием переносить объекты из чужой реальности на Землю. Макдан являлся
разработчиком всех трех моделей, сменявших друг друга на протяжении десятка
лет. ТЛ-1 -- Старины Тилли, ТЛ-2 -- Сынка Ти, и ТЛ-3 -- Малыша Тила, который
благополучно здравствовал и по сю пору. С ТЛ-1 Блейд совершил путешествие в
Талзану в самом конце семьдесят второго года, с ТЛ-2 -- в Зир (причем весьма
неудачно) и в Таллах. Основная же работа выпала на долю Малыша, с которым
странник побывал в Киртане и Ханнаре, а сейчас собирался в последнюю
экспедицию.
Главной деталью каждого телепортатора были огромные керамические
пластины, между которыми располагалась приемная камера -- пространство, где
блок фокусировки создавал мощное стабилизирующее поле и где появлялись
пересылаемые объекты. Эта система, весьма сложная и капризная, и была
основным предметом забот Макдана.
Блейд припомнил, что самый первый образец, добрый старый Тилли,
смонтировали прямо в машинном зале, рядом с компьютером, но потом Лейтон
сообразил, что его установка -- да и он сам -- подвергаются большой
опасности. В приемной камере могли оказаться поистине неприятные вещи и
столь же неприятные существа -- к примеру, взрывное устройство или
саблезубый тигр! Такая ситуация возникла в самом начале десятого странствия,
когда Блейд почти инстинктивно телепортировал направленные в него камни и
стрелы атакующих дикарей, все эти снаряды вылетели из камеры Тилли, ударили
в колпак коммуникатора и раздробили его. После этой катастрофы его светлость
подготовил для телепортатора отдельный подземный зал, обшитый броней, с
надежной дверью и следящими телекамерами, которые передавали изображение на
большой видеотерминал в компьютерном центре и на ряд других мониторов; в
таком виде приемная камера существовала и в настоящее время.
-- Макдан сказал, что ему удалось повысить чувствительность
фокусирующей системы на тридцать процентов, -- заметил Смити, налаживая
передвижной рентгеновский аппарат. Вы становитесь все сильнее и сильнее,
Дик. Скоро, я полагаю, моргнете глазом, и в наш подвал свалится целая
алмазная гора.
Блейд поморщился,
-- Вы шутите, Крис, или хотите меня утешить? Должен ли я напомнить, что
эта экспедиция будет последней?
-- К чему такой пессимизм? Последней для вас, но не последней для
проекта, -- Смити придвинул массивный кожух установки к лицу странника и
теперь возился с флуоресцентным экраном. -- И знаете, что я вам скажу, Дик?
Ваша ценность как руководителя всего проекта ничуть не меньше, чем та, что
была раньше. Когда вы сами совали голову в эту мясорубку, я хочу сказать.
-- Хм-м... Вы просто льстите своему будущему начальству, Крис.
Смити притворился оскорбленным.
-- Я никогда не льстил даже лорду Лейтону! -- Он выключил свет и,
подрегулировав экран, слегка прикоснулся к затылку Блейда. -- Посидите вот
так, Ричард, не двигайтесь. Я просвечу вам череп, и на сегодня это будет
все. Непохоже, чтобы проволочки оборвались, но надо бы проверить...
Проводочки, о которых он говорил, являлись тончайшими серебряными
нитями, связывавшими датчик на затылке Блейда непосредственно с его мозгом.
Их вживили еще десять лет назад, перед талзанийской экспедицией, и с тех пор
эта искусственная добавка пребывала в черепе странника. Датчики, правда,
менялись.
Смити что-то бормотал над ухом своего пациента, затем положил сухие
прохладные пальцы ему на подбородок, разворачивая голову под нужным
ракурсом.
-- Прекрасно... превосходно... отлично... -- различал Блейд. -- Все на
месте! Изумительно! Тонкая работа...
Работа действительно была тонкой, изумительной и прекрасной -- особенно
если учесть, что Смити выполнил ее собственноручно десять лет назад. Лейтон
никогда его не хвалил, и странник с внезапным проблеском сочувствия подумал,
что Смити имеет полное право похвалить себя сам. Руки у него были поистине
золотые.
Потом мысли Блейда обратились к Малышу Тилу, его верному спутнику в
предстоящей экспедиции. Выходит, Макдан поднял порог его чувствительности --
причем на целую треть! Очень важное обстоятельство... Фактически оно
означало, что теперь им с Малышом становятся доступны более крупные объекты.
Сам по себе телепортатор не являлся автономной системой и вообще не
функционировал в пределах Земли, то была приставка к компьютеру,
предназначенная для того, чтобы проломить темпоральный барьер мощным
энергетическим ударом и перенести некий предмет или живое существо в
приемную камеру, где он фиксировался в стабилизирующем поле. Блейд управлял
телепортатором ментально, с помощью того самого датчика, который сейчас
рассматривал на экране Смити, и техника дела была такова: он зрительно
фиксировал объект, его массу и расстояние до него, потом как бы мысленно
оконтуривал предмет и подавал сигнал пуска. Фактически это означало, что он
находится в постоянной телепатической связи с оставшимся на Земле агрегатом
-- с помощью вышеуказанного датчика.
После ряда опытов, проведенных в Талзане, Таллахе, Киртане и в других
мирах, выяснилось, что возможности использования телепортатора не
беспредельны. Они ограничивались тремя факторами: силой ментального сигнала,
генерируемого Блейдом; массой объема и расстоянием до него в пространстве;
дистанцией по темпоральной шкале между Землей и миром, в котором находился
странник. Чем большо была эта последняя, тем сильнее оказывалось
сопротивление переносу -- согласно разработанной Хейджем теории; возможно,
из некоторых реальностей Блейд не сумел бы переместить и песчинки. Но даже
оттуда, где телепортатор все же работал, странник мог передать сравнительно
небольшие объекты, весом до ста-двухсот фунтов, максимум -- до трехсот.
Впрочем, ему случилось телепортировать и каменную глыбу в четверть тонны, но
это привело к сильнейшему нервному истощению, и в дальнейшем такие опасные
эксперименты не повторялись.
Таким образом, имелся некий предел массы, с которой Блейд оперировал
без вреда для себя, и это открытие в свое время сильно огорчило Лейтона.
Теперь его светлость знал, что одну из главных задач, поставленных им, --
переброску на Землю минеральных ресурсов из иных миров -- устройства
телепортации не решали.
Однако для Блейда Малыш Тил являлся чрезвычайно мощным подспорьем,
облегчавшим процесс выживания в любой, самой неприятной из реальностей. Дело
заключалось не только в том, что он получал возможность переслать домой
сравнительно небольшие, но ценные находки -- приборы, чертежи и записи,
предметы искусства или даже какой-нибудь крупный агрегат, разобранный на
части; не менее важными, чем транспортная, оказались и другие функции
телепортатора: связная, оборонительная и престижная. С помощью Малыша он мог