Страница:
Впрочем, город — слишком громко сказано. Это была дыра дырой всего в несколько кварталов. Собственно говоря, та же пыльная дорога, только с деревянными домами по краям. Неужели горожане не могли удосужиться вымостить улицу, ворчала Гарнет, вспоминая обсаженные магнолиями и кипарисами аллеи Джорджии, с фонарями и красивыми домами.
Она прошла мимо гостиницы, оружейной лавки и заметила мануфактурный магазин Дженкинса. На нее пахнуло только что выделанной кожей и восковыми свечами. Гарнет увидела человечка с худосочным лицом и блестящей лысиной, отороченной седыми прядями. Он уставился на молодую женщину сквозь очки, едва держащиеся на кончике носа.
— Я хотела бы поговорить с мистером или миссис Дженкинс, — обратилась к нему Гарнет.
— Я к вашим услугам.
— Мистер Дженкинс, я ищу работу. Не нужна ли вам помощница?
— Боюсь, что нет. — Хозяин покачал головой. — Как-то за обедом слышал, что Мод Малон ищет работницу. Попытайте счастья там.
— Спасибо. Непременно.
Гарнет уже повернулась, чтобы уйти, но хозяин спросил ей в спину:
— Вы приезжая?
— Проездом в Санта-Фе, — кивнула она.
— Ну и ну. — В глазах хозяина мелькнуло любопытство. — Проездом откуда?
— Из Джорджии.
— Какой-то городок недалеко от Эль-Пасо?
Гарнет была уже на полдороге к двери и не потрудилась ответить. На другой стороне улицы на маленьком домике красовалась вывеска: «Обеды у Мод. Лучшая домашняя кухня в Техасе». У входа брякнул колокольчик, и ее обдало соблазнительным ароматом жарящегося мяса. Судя по всему, вывеска не обманывала. Все столики, кроме одного, были заняты. Откуда-то из глубины появилась дородная женщина с седыми волосами и задубелой, как старое седло, кожей. В руках она несла оловянный поднос с двумя тарелками, на каждой из которых возвышались горы картошки и мяса.
— Садитесь за тот свободный столик в углу, дорогая. Как только освобожусь, сразу подойду.
Гарнет устроилась на стуле, и вскоре появилась женщина с чашкой кофе.
— Вы Мод?
— Совершенно верно, лапочка. Мод Малой.
— Знаете что, Мод, я не собираюсь заказывать обед. Мне сказали, что у вас можно найти работу.
— Подождите, милочка, я сейчас вернусь. — Грузная женщина упорхнула с удивительной легкостью.
Потягивая кофе, Гарнет наблюдала, как толстуха принимает заказы у двух ковбоев. А когда хозяйка снова юркнула на кухню, молодая женщина поднялась и принялась убирать грязную посуду с только что освободившегося столика. С горой грязных тарелок она появилась на кухне, где Мод разливала суп в две огромные миски.
Хозяйка бросила взгляд на грязную посуду и тут же спросила:
— Как вас зовут, милочка?
— Гарнет Скотт.
— Я плачу доллар в день. По субботам и воскресеньям — два. Все чаевые ваши. К тому же здесь вы не останетесь голодной. Ставьте миски на поднос и несите на столик у окна.
Гарнет молча кивнула, взяла поднос и поспешила выполнить приказание.
Следующие три часа обе женщины работали не покладая рук. Наконец, когда последний посетитель ушел, Мод выставила в окне табличку «Закрыто».
— Съедим по кусочку от оставшегося яблочного пирога?
— С удовольствием, — согласилась Гарнет.
Обессиленные, они уселись за стол и налили к пирогу по чашечке кофе.
— Не стану скрывать, Мод, — призналась Гарнет, — я собираюсь отправиться в Санта-Фе, как только скоплю денег на билет.
— Что ж, а до тех пор я воспользуюсь твоей помощью, — сдержанно ответила хозяйка. — Ты, милочка, из тех краев?
— Нет, я из Джорджии.
— То-то я слышу, у тебя не техасский выговор. Как же тебя занесло в Калико?
— Я единственная уцелевшая из всего каравана, на который напали команчи.
— Везунья! Ни разу не слыхала, чтобы после нападения команчей оставались уцелевшие.
— Меня спас проезжавший мимо человек. Вот так я оказалась у вас.
— И кто же этот парень? — заинтересовалась Мод.
— Флинт Маккензи.
— Флинт Маккензи! — Хозяйка прихлопнула ладонью по столу. — Да ты в рубашке родилась. Вот уж, скажем прямо, везение! Если кто-то и может отвести индейскую стрелу, так это Флинт Маккензи.
— Ты его знаешь? — удивилась Гарнет.
— Неужели нет! С тех самых пор, как он бегал в коротких штанишках. И не его одного — всех Маккензи. Поговаривают, что из братьев он самый грубый и неотесанный. Но я ни разу не видела, чтобы Флинт хватил сапогом собаку или ударил лошадь. Отчаянным был драчуном. Но никто не жаловался, чтобы он кого-то укусил или выбил глаз, не то что Клив. — Мод всплеснула руками. — Вот младший — настоящий проказник. Захочет и очарует змею, так что та выпрыгнет из собственной кожи. Стольким девчонкам разбил сердца — не меньше, чем звезд на небе! — Мод помолчала и заговорила спокойнее: — Самый серьезный из них Люк. Голова у парня на плечах что надо — пошел в родителя. И сам — вылитый отец. — Мод наклонилась и похлопала Гарнет по руке. — Скажу тебе по секрету, чего не сказывала ни одной живой душе. Прямо не знаю, чего это сегодня меня разобрало, да еще с незнакомой девчонкой. Но во мне живет постоянная боль, и она никуда не уйдет, пока я о ней кому-нибудь не поведаю. Я была влюблена в Эндрю Маккензи и чуть не сошла с ума, когда он женился на моей лучшей подруге.
— Эндрю — отец Флинта? — переспросила Гарнет.
Мод кивнула.
— И когда этот молодой осел кончил свои дни в Аламо, мое сердце разбилось точно так же, как сердце Кэтлин. А узнав о ее страшной участи, мы здесь все вконец расстроились. Хорошая была женщина. Не могу осуждать Энди за то, что он в нее влюбился. — Мод покачала головой. — Ее сыновья небось не успокоятся, пока не найдут мерзавцев, от чьих рук она умерла.
Она тяжело поднялась на ноги.
— Утро наступает быстрее, чем хотелось бы. Так что лучше заняться посудой, иначе мои старые кости не дождутся постели. Где ты остановилась?
— Я приехала только сегодня вечером и еще не успела подыскать себе место.
— Занимай каморку наверху. Не бог весть что, но все-таки угол, где можно преклонить голову. Ты не против?
— Мод, я спала везде: и в пещере, и на сеновале. Так что каморка мне покажется настоящей роскошью. Знаешь что, иди спать, а с посудой я справлюсь сама.
— Боже мой, девочка, да ее там целая гора!
— Ничего, осилю.
— Ну, как знаешь… Похоже, я стала для дела стара. Даже подумываю со дня на день взять да и бросить все. Ладно, пойду положу тебе стеганое одеяло и подушку.
— Спокойной ночи, Мод. И спасибо тебе.
Гарнет проводила глазами хозяйку, которая побрела к себе наверх, и поспешила на кухню.
Глава 16
Она прошла мимо гостиницы, оружейной лавки и заметила мануфактурный магазин Дженкинса. На нее пахнуло только что выделанной кожей и восковыми свечами. Гарнет увидела человечка с худосочным лицом и блестящей лысиной, отороченной седыми прядями. Он уставился на молодую женщину сквозь очки, едва держащиеся на кончике носа.
— Я хотела бы поговорить с мистером или миссис Дженкинс, — обратилась к нему Гарнет.
— Я к вашим услугам.
— Мистер Дженкинс, я ищу работу. Не нужна ли вам помощница?
— Боюсь, что нет. — Хозяин покачал головой. — Как-то за обедом слышал, что Мод Малон ищет работницу. Попытайте счастья там.
— Спасибо. Непременно.
Гарнет уже повернулась, чтобы уйти, но хозяин спросил ей в спину:
— Вы приезжая?
— Проездом в Санта-Фе, — кивнула она.
— Ну и ну. — В глазах хозяина мелькнуло любопытство. — Проездом откуда?
— Из Джорджии.
— Какой-то городок недалеко от Эль-Пасо?
Гарнет была уже на полдороге к двери и не потрудилась ответить. На другой стороне улицы на маленьком домике красовалась вывеска: «Обеды у Мод. Лучшая домашняя кухня в Техасе». У входа брякнул колокольчик, и ее обдало соблазнительным ароматом жарящегося мяса. Судя по всему, вывеска не обманывала. Все столики, кроме одного, были заняты. Откуда-то из глубины появилась дородная женщина с седыми волосами и задубелой, как старое седло, кожей. В руках она несла оловянный поднос с двумя тарелками, на каждой из которых возвышались горы картошки и мяса.
— Садитесь за тот свободный столик в углу, дорогая. Как только освобожусь, сразу подойду.
Гарнет устроилась на стуле, и вскоре появилась женщина с чашкой кофе.
— Вы Мод?
— Совершенно верно, лапочка. Мод Малой.
— Знаете что, Мод, я не собираюсь заказывать обед. Мне сказали, что у вас можно найти работу.
— Подождите, милочка, я сейчас вернусь. — Грузная женщина упорхнула с удивительной легкостью.
Потягивая кофе, Гарнет наблюдала, как толстуха принимает заказы у двух ковбоев. А когда хозяйка снова юркнула на кухню, молодая женщина поднялась и принялась убирать грязную посуду с только что освободившегося столика. С горой грязных тарелок она появилась на кухне, где Мод разливала суп в две огромные миски.
Хозяйка бросила взгляд на грязную посуду и тут же спросила:
— Как вас зовут, милочка?
— Гарнет Скотт.
— Я плачу доллар в день. По субботам и воскресеньям — два. Все чаевые ваши. К тому же здесь вы не останетесь голодной. Ставьте миски на поднос и несите на столик у окна.
Гарнет молча кивнула, взяла поднос и поспешила выполнить приказание.
Следующие три часа обе женщины работали не покладая рук. Наконец, когда последний посетитель ушел, Мод выставила в окне табличку «Закрыто».
— Съедим по кусочку от оставшегося яблочного пирога?
— С удовольствием, — согласилась Гарнет.
Обессиленные, они уселись за стол и налили к пирогу по чашечке кофе.
— Не стану скрывать, Мод, — призналась Гарнет, — я собираюсь отправиться в Санта-Фе, как только скоплю денег на билет.
— Что ж, а до тех пор я воспользуюсь твоей помощью, — сдержанно ответила хозяйка. — Ты, милочка, из тех краев?
— Нет, я из Джорджии.
— То-то я слышу, у тебя не техасский выговор. Как же тебя занесло в Калико?
— Я единственная уцелевшая из всего каравана, на который напали команчи.
— Везунья! Ни разу не слыхала, чтобы после нападения команчей оставались уцелевшие.
— Меня спас проезжавший мимо человек. Вот так я оказалась у вас.
— И кто же этот парень? — заинтересовалась Мод.
— Флинт Маккензи.
— Флинт Маккензи! — Хозяйка прихлопнула ладонью по столу. — Да ты в рубашке родилась. Вот уж, скажем прямо, везение! Если кто-то и может отвести индейскую стрелу, так это Флинт Маккензи.
— Ты его знаешь? — удивилась Гарнет.
— Неужели нет! С тех самых пор, как он бегал в коротких штанишках. И не его одного — всех Маккензи. Поговаривают, что из братьев он самый грубый и неотесанный. Но я ни разу не видела, чтобы Флинт хватил сапогом собаку или ударил лошадь. Отчаянным был драчуном. Но никто не жаловался, чтобы он кого-то укусил или выбил глаз, не то что Клив. — Мод всплеснула руками. — Вот младший — настоящий проказник. Захочет и очарует змею, так что та выпрыгнет из собственной кожи. Стольким девчонкам разбил сердца — не меньше, чем звезд на небе! — Мод помолчала и заговорила спокойнее: — Самый серьезный из них Люк. Голова у парня на плечах что надо — пошел в родителя. И сам — вылитый отец. — Мод наклонилась и похлопала Гарнет по руке. — Скажу тебе по секрету, чего не сказывала ни одной живой душе. Прямо не знаю, чего это сегодня меня разобрало, да еще с незнакомой девчонкой. Но во мне живет постоянная боль, и она никуда не уйдет, пока я о ней кому-нибудь не поведаю. Я была влюблена в Эндрю Маккензи и чуть не сошла с ума, когда он женился на моей лучшей подруге.
— Эндрю — отец Флинта? — переспросила Гарнет.
Мод кивнула.
— И когда этот молодой осел кончил свои дни в Аламо, мое сердце разбилось точно так же, как сердце Кэтлин. А узнав о ее страшной участи, мы здесь все вконец расстроились. Хорошая была женщина. Не могу осуждать Энди за то, что он в нее влюбился. — Мод покачала головой. — Ее сыновья небось не успокоятся, пока не найдут мерзавцев, от чьих рук она умерла.
Она тяжело поднялась на ноги.
— Утро наступает быстрее, чем хотелось бы. Так что лучше заняться посудой, иначе мои старые кости не дождутся постели. Где ты остановилась?
— Я приехала только сегодня вечером и еще не успела подыскать себе место.
— Занимай каморку наверху. Не бог весть что, но все-таки угол, где можно преклонить голову. Ты не против?
— Мод, я спала везде: и в пещере, и на сеновале. Так что каморка мне покажется настоящей роскошью. Знаешь что, иди спать, а с посудой я справлюсь сама.
— Боже мой, девочка, да ее там целая гора!
— Ничего, осилю.
— Ну, как знаешь… Похоже, я стала для дела стара. Даже подумываю со дня на день взять да и бросить все. Ладно, пойду положу тебе стеганое одеяло и подушку.
— Спокойной ночи, Мод. И спасибо тебе.
Гарнет проводила глазами хозяйку, которая побрела к себе наверх, и поспешила на кухню.
Глава 16
Незадолго до полуночи Флинт въехал в Калико. К тому времени он заметно поостыл и сумел не раз обдумать свое положение. Все, что произошло, — еще один трюк, с помощью которого Гарнет пытается его окрутить. Только следовало догадаться об этом раньше, а не выходить из себя. Флинт прямиком направился к платной конюшне и обнаружил ворота прикрытыми, но не запертыми. Отворив одну створку ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть, он зажег фонарь, оглядел стойла и заметил кобылу. Знак хороший. По крайней мере до города Гарнет добралась.
Желая убедиться, что с ней все в порядке, Флинт толкнул соседнюю дверь и разбудил хозяина конюшни. Мужчины прекрасно знали друг друга.
— Керли, там у тебя в одном из стойл кобыла с пятном на морде. Откуда ты ее взял?
— Купил у какой-то рыжей девицы, которая на ней приехала. А почему ты спрашиваешь?
— Это кобыла с ранчо «Трипл-М».
— Брось, Флинт. На ней же нет никакого клейма.
— Не успели поставить.
— Неужели? Так ведь лошади пять или шесть лет от роду.
— Мы купили ее пару дней назад в платной конюшне в Уэйнесбурге. Заплатили за нее двадцать долларов. А ты сколько отдал?
— Десять, — признался Керли. — Но знаешь что, Флинт, девчонка ее так уходила, что бедное животное было все в мыле. Я не дал бы за нее ни цента больше. К тому же ты сам сказал, что вы ее взяли в платной конюшне. Значит, у бедолаги сменилась куча наездников.
— А что с той девицей, которая продала тебе лошадь?
— Когда ужинал, видел ее у Мод. Кажись, устроилась у нее подработать.
— Спасибо, Керли. Извини, что разбудил.
— А лошадь заберешь?
— Дам тебе знать. Если надумаю забирать, десять долларов ты получишь назад.
— Двенадцать, — криво ухмыльнулся хозяин конюшни. — Надо же как-то устраиваться.
— Только не пытайся устраиваться, скупая краденых лошадей.
— Откуда мне было знать, что она краденая? Пойдешь к шерифу?
— Не пойду. Но жеребца своего к тебе на ночь поставлю. На этом и сочтемся.
Возвратившись в конюшню, Флинт занялся Сэмом, а когда устроил его в стойле, направился в закусочную. Пора было разобраться с рыжей. Однако заведение Мод оказалось закрытым. Он обошел дом, заглянул в окно и ударил в дверь с черного хода.
Вытерев последнюю кастрюлю, Гарнет с облегчением вздохнула, и в этот миг в дверь громко забарабанили. От неожиданности она подскочила.
— Кто там?
— Открывай! — раздался громоподобный голос Флинта, и женщина, не сомневаясь ни секунды, его туг же узнала.
— Боже мой! — Она поставила кастрюлю на стол и не без умысла переспросила: — Да кто же это?
— Черт побери, ты прекрасно знаешь!
— Закусочная закрыта. И изволь не шуметь, не то разбудишь Мод.
— Я подниму на ноги весь этот проклятый городишко, если ты сейчас же не откроешь.
Гарнет поняла, что это не пустая угроза. Она отперла дверь и отошла в сторону, а Флинт вихрем ворвался внутрь и захлопнул за собой дверь.
— Чего тебя принесло в такой час? — Она даже не подняла на него глаз.
— Хочу забрать кобылу и одеяло, которые ты у меня украла!
Гарнет повернулась и испепеляюще посмотрела на бывшего проводника, но тут же отвела взгляд:
— Не будь смешным.
— В здешних краях кража лошади — серьезное обвинение. Это — посягательство на частную собственность.
Женщина по-прежнему, казалось, не видела Флинта, продолжая старательно составлять в высокий от пола до потолка шкаф только что вымытые тарелки и кастрюли.
— Кажется, в здешних краях что ни возьми — все серьезное обвинение, кроме убийства. Видимо, его-то мне и следовало совершить.
— Ты, наверное, забыла, что лошадь принадлежит мне, потому что куплена на мои деньги. Так что, миссис Скотт, ты воровка!
— Ну так повесь меня. — Гарнет забралась на стул, чтобы поставить тяжелый чайник на полку у самого потолка.
В это время стул начал опрокидываться, Гарнет отчаянно замахала руками, тщетно пытаясь сохранить равновесие. Флинт бросился вперед и, ухватив ее за ногу и ягодицы, удержал от падения.
— Убери лапы, развратник!
— Ладно, пусть будет по-твоему, леди.
Флинт отошел назад, и Гарнет снова потянулась к полке. Но стул закачался опять, и она с воплем ухватилась за полку. А когда стул все-таки с грохотом упал, женщина повисла на полке, держась за нее обеими руками. Ноги беспомощно молотили воздух, пытаясь дотянуться до опоры. Она дико оглянулась на Флинта. Тот оперся о стол, скрестив на груди руки.
— Ты что, мне не поможешь? Я так и буду висеть?
— Что до первого вопроса, ты сама отказалась от моей помощи. А по поводу второго я тебя предупреждал: кража лошади карается виселицей.
— Несносный, безжалостный урод — вот ты кто, Маккензи! Еще изощряешься в остроумии по моему поводу! — Гарнет снова принялась извиваться. Потом посмотрела вниз. — Ты способен на что-нибудь еще, кроме как заглядывать мне под юбку?
— Нам обоим известно, вдовушка Скотт, как эта мысль тебя возбуждает. Но сейчас придется остыть. Послушай, я обдумал твое затруднительное положение и хочу тебе кое-что предложить.
— У меня к тебе тоже предложение, — вспыхнула Гарнет и дунула, чтобы откинуть с лица непослушные волосы. Руки начинали ныть.
— Если хорошенько постараться, можно на руках передвинуться до конца полки, а там один удачный взмах твоих длинных ног — и ты на столе.
— Я уже думала об этом, — с трудом пропыхтела она. Несколько новых попыток откинуть с лица волосы совсем сорвали ей дыхание.
— Так почему не попробовала?
— Ждала, когда ты уберешься подальше. А то еще съезжу ногами по физиономии.
Дюйм за дюймом она начала перебирать руками по полке. Но на середине пути боль в мышцах полыхнула огнем, и их стало сводить. Гарнет уже была готова оставить гордость и попросить о помощи, но тут заледенела. Из гортани вырвался сдавленный крик ужаса — на нее в упор смотрели два мерцающих глаза.
Пальцы разжались, она полетела вниз и, зажмурившись, ждала болезненного удара об пол. Но вместо этого приземлилась в объятия Флинта, да такие крепкие, что из них не освободило бы ее и землетрясение.
Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что она не разбилась о пол, и еще несколько — что держит ее Флинт Маккензи.
— Боже, Гарнет, что там такое? Змея?
— Там… там…
— Ну, так что? — Флинта встревожил ее испуг.
Гарнет едва перевела дыхание и наконец выдавила:
— Мышь!
— Мышь? Да, женщина, тебя не поймешь. Не трусишь перед индейцами и змеями, а от простой мышки чуть не умерла со страху!
— А сам-то ты пробовал заглянуть в глаза мыши?
— Признаюсь, нет. Я всегда легко падал в обмороки, поэтому имею дело только с быками и медведями. — Он посадил Гарнет на стул, но та мгновенно вскочила на ноги.
— Убирайся! Довольно я наслушалась твоих разглагольствований!
Флинт попятился. На лице Маккензи отразился преувеличенный испуг, и это еще больше разозлило женщину.
— Но если я уйду, кто избавит тебя от страшных челюстей этой мыши-убийцы?
Последнее замечание окончательно вывело Гарнет из себя.
— Я тебя предупреждала! — завопила она и, схватив с полки большую чугунную сковороду на длинной ручке, ударила Флинта по голове.
Несколько секунд Флинт ничего не видел и, чтобы не упасть, привалился к столу. А когда комната перестала кружиться, ухватился за болезненную шишку на голове.
— Ты меня ударила!
— Да. Сковородкой. И ударю еще. — Гарнет испепелила его ненавидящим взглядом.
— Паровоз, а не баба. Настоящий локомотив! Ты меня могла убить! — Флинт начал к ней медленно приближаться. Глаза Маккензи потемнели от ярости. Гарнет отступила — этот взгляд был ей хорошо знаком. Флинт бросился за ней.
— Глупости! Я едва до тебя дотронулась. А если бы хотела убить, ты бы уже валялся на полу.
Но такое объяснение Флинта вряд ли устроило, потому что он продолжал гоняться за Гарнет вокруг стола, правда, ей удавалось благополучно ускользать от его рук.
— За что ты меня ударила? — Он снова потер голову. — Вот уже вскочила шишка. Точно здоровый канатный узел!
— Ради всего святого, перестань хныкать, как мальчишка. Она не настолько велика!
— Не настолько велика! — Флинт прыгнул через стол, но Гарнет ловко увернулась. — Согласен. Узел, который я затяну у тебя на шее, будет куда больше. Дай только добраться!
Как он смеет ей грозить? Он ведь прекрасно знает, что она не терпит, когда ей грозят! Сколько раз говорила, что не привыкла отступать ни перед каким напором.
— Что ж, попробуй! — Гарнет остановилась как вкопанная и подняла непокорную голову, обнажив шею. — Давай!
Флинт схватил ее за плечи:
— Ну, что в тебя вселилось?
— Еще осмеливается спрашивать после того, что натворил!
— А что, черт побери, я такого сделал?
Возмущенная Гарнет сбросила с плеч его ладони, вытянула из-за корсажа медальон и поднесла Флинту к самому носу.
— Вот это!
— Медальон…
— Не какой-нибудь медальон, а мой. Тот самый, который я уже оплакала.
— Ах да… Совсем забыл о твоем медальоне.
— Я так и подумала. — Глаза Гарнет презрительно блеснули. — Или решил, что в кармане рубашки я его не найду?
— Вот в последнем ты абсолютно права. — Флинт снова разозлился. — Содержимое карманов мужской рубашки касается только ее владельца. И я никак не рассчитывал, миссис Скотт, что ты примешься шарить по моим карманам.
— А я не думала, что ты так жесток, Флинт Маккензи. Ты прекрасно знал, что значит для меня медальон.
— Знал. И поэтому вернулся и нашел его на тропе, там, где ты его обронила.
— Теперь пытаешься выкрутиться. Но я понимаю, что вовсе не теряла медальона, а все это время он преспокойно лежал у тебя.
— В здешних краях слово мужчины кое-что значит. Не понимаю, леди, отчего вы так взъерепенились, но выслушал я от вас достаточно и больше не собираюсь!
— Я тебя сюда не звала! И у тебя нет надобности больше слушать меня ни минуты. А я, как только накоплю достаточно денег, тут же отправлюсь в Санта-Фе.
— Вот и прекрасно! Только не забудь передать от меня горячий привет достопочтенному Милтону Бриттлзу. — Флинт круто повернулся к двери, но, учитывая силу удара, который совсем недавно пришелся ему по голове, движение оказалось не в меру резким. Он сделал еще пару шагов, и тут комната снова поплыла у него перед глазами.
Флинт повернулся. Зашатался. Протянул к Гарнет руки. Пробормотал:
— Рыжая… — Его ноги подкосились, и он рухнул прямо на нее.
Гарнет попыталась его подхватить, но не сумела удержать, и они оба очутились на полу. Гарнет жалобно просила из-под него:
— Флинт, скажи что-нибудь.
Раздались шаркающие шаги. По лестнице спускалась Мод.
— Что здесь происходит?
— Это Флинт. Я его, кажется, убила, — всхлипнула Гарнет.
Мод в недоумении уставилась на лежащие на полу тела.
— Боже, девочка, что случилось?
— Я ударила его сковородкой по голове.
— Силы небесные! Пойду за доктором!
— Где он живет? Я сбегаю быстрее.
— В белом доме с черными ставнями. Рядом с банком. Примерно в квартале отсюда.
Гарнет опрометью кинулась на улицу, быстро пробежала квартал и очень скоро вернулась, ведя за собой врача.
Флинт очнулся и сидел на стуле с мокрым полотенцем на голове. Пока врач его обследовал, Гарнет в беспокойстве металась по комнате:
— Я не собиралась его калечить. Мод, я его слишком люблю. Побоялась бы даже оцарапать. И вот он ранен — моей собственной рукой. Никогда себе не прощу. Никогда!
— Не думаю, милочка, что он сильно ранен, — невозмутимо ответила Мод.
Вскоре доктор отвел их в сторону, и, отходя, Гарнет бросила на Флинта встревоженный взгляд. Он все так же сидел на стуле и руками подпирал голову.
— Ну как, док? — спросила хозяйка закусочной.
— Сейчас у него такое чувство, будто его в голову лягнул мул. Но пульс нормальный и лихорадки нет. Думаю, все обойдется. Череп у него крепкий, шкура здоровая — выдержит и не такое, не то что удар сковородой. — Врач пристально посмотрел на Гарнет. — Надо его уложить, чтобы он подольше полежал.
— Слава Богу, — с облегчением вздохнула Гарнет.
— Сразу возвращаться в «Трипл-М» ему не стоит. Пусть остаток ночи побудет в городе. Мод, сумеете его где-нибудь разместить?
— Что это вы говорите так, будто меня здесь вовсе нет? — проворчал Флинт.
Врач бросил на него оценивающий взгляд, но не удостоил ответом и продолжал обращаться к Мод:
— Он может быть немного раздражительным из-за головной боли.
— Чертовски верно. Голова прямо раскалывается. — Флинт ожег глазами Гарнет, и от этого она ощутила еще большую вину..
— Устрою его в своей кровати, — предложила хозяйка закусочной.
— В этом нет никакой нужды, — снова возразил Флинт. — Доберусь до гостиницы и там переночую.
— Не стоит оставлять его одного, — объявил врач. — Лучше, чтобы кто-нибудь за ним присматривал.
— Я с ним побуду, — тут же откликнулась Гарнет.
— С какой целью, миссис Скотт? — мрачно уставился на нее Флинт. — Собираешься довершить начатое, пока я сплю?
— Ну, пожалуйста, Флинт, — взмолилась она.
— Я же говорил, ты человек опасный.
— С вами не выспишься, — возмутился доктор. — У меня нет ни малейшего желания остаток ночи выслушивать ваши препирательства. Решайте сами. Только в следующий раз, отстаивая свое мнение, не беритесь за чугунные сковороды. — Он спрятал стетоскоп в черный саквояж, щелкнул замком и собрался уходить. — Флинт, так ты отправишься в гостиницу или нет?
— Пойду, — решительно отозвался тот.
— Тогда тронулись. Помогу ему туда добрести, чтобы вам не возиться с ним одной, миссис Скотт. — Он помог Флинту подняться на ноги. — Осилишь такое расстояние?
— Нет сомнений, док.
Врач взял его под руку, и мужчины направились к двери. Гарнет задержалась лишь на секунду, чтобы попрощаться с Мод и извиниться за беспокойство, которое ей причинила.
— Вернусь утром, — убегая, бросила она.
— Это еще зачем? — поинтересовался Флинт, когда женщина присоединилась к ним на улице.
— Зайду за сковородой, — не моргнув глазом ответила Гарнет.
В гостинице, когда врач оставил их в комнате одних, она поняла, что Флинта нужно раздеть и уложить в кровать, и внезапно ощутила смущение. Флинт молча сидел на постели, и, опустившись на колени и стаскивая с него сапоги, Гарнет ощущала на себе пристальный взгляд.
Она откашлялась и вскинула голову:
— Я… э… надо бы снять твой пояс с револьвером.
Выражение лица Флинта осталось безучастным. Он только поднял руки, освобождая оружие. Гарнет расстегнула тяжелую пряжку и повесила пояс на спинку кровати, как это обычно делал он сам.
— Потом рубашку. — Флинт снова поднял руки, и она стащила через голову рубашку.
Теперь крепкое мускулистое тело оказалось всего в нескольких дюймах и призывно манило: широкие плечи, упругие бицепсы, мощная, с густой темной порослью грудь — и во всем этом притягательная мужская сила. Стоит только немного податься вперед, и она окажется в ее власти.
Гарнет подняла голову. Флинт не сводил с ее лица темных внимательных глаз. Казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать, как она борется с искушением. Женщина изо всех сил старалась придать невозмутимость своему голосу:
— Теперь штаны.
Пряжка ремня не поддавалась. Гарнет наклонилась вперед, и ее волосы коснулись груди возлюбленного. Она почувствовала, как Флинт весь напрягся. Наконец ремень удалось расстегнуть. Гарнет судорожно вздохнула и двинулась дальше. Ее бросило в жар. Она поспешно закончила свое дело и почти с облегчением вскочила на ноги.
— Ну вот, Флинт, теперь отдыхай.
— Хочешь сказать, что моя очередь пока не настала? — Он усмехнулся, но тут же безропотно откинулся на постель, зевнул, и Гарнет почувствовала, что им овладевает дремота. — Что-то, рыжая, хочется спать. Вспомни, как мы провели прошедшую ночь. Здесь кровать такая удобная. Ты ведь не откажешься присоединиться ко мне?
Гарнет невольно улыбнулась:
— Ты меня обманул, Флинт Маккензи. Я считала, что твоя голова гораздо крепче.
Флинту улыбаться случалось нечасто, но сейчас его зубы белоснежно сверкнули.
— А я не мог представить тебя скандалисткой из бара. Думал, умеешь держать себя в руках.
— Чувствую, что прославлюсь как женщина, которой удалось уложить наповал знаменитого стрелка Флинта Маккензи.
— Одним ударом железной руки… чугунной сковородки по голове. — Его голос начал стихать, и через секунду Флинт крепко спал.
Гарнет присела на край кровати и долго смотрела на возлюбленного. У нее в мыслях не было оставлять этого человека — слишком она его любила. И по своей воле никогда бы от него не уехала. Скорее он мог так поступить, но только не она. Гарнет любовно убрала с его лба волосы и тихонько прошептала:
— Что с нами станется, Флинт?
Ее гнев остыл, и женщина поняла, что была не права. Мод прекрасно сказала о Флинте: честный боец, не способный в сражении на подлость. Слишком честный, чтобы совершить то, в чем она его обвиняла. Конечно, временами он бывал вздорным, заносчивым, упрямым… в общем, совершенно несносным. Но жестоким — никогда. Надо было помнить об этом, а не обвинять в бессердечии. Гарнет наклонилась и тихонько поцеловала его в щеку.
— Я люблю тебя, Флинт.
Она просидела у постели всю ночь, ловя мимолетные изменения его дыхания. Но сон Флинта оставался безмятежным. Сквозь окна уже начал просачиваться утренний свет, когда голова Гарнет упала на подушку и она заснула.
В таком положении и застал ее Флинт, очнувшись от сна. Он протянул руку и нежно погладил золотистую голову. Гарнет шевельнулась, быстро сбросила его ладонь и снова заснула.
Просыпалась она медленно. Вспомнила, что видела Флинта во сне и наяву, стала вспоминать его прикосновения. Украдкой взглянула в его сторону, но он по-прежнему мирно спал. Она зевнула, поднялась на ноги, потянулась, закрыла глаза, подвигала головой вперед и назад, чтобы размять онемевшую шею. А когда снова открыла глаза, увидела, что Флинт проснулся.
— Как ты себя чувствуешь? — бодро спросила она и приготовилась выслушать не самый любезный ответ: в ранние часы Флинт редко бывал в духе.
— Прекрасно, — ответил он и вдруг, приподняв одеяло, озабоченно уставился под него.
— Что ты там высматриваешь?
— В прошлый раз, когда я сдался сонным на твою милость, то лишился волос. Хочу проверить, цело ли одно место, если и сегодня ты завладела моим ножом.
Желая убедиться, что с ней все в порядке, Флинт толкнул соседнюю дверь и разбудил хозяина конюшни. Мужчины прекрасно знали друг друга.
— Керли, там у тебя в одном из стойл кобыла с пятном на морде. Откуда ты ее взял?
— Купил у какой-то рыжей девицы, которая на ней приехала. А почему ты спрашиваешь?
— Это кобыла с ранчо «Трипл-М».
— Брось, Флинт. На ней же нет никакого клейма.
— Не успели поставить.
— Неужели? Так ведь лошади пять или шесть лет от роду.
— Мы купили ее пару дней назад в платной конюшне в Уэйнесбурге. Заплатили за нее двадцать долларов. А ты сколько отдал?
— Десять, — признался Керли. — Но знаешь что, Флинт, девчонка ее так уходила, что бедное животное было все в мыле. Я не дал бы за нее ни цента больше. К тому же ты сам сказал, что вы ее взяли в платной конюшне. Значит, у бедолаги сменилась куча наездников.
— А что с той девицей, которая продала тебе лошадь?
— Когда ужинал, видел ее у Мод. Кажись, устроилась у нее подработать.
— Спасибо, Керли. Извини, что разбудил.
— А лошадь заберешь?
— Дам тебе знать. Если надумаю забирать, десять долларов ты получишь назад.
— Двенадцать, — криво ухмыльнулся хозяин конюшни. — Надо же как-то устраиваться.
— Только не пытайся устраиваться, скупая краденых лошадей.
— Откуда мне было знать, что она краденая? Пойдешь к шерифу?
— Не пойду. Но жеребца своего к тебе на ночь поставлю. На этом и сочтемся.
Возвратившись в конюшню, Флинт занялся Сэмом, а когда устроил его в стойле, направился в закусочную. Пора было разобраться с рыжей. Однако заведение Мод оказалось закрытым. Он обошел дом, заглянул в окно и ударил в дверь с черного хода.
Вытерев последнюю кастрюлю, Гарнет с облегчением вздохнула, и в этот миг в дверь громко забарабанили. От неожиданности она подскочила.
— Кто там?
— Открывай! — раздался громоподобный голос Флинта, и женщина, не сомневаясь ни секунды, его туг же узнала.
— Боже мой! — Она поставила кастрюлю на стол и не без умысла переспросила: — Да кто же это?
— Черт побери, ты прекрасно знаешь!
— Закусочная закрыта. И изволь не шуметь, не то разбудишь Мод.
— Я подниму на ноги весь этот проклятый городишко, если ты сейчас же не откроешь.
Гарнет поняла, что это не пустая угроза. Она отперла дверь и отошла в сторону, а Флинт вихрем ворвался внутрь и захлопнул за собой дверь.
— Чего тебя принесло в такой час? — Она даже не подняла на него глаз.
— Хочу забрать кобылу и одеяло, которые ты у меня украла!
Гарнет повернулась и испепеляюще посмотрела на бывшего проводника, но тут же отвела взгляд:
— Не будь смешным.
— В здешних краях кража лошади — серьезное обвинение. Это — посягательство на частную собственность.
Женщина по-прежнему, казалось, не видела Флинта, продолжая старательно составлять в высокий от пола до потолка шкаф только что вымытые тарелки и кастрюли.
— Кажется, в здешних краях что ни возьми — все серьезное обвинение, кроме убийства. Видимо, его-то мне и следовало совершить.
— Ты, наверное, забыла, что лошадь принадлежит мне, потому что куплена на мои деньги. Так что, миссис Скотт, ты воровка!
— Ну так повесь меня. — Гарнет забралась на стул, чтобы поставить тяжелый чайник на полку у самого потолка.
В это время стул начал опрокидываться, Гарнет отчаянно замахала руками, тщетно пытаясь сохранить равновесие. Флинт бросился вперед и, ухватив ее за ногу и ягодицы, удержал от падения.
— Убери лапы, развратник!
— Ладно, пусть будет по-твоему, леди.
Флинт отошел назад, и Гарнет снова потянулась к полке. Но стул закачался опять, и она с воплем ухватилась за полку. А когда стул все-таки с грохотом упал, женщина повисла на полке, держась за нее обеими руками. Ноги беспомощно молотили воздух, пытаясь дотянуться до опоры. Она дико оглянулась на Флинта. Тот оперся о стол, скрестив на груди руки.
— Ты что, мне не поможешь? Я так и буду висеть?
— Что до первого вопроса, ты сама отказалась от моей помощи. А по поводу второго я тебя предупреждал: кража лошади карается виселицей.
— Несносный, безжалостный урод — вот ты кто, Маккензи! Еще изощряешься в остроумии по моему поводу! — Гарнет снова принялась извиваться. Потом посмотрела вниз. — Ты способен на что-нибудь еще, кроме как заглядывать мне под юбку?
— Нам обоим известно, вдовушка Скотт, как эта мысль тебя возбуждает. Но сейчас придется остыть. Послушай, я обдумал твое затруднительное положение и хочу тебе кое-что предложить.
— У меня к тебе тоже предложение, — вспыхнула Гарнет и дунула, чтобы откинуть с лица непослушные волосы. Руки начинали ныть.
— Если хорошенько постараться, можно на руках передвинуться до конца полки, а там один удачный взмах твоих длинных ног — и ты на столе.
— Я уже думала об этом, — с трудом пропыхтела она. Несколько новых попыток откинуть с лица волосы совсем сорвали ей дыхание.
— Так почему не попробовала?
— Ждала, когда ты уберешься подальше. А то еще съезжу ногами по физиономии.
Дюйм за дюймом она начала перебирать руками по полке. Но на середине пути боль в мышцах полыхнула огнем, и их стало сводить. Гарнет уже была готова оставить гордость и попросить о помощи, но тут заледенела. Из гортани вырвался сдавленный крик ужаса — на нее в упор смотрели два мерцающих глаза.
Пальцы разжались, она полетела вниз и, зажмурившись, ждала болезненного удара об пол. Но вместо этого приземлилась в объятия Флинта, да такие крепкие, что из них не освободило бы ее и землетрясение.
Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что она не разбилась о пол, и еще несколько — что держит ее Флинт Маккензи.
— Боже, Гарнет, что там такое? Змея?
— Там… там…
— Ну, так что? — Флинта встревожил ее испуг.
Гарнет едва перевела дыхание и наконец выдавила:
— Мышь!
— Мышь? Да, женщина, тебя не поймешь. Не трусишь перед индейцами и змеями, а от простой мышки чуть не умерла со страху!
— А сам-то ты пробовал заглянуть в глаза мыши?
— Признаюсь, нет. Я всегда легко падал в обмороки, поэтому имею дело только с быками и медведями. — Он посадил Гарнет на стул, но та мгновенно вскочила на ноги.
— Убирайся! Довольно я наслушалась твоих разглагольствований!
Флинт попятился. На лице Маккензи отразился преувеличенный испуг, и это еще больше разозлило женщину.
— Но если я уйду, кто избавит тебя от страшных челюстей этой мыши-убийцы?
Последнее замечание окончательно вывело Гарнет из себя.
— Я тебя предупреждала! — завопила она и, схватив с полки большую чугунную сковороду на длинной ручке, ударила Флинта по голове.
Несколько секунд Флинт ничего не видел и, чтобы не упасть, привалился к столу. А когда комната перестала кружиться, ухватился за болезненную шишку на голове.
— Ты меня ударила!
— Да. Сковородкой. И ударю еще. — Гарнет испепелила его ненавидящим взглядом.
— Паровоз, а не баба. Настоящий локомотив! Ты меня могла убить! — Флинт начал к ней медленно приближаться. Глаза Маккензи потемнели от ярости. Гарнет отступила — этот взгляд был ей хорошо знаком. Флинт бросился за ней.
— Глупости! Я едва до тебя дотронулась. А если бы хотела убить, ты бы уже валялся на полу.
Но такое объяснение Флинта вряд ли устроило, потому что он продолжал гоняться за Гарнет вокруг стола, правда, ей удавалось благополучно ускользать от его рук.
— За что ты меня ударила? — Он снова потер голову. — Вот уже вскочила шишка. Точно здоровый канатный узел!
— Ради всего святого, перестань хныкать, как мальчишка. Она не настолько велика!
— Не настолько велика! — Флинт прыгнул через стол, но Гарнет ловко увернулась. — Согласен. Узел, который я затяну у тебя на шее, будет куда больше. Дай только добраться!
Как он смеет ей грозить? Он ведь прекрасно знает, что она не терпит, когда ей грозят! Сколько раз говорила, что не привыкла отступать ни перед каким напором.
— Что ж, попробуй! — Гарнет остановилась как вкопанная и подняла непокорную голову, обнажив шею. — Давай!
Флинт схватил ее за плечи:
— Ну, что в тебя вселилось?
— Еще осмеливается спрашивать после того, что натворил!
— А что, черт побери, я такого сделал?
Возмущенная Гарнет сбросила с плеч его ладони, вытянула из-за корсажа медальон и поднесла Флинту к самому носу.
— Вот это!
— Медальон…
— Не какой-нибудь медальон, а мой. Тот самый, который я уже оплакала.
— Ах да… Совсем забыл о твоем медальоне.
— Я так и подумала. — Глаза Гарнет презрительно блеснули. — Или решил, что в кармане рубашки я его не найду?
— Вот в последнем ты абсолютно права. — Флинт снова разозлился. — Содержимое карманов мужской рубашки касается только ее владельца. И я никак не рассчитывал, миссис Скотт, что ты примешься шарить по моим карманам.
— А я не думала, что ты так жесток, Флинт Маккензи. Ты прекрасно знал, что значит для меня медальон.
— Знал. И поэтому вернулся и нашел его на тропе, там, где ты его обронила.
— Теперь пытаешься выкрутиться. Но я понимаю, что вовсе не теряла медальона, а все это время он преспокойно лежал у тебя.
— В здешних краях слово мужчины кое-что значит. Не понимаю, леди, отчего вы так взъерепенились, но выслушал я от вас достаточно и больше не собираюсь!
— Я тебя сюда не звала! И у тебя нет надобности больше слушать меня ни минуты. А я, как только накоплю достаточно денег, тут же отправлюсь в Санта-Фе.
— Вот и прекрасно! Только не забудь передать от меня горячий привет достопочтенному Милтону Бриттлзу. — Флинт круто повернулся к двери, но, учитывая силу удара, который совсем недавно пришелся ему по голове, движение оказалось не в меру резким. Он сделал еще пару шагов, и тут комната снова поплыла у него перед глазами.
Флинт повернулся. Зашатался. Протянул к Гарнет руки. Пробормотал:
— Рыжая… — Его ноги подкосились, и он рухнул прямо на нее.
Гарнет попыталась его подхватить, но не сумела удержать, и они оба очутились на полу. Гарнет жалобно просила из-под него:
— Флинт, скажи что-нибудь.
Раздались шаркающие шаги. По лестнице спускалась Мод.
— Что здесь происходит?
— Это Флинт. Я его, кажется, убила, — всхлипнула Гарнет.
Мод в недоумении уставилась на лежащие на полу тела.
— Боже, девочка, что случилось?
— Я ударила его сковородкой по голове.
— Силы небесные! Пойду за доктором!
— Где он живет? Я сбегаю быстрее.
— В белом доме с черными ставнями. Рядом с банком. Примерно в квартале отсюда.
Гарнет опрометью кинулась на улицу, быстро пробежала квартал и очень скоро вернулась, ведя за собой врача.
Флинт очнулся и сидел на стуле с мокрым полотенцем на голове. Пока врач его обследовал, Гарнет в беспокойстве металась по комнате:
— Я не собиралась его калечить. Мод, я его слишком люблю. Побоялась бы даже оцарапать. И вот он ранен — моей собственной рукой. Никогда себе не прощу. Никогда!
— Не думаю, милочка, что он сильно ранен, — невозмутимо ответила Мод.
Вскоре доктор отвел их в сторону, и, отходя, Гарнет бросила на Флинта встревоженный взгляд. Он все так же сидел на стуле и руками подпирал голову.
— Ну как, док? — спросила хозяйка закусочной.
— Сейчас у него такое чувство, будто его в голову лягнул мул. Но пульс нормальный и лихорадки нет. Думаю, все обойдется. Череп у него крепкий, шкура здоровая — выдержит и не такое, не то что удар сковородой. — Врач пристально посмотрел на Гарнет. — Надо его уложить, чтобы он подольше полежал.
— Слава Богу, — с облегчением вздохнула Гарнет.
— Сразу возвращаться в «Трипл-М» ему не стоит. Пусть остаток ночи побудет в городе. Мод, сумеете его где-нибудь разместить?
— Что это вы говорите так, будто меня здесь вовсе нет? — проворчал Флинт.
Врач бросил на него оценивающий взгляд, но не удостоил ответом и продолжал обращаться к Мод:
— Он может быть немного раздражительным из-за головной боли.
— Чертовски верно. Голова прямо раскалывается. — Флинт ожег глазами Гарнет, и от этого она ощутила еще большую вину..
— Устрою его в своей кровати, — предложила хозяйка закусочной.
— В этом нет никакой нужды, — снова возразил Флинт. — Доберусь до гостиницы и там переночую.
— Не стоит оставлять его одного, — объявил врач. — Лучше, чтобы кто-нибудь за ним присматривал.
— Я с ним побуду, — тут же откликнулась Гарнет.
— С какой целью, миссис Скотт? — мрачно уставился на нее Флинт. — Собираешься довершить начатое, пока я сплю?
— Ну, пожалуйста, Флинт, — взмолилась она.
— Я же говорил, ты человек опасный.
— С вами не выспишься, — возмутился доктор. — У меня нет ни малейшего желания остаток ночи выслушивать ваши препирательства. Решайте сами. Только в следующий раз, отстаивая свое мнение, не беритесь за чугунные сковороды. — Он спрятал стетоскоп в черный саквояж, щелкнул замком и собрался уходить. — Флинт, так ты отправишься в гостиницу или нет?
— Пойду, — решительно отозвался тот.
— Тогда тронулись. Помогу ему туда добрести, чтобы вам не возиться с ним одной, миссис Скотт. — Он помог Флинту подняться на ноги. — Осилишь такое расстояние?
— Нет сомнений, док.
Врач взял его под руку, и мужчины направились к двери. Гарнет задержалась лишь на секунду, чтобы попрощаться с Мод и извиниться за беспокойство, которое ей причинила.
— Вернусь утром, — убегая, бросила она.
— Это еще зачем? — поинтересовался Флинт, когда женщина присоединилась к ним на улице.
— Зайду за сковородой, — не моргнув глазом ответила Гарнет.
В гостинице, когда врач оставил их в комнате одних, она поняла, что Флинта нужно раздеть и уложить в кровать, и внезапно ощутила смущение. Флинт молча сидел на постели, и, опустившись на колени и стаскивая с него сапоги, Гарнет ощущала на себе пристальный взгляд.
Она откашлялась и вскинула голову:
— Я… э… надо бы снять твой пояс с револьвером.
Выражение лица Флинта осталось безучастным. Он только поднял руки, освобождая оружие. Гарнет расстегнула тяжелую пряжку и повесила пояс на спинку кровати, как это обычно делал он сам.
— Потом рубашку. — Флинт снова поднял руки, и она стащила через голову рубашку.
Теперь крепкое мускулистое тело оказалось всего в нескольких дюймах и призывно манило: широкие плечи, упругие бицепсы, мощная, с густой темной порослью грудь — и во всем этом притягательная мужская сила. Стоит только немного податься вперед, и она окажется в ее власти.
Гарнет подняла голову. Флинт не сводил с ее лица темных внимательных глаз. Казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать, как она борется с искушением. Женщина изо всех сил старалась придать невозмутимость своему голосу:
— Теперь штаны.
Пряжка ремня не поддавалась. Гарнет наклонилась вперед, и ее волосы коснулись груди возлюбленного. Она почувствовала, как Флинт весь напрягся. Наконец ремень удалось расстегнуть. Гарнет судорожно вздохнула и двинулась дальше. Ее бросило в жар. Она поспешно закончила свое дело и почти с облегчением вскочила на ноги.
— Ну вот, Флинт, теперь отдыхай.
— Хочешь сказать, что моя очередь пока не настала? — Он усмехнулся, но тут же безропотно откинулся на постель, зевнул, и Гарнет почувствовала, что им овладевает дремота. — Что-то, рыжая, хочется спать. Вспомни, как мы провели прошедшую ночь. Здесь кровать такая удобная. Ты ведь не откажешься присоединиться ко мне?
Гарнет невольно улыбнулась:
— Ты меня обманул, Флинт Маккензи. Я считала, что твоя голова гораздо крепче.
Флинту улыбаться случалось нечасто, но сейчас его зубы белоснежно сверкнули.
— А я не мог представить тебя скандалисткой из бара. Думал, умеешь держать себя в руках.
— Чувствую, что прославлюсь как женщина, которой удалось уложить наповал знаменитого стрелка Флинта Маккензи.
— Одним ударом железной руки… чугунной сковородки по голове. — Его голос начал стихать, и через секунду Флинт крепко спал.
Гарнет присела на край кровати и долго смотрела на возлюбленного. У нее в мыслях не было оставлять этого человека — слишком она его любила. И по своей воле никогда бы от него не уехала. Скорее он мог так поступить, но только не она. Гарнет любовно убрала с его лба волосы и тихонько прошептала:
— Что с нами станется, Флинт?
Ее гнев остыл, и женщина поняла, что была не права. Мод прекрасно сказала о Флинте: честный боец, не способный в сражении на подлость. Слишком честный, чтобы совершить то, в чем она его обвиняла. Конечно, временами он бывал вздорным, заносчивым, упрямым… в общем, совершенно несносным. Но жестоким — никогда. Надо было помнить об этом, а не обвинять в бессердечии. Гарнет наклонилась и тихонько поцеловала его в щеку.
— Я люблю тебя, Флинт.
Она просидела у постели всю ночь, ловя мимолетные изменения его дыхания. Но сон Флинта оставался безмятежным. Сквозь окна уже начал просачиваться утренний свет, когда голова Гарнет упала на подушку и она заснула.
В таком положении и застал ее Флинт, очнувшись от сна. Он протянул руку и нежно погладил золотистую голову. Гарнет шевельнулась, быстро сбросила его ладонь и снова заснула.
Просыпалась она медленно. Вспомнила, что видела Флинта во сне и наяву, стала вспоминать его прикосновения. Украдкой взглянула в его сторону, но он по-прежнему мирно спал. Она зевнула, поднялась на ноги, потянулась, закрыла глаза, подвигала головой вперед и назад, чтобы размять онемевшую шею. А когда снова открыла глаза, увидела, что Флинт проснулся.
— Как ты себя чувствуешь? — бодро спросила она и приготовилась выслушать не самый любезный ответ: в ранние часы Флинт редко бывал в духе.
— Прекрасно, — ответил он и вдруг, приподняв одеяло, озабоченно уставился под него.
— Что ты там высматриваешь?
— В прошлый раз, когда я сдался сонным на твою милость, то лишился волос. Хочу проверить, цело ли одно место, если и сегодня ты завладела моим ножом.