Ли Эйна. Любовные хроники: Флинт Маккензи

   За ним последовал брат.
   А Флинт остался смотреть на огонь.
 
   Гарнет слишком измоталась за день, чтобы ложиться спать. И успокоенная красотой наступившего вечера, решила прогуляться. Теплый ветерок доносил с юга запах дождя. Она взглянула на небо, но не заметила никаких признаков надвигающейся грозы. Луна испещрила землю серебряными брызгами, а на небе сияли мириады звезд. Гарнет прислонилась к дереву, скрестив на груди руки.
   Разговор с Флинтом не давал ей покоя. Он убедил себя, что у него есть дело. Но как только перегон подойдет к концу, снова бросится разыскивать убийц матери. И ни за что не возьмет ее с собой. А сейчас им просто по пути. Однако в Абилине они расстанутся, он поскачет куда глаза глядят — недаром же повторяет то и дело, что их ничто не связывает. Интересно, как он поведет себя, если признаться, что у нее под сердцем его ребенок? Останется с ней? А если даже и так, не возненавидит ли за то, что связала его по рукам и ногам? Гарнет не знала, как поступить. Следовало только ждать и окончательно увериться, что она не ошиблась.
   Гарнет подняла глаза к небесам. Как ей нужен какой-нибудь знак, уверение в том, что она значит для Флинта больше, чем любая другая, с кем можно порезвиться в постели! «Боже, ну, пожалуйста, дай мне какой-нибудь знак!»
   — Что ты делаешь здесь одна?
   Голос прозвучал так внезапно, что она вздрогнула от неожиданности, хотя тут же узнала его обладателя.
   — Как ты умеешь тихо подкрадываться, Флинт!
   — Так же, как и команчи. Слышала, о чем предупреждал утром Люк? — Он подошел ближе и загородил собой луну.
   — Но ты ведь не позволишь, чтобы со мной что-нибудь случилось?
   Флинт подошел еще ближе и намотал на палец несколько медных локонов.
   — В один прекрасный день, когда ты попадешь в такой переплет, меня может не оказаться рядом. Поэтому не стоит разгуливать одной. Идем обратно.
   Гарнет безропотно позволила отвести себя в лагерь.
   Все, кроме Люка, который отправился в дозор, и Джоша, уложенного в постель, собрались у костра и с увлечением наблюдали, как Хани и Джеб играли в карты.
   — Хорошо, а теперь давай сыграем вдвоем пятью картами. — Хани раздала по пять карт. — У тебя что на руках?
   — Пара восьмерок, два валета и трефовый король. — Он улыбнулся и выложил карты на середину импровизированного стола из одеяла. — Ставка — пять спичек.
   — У меня пара шестерок, восьмерка, девятка и пиковая дама. Играю. Сколько хочешь прикупить?
   — Как будто бы три. — Джеб оставил себе пару и сбросил оставшиеся карты.
   — Банкир тоже прикупает три, — объявила Хани и откинула ненужные карты. Потом раздала каждому по три новых. — А теперь у тебя что?
   — Я прикупил пару пятерок и бубнового валета. И поднимаю ставку. Вот еще десять спичек.
   — А у меня, — Хани повернула ладонь с картами так, чтобы видели все, — три, семь и валет. Никакой от них пользы. Но я тоже поднимаю ставку на пять спичек.
   — И я. — Джеб снова бросил пять спичек. — Потому что мои две пары бьют вашу пару шестерок. — Он широко улыбнулся Джою.
   — Но только не это! — Хани снова повернула карты лицом к зрителям и показала картинки. — Полный дом! — У нее в руках было две шестерки и три туза.
   — Да уж, такую карту не побьешь! — хлопнула ее по колену Мод.
   А Джеб ошарашенно уставился на нее через стол:
   — Как вы сумели это проделать, миссис Хани?
   Хани молча вытряхнула три исчезнувшие карты из левого рукава.
   — Чисто проделано, — похвалил Клив.
   — Но откуда взялись три туза? — Джеб скреб пятерней свои густые светлые волосы.
   — Скорее всего из правого рукава, — со знанием дела объяснил Клив.
   — Настоящая мастерица! — восхитилась Мод.
   — Никогда не пытайся повторить этот трюк, пока не осталось только два игрока, а сам ты за банкира, — продолжала наставлять партнера Хани.
   — Не пытайся повторять его вообще, — резонно поправил Клив, — если не хочешь, чтобы твою руку вместе со всем остальным зарыли в сосновом ящике. Где ты научилась передергивать карты, Хани?
   — Я много путешествовала с актерами.
   — А честно выиграть когда-нибудь пыталась? — поддел ее Клив.
   Глаза женщины засветились озорством:
   — Наверное, я многое позабыла в покере, но не больше, чем ты знаешь вообще.
   — Это вызов, сестренка! — воскликнул Клив. — Ну-ка подвинься, Джеб. Сейчас я преподам миссис Хани урок.
   — Полегче на поворотах, — рассмеялась она. — Покажи, на что ты способен, Клив Маккензи!
   Они продолжали играть, а зрители один за другим уходили спать. И наконец у костра остались только Хани и Клив.

Глава 23

   Когда путешественники проснулись на следующее утро, дождь лил как из ведра. Он то прекращался, то начинался снова и по пятам преследовал отряд по плоской равнине. На третий день ненастной погоды прекратились все разговоры — говорили только о самом необходимом, днем, сгорбившись, тряслись в седлах, а по вечерам растягивали на столбах брезент и разжигали костер. Укрытие позволяло людям не промокнуть, но не могло изгнать сырость из тел и душ.
   Люк становился все мрачнее, Хани сдержаннее, Джош капризничал и ныл, Мод взрывалась, Джой ушел в себя, а Флинт сделался молчалив. Они с Гарнет едва разговаривали. Даже Клив, обычно такой добродушный, кажется, дошел до предела. Только Джеб сумел сохранить хорошее расположение духа — улыбался и смеялся, несмотря на погоду.
   На Гарнет накатило плаксивое настроение. И сколько бы она себя ни уговаривала, трясясь целыми днями в седле, все равно не могла избавиться от жалости к своей особе — такого за ней раньше не водилось.
   Дни проходили один за другим. Теперь не оставалось сомнений, что она вынашивала ребенка Флинта. И когда на небе наконец проглянуло солнце, ко всем вернулась бодрость духа, но только не к ней. Правда заключалась в том, что оттягивать разговор было некуда.
   — Люк, как ты смотришь на то, чтобы остановиться и обсушиться? — предложила Хани, когда стадо задержалось у реки на водопой. — Все такое сырое. Мы бы хоть развесили одежду на солнце.
   — Соечка, — возразил муж, — у нас еще половина светового дня впереди.
   — Да и лошадям в упряжи не мешало бы отдохнуть, — поддержала подругу Мод. — Они так долго тащили фургоны по грязи.
   — Мы никогда не увидим конца пути, если не будем все время двигаться, — упорствовал Люк.
   Хани вздохнула и подошла к мужу вплотную:
   — Ты прав, как всегда. Просто нам всем взбрела в голову нелепая мысль об отдыхе. Но теперь я поняла, что нет ничего важнее непрерывного движения. — И она приняла нарочито покорный вид.
   — Всегда-то ты с подковыркой, — рассмеялся Люк. — За это я тебя и люблю. Ладно, остановимся здесь. Полдня безделья поднимут всем настроение.
   Хани радостно взвизгнула и бросилась мужу на шею.
   — Э-ге, старший братец, — усмехнулся Клив. — Размяк ты на старости лет, стал податлив.
   — Что есть, то есть, — признался Люк. — Но черт побери, днем больше, днем меньше в дороге — какое это имеет значение?
   — Имеет, — пробурчал Флинт, — если в этот последний день снова зарядит дождь.
   Хани и Гарнет развесили сушиться одеяла и вернулись к реке постирать одежду.
   — Какое все грязное, — ворчала Гарнет, оглядывая свои заляпанные джинсы. — И сами не лучше.
   На щеках у Хани появились смешливые ямочки:
   — А не искупаться ли нам в реке?
   — Пожалуй. Вода хоть и холодная, но зато освежит…
   — Пошли! Мужчинам сейчас не до нас — возятся с коровами и лошадьми. Лучшего случая не представится. — Хани поспешно сбросила джинсы и лифчик и вошла в воду. — Иди, тут не так уж и страшно!
   — Охотно бы поверила, если бы ты так громко не клацала зубами, — ответила Гарнет и тоже разделась, оставшись в одном нижнем белье. И, позабыв о смущении, подруги долго резвились в воде.
   А когда уже собрались выходить, Гарнет заметила, что в их сторону направляется Клив.
   — Девочки, вам одним там не скучно?
   — Если ты собираешься предложить нам свое общество, то как-нибудь обойдемся! — крикнула в ответ Хани.
   — Так и знала, что кто-нибудь заметит, — прошептала Гарнет. Ее щеки пылали от стыда.
   — Сейчас же уходи! — Зубы Хани стучали. — Мы начинаем синеть. Дай нам выйти из воды!
   — Разве я вам мешаю? — Клив изобразил притворное удивление. — Стою на бережку и просто смотрю.
   — Вот пожалуюсь твоему старшему брату! — пригрозила Хани.
   — А я скажу, что глядел на одну Гарнет, — тут же нашелся Клив.
   — Флинту это понравится не больше, чем Люку.
   — И пусть. Может, он хоть немного образумится, — рассмеялся Клив, оставляя женщин раздумывать над его словами.
   — Что он имел в виду? — не поняла Гарнет.
   — Наверное, Кливу не нравится, как Флинт ведет себя с тобой. Впрочем, и Люку тоже… Ты прелестная девушка… Мы все тебя любим и хотим, чтобы Флинт сделал…
   — Сделал меня приличной матроной, — шутливо поддакнула подруге Гарнет. — Я бы тоже не против…
   — Ну ладно, пора вылезать, а то совсем замерзнем. — Женщины выскочили из воды и завернулись в полотенца. — Надо пойти помочь Мод. Там, в фургоне, и переоденусь. — Хани подхватила одежду и бросилась в лагерь.
   А Гарнет, тоже закутанная в полотенце, умудрилась снять под ним мокрое белье, энергично себя растерла, надела сухую рубашку и джинсы и, наслаждаясь ощущением чистоты, принялась расчесывать волосы. Тут появился Джеб.
   — Это вы, мисс Гарнет? Вроде бы искупались, — неловко заметил он.
   Гарнет похлопала рядом с собой по траве:
   — Садись посиди. — Джеб опустился рядом с ней на землю. — Вода холодная, но освежает. — Она склонила голову и внимательно посмотрела на юношу. — Тебе как будто не по себе? Кто из нас устроился на кактусе?
   Джеб улыбнулся, и от этого лицо его стало почти детским:
   — Вы правы, мисс Гарнет. Я больше привык к седлу, чем к обществу дам.
   — Не надо смущаться. Ты и твой брат — симпатичные ребята. Такие, как вы, в одиночестве не остаются.
   — Да мы с братом и не видели настоящих дам, кроме нашей мамы.
   — Тогда скажу тебе как женщина: когда ты встретишь свою единственную, у тебя все пойдет как по маслу.
   — Когда это будет! Мы с Джоем все время вместе. Он старший и считает, что за мной надо присматривать, а я не против. И представить себе не могу, что между нами вклинится женщина.
   — Это ты сейчас так рассуждаешь, а встретите с братом суженых и заговорите совсем по-другому. — Гарнет нарочно поддразнивала молодого ковбоя.
   — Вы-то с Флинтом друг другу нравитесь, — без обиняков заметил тот. — Флинт хороший парень. Мне по душе. И Клив с Люком тоже.
   — И тем не менее, будь ты постарше, во время войны сражался бы на другой стороне.
   — Пожалуй, — машинально заметил Джеб. — Наверное, у каждого человека есть причины, чтобы поступать так, а не иначе. Вы не из Техаса, мэм?
   — Нет, я из Джорджии.
   — Я об этом и говорю. Никогда не осуждал человека, если он защищает то, во что верит. А ни один из Маккензи больше не верит в рабство. У вас были рабы, мэм?
   — Боже, никогда! Янки ошибаются, если считают, что каждый южанин был рабовладельцем. Они бы удивились, если бы узнали, как много людей не имели никаких рабов. Это позорная война, Джеб. Погибло так много мужчин за то, что можно было бы решить миром.
   — Да, мэм. Поэтому папа говорил, что надо голосовать за этих ребят из политики. Однако они не могут прекратить драчку между собой, а не то что в стране.
   Гарнет попыталась повернуть разговор на более веселую тему:
   — Если уж рассуждать о симпатичных мужчинах, твой брат — просто прелесть.
   При упоминании о Джое глаза у Джеба потеплели:
   — И заботится о нас обоих.
   Гарнет завернула одежду в мокрое полотенце.
   — Пора возвращаться, а то пропустим ужин.
   — Разрешите, я понесу, — предложил Джеб и потянулся к узелку.
   Когда они вернулись в лагерь, в самой его середине пылал огромный костер. Лошади были привязаны на ночь, а мужчины устраивались в ожидании ужина. Мод приготовила чугунок тушеного мяса и подала свежие галеты. Гарнет оглянулась в поисках места. Люк и Хани сидели чуть поодаль от остальных. Джош, у ног которого примостился Амиго, болтал с Кливом. Но Гарнет решила устроиться в сторонке и, сев у фургона, принялась за ужин. Только тут она поняла, насколько была голодна, и с видимым удовольствием поглощала аппетитную стряпню Мод.
   С тарелкой и чашкой подошел Флинт:
   — Ты так заглатываешь куски, как будто следующие два дня решила поститься.
   Гарнет в этот момент как раз пережевывала говядину.
   — Извини, если мои привычки оскорбляют твой вкус.
   — Нисколько, рыжая, — усмехнулся Флинт. Его глаза оценивающе скользили по ее фигуре. — Купалась? Раскраснелась, как роза, и благоухаешь, точно цветущий сад.
   — Скорее уж не раскраснелась, а посинела. Клив продержал нас с Хани в воде и никак не хотел уходить.
   — Не хотел, чтобы что-нибудь с вами случилось. Девчонкам нельзя купаться одним. В следующий раз, когда надумаешь окунуться, возьми для защиты меня.
   — А кто защитит меня от тебя? — насмешливо спросила Гарнет.
   — Зато не посинеешь от холода, — хмыкнул Флинт.
   Внезапно отношение к ней Флинта вывело Гарнет из себя. И не потому, что стояла долгая и нудная неделя дождей, и не потому, что она убедилась в своей беременности. Ее раздражало, что Флинт видел в их отношениях лишь одно плотское влечение. Никогда не спрашивал, как она себя чувствовала или как прошел ее день. Хотя с другими разговаривал о чем угодно. А с ней всегда возвращался к одному и тому же — удовлетворению своего желания.
   — Я начинаю догадываться, что из всех Маккензи один Люк не бабник, — гневно заявила она. — А вы с Кливом одинаковые, хотя он признается в своих грехах, а ты утверждаешь, что не хочешь иметь с женщинами никакого дела. Ты лицемер. Вот ты кто, Флинт.
   — Какая муха тебя укусила? — удивился он.
   — Ты не поймешь, — отрезала Гарнет и направилась к походной кухне помогать Мод мыть посуду.
   — Эй, милая! — воскликнула та. — Что ты делаешь? У тебя завтра тяжелый день. Ступай-ка лучше отдыхать!
   — Хочу поработать, чтобы выпустить пар.
   — Это кто же тебя достал?
   — Мужчины, Мод, мужчины.
   — Опять со своим поцапались? — снисходительно улыбнулась кухарка.
   — Да нет, мы не цапались. Цапалась я. С самого начала согласилась на условия, которые не в состоянии больше выносить. И вот напустилась на Флинта, хотя винить нужно только себя.
   Мод застыла с тарелкой в руках и серьезно посмотрела на Гарнет:
   — Потерпи, девочка. Я уверена, все образуется само собой.
   — Если бы так, Мод, — вздохнула та и, взяв полотенце, принялась вытирать посуду.
 
   Покончив с посудой, Гарнет решила пораньше лечь спать, чтобы больше не встречаться с Флинтом. Но поняла свою ошибку слишком поздно. Она настолько утомилась, что сон к ней не шел, и она лежала с мыслями о Флинте и чем больше размышляла, тем больше приходила к убеждению, что виновата сама.
   В фургон влезли Хани с Джошем и быстро заснули. А Гарнет продолжала лежать с открытыми глазами. Наконец ею тоже стала овладевать дрема, но внезапно тишину разорвал ружейный выстрел. Гарнет села. Ночь огласилась криками, пальбой, душераздирающими воплями.
   — Что случилось? Скот разбежался? — бормотала Хани.
   Гарнет высунулась наружу. С обнаженной грудью, в одних носках к ним бросился Флинт:
   — Под фургон!
   Гарнет в смятении схватила Джоша и передала Флинту. За ним выпрыгнул Амиго и юркнул под повозку вслед за перепуганным мальчиком. Затем Флинт поспешно вытащил Гарнет, и та тоже забилась под фургон. А он снова вернулся за Хани.
   — Лежите и не двигайтесь!
   Между деревьев мелькнула чья-то фигура. Флинт круто повернулся и выстрелил в листву. Потом укрылся за колесом фургона.
   — Что происходит? — Глаза Хани округлились от ужаса.
   — Киова. Не знаю, велик ли отряд.
   — А где Люк? — Ее голос сильно дрожал.
   — Он оставался сторожить стадо. Где-то там.
   — Его могли убить!
   — Раз он отвечает на огонь — значит, жив.
   Гарнет внезапно вспомнила о своем револьвере. Выбравшись из укрытия, она полезла обратно в фургон и долго шарила в темноте, пока не нащупала ремень.
   Мод стреляла от кухни из ружья, и при свете вспышек Гарнет заметила, что к загону с лошадьми ползком пробирались Джой и Джеб. Она юркнула обратно под фургон, и в этот миг в деревянный борт как раз над ее головой вонзилась стрела.
   — Дьявольщина! — выругался Флинт. — Здорово они нас тут прижали. Им нужны лошади, а не мы. — С револьвером в руке Гарнет отползла к другой стороне фургона.
   В ближайших деревьях внезапно появился индеец. Амиго залаял и бросился вперед.
   — Амиго, вернись! — закричал Джош.
   — Джош, ты куда?! — взвизгнула Хани.
   Обернувшись на ее вопль, Гарнет заметила, что Флинт стрелял в другую сторону и не видел, как мальчик ринулся вслед за собакой.
   Не помня себя; Гарнет выскочила из-под фургона и в белой рубашке, словно движущийся маяк, кинулась к деревьям.
   Амиго вцепился индейцу в ногу, и тот уже готовился размозжить ему череп томагавком. Но в эту секунду Гарнет выстрелила, и дикарь упал. Гарнет настигла мальчика и собаку, когда Джош подхватывал своего друга на руки.
   — Немедленно к фургону!
   Джош прижал Амиго к груди и побежал назад. Но в это время другой индеец выскочил из леса и устремился за Гарнет, которая на несколько шагов отставала от мальчика.
   — Только этого не хватало, — процедил сквозь зубы Флинт, повернувшийся как раз вовремя, чтобы заметить опасность. Гарнет и не подозревала о погоне. Флинт кинул Хани ружье. — Стреляй в самом крайнем случае. И ради Бога, не отпускай от себя Джоша. — Выхватив «кольт», Маккензи бросился навстречу Гарнет.
   Она закричала, когда индеец прыгнул ей на плечи, сшиб с ног, схватил за волосы и, запрокинув голову, занес нож, готовясь перерезать горло.
   Стрелять Флинт побоялся — мог ненароком задеть Гарнет — и со всего маху налетел на краснокожего, отшвыривая в сторону. Враги покатились по земле. Флинт изо всех сил пытался разжать пальцы дикаря, сжимавшие рукоять ножа. А Гарнет поспешно подобрала револьвер, но цель мелькала перед глазами, и она не решалась спустить курок. При свете луны было видно, как на плече у Флинта расплывалось темное пятно.
   Наконец Флинт сумел оттолкнуть от себя дикаря, но тот по-прежнему крепко сжимал нож.
   — Стреляй! — Гарнет выпалила, и индеец опрокинулся на спину. Флинт вскочил, схватил ее за руку и потащил под прикрытие фургона.
   Стрельба утихла так же внезапно, как и началась.
   Пока Хани и Джош выбирались из-под повозки, Гарнет успела осмотреть рану Флинта. Кровь обильно струилась по плечу. Женщина опустилась на колени и поспешно оторвала от подола лоскут.
   — Сиди смирно! — и прижала к ране полотняную ткань. — Прости меня.
   — Какого черта ты меня не послушала? — взвился он. — Я же тебе велел сидеть под фургоном! — Его ярость была так велика, что затмила все, кроме индейца, который чуть не перерезал Гарнет горло. Что, если бы он, Флинт, выстрелил и промахнулся? Или замешкался на пару секунд? Неужели эта женщина так никогда и не научится вести себя благоразумно?
   Видя, как Маккензи негодует, Гарнет совершенно сникла. Она решила, что всему виной его рана, невольной причиной которой явилась она сама.
   — Я же сказала, извини, — пробормотала она, потупившись.
   — Это Джош во всем виноват, — вступилась за подругу Хани.
   — Не я, а Амиго, — выговорил мальчик дрожащими губами. — Я не хотел, чтобы его убили.
   — Женщинам, детям и собакам не место в отряде погонщиков, — заключил Флинт.
   Первым оказался у фургона Клив. За ним спешила Мод.
   — Сильно ранен?
   — Пустяки. Царапина.
   — А Люк? Кто-нибудь видел Люка? — спросила встревоженная Хани.
   — Получил стрелу в ногу, — ответил Клив. В ответ на сдержанные рыдания женщины обнял ее за плечи и добавил: — Джой и Джеб сейчас его привезут. С ним будет все в порядке, сестренка.
   — Слава Богу! — выдохнула Хани и уронила голову Кливу на грудь.
   У Флинта тоже словно гора с плеч свалилась, когда он узнал, что старший брат жив.
   — Сколько лошадей им удалось увести?
   — Всего три, — отозвался Клив. — Я нашел неплохое укрытие и отпугивал краснокожих, пока не подоспели Джой и Джеб.
   — Идемте-ка к огню, — прервала их разговор Мод и потянула Флинта за здоровую руку. — А то изойдешь здесь кровью, пока мы треплемся. — И, осмотрев на свету рану, уверенно заявила: — Родился в рубашке, малыш. Живуч, как кошка! Но нужно промыть и перебинтовать, — и, промокнув кровь, плеснула на рану виски. — Заживет куда быстрее, если сделать пару стежков.
   — Никаких стежков! — в ужасе встрепенулся Флинт.
   — Не реви, точно бык, которого кастрируют, — рассмеялась кухарка. — Вот уж никак не думала, что от нескольких уколов иглой у тебя поджилки затрясутся!
   — Нечего меня колоть! На мне и так все быстро заживает.
   — Ладно, тогда пусть девочка тебя перевяжет. — И она передала Гарнет смотанный бинт.
   Гарнет быстро обработала рану, помогла Флинту натянуть рубашку и, несмотря на его протесты, приладила руку на перевязи.
   — Подержи до утра, чтобы не беспокоить плечо.
   — Пойду сварю кофе, — объявила Мод. — Не думаю, чтобы сегодня кому-нибудь из нас пришло в голову сомкнуть глаза.
   — Я тебе помогу, — предложила Гарнет. — А Хани подождет здесь, пока привезут Люка.
   Кофейник уже булькал на огне, когда в сопровождении Джеба и Джоя в лагере появился старший Маккен-зи. Молодые ковбои помогли сойти ему с лошади. Он повел плечами, давая понять, что их заботливые руки больше не нужны, опустился на землю и лег на одеяло. Хани тут же устроилась рядом.
   — Надеюсь, у тебя хватило ума не двигать ногой, пока не выяснилось, что стрела не отравлена? — заметил Флинт.
   Люк бросил быстрый взгляд на его плечо:
   — Ты ранен?
   — Ерунда. Задело ножом.
   — Ладно, пора вынимать эту чертову стрелу. — Люк повернулся к Кливу.
   Все сгрудились вокруг старшего Маккензи. Клив достал нож, заточенным острием провел по шву джинсов и раздвинул ткань. К счастью, стрела не задела кость и торчала из мякоти бедра. Клив отрезал древко с оперением и поднял на Люка глаза.
   — Должен тебя предупредить, братец, что мне впервые приходится вынимать из человека стрелу.
   — Дай-ка мне, — попросила Мод. — Я в своей жизни стрел навынималась.
   — Тогда за дело. — На лице у Клива читалось явное облегчение. — Я тебе уступаю.
   Мод склонилась над раной.
   — Видала и похуже. Но и в этой придется покопаться, — заключила она.
   — Уж представляю, — буркнул Люк и хрипло добавил: — Где-то здесь валялась бутылка виски.
   — Сейчас принесу. — Гарнет поспешила к фургону.
   — И захвати тот маленький нож, которым мы чистим картошку! — крикнула ей вдогонку Мод.
   Первым делом она нагрела его на костре и выждала, пока Люк не сделает несколько больших глотков виски.
   — Я готов — лучше не бывает, — попытался улыбнуться он. Отдал бутылку Кливу и, откинувшись на спину, устроился головой на коленях у жены.
   — Ребята, подержите его покрепче, — попросила Мод. Братья Бун навалились на ноги. Клив взялся за правое плечо, а Флинт, скинув перевязь, — за левое. Хани взяла за руки и стиснула их своими ладонями. Она мужественно улыбалась, хотя на глазах у нее засверкали слезы.
   Мод отхлебнула виски и отдала бутылку Гарнет.
   — Не выпейте все — оставьте на рану, — пошутила та, стараясь разрядить обстановку.
   Мод глубоко вздохнула и принялась острием ножа выковыривать наконечник. Лоб Люка мгновенно покрылся испариной, пальцы в нечеловеческом усилии вцепились в ладони Хани.
   — Девочка, вытирай кровь, — проговорила Мод, и Гарнет тут же промокнула рану салфеткой.
   — Люк, похоже, стрела никак не хочет с тобой расставаться.
   — Замечал, Флинт? — прохрипел Люк сквозь сжатые зубы. — Наш младший братец всегда выходит из таких переделок без единой царапины.
   — Это потому, что у меня хватает здравого смысла пригнуться, — отозвался Клив. — В отличие от старших братьев я не полагаюсь на защиту богов.
   — И само собой, у тебя на это есть все ос… Черт подери, Мод! — выкрикнул Люк. — Кончай уж скорей! — Четверо мужчин еле сдерживали содрогавшегося от боли богатыря.
   — Сейчас, сейчас, сынок. — Лоб кухарки тоже заливал пот, и ее руки дрожали. — Потерпи. Ну еще разок.
   Мужчины снова навалились на Люка, а Хани тихонько попросила:
   — Еще немного, родной.
   Нож Мод проник глубже, и Люк внезапно замер.
   — Люк! Люк! Миленький! — отчаянно закричала Хани.
   — С ним все в порядке, сестричка, — успокоил ее Флинт. — Просто отключился, — и облегченно переглянулся с Кливом.
   — Ну вот! — победно воскликнула кухарка. В ее руке поблескивал наконечник стрелы. — Теперь принимайся за дело ты. — И она устало кивнула Гарнет.
   Та тотчас залила рану вие»и и наложила повязку, а Мод в изнеможении опустилась на землю рядом с Джошем.
   С тех пор как привезли раненого, окровавленного отца, мальчик оцепенел от страха и сидел с широко открытыми глазами, крепко прижимая к себе собаку.
   — Видишь, Амиго, я тебе говорил, что с папой будет все в порядке, — проговорил он срывающимся голосом и бросился к матери.
   — Все будет в порядке, — повторила Хани и, обняв сына, притянула его к груди.
   Когда некоторое время спустя Люк очнулся, Гарнет уже аккуратно перебинтовала его бедро. Хани склонилась и нежно поцеловала в губы.