Ли Эйна. Любовные хроники: Флинт Маккензи

   — С чего ты взял, что между нами кто-то пробежал?
   — Она в последнее время как в воду опущенная. Знаешь, я никогда не учил тебя жить, но…
   — Черта с два, не учил, — перебил его Флинт. — Учил, еще как! Клив, подтверди.
   — Очень даже учил, — усмехнулся младший брат.
   — Ну ладно, ладно, — пошел на попятную Люк. — Иногда я чувствовал, что маме надо помочь. Слишком уж вы резвыми росли.
   — А ты был и рад стараться, — уколол его Флинт.
   Люк усмехнулся и снова посмотрел на брата.
   — Успокоился бы наконец. Я так обрадовался, когда ты привез с собой Гарнет. Вот было бы здорово, если бы ты наконец осел на ранчо!
   — Я сам с начала путешествия об этом подумываю.
   — Слышишь, старший брат? — вмешался в разговор Клив. — Наш Флинт прикидывает, не расседлать ли жеребца и не закинуть ли подальше шпоры!
   — Никогда не поверю, что в нем угаснет тяга заглянуть за перевал, — отозвался Люк.
   Флинт добродушно сносил их подковырки.
   — В последнее время я начал понимать, что за перевалом все то же, что и здесь.
   — Гарнет тебе помогла?
   — А хоть бы и так. Никогда бы не подумал, что найдется такая женщина, которая меня образумит. В ней чувствуется жизненная сила нашей матери. — Голос Флинта дрогнул, глаза потеплели.
   — Аллилуйя! — вскричал Клив. — Вот уж не рассчитывал дожить до того дня, когда братишку Флинта охомутает и приручит девчонка.
   — Погоди, погоди, брат, — не сдавался Флинт, — Ты что, забыл, чему учила нас мать? Не прыгай в загон, пока не убедился, что лошадь сдалась. Кто сказал, что Гарнет оставила намерение выйти замуж за своего родственника из Санта-Фе?
   — Бог с тобой, Флинт! — рассмеялся Люк. — Разве мы не видим, как вы друг на друга смотрите?
   — Да что ты знаешь? Весь месяц Гариет на меня дулась, а сегодня и вовсе взвилась.
   — В чем дело? — забеспокоился Люк.
   — Во время грозы мы укрылись в пещере с летучими мышами, и там с ней не было никакого сладу.
   — Разве можно ее за это судить? — удивился Клив. — Даже Мод и та до беспамятства испугалась грозы.
   — А летучих мышей, этих мерзких тварей, боятся многие женщины, — поддержал брата Люк.
   Флинт покачал головой:
   — Что-то не верится. Однажды я видел, как Гарнет накинулась на гремучую змею, чтобы спасти белку в силках. Потом собиралась проделать то же самое с команчи в боевой раскраске. А когда Натан Бодин со своими головорезами прищучил нас недалеко от Уэйнесбурга, она прикрывала меня с ружьем, а не спасала свою шкуру. — Он снова покачал головой. — Нет, ее так просто не испугаешь. Гарнет — женщина сильная и не теряется при любой опасности. Но в последнее время ее словно подменили. Ее что-то грызет, а что, Гарнет не говорит.
   — А сам-то ты спрашивал? — поинтересовался Клив. — Или хотя бы делился с ней своими планами на будущее?
   — Да нет… А теперь мне кажется, она хочет уйти, и я не могу ее осуждать. Мое общество не сахар. К тому же мне следует заняться Чарли Уолденом… Кстати, о негодяях. Сегодня в городе я встретил одного из тех, кто промышлял с Натаном Бодином.
   — Кого именно? — поднял глаза Люк.
   — Булвипа Мура.
   — Того, что с другими подонками преследовал вас с Гарнет? — переспросил Клив.
   — Того самого. Только теперь его песенка спета. Мы дрались. Я заколол его ножом.
   — И Гарнет все это видела?
   — Я велел ей ехать дальше, а сам хотел догнать ее потом, но она, как всегда, настояла на своем, и все произошло на ее глазах.
   Клив изумленно присвистнул:
   — А еще удивляешься, что с ней нет никакого сладу.
   — Не пальба, так ножи! — возмутился Люк. — Когда же ты наконец осядешь и перестанешь бродяжничать?
   — У меня своя голова на плечах, брат, А по поводу ножей скажу тебе вот что. — Он хлопнул Люка по плечу. — В движущуюся мишень попасть куда труднее. Пойду-ка я, пожалуй, спать.
   Братья молча наблюдали, как Флинт раскатывал одеяло, а когда он заснул, Клив спросил Люка:
   — Ну, что ты об этом думаешь?
   — Наверное, ты совершенно прав: картина довольно неприглядная, когда два головореза наскакивают друг на друга с ножами в руках. Наверное, она-то и вывела из равновесия Гарнет. Но что-то ее мучило и до сегодняшнего дня. Готов поспорить, она обо всем рассказала Хани. Девочки в последнее время сильно сблизились. — Люк помолчал, потом с улыбкой повернулся к Кливу: — Пожалуй, сейчас самое время обо всем разузнать. — Он подошел к костру и подхватил сынишку, которого совсем сон сморил, на руки.
   — Малыша лучше бы уложить, а то он совсем разоспится, — подал голос Джеб.
   — Ты прав, — согласился Люк и понес сына к фургону. — Спокойной ночи. Эй, дамочки, вы там в порядке? — Вопрос вызвал новый взрыв смеха. Потом изнутри послышался голос:
   — Нет. Поэтому можешь залезать.
   Люк подмигнул Кливу и передал ему спящего сына:
   — Уложи сразу же, как только я выведу Хани из фургона. — Он откинул брезентовый полог и даже вздрогнул — внутри благоухало первосортным виски.
   — Дорогушечка! — Хани приветствовала мужа сияющей улыбкой и обняла за шею. — Я так по тебе соскучилась. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю.
   Люк подхватил ее за талию.
   — Ну что, пьяная женушка, не возражаешь, если я положу тебя с собой под фургоном? Там ты все и расскажешь.
   — Здорово, — обрадовалась Хани и повернула голову к Гарнет. — Надо идти, извини, подружка. Сегодня буду спать с мужем — он хочет знать, как сильно я его люблю.
   Гарнет ничего не ответила — она давно уже спала.
   Клив уложил Джоша и накрыл одеялом. Потом то же самое проделал с Гарнет. В фургон тут же запрыгнул Амиго, удивленно повел носом, потом начал зарываться к хозяину под одеяло, так что в конце концов на поверхности осталась одна мохнатая спина.
 
   На следующее утро Гарнет открыла полог фургона, но тут же уронила брезентовые створки и схватилась за голову.
   — В чем дело, тетя Гарни? — перепугался Джош. — Вам плохо?
   Гарнет села на стул и уронила голову на руки.
   — Не шуми, Джош. Я посижу и тихо умру.
   Мальчик пулей выскочил из фургона, за ним стремглав кинулся верный пес. И первый, на кого наткнулись неразлучные друзья, был бреющийся у походной кухни Флинт.
   — В чем дело, Джош? — Он отложил бритву и, заметив, что мальчик дрожит, подхватил его на руки.
   — Тетя Гарни! Она заболела и хочет умереть!
   — Не волнуйся, малыш. — Флинт как мог успокоил Джоша. — С ней все обойдется. У тети Гарнет похмелье. Поболит голова и пройдет. Я за ней пригляжу. А ты беги к тете Мод. Она накормит тебя завтраком.
   — А где папа с мамой?
   — На речке. Я бы туда не ходил: твою маму тошнит, а это зрелище не из приятных.
   — У нее, как и у тети Гарни, тоже похмелье?
   — Похоже, что так.
   — Бедные, — протянул мальчик, покачал головой и направился к походной кухне.
   Флинт кончил бриться, ополоснул бритву и вытер лезвие. Потом натянул через голову рубашку и полез в фургон. Гарнет даже не повернула головы, когда он отодвинул брезентовую створку.
   — Как себя чувствуешь, рыжая? — едва слышно спросил он.
   — Пожалуйста, не кричи, — простонала Гарнет. — У меня болит голова.
   — Славно вы, девочки, провели вечер. Мод сказала, что вылакали почти полбутылки виски.
   — Только не напоминай мне об этом.
   — Лучше всего, чтобы тебя вырвало — тогда сразу наступит облегчение. Хани как раз этим сейчас и занимается на речке.
   — У меня болит голова, а не живот, — упрямо пробормотала Гарнет, встала и, осторожно ступая, но все же отказываясь от помощи Флинта, стала медленно спускаться на землю.
   — Недаром говорят: «Бурная ночь аукается утром», — усмехнулся он.
   — Послушай, Флинт Маккензи, — обозлилась женщина и, избегая резких движений, глянула через плечо ему в глаза, — если ты сейчас же не скроешься с моих глаз, я вытащу «кольт» и застрелю тебя на месте.
   — Хорошо, хорошо. — Он вскинул руки, шутливо сдаваясь. — Ухожу.
   К счастью, Гарнет не мутило, как подругу, и Мод дала ей мерзкое на вкус варево, которое поначалу чуть не свалило ее с ног, но потом уняло невыносимую головную боль и позволило ехать с мужчинами.
   Они решили разделиться и вернуться не позднее чем через четыре часа. Люк направился на юг, Клив — на восток, Гарнет и Флинт — на запад, а Джой и Джеб — на север.
   Флинт и Гарнет провели в поисках пару часов, но не встретили ни одной коровы и, поскольку дальше глубокий овраг перекрывал путь животным, решили возвращаться в лагерь.
   Но на обратном пути они заметили ведущие на север следы копыт.
   — Похоже, наши, — определил Флинт. — Поедем посмотрим. Может быть, Джеб и Джои их пропустили.
 
   Джеб и Джой отыскали полтора десятка коров и гнали их к стаду. Внезапно три всадника бросились им наперерез. Джеб подумал, что это тоже пастухи, и его лицо осветилось обычной приветливой улыбкой.
   Но Джой ощутил холодок в груди, когда незнакомцы не ответили на приветствие брата.
   — Вы откуда, ребята? — спросил он.
   — Не твое дело, молокосос, — грубо ответил один из них. — Воруете скот?
   — Нет, — рассмеялся Джеб. — Собираем разбежавшихся после грозы.
   — Собираете, чтобы тут же продать и сорвать неплохой куш. — Прежде чем братья сообразили, в чем дело, на них уставились три револьверных ствола. — А ну свяжите их и оттащите к боссу.
   — В этом нет никакой необходимости, — попытался объяснить Джой. — Поезжайте на юг и через пять миль увидите стадо, которое мы гоним.
   Но его уверения остались без внимания. Трое громил заломили юношам руки за спину и связали сыромятными ремнями. Их отвезли к ближайшей рощице, где расположились еще трое незнакомцев. Братьев подвели к пню, на котором сидел человек, и Джой понял, что это и есть босс.
   — Привет, ребята, — произнес он дружеским тоном; голос прозвучал низко, и в его речи братья расслышали мягкие южные нотки. Он так и не бросил чистить ногти узким блестящим стилетом. Судя па холеным длинным пальцам, с тяжелой работой босс явно не был знаком.
   — Мистер, здесь какая-то ошибка, — начал Джой.
   — Надеюсь, — проговорил босс, обнаружив ряд прекрасных, ровных белых зубов. Он засунул нож за голенище сапога, достал перчатки и встал — среднего роста, узкий в кости. На нем не было ни пылинки, и все же он отряхнул одежду.
   Джою и Джебу стало не по себе под немигающим взглядом холодных серых глаз. Босс не напоминал ни хозяина ранчо, ни ковбоя. У него были тонкие черты лица и соломенные волосы, как у миссис Хани. Если бы не усы, Джой бы принял его за женщину в мужском костюме.
   Незнакомец сел и мрачно взглянул на братьев.
   — Как вас зовут? — снова прозвучал мягкий южный акцент.
   — Мое имя Джой Бун, а это мой брат Джеб, — ответил за обоих Джой.
   — Похожи на близнецов.
   — Мы и есть близнецы, сэр.
   — Откуда же вы, мистер Бун?
   — Из Канзаса, — снова ответил Джой.
   — Жаль, что мы встретились при подобных обстоятельствах.
   — Похоже, парни, я вас где-то встречал, — послышался голое одного из присутствующих. Джой повернулся, и лицо говорящего показалось ему в самом деле знакомым.
   — Клянусь, мистер, мы не воровали скот.
   — Но гнали коров с чужими клеймами. А разве это не воровство?
   — Это разбежавшиеся коровы. Мы их не крали.
   — Итак, вы не признаетесь в своих намерениях продать краденых коров? — Лицо босса выражало неподдельное горе. — Жаль-жаль. Как печально, что это должно случиться с двумя такими молодыми людьми. К тому же близнецами. — Он покачал головой. — Обидно. Ваша мать останется безутешной.
   — Наши родители умерли. Мы с братом сами по себе.
   — Ничего, скоро вас обоих приютит дьявол, — презрительно фыркнул какой-то долговязый, стоявший рядом с главарем. Остальные встретили его шутку издевательским смехом.
   — Ну, ну, ребята, — прервал их босс. — Не надо так грубо. Наши гости скоро предстанут перед Создателем. — И повернулся к Джою: — Боюсь, мистер Бун, моих людей не удовлетворяет ваше алиби.
   — Но это правда!
   — Что вы с нами сделаете? — прервал брата Джсб.
   — То, о чем вы обвиняетесь, молодые люди, заслуживает казни через повешение.
   — Нас не за что вешать, — взмолился Джой. — Клянусь, мы не сделали ничего дурного. Мы пастухи и честно зарабатываем свой доллар на хлеб.
   — Ну, вот вы и сознались, — оживился босс. — А признание благотворно для вашей души.
   Джой растерянно озирался по сторонам, встречая одни лишь враждебные лица.
   — В чем признались?
   — В преступлении, мистер Бун. В том, что зарабатываете честный доллар. Видите ли, мы здесь не жалуем честных людей. Я прав, ребята?
   — Да, босс! — подхватили грубые голоса, и бандиты покатились со смеху.
   — Жаль, жаль, — вздохнул их предводитель.
   — Вы не с ранчо! Вы просто грабители! — догадался Джой.
   — Совершенно верно, мистер Бун, — ответил незнакомец, и, к ужасу Джоя, в глазах главаря бандитов появился лихорадочный блеск, не предвещающий ничего доброго. — Повесить их! — На этот раз голос Чарли Уолдена — а это был именно он — прозвучал повелительно.
   — Беги, Джеб! — выкрикнул Джой.
   Юноши бросились кто куда, но, поскольку их руки были стянуты за спиной, бандитам не составило труда их догнать. Они отбивались изо всей мочи ногами, но силы были слишком неравны, и скоро их связали по ногам.
   Их потащили к дереву, где через ветку уже были перекинуты две веревки, грубые руки поставили под петли.
   — Пожалуйста, не вешайте нас, — попросил Джеб.
   — Молчи, они все равно не пощадят, — перебил его брат.
   Двое бандитов вскарабкались на ветку и затянули петли на шеях.
   — Но я боюсь умирать, Джой, — всхлипнул младший из братьев.
   — Не бойся. Я тебя там встречу и обо всем позабочусь.
   — Прощай, Джой.
   — Прощай, Джеб.
   И в этот момент Натан Бодин с силой хлестнул лошадей.

Глава 27

   — Дадим лошадям передышку, — объявил Флинт. Следы копыт вели к зеленой рощице. Он спешился, огляделся, но никаких коров не увидел. Однако по следам почуяв неладное, Маккензи решил заглянуть в лесок, но не успел сделать и дюжины шагов, как заметил висящие тела. А когда узнал красную рубашку, в которую с утра нарядился Джеб Бун, похолодел от ужаса.
   — Что там, Флинт? — спросила идущая следом Гарнет.
   — Стой на месте. Не подходи…
   Но было слишком поздно — Гарнет уже заметила повешенных и сквозь пелену внезапного страха узнала знакомые лица, хотя они успели раздуться и почернеть.
   — Нет, — судорожно прошептала она. — Боже мой, нет! — Она прижала руки к груди, опустилась на колени и не веря глазам раскачивалась и твердила, как молитву: — Нет! Нет! Нет!
   Флинт перерезал веревки и осторожно опустил тела на землю. За свою жизнь ему не раз приходилось видеть смерть; несколько человек погибли от его рук. Но теперь он задыхался, словно петля палача затягивалась на его собственной шее. Пришлось сделать усилие, чтобы вздохнуть.
   Он поспешил к Гарнет. Та все еще раскачивалась, стоя на коленях и сотрясаясь от рыданий.
   — Успокойся, детка. — Он прижал ее голову к груди, стал гладить по волосам.
   — Почему, Флинт? Кому понадобилось их вешать? — только и смогла выговорить Гарнет.
   — Наверное, наскочили на пограничных бандитов, которые уводили наших коров.
   — Но зачем убивать? Да еще вешать? — Она захлебывалась слезами.
   — Поплачь, детка, — ласково уговаривал Флинт.
   — Я больше не выдержу. — Слова срывались с дрожащих губ. — Я думала, я сильная. Вынесу все, что угодно. Но я ненавижу такую жизнь — жестокую, безжалостную, в которой убийцы безнаказанно разгуливают по свету.
   Флинт не мешал ей выплакивать свое горе.
   — Здесь, на западе, нет ни единого места, которое бы стоило омывать человеческой кровью. Почему же люди умирают и убивают друг друга ? Пусть бы эта земля принадлежала волкам и шакалам — и белым, и краснокожим хищникам, которым она по нраву. Пусть бы уничтожали друг друга!
   — Человек здесь может найти достойную жизнь. Не все так плохо.
   — Да. Добрый человек может найти здесь могилу. — Гарнет сверкнула глазами. — Им было по восемнадцать, Флинт! Что они такого сделали, чтобы заслужить подобную смерть?
   — Смерть человека не так важна, как его жизнь, Гарнет.
   Глаза женщины озарились гневом, и она оттолкнула Флинта:
   — Нечего мне проповедовать свою уродливую философию! Ты такой же, как все! Живешь по какому-то придуманному кодексу чести и этим гордишься! А вчера не задумываясь зарезал человека ножом только потому, что тот, по-твоему, заслуживал смерти! — Она повысила голос и перешла почти на крик: — Кто судил этих мальчиков и обрек их на смерть?
   — Гарнет, у тебя истерика.
   Слезы катились у нее по лицу, и она вытирала их ладонями.
   — У меня? Тогда отчего ты не боишься, что я выхвачу «кольт» и застрелю тебя, потому что чувствую себя обиженной или, прости Господи, потому что ты не живешь по моему кодексу чести?
   — Что на тебя нашло? Ты как будто винишь меня в смерти Джеба и Джоя?
   — О нет, тебя я не виню! Но их смерть дает тебе повод мстить их убийцам. И вся разница между тобой и бандитами в твоей убежденности, что вершишь правосудие. Но результат все равно один и тот же — чья-то смерть. А список все растет: сначала Чарли Уолден за то, что убил твою мать и Сару, потом Натан Бодин за то, что пытался убить тебя и меня, а теперь эти, повесившие Джеба и Джоя. Да к тому же любой краснокожий, встретившийся у тебя на пути. Совесть. Честь. Ты убедил себя, что эти достоинства отличают тебя от Чарли Уолдена и Булвипа Мура, потому что перед тобой стоит цель. — Гарнет покачала головой. — Ты и меня почти убедил в том, что ты сэр Галахад.
   — Не понимаю, о чем ты говоришь. Сэр Галахад? Ты бредишь? Что ж, упрекай меня, если тебе от этого легче.
   Флинт встал, подвел лошадей к дереву и привязал тела Джеба и Джоя. Потом опустился на колени и принялся изучать следы. Наконец распрямился и повернулся к Гарнет.
   — Я уезжаю. Ты со мной? Пора возвращаться в лагерь.
   Оцепеневшая женщина молча встала и последовала за ним.
 
   Джоя и Джеба похоронили бок о бок в одной могиле, и они, как и при жизни, после смерти остались вместе. Клив и Флинт выбрали место на вершине холма, откуда открывался вид на извилистую реку.
   Мод убивалась больше других. После похорон Гарнет подвела ее к костру и усадила у огня.
   — Отдохни, милая.
   — Я полюбила этих мальчиков, как своих сыновей. — Мод сгорбилась на складном стуле; Гарнет устроилась рядом и взяла безутешную женщину за руку, — В Калико я хотела купить у Бена Фрэнкса его «Флайнг-Ф» и вести с ребятами хозяйство на ранчо.
   Гарнет всем сердцем сочувствовала Мод; старалась утешить ее в горе, хоть немного облегчить ее страдания. Наконец они убедили кухарку лечь спать. Гарнет и Хани помогли ей раздеться, распустили пучок, в который она всегда укладывала волосы, и расчесали длинные седые пряди.
   — Оставь ее горевать одну, соечка, — тихо проговорил Люк, обняв жену за плечи. — И сами с Гарнет тоже поспите. Джошуа сморило у костра — пусть там и остается. Я буду рядом. — Женщины посмотрели на старшего Маккензи и беспрекословно забрались в фургон.
   Гарнет чувствовала себя разбитой, уничтоженной, совершенно обессиленной. Даже слезы и те высохли. Она лежала без сна с открытыми глазами, глядя в потолок фургона, и чувствовала, что Хани тоже не спится. Но ни у той, ни у другой не было желания разговаривать.
   Когда женщины были уже в фургоне, Флинт подозвал братьев к костру.
   — У меня есть кое-что для вас интересное, но я не хотел, чтобы слышали Гарнет и Хани. В той роще я видел знакомый след.
   — Что ты хочешь сказать? — удивился Люк.
   — Помните, я рассказывал, что в Дос-Риосе напал на след двух бандитов из шайки Чарли Уолдена. Тогда я заметил, что у одной лошади было треснуто правое переднее копыто. Так вот сегодня я видел тот же самый отпечаток.
   — Ты думаешь, гибель Джеба и Джоя как-то связана с шайкой Чарли Уолдена? — нахмурился Люк.
   — Я не верю в совпадения. Если я натыкаюсь на волчий след и иду по нему, значит, охочусь на волка. Но если обнаруживаю приметы хищника у себя за спиной, значит, это он преследует меня. Надо посмотреть, куда ведет этот след.
   — Прямо сейчас? — спросил Люк.
   — Да. Пока он горячий.
   — Господи, Флинт, нас осталось всего трое. А если уедешь и ты, нам с Кливом вдвоем придется защищать трех женщин, Джоша и шесть сотен коров. Сейчас не время для мести.
   — Через пять дней мы будем в Абилине, — поддержал старшего брата Клив. — Если Уолден орудует где-то в округе, мы об этом узнаем. И тогда я поеду вместе с тобой.
   — Вы совершенно правы, но Уолден так близко, что я его чую. — Флинт поднялся и вскочил на коня. — Заступлю в ночной дозор. — Он дернул поводья и ускакал, больше не проронив ни единого слова.
   — Думаешь, он не ошибается? — Клив наморщил лоб и посмотрел на брата.
   — Можно не сомневаться, Флинт — отличный следопыт. Не зря он беспокоится.
   — Значит, все его мысли об обустройстве пойдут прахом. Куда теперь денется Гарнет?
   — Вот что, Клив, — мрачно проговорил Люк, — я тебе кое-что скажу, но не вздумай передать кому-нибудь еще. Я выяснил у Хани, что беспокоило Гарнет в последнее время, но обещал не рассказывать.
   — Буду молчать, — поспешно согласился брат.
   — Гарнет беременна.
   Клив изумленно присвистнул:
   — Она рассказала Флинту?
   — Нет. И взяла с Хани клятву хранить тайну. А ты обещал мне.
   Клив покачал головой.
   — Черт побери, Люк, а тебе не кажется, что все это напоминает комедию? Нам остается хранить тайну от одного только Флинта. А он отец ребенка и, не забывай, наш брат.
   — Да, да, конечно, попробуем разобраться с этим делом в Абилине. А сейчас главное — благополучно пригнать стадо и не дать в обиду женщин.
   — Хорошо. Но как только прибудем в Абилин, все обещания побоку.
   Люк кивнул.
   — Пошли спать.
   — Пошли. Только проверю, как там Мод, и тут же вернусь. — И мужчины разошлись в разные стороны.
   Джош открыл глаза и прижался к собачьему загривку:
   — Ты слышал, Амиго? У тети Гарни и дяди Флинта будет ребенок. Наверное, мне позволят быть его крестным отцом, как тогда, в Стоктоне, наши друзья тетя Синтия и дядя Дуг со своей малышкой Мелиссой. — Мальчик улыбнулся, но тут же нахмурился. — Хотя как это у тети Гарни может появиться ребенок, если дядя Флинт об этом не знает? Ничего не пойму, Амиго. — И он обнял любимого пса, закрыл глаза и сладко заснул.
 
   Когда на следующее утро Гарнет проснулась, Хани еще дремала. Гарнет быстро оделась и выбралась из фургона. Походная кухня оказалась открытой, но Мод поблизости не было видно. Люк, Флинт и Джош спали, у костра. Значит, догадалась молодая женщина, стадо сторожил Клив.
   Гарнет понимала, что должна извиниться перед Флинтом за свою вчерашнюю вспышку, но будить его не хотела. Она слышала, как он уезжал в ночной дозор и вернулся лишь пару часов назад. Без Джоя и, Джеба каждому прибавится работы. Поэтому Флинту необходимо как следует выспаться. И ее помощь теперь пригодится, как никогда. Гарнет позавтракала и огляделась.
   Мод по-прежнему не было рядом, и она начала беспокоиться. Но потом заметила женщину на вершине холма — кухарка стояла у, свежей могилы Джеба и Джоя. Гарнет поднялась к ней и положила руку на плечо.
   — Как ты сегодня, Мод?
   Кухарка повернулась и выдавила улыбку:
   — Перемогу и это горе, дочка. Не первое в моей жизни. У человека нет иного выбора, если он верит во всемогущего Господа.
   — Понимаю, — проговорила Гарнет, а сама подумала, что в последнее время она совсем позабыла о вере.
   — Вот пришла проститься, пока мы не уехали.
   Гарнет тепло улыбнулась:
   — Прекрасная мысль, Мод.
   — Здесь хорошо. — Кухарка огляделась вокруг. — Мирно. Мальчикам понравится лежать.
   Гарнет вскинула голову. Легкий ветерок играл ее волосами. Она перевела взгляд вдаль: зеленые просторы, на сколько хватало глаз, убегали до самого горизонта. Стадо еще не проснулось — коровы отдыхали лежа: Клив ездил между животными и поднимал на ноги. Утреннее солнце отражалось в молчаливой, тихой реке, а вдали на берегу стояли олень и олениха и пили воду.
   — Да, Мод, здесь благодатная тишина.
   — Ну ладно, пора на кухню. Фасоль и овсянка у меня на огне, а мясо уже пожарилось.
   Гарнет взяла кухарку под руку, и они бок о бок спустились с холма.
   — Вот это тебя приведет в чувство. — Мод налила Гарнет крепчайшего кофе. — Сварила на славу. Решила, что сегодня никому из нас не помешает.
   — Флинт его оценит, — весело ответила Гарнет. — Ты ведь знаешь, как он любит твой кофе, который надо сначала жевать, а потом уж глотать.
   Один за другим поднимались остальные члены отряда и подходили к столу. А через час они погнали стадо дальше: Люк впереди, Клив сзади, Флинт и Гарнет по бокам. Лошади бежали сами по себе среди коров.
   Спустя пять дней — на пятьдесят девятый день с тех пор, как они покинули «Трипл-М», — стадо оказалось в добротно построенном загоне для скота в Абилине.
   А Гарнет так и не набралась смелости извиниться перед Флинтом за обидные слова, которые она произнесла в тот день, когда были обнаружены тела Джеба и Джоя. Не сказала она ему и о ребенке.

Глава 28

   Из ближайшей конторы выскочил молодой человек. Его изящные манеры отлично дополнял костюм-тройка, так непохожий на джинсы жителей запада. Как только молодой человек произнес первые слова, стало ясно, что он с востока:
   — Занимайте дальние загоны, джентльмены!