Страница:
Что ж, намек более чем прозрачен.
Затем он познакомил меня с заметно более скромным предложением, которое предполагает повышение заработной платы госслужащим на 11 с чем-то процентов в течение двух лет, то есть в среднем чуть меньше 6% в год.
Это же совсем другое дело! Такое не грех и одобрить. Хотя Хамфри меня об этом даже не просил. Добавил только, что низшие категории государственных служащих должны пройти надлежащие процедуры, а требования Ассоциации следует рассмотреть особо, быстро и с соблюдением полной конфиденциальности.
Причина данной просьбы заключается в том, что Хамфри опасается, как бы его схема не привела к обратным результатам. Ведь большинство ее членов могут потребовать намного большего. Уверен, он прав – Фрэнк не должен это видеть, именно поэтому Хамфри хочет, чтобы об этом не знала ни одна душа. Даже политические советники…
Лично меня все это полностью устраивает (если, конечно, ему удастся убедить своих коллег согласиться на столь небольшое повышение – какие-то 6%). Хамфри утверждает, что с этим не будет проблем, если я гарантирую свою помощь и поддержку в вопросе конфиденциальности. Конечно же гарантирую, в таком вопросе разве можно мелочиться?
Оставалась всего одна, но весьма существенная проблема – парламент! Заднескамеечники буквально сатанеют, когда госслужащим повышают зарплату. Впрочем, у Хамфри и на этот случай имелось вполне приемлемое решение. На мой взгляд, просто великолепное решение! Включающее масштабную реформу, которая ни у кого не вызовет никаких возражений. (Под словами «ни у кого» Хэкер, само собой разумеется, имел в виду не британскую общественность, а палату общин – Вестминстер и государственную службу – Уайтхолл. – Ред.)
– Господин премьер-министр, если «привязать» заработную плату членов парламента к соответствующим рангам государственных служащих, то тогда им не придется голосовать против повышения своей собственной зарплаты. Каждый раз, когда ее повышают госслужащим, повышают и им тоже. Автоматически! А если то же самое проделать и с индексацией их пенсий, то будет еще лучше.
– Естественно, будет, – не раздумывая, согласился я. – Великолепно, просто великолепно! Благодарю вас. – В каком-то смысле сейчас сэра Хамфри вполне можно было бы назвать источником здравого смысла и истинного бескорыстия. – Хамфри, как вы считаете, к какому рангу госслужащих следовало бы «привязать», например, заднескамеечников?
– На мой взгляд, к старшему консультанту.
– Да, но не слишком ли это для них мало? – удивленно спросил я.
– Дело в том, господин премьер-министр, что заднескамеечники и сами не очень-то велики, – ответил он, и в его глазах промелькнул какой-то хитрый огонек.
– Ну а к чему «привязывать» членов Кабинета?
– Может, к главным личным секретарям постоянных заместителей? – предложил он.
– А премьер-министра?
– Премьер-министра? – Хамфри ненадолго задумался. – Ну, поскольку в настоящее время вы получаете даже меньше меня, то… то, мне кажется, вас лучше всего «привязать» к рангу постоянного заместителя. Кроме того, вы, как и я сам, можете иметь индексированную пенсию. Которую можно исчислять не на основе лет, проведенных вами на посту премьер-министра, а как если бы вы выполняли эту работу всю свою жизнь, и данная сумма стала бы вашим выходным пособием при уходе в отставку.
Что ж, вполне приемлемое предложение, ничего не скажешь. Я искренне поблагодарил его.
– Не стоит благодарности, – отмахнулся он. – Это же самое обычное партнерство, не более того.
– Безусловно, – согласился я. – Самое настоящее партнерство!
– Да, господин премьер-министр.
Какой же он все-таки замечательный человек. Во всяком случае, в душе.
6
У меня не оставалось иного выхода, кроме как бодрым тоном поинтересоваться, как там у них дела в Белом доме.
Его ответ трудно принять за угрозу, и тем не менее…
– Ходят слухи о планах отменить «трайденты», а также о хорошо известной вам продуктовой войне,… э-э-э… дружеском соперничестве со стороны наших европейских друзей, которое может взорвать весь наш североатлантический союз!
Мимо нас проходила одна из наших милых дам среднего возраста в белом фартучке, держа в руках элегантный серебряный поднос с наполненными бокалами. Я взял себе «скотч», американский посол, со свойственной им всем категоричностью, отказался.
– Конечно, это всего лишь слухи, – продолжил он и, помолчав, добавил: – Лично мне трудно поверить, что британское правительство способно решиться на отмену «трайдентов», но на вас, как нам известно, оказывается давление…
Вообще-то это давление с целью отмены «трайдентов» исходило в основном от меня. Хотя я тоже не очень-то кривил душой, когда смело заявил, что давление – неизбежная часть любого дела. Разве нет?
– Возможно, и да, но вот Белый дом специально попросил меня передать вам, так сказать, в неофициальном порядке, что все это может создать определенные проблемы. Американские оборонные отрасли, как вам, очевидно, известно, являются одними из крупнейших спонсоров вашего партийного фонда.
Вот именно нечто подобное и предсказывал Хамфри. Ничего нового.
– На самом деле? – спросил я, как будто для меня это была новость.
Посол придвинулся ко мне еще ближе, почти вплотную. Не сомневаюсь, хотел придать нашей беседе большую конфиденциальность, но на самом деле выглядело это скорее угрожающе. Тем более, что он не сказал, а чуть ли не прошептал мне на ухо:
– Имейте в виду, Белый дом пойдет на многое, чтобы не допустить этой отмены. На очень многое!
Та же самая милая дама снова дала мне возможность сделать паузу и подумать – проходила мимо с серебряным подносиком, на этот раз с набором крошечных канапе. Я взял два – один с копченым лососем и один со спаржей. Затем, попробовав оба, довольно произнес:
– Восхитительно, ну просто восхитительно!
И жестом предложил послу тоже присоединяться. Он снова молча покачал головой.
– Можете передать Белому дому, что довели до моего сведения суть вопроса, – как можно увереннее сказал я.
– Неофициально? – Он бросил на меня вопросительный взгляд. Затем, видимо, приняв мое молчание за согласие, хотя в это время я как раз прожевывал последний кусок канапе, продолжил: – Прекрасно. Но дело в том, что у нашего госдепа и Пентагона есть и иные, не менее серьезные проблемы.
– Интересно, какие?
И чем это мне удалось так раздосадовать американцев? Ума не приложу…
Посол сначала сделал глоток «перье» из своего бокала, а затем со значительным видом спросил:
– Какие? Скажите, вам что-нибудь известно о так называемой проблеме Восточного Йемена?
Честно говоря, никогда о такой даже не слышал. Но уверенно заявил, что конечно же известно. Большая проблема…
Мой ответ, похоже, вызвал у посла большое удивление.
– Надеюсь, не в данный момент, господин премьер-министр?
– Конечно же не в данный, – торопливо согласился я. – Но потенциально вполне…
– Точно! – Эта тема его явно интересовала. – И, само собой разумеется, вы в курсе вопроса об острове Святого Георгия?
Еще одно место, о котором я никогда ничего не слышал.
– Остров Святого Георгия? – переспросил я, сделав вид, будто знаю, но не тороплюсь раскрывать свои карты.
Судя по всему, ввести американского посла в заблуждение мне не удалось.
– Это часть вашего британского Содружества, – с довольной улыбкой объяснил он.
– Ах, тот остров Святого Георгия! – воскликнул я, как если бы все вокруг знали, что их было по меньшей мере два. – И в чем же там дело?
– Видите ли, – с озабоченным видом начал посол. – Не исключено, что коммунисты могут попытаться его захватить…
А вот это уже серьезно!
– На самом деле? – приняв не менее озабоченный вид, спросил я. – Что ж, придется срочно переговорить с нашим министром иностранных дел.
– Думаете, поможет?
Откуда мне знать? Во-первых, я понятия не имел, что именно для этого требуется, и во-вторых, разговоры с Дунканом все равно никогда ни к чему не приводили. Поэтому я постарался, грубо говоря, увильнуть от прямого ответа.
– Ну, не сам по себе разговор, конечно, но…
– Белый дом, – перебил меня посол, – Белый дом обеспокоен тем, что ваш МИД может не проявить достаточной твердости. Что он будет просто сидеть и, так сказать, созерцать. По нашему мнению, в нем полным-полно «розовых» и даже предателей.
Его слова вызвали у меня невольную улыбку.
– Они там у вас читают слишком много бульварных газет… Вернее, детективных историй. – Моя ошибка. Прямо по Фрейду…
– То же самое говорил им и я, – со вздохом согласился посол. – Но в Пентагоне мне ответили, что им приходится читать слишком много секретов НАТО в русских досье. Господин премьер-министр, Белый дом будет весьма огорчен, если «красным» удастся прибрать к рукам такую стратегически важную военно-морскую базу, как на Святом Георгии. – Вот оно, значит, в чем дело! В стратегически важной военно-морской базе!
– Поговаривают даже о возможном введении тарифов на импорт британских автомашин, – продолжил он. – Короче говоря, больше никаких «ягуаров» на территории США.
Он все-таки на самом деле мне угрожает! Причем перебить его оказалось невозможным.
– Лично я, само собой разумеется, против, но… но кто я такой по сравнению с ними? Кроме того, Белый дом вполне может захотеть обложить налогом американские инвестиции в британскую экономику. Кто знает? Что неизбежно скажется на вашем фунте стерлингов. Не в сторону укрепления, как вы понимаете. Также уже ходят слухи о возможном демонтаже нашего суперсекретного радарного центра в Четленхэме, а вместо него будет срочно усовершенствован наш подслушивающий пост в Испании. В результате чего Британия может лишиться престижных «президентских визитов» в Европу.
Последняя угроза была не только унизительной, впрочем, как и все предыдущие, но, похоже, пахла явной катастрофой (поскольку была бы унизительной лично для Хэкера – Ред.). Я буквально остолбенел. Был не в состоянии произнести ни слова.
– Вместе с тем, однако, – продолжал посол, возможно, неверно приняв мое упорное молчание за признак некой контругрозы (Хэкер всегда славился своим умением принимать желаемое за действительное – Ред.), – как я уже говорил, лично я никогда не хотел и не собираюсь рекомендовать такого рода репрессалии против нашего верного друга и старого союзника.
О ком это он?
– Кого вы имеете в виду? – озадаченно спросил я.
– Как кого? Вас, конечно, господин премьер-министр.
Мне вдруг захотелось срочно переговорить с кем-то из двухсот других гостей, но посол решительно взял меня за руку.
– Да, кстати, насколько мне известно, ваш человек в ООН не собирается поддерживать резолюцию арабов, осуждающую Израиль. Если это на самом деле так, то Белый дом хватит удар. Не забывайте: свобода и демократия превыше всего!
Кто ж будет возражать? Естественно, свобода и демократия превыше всего. Так считает или должен считать любой здравомыслящий человек. Но какое отношение ко всему этому будет иметь резолюция ООН? Этого точно не знает никто! Впрочем, беседа с американским послом оставила у меня тревожный осадок. Надо срочно переговорить с Дунканом. Завтра же.
– Это не так! – возмущенно возразил Бернард. – Во всяком случае, не полным полно.
Мой главный личный секретарь снова пообещал договориться с министром иностранных дел сегодня же во второй половине дня.
– Пусть он сам разберется со всем этим. В конце концов, они же на нашей стороне.
– Кто они? – недоуменно спросил я.
– Как кто? Американцы, конечно, – удивленно подняв брови, ответил Бернард.
– Ах, эти… Мне почему-то показалось, вы имели в виду наш МИД.
(Поскольку в силу определенных обстоятельств в тот день министр иностранных дел Дункан Шорт не смог встретиться с ПМ, эта встреча была перенесена на следующее утро. Такими «определенными обстоятельствами» стал тот факт, что сразу же после получения настоятельной просьбы главного личного секретаря ПМ о срочной встрече, во второй половине того же дня состоялась другая, не менее срочная встреча между сэром Ричардом Уортоном, новым постоянным заместителем министра иностранных дел, и сэром Хамфри Эплби. Краткое изложение их беседы нам посчастливилось обнаружить среди личных записей сэра Хамфри. – Ред.)
Первым делом я сообщил ему, что позапрошлым вечером имел неофициальную беседу с американским послом.
– Интересно, о чем? – почему-то нервно спросил он.
Я откинулся на спинку стула и бросил на него пристальный взгляд.
– Дункан, что вам известно об острове Святого Георгия?
Его глаза забегали из стороны в сторону.
– А вам, господин премьер-министр?
Не знаю, известно ли ему что-нибудь существенное или он, как и я, не собирался раскрывать карты. Во всяком случае, раньше времени…
– Вы же министр иностранных дел, не я! – не скрывая несколько нарочитого возмущения, осадил его я. – Как по-вашему, существует ли там реальная угроза коммунистического переворота?
Дункан по-прежнему выглядел, словно загнанный кролик.
– Он что, так и сказал?
– Нет, но открытым текстом намекнул. – ответил я и стал ждать ответа Дункана.
На этот раз он, похоже, решил занять твердую позицию.
– Нет, – категорически заявил он. – Такой угрозы не существует. Вообще!
– Вы уверены?
Мне нужны были абсолютные заверения. В конечном итоге я, конечно же, получил их, однако уверенней себя почему-то не почувствовал.
– Конечно. Иначе мои сотрудники поставили бы меня в известность, господин премьер-министр.
– А вы уверены, что они обо всем ставят вас в известность? – не без сарказма поинтересовался я.
– Да, обо всем, что, по их мнению, мне следует знать.
– Именно этого я и опасался, Дункан. А вот Белый дом этот вопрос очень и очень беспокоит, и сейчас совсем не время их раздражать.
– Но у нас все под контролем, господин премьер-министр, можете не сомневаться, – довольно уверенно заявил он.
– Чемберлен тоже не сомневался, что Гитлер у него под контролем, – напомнил я Дункану. – А Иден был уверен, что Насер под полным контролем у него.
Дункан тут же встал на защиту своего МИДа. Причем весьма воинственно, поскольку искренне полагал, что атака – лучший способ обороны.
– Не хотите ли вы сказать, что МИД не знает, что делает?
– Нет-нет, – осторожно ответил я, стараясь ненароком его не обидеть. – Я хочу сказать, МИД может не давать нам знать, что он делает.
По мнению Дункана, подобное обвинение просто абсурдно.
– Лично я получаю исчерпывающие ответы на любой вопрос, который я задаю.
– А как насчет ответов на вопросы, которые вы не задаете? – поинтересовался я.
– Таких как?…
– Таких как насчет острова Святого Георгия, например.
Он пожал плечами.
– Ну… таких я обычно не задаю.
– Так задайте, пожалуйста, – попросил я. – Хотя бы лично для меня. Ну как, договорились?
Можно подумать, он сделает это лично для меня! Он ведь никогда не простит меня. (Хотя бы за то, что Хэкер стал премьер-министром! – Ред.) Несмотря на твердое обещание сделать это лично для меня, выглядел Дункан так, будто ему совсем не хотелось спрашивать своих коллег о ситуации на острове Святого Георгия. Впрочем, он тут же счел своим долгом предостеречь меня.
– Только не забывайте, господин премьер-министр, как только мы влезем во внутренние склоки других стран, нам придется ходить по тонкому льду. Очень тонкому льду.
Покончив, как мне казалось, с этой проблемой, я перешел к другому вопросу, который в неофициальной беседе со мной поднял американский посол. Правда ли, спросил я Дункана, что сегодня вечером в ООН мы собираемся голосовать против Израиля?
– Естественно, – не раздумывая, ответил он слегка удивленным тоном.
– Интересно, почему?
– Они бомбили ООП.
– Да, но ООП бомбила Израиль.
– Да, но Израиль сбросил больше бомб, чем ООП.
– Но ООП была первой.
Он хотел что-то ответить, но мне все это уже начинало надоедать, поэтому я остановил его.
– Лично мне кажется, что, в любом случае, в равной степени виноваты обе стороны.
– Это не соответствует моему представлению, – решительно возразил Дункан.
Так или иначе, но я окончательно устал от всех этих «за» и «против». Мне нужны простые и неопровержимые факты.
– В этом вопросе американцы оказывают на меня сильное давление. Я хочу, чтобы во время сегодняшнего голосования мы воздержались.
Дункан нахмурился.
– Вряд ли мы сможем пойти на это. МИД этого не допустит.
Я потерял терпение.
– Интересно, кто здесь для чего: они, чтобы выполнять наши инструкции, или мы, чтобы выполнять их?
– Стоит ли задавать такие вопросы, – парировал Дункан.
Судя по всему, это один из тех вопросов, которые он задает себе все время.
Мы сидели у камина в моем кабинете и пили кофе. Никакой повестки дня не было, я просто хотел поговорить на разные темы. Хотя пару полезных уроков из нашей беседы я, тем не менее, извлек.
– Внешняя политика – на редкость сложное дело, Хамфри, вы не находите? – начал я.
– Безусловно, господин премьер-министр. – Он взял с тарелки шоколадный бисквит. – Именно поэтому мы оставляем ее целиком и полностью на усмотрение МИДа.
Я тут же учуял в этом что-то подозрительное!
– Значит… значит, они знают, что делают? – как бы ненароком поинтересовался я.
Он довольно усмехнулся.
– Если не знают они, то тогда кто?
Это не ответ. Во всяком случае, на мой вопрос. Тогда я заметил, что меня беспокоит проблема с американцами. Но для Хамфри, похоже, такой проблемы вообще не существовало.
– Что ж, американцы всегда беспокоили и беспокоят всех нас, – ответил он. И откровенно равнодушно усмехнулся.
Честно говоря, меня не могут не беспокоить антиамериканские настроения, медленно, но неуклонно зреющие в определенных, весьма влиятельных, кругах Лондона – прежде всего в Уайтхолле. И Хамфри вряд ли удастся так легко избавить меня от этого гнетущего беспокойства. Он ведь прекрасно знает, что если я хочу добиться отмены огромного оборонного заказа на «трайденты», мне, хочешь не хочешь, придется мириться с этим беспокойством. По меньшей мере, в ближайшие несколько месяцев.
Конечно же, мне прекрасно известно, что именно секретарь Кабинета может мне предложить не отменять «трайденты»! Он достаточно часто и вполне недвусмысленно излагал свою точку зрения, и, более того, у меня есть определенные подозрения, что Хамфри делает все возможное, чтобы не допустить реализации моих намерений в этом немаловажном вопросе. Возможно, именно с этим связано и его откровенное нежелание помогать мне с новой американской проблемой.
Тем не менее, я по-прежнему полон решимости отменить «трайденты». И значит, мне надо самым тщательным образом проследить за тем, чтобы мы, упаси господь, никоим образом не разочаровали американцев. Ни намеренно, ни по воле обстоятельств!
Поэтому я сразу же перешел к делу.
– Кстати, американский посол упоминал об острове Святого Георгия, – как бы невзначай заметил я.
Затем он познакомил меня с заметно более скромным предложением, которое предполагает повышение заработной платы госслужащим на 11 с чем-то процентов в течение двух лет, то есть в среднем чуть меньше 6% в год.
Это же совсем другое дело! Такое не грех и одобрить. Хотя Хамфри меня об этом даже не просил. Добавил только, что низшие категории государственных служащих должны пройти надлежащие процедуры, а требования Ассоциации следует рассмотреть особо, быстро и с соблюдением полной конфиденциальности.
Причина данной просьбы заключается в том, что Хамфри опасается, как бы его схема не привела к обратным результатам. Ведь большинство ее членов могут потребовать намного большего. Уверен, он прав – Фрэнк не должен это видеть, именно поэтому Хамфри хочет, чтобы об этом не знала ни одна душа. Даже политические советники…
Лично меня все это полностью устраивает (если, конечно, ему удастся убедить своих коллег согласиться на столь небольшое повышение – какие-то 6%). Хамфри утверждает, что с этим не будет проблем, если я гарантирую свою помощь и поддержку в вопросе конфиденциальности. Конечно же гарантирую, в таком вопросе разве можно мелочиться?
Оставалась всего одна, но весьма существенная проблема – парламент! Заднескамеечники буквально сатанеют, когда госслужащим повышают зарплату. Впрочем, у Хамфри и на этот случай имелось вполне приемлемое решение. На мой взгляд, просто великолепное решение! Включающее масштабную реформу, которая ни у кого не вызовет никаких возражений. (Под словами «ни у кого» Хэкер, само собой разумеется, имел в виду не британскую общественность, а палату общин – Вестминстер и государственную службу – Уайтхолл. – Ред.)
– Господин премьер-министр, если «привязать» заработную плату членов парламента к соответствующим рангам государственных служащих, то тогда им не придется голосовать против повышения своей собственной зарплаты. Каждый раз, когда ее повышают госслужащим, повышают и им тоже. Автоматически! А если то же самое проделать и с индексацией их пенсий, то будет еще лучше.
– Естественно, будет, – не раздумывая, согласился я. – Великолепно, просто великолепно! Благодарю вас. – В каком-то смысле сейчас сэра Хамфри вполне можно было бы назвать источником здравого смысла и истинного бескорыстия. – Хамфри, как вы считаете, к какому рангу госслужащих следовало бы «привязать», например, заднескамеечников?
– На мой взгляд, к старшему консультанту.
– Да, но не слишком ли это для них мало? – удивленно спросил я.
– Дело в том, господин премьер-министр, что заднескамеечники и сами не очень-то велики, – ответил он, и в его глазах промелькнул какой-то хитрый огонек.
– Ну а к чему «привязывать» членов Кабинета?
– Может, к главным личным секретарям постоянных заместителей? – предложил он.
– А премьер-министра?
– Премьер-министра? – Хамфри ненадолго задумался. – Ну, поскольку в настоящее время вы получаете даже меньше меня, то… то, мне кажется, вас лучше всего «привязать» к рангу постоянного заместителя. Кроме того, вы, как и я сам, можете иметь индексированную пенсию. Которую можно исчислять не на основе лет, проведенных вами на посту премьер-министра, а как если бы вы выполняли эту работу всю свою жизнь, и данная сумма стала бы вашим выходным пособием при уходе в отставку.
Что ж, вполне приемлемое предложение, ничего не скажешь. Я искренне поблагодарил его.
– Не стоит благодарности, – отмахнулся он. – Это же самое обычное партнерство, не более того.
– Безусловно, – согласился я. – Самое настоящее партнерство!
– Да, господин премьер-министр.
Какой же он все-таки замечательный человек. Во всяком случае, в душе.
6
Победа ради демократии
10 апреля
Сегодня вечером у нас в Номере 10 была дружеская вечеринка. Среди множества гостей оказался и американский посол – очень высокий, дородный и на редкость приветливый парень с бокалом «перье» в руках, который поймал меня в желтой зале с колоннами и прижал к одной из них.У меня не оставалось иного выхода, кроме как бодрым тоном поинтересоваться, как там у них дела в Белом доме.
Его ответ трудно принять за угрозу, и тем не менее…
– Ходят слухи о планах отменить «трайденты», а также о хорошо известной вам продуктовой войне,… э-э-э… дружеском соперничестве со стороны наших европейских друзей, которое может взорвать весь наш североатлантический союз!
Мимо нас проходила одна из наших милых дам среднего возраста в белом фартучке, держа в руках элегантный серебряный поднос с наполненными бокалами. Я взял себе «скотч», американский посол, со свойственной им всем категоричностью, отказался.
– Конечно, это всего лишь слухи, – продолжил он и, помолчав, добавил: – Лично мне трудно поверить, что британское правительство способно решиться на отмену «трайдентов», но на вас, как нам известно, оказывается давление…
Вообще-то это давление с целью отмены «трайдентов» исходило в основном от меня. Хотя я тоже не очень-то кривил душой, когда смело заявил, что давление – неизбежная часть любого дела. Разве нет?
– Возможно, и да, но вот Белый дом специально попросил меня передать вам, так сказать, в неофициальном порядке, что все это может создать определенные проблемы. Американские оборонные отрасли, как вам, очевидно, известно, являются одними из крупнейших спонсоров вашего партийного фонда.
Вот именно нечто подобное и предсказывал Хамфри. Ничего нового.
– На самом деле? – спросил я, как будто для меня это была новость.
Посол придвинулся ко мне еще ближе, почти вплотную. Не сомневаюсь, хотел придать нашей беседе большую конфиденциальность, но на самом деле выглядело это скорее угрожающе. Тем более, что он не сказал, а чуть ли не прошептал мне на ухо:
– Имейте в виду, Белый дом пойдет на многое, чтобы не допустить этой отмены. На очень многое!
Та же самая милая дама снова дала мне возможность сделать паузу и подумать – проходила мимо с серебряным подносиком, на этот раз с набором крошечных канапе. Я взял два – один с копченым лососем и один со спаржей. Затем, попробовав оба, довольно произнес:
– Восхитительно, ну просто восхитительно!
И жестом предложил послу тоже присоединяться. Он снова молча покачал головой.
– Можете передать Белому дому, что довели до моего сведения суть вопроса, – как можно увереннее сказал я.
– Неофициально? – Он бросил на меня вопросительный взгляд. Затем, видимо, приняв мое молчание за согласие, хотя в это время я как раз прожевывал последний кусок канапе, продолжил: – Прекрасно. Но дело в том, что у нашего госдепа и Пентагона есть и иные, не менее серьезные проблемы.
– Интересно, какие?
И чем это мне удалось так раздосадовать американцев? Ума не приложу…
Посол сначала сделал глоток «перье» из своего бокала, а затем со значительным видом спросил:
– Какие? Скажите, вам что-нибудь известно о так называемой проблеме Восточного Йемена?
Честно говоря, никогда о такой даже не слышал. Но уверенно заявил, что конечно же известно. Большая проблема…
Мой ответ, похоже, вызвал у посла большое удивление.
– Надеюсь, не в данный момент, господин премьер-министр?
– Конечно же не в данный, – торопливо согласился я. – Но потенциально вполне…
– Точно! – Эта тема его явно интересовала. – И, само собой разумеется, вы в курсе вопроса об острове Святого Георгия?
Еще одно место, о котором я никогда ничего не слышал.
– Остров Святого Георгия? – переспросил я, сделав вид, будто знаю, но не тороплюсь раскрывать свои карты.
Судя по всему, ввести американского посла в заблуждение мне не удалось.
– Это часть вашего британского Содружества, – с довольной улыбкой объяснил он.
– Ах, тот остров Святого Георгия! – воскликнул я, как если бы все вокруг знали, что их было по меньшей мере два. – И в чем же там дело?
– Видите ли, – с озабоченным видом начал посол. – Не исключено, что коммунисты могут попытаться его захватить…
А вот это уже серьезно!
– На самом деле? – приняв не менее озабоченный вид, спросил я. – Что ж, придется срочно переговорить с нашим министром иностранных дел.
– Думаете, поможет?
Откуда мне знать? Во-первых, я понятия не имел, что именно для этого требуется, и во-вторых, разговоры с Дунканом все равно никогда ни к чему не приводили. Поэтому я постарался, грубо говоря, увильнуть от прямого ответа.
– Ну, не сам по себе разговор, конечно, но…
– Белый дом, – перебил меня посол, – Белый дом обеспокоен тем, что ваш МИД может не проявить достаточной твердости. Что он будет просто сидеть и, так сказать, созерцать. По нашему мнению, в нем полным-полно «розовых» и даже предателей.
Его слова вызвали у меня невольную улыбку.
– Они там у вас читают слишком много бульварных газет… Вернее, детективных историй. – Моя ошибка. Прямо по Фрейду…
– То же самое говорил им и я, – со вздохом согласился посол. – Но в Пентагоне мне ответили, что им приходится читать слишком много секретов НАТО в русских досье. Господин премьер-министр, Белый дом будет весьма огорчен, если «красным» удастся прибрать к рукам такую стратегически важную военно-морскую базу, как на Святом Георгии. – Вот оно, значит, в чем дело! В стратегически важной военно-морской базе!
– Поговаривают даже о возможном введении тарифов на импорт британских автомашин, – продолжил он. – Короче говоря, больше никаких «ягуаров» на территории США.
Он все-таки на самом деле мне угрожает! Причем перебить его оказалось невозможным.
– Лично я, само собой разумеется, против, но… но кто я такой по сравнению с ними? Кроме того, Белый дом вполне может захотеть обложить налогом американские инвестиции в британскую экономику. Кто знает? Что неизбежно скажется на вашем фунте стерлингов. Не в сторону укрепления, как вы понимаете. Также уже ходят слухи о возможном демонтаже нашего суперсекретного радарного центра в Четленхэме, а вместо него будет срочно усовершенствован наш подслушивающий пост в Испании. В результате чего Британия может лишиться престижных «президентских визитов» в Европу.
Последняя угроза была не только унизительной, впрочем, как и все предыдущие, но, похоже, пахла явной катастрофой (поскольку была бы унизительной лично для Хэкера – Ред.). Я буквально остолбенел. Был не в состоянии произнести ни слова.
– Вместе с тем, однако, – продолжал посол, возможно, неверно приняв мое упорное молчание за признак некой контругрозы (Хэкер всегда славился своим умением принимать желаемое за действительное – Ред.), – как я уже говорил, лично я никогда не хотел и не собираюсь рекомендовать такого рода репрессалии против нашего верного друга и старого союзника.
О ком это он?
– Кого вы имеете в виду? – озадаченно спросил я.
– Как кого? Вас, конечно, господин премьер-министр.
Мне вдруг захотелось срочно переговорить с кем-то из двухсот других гостей, но посол решительно взял меня за руку.
– Да, кстати, насколько мне известно, ваш человек в ООН не собирается поддерживать резолюцию арабов, осуждающую Израиль. Если это на самом деле так, то Белый дом хватит удар. Не забывайте: свобода и демократия превыше всего!
Кто ж будет возражать? Естественно, свобода и демократия превыше всего. Так считает или должен считать любой здравомыслящий человек. Но какое отношение ко всему этому будет иметь резолюция ООН? Этого точно не знает никто! Впрочем, беседа с американским послом оставила у меня тревожный осадок. Надо срочно переговорить с Дунканом. Завтра же.
11 апреля
Ночь провел почти без сна, и виной всему этот чертов разговор с этим чертовым американским послом. Сегодня утром первым делом поделился своими опасениями с Бернардом. Попросил его объяснить, что это еще за большая проблема у нас с Восточным Йеменом. Сначала он только хмыкнул, но затем пообещал, что попытается выяснить. Я также сообщил ему об обеспокоенности Белого дома в отношении острова Святого Георгия и о том, что США не ожидают от нашего МИД никакой практической помощи, так как, по их мнению, в нем «полным полно розовых и даже предателей».– Это не так! – возмущенно возразил Бернард. – Во всяком случае, не полным полно.
Мой главный личный секретарь снова пообещал договориться с министром иностранных дел сегодня же во второй половине дня.
– Пусть он сам разберется со всем этим. В конце концов, они же на нашей стороне.
– Кто они? – недоуменно спросил я.
– Как кто? Американцы, конечно, – удивленно подняв брови, ответил Бернард.
– Ах, эти… Мне почему-то показалось, вы имели в виду наш МИД.
(Поскольку в силу определенных обстоятельств в тот день министр иностранных дел Дункан Шорт не смог встретиться с ПМ, эта встреча была перенесена на следующее утро. Такими «определенными обстоятельствами» стал тот факт, что сразу же после получения настоятельной просьбы главного личного секретаря ПМ о срочной встрече, во второй половине того же дня состоялась другая, не менее срочная встреча между сэром Ричардом Уортоном, новым постоянным заместителем министра иностранных дел, и сэром Хамфри Эплби. Краткое изложение их беседы нам посчастливилось обнаружить среди личных записей сэра Хамфри. – Ред.)
«Дик Уортон из МИДа пришел ко мне в офис, чтобы, как он выразился, срочно переговорить об очень важной проблеме. Он выглядел на редкость обеспокоенным. Интересно, почему. Ведь, как лично мне казалось, Дункан буквально „ест из его рук“.
Впрочем, Дик сразу же развеял мои сомнения, подтвердив, что его министр действительно полностью приручен и что вся проблема в том, что ПМ, похоже, перестает полностью доверять рекомендациям Дункана. Более того, не исключено, что Хэкер начинает ставить под вопрос даже саму внешнюю политику МИДа.
По мнению Дика, если Кабинет начнет проводить свою собственную внешнюю политику, это приведет к полнейшему абсурду. Страна не может иметь две внешние политики!
Действительно, к глубочайшему сожалению, наш ПМ находится под сильным влиянием Белого дома. За исключением вопроса о „трайдентах“, в котором ему следовало бы с ними скорее соглашаться, чем противостоять.
Дик также сообщил мне о двух надвигающихся проблемах, в решении которых ПМ не помешало бы определенное наставничество.
1. Остров Святого Георгия. Прежде всего, Дику пришлось напомнить мне, где он, собственно, расположен. Оказалось, это один из тех маленьких островков в Индийском океане, которые остались в составе Британского содружества даже после получения ими независимости. Для него характерна демократическая форма правления. Регулярно проводятся свободные выборы, но в горах по-прежнему господствуют отряды красных партизан, которые, судя по сообщениям, постоянно планируют перевороты марксистского толка.
В общем-то, время от времени такое случается, ничего особенного, но на этот раз, по словам Дика, партизаны ожидают помощи от Восточного Йемена или, если называть вещи своими именами, народно-демократической республики Восточного Йемена. Хотя… Если говорить еще точнее, все народно-демократические республики по сути являются не более, чем коммунистическими диктатурами.
Этим партизанам оказывают поддержку Советы и Ливия. Что же касается нашего МИДа, он намерен оставаться в стороне, потому что:
(а) если мы влезем в эту кашу, то неизбежно растревожим множество приграничных африканских государств;
(б) в данный момент времени нам не стоит вызывать антагонизм Советов;
(в) мы только что заключили крупный контракт на строительство нового аэропорта и портовых сооружений на острове Святого Георгия;
(г) нам, в общем-то, все равно, кто победит: демократы или марксисты. Особого значения это для нас не имеет.
Потенциальные проблемы с ПМ: он вполне может впасть в патриотический раж а ля Черчилль. Даже ни с того ни с сего затеять какую-нибудь глупейшую кампанию в защиту демократии. С него станется…
Решение МИДа: премьер-министру следует объяснить, что, как только мы влезем во внутренние склоки других стран, нам придется ходить по тонкому льду. Очень тонкому льду. Судя по всему, это, наконец-то, дошло даже до нашего министра иностранных дел. Слава Богу…
2. Буквально на прошлой неделе израильтяне совершили вооруженное нападение на Ливан. Акция проводилась в отместку за произведенный накануне Организацией Освобождения Палестины (ООП) взрыв бомбы в Тель-Авиве.
Арабы выдвинули в ООН резолюцию с гневным осуждением Израиля. Естественно, мы будем голосовать на стороне арабов. Хотя, по твердому убеждению ПМ, нам следует воздержаться. Его аргументация, предоставленная министру иностранных дел, хотя и вызывает немало вопросов и сомнений, состоит приблизительно в следующем:
(а) на этот раз ООП начала первой;
(б) виноваты обе стороны;
(в) не следует забывать об интересах американцев;
(г) могут пострадать мировые святыни.
Потенциальные проблемы с ПМ: ему, как и всем обитателям Номера 10, очень хочется играть заметную роль на мировой арене. Однако людей, играющих роли на сцене, обычно называют актерами, и все, что от них требуется, это выглядеть достаточно правдоподобно, быть трезвыми и в правильном порядке произносить фразы, данные им режиссером. Те же, кто пытается произносить свои собственные, обычно долго там не задерживаются.
Решение МИДа: ПМ пора понять, что его главная роль во внешних отношениях ограничивается выражением максимального радушия и гостеприимства, а также присутствием на торжественных церемониях».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
12 апреля
Моя вчерашняя встреча с Дунканом была загадочным образом перенесена на сегодня. На этот раз он явился ко мне на Даунинг-10 с самого утра.Первым делом я сообщил ему, что позапрошлым вечером имел неофициальную беседу с американским послом.
– Интересно, о чем? – почему-то нервно спросил он.
Я откинулся на спинку стула и бросил на него пристальный взгляд.
– Дункан, что вам известно об острове Святого Георгия?
Его глаза забегали из стороны в сторону.
– А вам, господин премьер-министр?
Не знаю, известно ли ему что-нибудь существенное или он, как и я, не собирался раскрывать карты. Во всяком случае, раньше времени…
– Вы же министр иностранных дел, не я! – не скрывая несколько нарочитого возмущения, осадил его я. – Как по-вашему, существует ли там реальная угроза коммунистического переворота?
Дункан по-прежнему выглядел, словно загнанный кролик.
– Он что, так и сказал?
– Нет, но открытым текстом намекнул. – ответил я и стал ждать ответа Дункана.
На этот раз он, похоже, решил занять твердую позицию.
– Нет, – категорически заявил он. – Такой угрозы не существует. Вообще!
– Вы уверены?
Мне нужны были абсолютные заверения. В конечном итоге я, конечно же, получил их, однако уверенней себя почему-то не почувствовал.
– Конечно. Иначе мои сотрудники поставили бы меня в известность, господин премьер-министр.
– А вы уверены, что они обо всем ставят вас в известность? – не без сарказма поинтересовался я.
– Да, обо всем, что, по их мнению, мне следует знать.
– Именно этого я и опасался, Дункан. А вот Белый дом этот вопрос очень и очень беспокоит, и сейчас совсем не время их раздражать.
– Но у нас все под контролем, господин премьер-министр, можете не сомневаться, – довольно уверенно заявил он.
– Чемберлен тоже не сомневался, что Гитлер у него под контролем, – напомнил я Дункану. – А Иден был уверен, что Насер под полным контролем у него.
Дункан тут же встал на защиту своего МИДа. Причем весьма воинственно, поскольку искренне полагал, что атака – лучший способ обороны.
– Не хотите ли вы сказать, что МИД не знает, что делает?
– Нет-нет, – осторожно ответил я, стараясь ненароком его не обидеть. – Я хочу сказать, МИД может не давать нам знать, что он делает.
По мнению Дункана, подобное обвинение просто абсурдно.
– Лично я получаю исчерпывающие ответы на любой вопрос, который я задаю.
– А как насчет ответов на вопросы, которые вы не задаете? – поинтересовался я.
– Таких как?…
– Таких как насчет острова Святого Георгия, например.
Он пожал плечами.
– Ну… таких я обычно не задаю.
– Так задайте, пожалуйста, – попросил я. – Хотя бы лично для меня. Ну как, договорились?
Можно подумать, он сделает это лично для меня! Он ведь никогда не простит меня. (Хотя бы за то, что Хэкер стал премьер-министром! – Ред.) Несмотря на твердое обещание сделать это лично для меня, выглядел Дункан так, будто ему совсем не хотелось спрашивать своих коллег о ситуации на острове Святого Георгия. Впрочем, он тут же счел своим долгом предостеречь меня.
– Только не забывайте, господин премьер-министр, как только мы влезем во внутренние склоки других стран, нам придется ходить по тонкому льду. Очень тонкому льду.
Покончив, как мне казалось, с этой проблемой, я перешел к другому вопросу, который в неофициальной беседе со мной поднял американский посол. Правда ли, спросил я Дункана, что сегодня вечером в ООН мы собираемся голосовать против Израиля?
– Естественно, – не раздумывая, ответил он слегка удивленным тоном.
– Интересно, почему?
– Они бомбили ООП.
– Да, но ООП бомбила Израиль.
– Да, но Израиль сбросил больше бомб, чем ООП.
– Но ООП была первой.
Он хотел что-то ответить, но мне все это уже начинало надоедать, поэтому я остановил его.
– Лично мне кажется, что, в любом случае, в равной степени виноваты обе стороны.
– Это не соответствует моему представлению, – решительно возразил Дункан.
Так или иначе, но я окончательно устал от всех этих «за» и «против». Мне нужны простые и неопровержимые факты.
– В этом вопросе американцы оказывают на меня сильное давление. Я хочу, чтобы во время сегодняшнего голосования мы воздержались.
Дункан нахмурился.
– Вряд ли мы сможем пойти на это. МИД этого не допустит.
Я потерял терпение.
– Интересно, кто здесь для чего: они, чтобы выполнять наши инструкции, или мы, чтобы выполнять их?
– Стоит ли задавать такие вопросы, – парировал Дункан.
Судя по всему, это один из тех вопросов, которые он задает себе все время.
14 апреля
Прошло уже целых два дня, а от Дункана никакого ответа. Меня это начало раздражать. После обеда я срочно пригласил к себе Хамфри, чтобы обсудить с ним некоторые вопросы нашей внешней политики. Чего мы с ним, признаться, давно не делали.Мы сидели у камина в моем кабинете и пили кофе. Никакой повестки дня не было, я просто хотел поговорить на разные темы. Хотя пару полезных уроков из нашей беседы я, тем не менее, извлек.
– Внешняя политика – на редкость сложное дело, Хамфри, вы не находите? – начал я.
– Безусловно, господин премьер-министр. – Он взял с тарелки шоколадный бисквит. – Именно поэтому мы оставляем ее целиком и полностью на усмотрение МИДа.
Я тут же учуял в этом что-то подозрительное!
– Значит… значит, они знают, что делают? – как бы ненароком поинтересовался я.
Он довольно усмехнулся.
– Если не знают они, то тогда кто?
Это не ответ. Во всяком случае, на мой вопрос. Тогда я заметил, что меня беспокоит проблема с американцами. Но для Хамфри, похоже, такой проблемы вообще не существовало.
– Что ж, американцы всегда беспокоили и беспокоят всех нас, – ответил он. И откровенно равнодушно усмехнулся.
Честно говоря, меня не могут не беспокоить антиамериканские настроения, медленно, но неуклонно зреющие в определенных, весьма влиятельных, кругах Лондона – прежде всего в Уайтхолле. И Хамфри вряд ли удастся так легко избавить меня от этого гнетущего беспокойства. Он ведь прекрасно знает, что если я хочу добиться отмены огромного оборонного заказа на «трайденты», мне, хочешь не хочешь, придется мириться с этим беспокойством. По меньшей мере, в ближайшие несколько месяцев.
Конечно же, мне прекрасно известно, что именно секретарь Кабинета может мне предложить не отменять «трайденты»! Он достаточно часто и вполне недвусмысленно излагал свою точку зрения, и, более того, у меня есть определенные подозрения, что Хамфри делает все возможное, чтобы не допустить реализации моих намерений в этом немаловажном вопросе. Возможно, именно с этим связано и его откровенное нежелание помогать мне с новой американской проблемой.
Тем не менее, я по-прежнему полон решимости отменить «трайденты». И значит, мне надо самым тщательным образом проследить за тем, чтобы мы, упаси господь, никоим образом не разочаровали американцев. Ни намеренно, ни по воле обстоятельств!
Поэтому я сразу же перешел к делу.
– Кстати, американский посол упоминал об острове Святого Георгия, – как бы невзначай заметил я.