Локнит Олаф Бьорн. Подземный огонь (Полуночная гроза - 1)

   - Тогда посмотри сюда.
   Я посмотрел. Такую карту я уже видел не раз, и, хоть не мог прочесть надписей, узнал знакомые места. Вот Пограничье и Граскааль, вот Немедия и горы на границе с Аквилонией, это, наверное, Бельверус... И множество ярко-красных точек, разбросанных тут и там.
   Я вспомнил стигийца Тотланта, и как он нам объяснял, куда пойдет подземный огонь. Теперь я видел, что колдун был прав. На этой карте были отмечены все известные разрывы, случившиеся в Немедии и Аквилонии, и можно было отчетливо проследить путь зеленого пламени.
   - Здесь был форт Велитриум, - с грустью сказал Хальк, ткнув в точку на полуночном закате. - Теперь его нет. Король Конан ехал оттуда, когда вы нас встретили... Значит, самый первый выброс произошел в Граскаале, возле твоей деревни? - он вдруг оборвал себя, негромко и серьезно проговорив: - Прости, что приходится лишний раз напоминать о твоей семье...
   - Да я все понимаю, - ответил я. - Мне... Мне уже почти не больно. Только я обязательно должен найти того, кто это сделал.
   - Кто это сделал? - задумчиво переспросил Хальк. - Сомневаюсь, что у тебя это получится. Хотя кто знает... Я недавно своими глазами видел эту дрянь.
   - Как пламя выходит из-под земли? - уточнил я.
   - Нет, - Хальк покачал головой. - Того, кто выбрасывает огонь. Это живое существо.
   Я хотел что-то сказать, и обнаружил, что не могу. Язык не поворачивался. Живое?..
   - Огромный подземный зверь, - продолжал Хальк. - Подкрадывающийся из глубин земли к людским поселениям и уничтожающий их... Зверь, о котором нам неизвестно ничего.
   - Не только вам, - подал голос грифон. Мне показалось, что он очень недоволен.
   - Энунд принадлежит к роду существ, что живут значительно дольше людей, - пояснил барон Юсдаль. - В их краю случилось тоже самое, что и у нас - разрыв земли и зеленое пламя. Большинство из обитателей земли Ямурлак разбежались, а Энунд угодил в ловушку и попал сюда. Но он ведь не жалуется, так? - Хальк наклонился и почесал огромную голову грифона. Зверь согласно кивнул.
   - Тогда что делать-то? - растерянно спросил я. - Что же, выходит, эти твари... или кто они там... так и будут ползти, пока не встретятся? И мы все перемрем?
   - Не знаю, - просто и спокойно сказал Хальк. - Но от души надеюсь, что этого не произойдет. Может, мы сумеем что-нибудь придумать. Отыщем какой-нибудь способ уничтожить это существо. Ты сказал, что маги оказались против него бессильны? Но вдруг его способно одолеть что-то иное, помимо колдовства?
   - А что? - язвительно осведомился грифон. - Да, вы можете предсказать дальнейший путь чудовища, но толку с этого - чуть!
   - Ты не прав. Наши расчеты очень важны, - возразил Юсдаль. - По крайней мере, теперь жители городов, лежащих на пути подземного чудовища, смогут вовремя уйти. И я убежден, что рано или поздно средство расправиться с зеленым огнем отыщется!
   - Ну-ну, - Энунд вытянул лапы и пошевелил огромными когтями.
   - Не слушай его, - сердито сказал Хальк. - Он всегда верит только в худшее.
   - Я здраво оцениваю обстановку, - бросил в ответ грифон.
   - Лучше бы ты вместо этого подумал, как нам быть, - барон Юсдаль начал медленно скручивать карту обратно и обратился ко мне: - Ты сейчас занят?
   - Нет, - действительно, чем я мог быть занят? Я даже отведенной мне комнаты отыскать не мог...
   - Тогда не составишь мне компанию? - Хальк свернул карту в тугой свиток. - Я собираюсь пойти прогуляться по городу... и где-нибудь перекусить. Хочешь посмотреть Тарантию?
   - Конечно, - я здорово обрадовался возможности выбраться из этого путаного дворца и оглядеться по сторонам. - А меня не будут искать?
   - Мы вернемся ко второму или третьему колоколу, - сказал Хальк, но, увидев, что я ничего не понял, объяснил: - То есть к середине дня. Король собирает Малый совет, и я хочу узнать, о чем там будут говорить. Наверное, обсуждать, как выбраться из этой заварушки, в которую нас втянули гномы...
   * * *
   Из дворцовой крепости мы по мостам перешли на левый берег и пошли по длиной и широкой улице. Потом свернули, потом еще раз свернули, и я уже окончательно запутался. Хальк шел не торопясь, рассказывал о любом доме, улице или месте, которое мне казалось необычным или интересным, и затем также неторопливо топал дальше. Мне показалось, что он помнит наперечет все дома в городе и о каждом может рассказать какую-нибудь историю - иногда смешную, иногда страшную.
   А потом мы снова куда-то повернули и вышли к берегу реки, а дворец теперь стоял ниже по течению. Издалека он казался похожим... Ну, не знаю. Когда смотришь на причудливую скалу, ты не замечаешь, что здесь из нее торчит осколок валуна, а там прошелся оползень. Ты смотришь на нее, как она есть, и кажется - ничего к ней не прибавить и не убавить. Иначе это будет уже не загадочная скала, а просто нагромождение камней. Вот и здесь то же самое.
   - Дворец очень старый, - сказал Хальк, заметив, что я глазею на огромную крепость посередине реки. - Но не весь, а вон та часть, где низкие башни красного и белого камня. Им почти восемь центур... То есть восемь столетий. Остальное достраивалось позже, потом разрушалось и снова перестраивалось по вкусу нового правителя.
   - А зачем сейчас дворец чинят? - я, пока бродил утром по крепости, успел заметить мастеровых, леса возле зданий, а уж резкий запах краски трудно не учуять.
   - Кому-то пришло в голову, что королевская резиденция непременно нуждается в ремонте, - хмыкнул барон Юсдаль. - Правда, сдается мне, что мнение короля по этому поводу как раз и забыли спросить... Но раз деньги на переделку отпущены казной, то теперь уже ничего не поделаешь. Придется терпеть, пока все не будет приведено в порядок.
   - А отчего вон та башня стоит отдельно? - я указал на приземистое строение с крохотными окнами и под черной крышей, выстроенное у самого берега реки.
   Хальк помолчал, затем бесстрастным тоном пояснил:
   - Это Железная башня. Королевская тюрьма.
   - Угу, - сказал я. - Как не понять... Для злодеев короны и прочих преступников...
   Хальк посмотрел на меня с недоумением, затем по-кошачьи фыркнул и сказал:
   - Пойдем лучше поедим, чем любоваться на это мрачное заведение. Может, ее снесут скоро...
   И мы пошли вдоль Хорота, берега которого здесь были обложены большими гранитными плитами. Я решил, что Тарантия - очень красивый город, только суматошный какой-то. На улицах нам часто встречались повозки и даже целые обозы, груженные разным барахлом, и направлявшиеся к городским воротам. Хальк сказал, что жители прослышали о приближении подземного огня и теперь уезжают из столицы в надежде переждать опасность.
   - Сомневаюсь, что это им удастся, - вполголоса добавил он, глядя, как очередной фургон сцепляется ступицами колес с соседним и начинается перепалка возниц.
   Жители города выглядели не на шутку встревоженными. На каждом углу собирались кучки горожан, озабоченно делившихся последними сплетнями и решавших, как же теперь быть - бежать из города или остаться? Вдруг беду пронесет мимо или окажется, что слухи были всего лишь слухами?
   - Сюда, - сказал Хальк, внезапно сворачивая в какой-то переулок и толкая тяжелую дверь углового дома. - Это "Старая гавань".
   Постоялых дворов и трактиров я, пока мы добирались из Пограничья в Немедию, а оттуда в Аквилонию, повидал предостаточно. Этот почти ничем не отличался - такая же большая общая комната, крепко сколоченные столы, бочки вдоль стен... Только почище да посетители не орут все время и не молотят кружками по столам.
   Халька здесь знали. Мы только вошли, и сразу же откуда-то выскочила здешняя служанка и вовсю защебетала: мол, почему месьор Юсдаль так давно не заходил, неужто все время занят?
   - Брысь, Айса, - сказал Хальк, шлепнув девицу по заду. - Ну-ка бегом на кухню и чтобы через миг был хороший обед на двоих. Еще принеси аргосского... - он повернулся ко мне и спросил: - Ты что пить будешь?
   - А пиво у них тут есть? - осторожно спросил я. Сколько мы проехали но столь любимый у нас, в Пограничье, напиток варили редко на каком постоялом дворе.
   - Эль? Найдем, как не быть... - переспросила девица и повернулась ко мне. - Слушай, а ты откуда такой взялся?
   - Он из Пограничья, - ответил за меня Хальк. - Айса, сгинь!
   Служанка засмеялась и убежала, а мы сели за свободный стол. Народу в трактире было немного, и все на вид вроде люди солидные. Я прислушался краем уха - о чем они говорят.
   Похоже, все пересуды в Тарантии нынче сводились к одному - что завелось на полуночи. Некоторые говорили, что из-под гор вылезли демоны, кто-то уверял, что в какой-то полуночной Боссонии уже не осталось ни одного живого человека, а один тип, смахивающий на зажиточного купца, постоянно твердил, что настает конец света и надо бежать отсюда, пока не поздно. Я подумал, что сам крикун никуда бежать явно не собирается.
   Пришла Айса с тяжелым подносом, расставила на столе тарелки и кружки, а сама уселась на соседнюю скамью. Мы немного поболтали - ей хотелось узнать, где находится Пограничье и что это за королевство такое - и тут до меня долетел полный настоящей муки голос Халька:
   - О, нет... Только не это! Явился...
   Он смотрел на распахнувшуюся дверь трактира. Я тоже посмотрел туда, не понимая, что стряслось, а Айса вздохнула и шепотом спросила:
   - Месьор Юсдаль, может, за стражниками сбегать? Как бы чего не вышло...
   - Да вроде он сегодня тихий, - Хальк с плохо скрываемым отвращением посмотрел на вошедшего в трактир человека. - Вот если буянить начнет беги.
   - Кто это? - спросил я, потому что явившийся посетитель не выглядел забиякой, и я не мог взять в толк, почему Хальк и трактирная служанка опасаются возможной драки.
   Парню, на заплетающихся ногах проковылявшему через общую комнату и плюхнувшемуся за стол, было лет тридцать или поменьше. Разило от него, как от винной бочки. Вдобавок, мылся он последний раз около седмицы, а то и двух назад, так что длинные темные волосы теперь свисали свалявшимися клоками. В общем, пропойца - он, наверное, и в Аквилонии, и где угодно пропойца...
   Я заметил, что некоторые из сидевших в трактире торопливо вышли, а остальные отодвинулись подальше. Служанка, подошедшая узнать, что желает гость, тоже старалась стоять в отдалении.
   - Кто это? - повторил я. Хальк скривился, но ответил:
   - Ходячая кара богов специально для Тарантии.
   - А как эту кару зовут-то? - я уже понял, что барон Юсдаль разговаривает наподобие Веллана - каждое слово с подковыркой. - И чего она такая... надравшаяся в стельку?
   - Это Ринальдо, - сердито сказала Айса. - Ринальдо Чокнутый, вот кто!
   - Если у него с головой не все в порядке, то зачем же ему разрешают по городу шастать? - поинтересовался я.
   - Айса неверно выразилась, - поправил Хальк. - Это человека действительно зовут Ринальдо. Он певец. Может быть, лучший в Аквилонии и во всех землях Заката за последние сто или двести лет. Только вместо мозгов у него недоваренная каша, если не что похуже. Он служит любому, у кого достаточно денег. Сейчас у него нет богатого покровителя, и потому он злится на весь белый свет, но в основном - на короля.
   - А при чем здесь ваш король? - удивился я.
   - Ни при чем. Но Ринальдо вбил себе в голову, что покойный Нумедидес был образцом государя, благо иногда король расщедривался и нашей певчей птичке кое-что перепадало. А Конан... - Юсдаль тихо хихикнул, - Ты же сам видел, каков нынешний правитель страны.
   - Варвар, - со смешком сказала Айса. Подумала и добавила: - Но лучше варвар, чем никчемный рехнувшийся старик.
   - И что с того? - все равно мне было не понять. - Какая разница, что там думает какой-то уличный пьяница?
   - В том-то и беда, что Ринальдо - не просто уличный пьяница, - пожал плечами Хальк. - Его знают слишком многие - как дворянство, так и простые люди. И этот вечно пьяный обормот талантлив. У него есть способность убедить кого угодно в чем угодно. Давно надо бы выставить его из города, да и из страны тоже, пока он не натворил дел, но королю наплевать, а властям неохота связываться. Если кто-то тронет Ринальдо - поднимется слишком много шума. Никто не хочет пинать спящую собаку.
   - Странные у вас порядки, - высказал я свое мнение. - Того нельзя, этого нельзя...
   - Какие есть, - отозвался Хальк.
   Черноволосый по имени Ринальдо пока не беспокоил людей. Он просто сидел за столом и пил вино. По его лицу было видно, что он сильно мучается похмельем. У меня однажды было похмелье. Я вместе с отцом поехал в Хезер, а когда мы удачно продали серпы и ножи, а с ними и отличную шкуру серого медведя-доростка, отец взял меня с собой в трактир. Трактир в Хезере хороший. Продают темное пиво и оленье мясо. Мы с отцом сели ха стол к бритунийским купцам и получилось так, что я выпил слишком много. Проснулся только утром, незадолго до полудня. Голова болела жутко и только, когда отец дал мне немного пива, я ожил. С тех пор я почти совсем не пью.
   - Ты посмотри на этих красавцев, - Хальк толкнул меня кулаком и показал глазами на четверых военных. Я уже знал, что люди, носящие черную с серебром форму, называются "Черными Драконами". Это личная стража здешнего короля. Хальк продолжал: - Драконы не любят Ринальдо...
   - О, - выкрикнул один из гвардейцев, указывая рукой на черноволосого. - Посмотрите на нашего поэта! Какой новый пасквиль ты сочинил?
   - Отцепись, - помотал головой Ринальдо, даже не глядя на военного.
   Раздался громкий хохот гвардейцев, а начавший задираться опять спросил:
   - Знаете, почтенные месьоры, чем стихоплет отличается от мельницы? Не знаете? Ничем!
   - Это как понимать? - Ринальдо поднял тяжелый взгляд на Дракона. - Ты что несешь?
   - Сочинять висы и молоть муку - дело одинаковое, - рассмеялся гвардеец. - Главное - улавливать ветер. С какой стороны подует - так и работать будешь...
   Хальк смотрел на перебранку спокойно, не встревая. Я не запомнил, о чем дальше разговаривали Черные Драконы и Ринальдо. Но все кончилось плохо. Сочинитель стихов, приведенный в ярость обидными словами военных, вдруг вскочил на скамью и, повысив голос так, чтобы его слышали все гости трактира, выкрикнул:
   - Дворянство Аквилонии, услышь речи человека, говорящего с богами!..
   Честно признаться, я решил, что Ринальдо чаще говорит не с богами, а бутылкой. Хальк оставался невозмутим.
   - ...Посмотрите, как разорено наше отечество! - пьяным голосом продолжал кричать поэт. - Куда исчезло наследие Эпимитриуса? Где благородство, честь и слава нашего королевства? Сейчас все лучшее покоится в могиле, вместе с королем Нумедидесом! - он вдруг вытянул руку, указывая на гвардейцев. - Даже цвет рыцарства Аквилонии согласен лизать грязные сапоги мерзостного варвара, обманом и вероломством захватившего трон нашей несчастной страны!..
   Хальк наклонился ко мне и тихо сказал на ухо:
   - За такие речи, между прочим, Ринальдо может попасть к барону Гленнору... Наша тайная служба не любит, когда поносят короля.
   А Ринальдо заливался:
   - ...Киммерия поднялась над Аквилонией! Необразованные варвары топчут коваными подошвами дворян, ведущих род от древних королей! Граф Сурпи повешен! Осмелившийся выступить против тирана барон Кимолос четвертован! А сколько еще жизней потребует неуемное варварское честолюбие? Я вас спрашиваю, аквилонцы!
   Я удивился, когда Хальк, казавшийся мне тихоней, вдруг поднялся со скамьи и, положив руку на рукоять меча, привешенного к поясу слева, сказал Ринальдо:
   - Заткнись. Ты не вправе судить короля.
   - Еще один прихвостень дикаря! - взвился поэт. - Может быть, ты скажешь, что нынешнее бедствие постигло Аквилонию не по воле богов, видящих непотребного киммерийца на троне Эпимитриуса?
   Хальк ответил:
   - Богам было бы проще уничтожить одного человека, а не всю страну. Замолчи.
   - Нет, пусть говорит! - это сказал неприметный человечек в коричневой одежде. Он сидел за столом неподалеку от нас. - Говорить правду не возбраняется!
   И тут началось. Один из Черных Драконов запустил в человечка кружкой, а тот выхватил нож. В руке Ринальдо неожиданно появился меч и он прыгнул на Халька.
   Я часто слышал, что в кабаках случаются драки, однако сам никогда в них не участвовал. Здесь получилось так, что мне пришлось обороняться сразу против двоих. Наверное, меня посчитали приверженцем короля Конана. Двое совсем чужих людей, с которыми я даже никогда не разговаривал, наверняка хотели меня убить - уж больно бешеные у них были глаза. Ну, я и схватил скамью...
   Хальк несколько раз скрестил меч с Ринальдо. Черные Драконы оружие не вынули, а дрались кулаками. Где-то перевернули стол, трактирщик орал во все горло, призывая стражу, завизжала одна из женщин... Когда я сбил с ног тех двоих, пришлось оторвать ножку у стола, хотя делать так совсем нехорошо: стол - Ладонь Богов, подающая пищу и обижать его нельзя.
   В это время Хальк саданул Ринальдо перекрестьем меча по голове. Тот упал. Летописец дернул меня за рукав и прошипел:
   - Пошли отсюда.
   Драка развернулась вовсю. Пожалуй, на меня и Халька никто вовсе не обращал внимания. Драконы колошматили каких-то ремесленников, купцы сцепились с горожанами. Наверное, люди дрались просто ради собственного удовольствия. Под шумок мы с Хальком протолкались к двери и выскочили на улицу.
   - Сходили, пообедали, - вздохнул барон Юсдаль, остановившись у входа в трактир. - Ты не подумай, у нас такое случается не каждый день...
   Громыхнула дверь, и из трактира вылетел богато одетый человек. Мы посторонились, давая ему подняться. Человек некоторое время полежал на мостовой, потом привстал, цепляясь руками за стену трактира. Он наверняка хотел пойти обратно и дальше участвовать в драке, но правая ладонь легла на кольцо для факела, укрепленное возле двери. Факел качнулся и свалился вниз. Прямо в лужу, оставшуюся от недавнего дождя. Человек тоже упал.
   Я видел, как Хальк поглядел на него и решил было, что летописец хочет помочь несчастному встать. Но, оказывается, барон Юсдаль смотрел на шипящий в луже смоляной факел. Длинная сосновая палка, обмотанная пропитанными смолой тряпками, лежала в воде и дымилась.
   Сложилось впечатление, что Хальк заснул стоя. Я даже дотронулся до его плеча ладонью, чтобы разбудить. А он все стоял и смотрел.
   Через некоторое время он нагнулся, взял факел и долго рассматривал. А потом вдруг тихо сказал:
   - Пойдем-ка обратно во дворец... Кажется, я придумал, что нужно делать. Мы его утопим!..
   - Кого? Ринальдо, что ли? - переспросил я. Но Хальк уже быстро зашагал вниз по улице.
   Глава девятая
   МОРАДДИН, второй рассказ
   Аквилония, Тарантия, королевский дворец.
   Постоялый двор в деревне Артен. Город Ивелин, катакомбы.
   15-18 дни второй осенней луны 1288 г.
   "...Прибытие посольства из Пограничья и Немедии только подтвердило худшие предположения, возникшие у аквилонского правителя и его приближенных. Для подземного огня не имело ни малейшего значения, в чьих владениях вырываться из глубин, губя или необратимо изменяя все живое. Аквилония, Немедия или позабытое всеми Пограничье - зеленое пламя равно извергалось в любой стране к закату от Кезанкии. В полуночных землях началась паника, постепенно распространявшаяся на полдень и захватывавшая все лежавшие на пути беженцев города и поселения.
   В это время король Аквилонии, сопровождаемый маленьким отрядом преданных ему людей, спешно и тайно покинул столицу, направившись в неизвестном направлении. Злые языки посейчас утверждают, что он пытался скрыться, решив переждать опасность в известном ему одному тайном убежище, а не то вообще скрыться из страны. Однако в ответ клеветникам можно сказать лишь одно: не судите обо всех людях по себе..."
   Из "Синей или Незаконной хроники" Аквилонского королевства
   К сожалению, совет у короля начался со скандала.
   - Ваше Величество! - пожилой седоватый человек, недавно представленный мне Конаном и оказавшийся тем самым знаменитым канцлером Публио, возмущенно посмотрел на короля. - Не понимаю, как ты, мой государь, можешь позволять барону Юсдалю подобные выходки!
   Тут Публио, не дожидаясь ответа Конана, повернулся к раскрасневшемуся и взволнованному Хальку, и, величественно указав вытянутой рукой на дверь, ледяным голосом потребовал:
   - Хальк, немедленно удались и выведи прочь тех, кого ты привел с собой!
   Зрелище, конечно, было неподобающим для королевских покоев, но, как я давно понял, в аквилонском дворце нравы отнюдь не столь чопорные, как у нас в Бельверусе. Хальк ворвался в Оружейную, в которой Конан собрал Малый государственный совет, словно вихрь, едва не выломав двери. Вслед за библиотекарем вбежала, скрежеща когтями по паркету, жутковатого вида зверюга, по пристальному рассмотрению оказавшаяся самым настоящим грифоном. Я не слишком удивился, благо Конан уже успел мне рассказать, что содержит во дворце эту тварь ради Халька, который надеется вытянуть из нее побольше сведений о Боссонском Ямурлаке. Грифон остановился у самого стола и, наклонив голову, обвел нас всех взглядом больших желтых глаз. Канцлер, судя по виду, перепугался и едва поборол искушение потянуться к оружию, висевшему на стене у него за спиной.
   Следом за этой парочкой, еще более-менее естественно выглядевшей в королевских покоях, вошел Эйвинд. Увидев нашего селянина, Публио едва не поперхнулся собственной слюной. Мало того, что Эйвинд комплекцией не уступал королю Конану, а ростом даже превосходил на два пальца, он еще и выглядел так, будто находился не во дворце одного из королей великих государств заката, а у себя в деревне. Белая холщовая рубаха с зеленой вышивкой, штаны, заправленные в мягкие кожаные сапоги, перевязанные крест-накрест полосками рыжей кожи, и меховая безрукавка из медвежьей шкуры. Рядом с Публио или герцогом Просперо Пуантенским, к которым (если смотреть на роскошные одеяния) более всего подошло бы слово "расфуфыренные", Эйвинд смотрелся самым настоящим варваром, явившимся вместе с соплеменниками громить захваченный город. Для полного сходства ему недоставало лишь громадной секиры на плече.
   - Прости, господин мой, - Эйвинд почтительно глянул на Конана. - Мы в коридоре сшибли кого-то...
   - Удалитесь! - тоненько выкрикнул Публио. - Здесь королевский совет! Барон Юсдаль, ты будешь наказан!
   - Хальк, - Конан строго посмотрел на библиотекаря. - Что за дурацкие выходки? Сейчас не время для шуток.
   - Да я и не шучу! Я придумал, что делать! - выкрикнул Хальк. - Мы его утопим!
   - Мне кажется, - вкрадчиво начал Просперо, - что сейчас утопят тебя. Этим займемся мы вместе с королем и господином канцлером... У нас, смею тебе заметить, серьезное дело!
   - Какие вы, люди, бестолковые, - грифон невозмутимо обошел стол, и, не обращая внимания на вытаращенные глаза Публио, сцапал клювом утиную ножку с блюда, принесенного из кухни перед началом Совета. Проглотив ее, зверь прошел мимо меня, коснувшись теплым боком моей руки, и улегся возле жарко горящего камина. - Как вы вообще умудряетесь жить на свете, если не слушаете друг друга? - едко добавил он.
   - Это переходит все границы! - снова заверещал Публио, но Конан остановил возмущенную речь месьора канцлера повелительным жестом руки. Надо полагать, он понял, что Хальк неспроста вломился на Совет.
   - Рассказывай, - потребовал Конан.
   - Эйвинд, давай бумаги, - библиотекарь повернулся к асиру. - Уберите со стола, я сейчас все объясню.
   Для Публио и Просперо предложение "убрать что-то со стола" было равнозначно рекомендации сходить и помочь в работе дворцовому золотарю. Поэтому менее привычные к слугам я и Конан сами быстренько переставили (вызвав радостное оживление грифона) блюда с холодным мясом и фруктами на пол, оставив лишь кувшины с вином и бокалы. Хальк вместе с Эйвиндом, от которого, к великому негодованию Публио, вкусно пахло пивом, развернули принесенные свитки, прижав загибающиеся углы увесистыми кувшинами.
   - Вот, посмотрите на эти красные пятнышки на карте, - сумбурно начал Хальк...
   * * *
   ...Это прозвучит странно, но Конан, плюнув на государственные интересы и неписаные уложения об отношениях с соперничающими странами, пригласил меня на свой Совет. Думаю, здесь сыграла свою роль наша старая дружба. Однако, когда Конан представил меня герцогу Пуантенскому и канцлеру, едва не случился конфуз. Величественный старик Публио, услышав, что я Мораддин, граф Эрде - представляю с столице Аквилонии немедийского короля, сделал, разумеется, вежливую мину. Но едва король заметил, что я начальствую над пятым департаментом государственной канцелярии Бельверуса, канцлер едва не упал в обморок. А Просперо, непонимающе взглянув на Конана, спросил:
   - Но, мой король... Быть может, следовало бы пригласить и барона Гленнора?
   Я усмехнулся в душе. Гленнор - очень умный и проницательный человек занимался тем же ремеслом, что и я. Разница лишь в том, что я служу королю Нимеду, а барон Гленнор - Конану. Сомнения герцога Пуантенского были понятны - где ж такое видано: зазывать на закрытый совет начальника тайной службы страны-соперника?
   - Не будем звать, - отрезал тогда Конан. - Гленнор живет за городом, дожидайся его... Послушай, Просперо, мы в конце концов собрались поговорить не о планах захвата Немедии.
   Лишь значительно позже я узнал, что герцог каким-то невероятным образом узнал о моем настоящем происхождении и всех давних туранских приключениях. Конан ему ничего не разбалтывал, точно известно. Скорее всего, помянутый барон Гленнор наводил справки обо мне через своих шпионов в Туране...
   Как бы то ни было, но Публио, и осторожному пуантенцу пришлось подчиниться воле короля. Мы прошли в одну из многочисленных оружейных зал, расположенных в старом крыле дворца, и (когда слуги, принесшие еду и напитки, вышли), начали обсуждать последние новости с полуночи. Беседа шла благочинно до тех пор, пока в залу не вломились Хальк и компания.