Локнит Олаф Бьорн. Подземный огонь (Полуночная гроза - 1)

   - Я обязательно приду. И вообще, спасибо вам за визит. Я не видел людей уже много столетий. Напоследок я хотел бы предупредить вас - Ямурлак очень древняя земля и все ее обитатели непривычны для человеческого рода. Запомните: все вышедшее из Ямурлака в новый, человеческий мир, может принести людям много неприятностей. Хотя бы потому, что сменившие атлантов хайборийцы не ведают о великих чудесах прошлого и боятся их. Боятся не потому, что мы представляем опасность, а из-за необычности. Люди живут коротко и беспамятно, ваши народы не сохраняют воспоминаний о минувшем. Если бы вы помнили, то могли бы избежать многих неразумных страхов... Желаю вам удачи. Будет тяжело - приходите ко мне. Василиск Тлакочауака постарается помочь новым хозяевам этого древнего мира...
   Существа, почти точно описанные в аргосских легендах, рассказывавших о кентавросах, привели наших лошадей и молча ускакали прочь. Мы раскланялись со старейшим, Энунд попросил Тача передать родичам-грифонам, что возвращается в город людей, а Веллан, узнав, что дорога обратно пролегает через владения оборотней, и вовсе просиял.
   К полуденным границам Ямурлака мы вышли следующим утром, переночевав в гостеприимном доме вожака местных оборотней, принявшего Веллана как брата. Было очень интересно наблюдать за этими осколками рода Карающей Длани, уже много столетий оторванных от остального мира. Уклад жизни, нравы, и даже мелкая домашняя утварь, по словам Халька, остались неизмененными со времен основания Аквилонии. Мы, будто по воле Бога Времени, прошли сквозь долгие годы, оказавшись в эпохе, предшествовавшей зарождению нынешних королевств Заката.
   Перейдя границы Ямурлака, мы поехали к тракту, связывавшему полуночные графства и центральные области Аквилонии. Спустя два дня отряд должен был прибыть в Тарантию...
   * * *
   - Вот, собственно, и вся история, - Хальк раскланялся перед слушателями, картинно набросив на левую руку полу тоги, древнего и почти вышедшего из общего употребления одеяния. Сейчас господин летописец напоминал известнейшего аквилонского сказочника Петрониуса, сочинявшего чудесные истории для детей. - Таким образом, мой король, барон Юсдаль, граф Эрде и... Велл, у тебя есть какой-нибудь титул? Нет? Какая, впрочем, разница... Так вот, указанные благородные дворяне прибыли в твою столицу, государь Конан из клана Канах. Можно начинать аплодировать.
   - Канах... - вздохнул Конан. - И зачем только в молодости я уехал из Киммерии? Жил бы как человек, был бы воином и охотником, а теперь... Хальк, ты сейчас много натрепал и я склонен тебе верить, потому что Веллан и Мораддин не опровергали твои сказки.
   - Вовсе это и не сказки! - возмутился бритуниец и, набрав в горсти воды, плеснул ею в короля. - Мы же тебя предупреждали - таких чудес, как в Ямурлаке, ты нигде не увидишь!
   - У нас свои чудеса, - мрачно проворчал король. - Письма вываливаются неизвестно откуда... А в твоем любимом Пограничье творится нечто совершенно невообразимое.
   - Постой, - я поднял руку, призывая всех к тишине. - Конан, один гвардеец нам насплетничал, будто ты получил странное письмо. Оно из Пограничья, правильно?
   Конан наклонил голову.
   - Спорим, я отгадаю, от кого пришло послание? - воскликнул Веллан. От короля Эрхарда? Или депешу прислал Тотлант?
   - В яблочко, - усмехнулся киммериец. - От них обоих. Сижу я, понимаешь, за столом, смотрю какие-то бумажки, подсунутые канцлером... Кажется, план указа о ценах на драгоценные металлы. И вдруг прямо над столешницей появляется огненное кольцо, из него прямо мне в физиономию летит запечатанный пакет, а голос нашего стигийца - никогда его не забуду! - сообщает: "Конан, прочитай как можно быстрее и дай ответ голубиной почтой."
   - А, знаю! - я даже рассмеялся и хлопнул ладонью по воде бассейна. Это называется "почтовым порталом". У нас в Немедии некоторые колдуны способны на такое. Письмо пересылается мгновенно. Конан, расскажи лучше, что было в послании.
   - Зачем рассказывать? - поморщился король. - Я его уже три дня таскаю с собой, в поясе. Эви, передай, пожалуйста.
   Конан вылез на край бассейна и вопросительно посмотрел на графиню Эвисанду. Фаворитка нашла в беспорядочной куче сброшенной киммерийцем одежды широкий ремень с нашитыми кармашками и извлекла помятый пергаментный свиток.
   - Это? - с удивительной для меня (прекрасно знающего, кем именно является Эвисанда), невинностью спросила красавица.
   - Конечно, - буркнул Конан и, забрав переданный свиток, начал читать. Единственно, в начале он подозрительно посмотрел на меня и сказал:
   - Мораддин, мы, конечно, старые друзья, но не забывай, что я верю другу и опасаюсь начальника пятого департамента Немедии. Понял?
   Я кивнул. Конан начинает забывать, что дружба - это одно, а служба совсем другое. Я никогда не использую в интересах Пятого департамента хорошие отношения с Конаном Канах. Этот человек для меня много значит и поссориться с ним никак не хочется.
   - Вот, - проворчал Конан. - Слушайте. "Государю Аквилонскому, великому владыке Пуантена, Боссонии, Таурана и прочих земель под скипетром Аквилонским находящихся, Его величеству Конану I от повелителя Королевства Пограничного Эрхарда, сына Этельвульфа и придворного волшебника Тотланта Стигийского."
   - Ну, завернули, - расхохотался Веллан. - Сдуреть можно! А я не думал, что Тотлант успеет за последние две луны получить должность дворцового мага. Силен!
   Конан продолжал читать:
   - "Привет, киммерийское отродье!.."
   Общий взрыв смеха потряс термы. Хальк аж сполз на мраморный пол с диванчика, держась за живот, а сам Конан, тщетно пытаясь сохранить королевское достоинство, фыркал под нос. Ничего себе переписка между королями!
   - "Надеемся, ты жив и здоров. Мы полгода назад долго удивлялись, что старый знакомец по истории с Бешеным Вожаком* [Упоминаются события романа О. Локнита "Конан и Карающая Длань" (Примеч. переводчиков)] придушил болвана Нумедидеса и занял трон. Я, кажется, предлагал тебе стать королем Пограничья в ту самую ночь, когда прирезали Хьярелла. Теперь я знаю, почему ты не согласился. Здесь столько работы, что твои киммерийские плечи ее не выдержали бы. Ушел на готовенькое? Ладно, в сторону ненужные разговоры. Конан, у нас беда. Ты - мой друг, и я надеюсь на твою помощь. После явлений зеленого огня в Пограничье пришли гномы, которых мы обязаны кормить (пускай подгорные карлики и платят самым высокопробным золотом), а кроме того, в Граскаальских горах, неподалеку от пика Бушующих Ветров, творится нечто невообразимое. Если у тебя есть возможность, отправь к нам обозы с продовольствием на эту зиму и несколько отрядов армии. О всем прочем сейчас допишет Тотлант.
   Подписал Эрхард, сын Этельвульфа, король Пограничья. 25 день второй осенней луны 1288 года по счету Аквилонии.
   Кстати, Эртель, мой племянник и наследник, стоит рядом, посмеивается и передает тебе привет. Если Веллан у вас - немедленно гоните его обратно. Мне без начальника гвардии очень тяжело, а Эртелю можно доверить лишь должность свинопаса..."
   - Понятно, - Веллан вылез из бассейна и неумело завернулся в тогу. Конечно, для варвара из Пограничья старинное одеяние самых утонченных аквилонских дворян несколько непривычно. - Чуть что стрясется, сразу требуют к ответу бедного Веллана... Конан, а что приписал Тотлант?
   - Сейчас, - король разбирал невозможные каракули, написанные рукой стигийца.
   (Я хочу заметить, что Тотлант, с которым я познакомился в Бельверусе, очень приличный человек, не склонный одобрять религию Сета. Он очень дружелюбен, хотя обычно остается себе на уме. Если рассказанное недавно Конаном о Тотланте - правда, то остается лишь смириться с тем, что и среди стигийцев изредка встречаются хорошие люди.)
   - "Мое почтение государю Конану, - медленно начал король. - Я знаю, что Мораддин, граф Эрде, Веллан и Эйвинд уехали к твоему двору. Знаю также (не спрашивай, откуда) об уничтожении подземного монстра, выплевывавшего зеленый огонь.
   Я разведал, куда направляются люди, измененные таинственным изумрудным пламенем. Все стада собираются у подножий пика Бушующих Ветров, что находится в десяти лигах от Вольфгарда, столицы Пограничья. Теперь окрестности горы укрыты туманным маревом, сквозь которое человек пройти не может. Мы знаем, что несколько подземных чудовищ ползают на глубине вокруг пика и изредка выбрасывают зеленый огонь. Конан, я отсылаю тебе письмо с помощью портала и думаю, что оно найдет тебя. Я передаю личную просьбу короля Эрхарда прислать к нам либо самого великого мага Аквилонии Валамира, сына Гонтрана, либо явиться лично и помочь нам. Хочу заметить, что Пограничное королевство на грани разрушения - нашествие спасающихся от подземного ужаса гномов может подорвать устои государства, а продовольствия, скорее всего, хватит лишь до второй зимней луны. Гномы согласны оплатить присылаемую из других стран еду самыми лучшими самоцветами, золотом и серебром. Король разрушенного зеленым огнем государства гномов, Дьюрин VIII, сейчас находится при дворе Эрхарда и обещает возместить все потери ближайших королевств-соседей всем достоянием, спасенным из гибнущих подземелий. Зная твою, Конан, расчетливость, могу сказать, что гномы, нагрузив золотом и драгоценными камнями даже своих женщин и детей, вынесли на поверхность столько сокровищ, сколько не может вместить даже казна Черного Круга Стигии, известная своими богатствами. Мы ждем помощи.
   Подписал собственноручно волшебник Тотлант, сын Менхотепа, родом происходящий из Луксура, Стигия."
   - Интересные новости, - протянул Хальк, когда Конан отбросил в сторону свиток. - И что мы теперь будем делать?
   - Я думаю, необходимо ехать в Пограничье, - твердо сказал Конан. - Я уже распорядился отослать в Вольфгард обозы с мукой, сахаром и мясом. Обозы вышли из Тарантии и Танасула день назад. Если гномы согласны заплатить прекрасно. Пожалуй, я оставлю Аквилонию на управление герцога Пуантенского и милорда канцлера Публио, возьму небольшую охрану и отправлюсь в Пограничье. Я обязан помочь Эрхарду. Кто со мной?
   Возникла неловкая пауза. Эвисанда вытаращила глаза, Хальк непроизвольно икнул, а Веллан аж поперхнулся слюной. Я прекрасно понимаю Конана - человек, похожий на него, жизнерадостный и следующий лишь своим желаниям, может немедленно сорваться с места ради того, чтобы уехать за сотни лиг и помочь старому другу. Но король, владыка величайшего королевства Закатного материка, не имеет права покидать страну из-за личных прихотей. Нимед, которому служу я, на месте Конана послал бы в Пограничье сына (наверняка младшего, не наследника...), Амальрик Офирский нанял бы хорошего конфидента, а Фердруго из Зингары попросту игнорировал подобное послание.
   Конану, разумеется, на месте не сидится... Я очень надеюсь, что мой старый приятель рано или поздно поймет свое значение не как человека, а как владыки и остепенится. Однако произойдет это лишь через два-три года. Если вообще когда-нибудь произойдет...
   - Государь, - медленно начал Хальк. - Тебе не кажется, что оставлять Тарантию...
   - Заткнись, - гаркнул Конан. - Сколько можно повторять - я всегда знаю, что делаю! Наместником и правящим регентом Аквилонии будет оставлен младший герцог Пуантенский, поскольку Троцеро болен и не сможет взять на себя такое бремя. Думаю, что Просперо справится. Первым министром правительства назначу старого Публио... А уж барон Гленнор за ними приглядит.
   - Публио ворует из казны, - заметил Хальк. - Не слишком много, но все-таки... Может быть, лучше поставить генерального казначея, герцога Ришильди? По крайней мере, герцог честный человек и слишком богат для того, чтобы потихоньку грабить государство.
   - Пускай канцлер ворует! Но Публио - гениальный администратор! упрямо нагнул голову Конан. - Лучшего управителя по казне и налогам, которого, вдобавок, уважают дворяне, мне не найти. В конце концов, Публио не сможет украсть всю Аквилонию!
   Забавно. Тайная служба Нимеда была прекрасно осведомлена о закулисных делах канцлера, присваивавшего часть поступлений в казну. Выходит, Конан и его ближайшее окружение не хуже нас знают, что в карман Публио стекаются золотые ручейки от пуантенских и боссонских налоговых сборов. Я-то вообще надеялся однажды поймать канцлера на крючок и попытаться шантажировать, с целью сделать четвертого человека в Аквилонии (после, конечно, короля, герцога Просперо и таинственного барона Гленнора) немедийским конфидентом. Боюсь, теперь я не смогу превратить аквилонского государственного канцлера в шпиона Немедии... Ладно, найдем кого-нибудь другого.
   - Давайте решать, кто поедет вместе со мной, - сказал король. - Ну, несомненно, Веллан. По тебе, - Конан посмотрел на бритунийца, - Эрхард и Эртель уже наверняка соскучились. Эви, хочешь посмотреть на дальние страны?
   Эвисанда неожиданно бросила короткий недоумевающий взгляд на меня и задумалась.
   - Нет, - сказала графиня. - Конечно, я съездила бы в блистательный Офир или в Зингару, отдохнуть на море, но в Пограничье?.. - последние слова Эвисанда произнесла с обидным Веллану оттенком презрения. - Я лучше буду сидеть во дворце и проливать слезы, ожидая своего короля.
   Мои мысли текли одна за другой, противореча друг другу - безусловно, сейчас меня ждут в Бельверусе с отчетом о поездке, но одновременно я обязан хранить Трон Дракона даже от предполагаемых опасностей. Если Граскаальский хребет по-прежнему таит угрозу, то я непременно должен отправиться туда и каким-либо образом предотвратить возможное бедствие. В конце концов, начальник Пятого департамента Немедии может пересылать депеши королю практически из любого города, расположенного закатнее Аграпура. А в Пограничье я уговорю Тотланта отправить письмо Нимеду или графу Майлю через Малый портал.
   Но есть другая, не менее важная проблема. Если Конан уедет, то государственный переворот в Аквилонии становится более чем возможным. Попытаемся увязать недавнее покушение на киммерийца, сообщение из Султанапура и мои наблюдения. Получается следующее: в тарантийском замке, резиденции короля, все тихо. Публио и Просперо, скорее всего, не изменят Конану. Однако город, общее настроение плебса, мещан и дворянства, напуганного последними событиями, могут сыграть важную роль в предполагаемом заговоре, исходящем от неизвестных персон....
   Хорошо, давайте выстроим следующее предположение: Конан уезжает в Пограничье и там гибнет. Кто, в таком случае, займет трон Аквилонии? Прямых наследников династии Эпимитреев не осталось, единственным достойным человеком может быть Просперо, герцог Пуантенский. Но герцога поддерживает только его провинция и сразу по объявлении королем Просперо возмутятся Боссония и Тауран, а особенно герцог Танасула. Последний является выходцем из древнейшего рода Аквилонии, держит под своей рукой множество ленов и способен собрать крупное ополчение вассалов. Просперо, разумеется, начнет войну против бунтовщиков. В таком случае мы получим серьезнейшую гражданскую войну между полуднем Аквилонии и ее же полуночными областями, разрушение порубежных укреплений на границе с пиктами и смуту, способную охватить все государства Заката.
   Следовательно, я обязан ехать в Пограничье вместе с Конаном и с помощью всех своих способностей охранять нынешнего самодержца Аквилонии от любых опасностей. Конан теперь - единственный человек, способный удержать в руках Аквилонское королевство и примирить соперничающих феодалов. И, кроме того, скоро в Тарантию должна приехать моя жена, Ринга, тоже старая знакомая киммерийца. Ринга - самый лучший конфидент за всю историю Немедии, и наверняка сумеет приглядеть за обстановкой в стране. Тем более, что она пристроится во дворце, рядом с нашим лазутчиком из окружения Конана. Таким образом (при условии, если Конан останется жив, а во время его отсутствия власти Аквилонии удержат в подчинении плебс и мелкое дворянство), мы сохраним политическое равновесие...
   - Мораддин, - донесся до меня рык Конана. - Я, кажется, тебя уже третий раз спрашиваю - ты едешь с нами в Пограничье или нет?
   - Конечно, еду, - я улыбнулся и склонил голову. - Как я могу оставить беззащитного киммерийца одного, среди опасностей и в окружении жутких подземных чудовищ?
   - Трепло, - отмахнулся Конан. - Ничуть не лучше Халька. В таком случае, я сейчас пойду к Просперо и отдам последние приказы. Выезжаем завтра утром, раньше полудня.
   - А я?! - возопил Хальк. - А меня вы с собой возьмете? Кто будет живописать для потомков ваши несравненные подвиги в трактирах Пограничья и в тамошних домах терпимости? Конан, между прочим, а в Пограничье есть подобные заведения?
   - Хотя бы одно должно быть, - твердо сказал киммериец, не обращая внимания на сразу помрачневшую Эвисанду. - Значит, я беру с собой тебя, Веллана, Мораддина и... наверное, Паллантида. Легат - человек верный. Паллантид возглавит мою личную охрану.
   Я немедленно подумал о том, что сейчас нужно пойти наверх и составить письмо для Ринги с самыми подробными указаниями. Депешу я оставлю у немедийского посланника...
   * * *
   Я очень надеялся, что отъезд из Тарантии произойдет без каких-либо неприятностей, но чаяния оказались тщетными. Уже рано утром меня разбудил специально присланный Конаном гвардеец и довольно жестко потребовал прибыть с личные покои короля для, как он выразился, "объяснений".
   "Что могло случиться? - напряженно думал я, собирая разбросанную возле постели одежду. - Вечером все мирно разошлись из бассейна, Хальк показал нам свою белую зверюшку, привезенную из Ямурлака, потом я отправился спать... Куда ушел Веллан - непонятно, а король уединился с Эвисандой в парадной спальне. Неужели за ночь произошел переворот или барон Гленнор сумел раскрыть моего тайного агента при дворе Конана? В последнем случае мне точно придется давать объяснения... А грозит тогда, самое меньшее, высылка из страны...."
   Когда я понял, что офицер Черных Драконов не собирается покидать комнату и будет дожидаться меня возле двери, мне стало совсем грустно. Я уверен - Конан не забудет нашей старой (и, на мой взгляд, довольно крепкой) дружбы, а потому моя голова останется на плечах. Однако всерьез поссориться со старым приятелем, а теперь еще и с королем Аквилонии желания нет вовсе.
   Я натянул рубаху, стеганый шерстяной тигеляй с вышивкой, с молчаливого согласия офицера пристегнул меч к поясу и последовал за гвардейцем. Когда мы проходили через бесконечные анфилады и галереи дворца, я не заметил лишних караулов стражи, равно как и особенного оживления. Следовательно, минувшая ночь не стала для Аквилонии переломной - в дни переворотов обычно случается немыслимый в спокойные времена переполох. Значит, король Конан либо сумел раскрыть заговор, либо заговора вовсе не было, а киммериец встал не с той ноги и почему-то злится на весь мир...
   Меня препроводили к жилым покоям короля - они располагаются на втором этаже и представляют собой дюжину уютных комнат и зальчиков, среди которых есть две спальни, столовый покой, оружейная и маленький гимнасический зал, в котором Конан продолжает совершенствоваться в науке мечного боя. Именно в этом помещении меня и встретили участники вчерашнего ужина. Кроме знакомых лиц Конана, Просперо, Халька и Эвисанды я увидел сморщенную физиономию месьора Монтеля - главного дворцового лекаря.
   - Мораддин! - Конан увидел меня и махнул рукой. - У нас беда. Кто-то пытался убить Энунда.
   Только теперь я заметил, что на мягких кожаных матрасах гимнасического зала, у ног короля, лежит грифон с перевязанной белыми тряпицами головой. Лекарь и его помощники суетились вокруг, а сам Монтель пытался влить в глотку ямурлакского зверя какой-то темный отвар.
   - Конан, расскажи, пожалуйста, что произошло, - спокойно произнес я.
   - Что произошло?! - взревел король и по его тону стало понятно: Конан необычайно рассержен и возмущен. - Лучше пусть остальные мне ответят, почему во дворце творятся всякие... всякие... - киммериец запнулся, видимо, не находя подходящего слова, чтобы охарактеризовать случившееся, и, наконец, ругнулся так, что Эвисанда аж зажала ушки ладонями. - Вот что здесь происходит! Мне было бы понятно, если б хотели убить меня, канцлера или высокого герцога Просперо! Но кому понадобилась жизнь безобидной твари?
   Я наклонился над телом грифона и от изумления присвистнул. Сейчас, когда лекарь Монтель перевязал голову Энунду, повреждения выглядели не столь страшно, но... Я за свою жизнь повидал множество самых разнообразных ран и, лишь бросив взгляд на орлиную голову грифона, мог сказать: некто пытался убить Энунда, выколов глаз. Судя по тому, что грифон сейчас был еще жив, хотя и пребывал без чувств, рана была недостаточно глубокая для того, чтобы повредить мозг.
   "Но зачем? - недоумевал я, поглаживая левой рукой жесткие перья на затылке Энунда. - Абсолютно бессмысленное покушение... Конан прав - если бы требовалась разрушить зыбкое спокойствие Тарантии, то оружие убийц направили бы на людей. Причем не на самых малых людей королевства. Кому была нужна жизнь грифона?"
   - Я послал за бароном Гленнором, - снова рявкнул Конан, но я, как человек, привыкший разбираться с подобными историями, перебил короля:
   - Подожди. Конан, скажи, пожалуйста, как все это произошло? Когда вы обнаружили Энунда раненым? Может быть, кто-то из дворцовых служащих видел нечто необычное?
   - Хальк! - гаркнул король. Бледный летописец вышел вперед и неуклюже кивнул мне. Конан отступил на шаг назад, давая понять, что сейчас дозволяется говорить барону Юсдалю.
   - Ночью... - голос Халька дрожал. - Ночью Энунд всегда выходит в дворцовый сад. Проветриться. Я уже перестал замечать, как он выбирается из моей комнаты, а потом из библиотечного зала. Он вышел... Наверное, после четвертого полуночного колокола. А я спал. Утром кухонная прислуга разносила горячую воду для умывания и наткнулась на тело. Меня сразу разбудили и я побежал к королю... Вот, посмотри, что нашли рядом с грифоном.
   Хальк протянул мне завернутый в тряпочку острый кинжал-дагу с украшенной нефритом гардой и заплетенной тонким кожаным ремешком рукоятью. Я сразу понял, что кинжал делали гномы из клана, родственного моему отцу на лезвии стояло клеймо в виде наковальни и семи звезд. Гномий кинжал... Я вспомнил, что этим оружием несколько раз хвастался Веллан. Мол, такой даги вы нигде не найдете - от Стигии до Гипербореи. Ему, Веллану, этот кинжал был подарен послом гномьего государя Дьюрина, на память...
   На первый и самый поверхностный взгляд выходит, что Энунда хотел убить именно Веллан.
   Я непонимающе посмотрел на Конана и понял, что сейчас с киммерийцем разговаривать бесполезно. Пускай у него за плечами опыт двух десятков лет, проведенных в походах и самых немыслимых авантюрах, пускай он к сорока годам научился думать не как наемник, а как серьезный и много испытавший человек, но горячая киммерийская кровь все равно не дает Конану возможности как следует осмыслить случившееся. Особенно в ярости...
   Между прочим, а где же Веллан? Я не буду завидовать бритунийцу, если ему сейчас придется предстать перед Конаном.
   Ну разумеется, Веллан явился в самое неподходящее время. В промежуток между дверью и косяком сунулась знакомая белобровая и веснушчатая физиономия, оборотень широко и радостно улыбнулся, завидев нас, но тотчас помрачнел. Зверское лицо Конана не сулило Веллану ничего хорошего.
   Грифон, распластанный на полу, тяжело дышал и не шевелился. Месьор Монтель и его помощники стояли неподалеку и на их лицах было явственно написано: "Мы сделали, что смогли, но воля судьбы сильнее лекарского искусства."
   Хальк, которому я отдал кинжал, застыл как статуя. Эвисанда спокойно, хотя и с некоторой растерянностью, смотрела на короля.
   - Твоя работа, сучий выродок? - процедил сквозь зубы Конан, ожигая взглядом Веллана. Бритуниец, подошедший к нам, выглядел заспанным и я понял, что его совсем недавно подняли с постели - Веллан пришел босиком, лишь в белых льняных штанах и подвязанной кожаным поясом рубахе с красной оторочкой.
   - Что случилось? - бритуниец протер глаза правой ладонью. - Конан, чего ты такой бешеный с утра?
   - Я понимаю, - медленно, с плохо скрываемой злостью в голосе начал король, - грифон - это только грифон и ничего больше. Но это мой грифон!!!
   Неожиданно Конан рванулся к Веллану, сгреб его обеими руками за ворот рубахи и сильно встряхнул. Оборотень вытаращил непонимающие синие глаза и даже не пытался вырваться.
   - Что происходит? - выдохнул он. - Конан, ты что, лотоса обкурился? Объясните!
   - Объяснить? - киммериец, напирая всем телом на Веллана, прижал его к стене гимнасического зала. - Рассказывай, отродье нелюдское, зачем ты хотел убить Энунда? Кинжал чей? Твой?!
   - Мой, - Веллан покосился на услужливо протянутый Хальком клинок. - Я думал, что забыл его вчера... После ужина. Так что случилось, объясни, пожалуйста!
   Бритуниец, как видно, окончательно проснулся, и, положив ладони за запястье Конана, осторожно, но настойчиво отстранил руки короля. Веллану наверняка испортили посейчас непонятной мне утренней сценой хорошее настроение и он начал злиться.
   Я решил, что лучше будет вмешаться или дело закончится самой обычнейшей дракой. Веллан, разумеется, не столь тяжел, как Конан или (пусть его душу упокоит Митра!) Эйвинд, но более верток и ловок. Таким образом, Конан и бритуниец могут сцепиться надолго и неизвестно, кто выйдет победителем. Конан, безусловно, силен, и людей, подобных ему в странах Заката не слишком много, однако, если посмотреть на Веллана, можно понять он не так мускулист, сколько невероятно жилист...