Страница:
Миссия в Дании была окончена, и в 1720 году Василий Лукич отправляется послом во Францию хлопотать о посредничестве при примирении России со Швецией и о признании Петра императором. Первое поручение увенчалось успехом: французский посланник в Швеции получил приказание открыть «негоциацию», согласно желанию Петра Великого, на просьбу же о признании императорского титула за русским царем регент отвечал решительным отказом. У Василия Лукича было еще одно поручение – ведение переговоров о брачном союзе между Людовиком XV и цесаревной Елизаветой Петровной, но сватовство цесаревны не удалось. Как знак особого расположения князь Долгоруков был приглашен присутствовать на коронации Людовика XV. По возвращении из Франции в 1723 году Долгоруков был назначен сенатором, а в следующем году стал полномочным министром в Варшаве, с поручением защищать на сейме интересы православных в русских областях Речи Посполитой и добиваться признания за Петром I императорского титула.
Верой и правдой служа Петру Великому, Василий Лукич продолжал служить после его смерти Екатерине I не менее ревностно. В мае 1725 года он снова был отправлен в Польшу на сейм в качестве чрезвычайного министра для определения претендента на престол Курляндии. По желанию императрицы Василий Лукич добивался избрания герцогом Курляндским светлейшего князя Меншикова. Довести до конца дело Долгорукову не удалось, так как он был срочно послан в Стокгольм, с поручением противодействовать сближению Швеции с Англией и присоединению первой к Ганноверскому союзу. В Польше интересы державы стал представлять М.П. Бестужев-Рюмин. Миссия в Стокгольме не имела успеха, хотя для раздачи денежных вознаграждений и подарков «нужным людям» была выделена большая сумма. Долгоруков писал: «Я никак не думал встретить здесь такие затруднения. Главное состоит в том, что все важные дела решаются в секретной комиссии, а с членами ее говорить нельзя, потому что им под присягой запрещено сноситься с иностранными министрами. Легче турецкого муфтия в христианскую веру обратить, чем отвлечь их от ганноверского союза, всякое дело и слово надобно закоулками проводить до того места, где оно надобно».
В царствование Петра II Долгоруков, назначенный членом Верховного тайного совета, был руководителем всех честолюбивых планов фамилии Долгоруковых. Свою фамилию он считал самой аристократической в России и связывал с ней мысль о благоденствии страны. Во время предсмертной болезни Петра II он был самым энергичным участником в составлении подложного духовного завещания в пользу своей родственницы – невесты государя Екатерины Алексеевны Долгоруковой. Замысел этот потерпел неудачу, и Долгоруков, тотчас по кончине Петра II, на заседании Верховного тайного совета поддержал предложение князя Голицына об избрании в императрицы герцогини Курляндской Анны Иоанновны. Василий Лукич активно участвовал в редактировании «ограничительных пунктов» («кондиций»), он сам отвез их в Митаву и уговорил Анну Иоанновну подписать их. Василий Лукич сопровождал будущую императрицу в Москву. Поселив ее во дворце, он сам остался при ней. Без его разрешения с ней никто не смел говорить, даже родные сестры. Ходили слухи, что он намеривался сам жениться на Анне Иоанновне и провозгласить себя правителем государства. Он пользовался большим доверием еще некоронованной императрицы, пока та не узнала о его роли в ограничении ее самодержавной власти. А в апреле 1730 года Анна Иоанновна потребовала присутствия бывшего фаворита при публичном уничтожении составленных им «кондиции».
Опала Василия Лукича быстро распространилась и на его родственников. Многие из Долгоруковых были отправлены в отдаленные провинции, сам же Василий Лукич получил назначение губернатором в Сибирь. Но он «слишком долго» добирался к месту назначения, и в день коронации императрицы находился близко от Москвы. Сразу же последовал новый манифест: «За многие его, князя Василия Долгорукова, как Ее Императорскому Величеству самой, так и государству бессовестные противные поступки, лиша его чинов и кавалерии сняв, послать в дальнюю его деревню». Так Василий Лукич был сослан в пензенскую вотчину, где содержался очень строго – первое время ему даже запрещались прогулки.
12 июня 1730 года Сенат издал новый указ, которым повелевалось заточить князя Долгорукова в Соловецкий монастырь. Здесь ему разрешалось выходить из кельи только для посещения церкви, пищу ему приносили из монастырской трапезы, а общаться он мог лишь с прислугой. В монастыре князь Василий написал завещание, поделив оставшееся после конфискации наследство между родственниками.
Пять лет провел Василий Лукич в таких тяжелых условиях, но затем его участь была несколько облегчена. Ему стали выдаваться кормовые деньги на содержание себя и прислуги, а режим содержания чуть смягчился. Так продолжалось до 1739 года.
В начале 1739 года все князья Долгоруковы были доставлены в Шлиссельбург, где начала работать особая комиссия, образованная для рассмотрения их дела. После признания князя Ивана Алексеевича относительно подложной духовной Петра II, комиссия приговорила всех к суровым наказаниям, а четверым, в том числе и князю Василию, вынесла смертный приговор.
Василий Лукич Долгоруков был привезен в Новгород, подвергнут допросам и пытке, и 8 ноября 1739 года обезглавлен. Его останки были захоронены в Новгороде в церкви Св. Николая Чудотворца.
МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ГОЛИЦЫН
ФЕРЕНЦ II РАКОЦИ
Верой и правдой служа Петру Великому, Василий Лукич продолжал служить после его смерти Екатерине I не менее ревностно. В мае 1725 года он снова был отправлен в Польшу на сейм в качестве чрезвычайного министра для определения претендента на престол Курляндии. По желанию императрицы Василий Лукич добивался избрания герцогом Курляндским светлейшего князя Меншикова. Довести до конца дело Долгорукову не удалось, так как он был срочно послан в Стокгольм, с поручением противодействовать сближению Швеции с Англией и присоединению первой к Ганноверскому союзу. В Польше интересы державы стал представлять М.П. Бестужев-Рюмин. Миссия в Стокгольме не имела успеха, хотя для раздачи денежных вознаграждений и подарков «нужным людям» была выделена большая сумма. Долгоруков писал: «Я никак не думал встретить здесь такие затруднения. Главное состоит в том, что все важные дела решаются в секретной комиссии, а с членами ее говорить нельзя, потому что им под присягой запрещено сноситься с иностранными министрами. Легче турецкого муфтия в христианскую веру обратить, чем отвлечь их от ганноверского союза, всякое дело и слово надобно закоулками проводить до того места, где оно надобно».
В царствование Петра II Долгоруков, назначенный членом Верховного тайного совета, был руководителем всех честолюбивых планов фамилии Долгоруковых. Свою фамилию он считал самой аристократической в России и связывал с ней мысль о благоденствии страны. Во время предсмертной болезни Петра II он был самым энергичным участником в составлении подложного духовного завещания в пользу своей родственницы – невесты государя Екатерины Алексеевны Долгоруковой. Замысел этот потерпел неудачу, и Долгоруков, тотчас по кончине Петра II, на заседании Верховного тайного совета поддержал предложение князя Голицына об избрании в императрицы герцогини Курляндской Анны Иоанновны. Василий Лукич активно участвовал в редактировании «ограничительных пунктов» («кондиций»), он сам отвез их в Митаву и уговорил Анну Иоанновну подписать их. Василий Лукич сопровождал будущую императрицу в Москву. Поселив ее во дворце, он сам остался при ней. Без его разрешения с ней никто не смел говорить, даже родные сестры. Ходили слухи, что он намеривался сам жениться на Анне Иоанновне и провозгласить себя правителем государства. Он пользовался большим доверием еще некоронованной императрицы, пока та не узнала о его роли в ограничении ее самодержавной власти. А в апреле 1730 года Анна Иоанновна потребовала присутствия бывшего фаворита при публичном уничтожении составленных им «кондиции».
Опала Василия Лукича быстро распространилась и на его родственников. Многие из Долгоруковых были отправлены в отдаленные провинции, сам же Василий Лукич получил назначение губернатором в Сибирь. Но он «слишком долго» добирался к месту назначения, и в день коронации императрицы находился близко от Москвы. Сразу же последовал новый манифест: «За многие его, князя Василия Долгорукова, как Ее Императорскому Величеству самой, так и государству бессовестные противные поступки, лиша его чинов и кавалерии сняв, послать в дальнюю его деревню». Так Василий Лукич был сослан в пензенскую вотчину, где содержался очень строго – первое время ему даже запрещались прогулки.
12 июня 1730 года Сенат издал новый указ, которым повелевалось заточить князя Долгорукова в Соловецкий монастырь. Здесь ему разрешалось выходить из кельи только для посещения церкви, пищу ему приносили из монастырской трапезы, а общаться он мог лишь с прислугой. В монастыре князь Василий написал завещание, поделив оставшееся после конфискации наследство между родственниками.
Пять лет провел Василий Лукич в таких тяжелых условиях, но затем его участь была несколько облегчена. Ему стали выдаваться кормовые деньги на содержание себя и прислуги, а режим содержания чуть смягчился. Так продолжалось до 1739 года.
В начале 1739 года все князья Долгоруковы были доставлены в Шлиссельбург, где начала работать особая комиссия, образованная для рассмотрения их дела. После признания князя Ивана Алексеевича относительно подложной духовной Петра II, комиссия приговорила всех к суровым наказаниям, а четверым, в том числе и князю Василию, вынесла смертный приговор.
Василий Лукич Долгоруков был привезен в Новгород, подвергнут допросам и пытке, и 8 ноября 1739 года обезглавлен. Его останки были захоронены в Новгороде в церкви Св. Николая Чудотворца.
МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ГОЛИЦЫН
(1675—1730)
Князь, генерал-фельдмаршал.
Княжеский род Голицыных, ведущий свое начало от потомков великого литовского князя Гедимина, кровно связанный с великими князьями московскими и в дальнейшем с династией Романовых, в пятом поколении от основателя рода Булака-Голицы разделился на четыре основные ветви. К тому времени среди представителей рода Голицыных было 22 боярина, 3 окольничих и 2 кравчих. Представители рода издавна занимали высокие должности при дворе великих князей и даже претендовали на царский престол.
В конце XVII века род был расколот политической и династической борьбой. В малолетство Петра I одни Голицыны, такие как князь Василий Васильевич, занимавший главную государственную должность в период правления царевны Софьи, стали сторонниками Милославских. Другие поддержали Петра и Нарышкиных.
Партия Нарышкиных одержала победу, и для Василия Голицына и его потомков рука Петра I оказалась тяжелой. В дальнейшем старшая ветвь рода не смогла дать истории ни одного выдающегося представителя.
К партии Нарышкиных принадлежал двоюродный брат Василия Васильевича князь Борис Алексеевич Голицын. Он был воспитателем юного царя Петра, которого всегда сопровождал, став одним из самых доверенных людей царя в начале его правления. Когда Петр покидал столицу, Борис Алексеевич заседал вместо него в совете. На его плечи возлагалась обязанность следить за порядком и благополучием, «чтобы государству потерьки не учинилось». В конце жизни он оставил высокие государственные посты и принял постриг.
При Петре I прославился также и представитель другой ветви Голицыных – князь Дмитрий Михайлович, начавший карьеру при дворе стольником. В период петровских преобразований Дмитрий Голицын, как и многие молодые дворяне, отправился на учебы за границу. Учился он в Италии, а вернувшись в Россию, был отправлен послом в Константинополь. При нем был ратифицирован договор с Турцией о 30-летнем мире. В дальнейшем он служил воеводой, а с 1711 года стал губернатором Киева. В период Северной войны Дмитрий Михайлович обеспечивал безопасность тылов и снабжение русской армии на Украине. Проявив себя прекрасным администратором, он в 1718 году возглавил Камер-коллегию – важнейшее ведомство государства, занимающееся финансами России. В 1722 году Дмитрий Михайлович стал сенатором, а через четыре года – членом Верховного тайного совета.
В годы царствования Петра Великого к власти пришло много людей недворянского происхождения. Самый яркий пример – Александр Данилович Меншиков, ставший фактическим правителем государства при Екатерине I. Для многих в то время Голицын стал лидером родовитой оппозиции, недовольной господством «худородного» временщика. И после воцарения Петра II в 1727 году Меншиков вскоре попадает в опалу, а Голицын становится фактическим главой Верховного тайного совета. Он уже был стар и умудрен опытом, а его манеры, образованность, сдержанность и достоинство вызывали уважение не только среди двора российского императора, но и у иностранцев. Английский посланник Клавдий Рондо оставил о Дмитрии Михайловиче такие воспоминания: «Имеет необыкновенные природные способности, которые изощрены наукой и опытом, одарен умом и глубокой проницательностью, предусмотрителен в суждениях, важен и угрюм, никто лучше него не знает русских законов, он красноречив, смел, предприимчив, исполнен честолюбия и хитрости, замечательно воздержан, но надменен, жесток и неумолим».
Дмитрия Михайловича Голицына новый государь – Петр II – сильно разочаровал. Его раздражало то, что царь и его окружение относятся пренебрежительно к представителям знатных фамилий. Вероятно, это сыграло большую роль в том, что после его скорой смерти в 1730 году Голицын, объединившись с Долгорукими, выступал за ограничение власти. Пригласив на русский престол Анну Иоанновну, ей были предложены определенные условия, ограничивающие самодержавную власть. Но, как мы знаем из истории, новая императрица быстро «лишилась контроля» со стороны верховников при активной поддержке другой части дворянства. Голицын пытался сохранить власть и влияние, но потерпел поражение. Он отошел от политики и уединился в своем родовом имении Архангельском, решив провести последние годы жизни среди книг и картин, которых собрал великое множество.
Его некоторое время не трогали, но в 1737 году государыня (Анна Иоанновна) все-таки решила начать процесс. На допросы Голицына доставляли на носилках, так как он по причине старости сам передвигаться не мог. Несмотря на немощь, Дмитрий Михайлович оставался верен себе и не стал виниться и просить прощения у императрицы. Он был приговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением. Но в заточение он прибыл всего три месяца, скончавшись в Шлиссельбургской крепости в том же 1737 году.
И если Дмитрий Михайлович был прославлен как мудрый политик, то его младший брат, Михаил Михайлович, никакими способностями в политической науке не обладал. В этой сфере он полагался во всем на ум и талант обожаемого им старшего брата, но на военном поприще он достиг небывалых высот, став выдающимся полководцем петровской эпохи.
Михаил Михайлович Голицын, сын курского воеводы, родился в 1675 году. Свою службу он начал при дворе стольником у царя, что было обычным явлением для детей родовитых фамилий. С детских лет Михаил тяготел к военной службе и в возрасте 12 лет стал рядовым лейб-гвардии Семеновского полка, в котором до этого был барабанщиком. С тех пор Семеновский полк был для Михаила Голицына вторым домом.
Произведенный в 1694 году в прапорщики, Голицын участвовал с полком в Азовских походах и за боевые отличия получил чины поручика и капитана.
В 1698 году Голицын принимал участие в подавлении восстания стрельцов, которые были разгромлены войсками Гордона и Шеина близ Воскресенского монастыря.
Михаил Голицын был активным участником Северной войны 1700—1721 годов. В 1700 году он сражался под Нарвой, где был ранен. Он был отчаянный смельчак, и не раз, даже раненный, он снова влезал в самое пекло боя.
В 1702 году Голицын прославился при штурме Нотебурга, где он командовал отрядом Семеновского полка. Шведы отчаянно сопротивлялись, и Петр, сомневаясь в возможности взятия крепости, уже послал Голицыну приказ отступить «Скажи Государю, – отвечал тот посланному, – что теперь я принадлежу одному Богу». Пристав на лодках к островной части крепости, в том месте, где в стене был пролом, семеновцы пошли в атаку, но были встречены яростным огнем противника. Атака захлебнулась, и тогда, чтобы отрезать путь к отступлению, Голицын приказал оттолкнуть от берега пустые лодки. Солдаты снова ринулись в бой, и… победили, сломив сопротивление врага. Затем отряд Голицына продолжил штурм крепости, который увенчался успехом. За этот подвиг Голицын был награжден золотой медалью, деревнями и произведен в полковники.
К чести Михаила Михайловича следует сказать, что все боевые награды он добывал в сражениях. В 1703 году Голицын находился при взятии Ниеншанца, в 1704 году брал Нарву, в 1705 году – Митаву.
На следующий год он был произведен в генерал-майоры. Голицын одержал 30 августа 1708 года блестящую победу при селе Добром над отрядом шведского генерала Росса и на поле сражения был награжден Петром орденом Св. Андрея Первозванного.
28 сентября 1708 года в сражении при Лесной Голицын участвовал в разгроме корпуса генерала Левенгаупта, сделав многое для победы над шведами. Петр I, ставший свидетелем его храбрости на поле боя, произвел его в генерал-поручики, пожаловал ему свой портрет, усыпанный бриллиантами, и предоставил Голицыну право просить все, что он пожелает. Голицын воспользовался этим случаем и попросил царя простить князя А.И. Репнина, который был разжалован в рядовые за поражение при Головчине. Репнин был прощен.
В 1709 году в Полтавском сражении Голицын командовал гвардией и, преследуя с Меншиковым бежавших шведов, принудил их под Переволочной положить оружие.
В 1710 году он сражается за взятие Выборга, в 1711 году защищает Украину от крымских татар и бунтующих запорожцев, а затем участвует в Прутском походе.
С 1714 по 1721 год Голицын становится главнокомандующим войсками в Финляндии. В феврале 1714 года он разбил шведов при Лапио, за что был произведен в генерал-аншефы «за мужество и стойкость».
Затем Голицын участвовал в морском сражении при Гангуте, а 27 июля 1720 года одержал блестящую победу над шведским флотом в Гренгамском сражении.
Особое расположение Петра в отношении Голицына проявлялось и в том, что только ему и Шереметеву разрешалось не пить во время праздников огромный кубок «Большого орла».
Неудивительно, что Михаил Михайлович Голицын пользовался в армии особой любовью и почитанием. Он был по натуре добрым и милосердным человеком, мужественным и отважным воином, за что удостоился особого уважения среди военных. Современник князя Голицына, швед Эренмальм, оставил воспоминания о нем: «Он заслужил особую славу за свой природный ум, приветливое обращение с подчиненными офицерами и рядовыми и приобретенный в войне опыт. Он не терял присутствия духа в любой обстановке. Он также предприимчив и не жалеет усилий для того, чтобы быстро и со всей осторожностью осуществить порученное ему. Он стремился как в одежде, так и всем образом жизни выглядеть солдатом…»
Во время похода Петра в Персию Голицын оставался командовать войсками в Санкт-Петербурге, а с 1723 по 1728 год он был командующим всеми войсками на Украине.
Уже после смерти Петра императрица Екатерина I в память о боевых заслугах пожаловала Голицыну 21 мая 1725 года звание генерал-фельдмаршала.
20 сентября 1728 года Голицын был вызван в Санкт-Петербург и по указу императора Петра II назначен президентом Военной коллегии, занимая этот пост до 1730 года. Он также был сенатором и членом Верховного тайного совета.
Отважный фельдмаршал был наивен и неопытен в политике, но во всем поддерживал своего брата Дмитрия Михайловича. В 1730 году, при восшествии на престол Анны Иоанновны, Михаил Голицын, как и старший брат, поддерживал позицию ограничения самодержавия. Когда же попытка ограничения власти не удалась, Михаил Михайлович оставил все государственные и военные должности, поселился в Москве, где жил тихо. Вероятно, его ждала бы участь других верховников. От суда и возможной казни или пожизненного заключения его спасла внезапная смерть.
В возрасте 55 лет Михаил Михайлович Голицын скончался в Москве 10 декабря 1730 года.
В конце XVII века род был расколот политической и династической борьбой. В малолетство Петра I одни Голицыны, такие как князь Василий Васильевич, занимавший главную государственную должность в период правления царевны Софьи, стали сторонниками Милославских. Другие поддержали Петра и Нарышкиных.
Партия Нарышкиных одержала победу, и для Василия Голицына и его потомков рука Петра I оказалась тяжелой. В дальнейшем старшая ветвь рода не смогла дать истории ни одного выдающегося представителя.
К партии Нарышкиных принадлежал двоюродный брат Василия Васильевича князь Борис Алексеевич Голицын. Он был воспитателем юного царя Петра, которого всегда сопровождал, став одним из самых доверенных людей царя в начале его правления. Когда Петр покидал столицу, Борис Алексеевич заседал вместо него в совете. На его плечи возлагалась обязанность следить за порядком и благополучием, «чтобы государству потерьки не учинилось». В конце жизни он оставил высокие государственные посты и принял постриг.
При Петре I прославился также и представитель другой ветви Голицыных – князь Дмитрий Михайлович, начавший карьеру при дворе стольником. В период петровских преобразований Дмитрий Голицын, как и многие молодые дворяне, отправился на учебы за границу. Учился он в Италии, а вернувшись в Россию, был отправлен послом в Константинополь. При нем был ратифицирован договор с Турцией о 30-летнем мире. В дальнейшем он служил воеводой, а с 1711 года стал губернатором Киева. В период Северной войны Дмитрий Михайлович обеспечивал безопасность тылов и снабжение русской армии на Украине. Проявив себя прекрасным администратором, он в 1718 году возглавил Камер-коллегию – важнейшее ведомство государства, занимающееся финансами России. В 1722 году Дмитрий Михайлович стал сенатором, а через четыре года – членом Верховного тайного совета.
В годы царствования Петра Великого к власти пришло много людей недворянского происхождения. Самый яркий пример – Александр Данилович Меншиков, ставший фактическим правителем государства при Екатерине I. Для многих в то время Голицын стал лидером родовитой оппозиции, недовольной господством «худородного» временщика. И после воцарения Петра II в 1727 году Меншиков вскоре попадает в опалу, а Голицын становится фактическим главой Верховного тайного совета. Он уже был стар и умудрен опытом, а его манеры, образованность, сдержанность и достоинство вызывали уважение не только среди двора российского императора, но и у иностранцев. Английский посланник Клавдий Рондо оставил о Дмитрии Михайловиче такие воспоминания: «Имеет необыкновенные природные способности, которые изощрены наукой и опытом, одарен умом и глубокой проницательностью, предусмотрителен в суждениях, важен и угрюм, никто лучше него не знает русских законов, он красноречив, смел, предприимчив, исполнен честолюбия и хитрости, замечательно воздержан, но надменен, жесток и неумолим».
Дмитрия Михайловича Голицына новый государь – Петр II – сильно разочаровал. Его раздражало то, что царь и его окружение относятся пренебрежительно к представителям знатных фамилий. Вероятно, это сыграло большую роль в том, что после его скорой смерти в 1730 году Голицын, объединившись с Долгорукими, выступал за ограничение власти. Пригласив на русский престол Анну Иоанновну, ей были предложены определенные условия, ограничивающие самодержавную власть. Но, как мы знаем из истории, новая императрица быстро «лишилась контроля» со стороны верховников при активной поддержке другой части дворянства. Голицын пытался сохранить власть и влияние, но потерпел поражение. Он отошел от политики и уединился в своем родовом имении Архангельском, решив провести последние годы жизни среди книг и картин, которых собрал великое множество.
Его некоторое время не трогали, но в 1737 году государыня (Анна Иоанновна) все-таки решила начать процесс. На допросы Голицына доставляли на носилках, так как он по причине старости сам передвигаться не мог. Несмотря на немощь, Дмитрий Михайлович оставался верен себе и не стал виниться и просить прощения у императрицы. Он был приговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением. Но в заточение он прибыл всего три месяца, скончавшись в Шлиссельбургской крепости в том же 1737 году.
И если Дмитрий Михайлович был прославлен как мудрый политик, то его младший брат, Михаил Михайлович, никакими способностями в политической науке не обладал. В этой сфере он полагался во всем на ум и талант обожаемого им старшего брата, но на военном поприще он достиг небывалых высот, став выдающимся полководцем петровской эпохи.
Михаил Михайлович Голицын, сын курского воеводы, родился в 1675 году. Свою службу он начал при дворе стольником у царя, что было обычным явлением для детей родовитых фамилий. С детских лет Михаил тяготел к военной службе и в возрасте 12 лет стал рядовым лейб-гвардии Семеновского полка, в котором до этого был барабанщиком. С тех пор Семеновский полк был для Михаила Голицына вторым домом.
Произведенный в 1694 году в прапорщики, Голицын участвовал с полком в Азовских походах и за боевые отличия получил чины поручика и капитана.
В 1698 году Голицын принимал участие в подавлении восстания стрельцов, которые были разгромлены войсками Гордона и Шеина близ Воскресенского монастыря.
Михаил Голицын был активным участником Северной войны 1700—1721 годов. В 1700 году он сражался под Нарвой, где был ранен. Он был отчаянный смельчак, и не раз, даже раненный, он снова влезал в самое пекло боя.
В 1702 году Голицын прославился при штурме Нотебурга, где он командовал отрядом Семеновского полка. Шведы отчаянно сопротивлялись, и Петр, сомневаясь в возможности взятия крепости, уже послал Голицыну приказ отступить «Скажи Государю, – отвечал тот посланному, – что теперь я принадлежу одному Богу». Пристав на лодках к островной части крепости, в том месте, где в стене был пролом, семеновцы пошли в атаку, но были встречены яростным огнем противника. Атака захлебнулась, и тогда, чтобы отрезать путь к отступлению, Голицын приказал оттолкнуть от берега пустые лодки. Солдаты снова ринулись в бой, и… победили, сломив сопротивление врага. Затем отряд Голицына продолжил штурм крепости, который увенчался успехом. За этот подвиг Голицын был награжден золотой медалью, деревнями и произведен в полковники.
К чести Михаила Михайловича следует сказать, что все боевые награды он добывал в сражениях. В 1703 году Голицын находился при взятии Ниеншанца, в 1704 году брал Нарву, в 1705 году – Митаву.
На следующий год он был произведен в генерал-майоры. Голицын одержал 30 августа 1708 года блестящую победу при селе Добром над отрядом шведского генерала Росса и на поле сражения был награжден Петром орденом Св. Андрея Первозванного.
28 сентября 1708 года в сражении при Лесной Голицын участвовал в разгроме корпуса генерала Левенгаупта, сделав многое для победы над шведами. Петр I, ставший свидетелем его храбрости на поле боя, произвел его в генерал-поручики, пожаловал ему свой портрет, усыпанный бриллиантами, и предоставил Голицыну право просить все, что он пожелает. Голицын воспользовался этим случаем и попросил царя простить князя А.И. Репнина, который был разжалован в рядовые за поражение при Головчине. Репнин был прощен.
В 1709 году в Полтавском сражении Голицын командовал гвардией и, преследуя с Меншиковым бежавших шведов, принудил их под Переволочной положить оружие.
В 1710 году он сражается за взятие Выборга, в 1711 году защищает Украину от крымских татар и бунтующих запорожцев, а затем участвует в Прутском походе.
С 1714 по 1721 год Голицын становится главнокомандующим войсками в Финляндии. В феврале 1714 года он разбил шведов при Лапио, за что был произведен в генерал-аншефы «за мужество и стойкость».
Затем Голицын участвовал в морском сражении при Гангуте, а 27 июля 1720 года одержал блестящую победу над шведским флотом в Гренгамском сражении.
Особое расположение Петра в отношении Голицына проявлялось и в том, что только ему и Шереметеву разрешалось не пить во время праздников огромный кубок «Большого орла».
Неудивительно, что Михаил Михайлович Голицын пользовался в армии особой любовью и почитанием. Он был по натуре добрым и милосердным человеком, мужественным и отважным воином, за что удостоился особого уважения среди военных. Современник князя Голицына, швед Эренмальм, оставил воспоминания о нем: «Он заслужил особую славу за свой природный ум, приветливое обращение с подчиненными офицерами и рядовыми и приобретенный в войне опыт. Он не терял присутствия духа в любой обстановке. Он также предприимчив и не жалеет усилий для того, чтобы быстро и со всей осторожностью осуществить порученное ему. Он стремился как в одежде, так и всем образом жизни выглядеть солдатом…»
Во время похода Петра в Персию Голицын оставался командовать войсками в Санкт-Петербурге, а с 1723 по 1728 год он был командующим всеми войсками на Украине.
Уже после смерти Петра императрица Екатерина I в память о боевых заслугах пожаловала Голицыну 21 мая 1725 года звание генерал-фельдмаршала.
20 сентября 1728 года Голицын был вызван в Санкт-Петербург и по указу императора Петра II назначен президентом Военной коллегии, занимая этот пост до 1730 года. Он также был сенатором и членом Верховного тайного совета.
Отважный фельдмаршал был наивен и неопытен в политике, но во всем поддерживал своего брата Дмитрия Михайловича. В 1730 году, при восшествии на престол Анны Иоанновны, Михаил Голицын, как и старший брат, поддерживал позицию ограничения самодержавия. Когда же попытка ограничения власти не удалась, Михаил Михайлович оставил все государственные и военные должности, поселился в Москве, где жил тихо. Вероятно, его ждала бы участь других верховников. От суда и возможной казни или пожизненного заключения его спасла внезапная смерть.
В возрасте 55 лет Михаил Михайлович Голицын скончался в Москве 10 декабря 1730 года.
ФЕРЕНЦ II РАКОЦИ
(1676—1735)
Князь, руководитель освободительной борьбы венгерского народа.
Ракоци – владетельный трансильванский род, игравший большую роль в судьбах Трансильвании и Венгрии. Первым знаменитым представителем этого рода был Сигизмунд Ракоци, сподвижник Бочкая и заместитель во время его отсутствия. В 1607 году Сигизмунд Ракоци против своей воли был выбран трансильванским князем, но в следующем году вынужден был отказаться от власти.
Сын Сигизмунда Ракоци Юрий I (Дьердь), 1593 года рождения, воспользовался борьбой партий, наступившей после смерти Бетлена Габора, и в 1629 году проложил себе дорогу к короне. Он стал на сторону противников императора Фердинанда II и признал султана покровителем Трансильвании, а сейм одобрил его решение. Лично Юрия не любили за корыстолюбие и неразборчивость в средствах. Он всячески старался упрочить положение своего рода и в 1642 году настоял на том, чтобы трансильванский сейм назначил еще при его жизни преемником ему его сына. Женившись в следующем году на наследнице всех имений дома Баториев, он сделался самым богатым человеком в Венгрии. Когда император Фердинанд III стал всячески притеснять венгерских протестантов, они в 1643 году обратились за помощью к Юрию.
В начале 1644 года, заключив союз со Швецией и Францией и получив обещание помощи от султана, Юрий двинулся в Венгрию на защиту ее политической и религиозной свободы во главе 30-тысячного войска. Заняв большую часть Словакии, Ракоци в следующем году соединился со шведскими войсками, осаждавшими Брно (Брюнн). Дальнейший совместный поход Ракоци и шведских войск против Вены был сорван австрийской дипломатией, добившейся от турецкого султана запрещения похода под угрозой военного вторжения в Трансильванию. Результатом успешных сражений против габсбургских войск стало заключение Линцского мира. Согласно этому договору, была объявлена свобода протестантского богослужения и возвращены отнятые у протестантской церкви доходы. Сам Ракоци получил пять венгерских комитатов.
При Юрии Ракоци были установлены дружественные связи Трансильвании с Богданом Хмельницким, в чьей поддержке Ракоци был заинтересован, поскольку претендовал в 1648 году на польскую корону.
После Линцского мира Ракоци отказался платить дань султану Ибрагиму. Тот хотел наказать Ракоци, но вскоре неожиданно скончался, а его преемник Магомед II не решился на войну. На короткое время Трансильвания стала свободной, но в том же 1648 году Юрий скончался.
Ему наследовал его сын Юрий II, вновь оказавшийся в вассальной зависимости от Турции. Он решил сделаться польским королем, как раньше сделался господарем Валахии и Молдавии, но это ему не удалось, а затруднения, испытанные при этом, превратили его в ярого врага Польши. В 1657 году он заключил союз со шведским королем и начал войну с Польшей, несмотря на требование султана прекратить военные действия. Но война была неудачной, и Юрий должен был заключить постыдный мир. По требованию султана он был низложен, и трансильванским князем был выбран Редей.
В следующем году Юрий воспользовался смутами в Турции и с утверждением сейма вновь сделался князем Трансильвании. В Турции в это время великим визирем был воинственный Кеприни, который вторгся в Трансильванию и страшно опустошил ее. Трансильванским князем был назначен Борчай, с которым у Юрия разгорелась война. В сражении у Самошфальви Ракоци был смертельно ранен.
Сын его Ференц I, лишенный княжеского трона, сблизился с венгерскими протестантами, которые готовили заговор против императора. Однако заговор скоро был открыт, его участники были обманом заманены в Вену и там казнены. Сам Ференц Ракоци спасся от смерти только благодаря своей матери Софии Батори, ревностной католичке, заметной фигуре при дворе.
Сын Ференца I, Ференц II Ракоци, стал наиболее значительным представителем этого рода. Его матерью была Илона Зриньи, которая, потеряв мужа, вышла замуж за великого борца за венгерскую независимость Имре Текели.
Восстание, поднятое Текели, окончилось неудачей. Австрия не только удержала за собой Венгрию, но и заставила Турцию отказаться от Трансильвании. Текели бежал в Турцию, а Ференц, по условиям капитуляции (1688) крепости Мункач – родового замка Ракоци – был отнят у матери и отдан на воспитание в иезуитскую школу. Опекуном Ракоци был кардинал Леопольд Колонич, который взял на себя труд «приучить мальчика верности и любви к своему естественному господину и наследственному королю». Школа находилась в Чехии, в монастыре, и воспитание там проходило в строгом католическом духе.
Однако иезуиты не могли изменить свободолюбивый характер Ракоци, а непримиримая вражда к австрийскому дому была семейной традицией рода – дед, отец, мать и отчим Ференца были активными участниками и руководителями антигабсбургских выступлений. Но в Вене считали Ференца Ракоци «надежным человеком». Он получил прекрасное образование сначала в Пражском университете, а затем в Италии. В Германии ему присвоили громкий титул «имперского князя», и он женился на герцогине Амалии Гессен-Рейнфельз, немецкой принцессе, связанной кровными узами с французским королевским двором, что для Ракоци в дальнейшем имело большие политические последствия. Став в 1692 году главою комитата Шарош, Ракоци начал готовить восстание в Венгрии и завел связи с Версальским двором.
В 1697 году Ракоци получил предложение возглавить восстание против Габсбургов, но он понимал, что время для решительных действий еще не пришло – ни он сам, ни дворянство еще не были готовы к открытому разрыву с династией. Поэтому в период восстания 1697 года Ракоци сохранил видимую верность императору.
Учитывая опыт прошлой борьбы венгров, Ракоци начал искать сильного союзника, который мог бы поддержать его в борьбе за свободу Венгрии. Таким союзником для него представлялся французский монарх Людовик XIV, не испытывающий к австрийским Габсбургам «нежных» чувств и являвшийся их соперником в войне за испанское наследство (1701). Ракоци вступил с ним в тайную переписку. Он предлагал Людовику помочь ему, Ракоци, заключить польско-венгерский союз с Августом Саксонским и нейтрализовать османов, так как и на Польшу, и на Турцию Людовик имел большое влияние. Вскоре, однако, эта переписка попала в руки австрийских властей, и заговор был раскрыт. Ракоци был арестован и посажен в тюрьму, где 30 лет назад был обезглавлен его дед по линии матери Зриньи. Но благодаря жене Ференц бежал из тюрьмы и нашел убежище в Польше, где его приютили магнаты, придерживающиеся французской ориентации. На родине Ракоци заочно был приговорен к смертной казни.
В марте 1703 года он вступил в переговоры с вождями восставших крестьян на севере Венгрии, и уже в мае Ракоци прибыл в один из повстанческих отрядов, решив встать во главе вооруженной борьбы. Он вручил крестьянам знамя, на котором был начертан девиз: «За отечество и свободу, с Богом!». Вскоре князь издал манифест с призывом к вооруженной борьбе против Габсбургов. Так началась война против Австрии, продолжавшаяся свыше восьми лет.
Восстание быстро охватило Трансильванию и Закарпатье. Повстанцы называли себя «куруцы» по аналогии с участниками восстания 1514 года под руководством Дьердя Дожи. Ракоци вел партизанскую войну, его отряды проникали даже в окрестности Вены, опустошая все на своем пути.
К концу года почти вся территория Венгерского королевства оказалась в руках повстанцев, а в июле 1704 года при активной поддержке украинских, румынских и словацких крестьян была очищена от габсбургских войск Трансильвания.
Еще зимой 1704 года Ракоци начал создавать самостоятельное государство. Во главе его был поставлен придворный совет с обширными полномочиями в сфере политики, финансов и администрации.
Стремясь выиграть время для стягивания сил, император Леопольд предпринял попытку посредством английской и голландской дипломатии начать переговоры с Ракоци. Однако это привело лишь к временному прекращению военных действий. В декабре 1705 года повстанцами Ракоци был освобожден Задунайский край.
Но еще в сентябре 1705 года сословное государственное собрание в Сечени, не порывая открыто с Габсбургами, отказалось признать венгерским королем нового императора Иосифа I и провозгласило создание (по польскому образцу) Конфедерации венгерских сословий. Ракоци был избран «правящим князем» Конфедерации.
Были созданы органы исполнительной власти – сенат и экономический совет. Правительство начало формирование венгерской регулярной армии, провело ряд важных хозяйственных мероприятий, укрепивших экономику Венгерского королевства. В июне 1707 года Государственное собрание в Оноде утвердило закон о низложении Габсбургов с венгерского престола и провозгласило независимость. Решения Онодского государственного собрания способствовали оживлению международных связей Венгрии.
Сын Сигизмунда Ракоци Юрий I (Дьердь), 1593 года рождения, воспользовался борьбой партий, наступившей после смерти Бетлена Габора, и в 1629 году проложил себе дорогу к короне. Он стал на сторону противников императора Фердинанда II и признал султана покровителем Трансильвании, а сейм одобрил его решение. Лично Юрия не любили за корыстолюбие и неразборчивость в средствах. Он всячески старался упрочить положение своего рода и в 1642 году настоял на том, чтобы трансильванский сейм назначил еще при его жизни преемником ему его сына. Женившись в следующем году на наследнице всех имений дома Баториев, он сделался самым богатым человеком в Венгрии. Когда император Фердинанд III стал всячески притеснять венгерских протестантов, они в 1643 году обратились за помощью к Юрию.
В начале 1644 года, заключив союз со Швецией и Францией и получив обещание помощи от султана, Юрий двинулся в Венгрию на защиту ее политической и религиозной свободы во главе 30-тысячного войска. Заняв большую часть Словакии, Ракоци в следующем году соединился со шведскими войсками, осаждавшими Брно (Брюнн). Дальнейший совместный поход Ракоци и шведских войск против Вены был сорван австрийской дипломатией, добившейся от турецкого султана запрещения похода под угрозой военного вторжения в Трансильванию. Результатом успешных сражений против габсбургских войск стало заключение Линцского мира. Согласно этому договору, была объявлена свобода протестантского богослужения и возвращены отнятые у протестантской церкви доходы. Сам Ракоци получил пять венгерских комитатов.
При Юрии Ракоци были установлены дружественные связи Трансильвании с Богданом Хмельницким, в чьей поддержке Ракоци был заинтересован, поскольку претендовал в 1648 году на польскую корону.
После Линцского мира Ракоци отказался платить дань султану Ибрагиму. Тот хотел наказать Ракоци, но вскоре неожиданно скончался, а его преемник Магомед II не решился на войну. На короткое время Трансильвания стала свободной, но в том же 1648 году Юрий скончался.
Ему наследовал его сын Юрий II, вновь оказавшийся в вассальной зависимости от Турции. Он решил сделаться польским королем, как раньше сделался господарем Валахии и Молдавии, но это ему не удалось, а затруднения, испытанные при этом, превратили его в ярого врага Польши. В 1657 году он заключил союз со шведским королем и начал войну с Польшей, несмотря на требование султана прекратить военные действия. Но война была неудачной, и Юрий должен был заключить постыдный мир. По требованию султана он был низложен, и трансильванским князем был выбран Редей.
В следующем году Юрий воспользовался смутами в Турции и с утверждением сейма вновь сделался князем Трансильвании. В Турции в это время великим визирем был воинственный Кеприни, который вторгся в Трансильванию и страшно опустошил ее. Трансильванским князем был назначен Борчай, с которым у Юрия разгорелась война. В сражении у Самошфальви Ракоци был смертельно ранен.
Сын его Ференц I, лишенный княжеского трона, сблизился с венгерскими протестантами, которые готовили заговор против императора. Однако заговор скоро был открыт, его участники были обманом заманены в Вену и там казнены. Сам Ференц Ракоци спасся от смерти только благодаря своей матери Софии Батори, ревностной католичке, заметной фигуре при дворе.
Сын Ференца I, Ференц II Ракоци, стал наиболее значительным представителем этого рода. Его матерью была Илона Зриньи, которая, потеряв мужа, вышла замуж за великого борца за венгерскую независимость Имре Текели.
Восстание, поднятое Текели, окончилось неудачей. Австрия не только удержала за собой Венгрию, но и заставила Турцию отказаться от Трансильвании. Текели бежал в Турцию, а Ференц, по условиям капитуляции (1688) крепости Мункач – родового замка Ракоци – был отнят у матери и отдан на воспитание в иезуитскую школу. Опекуном Ракоци был кардинал Леопольд Колонич, который взял на себя труд «приучить мальчика верности и любви к своему естественному господину и наследственному королю». Школа находилась в Чехии, в монастыре, и воспитание там проходило в строгом католическом духе.
Однако иезуиты не могли изменить свободолюбивый характер Ракоци, а непримиримая вражда к австрийскому дому была семейной традицией рода – дед, отец, мать и отчим Ференца были активными участниками и руководителями антигабсбургских выступлений. Но в Вене считали Ференца Ракоци «надежным человеком». Он получил прекрасное образование сначала в Пражском университете, а затем в Италии. В Германии ему присвоили громкий титул «имперского князя», и он женился на герцогине Амалии Гессен-Рейнфельз, немецкой принцессе, связанной кровными узами с французским королевским двором, что для Ракоци в дальнейшем имело большие политические последствия. Став в 1692 году главою комитата Шарош, Ракоци начал готовить восстание в Венгрии и завел связи с Версальским двором.
В 1697 году Ракоци получил предложение возглавить восстание против Габсбургов, но он понимал, что время для решительных действий еще не пришло – ни он сам, ни дворянство еще не были готовы к открытому разрыву с династией. Поэтому в период восстания 1697 года Ракоци сохранил видимую верность императору.
Учитывая опыт прошлой борьбы венгров, Ракоци начал искать сильного союзника, который мог бы поддержать его в борьбе за свободу Венгрии. Таким союзником для него представлялся французский монарх Людовик XIV, не испытывающий к австрийским Габсбургам «нежных» чувств и являвшийся их соперником в войне за испанское наследство (1701). Ракоци вступил с ним в тайную переписку. Он предлагал Людовику помочь ему, Ракоци, заключить польско-венгерский союз с Августом Саксонским и нейтрализовать османов, так как и на Польшу, и на Турцию Людовик имел большое влияние. Вскоре, однако, эта переписка попала в руки австрийских властей, и заговор был раскрыт. Ракоци был арестован и посажен в тюрьму, где 30 лет назад был обезглавлен его дед по линии матери Зриньи. Но благодаря жене Ференц бежал из тюрьмы и нашел убежище в Польше, где его приютили магнаты, придерживающиеся французской ориентации. На родине Ракоци заочно был приговорен к смертной казни.
В марте 1703 года он вступил в переговоры с вождями восставших крестьян на севере Венгрии, и уже в мае Ракоци прибыл в один из повстанческих отрядов, решив встать во главе вооруженной борьбы. Он вручил крестьянам знамя, на котором был начертан девиз: «За отечество и свободу, с Богом!». Вскоре князь издал манифест с призывом к вооруженной борьбе против Габсбургов. Так началась война против Австрии, продолжавшаяся свыше восьми лет.
Восстание быстро охватило Трансильванию и Закарпатье. Повстанцы называли себя «куруцы» по аналогии с участниками восстания 1514 года под руководством Дьердя Дожи. Ракоци вел партизанскую войну, его отряды проникали даже в окрестности Вены, опустошая все на своем пути.
К концу года почти вся территория Венгерского королевства оказалась в руках повстанцев, а в июле 1704 года при активной поддержке украинских, румынских и словацких крестьян была очищена от габсбургских войск Трансильвания.
Еще зимой 1704 года Ракоци начал создавать самостоятельное государство. Во главе его был поставлен придворный совет с обширными полномочиями в сфере политики, финансов и администрации.
Стремясь выиграть время для стягивания сил, император Леопольд предпринял попытку посредством английской и голландской дипломатии начать переговоры с Ракоци. Однако это привело лишь к временному прекращению военных действий. В декабре 1705 года повстанцами Ракоци был освобожден Задунайский край.
Но еще в сентябре 1705 года сословное государственное собрание в Сечени, не порывая открыто с Габсбургами, отказалось признать венгерским королем нового императора Иосифа I и провозгласило создание (по польскому образцу) Конфедерации венгерских сословий. Ракоци был избран «правящим князем» Конфедерации.
Были созданы органы исполнительной власти – сенат и экономический совет. Правительство начало формирование венгерской регулярной армии, провело ряд важных хозяйственных мероприятий, укрепивших экономику Венгерского королевства. В июне 1707 года Государственное собрание в Оноде утвердило закон о низложении Габсбургов с венгерского престола и провозгласило независимость. Решения Онодского государственного собрания способствовали оживлению международных связей Венгрии.