Страница:
В битве под Лейпцигом он командовал левым флангом корпуса Винценгероде. Затем он был отправлен в Голландию в качестве командира отдельного отряда, с которым взял города Утрехт и Амстердам, а также ряд крепостей, захватив более 100 орудий. Ликвидировав неприятеля в Голландии, отряд перешел в Бельгию, где также активно участвовал в боевых операциях.
За кампании 1813—1814 годов Александр Христофорович не получил ни одного даже легкого ранения, зато награды сыпались на него как из рога изобилия. Он был отмечен орденами Св. Анны 1-й степени с бриллиантовыми знаками к нему, Св. Владимира 2-й степени, большим крестом Шведского меча, орденом «Pour le merite». От короля Нидерландов получил гражданство и шпагу с надписью «Амстердам и Бреда», а британский регент вручил Бенкендорфу золотую саблю с надписью «За подвиги 1813 г.».
В 1816 году Бенкендорф стал начальником 2-й драгунской дивизии, а в 1819 году был пожалован в генерал-адъютанты с назначением на должность начальника штаба гвардейского корпуса. В 1821 году он произведен в чин генерал-лейтенанта, став начальником 1-й Кирасирской дивизии.
Это назначение стало последним в его военной деятельности, так как с восшествием на престол Николая I в жизни Александра Христофоровича Бенкендорфа начинается второй период – административный. Николай I относился к Бенкендорфу с большой симпатией. Они близко познакомились еще 1818 году, и тогда выяснили, что их взгляды на государственное устройство идеально совпадают. Утром 14 декабря 1825 года Бенкендорф присутствовал на утреннем одевании Николая I (знак особого расположения), который обратился к нему со словами: «Сегодня вечером, может быть, нас обоих не будет более на свете, но, по крайней мере, мы умрем, исполнив наш долг». Он оставался рядом с императором и на Сенатской площади. Затем Бенкендорф возглавил один из отрядов по поимке мятежников, а 17 декабря вошел в состав Следственного комитета по делу декабристов. Отметим, что Александр Христофорович выступал против смертной казни, а в воспоминаниях декабристов нет ни одного плохого слова об этом человеке, зато есть слова о «сердоболии», о «сердечном сострадании и сочувствии к узникам». Декабрист Сергей Волконский, осужденный по 1-му разряду, уезжая за границу, посетил могилу Бенкендорфа, чтобы «поклониться товарищу служебному, другу не только светскому, но не изменившемуся в чувствах, когда я (Волконский) сидел под запорами».
События декабря 1825 года еще более сблизили императора и Бенкендорфа. В течение последующих лет Александр Христофорович всегда сопровождал императора в многочисленных поездках по России. Говорили они о многом, и уже в 1826 году встал вопрос о необходимости создания особого органа тайного надзора за состоянием дел в империи. Вскоре Бенкендорф подал императору официальную записку «Об учреждении высшей полиции под начальством особого министра и инспектора корпуса жандармов». С нее и началась история Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Указ от 25 июня 1826 года сделал Бенкендорфа шефом жандармов и командующим императорской главной квартирой.
В конце 1826 года Александр Христофорович был пожалован в сенаторы и одарен землями в Бессарабской губернии.
Второй период жизни Бенкендорфа неразрывно связан с жизнью императора Николая I. Они всегда были вместе, и часто через шефа жандармов передавались высочайшие указы и важнейшие решения. Но в начале марта 1837 года Бенкендорф неожиданно заболел – ему стало плохо на заседании комитета министров. Весь период болезни император не отходил от постели Александра Христофоровича, и те, кто приходил справиться о здоровье больного, получали сведения лично от императора. В это время Николай I сказал фразу, которая дает оценку деятельности Бенкендорфа: «В течение 11 лет он ни с кем меня не поссорил, а со многими примирил».
Окончательно болезнь отступила в мае, и Бенкендорф покидает Петербург, чтобы восстановить силы. Он уезжает в имение Фалль, недалеко от Ревеля, и впервые за 38 лет службы позволяет себе хорошо отдохнуть.
Более он не сопровождал императора во время поездок, да проводить время вместе они стали значительно меньше. Нельзя сказать, что император охладел к Бенкендорфу после 1837 года. Конечно нет. Просто у него теперь появился новый помощник в лице сына – Александра, из которого он хотел сделать достойного преемника. Да и здоровье шефа жандармов оставляло желать лучшего, хотя до последних дней он продолжал работать.
Находясь в Карлсбаде, Александр Христофорович, предчувствуя кончину, пожелал умереть в своем имении Фалль. Но до имения ему доехать не удалось. Он скончался на пароходе «Геркулес», идущем в Ревель, 23 сентября 1844 года.
О своей деятельности Бенкендорф оставил ряд воспоминаний, часть из которых была опубликована при его жизни.
СИМОН ХОСЕ АНТОНИО БОЛИВАР-И-ПОНТЕ
ДЖОРДЖ НОЭЛ ГОРДОН БАЙРОН
За кампании 1813—1814 годов Александр Христофорович не получил ни одного даже легкого ранения, зато награды сыпались на него как из рога изобилия. Он был отмечен орденами Св. Анны 1-й степени с бриллиантовыми знаками к нему, Св. Владимира 2-й степени, большим крестом Шведского меча, орденом «Pour le merite». От короля Нидерландов получил гражданство и шпагу с надписью «Амстердам и Бреда», а британский регент вручил Бенкендорфу золотую саблю с надписью «За подвиги 1813 г.».
В 1816 году Бенкендорф стал начальником 2-й драгунской дивизии, а в 1819 году был пожалован в генерал-адъютанты с назначением на должность начальника штаба гвардейского корпуса. В 1821 году он произведен в чин генерал-лейтенанта, став начальником 1-й Кирасирской дивизии.
Это назначение стало последним в его военной деятельности, так как с восшествием на престол Николая I в жизни Александра Христофоровича Бенкендорфа начинается второй период – административный. Николай I относился к Бенкендорфу с большой симпатией. Они близко познакомились еще 1818 году, и тогда выяснили, что их взгляды на государственное устройство идеально совпадают. Утром 14 декабря 1825 года Бенкендорф присутствовал на утреннем одевании Николая I (знак особого расположения), который обратился к нему со словами: «Сегодня вечером, может быть, нас обоих не будет более на свете, но, по крайней мере, мы умрем, исполнив наш долг». Он оставался рядом с императором и на Сенатской площади. Затем Бенкендорф возглавил один из отрядов по поимке мятежников, а 17 декабря вошел в состав Следственного комитета по делу декабристов. Отметим, что Александр Христофорович выступал против смертной казни, а в воспоминаниях декабристов нет ни одного плохого слова об этом человеке, зато есть слова о «сердоболии», о «сердечном сострадании и сочувствии к узникам». Декабрист Сергей Волконский, осужденный по 1-му разряду, уезжая за границу, посетил могилу Бенкендорфа, чтобы «поклониться товарищу служебному, другу не только светскому, но не изменившемуся в чувствах, когда я (Волконский) сидел под запорами».
События декабря 1825 года еще более сблизили императора и Бенкендорфа. В течение последующих лет Александр Христофорович всегда сопровождал императора в многочисленных поездках по России. Говорили они о многом, и уже в 1826 году встал вопрос о необходимости создания особого органа тайного надзора за состоянием дел в империи. Вскоре Бенкендорф подал императору официальную записку «Об учреждении высшей полиции под начальством особого министра и инспектора корпуса жандармов». С нее и началась история Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Указ от 25 июня 1826 года сделал Бенкендорфа шефом жандармов и командующим императорской главной квартирой.
В конце 1826 года Александр Христофорович был пожалован в сенаторы и одарен землями в Бессарабской губернии.
Второй период жизни Бенкендорфа неразрывно связан с жизнью императора Николая I. Они всегда были вместе, и часто через шефа жандармов передавались высочайшие указы и важнейшие решения. Но в начале марта 1837 года Бенкендорф неожиданно заболел – ему стало плохо на заседании комитета министров. Весь период болезни император не отходил от постели Александра Христофоровича, и те, кто приходил справиться о здоровье больного, получали сведения лично от императора. В это время Николай I сказал фразу, которая дает оценку деятельности Бенкендорфа: «В течение 11 лет он ни с кем меня не поссорил, а со многими примирил».
Окончательно болезнь отступила в мае, и Бенкендорф покидает Петербург, чтобы восстановить силы. Он уезжает в имение Фалль, недалеко от Ревеля, и впервые за 38 лет службы позволяет себе хорошо отдохнуть.
Более он не сопровождал императора во время поездок, да проводить время вместе они стали значительно меньше. Нельзя сказать, что император охладел к Бенкендорфу после 1837 года. Конечно нет. Просто у него теперь появился новый помощник в лице сына – Александра, из которого он хотел сделать достойного преемника. Да и здоровье шефа жандармов оставляло желать лучшего, хотя до последних дней он продолжал работать.
Находясь в Карлсбаде, Александр Христофорович, предчувствуя кончину, пожелал умереть в своем имении Фалль. Но до имения ему доехать не удалось. Он скончался на пароходе «Геркулес», идущем в Ревель, 23 сентября 1844 года.
О своей деятельности Бенкендорф оставил ряд воспоминаний, часть из которых была опубликована при его жизни.
СИМОН ХОСЕ АНТОНИО БОЛИВАР-И-ПОНТЕ
(1783—1830)
Освободитель южноамериканских колоний от владычества Испании.
Боливар происходил из древнего испанского рода, осевшего в Венесуэле еще во второй половине XVI века. Первым, кто прибыл на эту землю, был баск по имени Симон Боливар. Он занимал должность казначея при генерал-капитане Каракаса и сумел оставить после себя солидное состояние в виде имений и плантаций. Потомки приумножили его богатства, а в 1663 году один из них приобрел еще и поместье Арроа с медными рудниками.
Отец Симона Боливара – героя этого очерка – был знатным мантуанцем и принадлежал к семье «больших какао». Звали его дон Хуан Висенте Боливар-и-Понте. К мантуанцам – богатым скотоводам и плантаторам – в конце XVIII века принадлежало 658 семей, насчитывающих около 4 тысяч человек. «Большими какао» их прозвали в народе за то, что этот продукт – какао – был главным источником богатств мантуанцев. «Большие какао» были связаны родственными узами с семьями влиятельных испанских аристократов, да и сами могли похвастаться знатными титулами и званиями, приобретенными при королевском дворе за деньги. Отец дона Хуана Висенте также приобрел титулы маркиза и виконта, но сын ими не воспользовался, ибо король не подтвердил их.
Дон Хуан Висенте Боливар проживал в Каракасе, командовал полком колониального ополчения и в течение 15 лет представлял в Мадриде интересы городского самоуправления Каракаса. Он был закоренелым холостяком и женился только в возрасте 47 лет. Его женой стала Мария Консепсьон Паласиос-и-Бланко. Было ей всего 14 лет, и принадлежала она, как и дон Хуан, к одному из богатейших мантуанских родов. Молодая женщина подарила своему супругу двух сыновей и двоих дочерей. Самым младшим в семье был сын, родившийся в ночь с 24 на 25 июля 1783 года в Каракасе. По рождению он получил имя, традиционно состоящее из нескольких имен – Симон Хосе Антонио де ла Сантисима Тринидад. Первое имя Хуан Висенте дал сыну в честь их предка, сказав при этом: «Он должен прославить наш род не менее нашего предка Симона Боливара. Я предчувствую, что мой сын будет освободителем Венесуэлы от испанского господства». Последнее имя – Тринидад – мальчику было дано в честь Святой Троицы.
Дон Хуан Висенте скончался через полгода после рождения Симона, оставив семье огромное состояние, оцениваемое рядом биографов Боливара в 10 миллионов долларов в современном эквиваленте. Мать Симон потерял, когда ему исполнилось 6 лет. Донья Мария умерла от туберкулеза. Сначала мальчик остался на попечении няни – негритянки Иполиты, а затем его воспитанием занялся его дядя – Карлос Паласиос. Учителем Симона стал Родригес – молодой человек, обладавший разносторонними знаниями и большим жизненным опытом, несмотря на молодость. Он служил писарем в семье Паласиоса.
В 1799 году родственники Симона решили отправить его в Испанию, в Мадрид, подальше от беспокойного Каракаса. Там Симон Боливар изучал право, затем отправился в путешествие по Италии, Швейцарии, Германии, Англии и Франции. Живя в Париже, Боливар некоторое время посещал Нормальную и Политехническую школы.
В 1805 году Боливар посетил Соединенные Штаты и здесь задумал свой план освобождения Южной Америки от испанского владычества.
Начало 1810 года застало Боливара в Венесуэле, в эпоху, когда ясно обнаружилось движение за независимость против Испании, в особенности в Каракасской области. В том же году Боливар был послан революционной хунтой (народным собранием) в Лондон искать поддержки у британского правительства. Последнее, однако, предпочло сохранять нейтралитет. Боливар оставил в Лондоне агента Луи-Лопеса Мендеса для заключения соглашения от имени Венесуэлы о займе и вербовке солдат и вернулся обратно с транспортом оружия.
Боливар был назначен полковником и губернатором в Пуэрто-Кабельо. Революция продолжала все более распространяться, как вдруг 26 марта 1812 года произошло сильное землетрясение, которое католическое духовенство, преданное метрополии, постаралось истолковать обезумевшему народу как небесную кару, за которой должны будут последовать новые бедствия. Несмотря на все старания Боливара разубедить народ, огромные его массы вновь признали над собой власть Испании.
Боливар удалился на остров Кюрасао, откуда под влиянием страшных репрессий, предпринятых Монтеверде, отправился в Картахену, где находилось много венесуэльских патриотов. Здесь им был обнародован новый призыв к революции.
За короткий срок Боливар при содействии президента Новой Гранады сформировал новую армию, и 25 мая 1813 года Монтеверде был разбит у Матюрина. Боливар вытеснил испанские войска из долины Кукутты, поднял восстание в Мериде, захватил Трухильо, в июне того же года овладел всей провинцией Бариньес и, преследуя по пятам Монтеверде, разбил его войска при Тиналетто.
Эти блестящие победы устрашили сторонников Испании и заставили Каракас 4 августа 1813 года открыть ворота повстанцам. Войдя с триумфом в столицу, Боливар получил почетное прозвище Освободитель, был избран диктатором и утвержден в этом звании конгрессом союзных провинций.
Испанцы обратились за содействием к полудиким обитателям венесуэльских степей (льянерос). Война приняла самый жестокий характер. Льянерос истребляли патриотов, не щадя ни женщин, ни детей, и Боливар решил ответить тем же, приказав истребить всех пленников.
15 июня 1814 года Боливар был разбит при Ла-Пуэрте и, едва спасшись от плена, бежал в Картахену.
Конгресс Новой Гранады предоставил в его распоряжение небольшое войско, с помощью которого он атаковал Санта-Марту, но был разбит в марте 1815 года подоспевшими войсками генерала Моррильо и должен был бежать вначале на Ямайку, а затем на Гаити.
Со свойственным ему умением находить средства в самые критические минуты и благодаря своему организаторскому таланту Боливар быстро составил новую армию и даже собрал флот под командованием богатого голландского негоцианта Бриона, снабдившего его деньгами и своими кораблями.
2 марта 1816 года Брион разбил испанский флот, а на следующий день Боливар высадился на остров Маргариту.
Национальное собрание провозгласило Венесуэлу республикой «единой и нераздельной» и 7 марта 1816 года избрало Боливара ее президентом. После этого он должен был отправиться на Гаити за новой поддержкой и к концу года добрался до провинции Барселоны.
После неудачной попытки собрать вокруг себя всех предводителей революции, чтобы действовать по общему плану, Боливар при помощи Бриона в мае 1817 года овладел Ангостурой и поднял против Испании всю Гвиану. Затем Боливар приказал арестовать своих бывших сподвижников Пиара и Марино (первый был казнен 16 октября 1817 года).
Такими энергичными действиями Боливару удалось предотвратить дальнейшее распространение анархии. В феврале 1818 году благодаря присылке из Лондона солдат ему удалось сформировать новую армию, которая, однако, вскоре была несколько раз разбита армией Моррильо. Тогда Боливар решил атаковать испанцев на территории Новой Южной Гранады, где у них имелись сильные укрепления. Прежде чем предпринять этот поход, Боливар созвал новый конгресс в Ангостуре, на котором 15 февраля 1819 года он был утвержден президентом республики.
После долгого и изнурительного перехода через Кордильеры 10 июля 1819 года Боливар вошел в Санта-Фе и провозгласил объединение Новой Гранады и Венесуэлы в единое государство под наименованием «Республика единой и нераздельной Колумбии». После этого он возвратился в Ангостуру, где 17 декабря 1819 года добился от конгресса признания союза обоих государств.
Благодаря вспыхнувшей в 1820 году революции в Испании дело освобождения испанских колоний пошло гораздо быстрее. Испанские войска терпели одно поражение за другим. Боливар постепенно овладел Меридой, Трухильо, Санта-Мартой и 24 августа 1821 года нанес решительное поражение испанцам при Карабобо. 22 мая 1822 года Кито вошел в республиканский союз колумбийских провинций, а в ноябре 1823 года испанцы были изгнаны с территории Колумбии.
В то же время Боливар, уполномоченный национальным конгрессом, вступил в Перу и 1 сентября 1823 года овладел Лимой, где был избран диктатором. В 1824 году Боливар разбил испанцев, успевших захватить Лиму, и заставил их капитулировать. Вся страна была объявлена независимой и получила название Боливии в честь своего освободителя. Капитуляция 11 августа 1826 года отняла у испанцев их последнее владение – Кальяо.
После окончания войны Боливар занялся организацией внутреннего управления государства. 25 мая 1826 года он представил конгрессу в Лиме свой Боливийский кодекс.
По замыслу Боливара образовывались Южные Соединенные Штаты, в которые должны были войти Колумбия, Перу, Боливия, Ла-Плата и Чили. 22 июня Боливар созвал в Панаме конгресс из представителей всех этих государств, который, однако, вскоре распался из-за губительного действия лихорадки.
Вскоре после того как проект Боливара получил широкую известность, его начали обвинять в желании создать империю под своей властью, где он станет играть роль Наполеона. В Колумбии начались партийные раздоры. Часть депутатов во главе с генералом Паэсом провозглашали автономию, другие хотели принять Боливийский кодекс.
Боливар быстро прибыл в Колумбию и, приняв на себя диктаторские полномочия, созвал 2 марта 1828 года в Оканье национальное собрание с целью обсуждения вопроса: «Должна ли быть преобразована конституция государства?» Конгресс не мог прийти к окончательному соглашению и после нескольких заседаний закрылся.
Боливар составил записку, в которой косвенно обвинял национальное собрание, заявляя, что все неурядицы в республике происходят из-за слабости исполнительной власти. Посещая затем департаменты, Боливар собирал народные собрания в Боготе, в Картахене, Каракасе, на которых его убедительно просили взять в свои руки высшую власть.
Тем временем перуанцы отвергли Боливийский кодекс и отняли у Боливара титул пожизненного президента. Лишившись власти в Перу и Боливии, Боливар 20 июня 1828 года вступил в Боготу, где учредил свою резиденцию в качестве правителя Колумбии. Но уже 25 сентября федералисты ворвались в его дворец, убили часовых, сам Боливар спасся лишь чудом. Однако основная масса населения выступила на его стороне, и это позволило Боливару подавить мятеж, который возглавлял вице-президент Сантандер. Глава заговорщиков вначале был приговорен к смертной казни, а затем выслан из страны вместе с 70 своими сторонниками.
На следующий год анархия усилилась. 25 ноября в самом Каракасе 486 знатных граждан провозгласили отделение Венесуэлы от Колумбии. Боливар, дело которого окончательно рушилось, постепенно терял всякое влияние и власть.
В своей записке, поданной им конгрессу, собравшемуся в Боготе в январе 1830 года для реформы государственного устройства Колумбии, Боливар жаловался на несправедливые обвинения против него, которые доносились из Европы и Америки. Он несколько раз предлагал свою отставку, которая, однако, не была принята.
Тогда Боливар в последний раз попытался начать борьбу с Паэсом, который так сильно укрепился в провинции Мараканто, что не было возможности атаковать его. Не выдержав напряжения борьбы, Боливар 27 апреля вновь подал просьбу о своей отставке. 4 мая президентом был избран Х. Москера.
Боливар удалился в Картахену, где 17 декабря 1830 года скончался, восклицая перед смертью: «Единение, единение».
Лишь после смерти Боливара его соотечественники поняли важность понесенной потери. В 1832 году прах Боливара был с большим торжеством перенесен в Каракас, где была сооружена триумфальная арка в память освободителя. Память Боливара была почтена не только сооружением ему памятников в Каракасе, Боготе и Лиме, но и наименованием одного из городов Венесуэлы Боливаром и сохранением названия Боливия за одной из освобожденных им провинций, ставшей впоследствии самостоятельным государством.
Отец Симона Боливара – героя этого очерка – был знатным мантуанцем и принадлежал к семье «больших какао». Звали его дон Хуан Висенте Боливар-и-Понте. К мантуанцам – богатым скотоводам и плантаторам – в конце XVIII века принадлежало 658 семей, насчитывающих около 4 тысяч человек. «Большими какао» их прозвали в народе за то, что этот продукт – какао – был главным источником богатств мантуанцев. «Большие какао» были связаны родственными узами с семьями влиятельных испанских аристократов, да и сами могли похвастаться знатными титулами и званиями, приобретенными при королевском дворе за деньги. Отец дона Хуана Висенте также приобрел титулы маркиза и виконта, но сын ими не воспользовался, ибо король не подтвердил их.
Дон Хуан Висенте Боливар проживал в Каракасе, командовал полком колониального ополчения и в течение 15 лет представлял в Мадриде интересы городского самоуправления Каракаса. Он был закоренелым холостяком и женился только в возрасте 47 лет. Его женой стала Мария Консепсьон Паласиос-и-Бланко. Было ей всего 14 лет, и принадлежала она, как и дон Хуан, к одному из богатейших мантуанских родов. Молодая женщина подарила своему супругу двух сыновей и двоих дочерей. Самым младшим в семье был сын, родившийся в ночь с 24 на 25 июля 1783 года в Каракасе. По рождению он получил имя, традиционно состоящее из нескольких имен – Симон Хосе Антонио де ла Сантисима Тринидад. Первое имя Хуан Висенте дал сыну в честь их предка, сказав при этом: «Он должен прославить наш род не менее нашего предка Симона Боливара. Я предчувствую, что мой сын будет освободителем Венесуэлы от испанского господства». Последнее имя – Тринидад – мальчику было дано в честь Святой Троицы.
Дон Хуан Висенте скончался через полгода после рождения Симона, оставив семье огромное состояние, оцениваемое рядом биографов Боливара в 10 миллионов долларов в современном эквиваленте. Мать Симон потерял, когда ему исполнилось 6 лет. Донья Мария умерла от туберкулеза. Сначала мальчик остался на попечении няни – негритянки Иполиты, а затем его воспитанием занялся его дядя – Карлос Паласиос. Учителем Симона стал Родригес – молодой человек, обладавший разносторонними знаниями и большим жизненным опытом, несмотря на молодость. Он служил писарем в семье Паласиоса.
В 1799 году родственники Симона решили отправить его в Испанию, в Мадрид, подальше от беспокойного Каракаса. Там Симон Боливар изучал право, затем отправился в путешествие по Италии, Швейцарии, Германии, Англии и Франции. Живя в Париже, Боливар некоторое время посещал Нормальную и Политехническую школы.
В 1805 году Боливар посетил Соединенные Штаты и здесь задумал свой план освобождения Южной Америки от испанского владычества.
Начало 1810 года застало Боливара в Венесуэле, в эпоху, когда ясно обнаружилось движение за независимость против Испании, в особенности в Каракасской области. В том же году Боливар был послан революционной хунтой (народным собранием) в Лондон искать поддержки у британского правительства. Последнее, однако, предпочло сохранять нейтралитет. Боливар оставил в Лондоне агента Луи-Лопеса Мендеса для заключения соглашения от имени Венесуэлы о займе и вербовке солдат и вернулся обратно с транспортом оружия.
Боливар был назначен полковником и губернатором в Пуэрто-Кабельо. Революция продолжала все более распространяться, как вдруг 26 марта 1812 года произошло сильное землетрясение, которое католическое духовенство, преданное метрополии, постаралось истолковать обезумевшему народу как небесную кару, за которой должны будут последовать новые бедствия. Несмотря на все старания Боливара разубедить народ, огромные его массы вновь признали над собой власть Испании.
Боливар удалился на остров Кюрасао, откуда под влиянием страшных репрессий, предпринятых Монтеверде, отправился в Картахену, где находилось много венесуэльских патриотов. Здесь им был обнародован новый призыв к революции.
За короткий срок Боливар при содействии президента Новой Гранады сформировал новую армию, и 25 мая 1813 года Монтеверде был разбит у Матюрина. Боливар вытеснил испанские войска из долины Кукутты, поднял восстание в Мериде, захватил Трухильо, в июне того же года овладел всей провинцией Бариньес и, преследуя по пятам Монтеверде, разбил его войска при Тиналетто.
Эти блестящие победы устрашили сторонников Испании и заставили Каракас 4 августа 1813 года открыть ворота повстанцам. Войдя с триумфом в столицу, Боливар получил почетное прозвище Освободитель, был избран диктатором и утвержден в этом звании конгрессом союзных провинций.
Испанцы обратились за содействием к полудиким обитателям венесуэльских степей (льянерос). Война приняла самый жестокий характер. Льянерос истребляли патриотов, не щадя ни женщин, ни детей, и Боливар решил ответить тем же, приказав истребить всех пленников.
15 июня 1814 года Боливар был разбит при Ла-Пуэрте и, едва спасшись от плена, бежал в Картахену.
Конгресс Новой Гранады предоставил в его распоряжение небольшое войско, с помощью которого он атаковал Санта-Марту, но был разбит в марте 1815 года подоспевшими войсками генерала Моррильо и должен был бежать вначале на Ямайку, а затем на Гаити.
Со свойственным ему умением находить средства в самые критические минуты и благодаря своему организаторскому таланту Боливар быстро составил новую армию и даже собрал флот под командованием богатого голландского негоцианта Бриона, снабдившего его деньгами и своими кораблями.
2 марта 1816 года Брион разбил испанский флот, а на следующий день Боливар высадился на остров Маргариту.
Национальное собрание провозгласило Венесуэлу республикой «единой и нераздельной» и 7 марта 1816 года избрало Боливара ее президентом. После этого он должен был отправиться на Гаити за новой поддержкой и к концу года добрался до провинции Барселоны.
После неудачной попытки собрать вокруг себя всех предводителей революции, чтобы действовать по общему плану, Боливар при помощи Бриона в мае 1817 года овладел Ангостурой и поднял против Испании всю Гвиану. Затем Боливар приказал арестовать своих бывших сподвижников Пиара и Марино (первый был казнен 16 октября 1817 года).
Такими энергичными действиями Боливару удалось предотвратить дальнейшее распространение анархии. В феврале 1818 году благодаря присылке из Лондона солдат ему удалось сформировать новую армию, которая, однако, вскоре была несколько раз разбита армией Моррильо. Тогда Боливар решил атаковать испанцев на территории Новой Южной Гранады, где у них имелись сильные укрепления. Прежде чем предпринять этот поход, Боливар созвал новый конгресс в Ангостуре, на котором 15 февраля 1819 года он был утвержден президентом республики.
После долгого и изнурительного перехода через Кордильеры 10 июля 1819 года Боливар вошел в Санта-Фе и провозгласил объединение Новой Гранады и Венесуэлы в единое государство под наименованием «Республика единой и нераздельной Колумбии». После этого он возвратился в Ангостуру, где 17 декабря 1819 года добился от конгресса признания союза обоих государств.
Благодаря вспыхнувшей в 1820 году революции в Испании дело освобождения испанских колоний пошло гораздо быстрее. Испанские войска терпели одно поражение за другим. Боливар постепенно овладел Меридой, Трухильо, Санта-Мартой и 24 августа 1821 года нанес решительное поражение испанцам при Карабобо. 22 мая 1822 года Кито вошел в республиканский союз колумбийских провинций, а в ноябре 1823 года испанцы были изгнаны с территории Колумбии.
В то же время Боливар, уполномоченный национальным конгрессом, вступил в Перу и 1 сентября 1823 года овладел Лимой, где был избран диктатором. В 1824 году Боливар разбил испанцев, успевших захватить Лиму, и заставил их капитулировать. Вся страна была объявлена независимой и получила название Боливии в честь своего освободителя. Капитуляция 11 августа 1826 года отняла у испанцев их последнее владение – Кальяо.
После окончания войны Боливар занялся организацией внутреннего управления государства. 25 мая 1826 года он представил конгрессу в Лиме свой Боливийский кодекс.
По замыслу Боливара образовывались Южные Соединенные Штаты, в которые должны были войти Колумбия, Перу, Боливия, Ла-Плата и Чили. 22 июня Боливар созвал в Панаме конгресс из представителей всех этих государств, который, однако, вскоре распался из-за губительного действия лихорадки.
Вскоре после того как проект Боливара получил широкую известность, его начали обвинять в желании создать империю под своей властью, где он станет играть роль Наполеона. В Колумбии начались партийные раздоры. Часть депутатов во главе с генералом Паэсом провозглашали автономию, другие хотели принять Боливийский кодекс.
Боливар быстро прибыл в Колумбию и, приняв на себя диктаторские полномочия, созвал 2 марта 1828 года в Оканье национальное собрание с целью обсуждения вопроса: «Должна ли быть преобразована конституция государства?» Конгресс не мог прийти к окончательному соглашению и после нескольких заседаний закрылся.
Боливар составил записку, в которой косвенно обвинял национальное собрание, заявляя, что все неурядицы в республике происходят из-за слабости исполнительной власти. Посещая затем департаменты, Боливар собирал народные собрания в Боготе, в Картахене, Каракасе, на которых его убедительно просили взять в свои руки высшую власть.
Тем временем перуанцы отвергли Боливийский кодекс и отняли у Боливара титул пожизненного президента. Лишившись власти в Перу и Боливии, Боливар 20 июня 1828 года вступил в Боготу, где учредил свою резиденцию в качестве правителя Колумбии. Но уже 25 сентября федералисты ворвались в его дворец, убили часовых, сам Боливар спасся лишь чудом. Однако основная масса населения выступила на его стороне, и это позволило Боливару подавить мятеж, который возглавлял вице-президент Сантандер. Глава заговорщиков вначале был приговорен к смертной казни, а затем выслан из страны вместе с 70 своими сторонниками.
На следующий год анархия усилилась. 25 ноября в самом Каракасе 486 знатных граждан провозгласили отделение Венесуэлы от Колумбии. Боливар, дело которого окончательно рушилось, постепенно терял всякое влияние и власть.
В своей записке, поданной им конгрессу, собравшемуся в Боготе в январе 1830 года для реформы государственного устройства Колумбии, Боливар жаловался на несправедливые обвинения против него, которые доносились из Европы и Америки. Он несколько раз предлагал свою отставку, которая, однако, не была принята.
Тогда Боливар в последний раз попытался начать борьбу с Паэсом, который так сильно укрепился в провинции Мараканто, что не было возможности атаковать его. Не выдержав напряжения борьбы, Боливар 27 апреля вновь подал просьбу о своей отставке. 4 мая президентом был избран Х. Москера.
Боливар удалился в Картахену, где 17 декабря 1830 года скончался, восклицая перед смертью: «Единение, единение».
Лишь после смерти Боливара его соотечественники поняли важность понесенной потери. В 1832 году прах Боливара был с большим торжеством перенесен в Каракас, где была сооружена триумфальная арка в память освободителя. Память Боливара была почтена не только сооружением ему памятников в Каракасе, Боготе и Лиме, но и наименованием одного из городов Венесуэлы Боливаром и сохранением названия Боливия за одной из освобожденных им провинций, ставшей впоследствии самостоятельным государством.
ДЖОРДЖ НОЭЛ ГОРДОН БАЙРОН
(1788—1824)
Лорд, английский поэт.
Как утверждают многие биографы лорда Байрона, знаменитый английский поэт более гордился своим происхождением от великих предков, пришедших в Англию с Вильгельмом Завоевателем, чем своими литературными произведениями, снискавшими ему мировую славу. Любовь к предкам и вера в их блестящее прошлое своего древнего рода пришла к нему с внезапным получением титула, родового замка и герба, о которых он и не мечтал.
Байроны получили потомственное владение – аббатство Ньюстед с обширными землями – во времена Генриха VIII. Джону Байрону от Карла I был пожалован титул барона, и он стал пэром Англии. Во время гражданской войны он остался верен короне и сражался на стороне короля Карла.
Наследственной чертой характера Байронов была «горячая кровь» – повышенная нервозность, часто переходящая в агрессивность. Двоюродный дядя поэта лорд Вильям Байрон снискал печальную известность жестокостью и необузданностью характера. Его прозвали «злым лордом Байроном» за то, что он держал в страхе не только родных, но и соседей и подчиненных. Неукротимый эгоизм и желание получать все довели его до убийства. В разгар ничтожного спора он убил своего родственника и соседа сэра Чеворта, вызвав его на дуэль, которая более походила на хладнокровное убийство. И хотя он был оправдан судом лордов, тень Чеворта преследовала его до конца жизни. После этого он заперся в родовом замке и уже больше никуда не выезжал, а окружающие соседи и не стремились к встречам с ним.
Дед поэта, адмирал Джек Байрон (1723—1786), сознательно тратил кипучую энергию на кругосветные плавания, опасности и сражения со стихией, гася тем самым излишки темперамента. В свое время он пользовался славой замечательного, отважного, но несчастливого моряка, так как ни одна его экспедиция не проходила без приключений. Еще в молодые годы Джек Байрон совершил кругосветное плавание и принял участие в экспедиции против испанских колоний на островах Тихого океана. Во время сильной бури весь флот погиб, а его корабль потерпел крушение у западных берегов Америки. Джеку Байрону и нескольким матросам удалось добраться до необитаемого острова, а затем они решили попытаться вернуться в Англию на уцелевшей небольшой лодке. На пути их снова настигла буря, и все погибли, кроме Джека Байрона. Он сумел добраться до восточного берега Бразилии, где был взят португальцами в плен. В плену он провел два года, а затем вернулся в Англию. О своих приключениях он написал книгу, которая вышла в Лондоне в 1766 году. Самой известной стала его экспедиция в южные полярные страны, предпринятая им в 1764—1766 годах.
Его старший сын, отец поэта, названный, как и его отец, Джеком, получил прекрасное образование в Вестминстерской школе в Лондоне, а затем продолжил его в одной из лучших военных академий Франции. Неуемный наследственный темперамент он перевел сначала в воинскую храбрость, получив чин капитана и прозвище «сумасшедший Джек», а затем в азарт игрока. Он был необычайно красив собой, любил жить «на широкую ногу» и пользовался успехом у женщин. В первый раз он женился на леди Карматен, которую увез от мужа на континент. Они обвенчались после того, как лорд Карматен дал жене развод. Но этот брак был недолгим. Быстро растратив состояние жены, он довел ее до могилы. От этого брака у него осталась дочь – Августа – сводная сестра поэта и в дальнейшем его лучший друг. Второй его женой стала Екатерина Гордон, чьи предки находились в родстве с шотландской королевской фамилией. Она была очень богатой женщиной. В 1786 году молодая чета Байронов отбывает во Францию, где муж очень быстро сумел пустить на ветер состояние жены. Екатерине пришлось продать свое имение, чтобы расплатиться с кредиторами мужа. Через два года они вернулись в Англию и поселились в Лондоне. Спустя несколько дней после приезда, а именно 22 января 1788 года, Екатерина родила своего первого и единственного ребенка – Джорджа.
Следует отметить, что как по линии отца, так и по линии матери Джорджу достались не лучшие наследственные черты. Его мать была женщиной крайне страстной и нервной, рабой своих прихотей. Кстати сказать, ее отец покончил жизнь самоубийством, бросившись в канал без видимых на то причин. Мать Джорджа Байрона не отличалась красотой, а характер привлекал в ней еще меньше. Вспыльчивая, раздражительная, капризная и тщеславная, она в припадке ярости рвала на куски одежду и жестоко била сына. По ее неосмотрительности Джордж с первого года жизни остался хромым на всю жизнь.
После рождения сына Байроны переехали в шотландский город Эбердин и поселились в меблированных комнатах. Вскоре их брак распался: сначала они стали жить раздельно, хотя и на одной улице, а в дальнейшем Джек Байрон, выпросив у жены небольшую сумму, уехал опять во Францию, где и скончался в 1791 году. Узнав о его смерти, Екатерина Байрон чуть не сошла с ума от печали. Кончина Джека, в сущности, спасла ее от полного разорения. Для Джорджа смерть отца могла бы быть счастьем, если бы его матерью была другая женщина, которая смогла бы смягчить, а возможно и искоренить, те дурные черты, которые достались ему от предков. Его же мать только способствовала их развитию. В дальнейшем Байрон напишет, имея в виду наследственный характер: «Проклятие лежит на мне и на всех моих».
Первые годы жизни Байрон провел с матерью в Шотландии, где они существовали на грани нищеты. Еще ребенком Байрон проявлял необузданный и своенравный характер. Он не терпел никаких замечаний, а если слышал, что его называют хромым, то просто приходил в бешенство. Единственным человеком, которого Байрон любил, была его няня – мисс Мэй Грей. Она была прекрасной рассказчицей, и именно от нее мальчик услышал много сказок и легенд. Мисс Грей научила его писать и читать, заучивала с ним псалмы и познакомила со святым писанием. В дальнейшем Байрон не расставался с этой книгой. Мэй Грей умела обращаться со своенравным ребенком, и ее одну он слушался.
Мать отдала сына в школу в возрасте пяти лет, когда он еще не умел читать. Целый год ученики заучивали слова, а Байрон, не умея читать, просто запоминал их на слух. Через год ему дали прочитать первый урок, что он сделал с легкостью, так как знал его наизусть. Но когда перевернули страницу книги, то сразу выяснилось, что читать он не умеет. Кроме няни для его обучения был нанят священник Росс, который произвел на мальчика самое приятное впечатление «мягкими манерами и добродушием». Под его руководством Байрон быстро освоил чтение и страстно увлекся историей. Получив начальное «домашнее образование», Байрон поступает в гимназию, где учится до 4 класса.
Когда ему исполнилось 10 лет, скончался его дядя, и Байроны переехали в Англию, унаследовав родовой титул и поместья, главным из которых было Нюстедское аббатство. За год до этого произошел следующий эпизод, который можно назвать пророческим. Мать Байрона зимним вечером 1797 года прочла вслух напечатанную в газете выдержку из речи, произнесенной в палате общин. Присутствующий при этом ее знакомый сказал мальчику: «Возможно, что мы когда-нибудь будем читать в газете и твои речи, произнесенные в палате общин». На что Байрон серьезно ответил: «Надеюсь, что нет. Если вам придется когда-нибудь читать мои речи, то это будут те, что я произнесу в палате лордов». И через год, в мае 1798-го, умирает двоюродный дядя Байрона, и 10-летний мальчик становится лордом.
Родовое поместье Байронов мать и сын нашли в плачевном состоянии. Поэтому они переехали в Ноттингем, где Екатерина, ставшая матерью лорда, активно занялась лечением ноги сына. Для того чтобы мальчик не отставал от учебы, его стали посещать местные учителя. Надо сказать, что Джордж Байрон всегда хорошо относился к тем людям, которые были к нему добры, хотя обидевших или оскорбивших его он не прощал и всегда пытался отомстить им.
В 1801 году Байрон поступает в школу в Харроу. Первые полтора года обучения были наиболее трудными. «Я был самым непопулярным мальчиком в школе, – читаем в его дневнике, – но впоследствии стал вожаком». Поначалу над ним смеялись и даже жестоко подшучивали. С большим вниманием к Байрону отнесся ректор школы доктор Друри, который помог мальчику влиться в школьный коллектив. Хотя Байрон очень гордился своим аристократическим происхождением, в выборе друзей он отдавал предпочтение личным достоинствам перед титулом. Среди друзей большинство были дети младше его по возрасту и физически слабее. Одним из его приятелей по школе был Роберт Пил, знаменитый в дальнейшем государственный деятель.
Байроны получили потомственное владение – аббатство Ньюстед с обширными землями – во времена Генриха VIII. Джону Байрону от Карла I был пожалован титул барона, и он стал пэром Англии. Во время гражданской войны он остался верен короне и сражался на стороне короля Карла.
Наследственной чертой характера Байронов была «горячая кровь» – повышенная нервозность, часто переходящая в агрессивность. Двоюродный дядя поэта лорд Вильям Байрон снискал печальную известность жестокостью и необузданностью характера. Его прозвали «злым лордом Байроном» за то, что он держал в страхе не только родных, но и соседей и подчиненных. Неукротимый эгоизм и желание получать все довели его до убийства. В разгар ничтожного спора он убил своего родственника и соседа сэра Чеворта, вызвав его на дуэль, которая более походила на хладнокровное убийство. И хотя он был оправдан судом лордов, тень Чеворта преследовала его до конца жизни. После этого он заперся в родовом замке и уже больше никуда не выезжал, а окружающие соседи и не стремились к встречам с ним.
Дед поэта, адмирал Джек Байрон (1723—1786), сознательно тратил кипучую энергию на кругосветные плавания, опасности и сражения со стихией, гася тем самым излишки темперамента. В свое время он пользовался славой замечательного, отважного, но несчастливого моряка, так как ни одна его экспедиция не проходила без приключений. Еще в молодые годы Джек Байрон совершил кругосветное плавание и принял участие в экспедиции против испанских колоний на островах Тихого океана. Во время сильной бури весь флот погиб, а его корабль потерпел крушение у западных берегов Америки. Джеку Байрону и нескольким матросам удалось добраться до необитаемого острова, а затем они решили попытаться вернуться в Англию на уцелевшей небольшой лодке. На пути их снова настигла буря, и все погибли, кроме Джека Байрона. Он сумел добраться до восточного берега Бразилии, где был взят португальцами в плен. В плену он провел два года, а затем вернулся в Англию. О своих приключениях он написал книгу, которая вышла в Лондоне в 1766 году. Самой известной стала его экспедиция в южные полярные страны, предпринятая им в 1764—1766 годах.
Его старший сын, отец поэта, названный, как и его отец, Джеком, получил прекрасное образование в Вестминстерской школе в Лондоне, а затем продолжил его в одной из лучших военных академий Франции. Неуемный наследственный темперамент он перевел сначала в воинскую храбрость, получив чин капитана и прозвище «сумасшедший Джек», а затем в азарт игрока. Он был необычайно красив собой, любил жить «на широкую ногу» и пользовался успехом у женщин. В первый раз он женился на леди Карматен, которую увез от мужа на континент. Они обвенчались после того, как лорд Карматен дал жене развод. Но этот брак был недолгим. Быстро растратив состояние жены, он довел ее до могилы. От этого брака у него осталась дочь – Августа – сводная сестра поэта и в дальнейшем его лучший друг. Второй его женой стала Екатерина Гордон, чьи предки находились в родстве с шотландской королевской фамилией. Она была очень богатой женщиной. В 1786 году молодая чета Байронов отбывает во Францию, где муж очень быстро сумел пустить на ветер состояние жены. Екатерине пришлось продать свое имение, чтобы расплатиться с кредиторами мужа. Через два года они вернулись в Англию и поселились в Лондоне. Спустя несколько дней после приезда, а именно 22 января 1788 года, Екатерина родила своего первого и единственного ребенка – Джорджа.
Следует отметить, что как по линии отца, так и по линии матери Джорджу достались не лучшие наследственные черты. Его мать была женщиной крайне страстной и нервной, рабой своих прихотей. Кстати сказать, ее отец покончил жизнь самоубийством, бросившись в канал без видимых на то причин. Мать Джорджа Байрона не отличалась красотой, а характер привлекал в ней еще меньше. Вспыльчивая, раздражительная, капризная и тщеславная, она в припадке ярости рвала на куски одежду и жестоко била сына. По ее неосмотрительности Джордж с первого года жизни остался хромым на всю жизнь.
После рождения сына Байроны переехали в шотландский город Эбердин и поселились в меблированных комнатах. Вскоре их брак распался: сначала они стали жить раздельно, хотя и на одной улице, а в дальнейшем Джек Байрон, выпросив у жены небольшую сумму, уехал опять во Францию, где и скончался в 1791 году. Узнав о его смерти, Екатерина Байрон чуть не сошла с ума от печали. Кончина Джека, в сущности, спасла ее от полного разорения. Для Джорджа смерть отца могла бы быть счастьем, если бы его матерью была другая женщина, которая смогла бы смягчить, а возможно и искоренить, те дурные черты, которые достались ему от предков. Его же мать только способствовала их развитию. В дальнейшем Байрон напишет, имея в виду наследственный характер: «Проклятие лежит на мне и на всех моих».
Первые годы жизни Байрон провел с матерью в Шотландии, где они существовали на грани нищеты. Еще ребенком Байрон проявлял необузданный и своенравный характер. Он не терпел никаких замечаний, а если слышал, что его называют хромым, то просто приходил в бешенство. Единственным человеком, которого Байрон любил, была его няня – мисс Мэй Грей. Она была прекрасной рассказчицей, и именно от нее мальчик услышал много сказок и легенд. Мисс Грей научила его писать и читать, заучивала с ним псалмы и познакомила со святым писанием. В дальнейшем Байрон не расставался с этой книгой. Мэй Грей умела обращаться со своенравным ребенком, и ее одну он слушался.
Мать отдала сына в школу в возрасте пяти лет, когда он еще не умел читать. Целый год ученики заучивали слова, а Байрон, не умея читать, просто запоминал их на слух. Через год ему дали прочитать первый урок, что он сделал с легкостью, так как знал его наизусть. Но когда перевернули страницу книги, то сразу выяснилось, что читать он не умеет. Кроме няни для его обучения был нанят священник Росс, который произвел на мальчика самое приятное впечатление «мягкими манерами и добродушием». Под его руководством Байрон быстро освоил чтение и страстно увлекся историей. Получив начальное «домашнее образование», Байрон поступает в гимназию, где учится до 4 класса.
Когда ему исполнилось 10 лет, скончался его дядя, и Байроны переехали в Англию, унаследовав родовой титул и поместья, главным из которых было Нюстедское аббатство. За год до этого произошел следующий эпизод, который можно назвать пророческим. Мать Байрона зимним вечером 1797 года прочла вслух напечатанную в газете выдержку из речи, произнесенной в палате общин. Присутствующий при этом ее знакомый сказал мальчику: «Возможно, что мы когда-нибудь будем читать в газете и твои речи, произнесенные в палате общин». На что Байрон серьезно ответил: «Надеюсь, что нет. Если вам придется когда-нибудь читать мои речи, то это будут те, что я произнесу в палате лордов». И через год, в мае 1798-го, умирает двоюродный дядя Байрона, и 10-летний мальчик становится лордом.
Родовое поместье Байронов мать и сын нашли в плачевном состоянии. Поэтому они переехали в Ноттингем, где Екатерина, ставшая матерью лорда, активно занялась лечением ноги сына. Для того чтобы мальчик не отставал от учебы, его стали посещать местные учителя. Надо сказать, что Джордж Байрон всегда хорошо относился к тем людям, которые были к нему добры, хотя обидевших или оскорбивших его он не прощал и всегда пытался отомстить им.
В 1801 году Байрон поступает в школу в Харроу. Первые полтора года обучения были наиболее трудными. «Я был самым непопулярным мальчиком в школе, – читаем в его дневнике, – но впоследствии стал вожаком». Поначалу над ним смеялись и даже жестоко подшучивали. С большим вниманием к Байрону отнесся ректор школы доктор Друри, который помог мальчику влиться в школьный коллектив. Хотя Байрон очень гордился своим аристократическим происхождением, в выборе друзей он отдавал предпочтение личным достоинствам перед титулом. Среди друзей большинство были дети младше его по возрасту и физически слабее. Одним из его приятелей по школе был Роберт Пил, знаменитый в дальнейшем государственный деятель.