Страница:
Все было сказано, и воины наконец сошлись. Свист рассекаемого огромными клинками воздуха, звон стали многолетней выдержки, хриплое дыхание и изысканные тайные приемы. На стороне шайта были свежие силы, отсутствие ранений и хорошие доспехи. За токсом же была громадная звериная мощь и ненависть, выпестованная за долгие дни, минувшие после падения Храма Силы. Ненависть холодная, какую может позволить себе лишь опытный воин. Токе умел объединять в бою холодную ненависть и безумную ярость зверя. Они кружились, нанося друг другу удары, то страшные, словно стук кузнечного молота по наковальне, то точные и искусные, словно росчерк пера каллиграфа. Вскоре оба уже получили незначительные раны, не смертельные, но медленно лишающие сил. Шайт провел отвлекающее движение и тут же метнулся вперед с устремленным в грудь токсу острием меча. Сагана спасло искусство, которое преподал ему старый Рэмондо, вложивший в токса искру своего мастерства. Крутанувшись вокруг своей оси, Саган пропустил смертоносное острие вокруг себя и мимо. Одна его рука, оставив свой меч, скользнула по плоскости клинка шайта и, змеей миновав кисть, стальным захватом сдавила предплечье. Выпустив свой меч окончательно, токе перехватил руку шайта второй рукой и, продолжая вращение, увлек противника вокруг себя сверху вниз, выкручивая кисть. Как только плечо и локоть Алтуна оказались зажатыми под мышкой, Саган немедленно перенес на них свой солидный вес, буквально ломая врага и заставляя его, выронив меч, упасть лицом вниз. Извернувшись, токе мгновенно оказался на спине поверженного противника. Ухватив его голову обеими руками, он изо всех сил рванул ее назад. Алтун засучил ногами, пытаясь дотянуться до кинжала на поясе, но позвонки уже хрустнули, не в силах противостоять такой мощи. Словно обезумев, Саган подхватил теперь труп Алтуна и, вздыбив его в вытянутых над головой руках, обрушил на каменный трон. Тряпочной куклой в красивых доспехах тело Алтуна, ударившись, повисло на массивной спинке в неестественной позе.
И тут токе вспомнил о девушке: Холодный пот прошиб его от мысли, что он опоздал, захваченный своими эмоциями и жаждой мщения. Подхватив оба двуручных меча, токе, словно неведомый демон крови, бросился вниз, к жертвенным столбам. Здесь командир пиратов, наскоро примотав жреца-отступника к столбу снятым с «Тагет Эф-Эс-20» ремнем, пытался разрезать тугие путы, стягивающие девушку.
Тяжелый рев сотряс жерло вулкана. Обернувшись, пират понял, что утоптанная дорожка ведет не от жертвенных столбов, а, наоборот, к ним. Сейчас из тьмы пещеры, глухо скребя когтистыми лапами по камням, выбралось нечто, для кого и предназначалась жертва. Пришедший в себя жрец злобно завизжал, предрекая всем скорую погибель.
Явившаяся из тьмы пещеры тварь была безобразна. Размерами со среднего слона, она своим сложением больше всего напоминала бизона. Только шкура была гладкой, как у змеи, а вдоль хребта высились костяные зубцы, словно у сказочного дракона. Массивная холка переходила в огромную голову, состоящую в основном из пасти, наполненной длинными, словно клинки мечей, зубами. Благодаря высоким ногам тварь перемещалась стремительно, не оставляя никому времени прийти на помощь тем, кто находился у столбов. Но пират ни на миг не дум: ал ни о помощи, ни о бегстве. Он вскинул свой стрелковый комплекс и, переведя на автоматический огонь, нажал на спуск. Металлически лязгая, «Тагет Эф-Эс 20» выплевывал одну короткую очередь за другой. Пират четко отсекал по два-три патрона, не позволяя отдаче увести ствол от цели. Но попадающие пули не наносили видимого вреда несущемуся навстречу монстру. Напротив, рассвирепев, чудовище ускорило бег. Их отделяло несколько метров, когда пират переключился на стрельбу картечью. Монстр, потерявший при первом же выстреле оба глаза, взвыл и, разинув пасть, в отчаянии прыгнул на человека. Не уклонившись в сторону, защищая собой привязанную к столбу за его спиной девушку, пират выстрелил прямо в раззявленную пасть, буквально вогнав ствол в глотку. В следующую секунду его смело рухнувшей замертво тушей. С трудом выбравшись из-под убитого монстра и ни слова не говоря, он шагнул к вопящему в трансе жрецу. Выхватив из-за пояса тяжелый десантный нож, пират одним движением перерезал ему горло.
– Что в этом странного? Я тебя не понимаю. – Черненко пришел, чтобы лично сопроводить свое новое приобретение на ринг. – Ты один из лучших. Ты чемпион. Ты побеждал таких же, как он. Не пойму, что тебя так возбудило?
– Да. Все это так, конечно. Но ведь у меня неважный период сейчас. Многие считают, что я уже перевернутая страница.
– Ах, вот оно что. Ты что, где-то подцепил комплекс неудачника? Я советую тебе избавиться от этих глупых мыслей. Ты чемпион. Ты еще никому не проигрывал. Ты сейчас все так же стоишь немереных денег. Но вот если ты сегодня проиграешь Бешеному Билу, то точно станешь перевернутой страницей. И я тебя просто похороню. Так что, сынок, только от тебя зависит, останешься ли ты звездой, или пойдешь работать вышибалой в баре. Порви его или лучше умри там, на ринге.
Последние слова импресарио говорил уже в спину Дану, выходящему из раздевалки. Говорил и сам старался поверить в этого парня. Но кошки еще скребли у Саймона на душе. Не мог же он сказать Реззеру, что сегодняшний бой является инициативой самого Донована. Что менеджер Бешеного Била сам разыскал того, кому теперь принадлежит Реззер, и затеял переговоры. Уж больно соблазнительно было съесть чемпиона сейчас, когда из-за семейных неурядиц и финансовых неудач он, скорее всего, не в лучшей форме.
Толпа зрителей бесновалась, точно морской прибой перед штормом. Еще бы. Мало того, что сегодня встречаются два сильнейших бойца, так еще один из них в последнее время неоднократно светился в криминальной хронике. Был бы это бокс или еще что-нибудь более моральное, чем бои без правил, его запросто могли бы дисквалифицировать на какой-то срок. После таких вынужденных перерывов редко кто возвращается, а тем более вернувшись, вновь становится звездой.
Противник уже поджидал Реззера на ринге. Дан со свитой начал шествие по пандусу, ведущему к рингу. Случайно бросив взгляд в сторону, он вдруг заметил Ли, выходящую из ведущего к раздевалке Донована коридорчика. Реззера словно бейсбольной битой по голове шарахнули. Воспаленное воображение подсказало ему, что он успел увидеть, как она едва заметно одернула платье. Бешенство, граничащее с безумием, готово было накрыть его с головой. Донован улыбнулся Реззеру, но даже эта улыбка показалась ему двусмысленной.
– Я убью тебя, – шепнул Дан, подходя по знаку рефери для приветствия.
Ударил гонг. Бойцы сошлись. Зрители, словно почувствовав полыхнувшую на ринге энергию ненависти, завелись, радостно споря об исходе боя. Первый же раунд показал всем присутствовавшим, что они недаром потратили деньги на билеты. Реззер метался как одержимый, навязывая противнику такой темп, словно им обоим оставалось биться последние секунды. Поэтому весь первый раунд на ринге велась очень плотная и агрессивная бойня. Темп не изменился и во втором раунде – он так же, как и первый, прошел безумно и экспрессивно. Такое напряжение не могло продолжаться бесконечно, поэтому все ждали логического завершения. И оно настало в конце второго раунда. Реззер бросился в атаку, и Донован рухнул замертво. Выскочившим на ринг врачам осталось лишь констатировать смерть Била Донована от пролома височной доли.
Судьи не усмотрели в действиях Дана Реззера каких-либо нарушений правил и присудили ему чистую победу нокаутом.
«Аш.-Си-036». Так что теперь это действительно ваш корабль, майор. К тому же вы, как никто другой, сумеете полноценно провести ресурсные испытания. Боевые ресурсные испытания. Ваш звездолет, как и другие корабли нового поколения, будет бороться с засильем вражеских разведчиков в пределах Империи. Бороться с надеждой, что нам всем хватит времени, чтобы успеть подготовиться до начала решительных действий со стороны противника. Спасибо, майор. Вы свободны.
Отпустив подчиненного, генерал задумался. У Империи теперь есть все предпосылки для получения серьезного козыря против известного теперь врага. Но для этого еще необходимы и время, и производственные ресурсы, и деньги. Огромные деньги. Деньги, которые надо еще найти…
– Да, сержант, прорвались. Тут ты прав. Я так понимаю, ты заслужил себе пенсию в королевстве этой принцессы? А, сержант?
– Ты сообразителен, пират. – Челтон присел рядом с чистящим свой «Тагет Эф-Эс 20» пиратом. – Только я до сего дня не знал, что она принцесса. Я, признаться, больше рассчитывал на токса. Он ведь вроде из благородного сословия Токсимера. Как зовут-то тебя?
– Меня-то? Хочешь знать мое имя? Только многим оно лишь несчастья принесло.
– Ничего, пират, ты за меня не переживай. Я сам и есть несчастье. Так скажешь имя то?
– Скажу. – Пират отложил вычищенный стрелковый комплекс. – Я…
Он не успел договорить. Словно рябь пронеслась по окружающему миру. Челтона ослепил яркий свет, и все вокруг погасло.
– Повтори. – Реззер пощелкал пальцем по стакану, привлекая внимание бармена. Тот моментально отмерил клиенту очередную порцию виски и едва заметно сделал одной из местных проституток знак – «Клиент созрел». Девушка, приободрившись и подтянувшись, подошла к набирающемуся посетителю, вовсю виляя бедрами.
– Угостишь девушку, красавчик? – Она коснулась его колена длинным наманикюренным ноготком. – Поделись со мной своей грустью, и я подниму тебе настроение.
– Что? Настроение? Пошла вон, шлюха! – Реззер ощутил вдруг настоящую ненависть к этой путане. – От таких мразей, как ты, все беды! Пошла от меня, тварь, пока я не вышиб твои мозги.
Девушка ошалело отпрянула, не ожидая такой реакции. А один из сидящих за столиком посетителей, напротив, внимательно вглядываясь, подошел поближе к Дану.
– Это же знаменитый Реззер, – убедившись, что не ошибся, во всеуслышание заявил он. – Смотрите. Это Дан Реззер.
Все присутствующие в баре немедленно повернулись на шум, некоторые, подобно первому посетителю, потянулись поближе к чемпиону.
– В последнем бою он показал Бешеному Билу, где раки зимуют. – Из общего гула голосов вырывались отдельные фразы, порой диаметрально противоположные по смыслу.
– Он непобедимый…
– Да у них там все подстроено…
– Он лучший…
– Это просто бизнес, уж я – то знаю. Я два года ходил в спортзал на углу Пятой и Таламки и кое-что смыслю в спорте…
– Они, как актеры, зарабатывают шальные деньги…
– Господин Реззер, подпишите для моего сына бейсболку…
– А правда, что ваша жена с вашего согласия собирает коллекцию знаменитых мужчин?..
Дан взвился, словно ему приложили ко лбу раскаленное клеймо. Он развернулся, выискивая глазами того, кто задал последний вопрос. Но в собравшейся толпе выделить кого-то одного было невозможно.
– Оставьте меня в покое, ублюдки! – Реззер готов был раскроить череп каждому из этих моральных уродов, которые не давали ему спокойно предаться размышлениям о своей жизни. – Валите трахать своих шлюх-домохозяек.
– Кого ты называешь ублюдками, чемпион? – В голосе из толпы сквозили обида и раздражение. – А кроме твоей жены, на Агранде шлюх нет…
Дан ударил первого ухмыльнувшегося этим словам, так как не мог определить говорившего. Кто-то сбоку плеснул в Реззера коктейлем и тотчас получил от чемпиона тяжелый пинок. Несколько местных сорвиголов кинулись в драку, желая испытать свою доблесть и проверить, так ли Дан хорош, как выглядит на ринге. Первого же из этих смельчаков Реззер метнул на один из столов, у которого подломились, не выдержав удара, ножки. Свалка, в которой смельчаки пытались противостоять чемпиону, длилась не больше пяти минут. За это время Дан успел выбить пару челюстей, сломать пару рук и несколько ребер, а также здорово проредить строй столиков в зале. Не получившие свое, посетители в панике разбежались, спасаясь от взбесившегося чемпиона. У входа в бар с воем сирен опустились два массивных гравитолета полиции.
– Поднимите руки за голову и повернитесь к нам спиной! – Усиленный портативным наплечным громкоговорителем голос полицейского заглушил все остальные звуки. – Вы совершили противоправные действия, классифицированные как хулиганство с нанесением физического вреда гражданам!
– Да пошли вы! – Реззер чувствовал, как наложившийся на алкоголь адреналин драки делает его почти неуязвимым. – Убирайтесь, или я вам тоже мозги вправлю!
– Руки за голову! Повернуться! В случае неповиновения ваши действия будут расценены как сопротивление служителям правопорядка! – Несколько полицейских, вооруженных пневматическими «Слайт-Виндами», ворвались в зал бара, беря чемпиона в полукольцо.
– Это не сопротивление будет, а избиение младенцев. – Реззер поднял руки, но, как только полицейские опустили пистолеты, с диким криком кинулся на ближайшего. Захлопали тихие выстрелы многозарядных автоматических пистолетов. Сразу три иглы-капсулы с мощным седативным препаратом достигли цели. Дан все же дотянулся до полицейского, повалив его на пол, но большего сделать не сумел, отключенный быстродействующим препаратом.
– Так это и впрямь тот самый Реззер? – Один из полицейских с недоверием покосился на полицейский виза-тор, установивший личность.
– А что ты удивляешься? – Его старший товарищ, поваленный разбушевавшимся спортсменом, уже встал и прилежно отряхивал форму от пыли. – Он за последнее время в стольких скандалах перебывал, что нет ничего странного в его теперешнем поведении. По нему явно решетка плачет.
– Ну, это не нам решать, – подала голос молодая гурянка-полицейская. – Наше дело задержать, доставить и сдать рапорт.
– Сдадим, этого-то обязательно сдадим. – Видимо, попавшийся под руку Реззера офицер был не на шутку обижен этим падением. – И рапорт составим по форме, как полагается, а… этого… посадим в обезьянник. А там, помяни мое слово, суд закроет его, как пить дать.
– Ладно, мальчики. – Гурянке вовсе не хотелось обсуждать эту тему. – Ваш наряд вступил с ним в единоборство, вам его и сдавать. Тащите.
– Мир вам, разумяне! – Голос был негромким, но от его звучания, казалось, шевельнулись все внутренности в теле Челтона.
– Кто ты? – услышал он спокойный голос командира пиратов, сам пытаясь увидеть хоть что-то, кроме неясных пятен. Он перестраивал взгляд на разные планы, пытался менять резкость сетчатки глаз, максимально используя свое воображение.
– Мы друзья. Старшие друзья. – Вездесущий голос был доброжелательным.
– Друзья не захватывают насильно, – поняв тщетность попыток увидеть, огрызнулся сержант.
– Нам необходимо поговорить, а иного способа пока нет. Вы слишком быстры и непредсказуемы. И в то же время ваши поступки не оставляют сомнений, что участь этого мира без нашего вмешательства предрешена и незавидна. – Голос из расслабленного и дружеского превратился в жесткий, полный внутренней силы.
– В чем же незавидна? – Челтон пока не совсем понимал, куда клонит незримый собеседник.
– Вы никому не даете выбора своего пути. Вы слишком агрессивны и нетерпимы. И если для вас самих это лишь способ выживания, как у муравьев, а значит, благо, то для встретившихся на вашем пути не просто беда, а гибель.
– Может быть, вы просто скажете, чего от нас хотите? – Пират, тоже заговоривший, был явно раздражен. – Или вы решили просто прочесть нам курс лекций по межвидовой этике и о вреде человеческого вида?
– Нет. Поток слов между нами лишь рябь на реке, основу которой составляют ваши мысли. Мы думаем с вами и чувствуем вас. И это много больше и дороже, чем простые слова.
– То есть вы просто копаетесь в наших головах? Но зачем вам это? – Челтон попытался спрятать свои мысли, и тотчас, словно дуновение ветерка, его вновь коснулась улыбка. Он не видел, но знал – это именно улыбка.
– Мы не копаемся в ваших головах. Мы думаем и чувствуем с вами. Мы не можем этого объяснить понятными вам словами. Это не обидно. Поэтому мы еще и разговариваем. Беседа есть пища для эмоций.
– Вы так и не сказали, зачем вам это. – Пират по-прежнему злился.
– Чтобы понять. Чтобы решить. Чтобы защитить.
– Кого вы собрались защищать? И от кого? Я потерял здесь не по своей, а, сдается мне, по вашей воле почти всех из своей группы. И чем теперь я могу вам помочь? – Челтон тоже почувствовал, как его захлестывает раздражение. – Знаете, в одном учебном взводе был один курсант. Так вот он тоже любил пустословить. Просто говорил ни о чем, выдумывая идиотские фразы и пытаясь сойти за умного. Плохо кончил.
– Защитить от вас. Вы сами видите, что опасны.
– Но кого? Себя? – Злорадство в голосе пирата сменилось насмешкой.
– Нам ничего сейчас не угрожает. Мы должны защитить свое творение, своих детей.
– Детей? Так Токсимер создали вы? Вы те самые творцы, которых чтят на Токсимере за богов? – Мысль Челтона зашла дальше, подсказав ему аналогию с богами его расы. По спине сержанта побежали мурашки.
– Нет. Вас создали не мы. – Конечно, мысль сержанта не осталась незамеченной. – Хотя вы и очень похожи. Быть может, Токсимер когда-нибудь тоже станет таким же глупым.
– Не знаю, что вы все называете Токсимером. – Пират не испытывал к похитителям никакого почтения. – Но мы ничего плохого ему не делали. Наоборот, мне кажется, мы, как мыши, в мышеловку попали. Особенно сержант. Если бы я потерял столько своих бойцов, вы стали бы моими личными врагами навсегда.
– Как только Империя коснется этого мира, будет поздно. Вы слишком заразны. – Голос пропустил мимо ушей дерзость пирата. – Вы уже изменили ход истории этого мира, хоть и были здесь недолго. Вы помогали тем, кто без вас наверняка бы просто бесславно погиб в чужих краях.
– Не погиб бы. – Челтон вспомнил неистовство токса. – Лишь дольше стал бы его путь. Не переоценивайте нашу роль здесь.
– А что такое святыни? Это вы создали их? – Пират не спорил, он пытался получить интересующую его информацию.
– Да. Это прибор, как вы оба уже поняли. Мы создали один прибор, состоящий из десятка раздельных автономных блоков, которые должны быть размещены в строго определенных точках этой планеты. В рабочем состоянии они являлись гигантским генератором полей невидимости, только сложнее, чем ваши. Я не могу вам объяснить подробнее. Смещенные со своих мест, они отключили всю систему, сделав планету видимой в вашем мире. Блоки эти были доверены крупным и стабильным народам под видом святынь. Но появился Алтун с его несметным войском. И все изменилось. Сейчас мы прячем планету с помощью иных устройств.
– Не так уж и умно было, раз этот выскочка сумел все сломать. – Челтон усмехнулся, представив, что было бы, окажись он здесь с более многочисленным подразделением спецназа и не останься практически без боезапаса.
– Этот выскочка объединил под своей рукой несметные орды кочевников и наемников со всех народов. Именно поэтому мы и говорим о вашем вмешательстве. Горстке воинов, даже самых лучших на этой планете, не удалось бы пройти сквозь эти легионы и добраться до главного древнего храмовища ачаргов. А вы мгновенно перенесли их через все полчища, леса с дикими зверями, реки и пустоши сразу в логово Алтуна. Туда, где уже не было всех подчиненных Алтуну сил. Только личная охрана, которую вы приняли за большой отряд. Бессмысленное и обреченное на неудачу и неизвестность устремление превратилось в славную мистическую историю, которая действительно будет воспета в сагах о героях.
– Извините, что сломали вашу любимую игрушку. – Пират вновь дерзил, усмехаясь.
– Так что вы намерены делать? Воевать? – Челтон задумался о том, что совершенно не представляет того, с кем сейчас говорит. Быть может, завтра это будут оккупанты Империи.
– Скажите нам. Вернее, просто честно скажите сами себе. Если мы объявимся на любом, самом высоком уровне и попытаемся предложить сделку, по условиям которой вы никогда не придете больше на Токсимер… Если мы предложим высокую цену или предложим силовой ультиматум. Возможно ли тогда, что это условие будет вами выполнено?..
– Мне жаль. – Сержант первым нарушил молчание после довольно долгого размышления. – Мне жаль, но я не могу, ответив честно, дать утвердительный ответ. Раз уж мы думаем вместе, мне не скрыть этого. Мы никогда не отступаем, и, даже вопреки логике разума, когда-нибудь найдутся те, кто, обнаружив потайную дверь, не сможет остановиться. У нас говорят, что все тайное однажды становится явным. В этом слабость и сила людей.
– Мне жаль… – Жалости в голосе не было и в помине. – Ты сам ответил на свои вопросы. И твой земляк ответил так же, хоть и не озвучил своих раздумий.
– Значит, война? – Челтон представил, как «вовремя» будет появление еще одного фронта на фоне назревающей войны с Гранисом и затяжного противостояния с Трионом.
– Война?.. – Голос изобразил удивление.
– Вы что, интересовались всем этим чисто гипотетически? Или есть иной вариант, приемлемый для всех? – Сержант почувствовал то же движение неведомых энергетических сил, как перед моментом их похищения с Токсимера.
Похоже, разговор был закончен, и их собирались возвращать или делать еще что-то.
– Так что, война? – Челтон уже кричал, пытаясь докричаться до неведомого собеседника. – Или вы считаете нас теми муравьями, которых можно просто раздавить?
– Уходите. Если вы в зеркале видите только себя, это не означает, что за ним ничего нет. Вы вырастете когда-нибудь и поймете. А сейчас покиньте Токсимер. Мы даем вам три ваших часа. Для всех, кто не уйдет, Токсимер станет родным. Мир вам, разумяне. Мир и понимание.
Толчок в грудь швырнул Челтона на землю. Он потерял равновесие и упал, при этом больно ушибся о камни. Он лежал в том же кратере, рядом с командиром пиратов, а над ними уже склонились встревоженные пехотинцы.
– Дьявол! Что они имели в виду, когда… – Пират не успел договорить, потому что из бота с истошным криком вывалился обезумевший пилот:
И тут токе вспомнил о девушке: Холодный пот прошиб его от мысли, что он опоздал, захваченный своими эмоциями и жаждой мщения. Подхватив оба двуручных меча, токе, словно неведомый демон крови, бросился вниз, к жертвенным столбам. Здесь командир пиратов, наскоро примотав жреца-отступника к столбу снятым с «Тагет Эф-Эс-20» ремнем, пытался разрезать тугие путы, стягивающие девушку.
Тяжелый рев сотряс жерло вулкана. Обернувшись, пират понял, что утоптанная дорожка ведет не от жертвенных столбов, а, наоборот, к ним. Сейчас из тьмы пещеры, глухо скребя когтистыми лапами по камням, выбралось нечто, для кого и предназначалась жертва. Пришедший в себя жрец злобно завизжал, предрекая всем скорую погибель.
Явившаяся из тьмы пещеры тварь была безобразна. Размерами со среднего слона, она своим сложением больше всего напоминала бизона. Только шкура была гладкой, как у змеи, а вдоль хребта высились костяные зубцы, словно у сказочного дракона. Массивная холка переходила в огромную голову, состоящую в основном из пасти, наполненной длинными, словно клинки мечей, зубами. Благодаря высоким ногам тварь перемещалась стремительно, не оставляя никому времени прийти на помощь тем, кто находился у столбов. Но пират ни на миг не дум: ал ни о помощи, ни о бегстве. Он вскинул свой стрелковый комплекс и, переведя на автоматический огонь, нажал на спуск. Металлически лязгая, «Тагет Эф-Эс 20» выплевывал одну короткую очередь за другой. Пират четко отсекал по два-три патрона, не позволяя отдаче увести ствол от цели. Но попадающие пули не наносили видимого вреда несущемуся навстречу монстру. Напротив, рассвирепев, чудовище ускорило бег. Их отделяло несколько метров, когда пират переключился на стрельбу картечью. Монстр, потерявший при первом же выстреле оба глаза, взвыл и, разинув пасть, в отчаянии прыгнул на человека. Не уклонившись в сторону, защищая собой привязанную к столбу за его спиной девушку, пират выстрелил прямо в раззявленную пасть, буквально вогнав ствол в глотку. В следующую секунду его смело рухнувшей замертво тушей. С трудом выбравшись из-под убитого монстра и ни слова не говоря, он шагнул к вопящему в трансе жрецу. Выхватив из-за пояса тяжелый десантный нож, пират одним движением перерезал ему горло.
* * *
– Не может быть, чтобы мне так повезло. – Реззер лежал на кушетке, где массажист-гурянин разминал его перед выходом на ринг. – Я до сих пор не верю, что у меня будет бой с Донованом.– Что в этом странного? Я тебя не понимаю. – Черненко пришел, чтобы лично сопроводить свое новое приобретение на ринг. – Ты один из лучших. Ты чемпион. Ты побеждал таких же, как он. Не пойму, что тебя так возбудило?
– Да. Все это так, конечно. Но ведь у меня неважный период сейчас. Многие считают, что я уже перевернутая страница.
– Ах, вот оно что. Ты что, где-то подцепил комплекс неудачника? Я советую тебе избавиться от этих глупых мыслей. Ты чемпион. Ты еще никому не проигрывал. Ты сейчас все так же стоишь немереных денег. Но вот если ты сегодня проиграешь Бешеному Билу, то точно станешь перевернутой страницей. И я тебя просто похороню. Так что, сынок, только от тебя зависит, останешься ли ты звездой, или пойдешь работать вышибалой в баре. Порви его или лучше умри там, на ринге.
Последние слова импресарио говорил уже в спину Дану, выходящему из раздевалки. Говорил и сам старался поверить в этого парня. Но кошки еще скребли у Саймона на душе. Не мог же он сказать Реззеру, что сегодняшний бой является инициативой самого Донована. Что менеджер Бешеного Била сам разыскал того, кому теперь принадлежит Реззер, и затеял переговоры. Уж больно соблазнительно было съесть чемпиона сейчас, когда из-за семейных неурядиц и финансовых неудач он, скорее всего, не в лучшей форме.
Толпа зрителей бесновалась, точно морской прибой перед штормом. Еще бы. Мало того, что сегодня встречаются два сильнейших бойца, так еще один из них в последнее время неоднократно светился в криминальной хронике. Был бы это бокс или еще что-нибудь более моральное, чем бои без правил, его запросто могли бы дисквалифицировать на какой-то срок. После таких вынужденных перерывов редко кто возвращается, а тем более вернувшись, вновь становится звездой.
Противник уже поджидал Реззера на ринге. Дан со свитой начал шествие по пандусу, ведущему к рингу. Случайно бросив взгляд в сторону, он вдруг заметил Ли, выходящую из ведущего к раздевалке Донована коридорчика. Реззера словно бейсбольной битой по голове шарахнули. Воспаленное воображение подсказало ему, что он успел увидеть, как она едва заметно одернула платье. Бешенство, граничащее с безумием, готово было накрыть его с головой. Донован улыбнулся Реззеру, но даже эта улыбка показалась ему двусмысленной.
– Я убью тебя, – шепнул Дан, подходя по знаку рефери для приветствия.
Ударил гонг. Бойцы сошлись. Зрители, словно почувствовав полыхнувшую на ринге энергию ненависти, завелись, радостно споря об исходе боя. Первый же раунд показал всем присутствовавшим, что они недаром потратили деньги на билеты. Реззер метался как одержимый, навязывая противнику такой темп, словно им обоим оставалось биться последние секунды. Поэтому весь первый раунд на ринге велась очень плотная и агрессивная бойня. Темп не изменился и во втором раунде – он так же, как и первый, прошел безумно и экспрессивно. Такое напряжение не могло продолжаться бесконечно, поэтому все ждали логического завершения. И оно настало в конце второго раунда. Реззер бросился в атаку, и Донован рухнул замертво. Выскочившим на ринг врачам осталось лишь констатировать смерть Била Донована от пролома височной доли.
Судьи не усмотрели в действиях Дана Реззера каких-либо нарушений правил и присудили ему чистую победу нокаутом.
* * *
– Ну что ж. Много ценнейшей информации даст Империи ваш столь удачный рейд. Вы отлично выполнили возложенную на вас трудную миссию. Я, к сожалению, не успел пока изучить все материалы по вашему рейду. Но и сейчас вижу их величайшую пользу. – Генерал Кхаргх прилетел на военно-исследовательскую базу сразу же, как только получил доклад о возвращении экспериментального тяжелого крейсера класса «Мгла». – Хочу вас поблагодарить за проделанную работу. Вы, как и старшие офицеры вашего экипажа, представлены к различным правительственным наградам. Так же, как один из видов поощрения, хочу вас известить о решении оставить вас на должности командира«Аш.-Си-036». Так что теперь это действительно ваш корабль, майор. К тому же вы, как никто другой, сумеете полноценно провести ресурсные испытания. Боевые ресурсные испытания. Ваш звездолет, как и другие корабли нового поколения, будет бороться с засильем вражеских разведчиков в пределах Империи. Бороться с надеждой, что нам всем хватит времени, чтобы успеть подготовиться до начала решительных действий со стороны противника. Спасибо, майор. Вы свободны.
Отпустив подчиненного, генерал задумался. У Империи теперь есть все предпосылки для получения серьезного козыря против известного теперь врага. Но для этого еще необходимы и время, и производственные ресурсы, и деньги. Огромные деньги. Деньги, которые надо еще найти…
* * *
Боты спустились в кратер потухшего вулкана и приземлились неподалеку от жертвенных столбов. К этому времени оставшиеся в живых пехотинцы закончили оказание помощи тем, кому она еще была нужна. Несмотря на огромное преимущество в огневой мощи, потерь избежать не удалось. Погибли пять имперских пехотинцев, среди которых были капрал Джонс, Доусон, Пёс, Лизун и Тутор. Пираты потеряли двоих. Челтон размышлял о том, что, невзирая на то что они понесли столь значительные потери, у них до этой минуты еще не было столь долгого и опасного боя на этой планете. Ведь среди погибших со стороны противника оказалось около сотни солдат и без малого тридцать учеников жреца. Из девяти оставшихся, включая самого сержанта, пехотинцев все были на ногах. Только Шахбаз и Линк были легко ранены. Вокруг них уже суетился Мясник, оказывая помощь. Командир пиратов выглядел молодцом, несмотря на ту встряску, которой завершился бой с зубастым монстром. Он был помят, но цел, чему сам несказанно радовался. Саган суетился возле Тось, с трудом приходящей в себя. Увидев склоненного над ней токса, она улыбнулась радостной детской улыбкой. – Ну что, в этот раз, похоже, прорвались? – Подойдя к пирату, Челтон невесело прикидывал, осталось ли у них хоть что-то из боезапаса.– Да, сержант, прорвались. Тут ты прав. Я так понимаю, ты заслужил себе пенсию в королевстве этой принцессы? А, сержант?
– Ты сообразителен, пират. – Челтон присел рядом с чистящим свой «Тагет Эф-Эс 20» пиратом. – Только я до сего дня не знал, что она принцесса. Я, признаться, больше рассчитывал на токса. Он ведь вроде из благородного сословия Токсимера. Как зовут-то тебя?
– Меня-то? Хочешь знать мое имя? Только многим оно лишь несчастья принесло.
– Ничего, пират, ты за меня не переживай. Я сам и есть несчастье. Так скажешь имя то?
– Скажу. – Пират отложил вычищенный стрелковый комплекс. – Я…
Он не успел договорить. Словно рябь пронеслась по окружающему миру. Челтона ослепил яркий свет, и все вокруг погасло.
* * *
Реззер почувствовал, как неустойчив стал окружающий мир после нескольких порций виски. Бесцельно бродя по улицам Агранды, Дан осторожно заглянул в небольшой модный бар. Ни один посетитель не обратил внимания на мощного человека, одетого в невзрачную одежду свободного кроя. На душе у Реззера просто кошки скребли, поэтому он, не раздумывая больше, забрался на высокий табурет у барной стойки. Дан не понимал, что вокруг него сейчас происходит, кому верить, кого ненавидеть. Он чувствовал себя обманутым. А теперь, после нескольких принятых порций крепкого напитка, он почувствовал себя еще и одиноким. Вместе с выпитым к нему пришла жалость к самому себе и злость на всех и все его окружающее. Он вспоминал свою прежнюю жизнь, вспоминал свою дочку, которую из-за всех своих проблем очень давно не видел. Реззеру все больше и больше хотелось плюнуть на все и уехать куда глаза глядят и где ни одна мразь его не знает. Уехать и начать все заново. Сейчас ему и вправду казалось, что это вполне возможно и он, начав все заново, сумеет еще многого добиться.– Повтори. – Реззер пощелкал пальцем по стакану, привлекая внимание бармена. Тот моментально отмерил клиенту очередную порцию виски и едва заметно сделал одной из местных проституток знак – «Клиент созрел». Девушка, приободрившись и подтянувшись, подошла к набирающемуся посетителю, вовсю виляя бедрами.
– Угостишь девушку, красавчик? – Она коснулась его колена длинным наманикюренным ноготком. – Поделись со мной своей грустью, и я подниму тебе настроение.
– Что? Настроение? Пошла вон, шлюха! – Реззер ощутил вдруг настоящую ненависть к этой путане. – От таких мразей, как ты, все беды! Пошла от меня, тварь, пока я не вышиб твои мозги.
Девушка ошалело отпрянула, не ожидая такой реакции. А один из сидящих за столиком посетителей, напротив, внимательно вглядываясь, подошел поближе к Дану.
– Это же знаменитый Реззер, – убедившись, что не ошибся, во всеуслышание заявил он. – Смотрите. Это Дан Реззер.
Все присутствующие в баре немедленно повернулись на шум, некоторые, подобно первому посетителю, потянулись поближе к чемпиону.
– В последнем бою он показал Бешеному Билу, где раки зимуют. – Из общего гула голосов вырывались отдельные фразы, порой диаметрально противоположные по смыслу.
– Он непобедимый…
– Да у них там все подстроено…
– Он лучший…
– Это просто бизнес, уж я – то знаю. Я два года ходил в спортзал на углу Пятой и Таламки и кое-что смыслю в спорте…
– Они, как актеры, зарабатывают шальные деньги…
– Господин Реззер, подпишите для моего сына бейсболку…
– А правда, что ваша жена с вашего согласия собирает коллекцию знаменитых мужчин?..
Дан взвился, словно ему приложили ко лбу раскаленное клеймо. Он развернулся, выискивая глазами того, кто задал последний вопрос. Но в собравшейся толпе выделить кого-то одного было невозможно.
– Оставьте меня в покое, ублюдки! – Реззер готов был раскроить череп каждому из этих моральных уродов, которые не давали ему спокойно предаться размышлениям о своей жизни. – Валите трахать своих шлюх-домохозяек.
– Кого ты называешь ублюдками, чемпион? – В голосе из толпы сквозили обида и раздражение. – А кроме твоей жены, на Агранде шлюх нет…
Дан ударил первого ухмыльнувшегося этим словам, так как не мог определить говорившего. Кто-то сбоку плеснул в Реззера коктейлем и тотчас получил от чемпиона тяжелый пинок. Несколько местных сорвиголов кинулись в драку, желая испытать свою доблесть и проверить, так ли Дан хорош, как выглядит на ринге. Первого же из этих смельчаков Реззер метнул на один из столов, у которого подломились, не выдержав удара, ножки. Свалка, в которой смельчаки пытались противостоять чемпиону, длилась не больше пяти минут. За это время Дан успел выбить пару челюстей, сломать пару рук и несколько ребер, а также здорово проредить строй столиков в зале. Не получившие свое, посетители в панике разбежались, спасаясь от взбесившегося чемпиона. У входа в бар с воем сирен опустились два массивных гравитолета полиции.
– Поднимите руки за голову и повернитесь к нам спиной! – Усиленный портативным наплечным громкоговорителем голос полицейского заглушил все остальные звуки. – Вы совершили противоправные действия, классифицированные как хулиганство с нанесением физического вреда гражданам!
– Да пошли вы! – Реззер чувствовал, как наложившийся на алкоголь адреналин драки делает его почти неуязвимым. – Убирайтесь, или я вам тоже мозги вправлю!
– Руки за голову! Повернуться! В случае неповиновения ваши действия будут расценены как сопротивление служителям правопорядка! – Несколько полицейских, вооруженных пневматическими «Слайт-Виндами», ворвались в зал бара, беря чемпиона в полукольцо.
– Это не сопротивление будет, а избиение младенцев. – Реззер поднял руки, но, как только полицейские опустили пистолеты, с диким криком кинулся на ближайшего. Захлопали тихие выстрелы многозарядных автоматических пистолетов. Сразу три иглы-капсулы с мощным седативным препаратом достигли цели. Дан все же дотянулся до полицейского, повалив его на пол, но большего сделать не сумел, отключенный быстродействующим препаратом.
– Так это и впрямь тот самый Реззер? – Один из полицейских с недоверием покосился на полицейский виза-тор, установивший личность.
– А что ты удивляешься? – Его старший товарищ, поваленный разбушевавшимся спортсменом, уже встал и прилежно отряхивал форму от пыли. – Он за последнее время в стольких скандалах перебывал, что нет ничего странного в его теперешнем поведении. По нему явно решетка плачет.
– Ну, это не нам решать, – подала голос молодая гурянка-полицейская. – Наше дело задержать, доставить и сдать рапорт.
– Сдадим, этого-то обязательно сдадим. – Видимо, попавшийся под руку Реззера офицер был не на шутку обижен этим падением. – И рапорт составим по форме, как полагается, а… этого… посадим в обезьянник. А там, помяни мое слово, суд закроет его, как пить дать.
– Ладно, мальчики. – Гурянке вовсе не хотелось обсуждать эту тему. – Ваш наряд вступил с ним в единоборство, вам его и сдавать. Тащите.
* * *
Кромешная тьма изменилась. Она стала не такой абсолютной, как была мгновение назад. Челтону даже показалось, что он различает неясные тени. Словно игра света сквозь закрытые веки.– Мир вам, разумяне! – Голос был негромким, но от его звучания, казалось, шевельнулись все внутренности в теле Челтона.
– Кто ты? – услышал он спокойный голос командира пиратов, сам пытаясь увидеть хоть что-то, кроме неясных пятен. Он перестраивал взгляд на разные планы, пытался менять резкость сетчатки глаз, максимально используя свое воображение.
– Мы друзья. Старшие друзья. – Вездесущий голос был доброжелательным.
– Друзья не захватывают насильно, – поняв тщетность попыток увидеть, огрызнулся сержант.
– Нам необходимо поговорить, а иного способа пока нет. Вы слишком быстры и непредсказуемы. И в то же время ваши поступки не оставляют сомнений, что участь этого мира без нашего вмешательства предрешена и незавидна. – Голос из расслабленного и дружеского превратился в жесткий, полный внутренней силы.
– В чем же незавидна? – Челтон пока не совсем понимал, куда клонит незримый собеседник.
– Вы никому не даете выбора своего пути. Вы слишком агрессивны и нетерпимы. И если для вас самих это лишь способ выживания, как у муравьев, а значит, благо, то для встретившихся на вашем пути не просто беда, а гибель.
– Может быть, вы просто скажете, чего от нас хотите? – Пират, тоже заговоривший, был явно раздражен. – Или вы решили просто прочесть нам курс лекций по межвидовой этике и о вреде человеческого вида?
– Нет. Поток слов между нами лишь рябь на реке, основу которой составляют ваши мысли. Мы думаем с вами и чувствуем вас. И это много больше и дороже, чем простые слова.
– То есть вы просто копаетесь в наших головах? Но зачем вам это? – Челтон попытался спрятать свои мысли, и тотчас, словно дуновение ветерка, его вновь коснулась улыбка. Он не видел, но знал – это именно улыбка.
– Мы не копаемся в ваших головах. Мы думаем и чувствуем с вами. Мы не можем этого объяснить понятными вам словами. Это не обидно. Поэтому мы еще и разговариваем. Беседа есть пища для эмоций.
– Вы так и не сказали, зачем вам это. – Пират по-прежнему злился.
– Чтобы понять. Чтобы решить. Чтобы защитить.
– Кого вы собрались защищать? И от кого? Я потерял здесь не по своей, а, сдается мне, по вашей воле почти всех из своей группы. И чем теперь я могу вам помочь? – Челтон тоже почувствовал, как его захлестывает раздражение. – Знаете, в одном учебном взводе был один курсант. Так вот он тоже любил пустословить. Просто говорил ни о чем, выдумывая идиотские фразы и пытаясь сойти за умного. Плохо кончил.
– Защитить от вас. Вы сами видите, что опасны.
– Но кого? Себя? – Злорадство в голосе пирата сменилось насмешкой.
– Нам ничего сейчас не угрожает. Мы должны защитить свое творение, своих детей.
– Детей? Так Токсимер создали вы? Вы те самые творцы, которых чтят на Токсимере за богов? – Мысль Челтона зашла дальше, подсказав ему аналогию с богами его расы. По спине сержанта побежали мурашки.
– Нет. Вас создали не мы. – Конечно, мысль сержанта не осталась незамеченной. – Хотя вы и очень похожи. Быть может, Токсимер когда-нибудь тоже станет таким же глупым.
– Не знаю, что вы все называете Токсимером. – Пират не испытывал к похитителям никакого почтения. – Но мы ничего плохого ему не делали. Наоборот, мне кажется, мы, как мыши, в мышеловку попали. Особенно сержант. Если бы я потерял столько своих бойцов, вы стали бы моими личными врагами навсегда.
– Как только Империя коснется этого мира, будет поздно. Вы слишком заразны. – Голос пропустил мимо ушей дерзость пирата. – Вы уже изменили ход истории этого мира, хоть и были здесь недолго. Вы помогали тем, кто без вас наверняка бы просто бесславно погиб в чужих краях.
– Не погиб бы. – Челтон вспомнил неистовство токса. – Лишь дольше стал бы его путь. Не переоценивайте нашу роль здесь.
– А что такое святыни? Это вы создали их? – Пират не спорил, он пытался получить интересующую его информацию.
– Да. Это прибор, как вы оба уже поняли. Мы создали один прибор, состоящий из десятка раздельных автономных блоков, которые должны быть размещены в строго определенных точках этой планеты. В рабочем состоянии они являлись гигантским генератором полей невидимости, только сложнее, чем ваши. Я не могу вам объяснить подробнее. Смещенные со своих мест, они отключили всю систему, сделав планету видимой в вашем мире. Блоки эти были доверены крупным и стабильным народам под видом святынь. Но появился Алтун с его несметным войском. И все изменилось. Сейчас мы прячем планету с помощью иных устройств.
– Не так уж и умно было, раз этот выскочка сумел все сломать. – Челтон усмехнулся, представив, что было бы, окажись он здесь с более многочисленным подразделением спецназа и не останься практически без боезапаса.
– Этот выскочка объединил под своей рукой несметные орды кочевников и наемников со всех народов. Именно поэтому мы и говорим о вашем вмешательстве. Горстке воинов, даже самых лучших на этой планете, не удалось бы пройти сквозь эти легионы и добраться до главного древнего храмовища ачаргов. А вы мгновенно перенесли их через все полчища, леса с дикими зверями, реки и пустоши сразу в логово Алтуна. Туда, где уже не было всех подчиненных Алтуну сил. Только личная охрана, которую вы приняли за большой отряд. Бессмысленное и обреченное на неудачу и неизвестность устремление превратилось в славную мистическую историю, которая действительно будет воспета в сагах о героях.
– Извините, что сломали вашу любимую игрушку. – Пират вновь дерзил, усмехаясь.
– Так что вы намерены делать? Воевать? – Челтон задумался о том, что совершенно не представляет того, с кем сейчас говорит. Быть может, завтра это будут оккупанты Империи.
– Скажите нам. Вернее, просто честно скажите сами себе. Если мы объявимся на любом, самом высоком уровне и попытаемся предложить сделку, по условиям которой вы никогда не придете больше на Токсимер… Если мы предложим высокую цену или предложим силовой ультиматум. Возможно ли тогда, что это условие будет вами выполнено?..
– Мне жаль. – Сержант первым нарушил молчание после довольно долгого размышления. – Мне жаль, но я не могу, ответив честно, дать утвердительный ответ. Раз уж мы думаем вместе, мне не скрыть этого. Мы никогда не отступаем, и, даже вопреки логике разума, когда-нибудь найдутся те, кто, обнаружив потайную дверь, не сможет остановиться. У нас говорят, что все тайное однажды становится явным. В этом слабость и сила людей.
– Мне жаль… – Жалости в голосе не было и в помине. – Ты сам ответил на свои вопросы. И твой земляк ответил так же, хоть и не озвучил своих раздумий.
– Значит, война? – Челтон представил, как «вовремя» будет появление еще одного фронта на фоне назревающей войны с Гранисом и затяжного противостояния с Трионом.
– Война?.. – Голос изобразил удивление.
– Вы что, интересовались всем этим чисто гипотетически? Или есть иной вариант, приемлемый для всех? – Сержант почувствовал то же движение неведомых энергетических сил, как перед моментом их похищения с Токсимера.
Похоже, разговор был закончен, и их собирались возвращать или делать еще что-то.
– Так что, война? – Челтон уже кричал, пытаясь докричаться до неведомого собеседника. – Или вы считаете нас теми муравьями, которых можно просто раздавить?
– Уходите. Если вы в зеркале видите только себя, это не означает, что за ним ничего нет. Вы вырастете когда-нибудь и поймете. А сейчас покиньте Токсимер. Мы даем вам три ваших часа. Для всех, кто не уйдет, Токсимер станет родным. Мир вам, разумяне. Мир и понимание.
Толчок в грудь швырнул Челтона на землю. Он потерял равновесие и упал, при этом больно ушибся о камни. Он лежал в том же кратере, рядом с командиром пиратов, а над ними уже склонились встревоженные пехотинцы.
– Дьявол! Что они имели в виду, когда… – Пират не успел договорить, потому что из бота с истошным криком вывалился обезумевший пилот: