Страница:
— Сейчас табачку набьём, — приговаривал меж тем Свистоль, наполняя из глиняного горшочка здоровенный дымофон. — Эту я специально для гостей держу. Таким манером, ежели не побрезгуешь…
— Да я, собственно, сейчас курить-то не хочу, — растерянно ответил Куки. — Побеседовать — это я с удовольствием, конечно…
— А я вот, грешным делом, дымлю и дымлю… — с этими словами Свистоль чиркнул кресалом.
Чашечка у трубки была такой вместительной, что Куки невольно содрогнулся.
— Я уже заметил, у вас тут все курят почём з… Очень много, я хотел сказать.
— А как же иначе? — Свистоль бесхитростно посмотрел на Куки. — Иначе никак нельзя. Смоукеру никотин нужен как воздух, мы без него не можем. Едим мы мало и редко, да и где её взять, еду-то, в такой глухомани. Вот курево нам заместо еды и идёт…
— Охотиться можно, — сказал Куки.
— Какие из нас охотники! Название одно… Да и не дело это — живность губить.
— Ну вы даёте! Как же вы живёте тогда? Это ж Великий Лес!
— Так и живём, — с достоинством ответил шаман. — Никому не мешаем, но и себя в обиду не дадим, ежели что. Мы, смоукеры, — народ самый правильный. Не то что эти там… — Свистоль махнул рукой, давая понять, что имеет в виду пришельцев. — Вон, помяли кого-то ненароком… Вавилонские, одним словом!
— То-то ваша молодёжь там толпится, — тихонько буркнул Куки.
— Так развлечений-то здесь — раз-два и обчёлся. Пускай уж. Опять же, выпускной вечер у них сегодня. А ты, уважаемый, тоже не больно-то рвёшься на всё это безобразие пялиться.
— Я и не такое повидал, — усмехнулся Куки. — Теперь тихое место найти хочу, отдохнуть, осмотреться…
— Тихое? Ну так, почитай, тише, чем здесь, и нету. Глухомань кругом на сотню вёрст; а мы — соседи мирные. Тут лет пять назад приходил один… Тоже покоя искал. Отшельник! Нашёл место, поселился, живёт. Книгу какую-то пишет. Нет, народ у нас тут хороший…
— А что это вы газет не читаете? — Куки вспомнил Хлюпика.
— А на кой они нам? Ерунду ведь пишут, что ни возьми. Если уж читать, то книги, да и то не всякие. Ежели ты правильный смоукер, так и книги должен правильные читать.
Куки не стал спорить. Чем-то удивительно мирным веяло и от деревни смоукеров, и от них самих. Может, и в самом деле поселиться где-нибудь тут неподалёку, подумал он. Да нет, ерунда. Эти земли вскоре окажутся под водой…
Свистоль пускал к небу дымные колечки, задумчиво прислушиваясь к доносящемуся снаружи шуму.
— Ваш паренёк рассказывал, у вас приёмник есть. Новости, значит, по радио узнаёте?
— Да ну, что это за радио, — засмеялся Свистоль. — Название одно только. Хрипит, свистит, а выкинуть жалко.
— Так вы ничего не знаете о том, что происходит в мире?
— Почему же? Знаем. Раз в год мы на ярмарку ездим, там все новости и узнаём.
— И когда последняя ярмарка была?
— Не помню точно. Месяцев девять, не то десять назад. А что?
— Значит, вы ничего не слышали про Великого Мага Мардуха?
— Великого Мага?! Но ведь в последней Великой Магической они все сгинули!
— Да вот, как видно, не все…
— Только этого нам не хватало! — сердито сказали рядом.
Старичок в камышовой шляпе проснулся и стал набивать свою трубку.
— От этой публики одна морока! Небось, тоже возьмётся перекраивать мир по своему разумению.
— Ну, мы-то народ лесной, все эти кунштюки не про нас, — успокаивающе зевнул Свистоль. — Хотя, конечно, пришествие ещё одного Великого Мага — весть тревожная. А тут ещё эти, с телевидения…
— Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что это ВСЕ тревожные вести, — усмехнулся Куки.
— Так. Давай уж, выкладывай. — Старичок пристально взглянул на него из-под густых сивых бровей.
— Выкладывать лучше за один раз. Где этот ваш Великий Папа?
— А ты ещё не понял? — старичок хмыкнул в густые усы. — Я и есть Папа. Только не Великий, а Большой. Так меня тут зовут.
— ТУТ зовут?
— Ну да. Тут. Ты ведь тоже не Куки, молодой человек, верно? Я, например, совершенно случайно знаю, что «куки» — общее название для всех лесных племён у вавилонян.
Куки вздрогнул.
— Тебя никто ни о чём не спрашивает, уважаемый, — назидательно сказал Свистоль, наливая гостю холодного чаю из небольшого кувшинчика. — Но и ты таких вопросов не задавай. Так что там у тебя за новость?
Куки отхлебнул из пиалы. Чай был на удивление неплох — цветы и лесные ягоды.
— Началось всё с того, что Великий Маг Мардух…
К семейному дереву, чуть прихрамывая, подошёл дядюшка Бу. Сбросив с плеч охапку свежего сена, он покряхтывая, залез к себе и, судя по долетавшим сквозь листву звукам, занялся старым приёмником. Приёмник, единственный в посёлке, работал от мини-ветряка, самолично дядюшкой сконструированного и собранного (разумеется, после многочисленных консультаций с Большим Папой). Бывало иногда, сквозь вой и треск помех прорывались откуда-то далёкие голоса, звучала странная музыка. Время от времени Большой Папа наведывался в гости к дядюшке Бу и, поджав губы, вслушивался в шумы эфира. Семейство тогда ходило на цыпочках, боясь лишний раз чиркнуть огнивом; ибо уважение к Большому Папе было огромным, а авторитет его — непререкаемым.
Дядюшка сосредоточенно крутил ручку настройки. Шипение и скрежет наполнили листву. Сквозь атмосферные разряды вдруг пробилась незнакомая быстрая речь. Задремавший было с трубкой в зубах Па высунул из корзины голову и с интересом прислушался.
— Понимаешь что-нибудь? — поинтересовался дядюшка.
— Не, — признался Па. — Отдельные слова вроде бы знакомы, а общий смысл не улавливаю.
— С этим Вавилонским радио всегда так, — раздо-садованно сказал дядюшка. — Только Большой Папа способен что-то понять во всей этой каше.
— Вавилонское?! — встрял Хлюпик, напрочь забыв о своём желании быть как можно более незаметным.
— А какое же ещё? Радио, брат, только Вавилонским и бывает. У них там знаешь сколько всего есть…
— Не морочь парню голову. И так полным дураком растёт, — заворчал Па.
— Это ты зря, — вступился за племянника дядюшка Бу. — Голова у парня на месте, а что экзамен завалил — с кем не бывает!
— Двоешник! — возвысил голос отец. — Второгодник!
— Ну и что! — буркнул тихонько Хлюпик. — Уйду вот от вас куда-нибудь…
— От себя не убежишь! — вздохнул мудрый старый дядюшка Бу.
Сквозь треск разрядов вдруг прорвался бодрый мужской голос: «… церемонию положения болта на всё это дело. Болт возлагали от имени всего племени трое старейшин, при этом … ный конфуз, вызвавший веселье присутствующих. После церемонии гости были приглашены на традиционные обрядовые пляски у костра, где воины племени продемонстрировали своё высокое мастерство во владении оружием. Спонсорами плясок выступили…» Голос ослаб и утонул в помехах. Лампочка на облупленной шкале слабо помаргивала оранжевым.
— Ветер стих, — пояснил дядюшка и закурил. — Только поймаешь что-нибудь интересное…
Хлюпик, тихонько подобравшись к дядюшкиной корзине, заворожённо смотрел на приёмник. Подумать только, Вавилон! Великий город, «маленькая вселенная». Говорят, Большой Папа в молодости побывал там — впрочем, чего только не рассказывают о молодости Большого Папы!
— Болт на кого-то положили, — задумчиво протянул Па. — Интересно, на кого?
— Надо вечером послушать. Вечером всегда приём лучше. Хорошо бы и Свистоля пригласить, может, он разберётся…
— Это дело. Эй, малой, — Па неприязненно поглядел на Хлюпика. — Сделай хоть что-нибудь полезное, сбегай к… Э, ладно, я сам схожу. Позорище какое, смоукер без трубки! — Па вылез наружу.
При слове «трубка» Хлюпик тяжело вздохнул. Чилимы они вырезали вместе с верным другом Пыхой, из полешка тяжёлого и дьявольски твёрдого чёрного роммеля. Замечательная штука этот чилим! Табаку в толстый, сужающийся постепенно к концу цилиндр влазит как в хорошую «козью ногу», а чтобы крошка в горло не попадала — с той стороны, которую берут в рот, вставлен маленький камешек. Удобная вещь и привычная, но с трубкой не сравнить, конечно. Чего стоит хотя бы то снисходительное выражение, появляющееся на лице курильщика трубки всякий раз, когда он вынимает своё сокровище изо рта! Да после такого жеста даже самая распоследняя глупость, произнесённая им, звучит на диво умно и солидно!
Вспомнив про чилим, Хлюпик решительно развязал кисет. Это был старый, испытанный смоукеровский способ преодолеть неприятности: надо выкурить столько, чтобы они перестали иметь какое-либо значение.
Табачок у друга был знатный — чёрный, чуть липковатый, со сложным ароматом. Хлюпик затянулся, привычно подняв толстый конец вверх, чтобы не просыпать табак, и выпустил густой клуб синеватого дыма. Запахи ванили, мёда, лесного костра окутали ветки, потекли сквозь листву. Косые лучи солнца играли в дымных струях, и вместе с ними постепенно уплывало горе — растворялось, делалось блёклым… Хлюпик набрал полные лёгкие горячего, чуть влажного ароматного дыма, помедлил немного — и, широко раскрыв рот, выпустил кольцо. Раз в пять толще обычного, оно медленно кружилось, синеватой медузой опускаясь вниз. Хлюпик принялся усиленно пыхтеть чилимом. Грех это, конечно, — так расходовать хороший табак; однако как здорово из него выдувается всё, что хочешь! Он выпустил ещё одно большое кольцо и тут же прострелил его маленьким — оно пронеслось, вращаясь, и разорвалось на тонкие, прихотливо извивающиеся ленты. Чилим шипел и потрескивал; Хлюпик усиленно втягивал дым, забыв обо всём на свете, — это кольцо должно было стать шедевром!
Слабый полуденный ветерок утих. Замолчали птицы. Слышно было, как отрываются и падают вниз чешуйки коры. Хлюпик осторожно раскрыл рот и медленно, плавно выдохнул — ЕГО. Косматое, серо-сизое чудовище зависло в воздухе, тихонько вращаясь как бы внутри самого себя. Хлюпик во все глаза смотрел на сотворённое чудо. И тогда ЭТО случилось…
Мир остановился. Исчезли все звуки, замерла на лету золотистая пуля жука-бронзовки, застыли в падении сухие кусочки коры… А дымное кольцо уже было не кольцом — воронкой, туманным водоворотом, проколотым острыми бликами света. И оттуда, из этой воронки, звучали слова: «Иди на запад. Иди на северо-запад».
— Кто ты? — хрипло спросил Хлюпик. «Я — это всё».
— О-о! — с благоговением прошептал Хлюпик. Он понял неожиданно, чей голос слышит. Сам Великий Табачный Дух Никоциант говорил с ним! Недаром была такая поговорка в племени: «Табак — это всё».
«Северо-запад. Останови наводнение».
— О… Остановить наводнение?!
«Да. Останови его. Возьми красную звёздочку».
И тут всё исчезло. Голова кружилась, во рту стоял густой никотиновый привкус. Язык жгло. Пережитое совершенно вытеснило горечь и обиду — он чувствовал себя пустым, словно кувшин, из которого разом вылили всю воду. Рассказать Пыхе, подумал юный смоукер, но тут же отверг эту мысль. Он знал, что ответит ему друг: «Ты обкурился, старик».
Такое положение дел пришлось не по нраву многим; и вот несколько колдунов решили организовать движение сопротивления. Разумеется, поодиночке они не представляли для Мардуха никакой опасности, и даже объединённых их сил не хватало на то, чтобы обнаружить его местонахождение, не говоря уж о том, чтобы бросить вызов. Но, как и все волшебники, они были полны решимости попортить своему коллеге кровь, чем и занимались по мере сил и возможностей.
— Значит, мы опять на пороге магической войны. Только этого нам не хватало, — проворчал Большой Папа.
— Да нет, какая там война, — возразил Куки. — Те, кто противостоит Мардуху, — ребята несерьёзные, по крайней мере по сравнению с ним. Это не прежние времена, когда колдуны создавали целые народы, чтобы бросить их в битву.
— И тем не менее спокойной жизни приходит конец, — крякнул Свистоль. — Эх, только мы здесь расслабились…
— Гм… Говорят, что где ты ничего не можешь, там не должен ничего и хотеть. Так что же нам — готовить исход? Отправляться куда подальше, что ли? Там земля другая, и табак на ней хуже растёт, дорога, опять же…
— Поучаствовать в Сопротивлении вы, я вижу, не хотите. — Куки оценивающе посмотрел на двух старцев.
— А ты, молодой человек, выходит, не сам по себе, а эмиссар ихний? — прищурившись, спросил Большой Папа.
— Не угадал, почтеннейший, — Куки усмехнулся. — Я-то как раз сам по себе. Мало ли какие у меня обстоятельства! К тому же я уже говорил: всё это несерьёзно.
— И что? Думаешь, эти болота до нас доберутся?
— Доберутся, пожалуй; скоро ли, нет ли — не знаю. Но вода нынче отменно высокая, это я точно скажу. Поэтому и путешествую верхом на бревне.
— Ну, дела…
Оба почтённых старца задумчиво принялись раскуривать свои трубки. Скоро в корзине повис сизый туман. «И как они до сих пор не померли от своего курева?» — удивился Куки, потихоньку выбираясь на свежий воздух. Под деревом переминался с ноги на ногу Хлюпик.
— Ну чего?!
— Чего — «чего»? — ворчливо переспросил Куки, спрыгивая вниз. — Поговорил я с этим вашим Папой. Забавный вы народ, вот что я скажу! А куда это ты собрался?
За спиной у Хлюпика болталась небольшая плетёная котомка, в руках он держал посох.
— Ухожу вот, — понурившись, сказал Хлюпик. — Экзамена я не сдал, правильного смоукера из меня, как видно, не получится. Я там сидел, смотрел, как эти пришлые суетятся, и вдруг подумал: а не податься ли мне туда, откуда они прилетели? С собой, понятное дело, меня не возьмут, ну ничего. Я и пешком дойду.
— Пешком?! — Куки недоверчиво поглядел на Хлюпика. — В Бэбилон? А ты хоть знаешь, сколько туда топать?
— Надо мне, — упрямо сказал Хлюпик.
— Да что тебе приспичило вдруг? Лес, он знаешь какой? Это у вас тут всё тихо-мирно.
Хлюпик огляделся.
— Видение мне было, — стыдливым шёпотом признался он. — Надо, мол, на северо-запад идти.
— Накурился, что ли, до одури? А на северо-запад тебе зачем?
— Наводнение останавливать. Я ведь подслушал, о чём ты Большому Папе рассказывал. Теперь мне всё понятно стало. Только про звёздочку пока неясно.
— Чушь какую-то мелешь, — Куки устало покачал головой, потом вдруг глянул на Хлюпика и ухмыльнулся. — А знаешь что? Давай-ка отложи свой поход до завтра. Это самое… Вместе пойдём.
— Ух ты! Здорово! Но ты же вроде искал тихое место?
— Раздумал! — Куки скорчил весёлую гримасу и подмигнул. — Я уже достаточно по лесам набродился. Телик охота посмотреть, в ванне вымыться, вобщем — вкусить благ цивилизации. Пора и домой!
— А ты… Точно меня возьмёшь?
— Раз сказал — возьму, значит, возьму. Вдвоём дорога веселее.
С неба послышался вопль. Куки пригнулся и шарахнулся в сторону, складывая пальцы в защитный знак.
— Это Перегнида, — безразлично сказал Хлюпик. — Она не опасная.
Куки задумчиво проводил взглядом ступу.
— Не опасная, говоришь? Я, конечно, не специалист, но, по-моему, это было проклятие второй степени. С такими вещами не шутят!
— А, ерунда. Она нас каждый вечер проклинает, и ничего.
— Странно, — Куки с интересом поглядел на собеседника. — Каждый вечер, говоришь?
— Да, она тут живёт неподалёку. Вечером куда-то улетает, а рано утром возвращается.
— А ты знаешь, где она живёт?
— Вон там, — Хлюпик махнул рукой в сторону. — Только туда у нас никто не ходит, как ты понимаешь.
— Понимаю… — Куки загадочно прищурился. — Но знаешь что? Всё когда-нибудь случается в первый раз!
— Ты что, совсем?! — зашипел Хлюпик.
— Сам же просил тебя разбудить. А лучше холодной воды для этого ещё ничего не придумано. Я тебя, между прочим, уже пять минут добудиться пытаюсь.
Хлюпик утёрся и помотал головой, приходя в себя.
— Ну что, пойдём? — нетерпеливо спросил Куки.
— Сейчас.
Хлюпик, стараясь не шуметь, скользнул по ветке к родительской корзине и вернулся с каким-то небольшим мешочком в руках.
— Что это у тебя?
— Трубка. Понимаешь, у нас каждому сдавшему экзамен полагается курительный прибор. Я экзамен завалил, но вот думаю — всё равно же ухожу! Почему бы не прихватить трубочку? И вот ещё… Говорят, она волшебная! — Он протянул Куки раскрытую ладонь. На ладони лежала небольшая пятилучевая звёздочка.
Куки осторожно повёл над ней рукой.
— Магии не чувствуется, по крайней мере активной. И всё же аура у неё есть, и довольно мощная.
— А ты в магии разбираешься?! — Хлюпик уважительно посмотрел на спутника.
— Я, брат, много в чём разбираюсь, — небрежно ответил Куки. — Откуда у тебя эта штука?
— А она давно в нашей семье, от прадедушки. Что-то вроде реликвии. Па её вместо застёжки для занавески приспособил. А я это… Ну, понимаешь… — Он чуть замялся. — Мне в видении голос сказал, чтобы я её взял с собой.
Куки недоверчиво покачал головой, но спорить не стал. Они потихоньку спустились вниз. Влажная от росы трава загадочно серебрилась в предрассветном сумраке. Стояла тишина; только где-то в отдалении посвистывала птица. Между деревьями плыла лёгкая туманная дымка.
— Куда мы идём? — несколько растерянно спросил Хлюпик.
Они уже углубились в лес и теперь ступали по мягко пружинящим мхам. Листья деревьев тихонько шелестели, словно шептали чуть слышно.
— Наведаемся в гости к этой вашей злой ведьме, — ухмыльнулся Куки. — Я засёк, в каком направлении она улетела, так что — нам туда.
Хлюпик резко остановился.
— Ты с ума сошёл?!!
— Спокойно, парень. Я же тебе вчера объяснял: до Бэбилона нам пилить и пилить. Надо заполучить какой-нибудь транспорт. Я хотел было с телевизионщиками договориться, но у них и так всё забито. А у этой летуньи ступа, между прочим, двухместная. Как раз нам подходит.
— Ты хочешь угнать ведьмину ступу?! А как… Как ты будешь ею управлять?
— Да сам всё увидишь, — Куки похлопал Хлюпика по плечу. — Главное, не трусь. А с управлением там ничего сложного нет, я уверен.
Хлюпик шёл за своим спутником в сомнениях. С одной стороны, он прекрасно понимал, что они лезут прямо в пасть к чудовищу; с другой — спокойная уверенность Куки заразила и его. Спустя примерно час они вышли к зарослям чёрных коралловых папоротников.
— За этими кустами она и живёт, — тихонько шепнул Хлюпик.
— Отлично. А теперь иди за мной, только тихо. Ступай точно след в след.
Куки пригнулся и скользнул под листья. Хлюпик двинулся за ним, стараясь не отставать. Наконец, папоротники расступились, и взглядам их предстала избушка злой ведьмы.
— Стой здесь, — Куки говорил одними губами. — Я проберусь в гараж.
Рядом с избушкой стоял косматый навес из наваленного на жерди лапника и хвороста. Хлюпик присел и, замирая от ужаса, смотрел, как новый знакомец серой тенью скользнул во мрак. Минут пять ничего не происходило. Вдруг раздался чуть слышный скрежет, и из-под навеса появился Куки. Он пятился задом, с натугой таща что-то огромное. Хлюпик бросился ему на помощь. Вдвоём они выкатили ступу и остановились, тяжело дыша. Хлюпик всё время оглядывался — они стояли всего в нескольких метрах от избушки, прямо напротив двери.
— Значит, так, — вполголоса сказал Куки, — теперь весь фокус в том, сумею ли я её быстро завести. Если сумею, всё ништяк. Но если нет — сам понимаешь…
Хлюпик гулко сглотнул. От страха и возбуждения его начала колотить дрожь. Куки забрался внутрь и возился там, что-то бормоча себе под нос. Внезапно его ухмыляющаяся физиономия появилась над бортом.
— Похоже, разобрался. Давай, залезай.
Хлюпик неуклюже перевалился через край.
— Ну вот, управление стандартное. Видишь эту штуку? Стоит дотронуться до неё, и мы начнём подниматься. А эта вот хреновина отвечает за горизонтальное движение.
— Какое?
— Всё время забываю, что ты деревенский. Горизонтальное — значит прямо полетим, ясно? Ну, жми стартёр.
— Я?!
— Что, страшно? — Куки ухмыльнулся. Хлюпик щёлкнул тумблером; ступа негромко заурчала и затряслась, но не сдвинулась с места.
— С ручника сними, — подсказал Куки. — Ладно, давай я сам…
Юный смоукер перевесился через край и с изумлением наблюдал, как земля дрогнула и медленно поплыла вниз.
— Прекрасно, — удовлетворённо сказал Куки. — А теперь подбавим-ка газку…
В этот миг ступа оглушительно взвыла. Хлюпик взвизгнул от неожиданности и съёжился на дне, зажимая ладонями уши. Куки выругался. Ступа, громогласно вереща, завывая и улюлюкая, набирала ход. Она поднялась уже до уровня крыши, когда дверь избушки распахнулась и на крыльцо выскочила Перегнида в чёрной ночной сорочке с разбросанными по ней весёленькими горошинами черепов и скрещённых костей. Куки резко согнул левую руку в локте и ударил по сгибу ребром ладони правой в традиционном отвращающем жесте, и вовремя — набрав в грудь воздуху, ведьма выкрикнула длинное проклятие. Куки охнул; казалось, ладонь его окунулась на миг в крутой кипяток. В глазах мигнуло багрово, но дело было сделано — отражённое проклятие с визгом ударило в ближайшую бородавчатую сосну. Хвоя на ней мгновенно порыжела и тихим водопадом осыпалась вниз. Несколько дохлых птичек комками упали сверху.
— Ой-ёй-ёй, — тихонько сказал Куки. Пальцы болели, как будто по ним хлестнули с размаху прутом.
Сила, вложенная в проклятие, была такова, что Куки всерьёз засомневался, сможет ли он отразить ещё хотя бы одно. К счастью, ступа уже набрала высоту. Хлюпик вдруг тихо ахнул.
— Ты чего там? — несколько раздражённо спросил Куки, массируя ладонь.
— У неё же ещё метла есть, — с отчаянием прошептал Хлюпик. — Как я мог забыть?!!
— Зато я не забыл, — самодовольно сказал Куки. — Она рядом со ступой стояла, ну, я и подправил там кое-что. Запомни, парень, — настоящий каюкер должен быть внимателен к мелочам, иначе ему самому вскоре настанет каюк.
Вой ступы между тем становился всё тише и тише и наконец смолк совсем. В ушах звенело. Куки перегнулся через край. На полянке внизу Перегнида погрозила им сжатыми кулаками и метнулась под навес.
— Ну-ну, — прошептал Куки.
— А что ты сделал с её метлой? Сломал? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил Хлюпик.
— Не-а. Я там… — Куки покрутил в воздухе пальцем. — Да ты смотри, сейчас сам всё увидишь!
— Да я, собственно, сейчас курить-то не хочу, — растерянно ответил Куки. — Побеседовать — это я с удовольствием, конечно…
— А я вот, грешным делом, дымлю и дымлю… — с этими словами Свистоль чиркнул кресалом.
Чашечка у трубки была такой вместительной, что Куки невольно содрогнулся.
— Я уже заметил, у вас тут все курят почём з… Очень много, я хотел сказать.
— А как же иначе? — Свистоль бесхитростно посмотрел на Куки. — Иначе никак нельзя. Смоукеру никотин нужен как воздух, мы без него не можем. Едим мы мало и редко, да и где её взять, еду-то, в такой глухомани. Вот курево нам заместо еды и идёт…
— Охотиться можно, — сказал Куки.
— Какие из нас охотники! Название одно… Да и не дело это — живность губить.
— Ну вы даёте! Как же вы живёте тогда? Это ж Великий Лес!
— Так и живём, — с достоинством ответил шаман. — Никому не мешаем, но и себя в обиду не дадим, ежели что. Мы, смоукеры, — народ самый правильный. Не то что эти там… — Свистоль махнул рукой, давая понять, что имеет в виду пришельцев. — Вон, помяли кого-то ненароком… Вавилонские, одним словом!
— То-то ваша молодёжь там толпится, — тихонько буркнул Куки.
— Так развлечений-то здесь — раз-два и обчёлся. Пускай уж. Опять же, выпускной вечер у них сегодня. А ты, уважаемый, тоже не больно-то рвёшься на всё это безобразие пялиться.
— Я и не такое повидал, — усмехнулся Куки. — Теперь тихое место найти хочу, отдохнуть, осмотреться…
— Тихое? Ну так, почитай, тише, чем здесь, и нету. Глухомань кругом на сотню вёрст; а мы — соседи мирные. Тут лет пять назад приходил один… Тоже покоя искал. Отшельник! Нашёл место, поселился, живёт. Книгу какую-то пишет. Нет, народ у нас тут хороший…
— А что это вы газет не читаете? — Куки вспомнил Хлюпика.
— А на кой они нам? Ерунду ведь пишут, что ни возьми. Если уж читать, то книги, да и то не всякие. Ежели ты правильный смоукер, так и книги должен правильные читать.
Куки не стал спорить. Чем-то удивительно мирным веяло и от деревни смоукеров, и от них самих. Может, и в самом деле поселиться где-нибудь тут неподалёку, подумал он. Да нет, ерунда. Эти земли вскоре окажутся под водой…
Свистоль пускал к небу дымные колечки, задумчиво прислушиваясь к доносящемуся снаружи шуму.
— Ваш паренёк рассказывал, у вас приёмник есть. Новости, значит, по радио узнаёте?
— Да ну, что это за радио, — засмеялся Свистоль. — Название одно только. Хрипит, свистит, а выкинуть жалко.
— Так вы ничего не знаете о том, что происходит в мире?
— Почему же? Знаем. Раз в год мы на ярмарку ездим, там все новости и узнаём.
— И когда последняя ярмарка была?
— Не помню точно. Месяцев девять, не то десять назад. А что?
— Значит, вы ничего не слышали про Великого Мага Мардуха?
— Великого Мага?! Но ведь в последней Великой Магической они все сгинули!
— Да вот, как видно, не все…
— Только этого нам не хватало! — сердито сказали рядом.
Старичок в камышовой шляпе проснулся и стал набивать свою трубку.
— От этой публики одна морока! Небось, тоже возьмётся перекраивать мир по своему разумению.
— Ну, мы-то народ лесной, все эти кунштюки не про нас, — успокаивающе зевнул Свистоль. — Хотя, конечно, пришествие ещё одного Великого Мага — весть тревожная. А тут ещё эти, с телевидения…
— Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что это ВСЕ тревожные вести, — усмехнулся Куки.
— Так. Давай уж, выкладывай. — Старичок пристально взглянул на него из-под густых сивых бровей.
— Выкладывать лучше за один раз. Где этот ваш Великий Папа?
— А ты ещё не понял? — старичок хмыкнул в густые усы. — Я и есть Папа. Только не Великий, а Большой. Так меня тут зовут.
— ТУТ зовут?
— Ну да. Тут. Ты ведь тоже не Куки, молодой человек, верно? Я, например, совершенно случайно знаю, что «куки» — общее название для всех лесных племён у вавилонян.
Куки вздрогнул.
— Тебя никто ни о чём не спрашивает, уважаемый, — назидательно сказал Свистоль, наливая гостю холодного чаю из небольшого кувшинчика. — Но и ты таких вопросов не задавай. Так что там у тебя за новость?
Куки отхлебнул из пиалы. Чай был на удивление неплох — цветы и лесные ягоды.
— Началось всё с того, что Великий Маг Мардух…
* * *
Глазеть на телевизионщиков надоело довольно скоро. Хлюпик тихонько забрался в свою корзину, достал кисет и принялся задумчиво вертеть его между пальцами. Эту вещицу подарил ему Пыха, верный друг и товарищ; и, конечно, подарил не пустую — Пыхина семья издавна славилась как одна из лучших в приготовлении самых сладких и ароматных сортов табака.К семейному дереву, чуть прихрамывая, подошёл дядюшка Бу. Сбросив с плеч охапку свежего сена, он покряхтывая, залез к себе и, судя по долетавшим сквозь листву звукам, занялся старым приёмником. Приёмник, единственный в посёлке, работал от мини-ветряка, самолично дядюшкой сконструированного и собранного (разумеется, после многочисленных консультаций с Большим Папой). Бывало иногда, сквозь вой и треск помех прорывались откуда-то далёкие голоса, звучала странная музыка. Время от времени Большой Папа наведывался в гости к дядюшке Бу и, поджав губы, вслушивался в шумы эфира. Семейство тогда ходило на цыпочках, боясь лишний раз чиркнуть огнивом; ибо уважение к Большому Папе было огромным, а авторитет его — непререкаемым.
Дядюшка сосредоточенно крутил ручку настройки. Шипение и скрежет наполнили листву. Сквозь атмосферные разряды вдруг пробилась незнакомая быстрая речь. Задремавший было с трубкой в зубах Па высунул из корзины голову и с интересом прислушался.
— Понимаешь что-нибудь? — поинтересовался дядюшка.
— Не, — признался Па. — Отдельные слова вроде бы знакомы, а общий смысл не улавливаю.
— С этим Вавилонским радио всегда так, — раздо-садованно сказал дядюшка. — Только Большой Папа способен что-то понять во всей этой каше.
— Вавилонское?! — встрял Хлюпик, напрочь забыв о своём желании быть как можно более незаметным.
— А какое же ещё? Радио, брат, только Вавилонским и бывает. У них там знаешь сколько всего есть…
— Не морочь парню голову. И так полным дураком растёт, — заворчал Па.
— Это ты зря, — вступился за племянника дядюшка Бу. — Голова у парня на месте, а что экзамен завалил — с кем не бывает!
— Двоешник! — возвысил голос отец. — Второгодник!
— Ну и что! — буркнул тихонько Хлюпик. — Уйду вот от вас куда-нибудь…
— От себя не убежишь! — вздохнул мудрый старый дядюшка Бу.
Сквозь треск разрядов вдруг прорвался бодрый мужской голос: «… церемонию положения болта на всё это дело. Болт возлагали от имени всего племени трое старейшин, при этом … ный конфуз, вызвавший веселье присутствующих. После церемонии гости были приглашены на традиционные обрядовые пляски у костра, где воины племени продемонстрировали своё высокое мастерство во владении оружием. Спонсорами плясок выступили…» Голос ослаб и утонул в помехах. Лампочка на облупленной шкале слабо помаргивала оранжевым.
— Ветер стих, — пояснил дядюшка и закурил. — Только поймаешь что-нибудь интересное…
Хлюпик, тихонько подобравшись к дядюшкиной корзине, заворожённо смотрел на приёмник. Подумать только, Вавилон! Великий город, «маленькая вселенная». Говорят, Большой Папа в молодости побывал там — впрочем, чего только не рассказывают о молодости Большого Папы!
— Болт на кого-то положили, — задумчиво протянул Па. — Интересно, на кого?
— Надо вечером послушать. Вечером всегда приём лучше. Хорошо бы и Свистоля пригласить, может, он разберётся…
— Это дело. Эй, малой, — Па неприязненно поглядел на Хлюпика. — Сделай хоть что-нибудь полезное, сбегай к… Э, ладно, я сам схожу. Позорище какое, смоукер без трубки! — Па вылез наружу.
При слове «трубка» Хлюпик тяжело вздохнул. Чилимы они вырезали вместе с верным другом Пыхой, из полешка тяжёлого и дьявольски твёрдого чёрного роммеля. Замечательная штука этот чилим! Табаку в толстый, сужающийся постепенно к концу цилиндр влазит как в хорошую «козью ногу», а чтобы крошка в горло не попадала — с той стороны, которую берут в рот, вставлен маленький камешек. Удобная вещь и привычная, но с трубкой не сравнить, конечно. Чего стоит хотя бы то снисходительное выражение, появляющееся на лице курильщика трубки всякий раз, когда он вынимает своё сокровище изо рта! Да после такого жеста даже самая распоследняя глупость, произнесённая им, звучит на диво умно и солидно!
Вспомнив про чилим, Хлюпик решительно развязал кисет. Это был старый, испытанный смоукеровский способ преодолеть неприятности: надо выкурить столько, чтобы они перестали иметь какое-либо значение.
Табачок у друга был знатный — чёрный, чуть липковатый, со сложным ароматом. Хлюпик затянулся, привычно подняв толстый конец вверх, чтобы не просыпать табак, и выпустил густой клуб синеватого дыма. Запахи ванили, мёда, лесного костра окутали ветки, потекли сквозь листву. Косые лучи солнца играли в дымных струях, и вместе с ними постепенно уплывало горе — растворялось, делалось блёклым… Хлюпик набрал полные лёгкие горячего, чуть влажного ароматного дыма, помедлил немного — и, широко раскрыв рот, выпустил кольцо. Раз в пять толще обычного, оно медленно кружилось, синеватой медузой опускаясь вниз. Хлюпик принялся усиленно пыхтеть чилимом. Грех это, конечно, — так расходовать хороший табак; однако как здорово из него выдувается всё, что хочешь! Он выпустил ещё одно большое кольцо и тут же прострелил его маленьким — оно пронеслось, вращаясь, и разорвалось на тонкие, прихотливо извивающиеся ленты. Чилим шипел и потрескивал; Хлюпик усиленно втягивал дым, забыв обо всём на свете, — это кольцо должно было стать шедевром!
Слабый полуденный ветерок утих. Замолчали птицы. Слышно было, как отрываются и падают вниз чешуйки коры. Хлюпик осторожно раскрыл рот и медленно, плавно выдохнул — ЕГО. Косматое, серо-сизое чудовище зависло в воздухе, тихонько вращаясь как бы внутри самого себя. Хлюпик во все глаза смотрел на сотворённое чудо. И тогда ЭТО случилось…
Мир остановился. Исчезли все звуки, замерла на лету золотистая пуля жука-бронзовки, застыли в падении сухие кусочки коры… А дымное кольцо уже было не кольцом — воронкой, туманным водоворотом, проколотым острыми бликами света. И оттуда, из этой воронки, звучали слова: «Иди на запад. Иди на северо-запад».
— Кто ты? — хрипло спросил Хлюпик. «Я — это всё».
— О-о! — с благоговением прошептал Хлюпик. Он понял неожиданно, чей голос слышит. Сам Великий Табачный Дух Никоциант говорил с ним! Недаром была такая поговорка в племени: «Табак — это всё».
«Северо-запад. Останови наводнение».
— О… Остановить наводнение?!
«Да. Останови его. Возьми красную звёздочку».
И тут всё исчезло. Голова кружилась, во рту стоял густой никотиновый привкус. Язык жгло. Пережитое совершенно вытеснило горечь и обиду — он чувствовал себя пустым, словно кувшин, из которого разом вылили всю воду. Рассказать Пыхе, подумал юный смоукер, но тут же отверг эту мысль. Он знал, что ответит ему друг: «Ты обкурился, старик».
* * *
Затеял как-то раз Великий Маг Мардух эксперименты с климатом. Зачем ему это надо было? А кто ж его знает! Великий Маг потому и Великий, что замыслов его не понять простым смертным принципиально. Даже обычные волшебники — и те подчас такое выкинут! Взять хотя бы добрую фею Укусинду: вдруг ни с того ни с сего забросила она доброе волшебство, купила по дешёвке куртку-косуху с шипами да бляшками и… А впрочем, ладно: речь сейчас не о ней. Разумеется, волшебнику такого уровня приличествует большой масштаб. В отличие от древних колдунов Севера Мардух вовсе не был злым или жестоким: по прошествии некоторого времени он разослал гонцов к вождям всех близлежащих племён с вестью: мир изменяется, меняйтесь вместе с ним! Тех, кто согласился, обещал Мардух обучить жизни на озёрах да болотах; ну а отказавшиеся вольны были уйти, пока Великое Изменение не началось. Не всё пошло гладко: многие не верили в могущество Мардуха, кое-кто и вовсе о нём не слыхал и счёл гонцов подсыльными от соседей, покушающихся на их земли. А кое-кто поверил и стал готовиться к войне. Но много ли навоюешь против Великого Мага! Никто даже не знал, где он обитает. Шептались: мол, стоит далеко на юге, а может, на севере, высокая башня, но добраться до неё очень сложно. В общем, это скорее сказки, лесной фольклор, так сказать. Но затопление между тем началось: медленно и постепенно меняли направление реки, разливаясь в низинах; пробуждались подземные источники, подтачивая корни вековых деревьев, и на смену павшим гигантам приходили другие, поднявшиеся над водой на воздушных корнях. «Мангры» — назывались они. Мало-помалу расползались болота по Лесу; и те, кто ещё вчера смеялся над слухами, сегодня мог проснуться на клочке суши, окружённом со всех сторон водой.Такое положение дел пришлось не по нраву многим; и вот несколько колдунов решили организовать движение сопротивления. Разумеется, поодиночке они не представляли для Мардуха никакой опасности, и даже объединённых их сил не хватало на то, чтобы обнаружить его местонахождение, не говоря уж о том, чтобы бросить вызов. Но, как и все волшебники, они были полны решимости попортить своему коллеге кровь, чем и занимались по мере сил и возможностей.
— Значит, мы опять на пороге магической войны. Только этого нам не хватало, — проворчал Большой Папа.
— Да нет, какая там война, — возразил Куки. — Те, кто противостоит Мардуху, — ребята несерьёзные, по крайней мере по сравнению с ним. Это не прежние времена, когда колдуны создавали целые народы, чтобы бросить их в битву.
— И тем не менее спокойной жизни приходит конец, — крякнул Свистоль. — Эх, только мы здесь расслабились…
— Гм… Говорят, что где ты ничего не можешь, там не должен ничего и хотеть. Так что же нам — готовить исход? Отправляться куда подальше, что ли? Там земля другая, и табак на ней хуже растёт, дорога, опять же…
— Поучаствовать в Сопротивлении вы, я вижу, не хотите. — Куки оценивающе посмотрел на двух старцев.
— А ты, молодой человек, выходит, не сам по себе, а эмиссар ихний? — прищурившись, спросил Большой Папа.
— Не угадал, почтеннейший, — Куки усмехнулся. — Я-то как раз сам по себе. Мало ли какие у меня обстоятельства! К тому же я уже говорил: всё это несерьёзно.
— И что? Думаешь, эти болота до нас доберутся?
— Доберутся, пожалуй; скоро ли, нет ли — не знаю. Но вода нынче отменно высокая, это я точно скажу. Поэтому и путешествую верхом на бревне.
— Ну, дела…
Оба почтённых старца задумчиво принялись раскуривать свои трубки. Скоро в корзине повис сизый туман. «И как они до сих пор не померли от своего курева?» — удивился Куки, потихоньку выбираясь на свежий воздух. Под деревом переминался с ноги на ногу Хлюпик.
— Ну чего?!
— Чего — «чего»? — ворчливо переспросил Куки, спрыгивая вниз. — Поговорил я с этим вашим Папой. Забавный вы народ, вот что я скажу! А куда это ты собрался?
За спиной у Хлюпика болталась небольшая плетёная котомка, в руках он держал посох.
— Ухожу вот, — понурившись, сказал Хлюпик. — Экзамена я не сдал, правильного смоукера из меня, как видно, не получится. Я там сидел, смотрел, как эти пришлые суетятся, и вдруг подумал: а не податься ли мне туда, откуда они прилетели? С собой, понятное дело, меня не возьмут, ну ничего. Я и пешком дойду.
— Пешком?! — Куки недоверчиво поглядел на Хлюпика. — В Бэбилон? А ты хоть знаешь, сколько туда топать?
— Надо мне, — упрямо сказал Хлюпик.
— Да что тебе приспичило вдруг? Лес, он знаешь какой? Это у вас тут всё тихо-мирно.
Хлюпик огляделся.
— Видение мне было, — стыдливым шёпотом признался он. — Надо, мол, на северо-запад идти.
— Накурился, что ли, до одури? А на северо-запад тебе зачем?
— Наводнение останавливать. Я ведь подслушал, о чём ты Большому Папе рассказывал. Теперь мне всё понятно стало. Только про звёздочку пока неясно.
— Чушь какую-то мелешь, — Куки устало покачал головой, потом вдруг глянул на Хлюпика и ухмыльнулся. — А знаешь что? Давай-ка отложи свой поход до завтра. Это самое… Вместе пойдём.
— Ух ты! Здорово! Но ты же вроде искал тихое место?
— Раздумал! — Куки скорчил весёлую гримасу и подмигнул. — Я уже достаточно по лесам набродился. Телик охота посмотреть, в ванне вымыться, вобщем — вкусить благ цивилизации. Пора и домой!
— А ты… Точно меня возьмёшь?
— Раз сказал — возьму, значит, возьму. Вдвоём дорога веселее.
С неба послышался вопль. Куки пригнулся и шарахнулся в сторону, складывая пальцы в защитный знак.
— Это Перегнида, — безразлично сказал Хлюпик. — Она не опасная.
Куки задумчиво проводил взглядом ступу.
— Не опасная, говоришь? Я, конечно, не специалист, но, по-моему, это было проклятие второй степени. С такими вещами не шутят!
— А, ерунда. Она нас каждый вечер проклинает, и ничего.
— Странно, — Куки с интересом поглядел на собеседника. — Каждый вечер, говоришь?
— Да, она тут живёт неподалёку. Вечером куда-то улетает, а рано утром возвращается.
— А ты знаешь, где она живёт?
— Вон там, — Хлюпик махнул рукой в сторону. — Только туда у нас никто не ходит, как ты понимаешь.
— Понимаю… — Куки загадочно прищурился. — Но знаешь что? Всё когда-нибудь случается в первый раз!
* * *
Утром Хлюпик проснулся от того, что кто-то аккуратно вылил на него пригоршню воды. Он подскочил, отплёвываясь. Корзина закачалась. В полумраке над Хлюпиком маячила улыбающаяся физиономия Куки.— Ты что, совсем?! — зашипел Хлюпик.
— Сам же просил тебя разбудить. А лучше холодной воды для этого ещё ничего не придумано. Я тебя, между прочим, уже пять минут добудиться пытаюсь.
Хлюпик утёрся и помотал головой, приходя в себя.
— Ну что, пойдём? — нетерпеливо спросил Куки.
— Сейчас.
Хлюпик, стараясь не шуметь, скользнул по ветке к родительской корзине и вернулся с каким-то небольшим мешочком в руках.
— Что это у тебя?
— Трубка. Понимаешь, у нас каждому сдавшему экзамен полагается курительный прибор. Я экзамен завалил, но вот думаю — всё равно же ухожу! Почему бы не прихватить трубочку? И вот ещё… Говорят, она волшебная! — Он протянул Куки раскрытую ладонь. На ладони лежала небольшая пятилучевая звёздочка.
Куки осторожно повёл над ней рукой.
— Магии не чувствуется, по крайней мере активной. И всё же аура у неё есть, и довольно мощная.
— А ты в магии разбираешься?! — Хлюпик уважительно посмотрел на спутника.
— Я, брат, много в чём разбираюсь, — небрежно ответил Куки. — Откуда у тебя эта штука?
— А она давно в нашей семье, от прадедушки. Что-то вроде реликвии. Па её вместо застёжки для занавески приспособил. А я это… Ну, понимаешь… — Он чуть замялся. — Мне в видении голос сказал, чтобы я её взял с собой.
Куки недоверчиво покачал головой, но спорить не стал. Они потихоньку спустились вниз. Влажная от росы трава загадочно серебрилась в предрассветном сумраке. Стояла тишина; только где-то в отдалении посвистывала птица. Между деревьями плыла лёгкая туманная дымка.
— Куда мы идём? — несколько растерянно спросил Хлюпик.
Они уже углубились в лес и теперь ступали по мягко пружинящим мхам. Листья деревьев тихонько шелестели, словно шептали чуть слышно.
— Наведаемся в гости к этой вашей злой ведьме, — ухмыльнулся Куки. — Я засёк, в каком направлении она улетела, так что — нам туда.
Хлюпик резко остановился.
— Ты с ума сошёл?!!
— Спокойно, парень. Я же тебе вчера объяснял: до Бэбилона нам пилить и пилить. Надо заполучить какой-нибудь транспорт. Я хотел было с телевизионщиками договориться, но у них и так всё забито. А у этой летуньи ступа, между прочим, двухместная. Как раз нам подходит.
— Ты хочешь угнать ведьмину ступу?! А как… Как ты будешь ею управлять?
— Да сам всё увидишь, — Куки похлопал Хлюпика по плечу. — Главное, не трусь. А с управлением там ничего сложного нет, я уверен.
Хлюпик шёл за своим спутником в сомнениях. С одной стороны, он прекрасно понимал, что они лезут прямо в пасть к чудовищу; с другой — спокойная уверенность Куки заразила и его. Спустя примерно час они вышли к зарослям чёрных коралловых папоротников.
— За этими кустами она и живёт, — тихонько шепнул Хлюпик.
— Отлично. А теперь иди за мной, только тихо. Ступай точно след в след.
Куки пригнулся и скользнул под листья. Хлюпик двинулся за ним, стараясь не отставать. Наконец, папоротники расступились, и взглядам их предстала избушка злой ведьмы.
— Стой здесь, — Куки говорил одними губами. — Я проберусь в гараж.
Рядом с избушкой стоял косматый навес из наваленного на жерди лапника и хвороста. Хлюпик присел и, замирая от ужаса, смотрел, как новый знакомец серой тенью скользнул во мрак. Минут пять ничего не происходило. Вдруг раздался чуть слышный скрежет, и из-под навеса появился Куки. Он пятился задом, с натугой таща что-то огромное. Хлюпик бросился ему на помощь. Вдвоём они выкатили ступу и остановились, тяжело дыша. Хлюпик всё время оглядывался — они стояли всего в нескольких метрах от избушки, прямо напротив двери.
— Значит, так, — вполголоса сказал Куки, — теперь весь фокус в том, сумею ли я её быстро завести. Если сумею, всё ништяк. Но если нет — сам понимаешь…
Хлюпик гулко сглотнул. От страха и возбуждения его начала колотить дрожь. Куки забрался внутрь и возился там, что-то бормоча себе под нос. Внезапно его ухмыляющаяся физиономия появилась над бортом.
— Похоже, разобрался. Давай, залезай.
Хлюпик неуклюже перевалился через край.
— Ну вот, управление стандартное. Видишь эту штуку? Стоит дотронуться до неё, и мы начнём подниматься. А эта вот хреновина отвечает за горизонтальное движение.
— Какое?
— Всё время забываю, что ты деревенский. Горизонтальное — значит прямо полетим, ясно? Ну, жми стартёр.
— Я?!
— Что, страшно? — Куки ухмыльнулся. Хлюпик щёлкнул тумблером; ступа негромко заурчала и затряслась, но не сдвинулась с места.
— С ручника сними, — подсказал Куки. — Ладно, давай я сам…
Юный смоукер перевесился через край и с изумлением наблюдал, как земля дрогнула и медленно поплыла вниз.
— Прекрасно, — удовлетворённо сказал Куки. — А теперь подбавим-ка газку…
В этот миг ступа оглушительно взвыла. Хлюпик взвизгнул от неожиданности и съёжился на дне, зажимая ладонями уши. Куки выругался. Ступа, громогласно вереща, завывая и улюлюкая, набирала ход. Она поднялась уже до уровня крыши, когда дверь избушки распахнулась и на крыльцо выскочила Перегнида в чёрной ночной сорочке с разбросанными по ней весёленькими горошинами черепов и скрещённых костей. Куки резко согнул левую руку в локте и ударил по сгибу ребром ладони правой в традиционном отвращающем жесте, и вовремя — набрав в грудь воздуху, ведьма выкрикнула длинное проклятие. Куки охнул; казалось, ладонь его окунулась на миг в крутой кипяток. В глазах мигнуло багрово, но дело было сделано — отражённое проклятие с визгом ударило в ближайшую бородавчатую сосну. Хвоя на ней мгновенно порыжела и тихим водопадом осыпалась вниз. Несколько дохлых птичек комками упали сверху.
— Ой-ёй-ёй, — тихонько сказал Куки. Пальцы болели, как будто по ним хлестнули с размаху прутом.
Сила, вложенная в проклятие, была такова, что Куки всерьёз засомневался, сможет ли он отразить ещё хотя бы одно. К счастью, ступа уже набрала высоту. Хлюпик вдруг тихо ахнул.
— Ты чего там? — несколько раздражённо спросил Куки, массируя ладонь.
— У неё же ещё метла есть, — с отчаянием прошептал Хлюпик. — Как я мог забыть?!!
— Зато я не забыл, — самодовольно сказал Куки. — Она рядом со ступой стояла, ну, я и подправил там кое-что. Запомни, парень, — настоящий каюкер должен быть внимателен к мелочам, иначе ему самому вскоре настанет каюк.
Вой ступы между тем становился всё тише и тише и наконец смолк совсем. В ушах звенело. Куки перегнулся через край. На полянке внизу Перегнида погрозила им сжатыми кулаками и метнулась под навес.
— Ну-ну, — прошептал Куки.
— А что ты сделал с её метлой? Сломал? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил Хлюпик.
— Не-а. Я там… — Куки покрутил в воздухе пальцем. — Да ты смотри, сейчас сам всё увидишь!