Страница:
Линда Мэдл
Розовый ручей
Пролог
Май 1850 года
Мисс Вэрина Стерлинг огорченно вздохнула — судя по всему, их замысел не удался. Помрачнев, она бросила листок, который читала, поверх кучи писем, что лежали перед нею на столе, и откинулась в кресле. Глупая, безнадежная да просто абсурдная затея!
За свои пятьдесят лет ей не приходилось заниматься делом столь изнурительно бессмысленным. А уж в такой теплый весенний день это было особенно обидно…
Она взглянула на сестру. Пожилые дамы всегда в хорошую погоду предпочитали проводить время на веранде особняка Роузвуд.
— Иззи, неужели ты и вправду веришь, что мы сможем узнать из этих писем имя леди, которая была бы в силах навсегда привязать Деймона к нашему дому?
— Верю, — ответила Изетта, не отрывая глаз от очередного письма.
Легкий ветерок играл ленточками ее кружевной шляпки и седыми буклями. Она протянула руку к куче конвертов на столе.
— Ты только посмотри, сколько людей откликнулось на наше объявление в «Морнинг ньюс». Среди них наверняка есть именно та, какая нам нужна, и мы обязательно ее найдем. — Изетта сжала губы и вернулась к письму, однако вскоре отбросила его в сторону. — Нет, эта особа никак не подойдет. Жена Деймона должна быть женщиной умной и проницательной, способной оценить все достоинства Роузвуда и добавить ему славы.
— И непременно хорошенькой, — добавила Вэрина. Честно говоря, она не могла себе представить ум и красоту в одной соблазнительной упаковке. «Синие чулки», как правило, были некрасивыми. К тому же им недоставало ни стиля, ни грации. Да и что они могли понять в розах?
— Необязательно хорошенькой, но привлекательной, безусловно, — уточнила Изетта. Опустив очки на свой тонкий нос, она углубилась в следующее письмо. — Такой красавец, как наш Деймон, заслуживает, чтобы рядом с ним была привлекательная женщина. Для этого мы и просили вкладывать в письма портреты.
Она вдруг бросила очередное письмо себе на колени и искоса взглянула на Вэрину. Такой взгляд всегда вызывал у Вэрины чувство неловкости, будто ее поймали с поличным.
— Что у тебя на уме, сестрица? А? Говори-ка.
— Да есть кое-что. — Вэрина поерзала в кресле, прежде чем ответить. — Деймон ведь просил нас не пытаться женить его, особенно на какой-нибудь местной девице. Помнишь, он сказал: «Я не создан для семейной жизни».
— А мы вовсе и не намерены искать ему невесту среди местных девиц, — возразила Изетта. — Все они пустоголовые светские бабочки или честолюбивые и тщеславные… как Иезавель[1], им все равно, какой муж, лишь бы с деньгами.
— Да я не об этом, Иззи, — поморщилась Вэрина. Она никак не могла привыкнуть к прямолинейным высказываниям сестры. — Я хотела только сказать, что Деймон, кажется, вполне доволен своей холостяцкой жизнью.
— О, вовсе нет, — заявила Изетта, протягивая руку к следующему конверту.
— Откуда ты знаешь? — Вэрину не покидало чувство вины за то, что они вмешиваются в жизнь племянника, пусть и ради его же блага. — Во всяком случае, при встрече с нами он всегда выглядит счастливым и довольным жизнью.
— Никакой он не счастливый, уж поверь мне. — В голосе Иззи звучала непреклонная уверенность, — Он только так думает. Обычное дело для мужчин. Слоняются туда-сюда, лишь бы чем заняться: то океан пересекут, чтобы сыграть в Англии в рулетку или станцевать вальс в Париже, а то кинутся вдруг в Техас воевать с индейцами. Все это совсем не похоже на жизнь счастливого мужчины. Уверяю тебя, Деймону нужны любящая жена и дом. Ему нужен Роузвуд.
— Но он не любит Роузвуд, — заметила Вэрина, разглаживая на своих пышных бедрах муслиновую ткань в розочках. — И даже не скрывает этого. Спроси у него сама. Он ведь не случайно всегда спит в доме для гостей, когда приезжает сюда, а в большой дом входит за тем лишь, чтобы сесть с нами за стол.
Изетта пожала плечами.
— Тому виной старые воспоминания. Он до сих пор находится в их власти. И вообще мальчик просто еще не осознал, что значит для него Роузвуд.
Вэрина кивнула. Ей очень хотелось верить в это, но она понимала, что все не так просто. И никогда не было просто.
— Дядюшка Кейто, — обратилась она к дворецкому — тот стоял у стеклянных дверей при входе на веранду. — Принеси нам, пожалуйста, еще лимонаду.
— Слушаюсь, мисс Вэрина. — Пожилой слуга заковылял в глубь дома.
— Я знаю, что ты собираешься мне сказать, — произнесла Изетта, когда Кейто уже не мог их слышать. — Тебя все еще беспокоит воля отца.
— Да, так оно и есть, — призналась Вэрина.
Она взглянула через открытые стеклянные двери на портрет Томаса Стерлинга, висевший в глубине гостиной над камином. Львиная голова патриарха была повернута в сторону дочери: холодный взгляд голубых глаз пронизывал сумрак комнаты. На камине под портретом стоял его серебряный кубок, освещенный лучами заходящего солнца. Раз в неделю Вэрина сама полировала его — это был единственный сосуд, из которого пил их отец, и как символ памяти был слишком дорог для них, чтобы доверять уход за ним слугам.
Вэрина снова откинулась на спинку кресла. Она никак не могла привыкнуть к тому, что отца нет с ними уже почти пятнадцать лет. Иногда поздно ночью, когда дом скрипел и стонал от сильного ветра, ей казалось, что это дух отца проникает сквозь стены из кипариса в его любимый Роузвуд. Нет, затея Изетты определенно ему бы не понравилась.
— Папа не хотел, чтобы Роузвуд достался Деймону в наследство.
— Но плантация теперь наша, и мы можем распоряжаться ею, как нам заблагорассудится, — заметила Изетта, взглянув на сестру поверх очков. — И папа здесь уже ни при чем. Так сказал наш юрист.
— Я знаю.
— Но есть еще одно, более важное обстоятельство, — продолжала Изетта. — Отец никогда не знал того, что знаем мы. У Деймона в одном мизинце больше любви к Роузвуду, чем во всем теле Артура Ситуэлла.
Вэрина снова кивнула. Она знала — это правда. Достанься Роузвуд другому племяннику, и — пиши пропало — все, что так любил и ценил их отец, будет навсегда потеряно. Артур все спустит с молотка: картины из любовно собранной коллекции, землю, а деньги промотает на веселую жизнь в Новом Орлеане. Деймон же сохранил бы Роузвуд точно таким, каким бы он ему достался — хотя бы из чистого упрямства. Лишенный наследства сын их умершей сестры характером пошел в своего деда, в чем сам Деймон, конечно, никогда не признается.
— Ну вот, тебе же самой ясно: чтобы удержать Деймона в Роузвуде, надо найти ему жену. Только тогда плантация останется в целости и сохранности, — подвела итог Изетта и снова взялась за конверты.
— А если Деймон узнает про нашу затею? — спросила Вэрина. — Он не дурак. Как бы нам не оттолкнуть его от себя. Он ведь может просто взять да и уехать отсюда насовсем.
— Ну что ж, придется рискнуть, — возразила Изетта. — Будем надеяться, что та девушка, которую мы выберем, сумеет завоевать его сердце до того, как он сообразит, что к чему. Да, вот еще что: она должна быть не только хорошенькой, но и разбираться в искусстве.
— Что правда, то правда, — согласилась Вэрина.
Тут и спорить было не о чем.
— Но, пожалуй, главное, что от нее требуется, — это обаяние. Представляешь — сладкая, соблазнительная, этакий цветок, на который сядет пчелка — Деймон. Тебе это должно быть понятно, ты ведь разводишь цветы.
У Вэрины перехватило дыхание. Она давно заподозрила: сестре доставляло удовольствие шокировать ее.
— Деймон — страстный мужчина, — продолжала Изетта. — И это наследственное. В нем говорит креольская кровь. Жена должна вызывать у него желание, но… — Изетта подняла палец кверху. — Важно, чтобы она проявляла ответную страсть. Мы постараемся заманить его в эту ловушку. Мужчины порой принимают возбуждение определенной части своего тела за пробуждение сердечных чувств.
— Изетта! — укоризненно посмотрела на сестру Вэрина. Кровь прихлынула к ее щекам. Она предпочитала не думать о некоторых телесных функциях, особенно мужских.
— А вот интересное лицо, — отметила Изетта, подняв выпавший из очередного конверта портрет углем.
На нем была изображена молодая женщина, сидящая за столом. Бумага, да и сам рисунок явно превосходили возможности уличных художников Нового Орлеана. — Как она тебе нравится?
Вэрина, чтобы лучше видеть, вытянула руку с портретом подальше от глаз. В отличие от сестры, Вэрина отказывалась носить очки, считая, что они будут портить ее.
— Не красавица, но очень привлекательная, — сказала она, внимательно изучив черты овального лица молодой женщины, которое украшала открытая и в то же время загадочная улыбка. — Интересно, почему у нее в руке карандаш и сидит она у стола?
— По-моему, это автопортрет мисс Корнелии Эшли Линд, — сказала Изетта, внимательно изучая подпись в нижнем углу рисунка. — Мне она нравится. Чувствуется сильный характер и ум. Именно то, что нужно Деймону. Посмотрим-ка, что эта мисс Корнелия рассказывает о себе.
Изетта развернула приложенный к портрету листок бумаги.
— Много путешествовала, любит искусство, сама рисует и… слушай!.. Она, оказывается, выпускница женской академии Шарлотты Бэрроу в Чарлстоне. Потеряла родителей, бедняжка. Но ее мать из рода Эшли. Каролинских Эшли. Замечательно! Ее отец был врачом. Вот это плохо. Но сама она — опытная компаньонка, сиделка, няня. Великолепно! Для наших целей лучшего не придумать. Эта девица просто идеал! — воскликнула Изетта и вдруг отбросила письмо, прижала руку к груди и застонала.
— Что с тобой, сестра? — встревожилась Вэрина.
— Что-что… С сердцем не в порядке, вот что. Я прямо чувствую, как боль все усиливается. Думаю, мне лучше прилечь. Если я не ошибаюсь, для осуществления плана в нашем доме должна быть больная?
Мисс Вэрина Стерлинг огорченно вздохнула — судя по всему, их замысел не удался. Помрачнев, она бросила листок, который читала, поверх кучи писем, что лежали перед нею на столе, и откинулась в кресле. Глупая, безнадежная да просто абсурдная затея!
За свои пятьдесят лет ей не приходилось заниматься делом столь изнурительно бессмысленным. А уж в такой теплый весенний день это было особенно обидно…
Она взглянула на сестру. Пожилые дамы всегда в хорошую погоду предпочитали проводить время на веранде особняка Роузвуд.
— Иззи, неужели ты и вправду веришь, что мы сможем узнать из этих писем имя леди, которая была бы в силах навсегда привязать Деймона к нашему дому?
— Верю, — ответила Изетта, не отрывая глаз от очередного письма.
Легкий ветерок играл ленточками ее кружевной шляпки и седыми буклями. Она протянула руку к куче конвертов на столе.
— Ты только посмотри, сколько людей откликнулось на наше объявление в «Морнинг ньюс». Среди них наверняка есть именно та, какая нам нужна, и мы обязательно ее найдем. — Изетта сжала губы и вернулась к письму, однако вскоре отбросила его в сторону. — Нет, эта особа никак не подойдет. Жена Деймона должна быть женщиной умной и проницательной, способной оценить все достоинства Роузвуда и добавить ему славы.
— И непременно хорошенькой, — добавила Вэрина. Честно говоря, она не могла себе представить ум и красоту в одной соблазнительной упаковке. «Синие чулки», как правило, были некрасивыми. К тому же им недоставало ни стиля, ни грации. Да и что они могли понять в розах?
— Необязательно хорошенькой, но привлекательной, безусловно, — уточнила Изетта. Опустив очки на свой тонкий нос, она углубилась в следующее письмо. — Такой красавец, как наш Деймон, заслуживает, чтобы рядом с ним была привлекательная женщина. Для этого мы и просили вкладывать в письма портреты.
Она вдруг бросила очередное письмо себе на колени и искоса взглянула на Вэрину. Такой взгляд всегда вызывал у Вэрины чувство неловкости, будто ее поймали с поличным.
— Что у тебя на уме, сестрица? А? Говори-ка.
— Да есть кое-что. — Вэрина поерзала в кресле, прежде чем ответить. — Деймон ведь просил нас не пытаться женить его, особенно на какой-нибудь местной девице. Помнишь, он сказал: «Я не создан для семейной жизни».
— А мы вовсе и не намерены искать ему невесту среди местных девиц, — возразила Изетта. — Все они пустоголовые светские бабочки или честолюбивые и тщеславные… как Иезавель[1], им все равно, какой муж, лишь бы с деньгами.
— Да я не об этом, Иззи, — поморщилась Вэрина. Она никак не могла привыкнуть к прямолинейным высказываниям сестры. — Я хотела только сказать, что Деймон, кажется, вполне доволен своей холостяцкой жизнью.
— О, вовсе нет, — заявила Изетта, протягивая руку к следующему конверту.
— Откуда ты знаешь? — Вэрину не покидало чувство вины за то, что они вмешиваются в жизнь племянника, пусть и ради его же блага. — Во всяком случае, при встрече с нами он всегда выглядит счастливым и довольным жизнью.
— Никакой он не счастливый, уж поверь мне. — В голосе Иззи звучала непреклонная уверенность, — Он только так думает. Обычное дело для мужчин. Слоняются туда-сюда, лишь бы чем заняться: то океан пересекут, чтобы сыграть в Англии в рулетку или станцевать вальс в Париже, а то кинутся вдруг в Техас воевать с индейцами. Все это совсем не похоже на жизнь счастливого мужчины. Уверяю тебя, Деймону нужны любящая жена и дом. Ему нужен Роузвуд.
— Но он не любит Роузвуд, — заметила Вэрина, разглаживая на своих пышных бедрах муслиновую ткань в розочках. — И даже не скрывает этого. Спроси у него сама. Он ведь не случайно всегда спит в доме для гостей, когда приезжает сюда, а в большой дом входит за тем лишь, чтобы сесть с нами за стол.
Изетта пожала плечами.
— Тому виной старые воспоминания. Он до сих пор находится в их власти. И вообще мальчик просто еще не осознал, что значит для него Роузвуд.
Вэрина кивнула. Ей очень хотелось верить в это, но она понимала, что все не так просто. И никогда не было просто.
— Дядюшка Кейто, — обратилась она к дворецкому — тот стоял у стеклянных дверей при входе на веранду. — Принеси нам, пожалуйста, еще лимонаду.
— Слушаюсь, мисс Вэрина. — Пожилой слуга заковылял в глубь дома.
— Я знаю, что ты собираешься мне сказать, — произнесла Изетта, когда Кейто уже не мог их слышать. — Тебя все еще беспокоит воля отца.
— Да, так оно и есть, — призналась Вэрина.
Она взглянула через открытые стеклянные двери на портрет Томаса Стерлинга, висевший в глубине гостиной над камином. Львиная голова патриарха была повернута в сторону дочери: холодный взгляд голубых глаз пронизывал сумрак комнаты. На камине под портретом стоял его серебряный кубок, освещенный лучами заходящего солнца. Раз в неделю Вэрина сама полировала его — это был единственный сосуд, из которого пил их отец, и как символ памяти был слишком дорог для них, чтобы доверять уход за ним слугам.
Вэрина снова откинулась на спинку кресла. Она никак не могла привыкнуть к тому, что отца нет с ними уже почти пятнадцать лет. Иногда поздно ночью, когда дом скрипел и стонал от сильного ветра, ей казалось, что это дух отца проникает сквозь стены из кипариса в его любимый Роузвуд. Нет, затея Изетты определенно ему бы не понравилась.
— Папа не хотел, чтобы Роузвуд достался Деймону в наследство.
— Но плантация теперь наша, и мы можем распоряжаться ею, как нам заблагорассудится, — заметила Изетта, взглянув на сестру поверх очков. — И папа здесь уже ни при чем. Так сказал наш юрист.
— Я знаю.
— Но есть еще одно, более важное обстоятельство, — продолжала Изетта. — Отец никогда не знал того, что знаем мы. У Деймона в одном мизинце больше любви к Роузвуду, чем во всем теле Артура Ситуэлла.
Вэрина снова кивнула. Она знала — это правда. Достанься Роузвуд другому племяннику, и — пиши пропало — все, что так любил и ценил их отец, будет навсегда потеряно. Артур все спустит с молотка: картины из любовно собранной коллекции, землю, а деньги промотает на веселую жизнь в Новом Орлеане. Деймон же сохранил бы Роузвуд точно таким, каким бы он ему достался — хотя бы из чистого упрямства. Лишенный наследства сын их умершей сестры характером пошел в своего деда, в чем сам Деймон, конечно, никогда не признается.
— Ну вот, тебе же самой ясно: чтобы удержать Деймона в Роузвуде, надо найти ему жену. Только тогда плантация останется в целости и сохранности, — подвела итог Изетта и снова взялась за конверты.
— А если Деймон узнает про нашу затею? — спросила Вэрина. — Он не дурак. Как бы нам не оттолкнуть его от себя. Он ведь может просто взять да и уехать отсюда насовсем.
— Ну что ж, придется рискнуть, — возразила Изетта. — Будем надеяться, что та девушка, которую мы выберем, сумеет завоевать его сердце до того, как он сообразит, что к чему. Да, вот еще что: она должна быть не только хорошенькой, но и разбираться в искусстве.
— Что правда, то правда, — согласилась Вэрина.
Тут и спорить было не о чем.
— Но, пожалуй, главное, что от нее требуется, — это обаяние. Представляешь — сладкая, соблазнительная, этакий цветок, на который сядет пчелка — Деймон. Тебе это должно быть понятно, ты ведь разводишь цветы.
У Вэрины перехватило дыхание. Она давно заподозрила: сестре доставляло удовольствие шокировать ее.
— Деймон — страстный мужчина, — продолжала Изетта. — И это наследственное. В нем говорит креольская кровь. Жена должна вызывать у него желание, но… — Изетта подняла палец кверху. — Важно, чтобы она проявляла ответную страсть. Мы постараемся заманить его в эту ловушку. Мужчины порой принимают возбуждение определенной части своего тела за пробуждение сердечных чувств.
— Изетта! — укоризненно посмотрела на сестру Вэрина. Кровь прихлынула к ее щекам. Она предпочитала не думать о некоторых телесных функциях, особенно мужских.
— А вот интересное лицо, — отметила Изетта, подняв выпавший из очередного конверта портрет углем.
На нем была изображена молодая женщина, сидящая за столом. Бумага, да и сам рисунок явно превосходили возможности уличных художников Нового Орлеана. — Как она тебе нравится?
Вэрина, чтобы лучше видеть, вытянула руку с портретом подальше от глаз. В отличие от сестры, Вэрина отказывалась носить очки, считая, что они будут портить ее.
— Не красавица, но очень привлекательная, — сказала она, внимательно изучив черты овального лица молодой женщины, которое украшала открытая и в то же время загадочная улыбка. — Интересно, почему у нее в руке карандаш и сидит она у стола?
— По-моему, это автопортрет мисс Корнелии Эшли Линд, — сказала Изетта, внимательно изучая подпись в нижнем углу рисунка. — Мне она нравится. Чувствуется сильный характер и ум. Именно то, что нужно Деймону. Посмотрим-ка, что эта мисс Корнелия рассказывает о себе.
Изетта развернула приложенный к портрету листок бумаги.
— Много путешествовала, любит искусство, сама рисует и… слушай!.. Она, оказывается, выпускница женской академии Шарлотты Бэрроу в Чарлстоне. Потеряла родителей, бедняжка. Но ее мать из рода Эшли. Каролинских Эшли. Замечательно! Ее отец был врачом. Вот это плохо. Но сама она — опытная компаньонка, сиделка, няня. Великолепно! Для наших целей лучшего не придумать. Эта девица просто идеал! — воскликнула Изетта и вдруг отбросила письмо, прижала руку к груди и застонала.
— Что с тобой, сестра? — встревожилась Вэрина.
— Что-что… С сердцем не в порядке, вот что. Я прямо чувствую, как боль все усиливается. Думаю, мне лучше прилечь. Если я не ошибаюсь, для осуществления плана в нашем доме должна быть больная?
1
Стук лошадиных копыт на подъездной дорожке нарушил тишину в Роузвуде — тишину, которую Нелли, ради своей пациентки, с таким трудом удавалось здесь сохранять. Раздосадованная неожиданным шумом, она закрыла «Дэвида Копперфилда» Диккенса, которого читала мисс Изетте. Та как раз только что заснула, шум мог ее разбудить, а доктор Макгрегор предупреждал: громкие сцены и неожиданные сюрпризы способны сильно навредить больной.
Нелли услышала, как дядя Кейто открыл входную дверь. В холле зазвучали приглушенные приветствия, судя по всему, удивленных слуг. Кто бы это мог быть? Дядя Кейто умел весьма тихо и вежливо спроваживать посетителей. А доктор Макгрегор никогда не появлялся с таким шумом.
Из холла отчетливо доносился низкий мужской голос.
— Где она? — осведомился мужчина. — Как ее здоровье?
Входная дверь захлопнулась с таким грохотом, что на ночнике у кровати мисс Изетты задребезжали хрустальные подвески. «Этот шумный посетитель, уже штурмующий лестницу, ведущую наверх, кажется, намерен нарушить все установленные ею правила, — с испугом подумала Нелли. — Как тут сохранить тишину и покой?» Она вскочила с кресла, чтобы предупредить события.
— Что там за шум? — пробормотала Изетта, открыв глаза.
— Все в порядке, мэм, просто кто-то пришел. — Нелли погладила ее по плечу и направилась к двери.
Увы, дверь распахнулась до того, как она к ней приблизилась. Внезапный сквозняк всколыхнул ее юбку. Отступив назад, Нелли споткнулась и чуть не упала.
На нее надвигался гигант в видавшей виды кожаной куртке и в грязных сапогах с бахромой. В комнату к больной словно ворвался ураган, все сметающий на своем пути. Незнакомца сопровождал терпкий запах лошадиного пота, сразу же перебивший все нежные ароматы, царившие в комнате пожилой леди.
Один быстрый взгляд, и Нелли увидела перед собой широкоплечего мужчину с черной гривой спутанных волос. Темная щетина на давно не бритой физиономии обрамляла плотно стиснутые челюсти и подчеркивала чувственные линии рта.
Нелли успела все же преградить ему дорогу. Она знала, что только двое мужчин могли входить в дом на правах членов семьи: племянник из Нового Орлеана и племянник из Техаса. За три недели, что Нелли провела здесь, мисс Изетта и мисс Вэрина о своем новоорлеанском родственнике почти не вспоминали, зато наперебой расхваливали другого. Судя по одежде и по манере поведения, человек, стоявший перед ней, прибыл прямо из Техаса, а значит, это был Деймон Дюранд.
— Сэр, ваша тетя серьезно больна, и ей необходим покой, — твердо заявила она. — Это распоряжение доктора.
Мужчина заколебался. Окинув Нелли мрачным взглядом, он обошел ее, как предмет мебели, стоявший не на своем месте, и сосредоточил все свое внимание на кровати с четырьмя столбами, где за прозрачными занавесками лежала Изетта Стерлинг.
— Тетя Изетта! — позвал он тихим ласковым басом, и в его голосе прозвучала такая любовь и забота, что Нелли была тронута.
Он попытался войти в спальню, отстранив с дороги Нелли, но она никак не могла допустить, чтобы этот покрытый дорожной грязью мужчина вторгся в комнату больного человека. Здоровье мисс Изетты было для нее важнее всего, и она не сходила с места, преграждая нежелательному посетителю дорогу.
— Прошу вас, сэр, — сказала она, — я не могу вам позволить нарушить отдых мисс Изетты, тем более занести сюда грязь.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и она почувствовала себя рядом с ним маленькой и беззащитной. Нелли откинула плечи и, вздернув подбородок, твердо встретила его взгляд.
— Мисс Изетта очень больна, — повторила она.
— Уйдите с дороги, мэм, — приказал Деймон. Тихого ласкового тона как не бывало, темные глаза засверкали гневом.
— Деймон? — послышался голос Изетты. — Это ты? Корнелия, дорогая, все хорошо, пусти его ко мне.
Нелли заколебалась. Доктор Макгрегор говорил, что мисс Изетта еще очень слаба. И вот эта хрупкая, маленькая женщина, облаченная в шелковую, сиреневого цвета ночную сорочку, сперва подняла с подушки голову в кружевном чепчике, а потом, хоть и с видимым усилием, все-таки уселась на постели.
— Деймон никогда не сделает ничего такого, что бы расстроило его старую тетушку и повредило ее здоровью, не правда ли, дружок? Ну, подойди, поцелуй меня.
— Извините, — насмешливо сверкнул зубами Деймон, подхватил Нелли под руки, оторвал ее от пола и тут же поставил обратно, освободив себе проход. Она растерянно смотрела на него, а он устремил взгляд на мисс Изетту, и казалось, больше никто и ничто его не интересует.
— Тетя Изетта, что с твоим сердцем?
— Значит, ты получил письмо Вэрины, — обрадовалась Изетта и, протянув к нему руки, подставила щеку для поцелуя. — Из Техаса такой долгий путь, но вот ты, наконец, здесь, дорогой мой племянник.
К удивлению Нелли, этот великан двигался легко и почти бесшумно, а лицо его с резкими скульптурными чертами выражало нежность и тревогу. С поразительной деликатностью он отодвинул белоснежный полог, предохраняющий от москитов, и нагнулся, чтобы поцеловать любимую тетушку в щеку.
Больная леди просто сияла от радости. Сцена, надо сказать, была необычная: огромный загорелый мужчина, воплощение силы и здоровья, нежно склонился к бледной, хрупкой больной женщине. Опустившись на колено перед постелью, Деймон обхватил сильными пальцами сухие, похожие на птичьи лапки, ручки своей тетушки.
— Я тут же оседлал коня, как только получил известие о твоей болезни, — сказал он.
Изетта так и светилась радостью. Казалось, болезнь при появлении племянника отступила от нее.
— Да ладно. По-моему, Тео и Вэрина все сильно преувеличивают и драматизируют. Не так уж все плохо. Просто время от времени я чувствую слабость. Ну, порой сердце покалывает. Тео называет это… пальпитацией.
Трогательная взаимная привязанность тети и племянника тронула Нелли, она с особой тщательностью взбила подушки и помогла Изетте сесть поудобнее.
— А что еще говорит Макгрегор? — неожиданно повернувшись к Нелли, спросил Деймон. — Где он сейчас? Я хочу с ним побеседовать.
— Доктор Макгрегор собирался прийти сегодня к чаю, — ответила Нелли, чувствуя себя неуютно под пронизывающим взглядом мужчины. Ей очень хоте ось, чтобы он поскорее исчез из комнаты и дал ей возможность убрать занесенную им грязь. Она обратилась к Деймону: — Я прикажу приготовить вам горячую ванну. Вероятно, вам хочется привести себя в порядок с дороги…
— Корнелия, дорогая, прости меня, я не познакомила вас. Это мой племянник Деймон Дюранд. А это, Деймон, мисс Корнелия Эшли Линд из Чарлстона. Она согласилась быть моей компаньонкой, так ведь, дорогая?
— Мистер Дюранд, — кивнула головой Нелли. На этот раз он так долго и внимательно ее разглядывал, что она невольно подняла руку к груди, проверяя, застегнута ли верхняя пуговица на лифе ее полосатого платья.
— Мисс Линд, — сухо ответствовал Деймон. — А где дядя Кейто?
— Я здесь, маса Деймон, — откликнулся дворецкий, появляясь в дверях.
— Приготовь мне ванну и отнеси мои вещи, ну… ты знаешь куда, в дом для гостей.
— Слушаюсь, сэр. Будет исполнено. — Дядя Кейто поклонился и вышел.
— Ах, Деймон, я так надеялась, что ты будешь жить рядом со мной, в нашем доме. — Изетта была явно разочарована. — Здесь, а не в доме для гостей.
Деймон покачал головой:
— Я прекрасно себя чувствую в гостевом доме и не хочу нарушать многолетнюю традицию. Не беспокойся, тетя Изетта, я в состоянии позаботиться о себе.
— Да, да, я это знаю, дорогой. — Глядя на своего любимого племянника, Изетта преобразилась и даже словно помолодела.
— Где он?! — послышался из холла возглас Вэрины. — Где?
Она появилась в дверях, держа в руке корзину, полную свежесрезанных роз. Ее соломенная шляпка, в которой она обычно работала в саду, была откинута назад, а на круглом лице светился румянец.
— О, Деймон, дорогой, как мы рады тебя видеть!
Деймон встал и, склонив голову, поцеловал протянутую руку. Все это он проделал с такой утонченной галантностью, что Нелли была поражена: неужели это тот самый неуклюжий медведь в затертой кожаной куртке и грязных сапогах?
— Как поживает самая очаровательная красавица Юга?
— О, Деймон, — к удивлению Нелли, Вэрина смутилась и зарделась еще больше. — Я просто дни считала, ожидая, когда ты, наконец, приедешь и станешь развлекать нас рассказами о своих приключениях.
— А я предвкушал, как буду рассказывать их в обществе самых красивых и внимательных слушательниц во всей Луизиане, — ответил Деймон, не выпуская руки другой своей тетушки.
Взгляд, брошенный в сторону Нелли, был для нее предупреждением: сейчас его необыкновенный шарм обратится на нее.
— Надеюсь, ты простишь меня, тетя Вэрина, но присутствие мисс Линд все время напоминает мне, что я должен обрести достойный вид.
— Конечно, мой дорогой, — Вэрина повернулась к сестре. — Ты слышала, Изетта? У Деймона есть, о чем нам рассказать.
Деймон Дюранд направился к двери, и с каждым шагом его теплое южное обаяние улетучивалось.
— Мисс Линд, я хотел бы поговорить с вами наедине.
Нелли вышла вслед за ним из комнаты, ее настороженность возрастала.
— Как долго она болеет? — спросил он безо всяких предисловий, едва закрыв за собою дверь.
— Не знаю точно, но, по-моему, около четырех — пяти недель. Доктор Макгрегор, я уверена, сможет вам все рассказать подробнее.
— А как давно вы сами здесь?
— Завтра будет три недели. Я приехала из Нового Орлеана на пароходе.
— Стало быть, вы откликнулись на объявление в «Пикаюне».
— Верно. А как вы узнали? — Нелли встревожилась: а вдруг она сделала что-то не так. — Я послала письмо в ответ на объявление ваших тетушек. Они искали компаньонку.
Деймон отвернулся и покачал головой. Ей стало немного не по себе. Он столь неожиданно ворвался в тихий, спокойный мир Роузвуда и так решительно взял все в свои руки, что это могло плохо для нее обернуться.
— Мои тетушки, мисс Линд, очаровательные, добрейшие создания, — произнес Деймон, и взгляд его стал таким жестким, что Нелли не выдержала и опустила глаза. — К сожалению, их щедростью часто пользуются.
Нелли вздрогнула: ведь это звучало почти как обвинение в ее адрес.
— Я здесь по их приглашению, мистер Дюранд, и, насколько могу судить по их словам, они вполне довольны моими услугами.
— Разумеется, довольны, — ответил Деймон и прищурил глаза, как бы заново изучая стоявшую перед ним молодую женщину. — Но я не уверен, что объявление в газете — наилучший способ искать компаньонку.
— А вам не кажется, что лучше всего обсудить это с вашими тетушками? — спросила Нелли и прикусила язык, тотчас пожалев о своей невольной резкости. Ей нужна была работа именно здесь, и на то имелись свои причины. Меньше всего ей хотелось вызвать к себе неприязнь Деймона Дюранда, ведь он мог ее попросту уволить.
Его пристальный взгляд нагнетал в ней нервное напряжение. Нелли опасалась, что на этот раз он заметит в ее облике все то, что так любят обсуждать сплетницы: потертые манжеты на рукавах, пожелтевшие кружева на воротнике… С огромным усилием она преодолела порыв спрятать руки за спину.
— Маса Деймон, сэр, — послышался голос снизу. — Пришел доктор Макгрегор. Я провел его в библиотеку. Вы сказали, что хотите с ним поговорить.
— Да, спасибо, дядя Кейто. — Деймон снова обернулся к Нелли. — Что ж, мисс Линд, пока продолжайте свою работу. Но запомните на будущее: кто бы ни устанавливал здесь правила, ко мне они относиться не будут.
— Да, сэр, — ответила Нелли с легким холодным поклоном. И только когда он повернулся и стал спускаться по лестнице, она позволила себе вздох облегчения.
Деймон вошел в библиотеку. Стоявший у окна доктор Теофилус Макгрегор обернулся на звук его шагов. В его рыжей шевелюре было теперь гораздо больше белоснежных прядей, чем два года назад при их последней встрече, но улыбка оставалась такой же теплой.
— Добро пожаловать домой, сынок. Рад, что ты снова здесь. Мы с твоей тетушкой Вэриной каждый день об этом молились.
— Здравствуй, Макгрегор, — Деймон тихо закрыл дверь и направился к окну, чтобы пожать доктору руку.
Шотландец был не просто их семейным врачом, он уже давно стал их общим другом и настолько преданным, что не всегда был способен проявлять объективный подход к делам семьи, как того желал бы от него Деймон.
— Твое письмо я получил всего несколько дней назад. Почему мне раньше ничего не сообщали о ее больном сердце?
Макгрегор пожал плечами.
— Потому что раньше не было причин для беспокойства, Деймон.
— Так что же все-таки произошло?
Доктор опустился в кресло, стоявшее у письменного стола.
— Примерно четыре недели тому назад мисс Вэрина послала за мной Элайджу. Изетта пожаловалась на боли в груди и слабость. Тогда я впервые об этом услышал, — Макгрегор медленно покачал головой — Для меня это стало полной неожиданностью. Ведь твоя тетя всегда была такой… энергичной.
Деймон опустил глаза и задумчиво уставился на орнамент восточного ковра. Присев на край стола и наблюдая за Макгрегором, он вдруг понял, что не он один любит свою тетю Изетту.
Вэрина — ласковая и добрая душа, а Изетта — сердце и мозг дома, спинной хребет семьи Стерлинг Она умеет мгновенно проникнуть в суть проблемы и тотчас ее решить. И даже если при этом кого-нибудь смутит или расстроит, ее откровенность все равно вызывает уважение.
— Она нуждается в особом лечении? — спросил Деймон.
— Лучшее средство — это покой и положительные эмоции, — ответил Макгрегор, подняв на Деймона глаза. — И, конечно, специальные лекарства.
— И долго тетя Изетта будет болеть?
— Пока не окрепнет и не наберется сил. Думаю, недель восемь.
Встревоженный его ответом, Деймон встал.
— Ей настолько плохо?
— Да нет же. Просто я основываюсь на течении болезни. То она утром встает, как ни в чем не бывало, будто совсем здорова, а то вдруг вообще не хочет подниматься с постели и готова только слушать, что ей читает мисс Корнелия. Но мне кажется, она идет на поправку. Во всяком случае, ее сердце бьется ровно, да и твой приезд, надеюсь, ускорит ее выздоровление.
— Я тоже надеюсь, — с глубоким облегчением выдохнул Деймон. Будто камень у него свалился с души. Значит, он не потеряет свою тетушку. За это можно и выпить.
Открыв дверцу шкафчика с напитками, он достал графин с бренди, налил в две рюмки и передал одну Макгрегору. А когда поднял к губам свою и обвел взглядом комнату, то просто замер от удивления — библиотека выглядела совсем по-другому.
— Что здесь происходит? — спросил он доктора и поставил рюмку на стол.
— Стало намного лучше, ты не находишь? — улыбнулся Макгрегор, оглядывая стены. — Это все мисс Линд придумала. Ты уже с нею познакомился? Она сняла с окон старые тяжелые занавески, чтобы отдать их в стирку, но потом решила не вешать их обратно.
Здесь стало гораздо светлее, и картины лучше смотрятся, правда?
Большая, светлая, полная свежего воздуха комната была совсем не похожа на ту темную, душную библиотеку, какую он помнил: книжные шкафы от пола до потолка, мрачные бархатные занавески на длинных узких окнах — все это создавало атмосферу отшельнической отстраненности от внешнего мира. И вот эта атмосфера исчезла.
Теперь золотые буквы на корешках книг сверкали в лучах заходящего солнца, а заново отполированные полки из благородной древесины придавали обстановке солидность. Гармония ощущалась во всем — в каждой мелочи, в каждой вещи, подобранной с тонким вкусом. Деймон словно новыми глазами увидел и вазы с благоухающими цветами, и камин из итальянского мрамора, и полотно Констебля, наконец-то нашедшее самое лучшее по освещению место на стене библиотеки.
Нелли услышала, как дядя Кейто открыл входную дверь. В холле зазвучали приглушенные приветствия, судя по всему, удивленных слуг. Кто бы это мог быть? Дядя Кейто умел весьма тихо и вежливо спроваживать посетителей. А доктор Макгрегор никогда не появлялся с таким шумом.
Из холла отчетливо доносился низкий мужской голос.
— Где она? — осведомился мужчина. — Как ее здоровье?
Входная дверь захлопнулась с таким грохотом, что на ночнике у кровати мисс Изетты задребезжали хрустальные подвески. «Этот шумный посетитель, уже штурмующий лестницу, ведущую наверх, кажется, намерен нарушить все установленные ею правила, — с испугом подумала Нелли. — Как тут сохранить тишину и покой?» Она вскочила с кресла, чтобы предупредить события.
— Что там за шум? — пробормотала Изетта, открыв глаза.
— Все в порядке, мэм, просто кто-то пришел. — Нелли погладила ее по плечу и направилась к двери.
Увы, дверь распахнулась до того, как она к ней приблизилась. Внезапный сквозняк всколыхнул ее юбку. Отступив назад, Нелли споткнулась и чуть не упала.
На нее надвигался гигант в видавшей виды кожаной куртке и в грязных сапогах с бахромой. В комнату к больной словно ворвался ураган, все сметающий на своем пути. Незнакомца сопровождал терпкий запах лошадиного пота, сразу же перебивший все нежные ароматы, царившие в комнате пожилой леди.
Один быстрый взгляд, и Нелли увидела перед собой широкоплечего мужчину с черной гривой спутанных волос. Темная щетина на давно не бритой физиономии обрамляла плотно стиснутые челюсти и подчеркивала чувственные линии рта.
Нелли успела все же преградить ему дорогу. Она знала, что только двое мужчин могли входить в дом на правах членов семьи: племянник из Нового Орлеана и племянник из Техаса. За три недели, что Нелли провела здесь, мисс Изетта и мисс Вэрина о своем новоорлеанском родственнике почти не вспоминали, зато наперебой расхваливали другого. Судя по одежде и по манере поведения, человек, стоявший перед ней, прибыл прямо из Техаса, а значит, это был Деймон Дюранд.
— Сэр, ваша тетя серьезно больна, и ей необходим покой, — твердо заявила она. — Это распоряжение доктора.
Мужчина заколебался. Окинув Нелли мрачным взглядом, он обошел ее, как предмет мебели, стоявший не на своем месте, и сосредоточил все свое внимание на кровати с четырьмя столбами, где за прозрачными занавесками лежала Изетта Стерлинг.
— Тетя Изетта! — позвал он тихим ласковым басом, и в его голосе прозвучала такая любовь и забота, что Нелли была тронута.
Он попытался войти в спальню, отстранив с дороги Нелли, но она никак не могла допустить, чтобы этот покрытый дорожной грязью мужчина вторгся в комнату больного человека. Здоровье мисс Изетты было для нее важнее всего, и она не сходила с места, преграждая нежелательному посетителю дорогу.
— Прошу вас, сэр, — сказала она, — я не могу вам позволить нарушить отдых мисс Изетты, тем более занести сюда грязь.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и она почувствовала себя рядом с ним маленькой и беззащитной. Нелли откинула плечи и, вздернув подбородок, твердо встретила его взгляд.
— Мисс Изетта очень больна, — повторила она.
— Уйдите с дороги, мэм, — приказал Деймон. Тихого ласкового тона как не бывало, темные глаза засверкали гневом.
— Деймон? — послышался голос Изетты. — Это ты? Корнелия, дорогая, все хорошо, пусти его ко мне.
Нелли заколебалась. Доктор Макгрегор говорил, что мисс Изетта еще очень слаба. И вот эта хрупкая, маленькая женщина, облаченная в шелковую, сиреневого цвета ночную сорочку, сперва подняла с подушки голову в кружевном чепчике, а потом, хоть и с видимым усилием, все-таки уселась на постели.
— Деймон никогда не сделает ничего такого, что бы расстроило его старую тетушку и повредило ее здоровью, не правда ли, дружок? Ну, подойди, поцелуй меня.
— Извините, — насмешливо сверкнул зубами Деймон, подхватил Нелли под руки, оторвал ее от пола и тут же поставил обратно, освободив себе проход. Она растерянно смотрела на него, а он устремил взгляд на мисс Изетту, и казалось, больше никто и ничто его не интересует.
— Тетя Изетта, что с твоим сердцем?
— Значит, ты получил письмо Вэрины, — обрадовалась Изетта и, протянув к нему руки, подставила щеку для поцелуя. — Из Техаса такой долгий путь, но вот ты, наконец, здесь, дорогой мой племянник.
К удивлению Нелли, этот великан двигался легко и почти бесшумно, а лицо его с резкими скульптурными чертами выражало нежность и тревогу. С поразительной деликатностью он отодвинул белоснежный полог, предохраняющий от москитов, и нагнулся, чтобы поцеловать любимую тетушку в щеку.
Больная леди просто сияла от радости. Сцена, надо сказать, была необычная: огромный загорелый мужчина, воплощение силы и здоровья, нежно склонился к бледной, хрупкой больной женщине. Опустившись на колено перед постелью, Деймон обхватил сильными пальцами сухие, похожие на птичьи лапки, ручки своей тетушки.
— Я тут же оседлал коня, как только получил известие о твоей болезни, — сказал он.
Изетта так и светилась радостью. Казалось, болезнь при появлении племянника отступила от нее.
— Да ладно. По-моему, Тео и Вэрина все сильно преувеличивают и драматизируют. Не так уж все плохо. Просто время от времени я чувствую слабость. Ну, порой сердце покалывает. Тео называет это… пальпитацией.
Трогательная взаимная привязанность тети и племянника тронула Нелли, она с особой тщательностью взбила подушки и помогла Изетте сесть поудобнее.
— А что еще говорит Макгрегор? — неожиданно повернувшись к Нелли, спросил Деймон. — Где он сейчас? Я хочу с ним побеседовать.
— Доктор Макгрегор собирался прийти сегодня к чаю, — ответила Нелли, чувствуя себя неуютно под пронизывающим взглядом мужчины. Ей очень хоте ось, чтобы он поскорее исчез из комнаты и дал ей возможность убрать занесенную им грязь. Она обратилась к Деймону: — Я прикажу приготовить вам горячую ванну. Вероятно, вам хочется привести себя в порядок с дороги…
— Корнелия, дорогая, прости меня, я не познакомила вас. Это мой племянник Деймон Дюранд. А это, Деймон, мисс Корнелия Эшли Линд из Чарлстона. Она согласилась быть моей компаньонкой, так ведь, дорогая?
— Мистер Дюранд, — кивнула головой Нелли. На этот раз он так долго и внимательно ее разглядывал, что она невольно подняла руку к груди, проверяя, застегнута ли верхняя пуговица на лифе ее полосатого платья.
— Мисс Линд, — сухо ответствовал Деймон. — А где дядя Кейто?
— Я здесь, маса Деймон, — откликнулся дворецкий, появляясь в дверях.
— Приготовь мне ванну и отнеси мои вещи, ну… ты знаешь куда, в дом для гостей.
— Слушаюсь, сэр. Будет исполнено. — Дядя Кейто поклонился и вышел.
— Ах, Деймон, я так надеялась, что ты будешь жить рядом со мной, в нашем доме. — Изетта была явно разочарована. — Здесь, а не в доме для гостей.
Деймон покачал головой:
— Я прекрасно себя чувствую в гостевом доме и не хочу нарушать многолетнюю традицию. Не беспокойся, тетя Изетта, я в состоянии позаботиться о себе.
— Да, да, я это знаю, дорогой. — Глядя на своего любимого племянника, Изетта преобразилась и даже словно помолодела.
— Где он?! — послышался из холла возглас Вэрины. — Где?
Она появилась в дверях, держа в руке корзину, полную свежесрезанных роз. Ее соломенная шляпка, в которой она обычно работала в саду, была откинута назад, а на круглом лице светился румянец.
— О, Деймон, дорогой, как мы рады тебя видеть!
Деймон встал и, склонив голову, поцеловал протянутую руку. Все это он проделал с такой утонченной галантностью, что Нелли была поражена: неужели это тот самый неуклюжий медведь в затертой кожаной куртке и грязных сапогах?
— Как поживает самая очаровательная красавица Юга?
— О, Деймон, — к удивлению Нелли, Вэрина смутилась и зарделась еще больше. — Я просто дни считала, ожидая, когда ты, наконец, приедешь и станешь развлекать нас рассказами о своих приключениях.
— А я предвкушал, как буду рассказывать их в обществе самых красивых и внимательных слушательниц во всей Луизиане, — ответил Деймон, не выпуская руки другой своей тетушки.
Взгляд, брошенный в сторону Нелли, был для нее предупреждением: сейчас его необыкновенный шарм обратится на нее.
— Надеюсь, ты простишь меня, тетя Вэрина, но присутствие мисс Линд все время напоминает мне, что я должен обрести достойный вид.
— Конечно, мой дорогой, — Вэрина повернулась к сестре. — Ты слышала, Изетта? У Деймона есть, о чем нам рассказать.
Деймон Дюранд направился к двери, и с каждым шагом его теплое южное обаяние улетучивалось.
— Мисс Линд, я хотел бы поговорить с вами наедине.
Нелли вышла вслед за ним из комнаты, ее настороженность возрастала.
— Как долго она болеет? — спросил он безо всяких предисловий, едва закрыв за собою дверь.
— Не знаю точно, но, по-моему, около четырех — пяти недель. Доктор Макгрегор, я уверена, сможет вам все рассказать подробнее.
— А как давно вы сами здесь?
— Завтра будет три недели. Я приехала из Нового Орлеана на пароходе.
— Стало быть, вы откликнулись на объявление в «Пикаюне».
— Верно. А как вы узнали? — Нелли встревожилась: а вдруг она сделала что-то не так. — Я послала письмо в ответ на объявление ваших тетушек. Они искали компаньонку.
Деймон отвернулся и покачал головой. Ей стало немного не по себе. Он столь неожиданно ворвался в тихий, спокойный мир Роузвуда и так решительно взял все в свои руки, что это могло плохо для нее обернуться.
— Мои тетушки, мисс Линд, очаровательные, добрейшие создания, — произнес Деймон, и взгляд его стал таким жестким, что Нелли не выдержала и опустила глаза. — К сожалению, их щедростью часто пользуются.
Нелли вздрогнула: ведь это звучало почти как обвинение в ее адрес.
— Я здесь по их приглашению, мистер Дюранд, и, насколько могу судить по их словам, они вполне довольны моими услугами.
— Разумеется, довольны, — ответил Деймон и прищурил глаза, как бы заново изучая стоявшую перед ним молодую женщину. — Но я не уверен, что объявление в газете — наилучший способ искать компаньонку.
— А вам не кажется, что лучше всего обсудить это с вашими тетушками? — спросила Нелли и прикусила язык, тотчас пожалев о своей невольной резкости. Ей нужна была работа именно здесь, и на то имелись свои причины. Меньше всего ей хотелось вызвать к себе неприязнь Деймона Дюранда, ведь он мог ее попросту уволить.
Его пристальный взгляд нагнетал в ней нервное напряжение. Нелли опасалась, что на этот раз он заметит в ее облике все то, что так любят обсуждать сплетницы: потертые манжеты на рукавах, пожелтевшие кружева на воротнике… С огромным усилием она преодолела порыв спрятать руки за спину.
— Маса Деймон, сэр, — послышался голос снизу. — Пришел доктор Макгрегор. Я провел его в библиотеку. Вы сказали, что хотите с ним поговорить.
— Да, спасибо, дядя Кейто. — Деймон снова обернулся к Нелли. — Что ж, мисс Линд, пока продолжайте свою работу. Но запомните на будущее: кто бы ни устанавливал здесь правила, ко мне они относиться не будут.
— Да, сэр, — ответила Нелли с легким холодным поклоном. И только когда он повернулся и стал спускаться по лестнице, она позволила себе вздох облегчения.
Деймон вошел в библиотеку. Стоявший у окна доктор Теофилус Макгрегор обернулся на звук его шагов. В его рыжей шевелюре было теперь гораздо больше белоснежных прядей, чем два года назад при их последней встрече, но улыбка оставалась такой же теплой.
— Добро пожаловать домой, сынок. Рад, что ты снова здесь. Мы с твоей тетушкой Вэриной каждый день об этом молились.
— Здравствуй, Макгрегор, — Деймон тихо закрыл дверь и направился к окну, чтобы пожать доктору руку.
Шотландец был не просто их семейным врачом, он уже давно стал их общим другом и настолько преданным, что не всегда был способен проявлять объективный подход к делам семьи, как того желал бы от него Деймон.
— Твое письмо я получил всего несколько дней назад. Почему мне раньше ничего не сообщали о ее больном сердце?
Макгрегор пожал плечами.
— Потому что раньше не было причин для беспокойства, Деймон.
— Так что же все-таки произошло?
Доктор опустился в кресло, стоявшее у письменного стола.
— Примерно четыре недели тому назад мисс Вэрина послала за мной Элайджу. Изетта пожаловалась на боли в груди и слабость. Тогда я впервые об этом услышал, — Макгрегор медленно покачал головой — Для меня это стало полной неожиданностью. Ведь твоя тетя всегда была такой… энергичной.
Деймон опустил глаза и задумчиво уставился на орнамент восточного ковра. Присев на край стола и наблюдая за Макгрегором, он вдруг понял, что не он один любит свою тетю Изетту.
Вэрина — ласковая и добрая душа, а Изетта — сердце и мозг дома, спинной хребет семьи Стерлинг Она умеет мгновенно проникнуть в суть проблемы и тотчас ее решить. И даже если при этом кого-нибудь смутит или расстроит, ее откровенность все равно вызывает уважение.
— Она нуждается в особом лечении? — спросил Деймон.
— Лучшее средство — это покой и положительные эмоции, — ответил Макгрегор, подняв на Деймона глаза. — И, конечно, специальные лекарства.
— И долго тетя Изетта будет болеть?
— Пока не окрепнет и не наберется сил. Думаю, недель восемь.
Встревоженный его ответом, Деймон встал.
— Ей настолько плохо?
— Да нет же. Просто я основываюсь на течении болезни. То она утром встает, как ни в чем не бывало, будто совсем здорова, а то вдруг вообще не хочет подниматься с постели и готова только слушать, что ей читает мисс Корнелия. Но мне кажется, она идет на поправку. Во всяком случае, ее сердце бьется ровно, да и твой приезд, надеюсь, ускорит ее выздоровление.
— Я тоже надеюсь, — с глубоким облегчением выдохнул Деймон. Будто камень у него свалился с души. Значит, он не потеряет свою тетушку. За это можно и выпить.
Открыв дверцу шкафчика с напитками, он достал графин с бренди, налил в две рюмки и передал одну Макгрегору. А когда поднял к губам свою и обвел взглядом комнату, то просто замер от удивления — библиотека выглядела совсем по-другому.
— Что здесь происходит? — спросил он доктора и поставил рюмку на стол.
— Стало намного лучше, ты не находишь? — улыбнулся Макгрегор, оглядывая стены. — Это все мисс Линд придумала. Ты уже с нею познакомился? Она сняла с окон старые тяжелые занавески, чтобы отдать их в стирку, но потом решила не вешать их обратно.
Здесь стало гораздо светлее, и картины лучше смотрятся, правда?
Большая, светлая, полная свежего воздуха комната была совсем не похожа на ту темную, душную библиотеку, какую он помнил: книжные шкафы от пола до потолка, мрачные бархатные занавески на длинных узких окнах — все это создавало атмосферу отшельнической отстраненности от внешнего мира. И вот эта атмосфера исчезла.
Теперь золотые буквы на корешках книг сверкали в лучах заходящего солнца, а заново отполированные полки из благородной древесины придавали обстановке солидность. Гармония ощущалась во всем — в каждой мелочи, в каждой вещи, подобранной с тонким вкусом. Деймон словно новыми глазами увидел и вазы с благоухающими цветами, и камин из итальянского мрамора, и полотно Констебля, наконец-то нашедшее самое лучшее по освещению место на стене библиотеки.