Страница:
Тамарка снова пришла в ужас. Что такое? Почему она все время нервничает по пустякам?
— Мама, — закричала Тамарка, — в чем дело? Отвези-привези! Я тебе не ямщик! Мне самой нужна машина.
— Машина у тебя не одна: целый парк «Мерседесов», — напомнила я и весомо добавила:
— Не будь жмоткой. Тебя это сильно полнит.
— Мама, ты невозможная! — взвыла Тамарка, на что я резонно возразила:
— Тома, учитывая ту прибыль, которую я приношу, ты могла бы…
— Все, Мама, высылаю! Жди! — гаркнула она.
— Какое счастье, что у меня так много подруг! — призналась я, умильно глядя на Лелю. — Без них жизнь была бы невыносима и скучна!
— Совсем как без моего мужа, — прошептала Леля.
ГЛАВА 20
ГЛАВА 21
— Мама, — закричала Тамарка, — в чем дело? Отвези-привези! Я тебе не ямщик! Мне самой нужна машина.
— Машина у тебя не одна: целый парк «Мерседесов», — напомнила я и весомо добавила:
— Не будь жмоткой. Тебя это сильно полнит.
— Мама, ты невозможная! — взвыла Тамарка, на что я резонно возразила:
— Тома, учитывая ту прибыль, которую я приношу, ты могла бы…
— Все, Мама, высылаю! Жди! — гаркнула она.
— Какое счастье, что у меня так много подруг! — призналась я, умильно глядя на Лелю. — Без них жизнь была бы невыносима и скучна!
— Совсем как без моего мужа, — прошептала Леля.
ГЛАВА 20
Выйдя из Тамаркиного автомобиля и по-родственному простившись с ее водителем, я бодро направилась к своему дому, но не успела сделать и десяти шагов, как наткнулась на соседку Татьяну.
Татьяна, как всегда, была пьяна и весела, потому что (как всегда) провожала очередных гостей, на этот раз мурманчан. Дружной гурьбой они окружили меня, на все лады приглашая в Мурманск. После клятвенных заверений с моей стороны приехать как только, так сразу, мурманчане успокоились и затянули прощальную, Татьяна же заговорщически толкнула меня в бок и, подмигивая, спросила:
— Ну как?
— Что — как? — опешила я.
— Нашли банкира?
Я потеряла дар речи, Татьяна же, вздыхая и шмыгая носом, продолжила:
— Жаль мне бедную нашу Лелю. Такая дивчина хорошая, а вот поди ж ты, не везет ей и все. «Убью бабу Раю!» — подумала я и заспешила к подъезду.
У лифта меня поджидал новый сюрприз в образе Старой Девы. Старая Дева, узрев меня, едва не захлебнулась от восторга.
— Какая встреча! — задребезжала она. — Я вся исстрадалась! Как там наша Леля?!
Забыв про лифт, я припустила на свой девятый этаж по ступеням. Бежала в исступленном желании если и не убить бабу Раю, то хотя бы покалечить. Пока я до своей квартиры добралась, наизумлялась вволю. Оказывается, весь мой подъезд знает Лелю, любит ее, называет нашей и переживает за ее банкира всей душой.
В свою квартиру я ворвалась опасно взведенная, как курок нагана. Ворвалась и дурным голосом завопила:
— Баба Рая! Черт возьми!
Вместо бабы Раи меня ждала записка: «Позавтракали и ушли гулять».
«Могла бы и сама догадаться, — удрученно подумала я, — станет заряженная такой информацией баба Рая сидеть дома. Тогда это будет уже не баба Рая».
Однако времени на страдания не было. Маруся не так часто приглашает меня в ресторан. Последний раз с ней такое случилось лет пятнадцать назад, поэтому я решила быть убийственно красивой. Пускай видит, какое впечатление я произвожу. Видит и завидует.
Когда Маруся появилась на пороге, я поняла, что в ресторан она собиралась с той же мыслью: сразить и заставить завидовать меня. Боже, какой красивый был на Марусе… чехол для самолетов! Иначе ее наряд не назовешь, учитывая фантастические габариты самой Маруси. Этот чехол весь состоял из бархатных аппликаций, которые в свою очередь были расшиты золотом и бисером. Просто блеск!
— Кто тебе все это сделал? — изумилась я.
— Никто, — горделиво отвечала Маруся, — такая красивая готовая ткань. Тоське соседка из Алжира привезла, а она прямо все мне по зверской цене продала, спекулянтка чертова.
— Жаль, не знала, — посетовала я, — с удовольствием купила бы себе на портьеры.
— И эту язву я прямо вся в ресторан веду, — горестно воскликнула Маруся.
— Чтобы полакомиться и моей порцией, — не испытывая угрызений совести, напомнила я, подозревая, что Маруся не зря меня в попутчицы выбрала — не у всех наших подруг есть та сила воли, которой могу похвастаться я.
Тамарка, к примеру, сидит на диете только между завтраками, обедами, полдниками и ужинами. Остальное время она тратит на обжорство, утонченно называя это воздержанием.
— Приступим? — спросила она и сразу же приступила, угощаясь сразу с двух тарелок.
Я скромно положила на свою сиротку-тарелочку прозрачный кружочек свежего, но чахлого огурчика, героически убеждая себя, что этим блюдом надо бы и ограничиться. Ах, как мне стало себя жалко.
«Зачем я сюда пришла? Чтобы сидеть над хворым огурчиком, пока Маруся будет безбожно работать челюстями над шашлыком и маринованной говядиной?»
Короче, я была разочарована. Во-первых, мне не понравилось, что нас затолкали в кабинку. Не для этого же я надела новое платье, чтобы прятаться от приятных мужчин. Только и радости получила, что их заинтересованные взгляды, проводившие меня до этой чертовой кабинки.
Своей мыслью я поделилась с Марусей, на что она мне ответила:
— Зато отсюда можно наблюдать за этими обезьянами, как в зоопарке. Мы их видим, а они нас нет.
Здесь Маруся была права. И без ее напоминания я с удовольствием наблюдала в щели жалюзи за всеми, кто сидел в зале, а также за теми, кто в него входил, благо кабинка располагалась как раз напротив двери. Конечно же, я наблюдала, чем еще можно заниматься в ресторане. Я наблюдала, наблюдала…
И увидела Равиля. Похоже, он в этом ресторане частый гость, потоку что метрдотель встретил его едва ли не с распростертыми объятиями и самолично провел в соседнюю с нами кабинку.
Я уставилась на Марусю, она же не видела ничего, кроме того, естественно, что с аппетитом поглощала. «Бог с ней», — подумала я и, поднявшись из-за стола, направилась к перегородке.
Я принялась исследовать перегородку, отделявшую нашу кабинку от той, в которой скрылся Равиль.
— Что ты делаешь? — спросила Маруся. Просто удивительно, что ее можно как-то отвлечь от тарелки.
— Ищу, нет ли где трещинки-щели.
— Трещинки? Щели? Старушка, зачем ты в ресторан пришла? Ты бы еще проверила, в каком здесь состоянии полы.
Я вспылила:
— Вот именно, зачем я сюда пришла? Есть мне нельзя, показать себя я тоже лишена возможности, дай хоть заняться тем, чем хочу.
— Пожалуйста, — разрешила Маруся. — Занимайся, только скажи, зачем? Мне же любопытно. Зачем тебе трещинка?
— Чтобы наблюдать за Равилем, — призналась я. — Он сидит в соседнем номере.
Маруся к моему сообщению отнеслась без энтузиазма.
— Сидит, ну и фиг с ним, — сказала она, не прекращая энергично работать челюстями. — Пускай человек спокойно обедает. Тебе-то что за дело?
— Равиль вчера меня на ужин приглашал, а теперь с кем-то обедает. Тебе не приходит в голову, что я могу ревновать?
— Да ну?! — изумилась Маруся и, бросив шашлык, полезла из-за стола.
Я поняла, что стою на правильном пути.
— Что искать ее, трещинку? — риторически поинтересовалась Маруся. — Сейчас я прямо вся тебе какую нужно щель соображу.
— Как?
— Расковыряю.
И она принялась бессовестно портить ресторанное добро, отдирая от стены парчу.
— Ниже-ниже, не на самом же видном, месте, — советовала я, стоя рядом.
Но там ее поджидала неудача: под парчой был заурядный лист ДСП, в котором дырку, конечно, проделать было бы можно, но не бесшумно. Настырная Маруся переместилась в другое место, потом в третье и в конце концов ей удалось в углу между стеной и перегородкой обнаружить узкую щель, скрывающуюся все под той же парчой.
— На, смотри сколько влезет, — сказала она, отрывая от стены парчу и припадая к щели глазом. — Ха, да Равиль там не один, а с Генкой Перцевым. О чем-то шушукаются.
Я решила не обнаруживать своих знаний, а потому спросила:
— Кто такой Перцев?
— Разве не знаешь, старушка? — осуждающе воскликнула Маруся. — Это же компаньон Турянского. Когда тот в министерстве работал, Генка у него в подчинении был. Ох и красавчик же был Перцев! — Маруся оторвалась от щели и мечтательно закатила глаза.
— Ростом для меня маловат, — огорчаясь, заключила она и, жадно облапав собственный бюст, снова припала к щели.. — А потом Турянский из министерства в собственный банк перебрался и Перцева за собой утащил, — продолжила она. — Раньше они были друзья — не разлей вода, а потом словно кошка между ними пробежала. На, удостоверься, что твой Равиль с мужиком, и успокойся.
Маруся уступила мне место у щели и отправилась к столу.
— Сейчас и к мужику вполне ревновать можно, такие времена настали, — посетовала я, поспешно занимая место Маруси, потому что очень уж хотелось посмотреть на этого Перцева, о котором я много слышала, но которого ни разу не видела.
Перцев как Перцев, не многим лучше Турянского. Чуть моложе, чуть стройнее, чуть выше и чуть симпатичней. Он действительно о чем-то шушукался с Равилем, здесь Маруся была права. Я заметалась.
— Что опять не так, старушка? — громко чавкая, спросила Маруся.
— Хочу послушать, о чем они говорят, — заявила я. — Но как это сделать? Они шепчутся.
— Возьми бокал, — посоветовала Маруся. — Говорят, помогает.
— Вообще-то я слышала про стакан.
— Геометрически они похожи.
Я схватила бокал и приставила его к щели. Без бокала слышимость была гораздо лучше, бокал только ухо затыкал. Не знаю, кто это придумал, но вынуждена развеять глупый миф: без бокала слышно лучше! Лучше, но плохо было слышно, хоть с бокалом, хоть без бокала. Я снова заметалась.
— А если журнал попробовать? — смекнула Маруся. — В трубочку его сверни и приставь к уху.
Она достала из сумочки журнал, пестрящий диетами, которые Маруся собирала и раскладывала дома на всех сиденьях: на стульях, креслах и диванах, раз уж говорят, что на диетах полезно сидеть.
Увидев журнал, я, на секунду забыв про Равиля, погрузилась в чтение — такая у меня жажда к знаниям, но дружеский долг взял верх над личным, и я тут же вернулась к Равилю.
Однако эффекта не принес и журнал.
Я огорчилась. Маруся тоже.
— Неужели совсем ничего не слышно? — изумилась она. — Боюсь, они-то нас с тобой слышат — перегородки хлипкие.
— Конечно, мы же не шепчем. Особенно ты.
— Почему только я? — обиделась Маруся.
— Потому что шептать ты не можешь даже теоретически — глотка не та. Да им и не до нас. Уж очень увлечены своим разговором.
— О чем Перцев может так увлеченно болтать с Равилем? — наконец заинтересовалась и Маруся.
— Желая ответить на этот вопрос, я и стремлюсь подслушать, — воскликнула я.
И тут меня осенило. Роза! Моя великодушная Роза! И Маруся, словно прочитав мои мысли, заключила:
— Розка с фонендоскопом нужна. Уж с фонендоскопом точно подслушаем. И живет она здесь неподалеку. Все сложилось удачно, срочно звони.
Я схватила сотовый и торопливо набрала номер Розы.
— Не вздумай брякнуть про подслушивание, — наставляла меня Маруся. — Скажи, мол, дурно мне.
— Если она еще дома, — выразила я опасение. Нам повезло: Роза была дома, но на мой голос отреагировала без должной радости. Видимо, состоялся-таки неприятный разговор с Пупсом.
— Роза, дорогая, — запела я, — ты единственная, на кого можно рассчитывать. Хватай фонендоскоп и дуй в соседний ресторан. Мы с Марусей тебя ждем.
Несложно догадаться, какое впечатление на Розу произвело мое сообщение. Честное слово, я знаю ее с детства, но никогда не подозревала, что она способна брать такие высокие ноты. Надо же, сколько потеряла большая сцена!
— Ха! Фонендоскоп! — взвизгнула Роза и тут же очень неприятным голосом вопросила:
— Только фонендоскоп? Может, еще и гинекологическое кресло вам прихватить? Какой смысл идти в ресторан с одним фонендоскопом?
— Никакого, — ответила я, — но кресла же у тебя нет.
— Вы с Маруськой пьете с утра, а у меня развод с Пупсом, — пожаловалась Роза.
— Эээ, — сказала я Марусе, — отпадает наш гинеколог, у нее развод.
— Какой еще развод, когда мне плохо, — гаркнула Маруся и вырвала у меня трубку. — Роза, Роза, — заверещала она, — мне прямо всей плохо! Роза, скорей! Скорей! Какое счастье, что ты рядом живешь! Нам просто повезло!
Видимо, Роза пожелала знать, где мы, потому что Маруся вынуждена была повторить, что мы сидим в ресторане, где нам скучно без Розы и фонендоскопа. Она протянула мне трубку и приказала:
— Скажи ей, что мы трезвые.
— Мы не пили, Роза, — воззвала я. — Маруся за рулем, а я на диете.
— А что с Марусей? — спросила она.
— Приступ, — уклончиво ответила я.
— Какой приступ?
Я растерянно уставилась на Марусю:
— Спрашивает, какой приступ.
Маруся опять вырвала у меня трубку и закричала:
— Ты русская, Роза? Тебе же сказано, хватай фонендоскоп и пчелой в ресторан, пока я еще жива. Придешь — увидишь, какой приступ.
Я схватилась за голову:
— Что она с нами сделает, когда узнает, зачем фонендоскоп!
— Ничего не сделает, — бросила мне Маруся. — Розка маленькая, ей с нами не справиться. Скорей мы ей что-нибудь сделаем.
Я собралась Марусе ответить, но ей уже было не до меня.
— Какая «Скорая помощь»?! — возмущенно закричала она в трубку. — Роза, ты прямо вся сошла с ума!
Видимо, та посоветовала вызвать «Скорую помощь».
Я выхватила трубку у Маруси и сказала:
— Дорогая, ты же знаешь нашу малышку, она не верит никому и твердит: «Только Роза, только Роза».
Польщенная Роза заколебалась, я поняла: еще секунда, и она дрогнет, и в это время Маруся вырвала у меня трубку и как завопит:
— Роза, быстрей, а то он уйдет!
— Что ты наделала? — испугалась я и отобрала у Маруси трубку, но поздно. В трубке уже были гудки.
Маруся радостно потирала руки:
— С фонендоскопом точно подслушаем.
Она так вошла в азарт, что даже про еду забыла. Настоящая подруга! Только глупая. Все испортила. Я пригорюнилась:
— Откуда мы возьмем фонендоскоп?
— Розка сейчас прибежит, — заверила меня Маруся.
— Плохо ты знаешь Розу, — рассердилась я. Руки Маруси молниеносно уперлись в бока:
— Я плохо знаю Розку? Да я знаю ее с соплей: пулей примчится.
— Я тоже Розу знаю с горшка: не придет.
— А я говорю: пчелой прилетит.
— А я говорю: не придет.
— Примчится!
— Не придет!
— Примчится!
— Нет!
— Да!
— Нет!
— Девочки! — воскликнула Роза. — Так что тут у вас стряслось?
Мы с Марусей обменялись взглядами: я растерянным, она торжествующим.
— Что я говорила! — воскликнула она. Я вынуждена была признать, что Маруся лучше меня знает Розу, и только развела руками.
— То-то же, — гордо изрекла Маруся.
— Зато я хорошо о людях думаю, — похвастала я.
— Девочки, — защебетала Роза, — еле вас нашла. Ничего мне не объяснили. Весь ресторан пришлось шерстить. Вы хоть знаете, что в соседней кабинке обедают Равиль и Перцев?
— А мы про что? — закричала Маруся. — Принесла фонендоскоп?
— Принесла.
— Доставай!
Роза вытащила из сумочки фонендоскоп, Маруся выхватила его и устремилась к щели.
— Ничего не слышно! — констатировала она. Роза мгновенно все поняла, но, к моему удивлению, не обиделась, а вдохновилась. Как плохо, оказывается, я знаю своих подруг.
— Девочки, — запищала Роза. — Смотрите, под потолком огромная щель! Если я залезу на плечи Маруси, а Соня подержит меня за ноги, то вполне можно и подслушать — звук же весь поднимается вверх и оседает на потолке.
Сказано — сделано. Маруся подставила свое могучее плечо, вооружившаяся фонендоскопом Роза взгромоздилась на него, я схватила ее за ноги…
Наступила тишина — лишь звон бокалов доносился из зала, да редкое позвякивание вилок.
Мы с Марусей затаили дыхание. Роза, приставив мембрану к щели, вся ушла в соседнюю кабинку.
— Плохо слышно, — сказала она. — Что-то шепчут, не пойму. Мешает чертов фонендоскоп.
— Зачем ты заткнула уши? — рассердилась Маруся и приказала:
— Выдерни эту дрянь из ушей.
Роза послушалась, повесила фонендоскоп на грудь и приложила ухо к щели.
— Ну теперь совсем другое дело, — обрадовалась она. — Теперь кое-что слышно.
И она затаилась. Сгорая от нетерпения, затаились и мы с Марусей. Роза же словно про нас забыла.
— Ну что там? — не выдержала Маруся.
— Перцев что-то бормочет про нашу Тамарку, — с жаром поведала Роза. — Про какой-то выкуп он от нее узнал.
— От Тамарки? — удивилась Маруся. — Ну и фиг с ней! Слышать не хочу про эту заразу!
— Тише ты, тише, — зашикала я и горестно подумала: «Проболталась-таки Перцеву Тамарка, а как меня убеждала, что будет хитра».
— Перцев уже про Тамарку забыл и теперь только удивляется, что с Лели требуют выкуп, — поведала Роза. — Не может в этот выкуп поверить, изумляется, что очень крупная сумма, говорит, что Турянский и рубля не стоит. Ох, как Перцев зол, пытает Равиля, грозит, что тому будет нехорошо, если выяснится, что выкуп — это его рук дело. Перцев очень какого-то шума боится, а с выкупом, говорит он, теперь может подняться шум.
«Ха, после того как о Турянском узнала моя баба Рая, Перцев может уже ничего не бояться», — мысленно усмехнулась я.
— Опять говорят про выкуп, — сообщила Роза. — Равиль убеждает Перцева, что Тамарка ему солгала, говорит, что с Лели за мужа не требуют никакого выкупа.
— Как это не требуют, когда я слышала своими ушами! — я подала голос справедливости и подумала: «Ничего не пойму».
— А Равиль говорит, что не требуют выкупа, — повторила Роза.
— Брешет, зараза, — выдала комментарий Маруся.
«В чем же дело? — мысленно рассердилась я, добросовестно держа стоящие на Марусиных плечах ноги Розы. — Что за петрушка? Что за клубок? Одно размотаешь, другое запутывается. Теперь, когда точно установлен сговор Перцева и Равиля, наружу вылезают неполадки с выкупом. Кто же требует выкуп с Лели?»
— О какой-то бабе теперь пошла речь, — прервала мою мысль Роза.
— О какой? — заволновалась я.
— Имени не называют, но говорят, что она чокнутая, полоумная, душевнобольная и, похоже, хотят ее грохнуть. Точно, об этом речь идет.
У меня внутри похолодело: «Неужели обо мне и идет речь?»
А тут еще Роза меня добила.
— Равиль говорит, что эта чертова баба все уже знает, а Перцев убеждает Равиля, что надо срочно ее убирать, — сказала она.
— Давай, выясняй дальше, — гаркнула Маруся, но дальше не получилось.
Внезапно с новым блюдом влетел официант, и вся конструкция из меня, Маруси и Розы с висящим на груди фонендоскопом развалилась.
Татьяна, как всегда, была пьяна и весела, потому что (как всегда) провожала очередных гостей, на этот раз мурманчан. Дружной гурьбой они окружили меня, на все лады приглашая в Мурманск. После клятвенных заверений с моей стороны приехать как только, так сразу, мурманчане успокоились и затянули прощальную, Татьяна же заговорщически толкнула меня в бок и, подмигивая, спросила:
— Ну как?
— Что — как? — опешила я.
— Нашли банкира?
Я потеряла дар речи, Татьяна же, вздыхая и шмыгая носом, продолжила:
— Жаль мне бедную нашу Лелю. Такая дивчина хорошая, а вот поди ж ты, не везет ей и все. «Убью бабу Раю!» — подумала я и заспешила к подъезду.
У лифта меня поджидал новый сюрприз в образе Старой Девы. Старая Дева, узрев меня, едва не захлебнулась от восторга.
— Какая встреча! — задребезжала она. — Я вся исстрадалась! Как там наша Леля?!
Забыв про лифт, я припустила на свой девятый этаж по ступеням. Бежала в исступленном желании если и не убить бабу Раю, то хотя бы покалечить. Пока я до своей квартиры добралась, наизумлялась вволю. Оказывается, весь мой подъезд знает Лелю, любит ее, называет нашей и переживает за ее банкира всей душой.
В свою квартиру я ворвалась опасно взведенная, как курок нагана. Ворвалась и дурным голосом завопила:
— Баба Рая! Черт возьми!
Вместо бабы Раи меня ждала записка: «Позавтракали и ушли гулять».
«Могла бы и сама догадаться, — удрученно подумала я, — станет заряженная такой информацией баба Рая сидеть дома. Тогда это будет уже не баба Рая».
Однако времени на страдания не было. Маруся не так часто приглашает меня в ресторан. Последний раз с ней такое случилось лет пятнадцать назад, поэтому я решила быть убийственно красивой. Пускай видит, какое впечатление я произвожу. Видит и завидует.
Когда Маруся появилась на пороге, я поняла, что в ресторан она собиралась с той же мыслью: сразить и заставить завидовать меня. Боже, какой красивый был на Марусе… чехол для самолетов! Иначе ее наряд не назовешь, учитывая фантастические габариты самой Маруси. Этот чехол весь состоял из бархатных аппликаций, которые в свою очередь были расшиты золотом и бисером. Просто блеск!
— Кто тебе все это сделал? — изумилась я.
— Никто, — горделиво отвечала Маруся, — такая красивая готовая ткань. Тоське соседка из Алжира привезла, а она прямо все мне по зверской цене продала, спекулянтка чертова.
— Жаль, не знала, — посетовала я, — с удовольствием купила бы себе на портьеры.
— И эту язву я прямо вся в ресторан веду, — горестно воскликнула Маруся.
— Чтобы полакомиться и моей порцией, — не испытывая угрызений совести, напомнила я, подозревая, что Маруся не зря меня в попутчицы выбрала — не у всех наших подруг есть та сила воли, которой могу похвастаться я.
Тамарка, к примеру, сидит на диете только между завтраками, обедами, полдниками и ужинами. Остальное время она тратит на обжорство, утонченно называя это воздержанием.
* * *
В ресторане нас встретили так, словно всю жизнь ждали. Егозливый администратор самолично отвел в самую лучшую (как он же и сказал) кабинку, поздравил с выигрышем, выразил надежду, что нам здесь понравится и в следующий раз мы завалим к ним за свой счет и с толпой народу. В довершение он пожелал нам приятного аппетита и удалился. Сейчас же налетели официанты, эти садисты, по-другому их не назовешь, если сидишь на диете. Чего только не натащили они на наш стол. Я едва не захлебнулась слюной, Маруся же, вооружившись вилкой и ножом, хищно обозревала щедрое угощение.— Приступим? — спросила она и сразу же приступила, угощаясь сразу с двух тарелок.
Я скромно положила на свою сиротку-тарелочку прозрачный кружочек свежего, но чахлого огурчика, героически убеждая себя, что этим блюдом надо бы и ограничиться. Ах, как мне стало себя жалко.
«Зачем я сюда пришла? Чтобы сидеть над хворым огурчиком, пока Маруся будет безбожно работать челюстями над шашлыком и маринованной говядиной?»
Короче, я была разочарована. Во-первых, мне не понравилось, что нас затолкали в кабинку. Не для этого же я надела новое платье, чтобы прятаться от приятных мужчин. Только и радости получила, что их заинтересованные взгляды, проводившие меня до этой чертовой кабинки.
Своей мыслью я поделилась с Марусей, на что она мне ответила:
— Зато отсюда можно наблюдать за этими обезьянами, как в зоопарке. Мы их видим, а они нас нет.
Здесь Маруся была права. И без ее напоминания я с удовольствием наблюдала в щели жалюзи за всеми, кто сидел в зале, а также за теми, кто в него входил, благо кабинка располагалась как раз напротив двери. Конечно же, я наблюдала, чем еще можно заниматься в ресторане. Я наблюдала, наблюдала…
И увидела Равиля. Похоже, он в этом ресторане частый гость, потоку что метрдотель встретил его едва ли не с распростертыми объятиями и самолично провел в соседнюю с нами кабинку.
Я уставилась на Марусю, она же не видела ничего, кроме того, естественно, что с аппетитом поглощала. «Бог с ней», — подумала я и, поднявшись из-за стола, направилась к перегородке.
Я принялась исследовать перегородку, отделявшую нашу кабинку от той, в которой скрылся Равиль.
— Что ты делаешь? — спросила Маруся. Просто удивительно, что ее можно как-то отвлечь от тарелки.
— Ищу, нет ли где трещинки-щели.
— Трещинки? Щели? Старушка, зачем ты в ресторан пришла? Ты бы еще проверила, в каком здесь состоянии полы.
Я вспылила:
— Вот именно, зачем я сюда пришла? Есть мне нельзя, показать себя я тоже лишена возможности, дай хоть заняться тем, чем хочу.
— Пожалуйста, — разрешила Маруся. — Занимайся, только скажи, зачем? Мне же любопытно. Зачем тебе трещинка?
— Чтобы наблюдать за Равилем, — призналась я. — Он сидит в соседнем номере.
Маруся к моему сообщению отнеслась без энтузиазма.
— Сидит, ну и фиг с ним, — сказала она, не прекращая энергично работать челюстями. — Пускай человек спокойно обедает. Тебе-то что за дело?
— Равиль вчера меня на ужин приглашал, а теперь с кем-то обедает. Тебе не приходит в голову, что я могу ревновать?
— Да ну?! — изумилась Маруся и, бросив шашлык, полезла из-за стола.
Я поняла, что стою на правильном пути.
— Что искать ее, трещинку? — риторически поинтересовалась Маруся. — Сейчас я прямо вся тебе какую нужно щель соображу.
— Как?
— Расковыряю.
И она принялась бессовестно портить ресторанное добро, отдирая от стены парчу.
— Ниже-ниже, не на самом же видном, месте, — советовала я, стоя рядом.
Но там ее поджидала неудача: под парчой был заурядный лист ДСП, в котором дырку, конечно, проделать было бы можно, но не бесшумно. Настырная Маруся переместилась в другое место, потом в третье и в конце концов ей удалось в углу между стеной и перегородкой обнаружить узкую щель, скрывающуюся все под той же парчой.
— На, смотри сколько влезет, — сказала она, отрывая от стены парчу и припадая к щели глазом. — Ха, да Равиль там не один, а с Генкой Перцевым. О чем-то шушукаются.
Я решила не обнаруживать своих знаний, а потому спросила:
— Кто такой Перцев?
— Разве не знаешь, старушка? — осуждающе воскликнула Маруся. — Это же компаньон Турянского. Когда тот в министерстве работал, Генка у него в подчинении был. Ох и красавчик же был Перцев! — Маруся оторвалась от щели и мечтательно закатила глаза.
— Ростом для меня маловат, — огорчаясь, заключила она и, жадно облапав собственный бюст, снова припала к щели.. — А потом Турянский из министерства в собственный банк перебрался и Перцева за собой утащил, — продолжила она. — Раньше они были друзья — не разлей вода, а потом словно кошка между ними пробежала. На, удостоверься, что твой Равиль с мужиком, и успокойся.
Маруся уступила мне место у щели и отправилась к столу.
— Сейчас и к мужику вполне ревновать можно, такие времена настали, — посетовала я, поспешно занимая место Маруси, потому что очень уж хотелось посмотреть на этого Перцева, о котором я много слышала, но которого ни разу не видела.
Перцев как Перцев, не многим лучше Турянского. Чуть моложе, чуть стройнее, чуть выше и чуть симпатичней. Он действительно о чем-то шушукался с Равилем, здесь Маруся была права. Я заметалась.
— Что опять не так, старушка? — громко чавкая, спросила Маруся.
— Хочу послушать, о чем они говорят, — заявила я. — Но как это сделать? Они шепчутся.
— Возьми бокал, — посоветовала Маруся. — Говорят, помогает.
— Вообще-то я слышала про стакан.
— Геометрически они похожи.
Я схватила бокал и приставила его к щели. Без бокала слышимость была гораздо лучше, бокал только ухо затыкал. Не знаю, кто это придумал, но вынуждена развеять глупый миф: без бокала слышно лучше! Лучше, но плохо было слышно, хоть с бокалом, хоть без бокала. Я снова заметалась.
— А если журнал попробовать? — смекнула Маруся. — В трубочку его сверни и приставь к уху.
Она достала из сумочки журнал, пестрящий диетами, которые Маруся собирала и раскладывала дома на всех сиденьях: на стульях, креслах и диванах, раз уж говорят, что на диетах полезно сидеть.
Увидев журнал, я, на секунду забыв про Равиля, погрузилась в чтение — такая у меня жажда к знаниям, но дружеский долг взял верх над личным, и я тут же вернулась к Равилю.
Однако эффекта не принес и журнал.
Я огорчилась. Маруся тоже.
— Неужели совсем ничего не слышно? — изумилась она. — Боюсь, они-то нас с тобой слышат — перегородки хлипкие.
— Конечно, мы же не шепчем. Особенно ты.
— Почему только я? — обиделась Маруся.
— Потому что шептать ты не можешь даже теоретически — глотка не та. Да им и не до нас. Уж очень увлечены своим разговором.
— О чем Перцев может так увлеченно болтать с Равилем? — наконец заинтересовалась и Маруся.
— Желая ответить на этот вопрос, я и стремлюсь подслушать, — воскликнула я.
И тут меня осенило. Роза! Моя великодушная Роза! И Маруся, словно прочитав мои мысли, заключила:
— Розка с фонендоскопом нужна. Уж с фонендоскопом точно подслушаем. И живет она здесь неподалеку. Все сложилось удачно, срочно звони.
Я схватила сотовый и торопливо набрала номер Розы.
— Не вздумай брякнуть про подслушивание, — наставляла меня Маруся. — Скажи, мол, дурно мне.
— Если она еще дома, — выразила я опасение. Нам повезло: Роза была дома, но на мой голос отреагировала без должной радости. Видимо, состоялся-таки неприятный разговор с Пупсом.
— Роза, дорогая, — запела я, — ты единственная, на кого можно рассчитывать. Хватай фонендоскоп и дуй в соседний ресторан. Мы с Марусей тебя ждем.
Несложно догадаться, какое впечатление на Розу произвело мое сообщение. Честное слово, я знаю ее с детства, но никогда не подозревала, что она способна брать такие высокие ноты. Надо же, сколько потеряла большая сцена!
— Ха! Фонендоскоп! — взвизгнула Роза и тут же очень неприятным голосом вопросила:
— Только фонендоскоп? Может, еще и гинекологическое кресло вам прихватить? Какой смысл идти в ресторан с одним фонендоскопом?
— Никакого, — ответила я, — но кресла же у тебя нет.
— Вы с Маруськой пьете с утра, а у меня развод с Пупсом, — пожаловалась Роза.
— Эээ, — сказала я Марусе, — отпадает наш гинеколог, у нее развод.
— Какой еще развод, когда мне плохо, — гаркнула Маруся и вырвала у меня трубку. — Роза, Роза, — заверещала она, — мне прямо всей плохо! Роза, скорей! Скорей! Какое счастье, что ты рядом живешь! Нам просто повезло!
Видимо, Роза пожелала знать, где мы, потому что Маруся вынуждена была повторить, что мы сидим в ресторане, где нам скучно без Розы и фонендоскопа. Она протянула мне трубку и приказала:
— Скажи ей, что мы трезвые.
— Мы не пили, Роза, — воззвала я. — Маруся за рулем, а я на диете.
— А что с Марусей? — спросила она.
— Приступ, — уклончиво ответила я.
— Какой приступ?
Я растерянно уставилась на Марусю:
— Спрашивает, какой приступ.
Маруся опять вырвала у меня трубку и закричала:
— Ты русская, Роза? Тебе же сказано, хватай фонендоскоп и пчелой в ресторан, пока я еще жива. Придешь — увидишь, какой приступ.
Я схватилась за голову:
— Что она с нами сделает, когда узнает, зачем фонендоскоп!
— Ничего не сделает, — бросила мне Маруся. — Розка маленькая, ей с нами не справиться. Скорей мы ей что-нибудь сделаем.
Я собралась Марусе ответить, но ей уже было не до меня.
— Какая «Скорая помощь»?! — возмущенно закричала она в трубку. — Роза, ты прямо вся сошла с ума!
Видимо, та посоветовала вызвать «Скорую помощь».
Я выхватила трубку у Маруси и сказала:
— Дорогая, ты же знаешь нашу малышку, она не верит никому и твердит: «Только Роза, только Роза».
Польщенная Роза заколебалась, я поняла: еще секунда, и она дрогнет, и в это время Маруся вырвала у меня трубку и как завопит:
— Роза, быстрей, а то он уйдет!
— Что ты наделала? — испугалась я и отобрала у Маруси трубку, но поздно. В трубке уже были гудки.
Маруся радостно потирала руки:
— С фонендоскопом точно подслушаем.
Она так вошла в азарт, что даже про еду забыла. Настоящая подруга! Только глупая. Все испортила. Я пригорюнилась:
— Откуда мы возьмем фонендоскоп?
— Розка сейчас прибежит, — заверила меня Маруся.
— Плохо ты знаешь Розу, — рассердилась я. Руки Маруси молниеносно уперлись в бока:
— Я плохо знаю Розку? Да я знаю ее с соплей: пулей примчится.
— Я тоже Розу знаю с горшка: не придет.
— А я говорю: пчелой прилетит.
— А я говорю: не придет.
— Примчится!
— Не придет!
— Примчится!
— Нет!
— Да!
— Нет!
— Девочки! — воскликнула Роза. — Так что тут у вас стряслось?
Мы с Марусей обменялись взглядами: я растерянным, она торжествующим.
— Что я говорила! — воскликнула она. Я вынуждена была признать, что Маруся лучше меня знает Розу, и только развела руками.
— То-то же, — гордо изрекла Маруся.
— Зато я хорошо о людях думаю, — похвастала я.
— Девочки, — защебетала Роза, — еле вас нашла. Ничего мне не объяснили. Весь ресторан пришлось шерстить. Вы хоть знаете, что в соседней кабинке обедают Равиль и Перцев?
— А мы про что? — закричала Маруся. — Принесла фонендоскоп?
— Принесла.
— Доставай!
Роза вытащила из сумочки фонендоскоп, Маруся выхватила его и устремилась к щели.
— Ничего не слышно! — констатировала она. Роза мгновенно все поняла, но, к моему удивлению, не обиделась, а вдохновилась. Как плохо, оказывается, я знаю своих подруг.
— Девочки, — запищала Роза. — Смотрите, под потолком огромная щель! Если я залезу на плечи Маруси, а Соня подержит меня за ноги, то вполне можно и подслушать — звук же весь поднимается вверх и оседает на потолке.
Сказано — сделано. Маруся подставила свое могучее плечо, вооружившаяся фонендоскопом Роза взгромоздилась на него, я схватила ее за ноги…
Наступила тишина — лишь звон бокалов доносился из зала, да редкое позвякивание вилок.
Мы с Марусей затаили дыхание. Роза, приставив мембрану к щели, вся ушла в соседнюю кабинку.
— Плохо слышно, — сказала она. — Что-то шепчут, не пойму. Мешает чертов фонендоскоп.
— Зачем ты заткнула уши? — рассердилась Маруся и приказала:
— Выдерни эту дрянь из ушей.
Роза послушалась, повесила фонендоскоп на грудь и приложила ухо к щели.
— Ну теперь совсем другое дело, — обрадовалась она. — Теперь кое-что слышно.
И она затаилась. Сгорая от нетерпения, затаились и мы с Марусей. Роза же словно про нас забыла.
— Ну что там? — не выдержала Маруся.
— Перцев что-то бормочет про нашу Тамарку, — с жаром поведала Роза. — Про какой-то выкуп он от нее узнал.
— От Тамарки? — удивилась Маруся. — Ну и фиг с ней! Слышать не хочу про эту заразу!
— Тише ты, тише, — зашикала я и горестно подумала: «Проболталась-таки Перцеву Тамарка, а как меня убеждала, что будет хитра».
— Перцев уже про Тамарку забыл и теперь только удивляется, что с Лели требуют выкуп, — поведала Роза. — Не может в этот выкуп поверить, изумляется, что очень крупная сумма, говорит, что Турянский и рубля не стоит. Ох, как Перцев зол, пытает Равиля, грозит, что тому будет нехорошо, если выяснится, что выкуп — это его рук дело. Перцев очень какого-то шума боится, а с выкупом, говорит он, теперь может подняться шум.
«Ха, после того как о Турянском узнала моя баба Рая, Перцев может уже ничего не бояться», — мысленно усмехнулась я.
— Опять говорят про выкуп, — сообщила Роза. — Равиль убеждает Перцева, что Тамарка ему солгала, говорит, что с Лели за мужа не требуют никакого выкупа.
— Как это не требуют, когда я слышала своими ушами! — я подала голос справедливости и подумала: «Ничего не пойму».
— А Равиль говорит, что не требуют выкупа, — повторила Роза.
— Брешет, зараза, — выдала комментарий Маруся.
«В чем же дело? — мысленно рассердилась я, добросовестно держа стоящие на Марусиных плечах ноги Розы. — Что за петрушка? Что за клубок? Одно размотаешь, другое запутывается. Теперь, когда точно установлен сговор Перцева и Равиля, наружу вылезают неполадки с выкупом. Кто же требует выкуп с Лели?»
— О какой-то бабе теперь пошла речь, — прервала мою мысль Роза.
— О какой? — заволновалась я.
— Имени не называют, но говорят, что она чокнутая, полоумная, душевнобольная и, похоже, хотят ее грохнуть. Точно, об этом речь идет.
У меня внутри похолодело: «Неужели обо мне и идет речь?»
А тут еще Роза меня добила.
— Равиль говорит, что эта чертова баба все уже знает, а Перцев убеждает Равиля, что надо срочно ее убирать, — сказала она.
— Давай, выясняй дальше, — гаркнула Маруся, но дальше не получилось.
Внезапно с новым блюдом влетел официант, и вся конструкция из меня, Маруси и Розы с висящим на груди фонендоскопом развалилась.
ГЛАВА 21
— Теперь ты видишь, что мы трезвые! — обращаясь к Розе, гаркнула Маруся, когда обалдевший от ее сказочных объяснений официант наконец-таки удалился.
К моему огорчению, удалились и Перцев с Равилем. Я проводила их спины тоскливым взглядом, не испытывая никакого удовлетворения от полученной информации. Хотелось все же знать поточней, как они собираются меня убирать, когда и с помощью кого.
— А почему вы трезвые? — удивилась Роза. — Я бы, коль уж здесь, охотно выпила бы и закусила.
Маруся поспешила с объяснениями:
— Закуски не хватит на всех, а выпивку мы не заказывали. Ты же знаешь, мало пить я не могу. К тому же через несколько часов пора двигаться к Коровину, а я за рулем. Не хотелось бы бить свой новый «жигуль».
Я возмутилась:
— Маруся, поимей совесть! Как это мало закуски, когда я на диете? Роза, не слушай ее, отдаю свою порцию тебе.
— Какую свою? — забеспокоилась Маруся. — Твою я давно съела, только моя и осталась.
— Девочки, не ругайтесь, — воскликнула Роза. — Я же мало ем.
— И в самом деле, — умиротворилась Маруся. — Сколько там всей тебя — с гулькин нос. Ладно, так и быть, поделюсь.
И она поделилась. Вызвали официанта, чтобы не провоцировать алкоголичку Марусю, заказали сухое вино, которое она — поклонница водочки — всегда на дух не выносила. Мы с Розой выпили, закусили: Роза шашлычком, я все тем же квелым огурчиком.
— Эх, девочки, молодцы, что меня позвали, — потягиваясь от наслаждения, воскликнула Роза, профессиональным жестом поправляя на груди фонендоскоп. — Хорошо сидим.
— А ты еще сопротивлялась прямо вся, — напомнила Маруся. — Я плохое не посоветую. Сейчас покушаем и отправимся к Коровину.
— Кстати, Соня, — обрадовалась Роза. — Я у Пупса вчера узнала, что про Турянского он и спрашивал, точнее, просил меня узнать у духа, спрашивала-то я сама.
— Значит, и тебя не обманул император: он погибает во тьме! — воскликнула я.
— Если еще не погиб, — снова уточнила Роза. Маруся крутила головой от меня к Розе и от Розы ко мне. Она ничего не могла понять.
— О чем вы говорите? — изумилась она. — Кто погибает во тьме?
Я махнула рукой: раз в курсе баба Рая, то уж и Маруся делу не повредит. Что ее томить без толку?
— Уж ты бы первая знать должна, — сказала я, — Турянский через Лелю теперь и твой родственник. Похитили его и, думаем, уже убили.
Роза в ужасе закатила глаза, мол, как ты можешь говорить такое Марусе, та же нервно захихикала несвойственным ей тоненьким писком.
— Старушка шутит? — этим же писком спросила она у Розы.
Роза тоже махнула рукой, мол, какие уже тут секреты, и сказала:
— Не шутит, а говорит так как есть.
И сразу выдала всю информацию, не забыв про порок сердца и клаустрофобию. Маруся только охала, стонала и за свое сердце держалась.
— Я прямо вся сейчас упаду! — проревела она, когда Роза закончила свой рассказ.
— Это вы еще не все знаете, — добавила я и от себя. — Мною, считай, точно установлено, что похитил Турянского Равиль, а теперь еще выяснилось, и вы свидетели, что заказал Равилю Турянского его же компаньон — Геннадий Перцев.
— Мы свидетели?! — хором ужаснулись Роза и Маруся. — Неужели?!
— Несомненно, — заверила я. — Вы обе можете свидетельствовать в суде против этой парочки. Перцев с Равилем в ресторане обсуждал свои дела? Обсуждал. Раз установлена связь между Перцевым и Равилем, следовательно, доказан и их сговор. Спрашивается, о чем может разговаривать Перцев с Равилем?
Маруся оживилась:
— Да, о чем?
— Им не о чем разговаривать, — согласилась Роза. — Перцев, кстати, в спиритизм не верит. Я хорошо знаю его бывшую жену, она неоднократно у меня лечилась, потому что Перцев ни одной юбки не пропускал и через эту слабость доставлял ей много беспокойства со здоровьем.
— Ближе к делу, — напомнила я. — Все и без того в курсе, что благодаря своей профессии ты знаешь практически все женское население Москвы, а через него и мужское, но мне-то интересно про Перцева, а не про его жену.
— Так вот, Перцев вообще атеист. Он не верит ни в бога, ни в черта, — продолжила Роза. — Поэтому странно, что он с Равилем снюхался.
— Твой Пупс, между прочим, тоже с Равилем снюхался, — заметила я, — а и он атеист.
— Пупс атеист, — согласилась Роза, — но я его убедила, что Равиль может быть полезен. Тамарка несколько раз заключала контракт по подсказке Равиля и всегда удачно. Пупса это впечатлило, и он уверовал в спиритизм.
Я поразилась наивности Розы. Умный Пупс вычислил тактику Тамарки и сам решил воспользоваться этой же тактикой.
— Роза, не будь дурой, — посоветовала я. — Пупс, как и Тамарка, использует Равиля, чтобы доверчивых дурить, а сам в спиритизм не верит.
— Как же не верит, если частенько просит меня духам вопросы задавать, — возразила Роза. — И духи никогда его не обманывают. Зачем он про Турянского спросил? Ведь он действительно обеспокоен его пропажей. У Пупсика с ним дела.
Мне оставалось только соглашаться.
— Значит, крыша поехала и у Пупса, но тогда где уверенность, что она также не поехала и у Перцева? — спросила я.
Роза категорически возразила:
— Нет, у Перцева крыша на месте, я хорошо знаю его невесту. Она тоже монтевизмом занялась. У нее с Перцевым катастрофически разлаживается, вот по этому случаю бедняжка и надеется все его мысли прочесть. Перцев долго добивался ее руки, очаровывал ее родителей и вдруг ни с того ни с сего к ней охладел. Тут кто угодно монтевизмом займется.
Маруся психанула, на этом месте и мои нервы начали сдавать.
— Роза, мы о Перцеве, — закричала Маруся. — При чем здесь его невеста? Я прямо вся про нее знаю и сама еще лучше о ней расскажу. О жене, кстати, тоже.
«Одна я ничего не знаю», — расстроилась я и спросила:
— Перцев верит в эту белиберду, в которую и вы верите?
— Нет, не верит, — заявила Роза. — И с невестой ругается из-за того, что она по всяким гадалкам ходит, а потом его грузит результатом своих походов.
— А с Равилем он как познакомился?
Маруся и Роза переглянулись.
— Я не знала, что они знакомы, — растерянно призналась Маруся.
Я победоносно на них посмотрела и спросила:
— Тогда знаете, о чем они сейчас договаривались?
Роза и Маруся хором закричали:
— О чем?
— О том, как меня убить, — изрекла я и, не давая подругам возможности прийти в себя, продолжила:
— Перцеву выгодна смерть Турянского.
— Да ну-уу! — хором выдохнули Роза и Маруся.
— Вчера я практически призналась Равилю в том, что знаю, где спрятан Турянский, и уже сегодня Равиль обедает с Перцевым. Причем не просто обедает, а держит совет, как поступить со мной. И, если Роза правильно подслушала, Перцев пришел к выводу, что меня надо срочно убрать.
К моему огорчению, удалились и Перцев с Равилем. Я проводила их спины тоскливым взглядом, не испытывая никакого удовлетворения от полученной информации. Хотелось все же знать поточней, как они собираются меня убирать, когда и с помощью кого.
— А почему вы трезвые? — удивилась Роза. — Я бы, коль уж здесь, охотно выпила бы и закусила.
Маруся поспешила с объяснениями:
— Закуски не хватит на всех, а выпивку мы не заказывали. Ты же знаешь, мало пить я не могу. К тому же через несколько часов пора двигаться к Коровину, а я за рулем. Не хотелось бы бить свой новый «жигуль».
Я возмутилась:
— Маруся, поимей совесть! Как это мало закуски, когда я на диете? Роза, не слушай ее, отдаю свою порцию тебе.
— Какую свою? — забеспокоилась Маруся. — Твою я давно съела, только моя и осталась.
— Девочки, не ругайтесь, — воскликнула Роза. — Я же мало ем.
— И в самом деле, — умиротворилась Маруся. — Сколько там всей тебя — с гулькин нос. Ладно, так и быть, поделюсь.
И она поделилась. Вызвали официанта, чтобы не провоцировать алкоголичку Марусю, заказали сухое вино, которое она — поклонница водочки — всегда на дух не выносила. Мы с Розой выпили, закусили: Роза шашлычком, я все тем же квелым огурчиком.
— Эх, девочки, молодцы, что меня позвали, — потягиваясь от наслаждения, воскликнула Роза, профессиональным жестом поправляя на груди фонендоскоп. — Хорошо сидим.
— А ты еще сопротивлялась прямо вся, — напомнила Маруся. — Я плохое не посоветую. Сейчас покушаем и отправимся к Коровину.
— Кстати, Соня, — обрадовалась Роза. — Я у Пупса вчера узнала, что про Турянского он и спрашивал, точнее, просил меня узнать у духа, спрашивала-то я сама.
— Значит, и тебя не обманул император: он погибает во тьме! — воскликнула я.
— Если еще не погиб, — снова уточнила Роза. Маруся крутила головой от меня к Розе и от Розы ко мне. Она ничего не могла понять.
— О чем вы говорите? — изумилась она. — Кто погибает во тьме?
Я махнула рукой: раз в курсе баба Рая, то уж и Маруся делу не повредит. Что ее томить без толку?
— Уж ты бы первая знать должна, — сказала я, — Турянский через Лелю теперь и твой родственник. Похитили его и, думаем, уже убили.
Роза в ужасе закатила глаза, мол, как ты можешь говорить такое Марусе, та же нервно захихикала несвойственным ей тоненьким писком.
— Старушка шутит? — этим же писком спросила она у Розы.
Роза тоже махнула рукой, мол, какие уже тут секреты, и сказала:
— Не шутит, а говорит так как есть.
И сразу выдала всю информацию, не забыв про порок сердца и клаустрофобию. Маруся только охала, стонала и за свое сердце держалась.
— Я прямо вся сейчас упаду! — проревела она, когда Роза закончила свой рассказ.
— Это вы еще не все знаете, — добавила я и от себя. — Мною, считай, точно установлено, что похитил Турянского Равиль, а теперь еще выяснилось, и вы свидетели, что заказал Равилю Турянского его же компаньон — Геннадий Перцев.
— Мы свидетели?! — хором ужаснулись Роза и Маруся. — Неужели?!
— Несомненно, — заверила я. — Вы обе можете свидетельствовать в суде против этой парочки. Перцев с Равилем в ресторане обсуждал свои дела? Обсуждал. Раз установлена связь между Перцевым и Равилем, следовательно, доказан и их сговор. Спрашивается, о чем может разговаривать Перцев с Равилем?
Маруся оживилась:
— Да, о чем?
— Им не о чем разговаривать, — согласилась Роза. — Перцев, кстати, в спиритизм не верит. Я хорошо знаю его бывшую жену, она неоднократно у меня лечилась, потому что Перцев ни одной юбки не пропускал и через эту слабость доставлял ей много беспокойства со здоровьем.
— Ближе к делу, — напомнила я. — Все и без того в курсе, что благодаря своей профессии ты знаешь практически все женское население Москвы, а через него и мужское, но мне-то интересно про Перцева, а не про его жену.
— Так вот, Перцев вообще атеист. Он не верит ни в бога, ни в черта, — продолжила Роза. — Поэтому странно, что он с Равилем снюхался.
— Твой Пупс, между прочим, тоже с Равилем снюхался, — заметила я, — а и он атеист.
— Пупс атеист, — согласилась Роза, — но я его убедила, что Равиль может быть полезен. Тамарка несколько раз заключала контракт по подсказке Равиля и всегда удачно. Пупса это впечатлило, и он уверовал в спиритизм.
Я поразилась наивности Розы. Умный Пупс вычислил тактику Тамарки и сам решил воспользоваться этой же тактикой.
— Роза, не будь дурой, — посоветовала я. — Пупс, как и Тамарка, использует Равиля, чтобы доверчивых дурить, а сам в спиритизм не верит.
— Как же не верит, если частенько просит меня духам вопросы задавать, — возразила Роза. — И духи никогда его не обманывают. Зачем он про Турянского спросил? Ведь он действительно обеспокоен его пропажей. У Пупсика с ним дела.
Мне оставалось только соглашаться.
— Значит, крыша поехала и у Пупса, но тогда где уверенность, что она также не поехала и у Перцева? — спросила я.
Роза категорически возразила:
— Нет, у Перцева крыша на месте, я хорошо знаю его невесту. Она тоже монтевизмом занялась. У нее с Перцевым катастрофически разлаживается, вот по этому случаю бедняжка и надеется все его мысли прочесть. Перцев долго добивался ее руки, очаровывал ее родителей и вдруг ни с того ни с сего к ней охладел. Тут кто угодно монтевизмом займется.
Маруся психанула, на этом месте и мои нервы начали сдавать.
— Роза, мы о Перцеве, — закричала Маруся. — При чем здесь его невеста? Я прямо вся про нее знаю и сама еще лучше о ней расскажу. О жене, кстати, тоже.
«Одна я ничего не знаю», — расстроилась я и спросила:
— Перцев верит в эту белиберду, в которую и вы верите?
— Нет, не верит, — заявила Роза. — И с невестой ругается из-за того, что она по всяким гадалкам ходит, а потом его грузит результатом своих походов.
— А с Равилем он как познакомился?
Маруся и Роза переглянулись.
— Я не знала, что они знакомы, — растерянно призналась Маруся.
Я победоносно на них посмотрела и спросила:
— Тогда знаете, о чем они сейчас договаривались?
Роза и Маруся хором закричали:
— О чем?
— О том, как меня убить, — изрекла я и, не давая подругам возможности прийти в себя, продолжила:
— Перцеву выгодна смерть Турянского.
— Да ну-уу! — хором выдохнули Роза и Маруся.
— Вчера я практически призналась Равилю в том, что знаю, где спрятан Турянский, и уже сегодня Равиль обедает с Перцевым. Причем не просто обедает, а держит совет, как поступить со мной. И, если Роза правильно подслушала, Перцев пришел к выводу, что меня надо срочно убрать.