Страница:
В первый миг я хотел позвонить в милицию, но испугался, что меня обвинят в убийстве, и убежал. Собрал с пола лепестки и убежал.
— Зачем собрали? — удивилась Далила.
— В прострации был, действовал неосознанно.
Видимо, хотел узнать, кто был у Маши. Я сам не очень-то в цветах разбираюсь, цветочнице лепестки показал, она сказала, что это хризантемы, даже вид назвала.
— Вам это о чем-то сказало?
Хренов задумчиво покачал головой:
— Не-ет.
Далила поняла, что он раздумывает, стоит ли говорить, и попросила:
— Пожалуйста, не скрывайте от меня ничего.
Он грустно кивнул:
— Хризантемы любит Наташа Верховская, теперь Замотаева: Машенька эти цветы не любила. Она подтрунивала над сестрой: «Хризантемы — цветы для покойников: искусственные на вид и без, запаха».
Хренов потряс головой и воскликнул:
— Ужас! Представляете, а я убежал! Мне очень стыдно. Даже Андрей об этом не знает.
Он жалобно взглянул на Далилу и с надеждой, что ему возразят, как ребенок спросил:
— Я, наверное, трус?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Вряд ли. В нашей стране так поступил бы любой. Во всяком случае, многие. Маше было уже все равно, а вы спасались от неприятностей.
— Да-да, я спасался. Меня и без того затаскали, допросы-расспросы. А скажи я, что был там…
Хренова передернуло. Далила поспешила заверить:
— Вы правильно поступили.
Он согласился:
— Да, с житейской точки зрения я правильно поступил. Менты разбираться не любят, кого схватят, того и сажают. Разум-то понимает: я не мог спасти Машу, а душа все равно болит.
Далила его пожалела: сменила тему и вскоре ушла.
А вернувшись домой, неудачу остро переживала: ходила по комнате, охала, вспоминая ход своих мыслей, удивлялась себе — с чего вдруг взяла, что способна раскрыть это старое запутанное преступление?
Племянник Далилу добил. Он позвонил тетушке и после обычного: «Бонд! Джеймс Бонд!» — спокойно ей сообщил:
— Наташа Замотаева сестричку пришила.
Глава 16
Глава 17
— Зачем собрали? — удивилась Далила.
— В прострации был, действовал неосознанно.
Видимо, хотел узнать, кто был у Маши. Я сам не очень-то в цветах разбираюсь, цветочнице лепестки показал, она сказала, что это хризантемы, даже вид назвала.
— Вам это о чем-то сказало?
Хренов задумчиво покачал головой:
— Не-ет.
Далила поняла, что он раздумывает, стоит ли говорить, и попросила:
— Пожалуйста, не скрывайте от меня ничего.
Он грустно кивнул:
— Хризантемы любит Наташа Верховская, теперь Замотаева: Машенька эти цветы не любила. Она подтрунивала над сестрой: «Хризантемы — цветы для покойников: искусственные на вид и без, запаха».
Хренов потряс головой и воскликнул:
— Ужас! Представляете, а я убежал! Мне очень стыдно. Даже Андрей об этом не знает.
Он жалобно взглянул на Далилу и с надеждой, что ему возразят, как ребенок спросил:
— Я, наверное, трус?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Вряд ли. В нашей стране так поступил бы любой. Во всяком случае, многие. Маше было уже все равно, а вы спасались от неприятностей.
— Да-да, я спасался. Меня и без того затаскали, допросы-расспросы. А скажи я, что был там…
Хренова передернуло. Далила поспешила заверить:
— Вы правильно поступили.
Он согласился:
— Да, с житейской точки зрения я правильно поступил. Менты разбираться не любят, кого схватят, того и сажают. Разум-то понимает: я не мог спасти Машу, а душа все равно болит.
Далила его пожалела: сменила тему и вскоре ушла.
А вернувшись домой, неудачу остро переживала: ходила по комнате, охала, вспоминая ход своих мыслей, удивлялась себе — с чего вдруг взяла, что способна раскрыть это старое запутанное преступление?
Племянник Далилу добил. Он позвонил тетушке и после обычного: «Бонд! Джеймс Бонд!» — спокойно ей сообщил:
— Наташа Замотаева сестричку пришила.
Глава 16
Нельзя сказать, что племянник Далилу потряс, но она удивилась: слишком быстро он сделал свое открытие. Выслушав его сенсационное сообщение, она скептически осведомилась:
— Как ты узнал?
Евгений поведал со смущенным смешком:
— Применил страшную пытку к Морковкиной.
— Надеюсь, пытал ее не в постели?
— Нет, на столе.
Далила вспылила:
— На каком еще столе?! Ты же мне обещал обойтись без секса!
Бонд рассмеялся:
— На столе пыток. Знаешь, есть такой стол, какой-то инквизитор придумал…
— Не пори ерунды, — раздраженно прервала его Далила. — Мне не до шуток. Ты где?
— Лежу у Морковкиной.
— Издеваешься?
— Да нет, уже просто лежу.
Она зло подумала: «Собачонок неисправим. Нашел время ерничать. Неужели не чувствует, в каком я состоянии?»
Досчитав до пяти, она ласково попросила:
— Женечка, приезжай, если можешь.
Бонд серьезно ответил:
— Конечно, могу. Немедленно буду, а ты загляни в холодильник.
— Зачем? — удивилась Далила.
Евгений снова не удержался от шутки:
— Чтобы узнать, нет ли там трупа.
— Ну, зараза! — рассмеялась она. — Приезжай, и труп там появится!
— Откуда?
— Я тебя прямо на пороге убью!
— Заметано. Мне сегодня клиент навороченной тачки нахамил беспредельно, в связи с этим жить абсолютно не хочется. Так что у тебя в холодильнике?
Шаром покати?
Далила проследовала на кухню и сообщила:
— Да нет, свертки лежат какие-то. Что-то я совсем замоталась. До чего дело дошло, уже Димка еды нам купил.
Бонд возразил:
— Димка питается исключительно протеинами.
Раз свертки лежат, значит, Матвей заходил.
— Быть не может! — поразилась Далила. — Он тебе что, звонил?
— Мы даже виделись.
— Ну надо же. Теперь Матвей и тебя возлюбил.
— Уж пришлось, — рассмеялся Евгений. — Ты же ему себя любить не даешь, он вот ко мне подъезжает.
Того и гляди, сексуальную ориентацию сменит.
Далила не способна была оценить его юмор, ответила с полной серьезностью:
— Не я наш брак поломала. Пусть любит свою Ирину. И что он тебе говорил?
— Жаловался, что ты слишком много работаешь.
Далила фыркнула:
— Кто бы на это жаловался! Будто у меня что-то осталось, кроме работы. Он меня веры в порядочность чуть не лишил. Он меня подкосил и разрушил.
Бонд удивился:
— Правда? Я бы так не сказал. После развода ты расцвела.
— А каких мне сил это стоило, счастливую изображать? Это я только знаю! Матвей предатель! Уж он-то знал, что, разрушая брак, он лишает меня сразу всего.
Я психоаналитик. Как я чужие души должна врачевать, если свою не вылечила?
Евгений уже пожалел, что завел рискованный разговор.
— Но ты же вылечила, — растерянно вставил он.
— Я поступила мудрей, я не позволила себе заболеть, но Матвей от этого лучше не стал. Он предатель, и не смей за моей спиной с ним встречаться, — с излишней горячностью приказала Далила и, совсем уже как девчонка, добавила:
— А продукты его я выброшу.
Прямо сейчас.
— Отлично. Я куплю тебе новые, — поспешно согласился Евгений.
Вообще-то он не считал, что тетка проиграла от развода с Матвеем. Матвей по-прежнему ее любит, это факт — не зря же он пытается установить с Далилой контакт. И сам Евгений к лучшему изменился. Раньше тетка интересовалась, что лежит в холодильнике у племянника, теперь эти вопросы он ей задает. И Димке развод родителей пошел на пользу. Раньше парень был эгоистом, признавал лишь свои интересы, а теперь он научился за собой убирать, нет-нет да и посуду помоет. К матери покровительственно относится, заботой ее окружил, а раньше был почти равнодушен к Далиле. Раньше отца больше любил.
Евгений знал почему. Он сам порой осуждал свою тетку за неугомонность. Удивлялся: чего ей не хватает? Получила высшее образование, стала психологом, и хватит. Работай потихоньку и занимайся семьей.
Нет же, ей подавай мединститут. Сама похудела (мотается-разрывается) и семью позабросила. Что и кому собирается доказать?
Теперь же, когда повзрослел и осознал, что у тетки талант, Евгений осуждал не Далилу, а общество. Он удивлялся мужской несправедливости и женскому неравноправию: почему, когда мужчина хочет чего-то добиться, все относятся к его желанию с уважением и ему помогают, а с женщиной все не так. В лучшем случае женщине не мешают оставаться наедине с ее же проблемами. А то еще и добавят своих, да при этом стыдят: куда лезешь? Зачем высовываешься? Хочешь быть самой умной?
Умных женщин в России не любят.
Теперь Евгений все правильно понимал и своей умной теткой гордился, но жениться решил на женщине средних способностей. Решение это не афишировал, но Далила, когда он ввалился (весь в пакетах и свертках) и с порога начал рассказ, мгновенно заметила, что его потянуло к Морковкиной.
— Как тебе показалась эта Морковкина? — прервав его, спросила она.
Хоть и знала из многих источников, что девушка симпатична, но довольно глупа, однако хотела услышать оценку племянника.
— Нормально, — ушел от ответа Евгений и под маркой выдачи информации вновь с удовольствием заговорил про Морковкину.
Рассказывал-то он про покойницу Машу и сестрицу ее Наташу. Однако из рассказа племянника Далила почему-то узнала, что у Морковкиной длинные ноги.
Потом узнала, что у нее отличный вкус. И что смех ее похож на серебряный колокольчик. И еще как-то по-особому Морковкина проводит у лба указательным пальцем, если задумывается. Оказывается, она умеет задумываться — об этом тоже Евгений поведал Далиле. Вот как много.
А про Машу сказал лишь то, что ее убили. И про Наташу только то, что она в день убийства прибежала к Марине Морковкиной с просьбой подтвердить ее алиби, значит, убийца Наташа, она. И все.
Закончив, с идиотским счастливым видом (опять же находясь под впечатлением от Морковкиной) он деловито спросил:
— Ты ужинала?
— Ужинала? Надеюсь, ты шутишь? — рассердилась Далила.
Бонд удивился:
— Да нет, сам жрать хочу. Собирался составить тебе компанию.
Она раздраженно напомнила:
— Но прежде ты собирался что-то мне рассказать.
— Ну, ты даешь! Я уже все рассказал.
— Ошибаешься, — язвительно возразила Далила, — ты только начал. Что за странная информация: прибежала Наташа за алиби. И все. Остальное про ноги Морковкиной. На тебя это непохоже. Ты что, влюбился?
Бонд обиделся:
— Не доверяешь? Подозреваешь, что я переспал с Морковкиной?
Далила его успокоила:
— Пока не подозреваю, но все же хочу знать не только про ноги Морковкиной.
— Неужели тебя интересует что-то еще?! — взволнованно и с непониманием воскликнул Евгений.
— Увы, да.
Хлопнув себя по лбу ладонью, он с ликованием прозрел:
— Правильно! Ты же у нас не мужчина, тебя занимают всякие пустяки: алиби и убийства.
— Да, боюсь показаться тебе пустой и любопытной, но хотелось бы услышать и про Наташу. Когда она прибежала к Морковкиной? Как вела себя? Что говорила? Все это важно. Я хочу это знать.
Евгений, жадно прижимая к груди батон колбасы, жалобно поинтересовался:
— А нельзя вести допрос во время ужина?
— Нет, нельзя, — постановила Далила. — Сначала расскажешь, потом будешь лопать.
Бонд, дурачась, с огромным трудом оторвал от груди колбасу и воскликнул:
— Жестокая! Пытай же меня! Пытай!
— С удовольствием, — усмехнулась Далила и деловито спросила:
— Для начала скажи, как Морковкина относится к Замотаевой?
— Плохо.
— Почему?
— Марина с детства мечтает выйти замуж за Гошу Кроликова, а Наташа Замотаева бесится с жиру и клинья под этого Гошу бьет.
Далила от комментария воздержалась, лишь усмехнулась, а Евгений, поразмыслив, добавил:
— Версия не моя, а Марины. Я не утверждаю, что Замотаева наставляет рога Замотаеву. Возможно, все даже наоборот. Ведь это Замотаев не расстается с Кроликовым ни днем ни ночью. Так где же гарантии, что они не погнались за модой и друг друга не приголубили?
Далила отмахнулась от рискованных предположений племянника:
— Ерунда. Кроликов — телохранитель Замотаева.
Следовательно, они не расстаются. И оба они натуралы, я точно знаю. А твоя Морковкина…
— Твоя Морковкина, — вставил Евгений. — Ты меня к ней послала.
— Хорошо, пусть моя, — согласилась Далила. — Она ревнует Гошу к Наташе из зависти. Наташа красавица, и муж у нее богатый. К тому же Наташа слишком часто видится с Кроликовым, что твою Морковкину вовсе не радует.
Бонд снова напомнил:
— Твою Морковкину.
Далила нахмурилась:
— Ладно, мою.
Евгений задумался и спросил:
— Значит, ты уверена, что Морковкина просто ревнует? Я слышал, у женщин есть это, как его? Забываю все время. Ты же умная, подскажи.
— Опять издеваешься? — рассердилась Далила и не осталась в долгу, ядовито добавив:
— Сегодня ты на подъеме. Ох уж эта Морковкина!
— О! Сразу вспомнил! У нее есть чутье!
— Интуиция, — уточнила Далила и снова съязвила:
— Видимо, Морковкина не блещет умом, раз ты обнаружил в ней интуицию.
Бонд пробубнил:
— Я бы много чего обнаружил, но ты запретила нам ложиться в постель.
— Ха, я запретила! У тебя уже есть Зайка.
— Да, и я этого не скрываю.
— Тогда не понимаю. Несмотря на свою Зайку, ты положил глаз на Морковкину?
— А что тебя удивляет?
— А как же твой пресловутый девиз?
— Какой девиз? — удивился Евгений.
Далила напомнила:
— За двумя Зайками погонишься, ни одной не поймаешь.
Племянник поскреб в затылке и горестно ее просветил:
— Девиз устарел. Теперь он звучит по-другому: за двумя Зайками погонишься, от обеих поймаешь.
— Я рада, что ты понял, почему я запретила тебе ложиться в постель с Морковкиной, — заключила Далила и предложила:
— Давай вернемся к Наташе.
— Давай, — согласился Евгений. — Почему ты уверена, что она не флиртует с Кроликовым?
— Ну, поручиться ни за кого нельзя. Наташа не работает, привязана к дому, ей скучно, но, с другой стороны, Кроликов привязан к ее Замотаеву. Ты же сам говорил, они не расстаются.
— Минутку-другую всегда можно выкроить.
Далила осуждающе посмотрела на племянника и строго сказала:
— Тебе видней.
Евгений воскликнул:
— Да не спал я с Морковкиной!
— Верю. Не спал, но собираешься спать.
— И не собираюсь. Я все уже выяснил, зачем нам встречаться?
Он сказал это так твердо, что Далила поверила и успокоилась.
— Ладно, — сказала она, — проехали. Вернемся к Наташе. Почему ты решил, что она убила сестру?
Бонд постучал указательным пальцем по темечку и с гордостью сообщил:
— Потому, что у меня аналитический склад ума.
Когда Наташа прибежала к Морковкиной, та понятия не имела об алиби. Наташа ей сообщила, что поругалась с сестрой и не собирается праздновать день рождения Маши.
Далила возрадовалась:
— Слава богу, наконец-таки я что-то узнала, кроме длины ног Морковкиной!
Бонд усмехнулся:
— Слушай дальше, раз уж тебе повезло. Наташа плакала и жаловалась Морковкиной, что Машка дрянь, что надо ее проучить. В конце концов и Морковкина согласилась не ходить в ресторан на Машино торжество. Более того, они в знак протеста сколотили компанию и укатили на дачу Морковкиной. Где и кутили почти до утра. Брат Андрей, узнав о смерти Маши, еле Наташу нашел.
— Ты хочешь сказать, что Наташа убила сестру и спокойненько укатила гулять с Морковкиной? — поразилась Далила.
Бонд подтвердил:
— Именно это я сказать и хочу. Только гуляла Наташа совсем не спокойненько. Во-первых, она нажралась до чертиков, а во-вторых, все время рыдала и приставала ко всем с жалобами на сестру.
— И на что она жаловалась?
— Укоряла Машу каким-то накрытым столом и пирогом. Наташа была назойлива, и все от нее шарахались. Всем было не до нее.
— Погоди секунду, — попросила Далила и побежала в свой кабинет.
Вернулась она с отчетами детектива, полученными от Верховского. Листая на ходу, удивилась:
— Странно, здесь ни слова о том, что Наташа в день гибели Маши была у Морковкиной. Ты уверен, что Марина не врет?
Евгений пожал плечами:
— Зачем? Там же была компания, человек десять.
Любой из них подтвердит.
— Да, ты прав. Видимо, детектив не подозревал Наташу, потому и не придал значения ее алиби.
— А для кого он отчеты составлял?
— Для Андрея Верховского.
Бонд рассмеялся:
— Ну, ты даешь, Пинкертон! Зачем он Андрею будет докладывать, где Наташа его была? Будто Андрей сам не знает. Он же ее у Марины нашел, не детектив.
— Точно, — согласилась Далила. — У тебя и в самом деле, оказывается, аналитический склад ума, а у меня к концу дня мозги подзаплавились. А что там с алиби?
— Когда Андрей дозвонился до Морковкиной и сообщил ей о гибели Маши, Наташа протрезвела. Вот тогда-то она и попросила Морковкину всем сказать, что пришла к ней на два часа раньше.
— И чем Наташа просьбу свою объяснила?
— Тем, что в дороге была, когда Маша погибла.
— А зачем ей вообще понадобилось алиби? — удивилась Далила.
Евгений развел руками:
— Вот и я спросил у Марины — зачем? Оказалось, что Наташа была у стилиста, а Маша ей позвонила.
Слово за слово, они поругались. Наташа распсиховалась и крикнула в трубку: «Ну, все! Теперь я тебя грохну!» А стилист это слышал.
— И что из того?
— Короче, Наташа просила Морковкину всем подтвердить, что звонила она, Марина, и слова «я тебя грохну» адресовались именно ей, а не Маше. Морковкина согласилась, но ее особенно не расспрашивали.
Далила задумчиво подытожила:
— Да-а, интересная информация.
Бонд расплылся в улыбке:
— Еще бы. Не сказать, что сильно стараюсь, но, за что ни возьмусь, во всем просто ас. Куда деваться? Талант есть талант.
— Бери выше. Евгений, ты гений! — рассмеялась Далила, шутливо отпуская племяннику подзатыльник. — Гений и злостный хвастун.
Тот сделал вид, что обиделся:
— Ну вот, все испортила.
— Я испортила? Испортила все Морковкина.
Бонд мелочно уточнил:
— Твоя.
Далила на этот раз заупрямилась:
— Нет, твоя.
Евгений стоял на своем:
— Нет, твоя!
— Хорошо, — согласилась Далила. — Наша Морковкина, общая. Она все испортила.
— Каким образом?
— Она согласилась предоставить подруге алиби, но не заметила одной интересной детали. Откуда Наташа знала, что покойная Маша пирог испекла? Вряд ли Маша сама ей сообщила. Значит, Наташа после стилиста домой заезжала.
Бонд констатировал:
— Железная логика.
Далила расстроилась, — Зря смеешься. Мне уже не до смеха, — грустно сказала она. — Верховский ко мне обратился, я не отказала ему в помощи. Теперь он мой пациент. Я ответственна за его здоровье. Уж не знаю, как там все было в тот страшный день, но если Верховский узнает, что его Наташа повинна в смерти его же Маши…
— И что будет? — скептически осведомился Евгений.
Далила поежилась:
— Боюсь, такого удара Верховский не переживет.
В прихожей хлопнула входная дверь и раздались решительные шаги — на пороге кухни вырос Дмитрий. Он жадно уставился на заваленный продуктами стол и радостно констатировал:
— О! Неплохо сидите! Присоединяюсь к вам!
Евгений озорно взглянул на тетушку и спросил:
— Ну что, проявим доброту? Разрешим и ему на колбасу посмотреть?
— Но только посмотреть, — рассмеялась Далила. — Он же питается протеинами, а в твоей колбасе только крахмал Когда ты научишься выбирать качественные продукты? Покупаешь, что под руку попадет.
— А ты, мама, только выбирать и умеешь, но почему-то ничего не покупаешь, — обиженно пробубнил Дмитрий, зверски вгрызаясь в «накрахмаленную» колбасу Далила и Евгений хором воскликнули:
— Грязнуля! Руки сначала помой!
— Как ты узнал?
Евгений поведал со смущенным смешком:
— Применил страшную пытку к Морковкиной.
— Надеюсь, пытал ее не в постели?
— Нет, на столе.
Далила вспылила:
— На каком еще столе?! Ты же мне обещал обойтись без секса!
Бонд рассмеялся:
— На столе пыток. Знаешь, есть такой стол, какой-то инквизитор придумал…
— Не пори ерунды, — раздраженно прервала его Далила. — Мне не до шуток. Ты где?
— Лежу у Морковкиной.
— Издеваешься?
— Да нет, уже просто лежу.
Она зло подумала: «Собачонок неисправим. Нашел время ерничать. Неужели не чувствует, в каком я состоянии?»
Досчитав до пяти, она ласково попросила:
— Женечка, приезжай, если можешь.
Бонд серьезно ответил:
— Конечно, могу. Немедленно буду, а ты загляни в холодильник.
— Зачем? — удивилась Далила.
Евгений снова не удержался от шутки:
— Чтобы узнать, нет ли там трупа.
— Ну, зараза! — рассмеялась она. — Приезжай, и труп там появится!
— Откуда?
— Я тебя прямо на пороге убью!
— Заметано. Мне сегодня клиент навороченной тачки нахамил беспредельно, в связи с этим жить абсолютно не хочется. Так что у тебя в холодильнике?
Шаром покати?
Далила проследовала на кухню и сообщила:
— Да нет, свертки лежат какие-то. Что-то я совсем замоталась. До чего дело дошло, уже Димка еды нам купил.
Бонд возразил:
— Димка питается исключительно протеинами.
Раз свертки лежат, значит, Матвей заходил.
— Быть не может! — поразилась Далила. — Он тебе что, звонил?
— Мы даже виделись.
— Ну надо же. Теперь Матвей и тебя возлюбил.
— Уж пришлось, — рассмеялся Евгений. — Ты же ему себя любить не даешь, он вот ко мне подъезжает.
Того и гляди, сексуальную ориентацию сменит.
Далила не способна была оценить его юмор, ответила с полной серьезностью:
— Не я наш брак поломала. Пусть любит свою Ирину. И что он тебе говорил?
— Жаловался, что ты слишком много работаешь.
Далила фыркнула:
— Кто бы на это жаловался! Будто у меня что-то осталось, кроме работы. Он меня веры в порядочность чуть не лишил. Он меня подкосил и разрушил.
Бонд удивился:
— Правда? Я бы так не сказал. После развода ты расцвела.
— А каких мне сил это стоило, счастливую изображать? Это я только знаю! Матвей предатель! Уж он-то знал, что, разрушая брак, он лишает меня сразу всего.
Я психоаналитик. Как я чужие души должна врачевать, если свою не вылечила?
Евгений уже пожалел, что завел рискованный разговор.
— Но ты же вылечила, — растерянно вставил он.
— Я поступила мудрей, я не позволила себе заболеть, но Матвей от этого лучше не стал. Он предатель, и не смей за моей спиной с ним встречаться, — с излишней горячностью приказала Далила и, совсем уже как девчонка, добавила:
— А продукты его я выброшу.
Прямо сейчас.
— Отлично. Я куплю тебе новые, — поспешно согласился Евгений.
Вообще-то он не считал, что тетка проиграла от развода с Матвеем. Матвей по-прежнему ее любит, это факт — не зря же он пытается установить с Далилой контакт. И сам Евгений к лучшему изменился. Раньше тетка интересовалась, что лежит в холодильнике у племянника, теперь эти вопросы он ей задает. И Димке развод родителей пошел на пользу. Раньше парень был эгоистом, признавал лишь свои интересы, а теперь он научился за собой убирать, нет-нет да и посуду помоет. К матери покровительственно относится, заботой ее окружил, а раньше был почти равнодушен к Далиле. Раньше отца больше любил.
Евгений знал почему. Он сам порой осуждал свою тетку за неугомонность. Удивлялся: чего ей не хватает? Получила высшее образование, стала психологом, и хватит. Работай потихоньку и занимайся семьей.
Нет же, ей подавай мединститут. Сама похудела (мотается-разрывается) и семью позабросила. Что и кому собирается доказать?
Теперь же, когда повзрослел и осознал, что у тетки талант, Евгений осуждал не Далилу, а общество. Он удивлялся мужской несправедливости и женскому неравноправию: почему, когда мужчина хочет чего-то добиться, все относятся к его желанию с уважением и ему помогают, а с женщиной все не так. В лучшем случае женщине не мешают оставаться наедине с ее же проблемами. А то еще и добавят своих, да при этом стыдят: куда лезешь? Зачем высовываешься? Хочешь быть самой умной?
Умных женщин в России не любят.
Теперь Евгений все правильно понимал и своей умной теткой гордился, но жениться решил на женщине средних способностей. Решение это не афишировал, но Далила, когда он ввалился (весь в пакетах и свертках) и с порога начал рассказ, мгновенно заметила, что его потянуло к Морковкиной.
— Как тебе показалась эта Морковкина? — прервав его, спросила она.
Хоть и знала из многих источников, что девушка симпатична, но довольно глупа, однако хотела услышать оценку племянника.
— Нормально, — ушел от ответа Евгений и под маркой выдачи информации вновь с удовольствием заговорил про Морковкину.
Рассказывал-то он про покойницу Машу и сестрицу ее Наташу. Однако из рассказа племянника Далила почему-то узнала, что у Морковкиной длинные ноги.
Потом узнала, что у нее отличный вкус. И что смех ее похож на серебряный колокольчик. И еще как-то по-особому Морковкина проводит у лба указательным пальцем, если задумывается. Оказывается, она умеет задумываться — об этом тоже Евгений поведал Далиле. Вот как много.
А про Машу сказал лишь то, что ее убили. И про Наташу только то, что она в день убийства прибежала к Марине Морковкиной с просьбой подтвердить ее алиби, значит, убийца Наташа, она. И все.
Закончив, с идиотским счастливым видом (опять же находясь под впечатлением от Морковкиной) он деловито спросил:
— Ты ужинала?
— Ужинала? Надеюсь, ты шутишь? — рассердилась Далила.
Бонд удивился:
— Да нет, сам жрать хочу. Собирался составить тебе компанию.
Она раздраженно напомнила:
— Но прежде ты собирался что-то мне рассказать.
— Ну, ты даешь! Я уже все рассказал.
— Ошибаешься, — язвительно возразила Далила, — ты только начал. Что за странная информация: прибежала Наташа за алиби. И все. Остальное про ноги Морковкиной. На тебя это непохоже. Ты что, влюбился?
Бонд обиделся:
— Не доверяешь? Подозреваешь, что я переспал с Морковкиной?
Далила его успокоила:
— Пока не подозреваю, но все же хочу знать не только про ноги Морковкиной.
— Неужели тебя интересует что-то еще?! — взволнованно и с непониманием воскликнул Евгений.
— Увы, да.
Хлопнув себя по лбу ладонью, он с ликованием прозрел:
— Правильно! Ты же у нас не мужчина, тебя занимают всякие пустяки: алиби и убийства.
— Да, боюсь показаться тебе пустой и любопытной, но хотелось бы услышать и про Наташу. Когда она прибежала к Морковкиной? Как вела себя? Что говорила? Все это важно. Я хочу это знать.
Евгений, жадно прижимая к груди батон колбасы, жалобно поинтересовался:
— А нельзя вести допрос во время ужина?
— Нет, нельзя, — постановила Далила. — Сначала расскажешь, потом будешь лопать.
Бонд, дурачась, с огромным трудом оторвал от груди колбасу и воскликнул:
— Жестокая! Пытай же меня! Пытай!
— С удовольствием, — усмехнулась Далила и деловито спросила:
— Для начала скажи, как Морковкина относится к Замотаевой?
— Плохо.
— Почему?
— Марина с детства мечтает выйти замуж за Гошу Кроликова, а Наташа Замотаева бесится с жиру и клинья под этого Гошу бьет.
Далила от комментария воздержалась, лишь усмехнулась, а Евгений, поразмыслив, добавил:
— Версия не моя, а Марины. Я не утверждаю, что Замотаева наставляет рога Замотаеву. Возможно, все даже наоборот. Ведь это Замотаев не расстается с Кроликовым ни днем ни ночью. Так где же гарантии, что они не погнались за модой и друг друга не приголубили?
Далила отмахнулась от рискованных предположений племянника:
— Ерунда. Кроликов — телохранитель Замотаева.
Следовательно, они не расстаются. И оба они натуралы, я точно знаю. А твоя Морковкина…
— Твоя Морковкина, — вставил Евгений. — Ты меня к ней послала.
— Хорошо, пусть моя, — согласилась Далила. — Она ревнует Гошу к Наташе из зависти. Наташа красавица, и муж у нее богатый. К тому же Наташа слишком часто видится с Кроликовым, что твою Морковкину вовсе не радует.
Бонд снова напомнил:
— Твою Морковкину.
Далила нахмурилась:
— Ладно, мою.
Евгений задумался и спросил:
— Значит, ты уверена, что Морковкина просто ревнует? Я слышал, у женщин есть это, как его? Забываю все время. Ты же умная, подскажи.
— Опять издеваешься? — рассердилась Далила и не осталась в долгу, ядовито добавив:
— Сегодня ты на подъеме. Ох уж эта Морковкина!
— О! Сразу вспомнил! У нее есть чутье!
— Интуиция, — уточнила Далила и снова съязвила:
— Видимо, Морковкина не блещет умом, раз ты обнаружил в ней интуицию.
Бонд пробубнил:
— Я бы много чего обнаружил, но ты запретила нам ложиться в постель.
— Ха, я запретила! У тебя уже есть Зайка.
— Да, и я этого не скрываю.
— Тогда не понимаю. Несмотря на свою Зайку, ты положил глаз на Морковкину?
— А что тебя удивляет?
— А как же твой пресловутый девиз?
— Какой девиз? — удивился Евгений.
Далила напомнила:
— За двумя Зайками погонишься, ни одной не поймаешь.
Племянник поскреб в затылке и горестно ее просветил:
— Девиз устарел. Теперь он звучит по-другому: за двумя Зайками погонишься, от обеих поймаешь.
— Я рада, что ты понял, почему я запретила тебе ложиться в постель с Морковкиной, — заключила Далила и предложила:
— Давай вернемся к Наташе.
— Давай, — согласился Евгений. — Почему ты уверена, что она не флиртует с Кроликовым?
— Ну, поручиться ни за кого нельзя. Наташа не работает, привязана к дому, ей скучно, но, с другой стороны, Кроликов привязан к ее Замотаеву. Ты же сам говорил, они не расстаются.
— Минутку-другую всегда можно выкроить.
Далила осуждающе посмотрела на племянника и строго сказала:
— Тебе видней.
Евгений воскликнул:
— Да не спал я с Морковкиной!
— Верю. Не спал, но собираешься спать.
— И не собираюсь. Я все уже выяснил, зачем нам встречаться?
Он сказал это так твердо, что Далила поверила и успокоилась.
— Ладно, — сказала она, — проехали. Вернемся к Наташе. Почему ты решил, что она убила сестру?
Бонд постучал указательным пальцем по темечку и с гордостью сообщил:
— Потому, что у меня аналитический склад ума.
Когда Наташа прибежала к Морковкиной, та понятия не имела об алиби. Наташа ей сообщила, что поругалась с сестрой и не собирается праздновать день рождения Маши.
Далила возрадовалась:
— Слава богу, наконец-таки я что-то узнала, кроме длины ног Морковкиной!
Бонд усмехнулся:
— Слушай дальше, раз уж тебе повезло. Наташа плакала и жаловалась Морковкиной, что Машка дрянь, что надо ее проучить. В конце концов и Морковкина согласилась не ходить в ресторан на Машино торжество. Более того, они в знак протеста сколотили компанию и укатили на дачу Морковкиной. Где и кутили почти до утра. Брат Андрей, узнав о смерти Маши, еле Наташу нашел.
— Ты хочешь сказать, что Наташа убила сестру и спокойненько укатила гулять с Морковкиной? — поразилась Далила.
Бонд подтвердил:
— Именно это я сказать и хочу. Только гуляла Наташа совсем не спокойненько. Во-первых, она нажралась до чертиков, а во-вторых, все время рыдала и приставала ко всем с жалобами на сестру.
— И на что она жаловалась?
— Укоряла Машу каким-то накрытым столом и пирогом. Наташа была назойлива, и все от нее шарахались. Всем было не до нее.
— Погоди секунду, — попросила Далила и побежала в свой кабинет.
Вернулась она с отчетами детектива, полученными от Верховского. Листая на ходу, удивилась:
— Странно, здесь ни слова о том, что Наташа в день гибели Маши была у Морковкиной. Ты уверен, что Марина не врет?
Евгений пожал плечами:
— Зачем? Там же была компания, человек десять.
Любой из них подтвердит.
— Да, ты прав. Видимо, детектив не подозревал Наташу, потому и не придал значения ее алиби.
— А для кого он отчеты составлял?
— Для Андрея Верховского.
Бонд рассмеялся:
— Ну, ты даешь, Пинкертон! Зачем он Андрею будет докладывать, где Наташа его была? Будто Андрей сам не знает. Он же ее у Марины нашел, не детектив.
— Точно, — согласилась Далила. — У тебя и в самом деле, оказывается, аналитический склад ума, а у меня к концу дня мозги подзаплавились. А что там с алиби?
— Когда Андрей дозвонился до Морковкиной и сообщил ей о гибели Маши, Наташа протрезвела. Вот тогда-то она и попросила Морковкину всем сказать, что пришла к ней на два часа раньше.
— И чем Наташа просьбу свою объяснила?
— Тем, что в дороге была, когда Маша погибла.
— А зачем ей вообще понадобилось алиби? — удивилась Далила.
Евгений развел руками:
— Вот и я спросил у Марины — зачем? Оказалось, что Наташа была у стилиста, а Маша ей позвонила.
Слово за слово, они поругались. Наташа распсиховалась и крикнула в трубку: «Ну, все! Теперь я тебя грохну!» А стилист это слышал.
— И что из того?
— Короче, Наташа просила Морковкину всем подтвердить, что звонила она, Марина, и слова «я тебя грохну» адресовались именно ей, а не Маше. Морковкина согласилась, но ее особенно не расспрашивали.
Далила задумчиво подытожила:
— Да-а, интересная информация.
Бонд расплылся в улыбке:
— Еще бы. Не сказать, что сильно стараюсь, но, за что ни возьмусь, во всем просто ас. Куда деваться? Талант есть талант.
— Бери выше. Евгений, ты гений! — рассмеялась Далила, шутливо отпуская племяннику подзатыльник. — Гений и злостный хвастун.
Тот сделал вид, что обиделся:
— Ну вот, все испортила.
— Я испортила? Испортила все Морковкина.
Бонд мелочно уточнил:
— Твоя.
Далила на этот раз заупрямилась:
— Нет, твоя.
Евгений стоял на своем:
— Нет, твоя!
— Хорошо, — согласилась Далила. — Наша Морковкина, общая. Она все испортила.
— Каким образом?
— Она согласилась предоставить подруге алиби, но не заметила одной интересной детали. Откуда Наташа знала, что покойная Маша пирог испекла? Вряд ли Маша сама ей сообщила. Значит, Наташа после стилиста домой заезжала.
Бонд констатировал:
— Железная логика.
Далила расстроилась, — Зря смеешься. Мне уже не до смеха, — грустно сказала она. — Верховский ко мне обратился, я не отказала ему в помощи. Теперь он мой пациент. Я ответственна за его здоровье. Уж не знаю, как там все было в тот страшный день, но если Верховский узнает, что его Наташа повинна в смерти его же Маши…
— И что будет? — скептически осведомился Евгений.
Далила поежилась:
— Боюсь, такого удара Верховский не переживет.
В прихожей хлопнула входная дверь и раздались решительные шаги — на пороге кухни вырос Дмитрий. Он жадно уставился на заваленный продуктами стол и радостно констатировал:
— О! Неплохо сидите! Присоединяюсь к вам!
Евгений озорно взглянул на тетушку и спросил:
— Ну что, проявим доброту? Разрешим и ему на колбасу посмотреть?
— Но только посмотреть, — рассмеялась Далила. — Он же питается протеинами, а в твоей колбасе только крахмал Когда ты научишься выбирать качественные продукты? Покупаешь, что под руку попадет.
— А ты, мама, только выбирать и умеешь, но почему-то ничего не покупаешь, — обиженно пробубнил Дмитрий, зверски вгрызаясь в «накрахмаленную» колбасу Далила и Евгений хором воскликнули:
— Грязнуля! Руки сначала помой!
Глава 17
После плотного ужина Евгений сладко потянулся во весь свой немалый рост и сообщил:
— Ну, я как бы домой.
И с игривым мотивчиком отбыл.
Дмитрий проводил кузена завистливо-ядовитой усмешкой и констатировал:
— К своей старой Зайке отправился.
— А может, и к новой, — предположила Далила.
Подумав о Морковкиной, она грустно добавила:
— С него, баламута, станется.
Половая жизнь племянника била ключом, а вот у сына не очень: университет, соревнования, тренировки. Дмитрий доползал до кровати, падал в постель, как бревно, и намертво отключался.
Так поступил он и в этот раз.
Далила осталась одна — возникла потребность в подруге.
«Позвоню Лизе, — решила она. — Перед сном поболтаем».
Рука уже набирала номер, а взгляд упал на часы.
«Не слишком ли поздно?» — усомнилась Далила.
С Елизаветой было о чем поболтать. И не только о Замотаевой. В череде событий этого дня промелькнуло одно незначительное, которое вдруг стало главным. Отправляясь к Сергею Хренову, Далила вылетела из офиса и.., уперлась в альтернативу: слева от двери ее поджидал бывший муж, Самсонов Матвей, справа — Галкин чех Ванек. Как водится, абсолютно нетрезвый.
Далила очень спешила к Хренову — пришлось выбрать Матвея. Увяжись за ней веселый хмельной чех, визит к Хренову оказался бы под вопросом.
Под огромным вопросом!
Далила знала, как тяжело отвязаться от пьяного Ванека, но еще лучше знала она, как коварно работает подсознание. Так ли сильно ей не хотелось общаться с Матвеем, как она себя убеждает? Не обманывает ли себя? Не игра ли все это злокозненного подсознания?
Что ею двигало, когда она заговорила с Матвеем? Ведь визит к Хренову можно было и отложить.
Она выбрала худший, невыгодный вариант: заговорила с Матвеем, а должна была с гордо поднятой головой пройти мимо.
Далила искала себе оправдания: «Опасная ситуация застала меня врасплох, я растерялась, да и слишком нацелилась на встречу с Хреновым. Разве сразу сообразишь, что лучше? И еще этот пьяный Ванек с его перегаром. Уж очень хотелось от него отвязаться».
Умом она понимала: к Матвею возвращаться нельзя. Через ее кабинет прошла вереница таких же разбитых и кое-как склеенных судеб — ад, а не жизнь. Впустую потраченные драгоценные годы. Ведь на месте этого ада мог вырасти рай.
Умом она понимала: мосты сожжены!
Все о том говорит: образование, опыт, разум…
Разум разумом, но куда деть желания? Слаб человек, слаб. Далила с утра до вечера выдавала советы, рекомендации и прекрасно знала, что к ним нужен еще один огромный совет — огромная рекомендация! — как всем этим воспользоваться. Как?! Когда тянут ко дну желания!
«Проклятое подсознание!» — рассердилась она.
Еще раз взглянув на часы, воскликнула:
— Да, поздно, но зачем еще подруги нужны?!
И набрала номер Бойцовой. Именно Бойцовой — Галине Семеновой бесполезно звонить. Семенова выступает адвокатом Матвея. Не терпится ей Далилу с предателем-мужем свести.
«Алло» Елизаветы прозвучало игриво — стало ясно: у подруги в гостях бойфренд.
— Я, наверно, не вовремя? — упавшим голосом спросила Далила.
— А что случилось? — деловито поинтересовалась Бойцова и радостно взвизгнула:
— Ой! Пусти! Ну, дурак!
В трубке раздался шумок какой-то возни — впрочем, известно какой, — следом Елизавета, подхихикивая, возвестила:
— Самсонова, это я не тебе, это так. А что у тебя случилось? Говори поскорей, а то меня от телефона уносят.
Далила промямлила:
— Сегодня Матвей меня подстерег, хотела поговорить о нем, ну да завтра об этом. Я не знала, что у тебя гости.
— Какие там гости! — рассердилась Бойцова и приказала:
— А ну, пошел вон!
И тут же опять пояснила:
— Это я не тебе.
— Само собой, — рассмеялась Далила. — Но ты слишком строга. Послушай, мне, право, неловко. Я не вовремя. Давай на завтра перенесем.
Елизавета воскликнула:
— Ты мне брось! Интеллигентские штучки свои на пациентах практикуй, а я сама знаю, как с кем обращаться. Еще не хватало, чтобы я оставляла подругу ради какого-то кобеля.
— Да дело несрочное, встретимся завтра…
— Какое «завтра»? Где я и где завтра? И ты в последнее время в клуб ни ногой. Куда ты пропала?
Далила вздохнула:
— Дела.
— Ну да, у тебя дела, а я просто так, пописать, — возмутилась Бойцова. — У меня рискованный бизнес, но я регулярно в клуб забегаю.
— Еще бы, ты у нас президент.
— А ты у нас главный лектор. «Членши» уже возмущаются, лекций хотят, а она, видите ли, занята.
— Но ты сама мне брата Наташи подсунула, — рассердилась Далила.
— Ну да, и ты сразу на меня взвалила Наташу. Ой! — Бойцова захлебнулась от внезапно нахлынувших мыслей:
— Я же тебе про Наташку много чего узнала! А что у тебя с Матвеем?!
Далила пожаловалась:
— Он меня подловил. Сегодня я с ним разговаривала.
— Да ну?! С ума ты сошла!
— Я случайно. Так получилось.
Елизавета ругаться не стала, вошла в положение.
— Представляю, как тебе тошно, — вздохнула она и азартно воскликнула:
— Все! Это судьба! Нам надо встретиться! Немедленно дуй ко мне!
— На ночь глядя?
— Тебе надо выговориться!
На энергичное общение Далила настроена не была, а потому испугалась:
— Нет, я не могу. Я уже растрепала прическу, сняла макияж, намазала кремом лицо…
Елизавета ее перебила:
— Зато я при полном параде! Встречай! Еду к тебе!
Вешая трубку, Далила посетовала:
— Ну вот, напросилась.
И отправилась готовиться к приему подруги. Первым делом она стянула с себя дорогое красивое платье, то, которое смахивает на плащ. Вместо него надела старый домашний халат. Волосы намотала на бигуди, сняла с лица макияж и, пользуясь случаем, нанесла на лоб и щеки французский крем — новое слово в уходе за кожей, очень питательный и голубой (видимо, моде согласно).
Едва Далила успела все это проделать, как раздался звонок в дверь. Бойцова пришла не одна, рядом с ней топтался стильно одетый красавец-гигант. Увидев голубое лицо Далилы, оба испуганно отшатнулись, а потом расплылись в улыбках: он — в смущенной, Лиза — в довольной.
Еще бы, так подругу подставить — вот она, настоящая радость.
Сама Елизавета была восхитительна: на лице дорогая косметика, волосы модно зачесаны, силиконовая грудь соблазнительно выступает из роскошного платья, на ногах сумасшедшей цены сапожки из крокодила, в ушах бриллианты неприличных размеров.
Короче, полный отпад!
А что противопоставила этому блеску Далила? Что у нее? Вместо лица — голубой лоснящийся крем, вместо волос — бигуди, вместо платья — старый затертый халат, вместо туфель — стоптанные шлепки.
Вот оно, коварство подруги!
Бойцова, окинув победоносным взглядом Далилу, небрежно кивнула на «френда»:
— Это Зевс. Мой воздыхатель и стриптизе?.
Тот со словами: «Я Зевс» — отвесил низкий поклон.
Далила растерянно пискнула:
— Я Далила.
Он важно кивнул и, завладев ее правой рукой, галантно нанес поцелуй, обронив:
— Очень рад.
— Очень приятно, — сообщила Далила, чувствуя себя дурой набитой.
Елизавета вошла в положение и разрядила напряженную обстановку. Сунув Зевсу пакет, она отправила его на кухню:
— Иди сваргань нам коктейли.
Заметив в глазах подруги испуг, Лиза снисходительно пояснила:
— Фруктовые. Минимум алкоголя. По три капли красненького, для крови. В нашем возрасте пора повышать гемоглобин.
— Гемоглобин повышать я не против, — шепнула Далила, утягивая подругу в гостиную и пристраивая ее на диван, — но зачем ты притащила с собой стриптизера? Знала же, в каком я неприбранном виде.
— Ну, я как бы домой.
И с игривым мотивчиком отбыл.
Дмитрий проводил кузена завистливо-ядовитой усмешкой и констатировал:
— К своей старой Зайке отправился.
— А может, и к новой, — предположила Далила.
Подумав о Морковкиной, она грустно добавила:
— С него, баламута, станется.
Половая жизнь племянника била ключом, а вот у сына не очень: университет, соревнования, тренировки. Дмитрий доползал до кровати, падал в постель, как бревно, и намертво отключался.
Так поступил он и в этот раз.
Далила осталась одна — возникла потребность в подруге.
«Позвоню Лизе, — решила она. — Перед сном поболтаем».
Рука уже набирала номер, а взгляд упал на часы.
«Не слишком ли поздно?» — усомнилась Далила.
С Елизаветой было о чем поболтать. И не только о Замотаевой. В череде событий этого дня промелькнуло одно незначительное, которое вдруг стало главным. Отправляясь к Сергею Хренову, Далила вылетела из офиса и.., уперлась в альтернативу: слева от двери ее поджидал бывший муж, Самсонов Матвей, справа — Галкин чех Ванек. Как водится, абсолютно нетрезвый.
Далила очень спешила к Хренову — пришлось выбрать Матвея. Увяжись за ней веселый хмельной чех, визит к Хренову оказался бы под вопросом.
Под огромным вопросом!
Далила знала, как тяжело отвязаться от пьяного Ванека, но еще лучше знала она, как коварно работает подсознание. Так ли сильно ей не хотелось общаться с Матвеем, как она себя убеждает? Не обманывает ли себя? Не игра ли все это злокозненного подсознания?
Что ею двигало, когда она заговорила с Матвеем? Ведь визит к Хренову можно было и отложить.
Она выбрала худший, невыгодный вариант: заговорила с Матвеем, а должна была с гордо поднятой головой пройти мимо.
Далила искала себе оправдания: «Опасная ситуация застала меня врасплох, я растерялась, да и слишком нацелилась на встречу с Хреновым. Разве сразу сообразишь, что лучше? И еще этот пьяный Ванек с его перегаром. Уж очень хотелось от него отвязаться».
Умом она понимала: к Матвею возвращаться нельзя. Через ее кабинет прошла вереница таких же разбитых и кое-как склеенных судеб — ад, а не жизнь. Впустую потраченные драгоценные годы. Ведь на месте этого ада мог вырасти рай.
Умом она понимала: мосты сожжены!
Все о том говорит: образование, опыт, разум…
Разум разумом, но куда деть желания? Слаб человек, слаб. Далила с утра до вечера выдавала советы, рекомендации и прекрасно знала, что к ним нужен еще один огромный совет — огромная рекомендация! — как всем этим воспользоваться. Как?! Когда тянут ко дну желания!
«Проклятое подсознание!» — рассердилась она.
Еще раз взглянув на часы, воскликнула:
— Да, поздно, но зачем еще подруги нужны?!
И набрала номер Бойцовой. Именно Бойцовой — Галине Семеновой бесполезно звонить. Семенова выступает адвокатом Матвея. Не терпится ей Далилу с предателем-мужем свести.
«Алло» Елизаветы прозвучало игриво — стало ясно: у подруги в гостях бойфренд.
— Я, наверно, не вовремя? — упавшим голосом спросила Далила.
— А что случилось? — деловито поинтересовалась Бойцова и радостно взвизгнула:
— Ой! Пусти! Ну, дурак!
В трубке раздался шумок какой-то возни — впрочем, известно какой, — следом Елизавета, подхихикивая, возвестила:
— Самсонова, это я не тебе, это так. А что у тебя случилось? Говори поскорей, а то меня от телефона уносят.
Далила промямлила:
— Сегодня Матвей меня подстерег, хотела поговорить о нем, ну да завтра об этом. Я не знала, что у тебя гости.
— Какие там гости! — рассердилась Бойцова и приказала:
— А ну, пошел вон!
И тут же опять пояснила:
— Это я не тебе.
— Само собой, — рассмеялась Далила. — Но ты слишком строга. Послушай, мне, право, неловко. Я не вовремя. Давай на завтра перенесем.
Елизавета воскликнула:
— Ты мне брось! Интеллигентские штучки свои на пациентах практикуй, а я сама знаю, как с кем обращаться. Еще не хватало, чтобы я оставляла подругу ради какого-то кобеля.
— Да дело несрочное, встретимся завтра…
— Какое «завтра»? Где я и где завтра? И ты в последнее время в клуб ни ногой. Куда ты пропала?
Далила вздохнула:
— Дела.
— Ну да, у тебя дела, а я просто так, пописать, — возмутилась Бойцова. — У меня рискованный бизнес, но я регулярно в клуб забегаю.
— Еще бы, ты у нас президент.
— А ты у нас главный лектор. «Членши» уже возмущаются, лекций хотят, а она, видите ли, занята.
— Но ты сама мне брата Наташи подсунула, — рассердилась Далила.
— Ну да, и ты сразу на меня взвалила Наташу. Ой! — Бойцова захлебнулась от внезапно нахлынувших мыслей:
— Я же тебе про Наташку много чего узнала! А что у тебя с Матвеем?!
Далила пожаловалась:
— Он меня подловил. Сегодня я с ним разговаривала.
— Да ну?! С ума ты сошла!
— Я случайно. Так получилось.
Елизавета ругаться не стала, вошла в положение.
— Представляю, как тебе тошно, — вздохнула она и азартно воскликнула:
— Все! Это судьба! Нам надо встретиться! Немедленно дуй ко мне!
— На ночь глядя?
— Тебе надо выговориться!
На энергичное общение Далила настроена не была, а потому испугалась:
— Нет, я не могу. Я уже растрепала прическу, сняла макияж, намазала кремом лицо…
Елизавета ее перебила:
— Зато я при полном параде! Встречай! Еду к тебе!
Вешая трубку, Далила посетовала:
— Ну вот, напросилась.
И отправилась готовиться к приему подруги. Первым делом она стянула с себя дорогое красивое платье, то, которое смахивает на плащ. Вместо него надела старый домашний халат. Волосы намотала на бигуди, сняла с лица макияж и, пользуясь случаем, нанесла на лоб и щеки французский крем — новое слово в уходе за кожей, очень питательный и голубой (видимо, моде согласно).
Едва Далила успела все это проделать, как раздался звонок в дверь. Бойцова пришла не одна, рядом с ней топтался стильно одетый красавец-гигант. Увидев голубое лицо Далилы, оба испуганно отшатнулись, а потом расплылись в улыбках: он — в смущенной, Лиза — в довольной.
Еще бы, так подругу подставить — вот она, настоящая радость.
Сама Елизавета была восхитительна: на лице дорогая косметика, волосы модно зачесаны, силиконовая грудь соблазнительно выступает из роскошного платья, на ногах сумасшедшей цены сапожки из крокодила, в ушах бриллианты неприличных размеров.
Короче, полный отпад!
А что противопоставила этому блеску Далила? Что у нее? Вместо лица — голубой лоснящийся крем, вместо волос — бигуди, вместо платья — старый затертый халат, вместо туфель — стоптанные шлепки.
Вот оно, коварство подруги!
Бойцова, окинув победоносным взглядом Далилу, небрежно кивнула на «френда»:
— Это Зевс. Мой воздыхатель и стриптизе?.
Тот со словами: «Я Зевс» — отвесил низкий поклон.
Далила растерянно пискнула:
— Я Далила.
Он важно кивнул и, завладев ее правой рукой, галантно нанес поцелуй, обронив:
— Очень рад.
— Очень приятно, — сообщила Далила, чувствуя себя дурой набитой.
Елизавета вошла в положение и разрядила напряженную обстановку. Сунув Зевсу пакет, она отправила его на кухню:
— Иди сваргань нам коктейли.
Заметив в глазах подруги испуг, Лиза снисходительно пояснила:
— Фруктовые. Минимум алкоголя. По три капли красненького, для крови. В нашем возрасте пора повышать гемоглобин.
— Гемоглобин повышать я не против, — шепнула Далила, утягивая подругу в гостиную и пристраивая ее на диван, — но зачем ты притащила с собой стриптизера? Знала же, в каком я неприбранном виде.