Страница:
Полноте, да неужто у человека, стоящего на самом верху властной пирамиды, нет права поболеть, побюллетенить – того самого, коим обладают простые смертные? Отстаивая это его право, депутат Екатерина Лахова так прямо и заявила: «Я считаю, что президент – это тоже человек. Ему свойственны и болезни».
Увы, оказывается, у президента такого права нет. Слишком велик страх, что кто-то ненароком вспомнит статью 92-ю Конституции, пункт 3-й, где говорится: «Во всех случаях, когда Президент… не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно исполняет Председатель Правительства…» Страх этот – прямо-таки панический. И вот дудят, дудят, дудят про какие-то подписываемые Ельциным неотложные документы, про то, что он будет выписан из больницы не сегодня завтра (хотя, уверен, ни один из серьезных медиков, лечащих Ельцина, ни на секунду не принимал на веру все эти разговоры о скорой его выписке и зарубежных визитах).
Естественно, требуются соответствующие пассы со стороны Черномырдина: он, дескать, ни на что не претендует и, вообще, что это за нелепые разговоры… И премьер эти пассы, разумеется, делает. Самолично и через пресс-секретаря. А как же иначе? Нешто мы порядка не знаем?
Вообще для Черномырдина это воистину черные дни. Думаю, что болезнь Бориса Николаевича больше всего отражается на здоровье Виктора Степановича. Видимо, только теперь ельцинское окружение в полной мере начинает осознавать кошмарное значение того непреложного факта, что в последнее время акции Черномырдина неуклонно взмывают вверх на фоне так же неуклонно падающих акций самого Ельцина.
Масла в огонь подливают различные зарубежные аналитики и журналисты, дружным хором восхваляющие российского премьера. Известный американский политолог Ричард Пайпс: «Черномырдин очень талантливый человек. И он в очень хорошей форме. Так что передача власти будет очень спокойной». (Вашими бы устами, г-н профессор!) Немецкая газета «Нойе Рур-цайтунг»: «В лице Черномырдина мы имеем премьер-министра, который сохраняет лояльность президенту и в то же время своими продуманными действиями не дает политике Москвы принять непредсказуемый характер».
Однако со здоровьем Черномырдина, с его «хорошей формой» тоже не все ясно. Как мы знаем, на днях Виктор Степанович шибко рассердился на журналистов, пересказавших чье-то утверждение, что два года назад у него тоже случился инфаркт и что ему был вшит сердечный клапан. По этому поводу премьер высказался в свойственной ему манере, эмоционально и сбивчиво: «Я вчера не слышал эту передачу… Не видел по телевидению… Мне передали… У Черномырдина был инфаркт крупный… Вшили в сердце клапан… И два, говорит, руководителя – оба больные… Это вообще, слушайте… Может ли человек… Я работаю уже три года… Может ли человек подпольно сделать операцию на сердце? Вообще совесть какая-то у этих людей есть? Вообще элементарно вот так взять и сказать…»
Если никакой операции действительно в помине не было, возмущение премьера вполне оправданно. В то же время я вполне допускаю, что при тех умонастроениях, представлениях о высшем государственном благе, которые господствуют там, «наверху», человек все-таки может почесть за лучшее утаить правду. Вы обратили внимание на фразу «И два, говорит, руководителя – оба больные»? Не это ли есть центр всего? Если премьер отдает себе отчет в нетерпимости ситуации, когда два первых лица государства серьезно больны, может ли он заставить себя признать, что действительно перенес операцию на сердце?
Мне говорили врачи, что операция у Черномырдина действительно была. Несколько лет назад. Сделали ее в Кардиоцентре у Чазова. Не замена сердечного клапана, а аортокоронарное шунтирование: в обход пораженных сосудов ставятся здоровые, так называемые шунты…
Сознаю, что меня тоже могут обвинить в распространении непроверенных слухов. Оправданием мне служит, что я сообщаю об услышанном не из каких-то зловредных побуждений, а единственно ради того, чтобы и в нашем отечестве, как во всех цивилизованных странах, елико возможно скорее перестали секретить информацию о здоровье высших должностных лиц и начали бы публиковать полные и подробные отчеты не только об операциях на их ясновельможных сердцах, но даже об удалении самых что ни на есть пустяковых бородавок. Мы ведь имели возможность получать сведения о таких малозначительных хирургических манипуляциях и у Рейгана, и у Клинтона… Речь идет вовсе не об удовлетворении какого-то праздного любопытства: судьба рядовых граждан, их благополучие в огромной степени зависят от здоровья, дееспособности и президента, и премьера, и других вознесенных наверх лиц, а потому граждане вправе знать об этом как можно больше.
Сразу же после сообщения о болезни Ельцина агентство Рейтер распространило список его возможных преемников на посту президента. Вот этот список в порядке убывания популярности и с указанием возраста соответствующего деятеля: Виктор Черномырдин (57 лет), Александр Лебедь (45), Святослав Федоров (67), Михаил Горбачев (64), Владимир Жириновский (49), Иван Рыбкин (49), Григорий Явлинский (43), Егор Гайдар (39), Геннадий Зюганов (51), Николай Рыжков (65), Владимир Шумейко (50), Александр Руцкой (47).
Не знаю уж, как составлялся этот список, кто выступал в роли экспертов, однако факт остается фактом: за рубежом болезнь Ельцина восприняли всерьез.
Большинство людей, размышляющих над сложившейся ситуацией, согласны, что болезнь, по существу, лишает Ельцина последних шансов продолжить президентство на второй срок. Разногласия возникают по поводу другого – окажется ли передача власти спокойной, как это предрекает Ричард Пайпс, или ельцинский недуг приведет к новым катаклизмам в стране. «Во времена «холодной войны», – пишет немецкая газета «Мюнхнер Меркур», – физическая немощь кремлевских диктаторов приводила порой к неким фазам агонии. Однако в условиях крайне шаткой российской демократии недееспособность верховной государственной власти грозит потрясениями куда большего масштаба». Уже упомянутая «Нойе Рур-цайтунг» держится похожего мнения: «Если Ельцину придется уйти со своего поста, в России начнется политическая непогода. Хотя вопрос о его преемнике и урегулирован в Конституции, это мало что дает. Демократические структуры в России слабы. Для всего государственного аппарата законы – всего лишь декорация. Никто сейчас не может поручиться, что к власти не придут Жириновский или Руцкой…»
Возможно, что в борьбе за право наследовать власть у Ельцина в скором времени обозначатся два полярных центра: один – во главе с Черномырдиным, другой – с министром обороны Грачевым. И еще неизвестно, кто победит в этом азартном перетягивании каната. На стороне Черномырдина вроде бы конституционное право наследования. Однако не вполне ясно, как воспользоваться этим замечательным правом. Механизм передачи власти в Конституции не прописан. Кто будет определять, в состоянии или не в состоянии президент выполнять свои обязанности? Когда наступит этот самый момент несостоятельности? Пока что мы видим, как при малейшем подозрении, что глава государства не вполне дееспособен, вся его королевская рать дружно и энергично бросается доказывать обратное, используя все подручные средства. Объективной же информации, которая шла бы из независимых источников, по сути дела, нет… Что касается Грачева, на его стороне бесхитростная сила. И влияние, рождаемое этой силой. И страстное желание наращивать то и другое. Хотя, казалось бы, куда уж дальше? «Чем слабее сам Ельцин, тем сильнее его зависимость от прущего напролом министра обороны, – пишет еженедельник «Цайт». – Несмотря на катастрофические ошибки в Чечне, Грачев сейчас даже в большем фаворе у Ельцина, чем его кремлевский мажордом и главный телохранитель Коржаков».
Собственно говоря, похоже, что нешуточная борьба между Черномырдиным и Грачевым уже началась. На переговорах в Грозном. Премьер, кажется, всерьез пытается там добиться мира. Министр же обороны, напротив, жаждет продолжить кровавую мясорубку, одним из закоперщиков которой он был. Исход этой первой серьезной пробы сил будет иметь символическое и прогностическое значение – покажет, у кого больше шансов на окончательную победу.
А вообще, мне кажется, мы опять влипли в историю. Беспокойство и напряжение, которые сами по себе должны нарастать по мере приближения президентских перевыборов, теперь, из-за неожиданного вмешательства болезни Ельцина, неизбежно и многократно усилятся. Сколько же месяцев, нет – недель у нас было по-настоящему спокойных за последнее пятилетие?
Как видим, уже тот первый ельцинский инфаркт, случившийся летом 1995-го, почти окончательно подорвал в глазах многих шансы Ельцина продлить свое президентство на еще один срок. И одновременно подскочил градус напряженности в преддверии грядущих президентских выборов. Хотя до них еще оставался год, в воздухе повисла явно ощутимая тревога. От месяца к месяцу она станет нарастать.
«Непоправимый ущерб здоровью»
Лечился Ельцин небрежно…
Еще 19 июля президент говорил журналистам, что он хоть и «чувствует себя хорошо», но по поводу сроков возвращения в Кремль ничего определенного сказать не может, ибо «последнее слово – за врачами», а врачи настаивают, чтобы им предоставили возможность «закончить назначенное ему лечение в условиях стационара и продолжать его затем в каком-нибудь подмосковном санатории».
Однако нормально закончить лечение Ельцин врачам не дал – покинул ЦКБ, пролежав в ней лишь около двух недель. Десять дней пробыл на реабилитации в санатории «Барвиха», тоже не до конца требуемого срока, после чего вышел на службу. Все доводы, что он себя губит этим, парировал твердо: «Мне надо работать. Отлеживаться я не намерен».
Оно понятно, конечно, – надвигаются выборы: кому нужна развалина, стоящая во главе государства? Если бы только болезнь считалась с подобными соображениями… «Непоправимый ущерб здоровью» – такой диагноз поставили врачи уже не самому недугу, а тому результату, к которому привело легкомысленное поведение пациента. Серия дальнейших инфарктов, которые последуют один за другим в течение короткого времени, по-видимому, в немалой степени будет связана с этой ранней выпиской Ельцина из больницы и санатория после первого инфаркта.
Второй инфаркт
Второй инфаркт Ельцина не заставил себя долго ждать…
После первого президент пребывал в Кремле не очень долго. Уже в сентябре он вновь покинул свою главную московскую резиденцию и отправился в Сочи в очередной (четвертый в том году) «рабочий отпуск». Благословенный Юг, как известно, не очень располагает к соблюдению «спортивного режима». По свидетельству очевидцев, Ельцин и здесь напозволял себе многочисленные отступления от него, так что его здоровье не слишком улучшилось…
После возвращения в Москву, в октябре, Ельцин совершил поездки во Францию и США, а вскоре вслед за этим, 26-го числа, опять попал в больницу.
В прессе сообщалось, что в ЦКБ его доставили на вертолете из Завидова, после того как президент побывал на охоте, а затем в бане. И опять те же «исходные обстоятельства» очередной медицинской катастрофы: какая же охота, а тем более баня обходится на Руси без «сугрева»?
Повторилась июльская история. Как говорится, «один к одному». Информагентства снова передавали сводки о здоровье президента. В них снова фигурировало «обострение ишемической болезни сердца». Кремлевские информаторы и обслуживающие Кремль журналисты снова пытались придать сообщениям бодряческие интонации: «состояние Бориса Ельцина не вызывает опасений», «несмотря на болезнь, президент исполняет свои обязанности», «Ельцин полностью владеет информацией, которая постоянно и оперативно поступает к нему», «президент скоро поправится» и т.д. и т.п.
В то же время общие оценки этого, уже второго за последние четыре месяца, президентского сердечного приступа были противоречивы: с одной стороны, утверждалось, что состояние главы государства «отличается меньшей степенью серьезности, чем это было в июле» (какова словесная конструкция!), с другой – говорилось, что это состояние «большого оптимизма у врачей не вызывает» (в июле таких слов не было).
В отличие от июльского случая сразу же было заявлено, что все президентские поездки и встречи, намеченные на ближайшее время, отменяются.
Еще более забавно, чем в июле, объяснял причины очередного «обострения ИБС» первый президентский помощник Виктор Илюшин, опять выступавший в роли главного уведомителя прессы. По его словам, «внезапный приступ ишемии миокарда», без сомнения, связан с последней поездкой Ельцина во Францию и США, во время которой президент подвергся огромной «умственной, моральной и физической» нагрузке: «Ведь несмотря на то, что подготовку переговоров с президентами Франции и США вела большая команда, пик напряжения пришелся на главу российского государства». Как полагает Илюшин, «впредь зарубежные визиты Ельцина должны предусматривать определенное время для нормальной адаптации организма к разным часовым поясам, а также несколько дней – для реабилитации после связанных с перелетами нагрузок… Будем убеждать президента планировать зарубежные поездки с учетом этих корректив». А пока что, как сказал Илюшин, вместо того чтобы «восстанавливать силы после возвращения из США», Ельцин «много работал над документами, имел постоянные контакты со своим аппаратом, давал многочисленные поручения, следил за их выполнением».
Первый помощник как бы старался нас уверить: вообще-то здоровье у президента нормальное, но он подвергается таким немыслимым нагрузкам, какие не снились ни шахтеру в забое, ни космонавту во время вывода ракеты на орбиту.
Хотелось спросить: ну а как же другие-то президенты и премьеры? Все ведь ездят с визитами друг к другу – и ничего. И никакой особенной адаптации при переездах и перелетах им не требуется.
Если это действительно такой адский, такой непосильный труд – давать поручения и следить за их выполнением, – что ж, может быть, впору добровольно покинуть президентский пост и заняться какой-нибудь другой, более легкой работой?
Коммунисты требуют медицинского освидетельствования президента
Кто действительно взбодрился при известии об очередной болезни президента, так это коммунисты. Глава думского комитета по безопасности Виктор Илюхин сразу же выступил со своим традиционным призывом – создать «медицинскую комиссию по освидетельствованию высших должностных лиц». При этом он в очередной раз выразил надежду на отстранение Ельцина от власти «по состоянию здоровья».
В этих вечных попытках объявить Ельцину «медицинский импичмент» коммунистов не останавливало то соображение, что, случись в самом деле такой импичмент, власть, по Конституции, перейдет не к Зюганову, а к Черномырдину.
Впрочем, оно и понятно: свержение ненавистного Ельцина само по себе означало бы огромную политическую победу, за которой брезжила возможность все развернуть в обратном направлении, направить страну назад.
К тому же Черномырдина с давних пор, с самого первого его появления на российском правительственном горизонте, коммунисты привыкли считать «своим». Этот «крепкий хозяйственник» советского разлива представлялся им человеком, с которым, в отличие от Ельцина, в конце концов можно договориться.
Кто знает, может быть, они были не так уж неправы.
У Черномырдина – снова испуг
Однако Черномырдин повел себя точно так же, как и в июле. Буквально в тех же словах об отсутствии у премьера каких-либо президентских притязаний сразу же сообщил его пресс-секретарь Виктор Коннов: «Никаких изменений в завтрашнем рабочем графике главы правительства Черномырдина в связи с госпитализацией президента Ельцина не планируется».
Сам Черномырдин, как всегда, быстро подключился к хору оптимистов, заверяющих, что у Ельцина со здоровьем ничего серьезного. Выступая 27 октября перед журналистами, он заявил, что состояние здоровья президента не вызывает опасений – он-де «просто недомогает после большой нагрузки». По словам премьера, это недомогание никоим образом не отразится на подготовке страны к предстоящим парламентским выборам.
Тем не менее тема возможной передачи власти Черномырдину вновь всплыла в телеэфире и на страницах газет, так что президентский пресс-секретарь Сергей Медведев в тот же день, 27-го, на брифинге вынужден был специально остановиться на этом. Он уведомил журналистов, что «вопрос о передаче полномочий президента России премьер-министру Виктору Черномырдину в связи с болезнью Бориса Ельцина не обсуждается».
Решено удержать его в больнице
На этот раз врачи решили довести лечение президента до конца: остаток октября и весь ноябрь он должен провести «под пристальным наблюдением медиков». По-видимому, в необходимости этого удалось убедить и самого Ельцина. Консилиум, состоявшийся 27 октября в ЦКБ, констатировал, что у него «сохраняется нестабильное кровоснабжение сердечной мышцы», хотя признаков сердечной недостаточности нет.
Руководитель консилиума академик Андрей Воробьев заявил на пресс-конференции 31 октября, что до конца следующего месяца президент будет находиться в ЦКБ.
Журналисты спросили, можно ли считать нынешнее обострение ишемической болезни инфарктом. Академик напустил страшного тумана (диагноз «инфаркт» в отношении ельцинского недуга по-прежнему считался большой государственной тайной): дескать, с профессиональной медицинской точки зрения, понятие «инфаркт» – «гораздо более широкое, чем с обывательской». «Ишемическая болезнь, – сказал Воробьев, – распадается на множество форм. Это требует детального анализа, профессионального обсуждения. Мне бы очень не хотелось уходить в детальный профессиональный анализ».
В общем, государственной тайны не выдал.
От президента Ельцина – к президенту Черномырдину?
(Из написанного в те дни. 13 ноября 1995 года)
В пятницу 3 ноября ведущие мировые агентства и газеты разнесли по свету сенсацию: российский премьер Виктор Черномырдин, допущенный наконец к хворающему президенту Ельцину (а хворал он к тому времени уже больше недели – с 26 октября), сообщил, что президент уступил ему часть своих полномочий, в частности – неслыханное дело! – поручил координировать работу силовых министерств.
Сенсация с передачей полномочий продержалась менее суток. Уже на следующий день, в субботу, посыпались опровержения. Первое мы услышали из уст пресс-секретаря Ельцина Сергея Медведева. Он заявил, что никакой передачи полномочий не было, что президент сам в полном объеме исполняет все свои обязанности, включая руководство силовыми министерствами. То же самое сказал и начальник Управления правительственной информации Сергей Колесников: дескать, журналисты просто неправильно интерпретировали слова премьер-министра. Наконец с опровержением выступил и сам Черномырдин – сначала в интервью «Интерфаксу», а после американской CNN.
Откликнулся также министр обороны Павел Грачев. «Я подчиняюсь непосредственно президенту, – сказал он. – А с премьер-министром решаю лишь военно-экономические вопросы».
Чудны дела твои, Господи! Бывает, конечно, один журналист что-то не расслышит. Или с умыслом переврет. Раззвонит по всему свету. Ну, с двоими, с троими такое может случиться… Но чтобы все разом не так расслышали, не так поняли?..
Нет, здесь, конечно, другое. Словно бы испугавшись сделанного шага – передачи премьеру части полномочий, – поддавшись, видимо, чьему-то отговору («Да что ж вы делаете, Борис Николаевич! Да нешто так можно – взять и своими же руками отдать власть!»), Ельцин резко дал задний ход. И все разом завертелось в обратную сторону.
В эти дни – в дни болезни Ельцина – все внимание Запада вновь привлечено к фигуре Черномырдина, который, несмотря ни на что, рассматривается как ельцинский преемник. Газеты публикуют его фотографии, послужной список, на все лады расписывают его деятельность, дают оценки. Оценки эти – главным образом положительные. Черномырдин воспринимается на Западе как надежный, предсказуемый деятель, прагматик, человек умеренно-демократических взглядов. «Коммунист, ставший капиталистом» – так озаглавлена статья о нем, опубликованная в лондонской «Таймс».
Соответственно, Ельцину настоятельно советуют не слишком тянуть с передачей власти премьеру, а президентскому окружению – не мешать президенту в этом. «Без деятельного президента Россия топчется на месте, – пишет швейцарский еженедельник «Вельтвохе». – Андрей Козырев практически отстранен от дел. Переговоры по чеченской проблеме зашли в тупик… Чем дольше вокруг Ельцина будет вакуум и чем дольше останется открытым вопрос о его президентстве, тем больше угроза возникновения в России полного хаоса. Расчетливым чиновникам из аппарата президента следовало бы понять это». «Думаю, для России было бы лучше, если бы в соответствии с Конституцией Черномырдин стал исполнять обязанности президента вплоть до президентских выборов, – считает американский историк и социолог Роберт Такер. – При этом положение в стране стало бы более определенным, а Россия укрепила бы демократическую систему правления. Если за эти несколько месяцев Черномырдин укрепит свою власть и свой авторитет, шанс избрания его в 1996 году на пост президента станет довольно высоким».
Пожалуй, такой поддержкой Запада пользовался в свое время только Горбачев… Ну, еще в какие-то периоды сам Ельцин… Гайдар… В общем-то ни в первом, ни во втором, ни в третьем – при всей несхожести этих людей – Запад не ошибся, достаточно высоко оценив их приверженность идеям демократии и реформ. Значит ли это, что и в случае с Черномырдиным ошибка исключена?
Боюсь, что нынешнего российского премьера Запад оценивает не вполне адекватно.
Конечно, может оказаться и так, что он, случись ему занять место Ельцина, оправдает эти оценки. Но все может повернуться и совсем по-другому…
Не станем забывать: нынешний Черномырдин как государственная, политическая фигура – это стопроцентная ТЕНЬ ЕЛЬЦИНА. И никто сейчас не может сказать, каким он будет, обретя полную самостоятельность.
Генетически Черномырдин – «красный хозяйственник», «красный директор». Став три года назад председателем правительства, он попытался действовать в соответствии с этой своей природой. Мы ведь помним первые его шаги – гигантские госкредиты родному ТЭКу, постановление о регулировании цен… Помним его первые декларации – о том, что он за рынок, но против базара. Или что для стабилизации экономики вовсе не обязательно делать упор на монетаристские методы… Всякий раз, когда в подобных нелепостях Черномырдин заходил чересчур далеко, сохранившиеся еще в правительстве компетентные люди – реформаторы бежали с челобитной к президенту, после чего следовал суровый окрик Ельцина, адресованный премьеру, понуждавший его наступать на горло собственной песне и покорно становиться в кильватер флагманскому кораблю.
Уже на посту председателя правительства Черномырдину пришлось засесть за парту. По воспоминаниям бывшего министра финансов Бориса Федорова, понадобилось, по крайней мере, полгода, чтобы премьер стал более или менее уверенно ориентироваться в азах рыночной экономики.
Однако полноценно продолжить реформы Гайдара, развернуть их, как это задумывал его предшественник на посту главы правительства, Черномырдин, естественно, так и не сумел. Двигался по реформаторской тропе неуверенно, на ощупь, зигзагами… Не оказался он также в состоянии накренить в социальную сторону проводимые в стране перемены, чего требовала вся страна и что сделать было уже не так трудно, как в 1992 году… Не смог притормозить падение жизненного уровня… Допустил новый беспредел неплатежей…
Разумеется, никто, кроме самого Черномырдина, не сможет передать его самоощущение во время этого зигзагообразного движения. Никто не скажет, какие муки адовы он при этом испытывал. Никто не ответит на вопрос: не было ли наивысшим его желанием поскорее покончить с этим малопонятным для него петлянием, поскорее вернуться на такую родную и привычную дорогу административных, хозяйственных хлопот? Соответственно, никто не сможет сейчас дать гарантии, что глубинная генетическая сущность этого человека, в случае если он станет президентом, не возобладает. Особенно учитывая поднимающуюся нынче красную волну. Как раз больше вероятия, что «красный директор» постарается эту волну использовать, чтобы взлететь еще выше на ее гребне. В конце концов главная его жизненная привязанность – «Газпром» – останется процветающим при любом режиме – и при белом, и при красном, – покуда сохранится газ в российских недрах. Так что, не исключено, в какой-нибудь из газет однажды может появиться статья «Капиталист, ставший опять коммунистом»…
Как бы мы ни ругали Ельцина, ясно: даже будучи очень больным, даже став, не дай Бог, полупарализованным, он останется гарантом какой-никакой демократии, каких-никаких реформ. О Черномырдине такого твердо не скажешь.
И все же у главы государства в самом деле должен быть преемник. И должна быть полная прозрачность в механизме наследования власти при пожарных обстоятельствах.
Увы, оказывается, у президента такого права нет. Слишком велик страх, что кто-то ненароком вспомнит статью 92-ю Конституции, пункт 3-й, где говорится: «Во всех случаях, когда Президент… не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно исполняет Председатель Правительства…» Страх этот – прямо-таки панический. И вот дудят, дудят, дудят про какие-то подписываемые Ельциным неотложные документы, про то, что он будет выписан из больницы не сегодня завтра (хотя, уверен, ни один из серьезных медиков, лечащих Ельцина, ни на секунду не принимал на веру все эти разговоры о скорой его выписке и зарубежных визитах).
Естественно, требуются соответствующие пассы со стороны Черномырдина: он, дескать, ни на что не претендует и, вообще, что это за нелепые разговоры… И премьер эти пассы, разумеется, делает. Самолично и через пресс-секретаря. А как же иначе? Нешто мы порядка не знаем?
Вообще для Черномырдина это воистину черные дни. Думаю, что болезнь Бориса Николаевича больше всего отражается на здоровье Виктора Степановича. Видимо, только теперь ельцинское окружение в полной мере начинает осознавать кошмарное значение того непреложного факта, что в последнее время акции Черномырдина неуклонно взмывают вверх на фоне так же неуклонно падающих акций самого Ельцина.
Масла в огонь подливают различные зарубежные аналитики и журналисты, дружным хором восхваляющие российского премьера. Известный американский политолог Ричард Пайпс: «Черномырдин очень талантливый человек. И он в очень хорошей форме. Так что передача власти будет очень спокойной». (Вашими бы устами, г-н профессор!) Немецкая газета «Нойе Рур-цайтунг»: «В лице Черномырдина мы имеем премьер-министра, который сохраняет лояльность президенту и в то же время своими продуманными действиями не дает политике Москвы принять непредсказуемый характер».
Однако со здоровьем Черномырдина, с его «хорошей формой» тоже не все ясно. Как мы знаем, на днях Виктор Степанович шибко рассердился на журналистов, пересказавших чье-то утверждение, что два года назад у него тоже случился инфаркт и что ему был вшит сердечный клапан. По этому поводу премьер высказался в свойственной ему манере, эмоционально и сбивчиво: «Я вчера не слышал эту передачу… Не видел по телевидению… Мне передали… У Черномырдина был инфаркт крупный… Вшили в сердце клапан… И два, говорит, руководителя – оба больные… Это вообще, слушайте… Может ли человек… Я работаю уже три года… Может ли человек подпольно сделать операцию на сердце? Вообще совесть какая-то у этих людей есть? Вообще элементарно вот так взять и сказать…»
Если никакой операции действительно в помине не было, возмущение премьера вполне оправданно. В то же время я вполне допускаю, что при тех умонастроениях, представлениях о высшем государственном благе, которые господствуют там, «наверху», человек все-таки может почесть за лучшее утаить правду. Вы обратили внимание на фразу «И два, говорит, руководителя – оба больные»? Не это ли есть центр всего? Если премьер отдает себе отчет в нетерпимости ситуации, когда два первых лица государства серьезно больны, может ли он заставить себя признать, что действительно перенес операцию на сердце?
Мне говорили врачи, что операция у Черномырдина действительно была. Несколько лет назад. Сделали ее в Кардиоцентре у Чазова. Не замена сердечного клапана, а аортокоронарное шунтирование: в обход пораженных сосудов ставятся здоровые, так называемые шунты…
Сознаю, что меня тоже могут обвинить в распространении непроверенных слухов. Оправданием мне служит, что я сообщаю об услышанном не из каких-то зловредных побуждений, а единственно ради того, чтобы и в нашем отечестве, как во всех цивилизованных странах, елико возможно скорее перестали секретить информацию о здоровье высших должностных лиц и начали бы публиковать полные и подробные отчеты не только об операциях на их ясновельможных сердцах, но даже об удалении самых что ни на есть пустяковых бородавок. Мы ведь имели возможность получать сведения о таких малозначительных хирургических манипуляциях и у Рейгана, и у Клинтона… Речь идет вовсе не об удовлетворении какого-то праздного любопытства: судьба рядовых граждан, их благополучие в огромной степени зависят от здоровья, дееспособности и президента, и премьера, и других вознесенных наверх лиц, а потому граждане вправе знать об этом как можно больше.
Сразу же после сообщения о болезни Ельцина агентство Рейтер распространило список его возможных преемников на посту президента. Вот этот список в порядке убывания популярности и с указанием возраста соответствующего деятеля: Виктор Черномырдин (57 лет), Александр Лебедь (45), Святослав Федоров (67), Михаил Горбачев (64), Владимир Жириновский (49), Иван Рыбкин (49), Григорий Явлинский (43), Егор Гайдар (39), Геннадий Зюганов (51), Николай Рыжков (65), Владимир Шумейко (50), Александр Руцкой (47).
Не знаю уж, как составлялся этот список, кто выступал в роли экспертов, однако факт остается фактом: за рубежом болезнь Ельцина восприняли всерьез.
Большинство людей, размышляющих над сложившейся ситуацией, согласны, что болезнь, по существу, лишает Ельцина последних шансов продолжить президентство на второй срок. Разногласия возникают по поводу другого – окажется ли передача власти спокойной, как это предрекает Ричард Пайпс, или ельцинский недуг приведет к новым катаклизмам в стране. «Во времена «холодной войны», – пишет немецкая газета «Мюнхнер Меркур», – физическая немощь кремлевских диктаторов приводила порой к неким фазам агонии. Однако в условиях крайне шаткой российской демократии недееспособность верховной государственной власти грозит потрясениями куда большего масштаба». Уже упомянутая «Нойе Рур-цайтунг» держится похожего мнения: «Если Ельцину придется уйти со своего поста, в России начнется политическая непогода. Хотя вопрос о его преемнике и урегулирован в Конституции, это мало что дает. Демократические структуры в России слабы. Для всего государственного аппарата законы – всего лишь декорация. Никто сейчас не может поручиться, что к власти не придут Жириновский или Руцкой…»
Возможно, что в борьбе за право наследовать власть у Ельцина в скором времени обозначатся два полярных центра: один – во главе с Черномырдиным, другой – с министром обороны Грачевым. И еще неизвестно, кто победит в этом азартном перетягивании каната. На стороне Черномырдина вроде бы конституционное право наследования. Однако не вполне ясно, как воспользоваться этим замечательным правом. Механизм передачи власти в Конституции не прописан. Кто будет определять, в состоянии или не в состоянии президент выполнять свои обязанности? Когда наступит этот самый момент несостоятельности? Пока что мы видим, как при малейшем подозрении, что глава государства не вполне дееспособен, вся его королевская рать дружно и энергично бросается доказывать обратное, используя все подручные средства. Объективной же информации, которая шла бы из независимых источников, по сути дела, нет… Что касается Грачева, на его стороне бесхитростная сила. И влияние, рождаемое этой силой. И страстное желание наращивать то и другое. Хотя, казалось бы, куда уж дальше? «Чем слабее сам Ельцин, тем сильнее его зависимость от прущего напролом министра обороны, – пишет еженедельник «Цайт». – Несмотря на катастрофические ошибки в Чечне, Грачев сейчас даже в большем фаворе у Ельцина, чем его кремлевский мажордом и главный телохранитель Коржаков».
Собственно говоря, похоже, что нешуточная борьба между Черномырдиным и Грачевым уже началась. На переговорах в Грозном. Премьер, кажется, всерьез пытается там добиться мира. Министр же обороны, напротив, жаждет продолжить кровавую мясорубку, одним из закоперщиков которой он был. Исход этой первой серьезной пробы сил будет иметь символическое и прогностическое значение – покажет, у кого больше шансов на окончательную победу.
А вообще, мне кажется, мы опять влипли в историю. Беспокойство и напряжение, которые сами по себе должны нарастать по мере приближения президентских перевыборов, теперь, из-за неожиданного вмешательства болезни Ельцина, неизбежно и многократно усилятся. Сколько же месяцев, нет – недель у нас было по-настоящему спокойных за последнее пятилетие?
***
Как видим, уже тот первый ельцинский инфаркт, случившийся летом 1995-го, почти окончательно подорвал в глазах многих шансы Ельцина продлить свое президентство на еще один срок. И одновременно подскочил градус напряженности в преддверии грядущих президентских выборов. Хотя до них еще оставался год, в воздухе повисла явно ощутимая тревога. От месяца к месяцу она станет нарастать.
«Непоправимый ущерб здоровью»
Лечился Ельцин небрежно…
Еще 19 июля президент говорил журналистам, что он хоть и «чувствует себя хорошо», но по поводу сроков возвращения в Кремль ничего определенного сказать не может, ибо «последнее слово – за врачами», а врачи настаивают, чтобы им предоставили возможность «закончить назначенное ему лечение в условиях стационара и продолжать его затем в каком-нибудь подмосковном санатории».
Однако нормально закончить лечение Ельцин врачам не дал – покинул ЦКБ, пролежав в ней лишь около двух недель. Десять дней пробыл на реабилитации в санатории «Барвиха», тоже не до конца требуемого срока, после чего вышел на службу. Все доводы, что он себя губит этим, парировал твердо: «Мне надо работать. Отлеживаться я не намерен».
Оно понятно, конечно, – надвигаются выборы: кому нужна развалина, стоящая во главе государства? Если бы только болезнь считалась с подобными соображениями… «Непоправимый ущерб здоровью» – такой диагноз поставили врачи уже не самому недугу, а тому результату, к которому привело легкомысленное поведение пациента. Серия дальнейших инфарктов, которые последуют один за другим в течение короткого времени, по-видимому, в немалой степени будет связана с этой ранней выпиской Ельцина из больницы и санатория после первого инфаркта.
Второй инфаркт
Второй инфаркт Ельцина не заставил себя долго ждать…
После первого президент пребывал в Кремле не очень долго. Уже в сентябре он вновь покинул свою главную московскую резиденцию и отправился в Сочи в очередной (четвертый в том году) «рабочий отпуск». Благословенный Юг, как известно, не очень располагает к соблюдению «спортивного режима». По свидетельству очевидцев, Ельцин и здесь напозволял себе многочисленные отступления от него, так что его здоровье не слишком улучшилось…
После возвращения в Москву, в октябре, Ельцин совершил поездки во Францию и США, а вскоре вслед за этим, 26-го числа, опять попал в больницу.
В прессе сообщалось, что в ЦКБ его доставили на вертолете из Завидова, после того как президент побывал на охоте, а затем в бане. И опять те же «исходные обстоятельства» очередной медицинской катастрофы: какая же охота, а тем более баня обходится на Руси без «сугрева»?
Повторилась июльская история. Как говорится, «один к одному». Информагентства снова передавали сводки о здоровье президента. В них снова фигурировало «обострение ишемической болезни сердца». Кремлевские информаторы и обслуживающие Кремль журналисты снова пытались придать сообщениям бодряческие интонации: «состояние Бориса Ельцина не вызывает опасений», «несмотря на болезнь, президент исполняет свои обязанности», «Ельцин полностью владеет информацией, которая постоянно и оперативно поступает к нему», «президент скоро поправится» и т.д. и т.п.
В то же время общие оценки этого, уже второго за последние четыре месяца, президентского сердечного приступа были противоречивы: с одной стороны, утверждалось, что состояние главы государства «отличается меньшей степенью серьезности, чем это было в июле» (какова словесная конструкция!), с другой – говорилось, что это состояние «большого оптимизма у врачей не вызывает» (в июле таких слов не было).
В отличие от июльского случая сразу же было заявлено, что все президентские поездки и встречи, намеченные на ближайшее время, отменяются.
Еще более забавно, чем в июле, объяснял причины очередного «обострения ИБС» первый президентский помощник Виктор Илюшин, опять выступавший в роли главного уведомителя прессы. По его словам, «внезапный приступ ишемии миокарда», без сомнения, связан с последней поездкой Ельцина во Францию и США, во время которой президент подвергся огромной «умственной, моральной и физической» нагрузке: «Ведь несмотря на то, что подготовку переговоров с президентами Франции и США вела большая команда, пик напряжения пришелся на главу российского государства». Как полагает Илюшин, «впредь зарубежные визиты Ельцина должны предусматривать определенное время для нормальной адаптации организма к разным часовым поясам, а также несколько дней – для реабилитации после связанных с перелетами нагрузок… Будем убеждать президента планировать зарубежные поездки с учетом этих корректив». А пока что, как сказал Илюшин, вместо того чтобы «восстанавливать силы после возвращения из США», Ельцин «много работал над документами, имел постоянные контакты со своим аппаратом, давал многочисленные поручения, следил за их выполнением».
Первый помощник как бы старался нас уверить: вообще-то здоровье у президента нормальное, но он подвергается таким немыслимым нагрузкам, какие не снились ни шахтеру в забое, ни космонавту во время вывода ракеты на орбиту.
Хотелось спросить: ну а как же другие-то президенты и премьеры? Все ведь ездят с визитами друг к другу – и ничего. И никакой особенной адаптации при переездах и перелетах им не требуется.
Если это действительно такой адский, такой непосильный труд – давать поручения и следить за их выполнением, – что ж, может быть, впору добровольно покинуть президентский пост и заняться какой-нибудь другой, более легкой работой?
Коммунисты требуют медицинского освидетельствования президента
Кто действительно взбодрился при известии об очередной болезни президента, так это коммунисты. Глава думского комитета по безопасности Виктор Илюхин сразу же выступил со своим традиционным призывом – создать «медицинскую комиссию по освидетельствованию высших должностных лиц». При этом он в очередной раз выразил надежду на отстранение Ельцина от власти «по состоянию здоровья».
В этих вечных попытках объявить Ельцину «медицинский импичмент» коммунистов не останавливало то соображение, что, случись в самом деле такой импичмент, власть, по Конституции, перейдет не к Зюганову, а к Черномырдину.
Впрочем, оно и понятно: свержение ненавистного Ельцина само по себе означало бы огромную политическую победу, за которой брезжила возможность все развернуть в обратном направлении, направить страну назад.
К тому же Черномырдина с давних пор, с самого первого его появления на российском правительственном горизонте, коммунисты привыкли считать «своим». Этот «крепкий хозяйственник» советского разлива представлялся им человеком, с которым, в отличие от Ельцина, в конце концов можно договориться.
Кто знает, может быть, они были не так уж неправы.
У Черномырдина – снова испуг
Однако Черномырдин повел себя точно так же, как и в июле. Буквально в тех же словах об отсутствии у премьера каких-либо президентских притязаний сразу же сообщил его пресс-секретарь Виктор Коннов: «Никаких изменений в завтрашнем рабочем графике главы правительства Черномырдина в связи с госпитализацией президента Ельцина не планируется».
Сам Черномырдин, как всегда, быстро подключился к хору оптимистов, заверяющих, что у Ельцина со здоровьем ничего серьезного. Выступая 27 октября перед журналистами, он заявил, что состояние здоровья президента не вызывает опасений – он-де «просто недомогает после большой нагрузки». По словам премьера, это недомогание никоим образом не отразится на подготовке страны к предстоящим парламентским выборам.
Тем не менее тема возможной передачи власти Черномырдину вновь всплыла в телеэфире и на страницах газет, так что президентский пресс-секретарь Сергей Медведев в тот же день, 27-го, на брифинге вынужден был специально остановиться на этом. Он уведомил журналистов, что «вопрос о передаче полномочий президента России премьер-министру Виктору Черномырдину в связи с болезнью Бориса Ельцина не обсуждается».
Решено удержать его в больнице
На этот раз врачи решили довести лечение президента до конца: остаток октября и весь ноябрь он должен провести «под пристальным наблюдением медиков». По-видимому, в необходимости этого удалось убедить и самого Ельцина. Консилиум, состоявшийся 27 октября в ЦКБ, констатировал, что у него «сохраняется нестабильное кровоснабжение сердечной мышцы», хотя признаков сердечной недостаточности нет.
Руководитель консилиума академик Андрей Воробьев заявил на пресс-конференции 31 октября, что до конца следующего месяца президент будет находиться в ЦКБ.
Журналисты спросили, можно ли считать нынешнее обострение ишемической болезни инфарктом. Академик напустил страшного тумана (диагноз «инфаркт» в отношении ельцинского недуга по-прежнему считался большой государственной тайной): дескать, с профессиональной медицинской точки зрения, понятие «инфаркт» – «гораздо более широкое, чем с обывательской». «Ишемическая болезнь, – сказал Воробьев, – распадается на множество форм. Это требует детального анализа, профессионального обсуждения. Мне бы очень не хотелось уходить в детальный профессиональный анализ».
В общем, государственной тайны не выдал.
От президента Ельцина – к президенту Черномырдину?
(Из написанного в те дни. 13 ноября 1995 года)
В пятницу 3 ноября ведущие мировые агентства и газеты разнесли по свету сенсацию: российский премьер Виктор Черномырдин, допущенный наконец к хворающему президенту Ельцину (а хворал он к тому времени уже больше недели – с 26 октября), сообщил, что президент уступил ему часть своих полномочий, в частности – неслыханное дело! – поручил координировать работу силовых министерств.
Сенсация с передачей полномочий продержалась менее суток. Уже на следующий день, в субботу, посыпались опровержения. Первое мы услышали из уст пресс-секретаря Ельцина Сергея Медведева. Он заявил, что никакой передачи полномочий не было, что президент сам в полном объеме исполняет все свои обязанности, включая руководство силовыми министерствами. То же самое сказал и начальник Управления правительственной информации Сергей Колесников: дескать, журналисты просто неправильно интерпретировали слова премьер-министра. Наконец с опровержением выступил и сам Черномырдин – сначала в интервью «Интерфаксу», а после американской CNN.
Откликнулся также министр обороны Павел Грачев. «Я подчиняюсь непосредственно президенту, – сказал он. – А с премьер-министром решаю лишь военно-экономические вопросы».
Чудны дела твои, Господи! Бывает, конечно, один журналист что-то не расслышит. Или с умыслом переврет. Раззвонит по всему свету. Ну, с двоими, с троими такое может случиться… Но чтобы все разом не так расслышали, не так поняли?..
Нет, здесь, конечно, другое. Словно бы испугавшись сделанного шага – передачи премьеру части полномочий, – поддавшись, видимо, чьему-то отговору («Да что ж вы делаете, Борис Николаевич! Да нешто так можно – взять и своими же руками отдать власть!»), Ельцин резко дал задний ход. И все разом завертелось в обратную сторону.
В эти дни – в дни болезни Ельцина – все внимание Запада вновь привлечено к фигуре Черномырдина, который, несмотря ни на что, рассматривается как ельцинский преемник. Газеты публикуют его фотографии, послужной список, на все лады расписывают его деятельность, дают оценки. Оценки эти – главным образом положительные. Черномырдин воспринимается на Западе как надежный, предсказуемый деятель, прагматик, человек умеренно-демократических взглядов. «Коммунист, ставший капиталистом» – так озаглавлена статья о нем, опубликованная в лондонской «Таймс».
Соответственно, Ельцину настоятельно советуют не слишком тянуть с передачей власти премьеру, а президентскому окружению – не мешать президенту в этом. «Без деятельного президента Россия топчется на месте, – пишет швейцарский еженедельник «Вельтвохе». – Андрей Козырев практически отстранен от дел. Переговоры по чеченской проблеме зашли в тупик… Чем дольше вокруг Ельцина будет вакуум и чем дольше останется открытым вопрос о его президентстве, тем больше угроза возникновения в России полного хаоса. Расчетливым чиновникам из аппарата президента следовало бы понять это». «Думаю, для России было бы лучше, если бы в соответствии с Конституцией Черномырдин стал исполнять обязанности президента вплоть до президентских выборов, – считает американский историк и социолог Роберт Такер. – При этом положение в стране стало бы более определенным, а Россия укрепила бы демократическую систему правления. Если за эти несколько месяцев Черномырдин укрепит свою власть и свой авторитет, шанс избрания его в 1996 году на пост президента станет довольно высоким».
Пожалуй, такой поддержкой Запада пользовался в свое время только Горбачев… Ну, еще в какие-то периоды сам Ельцин… Гайдар… В общем-то ни в первом, ни во втором, ни в третьем – при всей несхожести этих людей – Запад не ошибся, достаточно высоко оценив их приверженность идеям демократии и реформ. Значит ли это, что и в случае с Черномырдиным ошибка исключена?
Боюсь, что нынешнего российского премьера Запад оценивает не вполне адекватно.
Конечно, может оказаться и так, что он, случись ему занять место Ельцина, оправдает эти оценки. Но все может повернуться и совсем по-другому…
Не станем забывать: нынешний Черномырдин как государственная, политическая фигура – это стопроцентная ТЕНЬ ЕЛЬЦИНА. И никто сейчас не может сказать, каким он будет, обретя полную самостоятельность.
Генетически Черномырдин – «красный хозяйственник», «красный директор». Став три года назад председателем правительства, он попытался действовать в соответствии с этой своей природой. Мы ведь помним первые его шаги – гигантские госкредиты родному ТЭКу, постановление о регулировании цен… Помним его первые декларации – о том, что он за рынок, но против базара. Или что для стабилизации экономики вовсе не обязательно делать упор на монетаристские методы… Всякий раз, когда в подобных нелепостях Черномырдин заходил чересчур далеко, сохранившиеся еще в правительстве компетентные люди – реформаторы бежали с челобитной к президенту, после чего следовал суровый окрик Ельцина, адресованный премьеру, понуждавший его наступать на горло собственной песне и покорно становиться в кильватер флагманскому кораблю.
Уже на посту председателя правительства Черномырдину пришлось засесть за парту. По воспоминаниям бывшего министра финансов Бориса Федорова, понадобилось, по крайней мере, полгода, чтобы премьер стал более или менее уверенно ориентироваться в азах рыночной экономики.
Однако полноценно продолжить реформы Гайдара, развернуть их, как это задумывал его предшественник на посту главы правительства, Черномырдин, естественно, так и не сумел. Двигался по реформаторской тропе неуверенно, на ощупь, зигзагами… Не оказался он также в состоянии накренить в социальную сторону проводимые в стране перемены, чего требовала вся страна и что сделать было уже не так трудно, как в 1992 году… Не смог притормозить падение жизненного уровня… Допустил новый беспредел неплатежей…
Разумеется, никто, кроме самого Черномырдина, не сможет передать его самоощущение во время этого зигзагообразного движения. Никто не скажет, какие муки адовы он при этом испытывал. Никто не ответит на вопрос: не было ли наивысшим его желанием поскорее покончить с этим малопонятным для него петлянием, поскорее вернуться на такую родную и привычную дорогу административных, хозяйственных хлопот? Соответственно, никто не сможет сейчас дать гарантии, что глубинная генетическая сущность этого человека, в случае если он станет президентом, не возобладает. Особенно учитывая поднимающуюся нынче красную волну. Как раз больше вероятия, что «красный директор» постарается эту волну использовать, чтобы взлететь еще выше на ее гребне. В конце концов главная его жизненная привязанность – «Газпром» – останется процветающим при любом режиме – и при белом, и при красном, – покуда сохранится газ в российских недрах. Так что, не исключено, в какой-нибудь из газет однажды может появиться статья «Капиталист, ставший опять коммунистом»…
Как бы мы ни ругали Ельцина, ясно: даже будучи очень больным, даже став, не дай Бог, полупарализованным, он останется гарантом какой-никакой демократии, каких-никаких реформ. О Черномырдине такого твердо не скажешь.
И все же у главы государства в самом деле должен быть преемник. И должна быть полная прозрачность в механизме наследования власти при пожарных обстоятельствах.