Страница:
Спрашивается: почему же при столь отчетливом видении истинных устремлений этих людей Ельцин сразу же не отстранил от себя эту группу? В короткой цитате мы видим сразу несколько противоречивых утверждений: с одной стороны, автор пишет, что ему «никто ничего не говорил», но он «и так видел…», что «дальнейший ход событий» представал перед его мысленным взором «достаточно четко», с другой – тогда он «еще не до конца понимал…». На самом деле, конечно, опасность группы Коржакова – Барсукова – Сосковца президент разглядел много позже…
Кто управляет страной?
Между тем разглядеть, например, и амбиции самого Коржакова, и то, что он стремится продвинуть на самый верх своего друга – бывшего союзного металлургического министра, не составляло большого труда. Даже и стороннему человеку, не то что президенту. Поскольку подчас соответствующие телодвижения руководителя СБП проявлялись вполне публичным и даже скандальным образом.
Забавный случай произошел, например, в конце 1994 года. 30 ноября Коржаков направил Черномырдину письмо – то ли жалобу, то ли донос на бывшего министра экономики Шохина (кстати, ушедшего в отставку незадолго перед этим). Он, дескать, занимался чуть ли не вредительством, стремясь сделать более либеральным экспорт российской нефти, привлечь к этому делу иностранные инвестиции. «Но национальное хозяйство не может укрепиться за счет зарубежной инвестиции в сырьевые отрасли экономики… – поучал генерал премьера. – Создание так называемого «недискриминационного» доступа к нефтепроводам… означает не что иное, как ограничение свободы экспортной политики российского ТЭК и навязывание собственных, выгодных МБРР (Международному банку реконструкции и развития. – О.М.), но невыгодных России финансовых соглашений».
Вот так вот: не нужны нам зарубежные инвестиции! Даром что все последние годы все российские начальники высокого ранга только и занимаются тем, что зазывают в страну зарубежных инвесторов.
Далее в письме следовали известные страшилки, касающиеся прихода на российскую землю иностранного капитала, – «усиление зависимости» от этого капитала, неизбежное «свертывание развития предприятий отечественной нефтеперерабатывающей промышленности», «снижение конкурентоспособности экспортного потенциала России» и т.д. и т.п.
В общем, знакомая песня: караул, Россию хотят распродать, разорить!
В заключительном абзаце письма содержалось главное, ради чего оно, собственно говоря, и было, по-видимому, написано: автор сообщал, что «в целях нормализации положения в нефтяном секторе российской экономики» «считает целесообразным» предложить председателю правительства поручить первому вице-премьеру Сосковцу создать комиссию для проведения «экспертной оценки» этих самых зловредных шагов бывшего министра экономики по привлечению иностранных инвестиций.
Стоит ли говорить, что появление этого письма вызвало великое удивление и у нас, и за рубежом: начальник президентской охраны читает лекцию премьер-министру, причем поучает его по вопросам, совершенно не относящимся к сфере его, охранника, компетенции. «Кто управляет страной – Ельцин, Черномырдин или генерал Коржаков?» – вопрошали в те дни «Известия». Вдоволь наудивлявшись по поводу того, что начальник СБП берет на себя смелость растолковывать «премьер-министру и не последнему в стране газовику», каково положение дел в сырьевых отраслях экономики, автор статьи приходил к вполне логичному заключению, что «идеи, высказанные в послании к Черномырдину, – на руку мощнейшей лоббистской группе: нефтяным спецэкспортерам» (был тогда такой институт особо избранных – допущенных к экспортной нефтяной трубе). И еще один вывод: «выдвижение Коржаковым Олега Сосковца на роль спасителя нефтяной отрасли» – это очередная попытка «вытащить из-под Черномырдина ТЭК».
Тогда еще не вполне очевидно было, что Коржаков не просто ТЭК из-под Черномырдина вытаскивает, а норовит извлечь из-под него премьерское кресло и усадить в него Сосковца.
Агентство Рейтер, комментируя письмо Коржакова, среди прочего задавало вопрос: знает ли президент об этом письме? И опять-таки выражало недоумение по поводу того, что «влияние начальника охраны, пусть даже первого лица в стране, простирается столь далеко за стены Кремля».
Все-таки нужно было обладать изрядной самоуверенностью, чтобы не скрыто, не конфиденциально, а вполне публично выступать с подобными посланиями.
– Он нормальный мужик. Совершенно нормальный, – говорил мне по поводу Коржакова Анатолий Чубайс, у которого, как известно, на каком-то этапе возникли непростые отношения с Коржаковым. – Я не то что отторжения к нему не испытывал, но по-человечески позитивно к нему относился. Это чистая правда. Но когда ты видишь, что этот хороший мужик активно пытается управлять государством, нефтяной промышленностью и другими отраслями, то понятно, что это просто абсурд, это абсолютный абсурд. Это такая дикость, которая совершенно очевидна не только какому-то эксперту и политологу, а просто любому нормальному человеку. Ясно, что в проблемах охраны он силен, а для этих дел он совершенно не годится.
Впрочем, понятно было, что не сам Коржаков сочинял это письмо Черномырдину: вряд ли он мог знать детали и подробности, которые упоминались в его обращении к премьеру. Сочинялось оно, по-видимому, как раз теми, кто был непосредственно заинтересован в нефтяных делах, в сохранении привилегированного доступа к нефтяной трубе. Об этом тоже говорилось в откликах прессы.
Тогда же, кажется, впервые – то есть в конце 1994 года – в связи с этим письмом журналисты зафиксировали и «существование связки Коржаков – Сосковец».
Штаб по выборам… неизвестно кого
По воспоминаниям бывшего ельцинского охранника, где-то в начале января шеф сказал ему, что решил-таки идти на выборы и хочет назначить РУКОВОДИТЕЛЕМ СВОЕЙ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ Олега Сосковца (почему я выделяю слова насчет руководителя кампании, читателю станет ясно позднее). Коржаков, естественно, одобрил оба этих ельцинских намерения и передал своему приятелю приятную новость о его предстоящем назначении. Услышав ее, Сосковец «воодушевился»: «Ну, мы завернем!»
«Завернуть», однако, не получилось, поскольку с самого начала все пошло как-то наперекосяк.
15 января Ельцин действительно сообщил корреспонденту ИТАР-ТАСС, что он создал Общероссийский штаб по выборам президента во главе с Сосковцом. Была названа также и фамилия того, кто намечается Сосковцу в заместители, – бывший глава Администрации президента Сергей Филатов.
Однако сразу же возник вопрос: а чей, собственно говоря, это штаб – Ельцина? Нет, на этот раз, публично, президент не сказал, что это ЕГО предвыборный штаб, заявил, что «пока штаб занят подготовительной работой и не привязан к какой-то конкретной фамилии», сам же он, Ельцин, «продолжает размышлять», баллотироваться ли ему на второй срок: «Я все еще думаю и выскажу свое мнение примерно 12-15 февраля».
По-видимому, Борис Николаевич решил еще месяцок побыть в роли этакого принца Гамлета, мучительно раздумывающего, – быть или не быть (хотя, как мы теперь знаем, уже принял соответствующее решение). Возможно, на такую роль подтолкнул его своим советом кто-то из политтехнологов: дескать, пусть россияне побудут в тревожном ожидании, – станет президент баллотироваться на новый срок или не станет; пусть осознают хорошенько, какие опасности их ожидают, если он уклонится от выборов, отойдет в сторону, – тогда, напуганные, и голосовать будут «как надо».
С этого момента начинается цепь нелепостей и несуразиц, связанных с возникшим по велению президента странным «штабом».
В общем-то всем было ясно, что штаб создан «под Ельцина». Уже 20 января Сосковец разъяснил, чем эта структура должна заниматься в первую очередь, – информировать избирателя, «какие меры руководство страны принимает для стабилизации экономического положения и начала роста промышленного производства». При отсутствии такой работы, по словам Сосковца, «сложится ситуация, когда представители партий, оппозиционных нынешнему курсу реформ, получат возможность критиковать президента и правительство».
Трудно заподозрить, чтобы такая «информационно-просветительская» работа преследовала цель принести пользу Зюганову или Жириновскому.
За самим фактом, что руководителем штаба назначен именно Сосковец, а не кто-либо, скажем, из Администрации президента – что было бы логично по крайней мере с формальной точки зрения, – опять-таки просматривался определенный умысел: была надежда, что первый вице-премьер сможет обеспечить Ельцину поддержку в тех регионах, где сосредоточены крупные предприятия ВПК, машиностроения и металлургии, – в традиционном «красном поясе»; считалось, что у Сосковца есть необходимые рычаги, чтобы переломить, хотя бы частично, господствующие там прозюгановские настроения, повернуть их в пользу Ельцина. Без труда расшифровывалось и назначение Сергея Филатова заместителем Сосковца: Филатов более тесно связан с традиционной частью ельцинского электората – демократической интеллигенцией, – умеет с ней работать.
Тем не менее в Кремле продолжали настаивать, что штаб к Ельцину не привязан, а призван заниматься подготовкой президентских выборов вообще. Естественно, это вызывало недоумение у деятелей ЦИКа: никто в этой структуре не просил создавать еще одну, дублирующую структуру. Причем, возможно, собирающуюся главенствовать над основной. 22 января председатель ЦИКа Николай Рябов заявил, что Общероссийский штаб по подготовке выборов президента может лишь содействовать ЦИКу в организации этих выборов, «ни в каком другом качестве этот штаб существовать не может». Рябов категорически исключил также возможность трансформации этой структуры в избирательный штаб одного кандидата – нынешнего президента.
Между тем, по сообщению «Интерфакса», на вторник 23 января была назначена пресс-конференция Олега Сосковца и нового руководителя Администрации президента Николая Егорова, на которой будто бы решили официально объявить о создании «структуры, которая займется организацией предвыборной кампании Бориса Ельцина по повторному избранию на пост Президента РФ». Однако 22-го пресс-конференцию отменили. Без объяснения причин.
В общем, с этим штабом сложилась какая-то нелепая ситуация. Было такое ощущение, что Ельцин велел его организовать, хорошенько не подумав. Его же подчиненным оставалось лишь выпутываться из этой ситуации.
Дума вызывает Сосковца «на ковер»
Известие о создании штаба, естественно, всполошило оппозиционно настроенную Думу. 23 января она приняла решение заслушать Сосковца: насколько законна эта акция и насколько законно, что он, первый вице-премьер, совмещает эту свою работу с должностью руководителя штаба? В частности, депутат от «Яблока» Виктор Шейнис предложил разобраться, «что это за государственная структура создается под видом общественной организации».
Одновременно с Сосковцом Дума вызвала «на ковер» председателя ЦИКа Николая Рябова. К нему был тот же вопрос: правомерно ли первому вице-премьеру совмещать государственную должность с общественной деятельностью в упомянутом штабе?
Дальнейшее напоминало игру в кошки-мышки. 24-го Сосковец бодро сообщил журналистам, что готов выступить в Думе, разъяснить ситуацию со штабом и ответить на все вопросы, однако вскорости эта его готовность как-то растворилась и улетучилась. В этот же день ЦИК принял решение срочно запросить документы насчет штаба. Но, по словам Сосковца, «документов, которые бы регламентировали сегодня порядок организации какого-то конкретного штаба, не может быть, пока Борис Ельцин не примет решение об участии в выборах».
Вот так. Вам все понятно? Создан штаб по подготовке президентских выборов, не привязанный ни к какому конкретному кандидату, но документов на этот счет никаких нет, поскольку кандидат в президенты Ельцин еще не решил, будет ли он кандидатом. Замечательная логика, не правда ли?
31-го Сосковец в Думу не явился, а прислал нардепам письмо, в котором излагал, чем занимается возглавляемый им штаб. В нем говорилось, что в соответствии со статьей 22 закона о выборах президента государственные органы и должностные лица обязаны «оказывать содействие избирательным комиссиям в реализации их полномочий, в том числе в предоставлении необходимых материально-технических средств, сведений и материалов». «Именно этими положениями мы и руководствуемся в работе, связанной с подготовкой к выборам Президента РФ», – писал первый вице-премьер.
Как видите, все очень просто: оказываем содействие, и все…
Письменный ответ не удовлетворил депутатов, и они снова пригласили Сосковца, на этот раз – на 16 февраля. Сосковец снова прислал письмо. В нем опять говорилось, что единственная задача штаба – оказание помощи образовавшимся к тому времени многочисленным «группам избирателей», озабоченных выдвижением кандидатов на должность президента России, а также содействие избирательным комиссиям «в реализации ими своих полномочий». Самое забавное: никаких «официальных решений» по организации штаба, его статусу, составу и руководству ни президент, ни правительство, как писал Сосковец, оказывается, не принимали. То есть штаба как бы и нет. А потому и разговор о нем на пленарном заседании Думы «беспредметен».
Однако и эта депеша депутатов не устроила. Следующей датой, на которую пригласили Сосковца, было 23 февраля. Как говорится в анекдоте, вы будете смеяться, но… Вы будете смеяться, но в День защитника отечества все опять повторилось один к одному – вместо первого вице-премьера его очередное послание народным избранникам: никаких официальных решений о создании штаба ни президентом, ни правительством «не принималось», «нет таких решений и по настоящее время». «Правительством Российской Федерации, – писал Сосковец, – а также мною лично каких-либо нарушений законодательства о выборах допущено не было… Никакой иной информацией по существу рассматриваемого вопроса я не располагаю».
Не известно, как долго еще длилась бы эта канитель, если бы 15 февраля Ельцин не объявил наконец, что решил баллотироваться на второй президентский срок. А как раз 23-го было объявлено, что Сосковец на общественных началах возглавит Координационный совет по проведению избирательной кампании Бориса Ельцина. Так и не родившийся Общероссийский штаб по выборам президента России был окончательно похоронен.
Не думаю, что комедия со штабом Сосковца принесла Ельцину какие-то очки в потихоньку начинавшейся предвыборной гонке. Скорее наоборот: она ярко высветила управленческий стиль, установившийся в Кремле, – воцарившиеся там сумятицу и неразбериху.
Демократы мечутся в поисках единого кандидата
Гайдар порывает с Ельциным
Приближение, казалось бы, неминуемой катастрофы заставило демократов начать мучительные поиски выхода из создавшейся почти тупиковой ситуации. Выход мог быть только один – найти подходящего кандидата в президенты, который был бы способен остановить коммунистов в их победном марше. Представлялось вроде бы совершенно ясным, что Ельцин на эту роль не годится, не годится ни по каким параметрам.
Особенно это сделалось очевидным после того, как он уволил Чубайса, – не просто уволил, но сопроводил это увольнение нелепым утверждением, что это, мол, он, Чубайс, провалил избирательную кампанию НДР.
Метания демократов в поисках подходящего кандидата – да и вообще смятение, которое переживала в тот драматический момент вся «продвинутая» часть российского общества, – лучше всего видны на примере «Демвыбора России». Они начались в декабре, сразу после думских выборов, ознаменовавшихся триумфом зюгановцев, и продлились ни много ни мало пять месяцев.
22 января лидер ДВР Егор Гайдар сообщил журналистам, что Политсовет его партии намерен обратиться к Ельцину с призывом не выдвигать свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. Как сказал Гайдар, в случае если нынешний президент решит баллотироваться на второй срок, это будет «лучшим подарком, который можно сделать коммунистам», – их шансы на победу сразу же возрастут.
По словам Гайдара, последними шагами Ельцина, которые сделали поддержку его на выборах для ДВР делом «крайне проблематичным», стали штурм Первомайского и кадровые перестановки, в частности отстранение от своих должностей Анатолия Чубайса и Сергея Филатова. В Первомайском «неизвестно, чего было больше – беспомощности, жестокости или лжи». Отставка же Чубайса, сказал Гайдар, «лишила правительство возможности вести какую бы то ни было осмысленную политику».
Если не Ельцин, то кто? Гайдар заявил, что пока будущим президентом России он не видит никого и надеется лишь на то, что «широкие умеренно демократические силы» найдут в своей среде единого кандидата. В числе других, по словам Гайдара, ДВР «будет готова к конструктивному обсуждению» кандидатуры премьера Виктора Черномырдина, если он примет решение баллотироваться в президенты России в июне.
В этот же день Гайдар направил Ельцину заявление о своем выходе из Президентского совета, мотивируя его несогласием с рядом последних шагов президентской власти.
То был некий рубеж в отношениях между этими двумя людьми, сыгравшими важнейшую роль в судьбах России в первой половине девяностых годов. Между ними и раньше не раз пробегала кошка, но до открытого разрыва дело не доходило. И вот этот разрыв произошел – по словам Гайдара, разрыв окончательный и бесповоротный.
«Не представляю ситуации, при которой я бы мог вернуться на позицию поддержки президента», – категорически заявил Гайдар, выступая по телеканалу НТВ. По его признанию, он столь долго сохранял лояльность Ельцину, так как «считал необходимым до последнего использовать потенциал воздействия и влияния» на него «по некоторым принципиальным вопросам». Гайдар с сожалением констатировал, что «президент образца 1991 года и президент начала 1996 года – два очень разных человека, с разным кругом общения и с разной реакцией» на происходящее, и что у него, Гайдара, «больше нет надежды отстоять Ельцина образца 1991 года».
Помимо Гайдара, из Президентского совета вышли Сергей Ковалев, Отто Лацис, Сергей Алексеев.
…На следующий день после заявления Гайдара о выходе из Президентского совета ФАПСИ обрезало у него в институтском кабинете телефон правительственной связи – так называемую «вертушку» (кстати, установленную на коммерческой основе). Поразительная мелочность, мелкая мстительность…
Впрочем, не уверен, что к этому «телефонному обрезанию» причастен сам Ельцин, – возможно, оно было сделано по инициативе кого-то из его чересчур ретивых и услужливых подчиненных.
Какое из зол – меньшее?
(Из написанного в те дни. 25 января 1996 года)
Партия «Демократический выбор России» обратилась к Ельцину с просьбой не выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах. Поскольку такое выдвижение было бы лучшим подарком для коммунистов.
«Выбороссы» собираются назвать какого-то своего кандидата. Какого – пока неизвестно.
Как эмоциональный порыв – после идиотской бойни в Первомайском, после связанных с ней ельцинских нелепых телевыступлений, после отстранения Чубайса – все это можно понять. Однако если без эмоций…
Во-первых, ну какого такого неизвестного политика можно сейчас, за оставшиеся уже четыре с половиной месяца до выборов, вытащить из политического небытия и сделать более или менее реальным кандидатом в президенты? Все реальные кандидаты известны.
Во-вторых, 3,8 процента голосов, которые «Демвыбор» получил на декабрьских выборах, – не Бог весть какой подарок для того деятеля, на котором партия остановит свое благосклонное внимание.
Реально демарш Гайдара может иметь несколько целей. Либо это желание просто-напросто еще раз обозначить свою совестливую позицию по отношению к позорным действиям властей, имевшим место в последнее время. Эта цель вполне достойная. Многие, особенно в среде интеллигенции, сегодня «по Гайдару» сверяют свою оценку происходящего.
Далее, выступление «Демвыбора» может иметь также целью оказать воздействие на Ельцина, запутавшегося в московской послевыборно-предвыборной и в чеченской ситуации. С некоторых пор Ельцин перестал брать трубку, когда ему звонит Гайдар, – об этом сказал сам Егор Тимурович. В таком случае последнему не остается ничего иного, как доносить до президента свое мнение через посредство публичных выступлений.
Если же предположить, что «Демвыбор» в самом деле желает, чтобы Ельцин не выдвигал свою кандидатуру на выборах, и собирается предложить демократическим и центристским силам реального и достаточно проходного единого кандидата, то таким кандидатом может быть, пожалуй, лишь Черномырдин.
На такие размышления наводит, в частности, то обстоятельство, что на той же самой пресс-конференции, где Гайдар сообщил о своем намерении отговаривать Ельцина баллотироваться, он высказал и догадку, что через какое-то время вслед за Чубайсом президент принесет в жертву самого премьера.
В самом деле, дни Виктора Степановича на этом посту, по-видимому, сочтены. Если президентом станет коммунист – тут все ясно. Но и в случае, если вдруг – представим такое – им останется Ельцин, смена председателя правительства будет, по-видимому, неизбежна. Скорее всего, на этот пост выдвинут Сосковца, руководителя ельцинской избирательной кампании, – в полном соответствии с западными обычаями проведения выборов, на которые недавно сослался Ельцин. Да к тому же и вообще ближнее ельцинское окружение – Коржаков и другие – давно уже продвигает первого вице-премьера в премьерское кресло, одновременно стремясь вытряхнуть из него нынешнего его владельца.
Короче, для Черномырдина наступает час серьезных решений – быть или не быть? Он, конечно, связан обетом верности президенту. Не раз публично заверял, что не станет претендовать на президентский пост, если такие претензии выкажет его шеф. Но ведь он не может не понимать, что шеф-то как раз и «сдаст» его не моргнув глазом, едва только почувствует в том нужду, как «сдал» уже многих. Причем сопроводит эту «сдачу» какой-нибудь прибауткой в таком духе: не один, мол, Черномырдин добился успехов в стабилизации экономики, но есть ошибки, которые совершил он один… И еще – это уже вовсе был бы анекдот, – дескать, если бы Черномырдина сняли раньше, НДР в декабре получил бы не десять, а сорок процентов голосов.
Возможно, наилучшим для премьера решением – решением настоящего политика, настоящего мужчины – было бы самому, не дожидаясь ельцинского указа, подать в отставку и заявить о своем намерении баллотироваться на пост президента.
Но он, скорее всего, не станет этого делать. И не только потому, что, как говорится, кишка тонка, не только потому, что в нем глубоко засели уроки партийного воспитания, главный из которых – неизменное следование принципу «не высовываться, не идти поперек начальства». Прежде всего – по той причине, что нет никакой уверенности, состоятся ли выбора вообще. Вероятность того, что Ельцин попытается отменить или отложить их, если окончательно уверится, что шансов быть переизбранным на второй срок у него нет никаких, весьма велика.
Никто сейчас, пожалуй, не сможет сказать, будет ли такая попытка удачной или нет. Одни, как Гайдар, считают ее совершенно бесперспективной. Другие держатся обратного мнения. С полной определенностью можно, наверное, утверждать лишь одно – что видов на победу в открытом, уличном противоборстве с оппозицией, которое неизбежно последует за такой попыткой, у Ельцина сейчас несравненно меньше, чем в сентябре – октябре 1993-го. А ведь мы помним, что уже и тогда победа далась ему с великим трудом.
В любом случае, если попытка отменить или отсрочить президентские выборы будет предпринята, никому ничего хорошего она не принесет. Снова будет стрельба, кровь и, не исключено, в конечном итоге на этот раз – установление военной диктатуры.
Однако независимо от того, чем может закончиться попытка обойтись без президентских выборов, Черномырдин не может не принимать ее в расчет.
Если не Черномырдин, то – кто? Беседую на эту тему с депутатом Госдумы Сергеем Юшенковым. Он, естественно, оговаривается, что высказывает сугубо свое личное мнение. Так вот, по его мнению, один из потенциальных кандидатов в президенты, которого могли бы поддержать демократы, – Горбачев.
– У Горби одна проблема – выход во второй тур, – считает Юшенков. – Но эта проблема решаема. Он может привлечь часть левого электората. Умеренно левого. Привлечь центристов. В конце концов интеллигенция не относится к нему резко отрицательно: на нем нет такой крови, как на Ельцине. Он в достаточно хорошей форме. У него сохранилась команда профессионалов. Если сравнивать, скажем, Бакатина и Барсукова, ясно, на чьей стороне преимущество… Примаков – из этой же команды… То есть определенные плюсы у него имеются. Хотя, конечно, и минусов много. Мы все о них знаем.
Кто управляет страной?
Между тем разглядеть, например, и амбиции самого Коржакова, и то, что он стремится продвинуть на самый верх своего друга – бывшего союзного металлургического министра, не составляло большого труда. Даже и стороннему человеку, не то что президенту. Поскольку подчас соответствующие телодвижения руководителя СБП проявлялись вполне публичным и даже скандальным образом.
Забавный случай произошел, например, в конце 1994 года. 30 ноября Коржаков направил Черномырдину письмо – то ли жалобу, то ли донос на бывшего министра экономики Шохина (кстати, ушедшего в отставку незадолго перед этим). Он, дескать, занимался чуть ли не вредительством, стремясь сделать более либеральным экспорт российской нефти, привлечь к этому делу иностранные инвестиции. «Но национальное хозяйство не может укрепиться за счет зарубежной инвестиции в сырьевые отрасли экономики… – поучал генерал премьера. – Создание так называемого «недискриминационного» доступа к нефтепроводам… означает не что иное, как ограничение свободы экспортной политики российского ТЭК и навязывание собственных, выгодных МБРР (Международному банку реконструкции и развития. – О.М.), но невыгодных России финансовых соглашений».
Вот так вот: не нужны нам зарубежные инвестиции! Даром что все последние годы все российские начальники высокого ранга только и занимаются тем, что зазывают в страну зарубежных инвесторов.
Далее в письме следовали известные страшилки, касающиеся прихода на российскую землю иностранного капитала, – «усиление зависимости» от этого капитала, неизбежное «свертывание развития предприятий отечественной нефтеперерабатывающей промышленности», «снижение конкурентоспособности экспортного потенциала России» и т.д. и т.п.
В общем, знакомая песня: караул, Россию хотят распродать, разорить!
В заключительном абзаце письма содержалось главное, ради чего оно, собственно говоря, и было, по-видимому, написано: автор сообщал, что «в целях нормализации положения в нефтяном секторе российской экономики» «считает целесообразным» предложить председателю правительства поручить первому вице-премьеру Сосковцу создать комиссию для проведения «экспертной оценки» этих самых зловредных шагов бывшего министра экономики по привлечению иностранных инвестиций.
Стоит ли говорить, что появление этого письма вызвало великое удивление и у нас, и за рубежом: начальник президентской охраны читает лекцию премьер-министру, причем поучает его по вопросам, совершенно не относящимся к сфере его, охранника, компетенции. «Кто управляет страной – Ельцин, Черномырдин или генерал Коржаков?» – вопрошали в те дни «Известия». Вдоволь наудивлявшись по поводу того, что начальник СБП берет на себя смелость растолковывать «премьер-министру и не последнему в стране газовику», каково положение дел в сырьевых отраслях экономики, автор статьи приходил к вполне логичному заключению, что «идеи, высказанные в послании к Черномырдину, – на руку мощнейшей лоббистской группе: нефтяным спецэкспортерам» (был тогда такой институт особо избранных – допущенных к экспортной нефтяной трубе). И еще один вывод: «выдвижение Коржаковым Олега Сосковца на роль спасителя нефтяной отрасли» – это очередная попытка «вытащить из-под Черномырдина ТЭК».
Тогда еще не вполне очевидно было, что Коржаков не просто ТЭК из-под Черномырдина вытаскивает, а норовит извлечь из-под него премьерское кресло и усадить в него Сосковца.
Агентство Рейтер, комментируя письмо Коржакова, среди прочего задавало вопрос: знает ли президент об этом письме? И опять-таки выражало недоумение по поводу того, что «влияние начальника охраны, пусть даже первого лица в стране, простирается столь далеко за стены Кремля».
Все-таки нужно было обладать изрядной самоуверенностью, чтобы не скрыто, не конфиденциально, а вполне публично выступать с подобными посланиями.
– Он нормальный мужик. Совершенно нормальный, – говорил мне по поводу Коржакова Анатолий Чубайс, у которого, как известно, на каком-то этапе возникли непростые отношения с Коржаковым. – Я не то что отторжения к нему не испытывал, но по-человечески позитивно к нему относился. Это чистая правда. Но когда ты видишь, что этот хороший мужик активно пытается управлять государством, нефтяной промышленностью и другими отраслями, то понятно, что это просто абсурд, это абсолютный абсурд. Это такая дикость, которая совершенно очевидна не только какому-то эксперту и политологу, а просто любому нормальному человеку. Ясно, что в проблемах охраны он силен, а для этих дел он совершенно не годится.
Впрочем, понятно было, что не сам Коржаков сочинял это письмо Черномырдину: вряд ли он мог знать детали и подробности, которые упоминались в его обращении к премьеру. Сочинялось оно, по-видимому, как раз теми, кто был непосредственно заинтересован в нефтяных делах, в сохранении привилегированного доступа к нефтяной трубе. Об этом тоже говорилось в откликах прессы.
Тогда же, кажется, впервые – то есть в конце 1994 года – в связи с этим письмом журналисты зафиксировали и «существование связки Коржаков – Сосковец».
Штаб по выборам… неизвестно кого
По воспоминаниям бывшего ельцинского охранника, где-то в начале января шеф сказал ему, что решил-таки идти на выборы и хочет назначить РУКОВОДИТЕЛЕМ СВОЕЙ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ Олега Сосковца (почему я выделяю слова насчет руководителя кампании, читателю станет ясно позднее). Коржаков, естественно, одобрил оба этих ельцинских намерения и передал своему приятелю приятную новость о его предстоящем назначении. Услышав ее, Сосковец «воодушевился»: «Ну, мы завернем!»
«Завернуть», однако, не получилось, поскольку с самого начала все пошло как-то наперекосяк.
15 января Ельцин действительно сообщил корреспонденту ИТАР-ТАСС, что он создал Общероссийский штаб по выборам президента во главе с Сосковцом. Была названа также и фамилия того, кто намечается Сосковцу в заместители, – бывший глава Администрации президента Сергей Филатов.
Однако сразу же возник вопрос: а чей, собственно говоря, это штаб – Ельцина? Нет, на этот раз, публично, президент не сказал, что это ЕГО предвыборный штаб, заявил, что «пока штаб занят подготовительной работой и не привязан к какой-то конкретной фамилии», сам же он, Ельцин, «продолжает размышлять», баллотироваться ли ему на второй срок: «Я все еще думаю и выскажу свое мнение примерно 12-15 февраля».
По-видимому, Борис Николаевич решил еще месяцок побыть в роли этакого принца Гамлета, мучительно раздумывающего, – быть или не быть (хотя, как мы теперь знаем, уже принял соответствующее решение). Возможно, на такую роль подтолкнул его своим советом кто-то из политтехнологов: дескать, пусть россияне побудут в тревожном ожидании, – станет президент баллотироваться на новый срок или не станет; пусть осознают хорошенько, какие опасности их ожидают, если он уклонится от выборов, отойдет в сторону, – тогда, напуганные, и голосовать будут «как надо».
С этого момента начинается цепь нелепостей и несуразиц, связанных с возникшим по велению президента странным «штабом».
В общем-то всем было ясно, что штаб создан «под Ельцина». Уже 20 января Сосковец разъяснил, чем эта структура должна заниматься в первую очередь, – информировать избирателя, «какие меры руководство страны принимает для стабилизации экономического положения и начала роста промышленного производства». При отсутствии такой работы, по словам Сосковца, «сложится ситуация, когда представители партий, оппозиционных нынешнему курсу реформ, получат возможность критиковать президента и правительство».
Трудно заподозрить, чтобы такая «информационно-просветительская» работа преследовала цель принести пользу Зюганову или Жириновскому.
За самим фактом, что руководителем штаба назначен именно Сосковец, а не кто-либо, скажем, из Администрации президента – что было бы логично по крайней мере с формальной точки зрения, – опять-таки просматривался определенный умысел: была надежда, что первый вице-премьер сможет обеспечить Ельцину поддержку в тех регионах, где сосредоточены крупные предприятия ВПК, машиностроения и металлургии, – в традиционном «красном поясе»; считалось, что у Сосковца есть необходимые рычаги, чтобы переломить, хотя бы частично, господствующие там прозюгановские настроения, повернуть их в пользу Ельцина. Без труда расшифровывалось и назначение Сергея Филатова заместителем Сосковца: Филатов более тесно связан с традиционной частью ельцинского электората – демократической интеллигенцией, – умеет с ней работать.
Тем не менее в Кремле продолжали настаивать, что штаб к Ельцину не привязан, а призван заниматься подготовкой президентских выборов вообще. Естественно, это вызывало недоумение у деятелей ЦИКа: никто в этой структуре не просил создавать еще одну, дублирующую структуру. Причем, возможно, собирающуюся главенствовать над основной. 22 января председатель ЦИКа Николай Рябов заявил, что Общероссийский штаб по подготовке выборов президента может лишь содействовать ЦИКу в организации этих выборов, «ни в каком другом качестве этот штаб существовать не может». Рябов категорически исключил также возможность трансформации этой структуры в избирательный штаб одного кандидата – нынешнего президента.
Между тем, по сообщению «Интерфакса», на вторник 23 января была назначена пресс-конференция Олега Сосковца и нового руководителя Администрации президента Николая Егорова, на которой будто бы решили официально объявить о создании «структуры, которая займется организацией предвыборной кампании Бориса Ельцина по повторному избранию на пост Президента РФ». Однако 22-го пресс-конференцию отменили. Без объяснения причин.
В общем, с этим штабом сложилась какая-то нелепая ситуация. Было такое ощущение, что Ельцин велел его организовать, хорошенько не подумав. Его же подчиненным оставалось лишь выпутываться из этой ситуации.
Дума вызывает Сосковца «на ковер»
Известие о создании штаба, естественно, всполошило оппозиционно настроенную Думу. 23 января она приняла решение заслушать Сосковца: насколько законна эта акция и насколько законно, что он, первый вице-премьер, совмещает эту свою работу с должностью руководителя штаба? В частности, депутат от «Яблока» Виктор Шейнис предложил разобраться, «что это за государственная структура создается под видом общественной организации».
Одновременно с Сосковцом Дума вызвала «на ковер» председателя ЦИКа Николая Рябова. К нему был тот же вопрос: правомерно ли первому вице-премьеру совмещать государственную должность с общественной деятельностью в упомянутом штабе?
Дальнейшее напоминало игру в кошки-мышки. 24-го Сосковец бодро сообщил журналистам, что готов выступить в Думе, разъяснить ситуацию со штабом и ответить на все вопросы, однако вскорости эта его готовность как-то растворилась и улетучилась. В этот же день ЦИК принял решение срочно запросить документы насчет штаба. Но, по словам Сосковца, «документов, которые бы регламентировали сегодня порядок организации какого-то конкретного штаба, не может быть, пока Борис Ельцин не примет решение об участии в выборах».
Вот так. Вам все понятно? Создан штаб по подготовке президентских выборов, не привязанный ни к какому конкретному кандидату, но документов на этот счет никаких нет, поскольку кандидат в президенты Ельцин еще не решил, будет ли он кандидатом. Замечательная логика, не правда ли?
31-го Сосковец в Думу не явился, а прислал нардепам письмо, в котором излагал, чем занимается возглавляемый им штаб. В нем говорилось, что в соответствии со статьей 22 закона о выборах президента государственные органы и должностные лица обязаны «оказывать содействие избирательным комиссиям в реализации их полномочий, в том числе в предоставлении необходимых материально-технических средств, сведений и материалов». «Именно этими положениями мы и руководствуемся в работе, связанной с подготовкой к выборам Президента РФ», – писал первый вице-премьер.
Как видите, все очень просто: оказываем содействие, и все…
Письменный ответ не удовлетворил депутатов, и они снова пригласили Сосковца, на этот раз – на 16 февраля. Сосковец снова прислал письмо. В нем опять говорилось, что единственная задача штаба – оказание помощи образовавшимся к тому времени многочисленным «группам избирателей», озабоченных выдвижением кандидатов на должность президента России, а также содействие избирательным комиссиям «в реализации ими своих полномочий». Самое забавное: никаких «официальных решений» по организации штаба, его статусу, составу и руководству ни президент, ни правительство, как писал Сосковец, оказывается, не принимали. То есть штаба как бы и нет. А потому и разговор о нем на пленарном заседании Думы «беспредметен».
Однако и эта депеша депутатов не устроила. Следующей датой, на которую пригласили Сосковца, было 23 февраля. Как говорится в анекдоте, вы будете смеяться, но… Вы будете смеяться, но в День защитника отечества все опять повторилось один к одному – вместо первого вице-премьера его очередное послание народным избранникам: никаких официальных решений о создании штаба ни президентом, ни правительством «не принималось», «нет таких решений и по настоящее время». «Правительством Российской Федерации, – писал Сосковец, – а также мною лично каких-либо нарушений законодательства о выборах допущено не было… Никакой иной информацией по существу рассматриваемого вопроса я не располагаю».
Не известно, как долго еще длилась бы эта канитель, если бы 15 февраля Ельцин не объявил наконец, что решил баллотироваться на второй президентский срок. А как раз 23-го было объявлено, что Сосковец на общественных началах возглавит Координационный совет по проведению избирательной кампании Бориса Ельцина. Так и не родившийся Общероссийский штаб по выборам президента России был окончательно похоронен.
Не думаю, что комедия со штабом Сосковца принесла Ельцину какие-то очки в потихоньку начинавшейся предвыборной гонке. Скорее наоборот: она ярко высветила управленческий стиль, установившийся в Кремле, – воцарившиеся там сумятицу и неразбериху.
Демократы мечутся в поисках единого кандидата
Гайдар порывает с Ельциным
Приближение, казалось бы, неминуемой катастрофы заставило демократов начать мучительные поиски выхода из создавшейся почти тупиковой ситуации. Выход мог быть только один – найти подходящего кандидата в президенты, который был бы способен остановить коммунистов в их победном марше. Представлялось вроде бы совершенно ясным, что Ельцин на эту роль не годится, не годится ни по каким параметрам.
Особенно это сделалось очевидным после того, как он уволил Чубайса, – не просто уволил, но сопроводил это увольнение нелепым утверждением, что это, мол, он, Чубайс, провалил избирательную кампанию НДР.
Метания демократов в поисках подходящего кандидата – да и вообще смятение, которое переживала в тот драматический момент вся «продвинутая» часть российского общества, – лучше всего видны на примере «Демвыбора России». Они начались в декабре, сразу после думских выборов, ознаменовавшихся триумфом зюгановцев, и продлились ни много ни мало пять месяцев.
22 января лидер ДВР Егор Гайдар сообщил журналистам, что Политсовет его партии намерен обратиться к Ельцину с призывом не выдвигать свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. Как сказал Гайдар, в случае если нынешний президент решит баллотироваться на второй срок, это будет «лучшим подарком, который можно сделать коммунистам», – их шансы на победу сразу же возрастут.
По словам Гайдара, последними шагами Ельцина, которые сделали поддержку его на выборах для ДВР делом «крайне проблематичным», стали штурм Первомайского и кадровые перестановки, в частности отстранение от своих должностей Анатолия Чубайса и Сергея Филатова. В Первомайском «неизвестно, чего было больше – беспомощности, жестокости или лжи». Отставка же Чубайса, сказал Гайдар, «лишила правительство возможности вести какую бы то ни было осмысленную политику».
Если не Ельцин, то кто? Гайдар заявил, что пока будущим президентом России он не видит никого и надеется лишь на то, что «широкие умеренно демократические силы» найдут в своей среде единого кандидата. В числе других, по словам Гайдара, ДВР «будет готова к конструктивному обсуждению» кандидатуры премьера Виктора Черномырдина, если он примет решение баллотироваться в президенты России в июне.
В этот же день Гайдар направил Ельцину заявление о своем выходе из Президентского совета, мотивируя его несогласием с рядом последних шагов президентской власти.
То был некий рубеж в отношениях между этими двумя людьми, сыгравшими важнейшую роль в судьбах России в первой половине девяностых годов. Между ними и раньше не раз пробегала кошка, но до открытого разрыва дело не доходило. И вот этот разрыв произошел – по словам Гайдара, разрыв окончательный и бесповоротный.
«Не представляю ситуации, при которой я бы мог вернуться на позицию поддержки президента», – категорически заявил Гайдар, выступая по телеканалу НТВ. По его признанию, он столь долго сохранял лояльность Ельцину, так как «считал необходимым до последнего использовать потенциал воздействия и влияния» на него «по некоторым принципиальным вопросам». Гайдар с сожалением констатировал, что «президент образца 1991 года и президент начала 1996 года – два очень разных человека, с разным кругом общения и с разной реакцией» на происходящее, и что у него, Гайдара, «больше нет надежды отстоять Ельцина образца 1991 года».
Помимо Гайдара, из Президентского совета вышли Сергей Ковалев, Отто Лацис, Сергей Алексеев.
…На следующий день после заявления Гайдара о выходе из Президентского совета ФАПСИ обрезало у него в институтском кабинете телефон правительственной связи – так называемую «вертушку» (кстати, установленную на коммерческой основе). Поразительная мелочность, мелкая мстительность…
Впрочем, не уверен, что к этому «телефонному обрезанию» причастен сам Ельцин, – возможно, оно было сделано по инициативе кого-то из его чересчур ретивых и услужливых подчиненных.
Какое из зол – меньшее?
(Из написанного в те дни. 25 января 1996 года)
Партия «Демократический выбор России» обратилась к Ельцину с просьбой не выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах. Поскольку такое выдвижение было бы лучшим подарком для коммунистов.
«Выбороссы» собираются назвать какого-то своего кандидата. Какого – пока неизвестно.
Как эмоциональный порыв – после идиотской бойни в Первомайском, после связанных с ней ельцинских нелепых телевыступлений, после отстранения Чубайса – все это можно понять. Однако если без эмоций…
Во-первых, ну какого такого неизвестного политика можно сейчас, за оставшиеся уже четыре с половиной месяца до выборов, вытащить из политического небытия и сделать более или менее реальным кандидатом в президенты? Все реальные кандидаты известны.
Во-вторых, 3,8 процента голосов, которые «Демвыбор» получил на декабрьских выборах, – не Бог весть какой подарок для того деятеля, на котором партия остановит свое благосклонное внимание.
Реально демарш Гайдара может иметь несколько целей. Либо это желание просто-напросто еще раз обозначить свою совестливую позицию по отношению к позорным действиям властей, имевшим место в последнее время. Эта цель вполне достойная. Многие, особенно в среде интеллигенции, сегодня «по Гайдару» сверяют свою оценку происходящего.
Далее, выступление «Демвыбора» может иметь также целью оказать воздействие на Ельцина, запутавшегося в московской послевыборно-предвыборной и в чеченской ситуации. С некоторых пор Ельцин перестал брать трубку, когда ему звонит Гайдар, – об этом сказал сам Егор Тимурович. В таком случае последнему не остается ничего иного, как доносить до президента свое мнение через посредство публичных выступлений.
Если же предположить, что «Демвыбор» в самом деле желает, чтобы Ельцин не выдвигал свою кандидатуру на выборах, и собирается предложить демократическим и центристским силам реального и достаточно проходного единого кандидата, то таким кандидатом может быть, пожалуй, лишь Черномырдин.
На такие размышления наводит, в частности, то обстоятельство, что на той же самой пресс-конференции, где Гайдар сообщил о своем намерении отговаривать Ельцина баллотироваться, он высказал и догадку, что через какое-то время вслед за Чубайсом президент принесет в жертву самого премьера.
В самом деле, дни Виктора Степановича на этом посту, по-видимому, сочтены. Если президентом станет коммунист – тут все ясно. Но и в случае, если вдруг – представим такое – им останется Ельцин, смена председателя правительства будет, по-видимому, неизбежна. Скорее всего, на этот пост выдвинут Сосковца, руководителя ельцинской избирательной кампании, – в полном соответствии с западными обычаями проведения выборов, на которые недавно сослался Ельцин. Да к тому же и вообще ближнее ельцинское окружение – Коржаков и другие – давно уже продвигает первого вице-премьера в премьерское кресло, одновременно стремясь вытряхнуть из него нынешнего его владельца.
Короче, для Черномырдина наступает час серьезных решений – быть или не быть? Он, конечно, связан обетом верности президенту. Не раз публично заверял, что не станет претендовать на президентский пост, если такие претензии выкажет его шеф. Но ведь он не может не понимать, что шеф-то как раз и «сдаст» его не моргнув глазом, едва только почувствует в том нужду, как «сдал» уже многих. Причем сопроводит эту «сдачу» какой-нибудь прибауткой в таком духе: не один, мол, Черномырдин добился успехов в стабилизации экономики, но есть ошибки, которые совершил он один… И еще – это уже вовсе был бы анекдот, – дескать, если бы Черномырдина сняли раньше, НДР в декабре получил бы не десять, а сорок процентов голосов.
Возможно, наилучшим для премьера решением – решением настоящего политика, настоящего мужчины – было бы самому, не дожидаясь ельцинского указа, подать в отставку и заявить о своем намерении баллотироваться на пост президента.
Но он, скорее всего, не станет этого делать. И не только потому, что, как говорится, кишка тонка, не только потому, что в нем глубоко засели уроки партийного воспитания, главный из которых – неизменное следование принципу «не высовываться, не идти поперек начальства». Прежде всего – по той причине, что нет никакой уверенности, состоятся ли выбора вообще. Вероятность того, что Ельцин попытается отменить или отложить их, если окончательно уверится, что шансов быть переизбранным на второй срок у него нет никаких, весьма велика.
Никто сейчас, пожалуй, не сможет сказать, будет ли такая попытка удачной или нет. Одни, как Гайдар, считают ее совершенно бесперспективной. Другие держатся обратного мнения. С полной определенностью можно, наверное, утверждать лишь одно – что видов на победу в открытом, уличном противоборстве с оппозицией, которое неизбежно последует за такой попыткой, у Ельцина сейчас несравненно меньше, чем в сентябре – октябре 1993-го. А ведь мы помним, что уже и тогда победа далась ему с великим трудом.
В любом случае, если попытка отменить или отсрочить президентские выборы будет предпринята, никому ничего хорошего она не принесет. Снова будет стрельба, кровь и, не исключено, в конечном итоге на этот раз – установление военной диктатуры.
Однако независимо от того, чем может закончиться попытка обойтись без президентских выборов, Черномырдин не может не принимать ее в расчет.
Если не Черномырдин, то – кто? Беседую на эту тему с депутатом Госдумы Сергеем Юшенковым. Он, естественно, оговаривается, что высказывает сугубо свое личное мнение. Так вот, по его мнению, один из потенциальных кандидатов в президенты, которого могли бы поддержать демократы, – Горбачев.
– У Горби одна проблема – выход во второй тур, – считает Юшенков. – Но эта проблема решаема. Он может привлечь часть левого электората. Умеренно левого. Привлечь центристов. В конце концов интеллигенция не относится к нему резко отрицательно: на нем нет такой крови, как на Ельцине. Он в достаточно хорошей форме. У него сохранилась команда профессионалов. Если сравнивать, скажем, Бакатина и Барсукова, ясно, на чьей стороне преимущество… Примаков – из этой же команды… То есть определенные плюсы у него имеются. Хотя, конечно, и минусов много. Мы все о них знаем.