Страница:
У членов сталинского окружения было свое окружение. Где действовал тот же принцип – «убери орла!» И так – на всех уровнях, вплоть до самых нижних. Этим способом формировалась та самая антиэлита. Причем принципы ее формирования сохранились и после Сталина. Хотя массовые расстрелы прекратились.
«Принадлежность многих руководящих деятелей КПСС к антиэлите отчетливо можно проследить на примере Политбюро, избранного на последнем брежневском съезде в 1981 году, или на примере хотя бы того же ГКЧП, – пишет профессор Акифьев. – Резкое понижение интеллектуального уровня высшего руководства компартии, как мне представляется, стало одной из важнейших причин стремительного ее ухода с политической арены».
Большевики в своих агитках продекларировали грандиозную цель – создать «нового» человека, отвечавшего придуманным ими идеалам. Трудно сказать, много ли было таких, кто всерьез мечтал об этой цели. Для большинства это была просто-напросто пропагандистская трескотня. Но от этого самим «перековываемым» было не легче. Ибо методы «перековки» были отнюдь не высокогуманными. Так, Бухарин, один из главных большевистских теоретиков, провозглашал, что «цель большевиков – воспитание нового человека самыми разнообразными средствами, включая расстрелы».
Интересно, вспоминал ли он об этом замечательном лозунге в те недолгие секунды, когда ожидал пулю в собственный затылок?
Что касается Кобы и ему подобных, они, нисколько не сомневаюсь, никогда не придавали этой болтовне об идеалах и о перевоспитании человека сколько-нибудь серьезного значения. Их единственной реальной целью было удержание власти путем уничтожения всех реальных или потенциальных противников и соперников. К потенциальным врагам, как уже говорилось, безоговорочно относились все, чьи интеллектуальные способности хоть ненамного превосходили умственные задатки главных большевистских вождей. Число уничтожаемых – сотни ли тысяч, миллионы ли, десятки миллионов – абсолютно никакого значения не имело. Такого слова, как «генофонд», они просто не знали. А если бы и знали – плюнули и растерли бы мягким, изготовленным по спецзаказу сапогом.
Слабым отголоском большевистских пропагандистских потуг 20-х – 50-х годов стала высосанная из пальца на Старой площади уже в брежневские времена идея провозгласить весь «советский народ» «новой исторической общностью». От застойной скуки, поскольку никаких реальных достижений в наличии не имелось (если не считать космические запуски, изрядно уже всем надоевшие своим однообразием), решили наделить всех скопом членов этой «общности» всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами. А тот факт, что на земле неожиданно объявилась таковая «общность», отнести, разумеется, на счет «личных заслуг» пятизвездного Генсека (помните: «Гол с подачи Блохина забивает Балтача. Это личная заслуга Леонида Ильича»?).
И опять пошло: всех недостойных числиться в такой замечательной «общности» принялись с утроенной энергий рассовывать по лагерям, по психушкам… Под эту очередную кампанию опять-таки, понятное дело, попадали действительно лучшие. Отрицательный противоестественный отбор продолжал действовать, хотя и в меньших, чем сталинские, масштабах.
Профессор Акифьев приводит такие данные. В 1912 году в России – без Финляндии и Польши – проживало 155 миллионов человек. Согласно прогнозам, к 1936 году ее население должно было вырасти до 247 миллионов. В действительности в 1939 году в нашей стране насчитывалось только 167 миллионов жителей. Иными словами, в результате террора и войн мы лишились не менее одной трети соотечественников, причем главным образом – представителей элиты общества.
«Нельзя, конечно, говорить, что представители элитарных генетических программ у нас уничтожены полностью… – пишет Акифьев. – Однако их стало заметно меньше, и поэтому, если оценить социально значимый генетический потенциал среднего россиянина 1912 года, допустим, в 10 баллов, то сейчас он едва ли больше пяти».
Иными словами, многое из своего генофонда мы бездарно растеряли. Такова горькая правда.
Все, что мы наблюдали при советской власти и сейчас наблюдаем – падение нравственности, дисциплины, лень, крайне низкую производительность труда, плохое качество производимых в стране товаров (90 процентов из них неконкурентоспособны на мировом рынке), стремление везде, где только можно, сжульничать, обмануть, ощущение гордости за совершенный обман, за мелкое жульничество, невероятное по масштабам пьянство, бессмысленную, доходящую до садизма жестокость (как, например, дедовщина в армии), – все это в совокупности, как считает Акифьев, проистекает не только из пороков системы, но и в значительной степени отражает генетическую деградацию нации, случившуюся в пору господства коммунистов.
Иногда говорят, что коммунисты установили рекорд в убийствах своих соотечественников. Однако слово «рекорд» тут не совсем подходит. Рекорд – это когда достижения соперников хоть и превышаются, но, как правило, не намного. Здесь же цифра СОВЕРШЕННО ДРУГОГО ПОРЯДКА. За все время существования инквизиции ее жертвами стали около 350 тысяч человек. Десятки тысяч жизней унесла опричнина Ивана Грозного. В годы якобинского террора во Франции на гильотину были отправлены 17 тысяч человек…
За весь XIX век в России по политическим мотивам были казнены несколько десятков человек и не менее тысячи умерли в тюрьмах и на каторге…
Правда, в начале ХХ-го, после подавления бунтов 1905 года, по приговорам военно-полевых судов были расстреляны десятки тысяч человек. Однако все эти цифры, конечно, не идут ни в какое сравнение с ДЕСЯТКАМИ МИЛЛИОНОВ убитых большевиками (одних только жертв их прямых репрессий, по-видимому, более 40 миллионов).
Семидесятилетнее коммунистическое иго оказалось для нашего отечества пострашнее двухсотпятидесятилетнего татаро-монгольского. Не только потому, что ордынцы и помыслить не могли об уничтожении такого числа наших предков. По-видимому, несопоставимо меньшим оказался урон, нанесенный кочевниками генофонду россиян. Хотя у нас и принято обвинять восточных завоевателей в ухудшении нашей «породы», которое, мол, сказывается до сих пор. Дело в том, что, в отличие от коммунистов, ордынцы не ставили себе задачей вырубать ВСЮ элиту русской нации, ограничившись уничтожением элиты ВОЕННОЙ. Изводить же, допустим, церковную или тем более крестьянскую элиту они не видели смысла, понимая, что в этом случае будет подорвана способность русских платить им дань. Зачем же рубить сук, на котором сидишь? Что касается коммунистических вождей, их этот крестьянский сук нисколько не волновал. Они были уверены: покуда есть рабский труд заключенных, есть нефть и газ в российских недрах, их личному благополучию ничто не грозит.
Итак, в результате геноцида, который большевики осуществили против национальной элиты – в широком понимании этого слова, – произошло резкое ухудшение генофонда нации, ухудшилось качество народонаселения. Каковы прогнозы? Можно ли устранить нанесенный ущерб? Мнение профессора Алексея Акифьева:
«Потерянные гены сразу, то есть в течение одного-двух поколений, восстановить не удастся. Да и едва ли кто-либо сейчас может сказать, когда это произойдет, и вообще, возможно ли восстановление генофонда россиян…»
Сейчас коммунисты снова идут в наступление, снова желают порулить, поуправлять страной. Что означает эта неодолимая тяга красных к ускользнувшей было от них власти с точки зрения социобиологии? Что побуждает их постоянно держать всю страну в напряжении, вновь и вновь создавать кризисы? Мнение профессора Акифьева: «Подлинный источник политических кризисов… – это стремление антиэлиты продолжать паразитическое существование за счет траты невосполнимых национальных богатств нашей родины».
Они не только желают опять порулить – они жаждут продолжить эксперименты над нами, вылепливать из нас новые разновидности гомо советикуса, составлять какие-то новые невиданные, утопические «общности»…
И что же? Снова безропотно согласимся стать подопытными кроликами? Со смирением закроем глаза на перспективу собственной дальнейшей деградации?
Эти строки написаны весной 1996 года, в преддверии президентских выборов. За минувшее десятилетие масштабы красного террора, пронесшегося над нашей страной, словно ураган, стали еще ясней. Главная заслуга в обретении этой ясности принадлежит недавно скончавшемуся выдающемуся гражданину нашей страны Александру Николаевичу Яковлеву. Как известно, все последние годы он возглавлял Комиссию при президенте России по реабилитации жертв политических репрессий, благодаря своему авторитету имел доступ во многие архивные хранилища, которые теперь, после его смерти, снова наглухо захлопнутся перед независимыми исследователями. Я с ним встречался не однажды. В последний раз – летом 2001 года. Текст нашей беседы вскоре после этого был опубликован под характерным заголовком: «У нас был фашизм почище гитлеровского».
– Когда я начинал эту работу в 1988 году, – сказал тогда бывший член Политбюро ЦК КПСС, – у меня было представление, что при Ленине и Сталине у нас был тоталитарный режим, режим личной диктатуры. К чему я пришел в результате моей работы, в результате документального знакомства со всеми ужасами, которые прежде были засекречены (они прекрасно понимали, что все это надо засекречивать)? Я пришел к выводу, что ошибался. На самом деле фашистом номер один в прошлом веке был не Гитлер, а Ленин. Он был организатором фашистского государства. В российском, разумеется, исполнении. Сталинский режим – это дальнейшее развитие фашистского государства. Развитие не в смысле развития принципов – Сталин ничего нового не придумал, – а в смысле расширения масштабов репрессивной деятельности. Ничего не придумал и Гитлер. По сравнению с Лениным.
– Гитлер – сволочь, это понятно, – продолжал Александр Николаевич. – Но концлагеря, газовые камеры мы придумали раньше его. А еще придумали кое-что, чего даже и у него не было. Практика захвата детей-заложников у него была? Нет. А у нас была. Гитлер с 1933-го по 1939-й уничтожил десять тысяч своих политических противников. У нас же, как известно, были убиты миллионы. Причем подавляющее большинство из них никакими политическими противниками режима в действительности никогда не были… Ведь что творилось при Сталине? У нас в деревне конюха расстреляли за то, что слишком узко связывал лодыжки коням, когда выпускал их в ночное, – они их стерли. Явный вредитель… Или еще. Я недавно прочитал одно личное дело – Зинаиды Адмиральской. Работала ткачихой в Иванове. Было указание выдвигать из рабочих на руководящую работу. Ее избрали первым секретарем Ивановского обкома комсомола. Вызвали в КГБ, показали некий список: слушай, вот это люди, которые, по нашему мнению, замышляют террористический акт против руководителей партии и правительства, против Сталина; ты стань во главе их, донеси нам, что они все твои сообщники по этому заговору, а мы тебя потом выведем из этого дела. Она отказалась. Ее все равно взяли и расстреляли. Непосредственно перед казнью она попросила зеркальце, чтобы поправить волосы, чтобы умереть в достойном виде. Меня поразил этот факт. И ведь расстрелянных таким образом, после таких подстав, было полно.
Среди прочего, я попросил Александра Николаевича уточнить, сколько же все-таки, по его мнению, было прямых жертв большевистской репрессивной машины.
– Я лично считаю, – сказал Яковлев, – не меньше двадцати миллионов. Расстрелянных, погибших в лагерях, умерших от голода… От голода, умышленно организованного в 30-е годы. Это пять с половиной миллионов. Или от голода в Гражданскую войну. Тоже товарищ Ленин организовал. Считайте, пять миллионов. Только от голода погибло десять с половиной миллионов…
Добавьте еще сюда 13 миллионов, погубленных в Гражданскую войну…
Главный вопрос – где та грань, за которой генофонд народа необратимо уничтожается? Не был ли, в частности, в ходе безумных репрессий, в ходе последних жесточайших войн невозвратно подорван, разрушен генофонд русского народа, окончательно обескровлена нация?
– Да, она была обескровлена, – печально соглашается со мной Александр Николаевич. – Генофонд, конечно, подорван. Это очень серьезная проблема. Самая активная часть общества была уничтожена. А войнами, в которых не в последнюю очередь тоже были повинны большевики, – самая молодая. Ведь было уничтожено будущее страны – те тридцать миллионов, которые погибли во время войны 1941 – 1945 годов. Погибли будущие писатели, академики, ученые… Гении… Самые молодые и самые одаренные.
Данные социологов
(26 мая 1996 года)
Очередной опрос по заказу «Итогов» ВЦИОМ провел 21 – 22 мая. На вопрос «За кого из кандидатов вы проголосуете на выборах президента 16 июня?» 33 процента намеревающихся прийти к избирательным урнам ответили – за Ельцина, 26 – за Зюганова, 9 – за Явлинского, 7 – за Жириновского и Лебедя, 4 – за Святослава Федорова, по одному проценту – за Горбачева, Тулеева и Шаккума.
В выборах собираются участвовать 73 процента опрошенных.
Результаты опроса, проведенного 18-19 мая РОМИРом: Ельцин – 31 процент, Зюганов – 27, Явлинский – 7, Жириновский и Святослав Федоров – по 5, Лебедь – 4, Горбачев и Тулеев – по одному проценту.
17 процентов, согласно РОМИРу, хоть и собираются участвовать в выборах, но пока не решили, за кого голосовать.
В телепрограмме «Итоги» оглашены также данные, которые получены Франкфуртским институтом социальных исследований. Согласно этим данным, Ельцин наберет в первом туре 34 процента голосов, Зюганов – 30.
Данные, касающиеся второго тура: РОМИР – 43: 32 (с таким перевесом Ельцин выигрывает у Зюганова), ВЦИОМ – 50: 37 в пользу Ельцина.
Как видим, электорат Ельцина продолжает расти. Директор ВЦИОМа Юрий Левада отмечает, что это происходит за счет противников Зюганова и вообще тех, кто не приемлет коммунистов. В последнем опросе социологов выяснилось, что из числа собирающихся голосовать за Ельцина во втором туре чуть более половины (53 процента) поступят так, потому что они его поддерживают, а 42 – потому что не хотят видеть президентом Зюганова.
Итак, Ельцин впереди. Хоть и ненамного. Эту лидирующую позицию он сохраняет уже месяц. Отпали все разговоры, что его рейтинг безнадежно низок. Ясно, что он выходит вместе с Зюгановым во второй тур. Займет ли он в первом туре первое или второе место, не так уж важно. Важно лишь с точки зрения символики. И еще психологически важно: если он окажется впереди, это прибавит вдохновения и ему самому, и его сторонникам…
Непосредственно перед выборами опросы проводятся все чаще.
Данные социологов
(9 июня 1996 года)
До выборов – неделя. Результаты опроса, проведенного ВЦИОМом по заказу «Итогов» с 31 мая по 5 июня: Ельцин – 37 процентов так называемых активных избирателей, то есть тех, кто решил участвовать в выборах, Зюганов – 26 процентов, Лебедь и Явлинский – по 7, Жириновский – 5, Святослав Федоров – 3, Горбачев и Тулеев – по одному проценту, Брынцалов, Власов, Шаккум – ноль.
В выборах собираются принять участие 76 процентов опрошенных.
Данные РОМИРа (опрос проводился 2 – 3 июня) почти такие же: Ельцин – 35 процентов, Зюганов – 23, Лебедь и Явлинский – по 7, Жириновский – 4, Святослав Федоров – 2, Тулеев – 1, Брынцалов, Горбачев, Власов, Шаккум – 0.
В выборах, согласно РОМИРу, будут участвовать 87 процентов опрошенных.
17 процентов пока не решили, за кого будут голосовать.
Во втором туре верх одерживает Ельцин: согласно РОМИРу – 49: 31, согласно ВЦИОМу – 52: 36.
Неожиданная угроза Ельцину: союз Зюганова с Жириновским
В поисках выгодных альянсов
В ситуации примерного равенства двух главных противоборствующих сил – Ельцина и Зюганова, – складывающегося перед первым туром, становилось ясно: итоги второго тура будут зависеть от того, насколько выгодными окажутся союзы, которые удастся заключить каждому из соперников. В роли потенциальных союзников выступали аутсайдеры предвыборной гонки, у которых не было шансов продвинуться дальше первого тура.
Наиболее привлекательными среди них, если судить по данным опросов, были Лебедь, Явлинский, Жириновский, Святослав Федоров. Каждый из них – может быть, за исключением известного офтальмолога, – норовил продать свое союзничество подороже…
Впрочем, один из союзов неожиданно обозначился уже перед первым туром: союз Зюганова с Жириновским. Хотя обозначился он не сразу, и в ельцинском лагере, по-видимому, недооценили его опасность.
Голосуют за клоуна
В 1991 году на предыдущих, первых, президентских выборах в России появился совершенно новый для нее феномен – политический клоун. Фамилия- Жириновский. И неожиданно выяснилось: многим в нашем отечестве политическая клоунада нравится. Многие почему-то решили, что пошлейший балаган, который разыгрывается на их глазах, – это и есть настоящая политика. Может быть, здесь сказалось то обстоятельство, что долгие десятилетия политика была делом бесконечно далеким от простого человека, сугубо официальным, застегнутым на все пуговицы, к тому же страшноватые, мундирные.
На упомянутых выборах 1991 года Жириновский получил почти 8 процентов голосов (более 6 миллионов) и выскочил аж на третье место после Ельцина и Николая Рыжкова. Однако наибольший успех он пережил на думских выборах в декабре 1993 года – возглавляемая им Либерально-демократическая партия (провокационное название оголтело националистического образования, не имеющего никакого отношения ни к демократии, ни к либерализму) совершенно неожиданно заняла первое место при голосовании по партийным спискам (почти 23 процента, более 12 миллионов голосов).
…Вся дальнейшая политическая деятельность Жириновского свелась в основном к тому, чтобы поддерживать на некотором, вполне осязаемом, уровне свою электоральную популярность и выгодно торговать голосами своих избирателей и членов своей думской фракции.
Оппозиционер, любящий власть
В 1996-м Жириновского, естественно, снова выдвинули кандидатом в президенты. Случилось это 10 января на очередном съезде ЛДПР. Казалось бы, у человека «праздник души, именины сердца». Все его помыслы и речи должны быть посвящены тому, как он станет президентом (неважно, что он им никогда не станет). Однако, обладая развитым верхним чутьем, Жириновский принялся распинаться не про свои выборные перспективы, а про ельцинские (это при том, что в тот момент они были никакие): «Если он размажет по стенке всех террористов, прекратит войну на Кавказе и вернет деньги старикам, восстановив их вклады, тогда он имеет шансы победить, а мы снова будем на втором месте».
Как водится, выдвижение Жириновского сопровождалось спектаклем в духе провинциального театра: вождь ЛДПР встал на колени, поцеловал знамя и от имени своей партии попросил прощения «у всего русского народа» «за издевательства», жертвой которых тот был на протяжении ХХ столетия.
Впрочем, спектакль не спектакль, но официальная власть так и не соблаговолила принести народу подобные извинения.
В заключение своего доклада Жириновский, как он это обычно делает из-за полного отсутствия голоса и музыкального слуха, принялся под музыку декламировать тексты некогда популярных русских и советских произведений. Делегаты услышали в его исполнении «Прощание славянки», «Широка страна моя родная», гимн Советского Союза…
В двадцатых числах января вождь ЛДПР принялся нахваливать выступление Ельцина в Совете Федерации: дескать, в нем «правильно расставлены акценты в отношении терроризма на территории России и в отношении дальнейшего курса реформ».
При этом не уставал повторять, что сам-то он находится в оппозиции к Кремлю, и, расхваливая его, картинно сокрушался, что ЛДПР «как оппозиционной партии будет практически невозможно критиковать какие-либо аспекты деятельности исполнительной власти, если она скорректирует курс реформ в интересах всех россиян».
Очень удобная позиция, не правда ли: и в оппозиции, и не в оппозиции. Сразу стрижешь двойные купоны.
Это стремление Жириновского прильнуть, прислониться к Кремлю (благосклонно встречаемое, как казалось, и самой властью), естественно, вызывало подозрения у других политиков (впрочем, в ту пору вряд ли вполне оправданные). Григорий Явлинский, например, по этому поводу как-то заметил, что смысл «намечающегося союза между партией Жириновского и партией власти» вполне очевиден: Ельцин желает «протащить Жириновского во второй тур, чтобы обеспечить себе легкую победу».
Скандалы, скандалы, скандалы…
Излюбленный способ, с помощью которого Жириновский накачивает свой рейтинг, – скандал. Защищая будто бы русский народ, Россию (и почивший в Бозе Советский Союз), человек готов кому угодно «пасть порвать». Многим такой «патриотизм» ласкает слух.
10 февраля на совместной с его французским другом Ле Пеном пресс-конференции Жириновский обрушился на бывшие соцстраны, собирающиеся вступить в НАТО. Польшу он сравнил с проституткой, которая бегает от одного клиента к другому – от Советского Союза к Североатлантическому блоку. Она, мол, дождется, что очередной клиент ее просто придушит. По словам Жириновского, если наши соседи позволят натовским солдатам оказаться у российских границ, Россия, дескать, покончит и с этими соседями, и с самим НАТО, нанеся по ним превентивные удары. Он, Жириновский, не будет, как Сталин, дожидаться 22 июня…
Правда, самого Ле Пена – известного французского радикал-националиста – он успокоил, сказав, что риск вооруженного столкновения между Россией и Францией исключен и что, «даже если мы будем сражаться в Румынии или на территории какой-либо другой страны – нового члена НАТО, солдатами будут только французские негры или чеченцы».
На официальном уровне, естественно, тогда, как и ныне, мало кто относился к Жириновскому всерьез. Глава польского государства Александр Квасьневский просто отмахнулся от бредовых заявлений вождя ЛДПР: «Слишком большая честь для г-на Жириновского, чтобы президент Польши комментировал его выступления официально».
Впрочем, МИД Польши и Румынии сочли нужным выразить протест в связи с провокационными речами Жириновского – как-никак депутат парламента, глава одной из самых крупных фракций.
Не оставила без внимания эти речи и пресса. В общем требуемый скандальный эффект, как всегда, был достигнут.
На проблеме расширения НАТО Жириновский топтался в своих речах, считай, в течение всей избирательной кампании. 11 апреля в интервью братиславской «Правде» он вновь принялся стращать восточноевропейцев: «Вступайте… в эту организацию! Когда станете членами НАТО, будете кормить армию альянса, чистить им сапоги, а они будут гулять с вашими девушками… Пусть в этот блок вступают все – румыны, словаки, поляки. Может быть, тогда поймут, что такое натовская демократия. Вы скоро узнаете, что это такое… Потом будете просить, чтобы мы вам помогли, но не дождетесь».
Наскокам Жириновского подвергались не только Польша, Румыния, Словакия… В феврале он довольно фамильярно пригласил президента США Билла Клинтона в Москву поучаствовать в теледебатах с ним, Жириновским. А что? «Вы действующий президент, я кандидат в президенты, – говорилось в пригласительном письме. – И я уверен, уже сейчас нам есть о чем поговорить и что обсудить».
О чем, собственно, предводитель российских маргиналов намеревался говорить с руководителем великой страны, в интервью «Радио России» разъяснил пресс-секретарь ЛДПР отставной генерал Виктор Филатов. Его собеседницей была женщина-журналистка, но это ничуть не остановило пресс-секретаря в употреблении определенного набора слов и словесных конструкций. Стиль разъяснения все тот же – хамский, развязный, «а-ля Жириновский». Одной из планируемых тем полемики российских люмпенов с американским президентом опять-таки было расширение НАТО.
– А вы что, хотите, чтобы НАТО у нас было под окнами, что ли? – сразу же взял быка за рога пресс-генерал. – Чтоб уже американский солдат вас заставил ему кальсоны стирать? Это они везде делают от Вьетнама до Колумбии, там, куда они приходят. Вы не хотите, чтобы это было, или хотите, чтобы это было? Тогда мы и будем говорить Клинтону, чтобы он убирался со своими солдатами подальше.
– Но это может негативно сказаться на наших отношениях, – робко пыталась возражать корреспондентка.
– Наплевать нам! Это их проблемы. Нам надо сказать, что мы думаем и что мы хотим. Нам надо защищать свои интересы. А когда они у нас стоят под Москвой и мы еще начинаем думать, чего хочет левая нога этого саксофониста (Клинтон, как известно, в свободное время играет на саксофоне. – О.М.), то это уже полный завал. Вот как только мы их загоним обратно в Штаты, вот тогда мы будем думать, как с ними разговаривать дальше. А сейчас нечего с ними разговаривать! Их гнать надо в шею.
– То есть это будут не дебаты, а просто Клинтону намекнут на то, что?..
– Что значит – дебаты?.. Это что же, мы будем лизать сапог оккупанта американского в лице Клинтона, да? Или мы будем ему говорить прямо и не юля? Это как понимать? Ну, вы даете, мальчики и девочки. Ты ведь русская. Ну как же по-другому? Они же нас оккупировали после холодной войны. Это же открытым текстом… И Клинтон говорил на 50-летие Победы, что мы разгромили русских, русские теперь не существуют. Уже оккупированная страна. Бжезинский… А вы опять мне говорите: «А не обидится ли Клинтон?» Пошел он, этот Клинтон, оккупант! Непонятно, чего вы хотите! Лобызаться с оккупантами? Ну, тогда это ваши проблемы. Но не наши, русские. У русских проблема – освободиться от оккупации.
«Принадлежность многих руководящих деятелей КПСС к антиэлите отчетливо можно проследить на примере Политбюро, избранного на последнем брежневском съезде в 1981 году, или на примере хотя бы того же ГКЧП, – пишет профессор Акифьев. – Резкое понижение интеллектуального уровня высшего руководства компартии, как мне представляется, стало одной из важнейших причин стремительного ее ухода с политической арены».
Большевики в своих агитках продекларировали грандиозную цель – создать «нового» человека, отвечавшего придуманным ими идеалам. Трудно сказать, много ли было таких, кто всерьез мечтал об этой цели. Для большинства это была просто-напросто пропагандистская трескотня. Но от этого самим «перековываемым» было не легче. Ибо методы «перековки» были отнюдь не высокогуманными. Так, Бухарин, один из главных большевистских теоретиков, провозглашал, что «цель большевиков – воспитание нового человека самыми разнообразными средствами, включая расстрелы».
Интересно, вспоминал ли он об этом замечательном лозунге в те недолгие секунды, когда ожидал пулю в собственный затылок?
Что касается Кобы и ему подобных, они, нисколько не сомневаюсь, никогда не придавали этой болтовне об идеалах и о перевоспитании человека сколько-нибудь серьезного значения. Их единственной реальной целью было удержание власти путем уничтожения всех реальных или потенциальных противников и соперников. К потенциальным врагам, как уже говорилось, безоговорочно относились все, чьи интеллектуальные способности хоть ненамного превосходили умственные задатки главных большевистских вождей. Число уничтожаемых – сотни ли тысяч, миллионы ли, десятки миллионов – абсолютно никакого значения не имело. Такого слова, как «генофонд», они просто не знали. А если бы и знали – плюнули и растерли бы мягким, изготовленным по спецзаказу сапогом.
Слабым отголоском большевистских пропагандистских потуг 20-х – 50-х годов стала высосанная из пальца на Старой площади уже в брежневские времена идея провозгласить весь «советский народ» «новой исторической общностью». От застойной скуки, поскольку никаких реальных достижений в наличии не имелось (если не считать космические запуски, изрядно уже всем надоевшие своим однообразием), решили наделить всех скопом членов этой «общности» всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами. А тот факт, что на земле неожиданно объявилась таковая «общность», отнести, разумеется, на счет «личных заслуг» пятизвездного Генсека (помните: «Гол с подачи Блохина забивает Балтача. Это личная заслуга Леонида Ильича»?).
И опять пошло: всех недостойных числиться в такой замечательной «общности» принялись с утроенной энергий рассовывать по лагерям, по психушкам… Под эту очередную кампанию опять-таки, понятное дело, попадали действительно лучшие. Отрицательный противоестественный отбор продолжал действовать, хотя и в меньших, чем сталинские, масштабах.
Профессор Акифьев приводит такие данные. В 1912 году в России – без Финляндии и Польши – проживало 155 миллионов человек. Согласно прогнозам, к 1936 году ее население должно было вырасти до 247 миллионов. В действительности в 1939 году в нашей стране насчитывалось только 167 миллионов жителей. Иными словами, в результате террора и войн мы лишились не менее одной трети соотечественников, причем главным образом – представителей элиты общества.
«Нельзя, конечно, говорить, что представители элитарных генетических программ у нас уничтожены полностью… – пишет Акифьев. – Однако их стало заметно меньше, и поэтому, если оценить социально значимый генетический потенциал среднего россиянина 1912 года, допустим, в 10 баллов, то сейчас он едва ли больше пяти».
Иными словами, многое из своего генофонда мы бездарно растеряли. Такова горькая правда.
Все, что мы наблюдали при советской власти и сейчас наблюдаем – падение нравственности, дисциплины, лень, крайне низкую производительность труда, плохое качество производимых в стране товаров (90 процентов из них неконкурентоспособны на мировом рынке), стремление везде, где только можно, сжульничать, обмануть, ощущение гордости за совершенный обман, за мелкое жульничество, невероятное по масштабам пьянство, бессмысленную, доходящую до садизма жестокость (как, например, дедовщина в армии), – все это в совокупности, как считает Акифьев, проистекает не только из пороков системы, но и в значительной степени отражает генетическую деградацию нации, случившуюся в пору господства коммунистов.
Иногда говорят, что коммунисты установили рекорд в убийствах своих соотечественников. Однако слово «рекорд» тут не совсем подходит. Рекорд – это когда достижения соперников хоть и превышаются, но, как правило, не намного. Здесь же цифра СОВЕРШЕННО ДРУГОГО ПОРЯДКА. За все время существования инквизиции ее жертвами стали около 350 тысяч человек. Десятки тысяч жизней унесла опричнина Ивана Грозного. В годы якобинского террора во Франции на гильотину были отправлены 17 тысяч человек…
За весь XIX век в России по политическим мотивам были казнены несколько десятков человек и не менее тысячи умерли в тюрьмах и на каторге…
Правда, в начале ХХ-го, после подавления бунтов 1905 года, по приговорам военно-полевых судов были расстреляны десятки тысяч человек. Однако все эти цифры, конечно, не идут ни в какое сравнение с ДЕСЯТКАМИ МИЛЛИОНОВ убитых большевиками (одних только жертв их прямых репрессий, по-видимому, более 40 миллионов).
Семидесятилетнее коммунистическое иго оказалось для нашего отечества пострашнее двухсотпятидесятилетнего татаро-монгольского. Не только потому, что ордынцы и помыслить не могли об уничтожении такого числа наших предков. По-видимому, несопоставимо меньшим оказался урон, нанесенный кочевниками генофонду россиян. Хотя у нас и принято обвинять восточных завоевателей в ухудшении нашей «породы», которое, мол, сказывается до сих пор. Дело в том, что, в отличие от коммунистов, ордынцы не ставили себе задачей вырубать ВСЮ элиту русской нации, ограничившись уничтожением элиты ВОЕННОЙ. Изводить же, допустим, церковную или тем более крестьянскую элиту они не видели смысла, понимая, что в этом случае будет подорвана способность русских платить им дань. Зачем же рубить сук, на котором сидишь? Что касается коммунистических вождей, их этот крестьянский сук нисколько не волновал. Они были уверены: покуда есть рабский труд заключенных, есть нефть и газ в российских недрах, их личному благополучию ничто не грозит.
Итак, в результате геноцида, который большевики осуществили против национальной элиты – в широком понимании этого слова, – произошло резкое ухудшение генофонда нации, ухудшилось качество народонаселения. Каковы прогнозы? Можно ли устранить нанесенный ущерб? Мнение профессора Алексея Акифьева:
«Потерянные гены сразу, то есть в течение одного-двух поколений, восстановить не удастся. Да и едва ли кто-либо сейчас может сказать, когда это произойдет, и вообще, возможно ли восстановление генофонда россиян…»
Сейчас коммунисты снова идут в наступление, снова желают порулить, поуправлять страной. Что означает эта неодолимая тяга красных к ускользнувшей было от них власти с точки зрения социобиологии? Что побуждает их постоянно держать всю страну в напряжении, вновь и вновь создавать кризисы? Мнение профессора Акифьева: «Подлинный источник политических кризисов… – это стремление антиэлиты продолжать паразитическое существование за счет траты невосполнимых национальных богатств нашей родины».
Они не только желают опять порулить – они жаждут продолжить эксперименты над нами, вылепливать из нас новые разновидности гомо советикуса, составлять какие-то новые невиданные, утопические «общности»…
И что же? Снова безропотно согласимся стать подопытными кроликами? Со смирением закроем глаза на перспективу собственной дальнейшей деградации?
***
Эти строки написаны весной 1996 года, в преддверии президентских выборов. За минувшее десятилетие масштабы красного террора, пронесшегося над нашей страной, словно ураган, стали еще ясней. Главная заслуга в обретении этой ясности принадлежит недавно скончавшемуся выдающемуся гражданину нашей страны Александру Николаевичу Яковлеву. Как известно, все последние годы он возглавлял Комиссию при президенте России по реабилитации жертв политических репрессий, благодаря своему авторитету имел доступ во многие архивные хранилища, которые теперь, после его смерти, снова наглухо захлопнутся перед независимыми исследователями. Я с ним встречался не однажды. В последний раз – летом 2001 года. Текст нашей беседы вскоре после этого был опубликован под характерным заголовком: «У нас был фашизм почище гитлеровского».
– Когда я начинал эту работу в 1988 году, – сказал тогда бывший член Политбюро ЦК КПСС, – у меня было представление, что при Ленине и Сталине у нас был тоталитарный режим, режим личной диктатуры. К чему я пришел в результате моей работы, в результате документального знакомства со всеми ужасами, которые прежде были засекречены (они прекрасно понимали, что все это надо засекречивать)? Я пришел к выводу, что ошибался. На самом деле фашистом номер один в прошлом веке был не Гитлер, а Ленин. Он был организатором фашистского государства. В российском, разумеется, исполнении. Сталинский режим – это дальнейшее развитие фашистского государства. Развитие не в смысле развития принципов – Сталин ничего нового не придумал, – а в смысле расширения масштабов репрессивной деятельности. Ничего не придумал и Гитлер. По сравнению с Лениным.
– Гитлер – сволочь, это понятно, – продолжал Александр Николаевич. – Но концлагеря, газовые камеры мы придумали раньше его. А еще придумали кое-что, чего даже и у него не было. Практика захвата детей-заложников у него была? Нет. А у нас была. Гитлер с 1933-го по 1939-й уничтожил десять тысяч своих политических противников. У нас же, как известно, были убиты миллионы. Причем подавляющее большинство из них никакими политическими противниками режима в действительности никогда не были… Ведь что творилось при Сталине? У нас в деревне конюха расстреляли за то, что слишком узко связывал лодыжки коням, когда выпускал их в ночное, – они их стерли. Явный вредитель… Или еще. Я недавно прочитал одно личное дело – Зинаиды Адмиральской. Работала ткачихой в Иванове. Было указание выдвигать из рабочих на руководящую работу. Ее избрали первым секретарем Ивановского обкома комсомола. Вызвали в КГБ, показали некий список: слушай, вот это люди, которые, по нашему мнению, замышляют террористический акт против руководителей партии и правительства, против Сталина; ты стань во главе их, донеси нам, что они все твои сообщники по этому заговору, а мы тебя потом выведем из этого дела. Она отказалась. Ее все равно взяли и расстреляли. Непосредственно перед казнью она попросила зеркальце, чтобы поправить волосы, чтобы умереть в достойном виде. Меня поразил этот факт. И ведь расстрелянных таким образом, после таких подстав, было полно.
Среди прочего, я попросил Александра Николаевича уточнить, сколько же все-таки, по его мнению, было прямых жертв большевистской репрессивной машины.
– Я лично считаю, – сказал Яковлев, – не меньше двадцати миллионов. Расстрелянных, погибших в лагерях, умерших от голода… От голода, умышленно организованного в 30-е годы. Это пять с половиной миллионов. Или от голода в Гражданскую войну. Тоже товарищ Ленин организовал. Считайте, пять миллионов. Только от голода погибло десять с половиной миллионов…
Добавьте еще сюда 13 миллионов, погубленных в Гражданскую войну…
Главный вопрос – где та грань, за которой генофонд народа необратимо уничтожается? Не был ли, в частности, в ходе безумных репрессий, в ходе последних жесточайших войн невозвратно подорван, разрушен генофонд русского народа, окончательно обескровлена нация?
– Да, она была обескровлена, – печально соглашается со мной Александр Николаевич. – Генофонд, конечно, подорван. Это очень серьезная проблема. Самая активная часть общества была уничтожена. А войнами, в которых не в последнюю очередь тоже были повинны большевики, – самая молодая. Ведь было уничтожено будущее страны – те тридцать миллионов, которые погибли во время войны 1941 – 1945 годов. Погибли будущие писатели, академики, ученые… Гении… Самые молодые и самые одаренные.
Данные социологов
(26 мая 1996 года)
Очередной опрос по заказу «Итогов» ВЦИОМ провел 21 – 22 мая. На вопрос «За кого из кандидатов вы проголосуете на выборах президента 16 июня?» 33 процента намеревающихся прийти к избирательным урнам ответили – за Ельцина, 26 – за Зюганова, 9 – за Явлинского, 7 – за Жириновского и Лебедя, 4 – за Святослава Федорова, по одному проценту – за Горбачева, Тулеева и Шаккума.
В выборах собираются участвовать 73 процента опрошенных.
Результаты опроса, проведенного 18-19 мая РОМИРом: Ельцин – 31 процент, Зюганов – 27, Явлинский – 7, Жириновский и Святослав Федоров – по 5, Лебедь – 4, Горбачев и Тулеев – по одному проценту.
17 процентов, согласно РОМИРу, хоть и собираются участвовать в выборах, но пока не решили, за кого голосовать.
В телепрограмме «Итоги» оглашены также данные, которые получены Франкфуртским институтом социальных исследований. Согласно этим данным, Ельцин наберет в первом туре 34 процента голосов, Зюганов – 30.
Данные, касающиеся второго тура: РОМИР – 43: 32 (с таким перевесом Ельцин выигрывает у Зюганова), ВЦИОМ – 50: 37 в пользу Ельцина.
Как видим, электорат Ельцина продолжает расти. Директор ВЦИОМа Юрий Левада отмечает, что это происходит за счет противников Зюганова и вообще тех, кто не приемлет коммунистов. В последнем опросе социологов выяснилось, что из числа собирающихся голосовать за Ельцина во втором туре чуть более половины (53 процента) поступят так, потому что они его поддерживают, а 42 – потому что не хотят видеть президентом Зюганова.
***
Итак, Ельцин впереди. Хоть и ненамного. Эту лидирующую позицию он сохраняет уже месяц. Отпали все разговоры, что его рейтинг безнадежно низок. Ясно, что он выходит вместе с Зюгановым во второй тур. Займет ли он в первом туре первое или второе место, не так уж важно. Важно лишь с точки зрения символики. И еще психологически важно: если он окажется впереди, это прибавит вдохновения и ему самому, и его сторонникам…
Непосредственно перед выборами опросы проводятся все чаще.
Данные социологов
(9 июня 1996 года)
До выборов – неделя. Результаты опроса, проведенного ВЦИОМом по заказу «Итогов» с 31 мая по 5 июня: Ельцин – 37 процентов так называемых активных избирателей, то есть тех, кто решил участвовать в выборах, Зюганов – 26 процентов, Лебедь и Явлинский – по 7, Жириновский – 5, Святослав Федоров – 3, Горбачев и Тулеев – по одному проценту, Брынцалов, Власов, Шаккум – ноль.
В выборах собираются принять участие 76 процентов опрошенных.
Данные РОМИРа (опрос проводился 2 – 3 июня) почти такие же: Ельцин – 35 процентов, Зюганов – 23, Лебедь и Явлинский – по 7, Жириновский – 4, Святослав Федоров – 2, Тулеев – 1, Брынцалов, Горбачев, Власов, Шаккум – 0.
В выборах, согласно РОМИРу, будут участвовать 87 процентов опрошенных.
17 процентов пока не решили, за кого будут голосовать.
Во втором туре верх одерживает Ельцин: согласно РОМИРу – 49: 31, согласно ВЦИОМу – 52: 36.
Неожиданная угроза Ельцину: союз Зюганова с Жириновским
В поисках выгодных альянсов
В ситуации примерного равенства двух главных противоборствующих сил – Ельцина и Зюганова, – складывающегося перед первым туром, становилось ясно: итоги второго тура будут зависеть от того, насколько выгодными окажутся союзы, которые удастся заключить каждому из соперников. В роли потенциальных союзников выступали аутсайдеры предвыборной гонки, у которых не было шансов продвинуться дальше первого тура.
Наиболее привлекательными среди них, если судить по данным опросов, были Лебедь, Явлинский, Жириновский, Святослав Федоров. Каждый из них – может быть, за исключением известного офтальмолога, – норовил продать свое союзничество подороже…
Впрочем, один из союзов неожиданно обозначился уже перед первым туром: союз Зюганова с Жириновским. Хотя обозначился он не сразу, и в ельцинском лагере, по-видимому, недооценили его опасность.
Голосуют за клоуна
В 1991 году на предыдущих, первых, президентских выборах в России появился совершенно новый для нее феномен – политический клоун. Фамилия- Жириновский. И неожиданно выяснилось: многим в нашем отечестве политическая клоунада нравится. Многие почему-то решили, что пошлейший балаган, который разыгрывается на их глазах, – это и есть настоящая политика. Может быть, здесь сказалось то обстоятельство, что долгие десятилетия политика была делом бесконечно далеким от простого человека, сугубо официальным, застегнутым на все пуговицы, к тому же страшноватые, мундирные.
На упомянутых выборах 1991 года Жириновский получил почти 8 процентов голосов (более 6 миллионов) и выскочил аж на третье место после Ельцина и Николая Рыжкова. Однако наибольший успех он пережил на думских выборах в декабре 1993 года – возглавляемая им Либерально-демократическая партия (провокационное название оголтело националистического образования, не имеющего никакого отношения ни к демократии, ни к либерализму) совершенно неожиданно заняла первое место при голосовании по партийным спискам (почти 23 процента, более 12 миллионов голосов).
…Вся дальнейшая политическая деятельность Жириновского свелась в основном к тому, чтобы поддерживать на некотором, вполне осязаемом, уровне свою электоральную популярность и выгодно торговать голосами своих избирателей и членов своей думской фракции.
Оппозиционер, любящий власть
В 1996-м Жириновского, естественно, снова выдвинули кандидатом в президенты. Случилось это 10 января на очередном съезде ЛДПР. Казалось бы, у человека «праздник души, именины сердца». Все его помыслы и речи должны быть посвящены тому, как он станет президентом (неважно, что он им никогда не станет). Однако, обладая развитым верхним чутьем, Жириновский принялся распинаться не про свои выборные перспективы, а про ельцинские (это при том, что в тот момент они были никакие): «Если он размажет по стенке всех террористов, прекратит войну на Кавказе и вернет деньги старикам, восстановив их вклады, тогда он имеет шансы победить, а мы снова будем на втором месте».
Как водится, выдвижение Жириновского сопровождалось спектаклем в духе провинциального театра: вождь ЛДПР встал на колени, поцеловал знамя и от имени своей партии попросил прощения «у всего русского народа» «за издевательства», жертвой которых тот был на протяжении ХХ столетия.
Впрочем, спектакль не спектакль, но официальная власть так и не соблаговолила принести народу подобные извинения.
В заключение своего доклада Жириновский, как он это обычно делает из-за полного отсутствия голоса и музыкального слуха, принялся под музыку декламировать тексты некогда популярных русских и советских произведений. Делегаты услышали в его исполнении «Прощание славянки», «Широка страна моя родная», гимн Советского Союза…
В двадцатых числах января вождь ЛДПР принялся нахваливать выступление Ельцина в Совете Федерации: дескать, в нем «правильно расставлены акценты в отношении терроризма на территории России и в отношении дальнейшего курса реформ».
При этом не уставал повторять, что сам-то он находится в оппозиции к Кремлю, и, расхваливая его, картинно сокрушался, что ЛДПР «как оппозиционной партии будет практически невозможно критиковать какие-либо аспекты деятельности исполнительной власти, если она скорректирует курс реформ в интересах всех россиян».
Очень удобная позиция, не правда ли: и в оппозиции, и не в оппозиции. Сразу стрижешь двойные купоны.
Это стремление Жириновского прильнуть, прислониться к Кремлю (благосклонно встречаемое, как казалось, и самой властью), естественно, вызывало подозрения у других политиков (впрочем, в ту пору вряд ли вполне оправданные). Григорий Явлинский, например, по этому поводу как-то заметил, что смысл «намечающегося союза между партией Жириновского и партией власти» вполне очевиден: Ельцин желает «протащить Жириновского во второй тур, чтобы обеспечить себе легкую победу».
Скандалы, скандалы, скандалы…
Излюбленный способ, с помощью которого Жириновский накачивает свой рейтинг, – скандал. Защищая будто бы русский народ, Россию (и почивший в Бозе Советский Союз), человек готов кому угодно «пасть порвать». Многим такой «патриотизм» ласкает слух.
10 февраля на совместной с его французским другом Ле Пеном пресс-конференции Жириновский обрушился на бывшие соцстраны, собирающиеся вступить в НАТО. Польшу он сравнил с проституткой, которая бегает от одного клиента к другому – от Советского Союза к Североатлантическому блоку. Она, мол, дождется, что очередной клиент ее просто придушит. По словам Жириновского, если наши соседи позволят натовским солдатам оказаться у российских границ, Россия, дескать, покончит и с этими соседями, и с самим НАТО, нанеся по ним превентивные удары. Он, Жириновский, не будет, как Сталин, дожидаться 22 июня…
Правда, самого Ле Пена – известного французского радикал-националиста – он успокоил, сказав, что риск вооруженного столкновения между Россией и Францией исключен и что, «даже если мы будем сражаться в Румынии или на территории какой-либо другой страны – нового члена НАТО, солдатами будут только французские негры или чеченцы».
На официальном уровне, естественно, тогда, как и ныне, мало кто относился к Жириновскому всерьез. Глава польского государства Александр Квасьневский просто отмахнулся от бредовых заявлений вождя ЛДПР: «Слишком большая честь для г-на Жириновского, чтобы президент Польши комментировал его выступления официально».
Впрочем, МИД Польши и Румынии сочли нужным выразить протест в связи с провокационными речами Жириновского – как-никак депутат парламента, глава одной из самых крупных фракций.
Не оставила без внимания эти речи и пресса. В общем требуемый скандальный эффект, как всегда, был достигнут.
На проблеме расширения НАТО Жириновский топтался в своих речах, считай, в течение всей избирательной кампании. 11 апреля в интервью братиславской «Правде» он вновь принялся стращать восточноевропейцев: «Вступайте… в эту организацию! Когда станете членами НАТО, будете кормить армию альянса, чистить им сапоги, а они будут гулять с вашими девушками… Пусть в этот блок вступают все – румыны, словаки, поляки. Может быть, тогда поймут, что такое натовская демократия. Вы скоро узнаете, что это такое… Потом будете просить, чтобы мы вам помогли, но не дождетесь».
Наскокам Жириновского подвергались не только Польша, Румыния, Словакия… В феврале он довольно фамильярно пригласил президента США Билла Клинтона в Москву поучаствовать в теледебатах с ним, Жириновским. А что? «Вы действующий президент, я кандидат в президенты, – говорилось в пригласительном письме. – И я уверен, уже сейчас нам есть о чем поговорить и что обсудить».
О чем, собственно, предводитель российских маргиналов намеревался говорить с руководителем великой страны, в интервью «Радио России» разъяснил пресс-секретарь ЛДПР отставной генерал Виктор Филатов. Его собеседницей была женщина-журналистка, но это ничуть не остановило пресс-секретаря в употреблении определенного набора слов и словесных конструкций. Стиль разъяснения все тот же – хамский, развязный, «а-ля Жириновский». Одной из планируемых тем полемики российских люмпенов с американским президентом опять-таки было расширение НАТО.
– А вы что, хотите, чтобы НАТО у нас было под окнами, что ли? – сразу же взял быка за рога пресс-генерал. – Чтоб уже американский солдат вас заставил ему кальсоны стирать? Это они везде делают от Вьетнама до Колумбии, там, куда они приходят. Вы не хотите, чтобы это было, или хотите, чтобы это было? Тогда мы и будем говорить Клинтону, чтобы он убирался со своими солдатами подальше.
– Но это может негативно сказаться на наших отношениях, – робко пыталась возражать корреспондентка.
– Наплевать нам! Это их проблемы. Нам надо сказать, что мы думаем и что мы хотим. Нам надо защищать свои интересы. А когда они у нас стоят под Москвой и мы еще начинаем думать, чего хочет левая нога этого саксофониста (Клинтон, как известно, в свободное время играет на саксофоне. – О.М.), то это уже полный завал. Вот как только мы их загоним обратно в Штаты, вот тогда мы будем думать, как с ними разговаривать дальше. А сейчас нечего с ними разговаривать! Их гнать надо в шею.
– То есть это будут не дебаты, а просто Клинтону намекнут на то, что?..
– Что значит – дебаты?.. Это что же, мы будем лизать сапог оккупанта американского в лице Клинтона, да? Или мы будем ему говорить прямо и не юля? Это как понимать? Ну, вы даете, мальчики и девочки. Ты ведь русская. Ну как же по-другому? Они же нас оккупировали после холодной войны. Это же открытым текстом… И Клинтон говорил на 50-летие Победы, что мы разгромили русских, русские теперь не существуют. Уже оккупированная страна. Бжезинский… А вы опять мне говорите: «А не обидится ли Клинтон?» Пошел он, этот Клинтон, оккупант! Непонятно, чего вы хотите! Лобызаться с оккупантами? Ну, тогда это ваши проблемы. Но не наши, русские. У русских проблема – освободиться от оккупации.