Началу К.. М. Я. Геллер

      Объектом гражданской войны в России, как и каждой гражданской войны, был народ. Большевики пришли к власти, ибо обещали ему мир и землю. Первое обещание не было сдержано, но вина была возложена на контрреволюцию. Продразверстка означала конфискацию всего, что крестьяне производили на своей земле, но земля оставалась у них. Жизнь, прежде всего в городах, стала после прихода большевиков к власти гораздо труднее, чем раньше: воцарились голод, холод, террор. Одно обещание, однако, новая власть сдержала: бывшие имущие классы потеряли все свои привилегии, «бывшие» стали жить не просто хуже, чем они жили раньше, они стали жить хуже, чем пролетарии. Трудящиеся, не получив материального, получили психологическое удовлетворение. Обещание Интернационала: кто был ничем, тот будет всем - осуществилось в форме: кто был всем, тот стал ничем. Это был бесспорный, реальный результат Октябрьского переворота.
      Объектом гражданской войны был народ. Отношение народа к власти определялось в то время отношением власти к двум важнейшим проблемам: будущее национальностей, составлявших российскую империю; будущее земли, захваченной крестьянами.
      Белое движение ставило своей целью восстановление «единой и неделимой» России. Русский национализм белых совпал с неудержимо нараставшим местным национализмом на окраинах русского государства, где оказался центр борьбы с властью большевиков. Партия большевиков прикрывала свою централистскую программу восстановления единства России лозунгами самоопределения.
      В программах белых правительств о земле говорилось туманно и двусмысленно. Параграф о «неприкосновенности собственности» в Конституции Добровольческой армии мог рассматриваться, как объявление недействительной аграрной реформы. На территориях, занятых белыми армиями, нередки были случаи возвращения крестьянской земли помещикам. Крестьянство было недовольно политикой советского правительства: недовольно продразверсткой, недовольно созданием совхозов и коммун. Волна крестьянских восстаний на Украине в 1919 году была непосредственным результатом декретов, передававших «все крупные и культурные хозяйства, принадлежавшие раньше помещикам», государству для организации совхозов.116 Эти декреты выражали государственную политику, утопической целью которой являлось создание «фабрик хлеба, мяса, молока, фуража и т. п., которые эмансипировали бы социалистический строй экономически от мелкого собственника».117 Но при сравнении с политикой возвращения земли помещикам политика большевистского правительства представлялась меньшим злом.
      В программе контрреволюции народ видел возвращение к прошлому, к старому. Программа революции казалась программой надежды. Неизвестное новое казалось большинству населения бывшей российской империи лучше скомпрометированного старого.
      Революция, и это был один из важнейших ее козырей, имела вождя, авторитет которого признавался всеми революционерами. Руководители советского государства ссорились между собой не меньше руководителей белого движения, командующие красными армиями, члены Реввоенсовета республики враждовали между собой не меньше, чем белые генералы. К обычной для всех войн и всех армий борьбе честолюбий добавлялось в Красной армии соперничество между партийными и военными руководителями. «…Большой вред наносят нам постоянные нескончаемые споры и раздоры среди партийных деятелей о так называемом командном вопросе, - писал в январе 1919 года Ленину главком Вацетис. - Некоторые партийные люди, одержимые честолюбием, стремятся стать на высокие командные должности, не имея никакой боевой подготовки для этого и будучи совершенно неспособными действовать с успехом в роли командующих».118 Ленин, будучи председателем Совнаркома, председателем Совета труда и обороны, вождем партии, обладал неограниченной властью и непререкаемым авторитетом, позволявшими ему выступать арбитром, иметь решающий голос во всех спорах. Для сохранения равновесия Ленин нередко поддерживал одну враждующую сторону против другой, а затем поддерживал другую против первой. В июле 1919 года, например, утвердив, вопреки настояниям
      [89/90]
      Троцкого, снятие с поста главнокомандующего И. Вацетиса и назначение на его место С. Каменева, Ленин утешил народного комиссара по военным и морским делам, вручив ему мандат, заранее одобряющий все приказы, которые мог издать Троцкий.119
      Белое движение не имело вождя, авторитет которого признавался бы всеми, не имело руководителя, который понимал политический характер гражданской войны. Который умел бы маневрировать, как это делал Ленин, сохраняя в виду главную цель. В январе 1919 года Ленин, преувеличивая опасность так и не состоявшегося соединения армий Колчака, Деникина и Краснова, готов согласиться на перемирие, предложенное президентом Вильсоном. Можно не сомневаться, что Ленин соблюдал бы перемирие с белыми армиями до тех пор, пока не счел бы возможным его нарушить.
      Террор был одним из решающих факторов победы большевиков. Множество свидетельств рисуют страшные эпизоды белого террора. Но террор на территориях, занятых белыми армиями, был всегда делом отдельных лиц, отдельных генералов, садистов и изуверов, таких, как Май-Маевский или Слащов, носил, если так можно выразиться, кустарный характер. Красный террор носил государственный характер. Он был направлен не против отдельных лиц, даже не против отдельных партий. Его объектом были целые социальные группы, целые классы, а на некоторых этапах гражданской войны - большинство населения страны. «Устрашение», которое Троцкий считал могущественным средством и международной и внутренней политики, применялось в масштабах, о которых не имели понятия белые. В гражданскую войну проявляет впервые свои способности Сталин. «Будьте уверены, что у нас не дрогнет рука», 120 обещает он Ленину, пославшему чрезвычайному уполномоченному в Царицын телеграмму с настоятельным требованием: «будьте беспощадны» И Сталин немедленно передает слово Ленина дальше. Он пишет С. Шаумяну: «По отношению к дагестанским и прочим бандам, мешающим продвижению поездов с Северного Кавказа, нужно быть особенно беспощадным: нужно предать огню ряд аулов, выжечь дотла, чтобы впредь им было неповадно делать набеги на поезда» (Правда, 20.9.1963).
      24 января 1919 года Организационное бюро ЦК РКП (б), «учитывая опыт гражданской войны с казачеством», признает «единственно правильной самую беспощадную войну со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления». Постановление требовало «поголовного истребления» богатых казаков, «беспощадного массового террора по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью».12 Подавление восстания донских казаков, вспыхнувшею весной-летом
      [90/91]
      1919 года, принимает формы геноцида. По подсчетам историка, было физически уничтожено примерно 70% донского казачества.122
      Планомерный, целеустремленный террор, охватывавший все население, распространялся и на армию. Разрушив армию, а затем начав строить вооруженные силы на «новых основах», большевики скоро вернулись к концепции регулярной армии с дисциплиной значительно более строгой, чем в армии царской., Дисциплина в Красной армии, - писал главком Вацетис Ленину, - основана на жестоких наказаниях, в особенности на расстрелах… Беспощадными наказаниями и расстрелами мы навели террор на всех, на красноармейцев, на командиров, на комиссаров.. Смертная казнь… у нас на фронтах практикуется настолько часто и по всевозможным поводам и случаям, что наша дисциплина в Красной армии может быть названа, в полном смысле этого слова, кровавой дисциплиной».123 Вацетис ошибался, полагая, что Ленин не знает о характере дисциплины в Красной армии. «В Красной армии… применялись строгие, суровые меры, доходящие до расстрелов, меры, которых не видело даже прежнее правительство, объяснял председатель Совнаркома 17 октября 1921 года. - Мещане писали и вопили: «Вот большевики ввели расстрелы». Мы должны сказать, «Да, ввели, и ввели вполне сознательно».124
      Террор и обещание утопии. «Ну, я простой человек, - исповедовался председатель полтавской ЧК Долгополов писателю Владимиру Короленко. - Признаться, я ничего не читал о коммунизме. Но знаю, что дело идет о том, чтобы не было денег. В России уже денег и нет… Всякий трудящийся получает карточку: работал столько-то часов… Ему нужно платье. Идет в магазин, дает свою карточку. Ему дают платье, которое стоит столько-то часов работы… Теперь, - признает председатель ЧК, а разговор происходит 10 июля 1919года, - приходится делать много жестокостей… Но когда мы победим…»125
      Сочетание утопических обещаний и беспощадного массового террора было гремучей смесью, позволившей партии большевиков одержать победу в гражданской войне. Важнейшее значение имело наличие вождя, умевшего дозировать, в зависимости от обстоятельств, составные части смеси.

6. Интервенция

      Вмешательство иностранных держав в гражданскую войну в России не изменило соотношения сил. В советской историографии блистательную карьеру сделала «крылатая фраза» Черчилля о «походе четырнадцати держав». Черчилль, один из немногих западных
      [91/92]
      деятелей, защищавших идею интервенции, принимал желаемое за действительность.
      В 1918 - 1920 годах в России не было интервенции; было мною интервенций, не связанных между собой, имевших разные цели, нередко не имевших определенной цели. Интересы России всегда занимали в планах интервентов место подчиненное. Впрочем, мало кто из них понимал, что из себя представляет послереволюционная Россия.
      Первая фаза интервенции (лето 1918 - ноябрь 1918) представлялась союзникам частью войны с Германией. После Февральской революции страны Антанты жили в страхе перед призраком сепаратного мира, заключенного Россией с Германией. Страх этот был оправдан; если бы Временное правительство вывело Россию из войны, ее исход мог быть иным. Германские войска, переброшенные на западный фронт до прибытия американцев, могли бы, возможно, взять реванш за Марну. Временное правительство удержало Россию в войне, обрекши себя на гибель, открыв дорогу к власти партии большевиков.
      Союзники начали планировать интервенцию в России сразу же после октябрьского переворота. Для них не было сомнений, что большевистский переворот был делом Германии, ибо его польза для Германии казалась несомненной. Борьба с большевиками представлялась таким образом продолжением борьбы с немцами.
      До заключения мирного договора с Германией советское правительство сохраняло связи с союзниками. Когда зимой 1917-18 годов возникла опасность для Мурманского порта, оказавшегося в пределах германо-финского наступления, Троцкий, только что ставший наркомвоенмором, приказал мурманскому совету сотрудничать с союзными войсками. В марте англичане высадили десант численностью в 2 тысячи человек. После подписания Брестского мира немцы потребовали от советского правительства удаления из Мурманска союзников, присутствие которых Германия объявила казус белли. Отказ союзников эвакуировать Мурманск и высадка дополнительного десанта - с согласия местного совета - дали советскому правительству повод начать военные действия против «интервентов». 28 июня начинаются боевые действия. Зона, контролируемая союзниками на севере России, остается неизменной до осени 1919 года, когда они эвакуируют занятую территорию и возвращаются восвояси.
      Успешное наступление германских войск на Западном фронте в марте 1918 года усиливает тревогу союзников, начинающих опасаться появления немецких солдат на Урале. Военный совет в Лондоне
      [92/93]
      принимает 16 марта 1918 года, по предложению Клемансо, решение о высадке японских войск на Дальнем Востоке. Первые японские части высаживаются во Владивостоке 5 апреля. В августе высаживаются американцы. В конце сентября 1918 года союзный экспедиционный корпус насчитывает 44 тысячи человек: 28 тысяч японцев, 7500 американцев, 4 тысячи канадцев, 2 тысячи итальянцев, 1500 англичан, 1 тысячу французов. Японцы увеличат затем свой состав до 75 тысяч человек и захватят некоторые железнодорожные узлы до озера Байкал и берег Амура вдоль русско-китайской границы. Остальные союзные войска не двинутся из Владивостока.
      Чехословацкий корпус, формально подчинявшийся союзному командованию, был единственной иностранной воинской частью, принимавшей активное участие в боевых действиях против Красной армии. После переворота Колчака в ноябре 1918 года чехословаки военные действия прекратили, стремясь лишь к одному: как можно быстрее покинуть Россию. 15 января 1920 года они, облегчая свое положение, передали Колчака в руки иркутского Политического центра, состоявшего из эсеров и меньшевиков. Через неделю Центр передал власть Военно-революционному комитету. 7 февраля 1920 года адмирал Колчак был расстрелян.126
      Основным объектом английской интервенции были Кавказ и Закаспий. В августе 1918 года по призыву закавказского правительства англичане вступают в Баку, но вскоре вынуждены отступить под напором турок. 13 июля 1918 года ашхабадские железнодорожники, возмущенные кровавым террором комиссара Фролова, свергают большевиков. Машинист Фунтиков формирует единственное подлинно рабочее правительство в революционной России: лишь один министр имел высшее образование - учитель Зимин. Он занял пост министра иностранных дел. Правительство Фунтикова просит помощи у англичан. Генерал Моллесон отправляет из Белуджистана 2 тысячи солдат, которые занимают линию Ашхабад-Мерв-Красноводск.
      Капитуляция Турции, Австро-Венгрии, Германии в октябре-ноябре 1918 года меняет положение: союзные войска в России объявляют своей целью борьбу с большевиками. Но, как и раньше, они не могут выработать единой политики. Нередко в разных районах страны союзники ведут взаимоисключающую политику. Франция и Англия выражают желание помочь Деникину и одновременно поддерживают национальные движения на Украине, на Кавказе. Союзный Верховный совет обещает в мае 1919 года помощь адмиралу Колчаку при условии, «что союзные правительства будут иметь доказательства того, что они действительно помогают русскому правительству добиться свободы, самоуправления и мира». Союзные правительства
      [93/94]
      требовали от Колчака обязательства созвать Учредительное собрание, восстановить республиканский режим, предоставить независимость Финляндии, Польше, автономию - Эстонии, Латвии, Литве, Кавказу и Закаспийской территории. Но «союзное государство» Япония помогать Колчаку отказалась, помогая атаманам Семенову и Калмыкову, своим ставленникам.
      В то время как военный министр Черчилль поддерживал интервенцию, премьер-министр Великобритании Ллойд-Джордж не переставал искать путей к соглашению с советским правительством. Английские министры вели политику, с которой не были согласны английские представители в России. В свою очередь, деятельность последних осуждалась в Великобритании. Подобный двойственный, колеблющийся характер носила и политика Франции. К тому же, разделив Россию на зоны влияния, союзные страны соперничали между собой, защищая свои интересы в ущерб общему делу.
      Боеспособность союзных войск, посланных в Россию, была равна нулю. Солдаты, пережившие страшные битвы мировой войны, не хотели умирать в чужой стране. Антивоенные настроения охватывают всю Европу. Недовольство войной, особенно сильно выражающееся в побежденных странах, ведет к революционным взрывам в Германии, Австрии, Венгрии. Большевистские лозунги находят почву во Франции, Великобритании, США. Нежелание воевать в России особенно остро ощущается во французских экспедиционных войсках. На французских кораблях вспыхивают попытки мятежа - в апреле 1918 года на миноносце «Протей», в апреле 1919 года - на крейсерах «Франс», «Вальдек-Руссо». «Мятежники Черного моря» - Андре Марти, Шарль Тийон - стали частью легенды «пролетарского интернационализма» и истории КПФ.
      Союзники начинают эвакуировать свои войска из России, опасаясь их разложения. 27 сентября 1919 года они покидают Архангельск, затем Мурманск. Оккупация Украины германскими войсками позволила белым армиям на юге России организоваться, но все действия немцев были направлены лишь на удовлетворение собственных интересов. Их грабительская политика не могла не вызвать ненависти населения и по отношению к оккупантам и по отношению к их «объективным союзникам» - белым. Примерно в это же время начинается эвакуация из Сибири. Остаются лишь японцы, надеющиеся сохранить на Дальнем Востоке свои базы. В августе 1919 года заканчивается вывод английских войск из Средней Азии. В это же время англичане оставляют Кавказ. В их руках - до марта 1921 - остается Батум, который по Брестскому договору был передан Турции. Из Батума будут они взирать на вступление Красной армии
      [94/95]
      в Грузию, Азербайджан, Армению, из которых ушли под предлогом «стабилизации положения в кавказских республиках». 17 и 18 декабря 1918 года французская эскадра высаживает части французской Восточной армии в Одессе. Под командованием генерала Д'Анзельма находится 40-45 тысяч человек. Они занимают район Тирасполь-Николаев-Херсон. После 4 месяцев бездействия союзные войска поспешно эвакуируются 5 и 6 апреля 1919 года.
      Страны Антанты оказывали белым армиям реальную помощь деньгами, оружием, обмундированием. Помощь и присутствие на территории бывшей российской империи иностранных войск, приглашенных теми, кто воевал под знаменами Единой и Неделимой России, давали советской пропаганде замечательный материал. Позволяли большевикам представлять себя защитниками национальных интересов страны.
      Численность иностранцев в Красной армии далеко превышала число интервентов. До осени 1918 года интернационалисты - латыши, поляки, китайцы, чехи, финны и другие, как правило, хорошо обученные солдаты - составляли главную боевую силу формировавшейся Красной армии. Осенью 1918 года их общая численность превышала 50 тысяч. К лету 1920 года интернациональные соединения насчитывали около 250 тысяч бойцов.127
      Интернациональные части принадлежали к числу наиболее самоотверженных в Красной армии: бойцов воодушевляла идея, а их единственным отечеством была советская власть. Иностранцы, сражавшиеся в рядах Красной армии, назывались не интервентами, но интернационалистами. Это должно было значить, что они выражают прогрессивную идею и, следовательно, имеют данное им Историей право воевать на стороне большевиков. Интервенция приобретала название «братской помощи в строительстве нового мира».

7. «Даешь Варшаву!»

      Советско-польская война занимает в истории гражданской войны особое место. С легкой руки Сталина она именуется в советской историографии «третьим походом Антанты».
      Мицкевич, в поэтическом и пророческом видении, предсказал возрождение Польши после того, как падут три империи, разделившие между собой польское государство. В 1917, а затем в 1918 году - пророчество сбылось. Возрожденная Польша столкнулась на восточной границе со своим извечным противником. С зимы 1919 года начинаются столкновения между польскими войсками и войсками
      [95/96]
      советских республик - Украины и Белорусско-литовской. Пользуясь слабостью советских армий, занятых на других фронтах, гражданской войны, польская армия к концу августа 1919 года продвигается до линии Вильно-Минск-Львов. Начинаются секретные переговоры между правительством Пилсудского и правительством Ленина Встреча представителя Москвы, польского коммуниста Юлиана Мархлевского, с представителями Варшавы происходит 11 октября, в день, когда армия Деникина стоит под Орлом (взят 13 октября) Личный посланник Пилсудского сообщает Мархлевскому, что помощь Деникину не в польских интересах. Поэтому польские войска воздерживаются от удара на Мозырь, который, совпадая с наступлением деникинской армии на Орел, уничтожил бы весь советский Южный фронт. Условия перемирия, предложенные Пилсудским, содержали: сохранение предварительной линии границы, требование прекратить коммунистическую пропаганду в польской армии, требование прекратить военные действия против Петлюры.128 Ленин соглашается на условия Пилсудского, за исключением последнего 14 декабря Ю. Мархлевский возвращается в Москву. Переговоры были прерваны. Но к этому времени Орел был взят Красной армией, опасность Москве миновала. Деникин начал отступление.
      Юзеф Пилсудский, возглавивший в ноябре 1918 года польское государство, был долгие годы социалистом, который, по его словам, вышел из социалистического трамвая на остановке «независимость» Руководители Белого движения не делали ничего, чтобы развеять опасения поляков относительно их будущего после победы сторонников Единой и Неделимой России. В июне 1919 года Колчак глубоко обидел польские чувства, заявив, что восточная граница Польши будет после победы передана на рассмотрение русского Учредительного собрания. Таких же взглядов придерживался и генерал Деникин Пилсудский рассчитывал, что советская Россия будет слабее России республиканской. Политический план, который он лелеял, состоял в создании федерации, включающей Польшу, Белоруссию, Литву и Украину, и поддержке центростремительных тенденций окраинных республик, от Финляндии до Кавказа, которые стали бы барьером между Россией и Польшей. Важнейшая роль в федерации отводилась - по причинам географическим, экономическим и демографическим - Украине.
      Ленин, веривший, что Октябрьская революция - искра, которая зажжет пожар мировой революции, знал, что столкновение с Поль шей - «красным мостом» на Запад - неизбежно. Необходимость форсирования «польского моста» никем из большевиков не оспаривалась, обсуждался лишь вопрос, как и когда Троцкий, который
      [96/97]
      говорил о том, что «путь в Лондон и Париж лежит через Калькутту», объявил в конце 1919 года: «когда мы покончим с Деникиным, мы перебросим на польский фронт всю силу наших резервов» 129 Польша интересовала советское правительство не только сама по себе, но как возможность выйти в Европу, прежде всего в Германию.
      Пилсудский решает ударить первым. 17 апреля 1920 года он отдает приказ о наступлении на Киев, а 21 апреля подписывает договор с атаманом Петлюрой. Польша признавала возглавляемую Петлюрой Директорию верховной властью Украинской народной республики, признавала полную независимость Украины
      7 мая Киев был взят. Победа досталась необычайно легко, ибо советские войска, обнаружив свою слабость, отошли без серьезного сопротивления. Но завоевать Украину оказалось легче, чем ею управлять. Поляки, желавшие быть освободителями, были приняты, как оккупанты. Пилсудский ошибся, рассчитывая на то, что провозглашение независимости заставит забыть о национальных чувствах. Украинцы не захотели принимать независимость от поляков. Петлюра оказался неспособным выполнить политические задачи, возложенные на него Пилсудским, не смог создать структуры политической власти.
      12 июня советские войска, усиленные подоспевшими резервами, занимают Киев. Быстрота одержанной победы могла равняться лишь с быстротой понесенного поражения. Польские армии поспешно откатываются к границе.
      Вторжение поляков порождает новый в послереволюционной советской республике феномен: взрыв патриотизма, разрешенного властью. «Патриотизм,» объявленный Лениным еще во время мировой войны, понятием буржуазным, после революции высмеиваемый и преследуемый, весной 1920 года берется на вооружение коммунистической партией. 29 апреля ЦК РКП (б) обращается с призывом защищать Советскую Республику не только к «рабочим и крестьянам», но и к «уважаемым гражданам России». Воскрешается понятие - Россия, которое революция объявила уничтоженным. ЦК напоминает в Обращении о вековой польско-русской вражде, о Других вторжениях - 1612, 1812, 1914 годов. ЦК выражает уверенность, что «уважаемые граждане» не позволят польским панам навязать свою волю русскому народу. Украинские коммунисты, которые в течение трех лет вели беспощадную борьбу с украинским национализмом, звали теперь весь украинский народ на защиту «родины». Призыв к патриотическим чувствам русского народа дал немедленный результат. Генерал Брусилов обратился через Правду к генералам и офицерам бывшей царской армии с призывом забыть все обиды и выполнить свой долг: защитить любимую Россию, даже ценой жизни, от чужеземного ига.
      [97/98]
      Марк Алданов, с присущей ему иронией, отметил парадоксальность положения, возникшего в результате нападения поляков: «Директор банка Грабский130 дал Аннибалову клятву освободить единокровный Киев от векового московского ига. Радек и Дзержинский, как один человек, поднялись на защиту святой Руси от ляхов. Генерал Брусилов не стерпел обиды, нанесенной коммунистическому идеалу».131
      Взрыв патриотических чувств обеспокоил советских вождей. Принимаются меры для обуздания патриотизма, грозившего вырваться из подготовленных ему рамок. В газетах появляются многочисленные статьи, настаивающие на классовом характере советско-польской войны. Наркомвоенмор Троцкий временно закрывает журнал Военное дело, напечатавший статью, в которой «врожденный иезуитизм ляхов» противопоставлялся «честной и открытой душе великороссов''.132
      Карл Радек находит формулу, демонстрирующую как диалектика позволяет совмещать несовместимое. Он пишет: «Поскольку Россия - единственная страна, в которой рабочий класс взял власть, рабочие всего мира должны отныне стать русскими патриотами».113