Страница:
Упицу не понравился приезд Зейферта в Карлслуст. Мало хорошего сулила и встреча с ним в этом городе. Поэтому он умышленно оттягивал свидание, надеясь, что в конце концов что-нибудь помешает встрече. Однако последовал повторный вызов…
Поздоровавшись, Упиц объяснил причину задержки. Он рассказал о взрыве на заводе и об операциях, которые проводило гестапо по розыску и ликвидации подпольной антифашистской организации и советских разведчиков.
— Вы уверены, что действовала именно русская разведка? — спросил Зейферт.
— Да, уверен.
— Та группа, что была нацелена на Карлслуст?
— Да, — повторил Упиц.
Зейферт помедлил.
— Что ж, — сказал он, — вы, пожалуй, правы.
— Прошу учесть важное обстоятельство. С тех пор как мы обнаружили следы советской разведки в Остбурге, она перестала подавать признаки жизни в Карлслусте. Прежде служба радиоперехвата регулярно фиксировала работу неизвестного передатчика, причём пеленг указывал на Карлслуст. Сейчас этого уже не наблюдается. Зато отмечена активная деятельность тайной рации…
— В Остбурге?
— Да. И на тех же частотах.
— Не стоит продолжать. Ясно.
— Нет, это важно. Перед самым моим отъездом оттуда мы получили окончательное подтверждение того, что переиграли русских.
— Интересно!…
— С операцией по заброске к ним перебежчика и агента вы знакомы, не так ли?
— Да, вы докладывали в своё время.
— Так вот, в Остбурге появился человек, который проверяет показания перебежчика Хоманна. Об этом донёс кладовщик завода «Ганс Бемер», который был специально и заблаговременно предупреждён нашей службой.
— Его не взяли?
— Лучшие агенты идут по следам. Полагаю, что его арест — лишь вопрос времени. Кстати, уничтожен руководитель антифашистского подполья небезызвестный вам Оскар Шуберт.
— Шуберт? Удача, Упиц!
— Полагаю, да.
— Кто же это смог?
— Штурмфюрер Торп. Способный малый.
— Запомним его. — Зейферт помолчал и неожиданно спросил: — Хранилище далеко?
Упиц нахмурился.
— Не очень, — пробормотал он.
— Покажите мне его.
— Зачем? — Упиц встал, пожал плечами. — Или мне уже не верят?…
Поднялся и Зейферт. С минуту они в упор глядели друг на друга.
— Что вы задумали? — хрипло проговорил Упиц. — Зачем оно вам понадобилось?
Зейферт побледнел. В его глазах зажглись огоньки.
— Послушайте, Упиц, — начал он, стараясь говорить спокойно. — Я знаю, как вы относитесь ко мне, иллюзий на этот счёт не строю. Могу только сказать: это чувство взаимно… Но сейчас речь о другом. Вы хотели знать, зачем мне архивы? Отвечаю: за тем же, зачем и вам. — Зейферт помолчал и, усмехнувшись, прибавил: — Теддер разговаривал с вами, только получив на это моё согласие.
В глубоко запрятанных глазках Упица промелькнула растерянность.
— Где вы оставили Теддера? — спросил генерал.
Упиц неопределённо шевельнул плечом.
— Он здесь? — Зейферт вышел из-за стола. — Говорите, черт вас побери!
— Да.
— Хорошо. Он поедет с нами.
— Но…
— Но? Почему «но», группенфюрер Упиц? Вы же собирались показать ему хранилище!
При осмотре телефонной проводки на стене кабинета капитан Люлько сумел незаметно сунуть прибор за портрет Гитлера, который висел над столом.
Далее, Аскера и его товарищей интересовал план замка, расположение его комнат, устройство запоров на дверях и окнах. Наконец, следовало разведать, есть ли в замке охрана.
Все это требовалось на случай, если бы разведчикам понадобилось ознакомиться с документами, которые могли иметь при себе Зейферт и Упиц.
Капитан Люлько, работая в кабинете под надзором адъютанта Зейферта, дверных замков исследовать не смог, но изучил запоры на окнах, выходящих в сад. Окна были снабжены простыми задвижками вертикального действия. Старые, прослужившие не один десяток лет, они сидели в гнёздах неплотно. Как рассудил Люлько, снаружи, из сада (кабинет находился на первом этаже), открыть окна было бы нетрудно.
Разведчику удалось только в общих чертах ознакомиться с замком. Внизу размещались кабинет, несколько гостиных и, видимо, столовая с кухней. Второй этаж занимали спальни. Днём замок охранялся двумя солдатами СС — один дежурил у главного входа, другой, расположившись в вестибюле, отдыхал. Ночью охрану, конечно, усиливали.
В этот же день, когда стемнело, Люлько явился в замок с двумя, новыми телефонными аппаратами. Управляющий вызвал адъютанта генерала, тот проводил техника в кабинет. Зейферта и Упица там не было.
Прежде чем производить замену аппаратов, техник пригласил адъютанта убедиться, как скверно работают старые телефоны. Тот взял трубку и услышал сильные шумы. Техник был озабочен. Пробормотав, что дело не только в аппаратах, он попросил офицера повыше поднять телефон, прижал плечом трубку к уху, вынул отвёртку и полез на стремянку, чтобы вновь исследовать проводку на стене.
Техник был грузный мужчина и, видимо, неловкий. Оказавшись наверху, он тяжело повернулся на ступеньке, качнулся, стремясь сохранить равновесие, и выронил трубку. Та с грохотом покатилась по полу. Адъютант нагнулся, поднял её. Этого и добивался Люлько. Он ловко извлёк из-за портрета звукозаписывающий прибор и сунул во внутренний карман, специально для этого нашитый под курткой.
Несколько минут спустя ремонт был закончен. Техник забрал старые аппараты и ушёл.
А через час разведчики изучали сделанную прибором запись. После того как закончилось прослушивание беседы Зейферта с Упицем и аппарат заработал вхолостую, майор Перцев сказал:
— Они выехали из замка на северо-восток. Туда ведёт только одно шоссе — подходит к Эльбе и почти на самом её берегу разветвляется. Правая ветвь пересекает реку по мосту, следует далее, на Остбург и Берлин. Левая устремляется на северо-запад, к Гамбургу. В районе развилки — небольшой, но густой лес, непосредственно примыкающий к берегу, который в этом месте обрывист и крут. Там и должно находиться хранилище.
— Почему такая уверенность? — спросил Аскер.
— В том районе, да и вообще вокруг, другого удобного места не найти. Кроме того, мы только что слышали, как Упиц на вопрос Зейферта, далеко ли хранилище, ответил: не очень. По-видимому, это как раз и есть те самые десять километров, что отделяют замок от леска на берегу Эльбы.
— Это ещё не доказательство.
Звукозаписывающий аппарат, слегка потрескивая, продолжал работу. Аскер обернулся к Люлько.
— Нельзя ли быстрее прокрутить паузу?
Люлько что-то переключил в приборе, и моторчик аппарата заработал на предельной скорости.
Прошло несколько минут. Вдруг в динамике раздались высокие, резкие звуки. Это были искажённые человеческие голоса. Люлько переключил механизм в обратную сторону, через минуту остановил и включил теперь уже на нормальной скорости. Послышался баритон генерала Зейферта.
«Садитесь, — сказал он, — прошу садиться, господа».
Присутствующие насторожились. «Господа» означало, что Зейферт вернулся не с одним лишь группенфюрером Упицем.
Голос Зейферта предложил сигареты. Хрипловатый бас ответил, что терпеть не может лёгких французских сигарет, предпочитая им болгарские, которые не в пример крепче, а если нет болгарских, курит трубку.
— Улиц? — спросил Перцев.
Аскер кивнул.
В динамике зазвучал третий голос, тоже баритон, но глуше, чем у Зейферта.
«Попробуйте мои, — проговорил голос, — ручаюсь, что понравятся. Это „Честерфилд“.
— Теддер, — сказал Перцев.
По знаку Аскера Штырева принялась стенографировать. Вот что она записала.
Зейферт. Спасибо, я уже зажёг свою сигарету. Ну, каково ваше впечатление?
Теддер. Я не ожидал встретить столько изобретательности. Хранилище и впрямь не доступно для посторонних, вы были правы. Надо отдать должное генералу Упицу.
Упиц. Мы сделали, что могли.
Теддер. Но как случилось, что о нем разузнала разведка русских?
Зейферт. Это пока не выяснено. Несомненно одно: у них неточные сведения. Они о многом догадываются, но ничего не знают наверняка. Поэтому-то нам и удалось сбить их со следа. Теперь они охотятся за архивами в Остбурге и скоро будут ликвидированы.
Теддер. Полагаете, что это лучшее решение?
Упиц. Они достаточно долго были на свободе.
Теддер. Пока они действуют, их шефы ждут и вряд ли займутся заброской новых разведчиков в этот район. Нет, я бы не только не трогал их, но даже подбрасывал время от времени «доказательства» того, что они на верном пути.
Зейферт. Резонно.
Упиц. Признаться, я и сам думал об этом…
Теддер. Значит, все хорошо. Условимся, что вы так и поступите. Теперь о моем отъезде. Я покину вас завтра. Меня ждут другие дела. Операцию по изъятию архивов из тайника проведём в течение месяца или двух.
Упиц. Здесь с ними ничего не случится до самого конца войны. Вы видели сами — все весьма надёжно.
Теддер. Дело не в этом. Мы просто не можем так долго ждать. Архивы должны начать служить нам задолго до того, как окончатся военные действия.
Зейферт. Но…
Теддер. Спорить бесполезно, генерал. Таков приказ. Хотел бы задать вопрос: можно надеяться, что архивы ни при каких обстоятельствах не стронутся с места?
Зейферт. Да, поскольку это зависит от нас.
Теддер. Я что-то не очень хорошо понимаю…
Упиц. Соседние районы подвергаются сильной обработке с воздуха. Над ними висят сотни бомбардировщиков — американских и британских. Летают и русские, но реже.
Теддер. Не вижу связи.
Упиц. Связь есть, и очень тесная. В Карлслусте военные заводы, мост через Эльбу. Их уже несколько раз бомбили. И если так будет продолжаться… Вы понимаете: малейшая неточность…
Зейферт. Да, достаточно двух-трех бомб, которые упадут в районе хранилища, и все взлетит на воздух.
Теддер. Понял. Карлслуст и его окрестности бомбить не будут.
Упиц. Остаются ещё русские.
Теддер. Здесь я бессилен.
Упиц. Мы сами примем меры, если случится что-либо непредвиденное. Но как с вами связаться?
Теддер. Я уже думал об этом. И решил открыть вам одного человека.
Зейферт. Он здесь, в Карлслусте?
Теддер. Здесь… Придвиньте-ка блокнот и дайте ручку. Спасибо. Это его имя и адрес. Теперь пароль, по которому вы узнаете друг друга… Черт! У меня ничего подходящего. Найдётся у вас, скажем, расчёска?
Упиц. Возьмите мою.
Теддер. Смотрите, я ломаю её на две части. Готово! Этот кусок остаётся у вас, второй я забираю и передам моему человеку. При встрече вы или господин Упиц предъявляете обломок, агент достаёт свой. Вы прикладываете их друг к другу, они сходятся, и все в порядке. А у агента — средства связи со мной, поняли? Если возникнут чрезвычайные обстоятельства, он отыщет вас сам. Пароль — гребёнка. То, что он передаст от моего имени, — приказ.
Зейферт. Понимаю.
Теддер. Может случиться так, что мы встретимся не столь быстро, как этого бы хотелось. Поэтому вы должны знать: послезавтра в Женевский национальный банк на имя господина Зейферта и господина Упица будет внесена определённая сумма. Какую валюту вы предпочитаете?
Зейферт. Доллары.
Теддер. И вы?
Упиц. Да.
Теддер. Хорошо. Итак, для начала — по пятнадцать тысяч долларов. Затем ежемесячно — по три тысячи. Успешное завершение операции по изъятию архивов увеличит каждый счёт ещё на пятнадцать тысяч долларов. Надеюсь, такой… м-м… гонорар вас устроит?
Зейферт. Не думают ли у вас об архивах центральных аппаратов РСХА? Будет непростительно, если русские…
Теддер. Этим уже занимаются[35]. Теперь я прошу у вас гостеприимства. В город ехать не хочется: все же небезопасно.
Зейферт. Конечно. Быть может, пообедаем вместе?
Теддер. Нет. Я бы поспал.
Зейферт. Как угодно.
Репродуктор передал Сдержанный гул голосов, шум отодвигаемых кресел, шорох шагов. Затем все смолкло.
Аскер уже думал было, что запись окончена. Но вот в динамике вновь зазвучали голоса.
Упиц. Вы хотите хранить их у себя?
Зейферт. Разумеется. Вас это удивляет?
Упиц. Нет, отчего же. Но я полагал…
Зейферт. Сейчас надо, чтобы мы до конца верили друг другу. Дать вам копию записки?
Упиц. Это ничего не решает. Вы же не можете дать мне копию расчёски!
Зейферт. Что верно, то верно… Ну, что ж, вам придётся примириться с мыслью, что я веду честную игру.
Упиц. Говоря по правде, это не так-то легко.
Зейферт. Ладно, ладно, Упиц. Что было, то было. Давайте глядеть вперёд. Послезавтра я возвращаюсь в Берлин. Вы?
Упиц. Я тоже.
Зейферт. Тогда едем вместе… Кстати, сколько всего ящиков?
Упиц. Около трехсот. По сотне килограммов каждый или около этого.
Зейферт. Так… А не пообедать ли нам?
Упиц. Я не прочь.
Зейферт. Здесь отличный погреб, Упиц.
Упиц. Тогда поспешим. На этом запись обрывалась.
Перед главными воротами был перекинут через ров тяжёлый горбатый мост. От моста к стенам замка тянулись массивные железные цепи. В прежние времена, в эпоху рыцарей, миннезингеров[36] и герольдов, цепи эти с наступлением темноты приходили в движение и поднимали мост. Теперь же подъёмный механизм моста представлял собой груду ржавых барабанов и зубчатых колёс, цепи провисли и были обвиты плющом. Сам мост, навсегда потерявший способность подниматься, лежал поперёк рва, поросшего крапивой и лозняком.
— Кролик, — прошептал майор Перцев. — Чтоб тебя!…
Аскер обернулся к капитану Люлько:
— Проверьте ворота.
Тот кивнул, скрылся за выступом стены. Вскоре он вернулся.
— Ворота заперты. Придётся через стену. Я знаю место.
— Ведите!
Люлько пошёл вперёд. За ним двинулись остальные.
— Здесь, — сказал Люлько, когда все трое оказались возле старой сосны.
Дерево было высокое, его верхние ветви простирались над зубцами стены, заглядывая в парк замка. Разведчики вскарабкались по стволу, перебрались на гребень стены. Спуститься в парк было нетрудно — у Люлько имелась верёвка.
И вот они в разросшемся одичалом парке. В глубь парка вела аллея. Аскер и его товарищи осторожно пошли по ней, прячась в густой тени деревьев. Временами они останавливались и прислушивались. Где-то должен был быть патруль. Возвращаясь после второго посещения замка, капитан Люлько повстречал грузовичок, который вёз в замок шестерых солдат; дело происходило вечером, поэтому можно было предположить, что солдаты ехали для ночной охраны генералов СС.
Патруль обнаружили, когда позади осталось полдороги. Лёжа в кустах, разведчики проводили взглядами двух автоматчиков, неторопливо шагавших по аллее. Солдаты прошли так близко, что до них можно было дотянуться рукой.
Выждав, разведчики продолжали путь. Аллея закончилась. Впереди открылась поляна. На ней и высилось главное здание замка. Вокруг него пояском тянулся низкорослый кустарник.
Замок спал. Тишину нарушало лишь лёгкое поскрипывание песка под ногами часового, прохаживавшегося перед входом. Вскоре показался ещё один солдат, который обходил здание.
— Четверо, — сказал Люлько. — Пожалуй, и вся охрана.
— Но их было шесть, — возразил Перцев.
— Двое, видимо, отдыхают. Смена.
— Это только предположение, — сказал Аскер. — Которое окно?
— Седьмое от входа, налево.
Вновь показался солдат, обходивший здание.
— Минута и тридцать, — сказал Перцев, подсчитавший, сколько времени занимает путь автоматчика вокруг замка.
Ещё три минуты ожидания. Ещё два рейса часового вокруг дома.
И вдруг — луч фонарика у входа, мигающий свет в окнах и ещё двое патрульных на дороге.
— Нет! — Аскер сжал руку Перцева. — Нельзя рисковать, провалим все дело.
Как бы в подтверждение этих слов где-то в замке глухо залаяли собаки, осветилось ещё одно окно.
— Как же быть? — прошептал Перцев.
Аскер не ответил. Рушился весь план, составленный разведчиками после того, как они прослушали беседу эсэсовцев с Фредом Теддером. Главным в плане было добыть адрес агента иностранной разведки, который Теддер передал Зейферту. И вот теперь Аскер отказывался от решения идти в замок: малейшая неточность, случайность погубили бы все то, чего они достигли таким трудом.
— Как же быть? — повторил Перцев.
— Уходим. А там подумаем…
Вновь промелькнули три тени на обочине аллеи парка, у зубчатой стены, на горбатом мосту.
Разведчики отошли подальше от дороги, залегли в густой поросли орешника. Здесь предстояло дождаться утра — идти в город ночью они не могли.
Аскер сидел, обхватив руками голову, поглаживая ладонями виски. Что же предпринять? Как добыть адрес помощника Теддера? От того, сумеют ли они установить, где прячется этот человек, зависело очень многое.
Об этом же напряжённо думали и два других разведчика.
Решения не было.
Час прошёл, за ним второй, а они все сидели на склоне холма, в небольшой, заросшей кустами ложбине.
Стало сыро. Постепенно начали проступать очертания замка — приближался рассвет.
Аскер поднял голову, поёжился.
— Неудача, — глухо проговорил он. — Ведь Теддер сегодня уезжает!…
«Сегодня уезжает». Перцева будто толкнуло.
— А из замка ещё не выходил. — Он схватил Аскера за руку. — Разумеешь?
Секунду они глядели друг другу в глаза. Аскер порывисто обнял товарища. Он понял Перцева с полуслова. В самом деле, Теддер после беседы с Зейфертом и Упицем не покидал замка, там и заночевал. А сегодня уезжает. Значит, должен в ближайшие же часы повидать своего человека и передать ему обломок гребёнки. И если установить за Теддером наблюдение…
Жандарм, проверявший документы у входа, осмотрел их паспорта. Штемпель, удостоверяющий местожительство, второй штемпель — перерегистрационный — были проставлены на нужных страницах, все другие отметки сделаны.
— В порядке, — сказал жандарм, возвращая паспорта. — Проходите.
И он притронулся к фуражке. Взгляд жандарма несколько дольше, чем этого требовала необходимость, задержался на лице женщины. «Прямо Гретхен с пасхальной открытки, — подумал он, любуясь её льняными с золотым отливом волосами, голубыми глазами и забавными ямочками на щеках. — Недостаёт только овечки с бантом».
Пассажиры проследовали в вагон. В руках у женщины была большая красивая сумка. Мужчина держал удочки в чехле. Носильщик внёс за ними чемодан. Вещи водворили в багажную сетку. Вскоре поезд тронулся.
Женщина, которой залюбовался жандарм, была Тамара Штырева, её спутник — Павел Перцев.
Чтобы уяснить себе, куда и зачем они направлялись, читатель должен вернуться к ночи, проведённой разведчиками под стенами старинного замка.
На рассвете Аскер и его товарищи переползли к подножию холма и далее — к тому месту, где единственная дорога из замка соединялась с магистралью. Аскер и Люлько остались здесь, Перцев поспешил в город. Через час он вернулся за рулём своего старенького «оппеля».
— Поставь в сторонке, за кустами, — сказал Аскер. — Его не должны узнать, когда поедем следом.
«Оппель» загнали в заросли боярышника, что тянулись неподалёку от дороги. Перцев извлёк из машины баночку консервов, колбасу, хлеб и несколько бутылок пива. Все это разложили на поляне. Разведчики уселись вокруг. Они были голодны, Перцев счёл нужным предупредить товарищей.
— Не торопитесь, — сказал он. — Возможно, ждать придётся долго.
Люлько взглянул на часы, беспокойно кашлянул.
— Что? — спросил Аскер.
— В полдень мне на дежурство.
— М-да… — Аскер пожевал губами. — А Зейферта знаете только вы.
— Быть может, не идти: больной и все такое?…
Аскер покачал головой.
— Опишите Зейферта.
Люлько подробно обрисовал облик генерала.
— Сам будет вести машину?
— Когда ехал сюда, был за рулём. А сейчас — кто его знает.
— Машина открытая?
— Да. Синий «хорх».
В одиннадцатом часу ворота замка раскрылись, и из них выехал автомобиль.
— Синий «хорх», — сказал Аскер, когда машина приблизилась.
Перцев налил в стаканчики пива.
Машина проехала мимо. В ней был только один человек — младший офицер.
— Адъютант Зейферта, — сказал Люлько.
— А как же они? — спросил Перцев. — На чем поедут?
— Есть ещё автомобиль Упица. Белый «мерседес» с тёмными крыльями.
Прошёл ещё час.
— Мне пора, — сказал Люлько.
— Идите, — кивнул Аскер.
Люлько встал.
— У вас нет дежурной машины? — вдруг спросил Аскер.
— Есть одна. Аварийный «пикап».
— Трудно её взять?
— Можно попробовать…
— Если удастся, подъезжайте сюда. Конечно, без шофёра.
Люлько поднялся с травы, поправил шляпу и зашагал по шоссе.
— Скоро два, — проговорил Аскер, взглянув на часы.
— Минуточку. — Перцев, полулежавший в траве, приподнялся на локте. — Кажется, они!
Аскер обернулся. Он увидел: ворота замка раскрылись, из них выкатил легковой автомобиль.
— Машина Упица, — сказал Аскер.
Он передвинулся в сторону, за кусты. Перцев остался на месте, взял бутылку и принялся её откупоривать. Когда «мерседес» пронёсся мимо, он, равнодушный ко всему, наполнял стаканчик.
Аскер определил: за рулём Упиц, на заднем сиденье Зейферт и ещё кто-то.
— Поехали!
Перцев собрал остатки еды, сел за руль. Аскер поместился сзади. Переваливаясь с боку на бок, «оппель» выбрался на дорогу и устремился к городу.
Автомобили разделяло метров триста. Передняя машина шла на большой скорости, и старенький «оппель» прилагал отчаянные усилия, чтобы не отстать.
— Уверены, что третий — Теддер? — спросил Перцев.
— Больше некому. Адъютант Упица сидел бы впереди, со своим шефом.
Машины въехали в город. «Мерседес» вынужден был сбавить скорость, и держаться за ним было теперь не трудно.
Где-то в центре автомобиль Упица притормозил и подал к тротуару. Перцев невольно сбросил газ.
— Вперёд, — быстро сказал Аскер, — надо объехать!
«Оппель» проскочил мимо белой машины. Обернувшись, Аскер продолжал наблюдать в заднее оконце. Он видел, как дверка «мерседеса» отворилась и на панель сошёл человек.
— Езжай за Упицем, — прошептал Аскер. — Проводишь — и домой. Встречаемся там.
«Оппель» остановился. Секундой позже мимо прошёл набиравший скорость «мерседес». Теперь в нем сидели двое.
Аскер вылез из машины, подошёл к витрине какого-то магазина. В стекле, как в зеркале, отражалась улица. Хорошо был виден тот, кого привезли Упиц и Зейферт. Это был полный мужчина средних лет, в широком сером дождевике. Аскер отметил курчавые с проседью волосы, выбивавшиеся из-под шляпы с маленькими полями, круглое лицо, румяные щеки, равнодушные тёмные глаза. Так вот он каков, Теддер!
Человек в дождевике удалялся. Аскер перешёл улицу и двинулся в том же направлении. Так они миновали несколько кварталов и оказались на площади, застроенной небольшими зданиями. Теддер подошёл к одному из них — маленькому коттеджу, до крыши заросшему плющом, поднялся на крыльцо, позвонил. Дверь отворилась, и он вошёл в дом.
Аскер скользнул взглядом по круглой эмалевой табличке с цифрой «пятнадцать» на стене. Площадь, на которой он находился, называлась Берлинерплац. Не здесь ли жил человек, которому Теддер должен был вручить обломок расчёски? Следовало убедиться в этом, и Аскер продолжал наблюдение.
Спустя час Теддер вновь появился на улице. В руках его был саквояж.
Аскер проследил его путь до вокзала, видел, как Теддер вошёл в вагон. Выждал, пока поезд тронулся.
Теперь он мог возвращаться.
— Итак, Берлинерплац, 15, — негромко сказал он, направляясь к домику Штыревой.
Два следующих дня ушло на то, чтобы во всех деталях обдумать план операции по захвату архивов из карлслустского тайника.
План составили. Его надо было немедленно передать в Москву, получить одобрение. Несмотря на то что замысел разведчиков был изложен предельно сжато и лаконично, радиограмма получалась большой. Передавать её из Карлслуста было рискованно — станцию наверняка бы запеленговали. Как же быть? Оставался единственный выход — вывести передатчик километров за двести от города и работать оттуда.
Поздоровавшись, Упиц объяснил причину задержки. Он рассказал о взрыве на заводе и об операциях, которые проводило гестапо по розыску и ликвидации подпольной антифашистской организации и советских разведчиков.
— Вы уверены, что действовала именно русская разведка? — спросил Зейферт.
— Да, уверен.
— Та группа, что была нацелена на Карлслуст?
— Да, — повторил Упиц.
Зейферт помедлил.
— Что ж, — сказал он, — вы, пожалуй, правы.
— Прошу учесть важное обстоятельство. С тех пор как мы обнаружили следы советской разведки в Остбурге, она перестала подавать признаки жизни в Карлслусте. Прежде служба радиоперехвата регулярно фиксировала работу неизвестного передатчика, причём пеленг указывал на Карлслуст. Сейчас этого уже не наблюдается. Зато отмечена активная деятельность тайной рации…
— В Остбурге?
— Да. И на тех же частотах.
— Не стоит продолжать. Ясно.
— Нет, это важно. Перед самым моим отъездом оттуда мы получили окончательное подтверждение того, что переиграли русских.
— Интересно!…
— С операцией по заброске к ним перебежчика и агента вы знакомы, не так ли?
— Да, вы докладывали в своё время.
— Так вот, в Остбурге появился человек, который проверяет показания перебежчика Хоманна. Об этом донёс кладовщик завода «Ганс Бемер», который был специально и заблаговременно предупреждён нашей службой.
— Его не взяли?
— Лучшие агенты идут по следам. Полагаю, что его арест — лишь вопрос времени. Кстати, уничтожен руководитель антифашистского подполья небезызвестный вам Оскар Шуберт.
— Шуберт? Удача, Упиц!
— Полагаю, да.
— Кто же это смог?
— Штурмфюрер Торп. Способный малый.
— Запомним его. — Зейферт помолчал и неожиданно спросил: — Хранилище далеко?
Упиц нахмурился.
— Не очень, — пробормотал он.
— Покажите мне его.
— Зачем? — Упиц встал, пожал плечами. — Или мне уже не верят?…
Поднялся и Зейферт. С минуту они в упор глядели друг на друга.
— Что вы задумали? — хрипло проговорил Упиц. — Зачем оно вам понадобилось?
Зейферт побледнел. В его глазах зажглись огоньки.
— Послушайте, Упиц, — начал он, стараясь говорить спокойно. — Я знаю, как вы относитесь ко мне, иллюзий на этот счёт не строю. Могу только сказать: это чувство взаимно… Но сейчас речь о другом. Вы хотели знать, зачем мне архивы? Отвечаю: за тем же, зачем и вам. — Зейферт помолчал и, усмехнувшись, прибавил: — Теддер разговаривал с вами, только получив на это моё согласие.
В глубоко запрятанных глазках Упица промелькнула растерянность.
— Где вы оставили Теддера? — спросил генерал.
Упиц неопределённо шевельнул плечом.
— Он здесь? — Зейферт вышел из-за стола. — Говорите, черт вас побери!
— Да.
— Хорошо. Он поедет с нами.
— Но…
— Но? Почему «но», группенфюрер Упиц? Вы же собирались показать ему хранилище!
Глава двадцать вторая
1
Советские разведчики провели комбинацию с телефонами, преследуя тройную цель. Прежде всего, и это было главное, они решили установить в кабинете Зейферта портативный звукозаписывающий аппарат с весьма чувствительным микрофоном. Механизм был смонтирован в небольшом футляре, представлявшем собой точную копию ящичка из-под сигар. Он мог действовать много часов подряд.При осмотре телефонной проводки на стене кабинета капитан Люлько сумел незаметно сунуть прибор за портрет Гитлера, который висел над столом.
Далее, Аскера и его товарищей интересовал план замка, расположение его комнат, устройство запоров на дверях и окнах. Наконец, следовало разведать, есть ли в замке охрана.
Все это требовалось на случай, если бы разведчикам понадобилось ознакомиться с документами, которые могли иметь при себе Зейферт и Упиц.
Капитан Люлько, работая в кабинете под надзором адъютанта Зейферта, дверных замков исследовать не смог, но изучил запоры на окнах, выходящих в сад. Окна были снабжены простыми задвижками вертикального действия. Старые, прослужившие не один десяток лет, они сидели в гнёздах неплотно. Как рассудил Люлько, снаружи, из сада (кабинет находился на первом этаже), открыть окна было бы нетрудно.
Разведчику удалось только в общих чертах ознакомиться с замком. Внизу размещались кабинет, несколько гостиных и, видимо, столовая с кухней. Второй этаж занимали спальни. Днём замок охранялся двумя солдатами СС — один дежурил у главного входа, другой, расположившись в вестибюле, отдыхал. Ночью охрану, конечно, усиливали.
В этот же день, когда стемнело, Люлько явился в замок с двумя, новыми телефонными аппаратами. Управляющий вызвал адъютанта генерала, тот проводил техника в кабинет. Зейферта и Упица там не было.
Прежде чем производить замену аппаратов, техник пригласил адъютанта убедиться, как скверно работают старые телефоны. Тот взял трубку и услышал сильные шумы. Техник был озабочен. Пробормотав, что дело не только в аппаратах, он попросил офицера повыше поднять телефон, прижал плечом трубку к уху, вынул отвёртку и полез на стремянку, чтобы вновь исследовать проводку на стене.
Техник был грузный мужчина и, видимо, неловкий. Оказавшись наверху, он тяжело повернулся на ступеньке, качнулся, стремясь сохранить равновесие, и выронил трубку. Та с грохотом покатилась по полу. Адъютант нагнулся, поднял её. Этого и добивался Люлько. Он ловко извлёк из-за портрета звукозаписывающий прибор и сунул во внутренний карман, специально для этого нашитый под курткой.
Несколько минут спустя ремонт был закончен. Техник забрал старые аппараты и ушёл.
А через час разведчики изучали сделанную прибором запись. После того как закончилось прослушивание беседы Зейферта с Упицем и аппарат заработал вхолостую, майор Перцев сказал:
— Они выехали из замка на северо-восток. Туда ведёт только одно шоссе — подходит к Эльбе и почти на самом её берегу разветвляется. Правая ветвь пересекает реку по мосту, следует далее, на Остбург и Берлин. Левая устремляется на северо-запад, к Гамбургу. В районе развилки — небольшой, но густой лес, непосредственно примыкающий к берегу, который в этом месте обрывист и крут. Там и должно находиться хранилище.
— Почему такая уверенность? — спросил Аскер.
— В том районе, да и вообще вокруг, другого удобного места не найти. Кроме того, мы только что слышали, как Упиц на вопрос Зейферта, далеко ли хранилище, ответил: не очень. По-видимому, это как раз и есть те самые десять километров, что отделяют замок от леска на берегу Эльбы.
— Это ещё не доказательство.
Звукозаписывающий аппарат, слегка потрескивая, продолжал работу. Аскер обернулся к Люлько.
— Нельзя ли быстрее прокрутить паузу?
Люлько что-то переключил в приборе, и моторчик аппарата заработал на предельной скорости.
Прошло несколько минут. Вдруг в динамике раздались высокие, резкие звуки. Это были искажённые человеческие голоса. Люлько переключил механизм в обратную сторону, через минуту остановил и включил теперь уже на нормальной скорости. Послышался баритон генерала Зейферта.
«Садитесь, — сказал он, — прошу садиться, господа».
Присутствующие насторожились. «Господа» означало, что Зейферт вернулся не с одним лишь группенфюрером Упицем.
Голос Зейферта предложил сигареты. Хрипловатый бас ответил, что терпеть не может лёгких французских сигарет, предпочитая им болгарские, которые не в пример крепче, а если нет болгарских, курит трубку.
— Улиц? — спросил Перцев.
Аскер кивнул.
В динамике зазвучал третий голос, тоже баритон, но глуше, чем у Зейферта.
«Попробуйте мои, — проговорил голос, — ручаюсь, что понравятся. Это „Честерфилд“.
— Теддер, — сказал Перцев.
По знаку Аскера Штырева принялась стенографировать. Вот что она записала.
Зейферт. Спасибо, я уже зажёг свою сигарету. Ну, каково ваше впечатление?
Теддер. Я не ожидал встретить столько изобретательности. Хранилище и впрямь не доступно для посторонних, вы были правы. Надо отдать должное генералу Упицу.
Упиц. Мы сделали, что могли.
Теддер. Но как случилось, что о нем разузнала разведка русских?
Зейферт. Это пока не выяснено. Несомненно одно: у них неточные сведения. Они о многом догадываются, но ничего не знают наверняка. Поэтому-то нам и удалось сбить их со следа. Теперь они охотятся за архивами в Остбурге и скоро будут ликвидированы.
Теддер. Полагаете, что это лучшее решение?
Упиц. Они достаточно долго были на свободе.
Теддер. Пока они действуют, их шефы ждут и вряд ли займутся заброской новых разведчиков в этот район. Нет, я бы не только не трогал их, но даже подбрасывал время от времени «доказательства» того, что они на верном пути.
Зейферт. Резонно.
Упиц. Признаться, я и сам думал об этом…
Теддер. Значит, все хорошо. Условимся, что вы так и поступите. Теперь о моем отъезде. Я покину вас завтра. Меня ждут другие дела. Операцию по изъятию архивов из тайника проведём в течение месяца или двух.
Упиц. Здесь с ними ничего не случится до самого конца войны. Вы видели сами — все весьма надёжно.
Теддер. Дело не в этом. Мы просто не можем так долго ждать. Архивы должны начать служить нам задолго до того, как окончатся военные действия.
Зейферт. Но…
Теддер. Спорить бесполезно, генерал. Таков приказ. Хотел бы задать вопрос: можно надеяться, что архивы ни при каких обстоятельствах не стронутся с места?
Зейферт. Да, поскольку это зависит от нас.
Теддер. Я что-то не очень хорошо понимаю…
Упиц. Соседние районы подвергаются сильной обработке с воздуха. Над ними висят сотни бомбардировщиков — американских и британских. Летают и русские, но реже.
Теддер. Не вижу связи.
Упиц. Связь есть, и очень тесная. В Карлслусте военные заводы, мост через Эльбу. Их уже несколько раз бомбили. И если так будет продолжаться… Вы понимаете: малейшая неточность…
Зейферт. Да, достаточно двух-трех бомб, которые упадут в районе хранилища, и все взлетит на воздух.
Теддер. Понял. Карлслуст и его окрестности бомбить не будут.
Упиц. Остаются ещё русские.
Теддер. Здесь я бессилен.
Упиц. Мы сами примем меры, если случится что-либо непредвиденное. Но как с вами связаться?
Теддер. Я уже думал об этом. И решил открыть вам одного человека.
Зейферт. Он здесь, в Карлслусте?
Теддер. Здесь… Придвиньте-ка блокнот и дайте ручку. Спасибо. Это его имя и адрес. Теперь пароль, по которому вы узнаете друг друга… Черт! У меня ничего подходящего. Найдётся у вас, скажем, расчёска?
Упиц. Возьмите мою.
Теддер. Смотрите, я ломаю её на две части. Готово! Этот кусок остаётся у вас, второй я забираю и передам моему человеку. При встрече вы или господин Упиц предъявляете обломок, агент достаёт свой. Вы прикладываете их друг к другу, они сходятся, и все в порядке. А у агента — средства связи со мной, поняли? Если возникнут чрезвычайные обстоятельства, он отыщет вас сам. Пароль — гребёнка. То, что он передаст от моего имени, — приказ.
Зейферт. Понимаю.
Теддер. Может случиться так, что мы встретимся не столь быстро, как этого бы хотелось. Поэтому вы должны знать: послезавтра в Женевский национальный банк на имя господина Зейферта и господина Упица будет внесена определённая сумма. Какую валюту вы предпочитаете?
Зейферт. Доллары.
Теддер. И вы?
Упиц. Да.
Теддер. Хорошо. Итак, для начала — по пятнадцать тысяч долларов. Затем ежемесячно — по три тысячи. Успешное завершение операции по изъятию архивов увеличит каждый счёт ещё на пятнадцать тысяч долларов. Надеюсь, такой… м-м… гонорар вас устроит?
Зейферт. Не думают ли у вас об архивах центральных аппаратов РСХА? Будет непростительно, если русские…
Теддер. Этим уже занимаются[35]. Теперь я прошу у вас гостеприимства. В город ехать не хочется: все же небезопасно.
Зейферт. Конечно. Быть может, пообедаем вместе?
Теддер. Нет. Я бы поспал.
Зейферт. Как угодно.
Репродуктор передал Сдержанный гул голосов, шум отодвигаемых кресел, шорох шагов. Затем все смолкло.
Аскер уже думал было, что запись окончена. Но вот в динамике вновь зазвучали голоса.
Упиц. Вы хотите хранить их у себя?
Зейферт. Разумеется. Вас это удивляет?
Упиц. Нет, отчего же. Но я полагал…
Зейферт. Сейчас надо, чтобы мы до конца верили друг другу. Дать вам копию записки?
Упиц. Это ничего не решает. Вы же не можете дать мне копию расчёски!
Зейферт. Что верно, то верно… Ну, что ж, вам придётся примириться с мыслью, что я веду честную игру.
Упиц. Говоря по правде, это не так-то легко.
Зейферт. Ладно, ладно, Упиц. Что было, то было. Давайте глядеть вперёд. Послезавтра я возвращаюсь в Берлин. Вы?
Упиц. Я тоже.
Зейферт. Тогда едем вместе… Кстати, сколько всего ящиков?
Упиц. Около трехсот. По сотне килограммов каждый или около этого.
Зейферт. Так… А не пообедать ли нам?
Упиц. Я не прочь.
Зейферт. Здесь отличный погреб, Упиц.
Упиц. Тогда поспешим. На этом запись обрывалась.
2
Ночь опустилась на Карлслуст — тихая, тёплая. Полная луна высоко стояла в индиговом небе, и мягкие лучи её казались накладным серебром на зубцах и шпилях одинокого старинного замка. Все вокруг спало — и тополя, опоясывавшие стены замка, словно стражи, и приткнувшееся у подножия холма маленькое озерцо, и сам замок.Перед главными воротами был перекинут через ров тяжёлый горбатый мост. От моста к стенам замка тянулись массивные железные цепи. В прежние времена, в эпоху рыцарей, миннезингеров[36] и герольдов, цепи эти с наступлением темноты приходили в движение и поднимали мост. Теперь же подъёмный механизм моста представлял собой груду ржавых барабанов и зубчатых колёс, цепи провисли и были обвиты плющом. Сам мост, навсегда потерявший способность подниматься, лежал поперёк рва, поросшего крапивой и лозняком.
— Кролик, — прошептал майор Перцев. — Чтоб тебя!…
Аскер обернулся к капитану Люлько:
— Проверьте ворота.
Тот кивнул, скрылся за выступом стены. Вскоре он вернулся.
— Ворота заперты. Придётся через стену. Я знаю место.
— Ведите!
Люлько пошёл вперёд. За ним двинулись остальные.
— Здесь, — сказал Люлько, когда все трое оказались возле старой сосны.
Дерево было высокое, его верхние ветви простирались над зубцами стены, заглядывая в парк замка. Разведчики вскарабкались по стволу, перебрались на гребень стены. Спуститься в парк было нетрудно — у Люлько имелась верёвка.
И вот они в разросшемся одичалом парке. В глубь парка вела аллея. Аскер и его товарищи осторожно пошли по ней, прячась в густой тени деревьев. Временами они останавливались и прислушивались. Где-то должен был быть патруль. Возвращаясь после второго посещения замка, капитан Люлько повстречал грузовичок, который вёз в замок шестерых солдат; дело происходило вечером, поэтому можно было предположить, что солдаты ехали для ночной охраны генералов СС.
Патруль обнаружили, когда позади осталось полдороги. Лёжа в кустах, разведчики проводили взглядами двух автоматчиков, неторопливо шагавших по аллее. Солдаты прошли так близко, что до них можно было дотянуться рукой.
Выждав, разведчики продолжали путь. Аллея закончилась. Впереди открылась поляна. На ней и высилось главное здание замка. Вокруг него пояском тянулся низкорослый кустарник.
Замок спал. Тишину нарушало лишь лёгкое поскрипывание песка под ногами часового, прохаживавшегося перед входом. Вскоре показался ещё один солдат, который обходил здание.
— Четверо, — сказал Люлько. — Пожалуй, и вся охрана.
— Но их было шесть, — возразил Перцев.
— Двое, видимо, отдыхают. Смена.
— Это только предположение, — сказал Аскер. — Которое окно?
— Седьмое от входа, налево.
Вновь показался солдат, обходивший здание.
— Минута и тридцать, — сказал Перцев, подсчитавший, сколько времени занимает путь автоматчика вокруг замка.
Ещё три минуты ожидания. Ещё два рейса часового вокруг дома.
И вдруг — луч фонарика у входа, мигающий свет в окнах и ещё двое патрульных на дороге.
— Нет! — Аскер сжал руку Перцева. — Нельзя рисковать, провалим все дело.
Как бы в подтверждение этих слов где-то в замке глухо залаяли собаки, осветилось ещё одно окно.
— Как же быть? — прошептал Перцев.
Аскер не ответил. Рушился весь план, составленный разведчиками после того, как они прослушали беседу эсэсовцев с Фредом Теддером. Главным в плане было добыть адрес агента иностранной разведки, который Теддер передал Зейферту. И вот теперь Аскер отказывался от решения идти в замок: малейшая неточность, случайность погубили бы все то, чего они достигли таким трудом.
— Как же быть? — повторил Перцев.
— Уходим. А там подумаем…
Вновь промелькнули три тени на обочине аллеи парка, у зубчатой стены, на горбатом мосту.
Разведчики отошли подальше от дороги, залегли в густой поросли орешника. Здесь предстояло дождаться утра — идти в город ночью они не могли.
Аскер сидел, обхватив руками голову, поглаживая ладонями виски. Что же предпринять? Как добыть адрес помощника Теддера? От того, сумеют ли они установить, где прячется этот человек, зависело очень многое.
Об этом же напряжённо думали и два других разведчика.
Решения не было.
Час прошёл, за ним второй, а они все сидели на склоне холма, в небольшой, заросшей кустами ложбине.
Стало сыро. Постепенно начали проступать очертания замка — приближался рассвет.
Аскер поднял голову, поёжился.
— Неудача, — глухо проговорил он. — Ведь Теддер сегодня уезжает!…
«Сегодня уезжает». Перцева будто толкнуло.
— А из замка ещё не выходил. — Он схватил Аскера за руку. — Разумеешь?
Секунду они глядели друг другу в глаза. Аскер порывисто обнял товарища. Он понял Перцева с полуслова. В самом деле, Теддер после беседы с Зейфертом и Упицем не покидал замка, там и заночевал. А сегодня уезжает. Значит, должен в ближайшие же часы повидать своего человека и передать ему обломок гребёнки. И если установить за Теддером наблюдение…
Глава двадцать третья
1
Ясным осенним утром на Западный вокзал Карлслуста, к отходу раннего поезда Карлслуст — Нюрнберг, прибыла хорошо одетая пара. Мужчина лет сорока, в просторном синем пальто и серебристой шляпе, бережно вёл под руку миловидную спутницу.Жандарм, проверявший документы у входа, осмотрел их паспорта. Штемпель, удостоверяющий местожительство, второй штемпель — перерегистрационный — были проставлены на нужных страницах, все другие отметки сделаны.
— В порядке, — сказал жандарм, возвращая паспорта. — Проходите.
И он притронулся к фуражке. Взгляд жандарма несколько дольше, чем этого требовала необходимость, задержался на лице женщины. «Прямо Гретхен с пасхальной открытки, — подумал он, любуясь её льняными с золотым отливом волосами, голубыми глазами и забавными ямочками на щеках. — Недостаёт только овечки с бантом».
Пассажиры проследовали в вагон. В руках у женщины была большая красивая сумка. Мужчина держал удочки в чехле. Носильщик внёс за ними чемодан. Вещи водворили в багажную сетку. Вскоре поезд тронулся.
Женщина, которой залюбовался жандарм, была Тамара Штырева, её спутник — Павел Перцев.
Чтобы уяснить себе, куда и зачем они направлялись, читатель должен вернуться к ночи, проведённой разведчиками под стенами старинного замка.
На рассвете Аскер и его товарищи переползли к подножию холма и далее — к тому месту, где единственная дорога из замка соединялась с магистралью. Аскер и Люлько остались здесь, Перцев поспешил в город. Через час он вернулся за рулём своего старенького «оппеля».
— Поставь в сторонке, за кустами, — сказал Аскер. — Его не должны узнать, когда поедем следом.
«Оппель» загнали в заросли боярышника, что тянулись неподалёку от дороги. Перцев извлёк из машины баночку консервов, колбасу, хлеб и несколько бутылок пива. Все это разложили на поляне. Разведчики уселись вокруг. Они были голодны, Перцев счёл нужным предупредить товарищей.
— Не торопитесь, — сказал он. — Возможно, ждать придётся долго.
Люлько взглянул на часы, беспокойно кашлянул.
— Что? — спросил Аскер.
— В полдень мне на дежурство.
— М-да… — Аскер пожевал губами. — А Зейферта знаете только вы.
— Быть может, не идти: больной и все такое?…
Аскер покачал головой.
— Опишите Зейферта.
Люлько подробно обрисовал облик генерала.
— Сам будет вести машину?
— Когда ехал сюда, был за рулём. А сейчас — кто его знает.
— Машина открытая?
— Да. Синий «хорх».
В одиннадцатом часу ворота замка раскрылись, и из них выехал автомобиль.
— Синий «хорх», — сказал Аскер, когда машина приблизилась.
Перцев налил в стаканчики пива.
Машина проехала мимо. В ней был только один человек — младший офицер.
— Адъютант Зейферта, — сказал Люлько.
— А как же они? — спросил Перцев. — На чем поедут?
— Есть ещё автомобиль Упица. Белый «мерседес» с тёмными крыльями.
Прошёл ещё час.
— Мне пора, — сказал Люлько.
— Идите, — кивнул Аскер.
Люлько встал.
— У вас нет дежурной машины? — вдруг спросил Аскер.
— Есть одна. Аварийный «пикап».
— Трудно её взять?
— Можно попробовать…
— Если удастся, подъезжайте сюда. Конечно, без шофёра.
Люлько поднялся с травы, поправил шляпу и зашагал по шоссе.
2
Солнце начало клониться к западу.— Скоро два, — проговорил Аскер, взглянув на часы.
— Минуточку. — Перцев, полулежавший в траве, приподнялся на локте. — Кажется, они!
Аскер обернулся. Он увидел: ворота замка раскрылись, из них выкатил легковой автомобиль.
— Машина Упица, — сказал Аскер.
Он передвинулся в сторону, за кусты. Перцев остался на месте, взял бутылку и принялся её откупоривать. Когда «мерседес» пронёсся мимо, он, равнодушный ко всему, наполнял стаканчик.
Аскер определил: за рулём Упиц, на заднем сиденье Зейферт и ещё кто-то.
— Поехали!
Перцев собрал остатки еды, сел за руль. Аскер поместился сзади. Переваливаясь с боку на бок, «оппель» выбрался на дорогу и устремился к городу.
Автомобили разделяло метров триста. Передняя машина шла на большой скорости, и старенький «оппель» прилагал отчаянные усилия, чтобы не отстать.
— Уверены, что третий — Теддер? — спросил Перцев.
— Больше некому. Адъютант Упица сидел бы впереди, со своим шефом.
Машины въехали в город. «Мерседес» вынужден был сбавить скорость, и держаться за ним было теперь не трудно.
Где-то в центре автомобиль Упица притормозил и подал к тротуару. Перцев невольно сбросил газ.
— Вперёд, — быстро сказал Аскер, — надо объехать!
«Оппель» проскочил мимо белой машины. Обернувшись, Аскер продолжал наблюдать в заднее оконце. Он видел, как дверка «мерседеса» отворилась и на панель сошёл человек.
— Езжай за Упицем, — прошептал Аскер. — Проводишь — и домой. Встречаемся там.
«Оппель» остановился. Секундой позже мимо прошёл набиравший скорость «мерседес». Теперь в нем сидели двое.
Аскер вылез из машины, подошёл к витрине какого-то магазина. В стекле, как в зеркале, отражалась улица. Хорошо был виден тот, кого привезли Упиц и Зейферт. Это был полный мужчина средних лет, в широком сером дождевике. Аскер отметил курчавые с проседью волосы, выбивавшиеся из-под шляпы с маленькими полями, круглое лицо, румяные щеки, равнодушные тёмные глаза. Так вот он каков, Теддер!
Человек в дождевике удалялся. Аскер перешёл улицу и двинулся в том же направлении. Так они миновали несколько кварталов и оказались на площади, застроенной небольшими зданиями. Теддер подошёл к одному из них — маленькому коттеджу, до крыши заросшему плющом, поднялся на крыльцо, позвонил. Дверь отворилась, и он вошёл в дом.
Аскер скользнул взглядом по круглой эмалевой табличке с цифрой «пятнадцать» на стене. Площадь, на которой он находился, называлась Берлинерплац. Не здесь ли жил человек, которому Теддер должен был вручить обломок расчёски? Следовало убедиться в этом, и Аскер продолжал наблюдение.
Спустя час Теддер вновь появился на улице. В руках его был саквояж.
Аскер проследил его путь до вокзала, видел, как Теддер вошёл в вагон. Выждал, пока поезд тронулся.
Теперь он мог возвращаться.
— Итак, Берлинерплац, 15, — негромко сказал он, направляясь к домику Штыревой.
Два следующих дня ушло на то, чтобы во всех деталях обдумать план операции по захвату архивов из карлслустского тайника.
План составили. Его надо было немедленно передать в Москву, получить одобрение. Несмотря на то что замысел разведчиков был изложен предельно сжато и лаконично, радиограмма получалась большой. Передавать её из Карлслуста было рискованно — станцию наверняка бы запеленговали. Как же быть? Оставался единственный выход — вывести передатчик километров за двести от города и работать оттуда.