Страница:
Новый человек перехватил эстафету, а Уве удалился в боковой ход, на прощание сказав Тиме: «Мы рассчитываем на вас, сударь. Джон вас проводит». Сколько можно идти? Изобретатель уже едва переставлял ноги. К счастью, поход быстро закончился. Пунктом назначения оказалась небольшая комната с парой кресел и узким пультом вдоль прозрачной стены. За ней просматривался монументальный столб с нанизанными на нем тонкими дисками. Из-под рифленого пола раздавалось глухое гудение некоего механизма.
Пленника усадили, и он удовлетворенно расслабился.
– Через восемь минут – плановая профилактика носителя данных, – заметил Джон, когда устроился рядом.
– И что это значит? – удивился Тима.
– Только то, что я должен успеть подготовить вас к миссии.
10
11
Тима размял мышцы рук и ног, восстанавливая контроль над ними, и расслабленно откинулся на стуле. Генераторы все так же мерно гудели где-то под полом.
– Ну, дело сделано, – удовлетворенно проговорил сетевик и поднялся. – Пора домой, дружок.
– Ох, – простонал Тима. Его организм, ослабленный долгими блужданиями по подземельям, вяло сопротивлялся и не желал приходить в движение. – У вас стимуляторов нет?
– Найдутся, – усмехнулся Джон. – Расклеился?
Он достал из кармана халата початую упаковку с мелкими таблетками. Уже заглотав одну из них, изобретатель сообразил, что сейчас самое время избавиться от свидетеля (то есть него), подсунув ему яд. Он закашлялся, словно надеясь выплюнуть снадобье, но было уже поздно.
– Давай без натужного драматизма, – поморщился Джон. Неужели испуг так властно овладел Тиминой мимикой, что его опасение беспрепятственно выплеснулось на лицо? – Никто не собирается тебя травить. Мы располагаем безопасными средствами заменить тебе нужный участок памяти.
– Неужели вы это сделаете? – вяло ужаснулся Тима.
Он пошел вслед за сетевиком, все так же сопровождаемый давешними молчаливыми бионами.
– А как же! – с гадкой ухмылкой ответил Джон.
Однако Тиме было уже почти все равно: так даже проще, не придется выдумывать оправданий «своему» тупому поступку – проникновению на строящийся узел. Несмотря на прием стимулятора, сил у него прибавилось ровно столько, чтобы можно было лишь бездумно передвигать ноги. Да и куда бы он убежал, не имея карты катакомб? Сражаться же с аномально бездушными бионами вообще бессмысленно (впрочем, можно добиться того, что они потащат его на себе). Тимины вялые размышления прервал недоуменный возглас проводника.
– Бит побери! – вскричал Джон. Луч фонаря заметался по стенам и потолку, будто он заново пытался сориентироваться. – Я же проходил здесь! – Он свирепо пнул запертую дверь и бросил бионам: – Ну-ка, ребята, напрягитесь.
Те слаженно ударили в пластик плечами, заполучив при этом по толике древней пыли, ссыпавшейся им за воротники с притолоки.
– Что, ключи потерял? – оживился изобретатель.
Сетевик только с досадой отмахнулся.
– Ладно, дальше есть еще один коридор, – сказал он и вполголоса добавил: – Как я мог ошибиться?…
Через несколько десятков метров, преодолев один подъем и один поворот, группа вышла к аналогичной двери. Джон с какой-то опаской потянулся к датчику на косяке. На секунду его палец замер на полдороге, затем резко вжался в сенсор.
– Говорит дежурный капитан Департамента контроля Питер Руги, – произнес незнакомый голос. Он звучал сразу с обеих сторон коридора. – Следуйте вперед, мы вас встретим. Бионам Вакуле-5 и Антону-11 обеспечить конвоирование подозреваемого.
– Я не виноват! – затравленно крикнул Тима.
Как будто все мышцы разом отказались ему служить, и он чуть не упал от внезапной слабости.
– Заткнись, кретин, – прошипел ему в ухо Джон. – Давай обратно, – тихо скомандовал он бионам.
Тима так удивился, что эти крепкие ребята и не подумали выполнить указание полицейского, что безропотно дал увлечь себя. Его подошвы почти не касались пола – вся загоняемая команда практически бежала, и бионам приходилось попросту волочить пленника на себе. Свет фонаря истерично метался между близких стен, формируя изменчивые тени.
– Повторяю приказ: продолжайте движение в прежнем направлении. Все иные выходы из данного участка коммуникаций перекрыты.
– Как бы не так, – сипло буркнул на бегу Джон.
– Кого они ловят? Меня или тебя? Если меня, то я сдаюсь.
– Пошел ты на переработку, идиот! Зачем ты им нужен?
– Я дважды был под арестом, – обиделся Тима.
Они выскочили к исходной точке своего обратного пути, в операторскую. Действительно, выхода отсюда не было (четыре встретившихся им ответвления были намертво блокированы, да сетевик и не старался пробиться через них). Видимо, у Джона был какой-то особый план.
«Разве можно скрыться от полиции?» – недоумевал Тима. С почти суеверным трепетом, замешанным на ужасе, он глядел на растрепанного пыльного Джона, за которым охотится толпа настоящих (а не сетевых!) полицейских. Или Этот Питер Руги действует один?
– Разбивай решетку! – приказал Джон одному из бионов (Антону или Вакуле, неизвестно) и кивнул на кособоко висящий на стене древний огнетушитель.
Тиму усадили в кресло, и он воспользовался моментом, чтобы отдохнуть. Тело по-прежнему сводила легкая судорога страха.
Оказалось, что в углу между пультом управления носителем и стеной, невидимый со стороны входа, имеется забранный продольной решеткой лаз. Он порос мохнатой пылью, которая взвилась грязными клочьями при первом же ударе.
Им повезло, что старый баллон со сжатым под высоким давлением газом не взорвался, успев вышибить преграду. Мелкие осколки пластика прыснули на пол, а сама решетка почти неповрежденной вывалилась в шахту с носителем. Тиму сдернули со стула.
– Зачем вы меня тащите? – простонал он. – Бегите сами, меня Руги выведет.
Джон и не подумал отвечать. Он протиснулся в отверстие первым, вслед за ним скользнул бион, за шиворот протащивший пленника – а сзади того проталкивал второй бион. На платье остались неопрятные, мерзкие следы пыли, хорошо хоть удалось избежать кровавых царапин. Где-то позади невнятно вещал голос полицейского (очевидно, он не видел побега) и слышались загадочные глухие удары, но в шахте было и без того достаточно шумно. К тому же вращение носителя создавало сильные потоки воздуха, которые гудели в ушах подобно ветру.
Джон подобрал решетку и прислонил ее к отверстию, надеясь хоть ненадолго сбить преследователей с толку. Смотрелась она, и в самом деле, не слишком убедительно.
– Вперед! – хрипло каркнул сетевик
Он подтолкнул Тиму вправо, чтобы тот протискивался вдоль стены мимо опасно близких дисков. Их тупые ребра со свистом проносились мимо утомленных лиц всех четверых беглецов. Пришлось Тиме идти самостоятельно, опираясь рукой о стену – ширины прохода для двоих не хватало. Напиравший сзади бион едва не толкал изобретателя в плечо. Впрочем, его сиплое дыхание в Тимино ухо действовало почти так же эффективно.
Пот побежал по лбу изобретателя, и он удивленно потрогал лицо ладонью. Ему казалось, что еще несколько шагов – и он упадет прямо на ребра носителя. Но тут, к счастью, беглецы сделали половину круга вдоль стены шахты и оказались напротив служебной двери, которую оставили на случай физического ремонта деталей. Ее сенсор легко поддался Джонову пальцу. Тима не понял, радоваться ему или огорчаться этому факту.
В помещении, в которое они проникли, горел свет, однако никого не было – и похоже, что давно. Пара мониторов для визуального контроля над работой носителя покрывал заметный слой пыли: кажется, техника работала бесперебойно, не нуждаясь в ремонте. По команде сетевика бионы уперлись плечами в металлический шкаф, кстати имевшийся здесь (при этом в нем загремели какие-то инструменты или детали) и придвинули его вплотную к двери, перекрыв таким образом дорогу возможным преследователям.
– Вот и славно, – усмехнулся Джон и расслабился. – Что ж, продолжим наш путь, так неудачно прерванный.
Тима застонал от усталости и благодарно оперся о заботливо подставленные локти бионов.
12
Начинавшиеся с этой комнаты подземелья имели немного более обжитой вид, чем покинутые беглецами. Повсюду горел ровный белый свет, шумела система вентиляции и булькали содержимым непрозрачные пластиковые трубы. Очевидно, операторская, из которой была проведена профилактика носителя (как и сам носитель), носила характер резервной.
На этом месте Тима прервал бессистемные размышления. В голове занозой сидела, вызывая сильное беспокойство, угроза сетевика лишить его памяти.
– Хочешь взглянуть на свой конвейер? – спросил вдруг Джон.
– Свой? – растерялся Тима.
– Конвейер корпорации «Живые консоли», конечно!
Тима кивнул, больше из опасения разозлить своего похитителя, чем от искреннего желания полюбоваться давно знакомой картиной работающих механизмов. Сетевик свернул в боковой отросток коридора и вывел группу на тонкий, огражденный перилами мостик. Тот тянулся вдоль стены, на высоте трех метров. Прямо над головой видны были штанги кранов. Всевозможные автоматические агрегаты и манипуляторы сновали во все стороны, обслуживая потребности длинной шеренги станков, прессов и сборочных стендов. Что тут происходит, Тима никогда не мог разобраться, хоть и не раз наблюдал за процессом сборки (точнее, за его проекцией в Сеть) и даже порой дотошно рассматривал технологические схемы.
– А у вас есть наша консоль? – вежливо поинтересовался он.
– Я ведь уже говорил, что не нуждаюсь в суррогатах, – сказал Джон. – Ладно, пошли дальше. Тут короче будет.
Беглецы миновали цех, причем Тиме то и дело мерещилось, будто к нему тянутся манипуляторы, настолько близко от пандуса они проезжали. Но все, разумеется, обошлось. В самом конце многометрового конвейера из дыры в неожиданно маленьком станке вываливались полностью готовые к продаже шлемы, многие – раскрашенные согласно пожеланиям клиентов. Отсюда они поступят на склад корпорации. Изобретатель с гордостью подумал, что эта продукция почти сразу же расходится по адресам заказчиков, обеспечивая его кучами евро на годы роскошной жизни (в том числе в Сети).
– Интересно, почему не выставлена охрана? – пробормотал Тима.
– Разве ваши станки не защищены от взлома? – удивился Джон.
Отчаянно болели и почти не шевелились многострадальные ноги, а зрение и слух временами теряли свою остроту. Из-за этого Тима почти не обращал внимания на окружающее, лишь мельком замечая, что их группа начала постепенный подъем к поверхности земли. Повсюду хозяйничала автоматика, людей же или хотя бы бионов заметно не было. Возможно, настороженный полицейским Питером сетевик нарочно выбирал малопосещаемые переходы и коридоры.
– Я привел его, сударь.
Голос Джона с трудом пробился к сознанию Тимы. Он разлепил веки и увидел группу из четырех человек (оба биона-»носильщика» стояли позади изобретателя), холодно рассматривающих его, словно объект некоего эксперимента.
– Почему так долго? – сварливо поинтересовался Мартин Уве. – Я ждал тебя еще десять минут назад.
– Возникла проблема. Какой-то капитан из Департамента контроля заблокировал двери к гравиштреку. Он назвался Питером Руги. Пришлось идти пешком, по резервным коридорам.
– Бит побери! – зло бросил старик, вплотную приближаясь к Тиме. Коллеги главы сетевиков также напряглись и обступили пленника. Тот сжался и уперся спиной в ладони бионов, непоколебимых будто пластиковые шкафы. – Это ты их вызвал?
– Как? – опешил Тима.
– Просканируйте его, – приказал Мартин подручным.
Те поволокли изобретателя к кушетке, одиноко стоявшей у стены, под вереницей одинаковых черных мониторов. Один из них включили, но что он показывает, Тима видеть уже не мог, поскольку лежал на животе, полностью вытянувшись на жесткой и прохладно-гладкой поверхности. Эта поза нравилась ему намного больше, чем вертикальная. Кто-то назойливо жужжал над ним раструбом сканера, который одновременно прощупывал его тело во всех диапазонах электромагнитного излучения.
– Непонятно, почему вы так долго убеждали меня помочь вам, – сказал Тима, уловив сбоку движение Уве, – если с самого начала собирались отнять у меня память.
– Если бы ты не стал таким непроходимым тупицей, – с ехидной улыбкой ответил старик, – замечу кстати, что в этом виновата твоя проклятая консоль – так вот, ты бы догадался, что человек работает намного добросовестней, если он делает это по собственному почину, а не по принуждению. Внедрение вируса в инсталляцию – чрезвычайно важная и критичная часть моего плана. Мне хотелось, чтобы оно прошло без единого сбоя… А ведь какой был талантливый мальчик, как быстро учился нейрохимии! – неожиданно сменил тему Мартин. Его замечательные брови согнулись в сожалеющие дуги.
– Ничего, сударь.
– Не может быть, – насупился Уве. – Проверь-ка еще раз, увеличь волновой диапазон.
– Время…
– Ничего, этот кабинет полностью изолирован, можно пока не дергаться. – Он сел напротив Тиминой головы и вновь склонился к нему, глядя на изобретателя с гнусным сожалением. – А ведь еще не поздно раскаяться!
– В чем? В использовании вашего «симпатизатора»?
– В том, что ты ошибся, придумав свою чудовищную консоль. Она – зло.
– Да с чего вы взяли? – озлился Тима и дернулся в зажимах. – Вы хоть раз пробовали задействовать ее возможности?
– И не желаю. Я вижу, что она превращает людей в кукол, непрерывно щекочущих свои центры наслаждения. Вы когда-нибудь видели учебные материалы по физиологии низших млекопитающих?
– Разумеется, видел! – Набравшись сил, Тима постепенно возвращал себе способность формулировать мысли и выражать их внятными словами. – Пытаясь дискредитировать «Экстатично», вы нарушаете основной закон человеческого существования – жизнь должна доставлять удовольствие. Спросите кого угодно, что ему (или ей) больше нравится: серые будни или яркие краски мира и живые чувства, созданные воображением и моей консолью.
– Э, да ты мне рекламный проспект цитируешь, что ли? – рассмеялся Мартин Уве. – Вот что я тебе скажу, а ты послушай. Все последние месяцы, как поступила в продажу «Экстатично», мы проводили исследования по теме «Воздействие раздражения таламуса на мозговую деятельность»…
– Вы медики, что ли? – перебил Тима, почему-то цепенея от зловещего тона старика.
– И медики тоже! Мы – это организаторы и участники проекта «Вечная жизнь»…
– Сударь! – воскликнул Джон, возникая в поле зрения скованного пленника. Повторное сканирование его тела уже подходило к пояснице – сетевик начал со ступней ног и непрерывно хрустел верньером тонкой настройки (видимо, выводил на монитор малейшее отклонение сигнала).
– Не лезьте с предостережениями! – отмахнулся заведенный Уве. – Я же согласился с вами! Все забудет, так что даже Департамент контроля не подкопается. К тому же еще не ясно, действительно ли за ним ведется слежка. – Тима вздрогнул и попытался приподнять голову, но зажим на шее крепко держал его. «Какая еще слежка?» – Так вот, – продолжал старик свою нелицеприятную речь, – в проекте «Вечная жизнь» задействовано множество людей, только подавляющая часть из них и не догадывается, что состоит в нем. Хотите знать, что выяснили наши специалисты? – Тима промолчал. – Откуда, по-вашему, берутся компоненты для химических реакций, которые инициируются раздражением таламуса? Вы ведь отказались от закачивания глюкозы в артерию – так, видите ли, проще и дешевле! Неужели вы не догадывались, что ничего даром не дается?
– О чем это вы? – пробормотал изобретатель.
– Всего лишь о том, что твоя «Экстатично» разрушает химические мостики в мозгу. Не все сразу, конечно, и только те, которые не работают долгое время – то есть в первую очередь память. Ну-ка, скажите мне, как звали вашу мать?
И Тима понял, не знает этого. Его охватило ощущение, будто стоит ему немного напрячься, подумать, и это знание всплывет на поверхность памяти – но тщетно. Хаотичный перебор первых попавшихся имен тоже не вызвал никаких ассоциаций.
– Не помните, – удовлетворенно заметил Мартин.
– Я не знал, что мостики рушатся…
Пленника усадили, и он удовлетворенно расслабился.
– Через восемь минут – плановая профилактика носителя данных, – заметил Джон, когда устроился рядом.
– И что это значит? – удивился Тима.
– Только то, что я должен успеть подготовить вас к миссии.
10
В этом деле, по правде говоря, не было ничего сложного. Имейся хоть у кого-нибудь из сетевого Департамента подходящий генетический код (который не был бы с ходу отвергнут охранным резидентом), они, наверное, провели бы свое гнусное внедрение самостоятельно. Впрочем, нет (подумал Тима), на поиск нужного участка цепочки данных у постороннего (не автора процедуры инсталляции) ушел бы не один день или даже месяц.
Джон подключился к Тиминой консоли и словно сидел у него «на хвосте», а вернее, на плече, подсказывая, что должен делать «исполнитель».
Программный образ носителя, в общем, не отличался от реального. Объемное зрение «мухи», сканирующей блестящую отражающую поверхность носителя, простиралось чуть ли не на 270°, и поначалу это сильно мешало внедренному в ее тельце Тиме. Зато позволяло значительно сократить время профилактики, снизив затраты корпорации на обслуживание реального вместилища всех своих данных – начиная от планировки помещений и заканчивая последними разработками в области практической нейрохимии и физике мозга.
Вообще, Тима был неприятно удивлен, что корпорация арендует такой древний участок подземелий с таким архаичным носителем информации. Может, он вообще резервный? Впрочем, Уве бы об этом знал.
– Сейчас модно хранить резервные копии файлов на старой оптике, – в тему пробубнил в «мушином» микроухе голос Джона.
– Как «резервные»?
– А вы думали, нам удалось бы подобраться так близко к основной базе корпорации? Конечно, удалось бы, но тогда о секретности операции пришлось бы забыть.
– А как же?…
– Это уже наша забота, верно? – Тима пожал плечами. – Сначала таблица разделов, – вернулся к делу Джон. – Запись адреса процедуры инсталляции в динамическую переменную.
Ведомый лазерным лучом, Тима завис над первым сектором носителя, на самой верхушке пирамиды дисков. Перед глазами замельтешили ряды шестнадцатеричных цифр. Параллельно выстраивалась колонка со служебными названиями файлов. Их имена ни о чем не говорили Тиме, да и не могли, поскольку обозначали всего только рабочие группы байтов.
Только одновременный вывод первых расшифрованных строк кода позволил засечь нужный адрес. Эти условные символы подобно спиралям в лампе накаливания горели в Тимином мозге.
– Стоп, – сгоряча бросил он. Напрасно, конечно – повинуясь импульсу узнавания, нужный адрес заполнил ячейку переменной.
– Достаточно, – согласился Джон. – Посмотри-ка еще раз, убедись.
Над ними развернулся рулон голограммы, разбитый на три поля – фрагмент таблицы разделов с подсвеченным адресом процедуры, ее мнемоническое название и полный текст кода. Весь он, конечно, не вместился, а потому примерно 99 % его объема превратились в пиктограмму (архаичного вида свиток с оплывшей «сургучной» печатью).
Все было правильно.
– Это он, – сказал Тима.
– Начинаем внедрение.
Где-то в реальности сетевик на некоторое время отключился, чтобы активизировать считывание данных с минидиска, которым размахивал Мартин. Это следовало сделать в промежутке между таблицей разделов и областью данных, чтобы не прерывать операцию тестирования.
И в тот момент у Тимы неожиданно вновь разболелась та же самая точка за ухом: ее пробила нервная пульсация, и показалось, что кожа в этом месте буквально вспучилась. Будь у «мухи» лапки, он точно не утерпел бы и попытался закинуть их за фасетчатый глазок, чтобы почесать фантомный нарыв, а так Тима лишь крутнулся в воздухе и сбил прицел лазера. Голограмма с кодом мигнула и пошла сетью продольных помех.
– Что случилось? – нервно каркнул Джон, прыщом возникая на спине «мухи».
– Ухо зачесалось, – проговорил Тима. А что еще он мог ответить?
Стабилизатор, правда, тут же вернул его на место и восстановил текущее состояние сканирования. Но внешнему оператору, сообщнику Уве, пришлось подправить лог-файл, чтобы не начинать профилактику с самого начала. Как догадался изобретатель, времени у них было немного.
– Область данных, – скомандовал Джон.
Тонкий луч повел муху сквозь вертикаль элементов носителя, ловко проталкивая «насекомое» через узкие служебные щели. Чтобы выдать по окончании профилактики приемлемый лог-файл, Тиме приходилось метаться от центра к самому краю, однако хитроумный Джон задал условие проверки – «каждый четный сектор», и время на считывание данных сократилось вдвое. Стереть запись об использовании нестандартного параметра, видимо, для него было делом пары секунд.
Чтобы не перегружать «мушиные» (а точнее, свои собственные) информационные каналы, Тима только в первую минуту следил за быстро сменяющимися картинками с микроэлементами корпоративных интерьеров. Порой они складывались в цельные образы зданий и отдельных помещений. Но вскоре ему это надоело, и он перестал обращать внимание на все участки голограммы (она металась за ним, как приклеенная), кроме одного – того, который отображал текущий физический адрес сканирования. Перемещение к нему заняло не меньше пяти минут.
– Куда вклеивать вирус? – сварливо спросил изобретатель.
– Двигай к оператору вызова клипа, – отозвался «напарник», и Тима пролистал свой код, добравшись до нужного «call».
– Ищи дальше, переходи к самой видеопоследовательности, – указал Джон.
– Она хранится отдельно! – удивился Тима.
– Что? Тоже мне конспираторы! – насмешливо высказался сетевик. – А не боитесь, что украдут?
– В нашем клипе нет ничего секретного. Весь смысл его применения только в том, чтобы при этом выполнялась процедура инсталляции. Смотрите, пожалуйста, удовольствия немного. У вас, кстати, есть наша консоль последней модели?
– Еще чего! Что я, крыса, на педальку давить? Ладно, потом пообщаемся, сейчас надо поспешить.
Джон вызвал физическое представление команды на носителе и вычленил из него адрес, по которому обращается оператор «call»: к счастью, он оказался недалеко. Отсчитав от начала клипа сотню кадров, он сказал:
– Втыкай ссылку на вирус.
На секунду тельце «мухи» ожгла программа идентификации. Она проверила права доступа. С ними у Тимы было все в порядке – все-таки он сам монтировал клип. Он раздвинул два соседних кадра, срезав у них по одной полосе развертки. На восприятии последовательности это никак не скажется, но появится кусочек свободного пространства, куда можно втиснуть команду безусловного перехода по другому адресу носителя. Тима воткнул оператор и ожидающе замер, передавая управление «мухой» Джону. Тот вписал на оставшееся место цепочку байтов, судя по начальным числам – откуда-то из зарезервированной области носителя.
Ведущий луч лазера подхватил «муху» – сетевик представил задержку как восстановление подозрительного участка диска – и повлек ее дальше, вниз по пирамиде. Вправо-влево, вправо-влево… Вниз, вниз…
Серым осветилась свободная зона носителя, куда еще не были записаны данные. Наступил последний этап операции по внедрению вируса, самый простой. Он даже не требовал присутствия Тимы: Джон принял управление «мухой» и посадил ее на скользкую поверхность диска. Она рванулась под лапками, увлекая оператора в бешеное вращение, но присоски держали крепко, и лишь центробежная сила упорно рвала тонкий каркас «насекомого». Из его брюшка, сквозь хоботок в задней части, на диск закапала мутноватая липкая жидкость, с шипением расползаясь в стороны и просачиваясь через монослой прозрачного пластика. Спустя минуту о диверсии говорило лишь малозаметное пятнышко бледно-желтого цвета. «Муха» наклонила к нему головку и смачным «поцелуем» пометила первичный адрес вируса (место, куда упала первая капля кода).
– Дефрагментация, – озвучил Джон завершающую команду. След, оставленный диверсантами, стал расплываться, превращаясь в тонкую, неразличимую глазом окружность: биты выстраивались в ряд для ускорения отработки.
«Муха» оторвалась от диска и нырнула в последнюю щель, направляясь на свое постоянное место обитания в зоне парковки служебных утилит. Со всех сторон в зазоры между отдельными дисками вдвинулись сонмы рабочих лазеров, восстанавливая связь носителя с Сетью. Рабочий режим деятельности корпорации не сбился ни на секунду.
Джон подключился к Тиминой консоли и словно сидел у него «на хвосте», а вернее, на плече, подсказывая, что должен делать «исполнитель».
Программный образ носителя, в общем, не отличался от реального. Объемное зрение «мухи», сканирующей блестящую отражающую поверхность носителя, простиралось чуть ли не на 270°, и поначалу это сильно мешало внедренному в ее тельце Тиме. Зато позволяло значительно сократить время профилактики, снизив затраты корпорации на обслуживание реального вместилища всех своих данных – начиная от планировки помещений и заканчивая последними разработками в области практической нейрохимии и физике мозга.
Вообще, Тима был неприятно удивлен, что корпорация арендует такой древний участок подземелий с таким архаичным носителем информации. Может, он вообще резервный? Впрочем, Уве бы об этом знал.
– Сейчас модно хранить резервные копии файлов на старой оптике, – в тему пробубнил в «мушином» микроухе голос Джона.
– Как «резервные»?
– А вы думали, нам удалось бы подобраться так близко к основной базе корпорации? Конечно, удалось бы, но тогда о секретности операции пришлось бы забыть.
– А как же?…
– Это уже наша забота, верно? – Тима пожал плечами. – Сначала таблица разделов, – вернулся к делу Джон. – Запись адреса процедуры инсталляции в динамическую переменную.
Ведомый лазерным лучом, Тима завис над первым сектором носителя, на самой верхушке пирамиды дисков. Перед глазами замельтешили ряды шестнадцатеричных цифр. Параллельно выстраивалась колонка со служебными названиями файлов. Их имена ни о чем не говорили Тиме, да и не могли, поскольку обозначали всего только рабочие группы байтов.
Только одновременный вывод первых расшифрованных строк кода позволил засечь нужный адрес. Эти условные символы подобно спиралям в лампе накаливания горели в Тимином мозге.
– Стоп, – сгоряча бросил он. Напрасно, конечно – повинуясь импульсу узнавания, нужный адрес заполнил ячейку переменной.
– Достаточно, – согласился Джон. – Посмотри-ка еще раз, убедись.
Над ними развернулся рулон голограммы, разбитый на три поля – фрагмент таблицы разделов с подсвеченным адресом процедуры, ее мнемоническое название и полный текст кода. Весь он, конечно, не вместился, а потому примерно 99 % его объема превратились в пиктограмму (архаичного вида свиток с оплывшей «сургучной» печатью).
Все было правильно.
– Это он, – сказал Тима.
– Начинаем внедрение.
Где-то в реальности сетевик на некоторое время отключился, чтобы активизировать считывание данных с минидиска, которым размахивал Мартин. Это следовало сделать в промежутке между таблицей разделов и областью данных, чтобы не прерывать операцию тестирования.
И в тот момент у Тимы неожиданно вновь разболелась та же самая точка за ухом: ее пробила нервная пульсация, и показалось, что кожа в этом месте буквально вспучилась. Будь у «мухи» лапки, он точно не утерпел бы и попытался закинуть их за фасетчатый глазок, чтобы почесать фантомный нарыв, а так Тима лишь крутнулся в воздухе и сбил прицел лазера. Голограмма с кодом мигнула и пошла сетью продольных помех.
– Что случилось? – нервно каркнул Джон, прыщом возникая на спине «мухи».
– Ухо зачесалось, – проговорил Тима. А что еще он мог ответить?
Стабилизатор, правда, тут же вернул его на место и восстановил текущее состояние сканирования. Но внешнему оператору, сообщнику Уве, пришлось подправить лог-файл, чтобы не начинать профилактику с самого начала. Как догадался изобретатель, времени у них было немного.
– Область данных, – скомандовал Джон.
Тонкий луч повел муху сквозь вертикаль элементов носителя, ловко проталкивая «насекомое» через узкие служебные щели. Чтобы выдать по окончании профилактики приемлемый лог-файл, Тиме приходилось метаться от центра к самому краю, однако хитроумный Джон задал условие проверки – «каждый четный сектор», и время на считывание данных сократилось вдвое. Стереть запись об использовании нестандартного параметра, видимо, для него было делом пары секунд.
Чтобы не перегружать «мушиные» (а точнее, свои собственные) информационные каналы, Тима только в первую минуту следил за быстро сменяющимися картинками с микроэлементами корпоративных интерьеров. Порой они складывались в цельные образы зданий и отдельных помещений. Но вскоре ему это надоело, и он перестал обращать внимание на все участки голограммы (она металась за ним, как приклеенная), кроме одного – того, который отображал текущий физический адрес сканирования. Перемещение к нему заняло не меньше пяти минут.
– Куда вклеивать вирус? – сварливо спросил изобретатель.
– Двигай к оператору вызова клипа, – отозвался «напарник», и Тима пролистал свой код, добравшись до нужного «call».
– Ищи дальше, переходи к самой видеопоследовательности, – указал Джон.
– Она хранится отдельно! – удивился Тима.
– Что? Тоже мне конспираторы! – насмешливо высказался сетевик. – А не боитесь, что украдут?
– В нашем клипе нет ничего секретного. Весь смысл его применения только в том, чтобы при этом выполнялась процедура инсталляции. Смотрите, пожалуйста, удовольствия немного. У вас, кстати, есть наша консоль последней модели?
– Еще чего! Что я, крыса, на педальку давить? Ладно, потом пообщаемся, сейчас надо поспешить.
Джон вызвал физическое представление команды на носителе и вычленил из него адрес, по которому обращается оператор «call»: к счастью, он оказался недалеко. Отсчитав от начала клипа сотню кадров, он сказал:
– Втыкай ссылку на вирус.
На секунду тельце «мухи» ожгла программа идентификации. Она проверила права доступа. С ними у Тимы было все в порядке – все-таки он сам монтировал клип. Он раздвинул два соседних кадра, срезав у них по одной полосе развертки. На восприятии последовательности это никак не скажется, но появится кусочек свободного пространства, куда можно втиснуть команду безусловного перехода по другому адресу носителя. Тима воткнул оператор и ожидающе замер, передавая управление «мухой» Джону. Тот вписал на оставшееся место цепочку байтов, судя по начальным числам – откуда-то из зарезервированной области носителя.
Ведущий луч лазера подхватил «муху» – сетевик представил задержку как восстановление подозрительного участка диска – и повлек ее дальше, вниз по пирамиде. Вправо-влево, вправо-влево… Вниз, вниз…
Серым осветилась свободная зона носителя, куда еще не были записаны данные. Наступил последний этап операции по внедрению вируса, самый простой. Он даже не требовал присутствия Тимы: Джон принял управление «мухой» и посадил ее на скользкую поверхность диска. Она рванулась под лапками, увлекая оператора в бешеное вращение, но присоски держали крепко, и лишь центробежная сила упорно рвала тонкий каркас «насекомого». Из его брюшка, сквозь хоботок в задней части, на диск закапала мутноватая липкая жидкость, с шипением расползаясь в стороны и просачиваясь через монослой прозрачного пластика. Спустя минуту о диверсии говорило лишь малозаметное пятнышко бледно-желтого цвета. «Муха» наклонила к нему головку и смачным «поцелуем» пометила первичный адрес вируса (место, куда упала первая капля кода).
– Дефрагментация, – озвучил Джон завершающую команду. След, оставленный диверсантами, стал расплываться, превращаясь в тонкую, неразличимую глазом окружность: биты выстраивались в ряд для ускорения отработки.
«Муха» оторвалась от диска и нырнула в последнюю щель, направляясь на свое постоянное место обитания в зоне парковки служебных утилит. Со всех сторон в зазоры между отдельными дисками вдвинулись сонмы рабочих лазеров, восстанавливая связь носителя с Сетью. Рабочий режим деятельности корпорации не сбился ни на секунду.
11
Все, что любим и покоим,
Все, что дорого и мило,
В суетне -
Лишь разведка перед боем,
Чтобы смерть нас подманила
К западне.
Мы галопом до упаду
Мчимся вдаль легко и резво,
Без преград,
И на всем скаку – в засаду.
Повернуть бы, да отрезан
Путь назад!
Х. Манрике. «Строфы на смерть отца – дона Родриго Манрике, магистра Ордена Сантьяго»
Тима размял мышцы рук и ног, восстанавливая контроль над ними, и расслабленно откинулся на стуле. Генераторы все так же мерно гудели где-то под полом.
– Ну, дело сделано, – удовлетворенно проговорил сетевик и поднялся. – Пора домой, дружок.
– Ох, – простонал Тима. Его организм, ослабленный долгими блужданиями по подземельям, вяло сопротивлялся и не желал приходить в движение. – У вас стимуляторов нет?
– Найдутся, – усмехнулся Джон. – Расклеился?
Он достал из кармана халата початую упаковку с мелкими таблетками. Уже заглотав одну из них, изобретатель сообразил, что сейчас самое время избавиться от свидетеля (то есть него), подсунув ему яд. Он закашлялся, словно надеясь выплюнуть снадобье, но было уже поздно.
– Давай без натужного драматизма, – поморщился Джон. Неужели испуг так властно овладел Тиминой мимикой, что его опасение беспрепятственно выплеснулось на лицо? – Никто не собирается тебя травить. Мы располагаем безопасными средствами заменить тебе нужный участок памяти.
– Неужели вы это сделаете? – вяло ужаснулся Тима.
Он пошел вслед за сетевиком, все так же сопровождаемый давешними молчаливыми бионами.
– А как же! – с гадкой ухмылкой ответил Джон.
Однако Тиме было уже почти все равно: так даже проще, не придется выдумывать оправданий «своему» тупому поступку – проникновению на строящийся узел. Несмотря на прием стимулятора, сил у него прибавилось ровно столько, чтобы можно было лишь бездумно передвигать ноги. Да и куда бы он убежал, не имея карты катакомб? Сражаться же с аномально бездушными бионами вообще бессмысленно (впрочем, можно добиться того, что они потащат его на себе). Тимины вялые размышления прервал недоуменный возглас проводника.
– Бит побери! – вскричал Джон. Луч фонаря заметался по стенам и потолку, будто он заново пытался сориентироваться. – Я же проходил здесь! – Он свирепо пнул запертую дверь и бросил бионам: – Ну-ка, ребята, напрягитесь.
Те слаженно ударили в пластик плечами, заполучив при этом по толике древней пыли, ссыпавшейся им за воротники с притолоки.
– Что, ключи потерял? – оживился изобретатель.
Сетевик только с досадой отмахнулся.
– Ладно, дальше есть еще один коридор, – сказал он и вполголоса добавил: – Как я мог ошибиться?…
Через несколько десятков метров, преодолев один подъем и один поворот, группа вышла к аналогичной двери. Джон с какой-то опаской потянулся к датчику на косяке. На секунду его палец замер на полдороге, затем резко вжался в сенсор.
– Говорит дежурный капитан Департамента контроля Питер Руги, – произнес незнакомый голос. Он звучал сразу с обеих сторон коридора. – Следуйте вперед, мы вас встретим. Бионам Вакуле-5 и Антону-11 обеспечить конвоирование подозреваемого.
– Я не виноват! – затравленно крикнул Тима.
Как будто все мышцы разом отказались ему служить, и он чуть не упал от внезапной слабости.
– Заткнись, кретин, – прошипел ему в ухо Джон. – Давай обратно, – тихо скомандовал он бионам.
Тима так удивился, что эти крепкие ребята и не подумали выполнить указание полицейского, что безропотно дал увлечь себя. Его подошвы почти не касались пола – вся загоняемая команда практически бежала, и бионам приходилось попросту волочить пленника на себе. Свет фонаря истерично метался между близких стен, формируя изменчивые тени.
– Повторяю приказ: продолжайте движение в прежнем направлении. Все иные выходы из данного участка коммуникаций перекрыты.
– Как бы не так, – сипло буркнул на бегу Джон.
– Кого они ловят? Меня или тебя? Если меня, то я сдаюсь.
– Пошел ты на переработку, идиот! Зачем ты им нужен?
– Я дважды был под арестом, – обиделся Тима.
Они выскочили к исходной точке своего обратного пути, в операторскую. Действительно, выхода отсюда не было (четыре встретившихся им ответвления были намертво блокированы, да сетевик и не старался пробиться через них). Видимо, у Джона был какой-то особый план.
«Разве можно скрыться от полиции?» – недоумевал Тима. С почти суеверным трепетом, замешанным на ужасе, он глядел на растрепанного пыльного Джона, за которым охотится толпа настоящих (а не сетевых!) полицейских. Или Этот Питер Руги действует один?
– Разбивай решетку! – приказал Джон одному из бионов (Антону или Вакуле, неизвестно) и кивнул на кособоко висящий на стене древний огнетушитель.
Тиму усадили в кресло, и он воспользовался моментом, чтобы отдохнуть. Тело по-прежнему сводила легкая судорога страха.
Оказалось, что в углу между пультом управления носителем и стеной, невидимый со стороны входа, имеется забранный продольной решеткой лаз. Он порос мохнатой пылью, которая взвилась грязными клочьями при первом же ударе.
Им повезло, что старый баллон со сжатым под высоким давлением газом не взорвался, успев вышибить преграду. Мелкие осколки пластика прыснули на пол, а сама решетка почти неповрежденной вывалилась в шахту с носителем. Тиму сдернули со стула.
– Зачем вы меня тащите? – простонал он. – Бегите сами, меня Руги выведет.
Джон и не подумал отвечать. Он протиснулся в отверстие первым, вслед за ним скользнул бион, за шиворот протащивший пленника – а сзади того проталкивал второй бион. На платье остались неопрятные, мерзкие следы пыли, хорошо хоть удалось избежать кровавых царапин. Где-то позади невнятно вещал голос полицейского (очевидно, он не видел побега) и слышались загадочные глухие удары, но в шахте было и без того достаточно шумно. К тому же вращение носителя создавало сильные потоки воздуха, которые гудели в ушах подобно ветру.
Джон подобрал решетку и прислонил ее к отверстию, надеясь хоть ненадолго сбить преследователей с толку. Смотрелась она, и в самом деле, не слишком убедительно.
– Вперед! – хрипло каркнул сетевик
Он подтолкнул Тиму вправо, чтобы тот протискивался вдоль стены мимо опасно близких дисков. Их тупые ребра со свистом проносились мимо утомленных лиц всех четверых беглецов. Пришлось Тиме идти самостоятельно, опираясь рукой о стену – ширины прохода для двоих не хватало. Напиравший сзади бион едва не толкал изобретателя в плечо. Впрочем, его сиплое дыхание в Тимино ухо действовало почти так же эффективно.
Пот побежал по лбу изобретателя, и он удивленно потрогал лицо ладонью. Ему казалось, что еще несколько шагов – и он упадет прямо на ребра носителя. Но тут, к счастью, беглецы сделали половину круга вдоль стены шахты и оказались напротив служебной двери, которую оставили на случай физического ремонта деталей. Ее сенсор легко поддался Джонову пальцу. Тима не понял, радоваться ему или огорчаться этому факту.
В помещении, в которое они проникли, горел свет, однако никого не было – и похоже, что давно. Пара мониторов для визуального контроля над работой носителя покрывал заметный слой пыли: кажется, техника работала бесперебойно, не нуждаясь в ремонте. По команде сетевика бионы уперлись плечами в металлический шкаф, кстати имевшийся здесь (при этом в нем загремели какие-то инструменты или детали) и придвинули его вплотную к двери, перекрыв таким образом дорогу возможным преследователям.
– Вот и славно, – усмехнулся Джон и расслабился. – Что ж, продолжим наш путь, так неудачно прерванный.
Тима застонал от усталости и благодарно оперся о заботливо подставленные локти бионов.
12
Не следует требовать от авторов недостижимого совершенства. Думать, будто их произведения, особенно те, что живописуют страсти, не могут нравиться, если отступают от правил, значит делать слишком много чести человеческому уму.
Л. де К. де Вовенарг. «Введение в познание человеческого разума»
Начинавшиеся с этой комнаты подземелья имели немного более обжитой вид, чем покинутые беглецами. Повсюду горел ровный белый свет, шумела система вентиляции и булькали содержимым непрозрачные пластиковые трубы. Очевидно, операторская, из которой была проведена профилактика носителя (как и сам носитель), носила характер резервной.
На этом месте Тима прервал бессистемные размышления. В голове занозой сидела, вызывая сильное беспокойство, угроза сетевика лишить его памяти.
– Хочешь взглянуть на свой конвейер? – спросил вдруг Джон.
– Свой? – растерялся Тима.
– Конвейер корпорации «Живые консоли», конечно!
Тима кивнул, больше из опасения разозлить своего похитителя, чем от искреннего желания полюбоваться давно знакомой картиной работающих механизмов. Сетевик свернул в боковой отросток коридора и вывел группу на тонкий, огражденный перилами мостик. Тот тянулся вдоль стены, на высоте трех метров. Прямо над головой видны были штанги кранов. Всевозможные автоматические агрегаты и манипуляторы сновали во все стороны, обслуживая потребности длинной шеренги станков, прессов и сборочных стендов. Что тут происходит, Тима никогда не мог разобраться, хоть и не раз наблюдал за процессом сборки (точнее, за его проекцией в Сеть) и даже порой дотошно рассматривал технологические схемы.
– А у вас есть наша консоль? – вежливо поинтересовался он.
– Я ведь уже говорил, что не нуждаюсь в суррогатах, – сказал Джон. – Ладно, пошли дальше. Тут короче будет.
Беглецы миновали цех, причем Тиме то и дело мерещилось, будто к нему тянутся манипуляторы, настолько близко от пандуса они проезжали. Но все, разумеется, обошлось. В самом конце многометрового конвейера из дыры в неожиданно маленьком станке вываливались полностью готовые к продаже шлемы, многие – раскрашенные согласно пожеланиям клиентов. Отсюда они поступят на склад корпорации. Изобретатель с гордостью подумал, что эта продукция почти сразу же расходится по адресам заказчиков, обеспечивая его кучами евро на годы роскошной жизни (в том числе в Сети).
– Интересно, почему не выставлена охрана? – пробормотал Тима.
– Разве ваши станки не защищены от взлома? – удивился Джон.
Отчаянно болели и почти не шевелились многострадальные ноги, а зрение и слух временами теряли свою остроту. Из-за этого Тима почти не обращал внимания на окружающее, лишь мельком замечая, что их группа начала постепенный подъем к поверхности земли. Повсюду хозяйничала автоматика, людей же или хотя бы бионов заметно не было. Возможно, настороженный полицейским Питером сетевик нарочно выбирал малопосещаемые переходы и коридоры.
– Я привел его, сударь.
Голос Джона с трудом пробился к сознанию Тимы. Он разлепил веки и увидел группу из четырех человек (оба биона-»носильщика» стояли позади изобретателя), холодно рассматривающих его, словно объект некоего эксперимента.
– Почему так долго? – сварливо поинтересовался Мартин Уве. – Я ждал тебя еще десять минут назад.
– Возникла проблема. Какой-то капитан из Департамента контроля заблокировал двери к гравиштреку. Он назвался Питером Руги. Пришлось идти пешком, по резервным коридорам.
– Бит побери! – зло бросил старик, вплотную приближаясь к Тиме. Коллеги главы сетевиков также напряглись и обступили пленника. Тот сжался и уперся спиной в ладони бионов, непоколебимых будто пластиковые шкафы. – Это ты их вызвал?
– Как? – опешил Тима.
– Просканируйте его, – приказал Мартин подручным.
Те поволокли изобретателя к кушетке, одиноко стоявшей у стены, под вереницей одинаковых черных мониторов. Один из них включили, но что он показывает, Тима видеть уже не мог, поскольку лежал на животе, полностью вытянувшись на жесткой и прохладно-гладкой поверхности. Эта поза нравилась ему намного больше, чем вертикальная. Кто-то назойливо жужжал над ним раструбом сканера, который одновременно прощупывал его тело во всех диапазонах электромагнитного излучения.
– Непонятно, почему вы так долго убеждали меня помочь вам, – сказал Тима, уловив сбоку движение Уве, – если с самого начала собирались отнять у меня память.
– Если бы ты не стал таким непроходимым тупицей, – с ехидной улыбкой ответил старик, – замечу кстати, что в этом виновата твоя проклятая консоль – так вот, ты бы догадался, что человек работает намного добросовестней, если он делает это по собственному почину, а не по принуждению. Внедрение вируса в инсталляцию – чрезвычайно важная и критичная часть моего плана. Мне хотелось, чтобы оно прошло без единого сбоя… А ведь какой был талантливый мальчик, как быстро учился нейрохимии! – неожиданно сменил тему Мартин. Его замечательные брови согнулись в сожалеющие дуги.
– Ничего, сударь.
– Не может быть, – насупился Уве. – Проверь-ка еще раз, увеличь волновой диапазон.
– Время…
– Ничего, этот кабинет полностью изолирован, можно пока не дергаться. – Он сел напротив Тиминой головы и вновь склонился к нему, глядя на изобретателя с гнусным сожалением. – А ведь еще не поздно раскаяться!
– В чем? В использовании вашего «симпатизатора»?
– В том, что ты ошибся, придумав свою чудовищную консоль. Она – зло.
– Да с чего вы взяли? – озлился Тима и дернулся в зажимах. – Вы хоть раз пробовали задействовать ее возможности?
– И не желаю. Я вижу, что она превращает людей в кукол, непрерывно щекочущих свои центры наслаждения. Вы когда-нибудь видели учебные материалы по физиологии низших млекопитающих?
– Разумеется, видел! – Набравшись сил, Тима постепенно возвращал себе способность формулировать мысли и выражать их внятными словами. – Пытаясь дискредитировать «Экстатично», вы нарушаете основной закон человеческого существования – жизнь должна доставлять удовольствие. Спросите кого угодно, что ему (или ей) больше нравится: серые будни или яркие краски мира и живые чувства, созданные воображением и моей консолью.
– Э, да ты мне рекламный проспект цитируешь, что ли? – рассмеялся Мартин Уве. – Вот что я тебе скажу, а ты послушай. Все последние месяцы, как поступила в продажу «Экстатично», мы проводили исследования по теме «Воздействие раздражения таламуса на мозговую деятельность»…
– Вы медики, что ли? – перебил Тима, почему-то цепенея от зловещего тона старика.
– И медики тоже! Мы – это организаторы и участники проекта «Вечная жизнь»…
– Сударь! – воскликнул Джон, возникая в поле зрения скованного пленника. Повторное сканирование его тела уже подходило к пояснице – сетевик начал со ступней ног и непрерывно хрустел верньером тонкой настройки (видимо, выводил на монитор малейшее отклонение сигнала).
– Не лезьте с предостережениями! – отмахнулся заведенный Уве. – Я же согласился с вами! Все забудет, так что даже Департамент контроля не подкопается. К тому же еще не ясно, действительно ли за ним ведется слежка. – Тима вздрогнул и попытался приподнять голову, но зажим на шее крепко держал его. «Какая еще слежка?» – Так вот, – продолжал старик свою нелицеприятную речь, – в проекте «Вечная жизнь» задействовано множество людей, только подавляющая часть из них и не догадывается, что состоит в нем. Хотите знать, что выяснили наши специалисты? – Тима промолчал. – Откуда, по-вашему, берутся компоненты для химических реакций, которые инициируются раздражением таламуса? Вы ведь отказались от закачивания глюкозы в артерию – так, видите ли, проще и дешевле! Неужели вы не догадывались, что ничего даром не дается?
– О чем это вы? – пробормотал изобретатель.
– Всего лишь о том, что твоя «Экстатично» разрушает химические мостики в мозгу. Не все сразу, конечно, и только те, которые не работают долгое время – то есть в первую очередь память. Ну-ка, скажите мне, как звали вашу мать?
И Тима понял, не знает этого. Его охватило ощущение, будто стоит ему немного напрячься, подумать, и это знание всплывет на поверхность памяти – но тщетно. Хаотичный перебор первых попавшихся имен тоже не вызвал никаких ассоциаций.
– Не помните, – удовлетворенно заметил Мартин.
– Я не знал, что мостики рушатся…